"Слепой Агент [Последний долг, Золотой поезд]" - читать интересную книгу автора (Майоров Сергей)

Сергей Майоров Слепой Агент [Последний долг, Золотой поезд]

Пролог

Август 1995

Дождь шёл с самого утра и переставать, похоже, не собирался. Посмотрев на затянутое серыми тучами небо, Быков плюнул под ноги, растёр плевок по асфальту и направился к машине, глубокими затяжками докуривая сигарету. Немчинов уже сидел за рулём, смахивал щёткой пыль с панели приборов. Увидев напарника, он включил двигатель и облокотился на руль. Приоткрыв дверцу, Быков оглянулся, сделал последнюю затяжку и отбросил окурок далеко в сторону. Легко опустившись в высокое кресло, он передёрнул плечами:

— Бл…дская погода!

— Это точно. — Немчинов мягко включил передачу и отпустил сцепление. — Она всегда бл…дская.

Синий «ниссан-террано» описал полукруг по площадке для отдыха, на мгновение замер у кромки шоссе, пропуская тяжёлый грузовик, и стремительно помчался в левом ряду, слегка подрагивая на выбоинах асфальта.

Время приближалось к вечеру. Начав работу с раннего утра, они до сих пор не обедали, холодное кофе с чёрствыми гамбургерами в придорожном кафе — не в счёт. Быков, откинувшись на подголовник и наблюдая, как стекает вода по ветровому стеклу, думал о том, что следующую сигарету закурит не раньше, чем через три часа. Или после того, как что-нибудь случится. В принципе, ничего случиться не могло, но загадывать далеко вперёд не имело смысла. Он давно уже заметил, что любой разговор о планах на будущее начинает со слов: «Если всё будет нормально…»

Все не может быть нормальным постоянно. Тем более, когда тебе под сорок. Да, тебе изрядно везёт, и всё же неминуемо приближается день, когда это самое везение перейдёт на сторону соперника.

— Брюхо болит, — неожиданно для самого себя сказал Быков и, когда напарник недоуменно посмотрел на него, потёр живот. — Похоже, желудок… От курева. Бросать надо.

Немчинов пожал плечами. Раньше он курил трубку, предпочитая самый крепкий табак, но пять лет назад ему прострелили лёгкое и с курением пришлось завязать. Теперь он не выносил даже лёгкий сигаретный дым и не любил говорить по этому поводу — в голове мгновенно вспыхивали воспоминания о том, как он полз, истекая кровью, вдоль дороги в южной части Нагорного Карабаха; холодная январская ночь казалась бесконечной, и он шёпотом проклинал чужие, незнакомые звезды.

Так получилось и на этот раз — слова напарника вызвали цепочку воспоминаний, и сжимавшие рулевое колесо крепкие руки дрогнули, заставив встречные машины шарахнуться от мчавшегося джипа.

Ещё несколько минут Быков продолжал массировать живот, пока не убедился, что боль утихла. Он задремал, медленно склоняя голову все ниже и вздрагивая, когда колеса попадали в слишком глубокую выбоину. Короткое время ему удалось поспать по-настоящему, но, как только машина въехала в какой-то городок и Немчинов затормозил перед светофором, он сразу же открыл глаза:

— Где это мы?

— Скоро приедем.

Быков давно привык к замкнутости и лаконичности напарника. Поёрзав в кресле и найдя удобное положение, он стал осматриваться по сторонам. Получалось, что до цели действительно не больше десяти минут, и то с учётом расставленных на каждом углу светофоров и запрещающих знаков.

— Смотри-ка!

Джип вылетел на центральную площадь, и Немчинов притормозил, чтобы напарник мог получше разглядеть неожиданную картину: под хлипким навесом у ободранного здания автовокзала сидел на корточках промокший до нитки парень в кожаной куртке и двигал по расползшемуся листу картона пластмассовые стаканчики. Зрителей, по крайней мере в радиусе километра, не было, но он упрямо продолжал передвигать посуду, превращая картон в лохмотья. В стороне стояла какая-то машина — нечто кособокое и серое, с правым рулём и ржавыми пятнами по всему кузову. Сквозь запотевшие стекла мелькнули мокрые куртки и неровно подстриженные затылки пассажиров.

— Местная мафия, — усмехнулся Немчинов.

