Селин ВадимЯ-революция !

Селин Вадим

Я-революция!

ГЛАВА 1

Я всю жизнь мечтала выбраться из деревни и переселиться в большой город. Городом моей мечты стала Москва. Деревню я терпеть не могу всеми фибрами своей широкой души. За мои двадцать с приличным хвостиком лет я вдоволь нажилась на зеленых просторах и с радостью сбежала бы с них, куда глаза глядят. А глаза мои (карего цвета), всегда глядели в сторону Москвы. И, наконец, догляделись. Теперь я живу в столице. Окончательно поселилась там благодаря некоторым событиям, о которых я хочу рассказать далее. Я даже представить себе не могла, что со мной может случиться нечто подобное. Кстати, людям всегда кажется, что случай, произошедший с каким-то посторонним человеком, обязательно пройдет, даже пробежит мимо него самого. Как бы не так, сиди и жди-дожидайся. Никто, абсолютно никто не имеет страховки от причуд жизни. А жизнь, чертовка, баба с богатой фантазией, она очень любит развлекаться со своими подопечными, то есть с нами. Со мной этих жизненных капризов, или перипетий судьбы, не знаю, как правильней сказать, приключилась целая куча и о первой из них я собираюсь поведать. Постараюсь передать вам все подробности до мельчайшей капельки. Прежде чем вы начнете читать нижеследующее, хочу вас предупредить: девушка я необычная и на некоторые мои поступки прошу смотреть сквозь пальцы. Итак, если вы согласны со всеми условиями, поехали.

Естественно, обо всем по порядку. Сначала хочу представиться. Меня зовут Людмила Деликатная. Фамилию я унаследовала от папаши, которого не видела ни разу в жизни. Уже потом, когда я заинтересовалась своим происхождением и стала выспрашивать у мамы про папу, выяснилось, что жил некогда на свете Леонид Деликатный, который поступил с моей мамулей отнюдь не деликатно. Довел ее до интересного положения и скрылся в неизвестном направлении. Эту версию мама рассказывала, когда я была уже взрослой девушкой, а в детстве же меня пичкали иным вариантом:

- Немцы, ироды, на войне убили твоего отца.

И такая пикантная деталь, что я родилась больше, чем через тридцать лет после войны, а маме было двадцать лет, то есть в войну она вообще не жила, маму ничуть не смущала. Ну, и я не очень активно допытывала родительницу. Главное, что отец был. А может, и есть до сих пор...

Когда мама погибла, я осталась одна-одинешенька. Очень долго я отходила от похорон, потеря близкого, любимого, единственного человека серьезное психическое потрясение и большой шок. Как бы кощунственно это ни звучало, но смерть матери послужила еще одной причиной моего переезда. Я хотела уехать как можно дальше от мест, по которым недавно ходила мама. Каждая вещь, деталь, напоминала о ней, вводя меня в новую депрессию. Если вы спросите, почему я не перекочевала в Москву раньше, при жизни матери, отвечу: мама была против, ни в какую меня не отпускала. Свои доводы она мотивировала тем, что вся моя родня жила в деревне, следовательно, и мне предстояла участь провести все свои дни среди коров, гусей, свиней, уток, прочей живности и растительности. А меня это совсем не вдохновляло, моя душа настойчиво добивалась и требовала красоты, свободы, чудесных мест, и, может быть, любви. И, молодец моя душа, добилась желаемого. Почти. Любви нет. Романчики есть, а крепких отношений - нет. А я не особо расстраиваюсь. Придет любовь, куда она денется! Она просто обязана прийти. И вот, жду я принца на белом коне. Впрочем, если вдуматься, принцы давным-давно перевелись, да и конный спорт нынче не в моде.

