"Полигон" - читать интересную книгу автора (Кузнецов Сергей Борисович)Глава пятаяЯ вскочил и побежал в комнату к телефону с намерением звонить Гансу в Москву... Ну да, телефон ведь отключен. Стоп. Утром перед поездкой в супермаркет я звонил домой, чтобы предупредить, что задерживаюсь... Трубку тогда никто не снял, и я оставил сообщение на автоответчике... Я нажал кнопку, перемотал пленку. Вот оно. Мое сообщение на автоответчике последнее, после него – тишина. О чем это говорит? Да ни о чем! Неужели я такой идиот, что не помню, как отправил своих в Москву?! Я вернулся на кухню. – Угостите кофе? – невинным голосом спросила Галина Андреевна. Я молча засыпал остатки кофе из кофемолки в турку, добавил воды и принялся колдовать у плиты. Несколько минут прошло в молчании. Потом Галина Андреевна спросила: – Вы обиделись на меня, Артем? – Да, – буркнул я. – За что? Я не ответил. – Послушайте, я лишь рассказала вам о том, чему сама была свидетельницей. Согласитесь, что в данных обстоятельствах я имею право подвергнуть сомнению весь ваш рассказ. Посчитать его плодом воображения, сном... да чем хотите. В городе что-то происходит, но эти события могут не иметь никакого отношения к тому, что Я налил горячий кофе в чистую чашку, поставил перед математичкой и сел напротив. «Якобы» пришлось проглотить. Пока. – Хорошо. Давайте на некоторое время – Пять дней назад случился первый теракт. – Взорвали дом на соседней улице? – Я вспомнил куклу и вздымающийся в темное небо металлический остов. – Нет. Это произошло позже. А тогда взрыв был в больнице на окраине, на Коминтерна. Погибло больше тридцати человек. Второй взрыв – там же во время спасательных работ. Еще семнадцать жертв. После этого в городе и области объявили чрезвычайное положение. – На основании одного теракта? – Фактически – двух подряд. Прошла информация, что областная ФСБ располагает сведениями о готовящейся серии терактов «Воинами Ислама» по всей области. Сюда прислали специалистов из Москвы, бригаду, восемь человек... – И что? – Двое были убиты на другой день. Все, что я слышал, было ужасно. Но почему я ничего этого не знал?! В – Тех, кто убил москвичей, конечно, не нашли? – Почему? В тот же день. Они особо и не скрывались. Это ребята из местной милиции. Их пытались арестовать оперативники из московской бригады ФСБ, но коллеги их отбили. Областное УВД отказалось помогать москвичам. ГУВД, впрочем, тоже. Больший бред невозможно представить! – Как такое могло быть?! – Я сама ничего не понимаю! – В голосе бывшей учительницы слышалось отчаяние. – Происходит нечто, совершенно недоступное пониманию простого человека... обывателя. Мародерства, разбойные нападения, пожары, взрывы... Люди боятся выходить на улицу. Я рассчитывала услышать хоть какое-нибудь объяснение от вас... Вместо этого все еще больше запуталось. – Увы, – сказал я сухо. – Но откуда у вас вся эта информация? – Радио, телевидение. Но только в самом начале. Корреспонденты двух каналов – РТР и НТВ – пытались начать здесь работать... Двоих сотрудников РТР задержало городское УВД и отпустило лишь тогда, когда все телевизионщики садились в вертолет, вылетающий из города. Сюда не пускают никого извне. Представитель краевой администрации сделал заявление, что в ближайшие несколько дней в городе и области будет наведен порядок, а на другой день чуть не погиб – обстреляли его машину. Местный канал начал осторожно освещать события, происходящие здесь, так его закрыли. Так же, как две радиостанции, ежечасные новости которых были посвящены местным ЧП... – Внутренняя информационная блокада... – пробормотал я. – Терактов было еще три: магазин, спорткомплекс и жилой