Игорь Шапошников Будущее не выбирают

* * *

За иллюминатором станции «Европа-Стационар» медленно плыл огромный диск Юпитера. В больничном боксе на кровати лежал старик, подключенный к системам жизнеобеспечения. Медицинский монитор тихо отсчитывал его пульс. Во всём больничном отсеке была чуть понижена гравитация, чтобы облегчить жизнь пациентам. Старик тихо спал. Нос и рот его закрывала кислородная маска, а работающий рядом аппарат принудительной вентиляции легких поддерживал дыхание пациента. Количество датчиков на теле спящего явно указывало на то, что за ним ведётся серьезное медицинское наблюдение.

По местному времени станции была уже ночь. Дежурная медсестра перед выходом на работу по привычке приняла капсулу тонизирующего средства, чтобы во время дежурства не клонило в сон. Однако когда в медицинский отсек через вентиляцию был пущен снотворный газ, она заснула в течение минуты.

Порция газа была невелика, очевидно, злоумышленник хотел усыпить только дежурную медсестру. Ни у одного из пациентов самочувствие не ухудшилось настолько, чтобы медицинские системы контроля подняли тревогу. Минуты через две после того, как медсестра заснула за своим пультом, в отсек вошел мужчина в темном деловом костюме. Сначала он проверил, насколько крепок был сон медсестры. Убедившись, что она не собирается просыпаться в ближайшее время, мужчина обошел ее сзади, и с ее пульта отключил систему видеонаблюдения в медицинском отсеке.

Затем мужчина просмотрел расположение пациентов. Больных на станции «Европа-Стационар» было немного, поэтому он быстро нашел того, кто его интересовал. Уже через две минуты ночной посетитель больничного отсека закрывал за собой дверь бокса, в котором спал старик. Мужчина даже не стал подходить к кровати. Он сразу же направился к аппарату искусственной вентиляции легких и отключил его.

На экране медицинского монитора было отчетливо видно, как замедляется пульс пациента по мере усиления кислородного голодания. Сердце, показываемое в левом нижнем углу экрана, сокращалось все реже и реже. На пульт дежурной медсестры пошел тревожный сигнал, но это не обеспокоило визитера. Наконец на экране высветилась ровная линия. Сердце перестало биться. Мужчина подождал еще минуту и снова включил аппарат искусственной вентиляции легких.

Старик умер во сне. Мужчина не торопясь покинул медицинский комплекс. Когда медсестра проснется, ее будет ждать неприятный сюрприз. Но это не будет слишком серьезным происшествием. Аппаратура не всесильна, и люди тоже иногда подводят. Никто не застрахован от своей смерти. Скоро об этом случае забудут.

В Северной Америке в этот момент было лето. В одной из квартир типового многоквартирного дома спального района Ванкувера молодая женщина собиралась на работу. Все как обычно — легкий завтрак перед экраном во всю стену комнаты, затем десять минут возни с косметикой. Три минуты девушка стояла перед гардеробным шкафом, покусывая ноготь и выбирая, что ей сегодня надеть. Наконец выбор был сделан. Девушка быстро оделась, регулярно поглядывая на часы, и побежала к двери квартиры. Уже открывая ее, девушка вспомнила, что портфель, с которым она ходит на работу, остался лежать в комнате. На секунду она задумалась, стоит ли ей вернуться за ним или нет, а затем состроила легкую гримаску и вышла из квартиры. Портфель так и остался лежать на кресле возле письменного стола.

Выскочив из дома, девушка направилась к станции монорельса. Но, не доходя до нее, вдруг остановилась на пешеходной дорожке и подставила лицо лучам утреннего солнца. Прохожие, спешащие на работу, были вынуждены обходить ее, что вызывало их недовольное ворчание. Внезапно девушка рухнула на землю без единого звука. Проходившая мимо женщина средних лет в официальном синем костюме государственной служащей увидела, как из-под головы упавшей начала медленно вытекать темно-красная струйка, и закричала.

Полиция прибыла на место происшествия буквально через пять минут. В результате быстрого осмотра было установлено, что девушку убили. Неизвестный снайпер выстрелил в неё из гауссовой винтовки. Это оружие стреляло пулями малого калибра, которые разгонялись до огромной скорости. Маленькая пуля прошла сквозь голову и, пробив покрытие пешеходной дорожки, вошла в землю больше чем на полтора метра. Дальность боя у подобного оружия была огромной, и стрелок мог находиться практически в любой точке в радиусе трех-четырех километров от места убийства. Неудивительно, что розыски снайпера окончились неудачей.

Как только зазвучали сирены тревоги, Артур мгновенно проснулся. Совершенно автоматически он надел брюки и куртку, все еще вспоминая приснившийся ему сон. Собственно, сам сон он не помнил, но оставшееся от него ощущение было Артуру знакомо. Даже слишком знакомо.

Последние четыре года он очень часто просыпался и помнил, что ему снился какой-то сон. Никаких зримых образов Артур припомнить никогда не мог, но когда он пытался вспомнить, что же именно он видел, в мозгу постоянно всплывало несколько одних и тех же образов. Один из них он называл «внутренности часов». Как будто бы множество шестеренок, зубчатых колесиков, валов и прочих мелких деталей составляло один огромный и сложный механизм. Движение любой шестеренки обязательно влияло на работу всех остальных деталей. Они все зависели друг от друга, и в их работе не было места случайностям. Артур точно помнил, что его во сне даже немного пугала эта бескомпромиссная выверенность работы всего механизма. Никаких случайностей, никаких отклонений — все предопределено. Точно! Предопределенность — вот то самое слово, которым можно охарактеризовать оставшееся от увиденного сна ощущение.

На осознание своих ощущений от увиденного сна у Артура ушло не больше десяти секунд, которые ему потребовались для того, чтобы застегнуть брюки и накинуть куртку. Его разбудила сирена тревоги, значит, корабли внешних засекли на подлете к станции. Согласно боевому расписанию Артур должен в этом случае максимально быстро прибыть в ангар, где располагался его файтер, подготовленный к вылету. То, что служба наблюдения засекла корабли противника, еще не значит, что схватка неизбежна. Вполне может случиться, что корабли внешних просто продефилируют мимо, не начиная атаки, но за последние два месяца такого не было ни разу. Станция «Феллоу», на которой находился сейчас Артур, была заблокирована военным флотом Альянса Внешних Планет уже почти шесть месяцев.

Согласно уставу Артур должен был явиться в ангар одетым по всей форме, то есть к форменным брюкам и куртке необходимо было добавить и обувь. Однако ей Артур пренебрег. Полы на станции не были холодными, а в кабину файтера все равно приходится лезть голым — зачем еще тратить время на обувь? Артур выскочил в коридор, и дверь каюты тихо закрылась. Покрытие пола мягко пружинило под босыми ногами. Артуру нравилось это ощущение, именно поэтому он старался «забывал» обуваться даже тогда, когда этого требовал устав.

На то, чтобы добраться до ангара, Артуру потребовалось не более пяти минут. Все пилоты были предусмотрительно переселены поближе к своим файтерам, чтобы не тратить драгоценное время. Порой лишняя минута могла стоить достаточно дорого.

Вбежав в ангар, Артур огляделся. Все шесть файтеров его звена стояли в полной готовности. Рядом с каждым колдовал техник, прогоняя предстартовые тесты. Вращающиеся проблесковые маячки под потолком указывали, что тревога не учебная. Но в последнее время учебных тревог на станции «Феллоу» не было — настоящих, боевых вылетов было более чем достаточно. Кроме Артура, пилотов в ангаре пока не было, он прибежал первым.

Впрочем, преимущество его было невелико. Артур уже слышал топот ног за спиной. Остальные пилоты все же предпочитали обуваться, поэтому он отчетливо слышал звук ударов легких туфель по чуть пружинящему покрытию пола. Пилоты его звена спешили к своим кораблям.

— Давайте не задерживаться, коллеги, — поторопил Артур ребят. — Не будем заставлять внешних ждать слишком долго.

Пилоты разбежались по своим местам. Артур подошел к своему файтеру. Матово-темная машина высотой в три человеческих роста и более десяти метров в длину не несла на себе никаких опознавательных знаков. На файтере вообще не должно быть ни одной отражающей поверхности. Чем позже тебя заметят сенсоры противника, тем больше у тебя шансов вернуться после вылета. Еще в училище их инструктор рассказал, как он засек один пиратский файтер еще на подлете к его кораблю только из-за того, что неквалифицированный пилот налепил на одну из внешних панелей эмблему, изображающую оскаленную тигриную морду. Инструктор говорил, что он после боя сам вышел в открытый космос, чтобы подобрать осколок этой панели в качестве сувенира, который он потом неизменно демонстрировал на своих лекциях. Кое-кто из курсантов, правда, поговаривал, что ничего этого не было, и инструктор выдумал всю эту историю ради красного словца, а для подтверждения своих слов просто взял старую списанную панель и собственноручно налепил на нее эту злополучную наклейку, но Артур считал, что реальное происхождение этого осколка панели файтера не имеет значения. Главное, что она служила отличной иллюстрацией к словам инструктора. Насколько было известно Артуру, ни один из пилотов, закончивших это училище, никогда не повторял этой глупой ошибки. Жизнь стоит гораздо дороже, чем глупое стремление выделиться подобным образом.

— Все в порядке? — спросил Артур техника, хлопотавшего у его машины.

За каждым файтером был закреплен один техник, который полностью отвечал за исправность корабля. Пилоты четко осознавали, что их жизнь напрямую зависит от качества его работы, поэтому между ними часто завязывались дружеские отношения. А иногда не только дружеские, благо процент молодых девушек среди техников был достаточно высок. Артуру тоже повезло с техником. Лайза была его ровесницей, и помимо того, что была действительно приятной собеседницей, отличалась дотошностью и методичностью, которые были так необходимы для хорошего технаря. Так и сейчас, уже перед самым вылетом она все еще прогоняла какой-то тест на аппаратуре файтера, склонившись над тестером. Артуру был виден лишь хвост, в который она собрала свои каштановые волосы.

— Все нормально? — спросил Артур.

— Угу, — кивнула Лайза, не отрываясь от экрана тестера. — У тебя с прошлого вылета был дисбаланс основной тяги, из-за того, что дюзу одну помял. Так я тебе ее поправила.

— Спасибо, сладкая, — ухмыльнувшись, поблагодарил Артур.

— Вернешься, морду набью, — меланхолично ответила Лайза, так и не оторвавшись от своей работы.

Артура и Лайзу связывала только дружба, поэтому Артуру доставляло удовольствие поддразнивать Лайзу. Это уже стало почти традицией.

— Внимание! Объявляется десятиминутная готовность. Всем пилотам начать предстартовую подготовку.

Мужской голос раздавался из динамиков громкой связи.

— Ага, в диспетчерской сегодня Бишоп работает, — сказала Лайза, узнав голос диспетчера.

— Учти, узнаю, что он тебе свидание назначил, я его на дуэль вызову, — предупредил Артур девушку, продолжая дурачиться.

— На чем, интересно? — спросила Лайза.

— Э-э-э… На китайских палочках для еды!

— Угу, — кивнула Лайза. — Смертельное оружие. У Бишопа инфаркт случится, когда он увидит, какое оружие ты ему предлагаешь.

— Ну, тогда…

— Давай лезь уже! — Девушка оторвалась наконец от своего тестера и прервала фантазии Артура. — Тебе сейчас с крейсерами внешних дуэлировать придется. На сгустках высокотемпературной плазмы.

Артур начал раздеваться. Пилотам файтеров приходилось лезть в кабину в голом виде. Файтеры были слишком малы для того, чтобы разместить в них гравитационные генераторы, следовательно, пилот будет полностью чувствовать все перегрузки. В современном бою в пространстве маленький корабль должен иметь максимальную маневренность, чтобы не попасть под выстрелы стационарных корабельных батареи, каждый из которых с легкостью разносил маленькую машину в клочья. Если файтер даже слегка зацепят, он уже не сможет продолжать бой. И пилоту еще крупно повезет, если он останется в живых. Поэтому маневренность файтера была единственным шансом пилота вернуться после вылета целым и невредимым.

Подобная маневренность предполагала серьезные перегрузки на пределе человеческой выносливости. Если бы пилот просто сидел в кресле, как было заведено еще лет пятнадцать назад, он потерял бы сознание на первом же боевом развороте. Поэтому в файтерах последней модификации кабина выглядела как шар, заполненный упругим гелем. Именно он и позволял пилоту выдерживать все броски и маневры машины в форсированном режиме.

Артур начал раздеваться. Попытка залезть в гель кабины прямо в форме привела бы к тому, что форму пришлось бы выкидывать. Но дело было не только в этом. Пилоту приходилось наклеивать на себя столько датчиков, что любой костюм пришлось бы разрезать в очень многих местах. Собственно, когда подобная модификация файтеров только вводилась в эксплуатацию, многие пилоты старой закалки начали протестовать. Сама мысль о том, что им придется вылетать в пространство без скафандра, была для них неприемлема. А уж сидеть в кабине голым и знать, что от вакуума тебя отделяет всего лишь полтора метра приборов и прочей машинерии, было выше их сил. Поэтому сначала в качестве компромисса был использован костюм, который плотно облегал тело. Но потом в одном из вылетов файтер одного незадачливого пилота тряхнуло слишком сильно от скользящего попадания осколка, в результате рывка костюм чуть сдвинулся, и один из датчиков отклеился. Это повлекло за собой потерю управляемости файтером. Пилот был вынужден тут же выйти из боя. Рассказывали, что вернувшись на базу, он первым делом выкинул свой костюм, который чуть было не стоил ему жизни.

Артур аккуратно сложил куртку и брюки рядом с лесенкой, ведущей в кабину, и начал подниматься. Преодолев три ступеньки, он обернулся и перехватил оценивающий взгляд Лайзы, направленный на его ягодицы. Заметив, что Артур обернулся, девушка подмигнула ему. Эта сцена повторялась перед каждым вылетом раз за разом. Еще одна их маленькая традиция.

Наконец Артур добрался до люка, ведущего в кабину файтера. Люк уже был открыт, так что Артур просто сел на его край и свесил ноги вниз. Перед тем как спрыгнуть вниз, в упругую толщу светло-зеленого компенсирующего геля, следовало подготовить себя к полету. Сначала — кислородная маска, закрывающая нос и рот. Без нее дышать в кабине будет просто нечем. Затем — сетку тродов на голову с разъемом для подключения компьютерного ассистента пилотирования. Потом пришла очередь датчиков обратной связи. Артур лепил их с отработанным автоматизмом. Грудная клетка, руки, бедра. Последним движением Артур воткнул в разъем штекер компьютерного ассистента, закрыл глаза, вдохнул дыхательную смесь из маски и спрыгнул вниз.

Компенсирующий гель принял Артура без звука. Пилот повис в сферической кабине диаметром два с половиной метра в свободной, расслабленной позе, не касаясь ее стен. Он привычным мысленным усилием подключился к компьютерной системе челнока. Троды на голове служили прямым интерфейсом между мозгом Артура и ассистирующим компьютером. В прямом соревновании человека и машины человек неизменно проиграет, так как компьютер все равно будет считать быстрее. Но в схватке беспилотных машин и файтеров с живыми пилотами победителями выходили люди. Дело в том, что хоть компьютер и сможет определить наиболее безопасные маршруты перемещения, где риск попасть под удар сгустка высокотемпературной плазмы наименее вероятен, он не в силах найти оптимальный вариант ведения боя. Поэтому на смену беспилотным аппаратам пришли тандемы из тактического компьютера и пилота.

В полете компьютер предлагал пилоту веер возможных траекторий и вариантов действия, а пилот лишь выбирал тот, который казался ему оптимальным. Человеческая интуиция и видение всей картины боя создавали преимущество перед чисто автоматическими файтерами.

После активации ассистирующей компьютерной системы в мозгу Артура расцвела визуализация окружающего пространства. Пилот не мог сам видеть, что происходит снаружи. Никакие экраны не дали бы такого ощущения всевидения, которое предоставлял пилоту компьютер. Троды напрямую передавали в мозг визуальную и звуковую информацию. Датчики, которые налепил на себя Артур перед тем, как нырнуть внутрь кабины, давали ему еще больше информации. Картину напряжений силовых полей пилот воспринимал как разницу температур. В прямом смысле, чем горячее было пилоту, тем опаснее была обстановка вокруг его файтера. В бою использовались все чувства человека, с которыми могла работать ассистирующая компьютерная система. Чем больше чувствует пилот, тем лучше он ориентируется в пространстве, тем он эффективнее.

— Пятиминутная готовность.

Теперь голос диспетчера раздавался уже внутри черепа. Он поступал из компьютерной системы напрямую в мозг через троды. Сейчас все файтеры объединялись в единую информационную сеть, чтобы в бою они смогли взаимодействовать как части единого целого. Диспетчеры сейчас собирали всю информацию о силах противника, чтобы согласовать стратегию боя. А пилоты тем временем получали вводные.

Артур перестал чувствовать свое тело. Теперь у него вместо рук и ног — орудия и двигатели, а вместо кожи — матово-темная обшивка. Пилот и файтер должны составлять единое целое. Артур ощущал стены ангара, он видел своих пятерых коллег в виде ярких голубоватых точек. Все предстартовые тесты были пройдены. Все были готовы.

Техники начали покидать ангар. Артур ощутил, как на обшивке его файтера захлопнулись крышки пары разъемов. Очевидно, Лайза вытащила щупы тестера.

— Три минуты.

Встроенные лифты начали поднимать файтеры на один уровень вверх, на стартовую палубу. Бишоп из диспетчерской начал обрисовывать ситуацию.

— Три крейсера внешних. Заходят, как обычно, со стороны Пояса Астероидов. Очевидно, они считают, что это даст им преимущество, так как наши радары не засекут их в астероидах, и у нас будет меньше времени на подготовку. Последние два месяца их ничему не научили. Задача у вас тоже вполне обычная. У нас нет тяжелых кораблей, но орудия вполне смогут нанести им серьезный урон. Поэтому крейсеры не будут прорываться вплотную к нам. Скорее всего они как всегда начнут ракетный обстрел и выпустят файтеры, которые должны разрушить защитный периметр. Вам надо, как обычно, не допустить этого.

Лифты поставили все шесть файтеров звена Артура на стартовые площадки.

— Шестьдесят секунд.

Артур проверил подачу топлива и включил зажигание. Воздух из шлюза был уже выкачан. Створки стартовых ворот начали раскрываться. Пилоты почувствовали, как напряглись их икроножные мышцы. Конечно, это была всего лишь иллюзия, генерируемая ассистирующим компьютером, но когда придет время, пилоты в своих кабинах почувствуют, как они прыгают вперед, и двигатели вытолкнут файтеры в пространство.

— Тридцать секунд.

Артур активировал меню управления ассистирующей компьютерной системы. Перед глазами у него развернулся список команд. Он прежде всего отключил тактический режим. Теперь компьютер не сможет помогать ему в бою. Для любого другого пилота это было бы самоубийством, но Артур за последние полтора года ни разу не воспользовался тактическим режимом после того, как обнаружил, что он превосходит компьютер в качестве анализа ситуации и скорости выбора вариантов действий.

— Старт!

Четыре звена файтеров выпорхнули из стартовых шлюзов станции «Феллоу». В двадцати минутах лета от них разворачивались в атакующий порядок крейсеры внешних, выпуская свои файтеры. Красные точки, обозначающие их, вспыхнули перед глазами пилотов. Каждый крейсер нес на себе по два звена файтеров, так что сейчас у внешних было численное преимущество. Шесть звеньев против четырех. Тридцать шесть машин против двадцати четырех.

Крейсеры не стали бы подходить близко к станции «Феллоу», так как в этом случае они попали бы под огонь орудий. Прежде всего им следовало подавить защиту станции. Эту задачу они возлагали на маленькие и маневренные файтеры, которые были достаточно быстры, чтобы уйти от удара стационарных орудий, и обладали необходимой огневой мощью, чтобы расстрелять защитные батареи станции «Феллоу».

Две группы файтеров летели навстречу друг другу. Приблизительно через десять минут они уже встретятся в пространстве, и закружится карусель боя. На таком расстоянии можно было не бояться огня крейсеров. Как бы ни были мощны их орудия, сгусток высокотемпературной плазмы или снаряд гауссовой пушки будут лететь к месту схватки достаточно долго, чтобы их можно было заметить и успеть уйти с линии огня.

Две минуты до огневого контакта. Крейсеры внешних начали торможение сразу, как только выпустили файтеры. Все правильно, они не хотят попадать в ту мясорубку, которая сейчас развернется в пространстве перед станцией «Феллоу». Хотя огневой мощи целого звена файтеров было недостаточно, чтобы разрушить крейсер, определенный урон они все же могли ему нанести, поэтому большие корабли не лезли в драку.

Атакующие файтеры начали рассредоточиваться. Все правильно, в любом учебнике по тактике сказано, что численное преимущество необходимо использовать подобным образом, чтобы они могли контролировать как можно большее пространство. Те же учебники рекомендовали формированиям, уступающим в численности атакующим силам, не растягивать свои порядки, чтобы иметь возможность прикрывать друг друга.

На атакующих и на защищающихся файтерах были установлены одинаковые системы компьютерной поддержки пилота. Поэтому пилоты могли в определенной мере прогнозировать поведение противника. Артур был уверен, что ни один из атакующих файтеров не откроет огонь сейчас, пока вероятность попадания не превышает пятидесяти процентов. Тактику ведения боя в пространстве диктовало используемое оружие. Основным оружием служили бортовые орудия, плюющиеся сгустками высокотемпературной плазмы, которые никто иначе, чем «хай-плазма», не называл. Одного попадания хватало, чтобы взорвать файтер. Но плазменным шарам требовалось время, чтобы долететь до противника. Чем раньше ты выстрелишь, тем больше времени будет у твоей жертвы, чтобы уйти из-под удара.

Помимо плазменных орудий каждый файтер нес на борту некоторое количество самонаводящихся ракет. Но в сумасшедшей круговерти схватки ракеты редко были эффективны — слишком много потенциальных целей вокруг, слишком много помех. К тому же на заблокированной станции «Феллоу» ракеты для файтеров кончились еще месяц назад. Впрочем, мало кто из пилотов горевал по этому поводу.

Минута до огневого контакта. Артур последний раз осмотрел строй файтеров защиты станции. Его файтер летел впереди своего звена. Сейчас этот стройный порядок распадется. Артур не стал ждать, пока нападающие откроют огонь. Он не пользовался подсказками тактического компьютера и был волен сам выбирать тактику боя.

— Поработаем, джентльмены!

После этих слов Артур выстрелил в выбранный им файтер. Пилоты его звена полностью доверяли своему лидеру, так как за все время блокады станции «Феллоу» в звене Артура не было ни одной потери. Поэтому сейчас, вопреки рекомендациям своих тактических компьютеров, звено разделилось на две тройки. Два ведомых Артура открыли огонь по тому же файтеру, который выцеливал Артур.

Артур в своем воображении почти видел лицо атакуемого им пилота. Он знал, что тот сейчас недоуменно вздернул брови и легко ушел от выстрелов. Именно этого Артур и добивался. Теперь в построении файтеров внешних появилась прореха. В нее-то и устремилась тройка Артура.

Наконец наступило время, когда тактические компьютеры файтеров решили, что дистанция достаточно сократилась для того, чтобы открыть огонь. Начался огневой контакт. Файтеры начали кружиться, выполняя маневры уклонения. Артур почти автоматически танцевал в пространстве, уворачиваясь от выстрелов внешних, и анализировал ситуацию. Его ведомые были достаточно дисциплинированны и не ввязывались в дуэльные схватки. Пока что они правильно вели бой, не позволяя своим тройкам распадаться и прикрывая друг друга. До сих пор ни один файтер как со стороны нападающих, так и со стороны защищающихся не был сбит, но это неустойчивое равновесие скоро будет нарушено. Даже если все четыре звена файтеров станции «Феллоу» будут вести себя строго по науке, придерживаясь всех правил боя в пространстве, численное превосходство внешних скоро даст о себе знать.

— Приготовились, — бросил Артур своим ведомым.

Тропка файтеров бросилась в прорыв в строю противника. Артур буквально знал, как поведут себя пилоты внешних. Он выбрал в качестве цели один файтер, который был ближе всего к нему. Глаза Артура чуть сощурились, когда он сконцентрировал внимание на яркой точке, которая отображала выбранную им боевую машину в общей картине боя. Совершенно автоматически Артур танцевал в пространстве, уходя с линий огня противника, подбираясь все ближе к своей цели. Его ведомые цепко держались у него на хвосте, прикрывая его. Наконец наступил миг, когда Артур вдруг почувствовал, куда повернет выбранный им файтер. Артур быстро развернул свою машину и выстрелил сразу из двух орудий. В анимационной картине, отображавшей ход боя, на одну красную точку стало меньше.

Точно так же Артур сжег еще два вражеских файтера, после чего он увидел, что пилоты внешних начинают стягиваться к нему. Видимо, их компьютеры вычислили слишком удачливого бойца и решили, что его следует подстрелить. Артур видел, как плазменные удары проходят все ближе и ближе к его машине. Его просто загоняли.

— Парни, отгоните их от меня! — бросил Артур своим ведомым.

Однако у внешних все еще оставалось численное превосходство. И даже если учитывать, что за Артуром уже охотилось пять пилотов, защитникам станции «Феллоу» приходилось тяжко. Его ведомые сами были вынуждены отстреливаться и уходить от выстрелов.

Артур сосредоточился. Очевидно, его загоняют под выстрел. Скорее всего четыре машины перекроют ему пути отступления, а пятый пилот нанесет решающий удар. Их действия подчиняются единому замыслу, и каждого из них ведет тактический компьютер. Артур начал чуть рыскать своим файтером из стороны в сторону. Сейчас они должны нащупать закономерность в его поведении и попробовать поймать его. Буквально в самый последний момент Артур резко поменял вектор движения и развернул машину в крутой вираж, проходя в опасной близости от загонявшего его файтера. Как он и предполагал, пилоты сначала не успели среагировать на его маневр, а потом тактические компьютеры запретили стрелять, так как Артур пролетал слишком близко от чужого файтера, который в этот момент мог попасть под дружеский огонь.

Однако и сам Артур не мог стрелять в файтер, мимо которого пролетал, так как в случае попадания взрывом зацепило бы и его машину. Вместо этого Артур перевел часть тяги с основных двигателей на один из маневровых, который был обращен соплом к файтеру внешних, и чиркнул по нему выхлопом. Это действие бросило файтер Артура в очередной непредсказуемый маневр, а машина нападающего резко потеряла скорость. Файтер не взорвался, но потерял ход. Пилот остался жив, но участвовать в бою уже не мог.

В этот момент ведомые Артура все же смогли оторваться от своих преследователей и присоединиться к своему лидеру. Теперь его уже не могли загнать в ловушку. Ведомые смогут отогнать боевые машины внешних от его хвостовых дюз, где у каждого файтера находится мертвая зона.

Артур повел свою тройку в очередной боевой разворот. Бой только начинался, и пора было нажать на нападающих посильнее, чтобы они откатились обратно, под защиту тяжелых орудий своих крейсеров. Примерно через минуту, когда тройка Артура уже успела сжечь еще два файтера внешних, в картине схватки появились изменения.

Крейсеры Альянса Внешних Планет выпустили ракеты. Две волны ракет отправились к станции «Феллоу». Нападающие рассчитывали на то, что файтеры будут связаны боем и не смогут сбить отправленные ракеты. А когда они подлетят к станции, возможно, противоракетная защита не сможет справиться со всеми целями сразу. Артур быстро прикинул размеры новой угрозы. Вообще-то защита станции должна была справиться, но рисковать не стоило. Запас противоракет быстро иссякал на станции, а во время блокады пополнять боезапас невозможно.

— Парни, как только ракеты подлетят к нам, сваливайтесь с моего хвоста. Я постараюсь подстрелить несколько штук.

Артур рассчитывал, что взрывы ракет добавят проблем тактическим компьютерам внешних. Меньше возможных траекторий, меньше вариантов выбора, меньше свободы, в конце концов. В этом случае преимущество Артура будет еще больше.

Так оно и получилось. Артур продержался еще некоторое время, уворачиваясь от выстрелов, а потом перенес свое внимание на ракеты. Они должны были прошить участок пространства, в котором, обмениваясь ударами, кружили файтеры, и устремиться к станции. Первую ракету Артур сбил еще на ее подлете к месту схватки. Ракеты были легкими мишенями, они не были запрограммированы на уклонение от выстрелов. Максимум, на что они были способны, попробовать уклониться от противоракет, которые нащупывали свои цели активными радарами. Но уйти от выстрела хай-плазмы ракеты были не в состоянии. Так что Артур сбивал их, как в тире. Единственным осложнением было то, что при этом ему еще приходилось следить, чтобы в этот момент не сбили его. Численное превосходство внешних пока еще не растаяло окончательно.

Ракеты шли не сплошным потоком, а двумя волнами. Первая должна была оттянуть на себя мощности защитной системы станции, а вторая — пройти через защиту и ударить в свою цель. Артур успел сбить две ракеты в первой волне и три — во второй. Краем глаза он успел заметить, что кое-кто из соседних звеньев тоже смог записать на свой личный счет по ракете.

После того как ракеты миновали место схватки, Артур снова вернулся к своим ведомым. Те успешно отбивались от наседающей четверки внешних. Артур сжег одного из преследователей, уравняв количество машин. Сейчас уже от правильных построений почти ничего не осталось. Бой перешел в фазу, когда звенья распались, и друг с другом сражались одиночки и маленькие группы. Пока что ни один файтер защитников не был подбит, и численное превосходство внешних стремительно сокращалось. Артур видел, как все чаще и чаще выстрелы его коллег настигали свои цели. Картина боя неуклонно менялась. Наконец, когда численность противостоящих сторон сравнялась, кто-то в штабе внешних решил, что пора отводить пилотов, пока потери не стали слишком велики.

Файтеры внешних начали стягиваться друг к другу, прикрывая огнем соседей. Ни один из командиров звеньев не отдал приказа усиливать давление. Артур перевел дух. Кажется, они смогли отбиться и на этот раз. И что совсем уж замечательно, без потерь. В этот момент выпущенные внешними ракеты достигли охраняемого периметра станции, и в дело вступили защитные системы. Гауссовые орудия выстреливали свои снаряды с огромной скоростью, и те навылет прошивали ракеты, заставляя их взрываться. Те ракеты, что смогли подлететь ближе, уничтожались уже выстрелами стационарных плазменных орудий. Станция «Феллоу» отбила очередное нападение.

Артур вылез из кабины файтера, стоявшего в стартовом ангаре станции, перекинул ноги наружу и, усевшись на край люка, сорвал с себя кислородную маску. Он смотрел, как с его ног срываются капли амортизирующего геля и падают на обшивку файтера. Артур сбил пять нападающих файтеров. Еще семь чужих машин сожгли другие пилоты. Как всегда, личный счет Артура был выше, чем у кого-либо еще.

— Убийца, — тихо пробормотал себе под нос Артур.

Если перед боем его трясло в адреналиновой лихорадке, то после схватки Артур чувствовал ужасающее опустошение. Сама мысль о том, что ему пришлось убивать людей, разъедала его изнутри. Даже осознание того, что если бы он с его товарищами по оружию не смогли бы остановить нападение, то множество людей на станции были бы убиты, не облегчало жизнь.

Артур медленно слез по приставной лестнице вниз, на пол ангара, и направился в душевую. Его коллеги, уже привыкшие к тому, что после боя к Артуру лучше не подходить, даже не пытались завязать разговор с ним. В других стартовых ангарах сейчас пилоты, опьяненные победой, громко смеялись и обсуждали перипетии прошедшего боя. Пилоты звена Артура шли в душевую молча.

Смыв с себя в душевой комнате остатки амортизирующего геля, Артур оделся и побрел в свою каюту. В коридоре возле своей каюты он встретил Лайзу, которая стояла, привалившись спиной к стене. Девушка набрала воздуха в грудь, чтобы что-то сказать, но Артур прошел мимо, даже не взглянув на нее. Дверь каюты закрылась за Артуром, а Лайза так и осталась стоять в коридоре.

Минут через пять к ней подошла невысокая женщина в темно-синем комбинезоне.

— У себя? — коротко спросила она Лайзу, кивнув на дверь каюты Артура.

Лайза молча кивнула. Женщина открыла запертую дверь каюты, просто приложив ладонь к окошку дактилоскопического замка, и вошла внутрь. Лайза не сдвинулась с места.

Еще через пять минут женщина вышла из каюты Артура.

— Ну как он, Кэтрин? — спросила ее Лайза.

Женщина села на корточки рядом с Лайзой и оперлась спиной о стену.

— Да все как обычно, — с досадой сказала она. — Он уже знает, что я приду к нему после вылета, и просто молчит. Считает себя машиной для убийства. И никак его не переубедить. Все, что я ни делаю, все бесполезно. Я — штатный психолог этой станции, и я не могу привести в порядок нашего лучшего пилота. Меня саму можно списывать по профессиональной непригодности.

— Что, совсем ничего нельзя сделать?

— Можно. — Психолог взъерошила свои волосы ладонью. — Все можно. Просто сейчас я ничего не могу сделать. Можно посадить его на медикаменты, но тогда он не сможет летать. А ты не хуже меня знаешь, что без Артура наших парней давно бы уже смяли, и в лучшем случае мы бы с тобой сейчас летели к внешним планетам в качестве военнопленных в трюме какого-нибудь транспортника.

— Только медикаменты? — переспросила Лайза.

— Нет. Его можно пропустить через обычную процедуру кондиционирования. Но на это нужно много времени и спокойная обстановка. Здесь у нас нет ни того, ни другого. Пока он ходит на вылеты, он будет возвращаться в депрессивном состоянии. А самое плохое заключается в том, что он уже начинает ненавидеть свою работу и свой файтер. Скоро его уже будет мутить от одной мысли, что ему придется сесть в кабину. И тогда в первом же бою его собьют.

Кэтрин выпрямилась и начала говорить чуть громче.

— Вся оборона станции зависит от Артура, а его психологическое состояние зависит от меня. Получается, если я не справлюсь со своей работой, пострадаем все мы.

Лайза нахмурилась. Если уже штатный психолог начинает говорить подобным тоном, обвиняя себя саму, значит, и она не в лучшем состоянии. Эта блокада истощила все их ресурсы, как материальные, так и человеческие. Люди держались на пределе.

— Кэти, все зависит не только от тебя, — успокаивающим тоном начала говорить Лайза. — Если я плохо буду обслуживать его файтер, то Артура собьют не тогда, когда ему все совсем надоест, а в ближайшем же вылете. Если ребята из звена один раз не успеют его прикрыть, его тоже собьют. Это же война, все мы по лезвию ходим.

Кэтрин поднялась и чуть сжала ладонь Лайзы благодарным жестом.

— Это ведь я должна была тебе такое говорить, а не ты мне. Кошмар какой — техник успокаивает психолога. Ладно, подруга, пойду я себя в порядок приводить, а то действительно разнюнилась, как истеричная домохозяйка. И тебе нечего тут куковать. Иди лучше с парнем каким-нибудь повеселись, тебе тоже отдохнуть надо.

Посоветовав это, Кэтрин развернулась и ушла. Лайза опустилась на корточки и привалилась спиной к стене, точно так же, как несколькими минутами ранее это делала штатный психолог станции «Феллоу». Однако, просидев так минуты две, она решила все же последовать совету Кэтрин. Искать себе партнера на ночь Лайза не собиралась, ей надо было просто отдохнуть. Сторожить дверь каюты Артура смысла не было. Если уж Кэтрин не смогла вывести Артура из депрессии, постоянно накатывающей на него после вылета, то у нее это точно не получится.

На следующее утро, после завтрака, Артур получил сообщение на свой терминал, установленный в каюте. К полудню по станционному времени ему предлагалось прибыть в офис капитана контрразведки Стайрона. Посмотрев на часы, Артур принялся приводить себя в порядок и одеваться. Надев брюки и застегнув форменную куртку, Артур потянулся за туфлями. Стайрон не будет с ним церемониться, и если Артур явится одетым не по форме, не избежать нескольких язвительных замечаний. Теоретически Артур не подчинялся Стай-рону, однако тот был старше его по званию, а отдел, в котором работал Стайрон, имел весьма широкие полномочия.

Перед выходом Артур еще раз взглянул на часы. До полудня еще десять минут. Этого как раз хватит, чтобы не торопясь дойти до офиса Стайрона. Маленькая прогулка по коридору, едва заметно изгибающемуся дугой, два поворота налево, подъем на один ярус вверх. Станция «Феллоу» представляла собой огромный цилиндр с утолщениями на концах. Если смотреть на нее из пространства, то чем-то она напоминала гантель. Практически все станции людей, выстроенные в космосе, представляли собой тела вращения, что позволяло раскручивать их вокруг главной оси и за счет этого получать искусственное тяготение. На самом деле, помимо вращения, использовали еще и гравитаторы, так как для создания земного уровня тяготения пришлось бы раскручивать станции до весьма больших скоростей. Поэтому использовали эти дополняющие друг друга варианты.

Артур подошел к двери офиса Стайрона за полминуты до наступления полудня. Он приложил ладонь к дактилоскопическому замку, и дверь открылась. Стайрон не забыл ввести данные Артура в систему доступа, чтобы ему не пришлось стучаться.

— Проходите, Колверт, — поприветствовал Артура Стайрон, когда он вошел в офис. — Присаживайтесь.

Артур молча сел в предложенное кресло у рабочего стола Стайрона. Тот без долгих предисловий повернул к пилоту рабочий экран. На нем была отображена фотография мужчины средних лет. Прямоугольное лицо, губы плотно сжаты, левый глаз как будто бы чуть прищурен.

— Знаете его, Колверт?

Артур нахмурился.

— Не знаком, честно говоря. Но я уже видел его.

Стайрон, казалось, чуть оживился.

— Да? И где же?

— Ну-у, — Артур чуть задумался, вспоминая, — кажется, три, нет, четыре дня назад. Точно! В понедельник вечером я зашел в кафе на втором уровне. Меня туда мой техник вытащила.

— Лайза Элкрофт, — продемонстрировал свою осведомленность Стайрон.

— Именно, — кивнул Артур. — Мы с ней тихо-спокойно ужинали, когда к столику подошел этот человек и спросил Лайзу, не противно ли ей встречаться с искусственным человеком?

— А вы встречаетесь? — спросил Стайрон.

— Капитан, вы же прекрасно знаете, что мы всего лишь друзья. Зачем все эти вопросы?

— Профессиональная привычка, — усмехнулся Стайрон. — Но вы продолжайте.

— Лайза сказала, что не видит в моем происхождении ничего ужасного, и предупредила, что если он сейчас же не исчезнет, она вызовет полицию.

— Как вы думаете, пилот Колверт, чего хотел этот человек?

— Ну, может быть, он тайный поклонник Лайзы, — пожал плечами Артур. — Хотел себе таким образом дорогу расчистить.

— Это единственная гипотеза? — Стайрон не унимался.

Артур задумался на несколько секунд.

— Я могу еще предположить, что ему надо было меня зацепить как-то. Вы же знаете, капитан, бывают люди, которые считают, что люди, выращенные искусственным путем, являются чуть ли не воплощением всего зла в мире. Может, он из таких вот фанатиков.

— Вторая гипотеза выглядит уже более правдивой. Особенно если учитывать, что этого человека перехватили сегодня ночью возле вашей каюты, пилот, где он устанавливал взрывчатку. Заряд был очень хорошо рассчитан — поражался только объем вашей каюты и ничего более.

Известие о том, что его хотели взорвать сегодня ночью, Артур воспринял достаточно спокойно.

— Я могу предложить еще одну версию, — продолжил Стайрон. — Каждый человек на станции «Феллоу» знает, почему нас еще не взорвали и не захватили. Давайте смотреть на факты прямо, Колверт. Именно ваше невероятное умение вести бой в пространстве и помогает нашим пилотам раз за разом отбивать атаки внешних и возвращаться почти без потерь. Ваш личный счет за время блокады станции уже перевалил за сорок единиц. В вашем звене не было ни одной потери. Естественно, внешние знают о вас, так как выловить всех шпионов и сочувствующих просто невозможно. Так что можно смело предположить, что этот человек является законсервированным агентом внешних, который получил задание убрать вас. Сначала он попытался завязать драку в кафе, а когда это не удалось, решил попробовать счастья со взрывчаткой.

— Подождите, капитан, — Артур подался вперед, стремясь встретиться взглядом с контрразведчиком, — а как вы его ночью перехватили?

— Ну, я мог бы отделаться простым замечанием о том, что контрразведка никогда не спит и все видит, но вас бы это не устроило, пилот, верно?

— Не устроило бы, — кивнул Артур.

— Скажем так, я присматриваю за вами, — улыбнулся Стайрон.

— Понятно. — Артур откинулся на спинку кресла. — Станция «Феллоу» бережет свою единственную возможность отстоять независимость.

— Может быть, да. А может быть, и нет.

Сказав это Стайрон поднялся на ноги, подошел к стене и извлек из боковой ниши высокий кувшин с соком и два бокала. Затем поставил оба бокала на стол, налил в них ярко-желтую жидкость и вернул кувшин на место. Кресло свое он переставил к боковой стороне стола, чтобы от Артура его отделяла не вся столешница, а лишь ее угол.

— Угощайтесь. — Стайрон развернул кисть ладонью вверх в приглашающем жесте.

Артур взял предложенный бокал и попробовал напиток. Апельсиновый сок.

— Искусственный, конечно, — пожал плечами Стайрон. — Натуральный было трудно достать ещё до войны, слишком уж дорого обходится транспортировка. А выращивать апельсины здесь стало невыгодно.

— Сейчас это не важно. — Артур поставил бокал обратно на стол. — Вы, кажется, хотели мне о чем-то сказать.

— Артур, — Стайрон чуть наклонился к пилоту и понизил голос, — ты сегодня ночью сны видел?

Артур сначала собирался ответить, что он всю ночь проспал без малейшего беспокойства, как вдруг вспомнил, что он действительно видел сегодня ночью сон. Такое бывает, что утром, проснувшись, мы еще помним свои сны, но уже через минуту память о них блекнет, а через десять минут мы убеждены, что ничего вообще не снилось.

Но когда Стайрон задал свой вопрос, Артур вспомнил свое сновидение. До этого он не мог вспомнить содержание своих регулярно повторяющихся снов, которые оставляли лишь тревожащие душу ощущения обреченности, но сегодня он помнил все в деталях.

— Да, — пораженный Артур медленно кивнул, — было такое, но откуда вы об этом знаете?

Стайрон лишь удовлетворенно улыбнулся, встал с кресла и открыл ящик своего стола. Покопавшись в нем, контрразведчик поставил на стол маленький прибор. Артур знал, что это такое. Компактные помехопостановщики использовались в тех случаях, когда необходимо было исключить любую возможность подслушивания или видеозаписи в небольшом помещении. Пока Стайрон возился с прибором, запуская его, Артур вспоминал свой сон.

В этом сне не было ничего необычного, он не оставил после себя никаких странных или тяжелых ощущений. Потому, видимо, Артур и не запомнил его сразу.

— Ну вот, — Стайрон выпрямился, — теперь нас вряд ли кто-нибудь сможет подслушать.

Капитан снова сел в кресло рядом с Артуром и откинулся на спинку.

— Твой сон, — напомнил он пилоту. — Сможешь рассказать?

Артур даже не заметил, как Стайрон перешел на «ты».

— Да, смогу. — Артур говорил замедленно, пытаясь максимально точно вспомнить свое сновидение. — Это было просто как какая-то картина из жизни. Как фрагмент фильма. Два человека идут по какому-то городу. На улицах снег лежит, но это не зима, а поздняя осень.

— Что за люди? — спросил Стайрон.

— Мужчины. Молодые. Одному около тридцати, второй лет на пять моложе. Оба среднего роста. Они разговаривали, — вспомнил Артур еще одну деталь.

— А о чем?

— Ну, этого уж я не помню, — развел руками Артур.

— А сам ты во сне присутствовал? — продолжал задавать вопросы Стайрон.

— Нет. Постойте, — удивился Артур, — нам ведь на курсе психологии еще в училище рассказывали, что человек почти всегда себя во сне чувствует. Пусть не видит, но он участвует в том, что происходит во сне.

— Именно! — Стайрон начал улыбаться, — А до этого подобные сны ты видел?

— Нет. — Артур отрицательно покачал головой.

— Значит, последние несколько лет ты видел одни и те же сны. Ты не мог их вспомнить после пробуждения, но ты знал, что они повторяются. Верно?

— А вы-то откуда это знаете? — сощурился Артур. Мысль о том, что контрразведка смогла каким-то образом залезть ему в мозги, не прибавляла оптимизма.

— Это будет очень долгая история. — Стайрон сделал глоток сока и поставил бокал обратно на стол. — И вряд ли ты поверишь мне сразу.

Стайрон сделал паузу, ожидая очередного вопроса Артура, но пилот спокойно ждал продолжения и не спешил с вопросами. Он внимательно смотрел на контрразведчика. До сегодняшнего разговора Артуру не приходилось часто пересекаться со Стайроном. Это был коренастый мужчина средних лет, со спокойным выражением лица. Во время своих прошлых контактов с представителем контрразведки Федерации на станции «Феллоу» Артур не замечал, чтобы Стайрон как-то открыто проявлял свои эмоции, но сегодня тот был как-то более оживлен и свободен, чем раньше.

— Первый раз мне приходится такое говорить, — нервно усмехнулся контрразведчик. — Но все когда-нибудь случается в первый раз. Хорошо. Если говорить коротко — ты в своих снах видишь будущее.

Артур недоуменно нахмурился. Видя его реакцию, Стайрон начал сбивчиво объяснять.

— Понимаешь, есть расхожее выражение, дескать, все люди — разные. Оно верно еще больше, чем обычно думают. Люди действительно совсем разные. И есть такие, которые в своих снах видят будущее, то, что только должно случиться. Ты — один из таких людей.

— Стайрон, вы серьезно?

Артур ожидал чего угодно, но не этой мистической чепухи. То, что сейчас говорил Стайрон, сбивало его с толку. Это было совсем не похоже на то, что может рассказать капитан контрразведки. Артур никак не мог понять, Стайрон говорит серьезно, или это какая-то запутанная мистификация? А может, он просто утратил душевное равновесие и теперь находится полностью во власти своих фантазий? В таком случае надо вызвать Кэтрин и сдать ей на руки нового пациента.

— Артур, дослушай меня. Для тебя все это будет звучать бредом, но все, что я тебе скажу, — правда. Действительно, все время, пока существует человечество, рождаются люди, которые могут видеть будущее. Мы знаем многое о подобных сновидцах. Эта способность врожденная, но не передается детям. Первые симптомы начинают проявляться после полового созревания. Сначала сновидцев просто преследуют навязчивые неидентифицируемые сны. Чаще всего эти сны считают кошмарами, так как они оставляют после себя неприятные ощущения. Потом сновидцы начинают в своих снах наблюдать картины будущего. А когда эта способность разовьется в полную силу, некоторые могут даже видеть именно те аспекты будущего, которые им наиболее интересны.

Артур вспомнил начало его разговора со Стайроном.

— Если я все правильно помню, капитан, вы начали беседу с рассказа о попытке покушения на меня. А потом намекнули, что она связана не с текущим положением станции. Предположим, только предположим, что эта история с людьми, видящими будущее, реальна. Тогда есть и продолжение, так?

— Есть и продолжение. Я позволю себе повториться, люди — разные. Есть те, кто видит будущее, а есть те, кто может, как бы это лучше выразиться, может чувствовать подобных сновидцев.

— Чувствовать?

— Это трудно описать. — Стайрон снова снизил темп речи, подбирая слова. — Это очень странное чувство. Наверное, точно так же себя чувствует стрелка компаса. Такие люди, как я, могут чувствовать, где находятся сновидцы. Мы можем примерно указать направление, чуть хуже — расстояние до сновидца.

— И вы…

— Да. — Капитан ответил на невысказанный вопрос Артура. — Я один из таких людей. Мы сейчас называем себя «индикаторами». Но основная проблема сейчас заключается в том, что уже с очень давнего времени практически все индикаторы разделены на две враждующие группы. Предмет вражды, casus belli, если хочешь, это, конечно, сновидцы. Сновидцы действительно видят будущее. Их сны всегда сбываются. Неминуемо. Одна группа считает, что всего лишь своим существованием сновидцы лишают человечество свободной воли. То есть, если от сновидцев избавиться, тогда каждый человек действительно будет свободен от своей судьбы, человечество сможет избавиться от войн и наступит всеобщее счастье.

Стайрон иронически усмехнулся.

— Надо ли говорить, что я не разделяю эту точку зрения? Еще больше мне не нравятся их методы. Видишь ли, для достижения этой гипотетической свободы воли они предпочитают просто убивать сновидцев. Та группа, к которой принадлежу я, наоборот, считает, что именно существование сновидцев гарантирует существование человечества. Мы думаем, что если не останется ни одного сновидца, то человечество просто исчезнет. Сразу. Без каких-либо эффектов, без взрывов, без прочей мишуры. Просто исчезнет и все. Возможно, вместе с мирозданием. Обе точки зрения имеют своих апологетов, множество теоретических изысканий и рассуждений. Но суть сводится к одному-единственному противоречию. Мы защищаем сновидцев, а наши противники их убивают. Тот, кто пытался сегодня взорвать тебя, и принадлежит к этим экстремистам.

Артур скептически посмотрел на капитана.

— В одном вы были правы. Я пока не верю во все, что вы мне рассказали.

— Отлично тебя понимаю, — улыбнулся капитан. — Но задай себе один вопрос. Если я лгу тебе таким образом, то зачем?

— Я не знаю, какую цель вы преследуете. Контрразведка всегда славилась своей непредсказуемостью. Мне проще верить в то, что это какой-то психологический тест.

— Тогда откуда я знаю о твоих снах, Артур? — мягко спросил Стайрон.

— Психолог мог выудить это у меня под гипнозом.

— Логично, — признал Стайрон, — но неверно. Однако я понимаю тебя. Поверить в то, что я тебе рассказал, — трудно. Тебе нужны доказательства, верно?

— Было бы неплохо их получить, — усмехнулся Артур.

— Вот тебе доказательства. Следующий твой вылет будет через четыре дня. Ты собьешь пятерых внешних, и через несколько часов блокада будет прорвана.

— Вы это серьезно? — нахмурившись, спросил Артур.

— Ты хотел доказательств? Ты их получишь.

Сказав это, Стайрон допил свой сок и встал из-за стола, давая понять, что разговор закончен. Артур попрощался и вышел, оставив свой бокал на столе.

В следующие четыре дня Артур не видел Стайрона. На станции «Феллоу» проживало несколько десятков тысяч человек, и случайные встречи были маловероятны. Все это время Артур размышлял о том, что рассказал ему контрразведчик. Он не мог найти никаких логических противоречий в его рассказе, но принимать его на веру пилот пока не спешил. В конце концов, никаких доказательств он еще не получил. Кроме разве что снов. Как Стайрон мог узнать о тех смутных снах, которые преследовали Артура последние несколько лет? Может, действительно гипноз? У Артура было немало психологических проблем, и он сам это отлично осознавал. После того, как началась война, ему не раз и не два приходилось проводить немало времени в кабинете у Кэтрин, когда она вытаскивала пилота из постоянных депрессий. Впрочем, в последнее время Кэтрин не справлялась. Артур не испытывал никакого желания получать психологическую помощь. Он сам прекрасно знал, откуда взялись его психологические проблемы.

Артур не был обычным человеком. Если говорить прямо, многие даже не считали его человеком. У него не было ни отца, ни матери. Его геном был собран от самого начала и до конца в лаборатории корпорации «Генохьюмэнити». Он был выношен и рожден суррогатной матерью. На самом деле, как стало позже известно Артуру, руководители корпорации хотели, чтобы первый человек с искусственно собранным геномом был выношен в приборе, который должен был заменить человеческую матку, но подобный прибор не был еще даже закончен, когда генетики доложили об окончании сборки генома.

Руководство корпорации решило, что нет смысла ждать, и проект был запущен немедленно. Через девять месяцев и родился Артур. Акции «Генохьюмэнити» немедленно взлетели вверх. В течение следующих нескольких лет подобного эксперимента ученые «Генохьюмэнити», впрочем, не повторяли, что не способствовало удержанию цен акций корпорации на высоком уровне. Руководство давило на исследовательский отдел, по ученые решили сначала узнать, как будет себя чувствовать первый опытный образец. Опытным образцом и был Артур.

Позднее пилот не раз благодарил судьбу за то, что первые два-три года в жизни человека практически не оставляют воспоминаний. Он узнал, что все это время его исследовали всеми возможными способами. В лаборатории хранился целый банк со срезами его ткани. Позже пришло время для психологов. Тесты, тесты и еще раз тесты. Артур не понимал, какие цели преследовали люди, постоянно задававшие ему вопросы, в которых не было никакой системы, как ему казалось.

Впрочем, живя под плотной охраной службы безопасности корпорации «Генохьюмэнити», Артур не мог встречаться со своими ровесниками, поэтому он и не мог себе представить, что может существовать какая-то другая жизнь. Постоянные процедуры, серии тестов и напряженная учеба казались ему нормой. Он даже не знал, что можно жить и по-другому.

Впрочем, все когда-нибудь заканчивается. Вся корпорация «Генохьюмэнити» располагалась на станции «Ио-Орбитал», которая болталась в одной из немногочисленных точек Лагранжа в огромной системе спутников Юпитера. Все отделения корпорации, от ее штаб-квартиры, до исследовательских и производственных мощностей, размещались в одном крыле станции. Руководство знало, что в подобном положении они слишком уязвимы для шпионажа и диверсий, но процедуру рассредоточения корпорации постоянно откладывали. До тех пор, пока не стало слишком поздно.

Артуру было семь лет, когда погибла «Ио-Орбитал». Причиной ее гибели послужила халатность энергетиков эксплуатационной компании. Термоядерный реактор из-за ошибки техника начал выходить на нештатный режим работы. Это было бы не так уж и страшно, так как контролирующих и управляющих цепей в энергоустановки станций внедряется столько, чтобы они обеспечивали нормальное управление реактором даже тогда, когда более восьмидесяти процентов управляющих контуров будут выведены из строя. Пятикратный запас надежности всегда казался достаточным.

Станцию убили не недостатки в проектировании реактора, и даже не ошибка техника. Фатальным оказалось именно совпадение двух факторов. Сбой в компьютерной системе контроля не дал рабочей смене увидеть, что происходит что-то неладное. То, что реактор вышел на нештатный режим работы и грозит взорваться, они заметили слишком поздно.

Когда прозвучали сирены тревоги, Артур как раз находился в лаборатории. Он не знал, что является одним из самых ценных активов корпорации «Генохьюмэнити», но именно это объясняло практически рефлекторные действия персонала. Артура немедленно усадили в спасательную капсулу, благо у корпорации была собственная система спасения, и капсула была немедленно выстрелена в сторону ближайшей станции, коих в системе Юпитера было несколько.

Всего со станции «Ио-Орбитал» смогло стартовать несколько спасательных капсул, когда реактор в центральном отсеке расцвел термоядерным взрывом. Часть уже успевших стартовать капсул накрыло выбросом раскаленного газа и обломками. Помимо Артура успели спастись всего несколько десятков человек. Капсулу Артура подобрала служба спасения станции «Европа-Стационар», откуда его переправили на землю. Корпорации «Генохьюмэнити» более не существовало, и Артур перестал быть ее активом. Теперь он был обычным гражданином Федерации. Родителей у него не было, и Артура устроили в обычный приют. Конечно, приют был не таким уж обычным. Артур был первым человеком с полностью спроектированным геномом, поэтому он попал в зону пристального внимания государственных исследовательских институтов.

Теперь Артур жил не в лаборатории, а среди своих сверстников. Очень скоро ему пришлось узнать, насколько жестоки могут быть дети, надзор за которыми не был слишком тщательным. И опять Артуру немного повезло. Все же дети не настолько безжалостны, как подростки. В первую неделю ему пришлось драться всего два раза, А потом те, с кем он дрался, стали его друзьями. У мальчишек такое случается сплошь и рядом.

Артур не мог ничего рассказать о своем происхождении. Отсутствие родителей в приюте не считалось чем-то необычным. Здесь почти никто не знал своих родных. Но уже когда Артуру было четырнадцать лет, как-то просочилась информация о том, кто он такой. Он не стал изгоем, но напряженности прибавилось. Однако до травли не дошло. Начиная с двенадцати лет с подростками плотно работали психологи. Артур не знал, что он был помещен в приют для высокоодаренных детей. Из умных детей, не обремененных лишними связями, в будущем могли выйти очень хорошие и беспристрастные государственные служащие. Образование им тоже давали соответствующее ожидаемому уровню.

Поэтому когда Артуру исполнилось семнадцать лет, он успешно поступил в летное училище на специальность боевого пилота малых судов. Ученые «Генохьюмэнити» позаботились о том, чтобы у Артура было отличное здоровье и отменная реакция, что в совокупности с хорошим образованием позволило Артуру легко пройти конкурсный отбор. Но все время Артур ощущал за своей спиной легкий шепоток — «искусственный».

Когда дело дошло до полетов, выяснилось, что Артур обладает практически идеальным набором качеств для пилота. Блестящая реакция и ум аналитика позволяли ему выполнять задания на грани возможного. С ним мог соперничать только один человек на курсе. Сергей Родин был, что называется, прирожденным пилотом и составлял Артуру ощутимую конкуренцию. В отличие от тех курсантов, которые позволяли себе говорить, что Артур так хорош только из-за того, что его спроектировали соответствующим образом, Родин никогда ни словом не обмолвился о происхождении Артура. А постоянное соперничество только сблизило их друг с другом.

Инструкторы училища, видя подобную дружбу двух начинающих пилотов, отметили этот факт в своих документах, и по завершении обучения друзья попали в одну воинскую часть. Их отделение патрулировало пояс астероидов, охотясь за кораблями контрабандистов. Однако, когда разгорелся военный конфликт между внешними и внутренними планетами Солнечной системы, друзьям пришлось разлучиться.

На протяжении всей его военной карьеры Артур находился в состоянии постоянного противоречия с самим собой. Сам процесс пилотирования был для него самым лучшим ощущением из всех, какие были ему знакомы. Особенно с тех пор, когда он понял, что опережает в анализе тактический компьютер. Он знал, что за эту способность ему надо благодарить ученых «Генохьюмэнити», которые соответствующим образом спроектировали его геном. Однако само чувство танца в пространстве, лавирования между выстрелами, мгновенный расчет и точный анализ обстановки доставляли Артуру огромное удовольствие. Во время вылетов он чувствовал настоящую опасность. Этот постоянный танец на грани гибели подстегивал его, давал ощущение полноты жизни.

Но каждый раз, когда бой заканчивался, Артур понимал, что за каждой точкой в графической картине боя, которую создавала для него ассистирующая компьютерная система, стоял один человек. И каждый раз, когда Артур гасил такую точку, кто-то погибал. Артур знал, что он убивает людей. Он не мог относиться к этому, как к обычной работе. Его сослуживцы и штатные психологи не раз говорили ему о том, что если он не выстрелит первым, выстрелят враги, и тогда будет убит либо сам Артур, либо кто-то из его друзей. Артур знал все это, но тем не менее не мог отделаться от чувства, которое охватывало его каждый раз после того, как схватка закончилась.

А хуже всего было то, что каждый раз, когда Артур слышал сирены боевой тревоги, он с радостью бежал в ангар. Он знал, что ему предстоит убивать людей, но это ожидание невероятной свободы и опасности пересиливало все остальное, и он снова и снова с радостью нырял в компенсирующий гель.

Артур уже выучил все аргументы, которые приводили ему другие пилоты и психологи, но внутреннее противоречие никуда не уходило. Пока он служил вместе с Родиным, патрулируя пояс астероидов и перехватывая контрабандные поставки руды, боевые вылеты редко заканчивались настоящей схваткой. У контрабандистов практически не было файтеров, и задача звеньев сводилась к подавлению защиты и обеспечению беспрепятственного прохода абордажных команд.

Однако, когда началась война, Артур оказался на станции «Феллоу», которая находилась за поясом астероидов, ближе к внешним планетам. Естественно, она стала первой целью кораблей Альянса Внешних Планет. Но несмотря на грамотную атаку, станцию внешним захватить не удалось, и не последнюю роль в этом сыграли файтеры защиты, которые не пропустили атакующих к защитной системе станции. Поняв, что быстро взять станцию «Феллоу» не получится, внешние решили просто заблокировать ее, а сами двинулись ближе к центру Солнечной системы. Пока они атаковали станции, закрывающие подступы к Марсу, станция «Феллоу» держала оборону.

Внешние блокировали все коммуникации, кроме информационных. Обитатели станции «Феллоу» знали, что происходит в Солнечной системе. Одна за другой станции, прикрывающие Марс, поддавались напору внешних. Земная Федерация терпела поражения, но до Марса корабли внешних пока не добирались.

Информацию станция «Феллоу» получала беспрепятственно. Но невосполнимые припасы медленно заканчивались. Можно было не беспокоиться об энергии, кислороде и пище, так как все необходимое производилось на месте. Если бы станции не могли обеспечивать себя сами, они были бы экономически невыгодны. Но кое-что станция не могла изготавливать сама. Прежде всего проблемы начались с оружием. Сначала закончились ракеты у файтеров. Затем подошли к концу запасы противоракет системы защиты. Теперь станция могла защищаться лишь с помощью плазменных и гауссовых орудий, которые приводились в действие обычной электроэнергией. Впрочем, этого хватало.

Самым главным невосполнимым запасом были файтеры и их пилоты. В начале войны на станции базировалось шесть звеньев. За время блокады было сбито двенадцать машин. И двенадцать человек погибли. Пилоты могли отбивать атаки внешних, удерживая чужие файтеры на достаточном расстоянии от системы защиты, к которой они стремились. Однако рано или поздно кого-то сбивали. Все на станции «Феллоу» знали, что если блокада не будет прорвана, то рано или поздно пилотов и их машин останется так мало, что они не смогут остановить нападающих, даже если учитывать способности Артура.

И пока длилось это противостояние, Артур был вынужден снова и снова вылетать навстречу звеньям противника и сбивать как можно больше чужих файтеров, чтобы его коллеги имели больше шансов вернуться из вылета. Это были уже не те редкие вылеты за кораблями контрабандистов, теперь это была уже война. Артур был вынужден убивать.

Такая двойственность отношения к своей работе и постоянное напряжение, проистекающее из тяжелого груза ответственности за судьбы своих товарищей, скоро сделали Артура завсегдатаем кабинета психологической поддержки. По заданию Стайрона Кэтрин вполне могла вытащить из Артура детали его сновидений. А вся эта история, рассказанная контрразведчиком, вполне могла быть придумана, скажем, для того, чтобы вытащить Артура из его депрессий.

Эта гипотеза была вполне логичной, и Артур был готов принять ее в качестве рабочей версии, если бы не сны. Он действительно начал каждую ночь видеть осмысленные сны. Теперь он уже не забывал их после пробуждения. Сновидения стали яркими и запоминающимися.

Причем Артура несколько озадачивал тот факт, что сам он себя в этих снах не видел. Артур считал, что в снах всегда должен присутствовать тот, кто их видит. По крайней мере в детстве, когда ему снились сны, он в них присутствовал сам. А нынешние сновидения были другими. Как и в ночь перед разговором со Стайроном, это были просто какие-то фрагменты чужих жизней.

Один раз Артур увидел просто игру детей на улице. Несколько малышей от трех до шести лет бегали друг за другом в парке. Еще сон показал ему девушку, которая, видимо, училась. Она сидела за столом, на котором был установлен рабочий экран, и что-то читала, изредка делая пометки.

Каждое утро Артур просыпался в недоумении. Эти сны не тревожили его, не доставляли ему никакого дискомфорта. Они не были похожи на те сновидения, которые преследовали его последние несколько лет. Неужели Стайрон был прав, и Артур просто видел чье-то будущее?

С каждым днем Артур все менее скептично относился к истории, рассказанной ему Стайроном. Так что, когда через четыре дня после их разговора действительно была объявлена очередная боевая тревога, Артур почти не удивился. На этот раз внешние очень сильно их прижали. В бою было сбито три файтера сил защиты станции «Феллоу», но все же внешние не смогли прорваться к защитным системам, и крейсеры Альянса Внешних Планет снова остались без работы. А Артур, как и было обещано Стайроном, сжег пять чужих файтеров.

Когда Артур привел свой файтер в стартовый ангар и вылез из кабины, от его обычной подавленности не было и следа. Он хотел поговорить с контрразведчиком как можно быстрее. Артур шлепал по коридору босыми ногами, оставляя за собой влажные следы. После душа он почти не вытирался, так сильно он спешил к Стайрону. Обувь перед вылетом он по традиции оставил в каюте и теперь шел по станции босиком.

У каюты контрразведчика Артур не стал включать терминал и извещать о своем желании побеседовать. Он был уверен, что Стайрон его уже ждет. Когда Артур прижал ладонь к замку, и дверь офиса Стайрона тут же открылась, пилот убедился, что был прав в своих расчетах. Сам контрразведчик, улыбаясь, сидел за своим столом.

— Сок будешь? — спросил Стайрон вместо приветствия.

Артур прошел к столу и сел в уже заранее приготовленное для него кресло.

— Вы все знали, — сказал он Стайрону, игнорируя заданный им вопрос.

— Конечно, знал, — пожал плечами контрразведчик. — Я и не скрывал этого. Более того, я рассказал тебе, откуда я знаю о том, что случится сегодня.

— Я могу предположить, что вы знали заранее об атаке внешних, но не предупредили никого, — рассуждал Артур. — В конце концов, разведка Федерации могла получить эти данные, а потом передать их сюда. Вы можете знать, что сейчас наш флот готовит прорыв блокады, и через несколько часов корабли подойдут к станции «Феллоу». Но вы точно не могли знать, что я сегодня собью пять файтеров. Это просто нельзя подстроить. Бой был настоящим, в полную силу. Никто не мог предугадать, как он будет развиваться.

— И каков же твой вывод? — спросил Стайрон.

— Я логичный человек, — пожал плечами Артур. — Угадать количество сбитых файтеров очень трудно. Скорее всего вы были правы с вашей историей про предвидение.

— Угадать сложно, но это вероятно, верно?

— Да, вероятность не нулевая, — согласился пилот.

— Значит, тебя убедило что-то еще?

— Сны, — чуть помолчав, ответил Артур. — Меня преследуют яркие и детальные сны.

— Привыкай, — усмехнулся Стайрон. — Другие сновидцы говорят, что сны о будущем приходят каждую ночь.

Артур замолчал, внимательно глядя на Стайрона.

— У тебя должно быть много вопросов, — прервал наконец молчание контрразведчик.

Пока Артур собирался с мыслями, Стайрон снова достал компактный помехопостановщик и активировал его.

— Ладно, начнем по очереди, — сказал Артур. — Откуда вы узнали, что произойдет сегодня?

— Можно обращаться на «ты», Артур, — ответил Стайрон. — На самом деле все очень просто. Ты ведь не единственный сновидец. Один из вас смог увидеть то, что произойдет сегодня, а потом эту информацию передали мне. Собственно, я ее и запросил. Мне надо было иметь что-то, чем можно тебя убедить.

— То есть сновидцы могут видеть не просто случайные картинки из будущего, но и то, что захотят?

— Не сразу. Но со временем они обретают это умение.

— Так это же здорово!

— Не торопись с выводами, — усмехнулся Стайрон. — Ты подумал о том, что можно увидеть свое будущее, верно?

Артур кивнул, смущенно улыбнувшись.

— Увидеть свое будущее ты сможешь, это верно. Но вот только это тебе ничего хорошего не принесет. Ты ведь все равно не сможешь его изменить.

— Как это? — спросил Артур. — Я же буду знать, что произойдет. Если я увижу неприятность, я смогу ее избежать.

— Не сможешь, — отрицательно покачал головой Стайрон. — В том-то все и дело, что не сможешь. Наверное, каждый сновидец хоть раз, но пробовал увидеть свою судьбу, а потом уйти от нее. И потом обязательно был разочарован.

— Получается, лучше о себе ничего не знать, — медленно пробормотал Артур. — Может быть, если не настраиваться на какого-то конкретного человека, сновидец будет наблюдать какие-то узловые точки? Я имею в виду, что не может же судьба каждого человека быть регламентирована до последней секунды, правда?

— Хороший вопрос. На самом деле этого никто не знает. Может быть, сновидцы, если не настраиваются на какого-то конкретного человека и на конкретнее время, видят какие-то узловые точки, от выбора в которых зависит развитие событий. Но кто может знать? Вот ты какой сон можешь рассказать?

— Там просто девушка сидела за столом и училась.

— И все?

— И все. Какая же это поворотная точка?

— В том-то и дело, что мы не можем этого знать. Может быть, именно в тот момент, который ты увидел, ей в голову придет какая-то идея, которая будет иметь большое значение для человечества. А может быть, и нет. Кто может это знать?

— Подожди, но тогда ведь получается, что свободы нет. Что мы просто… просто пешки в игре мироздания. Зачем тогда это все?

— Сок будешь пить? — снова спросил Стайрон.

— Да не хочу я, — отмахнулся Артур.

— Видишь?

— Что я должен был увидеть? — озадаченно спросил пилот.

— Ты сам сделал свой выбор. Ты сам решаешь, пить тебе сок или нет. То же самое и с любыми другими выборами. Ты решаешь всегда сам.

— Не важно. Если предопределено все, то был предопределен и этот выбор.

— Артур, если ты хочешь выпить сок, выпей его. Не хочешь, не пей. Ты видишь здесь ущемление твоей свободы воли? Я — нет.

— Ты не понимаешь…

— Я все понимаю, — прервал пилота Стайрон. — Поверь, ты далеко не первый задаешься этими вопросами. Дело в том, что никто не может сказать наверняка, ущемляет предвидение свободу воли или нет. Быть может, сновидцы видят то, что уже не изменить, а все, что остается вне зоны предвидения, — изменчиво. Возможно, сновидцы просто создают будущее своими снами. Есть и более радикальная версия, что сновидцы самим существованием создают судьбу. Именно этой точки зрения, кстати, придерживаются те, кто хочет тебя убить. Они считают, что когда умрет последний сновидец, исчезнет предопределенность, и люди станут свободны.

— А что, если они правы?

— А что, если они не правы? — вопросом на вопрос ответил контрразведчик. — А что, если сновидцы своим существованием строят нам будущее, прокладывают в него мостик? И если исчезнет последний из вас, будущего вообще не будет?

— Лучше уж не жить совсем, чем жить, зная, что у тебя нет никакого выбора и за тебя уже все решили.

— Артур, — Стайрон откинулся в кресле, — какова сейчас численность человечества?

— Почти десять миллиардов, — автоматически ответил пилот.

— И ты считаешь, что каждый из них думает так же? А что, если на самом деле сновидцы создают будущее? Но только те его точки, которые они смогли увидеть. А все остальное люди делают сами. Такой вариант тебя устраивает?

— Да, вполне, — ответил после недолгого раздумья пилот. — Но ты же сам сказал, что никто не знает, как оно на самом деле.

— Да, я так сказал, — подтвердил контрразведчик. — И именно поэтому вас, сновидцев, надо охранять любой ценой. Потому что пока остается шанс, что эта гипотеза верна, вы — залог существования человечества. Представь себе, какова цена ошибки в этом вопросе! Та группа, что хочет уничтожить сновидцев — они, кстати, называют себя Освободителями, даже не дает себе труда задуматься, что произойдет, если они окажутся не правы. По сути дела, они исходят из принципа, что будущее предопределено в мельчайших деталях. И считают, что лучше вообще не жить, чем жить без свободы выбора.

— Я тоже так считаю, — ввернул Артур.

— Подожди, не перебивай меня. Дело в том, что они могут ошибаться. Но они вбили себе в голову, что сновидцы — зло. Их не заботят возможные катастрофические последствия их успеха. Но есть то, чего я никак не могу понять, — почему они решают за все человечество? Мы точно знаем, что пока был жив хоть один сновидец, человечество существовало. Мы считаем, что сновидцы были всегда. Постоянно. Есть сновидцы — человечество живет. Ведь согласись, есть возможность того, что именно вы обеспечиваете нам хоть какое-то будущее, верно?

Артур задумался, обдумывая слова Стайрона.

— Да, это вполне возможный вариант, — наконец признал он.

— Вот! — Контрразведчик торжествующе ткнул пальцем в сторону Артура. — А потому, пока есть хоть один шанс из миллиона, что исчезновение сновидцев приведет к катастрофе, вас надо хранить как зеницу ока.

Артур снова замолчал, обдумывая услышанное.

— Они называют себя Освободителями. А вы кто?

— Хранители. И не надо так на меня смотреть, не я это пафосное название выдумал. Весь этот конфликт еще со Средних веков, кажется, тянется.

— Вот еще что хотел спросить. — Артур поудобнее устроился в кресле. — Ты говорил, что те, кто чувствует сновидцев, называются индикаторами. Это тоже врожденное свойство?

— Это врожденное свойство всех людей. Кто-то чувствует вас идеально, и его просто неодолимо влечет к сновидцу. Кто-то не чувствует вас совсем. Так что любой человек — индикатор, вопрос только в степени чувствительности.

— А как же вы формируете ваши сообщества?

— Да все просто. Мы, естественно, стараемся держаться поближе к сновидцам для их защиты. А если кто-то еще старается подобраться поближе, мы внимательно следим за этим человеком. Если это кто-то из Освободителей — принимаем соответствующие меры. А если это обычный человек с обостренной чувствительностью, внимательно к нему присматриваемся, и если считаем, что человек подходит нам, вербуем.

— И что, утечек информации еще не было?

— Посчитай ситуацию, — коротко ответил Стайрон. — Представь, что тебя необъяснимо влечет к человеку. Вне зависимости, одного он пола с тобой или нет, вне зависимости от твоей сексуальной ориентации. Это не любовь, не дружба, не привязанность, тебе просто необходимо быть поближе к нему. И вдруг тебя перехватывают люди и объясняют, что все твое влечение просто из-за того, что этот человек способен предсказывать будущее. Если ты попробуешь рассказать подобное, тебе просто не поверят. Так что утечек информации мы не боимся. Борьба вокруг сновидцев идет долгие века, и люди пока еще не узнали о них. Даже Освободители, и те не решились сделать эту информацию достоянием общественности, хотя им это было бы выгодно. По всем прогнозам, если бы люди приняли существование сновидцев, тем бы пришлось очень не сладко. Попытки исследования, использования в собственных интересах, убийства. Можешь себе представить, какой кошмар начался бы для тебя?

— Согласен. — Артур побарабанил пальцами по столу. — И что дальше будем делать?

— Сейчас тебе стоит отдохнуть. Бой у вас был серьезный, и ты устал. А через пару часов вся станция будет праздновать освобождение. Так что скоро у тебя будет отпуск. Ты на Марсе давно был?