Схоронив мать и отойдя от шока, я, недолго думая, продала за огромную сумму какому-то новому русскому с подозрительно толстой золотой цепью домик в деревне вместе с сопутствующим хозяйством и отчалила в Москву - город моей мечты первым же поездом. Я без сожаления рассталась с деревенскими алконавтами, наркоманами (которые наркоманить-то толком не умеют), с продавщицей в местном магазине Любкой, с библиотекаршей Марьей Константиновной. Нет, прощаясь с Марьей Константиновной, я даже щедро всплакнула. У меня с этой интеллигентной старушкой всегда были чудесные отношения

Короче, я уехала из своей Лопуховки. Спрятав деньги, вырученные за участок куда подальше, а именно прилепив к телу широким скотчем, я села в поезд. В целом, поездка прошла неплохо, если не считать того, что я ехала в плацкарте на месте сбоку. Если кто не знает, объясняю. Место сбоку находится в проходе вагона. Полка нависает над этим самым проходом, а я лежу на ней. Подо мной ходят люди, абсолютно не обращая на меня внимания. Как будто, само собой разумеется ходить под полкой, на которой возлежит девушка, свесившая вниз ноги.

С моей лежанки открывался чудесный вид на кабинку с полками напротив меня. Вот на этой кабинке я хочу заострить внимание. На нескольких полках расположилась веселая семейка. Муж, жена, и две девочки, скорее всего, сестры. Муж с женой имели чисто русскую внешность: голубые глаза, русые волосы, нос картошкой. Девочки имели чисто нерусскую внешность: кожа смуглая, ног с горбинкой, волосы темные, глаза карие, почти черные. Неизвестно, что их вместе связывает. Но, судя по всему, они были детьми русских. Женщина была склонна к полноте. Мне с первых минут поездки стало понятно: в этой семье любят поесть. Как только состав в Москву (не верю своему счастью!) тронулся, и семья первично обустроилась, у них началась трапеза. Неизвестно откуда на откидном столике появилась кастрюля с борщом, чугунок с мясом, кулек с помидорами и огурцами, булки хлеба и прочие припасы. Все это они откушали в один присест. Затем из продуктовой сумки, вернее сказать, приличных размеров мешка, выпала палка колбасы. Забавно было смотреть, как семейка с воплями гонялась по всему вагону за путешествующей колбасой. Поймав сбежавшую еду, Пастуховы (как они мне представились), вновь поели и завалились спать. Дружно выспавшись, они начали играть в "города". Смысл игры состоял в том, чтобы произнести город, название которого начинается с последней буквы предыдущего слова. Эта безобидная с первого взгляда игра чуть не повлекла за собой череду мордобитий. Марья (мать семейства) доказывала с пеной у рта мужу Игорю, что город Икатеринбург существует. Игорь доказывал, что Икатеринбурга нет, а Екатеринбург - есть. Марья же стояла на своем. В конец концов она согласилась, что Екатеринбург есть, но и Икатеринбург тоже имеет место в мире. Вместе с концом игры чуть не закончилась семейная жизнь Пастуховых. Дело едва не дошло до развода.

Мне все время казалось, что за мной следят и хотят насильственно отобрать деньги за дом. Я на каждый шорох воровато озиралась по сторонам и ночью не могла спокойно уснуть. Слава богу, ночь благополучно закончилась, и последовал новый солнечный день. Такой же новый, как и моя жизнь.

Выбравшись из неимоверно душного поезда и слезно простившись с Пастуховыми (они, кстати, дали свой адрес в Москве и телефон, приглашали в гости), я прошлась по перрону. Прогулка не доставила мне особой радости. Оглядевшись вокруг, я сделала вывод, что сумма за дом не такая уж и приличная, как хотелось бы. Придется смириться - жизнь в Москве требует жертв.

Тут у меня возник интересный вопрос: где я буду жить? К Пастуховым вроде как-то неприлично идти, ведь только что расстались, а родственников у меня здесь нет. Да, проблемка. В этом городе живет парочка подружек, которые раньше меня успели сюда перебраться, но к ним я не поеду. Я с ними не в очень хороших отношениях. Их я оставлю на крайний случай, если дело дойдет до ночевки под мостом. Наверное, и под мостами все места забиты. Но я бойкая, постараюсь отвоевать уютную картонную коробку.

