"Сын соперника" - читать интересную книгу автора (Браун Саймон)Глава 10Вторая попытка посла Авенела Кенди выказать свое уважение императрице Лерене в отсутствие кого-либо из ривальдийского Комитета безопасности закончилась ничем. У входа в аудиенц-зал он был остановлен двумя охранниками и услужливым клерком. – Ее величества нет в резиденции, – невнятно пробурчал клерк. – Возможно, вы должны были договориться о встрече заранее. Кенди захотелось врезать ему по носу. Он никогда не относился к людям свысока и ждал, что ему ответят тем же. – У меня назначено. На сегодня. На сейчас. Здесь, в аудиенц-зале. Брови клерка медленно поползли на лоб. – Да?… – Он развернул свиток, который держал в правой руке. – Ах, действительно… Я полагаю, вы не получили ответа императрицы. Авенел не собирался сдаваться так быстро. – Если бы ответ был отослан, то, уверяю вас, я бы непременно получил его. До клерка начал доходить смысл его слов. – Не знаю, чем могу помочь… – Проверьте, – резко бросил посол. – Кто-то же во дворце должен знать, что здесь происходит! – Будьте так любезны, подождите минуточку, – сухо произнес чиновник и испарился. Авенел почувствовал себя крайне влиятельным человеком. От этой мысли на душе полегчало, и он даже начал насвистывать себе под нос какую-то мелодию. Слуга, с которым он явился на прием, тупо разглядывал свои ботинки. Стражники, как и раньше, смотрели куда-то вдаль. Окружавшие Кенди чиновники различных рангов постоянно сновали туда-сюда. Какой-то стряпчий высунул голову из-за двери, окинул Авенела изучающим взглядом и юркнул обратно. Именно этот человек в скором времени рискнул выйти к посланнику и очень низко поклонился ему. – Ваша светлость, я – глава отдела переписки при дворе императрицы… – Очень рад, – ответил Кенди. – Другой служащий сказал, что я должен был получить ответ ее величества. Касательно встречи. Сегодня. Сейчас. Клерк откашлялся и вынул из папки какой-то конверт с причудливыми золотыми узорами и переплетениями. – Это и есть ответ. Я очень извиняюсь за задержку в доставке, но все наши дела… скажем так, не совсем в порядке в последнее время. Авенелу с трудом удалось подавить любопытство. Он взял конверт и достал из него письмо. Служащий собрался уходить, но Кенди окликнул его, не отрывая глаз от письма: – Подождите, пожалуйста. Может быть, будет ответ. Ему потребовалось прочесть сообщение императрицы дважды. – Птичник герцогини Юнары?… – удивился посол. Чиновник непонимающе посмотрел на Кенди. – Птичник, ваша светлость?… – Здесь написано, что я должен предстать перед императрицей Лереной в замке герцогини Юнары, точнее, в птичнике. Авенел сложил письмо, сунул его обратно в конверт и спрятал его под плащ. Повернувшись к чиновнику, посол спросил: – Что здесь происходит? Неужели императрица весь двор держит в птичьей клетке? Тот как-то судорожно сглотнул. – Я не уверен, что могу объяснить сложившуюся ситуацию… Вероятно, лучше будет, если ваша светлость отправится в замок герцогини и там все выяснит. – Он огляделся по сторонам. – Вы без паланкина? – Я наслаждался пешей прогулкой, – коротко сказал Авенел. – Я распоряжусь, чтобы вам его приготовили. Уверен, вы не хотите опоздать. – Я все равно опоздал… – начал было посол, но служащего уже и след простыл. У Лерены осталась только одна собака, все другие погибли. Птичник не смог ужиться с ними. Выживший пес был самым низкорослым из своры, и императрица раздумывала над тем, имел ли размер в данном случае какое-либо значение. Птицы здесь ни при чем, она была уверена в этом. На собак никто не нападал, ее любимцы просто… Они просто не смогли приспособиться, сказала себе Лерена. Собаки прятались и скулили