— Пару раз на каникулах там отдыхал, когда был курсантом, — пожал плечами Артур.

— Я бы предложил тебе провести отпуск со мной на Марсе. Надо будет многое обговорить. Или у тебя были другие планы?

— Я до этой минуты не знал, что у меня скоро будет отпуск. Так что и планов не было.

— Ну вот и отлично, — кивнул Стайрон.

Как и обещал контрразведчик, через три часа по громкой связи станции «Феллоу» было передано, что со стороны Солнца подходит боевое формирование космического флота Земной Федерации. После долгих месяцев изоляции это известие было воспринято жителями станции как повод для огромного праздника. Четыре крейсера и шесть эсминцев выстроились в оборонительный порядок на подступах к станции.

Лежа на кровати в своей каюте, Артур с пульта управления у изголовья открыл замок на двери и чуть приоткрыл ее, чтобы слышать звуки веселья, захватившего всю станцию. Он не чувствовал привычной депрессии, обычно наваливающейся на него после каждого боевого вылета. Но и облегчения от того, что пропало постоянное давление, тоже не было. Артур пребывал в странном и смутном состоянии. История Стайрона подтвердилась. Артур уже давно понимал, что контрразведчик не врал, но последнее осознание того, что он действительно видел в своих снах будущее, выбивало его из колеи. Он не знал, как относиться к этому дару. Он не знал, что ему теперь с этим делать. Пока что у пилота не было никакого желания видеть чье-либо будущее. Он не чувствовал себя опорой будущего, он не хотел создавать будущее для человечества.

Артур осознавал, что по большому счету ему от этой жизни надо не так уж и много. Он хотел быть пилотом. Ему действительно нравилось это ощущение полета в пространстве. Ему нравилось лавировать между астероидами и просто мелкими камнями, которых так много в Поясе. Если нет камней, опасность могут создать и выстрелы защитных систем вражеских кораблей. Главное, пилот должен чувствовать, что он настолько виртуозен, что сможет провести свой маленький кораблик через любое месиво, будь оно каменное или плазменное. А еще чтобы можно было пострелять. Гасить защитные системы контрабандистов — отличное развлечение. Нервы будоражит — будь здоров. Артур даже закрыл глаза и улыбнулся, вспоминая эпизоды своей карьеры в качестве пилота службы охраны правопорядка.

До конфликта внешних и внутренних планет весь боевой флот не назывался военным. Внешнего врага не было, а для того, чтобы разбираться с контрабандистами, везущими руду из пояса астероидов, и пиратами, изредка потрошившими коммерческие и пассажирские рейсы, существовала служба охраны правопорядка. Именно там Артур и начал свою карьеру пилота. Артур помнил, как это было, когда сенсоры засекали корабль контрабандистов, и два-три звена файтеров вылетали на перехват. Руда стоила дорого, а в Поясе металлов было действительно много, и добывать их было легко. Каждая серьезная корпорация пыталась там создать свои прииски. Вот только с завидной регулярностью созданные заводы по добыче и обработке руды вдруг переставали выходить на связь. А посланная туда поисково-спасательная команда наталкивалась на ожесточенный огонь. В конкурентной борьбе хороши все средства, поэтому каждый завод и транспортный корабль оснащались крепкой защитой и хорошим вооружением. Фактически, обычный транспортный корабль был равен по мощности крейсеру. И когда персонал приисков вдруг решал, что лучше зарабатывать на жизнь самим, а не получать лимитированную заработную плату, у него в руках сразу оказывался и источник дохода, и хорошо вооруженный транспортный корабль. А иногда и не один.

Так что за несколько десятков лет в поясе скопилось множество маленьких баз, ощетинившихся оружием и не подпускавших к себе никого. Контрабандисты возили руду к Марсу и к спутникам Юпитера, а оттуда перевозили обратно все необходимое для жизни и развития баз. Контрабандисты неплохо зарабатывали на своей легкодоступной руде. А хорошие деньги позволяют закупать и хорошее вооружение. Перехватывать корабли контрабандистов становилось все тяжелее и тяжелее.

Однако Артуру риск лишь добавлял острых ощущений к вылетам. Файтеры лавировали между выстрелами корабельных орудий и сами отвечали огнем, сжигая их. Когда все системы защиты были подавлены, наступала очередь абордажных команд. Считалось, что, когда будут отловлены все транспортные корабли, контрабандистам придется самим сдаться. Однако за несколько десятилетий количество кораблей не уменьшалось. Очевидно, само существование дешевой контрабандной руды было выгодно рынку, поэтому ресурсы у баз в Поясе не истощались. И работы у коллег Артура не убавлялось.

Вот эта работа Артуру и нравилась. По большому счету, паря в компенсирующем геле, Артур видел перед собой лишь компьютерную визуализацию схватки. Он играл. А то, что в случае ошибки эта игра могла стоить ему жизни, лишь добавляло остроты. Артуру нравилось быть боевым пилотом малых судов. Он действительно любил эту работу. Особенно когда его противниками были не люди, а машины. Больше ему ничего не нужно пока. Вся эта история с предвидением была как-то некстати. Артур считал, что это сильно изменит его жизнь, но пока он не мог представить себе, как. И именно эта неопределенность его и смущала.

В дверь каюты аккуратно постучали снаружи.

— Кто там? — спросил Артур, не поднимаясь с кровати.

Кэтрин отодвинула дверь чуть в сторону и просунула голову внутрь.

— Можно войти? — спросила она.

— Добро пожаловать, — ответил Артур и уселся на кровати.

Кэтрин зашла в каюту, закрыла за собой дверь и уселась на стул возле рабочей консоли Артура, которая располагалась напротив его кровати. Каюты на станциях вообще не отличались просторностью. Жилое пространство в космосе стоило немалых денег, поэтому и расходовалось оно очень аккуратно. На станции «Феллоу» только зоны психологической разгрузки, к которым относились спортзал, бары и несколько салонов, могли похвастаться объемами. А каюты традиционно были небольшими. Поэтому Кэтрин сидела совсем рядом с Артуром.

— Ты как? — спросила она пилота.

— Да нормально все, — чуть поморщившись, ответил Артур. Посвящать психолога станции «Феллоу» в собственные трудности он не собирался. Артур отлично помнил, что ему рассказывал Стайрон о тех, кто пытался открыть глаза людям на сновидцев. Еще не хватало, чтобы Кэтрин решила, что после снятия блокады Артур съехал с катушек.

— Слушай, Артур, именно это ты говоришь каждый раз, когда я к тебе сюда прихожу. Единственное отличие от прошлых визитов заключается в том, что сегодня ты сидишь на кровати, а не лежишь на ней, уткнувшись лицом в подушку. Это, конечно, прогресс, но я все равно беспокоюсь.

— Кэтрин, да у тебя же работа такая — беспокоиться.

Артур не переставал морщиться, разговаривая с Кэтрин. Регулярные се визиты хоть как-то поддерживали его в форме и не давали уйти в глухую депрессию после вылетов, но методы психолога не всегда бывают приятными. Вот и сейчас Артур подозревал, что молодая женщина будет снова его расспрашивать, уговаривать и пытаться привести в норму.

— Нет. Моя работа заключается в том, чтобы ты был здоров. Я уже привыкла, что после каждого вылета ты заваливаешься в постель и не хочешь никого видеть. Мне не раз уже приходилось говорить, что я думаю об этом твоем мазохизме. Не ребенок уже, хватить себя жалеть.

— Так я себя и не жалею, — пожал плечами Артур. Он сам и не заметил, как ввязался в дискуссию и начал отвечать на вопросы Кэтрин. Она действительно знала свое дело и отлично осознавала, что для установления контакта своего собеседника сначала надо разговорить, втянуть в разговор.

— Вот я и говорю, что это странно. Вроде бы не больше часа прошло, как ты вернулся на базу из пространства. Обычно ты в это время был мрачен до невозможности, слова из тебя вытянуть нельзя было. А сейчас уже почти нормально выглядишь, держишься бодренько.

— Ну, так это же замечательно, верно?

— Артур, — мягко сказала Кэтрин, — уж не думаешь ли ты, что тебе удастся запудрить мозги психологу, а? Скажи честно, Артур.

— Не думаю, — автоматически ответил пилот.

— Вот и не пытайся, — тем же мягким голосом продолжила Кэтрин.

— Так что тебя не устраивает, Кэтрин? — искренне недоумевал юноша.

— Нет, мне на самом деле нравится, как ты себя ведешь сейчас. Но мне просто хотелось бы знать, что тебя вытащило из твоих постоянных депрессий? — Женщина подалась вперед, пристально вглядываясь в лицо пилота. — Зрачки нормальные, кожа не побледнела, дыхание в норме. Следовательно, это не наркотики и не алкоголь. Артур, ты можешь мне рассказать, что тебя вдруг так резко изменило?

— Кэтрин, выгляни наружу. Мы наконец-то спасены. Народ радуется, веселится. А ты сидишь в моей каюте и пытаешься что-то узнать. Зачем? Все ведь уже кончилось. Через несколько дней весь военный персонал полетит в отпуск, а наше место займут свежие силы. Надо радоваться, надо отдыхать.

— А что же ты сам не следуешь этому здравому совету?

Артур поднялся на ноги и потянулся.

— Вот что, моя дорогая Кэтрин. Ты вытаскивала меня из самых черных депрессий. Ты знаешь меня лучше, чем любовники знают друг друга. И вообще, я многим тебе обязан. Давай-ка я тебя приглашу на ужин прямо сейчас? А заодно и последую, как ты выразилась, своему здравому совету.

— Какой ужин? Сейчас только пятнадцать по общему станционному времени!

— Тогда обед, плавно переходящий в ужин. Ну, идем? Там сейчас много новых пилотов. Ребята свежие, никаких депрессий, сплошные положительные эмоции.

Кэтрин вслед за Артуром встала со стула.

— Я приму твое приглашение. Но я хочу, чтобы ты был в курсе, я знаю, что ты всего-навсего пытаешься сменить тему и не хочешь мне говорить, что с тобой произошло.

Артур посторонился, пропуская Кэтрин в коридор.

— В конце концов, тайну личной жизни никто не отменял, верно? — спросил Артур, закрывая дверь.

— По отношению к психологам это заявление обычно не работает.

Кэтрин улыбнулась Артуру, взяла его под руку и вместе с ним пошла по коридору, ориентируясь на звуки ближайшего центра всеобщего веселья.

Через две недели Артур уже отдыхал в марсианском куполе Бета. Всех, кто защищал станцию «Феллоу», приняли на Марсе как героев. Сам Артур досрочно получил звание старшего лейтенанта. Стайрона тоже не забыли, он стал майором. В общем, Земная Федерация радовалась своим успехам и щедро награждала героев. Артура узнавали на улицах, и он с удовольствием пользовался повышенным вниманием девушек.

Впрочем, сильно расслабляться ему не давали. Артур постоянно чувствовал, что Стайрон присматривает за ним. Даже если его самого рядом и не было, новоиспеченный старший лейтенант чувствовал его опеку. Он знал, что контрразведчик не собирается выпускать его из поля зрения, и рядом с ним всегда будет находиться кто-то из Хранителей. Это несколько напрягало Артура, но он понимал необходимость подобного присмотра. Пилот никак не мог забыть того подрывника, которого Стайрон перехватил у его каюты ночью, незадолго до снятия блокады.

На пятый день отпуска Артур и Стайрон прогуливались по улицам купола Бета. В центре его застройка была не слишком плотной, и можно было через прозрачную поверхность купола увидеть красное небо. Артур так давно не спускался на планеты, что уже отвык от этого зрелища. Впрочем, отсутствие потолка над головой не слишком сильно давило на него. Артур приспособился к открытым пространствам довольно быстро. Гораздо сложнее ему приходилось, когда он попал на Землю еще ребенком. Но тогда психологи смогли быстро приучить его к планетарным условиям. Так что к Марсу Артур адаптировался достаточно быстро.

Стайрон шел медленно, поэтому Артур успевал рассматривать не только небо цвета бурой пыли, но и окружающую обстановку. А контрразведчик, щеголявший новыми погонами майора, тем временем рассказывал о многовековом противостоянии Хранителей и Освободителей. Артура больше интересовала текущая ситуация применительно к нему самому.

— Как изменилась ваша политика с началом войны? — спросил он Стайрона.

— Да никак. — Контрразведчик пожал плечами. — Можно подумать, это первая война, которую переживает человечество. Все осталось как и прежде. Но тут есть одна тонкость. Во время войны передвижения людей ограничены. Таким образом, нашим противникам труднее аккумулировать свои силы перед проведением операции по уничтожению сновидца. Дело ведь в том, что и мы и они действуем, по сути, как оперативные работники. Так, твоя защита была моей прямой обязанностью на станции «Феллоу», поэтому мне было легко. Но если бы я был обычным техником или в пехоте служил, мне было бы очень трудно к тебе подобраться, не вызывая подозрений у особистов. Они бы меня приняли просто за агента внешних.

Стайрон увлекся и начал сильнее жестикулировать на ходу, объясняя Артуру тонкости своей работы.

— По сути дела, каждый, кто ведет подобную агентурную работу, каждый, кто наблюдает за человеком, рано или поздно попадает в область пристального внимания контрразведки. Просто потому, что у них такой паттерн поведения. Если бы я был, как и ты, пилотом, но служил бы в другой части, я бы должен был подать рапорт, чтобы меня перевели в твою часть и, желательно, в твое звено. Это, естественно, вызвало бы подозрения. Впрочем, тому, кто хочет тебя убить, пришлось бы сделать то же самое. Именно это я и имел в виду, когда говорил, что война затрудняет нашу работу. Поэтому и мы, и Освободители стремимся насытить своей агентурой военные и полицейские силы. И у них, и у нас есть свои люди влияния во властных структурах. Мы сражаемся очень давно, и пока я не вижу способа прекратить это противостояние.

— То есть задача Хранителей сводится всего лишь к обороне?

— Да. Это, конечно, очень уязвимая позиция. Но другого выхода и нет. Наша задача — защищать. А убийца всегда имеет преимущество перед телохранителем, это азбучная истина.

— Если вам трудно обороняться, начали бы нападать на них, — предложил Артур.

— Что ты имеешь в виду? — спросил его Стайрон.

— Ну, можно попробовать вычислить их агентов и уничтожить их. Это резко сократит возможности Освободителей.

— Если бы все было так просто, — усмехнулся Стайрон. — Мы не знаем их списочного состава, а они не знают нашего. Я даже не затрагиваю этические проблемы. Как ты будешь объяснять эту задачу своим людям? Одно дело — защищать человека, который, возможно, держит на своих плечах все мироздание, а другое — убивать тех, кто думает иначе.

— И это я слышу от контрразведчика? — удивился Артур. — Мне казалось, люди, работающие в вашем отделе, лишены подобных иллюзий.

— Что касается меня, то я с удовольствием начал бы охоту на Освободителей. Этого требует простейшая логика. Достаточно посчитать цену возможной ошибки. Но у нас пока нет необходимых ресурсов, чтобы вычислить всех их агентов. Пока что идет холодная война. Очень редко нам удаётся выйти на их оперативников или аналитиков. Обычно мы их берем на перехвате, когда они пытаются убить кого-либо… Или не берем…

— Получается, им иногда все же удается убивать сновидцев?

Стайрон молча кивнул. Затронув больную для себя тему, он опустил взгляд к полу и шагал чуть ссутулившись и засунув руки в карманы.

— И часто это случается? — не отставал Артур.

— Последнее время все чаще и чаще.

— Подожди, — Артур недоумевающе нахмурился, — но это же нонсенс! Сновидец же может увидеть даже свое будущее, а значит, он сможет предсказать, когда на него произойдет покушение, верно? А там вам останется лишь приготовиться и предотвратить его.

— Сновидец увидит не только время покушения, но и его результат. Ты бы хотел это знать?

Артур промолчал, задумавшись.

— Вот именно, — продолжал Стайрон. — И никто не хочет. Если сновидец увидит свою смерть, то даже если он нам об этом расскажет, ничего не изменится. Все, что наблюдают сновидцы, сбывается. Всегда. Без исключений.

Еще минуту они шагали молча, пока Артур обдумывал ситуацию и убеждался в правильности слов Стайрона.

— Сколько вообще сновидцев существует? — наконец спросил Артур.

— Если верить нашим записям, то в каждый момент в среднем двадцать-тридцать сновидцев живут одновременно.

— А сейчас-то нас сколько? — не отставал Артур.

— Трое, — мрачным голосом ответил Стайрон

Артур остановился и изумленно посмотрел на контрразведчика.

— И не надо на меня так смотреть, — буркнул майор. — Освободители в последние пять лет провели множество удачных операций. А сновидцы не слишком стремятся с нами сотрудничать.

— Почему? — удивился Артур.

— Потому что многим их дар давно поперек горла стоит, и кое-кто не раз высказывался, что лучше умереть, чем постоянно эти сны видеть и такую ответственность ощущать. Ведь почти каждый хоть раз да заглядывал в свое будущее, а потом убеждался, что его изменить нельзя. Это сильно меняет человека, знаешь ли. Два месяца назад мы около пяти сновидцев за одну неделю потеряли. А одна из них, Джейн Хоррокс ее звали, так прямым текстом нам заявила, дескать, она знает, когда ее убьют, и только рада этому. Мы, конечно, тут же начали ее опекать плотно, но от пули снайпера не уберегли.

— Три человека, — потрясен но повторил пилот.

— Всего трое, — подтвердил Стайрон. — Если верить нашим записям, такого еще никогда не было. Сновидцев сейчас слишком мало. Теперь ты можешь представить, как я нервничал, когда ты оказался заперт на станции «Феллоу» вместе со мной. По большому счету, сейчас ничего не изменилось, просто меньше вероятность, что тебя убьют во время вылета.

Стайрон остановился.

— Слушай, ты пообедать не хочешь? — спросил он Артура.

Артур прислушался к своим ощущениям и понял, что он действительно слегка проголодался.

— Было бы неплохо.

— Ну, вот и замечательно.

Оказалось, что Стайрон остановился как раз напротив одного из кафе, располагавшихся на первом этаже высотного здания. Конечно, высотным его можно было назвать лишь с оглядкой на то, что оно находится под куполом. Артур провел немалую часть жизни на космических станциях, количество уровней в которых легко переваливало за две сотни, поэтому здание из двадцати этажей не производило впечатление очень уж высокого. Но если сравнивать его с теми строениями, что располагались ближе к краям купола, становилось ясно, что то здание, куда сейчас собирались войти Артур со своим спутником, относилось к самым высоким башням купола Бета.

Они поднялись по ступеням и прошли через сдвоенные стеклянные двери внутрь. Артур обратил внимание, что двери открываются строго по очереди, внутренняя пара прозрачных панелей открылась только тогда, когда закрылась внешняя пара. Это в точности напоминало работу стандартных шлюзов на кораблях и станциях. Артур решил, что эти сдвоенные двери, которые казались ему декоративными, на самом деле и являются шлюзом. В том случае, если все же наступит разгерметизация купола, это здание защитит своих обитателей. Впрочем, ни в одном из пяти куполов Марса со времени их постройки ни разу не случалось тотальной разгерметизации.

Пройдя через вестибюль, Артур и Стайрон уселись за небольшим столом в глубине основного зала кафе. Меню радовало обширностью после того однообразного рациона, который был установлен на станции «Феллоу» во время блокады. Артур последние дни просто наслаждался своим отпуском. В кафе подавали даже мороженое.

За обедом Артур продолжил беседу.

— Война спутала все ваши планы? — спросил он контрразведчика.

— Мы знали о ней, — усмехнулся Стайрон.

— Ах да, конечно, я все время выпускаю из виду этот фактор.

— В этом нет ничего удивительного, — продолжал улыбаться Стайрон. — К этому дару долго привыкают.

— И вы знаете, из-за чего все началось?

— А разве ты сам не знаешь причин войны?

Артур задумался, вспоминая историю конфликта между внешними и внутренними планетами. По большому счету, в Альянс Внешних Планет входили не планетарные базы, а космические станции, развернутые в системах Юпитера и Сатурна. Самих планетарных поселений на Сатурне и Юпитере, конечно, быть не могло, у газовых гигантов просто не было твердой поверхности. А в состав Земной Федерации сейчас входила сама Земля, станция «Венера-Орбитал», пять куполов Марса, две станции, висевшие на марсианской орбите, и четыре станции, расположенные за Поясом Астероидов, к которым относилась и станция «Феллоу». Противостояли им десять станций, расположенные за Поясом Астероидов. Шесть из них крутились по орбитам системы Юпитера, а еще четыре располагались среди спутников Сатурна.

Внешние станции давно проводили сепаратистскую политику, благо они достаточно быстро после своего запуска добились высокого экономического роста. Все чаще и чаще слышались заявления, что земная метрополия лишь сдерживает развитие дальних станций, сознательно удерживая частоту рейсов транспортных и пассажирских кораблей. Увы, до тех пор, пока в поясе астероидов оставались укрепленные базы контрабандистов, которые не брезговали обычным пиратством, посылать обычные корабли без сопровождения боевых было слишком опасно, и некоторые транспортные компании быстро убедились в этом на собственном примере. Поэтому частота рейсов зависела только от того, как часто военные и полиция смогут выделять боевые корабли для охраны караванов.

Внешние станции начали было строить собственные верфи для производства кораблей, но это начинание было резко заблокировано Землей. Правительство не хотело позволять внешним станциям создавать свой флот. Масла в огонь подливали и слухи о том, что внешние станции покупают боевые суда у контрабандистов. Напряженность усиливалась и достигла своего пика, когда администрации всех внешних станций начали высказывать общее мнение о том, что они хотят выйти из Земной Федерации и основать собственное пространственное государство. Земля в ответ объявила о готовности провести «акцию умиротворения» и выслала эскадру к злополучной станции «Аутспейс».

Эта станция была расположена чуть ближе к системе Юпитера, чем «Феллоу». Возможно, именно поэтому ее администрация в обозначившемся конфликте примыкала к внешним станциям, а не к внутренним планетам, как остальные четыре станции, расположенные за Поясом Астероидов.

За те шесть недель, что эскадра шла к «Аутспейсу», кризис подошел к своей наивысшей точке. Администрация «Аутспейса» заявила, что если корабли Земной Федерации войдут в ее пространство, по ним будет открыт огонь. Эскадра остановилась за пределами радиуса поражения защитных орудий станции, и пришло время дипломатов. Однако переговоры шли очень медленно. За полторы недели постоянных дебатов не было выработано ни одного приемлемого решения. Внешние станции требовали автономии, а Земная Федерация могла пойти на любые уступки, кроме этой.

Переговоры зашли в тупик, а объединенный совет внешних станций заявил, что если Земля не отзовет свою эскадру, то они будут вынуждены защищаться всеми доступными способами. Все понимали, что при этом внешние подразумевали свой небольшой флот, который они могли послать на защиту «Аутспейса». Это еще более накалило обстановку. Земля не любила угроз, и совет получил гневную отповедь. По большому счету, в этот момент внешние станции были объективно слабее и не могли сражаться на равных со всей мощью военного и полицейского флота Федерации. Конфликт переходил в затяжную фазу.

Все шло к тому, что Земля и внешние станции просто поиграют мускулами вокруг станции «Аутспейс», а потом дипломаты все же смогут договориться. Внешние станции имели все шансы получить невиданную ранее степень автономии. Возможно, оставаясь формально в составе Земной Федерации, они смогли бы создавать собственные полицейские силы. Но никто теперь уже не узнает, как мог бы разрешиться этот конфликт мирным путем. Дело в том, что в самый напряженный момент переговоров, после того как Совет внешних станций объявил о том, что они высылают корабли на защиту «Аутспейса», дипломаты, представляющие интересы Земли, демонстративно покинули станцию, что в том контексте выглядело как недвусмысленная угроза. А через двенадцать часов после того, как чиновники Земной Федерации вылетели на небольшом курьерском корабле из шлюза станции, станция «Аутспейс» погибла.

Космические станции являются действительно большими и надежными строениями. Конечно, в центре каждой из них находится реактор, который может послужить причиной гибели станции, и Артур знал это на собственном опыте. Но все станции проектировались таким образом, чтобы даже при взрыве центрального реактора часть жителей станции можно было спасти. Спасательные капсулы, автоматически отстреливающиеся целые ярусы и уровни, все было предусмотрено на случай каких-либо катастроф,

Но все то, что одни люди могут построить, другие могут уничтожить. На «Аутспейсе» произошло сразу несколько взрывов одновременно. Вместе с центральным реактором взорвались и несколько других отсеков. Анализируя записи, эксперты потом говорили, что были подорваны два арсенала и энергонакопители. Всего около пяти мощных зарядов было заложено в самых уязвимых местах станции. И все они взорвались одновременно, вместе с реактором. Станция «Аутспейс» превратилась в облако раскаленного газа меньше чем за десять секунд. Не уцелел ни один человек.

Естественно, в тот момент все выглядело так, как будто именно агенты Земли, действующие под дипломатическим прикрытием, подготовили и осуществили диверсию. Земля отрицала какую-либо причастность к этому ужасному акту терроризма, но мало кто верил правительству Земной Федерации, уж слишком хорошо все совпадало по времени.

Гибель станции «Аутспейс» и стала поводом для войны. Внешние станции объявили о провозглашении собственного государства — Альянса Внешних Планет. И сразу же после этого они заявили, что считают себя в состоянии войны с Земной Федерацией, которая в целях устрашения уничтожила непокорную станцию. В последовавшей неразберихе на многих полицейских и военных кораблях вспыхнул бунт. Те корабли, где погасить его не удалось, немедленно ушли за Пояс Астероидов, чтобы присоединиться к самопровозглашенному Альянсу. Общество людей раскололось на две части.

Артур не верил, что Земля могла пойти на такую беспрецедентную жестокость, поэтому он и остался на своем месте службы. А вот лучший его друг, Сергей Родин, чья семья жила на «Аутспейсе», ушел вместе с бунтовщиками на внешнюю сторону Пояса Астероидов.

Через полторы недели к Поясу Астероидов подошли те самые корабли, которые Альянс направил на защиту «Аутспейса». Самой станции уже не было, поэтому теперь это была не спасательная экспедиция, а ударная группа. Ближайшей целью для них была станция «Феллоу». К ней они и направились.

В последовавшей схватке ударная группировка просто расстреляла два крейсера, охранявших станцию «Феллоу», и уже приготовилась к высадке десанта, когда в дело вступили орудийные батареи станции. Неосторожно приблизившийся эсминец был просто прошит насквозь несколькими выстрелами гауссовых орудий. Потеряв ход, он начал потихоньку отползать назад, но скорость была уже не столь велика, чтобы он мог хоть как-то уклоняться от выстрелов. Орудийные расчеты расстреливали эсминец как на учениях — аккуратно и методично. Ни один из больших кораблей не захотел разделить судьбу своего неосторожного собрата, поэтому было решено подавить защитную систему станции силами малых боевых судов. Крейсеры выпустили звенья истребителей.

Именно в этот момент и была решена судьба станции. На момент нападения все файтеры защиты базировались не на тех двух крейсерах Земной Федерации, которые были уничтожены в начале схватки, а в доках самой станции. Поэтому первый натиск был отбит, и все орудия остались целы. Истребители внешних, потеряв два звена, откатились назад. Большие корабли не рискнули приближаться и просто установили блокаду станции.

Оставив осажденную станцию «Феллоу» в тылу, ударная группировка Альянса Внешних Планет двинулась в сторону Марса, аккуратно огибая Пояс Астероидов. На несколько месяцев Земная Федерация была вынуждена забыть о защите станции «Феллоу», отбивая атаки внешних у марсианских станций. На сами планетарные поселения Альянс не претендовал. Их целью-максимум был захват всех космических станций, чтобы привязать Федерацию к поверхности планет и диктовать им сверху свою волю. К счастью, в космосе расстояния достаточно велики, поэтому быстрого захвата получиться и не могло. Каждая сторона знала, куда примерно может отправиться то или иное формирование, поэтому война быстро превратилась в позиционную. А вскоре Земная Федерация вернула себе станцию «Феллоу».

Таким образом, причины войны были известны всем и каждому. Напряженность между планетами и внешними станциями давно усиливалась, а взрыв на «Аутспейсе» послужил поводом для военных действий. Загадкой оставалось только то, кто его устроил. Альянс до сих пор обвинял Земную Федерацию в бесчеловечном убийстве сотен тысяч людей, а Федерация настаивала на том, что это было провокацией. Но правды, похоже, не знал никто.

— Причина известна каждому, — вернулся к разговору Артур. — Но вы-то могли знать, кто на самом деле устроил этот взрыв.

— Мы знали, что начнется война, — ответил Стайрон, — но никто из сновидцев не посмотрел, из-за чего она начнется. Так что мы тоже находимся в неведении.

— Судя по тому, что вы воюете со мной на одной стороне, вы тоже считаете, что внешние сами устроили провокацию, — сказал Артур.

— Вряд ли Альянс уничтожил бы свою собственную станцию только для того, чтобы развязать войну.

Артур вопросительно посмотрел на контрразведчика.

— Кому выгодна эта война? — спросил Стайрон.

— Выгодна? — переспросил пилот.

— Люди не делают того, что им не выгодно. Кому был выгоден подрыв «Аутспенса»?

— Ну, мало ли, — пожал плечами Артур. — Война корпораций может принимать самые причудливые формы.

— Любой здравомыслящий человек знал, что этот взрыв приведет к войне. Целью террориста был не подрыв одной станции, а именно война. Кому выгодна эта война, Артур?

— Да ни нам, ни внешним это не выгодно.

— Именно! — Стайрон ткнул указательным пальцем в сторону пилота. — Значит, есть еще одна сторона, еще одно действующее лицо. Кто бы это мог быть?

Артур задумался, просчитывая варианты. Наконец он поднял глаза на майора.

— Слушай, но этого же не может быть!

— Судя по всему, ты пришел к тем же выводам, что и я, — улыбнулся Стайрон. — Так кому выгодна война?

— Контрабандистам. Всей этой компании, которая сидит в астероидах, подобная война будет только на руку.

— Конечно. Пока Федерация была единой, их очень серьезно прижимали. Полиция при поддержке военных уже собиралась как следует прочистить Пояс. Сейчас Альянс сцепился с Федерацией, и никому нет никакого дела до контрабандистов. А они спокойно взвинтили цены на руду, и при этом объемы их поставок только увеличились. Война, знаешь ли, отличный повод раскрутить обороты экономики. Потом еще и пираты зашевелились. Пока военные части крошат друг друга, они уже успели два лайнера пассажирских захватить на подходе к Марсу.

— А почему никто об этом не говорит?

— Потому что доказательств нет. Если Федерация заявит, что во всем виноваты контрабандисты, все подумают, что администрация таким образом просто пытается обелить себя. Нам нужны доказательства. А еще лучше — исполнители. Но у Федерации нет ни того, ни другого. А потому война будет пока продолжаться.

В этот момент Стайрон поднял руку к правому уху, в котором Артур заметил небольшой наушник, и щелкнул кнопкой, принимая, видимо, какое-то сообщение. Контрразведчик чуть опустил голову, выслушивая своего невидимого собеседника. Затем он обеспокоенно обвел взглядом помещение кафе, в котором они сидели с Артуром.

— Что-то случилось? — спросил его пилот.

Вместо ответа контрразведчик посмотрел в сторону входа и начал подниматься из-за стола. Проследив направление его взгляда, Артур понял, что заставило беспокоиться Стайрона. Прямо к их столику направлялся высокий молодой парень в темном плаще. Артур успел отметить у него родинку на правой скуле, когда тот легким движением достал из-под плаща оружие и навел его на Стайрона.

Контрразведчик еще не успел полностью встать на ноги, но смог толкнуть Артура, и тот, поняв замысел Стайрона, немедленно упал вбок, потянув за собой стол. Падая, Артур успел рассмотреть оружие в руках незнакомца. Пневматическая пушка была чуть больше полуметра в длину и сильно напоминала по форме обычное помповое ружье, с которым ее роднило отсутствие приклада и всего одна ручка. Зато в отличие от ружья ствол пневмопушки достигал в диаметре пяти сантиметров и был помещен в резиновую оболочку. Это оружие не могло убить или ранить человека, оно предназначалось лишь для иммобилизации. Направленный пневматический удар легко лишал человека сознания на небольшой срок. Ударная волна быстро гасилась в воздухе, что делало пневмопушку практически идеальным оружием для охраны порядка на космических станциях. Никакого огня, никаких пуль, все чисто и аккуратно.

Падая боком под защиту опрокинувшегося стола, Артур увидел, как Стайрон потянулся к кобуре, но незнакомец опередил его и нажал на спуск первым. Хлопок взрыва прозвучал в ограниченном помещении кафе как-то особенно громко, и пилот увидел, как Стайрон отлетел назад на пару метров, сбив спиной незанятый столик. Ударная волна немного зацепила и Артура. Он понял, что не слышит звуков и не может двигаться. Классические признаки контузии, автоматически отметил про себя Артур. Ему оставалась лишь роль пассивного наблюдателя.

Стрелок в плаще убедился, что Стайрон потерял сознание, и направился к Артуру. Артур понимал, что ему необходимо хоть как-то защитить себя, но руки не слушались, поэтому он не мог достать личное оружие. К тому же он был всего лишь пилотом, поэтому он не питал иллюзий, что сможет защитить себя в уличной схватке с подготовленным соперником, даже не будучи контуженным.

В этот момент Артур увидел, как в углу помещения поднялись на ноги парень и девушка, которые сидели за столиком еще до того, как Стайрон привел его в кафе. Юноша ударом ноги повалил столик на пол так, чтобы столешница закрывала его и девушку от стрелка, а молодая рыжеволосая девушка, встав на одно колено, быстро извлекла откуда-то из-под одежды небольшой пистолет. Стрелок попытался было перевести ствол пневмопушки в их сторону, но не успел. Девушка немедленно открыла огонь.

Все-таки в куполах и на станциях пулевое оружие очень не любят. Артур убедился в этом в очередной раз, когда увидел, какой пистолет использовала его нежданная защитница. На груди у стрелка с пневмопушкой за секунду выросло более десяти ярко-красных оперений дротиков, выпущенных из игломёта. Так и не дойдя до Артура, стрелок упал на пол. Девушка осталась сидеть под защитой столешницы, контролируя вход в кафе, а ее спутник помахал Артуру, призывая его подойти к ним ближе. Очевидно, эти ребята были дополнительной зашитой Хранителей. Увы, Артур ещё не успел оправиться от легкой контузии, потому не мог воспользоваться приглашением. Сразу после начала этого скоротечного конфликта в кафе возникла паника. Немногочисленные посетители вместе с персоналом пытались максимально быстро покинуть помещение, в котором развернулась перестрелка.

Парень понял, что Артур не в состоянии двигаться, и вышел из-за опрокинутого стола, чтобы помочь беспомощному пилоту. В этот момент он сам попал под выстрел. Артур увидел, как на шее у него расцвел ярко-красный цветок оперения дротика, и, продолжая по инерции движение, юноша упал лицом вниз. Его спутница в недоумении начала лихорадочно озираться, вычерчивая стволом игольника ровные горизонтальные дуги, в поисках очередного противника, но в царившей панике увидеть стрелявшего было трудно. В тот момент, когда девушка очередной раз повернулась к входу, Артур увидел, как приоткрылась внутренняя дверь, ведущая на кухню, и оттуда выскользнул еще один мужчина в темной куртке, вооруженный таким же игольником, что и девушка. Пока девушка была повернута к входной двери, он сделал два выстрела, и она упала на пол так же, как несколькими секундами ранее ее спутник.

Артур оглянулся. Судя по всему, эта пара была единственным резервом Хранителей на случай нападения. Сейчас Стайрон и защищавшая пилота молодая пара лежали без сознания, а мужчина в куртке осторожно подходил к Артуру, держа его на прицеле. Видимо, нападающий хотел удостовериться, что больше никто не встанет между ним и его целью. Когда наконец все посетители и персонал покинули помещение кафе, стало ясно, что Артур остался один на один с неприятелем. Тот, убедившись, что помощь к пилоту уже не придет, осмелел и пошел прямо к лежащему на полу Артуру.

Пилот попытался было хотя бы приподняться, но последствия легкой контузии еще не прошли. Артур все еще почти не мог двигаться. Он мог только смотреть, как мужчина поднимает игломет и прицеливается. Артур успел почувствовать резкую боль над ключицей, а потом потерял сознание.

Проснулся Артур от головной боли. Прежде всего он огляделся. Тесная каюта с убирающейся в стены мебелью. Маломощный светильник под потолком. Терминал связи отсутствует или спрятан. Артур сел на кровати и спустил ноги на пол. Во время нападения в том кафе его не убили. Значит, это были не Освободители. Это уже радует.

Артур встал на ноги. По едва заметному смещению вектора тяжести было понятно, что гравитация создана искусственно. Значит, он либо на корабле, либо на космической станции. Но от Марса до ближайшей станции было несколько дней хода, вряд ли он мог столько проспать, даже под действием медикаментов. Разве что ему постоянно вводили бы новые порции, но тогда бы мышцы его слушались не так хорошо. Скорее всего он проспал не более суток и сейчас находится на чьем-то корабле.

В этот момент Артура немного шатнуло из-за того, что вектор гравитации чуть сместился, а затем вернулся к прежнему нормальному состоянию. Теперь стало окончательно понятно, что он на корабле. Причем гравитационный генератор на этом судне слегка барахлит. Неутешительный вывод. На всех нормальных судах генераторы гравитации проходят плановую профилактику и до подобного состояния не доходят. Скорее всего это корабль контрабандистов, у них вечно не хватает ресурсов для починки систем жизнеобеспечения. Все свободные ресурсы они прежде всего вкладывают в оружейную и ходовую части. Такая роскошь, как искусственное тяготение, ремонтируется в последнюю очередь.

Получается, что нападение в кафе организовали контрабандисты из Пояса Астероидов. По крайней мере все признаки указывают на это. Стрелой с наркотиком его ввели в бессознательное состояние, каким-то образом вывезли из купола и погрузили на их корабль. А теперь они скорее всего направляются к себе в Пояс. Это плохо. Во времена своей довоенной работы Артур слишком хорошо охотился за кораблями контрабандистов. В любом случае было бы наивностью надеяться, что похищали его для чего-то хорошего.

Артур огляделся еще, на этот раз внимательнее. Нет, каюта была абсолютно типовой, ничего необычного. Вся немногочисленная мебель убиралась в стены, чтобы не загромождать и без того небольшое пространство каюты. Кровать, откидывающаяся как полка, небольшой стол и пара сидений. Никакого коммуникационного оборудования. Артур толкнул дверь. Конечно же, заперта. Пилот вернулся на кровать. До Пояса Астероидов лететь около недели, если не слишком сильно напрягать ходовую часть. Времени у него впереди предостаточно.

Следующую неделю Артур провел в этой маленькой каюте. Еду ему приносил высокий мужчина в старом темно-синем комбинезоне технического персонала четыре раза в день, и по его первому требованию выводил его в туалет. Артур даже не обдумывал всерьез мысль о нападении на него. Несмотря на то, что никакого оружия на его опекуне не было, Артур не питал никаких иллюзий относительно того, чем может закончиться их схватка. В конце концов, он всего лишь боевой пилот, его не готовили для рукопашных схваток. Артур попытался несколько раз разговорить своего охранника, но тот ни разу не проронил ни слова. Даже если бы произошло невероятное, и Артур справился бы со своим охранником, куда бы он побежал? Он на чужом корабле, скрыться с него просто некуда. Артур решил дождаться окончания полета. Рано или поздно ему все объяснят.

Часов в его каюте не было, поэтому дни можно было отсчитывать, опираясь на график приема пищи. Четыре раза в день охранник в темно-синем комбинезоне приносил в каюту поднос с едой. Артур уже начал ненавидеть эту маленькую каморку, в которой ему приходилось жить. Он исследовал ее полностью, до самого последнего уголка. В ней не было ничего, что хоть как-то могло помочь ему.

На седьмой день полета его одиночество было нарушено. Спустя некоторое время после того, как Артур пообедал, дверь его каюты отъехала в сторону. Обычно его охранник не делал внеплановых визитов. Он просто приносил очередную порцию еды и вместе с этим забирал использованную посуду. Между этими посещениями никаких визитов не был. Артур повернулся к двери. Но вместо охранника в каюту вошла девушка в белом спортивном костюме. Дверь за ней тут же закрылась, и она, не обращая на Артура внимания, вытащила из кармана какой-то небольшой ремонтный инструмент, быстро вскрыла панель замка и начала что-то делать с дверью Пока она возилась у двери, Артур с интересом наблюдал за ней. Невысокая, худенькая девушка с быстрыми и уверенными движениями техника. Лица ее пилот не видел, но отметил волосы рыжевато-медного оттенка, собранные сзади в небольшой хвост. Наконец незнакомка закончила свою работу и повернулась к Артуру. Тот молча сидел на кровати, ожидая продолжения.

Поняв, что Артур не собирается задавать никаких вопросов, девушка уселась на сиденье напротив кровати и чуть наклонилась к Артуру. Тот, наоборот уселся на кровати поудобнее, сложил ноги и привалился спиной к стене, сохраняя максимальную дистанцию между собой и нежданной посетительницей.

— Ты кто? — спросила без всяких предисловий девушка.

— Тебе лучше знать, — пожал плечами Артур.

— Я не знаю, кто ты. Но очень хочу узнать, — настаивала посетительница.

— Получается, вы схватили первого попавшегося человека в куполе, везете его уже неделю, тратя на него свои ресурсы, и ещё не знаете, кого вы украли? — скептически спросил Артур.

— Схватили? — недоуменно нахмурилась девушка.

— Ой, давай обойдемся без всех этих психологических штучек, — поморщился Артур — Если ты сюда пришла, значит, вам что-то от меня понадобилось. Вообще, тебе самой не кажется глупой попытка втереться в доверие к человеку, которого вы же и похитили?

— Я всего лишь техник.

— И что же заставило простого техника посетить каюту незаконно похищенного человека?

Девушка, казалось, чуть смутилась. Она опустила взгляд к полу.

— Честно говоря, я не знаю, — тихим голосом ответила она.

— Как непрофессионально, — покачал головой Артур. — Даже я знаю, что для психологической разработки объекта необходима логичная и достоверная легенда. То, что пытаешься мне сейчас рассказать ты, может быть, и прошло бы в другой ситуации, но не сейчас, когда я знаю, что меня похитили. В общем, я тебе не верю. И добрый совет на будущее, когда будешь читать методические пособия психологов, обращай внимание на применимость техники в конкретных ситуациях.

— Я говорю правду, — упрямо пробормотала посетительница, не отрывая взгляда от пола.

— Хорошо. — Артур поднял руки, повернув открытые ладони к девушке в примирительном жесте. — Тогда давай пропустим всю вступительную часть и перейдем прямо к цели твоего визита. Так что вам надо от меня узнать?

— Я просто хотела узнать, кто ты такой.

— Ну что же, давай предположим на минуту, что ты сказала правду. Ты всего лишь техник, узнала, что в одной из кают держат новенького, и захотела узнать, кто это, верно?

Девушка молча кивнула.

— И часто ты так поступаешь? Нет, давай сформулируем вопрос по-другому. Часто ли на этом корабле перевозят похищенных людей, и часто ли ты к ним захаживаешь, чтобы утолить свое любопытство?

— Перевозят нечасто. А я решила так поступить первый раз.

— И почему именно мне выпала такая честь?

— Я не знаю. — Чуть было оживившаяся девушка вдруг снова опустила глаза к полу и произнесла свой ответ тихим голосом.

Артур лишь выразительно вдохнул, обозначая таким образом свое отношение к объяснениям девушки,

— Я правда не знаю. Но меня как будто толкало что-то. Я просто должна была узнать, кто ты.

Тут Артур понял, что ему напоминает ее поведение. Он вспомнил, как Стайрон рассказывал о способностях индикаторов. То, о чем ему сейчас говорила его посетительница, очень напоминало описанные контрразведчиком симптомы. Но вполне вероятно, что эта девушка — техник, тоже знает об этих симптомах и сейчас просто пытается их достоверно описать. Стоп, здесь логический прокол. Если она знает о симптомах индикаторов, то она должна входить в состав Освободителей или Хранителей. Если она из Освободителей, то ей не нужно чего-то от него добиваться. Ее главная цель — максимально быстрая и гарантированная смерть Артура. А для этого ей не нужно запудривать ему мозги. У нее уже было достаточно много времени для того, чтобы выстрелить в него, плеснуть в лицо контактным ядом или выполнить еще несколько не слишком изощренных сценариев. Она не Освободитель, это точно.

Тогда, быть может, она из Хранителей? Но и этот вариант не выдерживает критики. Будь она Хранителем, она бы открыла карты сразу. Так что, она явно не знает ничего о сновидцах. Разве что существует какая-то еще третья сила, о которой не знает Стайрон. Нет, это уже паранойя. Не стоит изобретать слишком сложных причин. Артур знал, что чаще всего самое простое объяснение и оказывается самым верным. Так что Артур решил, что девушка просто обладает хорошими врожденными способностями индикатора. Если она говорит правду, тогда эта гипотеза хорошо объясняет ее поведение. На изощренного психолога девушка явно не тянет.

— Ну что же, тогда задавай свои вопросы, — сказал Артур.

— Я даже не знаю, о чем тебя спрашивать, — тихо сказала девушка. — А как тебя зовут?

— Артур Колверт, — представился пилот.

— Мне знакомо это имя. — Девушка чуть прищурилась, пытаясь что-то вспомнить. Наконец, после минутного раздумья, она сдалась, вытащила из кармана куртки небольшой переносной терминал и зашелестела на нем клавишами. Ее поиск закончился очень быстро.

— Так ты и есть тот самый Колверт? — спросила она, подняв глаза на Артура.

— Я действительно Колверт, — подтвердил Артур, — но я не уверен, что я «тот самый» Колверт.

— Артур Колверт, — повторила девушка. — Боевой пилот.

— Ну да. Это я и есть.

— Это многое объясняет, — сказала посетительница и почесала кончик носа. — В Поясе Астероидов ты известная личность.

— Правда? И в чем же выражается моя известность?

— За твою голову назначена награда. Большая. Действительно большая.

Артур в недоумении потряс головой. Этого он никак не мог понять. Он не считал себя хоть сколько-нибудь значимой личностью, а сама новость, что за его голову назначили награду в Поясе Астероидов, выбивала его из колеи.

— Кому же я так понадобился, что за меня награду назначили?

— Никому конкретному. — Девушка, не отрывая глаз от маленького экрана своего терминала, шелестела клавишами, добывая все новую информацию. — Награда была назначена Вольным Сообществом еще до начала войны.

— За какие же заслуги?

— Принимал непосредственное участие в уничтожении и перехвате более десяти караванов, обеспечивая их захват, — процитировала девушка. — Ты просто причинил очень большой вред Вольному Сообществу, и Совет решил, что ты являешься персональным врагом Сообщества. Потому-то и была назначена награда.

Сейчас, когда девушка перешла к поиску информации и ее обсуждению, ее нерешительность сразу исчезла. Артуру был знаком такой тип техников, которые стесняются обычных человеческих контактов и чувствуют себя уверенно только тогда, когда занимаются своим любимым делом. О нем они готовы говорить долго и с любовью, а вот налаживать простые человеческие отношения им трудно.

— Что, настолько серьезная награда, что можно было организовать похищение на Марсе? Полевые агенты, проход через систему планетарной охраны… Это достаточно много ресурсов требует.

— Награда намного больше, чем затраты, — девушка продолжала говорить деловым тоном, как аналитик, — выделенных средств вполне хватит на оснащение двух баз по добыче руды.

— Кажется, это объясняет, почему меня похитили, — усмехнулся Артур.

— Не объясняет. — Девушка наконец подняла глаза на пилота. — Награда не зависит от того, предъявят ли тебя Совету живым или доставят неоспоримые доказательства твоей смерти. Проще было бы убить тебя еще на Марсе, извини, конечно, за такие подробности. Это потребовало бы меньших затрат ресурсов.

— Ну, тогда я не знаю, зачем все это было сделано. Может быть, ты меня просветишь? — Артур предпринял еще одну попытку. Возможно, она лишь прикидывается, что не знает его, и если спокойным тоном задать вопрос, девушка может ответить совершенно автоматически, еще до того, как осознает, что сделала.

— Я же говорила, что не знаю. — Девушка почесала левую бровь мизинцем, и Артур обратил внимание на ее короткие ногти. Похоже, она действительно техник.

— Ладно. Хорошо. Вернемся к нашей теме разговора, — отступил Артур. — Ты знаешь мое имя, а я твоего еще нет.

— Цеззи.

— А полное имя можно узнать?

— Цеззи ван Хорн. — Девушка отвечала коротко, будто нехотя.

— Очень приятно. — Артур постарался сидя изобразить галантный поклон. — Итак, моя дорогая Цеззи, прошу меня извинить за эту фамильярность, я удовлетворил ваше любопытство относительно того, кто я такой. Чем я еще могу помочь?

Девушка пришла в замешательство.

— Я… Я не знаю, что еще спросить, — честно призналась она.

— Может, тогда ты мне расскажешь о том, что это за корабль? — спросил Артур.

— Извини, нет, — отрезала Цеззи. — Одно дело пробраться к тебе в каюту, чуть-чуть подправив показания регистрирующих приборов, чтобы мой визит не заметили, и совсем другое — выдавать тебе конкретную информацию. Если невинная шалость еще может сойти мне с рук, то во втором случае у меня будут серьезные проблемы.

— Раз ты обманула следящие системы, то никто и не узнает о том, что ты мне расскажешь, — резонно заметил Артур. — Ты же уже рассказала мне о том, почему меня похитили.

— Это были мои догадки. Я, кстати, не понимаю, почему ты не знал, что в Поясе за твою голову назначена награда. Но сейчас ты просишь меня не высказать мое мнение, а поделиться информацией. Это совершенно неприемлемо. Извини.

— Я здесь пленник, — пожал плечами Артур. — Я не смогу хоть как-то заставить тебя сделать что-либо против твоей воли.

— Ладно, мне пора идти. — Цеззи вскочила на ноги. — Я не могу надолго отключать следящие системы.

— Спасибо за визит, — бросил ей в спину Артур, пока девушка возилась с замком на двери. — Ты первая, с кем я поговорил на этом корабле.

Не оглядываясь, Цеззи выскочила за дверь, и та немедленно захлопнулась. Выждав минуту, Артур подошел к двери и попробовал ее открыть. Нет, уходя девушка не забыла ее закрыть. Пилот вернулся к кровати, уселся на нее, поджав ноги, и оперся спиной об стену. Впереди было еще несколько дней полета. Спешить было некуда.

Следующие два дня Цеззи снова пробиралась в его каюту, выбирая время, когда охранник Артура передаст ему обед и удалится. Девушка старалась узнать об Артуре больше личной информации, и Артур выдавал ее маленькими порциями. В ответ Цеззи рассказывала о себе, тщательно избегая разговоров о том корабле, на котором они оба находились. Выяснилось, что она работала информационным техником на корабле одной из компаний, разрабатывающих рудные месторождения на астероидах. Потом база, по ее выражению, «отделилась» от компании, и ее «пригласили» работать на корабль. На транспортный корабль, как сказала Цеззи. Артур не счел необходимым заострять ее внимание на том, что этот транспортный корабль на самом деле является вооруженным крейсером контрабандистов.

Во время третьего ее визита, в самый разгар беседы в коридоре вдруг коротко взревела общекорабельная сирена оповещения. Цеззи вскочила со стула, который она облюбовала на время своих посещений.

— Это общая тревога, — выдохнула она. — Что-то случилось. Мне надо бежать.

В этот момент одна из стенных панелей съехала в сторону, открывая работающий коммуникационный экран. На экране отображалось лицо молодого мужчины.

— Ван Хорн, приведите нашего гостя в рубку, пожалуйста.

Артур впервые увидел, как Цеззи может быстро краснеть. Она судорожно втянула воздух сквозь сжатые зубы и запустила правую ладонь в свою короткую прическу.

— Так значит, все следящие приборы обмануты, да? — иронично спросил Артур, поднимаясь с кровати, на которой он сидел во время разговора с девушкой, и поправляя свою форму.

— Я действительно заблокировала все, — растерянно пробормотала Цеззи.

— Ван Хорн, поторопитесь, — напомнил мужчина с экрана. — И на будущее запомните, я пока еще являюсь капитаном этого судна, а значит, я должен знать все, что на нем происходит. Учтите, что не стоит питать иллюзий относительно своего умения взламывать системы мониторинга. Жду вас через три минуты в рубке.

Капитан контрабандистов отключился, и стенная панель снова закрыла коммуникационный экран. Артур к этому моменту уже полностью привел в порядок свою форму и даже обулся, чего он обычно не делал. Ему почему-то хотелось предстать перед человеком, осуществившим его захват, одетым по уставу. Возможно, это была неосознанная попытка намекнуть, что он имеет дело с пилотом Вооруженных Сил Земной Федерации, показать ему настоящий статус пилота. Артур мог позволить себе разгуливать босиком по станции, на которой он жил, но при встрече с врагом он постарался выглядеть как можно лучше.

— Мы идем? — спросил он девушку.

Цеззи, все еще красная вплоть до мочек ушей, подошла к двери и открыла ее. Она вышла в коридор первой, за ней последовал пилот. В коридоре их поджидал, как выяснилось, постоянный охранник Артура. Он-то и замкнул их маленькую процессию. Цеззи шла впереди, указывая дорогу к рубке, за ней размеренно шагал Артур, а сзади шел охранник.

Корабль по размерам и планировке практически совпадал с типовым крейсером, поэтому до рубки Артур с его конвоем добрались всего за несколько минут. Когда пилот вошел в рубку, он убедился в своей правоте. Корабль явно принадлежал к той же серии, что и крейсеры вооруженных сил Земной Федерации. Видимо, он был переоборудован под транспортный корабль прежними хозяевами уже после того, как в Поясе Астероидов начали формироваться первые отряды контрабандистов, и защищенность корабля начала значить больше, чем то, сколько он может транспортировать груза. Впрочем, это не спасло его от захвата.

Пульт командира корабля располагался на возвышении в центре рубки. Рядом с ним и чуть ниже располагались места командиров пилотажной и оружейной секций, а уже ближе к стенам рубки, которые служили огромными экранами, располагались рабочие места остального управляющего персонала. Артур быстро пересчитал присутствующих. В режиме обычного полета в состав вахты входило три человека, но сейчас в рубке находились двенадцать человек, если не считать самого Артура и двух его сопровождающих. Судя по всему, та сирена, которую слышал в коридоре Артур как раз перед тем, как была прервана их беседа с девушкой, означала общую тревогу. Становилось понятным, почему в рубке находится весь командный персонал. Но вот зачем его-то сюда привели?

Командир корабля развернулся в своем кресле, чтобы увидеть Артура. Глядя снизу вверх, Артур не мог разглядеть его хорошенько, но он отметил, что тот был достаточно молод. Узкое, чуть треугольное лицо, и короткая челка, спадающая на лоб, позволили Артуру приблизительно оценить его возраст. Лет тридцать, может быть, чуть больше. Он был удивительно молод для занимаемого им поста. Впрочем, в сообществе контрабандистов вряд ли было много людей, обладающих достаточной летной или военной подготовкой, чтобы закрыть молодёжи путь к высшим постам.

— А вот и наш гость, — сказал капитан, увидев Артура. Он говорил негромко, но в рубке было достаточно тихо, весь технический персонал работал молча, поэтому командира было слышно весьма хорошо. — Колверт, поднимайтесь ко мне. Нам нужно побеседовать. Михаэль, я надеюсь, ты составишь нам компанию, чтобы Колверт не чувствовал себя слишком свободно.

Артур начал подниматься на мостик, к командирскому пульту, а за ним последовал его постоянный охранник. Видимо, его и звали Михаэлем. Артур понимал, что молодой командир корабля не хочет оставаться один на один с захваченным пилотом.

— Вы, Колверт, наверное, за эти несколько дней всю голову себе сломали, пытаясь понять, кому понадобилось вас захватывать, да? — спросил Артура капитан.

Вместо ответа Артур заложил руки за спину и чуть приподнял подбородок.

— Артур Колверт, боевой пилот малых боевых судов, Земная Федерация, — представился он.

— О, как официально, — восхитился капитан. — Расслабьтесь, Колверт, вы не военнопленный. Вольное Сообщество пока не объявляло войну Земной Федерации. Да и не собирается этого делать в ближайшее время.

— Если я не военнопленный, то каков тогда мой статус? — спросил Артур.

— Ну, строго говоря, мы вас просто похитили, Колверт. Это целиком и полностью моя личная инициатива.

— Для того, чтобы сдать меня вашему Совету и получить обещанную награду?

— Я гляжу, ван Хорн уже просветила вас, — улыбнулся капитан.

Артур промолчал, не желая отвечать на очевидный вопрос.

— Так вот, Колверт, должен вас разочаровать, я действую сейчас не в интересах Совета. Мне за ваше похищение было обещано намного больше, чем та награда, которая установлена в Вольном Сообществе.

— Это кто же, интересно, за меня столько готов выложить? — удивился Артур. — Если я все правильно понимаю, даже вознаграждение Вольного Сообщества за мою голову достаточно велико.

— Я не выдаю своих заказчиков, — мягко улыбнулся собеседник Артура.

— Альянс Внешних Планет?

— Все может быть, — капитан почесал подбородок, — но я в этом не уверен. Сами понимаете, заказчики назвали мне свои имена, но не сказали, в чьих интересах они действуют. Да и имена эти — так, фикция.

Артур лихорадочно перебирал варианты. Альянс действительно вряд ли стал прибегать к помощи контрабандистов. Артур, конечно, хороший пилот, и его роль в обороне станции «Феллоу» достаточно велика, но нанимать похитителей — это слишком. Проще было бы попробовать все же сбить его в бою. Кто еще обладает большими финансовыми возможностями? Корпорации? Артур мог предположить, что какая-то корпорация решила заполучить Артура для своих исследований. Все же первый и, возможно, единственный человек, чей геном был спроектирован в лаборатории от начала и до конца, до последнего гена, может представлять некоторый интерес для научных изысканий. Но опять возникала проблема целесообразности. Вознаграждение за похищение было слишком высоким. Найти образец ткани Артура и на его основе произвести клонирование было бы гораздо дешевле. Кто же тогда? Освободители? Они, конечно, тоже хотят добраться до Артура, но есть ли у них такие сродства? Артур слишком мало знал о них, чтобы делать достоверные выводы.

— Хорошо, — обратился Артур к капитану. — Вас наняли для моего похищения. И что дальше?

— Я хотел бы акцентировать ваше внимание, Колверт, на том, что мне категорически было указано, что я должен взять вас живым и невредимым. Никаких ранений, никаких повреждений.

— И что дальше?

— Вы пилот, Колверт. Скажите, что это такое? — Капитан показал на две отметки на своем дисплее.

Артур вгляделся, читая последовательности цифр, отображавшиеся рядом с искомыми отметками.

— Две цели. Корабли среднего тоннажа. Средние боевые корабли, — поправился Артур, обратив внимание на цифры, указывающие на энергозапасы кораблей. — Скорее всего два крейсера, идентичных вашему. Идут со скоростью вдвое превосходящей нашу. Если принять во внимание выдерживаемый ими курс, они идут на перехват кораблю. Вашего корабля, капитан. Не показывают стандартного опознавательного кода, принадлежность не идентифицируется. Вряд ли это эскорт, скорее всего они собираются атаковать, слишком уж старательно выходят на курс поражения.

— Все верно. Приятно видеть хорошо подготовленного специалиста. Хотел бы я видеть вас в своем экипаже.

— Это слишком дорого вам обойдется. Упустить такой контракт будет настоящим расточительством, — вставил Артур.

— Все верно, — сокрушенно вздохнул капитан. — Но дело здесь не в этом. Сейчас эти два крейсера наши с вами, Колверт, общие враги. Мы оба хотим от них избавиться.

Артур вопросительно посмотрел на капитана.

— Кто-то из моей команды стучит Совету, — объяснил капитан. — Печально видеть такое падение морали. В общем, кто-то из моих коллег узнал, что я везу вас не для сдачи Совету, а куда-то еще. За пределы Пояса Астероидов. Двое моих коллег, — капитан постучал пальцем по одной из отметок на своем рабочем экране, — решили, что они смогут нас догнать и, подавив системы защиты, взять на абордаж. Либо попросят выдать вас, Колверт, подкрепив свою вежливую просьбу парой залпов по курсу. Вы хотите, чтобы мы вас выдали им?

— У вас странная привычка задавать риторические вопросы, — поморщился Артур.

— Есть у меня такой недостаток, — согласился капитан. — Но этот вопрос не такой уж и риторический.

— Нет, я не хочу, чтобы вы меня им выдавали, — утомленно ответил Артур. Его раздражала манера капитана вести беседу. Этот человек захватил его и теперь что-то от него хочет. — Но я не понимаю, что сейчас зависит от моего выбора. Я здесь пленник.

— У человека всегда есть выбор. И этот выбор всегда к чему-нибудь приводит. Свобода воли — это не просто ярлык.

Артур молча ждал, когда капитан перейдет к делу.

— Ладно, Колверт, я гляжу, вам не слишком хочется обсуждать вопросы философии сейчас. Выбор у вас простой. Эти товарищи, — капитан опять щелкнул по экрану, — гарантированно хотят вас убить. Мои заказчики об этом ничего не говорили. Если я вас доставлю к ним, у вас есть еще шанс уцелеть.

Артур подумал, что если Освободители являются этими заказчиками, то вряд ли они оставят его в живых. Но посвящать контрабандиста в свои предположения не стал.

— Мы противостоять им не можем, — продолжал капитан. — У них скорость намного выше нашей. А преимущество в огневой мощи просто подавляющее. Но если они подойдут на дистанцию поражения, проблемы они поимеют вполне серьезные. Потому они попробуют подавить нашу оборону при помощи тех самых малых боевых судов, которые вы так виртуозно пилотируете. По нашим оценкам, они выпустят четыре звена. У нас на борту шесть машин. Одно звено. И всего пять пилотов. Не хотите присоединиться?

— А вы не боитесь, что когда я вылечу из шлюза, я постараюсь не ввязываться в схватку, а скрыться?

— Не боюсь. Запаса горючего вам просто не хватит до Марса. А в Поясе вас ждет очень горячий прием. К тому же, чтобы подстраховаться, я установлю на вашем файтере взрывное устройство, которое можно активировать дистанционно. Как видите, я предельно честен.

— Выбор у меня невелик.

— Но он есть. Вас никто не заставляет

Артур еще раз всмотрелся в колонки цифр, указывающих на параметры настигающих их кораблей. Вообще-то можно было предположить, что это спасательная экспедиция, посланная за ним. Однако даже если Стайрон и смог каким-то образом указать, где надо искать Артура, пользуясь своими способностями индикатора, трудно представить, что за одним пилотом было отправлено сразу два крейсера. К тому же, они бы догоняли корабль контрабандиста, а не выходили к нему со стороны Пояса Астероидов. И параметры у них не напоминают корабли военного флота Земной Федерации. У военных кораблей ходовая часть чуть получше выглядит. Так что скорее всего это действительно те контрабандисты, которые хотят заполучить его, Артура, голову. Что же, пусть попробуют.

— Готовьте вашу машину, — кивнул он капитану.

— Колверт, я действительно жалею, что вы не работаете в моем экипаже, — кивнул капитан.

— В другой жизни, — бросил Артур, спускаясь с мостика.

Артур не слишком любил пилотировать незнакомые машины. Он знал пилотов, которые принципиально предпочитали летать только на одном-единственном файтере, стараясь загонять его на профилактику и ремонт между вылетами. Артур относился к своей машине без фанатизма, периодически пересаживаясь на другие истребители, но все же отдавал предпочтение именно тому файтеру, на котором он привык летать. А сейчас предстояло лететь на совершенно незнакомой машине. Серия, конечно, была та же, что и на станции «Феллоу», все крейсеры и станции сейчас комплектовались одним и тем же типом файтеров. Однако все истребители — разные. Поэтому Артур чувствовал легкую неуверенность, поднимаясь по лестнице к люку кабины. Техника, проводившего предстартовую подготовку, у машины не было, очевидно, ее закончили еще до того, как Артур подошел к ангару. Так что в полет Артур собирался, сопровождаемый только его постоянным охранником, которого капитан звал Михаэлем.

Как только Артур нырнул в компенсирующий гель, и за ним закрылся люк кабины, он начал тестировать системы файтера. Все было в норме, горючего было вполне достаточно, боезапас был полным. Даже самонаводящиеся ракеты все погрузили. При прогоне всех тестов Артур искал хоть какую-то аномалию, чтобы найти следы обещанного взрывного устройства с дистанционным управлением, но, естественно, ничего не обнаружил. Техники были не настолько глупы, чтобы присоединить его к внутренней сети файтера.

— Все в порядке?

Обычно связь с пилотами файтеров поддерживал диспетчер, но Артур узнал голос капитана.

— Все тесты прошли нормально, — ответил Артур. — Меня больше интересует, кто будет лидером звена.

— Колверт, вы работать будете в одиночку. Звено само по себе, вы — сами по себе.

— Это неэффективно, было бы правильнее, если бы звено подчинялось мне.

— Верно, — ответил капитан, — но никто из наших пилотов не будет вам подчиняться. Вы для них не авторитет, они не будут доверять вам до необходимой степени. Так что придется смириться с некоторой потерей эффективности.

Артур не стал ничего отвечать. Он был слишком раздражим для этого. Четыре звена против одного. За спиной пять пилотов, каждый из которых считает Артура своим врагом. Было бы глупо ожидать, что в него выстрелит кто-нибудь из них, но вот ожидать от них помощи в бою точно не приходится. Да и какая помощь может быть? Соотношение сил — четыре к одному. Эти пятеро долго не продержатся.

Артур отчетливо понимал, что сейчас у него действительно мало шансов выйти из схватки живым. Но это всяко лучше, чем быть переданным в руки Освободителям или еще кому-то, кто заказал его похищение. В конце концов, воевать в пространстве — это его работа.

— Шестьдесят секунд до старта.

Артур включил зажигание. Тактический компьютер был уже отключен. Артур был готов к очередному боевому вылету.

— Старт!

Когда Артур вылетел из стартового шлюза, он обнаружил что остальные пять файтеров удерживают стандартное построение звена, расположившись двумя уступами. Обычно это построение выполнялось шестью машинами, которые разбивались на две тройки. Пилоты так и поступили, но так как Артур не участвовал в построении, у той тройки, что шла чуть позади первой, одно место оставалось вакантным. Вместо правильно выстроенной тройки вторым уступом в звене летела просто пара ведущего и ведомого. Артур, не говоря ни слова, подлетел к ним и занял пустовавшее место второго ведомого. Теперь звено выглядело правильно.

Пилоты звена летели молча. Видимо, каждый из них сейчас, как и Артур, рассматривал картину поля боя. Идущие наперехват крейсеры подошли слишком близко. Если они не начнут торможение, то совсем скоро войдут в область досягаемости стационарных орудий. И уж точно они смогут как-то участвовать в схватке файтеров. Артур не считал, что стоит опасаться огня самих крейсеров, так как они вряд ли смогут успеть прицелиться в юркую машину. Но то, что они смогут затруднить ведение боя, было неоспоримым фактом.

В компьютерной анимации, которую сейчас видел каждый пилот, картина боя выглядела просто ужасающе. На их шестерку машин надвигалось четыре звена файтеров, а за ними неумолимо накатывались вперед две огромные туши крейсеров. Артур отлично понимал, что шансов у них нет. Что же, если ты убивал других людей, рано или поздно наступает твоя очередь быть убитым. За те дни, что Артур провел в каюте корабля контрабандистов, он уже успел смириться с тем, что ему осталось не так уж долго жить. Надо признать, он боялся завершения полета, так как не знал, кто заказал его похищение. Но все признаки говорили о том, что за заказом стояли Освободители, а значит, Артур не прожил бы и часа после того, как его передали бы им. Пилот боялся этого момента. Нет ничего хуже, чем идти на смерть без малейшего шанса спастись или хоть как-то защититься. Артур просто не хотел оказаться перед лицом убийцы безоружным. А сейчас у него было оружие. Причем его любимое — малый боевой корабль.

Пока машины сближались, Артур пытался анализировать предстоящую схватку. Увы, он не видел ни единого способа хоть как-то склонить чашу весов на свою сторону. Но можно было хотя бы оттянуть гибель и получить напоследок удовольствие от боя, как бы парадоксально это ни звучало. По привычке Артур выбрал себе цель среди атакующих файтеров и хотел уже открыть огонь, не дожидаясь, пока чужак подойдет на расстояние эффективного поражения, когда сообразил, что сейчас он выполняет роль ведомого и проявлять инициативу ему не следует.

Нападающие не стали рассредоточиваться, захватывая контроль над пространством схватки. Вместо этого они разделились на две группы по два звена. Очевидно, каждая группа собиралась атаковать свою тройку. В условиях подавляющего численного преимущества это было правильной тактикой.

Наконец малые боевые корабли противоборствующих сторон подошли на расстояние эффективного огневого контакта. Обе тройки начали слаженные маневры. Артур пока оставался на своей позиции, наблюдая, как пилоты контрабандистов ведут схватку. Им определенно не хватало настоящего боевого опыта. Слишком уж все было… незатейливо. Нападающие просто пытались идти напролом, избегая потерь только за счет своей численности. Огонь был настолько плотен, что защищающимся пилотам приходилось постоянно маневрировать, и времени на прицеливание или осмысленную контратаку у них не было. Артур упорно висел на хвосте своего ведущего, прикрывая его с правой стороны. В первые минуты традиционно потерь в таких схватках не бывает. Сейчас, когда тактические компьютеры файтеров накопят достаточно информации о противнике, они начнут выдавать рекомендации, которые приведут к более агрессивному методу ведения боя.

Артур чуть поморщился, когда увидел, как построение двух звеньев, которые атаковали их тройку, начало изменяться. Очевидно, их пытались просто окружить, оставив слишком мало места для активного маневра. Чтобы потом спокойно расстрелять. Это же заметил и лидер тройки, так как сразу скомандовал: «Делай, как я», и рванул на разворот, пытаясь выйти из опасного сектора и соединиться с другой тройкой. Идея, в принципе, была неплохая, так как шестеро машин более эффективно могут защищать друг друга, чем три. Правда, в сложившихся условиях это не играло никакой роли. Численное преимущество противника столь велико, что чуть более плотная защита не сыграет никакой роли. Поэтому Артур не последовал приказу лидера тройки. Строго говоря, никто от него и не ожидал, что он будет действовать в составе звена. Все равно ему никто не доверял.

Враг отреагировал на разделение тройки. Одно звено отправилось преследовать лидера с ведомым, которые шли на соединение с другой тройкой, а второе осталось, для того чтобы не дать Артуру уйти из боя. Шестеро к одному? На станции «Феллоу» таких соотношений не бывало, но там Артуру противостояли военные пилоты, профессионалы, жизнь которых зависела от их выучки. А пилоты контрабандистов были явно слабее. Что же, значит, есть еще шанс.

Артур не стал танцевать в пространстве, выбирая себе лучшую позицию и стараясь рассредоточить звено противника. Вместо этого он позволил себе почти две секунды лететь прямым курсом навстречу своим противникам. Это можно было расценивать как прямой вызов. По крайней мере Артур полагал, что шестерка пилотов поймет его маневр именно подобным образом.

Впрочем, вызов вызовом, а излишне провоцировать противников своей прямой траекторией и постоянной скоростью не стоило. Как только Артур решил, что сейчас пилоты послушаются рекомендаций своих тактических компьютеров и откроют огонь, он вогнал файтер в движение по расширяющейся спирали, наращивая ускорение. Артур внимательно наблюдал за перемещениями противника, пытаясь найти систему в их движениях. Сам он хаотически бросал файтер в стороны, играя с ускорением и направлением движения, чтобы тактические компьютеры не смогли достоверно предсказать траекторию его движения на ближайшие несколько секунд. Здесь необходимо было выдерживать определенный баланс. Чем большую скорость он наберет, тем труднее будет ему маневрировать, ибо перегрузки могут стать слишком велики, и даже компенсирующий гель не спасет его от потери сознания. А если двигаться слишком медленно, то как бы ты ни маневрировал, тебя точно собьют. Артур умел находить и поддерживать необходимый баланс между скоростью и маневренностью.

Наконец он увидел, что пилоты противостоящего ему звена решили координировать свои действия. Четверо файтеров продолжали свои маневры, имитируя первую беспорядочную фазу боя, пытаясь усыпить бдительность Артура. Возможно, они считали, что его тактический компьютер сейчас сочтет, что он смог быстрее адаптироваться, и предложит пилоту несколько вариантов атаки превосходящих сил соперника. Именно на атаке и должны будут его подловить оставшиеся два файтера, которые двигались более осмысленно, потихоньку выдвигаясь ближе к Артуру. Пилот решил подыграть им и начал заходить в вираж, который вывел бы его на оптимальную позицию для выстрела в один из истребителей противника.

Артур легко улыбнулся под кислородной маской. Действительно, два файтера-охотника начали тут же заходить ему наперерез. Если бы он продолжал свое движение, то тут же вылетел бы в их секторы обстрела. Вместо этого Артур активировал реверс. Маневровые двигатели резко сбросили его скорость, почти погасив ускорение. Артура ощутимо мотнуло вперед в кабине, отрицательная перегрузка была достаточно велика, но гель погасил ее. Два охотника, не ожидавшие от него торможения, продолжали движение в прежнем темпе, и один из них оказался практически в идеальной позиции для поражения. Артур тут же плюнул в него плазмой и для страховки выпустил ракету. Тут же он свалил свой файтер в сторону с поперечным креном, используя маневровый двигатель, и снова начал разгонять себя маршевым, чтобы набрать скорость. Неожиданное торможение это, конечно, хорошо, но пока ты движешься с малой скоростью, тебя может подстрелить кто угодно.

Артур увидел, что его выстрел был точным. Два сгустка хай-плазмы просто разнесли в клочья файтер еще до того, как к нему подлетела самонаводящаяся ракета, выпущенная Артуром для страховки. Потеряв свою цель, она переключилась на ближайший вражеский файтер. Тому пришлось некоторое время интенсивно маневрировать, стремясь сбросить с хвоста ракету, пока он не изловчился и не сбил ее. Что же, пока один файтер уходит от ракеты, у Артура больше шансов выжить, так что можно считать, что эта ракета принесла ему дополнительные несколько секунд жизни.

Поняв, что замысел не удался, четыре файтера, которые до того играли роль приманки, включились в бой с полной отдачей. Некоторое время Артур просто уворачивался от выстрелов, пока не понял, что его хотят не просто сбить, а еще и оттеснить к месту основной схватки. В этот момент один из файтеров защиты был сожжен. Что же, проигрыш был лишь делом времени, и теперь окончательное поражение стало чуть-чуть ближе. Нет уж, решил Артур, в эту кашу вы меня просто так не загоните.