Глаза сами собой уткнулись в газетный лоток, и мозг сам, без моей помощи, подумал: "Посмотри в газетах объявления о сдаче жилья". Ах, какой умный мой мозг! Раскошелившись на издание "Все для вас", я стала искать подходящий вариант. Проштудировав газетку, я отыскала идеальный вариант: "Обеспеченная старушка за умеренную плату поселит у себя девушку. Требования к ней: не пьющая, не любительница разгульной жизни". От объявления прямо веяло добротой. К тому же, я не пью и разгульную жизнь не веду, да и со старушками умею находить общий язык.

В голове возник еще один интересный вопрос, так и не нашедший ответа: зачем обеспеченной старушке жиличка, да еще с умеренной платой?

Купив телефонную карточку, я позвонила по указанному старушкиному телефону. Договорившись с ней, Анной Павловной, как представилась хозяйка квартиры, о встрече (она дала мне адрес), я зашла в кафе перекусить. Под ложечкой сосало, а желудок уже устал бурчать.

Я кинула под пластиковый стол баулы с вещами, которых было не так уж и много. Передо мной выросла официантка - хрупкая блондинка с радушной улыбкой и огромным бюстом, напоминающим коровье вымя.

"Цены бы тебе не было в коровнике" - подумала я.

- Здравствуйте, вот наше меню, - милочка протянула мне красивую красную папку с нарисованными золотыми вензелями. - Как только выберите что-нибудь подходящее, кивните мне, я буду неподалеку, - девушка удалилась.

Раскрыв меню, я окинула взглядом названия предложенных блюд и напитков. Глаза переместились вправо от названий, и я чуть не упала с синего стула. Думаю, не оригинально будет сказано, что цены напоминали номера телефонов, но они выглядели именно так. Справившись с потрясением, я остановилась на салате, нескольких бутербродах и кофе. Получив и съев все это, расплатилась. Цена мне показалась неприемлемо крупной для моего бюджета. А, может, я просто жмотка, хотя раньше этой черты в себе не замечала.

Я вдохнула прекрасный московский воздух, пропитанный выхлопными газами и прочими примесями, подумала: "Любопытно, а как я к бабке доберусь, если ни одной улицы в Москве не знаю, не говоря уже об их расположении?". Мои умные мысли прервались криком:

- Ну что ты стоишь посреди дороги? - орал на меня водитель с одной стороны.

- Дура, уйди с трассы! - доносилось с другой.

- Иди с дороги, пока тебя не переехали, идиотка! - зашипела толстая тетка-водитель из окна машины.

- Сама идиотка, причем обросшая целлюлитом! - не осталась я в долгу.

"Действительно, что это я на дороге стою? - удивилась я. - Наверное, задумалась просто".

- Идиотка, так ты уйдешь с дороги? - прокричала все та же дородная тетка.

- Сама идиотка, - огрызнувшись, повторила я и гордым шагом продефилировала на тротуар. Дорожное движение восстановилось.

Постояв немного в раздумьях, я решила взять такси и доехать до будущего места жительства. Уж таксисты-то, скорее всего, знают, где эта улица. Я подошла к обочине дороги и вытянула вбок руку, мол, такси, стой!

Такси вместе с таксистом не заставило себя долго ждать. Странное такси какое-то. Без шахматного рисунка. А, так это обычный "мерс" с не менее обычной цифрой 600 на багажнике. Я подбежала к двери, волоча за собой сумки.

Затонированное стекло плавно опустилось. Теперь вместо стекла на меня смотрела круглая голова, придерживаемая бычьей шеей.

- Сколько? - спросила Морда, и выпустила мне в лицо густую струю сигаретного дыма.

- Что - сколько? - растерялась я, судорожно соображая, сколько сдерет с меня этот таксист.

- В час! - последовал ответ.

- Чего - в час? - вновь не поняла я, сильно сомневаясь в умственных способностях Морды.

