"Брачный контракт" - читать интересную книгу автора (Либер Вивиан)

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Сначала ей на стол легли шелковые красные боксерские трусы. Затем связка ключей, электробритва, черная зубная щетка, пуловер с эмблемой баскетбольной команды Университета Аризоны, ночная рубашка и пеньюар персикового цвета.

Патрисия отвела взгляд от экрана монитора и застыла в недоумении.

– Он подарил мне этот гарнитур, – заносчиво произнесла Мелисса Стенхоуп и постучала пальчиком с бледно-розовым маникюром по столу Патрисии. – Вернее, купил по моей просьбе. Но, поразмыслив, я решила, что этот цвет мне не идет. Это весенний цвет, а я – зима.

– Как это?

– Мне подходят зимние цвета. Патрисия кивнула, хотя не очень поняла.

– Я – зимний тип, а этому типу идут яркие, эффектные тона, – пояснила Мелисса. – Персиковый тоже неплохо смотрится на мне, но… Одним словом, я решила вернуть подарок.

– Ясно.

– И другие вещи тоже.

Она извлекла из пакета испачканную травой бейсболку и деревянную биту. Положив их сверху, Мелисса демонстративно вытерла руки салфеткой.

– Теперь все, я в полном расчете с Сэмом Уэнрайтом. Как будто его никогда и не было в моей жизни.

– А как насчет изумрудов? – спросила Патрисия.

Мелисса сглотнула и автоматически прикоснулась к мочкам ушей. Изумруды в окружении мелкой россыпи бриллиантов виновато сверкнули в ответ.

– Какие изумруды?

– Серьги с изумрудами, которые Сэм подарил вам на день Святого Валентина. Да вот они, у вас в ушах.

– Завидная осведомленность, – иронично протянула Мелисса. – Неудивительно, что ты здесь на хорошем счету. Изумруды я оставлю себе. Во всех книгах по этикету написано, что женщина может оставлять себе подарки, полученные от мужчины во время их романа. Особенно если они ей к лицу. И вообще, я была обязана вернуть ему только обручальное кольцо. Я гляжу, оно уже красуется у тебя на пальце!

Мелисса наклонилась над столом, обдав Патрисию запахом «Шанели № 5», и схватила ее за руку.

– Теперь оно мое. – Патрисия хотела произнести эти слова как можно увереннее, но голос все-таки дрогнул.

– Надеюсь, тебе повезет больше, чем мне, – фыркнула в ответ экс-невеста.

– Что вы хотите этим сказать?

– Он не способен любить женщину, – с уверенностью произнесла Мелисса, отпуская руку Патрисии. – Он никогда не отдает себя целиком, какая-то его часть всегда ускользает…

Патрисия прекрасно понимала, что не должна спрашивать, но не удержалась:

– Вы поэтому расстались?

– Скажем… это была одна из причин. Патрисия отключила компьютер и предложила сопернице сесть.

– Скажите, что он ищет в женщине? – спросила Патрисия. – Какие женщины ему нравятся?

Мелисса поудобнее устроилась на стуле и, подперев подбородок, на секунду задумалась.

– Он любил меня в шелке. В жемчугах. В кружевах. Но больше всего – без ничего. Эй, а почему ты спрашиваешь?

– Просто хотела узнать мнение предшественницы.

Взгляд у Мелиссы потяжелел.

– Не юли, сестричка. Сэм – прекрасный любовник. Лучший. Мы обе знаем это. – Патрисия заметила, как боль тенью промелькнула на лице надменной красавицы. – Но разве ты не почувствовала, что, даже когда он занимается с тобой любовью, когда вы оба на пике наслаждения, какая-то его часть остается сторонним наблюдателем? Даже в такие моменты он не принадлежит тебе полностью. – Казалось, Мелисса забыла, где она и с кем разговаривает. Она вдруг словно очнулась и пристально посмотрела на Патрисию. – Дорогая, да ты никогда не спала с ним! Ведь так?

– Я не стану отвечать на этот вопрос.

– И не надо, – усмехнулась Мелисса и почему-то перешла на шепот: – Послушай, Сэм – мужчина до мозга костей, с истинно мужскими запросами. Чтобы противостоять ему, удержать его и удовлетворить, женщина должна быть очень сильной.

