"Вечный Странник" - читать интересную книгу автора (Сербжинская Ирина)ГЛАВА 11Сати оглянулась на заросли боярышника, смерила взглядом расстояние до балкона и пожала плечами. – Совершенно не понимаю, в чем дело, – призналась она. Никита кивнул и направился к скамейке неподалеку. Сати понуро побрела следом. Они уселись, помолчали. Сати вытаскивала из волос сухие листочки и обломки веточек, вертела их в руках и снова пожимала плечами. Никита вздохнул, поднялся, пошел к киоску в конце аллеи, вернулся с двумя бутылками пива. Ловко сорвал крышку ключом, протянул бутылку Сати. Она отхлебнула и задумчиво уставилась в землю. – Это все штучки Вечного Странника, не иначе, – сказала она наконец. – Помнишь, тот мужик… ну, на даче который… говорил, что мечуган этот себе на уме. Развлекается время от времени. И сейчас вот тоже! Может, это шутка у него такая? – Шутка? – недоверчиво переспросил Никита. – Да уж… знатно он пошутил! – Ну, не знаю тогда… – Как ограбление-то прошло? – бесцветным голосом поинтересовался Никита. – Нормально. Если не считать того, что меня уборщица видела. Сисадмин подавился пивом. – Что?! Как это? Где видела? – Ну да, видела. Я на нее напоролась. Вернее, она на меня наскочила, заглянула в кабинет. Понимаешь, вот так летят псу под хвост тщательно разработанные планы. Из-за какой-то глупой случайности. Вообще-то это во всех детективах так… Надеюсь только на то, что тетка-уборщица в музее работает недавно, в лицо никого не знает, так что, может, и пронесет. Может, забыла она обо мне раньше, чем до галереи скульптуры дошла? – Гм… – Никита покрутил в руках бутылку, стекло приятно холодило пальцы. – А не могла эта железяка обратно в музей перенестись? Как думаешь? – С чего бы это? Думаешь, ему там так уж понравилось? – А вдруг? Сати приложилась к бутылке. – Ну, иди проверь, – буркнула она, неинтеллигентно вытирая губы ладонью. – Я в музей больше ни ногой! Хватит. Ни за что не пойду! И как ты себе этот визит представляешь?! «Ребята, я тут у вас экспонат сперла, а теперь найти не могу. Я у вас его, часом, не обронила?» Так, что ли? – Ну… – Сам иди! – отрезала Сати. Они замолчали. Из-за полуразрушенной старой веранды аттракциона «Автодром» показалась серая тусклая личность, огляделась, почесалась и побрела к скамейке. – Бутылочку не оставите? – сипло пробубнила личность, приблизившись и обдавая сидевших сложным ароматом городских трущоб. – Пошел на хрен, – грубо отмахнулась Сати. Личность не обиделась. Из-за веранды показался еще один бомж, в лыжной шапке, несмотря на теплый день, и резиновых ботах. Он тащил проволоку с нанизанными на нее железными чушками. – Во козлы, – тяжело вздохнул Никита, отвлекаясь от невеселых раздумий. – У нас во дворе уже второй раз крышку воруют с канализационного люка. Прикинь, это просто открытая дыра в земле, а там внутри – вода и какие-то штыри торчат. И рухнуть туда поздней ночью – раз плюнуть. Я дочку боюсь во двор гулять отпускать. – Правильно, – печально сказала Сати. – Не отпускай. Мало ли что… Она приложила холодную бутылку ко лбу. Стало легче, но ненамного. – Никита, я ничего не соображаю, – призналась она. – Совсем ничего. Какой сегодня день? – Понедельник, – с трудом припомнил тот. – Пресс-конференция в музее сегодня была? – Конечно. – Сисадмин обеспокоенно поерзал, поглядывая на Сати. – А год какой сейчас, помнишь? А адрес свой домашний? – Умолкни. Сегодня понедельник, в музее прошла пресс-конференция. Так? Я на ней была? – Ну… – Не нукай. Я на ней была? – Была… вроде… – Никаких «вроде». Я на ней была. Пока народ работал, интервью писал, я что сделала? – Слушай, с тобой все в порядке? Что-то ты меня пугаешь… – Я восстанавливаю цепочку событий, балда! Так во всех детективных книжках делают, ясно? Ты одну макулатуру читаешь типа «Как собрать компьютер из старого сепаратора за пять минут». А я серьезную литературу читаю: детективы всякие, журналы глянцевые. Ладно, не отвлекайся, продолжим. Пока народ тусовался, я пробралась в кабинет Кости. Это я помню совершенно отчетливо. Я взяла проклятую железяку… гляди, вот на рукаве пиджака