"Благовоспитанная леди" - читать интересную книгу автора (Беннет Сара)Глава 29Лил опиралась на руку Мартина, и они быстро шли по направлению к «Ковент-Гарден». Он пригласил ее посмотреть пьесу о шотландском короле, жена которого сошла с ума. В пьесе были ведьмы и лились реки крови. Лил понравилась пьеса, хотя иногда она с трудом понимала, что происходит на сцене. Несколько гулящих женщин смотрели пьесу, сопровождая действие непристойными возгласами, поджимая накрашенные губы и покачивая бедрами, но Лил притворилась, будто не замечает их, а Мартин лишь смеялся, говоря, что им следует вести себя прилично в присутствии леди. – В следующий раз выбор за тобой, – пообещал Мартин. Значит, он будет, следующий раз. Они прошли еще немного, но при воспоминании о проститутках радость от вечера Лил уже не испытывала. Ей хотелось лишь одного: вернуться домой, закрыться в комнате на ключ и спрятаться. Она уже побывала в точно таком же положении, когда слишком боялась сказать мистеру Кейту правду. Она сбежала и вышла замуж за Джейкоба, а потом горько раскаивалась в этом. Лил подумала, что не хочет убегать. А что, если она расскажет ему все, а он взглянет на нее с отвращением или просто уйдет от нее? Тогда она, наверное, просто умрет! – Лил, в чем дело? У тебя такой вид, будто ты потеряла соверен и нашла шиллинг. – Ничего страшного. – Неужели дело в тех глупых девчонках? Не стоит обращать на них внимания. Они всего лишь зарабатывают на жизнь как могут, вот и все. Лил вздохнула. Может быть, завтра она расскажет ему. Или послезавтра… Потом она вдруг услышала собственный голос: – Я была одной из этих глупых девчонок. Мартин О'Доннели что вы об этом думаете? Мартин был ошеломлен, и Лил не могла не заметить этого. Повернувшись на каблуках, она бросилась прочь. Она слышала, как он ее звал, но не остановилась – иначе он пожалеет и ее! Ах, зачем она открыла рот? Лучше было притвориться, что он ей неинтересен, чем ощущать сочувствие или, того хуже, презрение. – Я этого не вынесу, не вынесу, – шептала она. – Лил, ты что, хочешь меня убить? – поинтересовался Мартин, задыхаясь и кашляя. Он с трудом догнал ее, и теперь у него слезились глаза. – Господи, как я ненавижу лондонский воздух! Неудивительно, что ты переехала на север. А теперь скажи, почему ты убежала? – Я… думала, что иначе убежишь ты. Мартин удивился: – С чего бы это? Ну да, ты рассказала, что была одной из этих глупых девчонок. Теперь у меня к тебе множество вопросов. – Он улыбнулся. – Знаешь, ты удивительный человек. Не могу передать, как сильно я тебя люблю. Лил смахнула слезу. Его лицо казалось ей расплывчатым, но потом оно снова обрело четкость. Милый улыбающийся рот, глаза, полные любви. Вот он каков, Мартин! Лил рассмеялась. – Я тоже люблю тебя, – проговорила она смущенно. Мартин наклонил голову. – Что ты сказала? Я тебя почти не слышу. Ты не могла бы повторить? – Мартин посмотрел на Лил с улыбкой, и тогда она откинула голову и закричала так громко, как только могла: – Я люблю тебя, Мартин! – Ну вот, так уже лучше. – Мартин засмеялся и заключил ее в объятия. – Я не вправе ожидать, что она пойдет из-за меня наперекор воле родных. Он был в ярости, а она испугалась. Я хотел его убить… – Себастьян покачал головой, словно осуждая себя. – Мне хотелось разбить ему нос до крови. – Многие из нас испытывают по отношению к Уильяму Тремейну сходные чувства, – попыталась успокоить его Афродита. – Но если я навещу ее, положение осложнится еще сильнее. – Франческа это знает. Она сама навестит вас. – Но он, возможно, следит за ней. – И все равно любовь найдет дорогу через трудности, – подбодрила его Афродита. – Нужно лишь немного ей помочь. – Кстати, я бросил ей вызов. Вы были правы. Она отреагировала именно так, как вы и предсказывали. Афродита кивнула. – Франческа не их тех женщин, которым нравятся ручные мужчины: она любит опасности, пусть даже и воображаемые. Именно поэтому вы ей нравитесь. Вы можете стать опасным мужчиной ее мечты, и