дом. Не считая пожаров. Не знаю, являются ли они поджогами, или дело там просто в технических неполадках или неосторожном обращении с огнем. Но... Есть еще кое-что... Я смотрел на нее. – Да нет, – наконец сказала она, как мне показалось, с облегчением. – Сочтете, что старуха выжила из ума... – Вы же не сочли, когда услышали мой рассказ. – На какое-то время, – призналась она. – Так что хотели сказать? – Не стану. Столкнетесь сами. Наверняка. – К плохому лучше быть готовым заранее. – Знаю... Но не смогу. Слишком невероятно. Сама до конца не верю... – Как хотите. – Я встал и подошел к окну. Помолчали. Рассвет за окном неуверенно вступал в свои права. Но в городе по-прежнему царила тишина: никаких звуков, характерных для этого времени суток, сюда не доносилось. Город затаился. Кажется, она рассказывает правду. Хоть и выглядит эта правда круче любой фантастики... – Вы мне не верите? – почувствовав мое состояние, обеспокоенно спросила математичка. – У нас это взаимно... – сказал я, не оборачиваясь и пробуя разглядеть с высоты восьмого этажа хоть какие-то признаки – Я ничего не придумала и вас, Артем, не обманывала, – обиженно сказала Галина Андреевна. – А если вы так своеобразно мстите мне за мои намеки о... м-м... провалах в вашей памяти, так я считаю, что они были более обоснованны, чем ваша последняя тирада... – Все, что вы рассказали, требует проверки. – Да пожалуйста! Надеюсь, вы найдете такую возможность! А я пришла к вам не сражаться, напротив – за помощью и поддержкой, потому что верила, что смогу найти здесь и то и другое. Я резко обернулся и подошел к ней. – Я бы помог... Если бы знал – как! Но я сам ни черта не понимаю! Что произошло со мной? Почему я – Стоит выйти на улицу, – спокойно ответила Галина Андреевна, – и вы начнете находить подтверждение моим словам. Очень быстро. Я разом сник, уселся за стол и принялся яростно готовить себе бутерброд с сыром. Надо позавтракать. Разговоры меня утомили. – Оленька сказала мне накануне отъезда, что вы отправляете их, потому что в городе неспокойно. Значит, вы знали. Я молчал. – Артем, может быть, этот удар по голове... – Превратил меня в кретина? Отшиб память?! Или, что самое невероятное, каким-то образом заменил истинные воспоминания на ложные, причем о последних пяти днях? Более бредовой версии не придумаешь! Галина Андреевна, чуть перефразируя, с улыбкой процитировала: – Заметьте, не я ее предложила! Я улыбнулся в ответ и откусил от бутерброда. – Не надо всухомятку, налейте себе чаю, – сказала учительница, но я упрямо помотал головой. – Я помню то, что помню, – сказал я с набитым ртом. – Только в фантастических фильмах с участием Шварценеггера и Бена Эффлека могут заменить воспоминания. Мы живем в реальном мире... С этим придется как-то справляться. С двойным стандартом последних пяти дней. Есть вдруг расхотелось, и я отложил бутерброд. – Поверьте, Галина Андреевна, все, что я рассказал, действительно произошло со мной, как бы ни было стыдно мне вспоминать о некоторых своих поступках... – Что вы намерены делать? – Во всяком случае, не сидеть дома и не ждать неизвестно чего. Двинусь в сторону банка – нужно выяснить, как там на работе и что мои коллеги знают о последних пяти днях города. Одна голова – хорошо, а десять... Что-нибудь придумается... Да, и обязательно навестить маму... Черт, я совсем растерялся... – Держитесь, Артем. – Галина Андреевна поднялась. – Самое главное – семья в безопасности. – Но это всего лишь с ваших слов... – сказал я потерянно. – Вдруг существует третья параллельная реальность, четвертая – и мы не знаем, какая из них истинная... – Я пойду, Артем. Проводите меня. Сил почти не