остался след от ржавчины, теперь фиг отчистишь! Придется в химчистку нести. Видишь? – Вижу. – И я сбросила ее с балкона. – Сати махнула бутылкой в сторону музея, который скрывался за разросшимися старыми ильмами. – Прямо в эти кусты. – Ну? – И где он? Как мог меч исчезнуть? Кому он нужен? – Мужикам с дачи и твоему эксу, – подумав, ответил Никита. – Бомжу еще… магу… – Экса ты оставь в покое. С эксом я только что разговаривала, и уж поверь, если бы он обнаружил свой драгоценный экспонат в кустах, мне бы точно рассказал. А он об этом не говорил. Значит, не знает, что его музей обворовали. Пока еще не знает, – уточнила Сати и поморщилась. – Хочешь сказать, кто-то… кто-то из этих засланцев из другого мира тут оказался, возле музея? Прихватил Странника и сделал ноги? Обратно в свое тридевятое царство? Так, что ли? Сисадмин недоверчиво прищурился. – Это бы хорошо. – Сати вздохнула и допила пиво. Личности, не отрываясь, смотрели на пустую бутылку. – Но я так думаю, засланцы здесь ни при чем Кто-то другой Странника попер. Кто-то нам неизвестный. Может, этот… как его? Колдун проклятый? Как его, кстати? Имя какое-то дурацкое! – Тильвус вроде… – Во-во… Вдруг Никита замер, пораженный страшной мыслью. – Слушай, – проговорил он шепотом и тревожно оглянулся. – Так может, из этого царства-государства еще один эмиссар прибыл? А? А может, их несколько? Может, они вот так, бандами, и путешествуют по другим мирам? Они и того… мечуган наш прихватили? Сати испугалась и тоже оглянулась по сторонам, словно ожидая нашествия засланцев. – Да что ты? Только эмиссаров нам не хватало. Мы и с одним-то не знаем, что делать. – Вот и я о том же. Сати подумала. – Нет, это маловероятно, конечно, – проговорила она. – Вряд ли… Но куда железка делась? Если меч здесь, в городе, представляешь, каких дел он натворить может! Вот уж работы будет у криминальных корреспондентов! Они-то, конечно, только обрадуются… еще бы, столько материала! Майский день, именины сердца! Личности потоптались в отдалении и робко приблизились. – Бутылочки пустые можно забрать? – Слушай, мужик, я тебя сейчас убью! – свирепо рявкнула Сати в тот самый момент, когда Никита произнес: «Да забирай!» Бомж замер в нерешительности с протянутой рукой, испуганно поглядывая то на Никиту, то на Сати. Потом все же решился и сделал по направлению к скамейке маленький шажок. – Неудачный день сегодня, – философски заметил его коллега в лыжной шапке, сочувственно наблюдая за маневрами приятеля. – Бутылок мало. Народ пить перестает, что ли? Металлолома тоже не густо, после городского субботника хрен что найдешь. Он звякнул чушками и вздохнул. – Не скажи, – отозвался другой, ловко выкатывая бутылки из-под лавки и опасливо поглядывая на Сати. – Добра всякого на улицах полно… Конечно, искать надо, работать! Вон Серега сегодня здоровенную железяку в кустах нашел. Только что. В пункт приема попер. Спасибо, девушка, за буты… Сати подскочила к бомжу и вцепилась в него мертвой хваткой. – Сволочь! – орала она и трясла его с такой силой и яростью, какую за собой и не подозревала. – Я тебе говорила, что тебя убью?! Говорила? Все, пеняй на себя теперь! Кто железяку попер из кустов? Кто? Бомж, перепугавшись окончательно, рухнул на землю, прикрывая голову руками. – Где? – заорала Сати, изо всех сил пиная бомжа новыми ботинками. – Где этот Серега, куда он пошел? Говори, мать твою! Никита, потеряв дар речи, глядел на нее вытаращенными глазами. – А-а-а-а! – голосил мужик, даже не пытаясь уклониться от бешеной девицы. – По голове не бей! – Я тебе щас дам «по голове не бей»! Я тебя, сволочь… урод моральный! Никита наконец опомнился и вскочил со скамейки. Он оттащил растрепавшуюся Сати и крепко ухватил за руки. – Тихо! Тихо, сказал! Не хватало еще, чтоб менты твои вопли услышали. Успокойся! Увидев, что подельница медленно приходит в себя, он отпустил ее и наклонился над пострадавшим бомжом. – Слышь, мужик, где железка эта? Которую друган твой в кустах обнаружил? Ты лучше сразу скажи, а то эта психопатка тебя сейчас без наркоза кастрирует. Сам видишь, психическая она! Ручаться