- Бабла сколько в час? - гадко усмехнулся владелец шестисотого. - А ты курочка ничего. Ножки стройные, попка аппетитная, рожа смазливая.

- Рожа у вас, а у меня лицо! Вы меня, вполне еще приличную даму, за проститутку принимаете? - чуть не задохнувшись от возмущения, пылала я праведным гневом.

Морда изумилась:

- А ты разве не она?

- Нет! - рявкнула я, давая понять, что тема исчерпана и разговор закончен.

- Зачем тогда ты так вырядилась? - Морда окинула меня выразительным взглядом.

"Что во мне не так?" - занервничала я и скользнула по себе взором: коротенькая дубленочка, мини-юбочка, кружевные чулки, туфельки на высоком каблучке. Все так.

- Как вырядилась?

- Как трассовая!

Я возмутилась:

- А что, интересно, только ночные бабочки носят мини-юбки и кружевные чулки?

- Ну-у, да, так принято, - пояснил Морда.

- Это у кого так принято?

- У всех!

- А у меня не принято! Что хочу - то и ношу, как хочу - так и одеваюсь!

Вдруг я обрадовалась. На меня обратил внимание привлекательный молодой человек, пусть даже и думал, что я проститутка. Приглядевшись к нему повнимательней, я смекнула, что голова у него вовсе не круглая, это я слепая, как крот, не рассмотрела. А шея не бычья, а накачанная. И он в моем вкусе: брюнет с глазами чайного цвета и широкой улыбкой, таким надо в журналах мод сниматься. Может, он уже там работает.

- Почему ты стоишь в развратной позе на обочине?

- Не знаю, я не заметила, что поза была развратной. Я, кстати, такси ловила, - сообщила я.

- А куда тебе нужно ехать?

- Вот сюда, - я взяла бумажку с адресом и зачитала адрес.

- Так это совсем близко! - обрадовался парень. - Давай подвезу!

- Я хотела ехать на такси.

- А ты представь, что я такси. И какая разница, на чем ехать? Все равно туда попадешь.

Я молчала, думала, потом сказала:

- Только имейте в виду: я приличная девушка и руки не распускайте.

Он улыбнулся:

- Хорошо!

Я открыла заднюю дверь, кинула туда чемоданы, а сама плюхнулась на переднее сиденье.

- Сколько? - настал мой черед допрашивать.

- Что - сколько?

- Денег за услуги таксиста!

Парень рассмеялся, чем невероятно меня обидел.

- Что смешного?

- Да так, ничего. Я тебя бесплатно подвезу. Тебя как зовут?

- Людмила.

- А я Руслан, - новый знакомый ослепительно улыбнулся. Как же хорошо у него выходит улыбаться, а зубы прямо сверкают. Наверное, талантливый стоматолог потрудился - металлокерамика сто процентов. - Очень приятно познакомиться!

- И мне...

Машина тронулась.

Господи, этот парень мой идеал, самый натуральный идеал! Теперь передо мной стал выбор: строить Руслану глазки или нет? С одной стороны мне хотелось поупражнять глазки, а с другой стороны... другой не было.

- А ты путешествовала, судя по багажу, - кивая назад, спросил Руслан.

- В некотором роде, да, - я воздержалась от более подробных объяснений. Не буду же я говорить, что из Лопуховки приехала.

Я стала усиленно строить глазки.

- Погода сегодня просто прекрасная, - заполнял неловкие паузы Руслан.

- Да, изумительная, - согласилась я.

- Что у тебя с глазами? Болят?

Черт! Перестаралась!

- Нет, просто ресница попала! - для достоверности я извлекла из сумочки зеркальце и начала вылавливать из глаз несуществующую ресницу. Заодно подкрасилась, припудрилась, привела в порядок прическу.

Дальше у нас потек разговор на нейтральные темы.

В ходе беседы Руслан нравился мне все больше и больше, несмотря на то, что сначала принял меня за девицу не совсем тяжелого поведения. Я узнала, что парню двадцать восемь лет, занимается "любимым делом", каким именно, он не уточнил, а я не очень допытывалась. Судя по дорогому костюму, золотым часам и машине, дело это у Руслана идет неплохо.