Пилот чуть прищурил глаза, изучая сложное кружево потенциальных траекторий вражеских истребителей и сектора возможного поражения. Обычно в этой картине боя также показывались те траектории движения, которые мог использовать пилот, но Артур отключил тактический компьютер и теперь полагался лишь на себя. Противостоять сразу пяти истребителям в одиночку было трудно, поэтому Артур стрелял редко, стараясь пока лишь уйти от выстрелов и не дать себя оттеснить в ту мясорубку, где пятеро его невольных коллег сражались сразу с тремя звеньями. В той жуткой каше Артур вряд ли бы продержался долго.

Наконец пилот увидел, как два атакующих его истребителя выбрали достаточно близкие траектории, выходя на почти параллельные курсы. Отлично! Артур бросил свой файтер навстречу им. Расчет оказался верным, он оказался между двумя истребителями, и их тактические компьютеры запретили открытие огня, так как взрыв задел бы самого стреляющего. Проскочив между двумя файтерами, Артур оказался в середине построения атакующего звена. Но те две машины, которые он оставил за спиной, сейчас не были опасны, еще несколько секунд им понадобится, чтобы развернуться и попробовать поймать Артура в прицел. Значит, в ближайшее время у него только три противника. А это уже совсем легко.

Артур выпустил сразу две ракеты, которые рванулись к разным целям. Те файтеры, за которыми они охотились, сразу начали маневры уклонения, и стали неопасны для Артура. Остался только один. Артур видел, что еще два истребителя за его спиной уже заходят в разворот, но они уже не успеют, им не хватит времени. Оставшийся противник, который шел встречным курсом, начал входить в вираж, стираясь уйти от прямой схватки. Чужой пилот понимал, что в одиночной дуэли с этим человеком, который уже несколько минут успешно противостоит целому звену и успел даже сжечь один файтер, он не устоит, потому и пытался уйти. Он еще не развернулся, прямое бегство не входило в его планы, но небольшой маневр, чтобы разминуться с Артуром, представлялся ему вполне возможным.

Но контрабандист не учел того, что за спиной у Артура подготовка боевого пилота, который знает о своей машине все. А значит, и о машине противника он знает столько же. У файтера, как бы он ни маневрировал, всегда будут мертвые зоны, куда его орудия просто не дотянутся. Зоны эти малы и расположены достаточно близко к корпусу машины, стоит от нее чуть-чуть отдалиться, и сектора обстрела орудий перекроются, не оставив нападающему ни одного шанса. Однако Артур просто видел, как будет двигаться его противник, и построил свою траекторию таким образом, чтобы на секунду оказаться в той самой мертвой зоне. В этот момент он и выстрелит. Если он промахнется, противник его проскочит дальше, и Артур сам попадет в идеальную позицию для поражения. Тактический компьютер не оплошает, и его сожгут. Но Артур был уверен в себе.

Когда пилот, которого атаковал Артур, увидел, куда движется его противник, он понял, что ему грозит. А может, тактический компьютер нарисовал ему соответствующую картинку. Так или иначе, контрабандист сообразил, чем может закончиться маневр Артура, и запаниковал. Выйти из виража он уже не мог, а если затормозить, то он тут же окажется легкой мишенью, поэтому он сделал единственное, что хоть как-то могло помешать Артуру, — выпустил самонаводящуюся ракету.

Впрочем, это уже не имело никакого значения. Ракета тоже не успела лечь на курс, когда Артур влетел в мертвую зону и открыл огонь. Файтер контрабандиста расцвел взрывом, и Артур тут же перенес огонь на ракету, которая уже почти завершила выход наперехват. Она не обладала интеллектом, необходимым для того, чтобы выполнять маневры уклонения, поэтому оказалась легкой мишенью. Теперь Артур остался один против четырех вражеских пилотов. Но сейчас обе пары уже были готовы к новой атаке. Не страшно. Артур уже сбил две машины из целого звена, и теперь их осталось четверо. Это уже легче.

Артур бросил взгляд на общую картину боя. Оказалось, что сбили еще два истребителя, которые пытались защищать оборонительные системы того крейсера, на котором транспортировали Артура Теперь от звена осталась лишь половина. Да еще и два атакующих крейсера подошли слишком близко, и Артуру теперь постоянно приходилось обращать внимание на сектора поражения их батарей. Это ощутимо ограничивало свободу его маневров.

Пока Артур бросал свой файтер из одного виража в другой, стараясь, чтобы оставшаяся четверка не зажала его в клеши, оставшиеся два истребителя тоже были сбиты. Теперь от всего звена остался один Артур.

— Колверт, возвращайтесь на борт.

Артур узнал голос капитана. Он видел, что оставшиеся три звена уже разворачивались в его направлении. Конечно, он ведь остался один.

— Колверт, возвращайтесь немедленно, или я активирую взрывное устройство.

Артур на долю секунды захотел направиться прямо к атакующим крейсерам, чтобы его просто сожгли, чисто и быстро, но затем он отбросил это решение. Шансы пока еще оставались. Надо возвращаться.

Впрочем, возвратиться тоже будет не так-то просто. Если он сейчас развернет машину и врубит маршевые двигатели на полную мощность, он доберется до шлюза минуты за три-четыре. Правда, для этого ему придется двигаться по прямой. То есть быть практически неподвижной мишенью. Артур не питал никаких иллюзий. Сколь бы ни были непрофессиональны пилоты контрабандистов, они всегда смогут сжечь файтер, летящий по прямой и предсказуемой траектории.

— Приказ понял. Возвращаюсь, — ответил капитану Артур. — Попробуйте меня хоть немного прикрыть.

Артур заложил вираж, стремясь обойти четверку врагов так, чтобы они отделяли его от остальных трех звеньев. Одновременно с этим он выпустил все оставшиеся у него ракеты. Во-первых, ему надо было хоть на несколько секунд отвлечь своих четырех противников, а во-вторых, максимально облегчить машину. Вес этих ракет составлял несколько сотен килограммов. Это, конечно, мелочь, по сравнению с весом файтера, но это даст чуть-чуть больше маневренности Артуру. Ту самую малую толику маневренности и скорости, которые смогут немного отсрочить его гибель. Артур не собирался сдаваться контрабандистам, но и гибнуть раньше времени в его планы не входило. Он доберется до этого чертова крейсера, а там, возможно, они смогут защититься от перехвата. Шансы все еще есть.

После того как Артур выпустил все свои ракеты, он действительно показал корму крейсерам, идущим наперехват, и перевел маршевые двигатели в режим форсажа. Долгих пять секунд он активно наращивал ускорение так, что даже начал чувствовать серьезную перегрузку. Компенсирующий гель справлялся с трудом. И каждый миг Артур остро ощущал свою незащищенность. Он не боялся выстрелов перехватчиков, так как те были достаточно далеко от него, и Артур мог легко уйти от сгустка плазмы. Но если кто-нибудь из оружейной секции вражеских крейсеров сейчас сможет точно прицелиться в него из гауссова орудия и выстрелить, это будет концом, Снаряды подобных орудий летят действительно очень быстро, и единственным способом не попасть под их удар является активное маневрирование.

На пятой секунде движения по прямой траектории с нарастающим ускорением Артур решил, что он слишком долго испытывает судьбу, и начал бросать свою машину из стороны в сторону, стараясь не снижать ускорение. Оказалось, он выбрал правильную тактику. Атакующие крейсеры не стали стрелять по нему, а истребителям потребовалось не меньше двух минут, чтобы выйти на дистанцию эффективного огневого контакта. Артур понимал, что далеко не каждый пилот захочет выдерживать те же перегрузки, которые он испытывал на себе. Именно это и дало ему эти две минуты спокойной жизни. Но он был вынужден лавировать, а вражеские истребители шли по прямой, потому они его и настигли. Сейчас до шлюза было не более полутора минут хода, но впервые с начала боя Артур начал ощущать ничтожность своих шансов на дальнейшее выживание. У него за кормой было три с половиной звена чужих истребителей. И каждый пилот хотел лично подстрелить его.

Артура спасало пока лишь только то, что вся группа чужих файтеров подошла к нему в достаточно растянутом состоянии. Те, кто был готов терпеть перегрузки и рисковать, передвигаясь по прямым траекториям, подобрались к нему совсем близко и были готовы открыть огонь. Те, кто был послабее или осторожнее, оставались достаточно далеко, и им требовалось не менее полуминуты, чтобы подойти на дистанцию поражения.

— Колверт, вы входите в зону поражения наших орудий, — снова подал голос капитан. — Следите за ситуацией и не подставьтесь под дружеский огонь.

В анимационную картину, отображающую происходящее на поле боя, добавились новые элементы. Теперь информационная система крейсера передавала на файтер Артура дополнительную информацию о том, какие именно сектора пространства находятся под обстрелом орудий крейсера, и Артур получил серьезное преимущество перед своими преследователями. Он точно знал, куда следует лететь, чтобы избежать попадания под огонь крейсера. Это давало ему еще несколько достаточно заманчивых возможностей.

Пара файтеров буквально висела у Артура на хвосте, давно выйдя на дистанцию эффективного поражения. Только постоянные маневры Артура заставляли их промахиваться. Сейчас Артур видел, как темно-зеленые конусы, упирающиеся вершинами в изображение крейсера, которые отображали сектора обстрела орудий, двигались в сложном танце, перекрывая друг друга и снова расходясь в стороны. Он выбрал пару таких секторов, которые как раз двигались сейчас навстречу друг другу. Пришлось точно рассчитать скорость, чтобы даже с учетом маневрирования успеть проскользнуть между ними до того момента, когда они пересекутся, и оказаться в мертвой зоне. Именно так Артур и сделал. А вот два его ближайших преследователя не имели той информации, которая была у Артура, поэтому оказались как раз в зоне пересечения двух секторов. Орудия, до того молчавшие, и потому оставшиеся незамеченными радарами файтеров, плюнули плазменными сгустками, и оба файтера, преследовавших Артура, просто утонули в пламени. Все же по мощности бортовые орудия никак нельзя было сравнивать с теми, что устанавливались на истребителях.

Так, лавируя между движущимися секторами обстрела, Артур подвел свою машину к ангару. Он успел заметить, что за это время несколько внешних турелей уже было сбито. Плазменные орудия вели огонь по файтерам, а гауссовы использовались для обстрела крейсеров перехвата. Увы, истребители все же выполняли свою работу. Некоторые из них были сбиты, но чаще всего они все же сбивали внешние орудия, ослабляя защиту корабля. Судя по всему, конец боя был близок.

Артур посадил свой файтер на причальную палубу, и как только отсек был заполнен воздухом, вылез из кабины. В этот же момент в отсек вошел его охранник Михаэль, который нес в руках его форму. Он молча оставил ее у файтера Артура и ушел. Пилот аккуратно взял форму, стараясь не слишком сильно выпачкать ее в компенсирующем геле, тонкая пленка которого осталась у него на теле, и помчался в душевую комнату. Крейсер пока не вел активного маневрирования, поэтому Артур еще мог передвигаться по кораблю свободно. По его оценкам, до подхода крейсеров перехвата на дистанцию плотного контакта оставалось не менее пятнадцати минут. Ему хватит времени, чтобы принять душ.

На это у Артура ушло не более пяти минут. Когда он выходил из душевой комнаты, застегивая верхнюю пуговицу своей форменной куртки, его снова встретил Михаэль.

— На мостик, — уронил охранник и двинулся по коридору. Очевидно, он считал само собой разумеющимся, что пилот последует за ним. Пожав плечами, Артур пошел за Михаэлем. Куда бежать с обреченного корабля?

Войдя в рубку, Артур заметил, что Цеззи ван Хорн уже сидела за одним из терминалов, и пальцы ее порхали по клавиатуре, изредка покидая ее, чтобы отметить что-то на экране. Планировка рубок крейсеров последних серий была практически одинаковой, поэтому Артур видел, что Цеззи работала не в составе пилотажной или оружейной секций, а за вспомогательным терминалом. Скорее всего обеспечивала информационное взаимодействие, что хорошо согласовывалось с тем, что она ранее о себе говорила. Если Артур не путал, она сказала, что работает в информационной сфере.

Артур поднялся на мостик. Капитан все так же сидел в своем кресле, сосредоточенно изучая обстановку в пространстве боя, которая проецировалась перед ним в виде голографической анимации. Михаэль встал за спиной Артура.

— Вот так-то, Колверт. — Капитан говорил медленно. Не отрывая глаз от многоцветной картины, что дрожала перед ним в воздухе. — Каждый из нас когда-нибудь проиграет. Теперь это случилось и со мной. Хотя то, что сделали вы, было… было просто великолепно. Схватка одного пилота с целым звеном, да еще и сбить при этом двоих противников — такого я еще не видел. Полагаю, мои коллеги, которые так сильно стремятся захватить нас, узнали ваш почерк ведения боя. Наверно, это еще сильнее раззадорило их.

— Потеряно тридцать процентов внешних батарей. — По рубке разнесся бесстрастный механический голос. Ассистирующая компьютерная система информировала о состоянии корабля.

— Ладно. Через пять минут начнется последний этап. — Капитан наконец оторвался от изображения поля боя и посмотрел на Артура. — Крейсеры подойдут на расстояние удара. Вот тут мы и посмотрим, чего стоят наши маленькие шансы. Колверт, вы, в конце концов, первопричина этой схватки, так что, я думаю, будет справедливо, если вы останетесь в рубке и сможете лично наблюдать за исходом боя. К тому же, я кое-чем вам обязан, вы сбили два истребителя и немного облегчили жизнь моим парням из оружейной секции. Так что садитесь вон там, рядом с ван Хорн. Во время активных маневров в рубке достаточно безопасно.

Артур спустился с мостика и сел в кресло рядом с девуш-кой, которая навещала его во время заточения в каюте корабля контрабандистов. Ложемент принял его и чуть изогнулся, подстраиваясь под телосложение пилота. Если крейсер начнет резко двигаться, этот ложемент зафиксирует того, кто сидит в нем, и не даст получить травмы.

Консоль, перед которой сидел Артур, функционировала. Артур вывел на экран картину боя и начал изучать ее. Нет, ничего хорошего в ней не было. Пилот попробовал прикинуть несколько вариантов развития событий, но ни в одном из них он не видел шанса на спасение.

— Потеряно сорок процентов внешних батарей.

Артур поиграл с терминалом. Увы, тот был предназначен лишь для отображения информации, никаких действий Артур предпринять не мог. Пилот повернулся к своей соседке.

— Цеззи…

— Не сейчас, — оборвала его девушка, не отрываясь от экрана, по которому порхали ее пальцы. — Я сильно занята.

Артур вернулся к экрану, на котором было отчетливо видно, как оставшиеся три с половиной звена файтеров утюжили защиту крейсера. Их скорость была слишком велика, внешние турели просто не успевали разворачиваться так быстро, чтобы успеть прицелиться и выстрелить. А потому файтеры практически безнаказанно расстреливали внешние орудия. И как будто этого было мало, крейсера перехвата уже выходили на дистанцию огневого контакта.

Артур почувствовал, как ложемент начал плотнее охватывать его спину и плечи. Понятно, скоро начнется настоящий бой крейсеров, и корабль начнет маневрировать с серьезными ускорениями. Необходимо было приготовиться к этому. Артур защелкнул ремни. Теперь он не мог двигаться в кресле, оно полностью слилось с ним. Подголовник тоже изменил свою форму и плотно обхватил голову пилота. Он попробовал чуть поерзать в кресле, но это ему, естественно, не удалось, ложемент полностью зафиксировал его. Честно говоря, подобная страховка не нравилась Артуру. Ему не хватало той свободы и одновременно чувства защищенности, которые он ощущал, находясь в заполненной компенсирующим гелем кабине файтера.

— Внимание! Всему экипажу приготовиться к активному маневрированию корабля.

Пилот знал, что это предупреждение информационной системы сейчас транслируется по громкой связи, чтобы его услышали в каждом отсеке и в каждой каюте. У членов экипажа оставалось три минуты для того, чтобы закрепить себя в ложементах. После этого каждый, кто пренебрег этой мерой безопасности, серьезно рисковал своим здоровьем. Даже во время не самых серьезных маневров корабля человек, не закрепивший себя по всем правилам техники безопасности, вполне мог быть просто размазан по переборке.

Крейсер чуть заметно дрогнул. Артур почувствовал легкую боковую перегрузку, его медленно вжимало в правую часть ложемента, который превратился почти в кокон, мягко, но плотно обнимая пилота. Эта небольшая перегрузка была лишь предвестником настоящих неприятностей. Пока что крейсер лишь потихоньку начинал менять свой вектор движения. А вот когда он попытается выполнить маневр, всему экипажу придется действительно тяжело.

Любой крупнотоннажный корабль, в том числе и крейсер, по сути своей приспособлен больше для спокойных полетов по прямой. Для резких поворотов он слишком велик, поэтому нечего даже и думать, чтобы уйти на нем от выстрела. Даже обычная ракета гарантированно попадет в тяжелое судно, поэтому маневренность всегда оставалась уделом малых судов. Эсминцы, крейсеры и линкоры больше уповали на толщину брони и меткость бортовых батарей. Однако любая схватка крупных кораблей в пространстве — это все же позиционный бой. Всегда есть возможность найти такое построение флота, при котором враг окажется в невыигрышном положении. Капитан контрабандистов, как видел на своем экране Артур, пытался сместить свой корабль так, чтобы один атакующий крейсер перекрывал линию огня второму. По сути дела, он хотел спрятаться за ближним кораблем от дальнего.

Идея была хорошей, и выполнение маневра тоже не было слишком тривиальным. Капитан вел крейсер небольшими рывками, постоянно наращивая скорость и бросая корабль в несколько хаотичные маневры. Все эти рывки просто вытряхивали из Артура душу, но одновременно с этим крейсер становился все менее удобной мишенью. Артур видел на экране, что темпы поражения их защитных систем резко упали. Даже файтеры начали чаще промахиваться, их тактические компьютеры не могли предсказать дальнейших эволюции корабля.

Впрочем, командиры кораблей перехвата тоже понимали, что происходит, и сами начали двигаться, сдвигаясь так, чтобы не дать жертве уменьшить площадь поражения. Увы, численное превосходство сейчас играло решающую роль. Никакое маневрирование, даже самое гениальное по замыслу и филигранное по чистоте исполнения, не могло спасти крейсер. Разве что это могло лишь отсрочить неизбежное поражение. Бортовые батареи огрызались, пытаясь сбить наседающие файтеры, гауссовы орудия методично вели огонь по крейсерам перехвата, выходящим на позицию атаки, но ничего уже не могло изменить ход боя.

Когда атакующие корабли подошли на выбранное их капитанами расстояние, последовал ракетный залп. Сканеры заметили его, и Артур непроизвольно втянул воздух сквозь сжатые зубы, когда увидел на экране, что произошло. Он видел, что время подлета ракет составляет не более трех минут. А сбивать их было уже нечем. Это был конец.

— Экипажу предлагается покинуть корабль.

Это уже капитан сам сказал, не покидая своего кресла. Артур почувствовал, что перегрузки исчезли, вернулась обычная гравитация, и ложемент начал распрямляться, выпуская пилота из своих объятий. Очевидно, капитан смирился с поражением и оставил корабль лететь с постоянной скоростью, превратив его в идеальную мишень. Его можно было понять, шансов просто не было, и через три минуты крейсер прекратит свое существование, поэтому капитан давал шанс своим людям уйти на спасательных капсулах. Если бы он продолжал сражаться и маневрировать, то на момент взрыва все люди, присутствовавшие на борту, вынуждены были бы оставаться на своих местах и неминуемо погибли. А так экипаж еще имел возможность уйти.

— Колверт, — теперь голос капитана раздавался из подголовника ложемента, в котором сидел Артур, а не по громкой связи, — я не смогу выполнить свои обязательства перед нанимателями, поэтому вы можете считать себя свободным. Я попросил ван Хорн проводить вас до спасательной капсулы. Удачи.

Артур отстегнул наконец ремни, удерживающие его в ложементе, и вскочил на ноги. Он повернулся к капитану, не собирающемуся покидать свой мостик, и тихо, одними губами сказал: «Спасибо». После того как было объявлено об эвакуации, тишина в рубке исчезла, практически вся вахта в полном составе помчалась к спасательным капсулам. Впрочем, Артур увидел, что несколько человек из оружейной секции продолжают свою работу, и крейсер все еще огрызается огнем. Капитан, судя по всему, тоже не собирался покидать своё место на мостике. Что же, это его выбор. Увидев, что Артур смотрит на него, капитан медленно кивнул ему и снова вернулся к своей рабочей консоли.

— Бежим. — Цеззи ван Хорн дернула пилота за рукав и потащила его за собой к выходу из рубки. Слоты спасательных капсул были равномерно распределены по кораблю, чтобы до них было легко добраться практически из любой точки. Цеззи повела Артура к ближайшему слоту, но он сам схватил её за руку и побежал дальше по коридору.

— Куда? — спросила девушка на бегу.

— Мне нужна капсула на другом борту, — объяснил Артур. — Оттуда нас не сразу заметят. Еще лучше было бы уйти с кормы, но туда мы можем не успеть добраться.

Цеззи не стала задавать лишних вопросов и молча бежала по коридорам за Артуром, который так и не выпустил ее руку. Им понадобилось меньше минуты для того, чтобы добраться до шеренги слотов спасательных капсул.

— Две минуты до удара, — выдохнул Артур, шлепком ладони распечатывая люк в капсулу. — Быстрее.

Спасательных капсул на борту крейсера было много. Некоторые были одноместными, некоторые были рассчитаны на десять-двадцать человек. Но больше всего было двухместных и трехместных капсул. Как раз одну из таких и собирался использовать Артур. Ее люк еще не успел полностью открыться, когда Цеззи нырнула в него. За ней внутрь шагнул Артур и бросился к панели управления.

— Люк закрой, — бросил он девушке.

Через пять секунд люк уже был запечатан, а Цеззи сидела в соседнем ложементе. Артур рванул на себя рычаг старта, и тут же перегрузка сильно вдавила их в анатомические спинки кресел.

Спасательные капсулы были придуманы именно для эвакуации. По возможности — быстрой эвакуации. Чаще всего вопрос дальнейшей жизни человека, оказавшегося на борту терпящего бедствие корабля, решался в течение нескольких десятков секунд. Если он успеет добраться до капсулы — ему уже повезло. Но сама по себе капсула, покоящаяся в своем слоте, еще не гарантия спасения. При взрыве корабля скорее всего зацепит и ее. А уж если рванет реактор, то она просто испарится вместе со своими пассажирами. Поэтому капсула должна быть всегда готова к старту. А после него иметь возможность как можно быстрее убраться от терпящего бедствие корабля на безопасное расстояние.

Так что, когда Артур рванул рычаг старта, капсула вылетела из своего слота с весьма серьезным ускорением. Однако несмотря на то, что Артура сильно вдавливало в спинку ложемента и двигать руками было просто тяжело, он работал на консоли управления. Если все члены экипажа подбитого крейсера могли рассчитывать на то, что их подберут команды крейсеров перехвата, то Артуру этого явно не хотелось. В конце концов, это именно по его душу они пришли, и пока у него была возможность, он хотел сохранить свободу и жизнь. Поэтому сразу же после старта капсулы Артур сбросил скорость и повел ее к кормовой части крейсера. В таком положении он будет более или менее укрыт от сенсоров и радаров вражеских крейсеров.

Ведя капсулу к корме корабля, Артур продолжал отсчитывать время, оставшееся до удара ракет. С одной стороны, ему не хотелось в момент взрыва быть слишком близко к кораблю, а с другой — отходить от корабля сейчас опасно, его засекут радары врага. Поэтому пилот выжимал из ходовой установки капсулы все, что мог. Когда он поравнялся с маршевыми дюзами крейсера, до удара оставалось не более пятнадцати секунд. Артур обратил внимание, что рядом с кораблем уже не вились файтеры. Когда их пилоты поняли, что отразить удар ракет крейсер не сможет, они сочли за благо отлететь от него подальше, чтобы не быть задетыми взрывом.

— Держись, — бросил Артур девушке, сидящей в соседнем ложементе, и щелкнул клавишей на консоли, выжимая из двигателей всю мощность.

Они уже успели отлететь от крейсера достаточно далеко, когда ракеты все же пробили обшивку и начали рваться внутри обреченного корабля. Цеззи и Артур увидели на обзорном экране, как крейсер начал сначала дрожать от внутренних взрывов, а затем разломился на две части, когда одна из ракет угодила в реактор. Еще в течение двух минут от радаров противника их капсулу закрывало облако раскаленных газов и обломков, в которое превратился крейсер. Все это время Артур летел с максимально возможным ускорением, чтобы успеть набрать высокую скорость. Одновременно с этим он немного маневрировал, тщательнее нацеливая капсулу. Крейсер, в котором он провел последние несколько дней, летел от Марса к Поясу Астероидов. До Пояса было совсем близко, даже на капсуле туда можно было добраться в течение двух дней, но для Артура спасение в Поясе гарантировало смерть. Поэтому он решил рискнуть и попробовать добраться до Марса.

Пока от преследователей его закрывали останки погибшего крейсера, Артур сориентировал капсулу и начал наращивать ускорение на пределе возможностей ходовой части и пассажиров. Но как только он решил, что облако газа уже рассеялось, то тут же отключил двигатели и перевел капсулу на пониженный режим энергопотребления.

— А вот теперь попробуйте нас найти, — улыбнулся Артур и попытался откинуться на спинку ложемента. Увы, после отключения двигателей в капсуле наступила невесомость, и от своего неаккуратного движения Артур мог взлететь, если бы его не удерживали ремни безопасности.

— А что, нас не найдут? — спросила Цеззи.

— Я на это очень надеюсь. — Артур отстегнул ремни и завис над рабочей консолью, наблюдая за тем, что происходит на месте гибели крейсера.

— Может быть, ты тогда объяснишь мне, что происходит? — продолжила девушка.

— Цеззи, скажи честно, ты хотела бы, чтобы они, — Артур ткнул пальцем в изображение двух крейсеров на экране, которые выпускали поисковые и спасательные боты, — меня нашли?

— Я хотела бы выжить, — ответила девушка.

— Ты не поверишь, но я хочу того же самого. А если нас подберут те спасатели, которые сейчас рыщут на месте аварии, мне точно не выжить. Поэтому мы летим к Марсу. Как только мы вышли в пространство на капсуле, я отключил радиомаяк. Сейчас капсула ориентирована точно на Марс, точнее на то место, где он будет, когда мы подойдем к его орбите. Скорость набрана, остается только сидеть и ждать. А эти контрабандисты могут нас искать хоть до следующего века. Сейчас тут столько осколков и помех, что вычислить нас во всей этой мешанине просто невозможно.

— Сколько времени нам потребуется, чтобы добраться до Марса?

Артур склонился над консолью, производя несложные вычисления.

— Э-э-э… Две недели. Но для этого нам придется через пару дней, когда мы уйдем из зоны захвата сенсоров, снова включить двигатель.

— А воздуха и воды хватит?

— Вполне. Ты же знаешь, тут почти месяц можно прожить вдвоем.

Цеззи начала расстегивать ремни, удерживающие ее в ложементе.

— Это будут долгие две недели, — сказала девушка.

Микрометеориты очень малы. Это маленькие камешки, иногда с микроскопическими вкраплениями металла. Но несмотря на их малые размеры, они несут в себе огромное количество кинетической энергии, так как скорость их движения обычно очень велика. Из-за своих размеров их практически нельзя обнаружить радарами, поэтому кораблям и станциям приходится мириться с редкими попаданиями микрометеоритов, благо многослойная обшивка успешно погасит удар маленького камня, и герметичность отсека не будет нарушена. Но у спасательных капсул обшивка не настолько прочна, как у кораблей. Именно поэтому Артуру и его спутнице так не повезло. Хотя могло быть и хуже.

Микрометеорит прошил их капсулу насквозь в районе каюты. Он не ударил ни по системам жизнеобеспечения, ни по бакам с горючим, ни по двигателям. Удивительно, но не пострадала ни одна система. Жизнеобеспечение, связь и ходовая часть остались невредимы. Артур увидел, как на противоположных стенах каюты одновременно появились две небольшие черные точки, которые оказались пробоинами от удара микрометеорита, который прошил их капсулу навылет и отправился дальше путешествовать в пространстве. Тут же капсулу закрутило — из пробоин вырывался наружу воздух, создавая реактивную тягу, достаточную для того, чтобы капсула начала беспорядочное вращение. Артур увидел, как Цеззи крепко приложилась об стену, но сам успел схватиться за одну из скоб, расположенных на стенах каюты.

Они действовали молча. Артур схватил кусок изолирующего материала из ремонтного набора, который, на счастье, оказался под рукой, и начал заклеивать одну пробоину. Мельком он бросил взгляд на управляющую консоль. На экране отображались основные параметры капсулы. Было видно, что давление воздуха в кабине достаточно быстро падает. Артур рефлекторно засек время — было чуть более пятнадцати часов по их времени.

Давлением воздуха часть заплаты втиснуло в маленькую пробоину. Там изолирующий материал вскипел и начал собой запаивать дыру. Артур знал, что на другой стороне кабины Цеззи делает то же самое. Наконец свист уходящего воздуха стих, но капсула продолжала вращаться. Артур подобрал под себя ноги, чтобы оттолкнуться от стены кабины и одним движением подлететь к управляющей консоли. Необходимо было при помощи двигателей остановить вращение и заново проложить курс к Марсу.

Артур проснулся с судорожным вздохом. Сон еще не совсем отпустил его, и он не понимал, как он оказался в спальном мешке, когда только что стучал по клавишам консоли управления, выравнивая капсулу. Наконец мозг разобрался, где реальность, а где остатки видения, и Артур полностью пришел в себя. Он бросил взгляд на часы. Было чуть более девяти часов по космическому времени. Цеззи тихо посапывала в таком же спальном мешке, прикрепленном к соседней стене кабины.

Шел шестой день их путешествия. Во время поспешного бегства с крейсера, где его держали в плену, Артур все рассчитал правильно. Правильно выбранное направление движения и отключение радиомаяка не дали охотникам за его головой обнаружить их капсулу. Теперь они преодолели почти половину пути до орбиты Марса. Артур рассчитывал, что Стайрон все же организует его поиск, а потому у него есть немалый шанс быть замеченным рядом с Марсом. Свою спутницу пилот не посвящал во все тонкости, поэтому она не слишком разделяла его оптимизм.

Артур снова вспомнил свой сон. Получается, что он видел самого себя. Значит, он видел собственное будущее! Причем близкое будущее. Артур постарался вспомнить увиденное как можно детальнее. Да, все верно, когда он во сне посмотрел на часы, он заметил и дату. Сегодняшнюю дату. Так, значит, ближе к пятнадцати часам в их капсулу ударит микрометеорит. Ударит достаточно сильно, но они успеют загерметизировать кабину. Вот только неизвестно, выдержат ли заплаты их путешествие? Было бы лучше, если бы Артур увидел во сне, как их подбирает спасательный бот.

Но и уже полученная информация ему пригодится. Артур задумался, получается, сегодня он первый раз увидел собственное будущее. Но что он для этого сделал? Быть может, это просто случайность, а возможно, он как-то настроил себя? Артур просто не знал. Впрочем, так или иначе, полученной информацией стоило воспользоваться.

Пристегнувшись к ложементу, Артур начал размышлять. Можно поменять курс, тогда микрометеорит промахнется. Но ведь во сне он не знал, летят ли они все тем же неизменным курсом. И вообще, Стайрон четко говорил, что предсказанное всегда сбывается. Получается, если он оставит капсулу на текущем курсе, микрометеорит найдет их, и если он изменит направление движения, то все равно столкновения не избежать? Нет, лучше все же изменить курс. Тогда хотя бы совесть у него будет спокойна, что он хоть что-то сделал для того, чтобы избежать аварии. К тому же, появится возможность до конца проверить всю эту историю с предсказаниями во сне. Это будет хороший тест. Чистый.

Артур начал щелкать клавишами консоли, вычисляя новый курс. Резко менять направление движения нельзя, это может отдалить их прибытие на орбиту. Да и горючего не так уж и много, им еще придется маневрировать. Поэтому чем раньше он сделает изменение курса, тем дальше он отойдет от предполагаемой точки удара и тем легче он потом вернется на прежний курс.

От щелчков клавиатуры проснулась Цеззи.

— Что это ты там делаешь? — спросила она, протирая глаза.

— Нам надо будет слегка свернуть в сторону с нашей траектории, — не отрываясь от консоли, ответил Артур.

— Это зачем? Ты же еще неделю назад все рассчитал.

Артур отстегнулся от кресла и приподнялся ближе к потолку кабины, чтобы иметь возможность развернуться и посмотреть на девушку. Он замолчал в замешательстве. Можно было бы попробовать объяснить ей все, но ничем хорошим это не кончится. Теперь он отлично понимал, как чувствовал себя Стайрон, когда рассказывал ему о сновидцах. Ладно, можно попробовать выдавать информацию не всю сразу, а дозированно, по частям.

— Я считаю, что около пятнадцати часов в капсулу ударит микрометеорит. Потому я и меняю курс, чтобы избежать удара.

Цеззи недоумевающе вздернула брови и вопросительно посмотрела на него.

— Цеззи, я не могу тебе ничего объяснить сейчас. Давай дождемся этого времени, хорошо?

— И что будет?

— И тогда мы либо справимся с аварией… Либо ничего не произойдет.

— Арт, ты меня пугаешь. — Девушка настороженно посмотрела на него.

Артур развел руки с открытыми ладонями в умиротворяющем жесте.

— Я ничего тебе не могу объяснить. Пока что я прошу лишь поверить, что я в здравом уме, и у меня есть информация о том, что чуть позже пятнадцати часов произойдет столкновение капсулы с микрометеоритом. Давай пока что подготовимся к этому, а потом я попробую все объяснить, хорошо?

— Ладно. — Цеззи пожала плечами и направилась к санузлу. — Времени у нас много, можно и подождать.

Пока Цеззи приводила себя в порядок, Артур достал и прикрепил к стене ремонтный набор. Он перебрал его и положил поближе к крышке два куска изолирующего материала, которые можно будет использовать в качестве заплат.

В этот момент Цеззи выплыла из санузла.

— Ненавижу невесомость, — заметила девушка. — Ни помыться нормально, ни… ни всего остального.

Она обратила внимание на ремонтный набор.

— Я гляжу, ты уже подготовился?

— Закрепись в ложементе, пожалуйста, — ответил Артур, — я хочу курс поменять.

— Надеюсь, не слишком серьезно? — спросила Цеззи, защелкивая ремни. — Иначе нам топлива может и не хватить.

— Нет, совсем чуть-чуть. — Артур тоже закрепил себя перед консолью и начал вводить команды. — Сейчас нам потребуется совсем немного отклонить капсулу, чтобы уйти из зоны столкновения.

Маневровые двигатели слегка толкнули капсулу и тут же стихли, возвращая ей невесомость.

— Вот и все, — заметил пилот, отстегивая себя от ложемента. Цеззи не спешила последовать его примеру и проводила его взглядом, когда Артур взмыл под потолок кабины.

— Это все очень странно выглядит.

— Я понимаю тебя, — ответил Артур, — давай дождемся трех часов.

За оставшееся время они успели перекусить, а Артур даже вытащил в кабину два скафандра на всякий случай. С одной стороны, во сне они справились с аварией и без скафандров, но с другой стороны, как говаривал дедушка Фрейд, бывают ведь и просто сны. Артур не знал, каждый ли его сон показывает предопределенное будущее или нет, но подстраховаться стоило в любом случае.

Чем ближе подходил срок удара, тем медленнее тянулось время и тем тяжелее было ожидание. Артур начал нервничать, и Цеззи сама стала немного волноваться. Наконец часы на рабочей консоли показали пятнадцать часов. Оставались считанные минуты. Артур поймал себя на том, что дыхание у него участилось и стало неглубоким.

Наконец наступило то время, которое во сне засек Артур. И сразу же, как на консоли высветились цифры, капсула вздрогнула, и воздух тихо засвистел в пробоинах, раскручивая ее.

— Давай! — рявкнул Артур, запуская руку в ремонтный набор. Второй рукой он рефлекторно ухватился за скобу, закрепленную на стене. Цеззи сделать этого не успела, и ее ударило об стену кабины. Пока Артур закрывал пробоину одним куском изолята, Цеззи успела достать второй и примоститься у второй пробоины. Несколько секунд, и утечка воздуха прекратилась, кабина снова обрела герметичность. Оставалось только прекратить вращение капсулы и вернуться на прежний курс.

Когда все было закончено, Цеззи схватилась за ту скобу, которая послужила опорой Артуру во время удара, и решилась наконец задать вопрос.

— Теперь ты расскажешь, откуда все узнал? — спросила девушка.

Артур усмехнулся. По большому счету, можно было ничего не рассказывать, он не был обязан этого делать, однако он все же хотел поделиться грузом знания. Сейчас у него было серьезное доказательство, и Цеззи вряд ли приняла бы его за сумасшедшего. Но начинать рассказ было трудно, уж очень всё дико и непривычно звучало. Теперь Артур отлично пони-мат колебания Стайрона, когда тот затеял свой первый разговор с ним. Ещё на станции «Феллоу».

— Почему ты пробралась в мою каюту еще там, на крейсере? — Артур решил начать с вопроса.

— Я тебе уже говорила. — Цеззи пожала плечами. — Мне было просто интересно.

— Хорошо, — Артур улыбнулся, — не будем повторяться. Тебе было интересно, но ранее ты так не поступала. То есть твой интерес к человеку, находящемуся под охраной, был беспрецедентен. Было бы логично предположить…

— Ты бы о пробоине лучше рассказал, — перебила его девушка.

Сбитый с мысли, Артур почесал нос.

— Если коротко, я могу видеть будущее.

Цеззи смотрела на него, чуть нахмурившись, и молчала.

— Я могу видеть будущее, — медленно повторил Артур.

— Предсказывать? — переспросила Цеззи.

— Нет-нет! Именно видеть. Для меня самого это очень необычно, в полной мере я обрел эту способность совсем недавно, и, если говорить честно, она меня пугает.

— А… — Цеззи хотела задать очередной вопрос, но Артур не дал ей этого сделать.

— Подожди, не перебивай меня. Это трудно рассказывать, поэтому не сбивай меня пока, хорошо? Я тебе расскажу полную версию, а потом буду отвечать на твои вопросы. Договорились?

Девушка кивнула в ответ.

— Что ж, тогда начнем. — Артур пожалел, что в спасательной капсуле постоянно царит невесомость. Он привык во время трудных разговоров расхаживать по помещению, это нехитрое занятие несколько дисциплинировало его мысли и позволяло правильнее выстраивать аргументацию.

— Уже очень давно, еще с подросткового возраста, мне начали регулярно сниться одни и те же сны. Я никогда не запоминал их, но ощущение от них оставалось всегда одно и то же. Этакая… предопределенность, если хочешь, Я не слишком обращал на это внимание. Ну сны, и сны, ничего особенного. В конце концов, все мы иногда видим повторяющиеся сны. А недавно меня просветили, рассказав, что эти сны меня больше преследовать не будут. Оказалось, что я сновидец, что я приспособлен для того, чтобы видеть в своих снах будущее. И вскоре на смену повторяющимся сновидениям, которые я не мог запомнить, пришли совершенно четкие, конкретные и яркие сны. Я вижу… Я вижу людей. Разных людей. Говорят, что я вижу их будущее. Я сначала сам не верил в это, но мне предоставили доказательство.

— Какое? — спросила Цеззи.

— Человек, который мне все объяснял, смог сказать, когда будет очередная атака на станцию «Феллоу» и сколько машин я собью во время вылета. Это… сильно поколебало мое неверие. В конце концов, я все же могу смотреть в лицо конкретным фактам. А сегодняшний случай убедил меня окончательно. Понимаешь, все, что сейчас произошло, я видел во сне сегодня ночью. Я еще во сне обратил внимание, в какое время произойдет столкновение. Потому я и хотел все проверить. Потому я и сменил курс утром. Потому я и приготовил ремонтный набор и скафандры. Собственно, во сне мы тоже справились с пробоиной. Но я не хотел рисковать, потому и притащил скафандры в кабину.

— А если бы ты не изменил курс, удара бы не произошло? — спросила Цеззи.

— Скорее всего произошел бы. Мне очень внятно объясняли, что увиденное сновидцем обязательно сбывается. Но проверить все равно надо было.

Цеззи чуть прищурилась. Все же она была специалистом по компьютерным системам и обеспечивала на корабле информационное взаимодействие, следовательно, обладала четко выраженным аналитическим складом ума. Сейчас она пыталась уложить в свою картину мира то, о чем рассказывал ей Артур. В конце концов, как бы фантастично ни звучало то, о чем он ей рассказал, Цеззи могла смотреть в лицо фактам. А факты однозначно указывали на то, что Артур заранее знал об ударе микрометеорита. Вероятность этого события достаточно мала, и радары не могли засечь крупинку камня, так что обычные, рациональные методы объяснения в данном случае отпадали.

— Сколько вообще сновидцев бывает? — спросила Цеззи.

— Немного. — Артур не собирался сразу выдавать всю информацию. Он все еще не мог ей полностью доверять.

— Но все же? Тысячи, сотни? Хотя бы порядок можно назвать?

— В разные времена — по-разному. Но сейчас нас действительно мало. Единицы.

— Единицы. — Цеззи продолжала размышлять вслух. — А как часто к тебе приходят эти сны?

— Каждую ночь.

— Нет, все равно слишком мало получается. Да при любом раскладе сновидцы не могут видеть сразу все.

— Я тоже об этом думал, — улыбнулся Артур.

— Но как насчет статистики? Неужели всегда увиденное происходит неизбежно?

— В тех случаях, когда удается это проконтролировать, проверить, — да, — жестко ответил Артур.

— Получается, что все предопределено, так? — Цеззи говорила уже тише, буквально себе под нос. Она скорее думала вслух, чем полноценно участвовала в диалоге.

— Я так не думаю.

— Ты же сновидец, — удивилась девушка. — Ты только что доказал, что твое предвидение было верным. А теперь пытаешься убедить меня в обратном?

— В свое время я тоже считал, что все предопределено, и свободы воли не существует. Однако меня переубедили.

— И как же?

— Если я предложу тебе сейчас шагнуть из шлюза наружу без скафандра, ты откажешься. Но это еще не значит, что все предопределено. С одной стороны, часть наших реакций может быть предсказана, так? То есть любой здравомыслящий человек откажется выходить в пространство, не надев скафандр. Но это его осознанный выбор, а не предопределенность. Предопределено только то, что мы видим во сне. А все остальное идет само по себе. По крайней мере я так думаю.

— То есть ты в этом не уверен? — Цеззи действительно была неплохим аналитиком, и точно засекла слабое место в тираде Артура.

— Я в этом не уверен, — со вздохом подтвердил пилот. — Если я все правильно понимаю, никто не знает точно, как все обстоит на самом деле. Непреложным фактом можно считать то, что всегда существует как минимум один сновидец, и то, что он видит в своих снах, неминуемо сбывается. Но согласись, глупо считать, что предопределено все, до мельчайшей детали. Люди — не марионетки. Если ты захочешь пить, ты сама решаешь, выпить тебе воду или сок. Это твоя личная свобода выбора.

— Может статься, что свобода выбора — это иллюзия.

— Что я тебе могу сказать? Я считаю, что это не так. Однако существуют люди, которые разделяют твою точку зрения.

Артур замолчал, но Цеззи поняла, что он не закончил свой рассказ и ждет, чтобы его немного подтолкнули. Девушка приняла правила игры.

— И кто же эти люди?

Пилот еще раз вздохнул:

— Подавляющее большинство людей ничего не знает о нас. Но каждый человек, если верить тому, что мне рассказали, обладает способностью чувствовать сновидцев. У кого-то эта возможность ярче выражена, у кого-то ее практически нет. Людей, которые хорошо чувствуют сновидцев, называют индикаторами. Я подозреваю, что ты как раз и есть одна из них. Это по крайней мере объясняет твой интерес ко мне, особенно когда ты не знала, кто сидит в той злополучной каюте под замком, Так вот, все индикаторы, посвященные в тайну существования сновидцев, разделены на две группы. Та часть, которая называет себя Освободителями, считает, что в жизни человечества предопределено все до мельчайших деталей. Более того, они считают, что именно сновидцы создают эту предопределенность. Соответственно, на нас взваливаются все обвинения. Дескать, хоть и непредумышленно, но именно мы лишаем род человеческий свободы. А вот если бы сновидцев не было, то люди обрели бы свободу выбора и зажили бы счастливо. Освободителям противостоит другая группа — Хранители. Они защищают сновидцев от покушений Освободителей. Иногда успешно защищают, иногда — нет. Хранители считают, что сновидцы самим своим существованием создают будущее. Они считают, что если умрет последний сновидец, все мироздание тут же исчезнет. Вот такие два радикально различных подхода к проблеме предопределенности.

Некоторое время Цеззи размышляла, слегка теребя нижнюю губу.

— Вторая гипотеза тоже не противоречива, — признала она. — Но нельзя точно сказать, кто прав, я не вижу возможности поставить правильный эксперимент.

— Тот, кто мне рассказывал о расстановке сил, — Артур вспомнил ту памятную лекцию Стайрона, — не раз упоминал о цене ошибки. То есть, раз неизвестно точно, какая гипотеза верна, нельзя сбрасывать со счетов саму вероятность того, что сновидцы являются залогом существования всего мира. А потому попытка нашего уничтожения — очень рискованное дело.

— Логично, — согласилась Цеззи. — Это очень правильный аргумент.

— И надо ли говорить, что мне не нравятся методы Освободителей? — спросил Артур.

— Риторический вопрос, — хмыкнула девушка. — Кстати! — От озарения Цеззи хлопнула себя по лбу. — Получается, что твое похищение вполне могли заказать эти Освободители!

— Я пришел к тому же самому выводу, — кивнул Артур.

— Звучит вся эта история, конечно, — Цеззи повертела в воздухе кистью, обозначая некоторое сомнение, — как минимум странновато. Но против фактов не попрешь, они традиционно упрямы. Получается, ты каждую ночь смотришь кино про себя?

— Нет, — отрицательно покачал головой Артур, — это произошло случайно. Я обычно вижу сцены из жизни других людей. Самые разные кусочки чужих жизней. А вот сегодня я даже не понял сначала, что это сон, все было очень реально. А когда я проснулся и осознал, что я увидел, вот тогда мне стало по-настоящему страшно.

— Почему страшно? Мы же спаслись из-за твоего предвидения.

— Мне рассказывали, что опытные сновидцы сами могут выбирать те моменты в жизни конкретного человека, которые они хотят увидеть. В том числе, они могут видеть и собственное будущее. Но никто из них не хочет этого делать. Теперь я понимаю отчего.

— И отчего же? — спросила Цеззи.

— Чувствуешь себя марионеткой. Щепкой в бурном потоке. Я не хотел бы еще раз увидеть сон про себя. И на самом деле я очень сильно надеюсь, что будущее не предопределено полностью, а только в тех пределах, которые видим мы. Иначе это было бы слишком страшно.

Некоторое время Цеззи молчала, изредка кивая собственным мыслям. Артур в это время смотрел на экран рабочей консоли. На экране отображалась картина пространства перед спасательной капсулой. Марс уже был виден как маленький диск. Лететь оставалось не так уж и долго. На большом корабле даже без серьезных ускорений они добрались бы до Марса за пару дней. В капсуле на это потребуется не меньше недели. Им еще повезло, что капсула набрала немалую скорость во время ухода с поля боя, а потом, еще через два дня, когда Артур решил, что их точно не засекут, он сжег почти весь небольшой запас горючего, разгоняя свою маленькую скорлупку. Теперь на постоянной скорости им оставалось лишь добраться до орбиты Марса. Артур оставил совсем немного топлива про запас, для маневров у Марса. Впрочем, он надеялся, что их подберут еще до того, как капсула достигнет планеты.

— Странно устроен мир, оказывается, — пробормотала Цеззи. — А как насчет экспериментальной базы? Статистическая обработка результатов, их повторяемость. Проводились ли какие-либо исследования?

— Я вообще-то сам совсем недавно узнал о том, что я сновидец. В полную силу сновидцы входят после двадцати лет где-то. Так что знаю я не так уж и много. Насколько мне известно, все, что могло быть проверено, — было проверено. Совпадения всегда есть. Всегда. Расхождений между описываемыми и наблюдаемыми ситуациями не было. То есть не было вообще. Меня самого немного пугает эта неумолимость предвидения. Но это все, что известно о сновидцах. Природа видений не исследована. Собственно, из-за этого все проблемы с Освободителями. Никто ничего не знает точно, кроме одного — предвидение неизбежно сбывается.

— Угу. Хорошо. А кто входит в состав этих организаций, как они там: Освободители и?..

— Хранители еще. Немного пафосно звучит, но дело в том, что эти сообщества организовались еще в средние века, так что названия пришли тоже из тех времен. Оба сообщества состоят из так называемых индикаторов, то есть людей, которые некоторым образом чувствуют сновидцев.

— Да, я помню, ты рассказывал уже об индикаторах. Ха! Так получается, что я тоже индикатор?

— Получается, да. Я с этого и начал разговор. Ты забралась в мою каюту потому, что тебя, как и любого индикатора, влечет к сновидцу, когда тот рядом.

— Прямо так уж и влечет, — поморщилась Цеззи. — Мы с тобой неделю болтаемся вместе в нескольких кубических метрах пространства, а меня что-то до сих пор к тебе не привлекло.

Артур повернул открытую ладонь к девушке, упреждая ее дальнейшие вопросы.

— Это не сексуальное влечение, я этого не говорил. Был бы я девушкой, не приведи господь, конечно, ты все равно вломилась бы в каюту. Это просто некий интерес на неосознанном уровне.

— Ну, возможно, — пожала плечами Цеззи.

— Именно из-за того, что индикаторы стремятся оказаться как можно ближе к сновидцам, их и вычисляют оба этих сообщества, и Хранители, и Освободители. А потом, кто первый вышел на контакт, тот и пытается завербовать найденного человека. Я повторюсь, я многого еще не знаю, так что могу рассказывать только в общих чертах.

— Как-то сложно мир устроен, — резюмировала Цеззи. — Как-то всё это слишком сложно и хитро закручено,

— Никто не обещал легкой жизни, — вздохнул Артур.

Через три дня капсулу подобрал эсминец вооруженных сил Земной Федерации, высланный специально на их поиски. После того, как капсулу завели в док и Артур со своей спутницей наконец-то выбрались из маленького закрытого помещения, началась обычная суматоха. Артура необходимо было идентифицировать, командование корабля хотело быть уверенным, что спасли они именно пилота Артура Колверта. Все процедуры Артур проходил с легкой улыбкой, он догадывался, откуда на подходе к Марсу взялся фрегат с поисково-спасательной миссией. Так что, когда спустя пару часов после того, как были получены и обработаны результаты экспресс-анализов, Артура отвели в один из рабочих кабинетов на второй палубе. Пилот даже не удивился, когда увидел, что там его ждал Стайрон.

— Там со мной еще девушка была, — сказал Артур, садясь в кресло, стоящее рядом с рабочим столом. — Ей тоже бы стоило поприсутствовать на нашем разговоре.

— Здравствуй, Артур, — Стайрон уже не скрывал своей улыбки. Ему было приятно видеть пилота в полном порядке, не утратившего оптимизма. Собственно, Стайрон больше знал Артура по временам обороны станции «Феллоу», когда пилота мучили этические проблемы, и психолог станции денно и нощно работала, чтобы удержать его в норме, а потому он не ожидал увидеть Артура бодрым и веселым после двухнедельного отсутствия. То, что майор контрразведки ошибся в своих ожиданиях, и Артур был в полном порядке, не могло не радовать. — Девушка, которую вместе с тобой извлекли из спасательной капсулы, созналась в том, что она работала на корабле контрабандистов. Что делать преступнику на беседе двух чинов вооруженных сил Земной Федерации?

— Преступник? Хорошо работает контрразведка, быстро. Вроде бы определять, кто преступник, а кто нет — прерогатива суда, разве нет? Вы еще скажите, что она военнопленная.

— Хорошо, со статусом преступника погорячился. А вот военнопленной девушка вполне может стать.

— Стайрон, какого черта происходит? Вы же знаете, что в лётном училище у меня вполне нормальная успеваемость была. Мы не воюем с контрабандистами. Пояс Астероидов не является государством. Следовательно, Цеззи не может быть военнопленной.

— А что она делала с тобой в капсуле? Никакой эмоциональной или физической связи у вас не было, если верить ее словам.

— Стайрон, мы вместе сидели на этой богом проклятой станции «Феллоу». Мы вместе попали в перестрелку на Марсе. Мне казалось, что мы понимаем друг друга, что мы можем друг другу доверять. А теперь у меня такое ощущение, что я не беседую с коллегой-Хранителем, а сижу на допросе в контрразведке.

— Спокойнее, Артур. Чего ты хочешь, в конце концов, я ведь действительно контрразведчик. — Стайрон развел раскрытые ладони в стороны в примиряющем жесте. — А ван Хори действительно контрабандистка.

— Прежде всего она индикатор.

— Это тебе так кажется. Вполне возможно, что она индикатор, но точно так же возможно, что она работает на Освободителей.

— Тогда ей достаточно было во сне убить меня и развернуть капсулу обратно к Поясу Астероидов.

— Артур, да что тебе до этой девушки? Ведь ничего же вас не связывает?

— Когда я сидел один в этой долбаной каюте на пиратском крейсере, и не знал, что происходит, она передавала мне всю информацию в обход своего непосредственного начальства. Она сидела в боевой рубке, когда я отстреливался от пиратских файтеров. Она делила со мной воздух, воду и пищу полторы недели в тесной коробке капсулы. Какого черта, Стайрон? — Артур повторил свой возглас. — Что с вами творится? Можно подумать, что Хранителям не нужен толковый информатик. Она ведь спец по компьютерной технике и информационным потокам. У вас достаточно таких специалистов, чтобы разбрасываться ими?

— Чего-то ты, Артур, явно не договариваешь, — Стайрон провел ладонью по короткому ежику волос. — Ладно, шутка затянулась. На самом деле, по большому счету, все инструкции требуют, чтобы ван Хорн квалифицировали именно как преступника, она все же боевой офицер пиратского крейсера, не забывай. Но так как она уже знает про сновидцев и к тому же оказалась хорошим индикатором, она, конечно, важнее для меня как для представителя Хранителей, чем как для майора контрразведки. Так что, пока мы летим до Марса, мы будем очень серьезно шерстить ее прошлое. Если она согласится на допрос с применением гипноза, будет совсем замечательно. А потом скорее всего мы предложим ей работу у нас. Освободителям действительно нужны хорошие аналитики.

— И зачем тогда были все эти… подозрения? — спросил Артур.

— Рефлекс. — Стайрон пожал плечами. — Лишняя проверка никогда не бывает лишней, это азбука любого контрразведчика.

— Увидеть-то я ее могу?

Стайрон поморщился.

— На самом деле не хотелось бы этого. Я все же не до конца в ней уверен.

— Если бы Цеззи хотела меня уничтожить, она бы это уже сделала.

— Да понимаю я, — махнул рукой Стайрон. — Но все равно, лишняя предосторожность не помешает. Тебе обязательно надо с ней с глазу на глаз беседовать?

— Да, в принципе, нет, — пожал плечами Артур.

— Вот и отлично, все трое побеседуем.

— Но зачем такие предосторожности?

— Ты помнишь, сколько всего сновидцев сейчас действует? — спросил Стайрон.

— Трое.

— Неверно. Уже двое.

— Это как? — Глаза Артура чуть расширились от потрясения.

— А вот так. Остался ты и еще один достаточно пожилой сновидец, живущий на Земле.

— А?.. — Потрясение Артура было столь велико, что он не мог даже правильно сформулировать вопрос, поэтому ограничился лишь вопросительным междометием.

— Была еще женщина, работала техником на станции «Сатурн-2». Мы планировали ее переброску на внутренние планеты, так как на станциях люди гораздо уязвимее. Освободители не задумываясь подорвали бы всю станцию, чтобы быть уверенными, что она тоже погибнет. По счастью, военное положение осложняет любую агентурную и оперативную деятельность. Не только им, правда, но и нам тоже. Так что и нам тяжело пришлось. Ну и не уберегли.

— Ты так говоришь, как будто сам был на той станции.

— Нет, конечно. Я все-таки майор вооруженных сил Земной Федерации, мне туда попасть, мягко говоря, затруднительно. Но мы получили все необходимые данные. В пищу быстродействующий яд подмешали. Но ты этого можешь не опасаться. Та женщина была гражданским работником, а ты — военнослужащий. У нас за жизнеобеспечением следят внимательнее.

— Кошмар какой-то, — тихо сказал Артур. — Нас всего двое осталось. Это очень мало, очень.

— Я и сам понимаю, что это значит. Наш образ действия впервые стал неприемлем. Наша защита потеряла эффективность.

— Может, есть иные способы справиться с Освободителями? — спросил Артур.

— Какие? Объявить о вас всему миру? Так для того, чтобы доказать свою правоту, нам придется передать вас обоих — тебя и еще одного человека — в руки правительства. То есть вы перейдете под их защиту. И если мы почти уверены, что среди Хранителей нет двойного агента, то по поводу официальных структур я такого сказать не могу. В общем, сейчас отдать вас под чью-либо защиту более опасно, чем оставить под нашим протекторатом.

Артур молча кивал, пытаясь отыскать хоть какой-то выход из сложившейся ситуации.

— Представь, что мы чувствовали, когда тебя похитили. Мы все чувствовали, что ты жив и удаляешься в сторону Пояса Астероидов, но мне пришлось почти неделю капать на мозги начальству, чтобы можно было организовать спасательную экспедицию. И чем больше времени проходило, тем меньше шансов было тебя найти. А потом выяснилось, что ты начал опять приближаться к Марсу. В это же время агентурные источники донесли, что рядом с Поясом произошла междоусобная стычка кораблей контрабандистов. Не требовалось быть великим аналитиком, чтобы связать эти два события. Так что я усилил давление, и мы вылетели встречать тебя. Уже в пространстве мне передали, что мы потеряли ту женщину на «Сатурн-2». Тут уже отступать было просто некуда. Хорошо еще, что я знал, каким примерно курсом ты летишь.

— Понятно… понятно…

— Кстати, Артур, — Стайрон сменил тему, — а зачем ты ван Хорн рассказал о себе и об индикаторах?

— Потому что она скорее всего сама индикатор. И если я правильно понимаю, хороший индикатор. Я же сказал вам, что она вполне подойдет Хранителям.

— Ну, для того чтобы работать с нами, быть индикатором, строго говоря, не обязательно, хотя и желательно. Но если все действительно так, как ты описываешь, то девушка вполне может оказаться неплохим приобретением. Надо только придумать, как вытащить ее из поля внимания вооруженных сил. Все же она входила в экипаж пиратского корабля.

— Знаете, Стайрон, — Артур прищурился, глядя на майора контрразведки, — я почему-то считаю, что с этим у вас проблем не возникнет.

— А ты изменился. — Стайрон откинулся на спинку кресла и расслабленно улыбнулся. — Стал немного жестче. Это приятно видеть. И вообще, Артур, я действительно рад тебя видеть. Ты представить не можешь, как я волновался.

— Беспокоились за сновидца? — Артур даже сам не знал, задаёт он этот вопрос в шутку, пытаясь слегка поддеть Стайрона, или всерьез.

— Артур, ты мне действительно симпатичен как человек. То, что ты представляешь ценность для всего мира, как один из последних оставшихся в живых сновидцев, это, конечно, накладывает свой отпечаток, Но по большому счету, мне просто приятно с тобой общаться.

— Спасибо… Ричард.

— Какой прогресс. — Стайрон улыбался все шире и шире. — Наконец-то ты назвал меня по имени. Если моя память все еще верна мне, я предложил тебе перейти на «ты» еще на станции «Феллоу». Потребовался почти месяц, чтобы ты последовал моему предложению.

— Просто, тогда все было не так… просто. Разница в чинах, да еще и контрразведка… Это не способствует быстрому сближению.

— Я все понимаю, Артур. Просто нам еще долго придется работать вместе, и мне хотелось бы видеть тебя не просто объектом охраны или чертовски хорошим пилотом вооруженных сил, но и другом,

— Все хорошо, Ричард. Спасибо, что нашли нас.

— Да никаких проблем. Я примерно мог определить направление, куда вы двигались. Было ясно, что ты приближаешься к Марсу со стороны Пояса Астероидов. А потом ты включил радиомаяк, и остальное было уже делом техники.

Артур чуть помолчал, переваривая информацию.

— Там, в капсуле, произошло еще кое-что. Я увидел сон про себя.

— Как интересно, — оживился Стайрон. — А что именно увидел?

— Как мы заделываем пробоины в кабине, оставленные ударом микрометеорита. Я когда проснулся, сначала даже не понял, что это сон был.

— А ты не запомнил, что было необычного в тот день, когда ты этот сон увидел? — спросил Стайрон. — Я имею в виду, ты ведь скорее всего сам что-то сделал для того, чтобы увидеть свое собственное будущее. Может, ты помнишь что-то необычное?

— Я уже сам думал на эту тему, — пожал плечами Артур. — Я честно попытался вспомнить весь предыдущий день, но так и не понял, что спровоцировало этот сон.

— Ну, ладно, это не так уж и важно сейчас. Меня больше интересует, что ты сделал, когда проснулся. Дай-ка я угадаю — курс капсулы изменил?

— Естественно. — Артур уже улыбался. — Я чуть-чуть переориентировал капсулу и стал ждать удара. Время-то аварии я во сне заметил и запомнил. Так что к моменту встречи с метеоритом мы были во всеоружии.

— А потом, когда все уже было позади, ты начал думать, что было бы, если бы ты не изменил курс, правильно? Или изменил его в немного другом направлении, верно?

— Ну да, конечно.

— Так вот, Артур, я тебе скажу, что было бы. Гарантированно и абсолютно точно, какое бы решение ты ни принял, столкновение все равно бы случилось.

— Вот этого я понять не могу никак. — Артур удрученно развел руками. — Метеорит был один. И летел он по четко определенной траектории. Как мы могли оказаться на его пути? Вель встреча с подобным метеоритом весьма маловероятное событие, но я знал о нем и не смог его избежать.

— Я тебе больше скажу, какое бы направление ты ни выбрал, или даже если бы оставил спасательную капсулу на прежнем курсе, столкновение все равно произошло бы. Как только ты увидел во сне удар метеорита, он оказался связан с твоей капсулой. Он был просто обречен ударить в нее. Конечно, я руководствуюсь одной из теорий, разработанных нашими физиками, и никто не гарантирует, что она истинна, но других приемлемых гипотез у нас нет. Здесь я не специалист, должен признать, поэтому попробую процитировать по памяти. Дело в том, что когда сновидец наблюдает подобное природное явление, он как бы фиксирует его в будущем. Но это еще не всё. Событие должно состояться, как бы себя ни повели его участники. В твоем случае капсула изменила траекторию движения, и метеорит был просто вынужден лететь по тому курсу, который приводил к столкновению. Вот дальше я совсем ничего не понимаю, потому буду просто пересказывать то, что слышал. В этом случае, если меняется поведение одного объекта, то оно заставляет измениться поведение другого участника предсказанной ситуации. Ты свернул в сторону, поэтому твое действие как бы скользнуло назад в прошлое и изменило мир так, чтобы метеорит все равно нашел тебя в пространстве. То есть эта способность к предсказаниям не только позволяет заглядывать в будущее, она позволяет и изменять прошлое.

— Ни фига себе, — коротко заметил Артур, несколько шокированный масштабом открывшейся картины.

— Хорошая теория, правда? — спросил Стайрон. — На самом деле это я еще облегченный вариант рассказывал. Мне в свое время показали еще уйму формул, которые эту ситуацию описывают, но самое интересное заключается в том, что я спросил того физика, дескать, что, формулы правдивы? Он разгадал тайну предвидения? И знаешь, что он мне ответил?

— Еще не знаю. Но, похоже, сейчас узнаю.

— Он сказал, цитирую: «Уравнения верны, но это еще не значит, что они правдивы».

— Это как? — озадаченно спросил Артур.

— То есть этот мужик придумал теорию, вывел уравнения, которые ее описывают, но проверить, правда это или нет, он не может. Экспериментальной базы нет, а без нее теория так и останется набором уравнений, которые хоть и верны, но еще ничего не значат.

— Как у вас все серьезно поставлено, — заметил Артур. — Даже свои ученые есть. А это единственная теория, которую они разработали?

— Нет, — сухо ответил контрразведчик, — есть и другие.

— Например?

— Например, что все в этом мире предопределено полностью, и сновидцы просто заглядывают в будущее и видят небольшие его кусочки. И эта теория, кстати, тоже подтверждена «правильными» уравнениями. Но, как ты теперь знаешь, это еще не означает, что она верна.

— Получается, что ученые ни на шаг не приблизили вас к разгадке.

— Получается так, да, — вздохнул Стайрон.

— Как это все сложно, — пожаловался в пространство Артур.

— А никто и не обещал легкой жизни, — парировал Стайрон. — Можно подумать, когда ты был простым пилотом и не знал о своих способностях, тебе было легче.

— Знаешь, Ричард, я тебе честно скажу, теперь я начинаю думать, что даже на станции «Феллоу» мне было легче. Там от меня зависели жизни десятков тысяч человек, а теперь есть возможность, что с моей гибелью пропадет все человечество. Это не прибавляет оптимизма, знаешь ли.

— Что я могу сказать тебе, Артур? Береги себя. Будь осторожен. А уж мы сделаем все, что в наших силах.

— Хорошо, Ричард, договорились. Ну что, теперь, может быть, мы пообедаем? Ты же знаешь, какой рацион хранится в спасательных капсулах — все сбалансировано, оптимизировано, пища предоставляет необходимый набор витаминов и минералов. В общем, в этом рационе есть все, кроме разнообразия. Так что меню корабельного кафетерия сейчас для меня будет просто сказкой.

— Не вопрос. — Стайрон прислушался к своим ощущениям и понял, что сам с удовольствием перекусит. — Я тебя угощаю.

— Ну еще бы, — хмыкнул Артур. — У меня карточку контрабандисты забрали.

— Ах, да. Хорошо, что напомнил. — Контрразведчик положил на поверхность стола светло-синий прямоугольник карты. — Сразу после твоего похищения мы все устройства и накопители данных, которые ты носил на себе, заблокировали и поставили в стоп-лист. Так что, если кто-то из похитителей будет так глуп, что предъявит их где-то, мы найдем его.

— Ричард, ты не забывай, что мое имущество хранилось на том крейсере, который расстреляли в упор. Так что, если что-то и уцелело, то эти кусочки пластика и металла потихоньку дрейфуют в сторону Пояса Астероидов.

Артур подцепил тонкий прямоугольник своей новой карточки и спрятал в нагрудный карман рабочего костюма. Весь его комплект одежды остался на Марсе, а китель, который был на него надет во время похищения, сейчас, наверное, тоже, по выражению самого Артура, дрейфовал к Поясу Астероидов.

— Хорошо, — сказал Стайрон, поднимаясь на ноги. — Пойдем перекусим.

— Надеюсь, Цеззи к нам присоединится? — спросил Артур.

— Не сегодня. — Контрразведчик выставил вперед ладонь в упреждающем жесте. — Согласись, мне надо из нее выжать все, что можно, и кое-что проверить. Сейчас с ней работают мои сотрудники. С девушкой обращаются очень корректно, и как мы с тобой и договорились, если с ней все хорошо, она будет работать с нами. Так что завтра уже будем обедать вместе, если все нормально с ней. А пока — не обессудь, я должен делать свою работу.

Стайрон сдержал свое слово, и через двадцать четыре часа они обедали уже втроем: контрразведчик, Артур и Цеззи. Цеззи так и осталась в своем белом костюме техника, в котором она была в рубке крейсера во время атаки. Уже потом, во время вынужденного заключения в спасательной капсуле этот костюм слегка помялся, несмотря на декларируемую изготовителем несминаемость. Конечно, костюмы для технического персонала должны иметь несколько больший запас прочности, но полторы недели в невесомости являются серьезной проверкой на прочность для любого материала. В невесомости человеку легко подолгу находиться в самых разных позах, которые неминуемо создают складки на одежде. Так что к тому моменту, как их подобрал эсминец с командой спасения, и Цеззи, и Артур выглядели не самым опрятным образом. Но сейчас белый костюм девушки был приведен в полный порядок, и выглядела она, по мнению Артура, просто замечательно.

Полторы недели в маленьком закрытом пространстве непрерывно находиться рядом с одним и тем же человеком — нелегкое испытание. Психологи рекомендовали использовать либо одиночные капсулы для тех, кто не боится оставаться наедине с собой, либо те модификации спасательных капсул, которые вмещали от трех человек и более. В любом случае пребывание в ограниченном пространстве чаще всего приводило к конфликтам, но спасательные капсулы были последним шансом, поэтому о психологической совместимости не стоит думать в те минуты, когда твой корабль вот-вот взорвётся, и главная твоя цель — добраться до ближайшего слота со свободной капсулой. Через несколько дней тебя все равно подберет спасательная экспедиция. Но если она запоздает, вполне вероятно, что со временем среди пассажиров одной капсулы разовьется серьезный конфликт. Скорее всего конфликт так и останется сугубо психологическим, когда люди в маленькой коробке, тихо летящей в пространстве, просто начинают изводить друг друга придирками и обмениваться колкостями. Это не страшно. Когда капсула будет найдена, психолог поработает с ее пассажирами и конфликт забудется. Но на «двойках», то есть на тех капсулах, которые были рассчитаны на двух пассажиров, психологические реакции пассажиров всегда были гораздо интенсивнее. Если людей хотя бы трое, противоречия между ними сглаживаются в паутине межличностных взаимоотношений. Но два человека чаще всего становятся двумя полюсами в сети психологических силовых линий. И уже от очень многих факторов зависит, что с ними произойдет. Разноименные полюса притягиваются, одноименные — отталкиваются.

Из «двоек» часто вытаскивали и любовников, и отъявленных врагов. При этом совершенно не обязательно, что однополые пары будут неизбежно враждовать. Просто в процентном соотношении любовная связь в таких парах завязывалась чуть реже, а враждебные реакции проявлялись немного чаще. А вот члены разнополых пар очень часто после спасения стремились увидеться снова. Если, конечно, к тому моменту, как их подбирала спасательная команда, не успевали вдрызг разругаться, что тоже было частым исходом вынужденного заточения.

Артуру повезло. Его отношения с невольной спутницей во время долгого путешествия к Марсу в капсуле, рассчитанной на двоих человек, могли бы послужить образцом психологической совместимости. Несмотря на то, что Цеззи была индикатором, а значит, неосознанно чувствовала интерес к Артуру, у них не было ни секса, ни сколько-нибудь значимых ссор. Скорее, за время их заточения начало рождаться что-то вроде дружбы. Артур не хотел сейчас каких-либо серьезных отношений с девушками, скорее, ему не хватало женщины-друга, которая заменила бы ему Лайзу — техника, обслуживавшего его файтер во время осады станции «Феллоу». После снятия осады Артур улетел на Марс, а Лайза отправилась проводить свой отпуск на Земле. И именно Цеззи, компьютерный специалист с крейсера контрабандистов, вполне могла стать ей хорошей заменой. Точнее, уже становилась. Недаром в первые сутки после спасения Артур так нажимал на Стайрона, чтобы тот отпустил девушку и не предъявлял бы ей никаких обвинений.

Сейчас они втроем сидели за столиком корабельного кафетерия и спокойно обедали. Артур и Стайрон сидели друг напротив друга, а Цеззи устроилась сбоку. Ей тоже надоел однообразный рацион питания за время путешествия в спасательной капсуле, поэтому она с аппетитом обедала, не отставая от Артура. Только Стайрон не торопился, медленно гоняя вилкой по тарелке маленькие горошины, оставшиеся у него от салата.

— С тобой все в порядке? — уже третий раз за время обеда спросил Артур девушку.

Та вместо ответа только кивнула.

— Я тебя уже не первый раз спрашиваю, а ты все время отмалчиваешься, — не унимался пилот.

Цеззи наконец проглотила небольшой кусок мяса, который перед этим сосредоточенно пережевывала.

— Ну, Артур, я же обедаю, ну неужели так сложно подождать? — спросила она. — Поимей совесть, ты уже сутки тут отъедаешься, а меня вчера опять кормили не пойми чем.

Артур недоумевающе посмотрел на Стайрона.

— Ван Хорн в изоляторе находилась, там свой рацион, — ответил на невысказанный вопрос контрразведчик.

— Ричард, я правда иногда не понимаю твоих действий.

— Я же, кажется, тебе вчера все объяснил?

— Но хотя бы позаботиться о человеке можно? Представь себе, что это такое, после полутора недель, когда не было ясно, доберемся мы вообще до людей или нет, все же быть спасенным и тут же запертым в этот проклятый изолятор и сутки напролет отвечать на вопросы твоих подчиненных.

— Не кипятись, Артур, хорошо? Я тебе вчера уже рассказал про то, что правила необходимо выполнять. И ван Хорн расспрашивали не мои подчиненные, а я лично. А потом то же самое было с участием психолога. И все. Потом мы только проверяли полученную информацию, а девушка отдыхала.

— Артур, я думала, будет хуже, — подтвердила Цеззи. — По крайней мере я не получила статус преступницы. Хотя, — девушка пожала плечами, — имела все шансы.

— Ладно, Артур, у тебя еще ко мне претензии остались? — спросил Стайрон.

— Извини, Ричард, я, наверное, слишком сильно нажал на тебя, но ты должен меня понять, эта девушка — мой друг, — Цеззи остро взглянула па Артура, но промолчала, продолжив обед. — Мы вместе закрывали эту чертову пробоину, мы вместе дышали ограниченным запасом кислорода и расходовали пищевой рацион. Мы могли погибнуть вместе. Естественно, я беспокоюсь о ней.

— Спасибо, Артур. — Цеззи все же решила ответить на его тираду. — Я рада, что ты так считаешь.

— Я понимаю тебя, — ответил Стайрон. — Ладно, будем считать, что все конфликты улажены, ладно? Теперь немного официальной информации. Цеззи согласилась присоединиться к Хранителям.

— Это радует, — вставил Артур.

— Вообще-то для меня это было естественным выбором, — ответила девушка. — Что бы я делала на Марсе? Для работы по моей специальности нужно хорошее резюме, а я в свое не могу вписать места предыдущей работы. Работодатель меня неправильно поймет. Правда, майор Стайрон предлагал мне сделать новые документы, легенду создать, это бы помогло. Но, честно говоря, хорошую работу для системщика моего уровня на Марсе трудно найти, а работая на вас, я смогу делать то, что мне нравится. Так что с этой стороны я довольна.