с первого дня пребывания в птичнике. Императрица переживала, что с ними будет много возни, что они будут гонять птиц по вольеру, но вместо этого псы лежали на земле, уткнув морды в траву, и отказывались от еды. Лерена внимательно посмотрела на окружавших ее чиновников и членов своей семьи и поняла, что некоторые из них тоже плохо приживаются в птичнике. Люди выглядели бледными, тощими и осунувшимися, словно только начали ходить после страшной болезни. Возможно, проблема с собаками и родственниками заключалась в том, что Сефид не мог с ними сладить. Эта мысль развеселила императрицу. Было крайне тяжело думать о чем-либо, кроме настоящего. Птичник – маленький самодостаточный мирок. Здесь всегда тепло. Птицы походили на ее мысли – всегда яркие, прекрасные и полные сил. И здесь Сефид казался полнее. Представьте себе, что вся эта энергия разливается по миру, наполняя каждую его клеточку. Ей больше не нужно ничем жертвовать для того, чтобы использовать Убедившись, что за ней никто не наблюдает, Лерена нашла взглядом листочек на дереве около трона. На секунду императрица задумалась, и листик в мгновение ока из зеленого превратился в красный – из лета перешел в осень. Затем мягко опустился на землю. Как обычно, Лерена ощутила неимоверный прилив удовольствия. Она потратила очень много сил на то, чтобы понять, почему Сефидом можно пользоваться так неожиданно и так безболезненно. И почему другие этого не замечают? Вывод был настолько очевиден, что Лерена удивилась, как не осознала этого с самого начала. После уничтожения всех Избранных на континенте – равно как и всех членов ривальдийской ветви Кевлеренов, а также Мэддина, в далекой Новой Земле, – императрица полагала, что использовала весь запас Сефида, созданный ею в результате принесения в жертву Юнары и Ганиморо, двух самых горячо любимых людей в этом мире. Но позже Лерена догадалась: чтобы убить ее ривальдийских кузенов, даже такой потери было недостаточно. Она не любила их так, как любила Юнару или Ганиморо, но они все – Кевлерены. А императрица была с детства приучена любить и уважать весь свой род. Гибель такого количества Кевлеренов являлась жертвой, но без Обладания. Сефида все еще было здесь в изобилии, он ждал, чтобы его использовали. Материк, наполненный им! Целый океан!… И он никогда не иссякнет… Разгадав одну загадку, Лерена столкнулась с новой: почему она – единственная, кто чувствует наличие Сефида? Долгое время императрица считала, что решения задачи не существует, но однажды увидела, как служанка внесла в птичник поднос с напитками для гостей. Девушка глянула вверх, и ее глаза внезапно наполнились солнечным светом. Оцепенев и на секунду ослепнув, служанка натолкнулась на одного из гостей и опрокинула поднос. До сознания императрицы дошло, что когда она использовала в тот день Сефид для убийства, то все Кевлерены словно бы посмотрели на солнце – и ничего больше не видели. Единственное, чего Лерена не знала: а был ли эффект постоянным? Если же нет, как долго он продержится? Позади трона защебетала птичка, возвращая императрицу к действительности. Она глубоко вдохнула воздух, полный запахов травы, зелени и воды. Ей здесь очень нравилось, да, очень. Гораздо больше, чем в старом замке. Именно здесь Лерена хотела бы провести остаток жизни. Но – увы! Обязанности превыше удовольствий. Она тяжело вздохнула. К примеру, члены семьи. Что делать с ними, если они так и не придут в себя? Церемониймейстер, чье присутствие казалось лишним среди этого птичьего праздника жизни, подошел к Лерене и поклонился. – Ваше величество, ривальдийский посол, тысяцкий Авенел Кенди, просит аудиенции. Лерена сдвинула брови, пытаясь