Евгений Дрозд Рецепт из Каны Галилейской

Если рассказ из западной жизни, то действие должно начинаться в баре или ином питейном заведении. Где же еще?

Двое сидели за столиком в салоне просто обставленного бара на рабочей окраине. Один из них был явно завсегдатай. Он пил пиво и читал газету “Утренняя звезда”. Второй выпадал из окружения своей более элегантной одеждой и правильной речью выпускника привилегированного колледжа. Он держал в руке рюмочку ликера и рассеянно глядел по сторонам.

Чувствовалось, что эти двое знают друг друга давно, с самого детства, так что могут друг друга не стесняться. Они уже обговорили все, что их занимало, и теперь каждый был занят своим.

Наконец читавший оторвался от газеты.

— Послушай, что пишут, — сказал он. — Чем только люди не занимаются!

— Что, опять кто-то за четыре минуты рояль через замочную скважину пропихнул?

— Еще лучше. Два профессора оксфордского университета, некие Колин Хэмфри и Грэм Уоддингтон, облагодетельствовали человечество, пролив свет в темные души. Уточнив древний календарь и обработав на компьютере астрономические данные, они установили точную дату распятия Христа — в пятницу, 3 апреля 33 г. н. э. Оба, между прочим, преподают на факультете металлургии и сопротивления материалов…

— Ну и что?

— Да, знаешь, как-то не вяжется это. Евангельские сказки и компьютеры… В наше-то время!

— Как раз в наше-то время и следовало бы возродить кое-какие старые ценности.

— Это какие же?

— Например, то, чему Он нас учил, — любовь.

— И что — много толку вышло из Его проповедей любви?

— Ты прагматик. Тебе все подавай, чтобы толк был, да польза. А мир, между тем, катится в пропасть. И я не вижу, что еще может его спасти, кроме любви.

— Оставь. Лет пятнадцать назад десятки тысяч людей вдруг начали проповедовать любовь. Хиппи, если помнишь. И что?! Где они сейчас, эти хиппи? Где их любовь? Вокруг одна только злоба и отчаяние, насилие и ненависть. Посмотри на всех этих панков, скинхедов, неонацистов, террористов… Нет, мир спасет не проповедь, а организованная борьба. Вот те, которые блокируют базу в Гринэмкоммон, те действительно помогают предотвратить гибель цивилизации…

— Не надо только пропаганды. Наслышан. Не верю я в эту борьбу. Впрочем, в любовь, наверно, тоже не верю. Кажется, все уже перепробовано, и цивилизацию нашу спасти может разве что чудо…

— Так что — сидеть, сложа руки, и ждать второго пришествия? Не согласен!

Завсегдатай отпил пива, на секунду призадумался, затем, ткнув в собеседника свернутой в трубочку газетой, продолжил с другой интонацией:

— Ну, хорошо… Представь — в этот самый паб входит молодой длинноволосый мужчина, подсаживается к нам, представляется, говорит, что он — это Он и что Он вернулся. О чем ты Его попросишь?

— Ну, сначала попрошу повторить чудо, которое Он в свое время сотворил в Кане Галилейской.

— Это когда Он воду в вино превращал?

— Вот именно.

— А после?

— После, убедившись таким образом, что это действительно Он, я попрошу Его, чтобы Он на всей планете превратил плутоний во всех боеголовках и бомбах в безобидный свинец. И, таким образом, мир будет спасен.

Завсегдатай казался ошарашенным.

— Э-э… интересная, конечно, идея. Но только не очень христианская, тебе, как верующему, должно быть известно, что главное — спасение души, а не тела. Так что с точки зрения отцов церкви, если рассуждать строго последовательно логически, атомная война должна быть благом — сколько душ сразу отправятся вкушать вечное блаженство… Э-э, — что с тобой?

Он встревоженно глядел на приятеля. Обладатель элегантного костюма и оксфордского произношения сидел, приоткрыв рот, и расширенными глазами глядел в пустоту.

— Так… — ответил он, наконец, с трудом возвращаясь к реальности. — Ничего. Мысль одна мелькнула. Насчет превращений элементов. Ты же знаешь — я физик. Специализируюсь по теории поля, квантовой электродинамике и тому подобном. Так вот, кажется, это не так уж и невозможно… Причем на расстоянии и с минимальными затратами энергии… Создать только нечто вроде информационной программы-катализатора. Достаточно перестроить лишь ядро и электронные оболочки только одного атома, а высвободившуюся энергию тратить на поддержание программы-катализатора… И так до конца… Голос физика перешел в бормотание, глаза снова уставились в невидимое.

— Слушай, — сказал его приятель, — ты бы попроще, а то я что-то ни черта не пойму.

Но физик его не слышал. Все с тем же отсутствующим выражением лица, он поднялся с места и, не попрощавшись, направился к выходу.

Приятель что-то крикнул ему вслед, но потом только махнул рукой. Он с детства знал, что, когда на физика находит такое состояние, говорить с ним бессмысленно.

Он допил свое пиво, свернул газету и вдруг хлопнул себя по лбу.