за нее я никак не могу. Бомж сел, с опаской поглядывая на Сати. В глазах его застыл настоящий ужас. – В пункте приема металлов… мы всегда туда сдаем… Да что же это! Опасные психические по городу запросто ходют! – В каком именно? – зловеще-спокойным тоном продолжал допрос сисадмин. – Этих пунктов по всему городу тыща, не меньше… Быстрей соображай, видишь, снова припадок у нее начинается. Сделает тебе харакири столовой ложкой и отвечать не будет… Справка у нее! – Возле кафе «Чародейка»… там без документов принимают, – с готовностью раскололся бомж, испуганно косясь на Сати. – Ты им железо, они тебе деньги. – Дешево отделался, мужик. Давай – ноги в руки и жми отсюда! – Я знаю, где этот пункт! Это в подворотне, в красном доме. – Сати разом забыла про бомжа. – Никита, за мной! Она бросилась к выходу из парка, сисадмин метнулся следом, на ходу шаря по карманам в поисках ключей от машины. Через минуту белая «японка» взревела и сорвалась с места. Парни в пункте приема металла оказались крепкими орешками. – Какая железяка? – лениво поинтересовался один из них, крепкий малый с затейливой татуировкой на плече, поигрывая зажатой в кулаке толстой серебряной цепью. – Никаких железяк сегодня не приносили. – Точно, – так же спокойно отозвался другой, коротко стриженный, в красной майке, открывающей накачанные мускулы. – Мы металлолом принимаем только по документам. От организаций. С частными лицами не работаем. – Бомжара вам железку притащил, – пытался втолковать парням Никита, немного нервничая под их пристальными немигающими взорами. – Длинную такую. Ржавую! – Не было никаких бомжар, – стоял на своем первый, внимательно разглядывая сисадмина холодными глазами. – Для особо непонятливых уточняю, но только один раз. Не было. Сати стояла рядом и натуральным образом дымилась от ярости и нетерпения. Увидев, что разговор затягивается, она подошла ближе и решительно отодвинула Никиту в сторону. – Вот что, братья по разуму. – Она похлопала по карманам пиджака и выудила красное служебное удостоверение. – Не хотите по-хорошему, будет вам по-плохому. Учтите, с прессой ссориться – себе дороже! Мне узнать о том, кто хозяин вашей лавки, – раз плюнуть. И то, что вы железо по документам принимаете, мне по барабану. Бабушке своей сказки эти рассказывайте! По документам, ага… Я про вас такое напишу, мало не покажется. Имейте только в виду, что в УВД края нашу газету тоже читают. Изучают, можно сказать, внимательнейшим образом. Так что ждите в скором времени гостей, железные дровосеки… приедут к вам ребята в серой форме, на уши поставят. Уж я постараюсь! «Дровосеки» переглянулись. – Какая железяка нужна? – процедил один, сверля Сати ненавидящими глазами. – Длинная такая… да ты закрома свои покажи, я ее узнаю, – заторопилась она, сгорая от нетерпения. – Закрома, бля… шустрая какая… как хорек с клизмой… – пробурчал парень и скрылся за дверью, обитой стальными листами. Сати с Никитой быстро переглянулись. Через минуту дверь заскрежетала, появился «дровосек». Под мышкой он держал Странника. – Эта, что ли? – Эта, эта, – выдохнула Сати и ухватила меч. – Точно, она! Наша железка! Все, забираем мы ее у вас! Национализируем! Она передала клинок Никите, тот вцепился в него обеими руками, да так, что пальцы побелели. – Короче, мужики, мы вас не видели, вы нас тоже не знаете, – сказал он многозначительно. Мужики глядели на них запоминающе, гоняя желваки. Сати внезапно почувствовала себя очень неуютно и заторопилась на улицу. Оказавшись во дворе, они запихнули меч на заднее сиденье и прыгнули в машину. Ловко лавируя в потоке транспорта, Никита свернул с центральной улицы на Прибрежное шоссе, и машина стремительно помчалась вперед, даром что «японку» с полным правом можно было назвать «пожилой». Сперва мелькали за окном унылые однообразные районы, потом шоссе сделало поворот и открылся заросший высокой травой берег реки. Возле деревянного причала на мелкой волне качались моторные лодки и катера. Внезапно, в который уже раз за этот чудовищно длинный и тяжелый день, Сати почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. – Останови