припомнить, назначено ли ему. Церемониймейстер словно прочел ее мысли; откашлявшись, он добавил: – Как было оговорено заранее… – Да, конечно, – кивнула императрица. Уходя, придворный поправил воротничок мундира. Церемониймейстер быстро вернулся. Вместе с ним появился Авенел Кенди. Придворный поклонился и тут же исчез, будто его и не было, а императрица сердито посмотрела на посла. – Я думаю о переустройстве всего дворца, – обратилась она к нему так, словно продолжала уже начатую беседу. – Великолепная мысль, ваше величество, – ответил Авенел, поклонившись ей так низко, что чуть не уткнулся носом в траву. – Да, конечно. Возможно, придется перенести ваше посольство во внутренние покои. Авенел не смог скрыть удивления. – Посольство Лерена кивнула: – Да. Именно так. Мы сможем видеться друг с другом при любой необходимости. Авенел испытующе посмотрел на императрицу, пытаясь уловить ее настроение. Однако по лицу Лерены, как обычно, ничего нельзя было прочесть. Кенди нерешительно промямлил: – Это великая честь… У Комитета безопасности просто не найдется слов… от радости. После паузы императрица Лерена спросила с любопытством: – Что слышно от вашего комитета? Авенел не знал, как много он может рассказать. Все зависело от того, что именно знает императрица. У него появилось неприятное ощущение, будто Лерена в курсе всех событий, поэтому Кенди решил быть предельно откровенным. – В последнее время ничего не слышно, ваше величество… Он нервно кашлянул. – А вы… владеете какой-то новой информацией? Лерена рассмеялась: – Пожалуй, владею!… – Я хотел просить вашего разрешения покинуть двор. – Покинуть?… – Я хотел покинуть столицу, чтобы попытаться связаться с комитетом. Мне кажется, если я буду ближе к месту событий, то подобное проще осуществить… – Это совсем не обязательно, – легко сказала Лерена. Авенел вновь поклонился. – Безусловно, ваше величество. По лицу императрицы пробежала улыбка. – Абсолютно не обязательно, – добавила она. Паймер был сильно возбужден и сам прекрасно это понимал. Капитан королевской гвардии с нетерпением наблюдал за ним, изредка бросая быстрые взгляды в высокое окно в приемной герцога, за которым садилось солнце. – Ее величество хотела бы видеть вас сегодня, – во второй раз повторил капитан. Он понимал, что еще несколько недель назад не осмелился бы разговаривать с Паймером – или любым другим Кевлереном – в подобном тоне. Но при дворе все изменилось, а причиной многих изменений был сам герцог. Некогда знатный, величественный и надменный сановник вел себя словно шут на весеннем карнавале. Трудно уважать подобного человека. Более того, гвардеец считал, что весь дом герцога находится в полном беспорядке. Прислуга, Акскевлерены и прочие домочадцы постоянно бегали туда-сюда в поисках забытых или потерянных Паймером вещей. Даже один или два Кевлерена, столь же сбитых с толку, как и герцог, приняли участие в суматохе. Неприязненное отношение капитана ко всему этому бардаку было видно невооруженным глазом. – Прикажите пристрелить его, – шепнул Идальго Паймеру. – Он всего лишь выполняет свой долг, – понизив голос, ответил старик. Герцог совершенно не хотел, чтобы Избранный оскорбил капитана. – Мой рыжий парик!… – произнес он громко. – Нигде не могу найти. Я никогда не выхожу без него. – Конечно, ваша светлость, – слегка поклонился гвардеец. – Быть может, он в ваших покоях?… Паймер замер, обдумывая сказанное. – Оставайтесь здесь, – сказал Идальго. – Я проверю. В такие моменты герцог просто ненавидел своего Избранного. Ему пришлось остаться и принять задумчивую позу. Он с трудом вспомнил, как делал это ранее, как вел пустые беседы, но эти дни прошли, унося с собой не только воспоминания. Старик все же попытался принять задумчивый вид, но по выражению лица капитана понял, что его задумка с треском провалилась. Вернулся Идальго. – Да, он в ваших покоях. – Тогда почему ты его не принес? – сердито выпалил Паймер. – Ваша светлость?