— Хорошо, я продолжу, — сказал Стайрон. — На текущий момент сновидцев осталось только двое. Вы оба об этом теперь знаете. Причем Артур еще не вошел в настоящую силу.

— Это как? — снова встрял Артур.

— Успокойся. Ты сейчас каждую ночь видишь сны, это нормально. Но ты должен уметь управлять своим даром. В новых условиях это критически важно. Поэтому с Земли на Марс вылетел Дуглас Чжилинь — еще один оставшийся в живых сновидец. Он будет тренировать Артура. Далее. Так как ты был похищен контрабандистами, твой отпуск, Артур, продлен. У тебя будет еще две недели. Это время ты проведешь на Марсе. Потом мы придумаем, куда тебя перевести. Лучше всего было бы поставить тебя на боевое дежурство на земной орбите. Там до тебя добраться Освободителям будет очень трудно. Земля все-таки, центр Федерации. Пилотов на дежурстве будут охранять как самые ценные музейные экспонаты. Это будет хорошим дополнением к нашей системе охраны.

— Я буду протестовать, — ровным голосом ответил Артур. — Мое место на передовой.

— Ты уже знаешь, что я думаю по поводу твоего геройства, — не менее ровно ответил контрразведчик. Он чуть понизил голос. — Если хочешь знать, даже поражение Федерации не стоит твоей гибели. По крайней мере мир будет существовать. А если погибнешь и ты, и Чжилинь, не будет уже ни Альянса, ни Федерации.

— Стайрон, у вас же, кажется, нет никого в верховном командовании, верно? Следовательно, заблокировать мой рапорт вы не сможете. — Как всегда, во время столкновения их интересов, Артур непроизвольно переходил на «вы».

— Ладно, не кипятись. Просто мне хотелось бы, чтобы ты ощущал свою ценность. И адекватно воспринимал ситуацию.

— Я ее вполне адекватно воспринимаю. Если я буду на передовой, то меньше моих друзей погибнет.

— Ладно, ладно. Я понял твою позицию. Итак, еще раз повторим план ближайших действий. Мы прилетаем на Марс. Там у тебя будет еще две недели. Все формальности с командованием я уже уладил. Чжилинь прибудет в купол Бета через пять дней. Там он проведет с тобой необходимый инструктаж, а затем вернется на Землю.

— Я считаю нецелесообразным присутствие двух последних сновидцев в одном куполе, — подала голос Цеззи. — Это слишком опасно, они станут отличной и очень заманчивой мишенью. Неужели нельзя организовать дистанционное обучение?

— Сожалею, — ответил Стайрон, — но Чжилинь нам четко дал понять, что он должен все рассказать Артуру лично. Все были против, но ты же знаешь этих сновидцев, — контрразведчик кивнул в сторону Артура, — они очень редко соглашаются с чужой точкой зрения.

— Я все понимаю, кроме одного, — Артур чуть нахмурился, — что именно мне будет рассказывать Чжилинь?

— Он научит тебя видеть именно те события, которые тебе интересны. Ты сможешь управлять своим предвидением.

— Но я и так рано или поздно смогу обрести эту способность. Зачем спешить-то?

— Мера предосторожности. Мы все сошлись во мнении, что и тебе, и Чжилиню следует просматривать ближайшее будущее, чтобы упредить удар Освободителей.

— Такое ощущение, что ты сам себе противоречишь. Ты же знаешь, что если я увижу свою смерть, она произойдет неминуемо. Знаешь, тот случай с пробоиной в капсуле меня многому научил, мне теперь как-то не хочется видеть свое будущее.

— А я и не хочу, чтобы ты увидел свою смерть. Мы исходим из предположения, что предопределены лишь те моменты, которые сновидец увидит. Если ты узнаешь о деталях покушения на тебя, мы сможем предотвратить его. Если ты увидишь, как кто-то ищет подходы к тебе или к кому-либо из Хранителей, это поможет нам вычислить агента. Так что мы впервые решили, что сновидцы могут сыграть свою роль в качестве средства разведки.

— Но опасность увидеть свою смерть все равно остается.

— Она была всегда, — пожал плечами Стайрон. — Я повторю, мы хотим, чтобы и ты, и Чжилинь при помощи своих возможностей немного указали нам путь, по которому мы должны идти. Чем больше мы будем знать, тем легче нам будет вас защищать.

— Неприятные ситуации влекут за собой крайние меры? — спросил Артур.

— Это не крайние меры. Ты же понимаешь, что для обеспечения твоей безопасности тебя или Чжилиня надо было бы засадить на какой-нибудь земной тропический остров, на котором предварительно развернуть мощнейшую систему обороны. Увы, таких ресурсов у нас нет.

Цеззи наконец справилась со своим обедом, отложила вилку в сторону и откинулась на спинку стула, держа бокал с каким-то желтым соком в руках.

— А какова будет моя задача? — спросила она.

— Работа по специальности, — коротко ответил Стайрон. — Ты же специалист по информационному взаимодействию, верно? Вот и будешь им заниматься. Но так как нам взаимодействовать в этой области не с кем, будешь заниматься анализом данных. Нам нужно будет знать все, что происходит в куполе Бета.

— Вот и отлично, — улыбнулась Цеззи. — Мне такая работа нравится.

Через два дня после их первого обеда втроем эсминец со спасательной командой добрался до Марса. Артур вернулся в тот же номер гостиницы, в котором он жил до похищения. Цеззи жила рядом, на том же самом этаже отеля. До прилета Чжилиня оставалось еще пять дней, и Артур пока был предоставлен самому себе. Отпуск у него был продлен, поэтому он просто отдыхал. Он с удовольствием бродил по улочкам купола Беты один или в сопровождении Цеззи, но обедать и ужинать неизменно возвращался в гостиницу. Артур не отдавал себе отчета, что недоверие к ресторанам у него возникло после того, как в одном из них его похитили. Впрочем, Цеззи не задавала никаких вопросов по этому поводу. Ей тоже было приятно бродить по улицам купола, ведь последние несколько лет она провела в Поясе Астероидов, а базы по добыче руды и корабли все же не могут создать ощущение свободного пространства. Поэтому сейчас Цеззи наслаждалась свободой передвижения. Иногда они с Артуром доходили до прозрачной стены купола и смотрели на бурую степь, окружавшую поселение. Говорили они мало, Артур больше наслаждался спокойствием после бурных событий, которые закружили его сразу с началом войны, а Цеззи привыкала к большому человеческому обществу. В Поясе Астероидов на рудниках и кораблях людей не так уж и много, и скоро каждого встречного человека начинаешь узнавать в лицо. А купол Бета был достаточно велик, и Цеззи училась снова жить в больших поселениях.

Война в пространстве течет неторопливо, любой флотилии необходимо больше недели лететь до места предполагаемой схватки, так что новостей о войне тоже не поступало. Купол Бета жил своей повседневной жизнью. Для большинства жителей купола война вообще была где-то далеко и не могла их коснуться. Станция «Феллоу» отбита, Марс защищает целая флотилия боевых кораблей Земной Федерации — чего же опасаться? Рано или поздно внешние получат болезненный урок, и Солнечная система будет воссоединена.

— Отсюда Солнце выглядит намного больше, — сказала как-то Цеззи, когда они с Артуром гуляли по улицам купола. — Когда смотришь на него из Пояса, иногда кажется, что если еще чуть-чуть отдалиться от него, куда-нибудь в сторону орбиты Юпитера, оно вообще звездой станет обычной.

— Вот Чжилинь приедет, выспроси у него, как оно с Земли смотрится, — усмехнулся Артур.

— Я вообще-то до окончания университета на Земле жила, — ответила Цеззи, — так что я отлично помню, как солнце выглядит там.

— Скучаешь по Земле? — спросил Артур.

— Да не очень. — Цеззи пожала плечами. — Я давно привыкла к закрытым пространствам, так что трудно сказать. Хотя есть одна вещь, которой мне не хватает. Я хочу поплавать в море. Никакой бассейн не даст этого ощущения. Так что, если у меня появится возможность хотя бы на недельку выбраться на Землю, обязательно проведу ее на теплом пляже. Это пока я в Поясе Астероидов жила, мне путь туда был заказан, первая же таможня взяла бы меня как преступника. А теперь все возможно… А ты в море купался? — спросила девушка Артура.

Тот только отрицательно покачал головой.

— А ты не с Земли разве?

— «Ио-Орбитал», — коротко ответил Артур.

— Подожди, — Цеззи озадаченно нахмурилась, — это та самая, что взорвалась?

— Она самая, — со вздохом подтвердил Артур.

— А ты сам на ней во время взрыва находился?

— Да.

— Слушай, извини, конечно, но ты как-то напрягся сильно, когда я начала тебя расспрашивать, — заметила Цеззи. — Что-то не так?

— Я просто очень не люблю вспоминать свое детство, — поморщился Артур.

— Хорошо, я поняла. Извини, что заговорила на эту тему.

— Да все в порядке, тебе не следует извиняться. Ты же не знала. Так что — все в порядке.

Увы, на совместные прогулки Стайрон им выделил всего два дня, после которых Цеззи засела в своем номере, где была установлена груда компьютерной техники, и на все предложения Артура лишь отрицательно мотала головой, показывая, что занята сверх всякой меры. Впрочем, только один день Артур гулял в одиночестве, инстинктивно избегая небольших ресторанчиков и не заходя в тот сектор, где его похитили контрабандисты. На следующее утро его разбудил Стайрон, которого Артур за эти дни видел лишь изредка и мельком. Тот вошел в гостиничный номер и раздвинул шторы, закрывавшие окно. В комнату хлынул свет Солнца, который, пройдя через пыльную атмосферу Марса и пластик купола, приобрел явный буро-красный оттенок. Артур медленно повернулся на бок, разворачиваясь лицом к Стайрону, и оторвал голову от подушки.

— Что-то случилось? — спросил он, жмурясь на неяркий свет.

— Чжилинь прилетел, — ответил Стайрон. — Не хочешь вместе с нами позавтракать?

Артур уронил голову обратно на подушку.

— Что ж так рано-то? — пробормотал он в пространство.

— Я смотрю, ты с этим отпуском совсем штатским человеком становишься. — Стайрон отошел от окна и теперь стоял рядом со столом, разглядывая нехитрое личное оборудование Артура, которое тот свалил на стол вчера вечером, перед тем как лечь спать. — Мне надо скомандовать «Подъем»?

— Ричард, ты же из контрразведки. Ты не хуже меня знаешь, что у пилотов всей этой солдафонщины почти нет. Специфика рода войск, знаешь ли. — Артур уселся на кровати и спустил ноги на пол. — Наша задача — летать и сбивать, а не шагать на плацу. Я последний раз команду «Подъем» слышал в училище. К тому же ты не являешься моим непосредственным командиром.

— Так ты идешь или нет? — Этот вопрос Стайрон задал уже в спину Артуру, который побрел в ванную комнату.

— Дай мне пять минут! — Артур уже пустил воду, поэтому ему пришлось повысить голос, чтобы Стайрон услышал его.

— Такое ощущение, что беззаботная девушка собирается, а не боевой пилот.

Артура в комнате не было, поэтому последнюю фразу Стайрон произнес в пространство, только для себя, даже не повышая голос, чтобы ее услышал пилот. Но через две минуты вышедший из ванной комнаты Артур продолжил разговор.

— Современную девушку ты ждал бы полтора часа. — Артур быстро натянул светло-серые форменные брюки и надел черную футболку. — Но мне, как боевому пилоту в отпуске, спешить не обязательно. — А затем ответил на невысказанный вопрос контрразведчика. — У меня же слух улучшенный, поэтому звук льющейся воды не помешал мне услышать твое заявление.

Пилот обул туфли и застегнул куртку.

— Наконец-то, — улыбнулся Стайрон и вышел из номера. За ним последовал и Артур.

Идти оказалось недалеко. Стайрон решил провести совместный завтрак в ресторане того отеля, в котором он и жил вместе с Артуром. Во время отпуска Артур не был обязан жить на какой-либо военной базе, поэтому Стайрон и поселил его на том же этаже, где сам снимал номер. Так что им оставалось лишь спуститься на лифте на первый этаж, где и располагался ресторан.

Стайрон подвел Артура к столику, за которым уже сидел пожилой мужчина.

— Здравствуйте, Дуглас, — обратился к нему Стайрон. — Позвольте представить вам Артура Колверта, который является владельцем того же дара, что и вы. Артур, это Дуглас Чжилинь, он специально прилетел на Марс для того, чтобы провести с тобой несколько бесед.

Мужчина, которому представили Артура, приподнялся в кресле, чтобы пожать пилоту руку. Представив сновидцев друг другу, Стайрон уселся в свободное кресло, а затем его примеру последовал и Артур.

— Добрый день, господин Чжилинь, — поприветствовал коллегу Артур.

— Здравствуйте, юноша.

Чжилинь долгим взглядом посмотрел на Артура, и пилот ответил ему тем же самым. Дуглас Чжилинь оказался коренастым пожилым азиатом, лицо которого было изрезано множеством мелких морщин. На коже лица и кистей рук Артур отметил небольшой загар, непривычный для любого постоянного обитателя космической станции или корабля. Скорее всего Чжилинь так загорел на Земле. Оценить рост сновидца Артур не смог, так как тот не вставал с кресла. Зато одежду его пилот рассмотрел достаточно хорошо. Дуглас Чжилинь носил свободные темные брюки, светлую хлопковую рубашку и коричнево-рыжий пиджак из какой-то грубой ткани. Но больше всего Артура поразили во внешности старого сновидца глаза, прячущиеся в мелкой сеточке морщин. Дуглас Чжилинь обладал очень странным взглядом. Артур определил его как необычную смесь легкой усталости и иронии. Складывалось ощущение, что Чжилиню его дар приносит немало проблем, но он относится к этому с пониманием и юмором.

Как только Артур сел за стол, к ним подошел официант и принял заказ у Стайрона и Артура. Ожидая свой завтрак, пилот наблюдал, как Чжилинь справляется с заказанными им спагетти. Наконец сновидец оторвался от своего завтрака.

— Артур, сколько у нас с вами времени есть в запасе?

— Около полутора недель, — ответил за Артура Стайрон,

— Этого более чем достаточно. У меня обратный билет через неделю.

— А что так быстро? — спросил Артур. — Вам не нравится на Марсе?

— Да нет, — усмехнулся Чжилинь, медленно наматывая на вилку спагетти. — Мне просто еще во время подготовки нашей с вами встречи, юноша, все уши прожужжали соображениями безопасности. Так как мы с вами последние сновидцы остались…

— Единственные, — перебил Дугласа Стайрон.

— Что? — Сбитый с толку сновидец не сразу понял, что хотел сказать контрразведчик.

— Я имею в виду, что надо говорить не «последние сновидцы», а «единственные на данный момент сновидцы», — объяснил свою позицию Стайрон.

— Ну… хорошо, — согласился Чжилинь. — Так вот, — снова обратился он к Артуру, — так как мы с вами единственные сновидцы сейчас, нам не стоит долго находиться в одном месте. Враги не дремлют, и все такое.

Чжилинь усмехнулся и сделал глоток воды из высокого стеклянного бокала.

— Потому мне и придется ограничить свое пребывание на Марсе одной неделей. Здесь, конечно, хорошо, тяготение чуть полегче, в моем возрасте это хорошо чувствуешь. Но по большому счету Ричард прав. — Стайрон кивнул, еще раз подтверждая свою точку зрения. — Не стоит слишком сильно искушать судьбу.

В этот момент Артуру и Стайрону принесли их заказ, так что на некоторое время разговор сам собой иссяк. Артур действительно хотел завтракать, так что во время еды светской беседы не получилось. Чжилинь дождался, когда пилот закончит завтракать, а затем спросил у Стайрона:

— Какая-нибудь официальная программа планируется?

— Нет. Вы сами решаете, чем вам заниматься. Артур сейчас в отпуске, и я прослежу, чтобы его не дергало его непосредственное начальство. Так что время у вас есть. Но по соображениям безопасности я просил бы вас обоих не покидать купол и извещать меня о том, куда вы собираетесь направиться.

— Ну, в куполе Бета, кажется, нет таких достопримечательностей, которые мне хотелось бы посмотреть, — ответил Чжилинь. — Так что скорее всего я буду либо в гостинице, либо прогуливаться поблизости. Ну, может быть, еще к краю купола соберусь разок, чтобы посмотреть на саму планету. А то здесь складывается такое ощущение, — Чжилинь оглянулся по сторонам, — что и не улетал с планеты. Точно такое же заведение я мог найти и где-нибудь в Сайгоне.

— Это хорошо, — кивнул Стайрон.

— А я? — спросил Артур у сновидца. — Я вам нужен буду постоянно рядом?

— Ну что вы, юноша, зачем? Нам вполне хватит одной беседы в день. Я думаю, мне придется не столько рассказывать, сколько отвечать на ваши вопросы. Так что вы сами будете решать, сколько времени вам со мной проводить. Но пока я на Марсе, я в вашем распоряжении.

— Спасибо, — ответил Артур.

Пилот смотрел на пожилого сновидца и никак не мог понять, что же он за человек. Артура его дар успел уже немного напугать и даже слегка измотать за то недолгое время, когда он проявился. А Чжилинь в течение уже многих и многих лет видит сны каждую ночь. Наверняка он что-то видел и про себя. И про своих друзей или даже родных. И до сих пор он сохраняет спокойствие и, кажется, даже слегка иронизирует над своим даром. Что же, раз ему удалось сжиться с этим, возможно, он расскажет свой рецепт Артуру. Как жить, зная, что можешь увидеть любое событие в своей или чужой жизни. Зная, что можешь в любой момент уточнить дату своей смерти или смерти любимого человека. У Артура действительно было много вопросов к Чжилиню.

Наконец, когда с завтраком было покончено, трое мужчин встали из-за стола. Артур ожидал, что Чжилинь тут же уведет его с собой и начнет первую лекцию, но тот ушел в свой номер, сославшись на то, что после полета устал и собирается немного поспать. Поэтому на свой этаж Стайрон с Артуром возвращались только вдвоем.

— И как он тебе? — спросил Стайрон, когда они вошли в лифт.

— Очень интересный товарищ, — не задумываясь ответил Артур. — Я сначала действительно не совсем хорошо понимал, что он собирается делать. Мне почему-то казалось, что рассказать о способах контролируемого предвидения достаточно просто. То есть пары часов хватит на детальный рассказ. Или даже меньше. Но вот теперь я понимаю, что Чжилинь был прав. Дело ведь не только в способе управления своими снами. Меня больше интересует, как он умудряется со всем этим грузом знаний спокойно жить. Он… — Артур замялся, подыскивая слово, — какой-то неспешный и безмятежный.

— А что же ты хотел? — хмыкнул Стайрон. — Мужику за сотню лет уже перевалило. Тут уж хочешь не хочешь, а станешь неспешным и безмятежным. Возраст, знаешь ли, обязывает.

— Я тут меньше месяца эти сны вижу, и меня уже это всё достало, а он как-то умудрился столько с этим даром прожить. Мне будет о чем с ним поговорить.

Они вышли на своем этаже. Прежде чем отправиться к себе, Стайрон спросил у Артура:

— Если что, тебя в номере искать?

— Ну… — Артур замялся.

— Ага, подружку решил навестить? — догадался контрразведчик.

— Цеззи все-таки не моя подружка, — ответил Артур.

— А кто же тогда? — удивился Стайрон.

— Подруга, — уверенно ответил Артур.

— Что-то я не вижу разницы между терминами «подружка» и «подруга».

— Главное, что я эту разницу вижу. — Артур жестом попрощался со Стайроном и хотел уже было уйти от лифта, как контрразведчик схватил его за рукав, останавливая.

— У тебя личное оружие с собой? — спросил он Артура.

— Нет, — пожал плечами пилот. — Я в отпуске, а Марс является нашей территорией, здесь я чувствую себя в безопасности. Тем более, в куполе Бета после моего похищения большую чистку устроили, ты сам об этом говорил.

— Ну да, говорил, но это еще не значит, что ты в полной безопасности здесь. — Стайрон вытащил из кобуры, висевшей у него на поясе свой пистолет, и передал его Артуру. — Держи.

— Что это ты сейчас вдруг об этом вспомнил? — удивился пилот, держа пистолет на весу.

— Все-таки я не полностью доверяю твоей подружке, — извиняющимся тоном заявил Стайрон.

— Ричард, ну мы ведь уже столько раз говорили об этом, — развел рукам Артур. — Ты сам ее проверял, даже под гипнозом, кажется. Если бы она была агентом Освободителей, она убила бы меня давным-давно. У нее столько возможностей было, что просто не перечислить.

— Если только она не думала, что ей светит добыча побольше, чем один сновидец.

— Это какая же? — удивился пилот.

— Два сновидца. Послед… — Стайрон поперхнулся и тут же исправил свою ошибку: — Два единственных сновидца вместе.

— Паранойя, случаем, не является профессиональным заболеванием майоров контрразведки? — иронично спросил Артур.

Впрочем, ирония — иронией, а пистолет пилот все же прицепил липучкой к бедру. Теперь он мог его снять достаточно быстро, если возникнет нужда.

— Ты просто иногда думай о цене ошибки, — напутствовал его Стайрон. — И в следующий раз старайся оружие сразу цеплять на себя как оденешься.

— Хорошо. Договорились. — Артур развернулся и пошел по коридору, оставив контрразведчика за спиной.

— И когда разденешься, постарайся пистолет оставить недалеко от себя, — сказал ему в спину Стайрон,

— Между понятиями «подружка» и «подруга» есть серьезная разница! — ответил ему Артур, не оборачиваясь и продолжая шагать,

Цеззи тоже была размещена на этом же этаже, что и Артур, но ее номер был в другом крыле строения. Так что Артуру потребовалось почти полторы минуты, чтобы дойти до ее номера. Он остановился перед дверью и провел рукой по бедру, наткнувшись на пистолет. Затем он поднял кисть, чтобы постучать по двери, но Цеззи опередила его.

— Открыто, — крикнула она из-за двери.

Артур вошел и прикрыл дверь за собой. Тут же щелкнул, запирая ее, замок. Действительно, до этого дверь была открытой. Из маленького входного коридора Артур отлично видел девушку, сидевшую перед большим столом в черном рабочем кресле.

— А-а-а, как? — Артур не смог правильно сформулировать вопрос, однако Цеззи его отлично поняла. Она поманила его к столу движением кисти, не поворачивая головы. Когда Артур прошел в комнату, он понял, чем была так увлечена Цеззи.

На широкой столешнице было установлено три широких монитора, а под столом был установлен блок компьютера. Все так же молча, Цеззи указала пальцем на крайний монитор. Изображение на нем было разделено на четыре части, и один фрагмент экрана показывал тот самый коридор гостиницы, по которому несколько секунд назад шел Артур. Более того, сама дверь того номера, в котором он находился, отлично была видна.

— Я подключилась к системе внутренней безопасности и вывела к себе картинку с одной из камер, — наконец ответила Цеззи.

— Это многое объясняет, — кивнул Артур, отошел от стола назад и уселся на заправленную постель. — И чем ты тут занимаешься?

— Я тут занимаюсь своей работой, — все так же не отрываясь от своих мониторов ответила Цеззи.

— Это какой же? — не отставал Артур, глядя как пальцы девушки порхают по клавиатуре. Время от времени Цеззи отрывала руки от клавиш и начинала тонкими пальцами тасовать информацию на экранах, выстраивая какой-то только ей понятный пасьянс.

— Обеспечение информационного взаимодействия. Проще говоря, мне надо знать, где находятся в каждый момент члены группы, обеспечивающей безопасность тебя и Чжилиня. Мне надо знать, что вообще происходит в куполе. Мне надо искать следы подозрительных действий. — Наконец Цеззи оторвалась от своих экранов и, крутнувшись вместе с креслом, развернулась к Артуру. — Я теперь стала вашими глазами и ушами.

— Я что-то не совсем понимаю, как ты делаешь всё, что только что описала, — сказал пилот. — Ладно, ты в состоянии отследить наших телохранителей на карте купола. Но как ты можешь узнать, что где-то происходит что-либо непонятное?

— Ну, вокруг столько информации, что ей просто грех не воспользоваться. Ты же не удивился, когда увидел, что я получаю картинку из системы охраны отеля А с точно такой же легкостью можно получать данные от полиции, транспортных служб. Вообще от всех, кто может предоставить информацию.

— Это что же, получается, что ты взламываешь чужие базы данных?

— Конечно, — Цеззи пожала плечами, — это вполне обычный аспект обеспечения безопасности. Чем более полную картину я получу, тем легче будет работать группе. Это же азы любой охранной и агентурной деятельности.

— Это не моя специфика, — буркнул Артур. — Я всего лишь пилот малых судов.

— Ну вот, теперь ты знаешь немного больше, и это позволит тебе лучше понимать происходящее, — резонно рассудила Цеззи. — Это ведь действительно просто. Чем лучше специалист моего профиля, тем больше данных он получит. А так как я действительно хороший специалист, то мы скоро будем знать почти обо всех сколько-нибудь значимых событиях в куполе. Тут главное, — девушка откинулась в кресле, развернулась к Артуру лицом и закинула ногу на ногу, явно настраиваясь на небольшую лекцию, — не захлебнуться в полученных данных. Слишком мало информации — и мы что-нибудь пропустим. Слишком много информации — и я погрязну в деталях, а результат будет тем же самым — мы что-нибудь пропустим. Здесь, как и в любом деле, самое главное — соблюдать баланс, иметь чувство меры.

— И как? Получается?

— Ну, я только начинаю работу, но по своему опыту я могу сказать, что мне потребуется еще парочка часов для того, чтобы полностью развернуть свою сеть получения информации, и вот тогда я выйду на оптимальный режим. По большому счету, все, чем я в данный момент занимаюсь, — это взлом чужих баз данных, чтобы получить к ним постоянный и незарегистрированный доступ. Вот когда я эту фазу закончу, тогда можно будет уже приступать к постоянному анализу ситуации.

— Это же незаконно, получать такой доступ к чужим базам данных.

— Ну, строго говоря, да, — Цеззи чуть покрутила правой кистью в воздухе, — но кого это волнует? Во-первых, в случае какого-либо прокола Стайрон прикроет нас. А во-вторых, я не прокалываюсь.

— Ты так уверенно это говоришь…

— Артур, ну что ты как ребенок, в самом деле. Ты помнишь, где мы встретились?

— Еще бы мне не помнить. Этот крейсер я буду долго вспоминать.

— Так вот, я на этом крейсере работала. А еще, если ты помнишь, за кораблями контрабандистов всегда охотились и военные, и полиция.

— Я знаю. Я сам их и атаковал, — заметил Артур. — Еще до войны, правда.

— Все верно, я не спорю. Но не задумывался ли ты, почему вам так редко удавалось сесть на хвост крейсерам? Ведь они должны осуществлять регулярные рейсы к Марсу и к системе Юпитера. Руду надо как-то доставлять покупателям, правда? А раз есть постоянные маршруты, то переловить несколько десятков кораблей не так уж и трудно. Однако это не удалось. Ты не задавал себе вопроса — почему?

— Я полагаю, ты сейчас мне и расскажешь.

— Ну, наш крейсер уцелел не в последнюю очередь благодаря мне. На каждом корабле работает группа информационной безопасности. Мы просто-напросто постоянно пытаемся взломать информационную систему полиции и военных. С полицией получалось лучше, с военными традиционно хуже. Но так или иначе достаточно часто мы знали, где располагается засада, и выбирали безопасный маршрут. Однако справедливости ради надо сказать, что это удавалось далеко не всегда, и потому не раз крейсеры вылетали, не зная планов противника. Иногда им везло, и они возвращались, а иногда — нет. Но наш корабль, и, Артур, я горжусь этим, до самого последнего момента ни разу не попадал в засаду. Нас расстреляли свои же.

— Извини, — сказал пилот.

— За что? — не поняла его Цеззи.

— Это же из-за меня ваш корабль погиб.

— И что? Если бы я была каким-нибудь корпоралом, я бы не плакала оттого, что у меня офис сгорел. Скорее всего большинство моих знакомых спаслось. А если кто-то погиб… Вообще-то я и сама не рассчитывала до пенсионного возраста дожить. Так что в конечном итоге я должна быть благодарна тебе за то, что смогла сменить работу. По крайней мере теперь я могу не бояться полиции или военных. В покровительстве майора контрразведки есть определенные преимущества.

— Ладно, раз ты не сердишься на меня, то…

— То что? — перехватила инициативу Цеззи.

— То я, пожалуй, пойду, — закончил фразу Артур и поднялся с кровати.

— А зачем заходил-то? — спросила Цеззи.

— Ну, — Артур немного растерялся, — просто так. Проведать. Узнать, как устроилась. Перекинуться парой слов.

Артур провел правой рукой по своему бедру, собираясь упереть ее в бок, но наткнулся на пистолет, прилепленный липучкой к брюкам, и снова опустил руку. Цеззи быстро взглянула на оружие и снова перевела взгляд на лицо Артура. А пилот в это время гадал, могла ли Цеззи не только видеть, как он подходил к двери ее номера, но и слышать их разговор со Стайроном у лифта, когда контрразведчик передавал ему пистолет.

— А что это ты оружие стал носить? — спросила Цеззи» кивнув в сторону пистолета. — Раньше я за тобой такого не замечала.

— Должен тебе заметить, что раньше у меня его и не было, — ответил Артур, улыбнувшись. — Во время похищения у меня вообще все оборудование забрали.

— Я видела его список, — ответила Цеззи. — Про личное оружие там ничего не говорилось. Хотя после этого похищения я понимаю, почему ты начал таскать пистолет.

— Да не нужен он мне! — в сердцах бросил Артур. — Мне его Стайрон навязал.

— И его я тоже могу понять. — Цеззи улыбалась все шире и шире. — Бдительность никогда не бывает лишней.

— И вообще, стрелковое оружие не мой профиль. Из всех видов вооружения я предпочитаю малые боевые суда.

— Ладно, раз ты меня покидаешь, я вернусь к работе. — Девушка развернулась вместе с креслом к своему рабочему столу.

Артур еще немного постоял, глядя из-за ее спины, как ее тонкие пальцы танцуют по клавиатуре, а потом пошел к выходу из номера.

— Спасибо, что зашел, — сказала Цеззи, не отрываясь от мониторов.

— Да не за что, — вздохнул Артур, когда дверь за ним уже закрылась.

После обеда Артуру позвонил Дуглас Чжилинь и пригласил пилота составить ему компанию в прогулке по куполу. Артур тут же собрался, снова прицепил к бедру пистолет Стайрона и вышел из номера. Когда пилот вышел из лифта на первом этаже здания, оказалось, что Чжилинь уже ждет его там. Сам пожилой сновидец стоял спиной к лифту у широкого окна и рассматривал людей, шедших по своим делам по улице напротив отеля.

— Господин Чжилинь? — спросил Артур, подойдя к сновидцу. Тот не торопясь развернулся к пилоту.

— Здравствуйте еще раз, Артур, — ответил Чжилинь. — Надеюсь, я не оторвал вас от каких-либо важных занятий?

— Нет, конечно. Я в отпуске, а значит, важных занятий у меня не может быть по определению.

Чжилинь медленным шагом пошел к дверям, ведущим из холла наружу, на улицы купола Бета. Артур последовал за ним.

— Ну, для пилота во время войны отпуск сам по себе является важным делом, разве нет?

— Почему? — недоуменно нахмурился Артур.

— Ну как же. В пространстве смерть может прийти в любой момент, а тут вы в безопасности находитесь. Так что надо наслаждаться каждым моментом мирной жизни. Я не прав?

Несколько секунд Артур обдумывал ответ. Точнее, не обдумывал, а именно формулировал его, облекая в слова то, что он уже понимал интуитивно.

— Если бы я считал, что меня убьют в пространстве, я бы последовал совету Стайрона, — Артур остановился в дверях, пропуская вперед своего спутника, — и остался бы здесь под его защитой.

Оба сновидца вышли на улицу и прогулочным шагом двинулись в сторону центральной площади купола.

— Но я почему-то убежден, — продолжал развивать свою мысль Артур, — что на боевом корабле или в пространстве я буду целее, чем здесь.

— Понятно. — Дуглас Чжилинь размеренно шагал, глядя вперед, и, казалось, просто наслаждался жизнью. — А что именно заставляет тебя так думать?

— Не знаю, — пожал плечами Артур. — Наверное, простая логика. На боевом корабле или на станции агенту Освободителей будет трудно подобраться ко мне незамеченным. Еще когда мы обороняли станцию «Феллоу», Стайрон сам перехватил такого агента и рассказал мне, как легко это делать. Так что с этой стороны опасность минимальна. А перспектива погибнуть в бою тоже для меня минимальна. Я не хвастаюсь, я просто констатирую факт, но я действительно один из лучших пилотов малых боевых судов. Скажем так, в меня очень трудно попасть. Действительно трудно.

— А здесь любой из этих прохожих может оказаться Освободителем?

— По большому счету, да, — ответил Артур. — Я уже получил один негативный опыт и знаю, что в прямой схватке с использованием личного оружия мне ничего не светит. Наиболее эффективно я могу защищать свою жизнь только в пространстве, когда я сижу в файтере.

— То есть на передовую тебя гонит голая логика? — переспросил Чжилинь. — Или есть что-то еще?

— Вы сны имеете в виду? — Пилот широко улыбнулся. — Нет, я про себя сон видел всего один раз.

— Ну да, ну да, — вздохнул Чжилинь, — здесь мы упираемся в обычную дилемму. Даже наш дар не может подсказать нам, как следует поступить. Он лишь рассказывает нам, что произойдет в любом случае. Иногда от этого кажется, что на самом деле выбора нет вообще, да?

— А вы как думаете? — задал прямой вопрос Артур.

— Я честно скажу, — Чжилинь снова смотрел прямо перед собой, даже отвечая на вопрос пилота, — я не знаю.

Артур был настолько озадачен этим откровением сновидца, что даже не смог задать новый вопрос. Ему казалось, что этот пожилой человек, который почти всю свою жизнь несет свой дар или проклятие, уже знает о нем все. В конце концов, Чжилинь прилетел на Марс специально для того, чтобы ответить на все вопросы Артура. А теперь вдруг выясняется, что ответа на самый главный вопрос не знает даже он. Получается, что ни у кого нет точного и недвусмысленного ответа на него?

— Но Стайрон уверен в том, что выбор есть, и мы видим лишь редкие островки будущего.

— Естественно, Ричард в этом уверен. Или заставляет себя быть уверенным в этом. Он же Хранитель, это для него абсолютно естественный ход мысли. Он даже не может дать себе какой-либо возможности сомневаться. Но суть на самом деле одна — никто не знает, как все обстоит на самом деле. И скажу тебе честно, я не думаю, что мне хочется знать.

— Но почему? — Пилот все еще не понимал, почему Чжилинь не может хотя бы обозначить свою позицию по этому вопросу. — Ведь если у нас нет выбора, если все предопределено навсегда, тогда зачем это все? — Артур обвел рукой окружающее его пространство.

— Молодость. — Чжилинь начал широко улыбаться, — Молодость и максимализм. Артур, я живу уже очень долго и видел очень многое. Но мне жизнь все еще доставляет удовольствие. Я иду по улице, мне легко шагать, ведь на Земле гравитация чуть посильнее будет, и это уже приятно. Я смотрю на девушек вокруг, и это все еще доставляет мне удовольствие. Я просто радуюсь жизни, Артур, и мне не важно, что там в будущем. Если я захочу, мы вернемся в отель, если захочу — пойдем дальше. Быть может, мой выбор и запрограммирован кем-то, но мне-то кажется, что выбираю на самом деле я. Мне кажется, что я сам выбираю свою судьбу, А как оно все происходит в действительности, мы не знаем. И скорее всего не узнаем никогда. Так почему я должен беспокоиться о неизвестном? Жизнь все же хорошая штука.

— Не всегда, — мрачно обронил Артур,

— Согласен. Но за свою жизнь я видел действительно многое. И знаешь, что я тебе скажу? Хорошего все же больше, Надо только уметь его видеть. Как сейчас, например.

— Ладно, я понял вашу точку зрения, — после минутной паузы сказал Артур. — Я просто ожидал, что вы мне сможете рассказать все о предвидении.

— А я действительно расскажу все, — ответил Чжилинь. — Все, что мне об этом известно. Главная трудность в том, что известно мне хоть и больше, чем кому бы то ни было еще, на самом деле, я знаю очень мало. Но предвидение такая тонкая материя, что о ней трудно что-то серьезное узнать. Все, что у нас есть, это только статистика. Хранители провели огромное количество разнообразных опытов. Со сновидцев снимали энцефалограммы в бодрствующем состоянии и во время сна, мерили все, что только могли измерить. Результат один — наш сон выглядит действительно как самый обычный сон. И сновидения имеют обычную природу. Просто они приходят каждый раз, когда мы засыпаем. Неизменно. И показывают будущее. Тоже неизменно.

Некоторое время Артур шел рядом с Чжилинем молча, глядя себе под ноги. Пожилой сновидец время от времени поднимал взгляд наверх, чтобы увидеть небольшое солнце. Здесь, на Марсе оно выглядело меньше, чем на Земле, и яркость его скрадывалась материалом купола. Тот хоть и был изначально абсолютно прозрачным в оптическом диапазоне, но пылевые бури все же немного иссекли поверхность купола, и тот с каждым десятилетием становился все тусклее и тусклее. Поэтому Чжилинь мог смотреть на маленький диск Солнца почти не щурясь.

Наконец Артур перестал смотреть себе под ноги и обратился к сновидцу.

— Тогда рассказывайте, — со вздохом сказал пилот.

— Может быть, тогда где-нибудь посидим? — предложил Чжилинь. — На ходу объяснять все будет не слишком удобно.

Дуглас Чжилинь огляделся, и Артур последовал его примеру. Купол Бета был достаточно стар, и население его постоянно пополнялось. Следовательно, расцветал и частный бизнес. Сейчас в центральной части купола, где и стояли два сновидца, небольших кафе было предостаточно. Не сходя с мести, Дуглас смог заметить два приемлемых заведения.

— Может быть, там? — спросил Чжилинь Артура, указывая рукой на выбранное им кафе.

— Да мне, собственно, все равно, — пожал плечами Артур.

Несмотря на высказанное согласие, Артуру не хотелось почему-то сидеть за столиком какого-либо кафе. Чжилинь заметил его колебание и истолковал его по-своему,

— Если оно тебе чем-то не нравится, давай другое найдём, — предложил он пилоту.

— Да нет, любое другое будет таким же, — ответил Артур, не сдвигаясь с места.

— А в чем дело тогда? — спросил Чжилинь.

— Ну… Просто… — Артур наконец собрался с духом и высказал причину своего беспокойства. — Прошлый раз меня похитили как раз в похожем кафе.

— А, понимаю. — К чести Чжилиня, тот даже не улыбнулся. Он совершенно серьезно отнесся к причине беспокойства Артура, которая даже ему самому казалась смехотворной. — Но сейчас, кажется, нас охраняют?

Дуглас Чжилинь медленно развернулся, рассматривая прохожих и прикидывая, кто из них может оказаться охраной, которую обещал Стайрон.

— Меня и тогда охраняли, — сказал Артур. — Но положили тогда всех.

Чжилинь снова пошел вперед медленным шагом. Артур воспринял этот жест с благодарностью. Теперь они не стояли прямо посередине тротуара, привлекая всеобщее внимание, и настаивать на том, чтобы зайти в кафе, Чжилинь тоже не стал.

— Ты говоришь «положили», — возобновил беседу Чжилинь. — Но что именно ты имеешь в виду? Убили всех, кто тебя защищал?

— Нет, — ответил Артур. — Я же тогда вместе со Стайроном был, а он, как известно, жив. Никто даже не был ранен. Нападавшие и охрана использовали несмертельное оружие. Иглометы и пневмопушка.

— Значит, все остались живы. Это хорошо.

— Я остался жив только по чистой случайности. Мое похищение заказали контрабандистам из Пояса, скорее всего, Освободители. Если бы меня до них довезли, судьба моя была бы ясна.

— А почему не довезли? — спросил Чжилинь.

— А вам разве Стайрон не рассказывал? — поразился Артур.

— Только в общих чертах. Так что подробностей я не знаю.

— Ну, если коротко, мне просто очень повезло. Действительно, кто-то заказал мое похищение и доставку на один из астероидов капитану корабля контрабандистов. Тот меня похитил и повез к заказчикам. Однако, на мое счастье, информация о моем похищении просочилась и к другим контрабандистам. Я на самом деле тогда еще не знал, что за мою голову их Совет назначил немалую награду. И когда другие контрабандисты узнали, что меня везут для сдачи постороннему заказчику, они решили перехватить столь ценный груз. Так что уже на подлете к поясу навстречу тому кораблю, в котором я находился, вышли два крейсера и под угрозой уничтожения предложили передать меня им, а те уже в свою очередь сдали бы меня Совету и получили бы обещанную награду. На мое счастье, капитан завязал бой. Крейсер взорвали, а я ушел на спасательной капсуле. Капсулу я направил к Марсу, и уже в паре дней лета до орбиты нас и перехватила спасательная команда.

— Впечатляющая история, — хмыкнул Чжилинь.

Артур заметил, что за время их разговора Чжилинь несколько раз сворачивал. Судя по всему, теперь они уже шли в направлении их гостиницы.

— Ты вот сказал, — продолжил Чжилинь, — что тогда еще не знал о том, что за тебя награда назначена в Поясе, верно?

Артур только кивнул, утвердительно отвечая на вопрос сновидца.

— То есть ты все это время думал, что тебя везут именно к Освободителям.

— Верно, — снова подтвердил Артур.

— Ну тогда я понимаю, сколько тебе всего пришлось пережить. И понимаю твое недоверие к ресторанчикам. А в ресторане нашей гостиницы ты себя нормально будешь ощущать? Или в номер поднимемся?

— Нет, в ресторане будет нормально.

— Вот и замечательно. Тебе, наверное, надо просто чувствовать себя в привычном месте, верно?

— Я, конечно, понимаю, как глупо выглядят эти заморочки, — сказал пилот, — но я еще во время обороны «Феллоу» был любимым пациентом нашего психолога. Наверное, у меня с мозгами действительно не все радужно, вот и появляются проблемы на пустом месте.

— Никогда не позволяй себе так думать, — назидательно ответил Чжилинь. — Ты в абсолютном порядке. Те небольшие проблемы в области психологии, о которых ты говоришь вполне понятны и ожидаемы. Это не твоя проблема. Это нормальная, запомни — нормальная реакция на те трудности, с которыми тебе пришлось столкнуться. Так что не обращай внимания, все в порядке. И ты тоже в порядке.

— Хорошо, — улыбнулся Артур.

Оставшийся путь обратно два сновидца преодолели уже в полном молчании. Чжилинь все также осматривался по сторонам, сохраняя на лице легкую улыбку, Артур просто раздумывал, что же ему наконец расскажет сновидец. Дар, с которым Артур так до конца и не свыкся, должен был поддаваться какому-то управлению, и пилот на самом деле хотел узнать, как управлять им.

Наконец, когда они уже вошли в вестибюль гостиницы и направились к ресторану, Артур действительно ощутил, что он немного проголодался. Так что первое занятие будет совмещено с обедом.

После того, как два сновидца уселись за выбранный столик и дождались, пока им принесут их заказ, Чжилинь наконец-то возобновил разговор.

— Прежде чем мы перейдем, собственно, к делу, мне хотелось бы, чтобы ты рассказал о себе немного.

— Что именно?

— Да что сочтешь нужным, то и расскажешь. Я о тебе слышал еще из новостей, ты ведь герой, удержавший станцию «Феллоу» от захвата.

— Да ничего подобного. Я же не один там был.

— Так или иначе, но все журналисты в один голос утверждают, что ты являлся ключевым элементом обороны станции. Это верно?

— Грубо говоря, они несколько превышают мои заслуги. У нас ведь все было очень разумно устроено. Ни один корабль к станции подойти не мог, так как его встретил бы огонь орудий. Так что внешним надо было подавить защиту. А для этого они могли использовать либо ракеты, либо малые боевые корабли. Ну а мы не давали их файтерам добраться до наших орудий. Вот и все.

— И все? — прищурился Чжилинь. — Откуда же такой ажиотаж?

— Ну, — вздохнул Артур, — я ведь действительно хороший пилот. В моем звене не сбили ни одну машину.

— И твой личный счет за время обороны станции весьма впечатляет, — заметил сновидец. — Есть какой-то секрет?

Артур вздохнул:

— Я — искусственный человек.

— Ты в этом признаешься таким тоном, как будто… — Чжилинь повертел в воздухе вилкой, подбирая эпитет, — как в чем-то постыдном.

— Я слишком часто слышал в свой адрес оскорбления по этому поводу, — сухо заметил Артур.

— Забудь, — безапелляционно ответил Чжилинь. — Я слышал о тебе. Кажется, до сих пор второго такого человека, как ты, еще не сделали, да?

— Насколько мне известно — нет, — ответил пилот.

— Ну что же, вот и разгадка, кажется, — удовлетворенно кивнул Чжилинь. — У тебя повышенная скорость реакции?

— Не только.

— В этом и причина того, что тебя оскорбляли, — пожал плечами Чжилинь. — Люди всегда боятся тех, кто их обходит по каким-то параметрам. Тебе просто завидовали и боялись одновременно.

— Я сам себе это говорил, — заметил Артур. — Вот только не помогает, знаете ли.

— Да ладно. Ты теперь взрослый человек. Герой войны. Вряд ли кто-то будет теперь тебя оскорблять.

— Я думаю, вы ошибаетесь, — ответил пилот. — Я просто не афиширую свое происхождение, вот и все.

— Ладно, вернемся к прежней теме. Как ты сам считаешь, твои успехи в пилотировании обусловлены именно врожденными способностями?

— А чем же еще? — удивился Артур. — Я еще в училище заметил, что тактический компьютер мне только мешает, без его подсказок и ограничений я действую гораздо успешнее.

Чжилинь отложил вилку.

— Ты не пользуешься тактическим компьютером? — недоверчиво переспросил он.

— Ну да, я именно это и сказал.

— Артур, неужели ты не задумывался, почему у тебя так хорошо получается летать? Как ты считаешь, насколько велико быстродействие бортовых компьютерных систем?

— Я не специалист в технике, — ответил Артур, — но, кажется, у нас установлены достаточно мощные системы.

— Человеческий мозг, конечно, эффективнее обрабатывает информацию, чем компьютер. Но там, где компьютеры не могут взять пониманием, они берут быстродействием. Там, где у человека рассеивается внимание, где он не успевает оценить происходящее, там компьютер продолжает эффективно работать и не захлебывается в потоках информации. Я не буду утомлять тебя выкладками. Компьютер превосходит мозг человека в подобных вопросах на порядок как минимум. А если целей слишком много, то человек начинает путаться, и преимущество тактического компьютера, который специально заточен под решение таких задач, может доходить до двух порядков. Так что, какой бы быстрой ни была твоя реакция, как бы ни были высоки твои способности тактика, ты все равно должен был проигрывать тактическому компьютеру в качестве и скорости оценки ситуации.

— А вы-то откуда это знаете? — удивился Артур.

— Я в свое время был компьютерным специалистом. И хоть я давно отошел от дел, но за тем, что происходит в индустрии, слежу.

— Но получается, что я опровергаю ваши выкладки. Я-то знаю, что считаю лучше и быстрее тактического компьютера.

— Верно. Но не за счет врожденных способностей. Точнее, за счет других врожденных способностей.

Артур только недоуменно нахмурился, но Чжилинь продолжил свою мысль.

— Ты все равно бы не смог опередить компьютер в анализе. Такое возможно, если ты знаешь, что будет происходить вокруг тебя.

— То есть? — перепросил пилот.

— Ты же видишь будущее, — разъяснил сновидец, — Конечно, только во сне ты видишь его отчетливо. Но никто не говорил, что ты не можешь неосознанно предвидеть близкое будущее и во время бодрствования. Наверное, так оно и происходит. Ты ведь очень сосредоточен во время вылета, да?

— Естественно, — пожал плечами Артур. — Потеря концентрации в бою равносильна гибели.

— Ты весь обращаешься в слух и зрение, — медленно проговорил Чжилинь. — Ты сосредоточен на танце цветных искорок перед глазами, ты профессионал, ты знаешь, к чему может привести тот или иной маневр. Это ведь почти сон, только совсем другой. Твое сосредоточение, я абсолютно в этом уверен, чем-то сродни настоящей медитации, а значит, чем-то похоже и на сон. Так что поздравляю тебя, Артур, похоже, ты предвидишь будущее даже в бодрствующем состоянии.

— Но я же ничего не вижу, никаких картин, как в сновидениях.

— Конечно не видишь, это же не фаза быстрого сна. Но ты знаешь, куда двинутся твои противники, и выбираешь свою тактику так, чтобы оказаться в наиболее выгодном положении. Ты не видишь будущее, ты его знаешь, чувствуешь, осязаешь кончиками пальцев.

Артур озадаченно замолчал, пытаясь подобрать слова. Но Чжилинь не дал ему продолжить.

— И это подводит нас к другой проблеме. Либо все твои бои предрешены, и ты просто обречен на победу, либо есть и другое объяснение.

— Какое же?

— Эта возможность не рассматривалась всерьез, так как не было никаких доказательств. Считается, что все, что мы, сновидцы, фиксируем, сбывается обязательно. Наша беда в том, что мы видим четкую картинку. Как мы увидим, так и произойдет. С точностью до самых мелких деталей. Но твой случай позволяет предположить, что тебе удается видеть лишь вероятность. Себя в этом предчувствии ты не ощущаешь, и потому ты как бы выпадаешь из будущего. А значит, у тебя есть возможность менять будущее, о котором ты уже что-то знаешь. Это, кстати, неплохая идея. — Чжилинь положил вилку, которую он во время беседы держал в руках, и потер лоб, размышляя.

Артур не перебивал его, то, о чем рассказывал Чжилинь, было ему понятно не до конца, но, видимо, в размышлениях старого сновидца была определенная логика.

— Так, еще раз, — продолжил Чжилинь. — Звучит невероятно, но другого объяснения у меня нет. Если ты входишь в состояние некоего транса, или сосредоточенности, если тебе будет угодно, то ты теоретически можешь видеть действия твоих противников и союзников.

— Ведомых, — перебил Чжилиня Артур. — Не союзников, а ведомых.

— Не важно, — отмахнулся Чжилинь. — Ты чувствуешь, что произойдет вокруг тебя, но сам не обречен на выполнение заданных действий. В этой картине мира ты обладаешь свободой выбора. Это очень важно, Артур, очень! Если все, о чем я сейчас думаю, — правда, значит, сновидец может достаточно гибко работать со своим предвидением. Мы можем быть не только бесстрастными наблюдателями. Мы можем изменять то будущее, о котором обладаем частичной информацией.

— Разве это хорошо? — спросил Артур. — Стайрон мне говорил, что мироздание и существует только потому, что своим предвидением сновидцы как бы фиксируют некоторые точки будущего.

— А никто и не утверждает, что это не так. Просто наряду с традиционной функцией сновидца ты демонстрируешь еще один способ работы с будущим. Ты все так же во сне видишь чье-то будущее, и тем удерживаешь наш мир от исчезновения. Но есть ведь и еще один способ, оказывается, ощущать ближнее будущее не во всех деталях, смутно. Раз ты не видишь в сложившейся картине себя, значит, ты свободен. У тебя есть выбор.

— Получается, если сновидец видит будущее обычного человека, тому не уйти от предназначенного. А вот сам сновидец еще имеет шансы? — спросил Артур.

— Ты так и не понял, — улыбнулся Чжилинь. — Если бы все было так просто, те сновидцы, которые видели свою смерть, могли бы избежать ее. Мы бы не боялись так панически увидеть во сне себя, на своей шкуре ощутить неизбежность предсказанного. Но если ты видишь себя во сне, то уже поздно, ты попал в предсказанный кусочек будущего, ты завяз в нем, как мошка в капле смолы. Однако в твоем случае все иначе. Ты не видишь будущего. Ты лишь чувствуешь, что сейчас произойдет. А сам свободен в своих действиях. Может быть, это действует только в условиях ближайших нескольких минут. Может быть, это только твое личное умение, твоя особенность, которой не обладает более никто. А может, это есть у каждого сновидца, просто мы не попадали в такие ситуации, как ты. Так или иначе, ты уникален даже среди сновидцев, хотя сейчас нас всего двое, и чем-то выделяться в среде собратьев тебе не так уж и трудно. Важно другое — ты можешь выбирать свое будущее, когда знаешь о нем не все, но многое. Теперь ты понимаешь, о чем я говорю?

— Кажется, да, — медленно пробормотал Артур. — Но что это мне дает? То есть вот сейчас нас всего двое, и главная задача наша не увидеть во сне собственную смерть или гибель. Если я все правильно помню, вы сюда и прилетели как раз для того, чтобы обучить меня технике контролируемого предвидения, чтобы это помогло Стайрону вычислить агентов Освободителей. А теперь, получается, чтобы уцелеть, мне просто достаточно быть сосредоточенным, и тогда я смогу, если что-то нехорошее случится, переломить ситуацию?

— Ты же не выдержишь, — хмыкнул Чжилинь. — Спать человеку все равно надо. А особенно сновидцу. Да и все равно спать тебе необходимо. Кто за тебя сны видеть будет? Я, видишь ли, не молод, и в любой момент теоретически умереть могу, так что у тебя все шансы есть остаться единственным сновидцем.

— Типун вам на язык, — совершенно искренне ответил Артур. — Ну как так можно говорить?

— Да ладно, не переживай. Это у меня такое странное чувство юмора. Я так шутить пытаюсь.

— Значит, даже если ваша гипотеза и верна, нам она сейчас ничем помочь не может, так?

— Ну, строго говоря, да. Меня просто обрадовала сама возможность предвидения, если так можно выразиться, на ближней дистанции. Да еще и неполного, чтобы была возможность как-то изменить будущее. Просто о таком еще никто не думал. А если и думали, то всерьез не воспринимали. А вот эта твоя фатальная удачливость в бою скорее всего и объясняется твоей врожденной способностью. Кстати, о врожденных способностях. Ты не думал, что ты стал сновидцем благодаря тому, что тебе гены так подобрали удачно?

— Я уже обсуждал этот вопрос со Стайроном, — коротко ответил Артур.

— И каковы были результаты обсуждения? — спросил Чжилинь.

— Стайрон спросил меня, не хочу ли я проверить гипотезу об удачном сочетании генов, создав собственного клона. Я ответил, что не хочу, и с тех пор этот вопрос больше не поднимался.

— Правильное решение, — кивнул Чжилинь. — Ни к чему хорошему клонирование не приводит, так что и пытаться не стоит. Не спорю, было бы заманчиво узнать, нет ли гена, отвечающего за предвидение, но скорее всего дело не в них. Все же Хранители действуют много веков, и если бы были случаи передачи дара по наследству, они бы знали. А в случае с генной зависимостью это бы неминуемо рано или поздно произошло. Так что в этом случае ты прав.

Чжилинь замолчал, и Артур вернулся к своему обеду, от которого он оторвался, чтобы принимать участие в беседе. Некоторое время Артур и Чжилинь молчали. У Дугласа пока что не возникло новых вопросов, а Артур просто ждал следующей части разговора. В том, что он продолжится, пилот не сомневался.

Ожидания не подвели Артура. Минут через пять, когда Чжилинь закончил со вторым блюдом, пришло время продолжения. Сновидец откинулся на спинку стула и посмотрел прямо на Артура.

— Расскажи мне о своих снах, — попросил он.

— А что о них рассказывать? — удивился Артур. — Вы же сами видите то же самое. Каждую ночь я вижу два-три сна. В мельчайших деталях я вижу сцены из жизни других людей. Вот и все. Когда я просыпаюсь, я еще более или менее хорошо помню эти сны, ближе к середине дня, как и положено, забываю. Некоторые, впрочем, запоминаются подольше. Но это те, которые либо интересные, либо необычные. А в общем и целом привык уже. Раньше меня такой режим сна несколько… напрягал. Сейчас я в порядке.

— Я вообще-то хотел узнать о других снах. О тех, которые ты видел до того, как стал полноценным сновидцем.

— А, вот что вы имеете в виду. Я их не запоминал никогда. То есть попятно, что они у меня повторялись. Стайрон говорил, что это у всех сновидцев так, — Чжилинь кивнул, подтверждая правдивость информации, — но я их идентифицировал только по вот этому странному ощущению. Как будто бы послевкусие какое-то оставалось.

— Вот и расскажи об этом послевкусии. И можешь не спешить, я знаю, что подобрать слова трудно.

— Мне думать не надо, — ответил Артур. — Я их столько видел, что давно понял, что эти сны хотят мне сказать. Если одним словом — предопределенность. Как будто бы смотришь на четко отлаженный, но сложный механизм. У него куча шестеренок, передач, мелких деталей, но он никогда не ломается. Он живет по своим, четко определенным законам, у него не бывает сбоев.

— Хорошо описал, — сказал Чжилинь. — Красочно и точно. И это нас подводит к тому, что я хотел тебе рассказать. Я прилетел сюда не только познакомиться с тобой. Но и рассказать о способах запуска контролируемого предвидения.

Артур наклонился к Чжилиню. Наконец-то тот перешел к той теме, которая интересовала пилота больше всего.

— Так вот, собственно, рассказать можно было все за пять минут, но мне просто хотелось тебя увидеть. Да еще и на Марс слетать, а то я тут еще не был ни разу. Но рассказать легко, а воспроизвести этот фокус не так-то просто. Нужно поймать это ощущение. Ты очень хорошо рассказал об этом состоянии предопределенности. Так вот, если ты хочешь увидеть будущее какого-то конкретного человека или даже свое собственное будущее, тебе лишь необходимо как можно четче представить себе, что этот человек и есть частичка того огромного механизма, о котором ты рассказывал.

— И все? — удивленно спросил Артур.

— В принципе, да. Я же говорил, рассказать об этом легко, а вот воспроизвести будет достаточно трудно. Но единожды поймав это ощущение, ты уже никогда ни с чем его не перепутаешь. Так что попробуй сегодня вечером.

— Но это только фокусировка на конкретном человеке. Стайрон говорил, что можно еще и время как-то задать. То есть можно посмотреть либо ближнее, либо дальнее будущее. Чуть ли не с точностью до дня.

— Техника та же самая, — ответил Чжилинь. — Надо лишь в дополнение к уже описанному приему максимально точно представить, сколько времени отработает этот самый механизм. И если ты представил все правильно, ты получишь точное предсказание. Мне почему-то кажется, что в этот самый момент, когда сновидец использует этот прием, он сам и создает фрагмент будущего.

— Но ведь до сих пор я не знал, как это делается. Получается, что я не формировал будущее?

— Почему же? Формировал, конечно. Если сновидец видит сон, будущее уже создается. Другое дело, что ты делал это неосознанно, рефлекторно. А с этой техникой ты можешь сам решать, какие фрагменты будущего будут зафиксированы.

— В общих чертах мне понятно, — протянул Артур.

— Тут есть одна тонкость, — поднял вверх указательный палец Чжилинь.

— Какая же?

— Во-первых, указанный способ не работает на сто процентов. Он может тривиально не срабатывать. Во-вторых, судя по всему, существуют участки будущего, которые мы не видим. Скажем, иногда разные сновидцы могут увидеть один и тот же эпизод из будущего. Это нормально, такие эксперименты проводились, и этот факт подтвержден. Но, кажется, есть какие-то области в будущем, которые сновидцы никак не могут увидеть.

— Я не понимаю, — недоуменно нахмурился Артур.

— Попробую привести такой пример. Скажем, ты решил увидеть дату смерти какого-то конкретного человека. Ты начинаешь методично просматривать его будущее, ночь за ночью сдвигаясь все дальше и дальше, Но потом оказывается, что дальше некоего момента ты его будущее видеть не можешь. Казалось бы, это прямой намек на то, что этого далекого будущего просто нет, что человек умер в промежуток между твоим самым поздним предвидением, касающимся его, и тем моментом, который ты хочешь увидеть. Но на самом деле это не так. Вполне возможно, что ты просто почему-то не можешь увидеть этот период. То ли просто техника контролируемого предвидения не срабатывает, тот ли этот участок будущего просто закрыт от тебя. Такие эксперименты тоже проводились достаточно давно. Иногда эти куски судьбы с течением времени все же открываются, а иногда — нет. Как видишь, мы мало что знаем о природе предвидения, и ни в чем нельзя быть уверенным. Ни в чем, кроме одного.

— Если сновидец увидел будущее, его уже не изменить, — кивнул Артур. — Это я уже заучил.

— Ты запомнил самое главное, — улыбнулся Чжилинь. — А я лишь дополнил твое знание несколькими деталями. Попробуй сегодня ночью увидеть что-то особенное. Может быть, у тебя это получится, может быть — нет. Но тренироваться ты должен. В конце концов, Стайрон очень надеется на тебя.

Поздно вечером этого же дня, уже лежа в кровати, Артур решил, что попробовать получить контролируемое предвидение все же стоит. Он вспомнил инструкции Чжилиня и попробовал воспроизвести свои ощущения от тех снов, которые преследовали его еще до того, как Артур стал настоящим сновидцем. Это было нетрудно — уж к чувству предопределенности за то время, пока он видел те сны, пилот привык и воссоздать его было нетрудно. Все имеет причину, думал Артур, лежа в кровати, каждое событие является следствием действий людей и обстоятельств в прошлом. Глаза Артура были закрыты, поэтому он легко смог представить тот огромный часовой механизм, который ассоциировался у него с теми снами. Одной из неисчислимых шестеренок был он сам. Механизм начал движение. Тихие щелчки раскручивающихся пружин, медленное, величавое движение зубчатых колес, размеренные взмахи маятников… Артур видел, как сделала первый рывок та самая шестеренка, которой он дал свое имя. Еще раз, и еще. Поле внутреннего зрения пилота расширилось, и он уже мог видеть своих соседей. Стайрон, Цеззи, кто-то еще, неизвестный ему, все они тоже были в этом механизме, находились рядом и своим вращением заставляли двигаться маленькую шестеренку по имени Артур.

Мерное движение циклопического механизма, которые нарисовал себе Артур, начало исподволь убаюкивать его. Огромные маятники двигались в такт его дыханию, выравнивая его и немного замедляя. Наконец пилот провалился в сон. И сновидения не заставили себя долго ждать.

Последнее время Артур стабильно видел по три-четыре сна за ночь. Он не знал, нормальная это частота или нет. Возможно, все сновидцы видят будущее так плотно, или из-за того, что сейчас их с Чжилинем осталось всего двое, он вынужден использовать каждую фазу быстрого сна, для того чтобы увидеть и зафиксировать какой-то кусочек будущего. Так или иначе, но уже первый сон, который увидел Артур, проходил в знакомых ему декорациях.

Пилот увидел обыкновенный гостиничный номер. Эту комнату Артур уже видел утром, именно в ней жила Цеззи ван Хорн и именно в ней был обустроен ее рабочий кабинет. Артур видел, как девушка сосредоточенно работает за своей машиной, регулярно переводя взгляд с одного монитора на другой. Таблицы, графики, обычные текстовые файлы — информация была представлена в самом разнообразном виде. И Цеззи не терялась в этом море данных. Время от времени она начинала шелестеть клавиатурой, собирая воедино интересующие ее кусочки данных. Цеззи работала, обеспечивая безопасность Артуру и Чжилиню.

Наконец Цеззи откинулась на спинку кресла и начала постукивать себя ногтем указательного пальца по зубам. Артур узнал этот жест, который впервые заметил еще на корабле контрабандистов. Цеззи использовала его как раз тогда, когда глубоко задумывалась о чем-то, например, решая аналитическую задачу и находя взаимосвязи разрозненных фактов. Видимо, и в этот раз она что-то нашла. Впрочем, задумалась он ненадолго. Буквально через полминуты ее осенило, и она снова опустила пальцы на клавиатуру.

Когда Артур проснулся утром, он вспомнил этот сон в самых мельчайших деталях. Увы, он не увидел, что там рассмотрела в своих переплетениях найденной информации Цеззи. Но это не беспокоило Артура слишком сильно. Он все же рассчитывал с первого раза увидеть именно себя, но это почему-то не удалось. Казалось, он сделал все правильно, но рецепт Чжилиня не сработал.

Впрочем, Цеззи очень тесно связана с самим Артуром, так что эксперимент нельзя считать полностью провалившимся. Надо просто попробовать еще раз, быть внимательнее и сосредоточеннее при засыпании, если такое вообще возможно, и все получится, утешал себя Артур.

Интересно было еще, в какое время должно было произойти то, что увидел во сне Артур. В прошлый раз, когда он увидел удар микрометеорита по спасательной капсуле, Артур отметил время и вспомнил его, когда проснулся. Но в этот раз он не заметил ни даты, ни времени. Жалко, конечно, но ничего не поделать. Все равно, некоторого прогресса он добился.

Теперь стоило бы обсудить увиденное с Чжилинем. Может быть, он сможет сказать, какие ошибки допустил Артур, и что-нибудь посоветовать. Однако тревожить пожилого человека на отдыхе вряд ли будет правильным решением. Артур покосился на часы, чтобы уточнить время. Ну да, все верно, раннее утро. Действительно, не стоит сейчас беспокоить ни Чжилиня, ни Стайрона. Стайрон, в конце концов, тоже в отпуске сейчас, а значит, имеет полное право спать столько, сколько ему вздумается.

Артур побрел в ванную комнату и начал умываться. По совести говоря, ему вообще не хотелось доставать коммуникатор и связываться с контрразведчиком или с Чжилинем. Просто не хотелось. Артуру казалось, что он таким образом немного навязывается. Как будто подросток, опробовавший новую игрушку и стремящийся поделиться впечатлениями. Нет уж. Пусть лучше встреча с Чжилинем и Стайроном произойдет сама собой. Артур знал, что Стайрон всегда завтракает в ресторане отеля. Значит, достаточно ждать его там, и Стайрон и, возможно, Чжилинь сами придут туда.

Когда Артур вернулся из ванной комнаты, он снова взглянул на часы. Все-таки достаточно раннее утро еще. Возможно, ждать их придется достаточно долго. Что же, заодно можно будет и позавтракать. И ознакомиться с прессой. За время его отсутствия на Марсе Артур несколько выпал из основного информационного потока. Теперь, когда у него было свободное время, можно было просмотреть старые выпуски новостей, чтобы восполнить пробел. Поэтому, одевшись, Артур прихватил с собой плоский терминал и только потом вышел в коридор.

В ресторане, располагавшемся на первом этаже гостиницы, посетителей было очень мало, поэтому свой утренний кофе Артур получил очень быстро. Пилот уселся в кресле поудобнее и начал изучать старые новостные сообщения, совмещая это занятие с легким завтраком. Экономика и светская жизнь не слишком интересовали Артура, поэтому он рассматривал раздел военных сводок. После быстрого просмотра выяснилось, что никаких изменений в противостоянии Альянса и Федерации пока не произошло. Никаких террористических актов, никаких внезапных атак. Что же, расстояния в Солнечной системе между планетами велики, корабли летят долго, потому война неизбежно будет медленной и позиционной.

Быстро закончив читать военные сводки, Артур начал просматривать обычные новостные сообщения. И почти сразу наткнулся на короткую заметку в разделе криминальной хроники. В ней сообщалось о перестрелке, произошедшей в одном из небольших кафе купола Бета. Репортер отмечал, что вопреки обыкновению, дело расследовала не полиция Марса, а военная контрразведка. Собственно, никаких выводов в сообщении не делалось, но автор его явно давал понять, что, судя по всему, в том кафе производилось задержание агента Альянса Внешних Планет. Иначе с чего бы контрразведка взяла это дело под свой патронаж?

Артур сверил дату сообщения и удовлетворенно усмехнулся. Сообщение было про него. Просто Стайрон заблокировал всю доступную информацию, как только пришел в себя, и потому репортеру пришлось довольствоваться только тем, чего утаить было нельзя. То есть сам факт перестрелки скрыть было невозможно, это было понятно. Но репортер не узнал, что в результате столкновения был похищен боевой пилот Федерации. Из этого сообщения вполне можно было сделать небольшую сенсацию, но Стайрон решил, что подобная информационная засветка не нужна, и репортер остался ни с чем.

Жалко, конечно, подумал Артур, скользя взглядом по заголовкам других сообщений. Было бы интересно узнать, что о нем могла писать пресса. Он помнил, что в какой-то из бесед Стайрон назвал его героем защиты «Феллоу». Газетчики наверняка бы нашли гораздо более красочные эпитеты. Но Артур скорее был доволен той информационной блокадой, которую устроил Стайрон. По здравом размышлении излишнего внимания к своей персоне ему не хотелось. Он все чаще и чаще с теплотой вспоминал те времена, когда войны еще не было и войска охотились на контрабандистов. Артур по понятным причинам не слишком любил свое детство и юность, А вот после выпуска из училища он наконец обрел некоторую стабильность. Армия обеспечивала его всем необходимым, а коллеги-пилоты не обращали внимания на его происхождение. Главным было то, что с Артуром можно было выбраться из любой передряги.

Сейчас, во время войны, казалось бы, в жизни Артура ничего кардинальным образом не изменилось. Он все так же шел на боевые вылеты. В теплой компании пилотов царило взаимное уважение, и Артур каждый раз заново доказывал, что свою репутацию он заработал не зря. Но на самом деле с началом войны Артур понял, что теперь все поменялось. Теперь он стрелял не в отщепенцев, которые захватывали корабли, а в таких же, как он, пилотов, в бывших своих коллег. Памятный взрыв на станции «Аутспейс» расколол надвое не только Солнечную систему. Он еще разделил вооруженные силы. Так что в любой схватке Артур мог сбивать своих бывших друзей. А помимо этого война несла за собой настоящие человеческие жертвы. Схватки с контрабандистами были практически бескровными, у тех хватало ума понять, что в определенный момент надо сдаваться, и, движимые инстинктом самосохранения, они принимали благоразумные решения. А сейчас… Артур слишком хорошо помнил, как погибали пилоты, защищавшие вместе с ним станцию «Феллоу». Боевой пилот не видит лиц своих врагов. Смерть врагов и друзей он наблюдает как красивую графическую анимацию, нарисованную ассистирующим бортовым компьютером. Но когда ты возвращаешься на станцию, ты недосчитываешься тех, с кем разговаривал еще перед вылетом.

Наверное, это парадокс, подумал Артур. Боевой пилот, который не любит воевать, — звучит забавно. Но сути дела это не меняло. Вся эта война у Артура стояла уже поперек горла. Отпуск явно не спасал его, психологические проблемы, быть может, несколько видоизменились, но никуда не пропали. Слегка расстроившись, Артур отложил терминал и принялся за кофе. А когда маленькая чашка опустела, в ресторан вошли Стайрон и Чжилинь.

— Доброе утро, — поприветствовал Артура Стайрон, присаживаясь в соседнее кресло. Чжилинь только кивнул Артуру и тоже уселся за столик. После того как они сделали заказ, Чжилинь обратился к Артуру:

— Итак, ты попробовал?

— Конечно, попробовал, — ответил пилот. — Но как-то не совсем то получилось, чего я хотел.

— А что конкретно ты увидел? — заинтересовался Стайрон. Очевидно, Чжилинь уже рассказал ему о вчерашнем инструктаже, и теперь контрразведчик тоже хотел узнать о результатах.

— Ван Хорн за работой в ее номере, — коротко ответил пилот.

— А кого хотел увидеть? — спросил Чжилинь.

— Себя, конечно, — усмехнулся Артур.

— Ну, это бывает, — ответил сновидец. — Я же говорил, что техника эта не всегда срабатывает. Но ты поймал то ощущение, о котором я рассказывал?

— Да! — оживился Артур. — Это было… странно. Такое ощущение, что представленная мной картина зажила своей жизнью, и после этого я буквально провалился в сон. Меня еще вчера этот момент смутил, когда вы мне объясняли технику работы. Вроде бы, если что-то себе представляешь, если заставляешь мозг работать, то заснуть становится труднее. А вчера, как только я построил эту картину перед глазами — щелк, и я уже сплю.

— Значит, ты все сделал правильно, — заключил Чжилинь. — У каждого сновидца так происходит. Наверное, когда мы настраиваемся на предвидение, мозг сам переходит в режим сна, чтобы показать тебе «заказанный» фрагмент будущего. Что же, первый опыт прошел удачно, теперь тебе надо только развивать полученный навык.

— Только я все же хотел бы, чтобы ты ориентировался на твое ближайшее будущее, — вступил в разговор Стайрон. — Не забывай, что мы форсировали твое обучение и вытащили сюда Дугласа как раз для того, чтобы получить немного больше информации и защитить вас обоих. Потому попробуй, пожалуйста, узнать как можно больше о том, что нас ждет, хорошо?

— Ну так именно это я и увидел, — ответил Артур. — Цеззи сидела в своем номере и работала. Причем, судя по всему, нашла что-то интересное. Так как она была все еще в своем номере и никаких кардинальных изменений в нем я не заметил, скорее всего это было как раз ближайшее будущее.

— И все? Больше никаких деталей?

Артур нахмурился, вспоминая сновидение.

— Нет, ничего особенного припомнить я не могу. Дату и время я не заметил. Но освещение было искусственное, хотя за окном было уже светло. Значит, либо утро, либо вечер.

— Вот и отлично, — резюмировал Стайрон. — Продолжай так же, и это даст нам чуть больше шансов на победу. Может быть, ты или Дуглас сможете увидеть что-то, что позволит нам действовать эффективнее.

— Ричард, я ведь уже говорил, что я думаю об этой затее, — обратился к Стайрону Чжилинь. — Шанс увидеть что-то такое, что поможет вам вычислить Освободителей и накрыть их ячейку здесь, в куполе Бета, очень и очень мал. Мы с точно такой же вероятностью можем увидеть свою гибель.

— Потому я и прошу, чтобы вы заглядывали очень недалеко вперед. На день, максимум на два. Я ожидаю, что вы сможете засечь агента Освободителей во время подготовки операции. А если мы будем знать об этом, мы сможем его перехватить.

— Это нереально, — пожал плечами Артур. — Мы можем увидеть его не во время подготовки гипотетической операции, а уже во время ее проведения. Чем это поможет тебе?

— Когда ты увидел, как микрометеорит пробивает обшивку твоей капсулы, ты приготовил инструменты для ремонта и скафандры, верно? — спросил Стайрон.

Артур был вынужден признать, что аналогия верна.

— Хорошо, — медленно и спокойно произнес Чжилинь. — У Ричарда есть аргументы, к которым стоит прислушаться. Так или иначе именно он сейчас отвечает за нашу безопасность, так что мы попробуем сделать то, что тебе нужно. Верно, коллега? — обратился он к Артуру.

— Верно, — подтвердил пилот.

Остаток завтрака прошел в молчании. Точнее, завтракали лишь Стайрон с Чжилинем, а Артур лишь вертел в руках пустую чашку из-под своего утреннего кофе. Вскоре персонал отключил искусственное освещение зала, и через окна внутрь пробился естественный свет марсианского Солнца с уже знакомым Артуру легким пыльно-бурым оттенком. Давала знать о себе марсианская атмосфера, насыщенная частичками песка. Однако тишина и идиллия вскоре были нарушены.

