"Государь" - читать интересную книгу автора (Браун Саймон)

ГЛАВА 28

– Это, должно быть, самый мирный уголок на всем континенте, – безрадостно сказал Гален.

Чариона про себя улыбнулась. В ясном небе вставало теплое солнце; из долины внизу дул легкий ветер, неся с собой запах свежевыпеченного хлеба; на деревьях щебетали птицы. Идилия. Но Гален не хотел идиллии. «Так же, как и я, – призналась себе Чариона. – Мы оба хотим сражаться. Но вот именно сейчас можно почти поверить, что никакой войны нет».

Следом за ними змеей тянулась колонна рыцарей; всадники непринужденно сидели в седле. Впереди возвышался пологий гребень, который в итоге встретится с возвышенностью на крайнем северо-западе Чандры. Долина к востоку от них состояла сплошь из лоскутьев полей и фруктовых садов. Вокруг перекрестков дорог приютилась пара сел. С западной стороны от них горизонт очерчивала опушка леса. Чариона достала подаренную Барисом карту. На нее были нанесены географические особенности патрулируемого ими района. Долина эта называлась Арран; она отмечала самый восточный предел данного района. А южную его границу отмечал Си-лонин лес. Северный предел отмечала граница ее собственной провинции; именно туда-то они сейчас и направлялись. Объезд дозором всего района займет пять-шесть дней, а затем они начнут сначала.

– Мы могли бы пересечь границу, – вслух подумал Гален.

– Мы обещали Томару взяться за эту службу, – напомнила ему Чариона. – Он мог бы велеть нам отправляться на юг и присоединиться к Великой Армии Аривы.

– Он мог ПОПРОСИТЬ нас, – поправил ее Гален. – Никто, кроме самой Аривы, не указывает Галену Амптре, что ему делать.

– Не важничай, кендриец, – фыркнула Чариона. – Здесь его владения. И мы его гости.

– Да, знаю, – смущенно пожал плечами Гален. – По крайней мере, мы не ломаем пальцы в каком-нибудь городе, поддерживая вежливый разговор со скучающей мелкой знатью, в то время как наши лошади жиреют на зерне и сене. – Он покосился на Чариону. – И все же. Небольшой наскок через границу вреда не причинит, не правда ли? День туда, день обратно. Может, даже соберем какие-нибудь полезные сведения о четтской армии и ее местонахождении.

– Мы и так знаем, где она, – раздраженно отозвалась Чариона. – В Даависе. И знаем, куда она двинется, когда выступит в поход. На Спарро.

– Чем же тогда мы здесь занимаемся?

– Пребыванием в стороне от всего происходящего, – терпеливо разъяснила Чариона.

– Какое Томару дело до того, где мы находимся? В конце концов, мы ведь на одной стороне.

Чариона гадала, следует ли ей огласить свои сомнения, но решила, что это будет несправедливо с ее стороны. Томар принял их с предельной вежливостью и оказал помощь. Но она не могла забыть некоторых вещей, которые сказал король, и контекста, в котором он их сказал. Тогда ей не показалось, что они означали что-то важное, но с тех пор у нее было время поразмыслить над ними. Король пребывал в замешательстве, наверное, его даже разрывали сомнения; он не был уверен, кому следует сохранять верность. Томар произвел на нее впечатление очень грустного человека, угодившего в западню очень грустных времен.

– И та чушь, которую он, по твоим словам, говорил тебе насчет якобы несовместимости нашего войска с его армией, – продолжал Гален. – Ну, я-то могу сказать, что будь командиром Барис, рыцарей это вполне бы устроило. Его слава солдата и генерала…

Гален умолк, увидев, как с запада к ним галопом скачет один из дозорных. Он остановил колонну. Дозорный доскакал, запыхавшись и обливаясь потом.

– Милорд Амптра, четты! Здесь!

– Где?

– У леса! Они на опушке. По меньшей мере полная рота.

– Что они там делают? – спросила Чариона.

– Насколько я разглядел, спешились и отдыхают.

– Тебя заметили?

В ответ дозорный выдернул стрелу из своей седельной сумки.

– Они попали мне в переднюю луку. – Он покраснел. – Стрела прошла всего в пальце от моего члена.

– Значит, они поскачут к границе, – прикинул Гален. Чариона снова посмотрела на карту и ткнула пальцем в точку между лесом и долиной, после чего подняла взгляд проверить, как это выглядит на настоящем ландшафте.

