"А ты попробуй" - читать интересную книгу автора (Сатклифф Уильям)Я вынужден это сделать.Через несколько дней позвонил Джеймс. У нас так много было о чем поговорить, и, что гораздо важнее, так много о чем умолчать, что я постарался побыстрее закончить беседу, и мы условились встретиться позже в пабе. Я не вспоминал Лиз и надеялся, что она не придет, но он несколько раз сказал “мы” там, где совершенно очевидно должно было стоять “я”, и это показалось мне дурным знаком. Вечером эта парочка появилась в пабе рука об руку. У меня оборвалось сердце. Я понятия не имел, что она ему рассказывала, и что должен говорить я, чтобы наши версии совпали. Джеймс сильно отощал с тех пор, как я его видел в последний раз, волосы на голове напоминали теперь старую швабру и болтались кривыми светлыми прядями по сторонам заросшего бородой лица. Одет он был в джинсы, сандалии и вытянутую линялую футболку. Если раньше его внешность напоминала помесь Ричарда Клайдермана[44] со школьным отличником, то сейчас он был похож не то на Иисуса с перепоя, не то на деятеля студенческого союза. Лиз нарядилась в короткую юбку и такую обтягивающую кофточку, что у меня зазвенели яйца. Сари и темной точки на лбу больше не существовало. Увидев меня, Джеймс заорал через весь зал “привет” и бросился обниматься. Этот устрашающий жест мог означать одно из двух: либо он абсолютно ничего не знает, либо знает все, и теперь примеряется, как бы всадить мне в спину нож. Лиз улыбнулась и подставила щеку для поцелуя. В ее жестах и движениях не осталось и следа от Индии. Джеймс ушел к стойке за выпивкой, и атмосфера стала по-настоящему тяжелой. Лиз смотрела на меня ничего не выражающим взглядом, я же не сводил с нее глаз, пытаясь понять, что же, черт дери, она себе думает. – Сари, значит, выкинула? – спросил я как бы между прочим. – Тебе-то что? Я пожал плечами. – Ты ему говорила? – спросил я. – Говорила – что? – О нас. – Тут нечего говорить. – Да, конечно. Я дурак. – Я сказала только, что мы были в Индии, там было здорово, и что мы вернулись обратно. – И ты не сказала, что мы разбежались? – Нет. – Почему? – Я не хотела ему лгать, поэтому когда рассказывала о путешествии, почти не упоминая тебя. – Ты солгала, потому что не хотела ему лгать – Ох, опять то же самое. Дэйв со своими нудными играми. – Не заводись, Лиз. Я просто хочу знать, что можно говорить, а что нельзя. – Чем меньше, тем лучше, если ты сам не в состоянии сообразить. – Значит я еще и трепло, да? Очень мило. – Прекрати. Он идет. Появившись у столика, Джеймс обнаружил, что мы улыбаемся друг другу настороженными улыбками. Явно чтобы позлить меня, Лиз обвила его рукой и очень чувственно поцеловала в шею. – Как тебе повезло, – сказал я с сарказмом, предназначавшимся только Лиз. – Еще бы, – сказал Джеймс, самодовольно ухмыляясь и поглаживая ее по руке. – Ну и как путешествие? – спросил я. – Невероятно. Лучшее время в моей жизни. А твое? – Ага – хорошо. Знаешь, была пара тяжелых моментов, но в целом – это незабываемое время. – Как же Лиз удалось вытащить тебя из маленькой тихой Англии? – Не знаю, как-то удалось. – И все-таки? Ты же всегда говорил, что не двинешься дальше Уодсфорда. – Знаешь, она очень настойчива. – Ты мне будешь говорить. – Это было общее решение, – сказала Лиз, – брак по расчету. – И как вы там вдвоем, нормально? Это была очень долгая пауза – мы боялись посмотреть друг другу в глаза. – Как на пожаре, – сказал я таким тоном, что это можно было расценить как очень странную метафору полной гармонии. Снова повисла пауза, и только Джеймс подозрительно нас разглядывал. – Что-то случилось? – спросил он. – В смысле? – спросил я. – Между вами. Мы с Лиз внимательно изучали свои стаканы. – У меня такое чувство, – продолжал Джеймс, – что вы вдвоем... – Что? – Губы Лиз сжались и побелели от напряжения. – ... что-то не поделили. Мы с Лиз одновременно незаметно и облегченно вздохнули. Что было на самом деле, Джеймс не догадывался. И вдруг я подумал: мне-то какого черта вздыхать с облегчением. Почему я должен выгораживать Лиз? Я ей ничем не обязан. Она обращалась со мной, как последняя сука, а потом бросила одного посреди Индии. С какой стати я должен врать и подпирать ее фальшивый роман, который все равно развалится. Как я мог забыть то жизненно важное обстоятельство, что ненавижу ее до самых печенок. Единственное, ради чего стоит напрягаться, это наша дружба с Джеймсом, но