— А за ликер-то не заплатил. Мне придется расплачиваться… Ох уж мне эти интеллектуалы!..

Новая встреча приключилась месяца через четыре. Он шел по Харлей-стрит, когда рядом с ним притормозил черный “даймлер лимузин”, модель, известная как “оффис на колесах”. Дверца открылась, и из лимузина вышел физик.

— Ты что — миллионером заделался? — удивленно спросил его приятель, рассматривая внутренности “даймлера” — компьютер, телетайп, радиотелефон, телемонитор, кассетник с приемником и встроенный бар. — Неужели преподавательская деятельность стала так оплачиваться?

— Я уже три месяца не преподаю, — ответил физик. — Тебе куда нужно? Садись, подвезу.

— Да нет, я уже на месте. Я к врачу иду А если честно — неужели это твой?

— Фирма предоставила.

— Богатая фирма!

— Да, богатая, — физик понизил голос. — А главное — ее руководитель полностью разделяет мои взгляды.

— То есть?

— Помнишь наш разговор в пабе, тогда, несколько месяцев назад? Ну, насчет превращения одних элементов в другие?

— Ты что — хочешь сказать… Неужели?..

— Вот именно. Идея оказалась жизнеспособной. Я в тот же вечер начал ее обкатывать. Прогнал так и атак, на компьютере просчитал — все играет. После этого вопрос встал — как на практике реализовать? Кто финансировать будет? Мне повезло — нашел нужных людей, убедил их. Деньги выделили немалые, все условия для работы создали. Давно я так не работал! Честное слово — как в юности! С упоением, с азартом! И никаких помех! Самое важное — они поддерживают мои взгляды на нашу цивилизацию. И что она к пропасти катится и что единственный путь мир спасти — это обезвредить плутоний во всех боеголовках… Так что — жди известий… Так я тебя никуда подвезти не могу?

— Нет, спасибо.

— Ну что ж… До свиданья. Не знаю, когда увидимся…

Физик забрался в свой “даймлер”. Дверца захлопнулась, и лимузин мягко тронулся с места.

Друг физика долго смотрел вслед машине, задумчиво качал головой.

Они встретились через два года в том же самом пабе. Глаза физика блестели, лицо стало тверже и суше, и костюм его уже не сидел так ладно, как прежде.

Он ничего не пил, даже от пива отказался

— Я пришел попрощаться На всякий случай.

— Что-нибудь случилось?

— Ничего, просто работа закончена. Прибор готов.

Он хлопнул себя по нагрудному карману.

— И теперь я отправляюсь совершить задуманное. Сначала у нас. Потом на континенте и так далее.

— Ты в самом деле можешь на расстоянии превращать плутоний в свинец?

— Могу. И начну это делать с завтрашнего дня. Билеты у меня в кармане, деньги тоже есть. Фирма мне хорошо заплатила.

Друг физика с сомнением покачал головой.

— Не имею права тебя отговаривать. Да, думаю, тебя и не остановишь. Но мне кажется, что ты затеял какую-то авантюру…

— Спасение человечества от ядерной войны — авантюра?

— Пойми… Я просто не могу найти нужных слов, но мне кажется, что добром это не кончится. Слишком уж все это… как-то несерьезно… Не знаю, не знаю… Не таким путем надо за мир бороться.

— Никакого другого пути я не вижу. Вся эта ваша болтовня и все ваши пикеты и демонстрации ни к чему не приведут. Нужны действенные меры, а я в силах их предпринять. Так что, прощай, старина. Я иду…

Сумрачный, прекрасно обставленный кабинет главы незаметной, но респектабельной фирмы, на здании которой нет вывески. В кабинете двое — пожилые, благообразные, со вкусом одетые и с благородной сединой на висках.

Оба согревают в руках бокалы, на донышках которых янтарно светится коньяк. Ароматный дымок дорогих сигар всасывается в никелированное нутро мягко жужжащего кондиционера.

Идет негромкая, неторопливая беседа.

— Не знаю, — говорит один из джентльменов, — правильно ли мы поступили, отпустив его. Ведь он маньяк. Он и в самом деле начнет объезжать Европу и превращать плутоний в боеголовках в свинец

— Ничего страшного. Пусть превращает. Кому теперь нужны все эти ракеты? Он нам дал оружие помощнее. Мы установим его приборы на спутниках, и вся планета будет у нас на мушке.

— А как вы предлагаете их использовать?

— О, вариантов сколько угодно. Можно превратить всю воду в реках и озерах на территории противника в яд, а можно еще проще — заменить кровь у них в жилах на синильную, скажем, кислоту… Тут открывается простор для фантазии. Так что отныне ядерное оружие — вздор, средневековые игрушки. Пейте, однако, коньяк. Прекрасная вещь, не правда ли? Открою вам маленький секрет — он не из Франции. Мы его получили из обыкновенной воды с помощью прибора нашего друга. По рецепту из Каны Галилейской…

В кабинете звучит негромкий, мягкий смех людей, ценящих шутку и понимающих друг друга с полуслова.