– Вот. Этот гребень выравнивается. Это единственный прямой путь между лесом и границей.

– На северо-запад, – подтвердил Гален.

Он приказал двум ехавшим позади всадникам скакать строго на запад, пока не обнаружат четтов, и дать ему знать, если они вскочили на лошадей и скачут к границе. Всадники галопом унеслись выполнять приказ.

– Мы их догоним? – спросила Чариона.

– Если двинемся сейчас же, – грубовато ответил он и поднял сжатый кулак, подавая сигнал колонне двигаться рысью. – Что они здесь делают?

– Разведгруппа? – предположила Чариона.

– Так далеко на западе? Только если Линан намерен обойти со своей армией Спарро и идти прямо на Кендру.

– Но так он оставит Спарро и армию Томара прямо у себя в тылу, а Великую Армию Аривы на своем восточном фланге. Это не имеет смысла.

– Ну, если мы захватим живым какого-нибудь четта, то достаточно быстро выясним, в чем тут дело.

– Сперва нам понадобится догнать их, – заметила Чариона. Ей хотелось прибавить прыти, но она знала, что если они это сделают, то запалят лошадей перед встречей с врагом, и тогда уж ничто не помешает тем сбежать. – Вот и говори потом, будто это самый мирный уголок на всем континенте.

Расчленив останки Силоны и отправив их в бивачный костер, Линан принялся готовить погребальный костер для Дженрозы и трех Красноруких. Основание он сложил из мелких веточек и навалил на них все сухие листья и прутья, какие смог наскрести. Затем уложил посередине тело Дженрозы, а Красноруких – по бокам От нее, положил на них еще веток и листьев. Потом он разжег пламя, которое сразу же занялось. Через несколько мгновений огонь пылал так сильно, что ему пришлось отступить на несколько шагов. К утру от погребального костра осталась лишь кучка светло-серого пепла.

Принесшийся из внешнего мира легкий ветерок закружил пепел в смерче, который поднялся над пологом леса и унесся в широкий мир.

Ему было нужно уходить, он знал это. Необходимо вернуться в Даавис. На нем лежала ответственность не только за судьбу одной своей спутницы. Но на сердце у него лежала такая огромная тяжесть, что остальное тело не могло пошевелиться. Когда погиб Камаль, то вместе с ним словно умерло и прошлое Линана; а со смертью Дженрозы у него возникло чувство, что он лишился своего будущего.

Не так уж давно их было четверо. Беглецов, изгнанников, объявленных вне закона. Теперь же те, кто последовал за ним, провозгласили его королем; за ним стояла его храбрая армия, но из четверых спутников остались только он и Эйджер – и Линан не был уверен, что подобная цена стоила того. Зачем бороться за королевство, за какое-то положенное по рождению право, если ценой будет все, что ему дорого?

Он знал ответ и не хотел его слышать, но все равно мысленно услышал его, произнесенный голосом Камаля.

– Долг, – вслух повторил Линан. – Я принц Линан Розетем, сын королевы Ашарны Розетем, сын генерала Элинда Чизела, и я буду королем Гренда-Лира. Я был рожден выполнять свой долг. Ты показал мне это, Камаль. И ты, Дженроза.

Когда он произнес их имена, ему снова захотелось заплакать, но это опозорило бы их. Он взял свой меч и вонзил его глубоко в землю там, где недавно горел погребальный костер. Настанет день – и он вернется забрать его и посидеть там, где Дженроза покинула эту жизнь.

Все слышали ночью жуткие звуки, и утром Рософ столкнулся со страшно трудным вопросом, что же им делать в связи с этим. Сунатай велела ему не ходить за ней, пока не минут три ночи, но что, если ей и другим нужна помощь сейчас? Больше всего ему хотелось приказать своему эскадрону седлать лошадей и рвануть прочь от этого темного, злого леса; но они были Краснорукими и явились сюда, чтобы спасти Белого Волка. Он не мог уйти, и ломая над этим голову, понял, что не может и оставаться здесь, ничего не предпринимая.