если он решит продолжать роман с Лиз, ей конец. Неожиданно и ярко, словно зажгли лампочку, я понял, что мне нечего терять. Зато можно развлечься. – Знаешь? – сказал я, скалясь, – я было подумал, что ты скажешь, что тебе кажется, что мы спали вместе. Джеймс закатился от хохота. Я закатился от хохота. Смущение слишком явно проступило у Лиз на лице, но она взяла себя в руки, выдавила из себя несколько смешков и принялась грызть ногти. Когда смех затих, я улыбнулся ей и сказал: – Ты тоже подумала, что он это скажет, правда? Ответом был дьявольский взгляд. – Но вы ведь не спали вместе, правда? – сказал Джеймс. – Ох, у нас было все хорошо сначала. – сказал я. – Мы были очень близки друг другу, правда? Это было великолепно. Такой страдающей Лиз я не видел еще ни разу. Впервые, с самого начала нашей дружбы я контролировал ситуацию. – Джеймс, – неожиданно резко сказала Лиз, – пойдем отсюда. – Почему? – Потому что я не могу сидеть за одним столом с этим подонком. – Ты серьезно? – спросил он. – Я не хочу становиться между тобой и твоими друзьями, но если он будет продолжать вести себя подобным образом, мне придется выложить всю правду. Похоронное выражение ее лица быстро привело Джеймса в чувство, и он встревоженно спросил: – Что случилось? – Я не хотела тебя расстраивать. Дело в том, что мы с Дэвидом ехали в Индию, как друзья, но с первой же минуты, не успел самолет опуститься на землю, он стал склонять меня к сексу. – ЧТО? – вскрикнул я. – Он вел себя очень развязно, пытался лестью и ухаживаниями добиться сексуальных уступок. Я старалась держать его на расстоянии, но он был так навязчив, что в конце концов мне не оставалось ничего другого, как сбежать от него подальше. Джеймс покраснел от гнева. – Ебена мать, Джеймс. Неужели ты всему этому веришь? Он зыркнул на меня глазами. – Эта девка патологическая лгунья. Ты знаешь ее не хуже меня. Джеймс от злости и смущения заерзал на стуле. – Дэйв, – сказал он наконец. – Я пацифист, но я вынужден это сделать. Он встал и заехал мне по физиономии. Я слетел со стула и с грохотом опустился на пол. Паб замер. Несколько секунд я лежал растянувшись на провонявшем пивом полу, ошеломленный настолько, что даже не чувствовал боли. Затем стало стрелять в виске, рот наполнился влагой, и перед глазами поплыли круги. Держась рукой за щеку, я поднялся на ноги. В баре по-прежнему стояла тишина. – Ты знаешь, что эта сука лжет. Она всегда была лгуньей. Только никогда не умела. Все это полная хуйня. – Почему я не должен ей верить? – спросил Джеймс, осторожно потирая костяшки пальцев. – Ты хочешь знать правду? Когда ты уехал, мы стали хорошими друзьями. Потом мы стали любовниками. Потом мы поехали в Индию. Потом мы разбежались. Видишь, как все просто. – ИДИ НА ХУЙ! Мы никогда не были любовниками. Он всегда хотел меня, Джеймс – с той самой минуты, как ты уехал – но я ни разу даже близко его не подпустила. От же вонючий козел, я его ненавижу. Теперь паб не сводил глаз с Джеймса, с интересом наблюдая, что будет дальше. Тишина висела в воздухе, время остановилось. И вдруг молчание взорвалось женским голосом с сильным ирландским акцентом, раздавшимся в дальнем углу паба. – Кому ты веришь, парень? Девка врет – на морде написано. Все повернулись, чтобы посмотреть на ораторшу. Она медленно кивнула и удовлетворенно вылила себе в рот остатки джина с тоником. – Поверь ей на слово, сынок, – сказал бармен. – Вряд ли ты найдешь себе кого-нибудь получше. – Хуйня! – раздался возглас рядом с машиной для нарезки фруктов, – надо быть последним говном, чтобы ставить друзей после телок. – Поэтому ты три года ни с кем не трахаешься? – донесся голос от самой двери. – Все правда, – сказала другая женщина. – Он отымел вашу подружку, молодой человек. По глазам вижу. – Врежь ему еще, – сказал бармен. – Я разрешаю. – Только тронь его пальцем – я тебе башку в жопу вобью, – пригрозил мужик у фруктовой машины. – Все бабы бляди! – заорал какой-то псих, швыряя на пол стакан. – Шлюхи! – Это кого ты называешь шлюхами! – хором закричали две тетки у двери. Среди разрастающейся какафонии голосов, я чувствовал, как у меня подгибаются колени, а боль от виска расползлась по всему лицу. Я поднял стул и тяжело упал на него. Джеймс и Лиз остались стоять, и я видел, как он обнимает ее за плечи. За его спиной разгорался настоящий скандал. Прокладывая себе путь сквозь летающие кулаки, они пробирались к двери. |
||
|