"Чары пленницы" - читать интересную книгу автора (Грей Кайла)

Глава 18

Не в силах заснуть, Бейли сидела в кресле возле камина и смотрела на картину в золоченой раме, висящую над кроватью. Несколько свечей бросали на стены свет, хаотичный, как ее мысли.

За ужином она с удивлением узнала, что Коул вникал во все детали обстановки и украшения элегантного дома. Она и не думала, что он способен на это. Это противоречило тому безразличию, которое он перед ней изображал. И эту картину он тоже сам заказал: красивый остров и океан внизу. Для этого ему пришлось привезти на Лочинвар художника, потому что на ней нарисован вид с балкона именно из этой комнаты. Забравшись в кресло с ногами, Бейли думала о противоречивой натуре Коула, который способен создать такую изысканную обстановку. Он скрывает эту свою черту. Бейли с трудом могла вообразить Коула, получающего удовольствие от чего-либо, кроме мести.

Резкий стук в дверь напугал ее. Бейли взяла свечу, которую собралась было погасить, и открыла дверь: На пороге стояла встревоженная Анели.

– Что такое? – спросила Бейли и взяла женщину за руку.

– Ему плохо.

– Жар?

– Да, по-моему, он не доживет до утра. – Анели заплакала.

– Что я могу сделать? – От страха у Бейли перехватило горло.

– У него судороги. Он зовет тебя. Ты должна пойти, – взмолилась Анели и потащила ее к двери в соседнюю комнату.

Коул лежал на кровати, обливаясь потом, тело содрогалось в судорогах. Бейли кинулась к нему, села рядом на кровать, взяла за руку. В невнятном бормотании то и дело слышалось ее имя. Коул всегда казался ей сильным, и потому его вид особенно испугал Бейли. В бреду его мучили демоны, лицо исказилось, и ее охватил душераздирающий страх. Что бы это ни значило для нее, для ее будущего, она не хотела, чтобы он умирал.

Ночь тянулась бесконечно долго. Вызвали Марселя, он принес чай, заваренный особым сбором: цветы бузины, перец, тысячелистник и пиретрум, и Бейли терпеливо поила Коула с ложечки. В результате он пропотел, и она отерла ему тело сухим полотенцем. Один раз он открыл глаза и долго смотрел на нее, пока она не уговорила его заснуть.

В течение ночи несколько раз заходила Анели, по мере надобности приносила чистые полотенца и свежую воду. Вот уж и солнце победило ночную тьму, первые ранние птички зачирикали навстречу новому дню. Анели прогнала служанок, чтобы те поспали несколько часов, и звонко чмокнула Чиско в губы.

– Мне жалко тебя оставлять, любовь моя, – сказал он, – но я должен подготовить встречу корабля «Морская душа», просмотреть документы и проследить за разгрузкой. Коул не хотел бы, чтобы из-за него капитан нарушил график.

– Коул будет тебе благодарен за то, что ты обеспечил разгрузку, – сказала Анели.

– На все воля Божья, я молюсь, чтобы он поправился и вскоре начал канючить, что я слишком дорого заплатил за муку и прочие глупости. Тебе надо поспать, дорогая, – нежно сказал Чиско и погладил ее по щеке большой рукой.

– Ладно, ступай, ступай. Я здорова, как день, который мы с тобой встречаем. Выспаться успеем, когда минует опасность. Все равно ты ничего не можешь сделать, нам остается только ждать, когда ему станет лучше.

Бейли старалась не показать, что наблюдает за нежностями супругов. Она обожала Анели и довольно скоро стала восхищаться и ее большим угрюмым мужем. Их любовь была у всех на виду. Их близость напоминала ей родителей той поры, когда она была маленькой. К сожалению, у Анели не было детей, но она отдавала свою любовь обитателям Лочинвара и сделала остров приветливым домом, а сахарную плантацию – доходной.

