"Школа суперменов" - читать интересную книгу автора (Гайдуков Сергей)3Первым делом Мезенцев огляделся по сторонам — нет ли посторонних ушей в опасной близости. Вторым делом он подумал, что много бы дал за зеркало напротив, — чтобы видеть свою физиономию и знать, как много по ней можно прочитать. В-третьих... Черт, почему именно он?! — Почему именно я? У Гене... У вашего отца такие связи, такие знакомства. Я, наверное, последний человек, к которому стоит за этим обращаться... — Я вам объясню, — сказала Лена. И по одной этой фразе Мезенцеву стало понятно, что вся свалившаяся на него напасть — это очень серьезно. Это не субботний утренний каприз богатенькой дочки, которая в пятницу вечером поцапалась с приятелем и решила всем назло найти папиных убийц. За этим чувствовалась серьезная подготовительная работа и серьезное решение, изменить которое вряд ли кому-то под силу. Во всяком случае, на раз генеральскую дочку было не остановить. Мезенцев позвал Веру, велел принести две большие чашки кофе и настроился на долгий разговор. — В этих больших связях и знакомствах отца все и дело, — рассудительно произнесла Лена. — Кто-то из этих людей его и убил. Там крутились очень серьезные деньги, там могла и возникнуть причина для убийства. Поэтому я не могу доверять никому из его московских знакомых. Они все делают кислые лица, сочувствуют, предлагают помощь... Но я им не верю. — Не могут же они все участвовать в заговоре против вашего отца... — Все — не могут. Одни были заказчиками убийства, другим смерть отца просто выгодна, третьи не захотят портить отношения с первыми и вторыми. В итоге никто палец о палец не ударит для настоящего расследования. Только пыль в глаза будут пускать. — Но есть же милиция, прокуратура... Они же ведут какое-то расследование. — Вы смеетесь? Да они рады-радешеньки, что отца убили. Он был независимый человек, ни к кому из них на поклон не ходил... Они не будут глубоко копать. Тем более есть удобное оправдание — в отеле был пожар. Все улики сгорели. — Там был пожар? Я не очень внимательно следил за новостями... — Если его и не было сначала, то они его специально устроили потом, — уверенно заявила Лена, вытаскивая сигарету из пачки. Мезенцев вспомнил про идею Алика с Севой запретить курение в ресторане и сделать его более семейно-ориентированным, но Лена поняла его взгляд по-своему. — Папа не знал, что я курю, — сказала она. — Когда живешь за тысячу километров от отца, многие веши легко скрывать. — Он мне показывал твою... вашу фотографию, — сказал Мезенцев. — Только там был другой цвет волос. Лена кивнула: — Старая фотография. Я же говорю — многие вещи легко скрывать. Я отцу отправляла только приличные фотографии, не посылать же себя с розовым ирокезом и пирсингом в пупке... — С розовым ирокезом? — Мезенцев попытался представить это, но его фантазия не смогла так радикально преобразить Лену. — Дело прошлое. — Вот поэтому я и не узнал те... вас. Богатой буде... — Мезенцев запнулся, чувствуя себя бегемотом на льду. — С этим все нормально. С мачехой мы полюбовно договорились. Точнее, наши адвокаты договорились. Для нее страшнее не я, а родственники тех, предыдущих жен. Ей был нужен союзник, и она меня слегка подкупила. — А она не хочет искать убийц мужа? — Шутите? Слушайте, Евгений, давайте на «ты», а то меня весь этот официоз утомляет. Я же хочу о деле договориться, тут чем проще, тем лучше... Идет? Мезенцев пожал плечами. Договориться о деле. Знала бы ты, девочка, с кем договариваешься... Лучше тебе не знать. — Идет, — поняла его жест Лена. — Так о чем это я? — Твоя мачеха не рвется найти убийц? Во второй раз с начала разговора Лена улыбнулась, все так же сдержанно: — Она? Нет, ее это не интересует. Как только мы урегулировали вопрос с наследством, она улетела с бойфрендом в Майами. А сейчас она в Аспене. Это такой лыжный курорт, — пояснила она, поняв по лицу Мезенцева, что он не в курсе. — Есть такие особые люди, которые готовы платить кучу денег, чтобы летом кататься на лыжах, а зимой заниматься серфингом. Мачеха как раз из таких людей. Ну да дело не в этом. Я знаю, что летом ты встречался с