Он решил повести в лес половину эскадрона, оставив другую половину в качестве резерва и для охраны лошадей, когда произошли два события, усугубившие его затруднительное положение. Первым оказался темный столб дыма, который четты увидели над деревьями, как только южное небо сделалось достаточно светлым. Насколько мог судить Рософ, источник его находился на много лиг в глубине леса. Он не знал, что именно это означало, но был уверен, что это как-то связано с теми звуками, что были слышны ночью. Вторым событием стал внезапный шум к востоку от главного лагеря. Прибежавшая дозорная сообщила ему, что она выстрелила по всаднику, но тому удалось уйти. Рософ внутренне застонал. Враг обнаружил их местонахождение, а они в нескольких днях скачки от любого прибежища. Он был вынужден принимать решение, которое по всем правилам полагалось бы принимать Сунатай и он иысленно выругал ее за то, что она оставила его в этом сложном положении. Остальные Краснорукие, которые теперь стали пугливыми как лошади посреди степного пожара, выжидающе смотрели на него. Из всех возможных путей, которые стояли перед ним, первоначальное его решение по-прежнему казалось ему наилучшим, хотя теперь он не мог взять с собой половину воинов.

– Мы не можем оставить здесь Белого Волка на милость врагам, – провозгласил он, стараясь унять дрожь в голосе, – Мы – Краснорукие, и мы не подведем его. Я отправлюсь в лес найти короля Линана, Правдоречицу и наших товарищей. С собой я возьму двадцать бойцов. Остальные будут ждать здесь. Возведите заграждение вокруг лошадей. Скоро сюда заявятся враги, но если мы будем храбрыми и сильными, они не смогут нас разбить, а когда я вернусь вместе с Линаном, мы перережем их.

Получив четкий приказ, всадники успокоились. Рософ направил их возводить заграждение, а затем отобрал двадцать самых быстроногих и вошел в лес. Когда вокруг них сомкнулись деревья, Рософ не ощутил того напряжения, которое почувствовал два дня назад, при первой попытке войти в лес. У него не было времени задаваться вопросом, с чего бы это. Он пустился бежать длинной, подскакивающей трусцой, которая, как он надеялся, к концу дня позволит им добраться до источника дыма; двадцать воинов побежали следом за ним.

Когда они углубились в лес, воздух сделался более спертым, стало труднее дышать приходилось часто останавливаться, чтобы передохнуть. Лес вызывал ощущение огромной тюрьмы, и четтам приходилось тяжело из-за невозможности увидеть горизонт и ощутить на лицах дыхание ветра. Перестать думать об этом можно было одним лишь способом: бежать, сосредотачиваться на каждом шаге, на каждом опускании стопы.

А затем, примерно к середине утра, они нашли Линана.

Встреча вышла неестественно обыденной. Долгий миг удивленный Рософ мог лишь таращиться на принца, а Линан, казалось, почти не обратил на них внимания.

– Мы пришли за тобой, – немного нервничая, доложил Рософ. – На опушке ждет эскадрон.

– Целый эскадрон?

– Да, там. – Рософ махнул рукой. – Кроме Сунатай, она пошла раньше нас, а также Правдоречицы и еще двоих.

– Сунатай мертва, – ровным голосом уведомил Линан. – Так же, как и двое ее спутников.

– Мертва?

– Как и Правдоречица.

Краснорукие ахнули. Что могло убить такую могущественную магичку, как Дженроза Алукар? Она ведь была спутницей Белого Волка и первой Правдоречицей в поколении.

– Силона. – Линан словно прочел их мысли. – Она убила их всех.

Краснорукие встревожено заозирались.

– Бояться ни к чему, – уведомил их Линан. – Сама она тоже мертва. Наши друзья погибли, но не напрасно.

Рософ сглотнул, не уверенный, что тут можно что-то сказать, а затем вспомнил о той угрозе, которая еще только приближалась.

– Ваше величество, мы должны поскорее присоединиться к остальным. Нас обнаружил вражеский разведчик. У нас наверняка осталось мало времени до того, как…

– Конечно, – прервал его Линан. – Тогда быстрее веди нас.

– Где они? – требовательно спросил Гален, привстав на стременах и отчаянно обшаривая взглядом ландшафт в поисках каких-либо признаков врага. – Неужели мы проскочили мимо них?

Сверившись с картой, Чариона покачала головой.

– Не представляю как. Либо они двинулись дальше на запад, что удлиняет их путь к своим и дает нам возможность перехватить их, либо они по-прежнему там, где на них впервые наткнулся дозорный.

– Но коль скоро их обнаружили, какой смысл им оставаться здесь? – Гален почесал в затылке. – Они же должны понимать, что мы не замедлим с ответом.