Бейли тоже хотела бы иметь такую любовь. И семью. Но как это осуществить, когда единственный мужчина, занимающий ее мысли, беспечно играет своей жизнью, имеет дурные манеры, не способен к любви… и сейчас находится на грани жизни и смерти.

Только вышел Чиско, как вошла Маетта, балансируя тяжелым подносом: фрукты, хлеб и чайник с чаем. Она поставила его на стол у камина и зевнула во весь рот. Анели ее поблагодарила и отослала спать, потом налила чаю и подсела к Бейли.

Бейли поблагодарила, взяла чашку, подула на чай, сделала маленький глоток.

– Чиско очень хорошо к тебе относится, вам повезло, что вы встретили друг друга.

– Да, он добрый человек. Подумать только, я чуть не отказала ему! – Она засмеялась.

– Правда?

Анели кивнула, отбросила густые волосы на спину.

– Просто он был такой… устрашающий. И громогласный. Я думала, что он, скорее медведь, чем человек. Что он мог понимать в любви?

Бейли улыбнулась:

– Как же он тебя убедил?

– Он обращался со мной так, будто я святая. Приносил цветы, читал стихи, гулял со мной по нашему винограднику. Когда после нескольких месяцев я ему отказала, он чуть с ума не сошел. Я была так молода, а он такой опытный. Но он не сдался. Однажды мы сидели под моей любимой ивой, и я заметила на земле крохотную птичку. Она отползала, пыталась взлететь, но не могла – у нее было сломано крыло. Чиско очень нежно подобрал птенчика и всю дорогу до дома нес его в своей огромной мозолистой руке, потом забрал с собой. С тех пор я не видела его без Афортунато. Глупыш не мог летать, но все время сидел у него на плече. Стоило Чиско его позвать – и он тут как тут. Когда Чиско в следующий раз предложил мне пожениться, я согласилась.

– Моя мама говорила, что только тогда узнаешь человека, когда заглянешь к нему в сердце, – задумчиво сказала Бейли.

– Трудно внушить это капризной, молодой девушке. Мои глаза искали прекрасного принца, а не ревущего медведя, – смеясь, сказала Анели. – Получается, у меня есть оба.

Бейли кивнула, глаза невольно устремились к кровати, где Коул метался по подушке. Бейли встала, заменила промокшую подушку на свежую, вытерла ему шею и лоб прохладным полотенцем, потом села на место. Анели кружочками нарезала какой-то зеленый фрукт с черными точками, Бейли такого никогда не видела. Анели сказала, что это киви.

– Похоже, твоя мать была умной женщиной. Напомни, сколько тебе было лет, когда она умерла?

– Двенадцать. Я многое про нее помню, но иногда мне кажется, я забыла больше того, что могла бы удержать в памяти.

– Твое счастье, что у тебя была мать, которая тебя любила, хотя и умерла, когда ты была совсем молодой. Некоторым не так повезло.

Бейли поставила чашку на блюдце и посмотрела подруге в глаза, надеясь, что она продолжит. Анели накрыла ее руку своей.

– Я, кажется, догадываюсь, что сделало Коула таким, каков он сейчас.

– Холодным? Неприступным? Вспыльчивым? – Анели усмехнулась:

– Мы с Чиско познакомились с Коулом, когда он набирал команду на «Барракуду». Но я сердцем чую. – Она постучала себя пальцем по груди. – И иногда вижу по глазам. Он жаждет иметь то, во что перестал верить, поэтому и отрицает, что этого хочет.

– И вполне в этом преуспел. Так что его безопасности ничто не угрожает.

Анели посмотрела на нее понимающим, мудрым взглядом:

– Я всегда верила, что когда-нибудь он встретит свою пару. Ангела, который вернет ему веру.

– Если таковой существует, желаю удачи этой святой женщине, она ей понадобится, – ответила Бейли и посмотрела на Коула. Он опять бредил и что-то бормотал. Она встала, намочила и отжала полотенце, бережно вытерла ему лоб.