… – отозвался капитан. Паймер замотал головой и отправился в спальню. Парика не было. Он проверил в уборной. Да, на полу. В ужасном состоянии. Должно быть, оставил его там вечером. Он припомнил, что посреди ночи вставал по нужде. Хотя не мог понять, зачем прихватил с собой парик. Герцог поднял его, нахлобучил на голову и возвратился в приемную. – Все, капитан, я готов к выходу. – Очень вовремя, – пробурчал тот в ответ, пропуская старика к выходу. Да, в эти дни развлечений маловато, подумала Лерена. Ее карликовая собачка, ривальдийский посол, канцлер Малус Майком… Остальные лишь раздражают. Взять, к примеру, ее дядю. Что, кстати, могло его так задержать?… Императрица посмотрела на верхушку купола. Металлический каркас светился голубым. Как обычно, никто, кроме нее, этого не замечал. На мгновение у Лерены мелькнула мысль: а что, если только у нее осталась способность к использованию магии?… Возможно, это еще одна причина, по которой члены семьи не ощущают присутствия Сефида… Как будто ей нужно еще что-то… Императрица тяжело вздохнула. Истинной правды она не знала, могла лишь о ней догадываться. Это ее крайне раздражало. Но не так сильно, как отсутствие привычной ясности ума. С каждым днем Лерене все труднее и труднее становилось припомнить, чем следует заниматься. Ее несло по течению, как корабль во время штиля. Все в полном порядке: и паруса, и руль, и прочие мелочи, но судно движется неизвестно куда… Вот и жизнь стала такой же. Все смешалось. Все слилось. Нет Юнары, против которой можно интриговать. Нет Мэддина, которого нужно до смерти ненавидеть; нет выскочек, которых следует поставить на место, нет чиновников, транжирящих ее время. Нет ривальдийской армии, бряцающей оружием у границы. Нет Избранной, чтобы любить. Прекрати, строго приказала себе Лерена. Без сожалений. Империя в безопасности. Вот что важно. Императрица снова вздохнула. Нет ривальдийской армии… Точно. Конечно же, ей есть чем заняться. Как она могла забыть про Лерена взглядом поискала посла, коротышку с остатками волос на голове и небольшим животиком. Тот стоял в сторонке, ожидая разрешения удалиться. Следует ли сообщить ему, что все Избранные в его стране мертвы? То-то он удивится. Погоди. Ей пока не положено знать об этом… во всяком случае, до тех пор, пока шпионы не подтвердят. Пусть поторопятся. – Вы из Беферена? – поинтересовалась Лерена у посла. Тот вздрогнул. Его мысли явно находились за тысячи миль отсюда. Авенел подошел поближе. – Прошу прощения, ваше величество. Я не совсем хорошо расслышал… – Откуда вы? – Недавно из Беферена. А до этого… – Ну и как там в Беферене? – Как всегда зимой – мрачно и холодно, ваше величество. Летом более приятно, но все равно не так тепло, как здесь. Круглый год идут дожди. Море – постоянно серое… – Звучит ужасно, – заметила Лерена. – Да, конечно, – признал Авенел с легкой улыбкой. – Но есть и свои плюсы. Летом морские птицы… – Все равно звучит ужасно. – Это мой дом на долгие годы, – негромко, словно для самого себя, сказал посол. – Вам нравится Омеральт, ваша светлость? – Очень! – воскликнул Авенел радостно. – Это действительно приятный город! – Как долго продлится ваша миссия? – Не знаю, ваше величество. Жду указаний от Комитета безопасности, как и все верные слуги Ривальда. – Хорошо сказано, – сказала императрица, хотя на самом деле так не считала. – Не могли бы вы послать своему комитету сообщение от меня? – Все что угодно, ваше величество… – Вы знаете, я никогда не бывала в Беферене. Впрочем, следует признать, что и в Ривальде я тоже не была. Но мой дядя, герцог Паймер Кевлерен, высоко отзывался о том, как его принимали у вас. – Я очень рад этому обстоятельству, – осторожно произнес Авенел, гадая, куда клонит императрица. – Вы думаете, ваш Комитет безопасности сможет выслать приглашение? – Приглашение?