"А ты попробуй" - читать интересную книгу автора (Сатклифф Уильям)Это не секс.Массаж перед сном превратился в регулярную процедуру. Массажная техника постепенно развивалась и включала теперь в себя такие элементы, как сдвигание вниз или в сторону остатков одежды и растирание всех без исключения частей тела. Лиз никогда не заговаривала о наших разбухающих день ото дня сексуальных отношениях, я принял игру, и мы продолжали притворяться добрыми товарищами, которым случается иногда оказывать друг другу небольшие услуги вроде массажа всего тела. Как-то само собой получалось, что объектом массажа все чаще становились гениталии, этому сильно мешали остатки одежды, так что в конце концов мы от нее отказались. Ни для кого не секрет, что если двое голых людей лежат в постели и растирают друг другу гениталии, то одни гениталии рано или поздно оказываются в других. Это произошло. Очень продвинутая форма медицинского массажа. И именно тогда нам приспичило обсуждать проблему контрацептивов. – Ты на таблетках? – Нет. Я перестала. – Перезервативы у тебя есть? – Выбросила. – Зачем? – Жест. – Еб твою! Какой жест? – Верности – Ясно. – Ты лучше вытащи. – Хорошо. – НЕ СЕЙЧАС, идиот – Ох, да. Я повозился в ней, пока член не начал гореть огнем, потом вытащил. – Спусти мне. – Нет! – Ну, пожалуйста. – Я не хочу. – Я тебе делал столько раз, а ты ни разу даже не прикоснулась ко мне. Она скривилась и выползла из-под одеяла. Умудрившись найти у меня на конце место без единого нервного окончания, она принялась дергать так, что мне стало больно. Я стал двигать ее руку, показывая, что надо делать, и через несколько секунд выпустил ей на живот струю. Должен подчеркнуть, это было всего лишь семя дружбы. Натуральное массажное масло, если хотите. Никакого секса не было между мной и Лиз. Абсолютно никакого. И лишним доказательством его отсутствия служило то, что она по-прежнему отказывалась целоваться. Мы сразу заснули, наверно от неловкости. Я думал, ей нужно время. Я надеялся, что она не станет больше делать вид, будто ничего не было. Если повезет, мы проснемся наутро, обменяемся нежными поцелуями и официально назовем друг друга любовниками. Лиз открыла глаза и в ту же секунду выпрыгнула из кровати. Я спустился за ней вниз, и мы в полной тишине принялись за завтрак. Потом я не выдержал и задал главный вопрос: – Лиз? Почему ты меня не поцеловала? Она внимательно разглядывала кукурузные хлопья и сосредоточенно жевала, очевидно, обдумывая ответ. – Неужели непонятно? – Знаешь, мне как-то вообще мало что понятно. – Я тебя не люблю, – сказала она. – И что? – Что значит “и что”? – Я знаю, что ты меня не любишь. Я все понимаю. Но просто, раз уж мы... как тебе сказать... занялись сексом, то можно как-то... – Я люблю Джеймса. Это для тебя что-нибудь значит? – Ничего. Слушай – это же бред: ты проделываешь все это со мной, а говоришь о нем. Я не понимаю, почему ты не хочешь признать, что происходит то, что происходит; когда Джеймс вернется, все опять войдет в норму. – Ты действительно этого хочешь? – Конечно. – И ты думаешь, что это всех устроит? – Почему нет? Мы всегда сможем остановиться. – Как же ты наивен. Ты абсолютно не разбираешься в людях. Ты порешь хуйню. – Почему? Что здесь плохого? Ты думаешь, я не смогу уйти? – Да. – Смогу. Если я на все согласился заранее, то как я могу потом чего-то требовать? – Есть еще маленький пунктик – Джеймс. Ты когда-нибудь слышал о таком чувстве, как ревность? Как-то мне не верится, что он будет на седьмом небе от счастья. – Вы отпустили друг друга на свободу, и он наверняка уже перетрахал пол-Азии. Его это устроит. – Я в это не верю. И не понимаю, почему мы вообще обсуждаем этот вопрос. Ты настолько наивен, что я не в состоянии ничего тебе объяснить. Ты полный профан в человеческих отношениях. А я не хочу быть куском мяса, которым вы с Джеймсом меняетесь. – Это ты нас меняешь. Поменяла Джеймса на меня. – Нет. – Да. – Нет. Если... если ты так думаешь... если ты зацапал меня, то благодари Бога, что я скучаю без Джеймса... и теперь ты так радуешься, ты думаешь, что добился своего – и если ты думаешь, что занял место Джеймса, то ты абсолютно ничего не понимаешь. – Что я не понимаю? – Что... что... ничего. Ты ни грамма не смыслишь в человеческих отношениях. Ты что, впервые слышишь о такой вещи, как эмоции? Или ты не понимаешь, что когда что-то происходит на поверхности, это не всегда сумма всего, что... это не всегда самое важное. – Я все понял. Наконец-то дошло Я поверхностный человек, потому что секс для меня что-то значит. Я сам во всем виноват. Это я так... наивно предположил, что раз ты трахаешься со мной вместо Джеймса... – Я не трахаюсь с тобой вместо Джеймса. Слушай, ты давным-давно ходишь вокруг меня кругами – ты получил, что хотел. Надеюсь, ты удовлетворен. А теперь мы это прекращаем. – Отлично. А я поверхностный человек. – Да. – Слушай, даже если это прекратится, я все равно буду знать, что ты хочешь. И что это было. – Я не хочу. – Да, конечно. Я тебя заставлял. – Да. – ЧТО ТЫ НЕСЕШЬ? – Да. Ты меня заставлял. – Что за хуйня! – Это правда. Не выкручивайся. – Я тебя не заставлял. Это произошло само. И что-то я не заметил, чтобы ты сопротивлялась. – Если я не сопротивлялась, то почему это не произошло сразу? – Может потому, что я не хотел. – Да, конечно. Ты с первого дня выпрыгивал из штанов. – Тебе не кажется, что ты себе льстишь? – Неважно – это был не секс. Есть разница между поливанием живота и занятием любовью. – Это была твоя рука. – Моя рука не шевелилась. Ты сам ее двигал. Если ты помнишь. – Я помню, а ты, кажется, забыла, что было до того. – Ах, да – ты потыкал в меня своей сосиской аж целых десять секунд. Ах. Какая страсть. Мне никогда не было так хорошо. – Если бы ты не выбросила презервативы... – Но я их выбросила. Проклятые презервативы, они во всем виноваты. – Если бы ты не боялась, что мы рано или поздно займемся любовью, ты бы их не выбросила. – Мы не занимались любовью, и никогда не будем ею заниматься. Если ты называешь это занятие любовью, то мне тебя искренне жаль. – Ох, не пизди. – И надеюсь, я ответила на твой вопрос. Я не целуюсь с тобой только потому, что ты ебаный ишак. |
||
|