– Да, но я уверена, что ты справишься с задачей. – Бейли усиленно занималась Коулом, сказав себе, что, видимо, не поняла английский Анели с ее сильным акцентом. Но когда оглянулась, заметила проказливый блеск в кофейно-карих глазах новой подруги. Стало ясно, что она все поняла правильно, и Бейли было заспорила, но Анели чмокнула ее в щечку и пошла к двери.

– Пойду-ка проверю, как идут дела. А тебе нужно поспать, я пришлю Маетту, пусть посидит с ним.

– О… Лучше я сама, все нормально. – Бейли вдруг почувствовала, что засыпает на ходу.

И опять в глазах Анели вспыхнул огонек, она улыбнулась, сверкнув белыми зубами:

– Конечно, chica. Я пришлю тебе крепкий кофе.

«Это ничего не значит, просто я не хочу, чтобы человек умер, что тут странного», – сказала себе Бейли после того, как за Анели закрылась дверь.

Через час Бейли встала, потянулась, растерла руками поясницу. Она распахнула стеклянные двери, впуская в комнату утренний ветерок. Послышался голос Коула. Она вернулась к кровати и села рядом.

– Ты резала мне живот.

– Да. Вы предпочли бы умереть?

Он хмыкнул в ответ.

– Нет, вы же не позволите себе умереть, пока не осуществите свою месть. По крайней мере, это я о вас знаю.

– Если бы ты знала…

– Ш-ш-ш, не разговаривайте. Вам надо отдохнуть.

Он покачал головой.

– …что случилось… ты бы поняла.

– После расскажете. Сейчас я хочу, чтобы вы отдыхали.

Он взял ее за руку.

– Сейчас.

Бейли хорошо знала этот взгляд. Она сдалась, наклонилась к нему, чтобы ему не приходилось напрягаться.

– Я слушаю.

– Она… моя мать… имела любовника. Он уговорил ее отравить моего отца. Сказал, что хочет на ней жениться. – Он закашлялся и помолчал, чтобы передохнуть.

Бейли промокнула ему лоб холодным полотенцем.

– Разве мать не любила вашего отца?

– Любовник убедил ее, что мой отец ее не любит. Но он любил.

– Конечно, любил, – утешила его Бейли.

– Я тогда был в школе. Но Грифф был еще маленький, он был дома, когда…

– Он был дома, когда что, Коул? Что случилось?

– Тот человек сказал ей, что она должна избавиться также от Гриффа и от меня. Он хотел собственных сыновей.

– Он хотел, чтобы она убила своих детей? – ахнула Бейли.

– Она отказалась. Сказала, что погубит его, раскроет правду о нем.

– Какую правду?

– Его имя. Он… это Дракон. – Коул словно выплюнул имя и закашлялся.

Бейли резко выпрямилась в кресле и зажала себе рот рукой. Она вспомнила, что Коул говорил, что Дракон каким-то образом разгуливает по колониям, словно он один из них. Но его мать знала, что спит с чудовищем! У Бейли сжалось сердце. Неудивительно, что Коула переполняет злость.

– Но твоя мать так и не выдала его?

– Не могла, если б и захотела. Он всадил ей нож в сердце. Меня вызвали из школы из-за того, что умирал отец. Я приехал слишком поздно. А через день все это случилось. Она просила меня… только поговорить с ней. Она все рассказала. Почти все. Мать хотела, чтобы сначала я ее простил, – с горечью сказал он.

Бейли сразу поняла и зажмурилась. Коул не дал ей прощения, и это стоило ему имени Дракона.

– Ваша мать умерла и не сказала, кто он, – прошептала она.

Коул кивнул, глядя на нее пустыми глазами, как будто израсходовал все чувства. Бейли не могла вынести его вида. Пусть бы был злым, наглым, что угодно, только не поражение.

– Ваша мать вас любила, Коул, вы это понимаете, правда? Она совершила ошибку, ужасную ошибку, но она не пошла на убийство вас и вашего брата.