… – Авенел нервно облизнул губы. Лерена бросила на него холодный взгляд. – Не прикидывайтесь глупее, чем вы есть. Из уст Авенела вырвались слова, которых он сам не ожидал: – Я уверен, республика Ривальд будет счастлива выслать приглашение ее величеству императрице Лерене для того, чтобы она смогла посетить нашу скромную столицу… – Он глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. – Ваше желание нанести визит будет главной темой моего официального сообщения комитету… До посла неожиданно дошло, что в Ривальде, вполне возможно, и не получали от него никаких посланий. Все, что необходимо для перехвата корреспонденции, – это пара соколов и соколятник с отличным зрением, расположившийся где-нибудь на вершинах Вардарских гор, в миле или двух от Омеральта. Мертвые голуби, полное отсутствие связи между Беференом и Авенелом… Если дело действительно обстоит именно таким образом, то следующая птица, несущая запрос императрицы о приглашении, обязательно долетит, ее пропустят. Лицо Лерены просветлело. – Так займитесь же этим немедленно, ваша светлость. Паймер отправился к главным воротам Омеральта в военном экипаже, созданном для скоростного передвижения, но никак не для комфортабельной поездки. Единственным развлечением было присутствие Идальго, постоянно отпускавшего шуточки по адресу гвардейского капитана. Это заставляло герцога время от времени краснеть и глупо посмеиваться. Офицер всю дорогу притворялся, что ничего не слышит, но часто бросал косые взгляды на старика, от чего тот хихикал еще громче. У ворот их ожидал королевский паланкин, и Паймер заставил гвардейца следовать за ним пешком, поскольку не нуждался ни в чьей компании, кроме Избранного. – Капитан думает, что я пытаюсь его проучить, но я лишь желаю защитить беднягу. Всю дорогу в экипаже ты вел себя крайне бессердечно, – сказал герцог, обращаясь к Идальго. – Он всего лишь… – Выполнял свой долг, – закончил за него Акскевлерен. Он долго и очень пристально вглядывался в герцога: у того даже мурашки по спине пробежали. – Мы все выполняем свой долг… Паймер выглянул наружу. Весна в самом разгаре, но нигде не было слышно звуков парадов и фестивалей. Что это Лерена о себе возомнила? Людям нравятся праздники. Именно они помогают Кевлеренам поддерживать хрупкую связь с народом, показывают королевскую семью с самой лучшей стороны. Паланкин достиг дворца. Вместо того чтобы остановиться у аудиенц-зала или у покоев Лерены, носильщики двинулись на северо-запад. – Куда мы направляемся? – поинтересовался Паймер у Идальго. Избранный высунул голову из окошка и огляделся. – Я думаю, к замку Юнары. – Это нехорошо, – промолвил старик. Герцог еще не забыл, через какое унижение заставила его пройти Лерена, когда он был там последний раз. – Мы едем туда, куда приказывает императрица, – небрежно бросил Идальго, усаживаясь поудобнее. Паймер глубоко задумался. По его мнению, Лерена не должна так вести себя с сестрой: Юнара обязана приезжать к ней, а не наоборот. Впрочем, это не его ума дело. Пусть сама решает. В конце концов, ведь сейчас императрица именно Лерена, а он занимает достаточно скромное положение. И Юнара, кстати, тоже. – Да, вы правы, она всего лишь герцогиня, – прокомментировал вслух Идальго. Как странно, что до сегодняшнего