— Может, сыграть?

Катала проводил «ниссан» безразличным взглядом…

На выезде из города под колёса машины бросилась курица, и Немчинов резко приложил джип о забор. Вмятины на кузове не осталось, но задний левый фонарь разлетелся.

Последние километры ехали не быстро, вглядываясь в окружающие шоссе картофельные поля и стараясь не пропустить нужный поворот. На взгляд Быкова, все они были абсолютно одинаковы.

— Кажется, этот. — Немчинов стал притормаживать.

Джип запрыгал по выбоинам разбитого просёлка. Дорога становилась всё хуже. Быков, вцепившись в подлокотник, недовольно поджимал губы.

— Здесь вся подвеска останется. Обратно пешком пойдём?

На очередном ухабе машину сильно подбросило, он прикусил губу и замолчал.

Натужно ревя мотором и по самые оси погружаясь в размокшую почву, джип боком выполз на пригорок, и Быков увидел все те же унылые картофельные поля, редкий хвойный лес налево и какие-то чёрные руины направо от дороги. Вдалеке, почти на горизонте, виднелся тонувший в луже грузовик.

— Почти приехали, — пробормотал Немчинов, и Быков более внимательно посмотрел на медленно приближающиеся брошенные дома.

Их было около десятка, в основном по правую сторону от дороги. Некоторые окончательно превратились в гору гнилых брёвен, а два или три выглядели достаточно презентабельно. К одному из них тянулись провисшие провода линии электропередач.

— Надо же, тут даже свет есть, — пробормотал Быков, думая о том, что все эти развалины давно раскуплены и обменены на квартиры в городе, а население деревни, по документам, разрослось до уровня районного центра. Сам он обзавёлся жильём именно таким способом.

— Крайний дом, — бросил Немчинов, и Быков кивнул.

Некоторое время они сидели в машине, слушая, как стучат по крыше дождевые капли, и внимательно оглядывая местность.

Немчинов толкнул дверь, спрыгнул и пошёл к дому. Быков двинулся следом. Никто не мог ждать их здесь, но он по привычке держал правую руку под пиджаком, чуть касаясь пальцами подвешенной слева «беретты». Перепрыгивая лужу, он поскользнулся и увяз дорогой модельной туфлей в глине. Быстро выдернул ногу и всё-таки через несколько шагов почувствовал, как носок пропитывает отвратительная холодная влага…

К дому была прилеплена пристройка, её использовали в качестве гаража — сквозь широкие щели блеснул светлый кузов. Ворота заперты не были, но от бесконечных дождей дерево разбухло, и им пришлось долго возиться вдвоём. Костюм был явно испорчен, торчавший из перекладины гвоздь разорвал рукав пиджака, и Быков, чертыхнувшись, подумал, что костюм придётся выбрасывать…

В гараже стояла светло-бежевая «таврия». Несомненно, та самая, которую они разыскивали.

Немчинов вздохнул и зашагал к «ниссану». Вернулся он с видеокамерой, начав снимать ещё с дороги: полуразвалившийся дом, машину в гараже и Быкова в разорванном пиджаке и заляпанных грязью ботинках.

Потоптавшись на месте, Быков отошёл к джипу и вытащил немецкий криминалистический набор, уложенный в компактный чемоданчик.

Кабина «таврии» оказалась не заперта, а ключи торчали из замка зажигания. Распахнув водительскую дверь, Быков забрался в салон, обрабатывая специальным порошком панель приборов, ручки и стекла. Никакой надежды на то, что сохранились отпечатки пальцев, не было, но клиент платил очень большие деньги за пунктуальную и грамотную работу, и приходилось использовать все доступные средства. Хотя бы для того, чтобы подтвердить ему свою активность. Для той же цели служила и видеокамера, которой Немчинов фиксировал все действия напарника.

— Ничего, — сказал Быков, стоя на четвереньках посреди салона малолитражки. — Конечно, три месяца уже прошло!

— Два с половиной, — бесстрастно уточнил Немчинов, обходя вокруг машины. — Открой мне.

Быков распахнул дверь.

— Что там сзади валяется?

— Газеты. — Быков взял с сиденья два номера «Вечернего города». — Ни адреса, ни фамилии… Ещё на полу бутылка пивная лежит. Кстати, целая!

