"Индейская комната" - читать интересную книгу автора (Брюссоло Серж)

Глава 40

Блокнот Сары Девон.Попытка реконструкции событий.

Сесилия думала, что еще можно все исправить. Ничего не потеряно, нужна только решимость. Она наблюдала за Сарой с первого дня материнства и поняла, что ее дочь не испытывает к новорожденному никакой любви. Между ними не существовало никакой связи. Месяцы беременности проходили в таких тяжелых испытаниях, что только разделили мать и ребенка.

А этот мужчина, этот Джейми, наводил на нее ужас. Сесилия догадалась, что он изнасиловал Сару, воспользовался наивностью девчонки, в которой играли гормоны. Девушки ее возраста становятся легкой добычей. Любопытство толкает их пробовать разные вещи, о которых они не имеют ни малейшего понятия. Секс, например.

Ошибка, ее главная ошибка, была в том, что девочка не пошла добровольно на прерывание беременности. Сесилия проклинала своего мужа за глупый либерализм. Но ее дочь всегда водила Джона Латимера за нос. Мужчины иногда бывают такими глупыми и трусливыми, что Сесилия просто поражалась.

Надо было освободиться от ребенка сразу. Совершенно очевидно, что Сара из-за этой истории потеряла бы все. Умная, способная девушка не должна начинать жизнь в таких условиях! Это абсурдно, преступно…

Сесилии не сиделось на месте, но она этого не показывала. Она научилась сдерживать свои чувства, держаться ровно, почти безмятежно. В ее кругу не принято открывать душу, но сейчас она — комок ярости и горя. Если бы она могла, то убила бы Джейми Морисетта за все, что он сделал, но Джейми попал в тюрьму и скорее всего никогда оттуда не выйдет. Нет, проблема теперь заключалась в ребенке. Он погубит жизнь Сары, не позволит ей сделать карьеру. Сара станет обыкновенной матерью семейства, особенно теперь, когда ее родители лишились капиталов, которые могли бы облегчить ей старт в жизни. Ребенок станет обузой, отвадит всех претендентов на руку Сары. Кому придет в голову жениться на девушке — такой юной, и уже с малышом на руках? Сразу же подумают: «Эта дура позволила сделать себе невзначай ребенка, даже не узнав толком, кто его отец. Да у нее стряпня на уме, а мечтает она только о подгузниках, сосках, ка-ка, пи-пи… обо всем том, чего боятся мужчины».

Плюс к тому ребенок с такой генетикой. Сын преступника с тяжелой наследственностью. Саре надо ждать от него самого худшего, разумеется. Сесилия целыми днями наблюдала за малышом. Он был груб, капризен и воображал, что может мучить людей, приятно улыбаясь. Между малышом и Сесилией Девон сразу же началась маленькая война. Тимми провоцировал бабушку, делая все ей назло. Как только у нее начиналась мигрень, он заходил в комнату и шумел как можно громче. Орал, бегал и время от времени бросал в ее сторону насмешливые взгляды, чтобы определить производимый эффект.

Сесилия приговорила его не сразу. Она позволила этому преступному отродью множить свои ошибки. Постепенно «дело по обвинению» разрасталось. Будущее ребенка виделось ясно, как в хрустальном шаре: дурные наклонности, мелкие кражи, вандализм…

Пролетело три года, прежде чем Сара решилась на абсурдный поступок — уехать в Хевен-Ридж. Три года, в течение которых Сесилия обстоятельно обдумала свое решение. Она возненавидела мальчишку. Кроме всего прочего, она ненавидела то, что Сара медленно сползала по наклонной плоскости. Ее дочь, чтобы выжить, соглашалась на жалкую работу в издательствах. Эти идиотские книжонки ради пропитания губили ее талант.