машину, – успела сказать она. – Фигово мне что-то. Никита тормознул, Сати вывалилась из салона на обочину, и ее сразу вывернуло. – Фу-у-у… – проговорила она, достала платок, вытерла рот. В голове звенело. Сати сделал несколько неуверенных шагов в сторону реки. Хотелось лечь в траву и умереть. Так она и сделала: легла на траву и стала глядеть в небо, ожидая смерти. Сердце то замирало, то начинало колотиться в груди, норовя выпрыгнуть наружу, и тогда становилось больно дышать. Небо и облака медленно кружились то в одну сторону, то в другую можно было запросто соскользнуть с круглого бока Земли и унестись в открытый космос. Сати решила, что если сердце и дальше будет так скакать, то ждать старушку с косой придется недолго. К вечеру она непременно навестит. Но вместо старушки с косой над Сати наклонился встревоженный Никита. – Э! – сказал он. – Ты что расклеилась? Хочешь водички? Я в киоске купил, у них там холодильник. Сати села, прижала ко лбу ледяную пластиковую бутылку. – Господи, как мне хреново, – пробормотала она и с мольбой взглянула на небо. – Господи, сделай так, чтобы это был сон! Просто сон! Просто кошмарный, ужасный сон, и я сейчас проснусь, и ничего этого не будет! Сисадмин обеспокоенно смотрел на нее. – Давай я тебе на руки полью, – предложил он. – А ты умоешься. Легче станет. Сати подставила руки, плеснула в лицо холодной водой, пузырьки газа зашипели на коже. Легче не стало. Руки противно дрожали. Она снова легла и закрыла глаза. Вечернее солнце ласкало землю, вокруг было спокойно и мирно. – Как ты думаешь, когда они покражу обнаружат? – спросила Сати. – Музейщики наши? Он задумался. – Хрен его знает. Когда разберут весь сундук тот, что им строители сдали. А может, раньше. Но обнаружат, это точно. Видела, как твой экс в эту железяку вцепился? – Отстань от меня с эксом, – сказала Сати, не открывая глаз. – Это было давно. – Это было весной, – уточнил Никита. – Да пошел ты… – вяло отреагировала Сати. – Пролетарий офисный… Отстань. Просто забудь. Короче, они спохватятся. И начнут искать. И не найдут. Потом вспомнят, кто у них бывал чаще всех. Уборщица на меня донесет, как пить дать! Опишет меня. Свяжут два этих факта: мой приход на конференцию и пропажу меча… Свяжут, как ты думаешь? Во всех детективах… – А твой экс тебя не прикроет? – Ты опять про экса! – рассердилась Сати. – Сколько уже можно! Просила же! Чтобы он меня прикрыл, надо ему обо всем рассказать. А что я ему скажу? Что по городу маг бродит, а в музее зачарованный меч объявился? Так? Тебе самому-то не смешно? Никита подумал. – Вообще-то нет, – признался он. – Ну вот. Мне – тоже. А Костя подумает, что я окончательно с катушек съехала. Городская сумасшедшая, понимаешь? Она вздохнула и открыла глаза. – Нет, Никита. Это я только тебе могу рассказать, но уж никак не эксу. – Эксу-шмексу… Что делать будем, если нас заметут? – Будем отпираться, – мрачно сказала Сати, глядя в небо. Через весь небосвод протянулся белый след от самолета. – А если нас проверят этим… как его? Детектором лжи? Сати оживилась и села, скрестив ноги. К дорогому твидовому пиджаку пристали сухие травинки. – Слушай, я проходила как-то обследование на детекторе лжи. Представляешь? У нас в городе есть частное детективное агентство. Бывшие менты и фээсбэшники держат. Они раскрытием коммерческих преступлений занимаются, ну, там банки, фирмы крупные. Понятное дело, они себя не афишируют, у них и так заказов – выше крыши. Так вот, они в прошлом году выписали себе такой аппаратик… детектор лжи. Полиграф называется. И специалиста работать на нем. Такой мужик! Ну, такой мужик! Никита заржал. – Красивый? – Умный! Это главное. И вот я про этот полиграф писала. Это такая штука, вроде ноутбука. Садишься, значит, на тебя цепляют всякие датчики… мне на пальцы цепляли… Потом задают вопросы, ты отвечаешь, а на экране выводится кривая линия, типа кардиограммы. И чуть ты соврешь, самописцы – раз и фиксируют это. Сисадмин помрачнел. – А обмануть детектор лжи можно? – Вряд ли. Хотя мужик этот… ну, полиграфист, говорил, что в