В ресторан быстрым шагом вошла Цеззи, чуть покрутила головой, высматривая Артура и его собеседников, и когда заметила, направилась к столику чуть ли не бегом.

— Что-то случилось? — спросил привставая Стайрон, когда Цеззи уже подошла к ним вплотную.

— Еще не знаю, — сказала девушка, — но, кажется, в куполе скоро у кого-то возникнут проблемы.

— Присаживайтесь, девушка. — Чжилинь тоже поднялся со своего места и придвинул ей стул.

— Нет, спасибо, — отказалась Цеззи. — Боюсь, у нас не будет сейчас времени на спокойный завтрак.

— Так в чем дело? — настойчиво спросил Стайрон.

— Это надо показывать у меня в номере. Я, кажется, что-то нашла. Если коротко, вполне возможно, что в куполе кто-то готовится к проведению террористического акта.

— Так. — Стайрон выпрямился и втянул воздух сквозь сжатые зубы. — Одну минуту. Цеззи, сядь, пожалуйста. Не будем нервировать персонал и посетителей.

Девушка послушно опустилась на стул, который ей предложил Чжилинь. Вслед за ней снова сели контрразведчик и сновидец. Стайрон поддернул правый рукав и поднес к губам наручный коммуникатор. Буквально через две минуты в ресторан вошли четыре молодых человека. Несмотря на то что все они были одеты в штатское, Артур понимал, что эти ребята скорее всего служат в департаменте Стайрона. Контрразведчик встретил их на полпути от дверей и вполголоса отдал какой-то приказ. Потом они все вместе подошли к столу.

— Дуглас, эти ребята будут вас охранять. Поднимитесь сейчас, пожалуйста, в свой номер.

Сновидец только кивнул и встал из-за стола. В сопровождении четырех охранников он вышел из ресторана.

— Артур, — продолжил распоряжаться Стайрон. — Ты идёшь с нами. Цеззи, идем к тебе. Там ты все расскажешь и покажешь.

Когда они вышли из ресторана, Артур обратил внимание, что в вестибюле на диванчиках непринужденно расположились со скучающим видом все те же неуловимо похожие чем-то друг на друга молодые люди в штатском. Очевидно, Стайрон смог быстро мобилизовать свои резервы и теперь потихоньку превращает гостиницу в крепость. В лифт помимо их троицы вошли еще два человека, которые встали лицом к дверям. Когда лифт остановился на этаже, они вышли первыми, пропустили вперед Стайрона с его спутниками и замкнули процессию. Цеззи провела мужчин к своему номеру, а двое охранников остались охранять его снаружи.

— Зачем такие демонстративные меры безопасности? — недоуменно спросил Артур Стайрона, когда за ними закрылась дверь номера.

— Они не демонстративные. Они вполне реальные, — ответил ему контрразведчик. — Я стянул в купол Бета почти все наличные ресурсы Хранителей и задействовал подконтрольные мне силовые подразделения военной контрразведки. Конечно, в разумных пределах, я всего лишь майор. Еще перед заселением сюда были проверены все постояльцы. Точно так же полностью проверяются все вновь прибывшие в гостиницу. Так что сейчас здесь агентов Освободителей нет. Но если Цеззи что-то нашла, значит, по нам может быть нанесен удар. Вот для этого я и мобилизовал почти всех, кто был в моем распоряжении.

— И теперь мы в полной безопасности? — спросил Артур.

— Полной безопасности не бывает, — отрезал Стайрон. — Это миф. Правильнее говорить об уровнях риска. Сейчас я свел его к такому минимуму, какой мне вообще доступен. Но это не значит, что мы в абсолютной безопасности. Ладно, — сменил он тему разговора. — Цеззи, мы слушаем тебя.

Цеззи уселась в свое рабочее кресло перед столом и активировала систему. На всех ее экранах загорелись графики и таблицы.

— Вы посмотрите, вам это может быть интересно, — обратилась она к Артуру и Стайрону. Те послушно встали у нее за спиной так, чтобы обоим было хорошо видно экраны.

— Вчера я весь день потратила на то, чтобы войти в самые различные базы данных этого купола, — начала объяснять Цеззи. — Я забралась даже в торговую сеть, помимо полицейской, банковской и нескольких других служб. Как выяснилось, сделала я это не зря. Вот тут, — девушка показала на одну из таблиц, — находится список некоторых покупок, произведенных вчера. Кое-что из бытовой химии.

Артур внимательно вглядывался в указанную таблицу, но ничего странного в ней не видел. Покупки как покупки. Видимо, то же самое думал и Стайрон, так как он тоже молча смотрел на список. Цеззи посмотрела на них через плечо и хмыкнула.

— Военные! — В тоне ее явно слышался сарказм. — Из этих средств бытовой химии вполне можно сделать хороший заряд взрывчатки. А если мы посмотрим на количество, станет ясно, что взрывчатого вещества получится много. И когда я говорю много, я имею в виду действительно «много». Хватит на то, чтобы почти полностью разрушить здание невысокой этажности. А если положить у самой стены купола, то и купол может не выдержать. Разгерметизация здесь — это не шутки.

— Это, конечно, серьезно, но вообще-то купол Бета велик, и люди здесь постоянно совершают покупки. Ты просто увидела это совпадение закупленных товаров и считаешь, что кто-то готовит взрыв?

— Нет, конечно! Я все-таки неплохой профессионал и все понимаю. Такой набор покупок здесь может проходить каждый день. Но самое интересное заключается в том, — Цеззи вывела на экран рядом с первой таблицей еще одну, — как оплачивались эти ингредиенты.

Вот теперь Артур мог увидеть, на что указывала Цеззи. В каждой строке второй таблички располагалась одна и та же последовательность цифр.

— Это номер кредитной карты, — сказала Цеззи, ткнув пальцем во вторую таблицу. — Как видите, все это покупал один и тот же человек. Ну что, — обратилась она к Стайрону, — вы все еще считаете это совпадением?

— Уже нет, — медленно сказал Стайрон, внимательно просматривая первый список покупок. — А кому принадлежит эта кредитка, ты знаешь? — спросил он девушку.

— А в этом нам поможет банковская сеть. — На средний экран Цеззи вывела крупную фотографию молодого мужчины и короткую текстовую информацию о нем.

— Хьюго Лот, — объявила она. — Двадцать четыре года. Уроженец купола Бета, Марс. Работает инженером в мелкой фирме. Кредитная линия чиста. Не женат. Тут еще группа крови, несколько его индексов. В общем, хороший и положительный налогоплательщик. Вот только одна незадача — он явно хочет кого-то взорвать.

— И где он живет? — спросил Стайрон.

— Смотрим в базу данных полиции. — На третьем экране появилось досье с той же самой фотографией, что показала банковская база данных. — Четвертый сектор, строение четыреста двадцать, квартира семьсот пять.

С удовлетворенным видом Цеззи откинулась на спинку кресла.

— Будут еще какие-нибудь вопросы? — спросила она мужчин. — Может быть, вас интересует, с кем он живет? Или что он ел сегодня на завтрак?

— Ты можешь узнать даже это? — недоверчиво спросил Артур.

Вместо ответа Цеззи подалась к клавиатуре и начала что-то быстро набирать. Меньше минуты ей потребовалось на то, чтобы найти необходимую информацию.

— Вареный рис с фасолью в соусе «чили», — отрапортовала она. — И минеральная вода.

— Да ну, брось, — не поверил Артур. — Ты не могла этого узнать.

— Строго говоря, не могла, — улыбнувшись, подтвердила Цеззи. — Но мне повезло. Наш будущий подопечный сегодня завтракал не дома, а в уличном заведении. И расплачивался кредиткой. Остальное — дело техники.

— Впечатляет, — резюмировал Стайрон. — Весьма впечатляет.

Контрразведчик вытянул из своего наручного коммуникатора тонкий кабель и протянул его девушке.

— Закачай мне всю информацию по фигуранту, — попросил он. Цеззи незамедлительно выполнила просьбу Стайрона.

— Так. Ты, — Стайрон повернулся к Артуру, — пока останешься здесь. Я выйду буквально на несколько минут. Охрана у дверей стоит, так что ничего экстраординарного не произойдет. Цеззи, тебе огромное спасибо.

— Не за что, — невозмутимо ответила девушка, — это моя работа.

Стайрон развернулся на каблуках и быстрым шагом вышел за дверь номера. Артур уселся на кровать, а Цеззи вернулась к своей системе и начала мерно пощелкивать клавишами.

— Он Освободитель? — спросил Артур после пары минут молчания.

— Кто знает? — вопросом на вопрос ответила Цеззи, не отрываясь от своих экранов. — То, что он замышляет, — преступление, мы уже знаем. А вот на кого он работает — неизвестно. Это может быть какой-нибудь городской партизан. Или агент внешних. Или освободитель. Но если я правильно понимаю политику Стайрона, ему не так уж важно, в чьих интересах готовится взрывное устройство. Если парень из Освободителей, это хорошо, Стайрон попытается через него выйти на всю группу. Если агент внешних, то Стайрон тут уже будет вести себя как армейский контрразведчик. Ну а если парень из городских партизан, то потом его передадут полиции. В любом случае мы остаемся в выигрыше, так как любая дестабилизация обстановки сейчас нам ни к чему.

В этот момент дверь номера открылась, и в комнату вошел Стайрон.

— Так, — коротко выдохнул он, — Цеззи, мне нужно знать все об этом парне, как бишь его там?

— Хьюго Лот, — напомнила Цеззи.

— Именно! Мне нужна вся информация на него, какую только сможешь получить. Особенно за последнюю неделю. С кем встречался, что покупал, куда ходил.

— Этим я сейчас и занимаюсь, — ответила девушка. — Но должна предупредить, что подобной информации будет найдено мало. Максимум, что я смогу, это прогнать его фото через архивы записей уличных камер, но это вряд ли нам что-то даст. Так что я бы на вашем месте поставила бы засаду в его доме.

— А связи? — возразил Стайрон. — Я потому и прошу тебя получить информацию обо всех его контактах. Он же не одиночка, он действует в составе какой-то группы. И нам нужны они все. До единого. Так что нам надо как можно быстрее выяснить все его контакты и связи.

— Я сделаю все, что смогу. Но хороших результатов не обещаю.

— Уже хорошо. Артур! — Стайрон повернулся к пилоту. — Ты теперь можешь спокойно перейти в свой номер. Весь этаж сейчас под нашим контролем, так что здесь у тебя полная свобода передвижения. Если потребуется, можешь спускаться и на первый этаж, но только в сопровождении охраны. А из здания тебе сейчас лучше не выходить.

— Хороший отпуск получается. Насыщенный, — сказал в пространство Артур. Стайрон только посмотрел на пилота, но комментировать его высказывание не стал.

— Ну что же, тогда получается, сейчас мы полностью подготовлены. Мои ребята сядут на хвост Лоту, а все мы остаемся здесь и ждем. И будем рассчитывать на то, что этот парень обычный террорист. Все. Цеззи, еще раз спасибо. Отличная работа была проделана, но я жду дополнительных результатов.

Вместо ответа девушка только молча кивнула, продолжая шелестеть клавиатурой.

— Все, если я кому-то понадоблюсь, буду у себя в номере. — С этими словами Стайрон снова покинул комнату.

— Он всегда такой… деятельный? — спросила Цеззи.

— Да нет, — пожав плечами, ответил Артур. — Это после твоего известия он так изменился.

— Понятно, — хмыкнула девушка. — Ладно, посмотрим, как разрешится эта ситуация.

Ситуация разрешилась на следующий день. Все это время Артур провел у себя в номере. Пищу ему приносил один из охранников, приставленных к нему Стайроном. На какое-то время Артур вдруг ощутил себя таким же пленником, каким он был на крейсере контрабандистов. Но разница все же была ощутимой. На этот раз его заточение было практически добровольным. В конце концов, он же не самоубийца. Если Стайрон посоветовал не выходить на улицу, значит, для этого есть серьезные основания. Но ближе к вечеру контрразведчик вошел в его номер довольный и сияющий.

— Мы взяли их всех. — Стайрон привалился к косяку двери и сложил руки на груди. — Всю группу. Всю их слаженную группу, которая хотела одним ударом уничтожить одно здание и две конкретные мишени. Двух сновидцев.

— Сновидцев, — повторил Артур.

— Верно, — подтвердил Стайрон. — Парень был из Освободителей. И вся их ячейка собралась сегодня на совещание. Они не успели его закончить, когда в помещение, где они собрались, вломились мои люди.

— А если был еще кто-то, кто просто не присутствовал на этом собрании?

— Мы прошерстили все их коммуникации. Кажется, больше они ни с кем не контактировали. Конечно, полностью исключать вероятность того, что мы кого-то упустили, нельзя, но сейчас в куполе стало практически безопасно, и ты снова можешь воспользоваться свободой передвижения.

— Понятно, — кивнул Артур. — Сколько их там всего было?

— Шестеро. Они действительно готовили подрыв этого здания. Цеззи очень точно вычислила опасность, так что можешь поблагодарить ее сам за подаренный новый день рождения.

— Ладно. — Стайрон оторвался от косяка, к которому прислонялся. — Новость я тебе сообщил, а теперь мне пора работать с задержанными. Кто знает, может быть, они нам выдадут еще немного информации об Освободителях и мы сможем наконец-то получить определенный перевес.

— Ответного удара не боишься? — спросил его Артур.

— Нет, — широко улыбнулся контрразведчик. — Новые силы будет трудно подтянуть в купол незаметно, об этом я уже позаботился.

— Тебе лучше знать, — хмыкнул Артур.

Вместо ответа Стайрон только улыбнулся пилоту и вышел за дверь. Артур уселся в кресло, стоящее рядом со столом. Эти люди хотели его убить. Но так как не могли подобраться к нему вплотную, решили взорвать все здание. Артуру пришлось бы умирать в достаточно большой компании. Все же никакая цель не может оправдать такие методы ведения борьбы. Сражаться за человечество и убивать обычных людей? Это допустимо для какой-нибудь спецслужбы, которая неразборчива в средствах по определению. Но организация, которая поставила себе целью освобождение человечества от опеки сновидцев, вряд ли могла позволить себе такие грубые методы работы. Однако же, позволяла. Или собиралась позволить, что, собственно, одно и то же. Складывалось впечатление, что люди иногда просто забывали о своей настоящей, истинной цели и ограничивали свой кругозор ближайшими задачами.

Артур задумался — а есть ли цель у него самого? Чего хочет он? После короткой ревизии своих желаний и мотивов пилот с удивлением осознал, что единственная его долгосрочная цель характеризуется всего одним словом. Выжить. Он просто хотел выжить в этой войне. Он не хотел погибнуть во время боевого вылета. Он не испытывал желания умереть в результате проведения удачной операции Освободителей. Он просто-напросто хотел, чтобы его оставили в покое.

Артур откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и начал легко массировать пальцами глазные яблоки.

— Господи, как же я устал, — глухо сказал он самому себе.

Видимо, напряжение обороны станции «Феллоу» так и не отпустило Артура до конца. Отпуск не приносил желанного облегчения. Увы, известия об охоте Освободителей на него не способствовали расслаблению. А еженощные сновидения почему-то начали раздражать. Артур продолжал свои тренировки по развитию управляемого предвидения, возможно, именно они влияли па настроение молодого сновидца. Артур начал уже даже скучать по тем временам, когда ночи не приносили с собой снов.

Откуда у Освободителей такая фанатичная уверенность в собственной правоте? Артур все же не понимал этой жажды к переменам посредством убийств. Вне зависимости от того, что он был сновидцем и, соответственно, являлся основной мишенью Освободителей, Артур все же больше симпатизировал целям Хранителей. Перемены чаще всего не ведут к добру, а Хранители как раз и старались сохранить существующий статус-кво.

Артур вдруг поймал себя на мысли, что он хотел бы поприсутствовать на беседе Стайрона с захваченными Освободителями. Впрочем, может быть, это нельзя будет назвать беседой. Возможно, слово «допрос» подойдет лучше. Но Стайрон вряд ли согласится на присутствие пилота. Артур слегка усмехнулся. У сновидцев есть свои методы. Сейчас с пленниками работают психологи. Стайрон приступит к ним завтра. Значит, интересующие Артура беседы — дело будущего. А с будущим у сновидцев свои, достаточно тесные отношения. Что же, остается лишь дождаться ночи, и тогда он получит интересующую его информацию.

В небольшой светлой комнате за столом сидел Стайрон. На самом столе ничего не было. Абсолютно. Ни терминала, ни коммуникатора, даже листка бумаги и то не было. В самой комнате тоже было практически пусто. Стол и два стула были единственными предметами мебели. На одном стуле сидел Стайрон. Второй стул, расположенный по другую сторону стола, занимала его собеседница. Молодая женщина, лет тридцати или немного меньше, сидела неестественно выпрямившись. Обычно такая посадка достигается, если сковать руки наручниками за спинкой стула, но у женщины руки были свободны. Она положила кисти рук себе на бедра. Несмотря на некую мягкость и свободу, позу ее никак нельзя было назвать расслабленной. Она не откидывалась на удобную спинку стула, она лишь слегка касалась ее выпрямленной спиной.

Впрочем, несмотря ни на что, девушка выглядела вполне уверенно. Она прямо смотрела на Стайрона. Контрразведчик же почему-то не отваживался посмотреть в глаза своей собеседнице. Он упорно отводил взгляд. Наконец, после недолгого молчания, он все же поднял на нее глаза.

— Здравствуй, — тихо сказал Стайрон.

— И тебе привет. — Карие глаза девушки чуть сузились.

— Вот мы и опять встретились. — Стайрон даже не попытался сделать голос громче, уверенный в том, что девушка его услышит и так.

— Это произошло не по моей воле. — Собеседница Стайрона сидела не шевелясь, словно никогда не жестикулировала во время беседы.

Стайрон замолчал на минуту, а потом продолжил.

— Ангел мой, но неужели все должно было произойти именно так? Я ведь не раз уже просил тебя оставить этих…

— Мы все это не раз уже обсуждали, — перебила Стайрона собеседница. — Ты не можешь покинуть свою группу, а я не могу предать своих товарищей. И личные предпочтения здесь не играют никакой роли. Я просто делаю то, что должна делать.

— Убивать людей? — тихо спросил Стайрон.

— Убивать врагов человечества, — неожиданно жестко ответила собеседница контрразведчика.

— Если бы ваша операция удалась, то погиб бы и я. Теперь ты спокойно к этому относишься?

В этот момент девушка все-таки проявила некоторые эмоции. Она прижала правую ладонь к своему лбу, одновременно закрывая ей свои глаза. Наконец она справилась с собой и снова вернула свою руку на прежнее место.

— Рик. — Девушка говорила медленно, аккуратно подбирая слова. — Вспомни, пожалуйста, тот момент, когда мне пришлось держать тебя на мушке. Ты знаешь, почему я тогда не выстрелила. Мы стараемся не убивать людей, Наша цель — сновидцы. Но сейчас шанс как никогда велик, поэтому… — Девушка судорожно вздохнула, но все же закончила свою фразу. — Поэтому личные чувства не имеют значения. Что бы там между нами ни было, это ничего не значит по сравнению с тем, чего бы мы добились.

— Уничтожения мира бы вы добились, — коротко бросил Стайрон.

— Ричард, мы ведь с тобой уже не раз пытались переубедить друг друга. Но мы все еще по большому счету враги. Так что не будем начинать пропаганду с самого начала, хорошо? Я же не стремлюсь перевербовать тебя.

Стайрон только молча кивал, слушая свою собеседницу. В их разговоре было слишком много пауз.

— И что теперь с нами будет? — после недолгого молчания спросила девушка.

— Что-нибудь придумаем, — вздохнул Стайрон. — Конечно, никто не будет вас убивать, Я просто не допущу этого. Скорее всего спрячем где-нибудь. У армейской контрразведки много возможностей,

— Значит, тюрьма, — резюмировала девушка.

— Нет, — жестко ответил Стайрон. — Просто ограничение свободы. Мы должны знать, что вы не продолжите свою работу. А если я оставлю хотя бы одного из вашей группы на свободе, я не могу быть уверенным, что завтра не взлечу на воздух вместе со сновидцами и множеством других невинных людей. Я даже тебя не могу отпустить, мой ангел. Ты ведь сама сказала, что сейчас шанс настолько велик, что личные предпочтения более не имеют значения. И от этого мне очень горько.

Девушка замолчала, кусая губы. Глаза ее заблестели, видимо, слезы удерживать ей становилось все труднее и труднее.

— Рик. — Голос ее осекся, и фразу пришлось начинать сначала. — Рик, я хочу поцеловать тебя.

— Прости, милая. — Голос у Стайрона стал глухим. — Но нам нельзя, хоть я и люблю тебя всем сердцем. Мы враги. А значит, нам нельзя.

Артур проснулся и резко сел на кровати. Затея его удалась, и он увидел во сне беседу Стайрона с захваченной девушкой. То, что девушка была из той группы Освободителей, сомнения не вызывало. Но если Артур правильно понял подтекст их беседы, Стайрон и эта девушка не просто знали друг друга. Возможно, раньше они были любовниками. Артур только покачал головой, изумляясь. Такого накала чувств он просто не ожидал.

Причем, что самое интересное, оба собеседника свои личные чувства отодвинули на задний план, отдавая предпочтение своим убеждениям. Артур понимал, что именно он и, может быть, Дуглас Чжилинь были яблоком раздора. Ощущать, что из-за тебя два любящих человека стали врагами, было несколько неприятно. Но потом пилот осознал, что дело не в нем как в личности. Просто сейчас сновидцев мало, потому Артур и чувствует личную ответственность. На его месте мог быть любой другой человек, обладающий этими способностями. Сам Артур не виноват, ведь от него это не зависело.

Артур побрел в ванную, размышляя об увиденном. Вопрос о том, стоило ли обсуждать со Стайроном то, что он увидел, отпадал сам собой. Артур все не мог избавиться от ощущения, что он просто подсматривал в замочную скважину. С этим предвидением сплошные проблемы. На свое будущее смотреть опасно. Узнаешь будущее своих друзей — можешь получить серьезные этические проблемы, как сейчас. В который раз Артур пожалел о том, что он стал сновидцем. Как Чжилинь мог прожить так долго с этим даром сновидца и сохранить оптимистический взгляд на жизнь?

— Я просто устал, — сказал Артур, глядя на свое отражение в зеркале. — Я хочу быть обычным человеком.

Вернувшись из ванной комнаты, пилот, не одеваясь, уселся на кровати и привалился спиной к стене. Артуру не хотелось никуда идти. Он вообще не хотел выходить из номера. В который раз он подумал, что до войны все было не в пример проще. Среди друзей, каждому из которых можно было полностыо доверять, Артур чувствовал себя вполне спокойно. А здесь, в отпуске, он стал мишенью для самых настоящих террористов. Да еще и эта сумасшедшая ответственность.

Впрочем, с ношей одного из последних сновидцев Артур начал потихоньку свыкаться. Ведь смысл сводился не столько к тому, что со смертью последнего сновидца может исчезнуть весь мир, а к тому, что его хотят убить. Артур никогда не рассматривал самоубийство как способ решения проблем. У него был хорошо действующий инстинкт самосохранения. Даже если он останется последним сновидцем и его убьют, самого Артура это уже никак не будет волновать. Он так или иначе будет мертв. Поэтому ему просто надо остаться в живых.

Будь он сейчас в пространстве, ему было бы намного проще справляться с подобной проблемой. В пространстве в него стреляли достаточно часто, и каждый раз — безуспешно. Но здесь, прикованный к планете, пилот ощущал себя каким-то беззащитным. Этот отпуск был вообще одной сплошной проблемой. Вместо отдыха и приведения в порядок своего психологического состояния, которое нуждалось в основательной поправке после обороны станции «Феллоу», Артур получал дополнительные сложности.

— Не пойду я никуда, — сам себе сказал Артур. — Не хочу я никого видеть.

Пилот так и не вышел из номера до самого обеда. Почти все это время он просто сидел на своей кровати, глядя прямо перед собой. Впрочем, голод игнорировать нельзя долго, поэтому ему все же пришлось спуститься на первый этаж, чтобы пообедать. Вернувшись в номер, он увидел, что за его столом сидит Стайрон. Вид у контрразведчика тоже не был цветущим. Стайрон сидел, уперев локти в стол и положив подбородок на сжатые кулаки.

— Ты уже обедал? — спросил Артур вместо приветствия.

— Никакого желания нет, — ответил Стайрон, не поворачивая к нему голову.

Пилот разулся и снова занял свое место на кровати, опершись на стену спиной и сложив руки на груди. Разговор заводить ему не хотелось. Правда, Стайрон пришел к нему в номер явно не просто так. Либо ему поговорить надо, либо, наоборот, отсидеться в тишине, чтобы никто его не беспокоил. Правда, последнее он вполне мог устроить и в своем номере.

— Чжилинь завтра улетает, — ровным голосом сказал Стайрон.

— Я знаю, — ответил Артур.

— Он все уже тебе рассказал?

— Еще в первый день. Потом оставалось только на мои вопросы отвечать.

— То есть управляемое предвидение тебе уже доступно?

Как только разговор перешел в деловое русло, Стайрону явно стало легче вести беседу. Нащупав безопасную тему для разговора, контрразведчик несколько оживился.

— В принципе, да, — ответил Артур. — Есть некоторые трудности, но механизм работы понятен, и в ближайшее время я выйду на рабочий режим.

— Это значит, что ты свое будущее сейчас не видишь? — уточнил Стайрон.

— Да. Но зато я вижу события ближайших дней, происходящие в рамках нашей группы. Недавно видел, например, как Цеззи работает. Так что предвидение моего личного будущего начнется в ближайшие дни.

— Это хорошо. С Чжилинем мы целую группу охраны посылаем. И на Земле его уже ждать будут. В конце концов, штаб-квартира Хранителей как раз на Земле располагается, там все основные резервы и находятся. Так что Чжилинь на Земле будет в еще большей безопасности, чем здесь. Хотя, как знать, — пожат плечами Стайрон, — после того, как мы взяли группу Освободителей, в куполе больше нечего бояться. А всех вновь прибывающих мы под контроль будем брать. Так что еще неизвестно, где будет более безопасно, здесь или на Земле.

— Я иногда поражаюсь, — заметил Артур, — твоей выносливости. Меня, например, эта война с Альянсом просто выматывает неимоверно. Мне помогает держаться только осознание того, что рано или поздно она закончится. Корабли все же очень дороги, и если мы будем друг друга сбивать в том же темпе, что и сейчас, скоро воевать не на чем будет. Так что я знаю, что война эта скоро закончится, и все будет относительно тихо и спокойно. А у вас с Освободителями конца конфликта просто не предвидится. Ты не устаешь все время жить в ожидании удара?

— У нас с Освободителями не война, — медленно ответил Стайрон. — У нас с ними, как ты правильно заметил, конфликт. Не при моей жизни он начался, и я хотел бы, чтобы не при моей закончился. Я ведь уже говорил, что не вижу способа разобраться с ними раз и навсегда. Да и не хотел бы. Это же тоже люди, такие же как и мы. Я просто хотел, чтобы они поняли ошибочность своих теорий. А убивать мне точно никого не хочется. Потому что они такие же люди, как и все мы. Кого-то любят… Кто-то любит их…

Артур понял, что Стайрон пришел к нему в номер как раз после той беседы, которую пилот видел во сне. Значит, после того, как закончился разговор с той девушкой, в которую был влюблен контрразведчик, он захотел просто с кем-то поговорить по душам. Потому и пришел к Артуру. Но если спросить его напрямую, что случилось, Стайрон ничего не расскажет скорее всего. Может быть, все же рассказать ему о сне? С одной стороны, это будет выглядеть так, как будто Артур подсматривал за ними. Но с другой стороны, правда чаще всего остается лучшей политикой. И Артур решил сказать правду.

— Ты уже беседовал с этой девушкой, да? — спросил он Стайрона.

— А откуда ты?.. — Контрразведчик не закончил свой вопрос, так как уже успел найти ответ на него сам.

— Извини. Я действительно хотел посмотреть, как ты будешь разговаривать с Освободителями. Вот только не думал, что вместо этого получится обычное подсматривание в замочную скважину.

— Да ладно. Видеть будущее, это твоя работа. Так что… Так что ничего страшного. — Стайрон немного помолчал, а затем спросил: — Ты все видел полностью?

— Только разговор, — ответил Артур. — Но, кажется, от начала и до конца.

Стайрон взъерошил на себе волосы.

— Это… долгая история. Эту девушку зовут Лиз. Мы с ней познакомились достаточно давно. Естественно, я не сказал ей, кто я. А потом мы столкнулись на очередной операции Когда я увидел, как Лиз взяла сновидца на мушку, я был просто в шоке. Хорошо хоть, хватило сообразительности прикрыть сновидца собой. Она могла бы выстрелить, и пуля прошла бы через меня и поразила сновидца. Но Лиз не выстрелила. За что я ей очень благодарен, — усмехнулся Стайрон.

— Мы встретились на следующий день, — продолжил контрразведчик. — Оба при оружии и настороженные. Разговор был… трудным. А вот чувства никуда не ушли, и это многое осложняло. Судьба иногда проявляет очень жестокое чувство юмора. Мы с Лиз любили и смертельно боялись друг друга Я был Хранителем, а она Освободителем. Каждый из нас мог быть ключом к серьезному удару по своей организации. В результате того разговора мы решили, что должны как можно дальше разойтись, чтобы больше не встречаться друг с другом. Несмотря на всю мою неприязнь к Освободителям, я не смог бы выстрелить в Лиз. А Лиз не смогла выстрелить в сновидца, поскольку его закрывал своим телом я. Проблему можно было бы решить, если бы кто-то из нас покинул свою организацию. Но ни она, ни я не пошли на это, Так что мы просто решили приложить все силы к тому, чтобы более не встречаться друг с другом. И держать произошедшее в секрете. Никому из нас не хотелось объяснять своим товарищам, что в стане врага у него есть любимый человек.

Стайрон перевел дух. А затем продолжил свой рассказ.

— А сейчас купол Бета стал точкой столкновения интересов. Местом конфликта, который мог бы стать последним. А Лиз вместе со своей группой тут жила уже давно. Поэтому у нее не было выбора, она должна была участвовать в проведении операции. И она не могла предупредить меня о готовящемся взрыве, потому что это сорвало бы их операцию. Не хотел бы я быть на ее месте. Я не уверен, что смог бы сделать правильный выбор. Так что я очень рад тому, что мне не пришлось столкнуться с такой этической проблемой. И, откровенно говоря, надо признать, что все разрешилось наилучшим образом. Взрыв не удался, Лиз жива и я тоже. Мы обошлись без прямого столкновения. Жертв нет. К сожалению, я знаю, что конфликт между Хранителями и Освободителями никогда не закончится. А потому у наших чувств просто нет будущего. Но никто ведь не обещал нам легкой жизни, так?

— А иногда так хотелось бы, — вздохнул Артур.

— Ладно. — Стайрон поднялся на ноги. — Спасибо, что выслушал, Артур. Но теперь надо идти работать.

— Да не за что, — пожал плечами пилот. — Но если ты сейчас в таком состоянии, может, тебе лучше к психологу наведаться? У тебя же есть штатный психолог в группе?

— Нету у меня психолога. Да и не хотел бы я сейчас идти к нему. Ты меня выслушал, и этого вполне достаточно. А психолог сейчас бы начал задавать вопросы, говорить какие-нибудь умные слова. Нет уж, спасибо, но мне этого не хочется.

— Тебе решать, — пожал плечами Артур, — Но на станции «Феллоу» без психолога я бы просто не выдержал. И ты-то должен это знать. Так что я бы не стал так отрицательно к этому относиться.

— То, что случилось сегодня, это моя личная проблема, — четко ответил Стайрон. — Личная. Она никак не отразится ни на одном из аспектов моей работы. О Лиз мы с тобой знаем вдвоем, и этого достаточно. Рассказывать об этом кому-то третьему было бы совсем лишним. Так что тема закрыта. Сегодня их группу уже начнут развозить по местам… — Стайрон замялся, подыскивая определение.

— Заключения? — подсказал Артур.

— Это не заключение, — безапелляционно заявил Стайрон. — Их свобода будет ограничена лишь настолько, чтобы мы могли быть уверены, что они не связываются с другими Освободителями.

— То есть купол Бета теперь чист? Я могу спокойно выходить из гостиницы, которую ты в крепость превратил?

— В принципе, да, — кивнул Стайрон. — Охрана, конечно, все равно будет где-то рядом с тобой, но ты сейчас не обязан постоянно сидеть здесь. Сходил бы куда-нибудь, развеялся. Вон Цеззи тоже в своем номере безвылазно сидит. Пригласил бы ты ее куда-нибудь пообедать, что ли?

— Я подумаю, — ответил Артур. На самом деле он до сих пор не любил уличные рестораны, помня о своем похищении, но распространяться сейчас на эту тему не хотелось.

— Единственная вещь, которая меня беспокоит, — продолжил Стайрон, — так это возможность того, что у Освободителей где-то спящий агент остался. Или даже не один. Такое, строго говоря, вполне возможно. Но с одиночкой мы справимся, полагаю. Ладно. Это уже детали. Еще раз спасибо, что выслушал, но теперь мне пора. Удачи. — Стайрон направился к двери, — И не забудь с ван Хорн поужинать! — крикнул он, уже выходя за дверь.

— Никуда я не пойду, — пробормотал Артур, снова устраиваясь на кровати. — Не хочу я ничего.

На следующее утро Цеззи сама постучалась к Артуру в номер, когда тот, уже вернувшись с раннего завтрака, сидел за столом и читал новости.

— Мы тут собираемся Чжилиня провожать. Не хочешь присоединиться?

— Так рано?

— У него рейс с основного космодрома Марса, это рядом с куполом Альфа. Туда еще лететь не меньше часа.

— Угу, я понял. Когда надо будет выходить?

— Да через полчаса где-то. Ты уже позавтракал?

— Да.

— Тогда тебе этого времени вполне хватит, чтобы собраться. Так что через полчаса в вестибюле собираемся все.

Известив Артура, Цеззи вышла, закрыв за собой дверь. На сборы пилоту потребовалось бы не более тридцати секунд. Он был уже в форме, оставалось лишь обуться. Все остальное было при нем. Так что Артур вернулся к своему терминалу и продолжил читать новости.

Через полчаса, спустившись в вестибюль, он встретил там Стайрона с Чжилинем. Цеззи сидела в кресле у стены, работая на своем переносном терминале. Также в вестибюле находилось более десяти молодых парней в свободной одежде, под которой так удобно прятать оружие и иное оборудование.

— Доброе утро, Артур, — поприветствовал пилота Чжилинь. Цеззи, не отрываясь от своего терминала, помахала пальцами в воздухе, присоединяясь к приветствию.

— Доброе, господин Чжилинь, — ответил пилот. — Надеюсь, вы не сожалеете о своем путешествии на Марс?

— Нет. — Сновидец легко улыбнулся. — Здесь было хорошо и спокойно.

— Я благодарен за обучение.

— Это самое меньшее, что я мог сделать, — ответил Чжилинь.

— Ладно, джентльмены, выходим, — прервал их светскую беседу Стайрон.

Артур обратил внимание, что от их здания уже отъехала одна машина. Артур хотел было сесть в одну машину со Стайроном и Чжилинем, но контрразведчик жестом показал ему на следующую машину, дверь в которую уже открывала Цеззи.

— Стайрон решил, что несмотря на захваченных Освободителей, двум сновидцам все же не стоит ехать в одной машине, — объяснила девушка, когда Артур сел на заднее сиденье.

— Нам же все равно в одном челноке лететь, — удивился Артур. — Это точно так же опасно, как и в одной машине.

— Ничего подобного, — ответила Цеззи, — Машины будут ехать в куполе, где на улицах достаточно много людей. Это увеличивает опасность. А челнок будет лететь в атмосфере Марса. Чтобы его сбить, необходимо угнать такой же челнок у военных или у полиции. Это, мягко говоря, маловероятно. Так что Стайрон поступил правильно.

Артур молча развел руками, признавая правоту своей собеседницы.

— Слушай, — Цеззи развернулась на сиденье лицом к Артуру, — а Чжилинь тебя этому научил?

— Чему?

— Не притворяйся, что не понимаешь меня. Так ты теперь можешь видеть чье-то конкретное будущее или нет?

— Могу, — коротко ответил пилот.

— А мое можешь посмотреть? — оживилась девушка.

— Пару дней назад уже видел.

— Правда? — Глаза у Цеззи загорелись. — А что именно?

— Да ничего особенного на самом деле. Я вообще-то себя хотел увидеть, но сон был про тебя. Ты просто сидела в своем номере и работала. Так как я пытался увидеть именно ближайшее будущее, скорее всего тот момент уже прошел давно.

— Слушай, а можешь заглянуть в мое будущее чуть подальше? Не то чтобы мне хотелось увидеть что-то конкретное, но… В общем, мне просто интересно.

— Цеззи, ты мне доверяешь?

— Э-э-э… Странный вопрос. — Девушка чуть нахмурилась. — Вообще-то да.

— Ну так поверь мне, ни к чему хорошему предвидение не приводит. Меня этому умению обучали для того, чтобы я просматривал свое ближайшее будущее. Но по доброй воле я бы этого никогда не стал делать. Одного раза мне хватило. Так что послушайся моего доброго совета и никогда не проси сновидца, чтобы он просканировал твое будущее.

— Это почему?

— Потому что перестанешь чувствовать себя человеком. Хотела когда-нибудь узнать, как чувствует себя песчинка в песочных часах?

— Странные ты вопросы задаешь. Не задумывалась я про ощущения песчинок.

— Хорошо бы, если бы и не пришлось. Очень тяжело, знаешь ли, чувствовать себя человеком, когда шатается твое представление о свободе воли. От песчинок в часах ничего не зависит. Их судьба предрешена.

— Стайрон, кажется, говорил, что полной предопределенности нет. Разве не так?

— Говорил. Вот только когда попадаешь в ситуацию, которую раньше видел во сне, это ощущение как-то стирается. В полной мере ощущаешь жуткую махину судьбы. Так что не проси меня об этом. И других сновидцев тоже не проси.

Оставшееся время до пересадки в челнок Цеззи и Артур ехали молча. Цеззи пыталась осознать то, о чем ей рассказал Артур, а сам пилот просто сидел с мрачным видом. Уже когда они вышли из машины и пошли к челноку, готовому вырулить на взлетную полосу, располагавшуюся в огромном шлюзе купола, Цеззи снова заговорила с Артуром.

— Какой-то ты сегодня мрачный.

— Не только сегодня, — ответил пилот. — Последние пару дней вообще никакого настроения нет.

— Что-то случилось?

— Устал я. Отпуск выдался какой-то не слишком располагающий к отдыху.

— Ну а чего же ты хотел? Сновидцы теперь важнее, чем президенты Федерации и Альянса. Вот только о вашей ценности знают немногие. Потому и схватка вокруг вас разворачивается гораздо серьезнее, чем вся эта война.

— А почему я? — повысив голос, спросил Артур. — Я, кажется, никого не просил сделать меня сновидцем. Я вообще никого ни о чем не просил. Почему я?

Цеззи остановилась и несколько секунд пристально смотрела на Артура, заставив пилота тоже остановиться.

— Ты меня спрашиваешь об этом? — наконец спросила девушка.

Артур несколько стушевался и опустил взгляд.

— Извини, — сказал он. — Я просто немного устал. Прости, что сорвался.

— Все в порядке, — ответила Цеззи. — Идем, нас уже ждут.

Купол Альфа находился в нескольких тысячах километров от купола Бета, в котором провел почти весь свой отпуск Артур. Именно там располагался старейший и до сих пор остающийся самым крупным космодром Марса. С него и улетал корабль, на котором должен был возвращаться домой Чжилинь. Когда вся группа, возглавляемая Стайроном, вошла в зал ожидания, Чжилинь остановился и повернулся к Артуру.

— Ну что же, коллега, вот мы и расстаемся. Теперь у Ричарда голова поменьше болеть будет.

— И не надейтесь, — ответил Стайрон.

— На Земле меня будет охранять уже другая группа. И у тебя будет всего один подопечный вместо двух. Это должно облегчить работу, разве нет?

— Ничего подобного, — отрицательно покачал головой Стайрон. — Артура мы будем охранять так же тщательно, как охраняли вас обоих. Так что вряд ли меня ждет отдых.

— Что ж, у каждого из нас своя работа. — Чжилинь повернулся к пилоту. — Пока Хранители будут защищать нас, мы будем продолжать сканировать будущее. И вот от чего я хотел бы предостеречь тебя, Артур. Я понимаю беспокойство Ричарда и согласен с его решением. Но старайся все же смотреть в свое будущее максимально аккуратно. Не заглядывай далеко. Оставляй себе как можно больше пространства для маневра. Свобода выбора слишком дорога, чтобы лишаться ее. Так что аккуратнее, друг мой, аккуратнее и легче.

— Я постараюсь, — ответил Артур. — Я попробую не заходить слишком далеко.

— Ты всегда должен удерживать баланс между просчитанной безопасностью и свободой действий, — продолжал Чжилинь. — Ну а если возникнут какие-то еще вопросы, свяжись со мной. Хотя я все, что знал, уже рассказал тебе. Но вот если ты разберешься со своей способностью частичного предвидения, расскажи мне об этом обязательно. И Ричарду тоже. Мы должны знать об этой возможности.

— Я попробую, — пообещал Артур. — Я ничего не гарантирую, но я постараюсь это сделать.

— Вот и замечательно. — Чжилинь вздохнул. — Ладно, коллеги, челнок меня ждать не будет. Так что будем прощаться.

На рукопожатия ушло почти две минуты, и Чжилинь отправился к стойке регистрации, сопровождаемый двумя охранниками, которые несли за сновидцем его чемодан.

— Больше всего ребята нервничали, — кивнул на охранников Чжилиня Стайрон, — когда выяснилось, что полетят они без оружия. Через досмотр его не пронести никак. Впрочем, если им понадобится, они на месте из подручных средств что-нибудь соорудят.

— То есть Чжилиня в полете будут охранять всего два человека? — спросила Цеззи.

— Нет, конечно. Там целая группа поддержки в качестве пассажиров летит.

В этот момент Чжилинь прошел наконец регистрацию на рейс, обернулся к провожающим и еще раз помахал рукой, прощаясь. Артур и Цеззи ответили ему тем же. Пожилой сновидец развернулся и ушел в коридор, ведущий к челноку. Этот челнок вывезет его и других пассажиров на орбиту, а там они уже перейдут на борт пассажирского корабля, который и доставит Чжилиня на Землю.

В челноке, который вез группу Стайрона обратно в купол Бета, царило молчание. Цеззи работала со своим терминалом, Артур просто вытянулся в кресле и закрыл глаза. Говорить ни о чем не хотелось. На пыльно-бурые пейзажи Марса Артур насмотрелся еще когда пару часов назад они летели на космодром купола Альфа. Артур вдруг поймал себя на мысли, что он хочет, чтобы отпуск его закончился поскорее. Ему оставалось еще больше недели отдыхать, но уже сейчас пилот хотел попасть в пространство.

«Я должен летать, — думал Артур. — Летать, а не таскаться по поверхности планеты. Здесь я не чувствую себя свободным» В пространстве просто безопаснее. Там никто не подойдет к тебе со спины, никто не всадит в тебя пулю из-за угла. Конечно, всегда есть шанс попасть под выстрел врага, но опыт Артура говорил о том, что он может не слишком сильно этого опасаться.

Может быть, действительно имеет смысл прекратить отпуск досрочно? Стайрон же говорил, что на военной базе ему будет легче охранять Артура. Вот и предоставим ему это преимущество. Артур собрался было немедленно обсудить свое решение со Стайроном, но не успел. Тишину, царившую в пассажирском салоне челнока, нарушила Цеззи. Совершенно неожиданно доя всех девушка выругалась. Цеззи сидела позади Артура, поэтому пилоту пришлось развернуться в кресле, чтобы посмотреть на нее. Встав из своего кресла, девушка швырнула терминал, с которым до того работала, прямо на колени Стайрону. Контрразведчик недоуменно взял тонкую пластину терминала в руки и посмотрел на экран. Видимо, то, что было написано на экране, повергло контрразведчика в шок, так как он мгновенно побледнел.

К тому моменту Артур уже поднялся со своего места и дошел до сиденья Стайрона. Оттуда ему было легко увидеть, что показывал терминал. На его экране было новостное сообщение с пометкой «срочно». В информационную сеть сообщение вышло буквально две минуты назад. Артур быстро прочитал текст,

В сообщении рассказывалось об аварии, которую потерпел пассажирский челнок, доставлявший пассажиров на борт корабля, чей старт на Землю должен был состояться сегодня вечером. Взрыв произошел в тот момент, когда челнок уже поднялся на пятьдесят километров над поверхностью Марса. Естественно, никто не выжил. Погибли и пассажиры, и экипаж. Это был тот самый челнок, на который почти час назад сел Чжилинь.

Стайрон чуть наклонил голову и к чему-то прислушался.

— Все верно. Чжилинь погиб, — сказал контрразведчик.

— Но как же так? Я ведь проверяла всех пассажиров, — растерянно пробормотала Цеззи.

— Никогда нельзя быть полностью уверенным в чем-либо, — ответил Стайрон. — Может быть, у Освободителей оставался спящий агент на Марсе, который как-то пронес взрывчатку на борт и подорвал челнок вместе с собой. Может быть, у них есть кто-то в обслуживающем персонале космопорта, кто смог устроить взрыв. А может быть, это обычная авария, и никто ее не организовывал. Сейчас это уже не важно. Важно другое. Артур остался единственным сновидцем в мире.

Стайрон поднес наручный коммуникатор к губам и начал вполголоса отдавать команды в него. Артур вернулся в свое кресло. Всего чуть больше часа назад он еще разговаривал с Чжилинем. Ему нравился этот пожилой сновидец, который смог даже в своем проклятом даре найти приятные стороны. Этот человек никому не мешал, он просто наслаждался жизнью. Артур помнил, как легко и безмятежно улыбался Чжилинь, когда они вместе гуляли по улицам купола Бета. А теперь его убили люди, которые не знали о нем ничего, кроме того, что он сновидец. И убили за то, что он обладает этим даром. Это ведь не его желание было — стать сновидцем. Этот дар дается человеку от рождения, и, получается, как только Чжилинь родился, он был обречен стать жертвой охоты. Если до этого Артур просто не понимал Освободителей и опасался их, то сейчас он начинал их просто ненавидеть.

Артур заметил, что челнок поднялся немного выше над поверхностью Марса, уходя в верхние слои атмосферы. Стайрон продолжал что-то говорить в свой коммуникатор, а Цеззи ожесточенно шелестела клавишами терминала. Видимо, контрразведчик собирал вокруг себя все свои наличные силы, выстраивая оборону. Когда через десять минут рядом с челноком появилась пара атмосферных истребителей, Артур понял, что его догадка была верна. Стайрон уменьшал риск всеми доступными ему способами. Казалось бы, атаковать челнок, когда тот летит в атмосфере Марса между двумя куполами, никто не будет. Но после взрыва Стайрон не хотел рисковать даже в мелочах.

После посадки челнока в куполе Бета вся группа ехала в гостиницу достаточно медленно. К эскорту присоединились еще две машины, а сам Стайрон, вместе с которым ехал Артур, постоянно вел переговоры со своими подчиненными. Судя по тому, что услышал Артур, люди Стайрона обеспечивали им безопасный коридор до гостиницы. Пилот решил поднять вопрос об окончании своего отпуска сразу, как только они доедут до места назначения.

Впрочем, когда они вошли в вестибюль гостиницы, вдоль стен которого расселись телохранители, Артур не успел обратиться к Стайрону. Контрразведчик был вынужден ответить на звонок сразу же, как только пересек порог помещения. Выслушав короткое сообщение, он изумленно поднял брови и повернулся к Артуру.

— Будь добр, останься пока здесь. Нам надо отойти минут на десять. Наверх не поднимайся, в вестибюле будет безопаснее. Ван Хорн! — Цеззи подошла к контрразведчику, который подозвал ее. — Вы идете со мной.

Взяв девушку за локоть, контрразведчик быстрым шагом вышел из вестибюля гостиницы и вместе с ней сел в машину.

Артур уселся в кресло, стоявшее у стены, и приготовился к долгому ожиданию. Но ждать ему пришлось не более десяти минут. За это время, впрочем, он уже успел рассмотреть всех своих охранников, которые расположились в вестибюле. Выглядели они вполне спокойными и расслабленными, но пилот знал, что в случае возникновения каких-либо проблем они перейдут к действию менее чем за четверть секунды. Стайрон вычистил купол от организованных групп, которые могли бы устроить взрыв, а с иной угрозой эти парни вполне справятся. Так что Артур не слишком переживал. Поэтому, когда Стайрон вместе с ван Хорн вошли в помещение, он спокойно сидел в кресле. Артур отметил, что контрразведчик выглядит слегка недоумевающим, но губы у него были не так жестко сжаты, как в тот момент, когда он узнал о взрыве челнока. Что-то случилось, это было очевидно.

— Так. — Контрразведчик озирался по сторонам, нахмурившись. — Все дружно возвращаемся в челнок.

— Ты не хочешь ничего объяснить? — спросил Артур.

— По пути. Я все объясню по пути. А сейчас времени у нас нет совсем, поэтому все дальнейшие объяснения я дам в машине.

Буквально через три минуты вся группа снова ехала в сторону шлюза, где и стоял челнок. В машине Стайрон, разместившийся на переднем сиденье, полуобернулся к Артуру, усевшемуся вместе с Цеззи сзади.

— Дело здесь вот в чем, — начал контрразведчик. — Ты все же не единственный сновидец. Когда мы приехали в гостиницу, я получил звонок от моих коллег в куполе Гамма.

— Коллег по контрразведке? — уточнил Артур.

— Нет, конечно. Хранители. Так вот, дело в том, что хоть я и Цеззи являемся хорошими индикаторами и в состоянии чувствовать сновидцев на больших расстояниях, пока мы находимся рядом с тобой, мы не можем почувствовать кого-то еще. Это как со звуком. Если ты сидишь на стадионе во время финального матча, то из-за рева трибун не услышишь даже звук собственного коммуникатора. Поэтому, когда мне пришло сообщение от коллег, что в куполе Гамма они, кажется, нащупали нового сновидца, я должен был удалиться от тебя на некоторое расстояние, чтобы почувствовать его. Цеззи любезно согласилась помочь мне в этом маленьком эксперименте.

Артур иронично хмыкнул, вспомнив, каким командным тоном Стайрон приказал ван Хорн ехать с ним.

— Мы сели в машину, — продолжил Стайрон, — и отъехали почти к самой стене купола. И там мы действительно почувствовали, что есть и еще один сновидец. Он действительно живет в куполе Гамма.

Цеззи извлекла из небольшого рюкзачка, который она взяла с собой при посадке в машину, свой терминал и зачитала краткую справку.

— Тилл Геркен. Восемнадцать лет. Мужчина. Белый. Рост выше среднего. Студент Марсианского Университета. Не входит в поле зрения полиции или каких-либо иных служб охраны правопорядка. Не имеет хронических болезней. Занимается легкой атлетикой, регулярно выступает за сборную университета. Живет в студенческом кампусе. К психологам или психиатрам не обращался, так что врачи скорее всего о его повторяющихся снах не знают. Пробуждение его как сновидца состоялось или сегодняшней ночью или вчерашней, точно сказать нельзя. Хранители из купола Гамма пока не вышли с ним на контакт, они смогли лишь идентифицировать его. Так что парень еще не знает ничего о том, что его ждет.

— Скорее всего Освободители тоже стянут силы в купол, — сказал Стайрон. — Или как минимум попробуют обойтись теми силами, что у них есть. К сожалению, у нас нет такой информационной поддержки, какую организовала Цеззи в куполе Бета, так что мы ничего не знаем о своих противниках. Точнее, наверняка мы знаем только одно — они обязательно попытаются уничтожить юношу как можно быстрее. Так как в Гамме у нас всего четыре человека работают, я собрал всех, кого смог, чтобы защитить Геркена максимально плотно. Поэтому, чтобы не дробить силы, взяли и тебя. Мы все снова в деле.

— Ты уже не боишься держать двух сновидцев вместе? Они же, кажется, в таком случае более уязвимы, чем порознь.

— Как только Чжилинь покинул нас, он тут же погиб. Хватит с меня. Пока у меня есть возможность, я буду защищать вас сам. В конце концов, наша группа ближе всего к Гамме. Быстрее нас туда никто не доберется.

Артур только молча кивнул.

— Что у нас? — бросил Стайрон девушке.

— В куполе Гамма сейчас вечер. Геркен находится в своем кампусе. Больше ничего сказать не могу.

— А что с Освободителями?

— Я не могу никого идентифицировать, — ответила Цеззи. Терминал лежал у нее на коленях, и пальцы ее быстро порхали по плоскому экрану, комбинируя данные и вводя команды. — Я просто пока что не имею доступа к базам данных. А если бы у меня этот доступ и был, я не знаю, кого искать сейчас. Стайрон, я не могу сейчас обеспечить адекватную информационную поддержку. У меня слишком мало времени. Будь у меня хотя бы двадцать четыре часа, можно было бы что-нибудь придумать. Но сейчас… — Цеззи покачала головой. — Я делаю все, что могу, но времени у меня слишком мало, чтобы обеспечить хоть какие-то результаты.

— Значит, будем работать вслепую, — вздохнул Стайрон. — Ничего страшного, раньше мы почти всегда без информационной поддержки работали. Справимся.

Через шесть часов челнок совершил посадку у главного шлюза купола Гамма. Артур чувствовал себя уже немного дезориентированным. Три перелета за день, это действительно слишком много. Да и событий было немало. Артур уже чувствовал некоторую сонливость, но он понимал, что поспать ему вряд ли удастся. В куполе Гамма было раннее утро.

Когда вся группа выгрузилась из челнока, их уже ждали рядом со шлюзом четыре вместительные машины. Хранители, работавшие в куполе Гамма, позаботились о свободе передвижения своих коллег и заранее нашли транспорт. Рядом с машинами стоял мужчина средних лет в темной одежде. Пока бойцы, которых Стайрон взял с собой в купол Гамма, выгружали из челнока свое снаряжение, упакованное в объемные сумки, контрразведчик в сопровождении Артура и Цеззи подошел к ожидавшему их человеку. Артур обратил внимание на его чуть одутловатое лицо и немного рыхловатое телосложение. Наверняка этот мужчина был штатским. Сейчас даже штабные работники держат себя в форме, и так располнеть мог позволить себе только штатский человек.

— Привет, — поприветствовал Стайрон встречавшего их мужчину.

Тот только кивнул и молча протянул ему ладонь. После рукопожатия Стайрон обернулся к пилоту и девушке, чтобы представить своего коллегу.

— Это Терри Ратшиллер, мой коллега, работающий в куполе Гамма. Это, — Стайрон указал на Артура, — Артур Колверт, сновидец. А его сопровождает Цеззи ван Хорн, она занимается у нас информационным обеспечением.

— Очень приятно, — кивнул Ратшиллер, а затем по очереди пожал руки пилоту и девушке. — Жаль, что приходится знакомиться в такой неприятной ситуации, но судьба такова. Было бы у нас все хорошо, вы бы не прилетели в Гамму. Стайрон, — Хранитель повернулся к контрразведчику, — у твоих парней в сумках оружие находится?

— Конечно, — ответил Стайрон, — я не уверен, что мы здесь найдем все необходимое, да и времени бы терять не хотелось. Поэтому мы взяли все с собой.

— А как вы собираетесь все это богатство через таможню проносить?

— Перед военной контрразведкой сейчас открываются все двери, — улыбаясь ответил Стайрон. — Так что таможня — это самая маленькая проблема из тех, которые у нас сейчас есть.

Наконец к их маленькой группе подтянулись бойцы, выгрузившие свое снаряжение.

— Рассаживайтесь, — бросил им Стайрон и направился ко второй машине. Артур и Цеззи присоединились к нему. Ратшиллер же уселся на переднем сиденье первой машины, чтобы показывать дорогу.

Уже когда вся их маленькая колонна тронулась, Стайрон вытащил из внутреннего кармана небольшой пластиковый пузырек с таблетками и передал его Артуру.

— Стимуляторы, — объяснил контрразведчик. — Мы все сейчас не в лучшей форме, внимание скоро рассеиваться начнет, а нам это не нужно. Так что принимаем дружно по две таблетки, и будем еще шестнадцать часов бегать как заведенные. Потом, правда, выключимся мгновенно, но к тому моменту у нас будет налаженная система обороны, так что спать можно будет спокойно.

Артур вытряхнул на ладонь две маленькие голубые капсулы и проглотил их. Затем то же самое сделала Цеззи, а потом пузырек отправился к водителю, который, аккуратно действуя одной свободной рукой, отделил свою дозу стимулятора и вернул упаковку контрразведчику.

Ехать до студенческого кампуса Марсианского Университета было недолго. Купола вообще были не так уж велики по размерам, поэтому застройка в них тяготела к многоэтажным зданиям. Кампус не был исключением. Одна высотка была отдана под здание самого университета, и еще две отводились для проживания студентов и обучающего персонала.

— Нам туда. — Цеззи показала на одно из зданий, но первая машина колонны в этот момент свернула к нему. Ратшиллер тоже знал, где надо искать его подопечного. В куполе Гамма было раннее утро, поэтому людей на территории кампуса почти не было. Большая часть студентов и преподавателей еще спала. Поэтому когда бойцы Стайрона начали выгружаться из машин, некому было удивиться их появлению. А удивляться было чему. За время поездки вся охрана успела экипироваться, и на небольшую площадку перед зданием студенческого общежития вышли люди, облаченные в полевые доспехи Вооруженных Сил Земной Федерации. Водитель машины, в которой ехал Артур, сразу после остановки тоже вышел наружу и быстро начал пристегивать к себе элементы доспехов. Завершил экипировку шлем, скрывший лицо водителя. Теперь перед входом в высотку расположилось полтора десятка солдат в полной экипировке и с самым разнообразным стрелковым вооружением.

— Вы не боитесь под армию маскироваться, — с уважением сказал Ратшиллер, подошедший к Стайрону, который в этот момент оценивающим взглядом окидывал территорию кампуса.

— А мы не маскируемся, — ответил Стайрон. — Мы и есть армия. Здесь только Цеззи не имеет звания. Так что это легальная операция контрразведки. Я даже начальство свое уведомил, что получил сведения о готовящейся операции агентов внешних в Марсианском Университете. Так что к нам ни у кого никаких вопросов не возникнет.

Контрразведчик поправил на себе китель и подошел к бойцам.

— Ну что же, начнем, — сказал он. — Ты, — контрразведчик ткнул пальцем в панцирь одного из солдат, — держишь крышу. Вы двое удерживаете вход. Остальные работают по штатному расписанию. Начали.

Артур уже привык, что они со Стайроном постоянно оказываются в центре группы. Так случилось и на этот раз. Первыми в здание вошли четыре бойца. Уже за ними пошел Стайрон, за спиной которого двигались Артур, Цеззи и Ратшиллер. Сзади их тоже прикрывала охрана.

В холле студенческого общежития, а в том, что эта высотка была именно общежитием, Артур уже не сомневался, находился один охранник. Когда в помещение вошли четыре бойца в полевом облачении Земной Федерации, он попытался было подбежать к дверям, но один из вошедших взял его на мушку, и охранник благоразумно остановился и отвел руки в стороны от тела, открыв пустые ладони, убеждая солдата, что он не собирается делать чего-либо опасного. А в этот момент подошел Стайрон, который показал охраннику свое удостоверение. Охранник только кивнул и, медленно пятясь, отошел в угол. Законопослушный гражданин не будет мешать войсковой операции.

— Девятый этаж, — сказала Цеззи.

В здании было два лифта. Оба они стояли сейчас на первом этаже, что позволило всей группе поехать вверх одновременно. Двое бойцов, впрочем, решили воспользоваться лестницей. Когда Артур вслед за Стайроном вышел из лифта, он увидел, что в разных концах коридора, куда выходили двери квартир, стояли два человека. Те было встрепенулись, увидев, как из лифтов вываливается мощная группа военных, но Ратшиллер помахал им рукой, и те расслабленно привалились к стенам.

— Наши оперативники, — пояснил Ратшиллер.

— Вас же четверо, — заметил Стайрон, шагая по коридору к одной из дверей. — Где же четвертый?

— Он сейчас в штаб-квартире сидит, — ответил Ратшиллер. — В Сети работает.

— Пусть поделится наработками с ван Хорн, — приказал Стайрон.

Тем временем вся группа за исключением нескольких бойцов, которые контролировали выходы на лестницу и лифты, собралась у двери блока, в котором жил Геркен.

— Заходим, — сказал Стайрон.

Электронный замок был взломан Хранителями еще до прибытия группы Стайрона, поэтому обошлись без выбивания двери. Четверо бойцов просто вошли в жилой блок и заняли позиции. Один контролировал окно, остальные взяли на прицел студентов, которые жили вместе с Геркеном. Когда Сайрон и Артур проследовали внутрь, пилот обратил внимание на очевидные страх и растерянность, написанные на лицах жителей этого блока. Утро нельзя назвать приятным, если оно начинается с того, что к тебе в комнату вламываются люди в форме и с оружием, а затем берут тебя на прицел. Артур отлично понимал студентов. Впрочем, самого Геркена на прицел никто не брал. Но, кажется, высокий юноша с коротким рыжим ежиком волос, которого видел на фотографии Артур, ощутимо нервничал.

— Тилл Геркен, — объявил Стайрон, встав рядом с юношей. Тот только мелко кивал в ответ, но ничего произнести не мог.

— Контрразведка Вооруженных Сил Земной Федерации, майор Стайрон, — отрекомендовался контрразведчик, снова достав свое удостоверение. Не дав Геркену времени на хоть какой-то ответ, Стайрон продолжил: — Вы помещаетесь под нашу охрану и защиту. Поэтому прошу следовать за нами. Личных вещей брать не надо, мы вас обеспечим всем необходимым.

Юноша сидел на кровати и, кажется, ничего не понимал.

— Времени на разговоры нет, — отчеканил Стайрон, — поэтому поднимайся и идем с нами. И побыстрее, пожалуйста.

Наконец Геркен уяснил, что от него хотят, и поднялся на ноги. Удовлетворенно кивнув, Стайрон направился к выходу. Один из бойцов, находившихся в комнате, недвусмысленно встал прямо позади Геркена, намекая, куда ему следует двигаться. Юноша растерянно огляделся и пошел-таки за Стайроном. Артур пристроился чуть сзади и сбоку от Геркена, а за ним поодиночке из жилого блока выходили солдаты.

В лифте Геркен заговорил.

— Но почему я? — спросил юноша. — Я законопослушный гражданин. За что меня арестовали?

— Ничего подобного, — заявил Стайрон. — Поймите, Тилл, никто вас не арестовывал. Наоборот, вы взяты под защиту контрразведки. Нам стало известно, что вы можете стать объектом покушения, поэтому сейчас мы вас отвезем в хорошо охраняемое место и там переждем период опасности.

— И как долго будет длиться этот период?

— А вот этого вам никто не скажет. Просто потому, что мы не знаем. Но я бы рекомендовал настроиться на долгое ожидание.

— Но мои занятия?! Меня же отчислят, если я не сдам экзамены!

— А если вы останетесь в университете, вас убьют. Что вы предпочтете?

— Да кому я нужен, чтобы меня убивать? Я не богат, мои родители не являются важными людьми, как научный работник я тоже собой ничего не представляю. Я в университете просто профессию получаю, а не в науку иду. Так что я просто не понимаю, кому я нужен?

— Мы все объясним, но чуть позже. Пока что, Тилл, поверьте мне на слово. — Лифт остановился, и снова цепочкой Стайрон, Геркен и Артур вышли в холл общежития, где их уже ждали все остальные члены группы. Увидев, сколько на самом деле людей участвовало в операции по его извлечению, Геркен невольно расширил глаза.

— Грузимся! — отдал команду Стайрон, когда вся группа вышла на улицу. Артур направился было к той же машине, в которой он ехал в кампус, но Стайрон перехватил его за руку и указал на микроавтобус.

— Нам потребуется чуть больше места, — объяснил контрразведчик.

В микроавтобусе действительно было вполне просторно, и там с легкостью уместились Стайрон, Артур, Цеззи, Геркен и несколько солдат охраны. Когда колонна тронулась, Цеззи снова уткнулась в свой терминал, а Стайрон продолжил свой разговор с только что взятым под охрану студентом.

— Действительно, как обычный человек, как студент или чей-то сын, ты не представляешь ни для кого серьезной угрозы. По крайней мере настолько серьезной, чтобы попытаться тебя убить. Это не твоя заслуга. Это просто слепой случай.

— Но почему? — спросил Геркен.

— Из-за твоих снов, — коротко ответил Стайрон.

Геркен недоуменно нахмурился, а Артур невольно улыбнулся, вспоминая свою реакцию во время подобного разговора со Стайроном. Цеззи заинтересованно подняла голову, прислушиваясь к разговору

— А что не так с моими снами7

— Но ты признаешь, что они как минимум необычны?

— Да какое дело вам до моих снов? — удивился Геркен.

— Я вижу точно такие же сны, — неожиданно для себя вмешался в дискуссию Артур. — И из-за них в меня уже стреляли. Так что опека контрразведки тебе точно не повредит.

— Я ничего не понимаю, — в который раз резюмировал студент.

Стайрон вздохнул и медленно начал излагать ситуацию.

— Начиная с подросткового возраста ты видел одни и те же сны, которые скорее всего ты не мог запомнить. Ты только точно знал, что они одинаковые. Видел ты их достаточно часто, и чем взрослее ты становился, тем чаще эти сны приходили. Но несколько дней назад эти сны прекратились, и на смену им пришли другие. Теперь каждую ночь ты видишь сцены из жизни других людей, которые чаще всего тебе незнакомы. И сцены эти обрывочны, у них нет ни начала, ни конца, так?

— Так, — медленно кивнул Геркен.

— То, что видишь ты в своих снах, еще не произошло. Но обязательно произойдет. Когда именно — неизвестно, но все, что ты видишь во сне, неизменно будет сбываться. Ты видишь будущее, Тилл.

Геркен только молча смотрел на Стайрона, и Артур отлично знал, что сейчас чувствует студент, которого несколько минут назад вооруженные люди вытащили из его собственной комнаты.

— Тилл, — Артур обратил внимание юноши на себя, — я точно такой же, как и ты. Таких, как мы, называют сновидцами. Буквально несколько недель назад Ричард то же самое рассказывал мне. И я тоже не поверил, но мне привели серьезные доказательства. Так что сейчас ты можешь не верить нам, мы тебя поймем. Но через несколько дней ты узнаешь, что все сказанное тебе здесь было правдой. А пока просто прими это как данность, хорошо?

— Вы действительно из контрразведки? — недоверчиво спросил Геркен Стайрона.

— А ты считаешь, что все это розыгрыш? Не слишком ли дорогой антураж для мистификации? Оружие, машины, люди. А главное, мы знаем о твоих снах. Разве ты кому-нибудь о них рассказывал?

Геркен отрицательно покачал головой.

— А контрразведка, что бы там о ней ни говорили, пока еще не умеет влезать людям в головы и читать их мысли и воспоминания. Ты же студент, образованный человек, включи наконец свою логику!

— А откуда вы о снах тогда знаете?

— Об этом уже в челноке поговорим. — Колонна машин подъезжала к небольшой площади перед аэропортом купола. Оттуда вся их группа должна была пройти к челноку и улететь обратно в купол Бета.

— Челнок? Мы летим куда-то?

— В Бету. Там тебя легче охранять будет.

— От кого охранять-то?

— Позже, — авторитетным тоном заявил Стайрон. — Остальные ответы ты получишь в челноке.

Когда вся группа выгрузилась из машин, Артур обратил внимание, что бойцы не сняли своего облачения, и оружие все еще было при них. Винтовки, правда, никто в руках не держал, бойцы аккуратно пристегнули их к своим доспехам стволами вниз. Ни один из них к зданию аэропорта не подходил, наоборот, бойцы постарались чуть рассредоточиться по площади, постепенно замыкая кольцо вокруг машин. Видимо, никто расслабляться не собирался.

Так что, когда небольшая группа людей во главе со Стайроном пошла к дверям аэровокзала, солдаты следовали за ней чуть в отдалении, контролируя окружающее пространство. Обычных прохожих на площади было немного, и они, увидев солдат в полном боевом облачении, постарались убраться с их пути. Поэтому, когда из дверей аэропорта вышли четверо молодых людей, несколько бойцов тут же двинулись в их сторону, стремясь закрыть основную группу собой и обеспечить безопасность. Видимо, это и спасло Артура и всех остальных. Вышедшая четверка, увидев, что солдаты движутся в их сторону, внезапно извлекла из-под одежды оружие и открыла беглый огонь. В мгновение ока ситуация на площади изменилась коренным образом.

Первой мишенью стрелявших стали именно те солдаты, которые были к ним ближе всего. Это позволило остальным быстро отреагировать. Стайрон схватил Геркена за руку и сильно толкнул в сторону машин. Артур сам понял, что находиться на открытом пространстве не стоит, и, пригнувшись, побежал к микроавтобусу. К ним же бежали бойцы, отстегивая свое оружие и открывая на бегу огонь. Немногочисленные прохожие мгновенно испарились с площади, оставив на ней только заинтересованных лиц.

После первого залпа, когда трое солдат все же упали под градом пуль, четверо Освободителей, не прекращая огня, перебежали к припаркованным невдалеке машинам, чтобы укрыться от ответных выстрелов. Когда Артур завернул за микроавтобус, оставив его между собой и нападавшими, он увидел, что Стайрон, Цеззи и Геркен уже сидят там, а бойцы охраны ведут плотный огонь в направлении машин, за которыми засела четверка Освободителей.

— Кто это? — выдохнул Геркен.

— Те, от кого мы тебя и спасаем. Быстро они сориентировались и на нас вышли. Ты свой пистолет взял? — спросил Стайрон Артура.

— Э-э-э… Нет.

— Я же сказал тебе носить оружие.

— Да не люблю я личное оружие! — возмутился пилот.

— Ладно. Не важно. Все равно тебе сейчас под пули лезть нельзя.

— А вот я бы от оружия не отказался сейчас, — встрял Геркен.

— Нет уж, — отрезал Стайрон. — Будешь сидеть здесь. Тут есть кому стрелять. Лейтенант! — окликнул он одного из солдат, отстреливавшегося из-за соседней машины. Тот только повернул в их сторону лицо, закрытое шлемом. — Разбивайте команду на три группы. Одна отводит Геркена, ее поведете вы. Вторая группа будет отходить со мной. Третья прикрывает. Надо уйти с площади!

Казалось бы, после первого успеха Освободители ничего так и не добились. Бойцы охраны аккуратно удерживали их за машинами, не давая приблизиться или открыть прицельный огонь. А сами солдаты не стремились выходить на открытое пространство, чтобы не подставить под выстрелы себя. Время сейчас играло на группу Стайрона. Сейчас полиция уже оповещена о стычке у аэропорта, и первые отряды ее прибудут на место через несколько минут. Однако в развитие ситуации вмешался другой фактор.

Артур увидел, как лейтенант, которому Стайрон поручил прикрывать Геркена, дернулся и осел вниз. Затем та же участь постигла и еще двух солдат, сидевших рядом. Судя по всему, кто-то вел по ним огонь с другой стороны площади. Это соображение пришло в голову не только пилоту, так как оставшиеся девять бойцов разделили свои силы. Трое продолжали вести огонь в направлении первой четверки освободителей, а остальные начали стрелять по второй группе, подобравшейся к площади с другой стороны.

— Мы под перекрестным огнем, — бросил Стайрон, выцеливая кого-то из Освободителей.

Вторая их группа сейчас пряталась за естественными укрытиями и оттуда могла почти беспрепятственно расстреливать солдат и тех, кого они охраняли. Услышав замечание Стайрона, Цеззи открыла дверцу микроавтобуса и попыталась забраться в него. Но сделать она это не успела, так как в борту микроавтобуса рядом с ее головой вдруг образовалось небольшое отверстие. Очевидно, это была пулевая пробоина. Получалось, что раньше машины могли служить приемлемым укрытием, а сейчас у нападавших Появилось оружие, которое спокойно прошивало их насквозь.

— Применять гауссову винтовку в куполе? — изумился Стайрон, стреляя. — Эти идиоты сейчас продырявят стену, и никому мало не покажется.

Поняв, что в машине укрыться от пуль не получится, Цеззи молча бросила под машину свой рюкзачок и, опустившись на живот, сама начала пробираться туда.

— Здравая мысль, — одобрил Стайрон.

Сам Артур к этому моменту уже давно лежал на земле, но все равно ощущал себя слишком беззащитным, Они были открыты для огня и, несмотря на их небольшой численный перевес, явно проигрывали. Рассчитывать на помощь полиции уже не стоило. За те несколько минут, что им потребуется для прибытия на место перестрелки, схватка уже будет окончена. Зашедшие с тыла Освободители явно видели солдат лучше, чем те их, потому что все чаще и чаще то один, то другой боец падал на землю. Обычному пулевому оружию было трудно пробить их доспехи, но кто-то из Освободителей использовал винтовку Гаусса, а ей не мог противостоять даже материал самого купола. Разгерметизация не произошла пока просто чудом, стрелявший ни разу не попал в стену купола. Наконец упал и тот боец, что сдерживал огнем первую четверку Освободителей, засевшую за машинами у здания аэропорта. Сам Артур уцелел только чудом, их маленькая группа не стреляла так интенсивно, как все остальные, поэтому особого внимания на них не обращали. Но в том, что скоро настанет и его очередь, Артур не сомневался.

Сам Геркен наконец вышел из ступора и решил тоже где-нибудь спрятаться. Под днищем микроавтобуса было еще достаточно много места. Цеззи, забравшись туда, свернулась клубком и спряталась за колесами, но Геркен почему-то решил, что ему там места не хватит, и, пригнувшись, поковылял к стоящей рядом машине.

— Идиот! — изо всех сил рявкнул Стайрон. — Куда?!

Увидев, что штатский, которого им было поручено защищать, бредет под огнем в одиночку и без какой бы то ни было зашиты, один из бойцов выскочил навстречу ему и, прикрыв собственным телом, потащил к другой машине. Они уже почти дошли, когда очередная пуля из гауссовой винтовки нашла свою жертву. Боец дернулся и упал, накрывая собой Геркена. В падении он отпустил пистолет, который держал в руле, и оружие упало рядом с микроавтобусом. Артур немедленно схватил пистолет.

— Твою мать, — еле слышно выдохнул Стайрон. — Как же так?