Сесилия чувствовала, что никакой реальной связи между матерью и ребенком не существует. Они наблюдали друг за другом, ходили вокруг да около, но привыкнуть друг к другу им не удавалось. Чтобы не мучиться угрызениями совести, чтобы можно было себе сказать, что сделано все возможное, Сесилия попыталась стать посредником между ними, но миссия провалилась. Прививка не удалась. Тимми навсегда останется плодом насилия. Можно ли любить результат такой связи? Нет, разумеется. Наблюдая за тем, как внимательно рассматривала Сара собственного сына, Сесилии не составило никакого труда догадаться, что ее дочь в каждом взгляде маленького мальчика видит тень другого… тень Джейми Морисетта. Она знала, что Сара спрашивает себя, а похож ли мальчишка физически и морально на своего отца. Бедняжка так и будет жить в страхе до того дня, пока парень не сбежит от нее, чтобы стать несовершеннолетним преступником, наркоманом или убийцей.

О! Сара могла прятаться в деревне, но это ничего не изменило бы в генетической судьбе Тимми: его будущее было написано в его хромосомах. Сесилия в этом абсолютно уверена. Она не хотела, чтобы злосчастное создание погубило жизнь ее дочери.

Постепенно эта мысль увлекала ее все больше. Сначала она представляла себе, например, что мальчик мог бы попасть под машину… Или серьезно заболеть, даже смертельно… Мог бы… Но судьба бездействовала, удача ускользала, а случай никак не представлялся; ничего не происходило.

Ей хотелось бы, чтобы Тимми исчез поскорее, до того, как между ним и Сарой возникнет настоящая привязанность. В таких делах следует рвать отношения как можно раньше. Если Тимми умрет сейчас, то Сара немного поплачет, а потом забудет его, — это закон жизни. Через год у нее не останется никаких обязательств и она сможет начать с нуля, сражаясь за будущее. Но ничего не случалось. Ничего. Судьба оставалась безразличной к тайным мольбам Сесилии, и это унижало. Время шло. Сесилия думала, что скоро станет слишком стара, чтобы начинать сначала. Женщины отцветают быстро, у них слишком мало времени, чтобы ждать.

Отъезд Сары в Хевен-Ридж поверг Сесилию в панику. Она ненавидела тупой городишко, где решила обосноваться ее дочь. Она так и видела, как Сара выходит замуж за какого-нибудь фермера, обутого в резиновые сапоги, становится толстой, плохо одетой, с огромным бюстом, потому что без конца беременна. Нет, этого не должно было случиться. Она не могла позволить этому произойти! Она мечтала о большом будущем для своей дочери, о престижной карьере, о том, что Сара станет известной женщиной, о которой будут писать в журналах — «Форбс», например. Хранитель Музея современного искусства… Главный редактор крупного еженедельника… Сара должна была бы порхать из одного самолета в другой, путешествовать по миру, иметь любовников в каждом городе. Свободная, самостоятельная женщина, не нуждающаяся ни в каком муже. О! Может быть, ребенок на пороге тридцатилетия, в согласии с биологическими часами, которые обычно слышат в этом возрасте.

Только не Тимми… отпрыск преступника. Дурное семя, потенциальный подонок.

Надо было спасать Сару от ссылки, от медленной смерти ума, от этого рутинного ада, в который она могла погрузиться.

Спасать, пусть даже вопреки ее желанию!

И без ее ведома.

План созрел в голове Сесилии. Она потратила много времени, чтобы продумать каждую мелочь. Теперь все стало на свои места, она точно знала, что надо делать. Знала, что не способна избавиться от Тимми каким-нибудь грубым способом, даже если испытывает к нему животную ненависть. Она не чувствовала в себе силы, например, чтобы сбить его машиной… Мужчина мог бы это сделать, но не она. Организовать «несчастный случай» не получится. Сначала она представила себе прогулку по лесу, смертельную прогулку, которая заканчивается падением малыша в расщелину. Но при мысли, что надо было бы положить руки на плечи ребенка и толкнуть в пустоту, ее начинало тошнить. Нет… она выбрала видимость похищения. Ей понравилась эта мысль. Ребенок должен был исчезнуть из жизни ее дочери, но тело его никогда не будет найдено. Смерть без трупа. С его исчезновением примирятся, его забудут, все придет в норму. Через год Сара снимет траур по пропавшему малышу, можно начинать жизнь с начала. Время от времени она еще будет его вспоминать, но не слишком часто… У нее появится профессия, любовники и, наконец, другой ребенок, на этот раз с подходящей наследственностью. Его отцом должен стать промышленник или финансовый магнат, человек, чьи хромосомы не вызывают подозрения.

