"Часть той силы" - читать интересную книгу автора (Герасимов Сергей Владимирович)

75. Аттракцион…

"Аттракцион смерти", – совершенно недвусмысленно гласила надпись с указателем в виде стрелы. Надпись была выбита на камне, на мшистом валуне, примерно на таком, на каком пишут в сказках различные милые предупреждения по поводу того, какого рода несчастья ждут тебя справа, слева и прямо впереди.

Ложкин остановился. Только этого не хватало. Если верить надписи, то прямо впереди его ждал аттракцион смерти. Ни о чем подобном его не предупреждали.

Но впереди был водоворот, – а именно к водовороту Ложкин и направлялся все это время.

Водоворот не имел никакого отношения к воде. Судя по тому, что рассказал дед, водоворот это громадный вихрь, в котором пространство скручивалось и смешивалось со временем. Любой предмет, попавший в водоворот, начинал течь, но не разрушался, а наоборот, становился вечным. Выйти из водоворота было невозможно. Если заманить брызгуна в такое место, он останется там навсегда. Вот здесь как раз и была самая слабая точка дедовского плана: а что, если чудовище, вмурованное в тело водоворота, не потеряет связь со спорой? Что делать в этом случае?

Зато теперь Ложкин имел прибор, вызывающий молнию. При вспышке молнии в полночь брызгун мог быть убит любым оружием, даже застрелен из рогатки, как пошутил Творец. Но Ложкин не собирался стрелять из рогатки; у него имелся отличный пневматический пистолет. Оставалось лишь заманить чудище в водоворот, чтобы оно там застряло, а потом подождать полуночи.

Однако надпись на камне объявляла водоворот аттракционом смерти.

Аттракцион смерти? Что это значит?

За водоворотом уже виднелась далекая насыпь железной дороги. Водоворот поднимался к небу размытым желтоватым вихрем, будто вырезанным из монструозного куска серы. Вершина вихря растворялась в синеве неба, то есть, высота скрученного столба была никак не меньше нескольких километров. Основание имело метров тридцать в поперечнике. Все это несколько напоминало ствол исполинского дерева, у основания которого человек ощущал себя муравьем. Вокруг основания водоворота стояло множество стеклянных дверей, которые образовывали круг размером с небольшой стадион. Войти внутрь круга или выйти из него можно было только через двери.

Ложкин приблизился к дверям и увидел сквозь стеклянные створки множество скелетов, лежащих внутри. Некоторые простирали остатки своих рук так, будто пытались до чего-то дотянуться. Сотни и сотни человеческих скелетов. Это и есть аттракцион смерти? Сколько же людей здесь погибло? От чего они умерли, от яда, от пуль, от болезни, от страха?

Зрелище было совсем не радостным, и все же Ложкин, подумав, решил войти. Вполне возможно, что этот аттракцион отключен уже десятки лет, из-за отсутствия посетителей. Но, с другой стороны, какой нормальный человек захочет воспользоваться подобным аттракционом?

Он внимательно посмотрел по сторонам, и даже обошел часть круга, прежде чем войти в дверь, но не увидел никаких признаков опасности. Ничего такого, что могло бы убить все эти сотни людей.

Дед говорил ему, что опасен лишь желтый вихрь, к которому нельзя приближаться на расстояние длины своего тела. Именно поэтому Ложкин намеревался поймать десятиметрового брызгуна: маленький человек сможет безопасно подойти к вихрю гораздо ближе, чем большое чудовище.

Ложкин осторожно вошел и отошел на несколько шагов от двери. Ничего страшного пока не происходило. Он осмотрел несколько скелетов, на всякий случай не дотрагиваясь до них. Большинство скелетов сохранили остатки одежды, причем некоторые из них были при жизни одеты так, как иногда одеваются близнецы: совершенно одинаково. Затем он обошел сам желтый вихрь водоворота. Вблизи вихрь был похож на застывшее пламя. У его подножия, ближе к поверхности, еще можно было различить контуры существ, провалившихся внутрь, причем большинство из таких существ Ложкин видел впервые. Иногда это были, вроде бы, животные, иногда – птицы. Впрочем, среди них встречались и люди. С трудом верилось, что все эти существа на самом деле живы и даже вечны, не подвержены ни старению, ни смерти. Видят ли они что-нибудь, о чем думают, к чему стремятся, не жалеют ли о том, что попали сюда? Означает ли вечное существование мудрость, или оно означает вечную печаль? А может быть, это одно и то же?