осталось; я еле дотащился до двери и открыл ее. Галина Андреевна посмотрела на меня. – Помните это изречение, Артем? «Делай, что должен, и будь, что будет»? Больше мне нечего вам пожелать. Она вышла в предбанник, в котором немного развиднелось. – И уберите эту коробку! А то, честное слово, больше к вам не приду. – Обязательно, – вяло пообещал я. – А вы... постарайтесь без большой необходимости из квартиры не выходить. – Пожилые люди – народ подозрительный и запасливый, – улыбнулась она. – Когда началась вся эта катавасия, я прикупила круп и пельменей. Как-нибудь продержимся! Артем... поосторожней в городе. Хлопнула дверь предбанника. Она ушла. Я вернулся в квартиру. Будем считать, что с отъездом моих в Москву она не обманула. Это обстоятельство дает мне определенную... свободу маневра, хотя бы в психологическом плане – я не буду за них бояться. Сегодня же нужно навестить мать и убедиться, что с ней все в порядке. Тогда я совсем успокоюсь. А дальше? Что делать дальше?! Черт, хороший вопрос... Бежать из города? Пытаться бороться?! С кем? С юности не любил романы и фильмы про героев, в одиночку спасающих мир. Там идиоты все – и сами герои, и авторы книг и фильмов про них, включая самых маститых. Да и на хрена мне его спасать, мир-то? На то есть специально обученные люди... Но, как ни крути, город, в котором за пять дней произошло столько плохого (а ведь Галина Андреевна знает и рассказала мне далеко не обо всем, что случилось – о чем-то намеренно умолчала, о чем-то наверняка просто не ведает), серьезно болен. Попытаться найти лекарство можно... Но не в одиночку. Двинем в банк. В поисках единомышленников... Через двадцать минут, одетый в водолазку, свитер, камуфляжную форму цвета «грязный снег» – привет от ОМОНа – и кроссовки, с пополненным запасом провизии в рюкзаке, вооруженный до зубов, я был готов к походу. Тщательно запер квартиру на три замка, убрал ключи в нагрудный карман камуфляжной куртки, коробку из-под холодильника придвинул вплотную к двери Толика – «наш ответ Чемберлену», пусть-ка сам разочек ткнется в нее носом, и желательно в темноте!.. Можно выходить. Дождь не пошел, а упал на землю одномоментно, всей массой. Только что его не было – я успел отойти от подъезда довольно далеко – и вот он уже везде. И начался не с капель, а сразу с ливня. Библейскую фразу «разверзлись хляби небесные» я никогда не понимал и, следовательно, не мог оценить по достоинству. Сегодня оценил и понял. Как будто лихо раздвинулись огромные ворота в небесах, и вся масса воды, лежавшая на них, устремилась вниз. Я сразу промок. Что, вернуться за зонтиком? Хорошо ты будешь выглядеть, Артем – техасский рейнджер с зонтиком, взвизгивая, обегающий лужи, придерживающий автомат на плече, как дамскую сумочку... Увольте. А дождь – что ж? Мелкие издержки обстоятельств. Переживем как-нибудь. Улицы, по которым я быстро шел, щурясь от заливавшего глаза дождя, были совершенно, прямо-таки мистически пустынны – во всяком случае, в том окружающем пространстве, которое я мог обозревать сквозь стену воды. Ни единого спешащего на работу человека; ни одного открытого магазина или палатки даже из тех, что работают круглосуточно; никаких встречных или попутных машин, автобусов, маршрутных такси... Господи, да такого просто не бывает! Город покачивался под дождем на волнах времени и пространства, как Летучий Голландец без экипажа в бурном море. Исчезли даже те звуки, которые беспокоили меня ночью, когда я бежал домой... Вокруг царил только дождь... Это неправильно, это какие-то чертовы «Лангольеры» Стивена Кинга: чудовища, пожирающие время... Здесь пока никто никого не жрал: Лангольеры сожрали столько, что