Итак, похищение. Хорошее решение. Сесилия решила приехать, чтобы предварительно осмотреться и выяснить привычки Сары. Она познакомилась с сонным царством Хевен-Риджа: деревенщина, хотя некоторые строят из себя потомков первых поселенцев, честных и сильных. Спрятавшись в лесу, она следила за Сарой в бинокль. Сесилию испугал вид дочери: немытые волосы, небрежная одежда, грязные руки. Она не предполагала, что девочка из хорошей семьи может так быстро опуститься. Сара стала похожа на крестьянку. Должно быть, у нее все руки в мозолях и ногти с «трауром»!

Ребенок раздражал ее еще больше, чем раньше. Между Тимоти и его матерью не было теплых отношений. Сесилия напрасно ждала нежного жеста или объятий. Ничего подобного. Она дала им шанс. Если бы они бросились друг другу на шею, она ничего не стала бы делать, она поклялась! Оставила бы их прозябать дальше и навсегда выбросила из памяти. Сесилия ждала, руки у нее дрожали. Обнимутся или?… Нет. Они общались, не глядя друг на друга, каждый был занят своим делом. Мальчишка угрюмо давил каблуком маленькие пластмассовые фигурки, которыми играл минуту назад.

Сесилии все стало ясно. Приговор был вынесен.

В назначенный день она отправилась к супермаркету и угнала со стоянки машину с темными стеклами. Огляделась вокруг. Она знала, что ее вид и поведение не вызовут ни у кого ни малейшего подозрения. Когда они были помолвлены, Джон Латимер, чтобы блеснуть в ее глазах и доказать, что он не просто заурядный умник студент, показал ей некоторые маленькие жульничества, которые так нравятся девушкам. Сесилия усвоила урок. Потом Джон стажировался у адвоката по уголовным делам и общался с ворами и взломщиками, которые научили его, как вскрывать замки, звонить бесплатно по телефону, взламывать коды на дверях. Все эти «трюки» мошенников Джону не пригодились, но они не пропали втуне. Сесилия, постоянно терявшая ключи от машины, часто использовала загнутые шпильки, чтобы открыть свой автомобиль. Она знала также, какой провод использовать, чтобы пиратским манером выехать с парковки. Это было одним из ее тайных талантов, которыми она гордилась. Когда-то она обладала и замечательной способностью к орогенитальным контактам, но теперь слишком постарела и больше о таких вещах не думала.

Она украла машину, черную, ничем не примечательную. В ее сумке лежал термос с апельсиновым, очень сладким, соком, в котором она растворила большое количество снотворного, украденного у мужа. После разорения Джон больше не спал без снотворного. Она знала, что должна действовать быстро. Тонированные стекла защитят ее от любопытства жителей Хевен-Риджа. Тимми узнает бабушку с первого взгляда, так что не составит большого труда заманить его в машину. Чтобы привлечь ребенка, она купила набор космонавта и бросила на заднее сиденье.

Если случится что-нибудь непредвиденное — вдруг Сара слишком рано выйдет из магазина, — Сесилия приготовилась к импровизации. Она сказала бы, что едет навестить больную подругу, живущую в этом районе. Единственная настоящая опасность состояла в том, что ее мог остановить на дороге полицейский патруль. Сложно было бы объяснить, почему она едет в чужой машине. Но выбора у нее не было. Сесилия натянула перчатки, чтобы не оставить отпечатков.

Похищение удалось без сучка без задоринки. Было жарко, сухо, пыль стала частью маскировки. Тимми влез в машину без всяких колебаний. Он узнал бабушку и сделал большие глаза, увидев набор космонавта.

Все заняло не более минуты. Сыграем шутку с мамой…

Малышу было на это наплевать. Он тут же напялил шлем на голову. Хевен-Ридж, как обычно, был погружен в летаргию. Сесилию никто не остановил. Она ехала, ехала… Город остался позади. Когда подняли тревогу, они уже были за сотню километров от магазина Марка Фостера.

Потом…

Потом стало труднее. Кошмарные воспоминания преследовали ее чаще, чем хотелось бы. Она считала себя сильной и решительной, но воображение оказалось сильнее ненависти. Она себя переоценила. В таких делах надо быть уверенной в силе ненависти, это главное.