принципе можно себя натренировать, но это ж надо специальную подготовку пройти. А мы не успеем уже. – Расколют нас. – В два счета, – согласилась Сати и снова улеглась на траву. Над рекой перекликались чайки. – Сначала, Никита, нас в СИЗО поместят, – задумчиво сказала она, разглядывая небо. – В следственный изолятор. Я там была как-то. – Да ты где только не была, – недовольно пробурчал тот. – Во-во. Ты меня слушай, я плохому не научу. Короче, СИЗО. Следственный изолятор. Ну, знаешь, тот, что возле трамвайной линии. Трамвай номер семь. – Ты-то туда как попала? – Мужик один письмо мне оттуда написал. Им газеты, оказывается, доставляют, он заметку мою прочитал и написал, так, мол, и так, все у нас хорошо, замечательно мы тут сидим, читать только нечего. Скучно. Мы в редакции тогда акцию организовали «Книги в тюрьму», что ли… Не помню уже. Нам городские библиотеки списанные книжки грузовиками привозили. Теперь, думаю, можно лет десять в СИЗО отсидеть и не соскучиться, вот сколько мы книг им отправили! Я туда их и возила. – И как? – Страшно там. Дверь стальная, вот такой толщины! Окна в корпусах все заколочены. Коридоры узкие, потолки низкие. У нас ведь тюрьма старая, ей полтораста лет уже. Камеры маленькие. У меня клаустрофобия сразу началась, это когда кажется, что дышать нечем. Воздуха нет. – Ничего, привыкнет твоя клаустрофобия, – хмыкнул Никита. – Посидим там месячишко… – Месячишком не отделаешься! Люди по несколько лет сидят, все суда ждут. Вот и мы с тобой… Кстати, я там видела камеру, в которой, по преданию, сидел маньчжурский император. – За что? – Что? – За что сидел, спрашиваю? Тоже попер что-нибудь? – Не знаю. Может, и попер, я не спросила. Не до того как-то было. Неприятно очень там, Никита. Не по себе. И капустой пахнет противно. И лица у всех такие… знаешь, как тесто непропеченное… они ж солнца не видят годами… Начальник тюрьмы с овчаркой ходит. Гриф зовут. – Начальника? – Собаку, балда! Они помолчали. По небу плыли нежные белые облачка, позолоченные вечерним солнцем. – Потом, значит, этапом нас на зону отправят, – продолжала Сати. – Это уже после суда произойдет. Про этап ничего тебе сказать не могу, не ходила. Но, думаю, тоже ничего хорошего. А вот в зоне я была, очерк писала. Никита снова хмыкнул, кусая травинку и щурясь на солнце. – Хорошо бы нас на своей зоне оставили, – размечталась Сати. – Здесь недалеко от города есть. «Тройка» – это женская зона, а «девятка» – мужская. Рядом бы были! И жене твоей близко ездить, навещать тебя. Пусть она мне сгущенку привозит, ладно? Никита не выдержал и захохотал. – Смешно тебе? Ну-ну… – Сати перевела задумчивый взгляд на реку. – Интересно, до того как нас посадят, мы успеем зарплату получить или нет? – неожиданно спросила она. – Зачем тебе деньги в тюрьме? – Ну не скажи, – рассудительно проговорила подельница. – Я буду просить, чтоб мне гламурные журналы покупали. В камере-то скучно. Хотя… Знакомые у меня в тюрьме есть: начальник СИЗО, главный психолог опять же… я с ней интервью делала как-то… попрошу, они купят. Вообще-то я хотела на эту зарплату сделать татуаж на веках, но уж ладно… – Татуаж? – удивился сисадмин. – Это еще зачем? Сати снова села. – Чтоб глаза были выразительные. На ночь же умываешься, макияж смываешь. И утром того… видок не тот. А если сделать татуаж, то как бы всегда на глазах подводка. И вот, представь, я просыпаюсь утром с подведенными глазами и сразу же начинаю выразительно таращиться на любимого мужчину! Никита ухмыльнулся. – Откуда у тебя любимый мужчина? Небось опять решила закрутить с красавцем из музея? – Не, с этим из музея – все. Особенно когда он узнает, что мы их обворовали… Это я так, гипотетически. – А я тебе практически скажу, – лениво произнес сисадмин. – В ближайшие три года на мужиков тебе выразительно таращиться не придется. Разве что на соседок по камере. – Это точно, – упавшим голосом согласилась Сати. – А как ты думаешь, мы сможем с тобой переписываться? Чтобы поддерживать друг друга морально? – По трубе перестукиваться будем, – сурово сказал Никита, поднимаясь. – Азбуку Морзе