дня Лерена не замечала сходства между ривальдийским послом и ее двоюродным братом Родином Кевлереном. Родин, как и Авенел, начал лысеть; он был невысоким, но коренастым мужчиной. Больше всего Лерене нравилось, что оба они – коротышки. Она надеялась, что это – хороший знак. Императрица тяжело вздохнула: появился канцлер. Малус Майком тоже здесь и тоже коротышка… Малус, как и посол, пребывал в приподнятом настроении, а это уже плохо. Но веселость канцлера уравновешивалась мрачностью Родина, который всем своим видом предрекал грядущие беды. Лерена надеялась, что шпионы брата постарались на славу. – Что слышно, кузен? Родин развел руками: – Увы!… Я пока не могу подтвердить ни один из слухов об уничтожении членов нашей семьи… как не в состоянии сказать и о том, сколько Избранных принимали участие в перевороте. – Родин, когда ваши агенты смогут представить мне полные и точные сведения о ситуации в Ривальде? – При последней нашей встрече вы сказали, что у меня есть месяц, – почти умоляюще произнес Родин. Лерена перевела дух, изо всех сил стараясь не испортить себе настроение. Неужели она так много просит?… – Что происходит, в конце концов? – громко произнесла императрица, и все птицы, примостившиеся на близлежащих деревьях, с оглушительным шумом взвились с насиженных мест. Родин и Малус задрали головы и с опаской посмотрели вверх. – Каковы настроения в народе? Армия дезорганизована? Были ли выступления против Комитета безопасности? Имеется ли негативная реакция на волну убийств в Беферене? Мне необходимо обо всем этом знать! Родин лишь вновь развел руками. – Времени было не так уж много… – Не надо говорить о времени! – зло бросила императрица, потом сказала более спокойно: – У меня есть основания полагать, что Комитет безопасности в скором времени пригласит меня посетить с визитом Ривальд. Родин и Малус были так удивлены, что не могли произнести ни слова. Первым опомнился Родин. Он поинтересовался: – И вы примете подобное приглашение? – А почему бы и нет? – Ни один из правителей империи никогда не посещал Ривальда, – заметил Кевлерен. – Они – наши враги, – добавил канцлер. – И всегда были врагами. – Значит, настало время изменить отношения, – слегка улыбаясь, произнесла Лерена. Появившийся придворный сообщил императрице о прибытии герцога Паймера Кевлерена. – Прошу прощения, господа, – обратилась Лерена к Родину и Малусу. – Мне необходимо обсудить кое-какие вопросы с дядей. Мужчины поклонились. Императрица еще раз напомнила кузену: – И не забудьте о Ривальде. Мне необходимо узнать обо всем как можно быстрее. Настроение у Авенела Кенди было отвратительным. Когда посол поднимался на крышу посольства, чтобы отправить депешу в Беферен, он совершенно не испытывал к Омеральту той любви, о которой разглагольствовал на утреннем приеме у императрицы. Город отражал то беспокойство и стесненность, которые Авенел ощущал в присутствии Лерены. Посол поежился. Он не знал, как описать словами впечатление, произведенное на него императрицей во время их второй встречи. Кенди считал себя неплохим знатоком человеческих душ. Да что там, он очень хорошо разбирался в людях и поэтому был уверен, что женщина, беседовавшая с ним во дворце сегодня, – совсем не тот человек, которого он встретил десять дней назад при вручении верительных грамот. Что-то в ней точно поменялось. Какая-то часть ее трансформировалась, умерла или превратилась во что-то другое… Авенел покачал головой. Он знал, что всё попытки объяснить ситуацию с рациональной точки зрения попросту бесполезны. Посол выпустил почтового голубя, привязав к лапке сообщение. Мысленно он пожелал ему большей удачи, чем его предшественникам. Авенел