– Или они направились на восток, – медленно предположила Чариона, обнародовав мысль сразу, как только та возникла. – Таким образом, они окажутся у нас в тылу, дожидаясь, когда мы уберемся с дороги, прежде чем рвануть к границе.

– У нас недостаточно сил для подстраховки на всех трех направлениях, – с некоторым раздражением бросил он.

Чариона ничего не сказала. Колонной командовал Гален. На данный момент она была почетным членом отряда рыцарей, но они ей не подчинялись.

– Направимся на юг, – решил наконец он. – Если они никуда не двинулись, мы захватим их врасплох, зайдя с севера. Если же они ускакали на восток, то мы натолкнемся на их след и, может, еще сумеем догнать их. Это перекроет две возможности из трех.

Их лошади скакали уже три часа подряд. Было решено дать им час роздыху, а потом продолжить путь. Гален, однако, приказал нескольким всадникам провести разведку на юге и на востоке и попытаться пораньше обнаружить врага.

Хотя лошади и смогли отдохнуть, всадники обнаружили, что у них это не получается. Они расхаживали взад-вперед, теребили мечи и пояса, проверяли и перепроверяли сбрую, седла, уздечки, ремни и пряжки. Остановка угнетала их, и напряжение росло с каждой минутой. Когда настала пора снова ехать, Гален позаботился о том, чтобы скакали они по-прежнему медленно, не быстрее легкой рыси. Через час с юга вернулись первые дозорные, сообщив, что враги на прежнем месте и возводят заграждения.

Испытывая облегчение оттого, что враг не ускользнул, Гален все же пришел в недоумение.

– Что они могут тут делать? – спросил он у Чарионы.

– Понятия не имею, но если они возводят заграждения, то мы не сможем атаковать их, по крайней мере, в конном строю – и я не представляю, как можно пешим идти на четтских стрелков.

– Об этом будем беспокоиться, когда окажемся там, – решил Гален. – Если их позиция слишком прочна, мы можем отправить сообщение Томару и попросить прислать лучников.

Гален замедлил аллюр. Уже близился вечер, когда они повстречали еще одну группу разведчиков, причем одного – с поверхностной раной бедра.

– На какое расстояние вы приблизились к их строю? – спросил Гален.

– Примерно на сто шагов, – доложил разведчик.

– Если цель достаточно крупная, вроде группы атакующих рыцарей, они поражают ее на расстоянии в сто пятьдесят, – сказала Чариона. – Боже, как мне хотелось бы, чтобы со мной была сейчас рота моих лучников!

– Будь у нас доспехи, я бы рискнул атаковать, – признался Гален.

– Ну, их у нас нет, и поэтому ты не станешь рисковать, – решила Чариона. – Нам нужны подкрепления.

– Милорд! – крикнул один из рыцарей, показывая на сам лес.

– Еще четты! – увидел Гален. – Сколько же их здесь?

– Двадцать, – ответила ему Чариона. – Если это все, то их тут полный эскадрон. И смотри! Их предводитель! Этого не может быть!

Уступающий Чарионе в дальнозоркости Гален прищурился, вглядываясь, но белизна лица не оставляла никаких сомнений.

– Не верю своим глазам.

Он взглянул на Чариону, удостовериться, что видит то же, что и она. Та кивнула.

– Не верю своим глазам, – онемело повторил он.

– Он у нас в руках! – воскликнула королева и дала шпоры коню.

Гален рванулся вперед и вырвал узду у нее из рук.

– Что ты делаешь? – возмутилась она.

– Не забывай про четтских лучников! – воскликнул он. – Как, по-твоему, что они сделают? Ты станешь изображать перед врагом подушечку для булавок?

Чариона покраснела от гнева.

– Да как ты смеешь!.. – начала было она.

– Командую здесь я, ваше величество, – напомнил он внезапно похолодевшим голосом. – А вы здесь только по моей милости.

Мгновение казалось, что Чариона вот-вот взорвется. Остальные рыцари принялись потихоньку отодвигаться от этой парочки. Большинство из них предпочитали попасть под обстрел четтов, чем под брань Чарионы или Галена.

– Сволочь! – с досадой завопила она.

Глаза Галена расширились от удивления. Он много раз слышал, как она выходила из себя, но при этом никогда не переставала следить за своими словами.

– Спокойней, – ровно посоветовал он.

Чариона громко фыркнула, словно рассерженный бык.