* * *

Во время путешествия Тимми без конца болтал. Он разговаривал сам с собой, употребляя новые словечки, которых его бабушка не понимала. Тимми стащил с себя шлем космонавта. Сесилия поймала себя на том, что хотела бы встретить дорожный полицейский патруль, тогда бы все закончилось. У нее не хватало сил продолжать начатое. Собственная слабость ужаснула Сесилию. Она тихо выругалась. Тимми услышал и внимательно глянул на нее злыми хитрыми глазками.

— Ты говоришь гадости, — прошипел он, — я все расскажу. Ты старая, ты не должна так говорить! Плохая девочка. Только мальчики могут так говорить, но не девочки.

«Маленькая сволочь», — подумала Сесилия.

— Ты старая, — разошелся малыш. — У тебя морщины, там, там… Ты некрасивая. Ты слишком сильно надушилась. Твой шлем противный, он мне не нужен.

Тимми начал рвать костюм, пнул ногой шлем. Он без конца повторял: «Противный-противный-противный». Повторял все быстрее и быстрее, пока слова не слились в однообразный шум. У Сесилии зазвенело в ушах. Началась мигрень, на ветровом стекле заплясали цветные пятна. В таком состоянии Сесилия готова на все ради тишины.

— Не хочешь пить? — спросила она. — Жарко и пыльно… в горле пересохло.

И протянула внуку термос. Будь что будет. У нее слишком разболелась голова, чтобы сопротивляться этой маленькой дряни. Испорченный ребенок, это ясно. Наверное, думала Сесилия, как только Сара поворачивается к нему спиной, он мучает животных, давит ногами улиток или протыкает их раскаленной проволокой. Надо положить этому конец. Она слышала, как жадно пьет малыш. Он наконец замолчал, и она смогла спокойно вести машину дальше. У нее так болела голова, что затошнило.

Наступила долгожданная тишина. Ребенок что-то бормотал, улегшись на заднем сиденье. Он сказал, что хочет пи-пи, но не настаивал. Должно быть, написал в штаны — в машине завоняло мочой. Когда начинается мигрень, то все чувства обостряются. Сейчас Сесилии казалось, что ее нюх стал как у охотничьей собаки.

Она продолжала вести автомобиль. Навстречу попадались редкие машины, но ни на одной не было полицейской эмблемы. Сейчас люди предпочитают пользоваться самолетами, а не ездить по шоссе. Можно мчаться целый час и не встретить ни одного автомобиля.

Сесилия точно знала, куда направляется. Пять лет тому назад, путешествуя вместе с мужем, они наткнулись на развалины старой шахты. В земле зиял вертикальный колодец глубиной несколько сот метров.

— Знаменитое место мафии, — усмехнулся гид. — Именно здесь бандиты сбрасывали трупы. Гарантированный спуск в ад без лестницы! — А потом добавил: — Мы не имеем права приходить сюда — внизу все прогнило, и шахта может обвалиться в любой момент. Однажды здесь образовался огромный кратер, поглотивший близлежащие постройки.

Именно туда Сесилия сбросила Тимми. Она надеялась, что он уже не дышит, когда сталкивала ребенка в пустоту. Кстати, она не считала себя полностью виновной в его смерти. Ведь он выпил сок по собственной воле, не так ли? Его никто не заставлял. Стоило только отказаться!

Сесилия очень устала, когда приехала на место назначения. Она действовала быстро, не раздумывая. Пришла в себя только после того, как вернулась домой и заставила себя принять ванну. Бросая тело малыша в вертикальный туннель, она закрыла глаза и отвернулась. Вокруг не было ни души, место было пустынное, и в воображении возникали пугающие картины…

Она уехала. Впереди была долгая дорога — еще предстояло избавиться от машины и сесть на поезд, чтобы вернуться домой. Она все рассчитала, чтобы прибыть на станцию отправления ближе к ночи. Джону сказала, что едет навестить подругу и поболтать. Муж ничего не ответил. Она подозревала, что ему наплевать. Со времени своего банкротства он так и не пришел в себя и внезапно как-то сразу постарел. Раньше волосы с проседью имели вид благородных седин, теперь это были просто патлы преждевременно состарившегося мужчины, и больше ничего.

