"Гамлет, принц датский (пер. М. Лозинского)" - читать интересную книгу автора (Shakespear William)Сцена 1 Кладбище Входят два могильщика с заступами и прочим. Первый могильщик Разве такую можно погребать христианским погребением, которая самочинно ищет своего же спасения? Второй могильщик Я тебе говорю, что можно: и потому копай ей могилу живее; следователь рассматривал и признал христианское погребение. Первый могильщик Как же это может быть, если она утопилась не в самозащите? Второй могильщик Да так уж признали. Первый могильщик Требуется необходимое нападение [*]; иначе нельзя. Ибо в этом вся суть: ежели я топлюсь умышленно, то это доказывает действие, а всякое действие имеет три статьи: действие, поступок и совершение; отсюда эрго [*]: она утопилась умышленно. Второй могильщик Нет, ты послушай, господин копатель… Первый могильщик Погоди. Вот здесь тебе вода; хорошо; вот здесь тебе человек; хорошо; ежели человек идет к этой воде и топится, то хочет не хочет, а он идет; заметь себе это; но ежели вода идет к нему и топит его, то он не топится; отсюда эрго: кто неповинен в своей смерти, тот своей жизни не сокращает. Второй могильщик И это такой закон? Первый могильщик Вот именно; уголовный закон. Второй могильщик Хочешь знать правду? Не будь она знатная дама, ее бы не хоронили христианским погребением. Первый могильщик То-то оно и есть; и очень жаль, что знатные люди имеют на этом свете больше власти топиться и вешаться, чем их братья-христиане. – Ну-ка, мой заступ. Нет стариннее дворян, чем садовники, землекопы и могильщики; они продолжают ремесло Адама. Второй могильщик А он был дворянин? Первый могильщик Он первый из всех ходил вооруженный. [*] Второй могильщик Да у него не было оружия. Первый могильщик Да ты кто? Язычник, что ли? Как ты понимаешь писание? В писании сказано: «Адам копал»; как бы он копал, ничем для этого не вооружась? Я тебе еще вопрос задам: если ты ответишь невпопад, то покайся… [*] Второй могильщик Ну, валяй. Первый могильщик Кто строит прочнее каменщика, судостроителя и плотника? Второй могильщик Виселичный мастер; потому что это сооружение переживет тысячу постояльцев. Первый могильщик Твое словцо мне нравится, скажу по правде; виселица – это хорошо; но только как это хорошо? Это хорошо для тех, кто поступает дурно; а ты вот поступаешь дурно, говоря, что виселица построена прочнее, нежели церковь; отсюда эрго: виселица была бы хороша для тебя. Ну-ка, начинай сначала. Второй могильщик «Кто прочнее строит, чем каменщик, судостроитель и плотник?» Первый могильщик Да, скажи, и можешь гулять. Второй могильщик А вот могу сказать. Первый могильщик Ну-ка! Второй могильщик Нет, черт, не могу. Входят Гамлет и Горацио, поодаль. Первый могильщик Не ломай себе над этим мозги; потому что глупый осел от колотушек скорей не пойдет, а ежели тебе в другой раз зададут такой вопрос, скажи: «могильщик»; дома, которые он строит, простоят до судного дня. Вот что, сходи-ка к Йогену [*], принеси мне скляницу водки. Второй могильщик уходит. «В дни молодой любви, любви, Я думал – милей всего Коротать часы – ох! – с огнем – ух! [*] – в крови, Я думал – нет ничего». Гамлет Или этот молодец не чувствует, чем он занят, что он поет, роя могилу? Горацио Привычка превратила это для него в самое простое дело. Гамлет Так всегда; рука, которая мало трудится, всего чувствительнее. Первый могильщик «Но старость, крадучись, как вор, Взяла своей рукой И увезла меня в страну, Как будто я не был такой». Гамлет У этого черепа был язык, и он мог петь когда-то; а этот мужик швыряет его оземь, словно это Каинова челюсть, того, что совершил первое убийство! Может быть, это башка какого-нибудь политика, которую вот этот осел теперь перехитрил; человек, который готов был провести самого господа бога, – разве нет? Горацио Возможно, принц. Гамлет Или придворного, который говорил: «Доброе утро, дражайший государь мой! Как вы себя чувствуете, всемилостивейший государь мой?» Быть может, это государь мой Такой-то, который хвалил лошадь государя моего Такого-то, рассчитывая ее выпросить, – разве нет? Горацио Да, мой принц. Гамлет Вот именно; а теперь это – государыня моя Гниль, без