– Прости, – напряженно произнесла она. – Но, бога ради, ведь это же ОН! Линан Розетем! Мы можем закончить эту проклятую войну прямо здесь и сейчас!

– Сами по себе – нет, – спокойно возразил он. – Никуда они не денутся. Если попробуют скрыться, мы их перебьем. Но мы не можем добраться до них за ограждением, во всяком случае, без доспехов. Отправим гонца за подкреплением из Спарро. – Он жестом подозвал к себе одного из рыцарей и распорядился: – Возьми трех сменных лошадей. Загони их всех, если понадобится, но к завтрашнему дню доберись до Спарро. Сообщи о случившемся Томару. Передай ему, что нам нужны лучники и тяжелая пехота. Скажи Томару, что мы загнали Линана в ловушку.

– Незачем, – сказал другой рыцарь.

Чариона и Гален дружно посмотрели в ту же сторону, куда и он. С востока подходила новая колонна всадников – по меньшей мере, в пятьсот мечей – и над ними развевался стяг Чандры.

Линан невысоко оценил их шансы, когда увидел, что враг превосходит его четтов числом три к одному. На данный момент, укрывшись за ограждением из земли и стволов, они могли выдержать их натиск, но потом враг подтянет лучников и тяжелую пехоту, а может, добавит еще тяжелой кавалерии, и тогда все будет кончено. Он подумал об отступлении в лес, но четты сказали, что лошади нипочем не желают в него заходить; Линан было подумал, что теперь-то, со смертью Силоны, они не станут противиться, но когда попытался завести одну кобылу под полог леса, то за свои старания чуть не получил копытом по голове. Как он догадывался, собранное Силоной в этих зарослях зло переживет ее на несколько лет. Во всяком случае, боль, которую она причинила ему, останется с ним до конца его дней.

Как ни нелепо, но из-за того, что он был с ними, Краснорукие нисколько не волновались. Он же вернувшийся Белый Волк, он непобедимый король; бояться нужно не им, а врагам.

– Надо прорываться, – сказал он Рософу. – Иного выбора нет. Скоро враг подтянет свежие войска, и мы окажемся в западне. Единственная возможность – прорываться немедленно.

Рософ взволнованно кивнул.

– Лучше мчаться дальше верхом, чем застрять за какой-то стеной вроде этой.

– Прикажи эскадрону приготовиться.

Рософ передал команду.

– Скачем строго на север, – велел Линан, когда все уселись в седла. – Если кого-то из нас ранят или под кем-то убьют лошадей, остальные должны скакать дальше, не останавливаясь. Некоторые пробьются.

Четты ответили спонтанным нестройным «ура», и Линан почувствовал, как сердце у него зашлось от гордости, что такие лихие наездники из Океанов Травы связали свое будущее с его жалкими честолюбивыми устремлениями.

– Нет, – передумал он. – Я был неправ. Мы никого не бросим в беде. Если кого-то ранят, то ближайший к нему всадник возьмет у него узду. Если кто потеряет лошадь, ближайший всадник подберет его. Мы либо выживем, либо погибнем вместе. Я больше не покину вас.

На этот раз «ура» вышло хриплым. Линану подумалось, что Краснорукие, должно быть, слышали подобные речи всю дорогу от самого Даависа.

– Ваше величество, – доложил один из четтов. – Еще кавалерия.

Торжествующий крик замер у них в горле. Линан посмотрел на восток, увидел стяг Чандры и понял, что для них это означало конец.

– Простите меня, – произнес он, но так тихо, что никто не услышал его.

Ни к чему им слышать его отчаяние. Он посмотрел на свою правую руку. Сломанное запястье полностью исцелилось. А вот ожог от докрасна раскаленной рукояти меча так и не зажил. Ладонь представляла собой месиво из окаймленных синим волдырей и кровавых порезов. Со смертью Силоны он перестал исцеляться как вампир. Он снова был полностью человеком.

Это могло бы произойти и в более удобное время, подумал он, но почувствовал невольное облегчение при мысли, что умрет человеком, а не чем-то иным, не чем-то, превращающимся в существо вроде Силоны.

Четты смотрели на него, ожидая, что он скажет еще. И он видел по их глазам, что они ждут от него отнюдь не капитуляции.

– Ну, мои храбрые Краснорукие, – обратился он к ним, – сегодня вы покажете себя самыми свирепыми воинами в Тиире. Обещаю вам, ваши потомки будут петь песни об этом сражении и о вашем участии в нем.