ГЛАВА 2

Мы приехали.

- Может, обменяемся телефонами? - предложил Руслан.

"Ага, а у меня телефона нет. Да что там телефон! И дома-то нет пока!" подумала я, но на всякий случай ответила:

- Да, конечно, только я временно без телефона.

- Ну, это же временно, - беспечно ответил Руслан, - как появится, дашь мне номер, а пока вот тебе мой, - парень протянул мне визитку, я положила ее в сумочку и тут же намертво о ней забыла. - Обращайся когда надо и когда не надо.

Мы еще капельку полюбезничали, потом бизнесмен помог мне затащить багаж на второй этаж и укатил по делам.

Я стояла перед дверью с чемоданами.

Палец нажал на кнопку звонка.

- Кто там?

- Это я, Люда, по поводу жилья! Я вам звонила недавно!

Дверь открылась, но от полноценного открытия ее сдерживала цепочка.

- Какая такая Люда? - недоверчиво уставилась на меня бабка. Огромные бифокальные очки увеличивали ее глаза в десять раз. Полуседые волосы были собраны в старомодный пучок.

Я растерялась. Провалы памяти у нее что ли? Или ей сегодня звонило двадцать Люд? Тогда понято - заблудилась в Людах.

- Ну я вам недавно звонила, хочу комнату снять!

Старушка задумчиво пробормотала:

- Припоминаю, припоминаю, - и тут же отвергла: - нет, не помню!

Полнейшая амнезия.

Бабка смотрела на меня цепким взглядом.

Может, это не та бабка? Не Анна Павловна?

- Вы Анна Павловна?

- Да, всю жизнь ею была!

Чудесно, дело движется.

- Вы давали объявление в газету "Все для вас"?

Неожиданно старушка просветлела:

- Людка, это ты? Чего на пороге стоишь? - сняла дверь с излюбленной всеми цепочки и затолкала меня вместе с багажом в квартиру.

Ненормальная. На нее резко пришло озарение.

- Раздевайся, детушка, сейчас покушаем! - расхаживала вокруг Анна Павловна.

Я украдкой осмотрела квартиру. Дорогая мебель, техника, восхитительный ремонт.

В сопровождении старушки я прошла на кухню. Она была просто потрясающая. Наверное, именно в таких пищеблоках снимают задушевные рекламы типа "Домика в деревни" или "Милой Милы". Подобные кухни надо сооружать каждой семье, чтобы у всех были.

На стуле сидела огромная рыжая кошка и намывала мордочку лапкой.

- Знакомьтесь, - произнесла Анна Павловна. - Люда, - представили меня кошке, - а это - Стерва.

- Стерва? - переспросила я.

- Да.

- Несколько необычное имя для кошки.

- Нет, самое оно, потом поймешь, - старушка загадочно улыбнулась.

- Давайте договоримся об оплате, - перешла я к деловым вопросам и полезла под одежду за пачкой денег, перемотанной скотчем.

- Давай сначала поедим.

"Интересно, чего это она так страстно хочет меня накормить? Травануть собирается?".

Тем временем Анна Павловна накрыла на стол. Я присела, оставив в покое одежду. А то бабка подумает ненароком, что я эксгибиционистка.

- Ешь, ешь! - приговаривала хозяйка, накладывая мне еду горой. И сама не забывала откушивать.

Вдруг во мне проснулся зверский аппетит. В поезде я не ела, почему-то кусок в горло не лез, в отличие от Пастуховых, в кафе не наелась, как следует. А здесь, в уютной кухоньке я почувствовала себя как дома. Эти милые занавески, горшок с геранью, чайничек в горошек навивали не меня воспоминания о доме. Но именно о доме, а не о деревни.

В мгновение ока я смела предложенную еду. Анна Павловна всплеснула ручками:

- Вот умница! - передо мной возникли новые блюда. Их тоже я с удовольствием съела, послав подальше правила хорошего тона.

