"Новенький" - читать интересную книгу автора (Сатклифф Уильям)

Глава восьмая

Про родителей я могу соврать или сказать правду. Чтобы вышло совсем честно, мне бы на самом деле следовало соврать. Я это фактически уже сделал. По дороге домой отец не говорил “ни за что не становись учителем”. Он вообще ничего не говорил. Во всяком случае, я ничего не запомнил. Я все равно не слушал. Сидел на заднем сиденье, придумывая, что бы такое он мог сказать, будь он личностью поинтереснее.

Вообще-то, нам всем будет гораздо лучше, если вы позволите мне наврать. Тут у меня существенно больше практики. Это бесконечно увлекательнее. У меня имеются несколько пар заранее приготовленных воображаемых родителей – можете выбрать. Если хотите сексуальных/спортивных, вот вам комплект из Кевина Кигана и Бо Дерекlt;К. Киган (р. 1951) – в прошлом знаменитый английский футболист, позже тренировал сборную Англии и пробовался как актер. Бо Дерек (р. 1956) – американская киноактриса.gt;. Если предпочитаете что-нибудь пооригинальнее, есть загадочный союз синего воротничка с интеллектуал-кой – Сид Джеймс и Жермейн Грирlt;С. Джеймс (1913 – 1976) – британский киноактер. Ж. Грир (р. 1939) – австралийская феминистка и писательница, ратующая за сексуальную свободу для женщин. Ее книга “Женщина-евнух” оказала большое влияние на феминистское движение.gt;. Хотите экзотики – пожалуйста, вот вам сценарий “от безысходности я становлюсь сутенером своей матери-одиночки”. Хотите трагедии – овдовевший слепой полупарализованный отец, по желанию – инвалид войны (эта версия укомплектована душераздирающей историей о том, как школьный громила высмеивает и избивает меня, обнаружив в моем рюкзаке список покупок, написанный шрифтом Брайля). Если же вы настаиваете на реализме, в качестве уступки могу предложить заезженную обывательскую сказочку про мать-домохозяйку с двумя высшими образованиями и скучного отца-бухгалтера, которым как-то удалось вырастить гениального и никем не понятого мальчика, что хмурит в спальне чело над разбором текстов “Смитс”lt;Британская рок-группа середины восьмидесятых; отличалась поэтической экстремальностью текстов.gt; и доводит до блеска кожу, втирая слишком много мази от прыщей.

Увы, правда несравненно хуже. Мои предки – выпускники университетов, оба либералы, оба добились успеха на работе, хотя не слишком честолюбивы и напористы. Обоим наплевать на курение, наркотики и секс, и, в общем, оба предпочитают не указывать мне, что делать. Представляете?

Разве не чудовищно? Знаете ли вы более изощренный и жестокий способ обломать собственного сына? От таких мозгодрочек у меня крышу сносит. Их позиция, в сущности, сводится к тому, чтобы отвратить меня от табака, наркотиков и копуляции, – что фактически наносит непоправимый ущерб моей общественной жизни. Они ловко создали систему, в которой мне остается единственный способ бунта – конформизм, а это, понятное дело, само по себе хреново. И хуже всего то, что они при этом готовы помогать и понимают, как тяжко мне приходится. Вот. Ммм...

Ладно, это все тоже выдумки. Я рассчитывал вас надуть детской адриан-моуловской психологией, только добавил “хреново”, чтобы звучало так, как я обычно говорю. Но нет.

Мне очень тяжело дается эта глава. Слушайте, я не могу их описать. Они мои родители. Они просто есть. Готовят мне еду, покупают одежду и ездят мне по ушам. Как любые родители. Вот, собственно, и все. Честно.

Я о них просто не думаю. Они всего лишь мои родители, черт побери.

И на всякий случай, если вам интересно, – на самом деле моя мать не говорила на родительском собрании никакой такой фигни. Она выразилась как-то в этом роде, но я кое-что добавил, чтобы вышло поинтересней. Вообще-то она говорила довольно скучно. Да и мне было не так уж неловко.

Некоторые несут какую-то херню насчет того, как отец их избивал и выставлял за дверь, но они его все равно любят, потому что он отец. Я этому не верю ни на грош. Мой отец никогда пальцем до меня не дотронулся, он даже почти на меня не кричал, но я все равно не чувствую, что мог бы его любить. То же самое с матерью. Тут, конечно, эти эдиповы узы с грудным кормлением... но, мне кажется, больше толком ничего и нет.

Мне всегда были подозрительны люди, которые треплются про любовь к родителям. Что-то тут не стыкуется.

Не то чтобы я предков ненавидел или как-то активно не любил. Просто мое представление о любви включает, помимо прочего, желание проводить с любимым хотя бы минимум времени. И будем честны: мысль о том, что я не увижу родителей неделю, – отнюдь не самая гнетущая на свете. В сущности, я бы не сказал, что при мысли о разлуке с ними на год у меня слезы подступают к глазам.

Если честно, когда я думаю, что не увижу их вообще,отмечается поразительное отсутствие каких-либо эмоций. И вот это уже повод для некоторого беспокойства. Я ничего против них не имею – для родителей они вполне сносные. Но когда я представляю, что они умерли и оставили нам с братом большой дом и кучу денег по страховке, чтобы остаток жизни мы прожили в неимоверной роскоши, не могу сказать точно, радостная это фантазия или грустная.

Какая-то пограничная.

Но скажем прямо: не то чтобы я готов лить слезы, размышляя об этом. И только полный кретин не признается себе в том, что такие мысли мало сочетаются с идеей “возлюби родителей твоих”.

Вот потому я и не понимаю, как кто-нибудь хотя бы условно обеспеченный может испытывать к предкам хоть какую-то любовь. Я считаю, они все врут.

А по сравнению с остальными в школе наша семья совсем не богата. Если бы мой папа владел сетью “Уимпи” по всей Скандинавии, я бы не задумываясь пожелал ему смерти.