одновременно она может на вас опереться. Женщине нужно чувствовать себя защищенной, когда она находится в объятиях мужчины. Себастьян улыбнулся, вспомнив, какое удовольствие получил от фантазий Франчески, но вскоре снова стал серьезным. – Мадам, я беспокоюсь за нее. Ее положение очень опасно. – Ее хранит неведение – она ведь не знает правды. – И все же… Афродита легко коснулась его руки. – Достаточно. Вы не можете вечно быть серьезным. Вскоре здесь появится Франческа, и я хотела узнать, милорд, не желаете ли вы составить моей дочери компанию в другом приключении? Вам нужно использовать любую возможность, чтобы привязать ее к себе. Вскоре она вернется на свои любимые болота и вам придется потрудиться, чтобы вытащить ее оттуда. Если она вас любит, битва наполовину выиграна. – Но, мадам… – Я подумала и пришла к выводу, что комната Бахуса прекрасно подойдет для этой цели. – Комната Бахуса? Себастьян засомневался, сможет ли он когда-нибудь привыкнуть к тому, что мать Франчески постоянно дает советы относительно искусства любви. – Там можно не сдерживать воображение, а у моей дочери очень живое воображение, милорд. – Да, я это знаю. – Тогда я пришлю ее к вам? – Пожалуй. – Хорошо! А теперь надо продумать, как вы встретитесь. Лесная опушка. Девушка, которая ничего не подозревает, а в кустах прячется, наблюдая за ней, сатир. – Она ненадолго погрузилась в задумчивость. – Что ж, кажется, неплохо. Думаю, из вас получится отличный сатир. Себастьян развел руками. – Сатир так сатир. – И помните, вы должны привязать ее к себе: я не хочу, чтобы Франческа возвращалась в дом на ужасных болотах. Ее место в Лондоне, ведь только здесь она сможет засиять, как бриллиант. – Ее место в Уорторн-Мэноре. Афродита улыбнулась: – Похоже, мы думаем об одном и том же. Франческа обрадовалась, увидев, что Афродита определенно набирается сил. Сейчас она расположилась в будуаре, прихватив бухгалтерские книги и занимаясь проверкой счетов. – Я удивлена, что тебе разрешили меня навестить. – Под «разрешили» ты имеешь в виду дядю Уильяма? – Лорд Уорторн сообщил мне, что дядя Уильям был недоволен твоим поведением на балу у леди Эннир. – Что ж, возможно. Но как мне кажется, он все-таки хочет помириться с Эми. Франческе неловко было говорить о дяде Уильяме, и уж тем более вспоминать вечер бала. С тех пор дядя так изменился, стал таким любезным, даже приветливым… Если он и правда пытался навести мосты, она была перед ним в долгу, однако вопрос о причине столь неожиданной перемены для нее оставался загадкой. – Наверное, дело в письме, – сказала она задумчиво. – В письме? – Афродита насторожилась. – О каком письме идет речь, Франческа? – О письме моего отца, Томми. Ты рассказала мне о нем, когда была больна. Когда мы вернулись с бала леди Эннир, дядя Уильям был очень зол. Он сказал, что мой отец не хотел меня, что я ищу любви, потому что была нежеланным ребенком. Я должна была доказать, что это неправда, и поэтому рассказала о письме. Афродита вздохнула: – Бедняжка. Теперь мне все понятно. И что он сказал, когда ты рассказала о письме Томми? – Его тон очень изменился. Может быть, он понял, что был не прав. С тех пор он очень старается. Например, когда я спустилась сегодня к завтраку, дядя отодвинул для меня стул и сказал, что у меня прекрасный цвет лица. Даже Эми заметила, что он во многом изменился в лучшую сторону. Думаю, Эми надеется в скором времени написать мистеру Джардину и попросить его приехать в Лондон. – Понимаю. Она, наверное, испытывает большое облегчение от перемен, происшедших с братом. Казалось, на Афродиту все это произвело мало впечатления, и Франческа решила, что виной тому усталость. Прошло так мало времени с того момента, как она лежала при смерти. Ей самой все еще снились кошмары, признание Мей, поездка, которую они совершили с Себастьяном… Тут Франческа вдруг осознала то, что Афродита говорила до этого, и забыла о дяде Уильяме. – Ты упоминала лорда Уорторна. Он был здесь? – Он и