знаешь? – Нет… – Учи! Белая «японка» медленно вползла во двор редакции и остановилась. Возле Управления железной дороги у мусорных баков крутилась пестрая собака, боязливо поглядывая на неопрятного бродягу в серых замызганных штанах и шлепанцах на босу ногу. Недовольно нахмурив кустистые брови, он сосредоточенно изучал содержимое полиэтиленового пакета. Сати глянула мельком – человек показался ей смутно знакомым. – – Чего мы сюда притащились под конец рабочего дня? – недовольно бубнил Никита. – Ну, снова началось. – Сати вылезла из машины и с размаху хлопнула дверцей. – Сколько раз говорил: не хлопай так! – заорал сисадмин. – Не «Волга»! Блин, отвалится же дверца на фиг! Она и так один раз уже… Сати, игнорируя вопли приятеля, обошла машину и наклонилась к окну водителя. – Никита, мы же обо всем договорились. Надо этот мечуган схоронить где-то, ну, пока мы бомжа не нашли. Мага, то есть. Дома я такую опасную вещь хранить не буду. Я с ним боюсь один на один оставаться. К тебе домой – сам понимаешь… тоже не вариант. Выход один – на работе его спрятать. – Может, лучше на даче у меня? А то на работе народу полно… – На дачу твою я больше ни ногой. Да и далеко она. Сам подумай – обнаружим мы это мага… кстати, как его зовут? Я забываю все время… Так вот. Обнаружим мага – и что? Его на дачу везти придется минут сорок, неизвестно, как он к этому отнесется. Может, он на «Мерседесах» ездить привык? Или на коврах-самолетах летать? У него ж, по-моему, с головой не все в порядке. Не все чашки в серванте. – Это почему ты так думаешь? – заинтересовался Никита. – Блин, да сам подумай! Почему великий маг, вместо того чтоб волшебным посохом махать и молнии из пальцев пускать, по помойкам в нашем городе шарится? Я, знаешь, кино недавно глядела, фэнтези. Так там маги были вполне вменяемые. Мир спасали, со злом боролись, все как полагается. Ни один из них, заметь, по помойкам бутылки не собирал. – Это точно. – Никита вылез из машины и осторожно прикрыл дверцу. – Плачет по колдуну нашему вся психушка во главе с главврачом. Но искать его надо как можно скорее. Пусть забирает Странника и сваливает отсюда. И в своем царстве-государстве пусть лечится, по месту прописки. Он покосился на заднее сиденье, где лежал меч. – А вдруг мечуган ночью того… на вахтера, к примеру, нападет? – У вахтера ружье есть, пусть отстреливается, – отрезала Сати. – Но вообще ты прав… все силы надо бросить на поиски этого… как его? – Тильвуса. – Во-во! Никита оглянулся по сторонам. – Тогда так. Слушай меня внимательно. Иди в контору и принеси газеток старых побольше. Я железяку запакую хорошенько, чтоб вахтер не разглядел, что такое я тащу и… – А если спросит? – Если спросит, скажу – деталь для компьютера. Ясно? – Ничего себе – деталь… Думаешь, поверит? – Куда он денется! Поверит, конечно. Запакую, и спрячем мы его… Сисадмин почесал в затылке. – Слышь, подельница, а где мы его спрячем-то? Сати на мгновение задумалась. – В кладовке на третьем этаже. Подходящее место, по-моему. Там подшивки старые хранятся, и никто туда не заходит. Закопаем меч в подшивки, сверху еще хлама всякого навалим… Никто и не найдет. – Ладно. Тащи газеты, да ключ от кладовки прихвати, а я пока посторожу железяку эту. Несмотря на то что рабочий день подходил к концу, народу в редакции оказалось неожиданно много, и Никита сильно нервничал, поднимаясь следом за Сати на третий этаж. Она, по мнению сисадмина, шла слишком уж медленно, а потом и вовсе остановилась, причем так неожиданно, что Никита натолкнулся на нее и раздраженно зашипел: – Ну, что встала! Быстрей шевелись! Забыла, что у меня в руках деталь для компьютера длиной в два метра? – Ой, а это что? – удивленно спросила Сати. Навстречу им шел начальник рекламного отдела, злой и мокрый с головы до ног. За ним на почтительном расстоянии гуськом следовали подчиненные. – Макаронная фабрика деньги прислала, – официальным голосом сообщил начальник, поравнявшись с Сати. – Можешь получить в бухгалтерии. – Э… ну да… – растерянно ответила она. – А ты что, душ принял прямо в одежде? Словно не слыша, начальник