"Сорок бочек арестантов" - читать интересную книгу автора (Прокопьев Сергей)

РУСЛАН И МУРАШИХА

Мурашиху, Антонину Евдокимовну Мурашову, в селе недолюбливали. Бабы понятно почему, но и мужики не лучше. Хотя постоянно точились у ее дома.

Мурашиха гнала самогонку. Не для личного употребления. Сама предпочитала вино сладенькое. От водки, тем паче — самогона, б-р-р-р шел по всему костистому телу. Никакого удовольствия.

Самогонку начала гнать, как молокозавод закрыли. Потыркалась туда-сюда, нигде толком не пристроишься. Чтобы потеплее и не пыльно. Держать скотину на продажу, как некоторые соседи, не для Мурашихи заработок. Любила себя. Заказала зятю в город аппарат и начал шинкарить.

По этой причине бабы костерили самогонщицу. За глаза и прямо в очи. Мужики тоже матерки отпускали в ее адрес. Заочно. Хотя надежным в долг давала.

Открыв шинок, Мурашиха даже кур перестала держать.

— Как же в деревне без яиц, мама? — спрашивала дочь.

— Мужики за самогонку свои отдадут! — юморила Мурашиха. — Захочу курятинку, только скажи, враз принесут.

Не марала Мурашиха холеные ручки о навоз.

А все равно имела в хозяйстве скотину — кота Руслана.

Души не чаяла. И денег на любимца не жалела.

— Не будет всякую парашу есть, — объясняла соседкам. — Только кошачьим кормом питается. От колбасы копченой, бывает, нос воротит, паршивец. Корм подавай.

Дорогой покупала. Специально в город ездила. С витаминами и микроэлементами. От которого шерсть блестит, глаза горят.

Трапезничал Руслан исключительно за столом. Не хозяйским. За бутылку самогона бывший молокозаводовский плотник Шабаров специальный смастерил. Полированный, с ножками, все чин по чину, и стульчик при нем — широконький, глубоконький, мяконький. Еще когда в котятах Руслан ходил, используя кнут и пряник, приучила его Мурашиха вкушать пищу по-человечески, не на полу. Только от салфетки наотрез отказался. Ни в какую не захотел удавку на шею. В остальном — как в цирке. Ехали медведи на велосипеде… Стол сервируется. Корм в одной чашке, питье в другой. Хозяйка рядом: «Кушай, мой сладенький! Кушай, мой золотенький! Красавец мамочкин!»

«Красавец», если что не по нраву из предложенного, на раз перевернет всю разблюдовку. Мол, я твою блажь терплю, так нечего «парашу» подсовывать. Сама жри. Запрыгнет на край столика и… покатились яства по полу.

Редко такая неблагодарность случалась. Мураших знала, чем любимцу потрафить. И сладкий стол обязательно. Дыньку или изюм, или ядрышки кедровых орехов нагрызет. Конфетку когда предложит. Особенно сосательные Руслан любил грызть.

В отношении кошек тоже был сластена, каких поискать. Витамины и микроэлементы, как из пушки, наружу просились. В дело. Никаких порядочных кошек, которых пыталась на ночку-другую организовать для удовлетворения страстей хозяйка, не признавал. Полагался только на личный вкус.

В период гормональных взрывов — надо сказать, рвало беспрестанно — ночами убегал на улицу.

Мурашиха нервничала, плохо спала, выходила на крыльцо, звала…

Сколько опасностей вне дома! Собаки и другая скотина. Особенно о двух ногах. Прибьют красавца из мести. Насчет отсутствия личных врагов иллюзий не питала.

А все одно — не хотела кастрировать Руслана, раз и навсегда опростать его пороховницы, переполненные тягой к ночным отлучкам.

При возникновении темы лишения мужских достоинств, анекдот приходил на память. Волшебник предстал перед стареющей дамой. Готов, говорит, любое желание исполнить. Что нужно в закатном возрасте? Указывает дама на кота, красавца писаного: «Пусть превратится в юношу». — «Запросто!» — отвечает волшебник. Раз-два, и оказалась дама наедине с юношей бесподобной красоты. Истосковавшееся женское сердце тут же воспылало любовью. А истосковавшиеся руки заключили сказочный подарок в пылкие объятия. Осыпает юношу поцелуями, а он и говорит: «Ты лучше вспомни, как меня кастрировать к ветеринару носила!..»