папой, навещал его в санатории. Это было буквально за пару дней до того, как он уехал на юг, на эту свою деловую встречу... — Было такое, — кивнул Мезенцев. — Мы посидели, поговорили... Это длилось часа полтора. Он ничего не сказал о том, что куда-то собирается ехать. Наоборот, сказал, что решил успокоиться, отдохнуть, мол, всех денег не заработаешь... — Было бы странно, если бы он стал всем подряд рассказывать о своих планах, так ведь? — Так, но... — Что? — Мне всегда казалось, что у нас — я имею в виду тех, кто вместе воевал в девяносто втором году, — были немного особые отношения... Я бы сказал, доверительные. «Зеркало. Зеркало мне. А лучше маску, противогаз, что-нибудь, чтобы закрыть лицо. Иначе она поймет, она не может не понять, или чему их там тогда учат в бизнес-колледжах?!» — Так вот об этом я и говорю. «О чем это она?» — Я приехала к тебе, потому что у тебя с отцом не было бизнеса. У вас с ним были эти самые особые доверительные отношения. Вы сражались вместе и спасали друг другу жизнь. Мне казалось — хотя, может быть, я не права — что у тебя я найду поддержку. — А ты... Ты уверена, что у нас не было деловых отношений? — Уверена. Я потратила довольно много времени, разбирая отцовские бумаги, роясь в его компьютере... Ты упоминаешься там только в связи с приднестровским конфликтом. Отец готовил второе издание своих мемуаров, расширенное, и в черновом тексте он дает характеристики некоторым людям из своего отряда. — Неужели я попал в книгу? — мрачно спросил Мезенцев. — В черновик. Там написано, — она вытащила из сумочки очки с круглыми стеклами, лист бумаги. — Написано, что ты — «...абсолютно верный, готовый к самопожертвованию человек, для которого собственная выгода никогда не была главным делом. После войны Евгений не очень удачно женился, потом развелся и теперь владеет небольшим рестораном в родном Ростове. На жизнь ему хватает, и к большим деньгам он не стремится». Вот так... — Она сняла очки и положила их на стол. — Разве он был не прав? — В книгах еще и не такое понапишут, — несколько невпопад бросил Мезенцев. Что-то из написанного Генералом его покоробило, только он не мог сразу сообразить — что. То ли снисходительность последних слов, то ли начало — про абсолютную верность и самопожертвование. — А разве что-то изменилось? Ты — Второе, — сказал, поразмыслив, Мезенцев. — То есть? — Я не буду жертвовать собой ради кого-то или чего-то. В данном случае — ради памяти о Генерале или ради тебя, Лена. У меня есть сын, о котором я должен заботиться, так что если уж жертвовать, то ради него, и то... Лучше обойтись безо всяких жертв. Как там написано у Генерала — я владею маленьким рестораном в родном Ростове, на жизнь мне хватает... Мне хватает. У меня нет причин все это бросать и... Заниматься непонятно чем ради непонятно чего. — Значит, твоя абсолютная верность... — Это верность самому себе. Я не верный солдат Генерала, как тебе могло показаться... Извини. "Я — То есть это ваш окончательный ответ... Евгений Петрович? — Это мой окончательный ответ, Лена. Это во-первых. А во-вторых, я и тебе очень не советую заниматься этим делом. Если там действительно замешаны большие деньги и большие люди, то они тебя проглотят и не поморщатся. — Да, я в курсе. Я адекватно оцениваю степень опасности. Поэтому мне нужны соответствующие люди. Вы же в Ростове не один такой. — Какой? — Не единственный, сражавшийся вместе с отцом. У меня есть список... Скажем, Артем Синегубов. — Тема Боксер? — У вас есть его телефон или адрес? Только не надо говорить, что вы его не знаете, я все равно его найду, даже без вашей помощи... — Теперь она выделяла «вам» и «вашей», словно хотела уколоть Мезенцева. Но у него была толстая кожа, закаленная годами брака. — Я ему позвоню, — сказал Мезенцев. — И попрошу сюда подъехать. Он пошел в свой кабинет, позвонил Теме и вкратце обрисовал ситуацию, закончив словами: — И посылай ее сразу, посылай! Ясно? — Хм, — сказал Тема. — Что это за «хм»? — Смотря сколько она предложит. Мезенцев яростно и многоэтажно выматерил Тему, и тот уныло пообещал подъехать и послать генеральскую дочь по указанному адресу. |
||
|