Патрисия нервно сглотнула.

– Ему нужна стопроцентная женщина, – резюмировала Мелисса.

– А разве вы не…

– Дело не в этом. Впрочем, это уже неважно. Я бы так и так не вышла за него. С моей точки зрения, ему не хватает светского лоска.

– Неужели?

– У него нет родословной и семейного состояния. Он – выскочка, вернее, человек, сделавший себя сам, как теперь модно говорить. Это качество кажется очень привлекательным в начале романа и утомительным в конце. Мой отец отправляет меня в Европу развеяться и забыть о Сэме. Не могла бы ты оказать мне любезность на прощание?

– Я заинтригована. Чем я могу помочь?

– Я не хочу встречаться с Сэмом. Не очень приятно с точки зрения самолюбия. Ты не могла бы принести мне мою фотографию, которая стоит у него на столе? Я хочу забрать ее.

– Хорошо. Посидите пока здесь. И не ройтесь в моих бумагах, все равно ничего не поймете, – пошутила Патрисия.

– Не волнуйся. Математика? Фу, какая тоска. Всегда ненавидела ее в колледже, – рассмеялась Мелисса.

Патрисия направилась в офис Сэма, но на письменном столе фотографии Мелиссы не было.

Зато была ее. Небольшая, десять на пятнадцать, в рамочке, стояла на письменном столе.

Она улыбнулась.

Наверное, эта фотография простоит здесь до самого развода.

– Но пока-то она здесь, – вслух произнесла Патрисия, – у меня еще есть время.

– Извините, я не нашла вашей фотографии, – сказала она, входя в офис.

В руках у Мелиссы была телефонная трубка.

– Звонит твоя мать. Почему ты не сказала ей, что выходишь замуж?

Патрисия хлопнула себя по лбу. Мелисса взяла со стола свою сумочку, помахала рукой и вышла из офиса.

– Мам…

– Я еду на свадьбу.

– Нет, мама. Это совсем не то, что ты думаешь. – Патрисия дотянулась ногой до двери и захлопнула ее. – Это ненастоящая свадьба.

– Что значит «ненастоящая»? Моя единственная дочь выходит замуж! Я обязательно должна присутствовать на церемонии.

– Мама, помнишь, когда вы с отцом работали в России, еще во времена Советского Союза? Там был один физик, которого собирались сослать в Сибирь.

– Да. Его звали Сергей Ратмиколов, и папина секретарша вышла за него замуж, чтобы он смог выехать из страны.

– Мой случай чем-то похож…

– Но секретарша сразу же развелась с ним, – напомнила миссис Пил, – как только он оказался в США и его пригласили в Гарвард. Это был фиктивный брак.

– Мама, мой брак будет таким же…

Повисла долгая пауза.

– Мама, ты слышишь меня?

– Да, дорогая, – наконец ответила миссис Пил. – Патрисия, я никогда не знала, что в Аризоне такие серьезные политические проблемы. Ты собираешься помочь ему эмигрировать в Техас?

– Рекс дал нам это, – сказал Сэм, кладя на рабочий стол Патрисии два билета. – Опера «Мадам Баттерфляй».

– В Орфеуме, – благоговейно выдохнула Патрисия, прижимая билеты к сердцу. – Его недавно отреставрировали.

– Говорят, стало очень красиво. Позолоченные лестницы и всякое такое.

– Я очень хочу пойти, – призналась Патрисия. – Сэм, но это билеты в ложу! Нет, мы не можем ими воспользоваться, это уже чересчур. Мы должны сказать, что очень заняты подготовкой к свадьбе…

– Это билеты Рекса, Его попросили приветствовать губернатора, который этим вечером тоже будет в театре, в соседней ложе, но Рекс не может. Я согласился сделать это от его имени, но, если пойду один, без тебя, это будет выглядеть немного странно.

– Мне нечего надеть на такое мероприятие.

– А ты вообще ничего не надевай, – поддразнил Сэм и тут же получил шутливый шлепок. – То, что сейчас на тебе, смотрится очень неплохо.

– Это рабочий костюм, – запротестовала Патрисия. – А театр предполагает вечернее платье.