После еды, когда мы осматривали квартиру, я снова подняла вопрос об оплате, но Анна Павловна опять его опустила.

- Понимаешь, Людочка, я в деньгах я не особо стеснена, - старушка обвела взглядом шикарную квартиру. - Сдаю комнату не из-за нужды в финансах, а из-за нужды в общении. Мне так одиноко. Вот только Стерва и выручает.

- А у вас подруг нет? И родственников? Вон, на лавочках старушки сидят.

- Ха! - выдохнула Анна Павловна. - Эти дуры на лавках мне не подружки! Они старые сплетницы! - квартиродательница метнула яростный взгляд в вазу, стоящую на полу. - Ты не подумай чего, у меня много подруг, но они все давние. Хочется чего-нибудь нового.

- Так сколько я должна? - вновь пискнула я.

- Нисколько! Живи бесплатно! И называй меня просто Аня.

- Я так не могу - бесплатно жить. И Аней вас называть.

- Ладно, - легко согласилась Анна Павловна. - Твоя плата - покупай изредка шоколадные конфеты, я их очень люблю. Но "Аня" - обязательное условие. Теперь давай паспорт, я завтра пропишу тебя.

Я порылась в дорожной сумке, извлекла паспорт.

- Да-а, ну и фамилия у тебя, - воскликнула Аня, просмотрев документ.

- Какая есть, - процедила я сквозь зубы.

- Теперь иди спать, - приказала Аня.

Я повиновалась. Кинув сумки на пол, легла в постель. Не долго думая, заснула.

Я проснулась от невероятной боли в ногах. Приподнявшись, сначала не поняла, где нахожусь. Потом до меня дошло, что я переехала в Москву к Ане и Стерве.

А ноги все болели и болели. Я открыла глаза и увидела занимательную вещь: Стерва самозабвенно точила когти об мои ноги. На моих прекрасных ногах уже образовались приличные царапины, сочилась кровь. Мордочка у кошки была донельзя счастливая. Я живо скинула Стерву на пол, потерла ноги. Все нормальные кошки точат когти об диваны и кресла, а эта об ноги. Стерва она и есть стерва.

С окровавленными икрами я двинулась в ванную, где обработала раны и привела себя в порядок.

На кухне сидела Аня с горой блинчиков и с вазочками варенья на столе.

Плотно позавтракав, я приоделась и отправилась гулять по городу. Меня удивляло все: метро, люди, торговцы, укутанные в тонны одежды, спасаясь от зимнего мороза, бешеные водители. Я заняла очередь в Мавзолей. Она была нескончаемая. Через час я решила, что мне совершенно не к чему смотреть на труп Ленина. К тому же, всегда успею, я же теперь живу в этом городе. Власти, вроде, не собираются труп хоронить, так что время есть. А сам Ленин никуда не денется, не убежит.

Покинув очередь, чем безумно удивила стоящих сзади меня людей, я принялась просто бродить по Москве. Скоро захотелось есть. Купив хот-дог и бутылку пепси, я продолжала прочесывать столицу.

Да, все-таки хорошо я устроилась. Жить вечно у Ани не буду. Поживу немного, привыкну к городу и куплю себе квартиру. И работать надо. Кстати, работа. По профессии я парикмахер, после школы окончила курсы в ближайшем райцентре. Скорее всего, в Москве парикмахеров пруд пруди, и я никуда не пристроюсь. Но попытаться стоит. Может, кто-нибудь, да и возьмет меня на работу.

В ближайшем ларьке я купила газету "Работа". Пролистав страницы, нашла несколько подходящих объявлений. Некоторым салонам требовались парикмахеры.

Начала с первого салона - "Лилия".

Добравшись до него с помощью метро, я оглядела предполагаемое место труда. Вроде приличный салончик. Платить, вероятно, будут много. Робко потоптавшись у порога, я вошла внутрь.

- Могу ли я вам чем-нибудь помочь? - спросила размалеванная девица с кроваво-красными ногтями, сидящая за столиком неподалеку от входа.