челюсти, и ее стукает по крышке заступ могильщика; вот замечательное превращение, если бы только мы обладали способностью его видеть. Разве так дешево стоило вскормить эти кости, что только и остается играть ими в рюхи? Моим костям больно от такой мысли. Первый могильщик «Лопата и кирка, кирка, И саван бел, как снег; Ах, довольно яма глубока, Чтоб гостю был ночлег». Гамлет Вот еще один. Почему бы ему не быть черепом какого-нибудь законоведа? Где теперь его крючки и каверзы, его казусы, его кляузы и тонкости? Почему теперь он позволяет этому грубому мужику хлопать его грязной лопатой по затылку и не грозится привлечь его за оскорбление действием? Хм! Быть может, в свое время этот молодец был крупным скупщиком земель, со всякими закладными, обязательствами, купчими, двойными поручительствами и взысканиями; неужели все его купчие и взыскания только к тому и привели, что его землевладельческая башка набита грязной землей? Неужели все его поручительства, даже двойные, только и обеспечили ему из всех его приобретений что длину и ширину двух рукописных крепостей? Даже его земельные акты вряд ли уместились бы в этом ящике; а сам обладатель только это и получил? Горацио Ровно столько, мой принц. Гамлет Ведь пергамент выделывают из бараньей кожи? Горацио Да, мой принц, и из телячьей также. Гамлет Бараны и телята – те, кто ищет в этом обеспечения. Я поговорю с этим малым – Чья это могила, любезный? Первый могильщик Моя, сударь. «Ах, довольно яма глубока, Чтоб гостю был ночлег». Гамлет Разумеется, твоя, раз ты в ней путаешься. [*] Первый могильщик Вы, сударь, путаетесь не в ней, так, значит, она не ваша; что до меня то я в ней не путаюсь, и все-таки она моя. Гамлет Ты в ней путаешься, потому что ты стоишь в ней и говорить, что она твоя; она для мертвых, а не для живых; значит, ты путаешься. Первый могильщик Это, сударь, путаница живая; она возьмет и перескочит от меня к вам. Гамлет Для какого христианина ты ее роешь? Первый могильщик Ни для какого, сударь. Гамлет Ну так для какой христианки? Первый могильщик Тоже ни для какой. Гамлет Кого в ней похоронят? Первый могильщик Того, кто был когда-то христианкой, сударь, но она – упокой, боже, ее душу – умерла. Гамлет До чего точен этот плут! Приходится говорить осмотрительно, а не то мы погибнем от двусмысленности. Ей-богу, Горацио, за эти три года я заметил: все стали до того остры, что мужик носком задевает пятки придворному и бередит ему болячки. – Как давно ты могильщиком? Первый могильщик Из всех дней в году я начал в тот самый день, когда покойный король наш Гамлет одолел Фортинбраса. Гамлет Как давно это было? Первый могильщик А вы сами сказать не можете? Это всякий дурак может сказать: это было в тот самый день, когда родился молодой Гамлет, тот, что сошел с ума и послан в Англию. Гамлет Вот как, почему же его послали в Англию? Первый могильщик Да потому, что он сошел с ума, там он придет в рассудок; а если и не придет, так там это не важно. Гамлет Почему? Первый могильщик Там в нем этого не заметят, там все такие же сумасшедшие, как он сам. Гамлет Как же он сошел с ума? Первый могильщик Очень странно, говорят. Гамлет Как так «странно»? Первый могильщик Да именно так, что лишился рассудка. Гамлет На какой почве? Первый могильщик Да здесь же, в Дании; я здесь могильщиком с молодых годов, вот уж тридцать лет. Гамлет Сколько времени человек пролежит в земле, пока не сгниет? Первый могильщик Да что ж, если он не сгнил раньше смерти – ведь нынче много таких гнилых покойников, которые и похороны едва выдерживают, – так он вам протянет лет восемь, а то и девять лет; кожевник, тот вам протянет девять лет. Гамлет Почему же он дольше остальных? Первый могильщик Да шкура у него, сударь, от ремесла такая дубленая, что долго не пропускает воду; а вода, сударь, великий разрушитель для такого собачьего мертвеца. Вот еще череп; этот череп пролежал в земле двадцать лет и три года. Гамлет Чей же это? Первый могильщик Сумасброда одного собачьего; по-вашему, это чей? Гамлет Право, не знаю. Первый могильщик Чума его разнеси, шалопая сумасбродного! Он мне однажды бутылку ренского на голову вылил. Вот этот самый череп, сударь, это – череп Йорика, королевского шута. Гамлет Этот? Первый могильщик Этот самый. Гамлет Покажи мне. Горацио Какую, мой принц? Гамлет Как ты думаешь, у Александра был вот такой же вид в земле? Горацио Точно такой. Гамлет И он так же пахнул? Фу! Горацио Совершенно так же, мой принц. Гамлет На какую низменную потребу можем мы пойти, Горацио! Почему бы воображению не проследить благородный прах Александра, пока оно не найдет его затыкающим бочечную дыру? Горацио Рассматривать так – значило бы рассматривать слишком пристально. Гамлет Нет, право же, ничуть; это значило бы следовать за ним с должной скромностью и притом руководясь вероятностью; например, так: Александр умер, Александра похоронили, Александр превращается в прах; прах есть земля; из земли делают глину, и почему этой глиной, в которую он обратился, не могут заткнуть пивную бочку? Державный Цезарь, обращенный в тлен, Пошел, быть может, на обмазку стен. Персть, целый мир страшившая вокруг, Платает щели против зимних вьюг! Но тише! Отойдем! Идет король. Входят священники и прочив процессией; тело Офелии, следом Лаэрт и провожающие, король, королева, их свита и прочие. С ним королева, двор. Кого хоронят? И так не по обряду? Видно, тот, Кого несут, отчаянной рукой Сам жизнь свою разрушил; кто-то знатный. Посмотрим издали. Лаэрт Какой еще обряд, скажите? Гамлет Это Лаэрт, достойный юноша; смотри. Лаэрт Какой еще обряд? Первый священник Чин погребенья был расширен нами Насколько можно; смерть ее темна; Не будь устав преодолен столь властно, Она ждала бы в несвятой земле Трубы суда: взамен молитвословий, Ей черепки кидали бы и камни; А ей даны невестины венки, И россыпи девических цветов, И звон, и проводы. Лаэрт И это все, что можно? Первый священник Все, что можно; Мы осквернили бы святой обряд, Спев реквием над ней, как над душою, Отшедшей с миром. Лаэрт Опускайте гроб. И пусть из этой непорочной плоти Взрастут фиалки! – Слушай, черствый пастырь, Моя сестра творца величить будет, Когда ты в муке взвоешь. Гамлет Как! Офелия? Королева Красивые – красивой. Спи, дитя! Я думала назвать тебя невесткой И брачную постель твою убрать, А не могилу. Лаэрт Тридцать бед трехкратных Да поразят проклятую главу Того, кто у тебя злодейски отнял Высокий разум! – Придержите землю, В последний раз обнять ее хочу. Теперь засыпьте мертвую с живым Так, чтобы выросла гора, превысив И Пелион и синего Олимпа Небесное чело. Гамлет Кто тот, чье горе Так выразительно; чья скорбь взывает К блуждающим светилам, и они, Остановясь, внимают с изумленьем? Я, Гамлет Датчанин. Лаэрт Иди ты к черту! Гамлет Плоха твоя молитва. Прошу тебя, освободи мне горло; Хоть я не желчен и не опрометчив, Но нечто есть опасное во мне. Чего мудрей стеречься. Руки прочь! Король Разнять их! Королева Гамлет, Гамлет! Все Господа!.. Горацио Принц, успокойтесь. Приближенные разнимают их, и они выходят из могилы. Гамлет Да, я за это биться с ним готов, Пока навек ресницы не сомкнутся. Королева За что же это, сын мой? Гамлет Ее любил я; сорок тысяч братьев Всем множеством своей любви со мною Не уравнялись бы. – Что для нее Ты сделаешь? Король Лаэрт, ведь он безумен. Королева Оставьте, ради бога! Гамлет Нет, покажи мне, что готов ты сделать: Рыдать? Терзаться? Биться? Голодать? Напиться уксусу? Съесть крокодила? [*] Я тоже. Ты пришел сюда, чтоб хныкать? Чтоб мне назло в могилу соскочить? Заройся с нею заживо, – я тоже. Ты пел про горы; пусть на нас навалят Мильоны десятин, чтоб эта глыба Спалила темя в знойной зоне, Оссу [*] Сравнив с прыщом! Нет, если хочешь хвастать, Я хвастаю не хуже. Королева Это бред; Как только этот приступ отбушует, В нем тотчас же спокойно, как голубка Над золотой четой птенцов, поникнет Крылами тишина. Гамлет Скажите, сударь. Зачем вы так обходитесь со мной? И вас всегда любил. – Но все равно; Хотя бы Геркулес весь мир разнес, А кот мяучит, и гуляет пес. Король Горацио, прошу, ступай за ним. Горацио уходит. Будь терпелив и помни о вчерашнем; Мы двинем дело к быстрому концу. – Гертруда, пусть за принцем последят. – Здесь мы живое водрузим надгробье; [*] Тогда и нам спокойный будет час; Пока терпенье – лучшее для нас. Уходят. |
||
|