нужно время переварить. Вот переварят и снова набросятся... А мне надо успеть добраться до банка – авось там Лангольеры не достанут... Чем ближе я подходил к банку, тем отчетливее слышал звуки, от которых холодело внутри и хотелось заткнуть уши. Я не хочу, верещал маленький трусливый червячок внутри меня, поворачивай. Достаточно того, что я пережил вчера... Я велел ему заткнуться, в который раз пообещав раздавить, чего не сделал до сих пор только потому, что иногда он говорил здравые вещи, призывая обоснованно осторожничать. Я почти пришел на место. Спрятавшись от дождя под балконом первого этажа высотного жилого дома, я выглядывал из-за угла. Отсюда картина предстала во всей красе и перспективе. Комплекс зданий Русского областного кредитного банка (РОКБ) подвергся нападению большой группы вооруженных людей. Они вели обстрел издалека со стороны фасада, в основном из автоматов и винтовок; но я видел, что одна из хозяйственных пристроек уничтожена, и тут же на моих глазах нападавшими были произведены подряд два выстрела из гранатометов с разных точек. Одна граната попала в стену у центрального входа основного здания, вторая прошла мимо и угодила в машину зампреда на стоянке: «мерс» взорвался и эффектно подлетел вверх. Защитники банка отбивались, но довольно вяло: во-первых, не имели такого убойного вооружения, во-вторых, берегли патроны. Несколько неподвижных фигур лежало у территории, за ограждением – значит, одна попытка пойти на приступ уже была. Я продолжал наблюдать, понимая, что в такой обстановке сунуться в банк шансов нет – моментально завалят. Тем временем стрельба со стороны нападавших поутихла; сквозь завесу дождя я видел, что они рассредоточиваются вокруг объекта полукольцом – с одной стороны им мешал жилой дом, под балконом которого прятался я. Они разумно рассудили, что с этой стороны будут вынуждены подойти слишком близко к объекту и станут отличной мишенью для защитников. Наши, как я видел, а во многом – угадывал, тоже начали перемещаться: в окнах, на крыше основного здания и пристроек... Сколько еще они продержатся? И главное – что делать мне? Начать помогать им отсюда? У меня не самая удобная позиция, почти нет возможности для маневра; меня очень быстро обнаружат и убьют... Перемещения нападавших закончились, и вновь загрохотала стрельба. Дождь заливал глаза и мешал видеть; я ушел глубоко под балкон, прислонился спиной к стене и принялся ладонью стирать с лица холодную влагу... И вдруг понял, что совсем близко с моим убежищем стоит человек. Наверное, не прошло секунды – палец лежал на спусковом крючке автомата, а дуло смотрело в сторону возможной опасности. – Только не стреляй, Тимыч, – услышал я и сразу расслабился. Так меня в нашей банде называет только один человек, и этот человек был моим другом, мы вместе начинали в органах, вместе пришли на работу в банк, когда с деньгами стало вовсе невмоготу. Игорь Каламацкий осторожно выглянул из-за угла, шумно вытер лицо и нырнул в мое убежище, но встал в отдалении, с подозрением оглядывая и будто не веря, что это действительно я. На нем была аналогичная моей камуфляжка и высокие армейские ботинки. – Ты как здесь? – наконец спросил он. – Иду на работу. – Опаздываешь. Папа прогул запишет. Посмеялись невесело. – И давно это у вас? – спросил я. – С ночи. Хотели, козлы, наскоком взять... Часов шесть обороняемся. – А Михалыч, ты знаешь... Лева, Антон, они все... – Знаю, – сказал он. – Откуда?! – встрепенулся я. – Звонили из «Центрального», – удивленно ответил он. – Вчера. Последний звонок – и все, связи не стало. Мы думали, тебя тоже... – Голос был мужской? – тупо спросил я. – Не знаю, Папа