сейчас здесь. – Ах вот как… – Она чувствовала, что сияет, словно лампа, но ничего не могла с этим поделать. Афродита улыбнулась: – Он ждет тебя в комнате Бахуса. – В комнате Бахуса? – растерянно повторила Франческа. Афродита отодвинула бухгалтерские книги и спустила ноги с дивана. – Некоторые люди бывают сбиты с толку комнатой Бахуса, так что будь осторожна. Франческой овладело любопытство. – Чего мне опасаться? Афродита придвинулась и ближе заглянула ей в глаза. – Сатиров. Теперь Франческа ощущала волнение и трепет. – Себастьян тоже будет в той комнате? Афродита кивнула. – Дверь в конце коридора. Надеюсь, у тебя хватит смелости войти в нее. Франческа встала. – Хватит, можешь не сомневаться! Снаружи эта дверь была украшена белым и золотым узорами, как и остальные двери, а в центре ее было написано: «Комната Бахуса». Вспомнив, что за дверью ее ждет Себастьян, она ощутила покалывание во всем теле. Они стояли на пороге нового общего приключения, и вот теперь оно начинается. Франческа открыла дверь и, войдя, замерла. Комната Бахуса была похожа на лес: стены ее были украшены рисунками, изображавшими деревья и виноград, разноцветные драпировки свисали с потолка, из-за чего было трудно разглядеть что-либо дальше двух шагов. На полу лежали подушки разного размера; цвета были подобраны так искусно, что Франческе почудилось, будто она потерялась в лесу. Выбирая, куда идти, она подняла голову и увидела странную фреску, изображавшую мужчину, или, скорее, наполовину мужчину. Вместо ног у него были копыта, а из длинных волос торчали рога. Поскольку он стоял боком, она видела, как он возбужден. Неужели это сатир? Франческа отступила и, столкнувшись с кем-то, подкравшимся к ней сзади, вскрикнула. Незнакомец обнял ее, коснулся губами шеи… – Ага, женская плоть! Франческа тут же поняла, кто это, и дала волю фантазии. – Мистер Сатир, пожалуйста, не делайте мне ничего плохого. – Франческа… Она хихикнула: – Не надо имен. Давайте лучше поиграем. Он крепко обнял ее. – Откуда ты знаешь, что я не сатир, пришедший за тобой? Франческа откинулась назад. – Мне всегда казалось, что сатиры пахнут, как козлы, а ты пахнешь чистым бельем и пеной для бритья. – Она повернулась к Себастьяну и улыбнулась. – Не переживай, я все равно предпочитаю тебя сатиру. – А как тебе нравится наше сходство? – Да? Сходство? Себастьян кивком указал на фреску, и Франческа расхохоталась. – Ты смеешься надо мной, женщина? Что ж, берегись! – Он рывком опустил ее на подушки и принялся раздевать, осыпая поцелуями. К тому времени, когда он сам начал раздеваться, Франческа уже сходила с ума от желания. – Ты был прав, сходство с сатиром действительно есть. Себастьян зарычал и потянулся к ней. К удивлению Франчески, он перевернул ее и провел губами по ее коже, а потом подложил под нее подушку. Франческа удивилась, но не встревожилась. – Разве сатиры так делают, Себастьян? Ты снова стал сатиром? – Конечно! Как ты думаешь, зачем они подкрадываются к смертным женщинам? – Чтобы напугать их? – Чтобы лаской добиться согласия. – Но женщина все равно знает, что это не обычный мужчина. – Может быть, а может быть, и нет. Когда она поймет это, ей будет уже все равно… – Он пустился на колени, и Франческа почувствовала, как он наполнил ее собой. Себастьян крепко взял ее за бедра, а когда Франческа оглянулась, глубоко вошел в нее. Он будто заполнил ее, и при виде того, как он это сделал, Франческа пришла в возбуждение. Так вот почему в клубе зеркальные потолки! И как это здорово – смотреть на себя, занимаясь любовью! Его горячая грудь скользила по ее спине, жесткие волосы на груди раздражали кожу. – Когда смертная женщина оказывается во власти сатира, он может наслаждаться ею, сколько ему угодно, – прошептал Себастьян ей на ухо. – Она бессильна против его чар, когда с ней король сладострастия. Движения его были приятными, но Франческа не ощущала того уровня возбуждения, какой испытывала до этого. Видимо, понимая ситуацию, Себастьян скользнул