- Я по поводу работы.

- А, сейчас, - у девицы мгновенно пропал ко мне интерес, она достала из косметички пилочку и начала упоенно обрабатывать свои ногти. Обо мне она словно забыла.

- И скоро это "сейчас" наступит? - напомнила я о себе через десять минут.

- Ой, ты еще здесь? - перешла девушка на "ты".

- Здесь, - я начала потихоньку злиться.

- Лена! - сладким голосом пропела регистраторша.

В ответ молчок.

- Лена! - неожиданно хриплым, грубым и резким тоном повторила зов она.

- Ну-э? - раздалось издалека.

- Иди сюда! Тут к тебе претендентка пожаловала!

- Иду! - послышался лязг железками, и в комнату вошла женщина моего возраста с милым личиком.

- И что ты от нас хочешь? - обратилась она ко мне.

Какая хамка.

- Это не я хочу, а вы хотите нанять парикмахера!

- И где он? - милашка огляделась по сторонам.

- Это я. А вы кто такая?

- Я главный мастер Елена Высокомерная.

- Вы так самокритичны, - заметила я.

- Это моя фамилия - Высокомерная! - лицо мастера стало красным и напряженным.

- А я Людмила Деликатная, - в свою очередь представилась я.

- Не издевайтесь!

Я объяснила, что это правда, мы подруги по несчастью. Или может быть счастью? Елена улыбнулась.

- Идем, свое умение покажешь, - Лена потащила меня в рабочий зал. На креслах сидели дамы с разной степенью остриженности - окрашенности завитости.

- Ты мужской или женский специалист?

- Женский, но могу и мужика обкорнать.

- Какие прически умеешь делать?

Я перечислила ей название причесок и стрижек.

- И это все? - изумилась Лена.

- А разве мало? - изумилась я.

Мы постояли минут пять, изумляясь друг другом. В эти минуты стало ясно, что работа в "Лилии" мне не светит даже тусклой лампочкой.

- Если хочешь, у нас место уборщицы свободно, - предложила Лена.

- Нет, спасибо. Пойду в других салонах работу поищу. У вас слишком высокие требования.

- Ага, иди. Поверь, тебя ни в один салон не примут, - пообещала Высокомерная и проводила меня до выхода.

"Дура высокомерная. И фамилия тебе подходит".

- Помни, в любой момент можешь к нам прийти на должность уборщицы, - с этими словами язва убежала в зал.

Девица с пилочкой хмыкнула.

- Что смеешься?

- Смешно смотреть на тебя!

Я разозлилась. Подлетела к регистраторше, выхватила из рук пилочку, сломала ее и бросила на пол.

- Скотина! Как ты смеешь мою пилку ломать?

- Обычно. Взяла и сломала, - теперь хмыкнула я и продефилировала на улицу.

- Так... что у нас на очереди, - бормотала я, листая газету. - Салон красоты "Ромашка". Хм... названия все какие-то цветочные. Ничего умнее придумать не могут? Бедные люди, не все же такие умные как я.

Я направилась в "Ромашку".

Там меня поджидал роскошный сюрприз. У салона был день рождения, и в честь этого устроили праздник. Посетителям и гостям дарили косметические наборы и небольшие принадлежности, так милые дамскому сердцу: маникюрные ножницы, косметички, пилочки, и прочие необходимые для счастливой жизни мелочи. Мне досталась отличная пилочка. Я злорадно подумала о регистраторше, которой я пилку сломала. Будет знать, как мне хамить. Урок ей на будущее.

На торжестве, среди столов с едой я отыскала главного мастера. В ходе собеседования в экстремальной ситуации мне открылась удивительная вещь: этому салону я тоже, оказывается, не подхожу!

Подобные открытия ждали меня во всех остальных салонах. У меня даже развился комплекс неполноценности.