Артур быстро завертел головой. Бойцов осталось всего пятеро, их численное превосходство над Освободителями растаяло. Один из солдат подбежал к упавшему товарищу и откатил его, освобождая Геркена. Навстречу ему кинулся Стайрон. Но добежать не успел, боец поднял голову и красноречивым жестом покачал ей, а затем быстро бросился обратно, под защиту автомобиля. Тут же Стайрон вернулся к микроавтобусу. Он ничего не сказал, но Артур все понял сам. Пуля, выпущенная из гауссовой винтовки, обладает огромной скоростью и силой удара. Она просто пробила насквозь и бойца, и его доспехи, а потом прошила Геркена. Гидравлический шок, создаваемый ударом такой пули, делал почти любое попадание в корпус смертельным. Если бы стрелявший угодил в руку или ногу, Тилл остался бы жив. Но парню не повезло.

— Дерьмо! — выругался Артур. — Я должен был это предвидеть!

Стайрон ничего не ответил, перезаряжая свой пистолет. Пилот глубоко вздохнул. Спасения ждать неоткуда. Ему осталось жить не больше минуты. Выстрелы сзади слышатся всё явственнее, их обходит с тыла первая группа Освободителей. Артур вспомнил, что рассказывал ему Чжилинь незадолго перед своим отлетом.

«Ты не видишь будущего. Ты лишь чувствуешь, что сейчас произойдет. А сам свободен в своих действиях», говорил старый сновидец. Если верить ему, Артур использовал эту свою способность именно в бою, в условиях полной сосредоточенности. Что ж, настоящему бойцу не важно, какое оружие он использует, малый боевой корабль или обычный пистолет. Пилот еще раз глубоко вздохнул и закрыл глаза, пытаясь под аккомпанемент выстрелов обрести ту самую сосредоточенность, которая и спасала его. Она должна прийти, должна. В конце концов, ему уже нечего терять.

Артур вскочил на ноги, одновременно открывая глаза. Главная опасность сейчас сзади, эта четверка подобралась слишком близко, пока их коллеги удерживали всю группу Стайрона под огнем. Так что сначала эти четверо. Пригнувшись, Артур выбежал из-за микроавтобуса в направлении того бойца, который прикрывал Геркена и погиб вместе с ним. На бегу Артур вытянул руку и сделал всего один выстрел. Он даже не посмотрел, куда он стрелял. Пилот точно знал, что он попал в цель.

— Минус один, — пробормотал себе под нос Артур, подбегая к трупу солдата. Пилот не знал, сколько патронов осталось в обойме пистолета. Но рисковать не хотелось, поэтому он бежал за дополнительными боеприпасами. Больше всего Артуру не хватало сейчас той самой анимационной картинки, которая открывалась перед его глазами во время боя в пространстве. Увы, сейчас не было ни диспетчера, ни тродов на голове, которые соединяли бы его мозг с ассистирующей компьютерной системой. Впрочем, по большому счету это пожелание было лишь данью привычке. Артур не видел своих врагов, но он знал, где они. Как только к нему пришло спокойствие, он перестал чего-либо бояться или опасаться и сейчас просто выполнял свою работу. Надо было быть просто внимательным, и ничего плохого не случится.

Подбегая к лежащему бойцу, Артур пригнулся, пропуская над собой пулю. Кто-то из тех, кто подбирался сзади, заметил новую угрозу и выпустил короткую очередь, надеясь срезать пилота на бегу.

— Не в этой жизни, — выдохнул Артур, выхватывая из открытого отсека на доспехах бойца запасную обойму, не прекращая движения. Оказавшись под укрытием другой машины, Артур оказался в компании двух солдат, которые еще продолжали отстреливаться.

— Мне нужен плотный огонь вон там! — крикнул Артур, указывая направление.

Бойцы согласно кивнули и сосредоточили огонь именно там, куда показал Артур, заставив залечь двух нападавших. А один Освободитель остался на открытом пространстве, где его и снял Артур, снова выходя из-за машины.

— Минус два.

Короткая пробежка вывела Артура во фланг залегшей парочке, которая изредка огрызалась огнем в ответ на тот обстрел, который был устроен по просьбе пилота. Артур размеренно дышал на бегу. Машина, стоявшая на площади, закрывала его от огня основной группы нападавших, а эти двое не смогут ничего сделать. Вот сейчас один из них заметит бегущего пилота. Артур чуть увеличил скорость бега, все должно было решиться за секунду, не больше.

Освободитель, увидевший Артура, отметил, что на нем не было доспехов, а значит, его можно было снять одной пулей. Сам же пилот не сможет точно стрелять на бегу. Освободитель устроился поудобнее, стоя на одном колене, и, вскинув к плечу короткий автомат, взял на мушку Артура, перемещая ствол оружия, чтобы удержать на линии огня бегущего пилота. Поэтому, когда пилот внезапно остановился, ствол автомата продолжил движение, и пилот оказался вне сектора обстрела. Увидев это, Освободитель нажал на спусковой крючок и дернул автомат обратно, пытаясь зацепить пилота очередью, но не успел. Артур выстрелил первым и попал. Тут же, не двигаясь с места, Артур немного сместил мушку и следующим выстрелом снял последнего Освободителя из той четверки, что и завязала перестрелку.

— Чисто!

Увидев, что одна угроза устранена, все уцелевшие из группы Стайрона переместились на другую сторону машин, скрываясь от огня основных сил Освободителей. На площади уже можно было расслышать звук сирен. Полиция спешила к месту перестрелки. Оставалось только узнать, продолжат ли Освободители схватку или все же предпочтут убраться восвояси. Артур отметил, что им повезло, так как Освободители, по-видимому, не обладали тяжелым вооружением, которое решило бы исход стычки в течение нескольких секунд.

Наконец стрельба стихла. Очевидно, Освободители поняли, что полной удачи они не добьются, а через несколько секунд на площади появится полиция, и тогда всех остальных будет ждать либо смерть, либо захват. Поэтому вторая группа нападавших быстро снялась со своих огневых позиций и растворилась на улицах купола Гамма. Бойцы еще несколько секунд напряженно всматривались в то место, откуда еще недавно по ним велся огонь, а затем, удостоверившись в том, что противник действительно покинул поле боя, обессиленно уселись на покрытие, которое в куполах заменяло землю, и привалились спинами к машинам. Приклады штурмовых винтовок были уперты в землю, а стволы их смотрели в буро-красное небо Марса, которое проглядывало сквозь посеченный песком купол.

— Ну, и что это было? — спросил Стайрон Артура, когда тот вернулся к микроавтобусу.

— Я бы назвал это спасением, — ответил Артур, садясь рядом с контрразведчиком.

— Подвинься, — донеслось из-под машины.

Артур поднялся на ноги и отошел в сторонку, освобождая место. Цеззи, услышав, что бой закончился, выползала из-под машины. Вытащив свою рюкзачок, она первым делом проверила целостность своего терминала.

— Цела? — коротко спросил Артур, снова усаживаясь на корточки.

Цеззи только коротко кивнула и поднялась на ноги, оглядывая площадь. Полицейские машины уже выехали на площадь, и теперь к четырем расстрелянным машинам бежали несколько человек в форме полиции Земной Федерации.

— А вот и подмога, — произнесла Цеззи.

— Как всегда, вовремя, — резюмировал Стайрон.

— Так что это было? — спросил Артура Стайрон, когда неизбежные формальности были улажены. Управлению по охране правопорядка произошедшее Стайрон представил как нападение на группу, выполняющую задание военной контрразведки. Выяснять, кто именно напал на них, контрразведчик предоставил полиции. Те рассматривали только две версии — либо обычные террористы, преследовавшие свои непонятные цели, то ли агенты внешних. Очевидно, полиция склонялась ко второй версии.

— Я имею в виду, как получилось так, что ты всего четырьмя выстрелами снял четверых Освободителей, а сам остался цел и невредим под плотным огнем, когда погибали бойцы? На них были доспехи, у них были штурмовые винтовки, а ты с одним пистолетом и без какой-либо защиты смог сделать то, что не удалось моим людям. Вот я и спрашиваю, как ты это сделал?

Стайрон вместе с Артуром сидели в передней части челнока, который вез их обратно в купол Бета. Рядом с ними же расположилась Цеззи. На этот раз она оторвалась от своего терминала и внимательно прислушивалась к беседе. Оставшаяся в живых пятерка бойцов осталась в задней части челнока, так что можно было говорить свободно.

— Я все-таки искусственный человек. У меня более высокая скорость реакции и способности к быстрому анализу. Я даже летаю без тактического компьютера, ты же знаешь, — ответил Артур. — Так что здесь я сделал то же самое, что делал и в пространстве. Только вместо оружия у меня был пистолет, а не малый боевой корабль.

— Не сходится, — поморщился Стайрон, — Если бы все было так просто, то еще в первый раз тебя контрабандисты не смогли бы взять. Ты бы от них просто убежал, даже без оружия. Так что есть и другое объяснение. Расскажешь?

— Ну да, есть и другое объяснение. — Артур ненадолго замолчал, подыскивая слова. — Чжилинь в одной из наших бесед заметил, что как бы ни были высоки мои способности к анализу ситуации, они все равно не могли бы опередить тактический компьютер. Так что дело тут несколько в ином.

— И в чем же? — не отставал контрразведчик.

— Чжилинь называл это частичным предвидением. Это пока только гипотеза, и подтвердить ее будет трудно. Но мне она кажется логичной. Итак, как известно, то, что увидел сновидец, является абсолютно зафиксированным событием. Именно поэтому я так боюсь заглядывать в свое близкое будущее. Слишком велик риск увидеть что-то нехорошее, которое потом неминуемо произойдет. Именно эта абсолютная предопределенность и является одновременно сильной и слабой стороной сновидца. Увиденное не изменить. Но Чжилинь предположил, что можно не видеть ситуацию, а чувствовать ее. Он пришел к выводу, что во время боя в пространстве я вхожу в состояние, близкое к медитативному. Ну, в чем-то он, наверное, прав, я в те моменты одновременно расслаблен и предельно сосредоточен. Дуглас тогда сказал, что, возможно, в этот момент я чувствую, что произойдет в ближайшие несколько минут или секунд. При этом картина мира у меня неполная, в ней нет меня самого. То есть получается, что я чувствую, что будут делать окружающие меня люди, а сам свободен в выборе действий. Повторяю, я не знаю, верна эта гипотеза или нет. Но когда на той площади перед аэропортом дело дошло до критической точки, я понял, что терять больше нечего, и попытался вызвать у себя именно то состояние, в котором я обычно нахожусь во время боя в пространстве. Наверное, это у меня получилось, так что я не волновался о своей судьбе. Понимаешь, Ричард, — оживился пилот, — в некоторые моменты мне действительно казалось, что я знаю, что будут делать эти боевики. Я знал, когда мне надо остановиться, когда пригнуться, чтобы не поймать шальную пулю и не попасть к ним на мушку. И я знал, куда стрелять. Ты же знаешь, я не слишком хороший стрелок, пистолеты явно не мое оружие. Но я знал, куда именно надо стрелять. Так что Чжилинь скорее всего был прав.

— Хорошие известия, — медленно протянул Стайрон. — А почему же раньше об этом никто не знал?

— Может быть, сновидцы об этом сами не знали, поэтому и не обращали внимания на подобную возможность. У меня все же не самая обычная профессия, возможно, именно это сочетание глубокого спокойствия и предельной концентрации с бешеным действием вокруг — наилучшее условие для проявления этого частичного предвидения. А может, это умение дается не всем сновидцам. Никто этого не знает.

— Получается, сновидцы не так уж беззащитны, — сделал вывод контрразведчик.

— Не факт, — возразил Артур. — Это, конечно, хорошее умение, но оно спасет не от всего. Скажем, Чжилиня при взрыве на челноке это бы не спасло.

— Да, согласен. Но при прочих равных условиях это тоже выигрыш.

— Стайрон, — Артур наконец решился завести разговор об окончании своего отпуска, — может быть, мне стоит все же перебраться на станцию? Как только я попал на Марс, начались сплошные проблемы.

— У тебя же еще полторы недели отпуска осталось.

— Я бы не назвал это отдыхом, — заметил Артур. — Уж лучше сидеть в пространстве, чем на планете. Ричард, ты же сам говорил, что на станции тебе меня легче охранять. Ну вот и давай туда переберемся. Ты сможешь добиться перевода тебя туда же, где я буду служить?

— Это как раз легче всего сделать. Что ж, в твоем предложении есть здравый смысл. Цеззи, ты как? С нами полетишь?

— С удовольствием, — ответила девушка. — Меня Марс тоже что-то уже начал немного раздражать. У меня такое ощущение, что эта пыль везде уже.

— Какая пыль? — не понял Стайрон. — Купола герметичны.

— Может, и герметичны, но пыль тут есть. Я ее чувствую. Хочу обратно в пространство, — заявила девушка.

— Значит, так тому и быть, — решил контрразведчик. — Там действительно будет проще. Земная орбита подойдет? — спросил он Артура.

— Нет, конечно! Мы же уже обсуждали этот вопрос, Ричард. Меня интересует только область непосредственного конфликта. К Земле внешние просто не сунутся, так что у нас остаются в качестве выбора только станции, висящие за Поясом Астероидов.

— «Феллоу»? — спросил Стайрон.

— Ой, нет, только не «Феллоу», — сморщился Артур. — Одного раза было вполне достаточно, больше нет никакого желания. А что вообще командование говорит по поводу моего назначения?

— Они не решали еще. Более того, тебе, кажется, хотели предоставить свободу выбора дальнейшего места несения службы.

— Ну вот и хорошо. Станции за Поясом Астероидов, как я и сказал. Кроме «Феллоу».

— Может быть, «Хабитейшн»?

— А что, хороший выбор. Она сейчас практически на пути от Юпитера к Марсу, так что там вполне возможны активные действия.

— Ты считаешь, что после неудачи с «Феллоу» внешние попробуют атаковать станцию «Хабитейшн»? — спросил Стайрон. — Или, может быть, ты просто это знаешь?

— Нет-нет. — Артур поднял раскрытые ладони в знаке отрицания. — У меня нет никаких точных или косвенных данных. Просто это вероятная цель.

— Ну, ты не один пришел к этому выводу. Поэтому там сейчас базируется эскадра, и если внешние пожалуют, там будет жарковато. Но не так безнадежно, как было на «Феллоу». А учитывая твои особые способности, я не склонен беспокоиться за тебя. Единственная угроза, которой нам следует опасаться, может исходить изнутри. Но это уже моя работа будет.

— Значит, мы договорились? — спросил Артур.

— Да, — подтвердил Стайрон, — мы договорились.

Никаких проблем с досрочным завершением отпуска у Артура не возникло, как и предсказывал Стайрон. Рапорт о переводе его на станцию «Хабитейшн» был подписан практически мгновенно, и теперь пилоту предстояло обживать еще один маленький кусочек света и тепла в пространстве за Поясом Астероидов. До станции их маленькая группа, состоявшая из самого Артура, Стайрона и Цеззи, добралась всего за неделю, благо курьерский корабль, который их вез, мог развивать скорость куда большую, чем обычный боевой корабль.

Когда Артур вышел из внешнего шлюза в приемный ангар, его встретил гром аплодисментов. Дезориентированный пилот несколько секунд озирался, сбитый с толку ярким светом, и овацией, а потом узнал встречающих. Те самые ребята, с кем вместе он ходил на вылеты во время обороны станции «Феллоу», встречали его. Все звено в полном составе и многие другие пилоты, которых он не знал. Артур быстро окинул взглядом помещение. Сейчас в небольшой отсек набилось не менее тридцати человек в светло-серых рабочих костюмах боевых пилотов и все они изо всех сил били в ладоши, приветствуя Артура.

— Хорошая встреча, — сказала Цеззи, выходя вслед за Артуром. Но тот уже не услышал ее реплики, потому что бросился к своим друзьям.

Все его пятеро ведомых горячо встретили своего бывшего лидера. Вырвался из дружеских объятий Артур только через пару минут, не меньше.

— Вы-то как здесь оказались? — спросил Артур своих друзей, когда они уже шли по коридору к его новой каюте.

— Да как обычно, перевели сюда все звено в полном составе. Ну, почти в полном, — ответил ему Олег, высокий широкоплечий парень. Его рост почти под два метра мог стать препятствием в карьере боевого пилота, так как людям с высоким ростом было бы трудно умещаться в кабинах файтеров и оставлять необходимый запас пространства, чтобы не удариться о стенку кабины во время маневрирования. Однако до запретной границы Олег не дотянул, чему искренне радовался.

— А вот ты как сюда попал? — спросил он Артура.

— Я просто хотел на передовую, но станция «Феллоу» меня как-то не прельщала, — дружный понимающий хохот был ему ответом, — поэтому я выбрал «Хабитейшн». Но я действительно не знал, что вы уже здесь.

— А если бы знал, то что бы сделал?

— Я бы опять выбрал эту же станцию, — ответил Артур, — но уже осознанно. Господи, парни, как же я рад, что вы здесь.

— Поверь, мы тоже рады не меньше тебя, — заверил его Олег. — Тем более, что тебя опять назначат лидером нашего звена. Так что большая шестерка снова в деле!

— Так, парни. — Артур остановился и упер указательный палец в грудь Олега. — Со мной девушка прибыла, Цеззи ван Хорн. К ней надо отнестись с максимальным уважением и много вопросов о ее прошлом не задавать, ясно?

— Ты себе наконец подружку нашел? — спросил Микаэль. Он не выделялся ростом среди своих собратьев-пилотов, как Олег, но женским вниманием этот подвижный юноша не был обделен.

— Нет, мы только друзья. Цеззи свободна в выборе своего спутника. Просто я очень многим ей обязан, потому сильно девушку не напрягать, вопросы задавать аккуратно и вообще любить и всячески жаловать, понятно?

— Мы тебя поняли, — заявил Олег и снова потащил Артура по коридору к его каюте.

Наконец звено доставило своего лидера к его новому месту жительства и оставило обживаться, взяв с Артура обещание явиться не позднее чем через час в ближайший кафетерий, чтобы отметить встречу. Так что первые двадцать минут Артур действительно обживал каюту, раскладывая личные вещи, а затем наведался к своему командованию, отрапортовать о своем прибытии.

Кабинет контр-адмирала Чака Рассела выглядел практически точно так же, как кабинет Стайрона на станции «Феллоу». Разве что каюта была немного больше. А рабочий стол, техника и пустые стены фактически копировали убранство кабинета Стайрона.

— Проходите, старший лейтенант, — кивнул контр-адмирал, когда Артур вошел в его кабинет и доложился по всей форме. — Присаживайтесь. — Рассел показал на стул, стоявший перед его рабочим столом.

Артур усмехнулся про себя, усаживаясь на предложенный стул. Почти точно так же начиналась его первая встреча со Стайроном. Интересно, контр-адмирал сок ему предложит?

— Итак, Колверт, вы решили прервать свой отпуск и раньше времени вернуться к исполнению основных обязанностей. Могу я узнать, почему?

— Сэр, свой отпуск я проводил на Марсе, и там у меня возникло несколько инцидентов. Я решил, что это не соответствует моему представлению об отдыхе, и принял решение вернуться на передовую, сэр.

— Колверт, ну что вы, право слово, как пехота какая-то, через слово своих «сэров» вставляете?

Ага, подумал Артур, командование попалось вполне вменяемое. Четкое следование уставу при общении с вышестоящими офицерами буквально насаждалось в пехотных частях, но летный состав так же подчеркнуто старался поддерживать некоторую неформальность общения. Все знали, что в случае чего в бой пойдет каждый пилот, включая самое высокое командование. И погибать, если так выпадет жребий, тоже будут все вместе. Именно это осознание общности и создавало правильный моральный климат в летных частях.

— Простите, контр-адмирал, ко ведь никогда не знаешь заранее, какой именно стиль общения предпочитает твое новое командование.

— А что, часто встречались буквоеды, цепляющиеся за каждую формальность?

— Вообще-то нечасто. — Артур уже расслабился и стал говорить вполне свободно. — Но такие бывали..

— Это где, если не секрет? — удивился Рассел.

— Еще в училище, контр-адмирал.

— Ну, там это вполне оправданно. Я уж думал, в какой-нибудь боевой части такие порядки завелись. Итак, — контр-адмирал Рассел вернулся к первоначальной теме, — могу ли я услышать несколько подробнее о причинах, которые заставили прервать вас законный отпуск?

— Если коротко, то это похищение меня контрабандистами из Пояса Астероидов и нападение каких-то психов, кажется, агентов внешних, на меня.

— Это та самая битва в куполе Гамма? — проявил осведомленность Рассел. — Но вы же, кажется, жили в куполе Бета. Что же вы делали в другом куполе, да еще и под прикрытием целой группы?

— Боюсь, что я не могу ответить на этот вопрос. К сожалению, вынужден рекомендовать вам обратиться с ним к майору Стайрону.

— Который мягко пошлет меня, заявив, что операция была секретна. Что ж, чем вы занимались там, внизу, это, строго говоря, действительно не мое дело. Просто для обычного пилота у вас как-то слишком много приключений, не находите, Колверт?

— Может быть, это и будет нескромно с моей стороны, но я все же не самый обычный пилот.

— Что верно, то верно, — отметил Рассел. — Это действительно многое объясняет. Сначала вас выкрали контрабандисты, чтобы получить обещанную награду, потом эти агенты внешних пальбу в куполе устроили. А все из-за прошлых личных заслуг. По правде говоря, я рад, что вы выбрали именно эту станцию для дальнейшего несения службы, Колверт. Тем более, что тут ваше бывшее звено в полном составе находится. У вас не будет никаких возражений, если я снова назначу вас лидером этого звена?

— Это было бы просто замечательно, — согласился Артур. — Я полностью доверяю этим ребятам и они доверяют мне.

— Вот и отлично. Значит, сегодня вы занимаетесь своими делами, а завтра уже приступаете к выполнению своих обязанностей. Ну, Колверт, более я вас не задерживаю. Приятно было познакомиться.

— Взаимно, контр-адмирал, — ответил Артур, поднимаясь на ноги, — поверьте мне, взаимно.

Сразу из кабинета контр-адмирала Артур направился в кафетерий, где его ждали друзья. Те встретили его одобрительными возгласами.

— Ну как, познакомился уже с шефом? — спросил Артура Микаэль.

— Да, у нас была небольшая беседа, — ответил Артур, усаживаясь за столик. В руку ему тут же всунули высокий бокал с пивом.

— Нормальный он мужик, правильный, — прокомментировал Олег.

— Вы вот что мне расскажите, — Артур сделал небольшой глоток и отставил бокал в сторонку, — какая тут общая обстановка?

— Нормальная рабочая обстановка, — ответил Ким. Из всех членов звена Ким имел самый маленький рост. Однако невысокий смуглый парень являлся обладателем самой мощной мускулатуры из всей их шестерки. — Тут везде развешаны наблюдательные спутники. Висят себе тихо в пассивном режиме, информацию собирают. Чтобы до нас добраться, внешним придется идти сюда на инерционном ходу. А это долго слишком, время все же на нас больше работает, у нас ресурсов побольше, земные верфи работают постоянно, уже совсем скоро линкор один должен выйти и несколько крейсеров. Так что особой угрозы не предвидится. А если внешние так наивны, что пойдут с ускорением, демаскируя себя, мы их встретим как следует заранее.

— То есть курорт?

— Ну, не такой уж курорт, все же многие считают, что после того, как им не удалось захватить «Феллоу», следующий удар внешние нанесут именно сюда. Мы просто подготовились как следует.

— Ладно, с делами будем разбираться позже. А сейчас, парни, давайте отдыхать. У меня последний свободный день, и я чертовски рад, что проведу его с вами.

На следующий день, когда Артур стоял в ангаре и изучал свою новую машину, а также знакомился с обслуживающим ее техником, по громкой связи раздался сигнал сбора пилотов в конференц-зале, где обычно проводились короткие брифинги.

— Позже увидимся, — кивнул Артур женщине средних лет в комбинезоне техника, которая до этого отвечала на вопросы пилота по поводу состояния его нового файтера, и отправился в конференц-зал. Когда он пришел туда, оказалось, что место ему уже заняли пилоты его звена, что позволило Артуру усесться в первых рядах. Обычно в зале сидело не более двадцати человек, но сейчас почти весь летный персонал собрался в этом помещении, и мест едва-едва хватило на всех. На подиуме стоял сам контр-адмирал Рассел.

Дождавшись, когда в зал войдут последние члены летного состава, Рассел начал свою речь.

— Добрый день, джентльмены. Час назад наша станция получила сообщение, которое я и должен озвучить. Почти каждый из вас сталкивался в свое время с контрабандистами. Как выяснилось, эти преступники все же смогли договориться друг с другом и совершенно недавно распространили заявление о своем суверенитете и независимости, провозгласив Пояс Астероидов своим государством. Границы они обозначили весьма нахально, я бы сказал, включив в них и те четыре станции, что висят между Поясом и Юпитером. Включая, разумеется, и станцию «Хабитейшн». Таким образом, вместо одного противника у нас появляется два. Разумеется, я не считаю, что наше положение становится опасным. Ничего подобного. Несмотря на то, что контрабандисты не обладают мощным флотом, нам все же следует учитывать возможность их атаки, ведь не зря же они включили станцию «Хабитейшн» в ту область, на которую претендуют.

К сожалению, у нас практически не осталось запаса наблюдательных спутников, потому с сегодняшнего дня вводятся патрульные вылеты. В патруль будут выходить корабли класса «Призрак» в сопровождении звена файтеров. Этого нам хватит, чтобы прикрыть свой тыл.

Также скорее всего на некоторое время будет нарушено снабжение станции, но у нас достаточно много запасов, так как мы учли историю блокады «Феллоу», поэтому нарушение регулярного сообщения с базой нам не принесет каких-либо проблем.

Теперь об официальной реакции Федерации. Естественно, позиция Федерации в отношении контрабандистов не поменялась только оттого, что те заявили о своем суверенитете. Как только мы заключим мир с Альянсом, будет проведена полномасштабная операция по очистке Пояса Астероидов от пиратских поселений. Но пока что мы не в состоянии этого сделать, так как нет никакой возможности распылять силы на два фронта. Фактически сейчас каждая из четырех приграничных станций стала анклавом. А потому вводится патрулирование и постоянное боевое дежурство в диспетчерской.

На этом я, пожалуй, закончу. Я прошу вас воздержаться от вопросов, так как у меня сейчас чрезвычайно мало времени. Следите за информационными сообщениями и вы все узнаете сами.

Закончив свое сообщение, контр-адмирал Рассел быстрым шагом покинул конференц-зал. Озадаченные пилоты, обсуждая произошедшее, тоже вышли из помещения.

— Ну, и что ты думаешь по этому поводу? — спросил Артура Олег.

— Я думаю, что эти уроды подгадали время, чтобы ударить нам в спину, — ответил Артур. — Знают, что сейчас мы не станем драться на два фронта, вот и решили попытать счастья. Но если кого-то интересует мое мнение, то я скажу, что это они сделали зря. Сидели бы себе не высовываясь, и их бы долго еще не трогали. Олег, ты ведь сам патрулировал Пояс, ты знаешь, что перед нами никогда не ставилась задача вычистить его полностью. А ведь я больше чем уверен, у разведки давно были точные координаты всех их баз. Просто их существование было выгодно кое-кому. Дешевая руда позволяла закрывать глаза на то, что время от времени то у одной корпорации, то у другой исчезали корабли. Но после этого финта никто больше их терпеть не станет. Так что кэп Рассел прав. Как только мир с внешними будет заключен, мы разберемся с Поясом.

— Мир с внешними? — переспросил Олег. — То есть, ты полагаешь, что победы не будет? Мы просто не даем себя захватить, да?

— Ну а разве не так? Я не считаю, что Земля подорвала «Аутспейс», но мое мнение внешних не волнует. Они полны решимости забрать все базы себе. А Федерация вряд ли пойдет на полномасштабную войну. Скорее всего будет просто заключен мир, и противоречия перейдут в экономическую плоскость. Но с контрабандистами договариваться никто не будет. Ладно, парни, мне надо отлучиться.

С этими словами Артур свернул в другой коридор. Он точно знал, кто сможет рассказать ему все необходимые подробности.

Когда пилот вошел в кабинет майора контрразведки Ричарда Стайрона, тот сидел за рабочим столом, внимательно читая сводки с экрана своего рабочего терминала.

— Привет, — сказал Артур, закрывая за собой дверь.

— И тебе того же, — рассеянно ответил Стайрон, не отрывая глаз от экрана.

— Я не вовремя? — спросил Артур, не спеша подходить к столу.

— Да нет, все нормально. — Стайрон наконец-то поднял на него глаза и сделал рукой приглашающий жест. — Проходи.

Артур уселся в кресло, стоявшее у рабочего стола напротив самого Стайрона.

— Подробности расскажешь? — коротко спросил пилот.

— Расскажу обязательно, — подтвердил Стайрон. — Итак, Рассел сделал официальное заявление. А вот что знаю я. Разведка теперь почти уверена в том, что взрыв на «Аутспейсе» был подстроен агентами контрабандистов. Мы с тобой и раньше обсуждали эту гипотезу, если помнишь. Конечно, доказательств как не было, так и нет, но очень уж все гладко складывается. То же самое, кстати, сейчас думают и внешние, что нам только на руку. Они гораздо сговорчивее будут.

— Кстати, о сговорчивости. Рассел обмолвился о заключении мира. Это как понимать?

— У руководства Федерации есть официальная, но не афишируемая позиция. Наша война будет сугубо оборонительной. Те станции, что отделились, пусть себе остаются суверенными. Федерация не против. Как только они решат, что кораблей у них осталось слишком мало, тут же пойдут на переговоры. Мир экономически более выгоден Федерации, чем Альянсу. Если бы Альянс действительно смог захватить все станции, прижав Федерацию к поверхности планет, тогда бы он имел все возможности диктовать свои условия. А в текущей ситуации у нас больше ресурсов и развиваться мы будем быстрее. В конце концов, внутри системы расстояния между станциями и планетами просто меньше, чем на внешних планетах, это тоже немалый плюс. Поэтому сейчас мы будем защищать внешние станции, следить, чтобы ударные группировки Альянса не просочились к внутренним системам, и выжидать.

— И все?

— И все, — авторитетным тоном заявил Стайрон. — Вот если бы Альянс объединился с контрабандистами, тогда бы нам пришлось тяжело. Блокада всех четырех внешних станций плохо бы сказалась на их обороноспособности. Но Альянс не будет их союзниками.

— Почему? — спросил Артур.

— Во-первых, потому что в Альянсе тоже отлично понимают, что именно контрабандисты могли взорвать «Аутспейс». У них был и повод, и возможности. А во-вторых, контрабандисты своим заявлением явно дали понять, что тоже претендуют на четыре станции, висящие между Поясом и системой Юпитера. Так что мы стали лакомым кусочком. Ты, кажется, хотел на передовую? Ну так ты на нее попал.

— Я рад этому, — абсолютно серьезно ответил Артур. — К контрабандистам у меня свой личный счет имеется.

— Вот и замечательно, — кивнул Стайрон. — Кстати, ты в курсе, что завтра твое звено в патрулирование вылетает?

— Еще нет.

— Теперь уже да, — усмехнулся контрразведчик. — Будете «Призрака» сопровождать. У нас их тут всего два. Так что каждый из этих кораблей сейчас на вес золота. Без них было бы совсем трудно, так как развернуть сеть слежения еще и в сторону Пояса мы просто не сможем. Так что «Призраки» теперь наши единственные глаза и уши на внутренней стороне системы.

— Резюмируем, — решил подвести итоги короткой беседы Артур. — Наша задача просто отстоять внешние станции, чтобы и внешние, и контрабандисты обломали об нас зубы и истощили ресурсы. А затем уже предоставим внешних самим себе и будем вплотную разбираться с Поясом Астероидов.

— Ну да. — Стайрон опять кивнул. — Так что работы будет в ближайшем будущем достаточно много.

— Этого-то я как раз не боюсь, — вздохнул Артур.

— А чего же ты тогда боишься?

— Не столько боюсь, сколько опасаюсь. Я опасаюсь встретить на станции Освободителя какого-нибудь.

— Я за этим присмотрю, — пообещал Стайрон. — Меня вот больше беспокоят агенты внешних. Строго говоря, они тут наверняка есть. И мне не хотелось бы узнать, что кто-нибудь из пилотов подорвался в пространстве только из-за обычной мелкой диверсии. Но это уже моя работа и моя головная боль.

— А Освободителей теперь можно не бояться? — скептически спросил пилот,

— Можно не бояться, — подтвердил Стайрон.

— Это еще почему?

— Потому что Хранителей тут очень много. Мы очень плотно насытили персонал станции своими агентами. Фактически почти все время рядом с тобой будет кто-то из моих людей. Так что охрана будет на высоком уровне.

— Хм. Что, и в звене моем кто-то из вас есть? — удивился Артур.

— Нет, в твоем звене Хранителей нет. Но в пространстве ты и сам за себя можешь постоять. Там тебе уж точно никакая охрана не нужна.

— Ну что ж, общая картина стала более понятной, Спасибо за рассказ. У тебя, наверное, в связи с этим работы стало невпроворот.

— Это еще мягко сказано, — с чувством сказал Стайрон, откидываясь на спинку кресла.

— Тогда не буду тебя больше отвлекать. — Артур встал со стула. — И еще раз спасибо.

— Да не за что, — ответил контрразведчик, уже уткнувшись в свой экран.

На следующий день, как и говорил Стайрон, звено Артура вышло на патрулирование. Из-за того, что почти все разведывательные спутники были выведены на внешнюю сторону станции, чтобы собирать информацию о приближении ударной группировки Альянса, если таковая объявится в локальном пространстве станции «Хабитейшн», область пространства, обращенная к Поясу Астероидов, осталась без должного наблюдения.

Строго говоря, засечь боевой корабль может быть достаточно трудно. Полное радиомолчание и корпус, практически не отражающий радиоволн, делают корабль почти незаметным. Но всегда есть парочка возможностей. Во-первых, если корабль идет хотя бы на самой малой тяге, всегда есть выхлоп, который можно заметить. Если же все двигатели отключены и корабль идет инерционным ходом, остается только надеяться на то, что он пройдет через сектор визуального обзора какого-нибудь разведывательного спутника и корпусом закроет хотя бы одну звезду. Это даст небольшой шанс вычислить его и определить вектор инерционного движения.

Но инерционный ход — это слишком медленно, и если его используют, то только тогда, когда корабль уже совсем близко подобрался к своей цели. А до этого момента использование двигателей просто неизбежно. И значит, всегда есть шанс засечь противника.

Так как развернуть полномасштабную наблюдательную сеть в направлении Пояса Астероидов станция «Хабитейшн» не могла, оставалось только патрулирование. Для этого в полет выходил разведывательный корабль класса «Призрак». Если обычные корабли можно было засечь четко направленным радарным излучением, от которого не спасали даже поглощающие корпуса, то с «Призраком» и этот прием не проходил. Это был самый настоящий корабль-невидимка. Только если «Призрак» включал свои двигатели, его могли случайно заметить. Но в остальном это был идеальный невидимый корабль.

И в дополнение к своей невидимости, разведывательные корабли класса «Призрак» обладали просто огромным набором самых разнообразных сканеров. Возможности одного корабля были сравнимы с целой группой наблюдательных спутников. Именно поэтому оба «Призрака» несли посменное дежурство.

Единственная проблема была в том, что несмотря на огромные возможности по поиску вражеских кораблей, космос был еще больше. Как бы широко ни раскидывал свои сети «Призрак», всегда за пределами действия его сенсоров оставался огромный кусок пространства. И даже датчики «Призраков» не всегда могли засечь корабли, идущие инерционным ходом. В истории военных действий в пространстве уже были случаи, когда внезапно появлявшиеся в непосредственной близости боевые корабли сжигали невезучего «Призрака», который позволил себе использование двигателей рядом с невидимым противником. Увы, маленький разведывательный корабль не мог составить серьезной конкуренции в бою даже обычному эсминцу. Именно поэтому в полете его сопровождало звено файтеров. Если враг вынырнет под самым носом, файтеры должны будут сковать его боем на несколько минут, дав «Призраку» возможность сообщить о противнике, изменить курс и лечь в инерционный полет. А уже после этого пилоты файтеров могут отходить к основным силам. Если смогут, конечно. У одного звена файтеров, напоровшегося на целую ударную группировку из нескольких боевых кораблей, не было ни единого шанса. Все, что они могли сделать, так это спасти дорогостоящий «Призрак» ценой своих жизней.

Впрочем, подобного инцидента еще ни разу не происходило, поэтому никто из пилотов не задумывался слишком сильно на эту неприятную тему. Все полностью доверяли чутью экипажа разведывательного корабля и мощности его сенсоров, уповая на то, что «Призрак» первым заметит неприятельские корабли, если они вообще появятся в этом секторе пространства.

Сейчас «Призрак» шел как раз в режиме инерционного полета. До этого разведывательный корабль вместе со своим эскортом целый час шли под серьезным ускорением, чтобы как можно дальше отойти от самой станции. А теперь, когда час перегрузок закончился, корабли просто летели по инерции в заранее выбранном направлении, двигаясь в сторону Пояса Астероидов. Сейчас Артур просто висел в центре своей сферической кабины. Картинки из диспетчерской им никто не транслировал, так как сами радары станции не могли засечь ни «Призрак», ни эскортирующее его звено файтеров. Вместо столь привычного анимационного изображения пилоты получали от своих ассистирующих компьютерных систем всего лишь визуальную информацию. Но это было просто скучно. Звезды, станция «Хабитейшн» да широкая полоса Пояса Астероидов, из-за которой выглядывал краешек Солнца. Станция «Хабитейшн» располагалась не точно в плоскости эклиптики, а немного над ней, что позволяло ей получать необходимое количество солнечной энергии.

Самым трудным для Артура было сохранять концентрацию и не засыпать. Амортизирующий гель, заполнявший кабину, служил отличным защитным средством во время активного маневрирования. Но во время инерционного полета он становился идеальной постелью. Артур просто парил в центре кабины. Никакого движения ни внутри, ни снаружи. Картина, которую ему транслировала ассистирующая компьютерная система, практически не менялась. Звезды оставались на месте, яркие точки, обозначающие расположение разведывательного корабля и остальных пяти членов его звена, тоже не двигались. В инерционном полете все корабли сохраняли свое расположение относительно друг друга. Единственной движущейся деталью обстановки была сама станция «Хабитейшн».

Два «Призрака» посменно дежурили в пространстве, прощупывая его датчиками. На каждую смену уходило двенадцать часов. Один час требовался для выхода на позицию, девять часов инерционного полета и еще два часа для возврата обратно к станции. И если пилотам файтеров было легче, так как им приходилось выходить на патрулирование один раз за двое суток, то экипажам «Призраков» было не в пример тяжелее. У них двенадцатичасовая смена проходила каждый день. Видимо, экипаж на кораблях как-то менялся, потому что представить себе подобный график работы Артур просто не мог. Ни один человек не смог бы ежедневно проводить по двенадцать часов в пространстве за напряженной работой по обслуживанию сенсоров.

Артур поймал себя на мысли, что он бы с удовольствием сейчас перекинулся словечком-другим со своими ведомыми, но полное радиомолчание не позволяло и этого. Патрулирование было просто скучным занятием. А если учесть, что в любой момент со стороны Пояса могли появиться корабли контрабандистов, то еще и опасным. Это сочетание скуки и возможной опасности просто выматывало Артура во время полета.

Поэтому когда девять часов инерционного полета истекли, он с радостью активировал маршевые двигатели и вместе со всеми отправился к станции. Даже постоянная перегрузка, хоть и не такая сильная, как в начале патрулирования, когда корабли только выходили на позицию, была лучше, чем это невыносимое ожидание.

Выходя из душевых кабин, где пилоты смывали с себя остатки амортизирующего геля, члены звена Артура делились друг с другом впечатлениями.

— Это у меня первый раз такое долгое патрулирование было, — заметил Ким, натягивая брюки. — До этого даже в училище такого не было. Четыре часа — максимум. А здесь я думал, что с ума сойду.

— Не ты один, — ответил ему Олег. — Висеть девять часов в желе и ничего не делать, это то еще развлечение. Уму непостижимо, как я выдержал.

— Я, кстати, знаю, что надо сделать, — вступил в беседу Микаэль. — Надо немного взломать бортовой компьютер и добавить в меню, скажем, шахматы. Тогда будем сочетать приятное с полезным. Летишь себе, никого не трогаешь, в шахматы играешь,

— А по возвращении тебя вызовут к Расселу и там ты совместишь неприятное с бесполезным, — вернул Микаэля на землю Олег. — Кэп тебе внятно объяснит, что бывает с теми, кто взламывает бортовые компьютерные системы.

— Но надо же что-то придумывать, — не отступал Микаэль. — Это же уму непостижимо, девять часов ничего не делать. Тут даже полет на ровной тяге с постоянным ускорением я ждал как манну небесную. Хотя перегрузку никак нельзя назвать моим любимым развлечением. Второй раз я такого не выдержу.

— Выдержишь, — ответил ему Артур. — Все мы выдержим. Потому что выбора другого нет, как это ни прискорбно. Так что, парни, расслабляйтесь и набирайтесь новых впечатлений. Через тридцать шесть часов следующий вылет. — И под разочарованное гудение пилотов Артур вышел из раздевалки.

Монотонные вылеты на патрулирование так и продолжались. Раз в двое суток звено Артура выходило в полет и следовало как привязанное за «Призраком», который обшаривал своими сенсорами тот или иной участок пространства в поисках кораблей контрабандистов. Никаких новостей об изменении ситуации не поступало. Станция жила в обычном режиме, ожидая нападения как с внешней стороны системы, так и с внутренней.

Пилоты, впрочем, считали, что если первыми к ним нагрянут именно контрабандисты, то схватка будет легче, чем с ударной группировкой Альянса Внешних Планет. Все же на стороне Альянса воевали их бывшие коллеги, прошедшие точно такую же выучку, а в командах кораблей контрабандистов профессиональных военных было мало.

Сама станция была защищена вполне хорошо. Помимо четырех звеньев файтеров и двух «Призраков», базирующихся на самой станции, неподалеку от нее висели в пространстве один линкор и три крейсера. Корабли соблюдали полное радиомолчание и не делали никаких движений, чтобы не выдать себя проблеском маневровых двигателей. Если к станции подойдет чья-либо ударная группа, появление из ниоткуда четырех боевых кораблей будет для нее неприятным сюрпризом.

А пока станция просто жила. Люди работали, ученые из исследовательских отделов тех корпораций, что арендовали помещения на станции «Хабитейшн», продолжали свою деятельность, пара производственных модулей продолжала функционирование. То, что в системе идет война, еще не означало, что жизнь заканчивается. Наоборот, война всегда была хорошим стимулом для экономики, и корпорации стремились выжать из ситуации все, что можно. А если станция все же будет захвачена Альянсом или контрабандистами… Что же, это разумный и просчитанный риск.

Так что люди работали, отдыхали, встречались, беседовали, влюблялись и расходились. А пилоты малых боевых кораблей жили в постоянном ритме. Один раз в двое суток вылет на двенадцатичасовое патрулирование, а затем тридцать шесть часов отдыха. Каждый пилот стремился как можно ярче провести это время, чтобы было потом что вспомнить во время монотонного и нудного инерционного полета. Десять часов бездействия это не шутки, это действительно много.

Сам Артур к концу первой недели своего пребывания на станции «Хабитейшн» уже втянулся в этот ритм. Он перестал ожидать неприятных сюрпризов, как было на Марсе. Спокойный размеренный ритм жизни на станции подходил ему как нельзя лучше. Здесь все было знакомо и привычно. Коллеги-пилоты, постоянный распорядок дня и никаких ненужных контактов. Артур встречался только с теми людьми, кто был ему приятен. Регулярно Артур наведывался к Цеззи, которую Стайрон поселил неподалеку от той части станции, что была отведена военным.

Артур знал, что официально Цеззи была оформлена Стайроном как консультант контрразведки. Она, естественно, не могла поступить на службу, но и сама не желала этого. Девушку вполне устраивал ее статус. Она занималась, как и прежде, обеспечением информационной безопасности, а по сути, собирала информацию об обитателях станции, стараясь вычислить агентов Освободителей.

Именно об этом она рассказала Артуру, когда тот в очередной раз навестил ее.

— Ты представляешь, — со смехом сказала девушка, — нашла я одного подозрительного товарища. Работает он на какую-то мелкую фирму. Нашла я его зарплату. Сравнила с его тратами — не сходится. Тратит он больше. Ну ладно бы, если бы это за один-два месяца такое расхождение было. Можно понять человека, решил немного оттянуться, устроить себе небольшой праздник и потратить деньги из запасов. Так ничего подобного, оказывается, он уже полгода так живет. А зарплата у него совсем невелика, чтобы так вот себе позволить жить.

Села я ему на хвост, начала внимательно смотреть на записи камер слежения. Надо же узнать, с кем он встречается, на что деньги тратит. Засекла, что регулярно с одним и тем же мужчиной встречается. А еще, что помимо обычного счета, на который ему зарплата переводится, у него еще один есть. И так хитро устроено, что оттуда на его обычную карточку мелкими порциями деньги переводятся. Ну, почему мелкими порциями, это понятно, светиться не хочет. Любая крупная транзакция всегда будет отслеживаться, а так он остается вне поля зрения финансовой разведки его работодателей.

В общем, ясно, как белый день, у этого товарища есть еще одна жизнь. Я собрала всю информацию, что накопала, и понесла ее к Стайрону.

— И что Ричард сказал? — спросил Артур.

— А он внимательно посмотрел на все мои записи и выкладки, хмыкнул и говорит, дескать, отлично я работаю. Вот только этот человечек оказался Хранителем. Я просила его, чтобы он мне выдал списки всех его людей, чтобы я на них не отвлекалась, так он отказался. Говорит, что не нужно. Дескать, если я кого-то вычислю, это повод законспирировать человека еще сильнее. А что по мне, так тут половину станции как следует проверять надо. Стайрон, кажется, говорил, что тут уже контрразведка хорошо поработала, но что-то мне это не нравится. Все равно слишком много людей, которые могут стать объектами, моего пристального внимания.

— То есть ты считаешь, что тут не все так чисто, как говорил Стайрон?

— Абсолютно верно, — кивнула Цеззи. — Так что будь осторожен.

— И чего же мне бояться?

— Ну, техника твоего я уже проверила. Пилотов тоже, все, кажется, чисты. Так что в пространстве тебе опасаться нечего. Файтеры находятся под постоянным наблюдением, и никто диверсию устроить не сможет.

— Ты так говоришь, как будто бы наблюдение это нельзя обмануть.

— Можно, — легко согласилась Цеззи. — Вполне можно. Вот только я тоже знаю, как это делается, и предприняла собственные меры предосторожности. Так что я абсолютно серьезно говорю, в пространстве ты можешь не опасаться аварии или удара в спину от коллег. Если нас и ждут проблемы, то только здесь, внутри станции. Стайрон хоть и насытил ее своей агентурой, но я просто чувствую, здесь кто-то еще есть.

— Ты Стайрону-то об этом говорила? — спросил уже всерьез обеспокоенный Артур.

— Говорила, конечно, — пожала плечами девушка.

— И что он?

— Пообещал усилить твою охрану. Да и в конце концов, я же у него не единственный аналитик. У него вон штатных аналитиков уйма, пусть они тоже работают. Но так или иначе, что-то мне здесь не нравится. Я еще не знаю что, потому и работаю безвылазно. Очень, знаешь ли, мне не нравятся ситуации, когда я чувствую возможную проблему, а вытащить ее на свет не могу. Это меня несколько нервирует.

Артур проникся беспокойством Цеззи. Если аналитик не в состоянии вычислить возможную угрозу, может быть, снова пришло время попробовать возможности сновидца? После того, как Артур перебрался на станцию, он перестал пытаться заглянуть в свое ближайшее будущее, так как ему никогда не нравилась эта идея. Он все еще боялся увидеть что-то опасное или неприятное. «Если я этого не вижу, этого еще не существует», — повторял он себе. Но сейчас Артур решил рискнуть. И в ближайший же вечер, улегшись в постель, снова нарисовал себе тот циклопический механизм всеобщих взаимосвязей, а затем попытался отыскать в нем себя. Сон пришел немедленно.

Перед терминалом сидел мужчина средних лет в серой одежде техника. На рабочем столе было установлено сразу три экрана, но мужчина лишь рассеянно переводил взгляд с одного экрана на другой, не прикасаясь к клавиатуре. Техник сидел расслабленно, откинувшись на спинку стула. Рутина его работы, если можно было назвать работой рассматривание экранов, предоставлявших какую-то информацию мужчине, видимо, совсем достала техника. Это можно было легко определить по его предельно скучающему выражению лица.

Внезапно техник выпрямился. Казалось, он принюхивался к чему-то. Наконец он встал с кресла и нагнулся к экранам. Видимо, то, что показывал ему терминал, не удовлетворило техника и он действительно начал нюхать воздух в каюте. Так, следуя за запахом, он подошел к стене, к которой примыкал его рабочий стол. После двух минут напряженного ползания вдоль нее техник решился и отодвинул рабочий стол в сторону, освобождая себе доступ. Из заднего кармана серых брюк мужчина достал отвертку с тонким и плоским жалом. Поколдовав минуту у стены, техник снял одну из стенных панелей, обнажив содержимое технологического туннеля, который проходил в этом месте.

Уже когда техник снимал панель, он убедился в правильности своих опасений. Из технологического туннеля повалил дым. Потрясенный мужчина попробовал отодвинуть рукой пучок разноцветных проводов и световодов, чтобы заглянуть внутрь туннеля, но как только он наклонился к открытой нише, оттуда плеснуло пламя прямо ему в лицо.

Артур проснулся. Сон ему очень не понравился, и это было еще мягко сказано. Очевидно, что он видел во сне либо станцию, либо корабль, на котором начался пожар. Пожар в пространстве это даже не плохо. Это просто страшно. А уж почему не сработала система автоматического пожаротушения в том месте, которое видел Артур в своем сне, было совсем непонятно. И это было еще не самое плохое.

Артур точно помнил, что вечером он собирался попробовать увидеть свое собственное ближайшее будущее. Его обеспокоило то, что рассказала ему Цеззи, и поэтому он решил немного подстраховаться. Вот и подстраховался на собственную голову. Неужели пожар, который Артур видел во сне, произойдет на станции «Хабитейшн»? Пилот зябко передернул печами. Открытый огонь на станции — это просто ночной кошмар для всех ее обитателей. А если учесть, что во сне он увидел самый настоящий взрыв, то становится еще страшнее. Любой огонь, любой очаг возгорания должен быть задушен аварийной противопожарной системой в зародыше. Однако там, во сне, этого не случилось.

Артур быстро одевался. Прежде всего необходимо увидеться со Стайроном и рассказать ему о сновидении. Контрразведчик сможет принять необходимые меры. Предотвратить пожар, конечно, не удастся, раз Артур его видел, но можно еще локализовать его, не дать распространиться.

Пилот быстрым шагом шел по коридорам станции. Каюта Стайрона располагалась совсем рядом с его кабинетом, так что идти оставалось уже совсем недалеко. Однако дойти до его каюты Артур не успел. Освещение коридоров внезапно мигнуло красным светом и ожила громкая связь.

— Внимание! Нештатная ситуация на девятом техническом ярусе. Всему персоналу ярусрв с восьмого по десятый предписывается в течение десяти минут покинуть помещения и эвакуироваться на соседние ярусы. Повторяю!

Ну вот, теперь Артур знал точно, что он действительно видел эпизод из ближайшего будущего, который имеет к нему непосредственное отношение. Под нужды вооруженных сил на станции «Хабитейшн» были отданы шестой и седьмой ярусы, так что самого Артура сообщение не касалось. Пока не касалось.

Артур перешел на бег. Теперь уже передать сообщение Стайрону о сновидении было жизненно необходимо. Не больше минуты ему потребовалось, чтобы выскочить к каюте контрразведчика. Стайрон в этот момент сам вышел из своей каюты и направлялся в свой рабочий кабинет.

— Я к тебе, — заявил Артур, выравнивая дыхание.

Стайрон только молча кивнул в направлении уже открытой двери кабинета. Войдя в кабинет вслед за Артуром, Стайрон первым делом развернул к себе экран своей рабочей компьютерной системы, чтобы ознакомиться с ситуацией.

— Я… — Артур не успел начать говорить, как Стайрон предупреждающим жестом заставил его замолчать. Очевидно, контрразведчику требовалось время, чтобы ознакомиться с последней информацией по поводу нештатной ситуации, возникшей на станции «Хабитейшн». Пока Артур нетерпеливо переминался с ноги на ногу, Стайрон быстро пробегал глазами строчки сообщений.

— Значит, пожар. — Контрразведчик выпрямился и посмотрел на Артура. — Хорошо еще, наши отсеки не захвачены.

— Я видел этот пожар, — сразу перешел к главному пилот.

Стайрон чуть нахмурился и уселся в свое рабочее кресло. Артур воспользовался обычным стулом.

— Я решил снова попробовать увидеть свое близкое будущее. А во сне я увидел, как начинался пожар где-то на станции или на корабле. Проснулся, а тут и объявление о нештатной ситуации. Так что скорее всего я видел начало пожара у нас тут, на девятом ярусе.

В этот момент дверь кабинета Стайрона открылась и в помещение вошла Цеззи. Было видно, что девушка еще не проснулась как следует и, кажется, даже умыться не успела.

— Так, очень интересно. — Стайрон чуть почесал затылок. Пока он раздумывал, Артур повернулся к девушке.

— Привет, Цеззи, — сказал пилот. — Извини, доброго утра пожелать не могу, оно не слишком хорошо началось.

— Так. — Стайрон снова выпрямился, демонстрируя готовность к быстрому принятию решений и немедленному их воплощению. — Вы оба идете со мной в тактический центр.

По пути Стайрон объяснял им ситуацию.

— Возгорание на девятом ярусе. Где точно оно произошло, пока что неизвестно. Почему не сработала система автоматического пожаротушения, тоже пока не ясно. Так как на девятом ярусе находится большая часть технических помещений, управление станцией перенесено в тактический центр. Девятый ярус сейчас полностью эвакуирован, так как там сильное задымление. Из-за того, что ярус является техническим, там проходит чертова уйма коммуникационных каналов и его нельзя полностью загерметизировать. То есть все те проходы и коридоры, где мог распространиться огонь, давно закрыты, но всегда остаются еще технологические туннели, которые полностью загерметизировать нельзя, так как придется обрезать все кабели, которые там проходят. А это грозит ещё большей потерей контроля над станцией.

— Ещё большей потерей контроля? — переспросила Цеззи. — То есть уже сейчас контроль не полный?

— Все верно, — подтвердил Стайрон, ускоряя шаг. — Если бы все было в норме, зачем бы потребовалось переносить управление в тактический центр.

— Но это не так уж страшно, — вставил свою реплику Артур. — Большая часть систем жизнеобеспечения в состоянии работать в автономном режиме.

— О жизнеобеспечении пока никто и не говорит, — ответил Стайрон, шлепал ладонью по идентификационной пластине у двери тактического центра. Цеззи и Артур прошли вслед за контрразведчиком в помещение.

Чем-то тактический центр напоминал рубку обычного крейсера. Только размеры его были немного поменьше. А вместо окружающего станцию пространства на экраны были выведены схемы самой станции. На одном из больших экранов была отображена вся станция целиком в разрезе. Артур обратил внимание, что девятый и десятый ярусы помечены красным цветом, а соседние восьмой и одиннадцатый ярусы были маркированы желтым.

— Система мониторинга на девятом и десятом ярусах полностью выбита, — пояснил Стайрон. — С прилегающих ярусов персонал эвакуирован, и мониторинг показывает увеличивающееся задымление. Цеззи, твое место вот здесь, — Стайрон повернул к девушке рабочее кресло перед одной из консолей, — я буду сидеть за соседним терминалом. Артур, ты остаешься рядом с нами.

— Цеззи здесь работать будет, это понятно. А вот я здесь совершенно точно лишний, — заметил Артур.

— Мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты рядом, — пояснил контрразведчик.

Пока Артур выяснял свой статус в тактическом центре, Цеззи уже уселась на свое рабочее место и начала читать сводки одновременно комментируя их, чтобы свести в курс дела Артура и Стайрона.

— Итак. Первые сигналы о задымлении получены всего полчаса назад. Система раннего оповещения не сработала, о пожаре и задымлении доложил один из техников. Сначала был эвакуирован полностью девятый ярус. Увы, часть помещений уже была недоступна, и, возможно, среди технического персонала есть жертвы. Местонахождение по крайней мере трех человек неизвестно. Предполагается, что они находились рядом с очагом возгорания и могли просто погибнуть. Помимо системы мониторинга также была выбита система автоматического пожаротушения. Огонь, предположительно, распространяется по технологическим туннелям. Именно поэтому стандартный способ аварийного пожаротушения здесь не пройдет.

Артур знал, что если отказывает система автоматического пожаротушения, то отсек, в котором возник пожар, сначала герметично отсекали от остальных отсеков, а затем открывали его в открытое пространство. Воздух мгновенно уходил из терпящего бедствие отсека, и огонь гас сам по себе. Потом оставалось лишь закрыть шлюз, закачать воздух и запустить внутрь аварийную команду. Увы, полная герметизация девятого отсека означала, что будут перерезаны практически все коммуникации, и станция окажется без основного узла своей нервной системы. Пока был шанс спасти ярус, не прибегая к радикальным средствам, командование не спешило перекрывать технологические туннели.

Также было непонятно, что случилось с системой автоматического пожаротушения. Она была рассчитана на самые тяжелые условия работы и должна была выполнять свои функции, даже если вокруг нее полыхал бы открытый огонь. А уж ползучее горение, распространяющееся по технологическим туннелям, она должна была задавить в зародыше. На самом деле, если бы была возможность каким-либо образом включить эту систему, вся проблема с пожаром была бы решена за несколько десятков минут. Однако система пожаротушения оказалась выбита вместе с системой мониторинга, и именно поэтому сейчас станция «Хабитейшн» отчаянно боролась за собственное выживание.

— Сейчас спешно эвакуируется персонал с восьмого и десятого ярусов. На станции введено особое положение. Естественно, отряжать аварийные команды на задымленные ярусы нет никакого смысла. Открытого огня там, кажется, нет, а в технологические туннели им не пробраться. Вместо этого сейчас начинают на прилегающих ярусах в каждый такой туннель закачивать пену, но, если вы хотите знать мое мнение, это не спасет нас. Может быть, ненадолго задержит распространение огня, но не больше. Технологических туннелей по определению слишком много, и все их заблокировать персонал просто не успеет. Так что, при сохранении текущей ситуации, огонь будет распространяться дальше, но несколько медленнее, чем до этого.

— Что с системой автоматического пожаротушения? — спросил Стайрон.

— Данных нет, — быстро ответила Цеззи. — Она была выбита вместе с системой мониторинга. Внешнее управление системой пожаротушения сейчас невозможно, а сама она тоже не срабатывает, так как не получает данных о том, что идет пожар. Судя по всему, мы имеем дело с цепочкой фатальных случайностей. Поодиночке каждая из них была бы решена за несколько минут, но наложившись друг на друга, они привели к подобной проблеме.

— До чего же глупое совпадение, — поморщился Стайрон.

— При сохранении текущих темпов распространения огня вся станция будет заполнена дымом через двадцать восемь часов. Угроза нашему ярусу наступит через шесть часов. Реактор надо будет отключать через десять часов.

— Вот дерьмо! — удивленно выругался Артур.

— Сейчас помимо превентивного использования пенных заглушек в технологических туннелях разрабатывается план полной эвакуации персонала со станции. После этого можно будет заглушить реактор и открыть все шлюзы. После того как станция полностью очистится от кислорода, горение должно утихнуть. Также пропадет и задымление. А потом на станцию отправится аварийная команда, которая сможет снова запустить реактор, а также починить и активировать систему пожаротушения. После этого уже можно будет снова заполнять внутреннее пространство станции воздухом.

— И сколько на это уйдет? — скептически спросил Стайрон.

— Не менее четырех суток, — ответила девушка. — Но это как раз не самое трудное. Самое трудное сейчас, это организация всеобщей эвакуации. Если предоставить персоналу возможность использования спасательных капсул, это приведет к большим проблемам.

Во-первых, — начала перечислять Цеззи, — часть капсул будет перехвачена в Поясе Астероидов. Мы, естественно, предполагаем, что люди пойдут внутрь системы или к соседним станциям. До системы Юпитера отсюда достаточно далеко, поэтому вряд ли кто-то будет туда направлять свою капсулу.

На схеме станции, проецировавшейся на основной экран тактического центра, еще один ярус сменил свой цвет с желтого на красный.

— Одиннадцатый ярус потерян. Система мониторинга выбита, задымление на двенадцатом ярусе, — отметила девушка, а затем вернулась к описанию проблем, которые последуют за тотальной эвакуацией. — Во-вторых, после того как персонал уйдет в спасательных капсулах, станция будет оживлена, но жить на ней будет некому. Поэтому, если к нам все же наведаются корабли внешних или контрабандисты, станция будет захвачена. При достаточной мощи ударной группировки те корабли, что сейчас нас охраняют, не смогут справиться с нападающими без поддержки защитных систем самой станции. Поэтому уход персонала на спасательных капсулах практически гарантированно приводит к захвату станции..

Есть, впрочем, еще один вариант, — продолжала Цеззи. — Можно попробовать эвакуировать людей на сами корабли. Именно этот вариант сейчас считают наиболее перспективным. Однако тут тоже без проблем не обойтись, Во-первых, придется выстроить очень плотный график переправки людей. У нас просто очень мало челноков и катеров, чтобы переправлять людей на боевые корабли. Во-вторых, на кораблях мало места, и размещать персонал придется очень плотно. Там еще будет нехилая нагрузка на системы жизнеобеспечения, но они выдержат, это уже посчитали. Однако самая главная проблема все же заключается в том, что при подобной эвакуации корабли охранения будут неизбежно демаскированы. И если в окрестностях болтается хотя бы один разведывательный спутник внешних, эффекта неожиданности уже не получится. В общем, все некстати и не вовремя. Одни сплошные проблемы. А теперь прошу прощения, но мне надо немного поработать.

Цеззи углубилась в какие-то расчеты, привычно тасуя по экрану информацию и шелестя клавиатурой. Стайрон негромко переговаривался с кем-то по внутренней связи. Артур оказался предоставлен самому себе. Ситуация действительно была чрезвычайно неудобной. Через шесть часов наступит задымление этого яруса, который отведен для военных. Значит, вырубятся и все коммуникации. Отсюда уже нельзя будет управлять. Возможно, сейчас где-то рядом с реактором обустраивается новый мобильный центр принятия решений, чтобы, когда накроется этот тактический центр, станция могла продолжать бороться за свое выживание.

Реактор был сердцем станции, поэтому когда огонь подберется к нему вплотную, его надо будет глушить. И желательно будет его еще вытолкнуть в пространство, чтобы огонь не смог ему повредить. Потом, когда и если станция будет спасена, реактор втянут обратно и смонтируют заново. Но сейчас, если позволить огню добраться до реактора, станция будет потеряна. А с учетом того, что в ближайшее время с весьма большой вероятностью последует атака сил Альянса Внешних Планет или контрабандистов, можно сказать, что станция «Хабитейшн» будет потеряна для Федерации безвозвратно.

Артур откинулся на спинку кресла, наблюдая за происходящим в тактическом центре станции. Наверное, такая же сдержанная напряженность царит в нем и тогда, когда он используется по назначению, то есть во время схваток в близлежащем пространстве. Сам Артур в подобные моменты, естественно, находился в кабине своего файтера и потому не мог наблюдать, что происходит в тактическом центре. И даже если бы по каким-либо причинам он не смог бы участвовать в бою непосредственно, вряд ли бы в тактический центр пригласили наблюдать за происходящим какого-то лейтенанта. Старшего лейтенанта, поправил себя Артур. Он все никак не мог привыкнуть к своему излишне быстрому получению очередного звания, Так что сейчас он получил бесценную возможность изнутри посмотреть, как работает тактический центр.

Конечно, в училище каждый курсант видел записи, на которых рассматривалась деятельность подобных координирующих центров в бою. Но запись, как сейчас убедился Артур, не передавала этого ощущения полного напряжения сил. Именно здесь и сейчас принимались решения на основе неполной информации. Каждый пилот знал, как это трудно и опасно — решать, не зная всех обстоятельств. Но такова уж специфика боя в пространстве, что никто и никогда не обладает всей полнотой информации. Поэтому тем, кто трудится в тактическом центре, приходится достаточно тяжело. Они знают, что каждая их ошибка может стать решающей и привести к жертвам. Так что люди, сидящие в этих удобных креслах перед широкими экранами, приучены к быстрому принятию как самих решений, так и ответственности за последствия их выполнения. Артур не согласился бы променять свою сферическую кабину файтера, заполненную амортизирующим гелем, на подобное кресло. В качестве лидера звена он отвечал всего лишь за пятерых своих ведомых, и пока что все они были живы. А если бы он пересел в такое кресло, ответственность его мгновенно возросла бы так сильно, что он наверняка бы, принимая решение, начал перепроверять данные, сомневаться в себе. И это означало бы неминуемую потерю времени, что в скоротечном пространственном бою равносильно поражению. Нет уж, его место — малый боевой корабль. Жаль только, что в такой ситуации, как сейчас, он не мог воспользоваться своими навыками и умениями. Сейчас судьбу станции решали не пилоты и орудия, а техники.

В течение получаса Артур откровенно скучал. Он не понимал, чем занимается Цеззи. Да даже если бы он и знал, что за расчеты она производит, уследить за ее работой было невозможно. Она действительно очень быстро перемещала данные по экрану и пальцы ее летали по клавиатуре с невероятной скоростью. Артур в первый раз видел, как специалист подобного класса полностью погружается в работу. Это действительно завораживало.

В отличие от Цеззи, Стайрон за своим терминалом почти не работал с клавиатурой. Он только просматривал информационные сводки и непрерывно с кем-то беседовал. Видимо, майор как раз участвовал в подготовке принятия решения о дальнейшем способе борьбы за живучесть, подбирая аргументы и взвешивая все «за» и «против».

До точки, когда реактор придется отстреливать, чтобы сохранить станцию в целостности, оставалось меньше девяти часов. А через четыре часа, если проблема не будет решена, тактический центр придется переносить поближе к реакторному отсеку, так как скоро дым и огонь доберутся и сюда. Все-таки ситуация была не самая плохая. Огонь распространялся медленно, и, кажется, настоящего открытого пожара в потерянных ярусах не было. Обшивка технологических туннелей удерживала огонь внутри себя, а изоляция кабелей и оптоволокна горела неохотно. Она скорее тлела, чем горела, но пусть даже в мизерных количествах, но огонь все равно был смертельно опасен для станции.

Гораздо хуже было бы, если бы пожар с самого начала вырвался из технологических туннелей и огонь получил бы больше топлива. Тогда пожар мог бы меньше чем за два часа выжечь всю станцию изнутри. Но скорее всего в этом варианте развития событий все закончилось бы еще раньше, как раз тогда, когда огонь добрался бы до реактора. Тогда бы вряд ли кто-нибудь смог уцелеть. Этого не случилось, и сейчас люди, используя все свои возможности, бились за выживание станции.

— М-да. — Стайрон отложил коммуникатор и откинулся на спинку стула. — Похоже, не успеваем. Будем готовить эвакуацию.

— Все-таки эвакуация? — спросил Артур.

— Все-таки эвакуация, — подтвердил контрразведчик. — Ты готова? — обратился он к Цеззи.

— Минуту, — протянула девушка, не снижая темпа работы,

Наконец она оторвалась от консоли и чуть развернулась к Артуру и Стайрону.

— Значит, так, эвакуировать успеем всех. Для этого надо через полчаса начать выводить челноки. У нас четыре челнока на станции. Они вмещают до сотни человек. На один полет к кораблям поддержки и обратно уйдет не более часа. Но придется учитывать еще время погрузки и выгрузки людей. Даже по самым оптимистичным оценкам это будет занимать не меньше тридцати минут, которые придется прибавить к длительности рейса. Короче, на одних челноках не успеваем.

Стайрон собрался было что-то сказать, но Цеззи упредила его.

— На линкоре есть пара десантных модулей, если я не ошибаюсь.

Артур нахмурился. Линейные корабли не комплектовались модулями для сброса десанта по умолчанию. При обороне станции они вообще не нужны, модули применяются лишь в наступательных операциях. Так что, либо линкор пришел сюда сразу с другой операции и еще не заходил в ремонтную верфь, где с него сняли бы модули, либо один из вариантов обороны станции «Хабитейшн» был не слишком приятным для ее персонала. Артур легко мог нарисовать себе картину, в которой при атаке станции корабли поддержки будут просто висеть в сторонке, ничем не выдавая себя. А потом, когда станция будет захвачена внешними, и ударная группировка отправится к следующей своей цели, линкор сбросит на станцию оба десантных модуля и корабли поддержки ударят по внешним с тыла. Хороший сценарий, и он неминуемо сработал бы даже при небольшом численном превосходстве внешних. Вот только в этом сценарии пилоты файтеров гибли или должны были сдаться. Пока они живы, станцию захватить трудно. Артуру не нравилось, что на линкоре были десантные модули, очень не нравилось. Но сейчас они могли спасти людей.

— А ты откуда про модули знаешь? — прищурился Стайрон.

— Я все-таки информационный специалист, — фыркнула Цеззи. — Это моя работа, знать все. Так вот, модули успеют сделать по два рейса. К сожалению, их надо расконсервировать перед стартом, а на это не менее пяти часов уйдет. Зато каждый из них может перевезти по триста человек за рейс. Это хорошо, но все же и в этом случае мы не успеваем. Можно, конечно, попробовать нагрузить «Призраки», но в них максимум тридцать человек влезет, так что это не решает проблемы. Поэтому я рекомендую вывозить людей на челноках и на модулях согласно вот этому графику. — Цеззи постучала пальцем по экрану. — Те, кто не успеет эвакуироваться с основным потоком, уйдут к кораблям поддержки на аварийных капсулах. Команда поиска и спасения сможет оттранспортировать их на борт в течение суток. Таким образом, при использовании этого графика человеческих жертв у нас не будет, и станция до последнего момента будет иметь запас людей, необходимый для борьбы за живучесть. Единственный минус заключается в том, что корабли поддержки неминуемо будут демаскированы. Но это уже издержки нештатной ситуации.

— Понятно, — кивнул Стайрон. — Спасибо за так быстро составленный график.

Контрразведчик снова поднес к губам коммуникатор и начал очередные переговоры, очевидно, передавая график, составленный Цеззи, руководству. Девушка же вернулась к своей рабочей консоли и снова начала свои игры с данными. Возможно, она пыталась уплотнить график эвакуации, возможно, рассчитывала какую-то иную задачу. Артур не знал, чем она занимается. Главное он уже услышал. Станция будет эвакуирована, а корабли поддержки демаскируют себя. Хорошо, что сейчас на подходе к станции не было ничьей ударной группировки. Сражаться во время эвакуации людей было бы просто немыслимо, и даже если бы появились крейсера контрабандистов, а не ударная группировка Альянса Внешних Планет, станцию пришлось бы сдать им без боя. Люди были важнее всего, и подставлять их под удар было нельзя.

Наконец минут через пятнадцать решение прошло всю цепочку, и в тактическом центре было объявлено о начале полной эвакуации всего персонала станции. Очевидно, командование уже смирилось с тем, что пожар остановить они не смогут. На один из экранов была выведена картинка с внешних оптических сенсоров станции. В пустом до того секторе пространства вдруг из ничего соткались силуэты четырех кораблей поддержки, которые разом включили габаритные огни. Теперь только слепой мог не заметить их. Долгие недели радиомолчания и полной неподвижности были разом перечеркнуты.

— Ну что же, — заметил Стайрон. — Сейчас мы начинаем погрузку персонала в два челнока, остальные два уже проходят процедуру расконсервации. На линкоре не были обрадованы тем, что им придется расконсервировать и запустить свои десантные модули, но по сравнению с тем, что им пришлось демаскировать себя, это просто мелочь. Как все паршиво получилось!

— А что, с пожаром теперь точно не справиться? — спросил Артур.

— Почему же? Как только будет отстрелен реактор и персонал покинет станцию, мы разгерметизируем все шлюзы, до которых дотянемся, и через сутки тут уже ничего гореть не будет.

— Но это радикальный способ, а без использования таких сильнодействующих средств уже не получится?

— Кажется, нет, — покачал головой Стайрон. — Единственная наша надежда, это система автоматического пожаротушения. Но вручную ее можно было запустить только на девятом ярусе, где уже никого нет. А автоматически она тоже не включится, так как система мониторинга выбита. Вот это самое дурацкое во всей ситуации. Стоит нам запустить или мониторинг, или пожаротушение, и все будет нормально. Ну, про мониторинг я сгоряча ляпнул, на этих ярусах вся система наблюдения уже выгорела давно, наверное. Но система пожаротушения предназначена для функционирования в условиях открытого огня, поэтому с ней ничего не случилось. Скорее всего не случилось, — поправился Стайрон.

— Но запустить мы ее не можем, — медленно протянул Артур.

— А потому через, — Стайрон посмотрел мельком на свой экран, — десять минут отправится первый челнок.

Еще один ярус на схеме станции закрасился красным цветом. Еще один приобрел желтый оттенок. Пожар продолжался. Где-то рядом с реактором сейчас техники оборудовали новый тактический центр, который проработает несколько часов, а затем люди покинут и его. Вскоре после этого будет отстрелен реактор, и станция умрет. Вырубятся все системы жизнеобеспечения и коммуникаций. Воздух будет выпущен, и станция станет просто большой консервной банкой с кучей дырок. Наверное, когда воздух будет выходить из шлюзов и тут же кристаллизоваться в вакууме, это будет красиво. Это, конечно, приведет к тому, что из-за реактивной тяги от выхода воздуха станцию сковырнет с ее постоянной орбиты, и даже маневровые двигатели не смогут вернуть ее на место, потому что маневровые двигатели станции тоже будут мертвы. Тяжелое это зрелище, мертвая станция. Артур явно не хотел его видеть.

Впрочем, у него тоже будет работа. Когда огонь подберется к реактору, Артуру придется уводить в пространство свой файтер, а потом сажать его на причальную палубу линкора. Правда, потом Артура вскоре снова найдет Стайрон и настойчивым тоном попросит не отходить от него далеко. Что же, каждый волнуется о своем, и Стайрон действительно хочет как можно меньше беспокоиться о судьбе Артура. И это его желание вполне можно понять.

Еще через десять минут Стайрон отнял от уха коммуникатор и сказал в пространство перед собой: «Первый челнок пошел».

— Интересно, народ счастлив, что не в капсулах уходит, а вполне цивилизованно, на челноках? — спросил Артур.