рукой между ее ног и принялся поглаживать кожу. – Ах! Другой рукой он дотронулся до груди, мягко теребя соски, наслаждаясь тем, как они двигались в такт его движениям. Франческа подняла голову, постанывая от удовольствия, и уткнулась взглядом во фреску. Неужели сатир и правда усмехался? Он был безобразен, но абсолютно точно мужествен. Воображение нарисовало Себастьяна в таком образе. Конечно, она будет девушкой, пробирающейся через чащу, а потом он окажется перед ней и она не успеет понять, как он… Ласковые пальцы вознесли ее на вершину блаженства. Казалось, фантазия и реальность слились воедино, отчего это мгновение стало еще волнительнее и слаще. Себастьян застонал, совершая мощные движения, и тут Франческа решила, что это – правда. Он был ее личным сатиром. А потом он наклонился, поцеловал ее за ухом и, обняв, перевернул. – Мне тебя… так не хватало. Франческа вздохнула: – А я злилась, что ты ушел с бала. Это было ужасно. Себастьян привстал, опираясь на локоть, взглянул на раскрасневшееся лицо, взлохмаченные волосы и остановился на губах. – Тогда мне хотелось приподнять Уильяма Тремейна и сунуть его головой в фонтан. – Я рада, что ты этого не сделал, но мысль неплохая. Я знаю, ты думаешь, что за мной следует присматривать, как за твоей сестрой Барбарой, но мне этого не надо. У меня, как и у сестер, сильная воля, и я никогда не позволю человеку вроде Леона обидеть меня. Себастьян хмыкнул. – Думаешь, я действительно хочу охранять тебя? – Почему нет? Ты мужчина, который всегда будет заботиться о тех, кого считает слабее себя. – Неужели? – Да. Ты настоящий герой. Франческа обхватила его шею руками и поцеловала. Себастьян заправил ей волосы за ухо и тихо произнес: – Я не герой. Я делал и видел такое, что не хотел бы разделить с тобой, но теперь обрел искупление за свои проступки. Я люблю тебя. Думаю, я полюбил тебя с того самого дня, когда ты вытащила меня из трясины и мы шли вместе сквозь страшную грозу. Ты вернула меня из того ада, в который я постепенно погружался, и придала мне силы понять, кто я и что я должен делать. Франческа рассмеялась: – Ты меня любишь? Я думала, мной владеет всепоглощающая страсть, а насколько мне известно из поэзии, страсть всегда оканчивается отчаянием или сумасшествием. – Поверь, у нас все будет иначе. Наша всепоглощающая страсть окончится долгим и счастливым браком. Ты ведь выйдешь за меня замуж? – Ах, Себастьян, я тоже люблю тебя. Я поняла это в вечер бала у леди Эннир. Он погладил ее по щеке. – Жизнь графа не столь опасна, как жизнь мистера Торна, но если бы не ты, я никогда не осмелился бы вернуться к прошлому. Франческа, ты изменила меня. Ты исцелила меня. Я буду вечно холить и лелеять тебя. – Ты не нуждался в исцелении. Ты и так совершенен. Себастьян усмехнулся: – Пожалуйста, никогда не забывай об этом. Я хочу, чтобы ты каждый день говорила мне эти слова перед завтраком. – Но я еще не сказала, что выйду за тебя замуж, – с улыбкой напомнила Франческа. – Хм… Чем еще тебя соблазнить? У меня есть очень большое поместье, и по нему так прекрасно бегать без одежды. Особенно это подходит для сатиров и дев. – Да, – быстро ответила Франческа. – Франческа, дорогая, больше всего на свете я хочу жениться на тебе и жить с тобой. Мы можем объявить об этом на балу, если, конечно, я приглашен… – Да. Дядя Уильям не будет против – в последнее время он очень изменился. – Надеюсь, тебе это пошло на пользу. – Как и то, что ты граф. А пожениться мы можем в Гринтри-Мэноре. На болоте, в грозу. Себастьян взглянул на нее с подозрением, и Франческа расхохоталась. – Ах ты, негодница! Нет уж, мы поженимся в Лондоне и будем проводить по полгода в Уорторн-Мэноре и Йоркшире. – На болотах? – Если тебе так угодно. – При громе и молниях? – А это уж как сложатся обстоятельства. Франческа села, волосы укрывали ее, словно облако, в глазах светились любовь и страсть. – Так ты сделаешь это для меня? Ах, Себастьян, теперь я больше не сомневаюсь в твоей любви! |
||
|