Он снова повернулся к врагам. Теперь они увидели, что именно делали четты, и совершали маневр с целью перехватить их.

– Полагаю, никто не прихватил с собой мое знамя?

– Конечно же, прихватили, – возмутился Рософ и вытащил сверток из седельной сумки.

Как заместитель командира, когда Сунатай была еще жива, за знамя отвечал он. Спрыгнув с лошади, он нашел длинную и тонкую ветку, привязал к ней стяг, а затем снова вернулся в седло и сапогом заклинил древко самодельного штандарта в своем правом стремени.

– Вот и отлично, – одобрил Линан, оглядываясь через плечо посмотреть, как ветер подхватит полотнище стяга.

После чего поднял руку, собираясь дать сигнал к атаке, когда случилось нечто необыкновенное. Свежая кавалерия Чандры проехала мимо обложившей их части, развернулась кругом, словно нарочно подставляя четтам свои фланги, и проследовала дальше. Один-двое четтов выпустили по стреле, но большинство было слишком удивлено, чтобы как-то прореагировать. Наконец колонна встала между четтами и остальными врагами, всадники развернулись направо и опустили копья – направив их на своих соотечественников.

– Ваше величество? – спросил Рософ.

В ответ на этот невысказанный вопрос Линан мог лишь сказать:

– Не имею ни малейшего представления, что тут происходит.

– Да что такое они делают, во имя бога? – неизвестно у кого потребовал ответа Гален, когда чандрийская колонна прошла мимо них, а затем изменила курс, заслонив врагов.

Когда же кавалеристы опустили копья – нацелив в их сторону, – Гален не знал, что и сказать. Остальные же рыцари от изумления загомонили все разом. Чариона ничего не сказала, лишь опустила голову, не желая верить в происходящее. «Томар пытался сказать мне, – подумала она. – Он пытался мне сказать».

Один всадник отделился от рядов чандрийской кавалерии и направился к ним. У него не было оружия за исключением пристегнутого к спине длинного меча.

– Это Барис Малайка, – догадался Гален.

Барис остановил коня перед Галеном и Чарионой. Выражение его лица было мрачным.

– Что это значит, сударь? – тотчас же потребовал объяснений Гален. – Мы здесь загнали врагов в угол, их возглавляет сам принц-изменник. Почему вы мешаете нам вместо того, чтобы помочь?

– Боюсь, не все так просто, Гален Амптра. – Барис склонил голову набок. – Но суть дела в том, что Томар II, король Чандры, принял сторону принца Линана.

От удивления у Галена отвисла челюсть.

– Почему, Барис? – приглушенно спросила Чариона.

– Это вопрос верности, ваше величество, – ответил Барис.

– Верности? – Гален расхохотался. – Он присягал на верность королеве Ариве, клянясь служить короне Гренды-Лир…

– Он присягал на верность королеве Ашарне, – перебил его Барис. – И клялся служить высшим интересам королевства. И считает, что лучше всего он выполнит эту клятву, поддержав Линана в его борьбе с сестрой.

Гален открыл и закрыл рот, словно рыба, выброшенная на берег.

– И что будет с нами? – спросила Чариона.

– Вы немедленно отправитесь в Кендру. Вам предоставлено право беспрепятственного проезда на трое суток.

– А что будет с принцем Линаном?

– Он теперь под защитой моего господина, – сказал Барис.

– Мы ведь можем сейчас же покончить со всем этим кошмаром, – настойчиво проговорила Чариона, обращаясь к Барису. – Убить Линана – и война закончится.

Барис покачал головой.

– Гражданская война никогда так просто не завершается. – Он извлек из-за пазухи куртки запечатанное письмо и передал его Чарионе. – Ариве от Томара – там объяснение его выбора.

– Никакие объяснения не избавят его от вины, – заявил Гален.

– Король Томар испытывает самые разные чувства относительно своего решения, но чувства вины среди них нет.

– Это трагедия, Барис, – сказала ему Чариона. – Это проклятая кровавая трагедия.

– Не стану спорить с ее величеством, – ответил Барис, – но трагедия эта началась в королевском дворце Кендры и с Розетемов, а не в Спарро и не с Томара.

– Но… – начал было Гален, однако Барис снова не дал ему договорить.

– У вас только трое суток. Я бы на вашем месте воспользовался этим, начав сейчас же.