разговаривал. Хотел сразу ехать, да тут такое началось... Отправил Павленко, но тот не вернулся... – Игорь, – сказал я, – что такое в городе? И главное, сколько времени вся эта фигня творится?! – Со вчера. А может, раньше – со вчера просто активно. Мы сами ничего не поймем: взрывы, шахидки... Все, как у больших, то есть в Москве. Ну, там-то понятно, а мы чем мешаем? Менты-бандиты... Среди напавших, – он кивнул в сторону боя, – знаешь, наш с тобой бывший босс... – Топорков?! – не поверил я. – Он. Говорят, ФСБ из Москвы он дал команду валить. А помнишь, погоняло-то у него было... – «Святоша», – сказал я. – Никаких взяток, борец за чистоту рядов... Что такое в мире, Кулема? Он вдруг весь подобрался и жестко сказал: – Потом разберемся. Сначала отбиться надо. И ты пойдешь со мной. – Да я иду, – сказал я, – только как пройти-то? Напрямки под огнем? – Я смелый, – сказал Каламацкий со странной полуухмылкой, – но не дурак. Есть нычка. Я же оттуда сюда как-то попал... Тем макаром и вернемся. Пушку на всякий случай держи наготове. Мы осторожно выскользнули под дождь, обогнули дом с другой стороны, остановились у небольшого окна, расположенного на уровне груди и прикрытого изнутри деревянными створками. Кулема толкнул створки, они легко распахнулись. Игорь посмотрел на меня. – Вэлкам, – сказал он и нырнул внутрь. – На осмотр нет времени, Тимыч, – сказал Игорь, когда мы оказались в начале длинного, слабо освещенного тоннеля с рядами кабелей по стенам на манер метро, только без рельсов. Пахло отвратительно: кислятиной, кошками и чем-то еще, столь же гадким. На полу виднелись следы множества ног. – Кто здесь ходил? – спросил я. Вместо ответа Каламацкий дернул меня за рукав. И мы побежали. Пол еле заметно шел под уклон,, оттого бежать было легко. Выстрелы были почти не слышны. Коридор несколько раз забирал то левее, то правее, но, в общем, не заплутаешь. Несколько минут спустя уперлись в стену. Игорь сделал неуловимое движение рукой – сверху со щелчками спустилась металлическая лестница, на вид довольно прочная. – За мной, – сухо скомандовал Каламацкий, ставя ногу на ступеньку. Лестница подрагивала, но ощущения того, что мы вот-вот сверзнемся, не было. Сверху пошел чистый воздух, но взбираться пришлось не до второго этажа, гораздо выше. В какой-то момент стала отчетливо слышна стрельба, я даже на мгновение приостановился. Минуту спустя Игорь замер, перевел дух, поднял руку и толкнул крышку люка. На нас хлынули свет и звук, и я почти оглох от грохота выстрелов. – Где мы? – спросил я. Он рывком вбросил тело на площадку, тут же нагнулся и протянул руку: – Вылезай – и будешь в банке. Я хохотнул над каламбуром. Мы были в подсобных помещениях главного здания, на цокольном этаже. Каламацкий тщательно запер люк, завалил его старыми фанерами и отряхнул руки. – Я не знал про ход, – сказал я. – Думаю, о нем не знал даже Михалыч, царствие ему... Хотя старый лис проработал в банке дольше Папы. И никто из нас не узнал бы, если б не Апокалипсис... Пошли, ВВС тебя ждет. – С чего ты взял? – Потому что он отправил меня за тобой. Пошли. Теперь мы бежали по коридорам цокольного этажа, где я ориентировался с закрытыми глазами. – Вы же считали, что я погиб! – проорал я Игорю на ходу, перекрикивая грохот выстрелов. Он вдруг остановился. – Хватит болтать, Темыч, – сказал он жестко. Было ощущение, что он совсем не устал. – Мы считали, да. Все мы, но не Папа. Он откуда-то знал, что ты жив и даже не ранен. – Но по башке-то я получил... – Херня, заживет твоя башка. Дураком-то ведь не стал? – Кое-кто считает... – начал я, вспомнив бывшую учительницу. – Так вот! – перебил Каламацкий. – Ты зачем-то сильно