Уже в нескольких метрах над землей контуры существ вытягивались и смешивались, превращаясь в причудливые тени. Кем бы ни были эти существа, но на самом деле, они находились еще дальше от мира живых, чем обыкновенные мертвецы.

Хорошенько осмотрев место, Ложкин снова направился к дверям, чтобы выйти. Но здесь произошло то, чего он никак не ожидал: ни одна из дверей не открылась. Выйти он не мог.

Ложкин изо всех сил ударил в стекло ногой, ожидая, что оно разлетится в осколки, но этого не случилось. Напротив, он прилично ударил ногу, так, будто бил в кирпичную стену.

Высота каждой двери была около трех метров, или чуть больше. Ложкин натаскал груду костей и взобрался на них, намереваясь перебраться через дверь сверху, но ничего не получилось: как только он протянул руку, чтобы схватиться за верхний край двери, этот край поднялся. Тогда он попытался сделать подкоп, но убедился, что прочное стеклянное полотно очень глубоко погружено в грунт.

Он стал обходить все двери по очереди, впрочем, уже мало на что надеясь. Смысла в этом было немного, но он не знал, что делать. Ловушка смерти захлопнулась, – именно так и должно было случиться. Его вдруг охватила странная апатия. Но продолжал тупо идти вдоль линии дверей, не чувствуя ни страха, ни сожаления. Кажется, я сдался, – сказал он сам себе, – ну что же, всему есть предел. По большому счету, все, чем мы занимаемся при жизни, просто мышиная возня. Мы привязаны к этому просто потому, что нам хочется быть к чему-то привязанными, мы так устроены. Но миру совершенно все равно, жили мы или нет, живы или умерли, сделали ли что-то в своей жизни. Мир – это вечный покой, вечное равнодушие. Смерть – то же самое. Я устал стремиться. Я согласен остановиться прямо сейчас. Я больше не могу. Только, пожалуйста, не делайте мне слишком больно.

Еще до того, как он сделал полный круг, его ноги отказались двигаться; он упал на песок. Что-то неправильное и страшное происходило с его телом: кожа растягивалась и сморщивалась на руках, ногти вырастали и крошились, мышцы становились дряблыми и слабыми, глаза начали слезиться. Через пару минут все зубы выпали изо рта. Он видел их лежащими на песке, прямо у своего лица. Тело стало таким слабым, что он не мог встать. Он еще пытался ползти, чувствуя, что умирает. Он снова посмотрел на свои руки и понял, что именно с ними случилось: сейчас это были руки столетнего старца, чудом задержавшегося на этом свете. Возможно, что какой-то невидимый всплеск водоворота все же задел его, и этого оказалось достаточно. Возможно, что он, обходя водоворот, пересек некоторую временную линию, которая…

На этой мысли он умер. Смерть длилась недолго; он вдруг оказался стоящим снаружи, у одной из стеклянных дверей, он видел самого себя, умирающего дряхлого старца, в нескольких метрах за стеклянной дверью. Затем тело старика перестало шевелиться и начало оседать. Через минуту оно превратилось в скелет.

Ложкин ощупал сам себя: все осталось на месте, ничего не изменилось, и спора в том числе. Что это означало? – он начинал догадываться. Он даже понял, почему видел несколько скелетов в остатках одинаковых одежд. Один и тот же человек снова и снова возвращался внутрь стеклянного круга и вновь и вновь умирал там, оставляя свои скелеты. Но смерть эта была не настоящей, потому что в ту же секунду он возрождался снаружи. Зачем люди делали это? Какой был в этом смысл? Может быть, им нравился этот аттракцион, самый острый и напряженный из всех возможных, аттракцион, на котором ты по-настоящему переживаешь собственную смерть? Что-то вроде прыжков с моста головою вниз, когда в последний миг перед смертью резиновая петля, стиснувшая твои ноги, останавливает падение и не дает разбиться? Здесь разница лишь в том, что мгновение смерти все же наступает. Разница в совершенно особенном, предельно реальном ощущении смерти, которое вряд ли можно назвать приятным или неприятным, потому что в человеческом языке нет даже примерного описания этого чувства. Разница в том, что, умирая, ты узнаешь о себе нечто такое, что никаким другим образом узнать нельзя. Именно поэтому люди могли возвращаться к аттракциону много раз.

Можно ли коллекционировать собственные скелеты, если ты пользуешься аттракционом постоянно? И кому пришла в голову мысль устроить для людей подобное развлечение, какому омерзительному инопланетному чудовищу?