– Это я виноват. Я ее не простил. И теперь гоняюсь за призраком.

Бейли приблизила к нему лицо.

– Вы ни в чем не виноваты. Слышите? Ни в чем. Никто не осудит вас за то, что вы были в ярости и не могли ее простить. Это был шок… у вас не было времени во всем разобраться до того, как она умерла. Вы все еще можете ее простить.

Он вытянул руку и погладил ее по лицу. Потом рука упала, глаза закрылись.

– Нет, – выдохнул он и опять провалился в глубокий сон.

Бейли смотрела на спящего Коула совсем другими глазами. Кажется, он не мог или не хотел расстаться со страданиями прошлого. Это трудно, сама она каждую ночь молилась, чтобы Бог дал ей сил снова стать счастливой. Отец ей не раз повторял, что мать не хотела бы, чтобы она вечно грустила. Так что Бейли научилась быть счастливой и после смерти матери. И сейчас изо всех сил старалась следовать наставлениям отца.

Коул не собирался искать новое счастье. Он ему противился. Бейли такого не хотела. Она хотела бы вылечить его и остаться вместе с ним. Но она знала, что он избрал свой путь и не свернет с него. Даже в горячечном бреду его лицо было искажено памятью о том, что он ей сейчас раскрыл.

Она вздохнула и вышла на балкон, вдохнула свежий утренний воздух, посмотрела на расстилавшийся перед ней простор. Слева в океане на фоне серо-голубого неба белели большие квадратные паруса.

Корабль с продовольствием прибыл.

Обхватив себя руками, Бейли следила за тем, как причаливает корабль. Ей бы следовало радоваться. Это корабль, который увезет ее домой.

Отсюда.

От Коула.

Почему же ей хочется, чтобы корабль оказался фантазией? Она энергично растерла руки, как будто счищала с себя противоречивые чувства, и вернулась к кровати Коула. Она ему сочувствовала, ужасная трагедия его семьи была делом рук Дракона. Это у них общее – их любимых погубил один и тот же пират, значит, вполне естественно, что она чувствует сострадание к Коулу. Но ничего больше.

Бейли задремала, а когда проснулась, солнце уже достигло высшей точки в небе, на верхнем этаже было душно, как под толстым одеялом. Спасибо, ветра на острове дули постоянно и в комнату залетал ветерок. Бейли лежала на кровати рядом с Коулом, подложив руку под голову. Она застонала, чувствуя, как затекли мышцы. Тыльной стороной ладони Бейли проверила лоб Коула, он был холодным, и она облегченно вздохнула. Не сводя глаз со спящего, она потерла шею, встала и потянулась.

Вошла Анели, за ней служанка с кувшином воды.

– Как он? – спросила она, с тревогой глядя на Коула.

– Жар прошел, – выговорила Бейли.

– Хвала Господу! – сказала Анели, и обе женщины обнялись, смеясь – не столько от облегчения, сколько от усталости.

Они вдвоем прочистили Коулу рану, перевязали и несколько минут поболтали на затененном балконе. Но их прервали служанки, Анели извинилась и ушла по делам. Вскоре после ее ухода жара совсем разморила Бейли; чувствуя, что опасность для Коула миновала, она решила пойти к себе и прилечь. Продовольственный корабль будет готов к отплытию только через несколько часов, она успеет отдохнуть перед дорогой домой. Бейли помолилась, чтобы ей удалось уговорить капитана судна взять ее в колонии, хотя ей нечем заплатить.

Она в последний раз подошла к кровати Коула, радуясь, что глаза у него закрыты. Она вынула из кармана кольцо, последний раз посмотрела на надменное золотое «Л» и надела его Коулу на мизинец левой руки. Она надеялась, что материнское кольцо как-нибудь поможет ему обрести покой, в котором он так нуждался. Потом, импульсивно, она наклонилась над ним и нежно поцеловала в теплые мягкие губы.