Не верила Мурашиха в сказки, тем не менее, от хирургического вмешательства в половую проблему отказалась. Зачем скотину мучить? Поэтому и антисексом не кормила. Раз природа требует…

Возвращался Руслан с «крыши» грязный, поцарапанный. Мурашиха мыла специальным шампунем, лечила раны, ругалась. Несколько раз кошек с собой приводил. Дескать, жена, будет у нас жить. Но, потакая любимцу во всем, здесь Мурашиха была непреклонна. Кошек в доме с перспективой котят на дух не желала. Шугала невест поганой метлой, не задумываясь.

С ночных вылазок Руслан обязательно под утро заявлялся.

Однажды не вернулся. И день прошел, и второй. Нет кота.

Поначалу Мурашиха ругалась. Ах ты, мужичье отродье! Ах ты, бабник неугомонный! Вернешься — задам перцу!

Только ждет-пождет, а задавать некому.

Занервничала Мурашиха. В долг перестала мужикам отпускать. Потом и вовсе лавочку на замок и побежала в дом напротив.

— Клав, золотая моя соседушка, Русланчика не видела?

— Только и дел мне, что за ним глядеть!

— Он в последнее время к твоей кошке бегал.

— Что я им постель стелила, подушки взбивала? Иди вон у нее и спроси!

Кошка сидела у печки и ни мур-мур.

Мурашиха сделала пару поисковых кругов по селу, рассматривая подворотни и канавы.

Нет ни живого, ни, страшно подумать, неживого. Прихватив литр самогонки, направилась к гадалке.

— Настя, золотая ты наша, скажи, где мой Русланчик? — выставила благодарность на стол.

— Убери! — неожиданно замахала руками гадалка, хотя Мурашиха всегда была с ней в ровных отношениях. — Совсем с этой самогонкой опупела! Чтобы я свой небесный дар на твоего кота-блядуна тратила?! Ко мне люди в очередь стоят. И то не всех принимаю. Знаешь, сколько на каждого энергии божественной выходит? Вся болею потом! А ты хочешь, чтоб здоровье на кота-паскудника гробила?

— Еще деньгами добавлю, — полезла в карман Мурашиха. — Сколько?

— Нужны мне эти слезы жен и матерей!

Никакие уговоры не действовали. Отказывалась гадалка применить магические чары для поиска кота.

Тогда Мурашиха грохнулась на коленки перед гадалкой.

— Помоги! — взмолилась дурным голосом. — Не откажи! Где он? Не могу жить без Русланчика!

— Ладно комедию ломать! — убавила категоричность в тоне гадалка. Она даже подрастерялась от коленопреклонной Мурашихи.

— Погадаешь? — с надеждой спросила Мурашиха.

— И без гадания тебе каждый скажет, кто задние окорочка съел, кто передние.

— Какие окорочка? — поднялась с колен Мурашиха в нехорошем предчувствии.

— Не куриные же. Русланчика твоего.

И поведала леденящую душу историю. Ленька Васьков, через дом от Мурашихи живущий, неделю назад из отсидки вернулся, где с голодухи пристрастился кошками и собаками пополнять скудость лагерного рациона. Дома у старушки-матери тоже не больно мясом разживешься. А тут кот упитанный шастает. Ленька и подсуетился: иди сюда на закусь. Под Мурашихину самогонку и зажевал с дружками.

— Ой, сволочь! — сжала кулаки Мурашиха. — Убить мало!

Но поначалу решила предать останки любимца земле. Поспешила за ними к Леньке.

— О! — воскликнул Ленька. — А я к тебе навострился. В долг дашь?

— Только верни шкурку Руслана.

— Ты че, мать, гонишь? Я че — лох конкретный, вещественное доказательство оставлять. Сжег.

— Ирод! — заругалась Мурашиха. — Я на тебя управу найду!

И побежала к участковому.

Который тоже временами заходил к Мурашихе за самогонкой. На халяву, конечно, брал.

— Петя, призови к ответу живодера. Разве нет закона извергов карать?! Должны вещественные следы остаться от убийства. Прижми Ленькиных корешков, ты умеешь.

— Прижать я, Антонина Евдокимовна, могу любого до мокроты в штанах. Да ведь Ленька не дурак, в ответ телегу накатает, что шинок держишь. Тут и прижимать никого не след, свидетели враз против твоего аппарата сыщутся. Поди знаешь, как бабы тебя любят. И мужики недовольны. Разбавленную можешь пьяному подсунуть.

— Наговоры! — возмутилась Мурашиха.

И пошла восвояси.

Хотелось мстить, мстить и еще раз мстить.

Заделать и продать Леньке с ацетоном самогонку. Или со слабительным, чтоб на дерьмо изошел. Или яду медленнодействующего подсыпать…

Ну, уж в долг-то никогда Ленька не получит. Пусть хоть сдохнет с похмелья…

И, проходя мимо Ленькиного дома, плюнула в сторону ворот.