Немчинов навёл камеру на панель приборов.

— Что в бардачке?

Быков дёрнул крышку ящика. Заклинило. Сел поудобнее и рванул ещё раз. Крышка отвалилась, и на пол упала скомканная карта города, посыпались аудиокассеты, и наконец сверху шлёпнулся розовый пластмассовый стаканчик.

— Дерьмо всякое, — сказал он, и тут взгляд зацепил что-то интересное. — Ствол, — произнёс он без особого, впрочем, удивления. — Похоже, «макар».

Немчинов перестал снимать и положил камеру рядом с собой.

— Тащи все.

Быков аккуратно извлёк ПМ и два милицейских удостоверения.

— Сидоров Максим Леонидович. — Он положил документы на колени. — Так… Браун Федор Ильич, оперуполномоченный криминальной милиции. Коммунист, наверное… Те самые.

— Странно, если бы здесь ещё и другие были.

Больше ничего интересного в бардачке не оказалось, и Быков захлопнул крышку. Немчинов снял крупным планом удостоверения и найденный пистолет, потом вылез из машины.

— Давай багажник.

Быков обошёл «таврию» и откинул крышку багажника. Кроме минимума ремонтных инструментов и кучи тряпок, там ничего не нашлось. Немчинов прекратил съёмку и отцепил от пояса радиотелефон.

— Далековато будет…

Пока он пытался дозвониться, Быков прошёлся по гаражу, пиная ногами пустые консервные банки и пивные бутылки. Он ненавидел мокрую обувь, но никакой возможности переобуться или хотя бы просушить носки сейчас не было, и он косился на своего напарника, мысленно поторапливая его.

— Не отвечает, — пробормотал Немчинов, набирая другой номер. — Не хочешь пойти покурить? Черт, куда же они все подевались-то?

Он выждал минуту, разглядывая дырявую крышу и морщась от падающих на лицо дождевых капель, а потом отключил трубку и убрал в боковой карман куртки.

— Надо все с собой забирать.

Быков, поддёв ногой очередную банку, остановился.

— Давай посмотрим дом, и обратно, — приказным тоном предложил Немчинов.

— Да, именно там он и сидит, — буркнул Быков.

Они добросовестно обшарили полуразвалившуюся лачугу, но результатов это не дало. Быков ещё больше разорвал свой пиджак, чем окончательно испортил себе настроение. Он злился на собственную неловкость. В какой-то степени утешало, что Немчинов разбил фару на новеньком джипе фирмы.

Обратную дорогу они молчали. Пистолет и удостоверения покоились в тайнике, оборудованном в задней двери машины, и когда, на подъезде к городу, их несколько раз тормозили гаишники и омоновцы, никаких опасений это не вызывало.

Прежде чем направиться в офис на Ореховом острове, сдать находки и отчитаться о результате, они плотно перекусили в пиццерии недалеко от аэропорта. Выйдя на улицу, Быков закурил, с удивлением отметил, что сейчас сигарета доставляет ему истинное наслаждение, и подумал, что курить так никогда и не бросит.

Немчинов ждал его за рулём и размышлял о том, что продолжать это дело ему придётся в одиночку и через неделю, самое большее — две, он улетит в столицу, чтобы продолжить поиски хозяина брошенной «таврии». Установив его местонахождение, он закончит свою миссию и вернётся обратно. Остальное его не касается, там в дело вступят уже другие специалисты. Прямой контакт с разыскиваемым в его планы не входил, и потому ничто, казалось бы, не предвещало опасности. Но задание ему откровенно не нравилось, и хотя платили более чем щедро, он с удовольствием отказался бы от него. Слишком уж часто в последнее время его посещали дурные предчувствия.

Быков наконец занял своё место, и «ниссан» неспешно покатил по вечернему городу. Дождь прекратился, и центральные улицы начала заполнять обычная для такого времени толпа горожан.

Перед мостом они попали в пробку и потеряли четверть часа, но когда свернули за мостом направо, набережная впереди оказалась пустынной, и Немчинов от души вдавил педаль газа.