прошлепал дальше, оставляя на линолеуме грязные следы. Рекламные менеджеры уныло потянулись следом. Никита ухватил за рукав одного из них: – Стой! Быстро, в двух словах, излагай – в чем дело? Оказалось, что, пока Сати и Никита грабили городской музей, в редакции тоже происходили вещи нескучные: на втором этаже неожиданно прорвало трубу, вода просочилась на первый и щедро полила печатные машины в типографии, в том числе и новый, еще не распакованный станок, приобретенный недавно за большие деньги. Шеф называл его «наше секретное оружие» и сильно рассчитывал с его помощью подавить всех конкурентов, повергнуть в прах и навсегда отбить у них охоту печатать газеты. Увидев, что на «оружие» сплошным потоком льется мутная вода, шеф обезумел от ужаса, полез под водопад сам, пытаясь закрыть станок телом, и этого же потребовал от подчиненных. Начальник рекламного отдела, демонстрируя редкостное холуйство, тут же последовал его примеру. Сисадмин представил себе эту картину и заржал. – Есть все-таки в мокрых мужчинах какой-то животный магнетизм, – лицемерно вздохнула Сати. Она перегнулась через перила и посмотрела вниз, на удаляющуюся процессию рекламщиков. – Я, можно сказать, тяжелейший в моей жизни эротический шок пережила только что, а ты ржешь. А ведь у себя в кабинете он еще и разденется… – Двигай давай! – недовольно скомандовал Никита. – Хватит мечтать о кренделях небесных. Иди в кладовку! Начальник рекламной службы тебя интересовать не должен по причине его женатости. Поняла? Сати неохотно тронулась с места. – Что ж с того, что женатость, – пробурчала она раздосадованно. – Если хочешь знать, в мире каждую минуту сходят с конвейера тысячи новых женщин. Не может быть, чтобы ему не захотелось обновить модельный ряд. – Ты что, автомагазину недавно рекламу писала? – догадался сисадмин. Они подошли к дверям кладовки, Сати воровато оглянулась и отперла замок. – Автосервису. Ну, там – развал, схождение… – И что? Знаешь, что это такое? – Да нет, конечно… Сати пропустила внутрь Никиту, зашла сама и захлопнула дверь. – Как ты можешь писать о том, о чем не имеешь ни малейшего понятия? – удивился он. – Это профессионализм, Никита! Профессионализм высшего класса! Да тебе этого не понять, не пытайся даже. Она огляделась: крошечная каморка без окон была завалена подшивками старых газет и журналов. – Ну, что стоишь? – набросилась она на Никиту. – Чего ждешь? Закапывай давай! – А уборщица сюда не того? – опасливо спросил сисадмин, разрывая залежи старых газет. – Не придет полы мыть? – Какая уборщица, ты что! Гляди тут пыли сколько! Да и зачем ей сюда ходить, она в кабинетах-то не убирается. Разве что у шефа пыль смахнет, да у рекламщиков. Сати пальцем написала на пыльной поверхности колченогого стола неприличное выражение, потом принялась рисовать портрет шефа. Получалось похоже. – А к нам она вообще не заглядывает, – добавила она, любуясь на рисунок. Никита уложил меч на пол в углу, навалил сверху пачки газет, потом, для гарантии, задвинул в тот же угол стол, мельком взглянув на написанное Сати. – Гм… не стыдно? – Не очень, – призналась она. – Слушай, ты еще журналами, журналами сверху завали. – Готово! Сати осторожно подошла к двери и прислушалась. – Погоди, вроде идет кто-то? Блин! Неужели именно сейчас кому-то приспичило сюда зайти? Никита навострил уши. – Слышь, подельница… – вполголоса пробормотал он, прислушиваясь к шагам. – Если нас двоих тут сейчас застукают, что говорить будем? – Скажем чистую правду. – Сати приложила ухо к двери. – Какую правду? Что прятали волшебный меч? Ты что, с ума сошла? – Да какой меч! – отмахнулась она. – Все равно не поверит никто… Нет, скажем, что у нас с тобой тут того… романтическое свидание. В это поверят. – Романтическое? В кладовке? – Никита с опаской оглянулся на меч. – Ну хорошо… Если хочешь, я могу сказать, что ты принуждала меня к сексу. Ну, чтоб убедительней звучало… – Не знала, что тебя к нему надо принуждать, – пробормотала Сати, прислушиваясь к удаляющимся шагам. – Во, ушли вроде. Еще минутку подождем, для гарантии. Слушай, Никита, надо бы