нужен Папе. Именно ты. Виды на него у тебя. Поручил мне разыскать и доставить. Я уж подумал: все, хана тебе пришла, Кулема. Это ж равносильно пойди туда, не знаю куда, приведи того, хрен знает кого... Но ты сильно облегчил мне задачу. – Он снова пошел по коридору, стараясь говорить в перерывах между выстрелами, чтобы не орать; это было затруднительно, поскольку перерывов практически не было. – Я увидел тебя в бинокль, когда наблюдал за перемещениями этих уродов... Вот ведь комедия! Вооружены – хуже не придумаешь, зато оптика... – Плохой из меня сотрудник, – сказал я. – Зря ВВС назначил меня старшим смены. – Плохой, – согласился Игорь устало, – и зря. Но Папа сказал – я сделал. А задачу ты мне облегчил, так что спасибо. Мы вышли на первый этаж. Здесь все было хуже не придумаешь: снаряд попал в стену рядом с оперзалом; было ощущение, что мы внутри обстреливаемого здания в Грозном в разгар войны в Чечне.. По холлу носились наши ребята с оружием; двое устроились у дыры, огрызаясь одиночными из «Кедров»; в глубине у стены был устроен походный лазарет, лежали перевязанные раненые, я увидел одного убитого, которого не знал. Среди медиков две женщины. Я подумал, что наверняка такой лазарет в здании не один, на других этажах есть еще... – Страшно? – спросил Игорь. Я увидел, что он весело скалится. – А все-таки мы их вдесятеро больше положили! – Чему ты радуешься? – спросил я. Прозвучало как-то так, что он посерьезнел и двинулся вперед, не оглядываясь. – Артем! Подбежал парень из моей смены, Витя, молодой оболтус, лицо в ссадинах, костюм в пыли и грязи, рукав оторван. – Не угостишь «узишником», а то у меня только «макар», настоящего оружия на всех не хватает... Сижу на скамейке запасных, помогаю оттаскивать раненых, ну и так, по мелочи... Остопротивело! Каламацкий остановился и смотрел на нас с интересом. – А тебе зачем? – спросил я. – Биться буду! – Глаза его загорелись сумасшедшинкой. – Ну и мудак, – сказал я. – Не угощу. Самому надо. Сидишь в запасных – и сиди. Успеешь. – Ну хоть патронов отсыпь, старшой! – В оружейке поклянчи, если у них осталось. – Я наклонился близко к его уху. – Да смотри пупок не надорви, идучи на рати. Легонько оттолкнул и пошел дальше. Игорь догнал. – Что это ты... Со своими-то? – Слушай, Кулема, – громко заговорил я на ходу, не поворачиваясь, – ты чье задание выполняешь? Меня куда должен доставить? Вот и шевели помидорами! Было обидно и горько. Не потому, что я боялся; я знал – боялись они все, и Каламацкий тоже. Просто пришла беда – и вот они уже живут в беде, комфортно и с огоньком. А это неправильно. Так не должно быть. И щенок этот, Витя... Не нужно ему под пули лезть. Как говорил мой дед, прошедший войну: «Не спеши на тот свет, там кабаков нет». На первом этаже Папы не оказалось. Не было его и в кабинете. – Где шеф?! – воззвал Каламацкий. Никто не повернул головы – все были заняты делом. Мимо несся один из бойцов и орал в рацию: – Подошла машина с припасами! Не давай приближаться! Гаси водилу и всех, кто сунется! – Снайперов у нас всего трое, – с сожалением сказал Каламацкий, провожая его глазами. – С той стороны есть солдаты, воевавшие в Чечне, некоторые из них – спецы в городском бою... Гранатометы – именно у них, хрен завалишь, даже снайперу. Без остановки перемешаются... – А чего вообще хотят? Тот же Топорков?! Игорь пожал плечами: – Поди знай... Ну где шеф-то, мать вашу?! – снова заорал он. Несколько человек обернулись, но опять никто не ответил. Мы двинулись к лифтовому холлу, и тут нас догнала одна из медсестер. – Вы Виктора Владимировича ищете? Ранен он, в плечо. На втором этаже, в большой переговорной, с врачами... |
||
|