"Музыка в сумерках" - читать интересную книгу автора (Гайдуков Сергей)

Сергей Гайдуков (Кирилл Казанцев) Музыка в сумерках

Глава 1

Для некоторых людей похороны — это самое радостное событие среди всех, что случаются с ними за всю их жизнь. Похороны как бы подтверждают, что покой усопшего окончателен и обсуждению не подлежит, окружающим же они приносят чувство глубочайшего удовлетворения: наконец-то... Свершилось! Когда я вижу, как гроб опускается в отверстую могилу, я редко испытываю скорбь и печаль. Чаше нечто вроде странной радости.

Раньше я никогда не получал официальных приглашений на похороны. Видимо, что-то изменилось. Пришла новая мода. Наверное, из Москвы. Любая мода приходит из Москвы. В том числе и мода на черные конверты, изготовленные из плотной бумаги хорошего качества.

Моя фамилия была на небольшого размера белом квадратике, наклеенном на конверт подобно тому, как наклеиваются ценники на товар. А сам конверт лежал в моем почтовом ящике. Ничего не скажешь, приятно обнаружить такую штуку с утра пораньше. Это настраивает на соответствующий лад. Думаешь уже не о том, что надо бы пойти в магазин, потому что холодильник пуст, как пляж зимой. Думаешь о бренности всего земного. Мементо мори, или как там его...

Короче говоря, кто-то очень постарался испортить мне настроение в четверг утром.

Самое смешное — если в этой ситуации уместно смеяться, — что фамилия усопшего мне ни о чем не говорила. На листе глянцевой бумаги темным золотом было вытиснено:

Глубокоуважаемый_________________

С глубоким прискорбием извещаем Вас о том, что похороны Байстрюкова Александра Георгиевича состоятся в пятницу на Прохоровском кладбище в тринадцать часов.

Родные и близкие покойного

Там, где было оставлено место для фамилии адресата, чья-то заботливая рука вписала черными чернилами «К. Шумов». Таким образом я оказался в числе приглашенных.

Сложив конверт пополам, я засунул его в карман и поднялся на свой этаж. Дома я тщательно пролистал записную книжку, стараясь отыскать фамилию «Байстрюков». Бесполезно.

Я лег на диван и уставился в потолок. Покойный мог быть мне известен как Саша, как Шура, Санек... Байстрюков, Байстрюк, Бай... Нет, и эти производные от имени и фамилии ничего не воскрешали в моей памяти. Родные и близкие Байстрюкова не потрудились оставить домашнего адреса или телефона. А жаль.

Впрочем, в ближайшие два-три дня никакими особыми делами я загружен не был. Почему бы не посетить Прохоровское кладбище и не выяснить что к чему? Не самый приятный способ времяпрепровождения, но других приглашений мне никто не присылал. Ни на этой неделе. Ни в этом месяце. Ни в этом году.

Если кто-то хотел моего участия в намечающейся печальной церемонии — что ж, я был готов. Я настолько проникся торжественностью наступающего дня, что даже почистил ботинки. Я заставил себя весь четверг оставаться трезвым.