окинул взглядом Омеральт. Тысячи зданий, которые были построены из одинакового камня цвета сливочного масла, расположились у подножия Вардарских гор. Да, этот город прекрасен, особенно в сравнении с мрачным Беференом, окруженным холодным заливом… но сейчас в глазах Кенди он стал менее привлекательным. Что-то в Омеральте не так, и причина этому – императрица. – Я хочу, чтобы вы остались здесь, со мной. Паймер наблюдал за тем, как на воду мягко опустился лебедь, взлетевший с берега, поросшего камышом. В глазах герцога это выглядело так нескладно. Он боялся, что птица утонет, но все обошлось. Крылья легко сложились, словно тончайшая бумага. По воде пробежала легкая рябь. Да, неудивительно, почему Юнаре так нравилось именно здесь. – Дядя?… Паймер повернулся к императрице. – А Юнара не возражает? – спросил старик, стараясь не выглядеть растерянным. Что не в порядке с его усадьбой, расположенной вдали от столицы и двух племянниц? – Он не был уверен, но ему показалось, что по лицу Лерены пробежала легкая улыбка, которая, впрочем, исчезла так же быстро, как и появилась. – Нет. Она очень любезна. – Нисколько не сомневаюсь, – произнес герцог тоном, полным сомнения. – Вы можете послать за вещами. По крайней мере за теми, что непременно вам понадобятся. Я предоставлю в ваше пользование целое крыло здания. Дерена наклонилась вперед и взяла старика за руку. – Происходят интересные вещи, дядя. И я хочу, чтобы вы были рядом. – Я могу рассчитывать на полное доверие? – выдавил герцог. Лерена мягко рассмеялась. – Интересно, с каких это пор правитель Хамилайской империи доверяет членам своей семьи? Паймер знал, что в данный момент она абсолютно права, но подобный комментарий сильно задел его чувства. Должно быть, Лерена правильно поняла выражение лица герцога, так как слегка сжала руку старика. – Но некоторым я все же доверяю больше. Вы всегда хорошо мне служили. – Лучше всех, – без толики смущения произнес герцог. – Но я понимаю, ваше величество. Есть вещи, о которых должны знать только мы, то есть вы и я, и никто другой. – Да, абсолютно верно. Ветер меняется… и все меняется вместе с ним. Я хочу быть уверена, что когда разыграется шторм, то мы в него не попадем. И для этого мне необходима ваша помощь. Вы должны быть на моей стороне. – Это меня вполне устраивает, – ответил Паймер и сжал ей руку в ответ. Он надеялся, что Лерена не заметила, как его Избранный сновал за ее спиной. Капитан Авьер чувствовал себя так, словно никуда и не уезжал. С борта экспериментального парохода «Хетта», бросившего якорь в середине залива и неуклюже покачивавшегося от каждой набежавшей волны, порт Сома выглядел точно так же, как и раньше. Доки были забиты товарами и полны людей. По округе разносилось ужасное зловоние. Вся линия горизонта заполнилась лесом мачт. Капитан вздохнул. Продолжительная жизнь на флоте – сначала на боевых кораблях, а затем на любимом шлюпе «Англаф» – должна была приучить капитана к подобным картинам. Но каждый раз, возвращаясь из плавания, он почему-то ожидал, что мир изменится. В последнем путешествии, например, Авьер видел войну и смерть, рождение и крушение надежд, жизни, отданные со смыслом и просто по глупости, врагов, разрушивших планы… А Сома остался таким же городом-портом, каким был всегда и каким останется после смерти капитана. Вероятно, Авьер должен благодарить небеса за какое-то постоянство в жизни. Город являлся своеобразным маяком в его непредсказуемой судьбе: именно он возвращал капитана к реалиям земного существования. И бюрократии, добавил про себя Авьер. Это тоже никогда не меняется. – Суда, прибывшие с вами, уже прошли регистрацию? – спросила губернатор Сомы. Это