"Может, мне пока не устраиваться на работу? Деньги есть, вроде не нуждаюсь. Потом как-нибудь устроюсь. Нет, этого делать нельзя! - я одернула себя. - Я должна работать, а то совсем расслаблюсь и останусь на улице. Да и трудовую книжку надо активизировать".

Твердым шагом я направилась в "Лилию". Ну и что, что уборщица? Стыдного ничего нет. Это тоже работа, а я не гордая. Люди разных профессий нужны. И уборщицы, и дворники, и парикмахеры, в конце концов. Да и зарплата там приличная. Конечно, с маникюром придется проститься. Немного здесь потружусь, а потом отыщу более подходящее место. Или окончу другие, более квалифицированные курсы парикмахеров.

У двери меня встретила девица с красными ногтями. На этот раз она с умным видом листала яркий журнал.

- Зови Ленку, - тоном, не терпящим возражений, приказала я ей и кинула на стол пилку, подаренную мне в "Ромашке". - Тебя звать-то как? - пыталась налаживать я отношения.

- Настя, - девушка затравленно посмотрела в мою сторону. - Лена! завопила Настасья, распаковала пилочку и стала точить ногти.

Хоть бы спасибо сказала, неблагодарная.

- Чего тебе надо? - вопросила пришедшая Елена, потом заметила меня и пропела: - Людочка! Рада видеть! Работать пришла?

Настя опять хмыкнула. Я строго глянула на нее. Она придала лицу отрешенное выражение, давая понять, что ничего не видит, ничего не слышит, и кроме ногтей для нее в мире ничего больше не существует. И хмыкала тоже как будто не она.

Господи! Вот человек! Целый день ногти точит!

- Да, я поразмыслила и решила занять должность уборщицы, - деловито сказала я.

- Чудесно! - расцвела Лена. - Ты принята!

Я растерялась:

- А кастинга разве никакого не будет?

- Кастинга? На должность уборщицы? Издеваешься? Тряпкой тяп, ляп по полу и готово.

Я пожала плечами.

Через час я на всех правах считалась уборщицей. Лена посвятила меня в некоторые тайны. Убирать нужно тщательно, чтоб волос нигде не было. В моем распоряжении два зала: мужской и женский. В мужском иногда попадаются интересные парни, встречаются достойные особи. С кем-нибудь из них можно закрутить роман, с моей прекрасной внешностью это не проблема. Салон престижный, мужчины-клиенты и женщины-клиентки часто дают чаевые как в ресторане. Деньги для них - мусор. Часто дамы теряют серьги и кольца; находки следует сдавать в вышестоящие инстанции, то есть мастеру. Мастер заботится о возврате их владельцу. Прикарманивать украшения не стоит (здесь я оскорбилась), это наносит удар репутации заведения. За находку и возврат драгоценностей и честность делается приличная прибавка к жалованию.

В общем, я выяснила, что работа у меня, извините за каламбур, не пыльная. Мешки с мукой не разгружаю, ящики не ношу. Нужно лишь сметать отрезанные волосы, промывать полы и не присваивать цацки.

К работе я должна была приступить завтра. Вкалываю с десяти утра до шести вечера.

С Настей придется подружиться. Как-никак будем в одном заведении работать.

Еще меня порадовало, что не придется напяливать не себя ужасный синий халат. Мне полагается приличная форма: голубые брюки и майка с логотипом "Лилия".

- До завтра, - попрощалась при выходе я с Настей.

- Пока, - буркнула она и уткнулась в журнал.

Я еще немного погуляла по Москве и решила идти домой. В честь того, что устроилась на работу, купила много вкусностей для себя и Анны Павловны. Специально для Стервы приобрела разнообразные кошачьи лакомства. Может, как-то задобрится и перестанет мои ноги превращать в фарш, а то, чувствую, так будет каждое утро.

Направляясь к дому, мне требовалось пройти через арку. Должна сказать, что уже стемнело: самое время для маньяков и извращенцев разного рода, а их в этом городе полно.

Вдруг чьи-то руки толкнули и придавили меня к стене, затем куда-то потащили и вновь подперли мной стенку.