"Фантастика, 1962 год" - читать интересную книгу автора (Сборник Сборник)

Анатолий Днепров ПОДВИГ

1

Все началось совершенно неожиданно. Олла пришла очень взволнованная, с фототелеграммой в руках.

— Я немедленно возвращаюсь в Москву. Плазмодии отправляется через сорок минут. Через час мне нужно встретиться с Корио.

Я удивился. Наш отпуск только начался, а что касается Корно, то он сам должен был прибыть на берег моря со дня на день.

— Что такое стряслось? — спросил я сестру.

— А вот послушай. “Любимая Олла, мне очень нужно с тобой повидаться. В моем распоряжении только сутки. Сегодня в двадцать два часа решается моя судьба. Корио”.

— Это звучит, как в старых приключенческих романах, — сказал я,

Корио — мой друг и возлюбленный Оллы. Я знаю его много лет как очень умного и уравновешенного человека. Его работы по микроструктуре энергетических полей сделали его имя известным среди ученых всей планеты. Год назад Корио получил Почетную грамоту Народов Земли второй степени и звание Ученого первого класса. Это совпало с его замечательной победой в чемпионате по игре в шахматы на стоклеточной доске.

В скупых строках фототелеграммы я уловил нотки скрытой тревоги. Олла чувствовала тревогу значительно острее, чем я. Она торопливо начала складывать свои вещи в пакет.

— Корио не пошлет такую телеграмму без всяких на то оснований. Если с ним все благополучно, я сегодня же вернусь, — сказала Олла. — Если же нет…

— Что ты, милая! — воскликнул я, беря сестру за руки. — Что может с ним случиться? Болезнь? Опасность? Ну, что еще там? Я себе просто не представляю, что в наше время может случиться с человеком. Был бы он космонавтом или ракетчиком-испытателем… Он ведь физик-теоретик.

— Корио не пошлет такую телеграмму без всяких оснований, — повторила Олла упорно. — До свидания, милый Авро!

Она подошла ко мне и поцеловала меня в лоб.

— До свидания. От меня пожми руку Корио. И еще — позвони мне вечером. Было бы хорошо, если бы у видеотелефона с тобой был и Корио.

Олла улыбнулась и покинула комнату. С террасы я помахал ей рукой. Через несколько минут от Южной станции, прямо через горы умчался монорельсовый электровоз. В нем Олла отправилась на аэродром.

После обеда я не пошел отдыхать в эрарий, а спустился на набережную посмотреть на море. Набережная была пустынна, только несколько любителей морского прибоя сидели с полузакрытыми глазами и слушали, как о бетонные стены разбиваются волны. Над морем висела сероватая дымка, сквозь которую солнце казалось оранжевым. Было очень жарко и влажно. У гранитного спуска к воде я посмотрел на гигантские термометр и гигрометр. Двадцать девять по Цельсию и восемьдесят процентов влажности. Если бы не одежда из гидрофобного материала, люди чувствовали бы себя погруженными в теплую ванну.

Я долго стоял у двух колонн из стекла, которые одновременно являлись измерительными приборами и украшением лестницы к морю. Архитектору, создавшему этот ансамбль, удалось соединить воедино целесообразность и красоту.

— Если так будет продолжаться, я отсюда уеду, — услышал я голос сзади.

— А, старый ворчун Онкс! Что тебе здесь не нравится?

Это был мой друг, Онкс Филитов. Ему никогда ничего не нравится. Его специальность — ворчать и во всем выискивать недостатки. Недаром он член критического совета Центрального промышленного управления.

— Мне не нравится вот это. — Он показал пальцем на измерительные приборы.

— А по-моему, недурно. Архитектор, безусловно, малый с фантазией.

— Я о другом. Мне не нравятся показания приборов. Не знаю, как ты, а я жару переношу, неважно. Особенно когда воздух больше чем наполовину состоит из водяных паров.

Я рассмеялся.

— Ну, тогда тебе нужно ехать отдыхать на север, например в Гренландию.

Онкс поморщился. Не говоря ни слова, он протянул мне бюллетень Института погоды.

— Вот, читай про Гренландию…

Я прочитал: “Пятое января. Восточное побережие Гренландии — +10”

— Чудесно! Скоро там зацветут магнолии!

— Не знаю, зацветут ли. Только на памяти человечества такого еще не бывало.

Продолжая что-то бормотать, Онкс побрел вдоль набережной, то и дело вытирая платком потную шею.

В пять часов я сдал в электронный профилакторий данные о своем самочувствии — кровяное давление, влагообмен, температура, электрокардиография и так далее и, вместо того чтобы смотреть в телевизионном театре спортивную передачу из Нью-Йорка, возвратился в свою комнату и уселся у видеотелефона. Олла была в Москве уже шесть часов и должна была вот-вот сообщить мне все о Корио.

Глядя на матовый экран прибора, я почему-то волновался.

Так я просидел до ужина, не дождавшись вызова из Москвы.

В столовой ко мне подошла Анна Шахтаева, мой лечащий врач.

— У вас немного повысилось кровяное давление и частит сердце. Примите вот это, — она протянула мне таблетку. — Ложась спать, не забудьте включить кондиционер.

Я посмотрел на нее с удивлением.

— Ничего страшного, — сказала она, улыбаясь. — Это почти у всех. Из-за погоды.

— Жарко, — сказал я смущенно и почему-то вспомнил Онкса.

— Да. И влажно…

Олла позвонила мне. только в двадцать три часа, когда я начал дремать.

— Что случилось? — воскликнул я, всматриваясь лицо сестры. Оно было каким-то странным и чужим. — Что случилось, Олла? Где Корио?

Олла жалко улыбнулась. Я видел, как дрожали ее губы.

— Ты плачешь, милая? Ты плачешь? — закричал я.

Я никогда не видел свою сестру плачущей. Никогда. Только в те времена, когда она была совсем-совсем маленькой. Это было невероятно! Я вообще никогда не видел плачущих людей!

Олла отрицательно покачала головой.

— Нет, ты плачешь! Немедленно говори, что случилось!

— Только что я почти попрощалась с Корио, — наконец сказала Олла шепотом.

— Он?..

Я хотел сказать “он умер”, но сестра опередила меня.

— Нет, он жив и чувствует себя прекрасно…

— Он тебя не любит? Он тебя больше не любит?

Олла опустила голову и странно улыбнулась.

— Это все так непонятно… Я ничего не понимаю в том, что произошло…

У меня перехватило дыхание. Если бы Олла была рядом со мной! Но она была от меня на расстоянии полторы тысячи километров, и я мог лишь беспомощно наблюдать, как она страдала.

— Милая моя. Я тебя умоляю, расскажи все по порядку. Я должен тебе помочь. Тебе все должны помочь.

— Мне никто не сможет помочь. Никто.

Олла отбросила прядь волос со лба и, сжав зубы, процедила: — Скоро Корио не будет…

Я ухватился за металлическую раму экрана.

— Ведь ты же сказала, что он жив и чувствует себя хорошо…

— Да… Но…

Я видел, как сестра не выдержала, слезы брызнули из ее глаз, и, закрыв лицо ладонями, она исчезла из поля зрения видеотелефона. Я продолжал звать ее, кричал в трубку, грозился пожаловаться на операторов, пока, наконец, на экране не появилось строгое лицо молодой девушки, которая сказала:

— C вашим корреспондентом очень плохо. Она не в состоянии продолжать беседу. Ее увели в лабораторию первой медицинской помощи. Эмоциональный срыв, — добавила девушка грустно, и экран погас.

По местному телефону мне сообщили, что первый плазмодии отправляется в Москву завтра в пять утра.