нервы успокоить. Давай съездим сейчас в кофейню? Там, знаешь, тортики такие вкусные продают, шоколадные. Купим по кусочку свежего тортика, заодно подумаем, как мага изловить. Проведем военный совет, а? – Съездим, съездим, – проворчал сисадмин. – Поедим напоследок. – Почему напоследок? – Кто тебе в тюрьму тортик принесет? Я же тоже там сидеть буду, в соседней камере. Наконец Никита осторожно приоткрыл дверь. – Сперва в компьютерный отдел зарулим ненадолго, – озабоченно проговорил он. – Я список захвачу, детали завтра утром покупать поеду. А потом уж в твою кофейню… В отделе было пусто: верстальщики, закончив работу, разошлись по домам. Сисадмин оглядел стол, заваленный макетными листами, деталями и огрызками печенья, и озадаченно почесал в затылке. – Так… ты посиди пока… я быстро. Он включил музыку, чтоб было веселее, и принялся перерывать бумаги. – Где-то тут был… точно помню! – Никита сунул в руки Сати рамку с фотографией собственного кота по кличке Яндекс. – Подержи-ка, чтоб не мешалось. Хлопнула дверь, на пороге появился начальник рекламного отдела. Следом с извиняющимися улыбками осторожно просочились его менеджеры и робко столпились у стены. – А, ты еще тут? Это хорошо, – начал начальник, излучая такой силы животный магнетизм, что Сати беспокойно заерзала на стуле. – Макеты на рекламную вкладку готовы? А на буклеты к выставке? – Буклеты-шмуклеты… готовы. Завтра утром заберешь. Сдалась вам эта выставка… – Ты что! Как это – «сдалась»?! Рекламы и без того нет! – немедленно заорал начальник, с легкостью перекрикивая музыку. – А шеф на каждой планерке: «Почему падают объемы?» да «Почему падают объемы?» – А почему они падают? – невинно поинтересовался сисадмин. – А потому что лето! Все нормальные рекламодатели к морю уехали! Никита посмотрел на его подчиненных с жалостью. – Ну и ты своих отправь, – предложил он. – Пусть отдохнут от тебя. – Да я бы отправил, – с готовностью согласился начальник, размахивая макетными листами. – Да какой-то гад им сказал, что перед этим они должны получить отпускные. Ну, вот, может, магазин «Русский мех» за рекламу заплатит, тогда… Там бабки хорошие должны быть. Сати услышала про магазин «Русский мех» и потихоньку сползла со стула, стараясь как можно незаметнее покинуть компьютерный отдел. Текст для рекламного блока о сезонных скидках на меховые шубы следовало сдать еще вчера, а она до сих пор никак не могла найти в собственных папках исходный материал, который надо было переработать. Менеджеры следили за ее перемещением с плохо скрываемым сочувствием: так саперы-ветераны наблюдали бы за продвижением новобранца по минному полю. – Макет на место положи, – велел Никита, не прерывая поисков. Начальник перевел свирепый взгляд на менеджеров. – Идите и работайте! – рявкнул он раздраженно, швыряя листы. – И чтобы я вас до конца лета не видел! Подчиненные рванули к выходу все разом и устроили в дверях пробку, каждый старался покинуть отдел первым. Сати кинулась следом. – Стой! – послышалось за спиной. – Придумай быстренько маленький текстик! Для химчистки. Сати остановилась – незаметно сбежать не получилось. – Слушай, у меня работы выше крыши, – заныла она. – Зачем мне еще химчистка? Пусть Хамер напишет! Я бы не прочь, да на этой неделе моя очередь Интерфакс обрабатывать. Начальник рекламы уселся на стол и сделал рукой неопределенный жест. – Наше криминальное светило, – произнес он с непередаваемым сарказмом, – объявило мне только что, что, если бы в этой химчистке кого-нибудь убили или, на крайний случай, ограбили, оно бы с удовольствием написало. Но там пока что не убили никого. Даже не знаю, что делать. Нельзя же, в самом деле, для Хамера каждый раз организовывать убийство. Так мы всех рекламодателей под корень изведем. Сати обреченно вздохнула. – На какую тему писать? – Ну, понимаешь… что-то вроде того, что «лето – пора чистить шубы» и все такое. – Понятно, – мрачно процедила Сати и обменялась выразительным взглядом с Никитой. – Завтра к вечеру напишу. – Она пнула ни в чем не повинную дверь и с достоинством покинула компьютерный отдел. |
||
|