Арендуемый фирмой особняк располагался в северной части острова и стоял на возвышенности, так что видно его было издалека. Когда порыв ветра развернул укреплённый на высокой мачте флаг с эмблемой, Быков испытал что-то похожее на гордость за свою организацию. В последнее время он иногда подумывал о том, чтобы сменить работу на более спокойную, тем более что отложенных денег хватало на несколько лет полного безделья и удовольствий. Пора и за границу выбраться, а то в свои тридцать девять лет он не видел ничего экзотического, кроме гор и кишлаков Афганистана, которые исползал вдоль и поперёк за четыре проведённых там года. Надо отдохнуть, хотя даже на самом фешенебельном курорте дня через четыре ему станет невыносимо скучно, а через неделю он попросту завоет с тоски.

Колеса джипа загрохотали по деревянному настилу мостика, ведущего на остров. Разминувшись с огромным черным лимузином, увозившим из соседнего особняка заезжую рок-звезду, Немчинов чуть прибавил скорость и лихо влетел на асфальтированную площадку перед офисом. Описав ровный полукруг, джип вспыхнул уцелевшим фонарём и, тормозя, подкатил к ряду дорогих машин направо от входа. Заметив тёмно-синий седан, относительно дешёвый по сравнению с остальными моделями, Немчинов удовлетворённо кивнул:

— Шеф на месте.

Выключив двигатель, он открыл дверь и посмотрел на напарника:

— Может, по пиву?

— Холодно. Давай в другой раз.

— Как хочешь.

Запирать машину необходимости не было. Синхронно хлопнув дверями, они пошли к особняку. Задрав голову, Быков ещё раз посмотрел на флаг, колыхаемый ветром и искусно подсвеченный фонарями. С близкого расстояния мачта казалась искривлённой, а само полотнище выцветшим и затрёпанным. Вздохнув, он отвёл взгляд и потёр начинающий ныть живот.

* * *

Выпить пиво вдвоём им больше не доведётся.

Пройдёт неделя, и Немчинов улетит в Москву. Перед рейсом его будут терзать дурные предчувствия, но самолёт благополучно приземлится в столичном аэропорту, а сам он, начав работать, позабудет о своих страхах, тем более что дела его пойдут успешно.

Через несколько дней к нему опять вернётся плохое настроение, вызванное предчувствием непонятной опасности. В четверг вечером он запрётся в своём номере и впервые за несколько последних лет напьётся. Спустя сутки его обезображенный труп выловят из водоёма в десяти километрах от Москвы. Следов насильственной смерти не будет, и в возбуждении уголовного дела откажут. Немчинова захоронят как неизвестного, потому что документов при нём не найдут.

Спустя два дня после похорон глава фирмы, обосновавшейся на Ореховом острове, нальёт коньяк в маленькую стопочку и встанет у окна, наблюдая, как льёт дождь и качаются под ветром ровные сосны и аккуратные кустарники. В стекле отразятся суровые складки вокруг рта и печальный взгляд.

Он молча выпьет коньяк и сядет за стол, раздумывая о том, сможет ли заменить погибшего. Воспоминания о найденном в «таврии» оружии и документах дадут его мыслям новое направление, и возникнет зародыш грандиозного плана…

А ранним сентябрьским утром на площади Труда прогремит автоматная очередь и другой участник этой истории обмякнет в кресле синего «ниссана» с заменённой задней фарой, так и не успев воспользоваться подвешенной слева под пиджаком «береттой».

Глава фирмы будет стоять у окна и мелкими глотками пить французский коньяк, размышляя о жизненных совпадениях. Слово «совпадение» станет для него ключевым. Он нальёт себе вторую, потом и третью рюмку коньяка, продолжая напряжённо думать. Телефонный звонок из Амстердама отвлечёт его и переключит на другие проблемы, но уже через два дня он в спокойной обстановке снова вернётся к этой теме, и в голове наконец вспыхнет готовый план многосторонней комбинации.

Он будет медлить, ещё и ещё раз продумывая отдельные детали, и в конце концов примет решение. Это произойдёт утром, и опять он будет стоять у окна, только теперь уже будет держать не рюмку коньяка, а вставленный в мундштук из слоновой кости «кэмел» без фильтра, а на ровные деревья и подстриженные кусты будет медленно и робко ложиться снег.

Снег. Первый снег этой осени.

Это покажется ему хорошим предзнаменованием. Он подумает о том, что пора заменить поистрепавшийся флаг, а потом улыбнётся своему отражению и направится к заваленному бумагами письменному столу.