была вечно чем-то недовольная женщина в дорогих одеждах и с орденской лентой. – Напрямую у ее величества, то есть лично у императрицы, – с нескрываемым удовлетворением произнес Авьер, указывая на зеленые листы пергамента. От неожиданности женщина даже зажмурилась. – Да, я вижу… А груз? – Товары и строительные материалы из Кидана и Новой Земли. – А ваш шлюп? – На нем те же товары. Губернатор, улыбнувшись, села в кресло. Авьер принял это за дурное предзнаменование. – Ага, иностранные товары. Придется заплатить пошлину. – Она прижала бумагу ногтем. – Это вам обойдется в кругленькую сумму. Авьер улыбнулся в ответ и извлек из куртки еще один документ. – Копия императорской хартии, выданная Генералу Третьему Принцу Мэддину Кевлерену, – сказал он. – В ней принцу приказано сделать Кидан первой имперской колонией на Новой Земле. – Не вижу никакой связи… – Я не везу иностранных товаров, ваше превосходительство. Я доставил грузы отечественного производства из одного порта империи в другой. Это называется внутригосударственной торговлей, а поэтому я освобождаюсь от уплаты пошлин. Губернатор взяла документ и тщательнейшим образом изучила его. Улыбка исчезла с лица женщины. Авьер втайне злорадствовал. – У меня есть особый груз, – добавил он. – Специально для губернатора Сомы. Она с интересом подняла на него глаза. – Особый груз?… – Тонна твердой древесины с Новой Земли. Она вверяется вам в свободное пользование. Это олицетворяет ваш вклад в успешный исход экспедиции. Авьер весело улыбнулся. Принц умер, а вклад губернатора, если таковой вообще имелся, представлялся крайне незначительным. Но вовремя сделанный подарок хорошо подмазывает винтики бюрократической машины, а капитану это было крайне необходимо для быстрого завершения дел в порту. – Это очень щедро! – ответила женщина. Оба знали, что это истинная правда. Тонна твердой древесины стоит больше, чем годичное губернаторское жалованье. Подарок что надо. – Мои корабли необходимо разгрузить, чтобы достать ваш особый груз… – начал капитан. – Я лично прослежу за тем, чтобы их немедленно подогнали к причалу. – А запасы на обратную дорогу? – Я сообщу начальнику порта, что вы здесь по личному делу императрицы… – Голос женщины неожиданно оборвался. – Какие-то проблемы? – насторожился Авьер. – Правительство в Омеральте ведет себя… крайне непостоянно… в последнее время. Возможно, вы посчитаете, что я тороплю события, но лучше вам вести свои дела через меня, нежели с представителями императрицы в Соме. Вот ловкая баба, подумал Авьер. И жадная. – Я уверен, что принц не забудет об этой услуге… – Тогда мы друг друга поняли, – подытожила губернатор. – Полностью. Капитан поклонился, собрал свои бумаги и направился к выходу. – Еще одно маленькое предупреждение… Авьер остановился и напряженно посмотрел на женщину. Он надеялся, что после всего этого деликатного взяточничества она не будет вносить поправки в их договоренности. – Я говорила серьезно насчет представителей правительства в Омеральте. Даже если вам придется столкнуться с чиновниками ее величества по другим вопросам, то есть вещи… обстоятельства, о которых вы непременно должны знать. Эти обстоятельства могут сильно повлиять на судьбу принца и колонии в Новой Земле… Прибой выбросил на скользкую каменистую поверхность странное существо. Оно медленно и с большим трудом доползло до сухой земли, а оттуда начало взбираться вверх по берегу, подальше от океана, ставшего для него одновременно тюремщиком и спасителем. Обнаружив неглубокую пещеру, существо забралось туда, спасаясь от палящего солнца. Почти сразу странное создание провалилось в глубокий сон. Ему нужно собраться с силами. |
||
|