В результате недавних трат ее банковский счет приближался к нулю, но благодаря советам Гаскона у нее теперь были наряды на все случаи жизни.

– А куда делись все твои серые костюмы и белые блузки под горло?

– Мне надоело выглядеть невзрачной, – ответила Патрисия.

– Ты никогда не выглядела невзрачной, – возразил Сэм. – А в последнее время выглядишь просто сногсшибательно. Вчера вечером в ресторане ты была в центре внимания всего мужского поголовья. Кто был тот мужчина, который остановился у нашего столика и попросил у тебя автограф?

– Поклонник Ким Бейсинджер, – парировала Патрисия. – Он был очень разочарован, когда прочитал на салфетке Патрисия Пил.

– Я начинаю ревновать.

– Неужели?

– Конечно, нет, – весело рассмеялся Сэм. – Кстати, от тебя замечательно пахнет.

– Да? Спасибо.

– Ты пахнешь, как…

– …экзотическая восточная принцесса? – с надеждой подсказала Патрисия. Она отдала почти сто долларов за унцию этих редких духов, но продавщица заверила ее, что мужчины теряют голову и сходят с ума от желания, почувствовав этот аромат.

Где бы ей раздобыть еще такие духи, которые превращали бы мужское вожделение в настоящую любовь!

Две прошедшие недели с чистой совестью можно было назвать торжеством целомудрия. Патрисия чувствовала интерес Сэма к себе, но она помнила слова Мелиссы: «Сэм – мужчина до мозга костей, с истинно мужскими запросами». Конечно, ему нужна женщина, нужен секс. И Патрисии требовалась вся ее выдержка, чтобы говорить «нет», когда тело-предатель вопило «да!».

Но если она согласится, он узнает ее ужасную тайну. А стоит Сэму понять, что она невинна, он оставит ее в тот же миг.

Сэм перегнулся через стол и потерся носом о щеку Патрисии.

– Нет, это не духи. Пахнет круассаном с шоколадом. Признавайся, ела?

– Не успела. Ешь. – Патрисия подвинула круассан Сэму. – Мне все равно нельзя. Милдред велела держать вес.

– Тяжело тебе, – без тени сочувствия произнес Сэм, откусывая большой кусок.

– Особенно если ты ешь мой завтрак у меня на глазах.

Сэм хмыкнул, отправляя в рот последний кусок, встал и демонстративно стряхнул с лацкана невидимую крошку.

– Ты уверена, что не хочешь пойти в оперу? Вообще-то я виноват перед тобой – каждый вечер задерживаю допоздна.

Зачем он так? Это были лучшие две недели в ее жизни.

– Я пойду, Сэм. Если Рексу так важно поприветствовать губернатора, пусть даже это сделаешь ты, надо идти.

– Отлично! Мне совсем не хотелось бы идти с кем-нибудь другим. Заеду за тобой в восемь.

– Ладно.

Сэм приник к ее губам, но не успела Патрисия обрадоваться, как в кабинет вошел Майк с почтой для нее, и она поняла, что это снова было шоу.

– Привет, Патрисия. Я принес твою почту, – сказал Майк. – Ты выглядишь немного растерянной. Предсвадебная лихорадка?

– Да нет, – ответила Патрисия, покачав головой. – Хотя… есть немного.

– Очень любезно со стороны мистера Баррингтона устроить свадьбу в своем доме, правда?

– Конечно. Жаль только, что Третий не приедет.

– Третий? Кто это?

– Извини. Между собой мы называем сына мистера Баррингтона «Третий», поскольку сам Рекс Баррингтон – Второй, понятно?

Майк улыбнулся и стал просто неотразим.

– Понятно. А почему его не будет?

– Дела. Он работает за границей и, похоже, не спешит возвращаться. Представляешь, его никто никогда не видел! Кроме Рекса Второго, конечно.

Майк рассмеялся.

– Кстати, – бросил он, выкатывая свою тележку с почтой в коридор, – я забыл тебе сказать: здесь твоя мать.

– Здесь? – оторопела Патрисия. – Где здесь?!

– В вестибюле. Ждет тебя. Удачи, Патрисия.