— Народ счастлив до невозможности, — ответила Цеззи, не отрываясь от своего экрана. — Тут же никто из персонала не знал, что у нас четыре корабля неподалеку висят. А когда услышали про пожар на станции, первая реакция у большинства была… как бы так поточнее сказать… В общем, люди запаниковали. Идти в капсулах через Пояс Астероидов ужасно неприятное занятие. До Марса лететь долго, с катушек успеешь слететь не менее пяти раз. А в Поясе еще и контрабандисты, которые только-только о своей независимости объявили. И даже если они капсулу не перехватят, всегда остается большой шанс, что об астероид какой-нибудь размажешься. Так что сейчас народ дисциплинированно и радостно стоит в очереди на посадку в челноки.

— То есть твой график эвакуации приняли? — спросил Артур Цеззи.

— Конечно, — фыркнула девушка. — Еще бы они его не приняли. Оптимальный ведь график, быстрее никак нельзя сделать, просто никак.

— А сейчас тогда ты чем занимаешься?

— Строго говоря, утоляю собственное любопытство. Ищу возможные места первого очага возгорания.

— Это зачем?

— Ну вот смотри. — Девушка развернулась к Артуру. — Все проблемы у нас из-за того, что выбита система автоматического пожаротушения. То есть пожар начался с некоего взрыва или возгорания, который и уничтожил связь с этой долбаной и никогда, по мнению производителя, не отказывающей системой. Где-то в этой паутине коммуникаций есть несколько узлов, где системы мониторинга и пожаротушения связаны. Вот скорее всего в одном из таких узлов пожар и начался. А если мы найдем этот узел, мы сможем послать туда аварийную команду. Ребята просто починят связку и система пожаротушения благополучно запустится. Поэтому я сейчас сижу и продираюсь через чертову уйму планов и документов, описывающих спецификацию девятого яруса этой богом забытой станции, чтобы отловить все эти связки узлов и попробовать угадать, на каком из них случилось возгорание.

— И как только станет известно, где именно начался пожар, его можно будет потушить? — спросил Артур.

Цеззи бросила на него укоризненный взгляд исподлобья.

— С каких это пор пилоту необходимо что-то говорить два раза? — поинтересовалась она.

— Тогда тебе не надо искать это место, — ответил Артур. — Тебе достаточно спросить об этом меня.

Тут же развернулся к Артуру лицом Стайрон. Свой коммуникатор он аккуратно положил рядом с клавиатурой консоли.

— А вот с этого места поподробнее, пожалуйста, — попросил контрразведчик.

— Ричард, я ведь к тебе утром для того и шел, чтобы все рассказать! — поразился пилот.

— Слушай, — медленно проговорил Стайрон, — а я ведь забыл об этом. Вся эта суматоха просто выбила из головы то, что ты рассказывал.

— А что ты рассказывал? — спросила Артура Цеззи.

— Я видел сон, связанный с моим ближним будущим. Обычное техническое помещение. Какой-то парень, видимо, на вахте там сидел. Работал у себя, чего-то считал. Потом унюхал дым. Отковырял стенную панель и получил оттуда сноп пламени в лицо, — отчитался в телеграфном стиле Артур.

Цеззи многозначительно посмотрела на Стайрона.

— И из-за того, что ты в суматохе забыл о существующей информации, мы теряем сейчас ярус за ярусом? — спросила девушка. А затем, не дожидаясь ответа контрразведчика, повернулась к Артуру.

— Ты можешь описать это место? — спросила она.

— Да это был совершенно обычный рабочий кабинет, — растерялся Артур. — Ничего примечательного в нем не было.

— Сколько там человек было? — подключился к расспросим Стайрон.

— Один, — ответил Артур.

Стайрон кивнул Цеззи, и девушка снова повернулась к своему экрану. Сейчас она сравнивала описания помещений, в которых были те самые узлы сопряжений системы пожаротушения и сенсоров, чтобы отыскать совпадения в рассказе Артура со спецификациями самих рабочих отсеков.

— А примерные размеры кабинета? — не унимался Стайрон.

— Ну, — Артур чуть покрутил руками, как будто пытаясь показать планировку того отсека, который он видел, — где-то три на четыре метра.

— Найдено всего три кабинета, удовлетворяющие указанным условиям, — со своего места отрапортовала Цеззи.

— Ну! Что-нибудь еще припомни!

Артур нахмурился, пытаясь вспомнить детали своего сна, но ничего особенного на ум ему не приходило.

— Там один человек был. В сером костюме техника. Сидел за столом. Стол тоже один, совсем обычный…

— Сколько мониторов было на столе? — не поворачиваясь, спросила Цеззи.

— Два, — автоматически отметил Артур.

— Это здесь! — крикнула Цеззи, показывая пальцем на точку в плане многострадального девятого яруса, который отображался на экране ее консоли.

С явственным вздохом облегчения Стайрон откинулся на спинку стула и с уважением посмотрел на девушку. Затем, спохватившись, снова взял в руки свой коммуникатор и начал передавать своему собеседнику координаты предполагаемого места возгорания.

— Отослать аварийную группу, но эвакуацию не прекращать, — услышал Артур.

Что ж, это было разумное решение. Еще неясно, был ли анализ Цеззи точным. Так что, если она или Артур ошиблись, аварийная группа потратит свое время впустую, но эвакуация не собьется с графика.

Через пять минут на один из обзорных экранов было выведено изображение с видеокамеры, укрепленной на скафандре одного из техников аварийной группы. А по громкой связи в тактическом центре транслировался устный отчет лидера группы, который не переставая фиксировал все свои действия.

— Входим на девятый ярус. — Голос техника был спокоен. В принципе, они находились в скафандрах, для которых огонь не так уж страшен, но в дыму и хаосе могло случиться все, что угодно. Огонь так и не перешел в открытую фазу, но в любой момент можно было ожидать очередного взрыва и перехода пожара в более активную фазу. Однако аварийная команда шла вперед вполне уверенно.

Помещения девятого яруса заполнял плотный и даже на вид тяжеловатый дым. Желтые лучи от светильников, укрепленных на скафандрах, обеспечивали видимость максимум на метр-полтора. Группа шла фактически на ощупь, руководствуясь только планом яруса, заложенным в память компьютеров их скафандров. Один из членов группы опередил лидера, который нес на себе камеру, и Артур увидел, что на спинах скафандров аварийщиков закреплены большие ранцы.

— Это они инструменты там держат? — поинтересовался он у Стайрона.

— Нет, это ранцевые огнетушители, — пояснил контрразведчик.

Один раз прямо перед аварийной группой от стены вдруг отлетела небольшая панель и из образовавшегося отверстия показался небольшой язык пламени. Тогда-то Артур и увидел, насколько эффективными могут быть ранцевые огнетушители в действии. Слаженными действиями всего двое членов группы смогли меньше чем за пару минут полностью ликвидировать очередной очаг возгорания, не дав огню выйти на свободу. Впрочем, огонь вряд ли перекинулся бы в коридор, слишком много там было дыма и слишком мало кислорода и горючих материалов. Для того чтобы хоть что-то могло загореться в коридоре, требовалась совсем другая температура горения и гораздо больше кислорода, чем сейчас оставалось в коридорах девятого яруса. Пока огонь развивался в технологических туннелях, поражая нервную систему станции, ему не на чем было набрать силу.

Не менее двадцати минут ушло у аварийщиков на то, чтобы подойти к тому самому рабочему кабинету, который Артур видел во сне. Дверь, естественно, не открывалась, все оборудование, даже такое мелкое, как сервоприводы дверей, на девятом ярусе давно выгорело. Конечно, проектировали станции не идиоты, поэтому двери должны были легко открываться даже при полном отсутствии питания. Но вот конкретно с этой дверью что-то не заладилось. Поэтому еще две минуты аварийщики провозились, расклинивая дверь и отодвигая ее в сторону вручную.

— Входим в помещение, — комментировал свои действия лидер аварийной группы.

Дверь наконец сдалась, и аварийная группа вошла в кабинет. Когда на экране тактического центра появилось изображение внутреннего пространства кабинета, стало ясно, почему дверь долго не поддавалась. В самом кабинете, очевидно, похозяйничал открытый огонь. Все помещение было просто выжжено изнутри. Дверь кабинета была закрыта, поэтому открытый огонь не вырвался в коридор и не начал свое путешествие по ярусу. А в технологических туннелях и вентиляционных шахтах не было достаточно горючих материалов, чтобы пожар мог быстро распространяться. Так что хоть в этом станции повезло. Открытый огонь действительно был в этом кабинете, но дальше него не ушел.

Аварийщики подошли к стене, отодвинув в сторону обугленный и оплывший остов рабочего стола. Где-то на полу, под слоем пепла, наверное, были еще останки того техника, судьбу которого увидел во сне Артур, но пол в поле зрения камеры не попадал. Пока двое членов аварийной команды находились снаружи кабинета, следя за обстановкой, остальные трое начали неспешно разбирать стену, открывая доступ к технологическому туннелю, проходящему за ней. Собственно, одна стенная панель уже была снята еще до прихода аварийкой команды, но этого было мало. То отверстие, которое устраивало одного техника с голыми руками, никак не подходило для работы аварийщиков, одетых в тяжелые скафандры. Поэтому те методично отщелкивали стенные панели и складывали их в углу кабинета.

Наконец мешающие панели были сняты, и на экране стал виден многострадальный технологический туннель, располагавшийся в застенном пространстве. На толстой трубе должен был находиться небольшой люк, предоставляющий доступ техническому персоналу внутрь туннеля, но сейчас на месте люка зияло оплавленное отверстие, из которого медленно выходил дым, еще больше ухудшая видимость в кабинете. Все верно: когда незадачливый техник снял одну стенную панель, именно из этого люка на него выплеснулось пламя. Следовательно, люк уже должен был быть открытым.

После короткого изучения отверстия в технологическом туннеле один из членов аварийной команды достал резак и попросил коллег отойти в сторону. Еще минут пять ушло у него на то, чтобы взрезать оболочку туннеля и открыть полный доступ к его потрохам. Немного обугленным потрохам, следовало заметить.

— Так, ребятки, а теперь все назад, и дайте папе немножко поковыряться в дерьме. — Это лидер аварийщиков уже сказал своим коллегам, забыв, по-видимому, что его голос транслируется в тактический центр. Впрочем, когда он запустил свои инструменты в нутро туннеля, голос его был снова деловит и официален.

— Система мониторинга повреждена и требует полной замены, — отчитывался аварийшик, аккуратно рассматривая спекшееся месиво в туннеле. Один из его щупов чуть царапнул массивную на вид трубу, лежащую в самом туннеле. — Система пожаротушения снаружи не повреждена. По крайней мере на этом участке.

Аварийщик сдвинулся в сторону, буквально к самой стене выгоревшего кабинета. Артур представил себе, как должны были чувствовать себя члены аварийной команды, и рефлекторно поежился. Не хотел бы он сейчас оказаться в самом центре этого ползучего пожара, пусть даже и в тяжелом скафандре с ранцевым огнетушителем. Но члены аварийной команды выполняли свою работу аккуратно и методично.

— Обнаружен узел сопряжения системы пожаротушения и сенсорной системы, — отрапортовал лидер аварийной команды. Артур видел, как на экране один из щупов счищает лохмотья обгоревшего пластика с трубы системы пожаротушения.

— Узел сопряжения фактически не поврежден, — продолжал аварийщик. — Возможно ручное активирование.

Ремонтник убрал щуп в инструментальную сумку и достал из нее трубку ключа. Использовать какое-либо электронное устройство для ручного запуска системы пожаротушения было бы неправильно, так как любые приемные системы на ее поверхности могли бы выгореть. Поэтому запускалась эта система чисто механическим способом. Необходимо было лишь повернуть небольшой восьмиугольный выступ. Строго говоря, это можно было сделать и руками, но только не в том случае, когда твои руки находятся в толстых перчатках тяжелого скафандра. Поэтому ремонтник воспользовался инструментальным ключом. Но даже и с ним ему пришлось немного повозиться, сначала надевая его на выступ, а затем прикладывая определенное усилие. Обгоревший пластик налип на выступ, затрудняя его движение.

Но тяжелые скафандры предусмотрены для проведения самых разнообразных работ, поэтому расплавившийся пластик не мог долго сопротивляться силе экзоскелета скафандра, и восьмиугольный выступ все же провернулся немного, активируя систему пожаротушения.

— Ну, вот и все, — произнес Стайрон, глядя на экран.

На экране было видно, как на трубе системы аварийного пожаротушения открылись форсунки. Из некоторых медленно поползла пена, из других должен был идти газ. Впрочем, аварийщик уже отвернулся, и труба ушла из его поля зрения. Но было видно, как с потолка бывшего рабочего кабинета брызнул реагент, который должен был справиться с огнем. Открытого огня в кабинете, конечно, не было, но система пожаротушения не получала информации от сенсоров, а потому работала на полную мощь. Точно так же жидкость лилась сейчас с потолков каждого помещения на задымленных ярусах, а пена потихоньку заполняла технологические туннели. Когда аварийная группа подходила к выходу с девятого яруса, под ногами у них уже плескались целые лужи реагента.

— Концентрация дыма не увеличивается.

Это уже было сообщение от наблюдателей, оставшихся на задымленных ярусах с ручными сканерами загрязненности воздуха. В условиях, когда на обычную систему мониторинга полагаться было нельзя, пришлось заменять ее людьми. И вот теперь они первыми сказали, что система пожаротушения начала свое дело.

— Продувку не начинать!

Это был уже кто-то из командования. Артур не стал смотреть, кто руководит всей операцией, ему было не до того. Вместе с Цеззи он напряженно всматривался в экран ее рабочей консоли, на который девушка вывела таблицу задымленности ярусов. Действительно, цифры не менялись, пожар прекратился.

Не менее десяти минут все, находившиеся в тактическом центре, напряженно наблюдали за показаниями датчиков загрязненности воздуха. Цифры не менялись. Дым прекратил поступать из технологических туннелей. Видимо, система пожаротушения справилась со своей работой достаточно быстро.

Наконец, когда стало ясно, что огонь полностью задушен, поступила команда на продувку туннелей и задымленных ярусов. Теперь предстояла долгая работа по очистке тех ярусов, которые были покинуты людьми, и восстановлению системы мониторинга и управления. Эвакуация была приостановлена, и уже через час Артур, Цеззи и Стайрон отправились по своим каютам.

— Хуже всего то, — разъяснял Стайрон по пути, — что корабли поддержки были демаскированы. Сейчас они, конечно, поменяют место и снова исчезнут, но если тут был наблюдательный спутник внешних, а я готов любой палец отдать, что хотя бы один шпион тут точно есть, они уже будут знать, что нас прикрывают большие корабли, и будут вести себя намного аккуратнее. А как все было изящно задумано. — Контрразведчик с сожалением покачал головой.

— Конечно, демаскировка кораблей это не единственная проблема, — продолжал он. — Тут работы не меньше чем на две недели по ремонту. Часть выгоревшего оборудования заменить удастся совсем не скоро, а про систему мониторинга я вообще молчу, Я просто не представляю, как они будут заново ее тянуть.

— Можно посмотреть на вещи иначе, — ответила Цеззи. — Полтора часа назад мы были уверены, что станцию вообще придется потерять. А теперь все обошлось. У нас почти нет жертв и повреждения минимальны. Так что все не так уж плохо. Огневая мощь станции не изменилась, так как огонь не задел системы управления огнем. Вообще, повреждена серьезно только система внутреннего мониторинга. По большому счету, без нее вообще можно обойтись. На выгоревших ярусах силовые и коммуникационные кабели можно вообще по стенам бросить, не забираясь в эти технологические туннели. Там сейчас столько пены, что вряд ли кто-то будет рад с ними работать.

— А никому радости и не обещали, — пробурчал Стайрон. — Нельзя ожидать, что если живешь на станции, будешь всегда ходить в стерильной одежде и только на клавиши нажимать. Кто-то должен иногда и в грязь залезть.

— Грязь на станции? Стайрон, ну признайтесь, вы же просто преувеличиваете, — хмыкнула Цеззи.

— Да эта пена та же самая грязь. У меня просто волосы на затылке шевелились, когда я видел, сколько там жидкости было на полу девятого яруса налито, когда с него аварийщики выходили. Это же представить трудно, чтобы станцию до такого состояния довести.

— Слушай, это у него такая реакция на стресс? — обратилась к Артуру Цеззи. — Каждый раз, когда проблемы остаются позади, твой начальник начинает брюзжать?

— Во-первых, он не мой начальник, а твой, — ответил Артур. — А во-вторых, не мое это дело, классифицировать постстрессовые реакции моих друзей. Меня, например, совсем другое беспокоит.

— И что же именно? — поинтересовался Стайрон.

— Вы не находите, что все, что с нами происходит в последнее время, выглядят как-то ненормально. Как-то слишком много всего на нас наваливается. Что ни неделя, то проблемы. И мы с постоянным риском для жизни через них продираемся. Ладно, блокада «Феллоу» была с горем пополам снята, хотя тогда я хлебнул неприятностей по полной программе. Но то, что было на Марсе, это ни в какие ворота уже не лезет. Это просто нонсенс какой-то. — Артур увлекся и начал активно жестикулировать, стараясь как можно точнее и экспрессивнее донести свою мысль до собеседников.

— Каждый раз из этих передряг на Марсе я выбирался просто чудом. Хорошо, мы оттуда улетели, прибыли на «Хабитейшн» и тут же огребли проблемы здесь. Я иногда думаю, что именно я притягиваю неприятности. Может быть, чем меньше сновидцев, тем они уязвимее? И сейчас процесс идет уже лавинообразно. Все те неприятности, которые должны были найти других сновидцев, сейчас обрушиваются на меня?

— Или это просто случайность, — парировал Стайрон. — Война вообще дело не самое безопасное. А уж война в пространстве — и подавно.

— Но здравое зерно в его идее есть, — заметила Цеззи. — У вас статистики нет по несчастным случаям со сновидцами?

— Статистики нет, — отрезал Стайрон. — Потому что всегда неясно, что можно считать несчастным случаем, а что — удавшейся атакой Освободителей.

— Логично, — признала Цеззи.

— Но вообще-то я бы не думал, что эти случайности предназначались именно для сновидцев, — сказал контрразведчик. — Если подумать, то природа как раз должна оберегать тебя сейчас. Ты все же единственный сновидец теперь остался.

— Да, — ухмыльнулся Артур, — оберегает меня мироздание просто шикарно.

— Артур, я вообще не понимаю, почему ты считаешь произошедшее с тобой чем-то неестественным. Ведь случайностей опасных по большому счету и не было. На Марсе мы просто дрались с Освободителями, и каждый инцидент там был следствием их деятельности. По-моему, это естественно, что они хотели причинить вред именно тебе. А сейчас действительно мы имели дело со случайностью…

Стайрон внезапно остановился, и Цеззи с Артуром, продолжая движение, оказались впереди него на пару шагов, а затем развернулись к остановившемуся контрразведчику. Тот стоял, явственно нахмурившись, и, судя по его виду, о чем-то напряженно думал.

— Что-то случилось? — осторожно спросила Цеззи.

— Я вот думаю, действительно ли это была случайность? — медленно сказал Стайрон.

— Ричард, у тебя все равно сейчас нет достаточных данных, чтобы принять решение. Все равно же инцидент будет тщательно расследован. Так что подожди немного, и ты все узнаешь.

— К тому же трудно предположить, что кто-то смог устроить пожар изнутри технологического туннеля. Было бы намного легче устроить взрыв снаружи, — добавил Артур.

— Ладно, время покажет, — резюмировал Стайрон.

После успешной ликвидации возгорания Артур немного успокоился и решил пока не заглядывать в собственное будущее. Так что каждую ночь он видел сны о незнакомых людях. Станция «Хабитейшн» жила в достаточно напряженном ритме, бригады техников и ремонтников постоянно работали на пораженных ярусах, приводя станцию к прежнему состоянию. Артур ради удовлетворения собственного любопытства в свободное время зашел на девятый ярус. Как и предполагала Цеззи, новые коммуникации прокладывались не в технологических туннелях, которые еще необходимо было очистить, а прямо на стенах. Артур иронически хмыкнул, когда увидел эти змеящиеся связки кабелей, укрепленные на стенах коридоров. Как-то это выглядело все ненадежно. Сейчас любой злоумышленник мог просто пройтись режущим инструментом по связке, и весь ярус снова станет недоступен для централизованного управления. Но с другой стороны, технологические туннели тоже, как выяснилось, не слишком хорошо защищают от фатальных случайностей.

Потихоньку жизнь на станции входила в привычный ритм. Патрулирование никто не отменял, и раз в двое суток звено Артура проводило по двенадцать скучных часов в пространстве. Оставшееся время пилоты проводили за интенсивным отдыхом. Разговоры о пожаре потихоньку прекращались, уступая место привычным темам. И Артур уже было решил, что его теория о слишком высокой концентрации неприятностей, которые происходят с единственным оставшимся в живых сновидцем, действительно может быть ошибочной, когда на станции «Хабитейшн» возникла еще одна нештатная ситуация.

В тот момент Артур в составе своего звена находился на патрулировании. Шел всего лишь третий час инерционного полета, когда со станции пришел приказ немедленно возвращаться. Возвращать звено файтеров и «Призрак» из патруля было не слишком разумно, так как при этом они неизбежно выдавали свое присутствие раньше времени, а смена тоже бы вовремя не пришла в этот сектор пространства. Таким образом, постоянная цепочка наблюдения за пространством со стороны Пояса Астероидов прерывалась. Впрочем, в тактическом центре сидели не идиоты, и они тоже знали об этих аргументах. Значит, стряслось что-то экстраординарное.

— Кто бы знал, как мне все это надоело, — посетовал Артур, разворачивая свой файтер. Однако режим радиомолчания в патрулировании не отменяли, поэтому его риторического вопроса никто не услышал.

Уже на подлете к станции выяснилось, что система автоматической посадки не функционирует, и пилотам придется вручную вводить свои файтеры в створ ворот и сажать на палубу. Это не такая уж трудная операция, и ни у одного пилота она не вызовет каких-либо затруднений. Но за весь срок службы Артура подобные системы не выходили из строя ни разу. Хорошо хоть посадочные огни горели нормально, и все пилоты смогли поодиночке аккуратно завести свои файтеры на посадочную палубу и сесть. Оказалось, что помимо техников и диспетчеров их встречала еще и небольшая группа десантников в доспехах и полном вооружении. Шлемы, правда, были у них открыты, так что лица можно было рассмотреть.

— А эти-то здесь что делают? — спросил у Артура Ким, кивая в сторону десанта.

— Я знаю столько же, сколько и ты, — ответил Артур по пути в душевую кабину. — Так что никакой новой информации у меня для тебя нет. Можешь их сам спросить.

— Парни, а вы здесь зачем? — не заставил себя долго упрашивать Ким. — Мы что, взяты под стражу?

— Нет, — коротко ответил старлей, бывший, по-видимому, командиром встречавшей их группы десантников. — Мы обеспечиваем вашу охрану.

— Ого! От кого же нас здесь охранять? — изумился Артур.

— Об этом вас известят позже. Поторопитесь, пожалуйста.

Было видно, что старший лейтенант не собирается что-либо рассказывать им. Так что пилоты действительно не задерживались в душевой, Когда они вышли из нее, уже одетые по полной форме, старлей коротко кивнул, и пилоты пошагали за ним. Сзади и по бокам шли десантники, что не добавляло пилотам уверенности в себе. Уж слишком это было похоже на конвоирование. Вскоре Артур понял, куда их ведет старлей. Они явно направлялись в конференц-зал, где еще недавно контр-адмирал Рассел рассказывал об объявлении контрабандистами независимости.

Когда пилоты в сопровождении десантников вошли в конференц-зал, выяснилось, что вместо Рассела их там ожидает его заместитель, капитан первого ранга Романовски.

— Рассаживайтесь. — Романовски сделал приглашающий жест, указывая на стулья.

Заинтригованные пилоты уселись, но каждый отметил, что десант так и остался стоять у дверей.

— Так, вы у нас на патрулировании были, поэтому остались не в курсе происходящих событий, — начал Романовски. — Несколько членов технического персонала захватили девятый технологический ярус, забаррикадировались там и объявили, что станция переходит под контроль сил Альянса Внешних Планет. Численность этой группы неизвестна, но насчет того, что станция находится под их контролем, они немного не правы. Преувеличивают, если говорить прямо.

Романовски перевел дыхание.

— В руках у мятежников, — продолжил он, — находится большая часть управляющих коммуникаций, которые совсем недавно были вновь запущены. Очевидно, эти уроды ждали, когда будет после пожара восстановлена большая часть коммуникаций, чтобы иметь возможность захватить контроль. Они не в состоянии управлять энергетическим снабжением станции, реактор им неподконтролен. Жизнеобеспечение тоже им под себя не подмять. Однако у них в руках управление частью шлюзов и всеми двигателями станции. Конечно, от этого прока им немного, станцию они к системе Юпитера на движках все равно увести не смогут. Но мелких проблем могут доставить немало.

Ким поднял руку, желая задать вопрос.

— Слушаю, — кивнул ему Романовски.

— Нам пришлось садиться вручную… — начал Ким.

— Да, я понял, — прервал его каперанг. — Все верно, часть управляющих коммуникаций тоже у них в руках.

— И что, десант, — Ким ткнул пальцем себе за спину, в направлении подпирающих стены у входа десантников, — не в состоянии справиться с кучкой технарей?

— Так, коллеги, спокойнее. Без эмоций тут, — поморщился Романовски. — Повторяю, весь ярус заблокирован изнутри. Наверняка они установили кучу сюрпризов, и просто так их не взять. Но проблема, несомненно, будет решена, Правда, это забота уже не столько флота, сколько десанта, специализацией которого и является решение подобных конфликтов. На станции объявлено военное положение, поэтому вам рекомендуется не покидать пределов нашего яруса и находиться в непосредственной близости от стартовой палубы. Если потребуется, файтеры должны быть готовы к старту в течение пятнадцати минут. На этом все. Остальная информация о развитии событий будет транслироваться через общую связь. Она пока еще под нашим контролем. Свободны.

Тихо переговариваясь, пилоты покинули конференц-зал. На этот раз десант не последовал за ними.

— Как-то абсурдно это выглядит, не находите? — спросил Микаэль. — Кучка техников практически захватила контроль над станцией, где целый ярус вооруженным силам отдан. Ну не глупо?

— Значит, это умные техники, — ответил ему Ким. — Видимо, так себя закрыли, что до них не добраться.

— Ну, предположим, они действительно все двери заблокировали и укрепили так, что взорвать их трудно будет. Но всегда есть возможность с верхнего или нижнего яруса просто переборку прорезать, высадить внутрь взвод десанта и наглядно показать им, как нехорошо они поступили.

— Вполне возможно, что сейчас десант именно этим и занимается, — ответил Артур. — Ладно, парни, все равно эта бодяга недолго продлится. Так что отдыхайте и радуйтесь тому, что с патрулирования пораньше свалили. А мне еще зайти надо кое-куда.

С этими словами Артур свернул в коридор, который вел к каюте Стайрона. Официальное объявление, это, конечно, хорошо, но никогда не помешает узнать дополнительную информацию. А в том, что у контрразведчика се достаточно, Артур не сомневался.

Стайрон оказался на месте. Но, очевидно, он лишь дожидался у себя Артура, потому что, как только пилот вошел в его кабинет, контрразведчик сразу же предложил ему перейти в тактический центр. У Артура этот центр уже начал ассоциироваться с неприятностями. С серьезными неприятностями.

По пути Стайрон рассказывал детали захвата. Оказывается, почти треть всех техников, работавших одновременно на ремонтируемом ярусе, угрожая стрелковым оружием, выгнали с яруса остальных техников. После этого, действуя слаженно и сноровисто, заблокировали все двери между соседними ярусами. А при попытке силового их вскрытия угрожали вскрыть шлюзы.

— Это, конечно, глупо, — объяснял Стайрон, — шлюзы мы все равно заблокируем, но пока это вызывает проблемы. Все-таки необходимо для каждого шлюза отрубить дистанционное управление и оставить только ручное. Но вскоре эта работа будет закончена. И они это отлично понимают, не идиоты же они. Значит, помимо шлюзов у них есть еще что-то. Поэтому сейчас всех информационных специалистов заставили работать с полной выкладкой.

— Цеззи тоже? — спросил Артур.

— А как же, — усмехнулся контрразведчик. — После того, как она назвала место, где начался пожар, Рассел меня сам попросил привлечь ее к работе. Так что она сейчас сидит у тактиков и работает в поте лица своего.

— А требования они какие-нибудь выставляли?

— Да нет. И это тоже весьма всех озадачило. Они просто объявили, что станция переходит под контроль Альянса, и предложили нам сложить оружие. Так что либо они клинические идиоты и ничего заранее не планировали, либо у них заготовлен какой-то очень серьезный довод.

— Либо они ждут помощи, — предположил Артур.

— Да в этом ни у кого даже капли сомнения не возникает. — Контрразведчик открыл дверь тактического центра и посторонился, пропуская Артура вперед.

Цеззи сидела на том же самом месте, что и во время пожара, а соседний с ней терминал пустовал. Очевидно, за ним должен был работать Стайрон. Ситуация повторялась.

— Привет, Цез, — сказал Артур, усаживаясь на стул позади нее. Девушка только подняла правую кисть и помахала ему пальцами, не отрываясь от экрана.

— Есть новости? — спросил Стайрон, устраиваясь на своем месте.

— Пока никаких, — ответила девушка. — Десант на позициях, но сигнала к атаке нет. И не будет, если я что-нибудь еще понимаю. Всех смущает несерьезность этой атаки. Система мониторинга, естественно, не функционирует. Даже то, что успели запустить, эти уроды отрубили. Остается только надеяться, что они ее не разрушили, а просто отключили. Будет совсем нехорошо, если придется второй раз ее чинить.

— Я гляжу, второй «Призрак» на внешнюю сторону отправили? — спросил Стайрон, начиная читать заметки на своем терминале.

— Угу.

— Разумно. Следует ожидать подхода сил Альянса. Ну что ж, — Стайрон обернулся к Артуру, — устраивайся поудобнее, это надолго.

— Слушай, Ричард, может, я все же в своей каюте пока побуду? Тактический центр не место для обычного старшего лейтенанта.

— Цеззи вон вообще звания не имеет, а работает вполне полноценно. Артур, я ведь тебе уже говорил, что мне будет просто спокойнее, если я буду знать, что ты рядом со мной находишься. И вообще, тактический центр сейчас самое безопасное место.

— И первая мишень для атакующих.

— Каких атакующих, о чем ты? Эти техники со своего яруса носа не высунут. Они сидят и думают, как бы себя уберечь.

— Что-то мне в этом не нравится, — задумчиво пробормотала Цеззи. Девушка откинулась на спинку стула и начала легонько теребить нижнюю губу.

— Ты о чём? — спросил ее Стайрон.

— Не надо, — прервал его Артур. — Не мешай ей сейчас. После недолгого раздумья Цеззи снова наклонилась к клавиатуре и начала работать. Не менее пяти минут ей потребовалось, чтобы подтвердить свою первоначальную гипотезу.

— Ну так я и думала, — сказала наконец Цеззи и жестом пригласила Стайрона посмотреть на ее экран. Артур тоже наклонился вперед, чтобы лучше видеть из-за ее плеча.

— Вот это схема коммуникаций тактического центра. — Девушка подсвечивала на экране участки схемы, о которой она говорила. — Отсюда идут распоряжения и управляющие команды. Здесь ведется контроль за боем в пространстве и связь с кораблями, а вот сюда завязано управление системами защиты. Большая часть распоряжений и команд проходит через вот эти два узла. И как раз они сейчас скорее всего нам недоступны.

— Недоступны? — нахмурился непонимающе Стайрон.

— Их заблокировали, — разъяснила Цеззи. — Я сейчас попыталась произвести выстрел плазмой в сторону Пояса Астероидов, так орудие в порту даже не откликнулось. Точнее, пришел отчет, что выстрел произведен, но внешние камеры показывают, что орудийный порт даже не открывался — Это как это ты попробовала выстрелить? У тебя же доступа к этой системе нет.

— Любой доступ можно получить и заблокировать. Вот я смогла его получить, а у кого-то получилось его заблокировать. Подсказать, кто смог это сделать?

— Да нет, спасибо, — напряженным голосом сказал Стайрон. — Я все же не такой клинический идиот, каким кажусь на первый взгляд, иногда я могу сделать верные выводы. Так, — контрразведчик поднялся из кресла, — я сейчас вернусь.

Пока Стайрон отсутствовал, Цеззи опять вернулась к рабочей консоли, а Артур пытался понять, как она работает. Увы, быстрое мельтешение схем, графиков и непонятных строчек команд на экране Цеззи не давали ему никакого шанса рассмотреть порядок ее работы. Девушка не раз своей работой доказывала, что она является специалистом высочайшего класса. А непосвященный, глядя на работу подобного мастера, никогда не сможет понять, как мастер добивается того или иного результата. Так что вскоре Артур сдался и снова откинулся на спинку стула, скучая. Но долго ему скучать не пришлось, вернулся Стайрон.

— Так. — Контрразведчик снова угнездился в своем кресле. — Романовски просил передать тебе три вещи. Во-первых, его личную благодарность. Во-вторых, что техники сейчас будут думать, как устранить эту неполадку. А в-третьих, он спрашивает, не хочешь ли ты надеть погоны и пойти в штатные аналитики?

В ответ Цеззи только фыркнула.

— Я знал, что ты так скажешь, потому и сказал ему, что тебе вполне нравится работать на меня.

— Мне вообще-то благодарность этих шишек совершенно не нужна, — сказала девушка. — Точнее, это больше, чем мне хотелось бы. Скромного вознаграждения в пару тысяч кредитных единиц вполне бы хватило.

— Вот это я называю здравым подходом к жизни, — отметил Артур. — Ричард, ты Цеззи достаточно платишь? Хранители вообще у нас ведь не бедствуют?

— Нормально он платит, — успокоила его Цеззи. — Просто сейчас я работаю не только на него, а потому грех было не попробовать стрясти за одну и ту же работу два вознаграждения.

— Да, еще Романовски просил показать потом, как ты получила доступ к защитной системе, — напомнил Стайрон.

— Когда кризис закончится, я предоставлю подробный отчет, — ответила Цеззи. — А сейчас расскажите мне, какие виды вооружения с дистанционным управлением есть на станции.

— Стационарные орудия защиты, как плазменные, так и гауссовы, — начал перечислять Стайрон. — Немного беспилотных мин, но ими управлять просто так нереально. Кто-то должен корректировать их движение в пространстве.

— Но их же можно выпустить в сторону наших кораблей поддержки?

— Сначала эти техники должны узнать, где наши корабли висят. А во-вторых, минами необходимо постоянно управлять. Для этого им потребуется второй такой же тактический центр сделать. И коды доступа взломать. А это, мягко говоря, малореально.

— Их не обязательно взламывать, — попыталась объяснить Цеззи. — Достаточно перехватить реально существующие коды и потом использовать их в своих целях.

— А для того чтобы перехватить коды, необходимо, чтобы мы сами запустили эти мины, — парировал Стайрон. — Но сейчас никто этого делать не собирается.

— Ну, с этим понятно, А что еще у нас есть стреляющего?

— Да больше и ничего, кажется.

— Вот и хорошо. А арсенал обычного оружия проверили?

— Конечно, — хмыкнул контрразведчик. — Первым делом туда людей отправили. Все оружие на месте, охрана там сейчас усилена.

— Тогда нас ждет только информационная война за контроль над станцией, — подвела итога Цеззи. — Это радует. Приятно осознавать. что никто в тебя стрелять не собирается.

— Стрелять они и не собирались, — напомнил Артур. — Они угрожали шлюзы открыть.

— Ну, шлюзы уже почти все под нашим контролем, — заметил Стайрон. — Сейчас не больше пяти створов остались под дистанционным управлением. А все остальные уже переведены на ручное. Причем как обычные шлюзы, так и ворота для старта малых кораблей. Так что, как только эта угроза будет ликвидирована, можно будет начинать штурм.

— Я вот только боюсь, не приготовили ли ноши противники какой-нибудь сюрприз, — заметила девушка. — С них станется все входы на ярус заминировать.

— Я не думаю, что десант настолько наивен, что пойдет через ворота. Переборку прорежут, а там уже все будет совсем просто.

— Хорошо, подводим итоги. — Стайрон уселся поудобнее. — Девятый ярус заблокирован, но это не проблема, Шлюзы под контролем мятежников, но сейчас мы переводим их на ручное управление. Они нам также отрубили весь мониторинг на ярусе, и с этим уже поделать ничего нельзя. Мы не знаем, сколько их и что они там приготовили для горячей встречи.

— Помимо этого блокировано все боевое управление и стационарные орудия защиты, — добавила Цеззи. — Причем защитная система полностью под их контролем. Ее даже отключить от дистанционного управления нереально. Так что это может быть серьезной проблемой. Ну а боевое управление нам сейчас без надобности. Ни внешние, ни контрабандисты пока что в локальном пространстве не объявлялись.

— А разведывательные спутники? — спросил Артур.

— Управлять ими мятежники не могут, — ответила Цеззи, — а вот получать с них информацию… Теоретически это возможно, но точных данных у меня сейчас нет.

— То есть они о нас знают почти все, а мы о них ничего?

— Ну, о нас они знают не так уж и много. Они, конечно, отрубили у себя систему наблюдения, и мы не знаем, что происходит у них на ярусе. Но они в свою очередь тоже не имеют доступа к остальной части системы мониторинга. Они сконцентрировали свои усилия именно на боевых аспектах станции, а внутреннее управление они как-то стороной обходят.

— Понятно. — Стайрон развернулся всем корпусом в сторону Цеззи. — И какие у тебя будут идеи?

— У меня идей никаких нет, — ответила девушка. — Поправьте меня, если я ошибаюсь, но это тактический центр станции, которая принадлежит Земной Федерации. Тут есть множество штатных аналитиков и прочих высокопоставленных военных, в чью прерогативу входит разбираться как раз с такими конфликтами. Я скромный информационный работник, и у меня никогда не было опыта решения подобных задач.

— Хорошо, — Стайрон откровенно улыбался, — я понял твою точку зрения на происходящее. А если отвлечься от профессионализма присутствующих здесь офицеров и предположить, что в самом высоком кресле сидишь ты? Что бы предприняла?

— Да я действительно не знаю, — пожала плечами девушка.

— Ну вот и давай подумаем вместе. — предложил контрразведчик. — Времени у нас предостаточно. Ты еще не проголодалась?

— Я бы, кстати, с удовольствием перекусил, — встрял в разговор Артур.

— Ну, — девушка почесала копчик носа, — я вообще-то тоже не против.

Снабжение тактического центра было устроено довольно неплохо, поэтому небольшой обед им принесли буквально в течение пяти минут. Цеззи пристроила свой горячий бутерброд и пакетик с соком рядом с клавиатурой и начала размышлять вслух, не забывая время от времени откусывать небольшие кусочки от своего бутерброда.

— Строго говоря, штурм яруса является естественным решением проблемы, — начала девушка. — Проблема в том, что мы считаем своего противника умным, а потому предполагаем, что он тоже видит слабость своего положения. Однако они все равно пошли на захват, даже зная о том, что десант с удовольствием проведет штурм и с удовольствием сделает им всем больно и обидно. А кого-то даже обидит до смерти. Значит, что-то они приготовили. Идея со шлюзами сослужила свою службу и дала им отсрочку. За это время они умудрились внедриться в систему управления станцией и часть ее перевести на себя. Умный ход, должна признать, но явно недостаточный, чтобы обезопасить себя от штурма. Кстати, что там наше высокое начальство о штурме думает?

— Как только все шлюзы будут переведены на ручное управление, мятежникам предложат сдаться. В случае отказа начнется штурм.

— Это сколько у нас по времени займет?

— Не более сорока минут, по моим оценкам.

— Понятно. Итак, что могут противопоставить мятежники десантникам? В открытом бою у них нет практически никаких шансов. Корабли внешних, если они уже идут сюда, подойдут еще не скоро. Даже если у них скоординированы действия по времени с Альянсом, корабли уже должны быть в нашем локальном пространстве, чтобы завязать бой. Но кораблей нет, и если верить наблюдательным спутникам, их нет и на подходе. Кстати, не факт, что сейчас можно верить спутникам. Они вполне могут додуматься фальсифицировать сигнал. Мятежникам даже код знать не надо, достаточно передавать ту же самую информацию, что спутники передавали до этого.

— Там сейчас уже «Призрак» работает, — успокоил девушку Стайрон.

— Это радует, — кивнула Цеззи. — Но вернемся к нашим баранам. Шлюзы мы берем под свой контроль. Стационарными орудиями защиты они самой станции повреждений нанести не смогут. Заложников у них нет. Тогда что они хотят противопоставить штурму? Нет, — девушка развела руками, — у меня нет предположений, что у них там творится. Нам жизненно необходимо увидеть, что происходит на девятом ярусе.

— Так ведь они же отключили систему мониторинга, — напомнил Стайрон. — Или у тебя есть идея, как ее включить?

— Никак, — отрицательно покачала головой Цеззи. — Это была диверсия на физическом уровне, а не на программном. Они скорее всего просто выдернули кабели из разъемов. Так что здесь сделать ничего нельзя.

— А если что-нибудь придумать с вентиляцией? Скажем, перекрыть им воздух или газ пустить?

— Не сработает. Вентиляция как часть системы жизнеобеспечения у них автономна. Я уже думала об этом, но это нереально.

— Получается, что нам просто придется ждать штурма? — спросил контрразведчик.

— Получается, так, — вздохнула девушка и занялась своим бутербродом.

Увы, прогноз Стайрона был слишком оптимистичным. Ультиматум мятежникам выдвинули только через полтора часа, когда протестировали все шлюзы, переведенные на ручное управление. Те, как и следовало ожидать, просто проигнорировали требование сдаться.

— Начинайте штурм, — пожав плечами, скомандовал Рассел. — Они сами напросились.

На экранах тактического центра появилось схематическое изображение девятого яруса. Две группы десантников собирались одновременно в разных местах вскрыть направленными взрывами переборку между девятым и десятым ярусами и проникнуть внутрь.

— А как мы получаем информацию о расположении десанта? — спросила Цеззи.

— Маячковые идентификаторы на броне и вооружении, — коротко ответил Стайрон, поглощенный зрелищем, разворачивающимся на его экране. — Также на шлеме каждого из них камера установлена.

— А каким путем информация сейчас доходит до тактического центра?

— Только радио. Основные коммуникации же сейчас под контролем мятежников, поэтому мы получаем радиосигналы напрямую от десанта и обрабатываем их уже здесь.

Цеззи чуть нахмурилась, вычисляя что-то,

— Отзывайте десант, — наконец сказала она. — Немедленно,

— Почему? — удивился Стайрон. — Маячки передают информацию в зашифрованном виде. Декодеров у мятежников нет. Чего бояться?

— Да им не нужны декодеры! — крикнула Цеззи. — Им достаточно пеленговать радиосигналы и смотреть, где находится их скопление. Этот пеленгатор я сама собрала бы минут за десять, не больше. Мятежники сейчас уже в курсе, где пойдет десант, и будут их встречать. Отзывайте их!

Стайрон тут же схватил свой коммуникатор и одновременно поднялся на ноги, разворачиваясь в сторону командования.

— Остановить штурм! — крикнул он в коммуникатор, а затем побежал к центру помещения, где и сидело руководство.

Но, судя но всему, идея пришла Цеззи в голову слишком поздно. На экранах уже транслировалась картинка с камер лидеров обеих групп, и было отлично видно, как взрывы проделали небольшие дыры в толстых переборках. Десантники начали прыгать в образовавшиеся проемы, но мятежники дождались, когда первые несколько бойцов спрыгнули вниз на захваченный ярус, а затем нанесли свой удар.

Действительно, запершиеся на девятом ярусе техники скорее всего просто пеленговали сигналы нашлемных камер и маячков, встроенных в оружие. Иначе никак нельзя было объяснить тот факт, что как только первые бойцы обеих групп спрыгнули вниз, точно под местом пролома были подорваны два заряда. Оставшиеся наверху десантники сначала чуть отшатнулись назад, но потом выучка сделала свое дело, и они снова начали прыгать вниз. Вот только каждый, спустившийся на девятый ярус, попадал под перекрестный огонь, из-под которого ни один боец не вышел живым.

Десант не собирался отступать. Если уж первое проникновение не получилось скрытым, можно было уже не стесняться в средствах, поэтому в коридор были вброшены дымовые и газовые шашки. Выждав некоторое гремя, десантники снова попробовали просочиться вниз. На этот раз рисковать они не собирались, и сначала в проем были сброшены сумки, набитые уже ненужным оборудованием. Увы, как только что-то показывалось в коридоре, снова раздавались выстрелы.

Наконец, глядя на происходящее, Рассел скомандовал отбой. Десантникам пришлось спешно закрывать проделанные отверстия и отходить. Впрочем, перед этим они все же вытянули на тросах тела погибших членов штурмовых команд.

Когда Стайрон вернулся к Артуру и Цеззи, выглядел он весьма мрачно. Впрочем, в тактическом центре всем было сейчас не до веселья. Десант потерял в стычке не меньше десяти человек, а самих мятежников заметить так и не смогли.

— Вот ведь дерьмо! — выругался Стайрон, усаживаясь на свое рабочее место. Затем контрразведчик повернулся к Цеззи. — Если у тебя вдруг появятся какие-то идеи, говори мне сразу, чтобы мы смогли быстро все проверить. Второе такое опоздание может нам стоить очень дорого.

— Договорились, — кивнула девушка. — А кто там так метко по десантникам стрелял, разобрались?

— Скорее всего они соорудили автоматические турели. Не знаю, как у них оказалось стрелковое оружие, но они скорее всего установили его на передвижных платформах, оснастили сенсорами и выставили с разных концов коридора. Так что, когда десантники полезли вниз, они тут же попали под перекрестный огонь. И, естественно, машинам газ и дым совершенно не мешали.

— И что теперь планируют делать?

— Ну, прежде всего хотят сиять маячки с оружия. С доспехами труднее будет сделать то же самое, они вообще электроникой напичканы по уши. Так что, как только разберемся с оружием, десант пойдет на второй штурм без брони.

— Меня больше интересует, — заметил Артур, — откуда у техников незарегистрированное стрелковое оружие. Причем мощное оружие, раз они доспехи пробивали. Вы посмотрите, какой там плотный огонь был, это ведь пистолетами сделать невозможно.

— Аналитики над этим уже работают, — успокоил его Стайрон. — Скорее всего этот захват был спланирован достаточно давно и оружие доставили сюда контрабандой. Агентов тут было достаточно много.

— Я давно вам говорила, чтобы вы мне передали список своих людей, — сказала Цеззи Стайрону. — Мне тогда легче было бы этих деятелей вычислить.

— Сейчас не время разбирать прошлые ошибки. Время для их анализа придет позднее. Сейчас важнее узнать, что можно сделать дальше.

— А что дальше? — хмыкнул Артур. — Сейчас из оружия маячки извлекут, и десант снова пойдет на девятый ярус.

— Не так быстро, — ответил контрразведчик. — У десанта серьезные потери. Мы не знаем, что происходит на ярусе. А у мятежников наверняка система мониторинга налажена отлично. И они вместо себя эти турели автоматические пустят.

— А сколько у нас вообще десантников сейчас на станции? — спросила Цеззи.

— Осталось восемьдесят семь человек.

— Этого вполне достаточно, чтобы всю станцию захватить несколько раз, — фыркнула девушка.

— Достаточно, — согласился Стайрон. — Вот только никто не собирается гнать людей под огонь без какой-либо защиты. Нам надо знать, что происходит на девятом ярусе, и иметь полную картину. Даже если мятежники не будут знать, где находятся десантники, те вполне могут наткнуться в коридорах на эти турели. А значит, будут обязательно жертвы.

— Так что же, получается, у нас патовая ситуация? И мы будем спокойно ждать, когда подойдут корабли внешних?

— Можно подумать, им кто-нибудь даст сюда спокойно подойти, — проворчал Стайрон.

— А что нам мешает посмотреть, что происходит на девятом ярусе? — внезапно спросил до того момента молчавший Артур.

Стайрон и Цеззи молча уставились на него. Первой после секундной паузы заговорила Цеззи.

— Так ведь систему мониторинга они отключили…

— Ты сама говорила, что смогла бы собрать пеленгатор за несколько минут, — напомнил девушке Артур. — Может быть, есть возможность собрать что-то посерьезнее?

— Хорошая идея. — Цеззи чуть нахмурилась. — Через вентиляцию человек не пройдет, а маленький бот с камерой — запросто. Правда, встает вопрос, как он будет информацию передавать. Ведь любую радиопередачу засекут всё тем же пеленгатором. Хотя… Можно же тонкий кабель пустить через технологические туннели. А чтобы он не отсвечивал и не висел в коридорах, сделать ему клеевую основу. Тогда он просто паутинкой прилипнет к стенам, и никто его не заметит. Но мне собирать этих ботов как-то не с руки, тут же найдутся нормальные техники? — обратись она к Стайрону,

— Найдутся, — сказал тот, в который раз вставая со своего стула.

— Собственно, идея с внутренним наблюдением пришла в голову не только тебе, — сказал Стайрон, вернувшись обратно. — Правда, вместо бота планировали спустить туда маленькие камеры на световодах. Но несколько ботов будут явно эффективнее. Чтобы их не запеленговали, поставят им маломощные передатчики и у самой переборки установят ретрансляторы. Так что скоро у нас будут свои глаза на девятом ярусе.

— А сколько времени на запуск у них уйдет?

— Часа три, не меньше.

— Значит, от четырех до пяти, — резюмировала Цеззи. — Ладно, у нас пока и другая работа есть. Посмотрим, насколько серьезно они подошли к проблеме захвата контроля над коммуникационной системой.

— Хочешь попробовать вернуть станции контроль над стационарными орудиями? — спросил Артур.

— Именно. — Цеззи достала откуда-то из под консоли переносной терминал и вручила его Артуру. — Сюда я вынесла изображения с камер на обшивке. Просто посматривай на орудийные порты, как только что-нибудь изменится, дай мне знать.

Артур принял плоский терминал, откинулся на спинку стула и начал методично постукивать по экрану стилом, поочередно выводя на экран изображения, передаваемые внешними камерами. Работа, конечно, была монотонной, но это было все же веселее, чем просто сидеть за спинами Стайрона и Цеззи, наблюдая за их работой. Несколько минут Артур просто переключался между камерами. Увы, пейзажи внешней обшивки не блистали разнообразием. Наконец он заметил некоторое шевеление.

— Один из орудийных портов открылся, — известил он Цеззи. — Похоже, у тебя получилось.

— Я вообще-то ещё ничего не сделала, — осторожно ответила девушка.

— Ну-ка, дай посмотреть. — Стайрон осторожно взял в руки терминал. — Так, где это находится?

Для пущей убедительности контрразведчик слегка постукивал стилом по экрану в то время, когда задавал вопрос. Заранее настроенная система от каждого касания переключалась на следующую камеру, так что Цеззи пришлось немного поколдовать с терминалом, возвращая изображение именно той камеры, что показывала оживший орудийный порт.

— Это, — Цеззи чуть замялась, отыскивая на своей консоли необходимые данные, — это четвертый ярус. Сектор… сектор двенадцатый, если я ничего не путаю.

— А это очень плохо, — тихо сказал Стайрон. — Оттуда вполне можно попасть в наши корабли.

— Они где-то в той стороне? — спросила Цеззи.

— Где-то в той стороне, да, — подтвердил контрразведчик. Он поднялся со стула. — Сегодня весь день я чувствую себя курьером. Нам надо было выбрать место поближе к центру, а то я так и буду мотаться, озвучивая найденную тобой информацию.

— Не я выбирала это место, — пожала плечами девушка.

Практически сразу после того, как Стайрон передал известие о том, что некоторые орудийные порты открыты и орудия в них двигаются, выискивая цель, все аналитики, работающие в тактическом центре, занялись поиском активированных орудий. Экраны центра потихоньку заполнялись изображениями с камер, установленных на обшивке. Камер снаружи было действительно много. Для визуального контроля целостности внешней обшивки камеры были установлены так, что поле их зрения полностью покрывало всю поверхность станции. Сейчас это было только на руку аналитикам тактического центра, так как это был единственный способ достоверно узнать, что именно происходит снаружи. На те данные, которые поступали от системы защиты станции, полагаться было больше нельзя.

Как выяснилось, активность проявлялась только у орудийных портов рядом с тем, который заметил Артур. Видимо мятежники действительно собирались открывать огонь по какой-то конкретной цели.

— Думаешь, в наши корабли целятся? — спросил Артур Стайрона.

— Похоже на то, — поморщившись, ответил контрразведчик. — Правда, неизвестно, попадут они в них или нет. Откуда бы у этих техников взялась информация о том, где сейчас корабли висят?

— Ну, вполне можно было проследить, как они меняли расположение после того, как эвакуацию отменили во время пожара.

— Это вряд ли, — заметил Стайрон. — Для этого надо очень много средств обнаружения иметь. Но по большому счету, даже если они лишь приблизительно знают, где находятся наши корабли, им этого уже вполне достаточно. Начнут методично расстреливать выбранный сектор, и рано или поздно один из кораблей сдвинется, чтобы уйти из-под удара. Вот тут-то они его и увидят по-настоящему.

— А если вдруг они точно знают расположение кораблей? Тогда первые же выстрелы будут точными.

— Вообще-то экипажи уже предупреждены. Сейчас корабли находятся вне зоны эффективного поражения, поэтому у них есть возможность уйти от выстрела. Проблема не в том, что мятежники могут попасть в корабль, проблема в том, что они могут их заставить опять демаскировать себя.

Наконец одно из плазменных орудий ожило и произвело выстрел.

— Мимо, — прокомментировал Стайрон, глядя на свой экран. — Они не видят кораблей, это точно. Выстрел прошел слишком далеко.

— И что, мы будем просто сидеть и наблюдать, как они стреляют по кораблям? — спросила Цеззи.

— Конечно же, нет, — ответил контрразведчик. — Сейчас практически все информационные специалисты стараются вновь получить контроль над орудиями, а часть техников отправилась в орудийные отсеки, чтобы просто отсоединить их от управления. А когда мы избавимся от мятежников, орудия снова включат в систему управления. Так что им осталось не более десяти минут. После этого орудия замолчат.

Впрочем, отпущенного времени мятежникам хватило. На исходе четвертой минуты один из кораблей обнаружил себя. Ему пришлось включить двигатели, чтобы уйти от выстрела, который неминуемо должен был попасть кораблю в борт. Поняв, где располагаются корабли, мятежники сосредоточили весь огонь на этом секторе пространства. И еще через две минуты все четыре корабля поддержки были отчетливо видны даже на тех экранах, где отображалась обычная оптическая информация. Агенты внешних, захватившие управление орудиями, все-таки добились своего и заставили корабли поддержки демаскировать себя.

Четыре корабля лениво маневрировали, аккуратно отходя от станции. Экипажи стремились отвести корабли за пределы радиуса эффективного поражения. Несмотря на то что мятежники не были хорошими стрелками и от их выстрелов уворачиваться было нетрудно, никто попусту рисковать не собирался. Впрочем, корабли поддержки не успели дойти до намеченной точки, когда орудия одно за другим начали замолкать. Техники, очевидно, добрались уже до орудийных отсеков и начали отключать управляющую систему, которая контролировалась мятежниками.

Когда огонь затих, корабли снова канули в темноту. Они еще продолжали инерционное движение, чтобы мятежники не смогли запомнить их расположение. Но за все то время, что четыре корабля поддержки провели у станции «Хабитейшн», уже второй раз им приходилось менять позицию. Теперь, когда подойдут корабли внешних, а в их скором появлении уже никто не сомневался, вряд ли можно будет рассчитывать на эффект внезапности.

— Этой станции просто потрясающе не везет, — резюмировала Цеззи. — Сначала пожар, потом захват. Десант не смог справиться с кучкой техников. Какой-то бардак. Я, конечно, не раз сталкивалась с подобным, пока работала в Поясе Астероидов, но мне почему-то казалось, что на станциях Федерации такого не бывает.

— Проблемы и нештатные ситуации бывают везде, — сухо ответил Стайрон. — Понятие энтропии еще никто не отменял.

— Да ладно, я все понимаю, — пожала плечами девушка. — Строго говоря, я бы на месте нашего командования действовала точно так же. Поэтому упрекать мне их не в чем. Меня просто беспокоит это затянувшееся неопределенное положение. С технарями этими надо кончать, а то я неуютно чувствую себя на станции, половина которой контролируется врагами.

— Все чувствуют себя точно так же, — ухмыльнулся Артур.

— Послушайте, Стайрон, — Цеззи чуть понизила голос, — у вас же есть на станции свои люди, верно?

— Да, есть, — таким же тихим голосом подтвердил контрразведчик. Беседовать о подобных вещах вслух в тактическом центре было, строго говоря, неразумно, но сейчас вряд ли кто-нибудь прислушивался к их диалогу.

— И оружие у них наверняка незарегистрированное, без этих маячков.

— Все верно, — кивнул Стайрон, все ещё не понимавший, к чему клонит Цеззи.

— Ну так пустите их на девятый ярус. Они ведь наверняка подготовлены не хуже десанта у вас. Они же агенты, они приспособлены к боям внутри помещений. Я, например, не уверена, что конфликт будет разрешен в ближайшие часы. Тут того и гляди корабли внешних подойдут, а у нас их люди целый ярус удерживают и контролируют систему защиты. Вам не кажется, что мы в цейтноте?

— Цеззи, ты, кажется, немного увлеклась, — усмехнулся контрразведчик. — Во-первых, я не смогу объяснить, кто эти люди, откуда у них оружие и почему они мне подчиняются.

— Скажете, что это наемные специалисты, такие, как я, например.

— Я могу объяснить, откуда у меня взялся привлеченный со стороны аналитик. Но вот объяснить, почему я притащил на станцию больше двадцати человек с оружием, я уже не смогу. Личные вооруженные силы у нас не поощряются. Но это даже не главное. Во-вторых, — продолжил Стайрон, — моя главная задача это не война с внешними, как бы странно это ни звучало от майора контрразведки, а охрана Артура. И мне для этой охраны нужны все мои люди. До последнего человека. Если нашу станцию захватят внешние, то Артур станет военнопленным. И это не так уж страшно на самом деле, потому что тогда его будут охранять те Хранители, что работают на внешних станциях. И будут охранять не слабее, чем это делаю я. Я больше чем уверен, что они насытили своими людьми до предела те корабли, что сейчас идут к нам. Так что, с этой точки зрения, я поступаю вполне правильно и разумно. Мне плевать, кто выиграет в этой войне. А если станция «Хабитейшн» перейдет в руки внешних и я сам окажусь в плену, это не самое страшное. Для меня главное, чтобы Артур оставался жив. Любой ценой.

— Именно поэтому он регулярно выходит на вылеты в пространство, где жизнь любого пилота, тем более военного, висит на волоске.

— Я… — Артур попытался встрять в беседу и объяснить Цеззи, что та не права, но Стайрон жестом попросил замолчать его и сам ответил на реплику девушки.

— Поверь мне, в пространстве он находится в большей безопасности, чем здесь. Так что давай предоставим десанту делать его работу, а сами сосредоточимся на наших целях. Да, захват станции «Хабитейшн» будет весьма нежелателен, именно поэтому мы с тобой сидим сейчас в тактическом центре и упорно работаем. Но основная наша цель — отнюдь не участие в войне, и ты должна это помнить.

— Хорошо, — сухо ответила девушка. — Боты с камерами уже собирают? — спросила она Стайрона.

— Да.

— Значит, скоро их вышибут с девятого яруса. А пока займемся другими проблемами. — Цеззи снова вывела на экран схему коммуникаций тактического центра. Красным цветом на ней светились основные узлы связи, которые контролировались мятежниками.

— Давайте еще раз опишем текущую ситуацию. Каким-то образом мятежники захватили под контроль коммуникации тактического центра. Точнее, самые важные их узлы. — Стайрон молча кивнул. — Физически эти узлы находятся на нашем ярусе, и у этих техников к ним доступа не было. Следовательно, проблема была устроена только на программном уровне. Они, видимо, напустили на нас что-то вроде вируса. Хорошо подготовились, надо признать. Вот только со временем немного не рассчитали. — Цеззи хищно улыбнулась. — И меня не учли.

— И что же ты собираешься делать?

— Любой вирус можно убить. Правда, — девушка чуть наклонила голову, рассматривая схему коммуникаций, — в данном случае для этого придется написать другой вирус. Будем вышибать клин клипом.

— А потом нам придется вычищать еще твой вирус? — усмехнулся Стайрон.

— Мой потом самоуничтожится. — Цеззи уже начала шелестеть клавиатурой, потому голос ее стал чуть более ровным и немного отстраненным. — И вообще, я сделаю все чисто и аккуратно. Никто еще не жаловался на качество моей работы.

Дальнейшие несколько десятков минут прошли достаточно однообразно. Цеззи не отрывалась от экрана, время от времени отпуская невнятные реплики.

— Ага, вот так, да? — бормотала Цеззи. — Хорошо, я могу это понять. А если мы сделаем вот так? Угу. Поняла, это многое объясняет. Но я тоже не последний чайник. Значит, мы тебе скормим вот этот кусок.

Наблюдать за работой девушки было не так уж занимательно, но ее бормотание указывало, что Цеззи отдалась своей работе полностью. Сейчас она в бешеном темпе решала самые разные логические задачи, стремясь разгадать структуру того вируса, который поразил коммуникации тактического центра.

Иногда надо просто ждать, повторял себе Артур. Сейчас он ничего не мог сделать для разрешения проблемы, а Стайрону было спокойнее, когда Артур находился рядом с ним. Так что надо было просто ждать разрешения конфликта.

Первым отвлекся от своей работы Стайрон.

— Четыре бота с камерами готовы, — известил он.

— Замечательно, — пробормотала Цеззи, не отрываясь от своей работы. — Запустили их уже?

— Запускаем, — коротко ответил Стайрон.

Цеззи разделила пространство своего экрана на две равные части. Теперь справа у нее отображались картинки с камер ботов, а левая часть экрана использовалась для создания вируса, который должен был вернуть тактическому центру контроль над своими коммуникациями. Стайрону не нужно было делать подобную работу, поэтому изображения, передаваемые ботами, занимали весь его экран.

Как Артур ни вглядывался в картинки с камер, он ничего не мог понять. Какая-то мешанина полос разной ширины. И ни одного чистого цветового пятна. Полосы на экранах были тусклы и однообразны.

— Что это? — спросил Артур у Стайрона.

— Технологические туннели, — пояснил контрразведчик. — Боты сделали настолько маленькими, насколько смогли. Совсем не нужно, чтобы мятежники смогли их увидеть. Поэтому наши боты из-за своего малого размера в состоянии передвигаться внутри туннелей.

Артур понял, что эти полосы тусклого цвета всего лишь мешанина кабелей. Как только он понял, на что он смотрит, картинка как бы прояснилась: теперь он видел именно кабели, и как ни старался, не мог снова увидеть бессмысленное переплетение полос. Мозг пилота распознал образ и уже не собирался видеть на экране что-то иное. Изображения с камер ботов на экране Стайрона синхронно дернулись.

— Боты пошли, — отметил контрразведчик.

— Замечательно, — мурлыкнула себе под нос Цеззи.

Девушка убрала разделение своего экрана, оставив на нем только какую-то сложную и вычурную логическую схему. Очевидно, работа над вирусом подходила к самому концу, и совсем скоро тот был должен отправиться в свое путешествие по информационным сетям станции. А вот боты в свое путешествие уже отправились, поэтому Артур устроился поудобнее, так, чтобы лучше видеть экран рабочей консоли Стайрона.

Не меньше десяти минут понадобилось ботам, чтобы спуститься по технологическим туннелям вниз, на девятый ярус. Ярус не был приведен в полный порядок после пожара, поэтому там оставались еще проломы в стенах, откуда техники производили очистку туннелей от пены, которую выплевывала в промышленных масштабах система пожаротушения. Через несколько часов пена превращалась в порошок, но его тоже надо было вычищать и выдувать из туннелей. Поэтому проломов в стенах девятого яруса было предостаточно.

Боты остановились у таких проломов, не выбираясь на свет, и осторожно вытянули вперед усики с тонкими капельками камер. На экранах появились наконец изображения помещений захваченного яруса. Из-за того, что камеры ботов были очень малы по размеру, картинки были сильно искажены.

— Надо иметь рыбьи глаза, чтобы нормально воспринимать такие изображения, — пожаловался Артур.

Стайрон поколдовал с консолью, и изображения приняли нормальный вид.

— Фильтры все исправят, — объяснил контрразведчик.

Теперь коридоры яруса отображались совершенно нормально. Боты равномерно двигали камерами из стороны в сторону, чтобы захватить в поле зрения как можно больше пространства. В тех местах, где боты проникли на ярус, коридоры были пусты. Кое-где у стен валялись куски панелей, обрезки кабелей и прочие следы поспешного ремонта. Эта неразбериха, столь нехарактерная для космических станций, должна была помочь ботам маскироваться во время их движения по коридорам.

Медленно, один за другим, боты начали двигаться. Прошло не менее трех минут, пока один из ботов не наткнулся на мятежника. Как только маленький робот выполз из-за угла, в поле зрения камеры показалась человеческая фигура. Один из техников, захвативших девятый ярус, стоял у стены, ковыряясь в распределительном боксе. Из-за пожара кабели коммуникационной и управляющей систем прокладывали по стенам коридоров, и сейчас мятежник работал с одним из узлов этих систем.

— А оружия у ботов нет? — спросила Цеззи. Оказывается, помимо своей работы она успевала следить еще за происходящим на девятом ярусе.

— Оружия нет, — ответил Стайрон. — Просто некуда было ставить. Любое оружие сильно бы увеличило их размеры, Так что мы можем только наблюдать. Но нам этого вполне хватит. У нас найдется кому стрелять вместо роботов.

— Что, десант опять подошел к девятому ярусу?

— Они уже давно там, — ухмыльнулся Стайрон.

Бот, наткнувшийся на техника, замер на месте, чтобы не выдать себя движением. Остальные три продолжали перемещаться вдоль стыков боковых стен и потолка. Потихоньку из отснятого ботами материала создавалась карта захваченного яруса. Уже были найдены несколько автоматических турелей со стрелковым оружием. Мятежники действительно расположили их на перекрестках, чтобы турели захватывали в свой сектор обстрела как можно больше пространства.

— Все-таки они уроды, — резюмировал Артур. — Только психу придет в голову использовать на станции пулевое оружие.

— Да нет, — возразил Стайрон. — Они все хорошо продумали. Акустические пушки могли бы быть неэффективны против десанта в доспехах. А используемое ими оружие не в состоянии продырявить две-три переборки подряд. Так что они умненькие. Но это ничего им не даст в этот раз. Не надо им было спешить с захватом. Если бы они дождались появления своих кораблей, у них бы этот трюк вполне мог получиться. А сейчас… — Контрразведчик скептически поморщился. — Ни единого шанса.

Наконец один из ботов нашел центр, который устроили для себя мятежники, чтобы контролировать ситуацию. На всем ярусе не осталось ни одной работающей двери после пожара. Сервомеханизмы должны были чинить в последнюю очередь, и до дверей руки у ремонтников просто не дошли. Сейчас это было только на руку настоящим хозяевам станции. А вот для мятежников это стало серьезной проблемой.

Один из ботов медленно и бесшумно прокрался к дверному проему и запустил в него гибкий усик с камерой. Сгрудившиеся в большом помещении мятежники спокойно сидели за своими рабочими консолями.

— Двадцать пять человек, — подсчитал Стайрон. — Немного. Значит, еще примерно столько же болтается в коридорах.

Техники почти не отрывались от своих рабочих консолей. Камера бота время от времени показывала крупным планом то одного, то другого мятежника. Командование станции уже имело полные списки техников, удерживающих девятый ярус, и эти крупные планы должны были помочь провести повторную идентификацию, убедиться, что списки составлены верно.

Остальные три бота продолжали свое движение по коридорам. Время от времени то один, то другой бот натыкался на людей в коридорах и замирал на время. Как только появлялась возможность, боты уходили из поля зрения мятежников и продолжали свой путь по лабиринтам коридоров. Наконец через полтора часа на одном из экранов тактического центра высветилась схема коридоров с отметками на ней. Красные отметки, как объяснил Артуру Стайрон, обозначали известное расположение мятежников, синие — места, на которых стояли автоматические турели.

— Ну что же, основную картину мы получили, — резюмировал контрразведчик. — Скоро отдадут команду на начало повторного штурма. И десантники будут раздражены, но осторожны. Отличное сочетание.

— Я тут, кажется, закончила, — прервала его Цеззи. — Запускаем?

— А что, есть какие-то опасения, что твой вирус как-то не так сработает?

— Ну, — девушка пожала плечами, — всегда есть шанс, что все пойдет не так, как задумывалось. Понятие энтропии еще никто не отменял.

— Нет, если ты не уверена, то лучше не запускай. Когда десант возьмет этих идиотов, мы сможем отключить их контроль централизованно.

— Да нет, я вполне уверена. По крайней мере хуже не будет.

— Ну так запускай. Но если станция полностью потеряет управление, то сначала сожрут меня, а потом доберутся и до тебя. Так что, если возникнут проблемы, тебе лучше будет спрятаться, пока будут терзать меня.

— Как-то вы слишком уж преувеличиваете, Стайрон. Ничего подобного не будет, вирус сработает чисто и аккуратно.

Цеззи щелкнула клавишей своей консоли, запуская вирус, и через минуту на тактический центр обрушилась темнота. Отключились все светильники и экраны. Тут же сработало аварийное энергоснабжение, и светильники начали слабо светить. Кое-где очнулись рабочие консоли, начиная процедуру загрузки и восстановления своего рабочего состояния.

— Эффектно, — отметил Стайрон.

— Это не я, — испуганно заявила Цеззи. — Мой вирус ничего подобного сделать не мог.

— Прошло меньше минуты после его запуска, когда все отрубилось. Я ведь предупреждал, ван Хорн, если не уверены, не запускайте.

— А я сказала, что уверена, — огрызнулась Цеззи. — Вирус чист, он не мог вообще затронуть функции энергоснабжения. Он был нацелен только на коммуникационные узлы. Так что в затемнении надо винить не меня, а мятежников.

Тактический центр гудел. Техники на немногих работающих консолях лихорадочно пытались выяснить причину отключения энергоснабжения. Кто-то из старших офицеров требовал немедленного штурма. Артур слышал, как ему спокойным голосом отвечал Романовски.

— Не суетитесь. Никуда они от нас не уйдут. Им вообще со станции не выбраться. А поспешный штурм ни к чему не приведет. Все будет идти по разработанному плану.

Постепенно подключались все новые и новые станции аварийного энергоснабжения. Свет в тактическом центре становился ярче, все больше и больше консолей оживало. Сначала загрузилась консоль Стайрона. Тот сразу же окунулся в последние сводки.

— Гм, приношу свои извинения, — сказал контрразведчик после изучения информационных сообщений. В этот момент заработала и консоль, за которой сидела Цеззи. — Действительно, питание было отключено в результате информационной атаки мятежников на инфраструктуру станции.

— Я же говорила, — хмыкнула девушка. — Мой вирус чист. И сработает он весьма аккуратно. А вот то, что мятежники пытаются захватить энергоснабжение, это хороший знак. Значит, они действительно опасаются штурма и хотят отключить нас от всего. А вот, кстати, и первые результаты моей работы.

Цеззи наблюдала за схемой коммуникаций станции. Сейчас на ее экране было видно, как постепенно то один, то другой узел возвращались под командование тактического центра.

— Вот этот блок за что отвечает? — спросил Стайрон, указывая на часть схемы, которую только что очистил вирус.

— Это у нас… — Цеззи прошелестела клавишами, вызывая на экран подсказку, — это управление орудиями.

— Замечательно! То есть, системы защиты под нашим контролем?

— Это легко проверить. Артур, у тебя терминал еще настроен на внешние камеры?

Вместо ответа Артур показал девушке терминал, который все еще показывал картинку с одной из камер, установленных на обшивке станции.

— Так, это у нас какая камера? — Девушка пригляделась к цифровому коду, отображавшемуся в верхнем левом углу. — Угу, понятно. Значит, смотрит она вот на это орудие. Ну-ка…

Артур заметил, как орудийный порт, который был виден на его терминале, открылся, и из него показался ствол плазменного орудия.

— Оно двигается, — сказал пилот.

— Вот и замечательно, — откликнулась Цеззи. — Значит, у нас всё работает. Орудия под нашим контролем, — кивнула она Стайрону.

— Десант начал штурм. — Стайрон обладал максимально высоким доступом к информации, поэтому самые важные известия в их тройке первым получал именно он.

Десантники не могли на себе нести передающую аппаратуру, поэтому все, кто сидел сейчас в тактическом центре, не могли видеть картинку с камер, установленных на шлемах бойцов. Но вслепую штурмовать захваченный ярус никто не собирался, поэтому для проникновения были выбраны именно те участки коридоров, которые не находились под контролем автоматических турелей и где не было мятежников. Боты с камерами, закрепившиеся в этих участках, исправно передавали видеоинформацию.

На экранах было видно, как на пол выбранных для проникновения коридоров посыпались крошки пластика с потолка. Выпиленные куски переборок не бросили вниз, а аккуратно подняли наверх. Шуметь раньше времени десантники не хотели. На экранах было видно, что сноровисто спускающиеся в коридоры яруса десантники были одеты в свою обычную форму. Доспехов на них не было.

— А что, с доспехов маячки снять не успели? — спросила Цеззи.

— Они намертво встроены, — объяснил ей Стайрон. — Можно было бы, конечно, просто отключить их, но там все равно уйма электронной начинки. Командование опасается, что десант можно будет засечь по наводкам от их экипировки.

— Я не думаю, что там так легко можно будет засечь их, — резонно заметила девушка. — Мощность их оборудования не так уж и велика.

— Но никто не знает, какие сенсоры понатыкали в коридорах мятежники, — возразил Стайрон. — Поэтому решили не рисковать. Все равно, даже без доспехов у десанта сильное преимущество.

— Ну, не знаю, — пожала плечами Цеззи. — Без доспехов на турели эти идти мне кажется не самой хорошей идеей.

— Не беспокойся, — ответил контрразведчик. — Наши парни не любят бессмысленного риска.

Первая группа десантников как раз дошла до коридора, который контролировался одной из таких турелей. Бот следовал за ними, и на экране было видно, как один из бойцов, усевшись у угла, привалился спиной к стене и аккуратно выдвинул за угол усик собственной камеры. Изучив ситуацию, десантник аккуратно, стараясь не шуметь, вернулся к основной группе. Немного посовещавшись, группа, видимо, пришла к необходимому выводу.