Сесилия решила не распускаться. В сущности, все мужчины ужасно слабые, несмотря на то, что они сами о себе мнят.

Она почистила салон машины, но была так утомлена, что не заметила фигурку, которую Тимми сунул между сиденьями. Это была та игрушка, на которой остались отпечатки его пальцев и которая позволила ФБР определить, что автомобилем пользовались похитители.

Сесилия вернулась в Лос-Анджелес опустошенная. Едва она переступила порог дома, как к ней бросился Джон. Звонила Сара. Тимми исчез. Шериф и его помощники прочесывают лес. Думают, мальчик свалился в расщелину, а выбраться своими силами не может.

Сесилия слишком устала, чтобы притворяться. Она крикнула:

— Этот мальчишка всегда попадает в дурацкие истории!

Джон бросил на нее странный взгляд. Он не принимал сегодня успокаивающие лекарства, только бы не перевозбудился.

Вот так… Свершилось. Сесилии оставалось только ждать.

Она часто писала дочери, звонила по временной телефонной линии, которую установили люди из ФБР. Но Сесилия слишком много болтала, и специальные агенты попросили ее в конце концов не загружать линию. Она была оскорблена, но сознавала, что надо быть терпеливой.

Следствие топталось на месте. Сара заявила, что остается в Хевен-Ридже. Сесилия несколько раз ездила к дочери, чтобы убедить ее вернуться в Лос-Анджелес. Такого она не могла предвидеть. Она думала, что Сара легко согласится, воспользовавшись случаем, исправить свою жизнь, а этот «случай» ей преподнесли на тарелочке.

Джон становился странным. Сесилия поняла, что тот обо всем догадался, когда люди из ФБР пришли его допросить. Когда Майк Колхаун спросил Джона, что он делал во время похищения, тот ответил:

— Я провел весь день дома со своей женой. Я не очень хорошо себя чувствовал.

Сесилия почувствовала, как по спине пробежал холодок. Джон обеспечил ей алиби. «Он знает», — подумала она.

Может быть, он и знал, но ничего не рассказал. Джон вообще почти перестал говорить. Он практически замкнулся. Отключил телефоны, не смотрел телевизор. Вероятно, по-другому он не мог жить с тайной, которая была слишком тяжела…

Сесилия ни о чем не жалела. Она не чувствовала себя виноватой. Она поступила так, чтобы было лучше. Выполнила материнский долг. Что ее приводило в бешенство, так это глупое упрямство Сары, ее отказ забыть прошлое и вернуться на исходную точку. Время бежало так быстро… Сколько лет уже потеряно! Сара не юная девушка, она упустила свой шанс занять подобающее место в обществе. И так глупо вела себя на следствии, что оказалась подозреваемой в глазах следователей. Сесилия этого не предусмотрела. Заявления Сары, ее поведение перед камерами оставили неприятное впечатление. Потом все шло хуже, хуже… Сара пропустила удобный случай вернуться к нормальной жизни. Вместо того чтобы показать себя молодой матерью, убитой горем, она стала вероятной убийцей. Возмутительницей спокойствия, над головой которой повисло гипотетическое обвинение в детоубийстве. Какой нормальный мужчина захочет связаться с такой женщиной?

Постепенно страдание Сесилии превратилось в злобу. Она с удивлением поняла, что ненавидит свою дочь.

Виновность, преступление… она решилась на это, чтобы Сара могла переделать свою жизнь, но теперь… теперь ее постиг крах!

— И это после того, что я для нее сделала, — бормотала она все чаще и чаще.

Сегодня она сходила с ума от злобы, видя, как Сара умилялась «жертвоприношением» Мегги Хейлброн, бедной помешанной, которая успокоилась, расстреляв нескольких кретинов из Хевен-Риджа. Возмущение Сесилии было так велико, что она не смогла сдержаться. Ей захотелось все рассказать. Она не могла перенести, что главная роль была украдена у нее каким-то ничтожеством, мастерящим деревянную ракету в саду. Надо было все рассказать. И она это сделала. Какое облегчение! Будь что будет.