Один десантник снова уселся у угла, за которым открывалось простреливаемое пространство, и начал колдовать над небольшим устройством. Второй встал перед камерой бота, который следовал за этой группой, и выразительно помахал перед ним рукой, советуя убраться из этого коридора. Оператор, управляющий ботом, намек понял, и маленькая машинка начала медленно пятиться по стене коридора обратно, втягивая в себя тонкий шнур, по которому информация с камеры поступала в тактический центр. Боты не отличались высокой скоростью передвижения, их создателей больше волновала компактность и бесшумность передвижения этих машинок, поэтому десантникам пришлось несколько минут ждать, пока бот выползет из коридора.

— Они там взрывное устройство такой мощное поставили? — спросила Цеззи. — Боятся, что взрывом бот заденет.

— Никаких взрывов на станции быть не должно, — ответил Стайрон. — Надо быть последним психом, чтобы что-то взорвать на этаже, где до этого пожар был. Все немного проще. Десант оставил неподалеку от турели маленький импульсный генератор электромагнитного удара. Сейчас тот сработает, и вся электроника в нескольких метрах от него накроется полностью. В том числе и турель. Конечно, вся электронная начинка, которую успели проложить на девятом ярусе в этом месте, тоже умрет, но это не так уж страшно. Главное, чтобы люди не пострадали, а электронику починят.

— Логично, — одобрила план Цеззи. — Но что мешает сделать электромагнитный удар чуть мощнее, чтобы сразу вырубить центр управления мятежников. Тогда они останутся слепыми и беспомощными. Ах да, верно. — Цеззи поморщилась. — В этом случае соседние ярусы заденет. Да, понимаю.

— Так что десант будет идти медленно и методично, — резюмировал контрразведчик. — Конечно, заметить все сенсоры мятежников нельзя, и рано или поздно те попробуют остановить группы, но у техников нет ни единого шанса перед десантом. Сейчас они играют почти на равных, а в этой ситуации все решит выучка и подготовленность. Полагаю, нет нужды говорить, кто там лучше подготовлен.

Изображение с камеры того бота, который шел вместе с группой десантников, устроивших маленький электромагнитный удар, мигнуло. Видимо, устройство, оставленное бойцами у простреливаемого коридора, сработало. На экране было видно, как десантники аккуратно пошли к тому самому углу, рядом с которым и сработал их разрядник. Бот медленно пополз за ними.

Один из десантников снова выдвинул за угол усик своей камеры. Бот последовал его примеру и тоже вытянул свою камеру в перпендикулярный коридор. В этот раз на экране турель была видна отчетливо. В суматохе первого штурма Артур не смог разглядеть как следует эти устройства, но теперь он получил такую возможность. Турель сделали из ремонтного робота. Четыре манипулятора, закрепленные на узком цилиндрическом корпусе, позволяли держать ему сразу две штурмовые винтовки, а в дополнение к камерам техники добавили ему сенсоры движения. Получилась простая и вполне работоспособная конструкция. Строго говоря, ремонтные роботы могли и двигаться, а не только стоять, контролируя перекрестки коридоров. Так что десантникам предстояло дальше идти еще аккуратнее. Скорее всего после электромагнитного удара мятежники догадаются, что начался второй штурм, и двинут навстречу десанту вместо себя роботов.

Боец, прижимавшийся к стене за углом, бросил на пол обойму от своей винтовки так, чтобы она попала в поле зрения турели. Робот никак не отреагировал на ее появление. Убедившись в том, что электромагнитный удар уничтожил всю электронную начинку робота, десантники вышли в коридор. Один из них на ходу подобрал свою обойму. Наблюдательный бот пополз вслед за группой. Несмотря на то, что бойцы шли очень медленно и аккуратно, внимательно оглядывая стены коридора в поисках неприятных сюрпризов, боту приходилось двигаться с максимальной своей скоростью. И все равно он немного отставал от группы. Все-таки маленький бот создавался именно для медленного передвижения, чтобы его трудно было заметить. Сейчас это превратилось в небольшой недостаток.

Где-то по коридорам девятого яруса так же аккуратно и не торопясь двигались еще три группы. Все они постепенно шли к тому самому помещению, которое мятежники выбрали для своего центра. Оттуда исходили вирусные атаки на системы управления станцией и наверняка оттуда же управлялись и турели. Впрочем, никто не ожидал, что штурмовые группы смогут дойти до центра так же тихо, как они начали свое проникновение. Наверняка мятежники обладали связью со всеми турелями, и внезапное исчезновение сигналов от выключенных роботов должно было их насторожить. К тому же нельзя было забывать о том, что техники, захватившие ярус, наверняка установили в коридорах дополнительные сенсоры, чтобы максимально плотно контролировать весь ярус. Часть сенсоров будет выжжена электромагнитными ударами, но остальные все равно засекут десантников. Так что прямое столкновение было неотвратимым.

Впрочем, те, кто планировал второй штурм, учли эти соображения. Не одна Цеззи занималась восстановлением контроля тактического центра над коммуникациями и управлением станцией. На экране было видно, как один из десантников нашел в коридоре сенсор движения, оставленный мятежниками. Скорее всего маленькие камеры и датчики, реагирующие на движение, были связаны в единую сеть, и данные от них передавались в тот самый управляющий центр, который показал один из ботов. Сейчас это было только на руку десантникам. Один из них подошел к найденному датчику и после недолгого исследования обнаружил тоненькую нитку оптоволокна, которая шла от него в стену. Мятежники не стали полагаться на ненадежную радиосвязь, которую легко было заглушить или сфальсифицировать передаваемые с ее помощью данные. Но обычная кабельная связь тоже не стала для них панацеей.

В основание датчика движения, там, где из него выходила тонкая нитка оптоволокна, один из десантников аккуратно воткнул тонкую иглу металлизированного провода. Второй его конец скрывался в небольшом компьютере, который оставили лежать тут же, рядом со стеной. Маленькая программа должна была распространиться по сети, связывающей оборудование мятежников, и вывести ее из строя. Пока вирус Цеззи трудился над информационной системой станции, другой вирус лишал мятежников информации о происходящем на девятом ярусе.

— Ну вот, теперь они знают, что по их душу пришли наши ребята, — улыбнулся Стайрон. — Теперь все по-честному, без дураков.

Как и было обещано, десантные группы шли к своей цели не торопясь, методично выжигая турели. Один за другим вооруженные роботы-ремонтники застывали с сожженными электронными внутренностями. Скоро навстречу десантникам должны были выйти люди. Или мятежники все же предпочтут не связываться и спокойно сдадутся? Впрочем, на этот исход никто всерьез не рассчитывал.

Первая стычка произошла у группы, которая вошла в коридоры девятого яруса последней. Наблюдательный бот немного отставал от людей, поэтому на экране в тактическом центре было видно, как за спиной у десантников скользнула в сторону дверь одной из кают, и оттуда вышел мужчина с оружием. Мятежник не учел, что во время своего действия штурмовая группа контролирует все пространство вокруг себя. Двое десантников просто пятились спиной вперед, прикрывая тыл группы. Поэтому мятежник даже не успел прицелиться, когда оба десантника уже открыли огонь.

Штурмовые винтовки, приспособленные для ведения боя внутри замкнутых помещений, практически не издавали звука. Никакого оглушающего грохота, никакой отдачи, сбивающей прицел. Винтовка должна быть настоящим инструментом. Вот только пользоваться подобным инструментом должны профессионалы. Именно поэтому у техника, попытавшегося зайти десантной группе со спины, не оставалось ни одного шанса.

Как только мятежник шагнул в коридор из дверного проема, десантники тут же открыли огонь. Они не собирались убивать его. Пули пробили плечевые суставы, лишая мятежника возможности пользоваться оружием, а последний выстрел пробил ему бедро, полностью лишая подвижности. Группа десантников тут же остановилась. Двое бойцов быстро залепили сквозные раны пластырем и, усадив обездвиженного мятежника на пол, приклеили его куртку к стене коридора. Теперь он не мог никуда уйти и каким-либо образом повредить штурмовым группам. А потом, когда штурм закончится, каждый живой мятежник будет представлять большую ценность для военной контрразведки. Наверняка каждый из них сможет рассказать много интересного.

Штурмовые группы неуклонно продолжали свое движение к тому помещению, где располагалась большая часть мятежников. Но маршрут каждой группы был проложен так, чтобы к концу их путешествия на всем девятом ярусе не осталось ни одной функционирующей турели. Также штурмовые группы должны были встретить на своем пути те коридоры, где боты отметили наибольшее скопление противника. А подобные встречи предполагали возможность огневого контакта. Электромагнитные удары, сжигавшие электронную начинку турелей, не могли причинить вреда людям. Поэтому, когда штурмовая группа подбиралась к подобной группе мятежников, забаррикадировавшейся в коридорах, чаще всего в ход шли шоковые гранаты.

Один из десантников выбрасывал из-за угла по широкой дуге вверх небольшой цилиндрик гранаты, и та взрывалась в полете. Ослепительная вспышка и громкий хлопок, усиливавшийся в закрытом помещении, ослепляли и лишали мятежников ориентации, что позволяло десантникам быстро преодолеть расстояние до баррикад. А затем в дело шли штурмовые винтовки и пневматические пушки.

К сожалению, не все происходило так гладко. Когда мятежники поняли, что лишились своих датчиков движения, которые они в изобилии разнесли по коридорам девятого яруса, из-за вируса, запущенного в их сеть, некоторые их группы снялись с насиженных мест. Одна такая компания, двигаясь по коридорам, случайно зашла в тыл штурмовой группе. Если десантники перед каждым поворотом при помощи миниатюрной камеры высматривали, не ждет ли их впереди какой-либо неприятный сюрприз, то мятежники шли практически наобум. Они, конечно, тоже старались передвигаться бесшумно и именно это позволило им незамеченными подойти к перекрестку, через который несколькими минутами ранее прошла штурмовая группа.

Один из мятежников при помощи небольшого зеркальца заглянул в коридор и увидел спины десантников, которые как раз подходили к следующему перекрестку. Поняв, что у них появился хороший шанс, мятежники попробовали неожиданно появиться из-за угла и тут же расстрелять всю группу. Однако благодаря хорошей реакции десантники, прикрывавшие спины своих товарищей, успели срезать очередью первых трех техников, выскочивших в коридор. Часть их коллег, устроившись за углом, высунули стволы в коридор и начали стрелять вслепую, в надежде зацепить кого-то из штурмовой группы и не дать им подобраться к себе. Остальные техники быстро свернули в параллельный коридор. Они рассчитывали успеть добежать до следующего перекрестка первыми и зайти в тыл штурмовой группе. Если бы десантники оказались между двух огней, им пришлось бы совсем тяжело.

Однако техники, пусть даже и взявшие в руки оружие, не могли на равных сражаться с профессиональными военными. Сразу после первого огневого контакта, когда мятежники, выскочившие из-за угла, оказались под пулями, десантники рассредоточились. Когда мятежники открыли огонь вслепую из-за угла, ни одного бойца в простреливаемом пространстве уже не было. Четверо десантников, использовав свое снаряжение, прицепились к потолку, а остальные одним броском преодолели пространство до перекрестка и двинулись к параллельному коридору, чтобы попытаться обойти мятежников. Как раз в это время навстречу им бежали несколько техников, которые хотели осуществить тот же самый маневр.

Естественно, десантники услышали мятежников. Так что те не успели добежать до поворота, как из-за него навстречу им вылетел небольшой цилиндр шоковой гранаты. После ее взрыва бойцам штурмовой группы оставалось только лишить переставших представлять какую-либо опасность мятежников оружия и обездвижить их. В это же время четверка десантников, оставшаяся в том коридоре, где произошел первый огневой контакт, медленно подбиралась к углу, из-за которого мятежники обстреливали коридор. Никто из техников не хотел рисковать собой, выглядывая в коридор, поэтому огонь они вели вслепую. Мятежники, конечно, хотели заставить десант залечь в коридоре, чтобы их коллеги, которые должны были зайти в тыл штурмовой группе, беспрепятственно завершили атаку. В своем стремлении обеспечить плотный огонь мятежники не поднимали стволы оружия достаточно высоко и сосредоточивали всю плотность огня примерно на уровне человеческого роста. Именно поэтому четверо десантников, прилепившиеся к потолку, не спеша добирались до того угла, за которым засели мятежники.

Когда в соседнем коридоре прозвучал оглушительный взрыв шоковой гранаты, мятежники от неожиданности на секунду прекратили огонь. Этого хватило, чтобы десантники, уже подобравшиеся к ним вплотную, отцепились от потолка и, выскочив из-за угла, обезоружили противника. Очередное столкновение закончилось почти чисто. Со стороны десанта никаких потерь не было, но те три мятежника, которые и начали перестрелку, все же были убиты. Впрочем, никто и не рассчитывал всерьез, что штурм получится совершенно бескровным. Если бы мятежники сдались и не взяли в руки оружие, жертв еще можно было бы избежать, но в ситуации огневого контакта, пусть даже и скоротечного, кто-нибудь неминуемо будет убит.

Наблюдая за картиной происходящего, Артур осознавал, что он не понимает этих мятежников. Вполне вероятно, что у них был хороший план захвата станции и они рассчитывали продержаться до прибытия основных сил. Но потом, когда их план начал рушиться, стало понятно, что рано или поздно начнется штурм. Техники просто не могли противостоять штурмовым группам, и они это знали. И все равно, эти люди взяли в руки оружие и отправились сражаться.

Совсем недавно все они просто работали рядом друг с другом. Вооруженные силы Солнечной системы были едины, и противоречия между внешними станциями и планетами были сугубо экономическими. Но кто-то очень хорошо выбрал момент, взорвал станцию «Аутспейс», и начавшаяся война заставила взять в руки оружие даже обычных техников, которые гораздо лучше управлялись с техникой и электроникой, нежели с тяжелым вооружением. Артур очень хотел узнать, кому же в голову пришла эта безумная идея; столкнуть в войне станции и планеты. Узнать и посмотреть на этого человека. Просто из интереса.

Не меньше часа потребовалось всем штурмовым группам для того, чтобы добраться до того помещения, в котором обосновалась большая часть мятежников. К тому времени мятежники знали, что они теряют контроль над ярусом. Одна за другой умирали автоматизированные турели. Небольшие группы техников, засевшие в коридорах за возведенными наспех баррикадами, неминуемо проигрывали столкновения.

И вот наконец все четыре штурмовые группы вышли в коридор, который вел к центру, обустроенному мятежниками. В этот же коридор заползли все боты с камерами, сопровождавшие десантников на всем их пути через коридоры девятого яруса. Девятый ярус был очищен. Мятежники постепенно утрачивали контроль над всеми захваченными ранее информационными системами. Даже их собственная система наблюдения за ярусом давно была выведена из строя. Штурм был фактически закончен. Оставалось одно последнее усилие.

Никто из десантников не выходил в коридор, который вел к помещению, в котором оставалась последняя, самая многочисленная группа техников. Кто знает, какие неприятные сюрпризы они могли оставить? Вместо этого командир одной штурмовой группы включил громкую связь, чтобы его было хорошо слышно.

— Эй, там! — раздалось в коридоре. — Будем сдаваться, или нам надо зайти к вам? Может, решим все полюбовно?

Мятежники молчали.

— Мы даем вам на размышление десять минут, — продолжил десантник. — После этого мы начнем активные действия. И вам это не понравится, можете мне поверить!

Камеры ботов показывали, что в коридоре никаких неприятных сюрпризов нет. Несколько десантников устроились у стен, держа дверь центра мятежников под прицелом.

Десять минут были нужны не только мятежникам для размышлений. В это время через проделанные во время начала штурма дыры в потолках коридоров на девятый ярус спустилось ещё несколько бойцов. Каждый из них нес на себе несколько комплектов защитных доспехов. Теперь, когда штурм входил в завершающую фазу, можно было не бояться, что мятежники засекут радиомаячки доспехов. Они и так знали, что десантники обложили их со всех сторон. На соседних ярусах, сверху и снизу окруженного помещения, тоже разместились группы десанта. Если мятежники попытаются уйти через переборки, их будет ждать теплая встреча.

Как раз десять минут потребовалось, чтобы каждый член штурмовых групп облачился в доспехи. Теперь они могли сравнительно безопасно штурмовать помещение с засевшими в нем мятежниками. А на экраны тактического центра сразу хлынул поток информации с камер, укрепленных на шлемах десанта.

Но когда все группы уже заняли свои места, готовясь к штурму, дверь зала, в котором мятежники собрали последние силы, скользнула в сторону. Десантники, засевшие по обе стороны коридора, приготовились, ожидая, что оттуда может появиться все, что угодно, вплоть до самоходной турели, созданной по образцу тех, которые они методично выжигали в коридорах девятого яруса. Однако вместо этого в коридор вышел человек в сером комбинезоне. Он громко крикнул, чтобы его услышали все члены штурмовых групп, засевшие поблизости: «Мы сдаемся!»

— Правильный ответ, — заметил Стайрон.

— Выходим по одному, — скомандовал командир десантников. — Каждый вышедший сначала стоит одну минуту в коридоре, а потом подходит к правому углу. Там он поступает в распоряжение членов штурмовой группы. При малейшем подозрении, что кто-то собирается применить оружие или взрывчатые вещества, мы стреляем на поражение. — И закончил уже спокойным тоном: — Давайте не будем портить друг другу жизнь. Закончим все мирно, спокойно и аккуратно.

Все присутствовавшие в тактическом центре выдохнули как один человек. Долгое многочасовое противостояние наконец-то закончилось. У всех будет еще много работы. Так как необходимо полностью проверить весь девятый ярус на предмет оставленных мятежниками сюрпризов. Вполне можно было ожидать от них неприятностей. И помимо ожидаемых взрывных устройств нельзя было забывать о том, что немалая часть компьютерной сети станции находилась под контролем мятежников, поэтому ее тоже необходимо было проверить. А это займет у всех немало времени.

Цеззи откинулась на спинку кресла и начала тереть глаза.

— Я устала, — заметила девушка. — Это была долгая и тяжелая работа.

Артур поднялся на ноги.

— Ну что, теперь я могу вернуться к себе? — спросил он контрразведчика.

Тот не отрывался от своей консоли. Для него окончание кризиса не означало окончания работы.

— Да, конечно. — Стайрон наконец повернулся к Артуру. — Но я поставлю людей поплотнее за тобой присматривать. Ты не против?

— Да у меня все равно нет личной жизни, которую надо было бы охранять, — ухмыльнулся Артур. — Так что у меня нет никаких возражений.

— Вот и чудесно, — резюмировал Стайрон. — Я тут еще надолго задержусь, а вот тебе необходимо как следует отдохнуть. Скоро тебе понадобятся все твои силы.

— Это еще зачем? — удивился пилот.

— Так ведь эти ребята, — контрразведчик ткнул пальцем в экран, на котором было видно, как десантники по одному выводят сдавшихся мятежников, — не просто так захват затеяли. К нам наверняка должна подойти ударная группировка Альянса. А тогда настанет очередь работать тебе.

— Понятно. Не слишком радужная перспектива.

— Это ваша работа. — Цеззи тоже стала со своего места и взяла Артура за рукав. — Ну что, ты идешь?

— Да, конечно, — ответил Артур.

Когда они вышли из помещения тактического центра, Цеззи прислонилась к стене и медленно съехала по ней, усаживаясь на корточки.

— Что такое? — Встревоженный Артур сел рядом с девушкой и попытался заглянуть ей в глаза. — Тебе плохо?

— Да нет, все в порядке, — поморщилась Цеззи. — Просто устала смертельно.

— А, это я отлично понимаю. — Артур помог девушке подняться на ноги. — Меня это ощущение не покидает уже очень давно.

— Вот сейчас как лягу спать, так и не встану в течение суток, — пообещала Цеззи.

— А потом?

— А потом я буду свежая, как огурчик.

— Завидую, — вздохнул Артур. — Мне сон уже давно не помогает.

— Могу себе представить, — хмыкнула девушка. — Но у тебя же отпуск совсем недавно был.

— Ценю твой юмор, — ухмыльнулся пилот. — Мы с тобой встретились как раз тогда, когда я был в отпуске. Надеюсь, ты помнишь, при каких обстоятельствах это произошло. А потом мы вместе прошли через несколько кризисов. Это трудно назвать полноценным отдыхом.

— И давно у тебя этот синдром хронической усталости?

— Еще со времени обороны станции «Феллоу».

— А к психологу не обращался?

— Это не поможет, — медленно ответил Артур. — И что я расскажу психологу? Доктор, я во сне вижу будущее, и из-за этого меня пытаются убить незнакомые люди. Я еще не успею закончить это предложение, а мне уже вкатят укол сильнодействующего успокаивающего. И проснусь я уже добрым-добрым. И меня уже совсем ничего не будет беспокоить. Нет уж. Если выбирать между жизнью задерганного невротика и счастливого овоща, я выберу первый вариант.

— И когда же ты собираешься отдыхать? — спросила Цеззи.

— А как тут можно отдыхать? Когда кончится война — неизвестно. Но и окончание боевых действий не значит, что я отдыхать буду. Освободители вряд ли успокоятся.

— Господи, Артур. — Цеззи остановилась и с сожалением посмотрела на пилота. — Не хотела бы я оказаться на твоем месте.

— Ты знаешь, — Артур тоже остановился и развернулся к девушке. — Если бы мне раньше сказали, что я буду видеть будущее, я бы… Я бы, наверное, обрадовался. Но сейчас я бы тоже не хотел оказаться на своем месте.

Пилот развернулся и снова зашагал вперед. Цеззи немедленно догнала его.

— Всю жизнь с самого начала мне не хочется быть на своем собственном месте. Первые полтора десятка лет были вообще просто ужасающими. Не пожелал бы я никому быть единственным искусственным человеком среди обычных людей.

— Тяжело было?

— В то время у меня были другие проблемы. Но я отлично помню, что когда я был ребенком, я больше всего хотел быть как все. А этого быть не могло просто по определению. Конечно, у меня отличная реакция и повышенные умственные способности, но цена, которую я заплатил за это, до сих пор мне кажется слишком большой. Потом я пошел в летное училище, и эти годы были самыми лучшими. Самыми безмятежными. А как началась война, опять вернулись проблемы. В дополнение к моим способностям оказалось, что я могу видеть будущее. Но меня почему-то никто не спросил, хочу ли я этого. А потом еще выяснилось, что цена за предвидение тоже слишком высока для меня. Понимаешь, Цез, все, что я хочу сейчас, — это просто отдохнуть. Чтобы меня не беспокоили. И не беспокоили долго. Впрочем, учитывая, сколько тебе сегодня пришлось работать, я уверен, ты понимаешь меня.

Артур и Цеззи наконец дошли до каюты, в которой жила девушка.

— Слушай, Арт, — медленно сказала девушка. — Не подумай, что я жалею тебя, но я хочу, чтобы ты знал. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы отыскать любого Освободителя, который постарается приблизиться к тебе. Ни один человек не должен жить под таким прессом, как ты сейчас.

— Спасибо. — Артур грустно улыбнулся. — Мне очень приятно это слышать. Но давай ты займешься отловом Освободителей после того, как выспишься, хорошо? Ты уже еле-еле стоишь.

— Договорились. — Цеззи вернула ему улыбку и зашла к себе. Артур вздохнул и направился к своей каюте. Он слишком хорошо помнил предупреждение Стайрона о том, что скоро к станции подойдет ударная группировка Альянса. И Артур хотел по максимуму использовать каждую свободную минуту. Он еще не знал, что буквально через сутки ему придется вместе со своими товарищами отражать атаку внешних.

Когда корабль идет в пространстве инерционным ходом, без помощи двигателей, заметить его можно только в том случае, если он закроет от наблюдателя какую-нибудь звезду. Звезд в космосе много, а корабли имеют достаточно большие размеры, поэтому шанс засечь их всегда есть. Но обычная ракета с мощной боеголовкой направленного взрыва настолько мала, что в инерционном полете она становится действительно невидимкой. Конечно, ракета не может подавить активное сканирование пространства, как «Призрак», и в этом случае она отчетливо будет видна на экране радара. Но проблема в том, что активное сканирование сразу же демаскирует того, кто его производит. Это все равно что дать о себе знать, продиктовав в эфир на общедоступной волне свои координаты. Поэтому никто не ощупывал направленно тот участок пространства, откуда прибыли ракеты.

Внешние уже знали, что станцию «Хабитейшн» прикрывают четыре корабля. Поэтому, чтобы не ввязываться в бой, они решили обезопасить себя. Мятежники, захватившие девятый ярус, хоть и не продержались до прибытия основных сил, как это планировалось изначально, но часть своей работы они все же успели сделать. Они смогли передать примерное расположение кораблей и перепрограммировать несколько наблюдательных спутников. Так что упреждающий ракетный удар был просто обречен на успех.

Ракеты на инерционном ходу легко проскочили незамеченными через сеть спутников-наблюдателей. Конечно, внешние не знали точного расположения кораблей поддержки станции «Хабитейшн», поэтому если бы ракеты не изменили свою траекторию, они просто ушли бы дальше, к Поясу Астероидов, никого не задев. Однако здесь в дело вступили перепрограммированные спутники-наблюдатели. Когда во время их обстрела мятежниками корабли поддержки сменили свое расположение, спутники засекли их, и теперь настала их очередь работать.

Как только ракеты оказались в непосредственной близости от кораблей, все пять перепрограммированных спутников ожили и подсветили корабли лазерными целеуказателями. На обшивках кораблей вспыхнули пятна света. Тут же включились двигатели ракет, разворачивая их к мишеням.

Из-за того, что ракетам пришлось изменять свою траекторию, время их подлета к кораблям увеличилось до почти четырех минут. Это давало экипажам некоторые шансы. Понятно было, что никакого маневра корабли сделать уже бы просто не успели. Для того чтобы просто начать двигаться, им потребовалось бы не менее пяти минут. Так что вся надежда возлагалась на средства противоракетной обороны.

Первыми стартовали ракеты перехвата. Вслед за ними немедленно были отстрелены ложные цели, но перепрограммированные спутники наблюдения четко удерживали яркие пятна целеуказателей на бортах четырех кораблей, поэтому ракеты не отвлеклись на выпущенные приманки. Вместо этого они начали выполнять маневры уклонения, стремясь уйти от столкновения с ракетами перехвата.

Ракеты перехвата смогли уничтожить-почти треть той волны, что шла на корабли защиты. Еще не меньше двадцати процентов ракет было сбито уже на подлете к судам бортовой артиллерией. Часть ракет сгорела в выстрелах хай-плазмы, часть получила пробоины от снарядов гауссовых орудий в двигателях или системе наведения. Но почти половина ракет все же дошла до конечной точки своего путешествия.

Артур потом имел возможность посмотреть запись произошедшего. Эта картина просто повергала в ужас. Никогда до этого пилот не видел подобного избиения. Сразу четыре корабля подверглись успешной атаке. Два крейсера, казалось, взорвались изнутри. На месте каждого вспухло облако раскаленного газа, из которого на большой скорости вылетали обломки конструкций. Линкору и еще одному крейсеру повезло больше. Основной удар на себя принял линейный корабль, толщина брони которого позволила ему перенести атаку вполне достойно. Конечно, без разрушений не обошлось, но, насколько мог судить Артур, бортовая броня не была пробита. Взрывы полностью уничтожили всю внешнюю оснастку корабля с той стороны, которой он был обращен к ракетам, оставив, его, видимо, без внешних сенсоров, антенн и орудийных портов. Но корабль выжил и вполне мог двигаться. Наверняка от жесткого излучения, возникшего в результате взрывов, пострадал экипаж и электроника, но экипаж можно было вылечить, а электронику починить. По крайней мере спустя пятнадцать минут после удара ракет линкор начал движение, а это значит, что корабль жив и готов вести бой.

Больше всего повезло тому крейсеру, который линкор прикрывал собой от удара. До него добрались всего две ракеты. Корабль получил, конечно, ощутимый удар, но фактически не пострадал. Но этому крейсеру действительно просто повезло. Одним ракетным ударом противник уничтожил половину группы кораблей поддержки, а оставшиеся в строю крейсер и особенно линкор не могли полноценно вести бой. Как только основные пострадавшие системы на выживших кораблях были заменены, оба корабля начали отползать от станции в сторону Пояса Астероидов. Им обоим требовался серьезный ремонт, но сейчас в любой момент могла появиться ударная группа сил Альянса, поэтому полноценный ремонт отменялся.

И корабли Альянса не заставили себя долго ждать. Примерно через час после ракетного удара, когда потрепанные линкор и крейсер еще отходили на выбранные позиции, наблюдательные спутники передали информацию о засеченной группе. Внешние уже знали, что их ждут, поэтому на подходе к станции включили двигатели, обозначая свое присутствие. Пятерка обычных крейсеров Альянса в бою за станцию «Хабитейшн» не имела бы ни одного шанса против кораблей поддержки. Но после ракетного удара чаша весов качнулась в их сторону. Теперь перевес был на стороне внешних, и они это отлично знали.

Не меньше шести часов требовалось кораблям Альянса, чтобы дойти до локального пространства станции «Хабитейшн», где и пришлось бы начинать активные действия. Все это время техники кораблей поддержки сбивались с ног, пытаясь исправить как можно больше неполадок. Было понятно, что ударная группировка Альянса сильнее, чем два потрепанных корабля, но на их стороне были еще орудия станции, которые могли внести свои коррективы в ход предстоящего конфликта.

Наконец уже на подходе к станции пять крейсеров Альянса синхронно включили маневровые двигатели и в течение десяти минут погасили свою скорость. Корабли благоразумно остановились в некотором отдалении от станции, чтобы в случае выстрела по ним успеть уйти от удара. Командир всей группы вышел на связь на открытой волне.

— Альянс Внешних Планет приветствует станцию «Хабитейшн» и предлагает ей войти в состав Альянса. Все лица, принадлежащие Вооруженным Силам Земной Федерации, могут в течение часа перейти на свои корабли и отбыть на внутренние планеты. Мы не будем чинить никаких препятствий. Проще говоря, нам нужна эта станция, и мы предлагаем уладить дело мирно.

Ответить внешним решил сам контр-адмирал Рассел.

— Вооруженные Силы Земной Федерации уважают добрую волю своего противника, но не находят возможным воспользоваться этим предложением. Проще говоря, — Рассел решил воспользоваться тем же оборотом речи, что и его противник, — если хотите уладить дело мирно, можете отправляться обратно в систему Юпитера, или откуда вы там явились. Гарнизон станции обещает не чинить вам никаких препятствий. Но если попробуете высадиться на станцию, мы применим силу.

— Вы же проиграете, — с убежденностью в голосе сказал командир группы Альянса.

— Я не разделяю вашу уверенность, — ответил Рассел. — Принимайте решение. Или вы отходите, или мы принимаем бой.

— Значит, будем драться, — ответил лидер внешних и отключил связь.

Чуть дрогнув, крейсера внешних начали расходиться, стремясь обойти станцию с разных сторон, окружить ее. Корабли поддержки не стали дожидаться конца этого маневра и сами двинулись навстречу крейсерам. Увы, два потрепанных корабля не могли противостоять пяти крейсерам, поэтому с момента начала огневого контакта до окончания схватки прошло не больше тридцати минут.

Начало боя, казалось, внушало некоторую надежду. Объединенными усилиями линкор и крейсер заклевали один из кораблей противника, который оказался к ним ближе всего, но потом на них навалились четыре оставшихся крейсера. Орудия станции не могли оказать никакой существенной помощи, так как схватка происходила практически на границе радиуса эффективного поражения орудий.

В плотной схватке корабли поддержки станции смогли лишить хода еще один корабль, но та же самая участь настигла и крейсер Федерации. Оба поврежденных корабля начали медленно расходиться в разные стороны. Оставшийся в одиночестве линкор еще сопротивлялся, но внешние перегруппировались, и два крейсера очутились с той стороны, где ракетный удар выжег все сенсоры и орудийные порты корабля. Оказавшись в безопасности, два корабля внешних начали массированный обстрел. Экипаж линкора уже осознавал, что уйти из-под плотного огня они не смогут, поэтому они в свою очередь перенесли всю доступную им огневую мощь на единственный оставшийся в пределах досягаемости крейсер внешних. Даже лишенный половины своих орудий, линкор представлял еще грозную силу, поэтому еще один крейсер Альянса вскоре получил серьезные повреждения энергетического отсека, и команда его ушла в спасательных капсулах. Очевидно, в результате атаки линкора был серьезно поврежден реактор, и экипаж принял решение покинуть корабль, не дожидаясь взрыва.

Но буквально двумя минутами позже плотный огонь оставшихся двух крейсеров наконец-то пробил обшивку линкора, и тот начал разваливаться на части. Спасательных капсул отделилось от корабля совсем немного. Очевидно, большая часть экипажа к тому моменту уже погибла.

Таким образом, корабли поддержки станции, приняв неравный бой, все же нанесли серьезный урон нападавшим. Теперь станции угрожали всего два корабля. Они, впрочем, не спешили переходить в атаку. Крейсеры внешних отошли за радиус эффективного поражения орудий станции и остановились там. Видимо, бой с линкором не прошел для них даром, и теперь им требовался небольшой ремонт. Станция «Хабитейшн» терпеливо ждала следующего раунда.

Прошло не менее четырех часов, прежде чем два корабля Альянса Внешних Планет снова двинулись к станции. Пилоты файтеров, уже уставшие ждать, когда же и до них дойдет очередь сказать свое веское слово, чуть ли не с радостью помчались на стартовую палубу. Устраиваясь в кабине своего корабля, Артур слушал краткий обзор ситуации, который зачитывал пилотам дежурный диспетчер:

— Оба крейсера остановились за пределами радиуса эффективного поражения наших орудий. Для того, чтобы подавить наши защитные системы, они выпустили по одному звену файтеров. Таким образом, на нашей стороне двукратное численное превосходство. Так что, джентльмены, не задерживайтесь. Быстренько объясните внешним, что они не правы, и возвращайтесь.

Артур услышал, как на волне, используемой для переговоров внутри звена, к нему обращается Ким, один из его ведомых.

— Арт, тебя не смущает, что внешние так мало файтеров выпустили? У них же были свои люди на станции, наверняка они знали, сколько у нас тут малых боевых судов базируется.

— Может быть, основной их москитный флот был на тех крейсерах, которые наши парни расстреляли? А сейчас они просто не могут улететь, не предприняв хотя бы одну попытку. В любом случае, Ким, я не собираюсь беспокоиться заранее. Сейчас выйдем в пространство и все увидим сами. В конце концов, это наша работа.

— Три минуты.

Это уже диспетчер предупреждал о предстартовой готовности. Техники начали выбегать из ангара. Артур почувствовал радостное предвкушение. Наконец-то он занимается тем делом, к которому его готовили. Теперь все будет по-честному. Никаких улиц марсианских куполов, где тебе могли выстрелить в спину из-за угла. Никаких коридоров станций, где перепрограммированная техника могла стать твоим врагом. Чистое пространство и одинаковое оружие.

— Тридцать секунд.

Артур активировал меню управления ассистирующей компьютерной системы. Привычным действием отключил тактический режим. Все было как прежде. Привычная последовательность действий успокаивала и настраивала на нужный лад. Артур почувствовал, как выравнивается и замедляется его дыхание. Уголки губ чуть-чуть поползли вверх. Он боевой пилот, и пространство — его стихия.

— Старт!

Все четыре звена одновременно покинули станцию. Еще несколько минут уйдет на то, чтобы файтеры противоборствующих сторон просто долетели друг до друга. Тогда-то и завертится карусель. А пока файтеры защиты медленно перемешались, выстраиваясь в порядок, выбранный для этого боя. Звенья разбивались на тройки. Ведомые подтягивались к своим ведущим.

— Я не понимаю. — Артур снова услышал голос Кима. — На что они рассчитывают?

— Ким, расшифровывать мотивы противника не наша задача. Наша задача сейчас заключается просто в защите станции. И если внешние решили облегчить нам работу, я могу только приветствовать это решение. К тому же, я хотел бы тебе напомнить, что во время обороны «Феллоу» мы сами не раз оказывались в таком же положении.

— Так то была оборона, — не унимался Ким. — У нас просто выхода не было.

— У них, может быть, тоже выхода нет, — усмехнулся Артур. — Они уйму времени шли сюда от Юпитера, их агенты пытались захватить станцию, демаскировали наши корабли защиты. В общем, усилий было потрачено действительно много, поэтому возвращаться обратно, даже не попробовав подойти к станции, они не хотят. Жаль только, что им придется платить за это жизнями их пилотов. Но такова специфика нашей профессии. Ким, мы всего лишь защищаем наши станции, так что давай просто отгоним внешних и вернемся обратно. А там ты можешь терроризировать вопросами о мотивах внешних хоть самого Рассела. Договорились?

— Хорошо. — Артур почувствовал по голосу, что Ким тоже улыбается. — Мы просто делаем свою работу. Я понял тебя.

— Не просто делаем. Мы делаем ее хорошо. Внимание!

Анимационная картинка, транслировавшаяся в мозг каждому пилоту, показала изменения в том кусочке пространства, где должна была развернуться схватка. Файтеры внешних ускорялись. И ускорялись очень заметно. Сейчас они шли почти с тем же ускорением, с которым еще несколько дней назад звенья файтеров, базирующихся на станции, выходили на патрулирование. Тот час, который приходилось проводить под сильной перегрузкой, был самым неприятным ощущением в патрулировании, если не считать чудовищную скуку инерционного полета.

А сейчас пилоты внешних добровольно подвергали себя таким перегрузкам, что было с их стороны не самым правильным решением. Когда они войдут в зону огневого контакта, а это с их темпами произойдет уже через минуту, им придется сбрасывать скорость, иначе они просто проскочат мимо файтеров защиты к самой станции и окажутся между двух огней. А пока они будут сбрасывать скорость, у них будет меньше возможностей для маневра, что не способствует выживанию в бешеной круговерти боя в пространстве.

Коллеги Артура тоже произвели в уме эти несложные выкладки. Выходило, что файтеры внешних начнут тормозить на подлете к предполагаемому месту схватки. Уже сформировавшиеся тройки защитников станции чуть-чуть рассредоточились. Пилоты собирались создать максимальную плотность огня в момент торможения машин противника и поэтому старались немного отойти друг от друга, чтобы стрелять было удобнее.

Артур тоже приготовился сделать свой выстрел. Он даже решил не стрелять чуть раньше, чем следует, повторяя свой излюбленный трюк. Сейчас в этом не было нужды. Артур внимательно следил за ситуацией в пространстве и за таймером, отсчитывавшим время до начала контакта. За двадцать секунд до встречи файтеры внешних прекратили наращивать ускорение и перешли в инерционный полет. Но скорость их все равно оставалась слишком большой для осуществления эффективного маневрирования. Чтобы на такой скорости уйти от выстрела, пилотам придется испытать такую перегрузку, которая вполне может их лишить сознания или даже убить. Амортизирующий гель, заполняющий кабины, не всегда мог спасти пилота при серьезных и быстро меняющихся ускорениях. Артур слышал истории о пилотах, которые слишком быстро маневрировали, не думая о безопасности. Рассказывали, что кто-то слишком сильно ударился о стенку кабины, а еще у одного отчаянного пилота просто сломались от перегрузки ребра, и осколок одного из них проткнул сердце.

Сейчас файтеры внешних шли на слишком большой скорости, чтобы эффективно выполнить маневр уклонения. Они еще могли пользоваться боковыми маневровыми двигателями, но для настоящего танца в пространстве их скорость слишком велика. Артур с нетерпением ждал, когда же у файтеров внешних вспыхнут узкие сопла тормозных двигателей, но их пилоты медлили. Десять секунд до контакта, отсчитывал Артур, пять. Они не будут тормозить, понял пилот, они просто не собираются этого делать.

— Делай как я! — крикнул Артур своим ведомым и бросил свою машину в сторону, уходя с траектории вражеского файтера, который был его мишенью. Ведомые Артура полностью доверяли своему лидеру, поэтому выполнили маневр уклонения, не раздумывая. Это их и спасло. Артур отчетливо видел, как пилоты противника изящно уклонились от залпа, который должен был поставить точку в попытке захвата станции. За секунду до выстрела все вражеские файтеры на невообразимой скорости свернули со своих курсов. При этом они не только спасли себя, уйдя с линии огня. Но и успели выстрелить. Два файтера защиты были сбиты. Выписывая петли, Артур лихорадочно оценивал ситуацию. Сейчас в пространстве происходило что-то невообразимое. Два звена файтеров внешних не зря ввязались в бой с превосходящим их по численности противником. На стороне пилотов Альянса Внешних Планет было другое преимущество. Технологическое.

Файтеры противника двигались с поразительно высокой скоростью, входя в такие маневры, которые гарантированно лишили бы сознания пилота обычного файтера. Казалось, что перегрузка совершенно не действует на пилотов внешних. Сейчас тактические компьютеры коллег Артура перенастраивались, учитывая скорость противника, подстраиваясь под изменившуюся ситуацию. Но Артур понимал, что это уже ничем не поможет. У пилотов есть свои рефлексы, они не смогут изменить привычный образ действий мгновенно. Они все равно подсознательно опираются на свой многолетний опыт, который в этой ситуации оказался абсолютно неприменим.

А пилоты внешних продолжали сбивать файтеры зашиты станций. Конечно, они еще сами не привыкли к скорости своих машин, но в данном случае это не имело абсолютно никакого значения. Поле боя полностью принадлежало им.

— Внимание! — Было очень хорошо слышно, что диспетчер нервничает и торопится. — Противник использует малые боевые корабли неизвестной модификации.

— Это мы уже заметили. — Артур услышал голос Микаэля, который вместе с Кимом в этом вылете был его ведомым.

— Аналитики полагают, что у них используется жидкостное заполнение легких, что позволяет выдерживать более высокие перегрузки.

Это предположение вполне могло оказаться верным, отметил Артур. Если кабины файтеров заполнены жидкостью, предельно насыщенной кислородом, то пилотам даже не нужно дышать. Их легкие будут заполнены этой жидкостью, и человеческое тело будет гораздо лучше переносить перегрузки. Видимо, именно это и позволило инженерам Альянса оснастить файтеры более мощными двигателями.

Вся информация, которую могли сейчас передать диспетчеры, была лишней. Пилоты смогли сами увидеть, с чем именно им пришлось столкнуться. Даже перенастройка тактических компьютеров им не поможет. По сравнению со скоростью истребителей Альянса казалось, что файтеры защитников станции просто еле движутся. Пилоты Альянса выжимали все возможное из своего преимущества. Каждый маневр позволял им не только уйти из-под удара, но и выйти в позицию, идеальную для атаки. Силы защитников станции таяли.

Технологическое преимущество. В условиях войны это словосочетание становится кошмаром для всех. Если оружие врага превосходит твое собственное вооружение, шансов на победу становится очень мало. При прочих равных условиях технологическое преимущество играет роль решающего фактора.

Глядя на происходящее, Артур отчетливо понимал, что если сейчас все оставшиеся в живых пилоты не отойдут назад, к станции, то буквально через несколько минут будут сбиты они все. Технологическое преимущество файтеров внешних было просто подавляющим. По всем расчетам Артура выходило, что последний файтер защиты станции будет сожжен где-то минут через восемь-десять. Артур не включал в расчеты свои возможности, но было ясно, что он не сможет защитить даже своих ведомых, не то что всех остальных. Черт с ними со всеми, подумал он. Самое время проверить, действительно ли пропадет мир, когда погибнет последний сновидец?

Артур облизнул губы под кислородной маской и активировал связь на открытой волне. Он не использовал шифрование сигнала, и сейчас его голос могли слышать все, кто находился в зоне схватки, включая и пилотов Альянса.

— Говорит Колверт. Приказываю всем отступить на станцию. — А затем, не дожидаясь неминуемого отказа пилотов, которые, как он точно знал, предпочли бы сгореть в пространстве, чем сдаться на станции, и возмущенных криков диспетчеров на самой станции, продолжил, обращаясь к пилотам противника: — Вниманию внешних. Я вас вызываю. Один. Всех сразу. — И тут же ушел свечой перпендикулярно плоскости эклиптики, выводя свой файтер из общей мясорубки, выигрывая себе пространство для маневра.

При прочих равных условиях побеждает тот, на чьей стороне технологическое преимущество, повторил себе Артур. Вот только никто внешним не собирается предлагать равных условий.

Если бы запись происходящего не велась непрерывно с обеих сторон, этот бой стал бы легендой. Однако задокументированных легенд не бывает, и потому то, что сделал Артур, стало просто одним из величайших моментов войны. Много лет спустя эти записи неизменно показывали курсантам летных училищ, и те после просмотра редко могли высказать связно свои впечатления. Чаще всего они ограничивались бессвязными и не всегда цензурными междометиями. И было от чего впасть в такое состояние, когда не хватает слов, чтобы описать увиденное. То, что сделал Артур, не удавалось до этого никому, и никто потом не смог повторить.

Ошарашенные приказом Артура, его ведомые и все те, кто к тому моменту уцелел, начали оттягиваться к станции, а пилоты внешних затормозили свое движение и просто вырисовывали стандартные цепочки маневров уклонения, что в данной ситуации было равносильно полной остановке файтеров.

— Говорит капитан-лейтенант Родин. Вооруженные силы Альянса Внешних Планет. — Голос раздавался все на той же открытой волне, что выбрал для своего вызова Артур. — Пилот, вы отдаете себе отчет в своих действиях?

Артур отметил, что голос явно звучит как синтезированный. Конечно, если им легкие заполнили жидкостью, то и говорить они не могут. Тембр искусственного голоса им, конечно, подберут так, чтобы он был похож на настоящий голос того или иного пилота, чтобы во время схватки они могли различать друг друга и на слух. Но все равно, с настоящим живым голосом эту имитацию спутать нельзя.

К тому моменту Артур уже отошел от общей схватки и развернулся к файтерам противника носом, погасив импульс движения одним выхлопом маневровых двигателей. Скорость была погашена до нуля. Теперь он просто висел в пространстве.

— Послушайте, пилот, — продолжал лидер внешних. — Вы понимаете, что в одиночку против двух полных звеньев вы не продержитесь и тридцати секунд?

— Меня зовут Артур Колверт, — упрямо процедил Артур. — Я вызываю вас. Всех сразу.

— Твою мать, что это за героизм? — Это уже был кто-то из координаторов станции, но Артур не обратил внимания на его выкрик. Больше никто в диалог двух пилотов не вмешивался.

— Артур. — Голос лидера внешних чуть изменился. Имитация имитацией, но что-то в голосе действительно поменялось. Возможно, лидер внешних стал чуть медленнее говорить? — Это Сергей Родин. Ты должен помнить меня. Я правда не хочу твоей гибели. Сдайся нам. Пожалуйста.

Артуру было знакомо это имя. Очень хорошо знакомо. С Сергеем Родиным он вместе проходил обучение в летном училище. Сергей был его другом и единственным человеком из всего курса, который мог составить ему конкуренцию в качестве пилота. У него действительно был талант к пилотированию малых боевых кораблей. До войны Артур служил вместе с ним и они не раз выходили на патрулирование в Поясе Астероидов вместе. Но на станции «Аутспейс» у Родина жила вся его семья. Так что после взрыва тот перешел на сторону Альянса. И вот сейчас дороги друзей снова пересеклись.

— Извини, Сергей, но ты сам прекрасно знаешь, что я не сдамся. Ты слышал мой вызов, так что приступайте.

— Мне жаль, — коротко ответил Родин,

— Судьба такова, — усмехнулся Артур. Усмешка у него вышла достаточно кривой, но под кислородной маской никто бы не смог этого заметить.

Пилоты Федерации начали медленно отходить к станции. В этот же момент файтеры внешних начали снова формировать строй. Артур дышал все медленнее и медленнее, вгоняя себя в транс. Еще неизвестно, погибнет ли весь мир, когда умрет Артур, но если сейчас он позволит себе проиграть схватку, погибнут его друзья.

Артур заметил, что к нему навстречу выдвигается только одно звено. Видимо, Родин взял только своих ведомых. Это был не жест уважения и не желание хоть как-то уровнять шансы. Нет, просто два звена в схватке с одной машиной будут больше мешать друг другу. А одно звено будет оптимальным выбором. Сергей Родин был прежде всего профессионалом.

Звено файтеров приближалось с обманчивой медлительностью. Артур отлично знал, что сейчас они резко ускорятся и начнут плести вокруг него свой танец. Но пилот не стал отступать, выгадывая себе дополнительное пространство для маневра. Он направил свой истребитель навстречу противнику.

Скорость и маневренность? Они не имеют больше никакого значения. Достаточно знать, где будет твой противник через несколько секунд, и его технологическое преимущество обратится в ничто.

Двигаясь навстречу звену файтеров, Артур выбрал себе цель. Первым выстрелом он заставил файтер уйти с прежнего курса, А второй выстрел сбил его во время выполнения быстрого виража. Правда, в этот же момент Артуру пришлось самому выполнить несколько очень быстрых маневров. От перегрузок он чуть не потерял сознание, зато все выстрелы прошли мимо его файтера. Подопечные Сергея Родина отлично знали свое дело, и будь на месте Артура какой-нибудь другой пилот, у него не было бы ни единого шанса выбраться целым из той сети, которую сплел противник. Даже несмотря на то что Артур знал, куда будут стрелять пилоты противника, ему пришлось достаточно тяжело. Серия плазменных выстрелов оставшейся пятерки файтеров была так хорошо рассчитана, что любой стандартный маневр уклонения подставлял машину Артура под удар. Именно поэтому ему и пришлось лихорадочно уворачиваться, не просчитывая маневр как следует, а опираясь только на интуицию.

Уйдя из-под удара, Артур сместил машину так, чтобы один файтер противника закрывал его от основных сил. Теперь они не могли открыть огонь, не опасаясь задеть своего же коллегу. Звену Сергея Родина пришлось спешно перестраиваться, чтобы полноценно вести бой. Но за это время Артур успел сжечь ту машину, которая закрывала его от остальных файтеров. Оставалось всего четыре машины.

Файтеры внешних почти мгновенно сократили дистанцию между собой и Артуром и снова навалились на него. На этот раз Артуру пришлось намного тяжелее, чем в первый раз. Пару раз он чувствительно приложился о стенки кабины на особо резких маневрах. Впрочем, результат был достигнут. Он снова ушел из-под удара. Один раз он прошел так близко от вражеского файтера, что ему самому казалось, что столкновение неминуемо. Увы, полностью контролировать движение файтера в пространстве невозможно. Все равно неизбежны небольшие рыскания машины. В обычных условиях это не имеет никакого значения, так как ассистирующая компьютерная система выравнивает машину, возвращая ее на выбранный пилотом курс, но если бы подобное отклонение произошло, когда он был рядом с чужой машиной, избежать столкновения было бы сложно. Впрочем, тогда другого выбора не было. Любой другой маневр выводил бы Артура под удар, именно поэтому он и вошел в зону опасной близости с чужим истребителем. Но так или иначе он выжил, а значит, рискованный маневр был верным.

Второй раз ему не дали спрятаться за каким-либо одним файтером от остальных. Истребители танцевали в пространстве, обмениваясь выстрелами издалека, и никто не шел на сближение первым. Наконец Артуру надоело осторожничать, и он пошел вперед, обостряя ситуацию. Четверка файтеров внешних тут же ответила на его маневр, подаваясь вперед и обходя Артура, лишая его свободы маневра.

Артур снова бросил машину в сторону, а потом резко повысил скорость, собираясь снова пройти рядом с одним из атакующих файтеров. Если бы ему это удалось, Артур планировал прижечь его боковым выхлопом. Впрочем, увидев его маневр, который больше походил на таран, пилот Альянса резко ушел в сторону. Все же на скоростных режимах Артур не мог составить им конкуренцию. Но сама реакция вражеского пилота Артура обнадежила. Значит, его уже немного побаиваются, если чужой пилот решил не обострять ситуацию.

Прижечь вражескую машину выхлопом у Артура не получилось, но зато он снова прошел через построение пилотов Альянса, и тем придется перестраиваться для организации новой атаки. Но Артур не стал ждать, пока Сергей снова выстроит своих ведомых. Он резко развернул файтер и снова пошел на сближение. Как он и планировал, пилоты Альянса начали отходить назад, чтобы все же беспрепятственно выстроиться в атакующий порядок. Артур выжал из маршевых двигателей своего файтера все возможное, чтобы подобраться хотя бы немного поближе. Он чувствовал, как дышать становится все труднее и труднее из-за увеличивающейся перегрузки, но в анимационной картинке боя он уже видел, как выстраивается четверка его врагов. Он знал, кто куда будет двигаться. Так что, когда Артур вышел на дистанцию эффективного поражения, он уже знал, где будет находится истребитель, который он выбрал себе в качестве мишени. Артур выстрелил, и сгусток хай-плазмы сжег один из файтеров. Артур, не снижая ускорения, нырнул в образовавшуюся брешь. Оставив позади машины противника, Артур развернул свой файтер к ним носом и начал торможение. За несколько минут он сбил половину звена. Четверть всех наличных сил противника.

— Это Родин. — Артур услышал голос лидера пилотов Альянса на обшей волне. — Артур, ты действительно великий пилот, но против всех нас не выстоишь даже ты. Ты уже сделал больше, чем мог бы сделать человек. Но я прошу тебя сдаться, иначе я введу в бой все наши силы.

Артур облегченно выдохнул. Каждый раз, когда он сжигал вражескую машину, он осознавал, что в ней мог находиться его друг. Теперь он знал, что Родин выжил. Даже если они стали противниками, дружбы это не отменяет. Артур не без оснований полагал, что Родин думал точно так же. Иначе он не стал бы предлагать Артуру сдаться второй раз. Любого другого пилота он бы уже сбил. Впрочем, на станции остались тоже его друзья, так что Артур даже не рассматривал всерьез предложение Родина.

— Я с самого начала предлагал вам всем поучаствовать в бою, — ответил Артур.

— Какого черта ты защищаешь этих убийц? — Синтезированный голос был ровным, но Артур не сомневался, если бы Сергей мог сейчас говорить сам, он бы уже кричал. — Федералы взорвали «Аутспейс» со всем его населением. Неужели ты оправдываешь их за это? Ты ведь всю жизнь провел на станциях, какое дело тебе до этих планет?

— Сергей, если мы останемся живы до нашей следующей встречи, то мы обсудим этот вопрос. Но сейчас у нас осталось слишком мало времени для того, чтобы тратить его на бесплодные разговоры. Давай закончим то, что начали.

Не дожидаясь ответа Родина, Артур направил свой фай тер в сторону внешних. Теперь он двигался скупо, и выстрелы проходили совсем рядом с его машиной, но все же не задевали его. Артур знал, какое место в пространстве будет безопасно. За полторы минуты скольжения в паутине, которую ткали вокруг него сгустки хай-плазмы, Артур сделал всего три выстрела, и каждый из них нашел свою мишень. Еще три файтера сил Альянса сгорело. Артур в одиночку сбил половину атакующих. Увидев это, Родин начал отводить свои файтеры назад к кораблям. Артур же остался на месте. Он уже давно не слышал ничего из диспетчерской. Видимо, координаторам на станции уже было просто нечего сказать.

— Я не пропущу вас, — сказал Артур на общей волне. — Убирайтесь.

Никто, конечно, ему не ответил. Файтеры внешних давно уже вернулись на корабль, поэтому в пространстве сейчас находились только два крейсера Альянса и преграждавший им дорогу к станции файтер. Ситуация стала просто патовой.

Для того чтобы захватить станцию, кораблям Альянса необходимо было подойти к ней. Но перед этим нужно было нейтрализовать орудия, которые были в состоянии разнести оба крейсера просто в клочья. Впрочем, если корабли откроют огонь, то станция тоже будет уничтожена. Но Альянс не стремился уничтожать станцию, он хотел ее захватить. Значит, нужно было нейтрализовать систему защиты станции. Первый расчет, конечно, делался на группу техников, которые должны были после захвата технического яруса перехватить управление над орудиями. Мятежникам это действительно удалось, но они плохо рассчитали время, и их взяли за сутки до прихода ударной группировки Альянса. Оставался традиционный путь, когда файтеры прорываются к станции и методично отстреливают ее орудия. И это должно было сработать, особенно если учитывать технологическое преимущество сил Альянса. Но сейчас дорогу к станции преграждал один файтер с пилотом, которого просто нельзя было убить. Две огромные махины крейсеров удерживал на почтительном расстоянии всего один малый боевой корабль.

Нонсенс. Такого просто не может быть.

Однако факты, как известно, чрезвычайно упрямы.

Впрочем, корабли Альянса не собирались уходить просто так. Если одиночный файтер не могут сбить истребители, всегда есть другой способ. И Артур знал, что именно они собираются делать.

— Переведите на меня управление гауссовыми орудиями, — попросил он диспетчера.

На станции уже, видимо, ничему не удивлялись, поэтому через полминуты Артур увидел, что у него появился интерфейс к системе защиты станции. Пилот начал нацеливать орудия в пустые участки пространства и методично производить выстрелы. Орудия смотрели не в сторону кораблей Альянса, а куда-то между ними и файтером Артура. На первый взгляд действия Артура выглядели бессмысленными. Однако вскоре все выяснилось.

Когда командиры крейсеров Альянса поняли, что выбить Артура с занимаемой им позиции просто так не получится, они решили применить тяжелое вооружение. Стрелять по нему из гауссовых орудий было просто бессмысленно, Артур бы ушел с пути снаряда раньше, чем тот успел бы до него долететь. Ракетой попасть в файтер было еще более затруднительно. Но ведь в маленький корабль совершенно необязательно попадать точно. Какая-то светлая голова в рубке управления одного из крейсеров додумалась устроить огневой вал в пространстве. Крейсеры выпустили несколько ракет с ядерными боеголовками. Они должны были взорваться почти одновременно в строго определенных местах. Жесткое излучение должно было выбить все электронное оборудование файтера, а образовавшийся огневой вал вполне мог сжечь беспомощную машину.

Однако Артур немного опередил противника. Пользуясь установленным интерфейсом, он произвел несколько выстрелов из гауссовых орудий, точно рассчитав время. Когда ракеты покинули крейсера, небольшие металлические снаряды пробили каждой из них двигательную систему. Лишившись энергии, ракеты стали просто безжизненными кусками металла с мертвой электронной начинкой и отправились в бесконечный инерционный полет.

Артур начал медленно отводить свою машину к станции. Ракеты были последним шансом внешних справиться с ним. Теперь они могут лишь попробовать взять его измором, выпуская оставшееся звено с короткими интервалами времени, чтобы не дать Артуру даже выспаться. Но эта тактика будет обоюдоострым оружием. Если Артур не сможет отдохнуть, то такая же участь будет ждать и пилотов Альянса. Похоже, проигрышную ситуацию Артур перевел в ничейную.

Артур подлетел к станции и снова затормозил. Он еще немного подождал и стал заводить файтер на стартовую палубу. Даже если внешние выпустят свои истребители именно в тот момент, когда Артур посадит свою машину, он все равно успеет еще раз стартовать, пока те долетят до станции. Артур действительно не видел ни единого способа завладеть станцией сейчас. Все, что могут сейчас делать внешние, это ждать подкрепление. Но станция «Хабитейшн» его дождется быстрее. Опасаться сейчас было нечего.

Когда Артур вылез из кабины файтера, он увидел, что на стартовой палубе собрались все уцелевшие пилоты. Совершенно машинально Артур начал искать глазами членов своего звена и успокоился только тогда, когда обнаружил, что все его друзья живы. Снова повезло. Никто из пилотов не сказал ни слова, глядя, как Артур спускается по лестнице вниз. Первым к нему подошел Ким, один из его ведомых, и протянул ладонь для рукопожатия. Артур недоуменно взглянул на свою ладонь, все еще измазанную в амортизирующем геле, но Кима, похоже, эти мелочи абсолютно не волновали.

— Как там внешние? — тихо спросил Артур, когда Ким стиснул его ладонь.

— Висят неподвижно, — ответил его ведомый. — Ты знаешь, что я должен сказать тебе спасибо. Ты и раньше вытаскивал нас, но то, что ты сделал сегодня… Это просто нереально.

— Ты же знаешь, что невозможное — это наша работа, — попытался отшутиться Артур.

— Я знаю, что такого не смог бы сделать никто, — не принимая его шутливого тона, ответил Ким.

Их уже обступили другие пилоты, и каждый стремился что-то сказать Артуру или просто похлопать его по плечу. Но Артур не любил становиться центром внимания и потому поспешил уйти в душевую. Когда он вышел оттуда, то увидел, что его ждет в коридоре Стайрон.

— Ричард, ты не мог бы оградить меня от вопросов? Я подозреваю, меня долго еще будут расспрашивать о сегодняшнем вылете, а мне не хотелось бы ничего придумывать. Правду все равно не рассказать никому.

— Ты бы поспал, Артур, — ответил контрразведчик. — Выглядишь, извини, конечно, за откровенность, просто ужасно. А вопросов никто тебе задавать не будет, я позабочусь.

Артур действительно ощущал себя вымотанным до предела. Поэтому некоторое время он еще не мог заснуть, вытянувшись на откидной койке. Но вскоре первая усталость вытекла из мышц, и сон все же пришел. А вместе с ним и неизменные сновидения.

Разбудил Артура зуммер коммуникатора, установленного у него в каюте. Пилот взял в руки небольшой экран, чтобы посмотреть, кто же именно решил заставить его проснуться. Оказалось, что разбудить Артура решила Цеззи.

— Как ты там? — спросила девушка вместо приветствия.

— Я тут сонный, — ответил Артур. — Меня, видишь ли, только что варварски разбудили, совершенно не принимая в расчет тот факт, что вчера у меня был исключительно тяжелый день. Короче, паршиво мне.

— Заметно. У меня к тебе разговор есть.

Артур поморщился.

— Слушай, Цез, я совершенно разбит. Дай мне хотя бы полчаса на то, чтобы привести себя в порядок и слегка позавтракать.

— Хорошо. Значит, через полчаса я к тебе зайду.

Цеззи сдержала обещание и появилась в каюте Артура ровно через полчаса. Пилот уже успел немного перекусить, поэтому чувствовал себя намного лучше, чем в тот момент, когда его разбудил зуммер коммуникатора.

— И что такого срочного в этом разговоре, — спросил он Цеззи, — что потребовалось меня будить?

— На самом деле, ничего особенного, — ответила девушка. — Просто ты уже долго спал. Пора было просыпаться.

— У меня вчера был… — начал Артур.

— Да-да, я знаю. Трудный день, — прервала его Цеззи.

— Да у меня последнее время все дни трудные!

— Об этом и речь.

Цеззи чуть поерзала на стуле, устраиваясь удобнее.

— Артур, скажи мне, тебя последние события, разворачивающиеся вокруг тебя, не напрягают?

— А ты сама как думаешь?

— Надо отметить, характер у тебя с утра просто ужасный, — улыбнулась девушка.

— Ну да. — Артур чуть убавил напор в голосе. — Действительно, последние месяцы у меня как-то не задались.

— Устал? — коротко спросила Цеззи.

— Смертельно.

— Мы тут со Стайроном посоветовались…

— Так это он тебя прислал? — спросил Артур.

— Он решил, что у меня больше шансов уговорить тебя, — честно ответила девушка.

— Это смотря на что уговаривать, — ухмыльнулся пилот. Цеззи вздохнула.

— Ладно, начнем с самого начала. Ситуация достаточно проста. Тебя атакуют с двух сторон. И Освободители, и внешние. Понятно, конечно, что пока ты на станции служишь, внешним до тебя не добраться. Они уже попробовали. — Цеззи улыбнулась. — Так что с этой стороны ты сам себя защищаешь. Стайрон тоже говорит, что на станции ему легче находить агентов Освободителей.

— Ну так какие проблемы? — не выдержал Артур.

— Как ты себя чувствуешь после вылетов? — осведомилась Цеззи.

Артур промолчал.

— Именно это я и имею в виду. Рано или поздно ты сорвешься. А психолог тебе не может помочь, ты мне сам это говорил. И это еще не все. Существует вероятность, что удар будет нанесен по всей станции. Ее просто могут подорвать.

— Это откуда такие данные? — удивился пилот.

— Спроси у Стайрона. Он контрразведчик, потому и знает больше всех.

— Я понял, к чему ты ведешь. Хочешь предложить мне уйти со станции?

— Вообще-то да, — вздохнула Цеззи.

— Я не собираюсь дезертировать, — отрезал Артур.

— С чего ты взял, что об этом идет речь? Тебе достаточно подать рапорт о переводе. Его подпишут сразу.

— Я останусь вместе со своим звеном.

Цеззи вздохнула еще раз.

— Не вздыхай, ты сама вызвалась на этот разговор. Его вполне мог вести и Стайрон.

— Артур, слушай, у тебя действительно характер портится. Мы с тобой провели чертову уйму времени в спасательной капсуле и то не поссорились. А сейчас обычный здравый разговор вызывает такую реакцию. Ты же сам должен видеть, как ты изменился. И мне эти изменения, честно говоря, не нравятся. Прости, конечно, за откровенность.

Артур зажмурился и с силой потер глаза.

— Прости, Цез, — сказал он тихим голосом. — Как-то я действительно немножко неадекватным стал. Это все из-за усталости. Больше всего сейчас я хочу отдохнуть. Забиться куда-нибудь, чтобы никто-никто меня не трогал, и сидеть там долго. Очень долго. Но пойми, Цез, сейчас я не могу себе этого позволить. Вечно так получается, что я оказываюсь на переднем крае, куда и нацелена атака внешних. Это было уже на «Феллоу». Так было и здесь. Если бы вчера меня здесь не было, то все пилоты погибли бы, а по станции уже расхаживал десант в форме Альянса. А значит, я не могу себе позволить отдыхать.

— Ты не думал, что случится, если ты тривиально сойдешь с ума в результате очередного нервного срыва? Ты сейчас единственный сновидец, извини, что напоминаю тебе об этом.

— А что, психологи считают, что такое возможно?

— Нет, психологи считают, что тебе необходим длительный отдых.

— Я смотрю, Стайрон собрал много информации обо мне.

— Это его работа. И моя, кстати, тоже.

— И сейчас ты напомнишь мне, что на мне лежит ответственность за весь этот мир, и поэтому я должен подумать о своей безопасности в общих интересах Верно?

Цеззи рассмеялась.

— Я не должна упоминать об этом. Те же самые психологи считают, что осознание этого факта сильно на тебя давит — В чем-то они правы. — Артур кивнул. — Это действительно на меня давит. Я просто устал.

— Так я и пришла предложить тебе отдых. Найдем тихое место на земной орбите. И все будет замечательно.

— Хорошо звучит. Красиво. А дальнейший анализ событий ты делала?

Цеззи невесело усмехнулась.

— Делала, конечно. Ни земная, ни марсианская орбиты не являются действительно безопасными. Удар может быть нанесен и по ним. Просто Альянс предпочитает обрабатывать станции, поэтому планетарные орбиты и не входят в список их первостепенных целей. Однако я могу представить себе несколько сценариев, в которых они решат атаковать орбитальные группировки. А что касается Освободителей, то тут вообще никаких гарантий дать нельзя. Даже если тебя запереть на каком-нибудь наблюдательном спутнике с командой из десяти человек, которых всех проверили вдоль и поперек, нельзя гарантировать того, что Освободители не попробуют его чем-нибудь взорвать. Так что вариант с земной орбитой дает лишь небольшую передышку,

— Ну вот видишь. — Артур уже улыбался, но улыбку его веселой назвать было нельзя. — Нигде мне не найти долгожданного покоя.

— В этом случае мы хотя бы даем себе небольшую отсрочку. Стайрон считает, и в этом вопросе я с ним согласна, что тебя надо как можно интенсивнее перемещать по Солнечной системе. Если ты долго остаешься на одном месте, тебя скоро вычислят Освободители и попытаются убрать.

— Веселенькая жизнь, ничего не скажешь.

— А что, лучше возвращаться из вылетов с разодранной в клочья психикой?

— Ладно, разговор уже по второму кругу пошел, — заметил Артур. — Это мы уже обсуждали.

— И какое же решение ты примешь?

— Давай пока подождем, хорошо? Внешние сюда еще не скоро наведаются, а с Освободителями Стайрон справится.

— Все-таки рисковать не хотелось бы, — ответила Цеззи. — Чем больше времени ты находишься на одном месте, тем больше риск.

— Я подумаю над этим предложением, Цеззи. Я правда подумаю.

— Вот и замечательно. — Цеззи поднялась со стула. — Я рада, что ты меня выслушал.

— Мне приятно было, что ты навестила меня, — не остался в долгу Артур.

— Ладно, увидимся.

После памятной схватки с новыми файтерами Альянса на станции осталось только три звена файтеров. Поэтому приходилось несколько чаще выходить на патрулирование, сопровождая «Призрака», который пытался засечь корабли контрабандистов. Строго говоря, стоило патрулировать не только пространство, прилегающее к Поясу Астероидов, но и внешний сектор, откуда пришли корабли Альянса. Если мятежники смогли перепрограммировать несколько наблюдательных спутников, не стоило безоговорочно доверять показаниям остальных. Но сил на охрану сразу двух направлений явно не хватало. Именно поэтому «Призраки» контролировали внутренний сектор локального пространства станции, а техники изо всех сил искали оставленные мятежниками закладки и вирусы во всех системах станции и спутников.

Постоянное присутствие «Призраков» на дальних подступах к станции принесло свои плоды. Через шесть дней после памятной атаки ударной группировки Альянса на станции «Хабитейшн» раздался сигнал общей тревоги. Артур вместе с двумя другими лидерами звеньев должен был немедленно прибыть в тактический центр. Входя в помещение, он обратил внимание на Стайрона и Цеззи, сидевших на своих привычных местах. Цеззи махнула ему рукой и снова повернулась к своей консоли. Артур с коллегами уселись в отведенные им кресла рядом с большим экраном, на который обычно выводилась тактическая карта локального пространства.

Через пару минут, когда свои места заняли все члены экипажа, которые должны были находиться в тактическом центре во время критических ситуаций, контр-адмирал Рассел начал свой рассказ.

— Несколько минут назад «Призрак» прислал сообщение. От Пояса Астероидов в нашу сторону движется эскадра средних боевых кораблей. У контрабандистов никогда не было серьезного вооружения, поэтому они постоянно пользуются крейсерами. Итак, восемь крейсеров идут в нашу сторону. Причем они даже не прячутся, идут на постоянном ускорении и не маскируются. Идут они сюда не из праздного любопытства. Если вспомнить недавнее заявление этих бандитов, в котором они говорили о самопровозглашении собственного государства, то можно понять, что именно мы и являемся целью этой ударной группы. Станция «Хабитейшн» находится внутри того сектора пространства, который они объявили своей собственностью.

Все, кто присутствовал в тактическом центре, молчали, слушая контр-адмирала.

— Восемь, это много. Но ресурсов наших орудий вполне хватит для отражения атаки. Малых боевых судов у них будет мало. Контрабандистам всегда их недоставало, и в то время, когда мы отлавливали их в Поясе, файтеры у них мы сжигали постоянно. А новых заполучить им неоткуда. Своих верфей у них, естественно, нет, а внешние не настолько глупы, чтобы продавать им свои суда. Так что если у них и будет численное превосходство, то небольшое. Если вспомнить, что наши пилоты показали несколько дней назад во время атаки внешних, то станет ясно, что здесь этим бандитам тоже ничего не светит. Но восемь крейсеров, это все-таки восемь крейсеров. А у нас ни одного корабля прикрытия. Так что нам придется тяжело, но эту задачу мы вполне в состоянии решить. Время подлета кораблей составляет от четырех до восьми часов. Дежурная вахта работает, остальные могут отдыхать. Всем спасибо, все свободны.

У выхода из тактического центра Артура перехватила Цеззи.

— Убедился? — спросила она его. — Я ведь говорила, что спокойной жизни у тебя здесь не будет.

— Да ладно тебе. — Артур не воспринял ее заявления всерьез. — Ты не знаешь, какие у контрабандистов «чайники» в файтерах сидят. Мы в свое время гоняли их просто как детей.

— Извини, конечно, что напоминаю тебе, но я знаю, что там за люди сидят. Если ты не помнишь, мы как раз на одном из таких крейсеров и познакомились.

— Тогда не мне тебе объяснять, — пожал плечами пилот. — Файтеры подавить нашу систему защиты не смогут. А если крейсеры начнут прорываться напрямую… Я им не завидую, честное слово.

— Но шанс прорваться у них есть, верно?

— Ну, если они готовы пожертвовать шестью кораблями из восьми и пойдут с одной стороны, тогда, может быть, и прорвутся. Но учитывая, что ресурсов у контрабандистов традиционно мало, и хороших стрелков тоже найти трудно, я не считаю, что нам стоит опасаться их абордажных команд. Я вообще не понимаю, на что они рассчитывают.

— То же самое все говорили, когда мятежники захватили девятый ярус. То же самое я слышала, когда внешние выпустили всего два звена файтеров против наших четырех. И чем все каждый раз заканчивалось? Всегда оказывалось, что у наших противников есть какой-то козырь, о котором мы не знаем. Ты не видишь здесь никакой тенденции?

— В твоих рассуждениях определенно есть здравый смысл, — признал Артур. — Но они ведь действительно воевать с регулярными соединениями просто не в силах. Мы в этом убедились еще задолго до раскола системы на две части.

— Они хоть и не слишком умелы, но все же не глупы. Я работала на эту компанию достаточно долго, чтобы уяснить — глупые там не выживают. У них наверняка есть какой-то план, который позволит им как минимум уравнять шансы.

— Они притащили сюда восемь кораблей сразу именно для того, чтобы попытаться прорвать пашу защиту одним ударом. Иного объяснения и быть не может. Они считают, что мы успеем сбить от четырех до шести кораблей, а остальные успеют подойти вплотную, чтобы выпустить абордажные команды.

— Ну вот видишь, ты сам мне объясняешь этот сценарий, значит, признаешь его возможным. Разве не так?

— Я просто пытаюсь понять, на что они рассчитывают, — попытался объяснить девушке свою позицию Артур. — На самом деле, если они пойдут напролом, мы сожжем их всех. До единого.

— Я рада, что у тебя такой уверенный взгляд на жизнь, — не унималась Цеззи. — Но мне хотелось бы тебе напомнить, что если они все же захватят станцию, ты не сможешь рассчитывать на статус военнопленного. Ты — персональный враг их совета. Тебя уничтожат при любом раскладе.

— Вот это, кстати, меня и беспокоит. — Артур попытался сменить тему. — Я скромный пилот, который просто по мере сил выполняет свою работу. А врагов у меня просто невероятно много. Освободители, внешние, теперь еще и контрабандисты.

— Вот потому я и предлагаю тебе написать рапорт. Точнее, это тебе предлагаю не только я, но и Стайрон.

— Ну да, я помню. — Артур усмехнулся, когда понял, что его попытка сменить тему беседы не удалась, и Цеззи снова вернулась к тому, с чего начинала разговор. — Ладно, разберемся с контрабандистами и обговорим все условия перехода.

За время беседы они успели дойти до каюты Артура, и тот уже повернулся, чтобы войти к себе, но Цеззи остановила его, схватив за рукав форменной куртки.

— Ты обещаешь?

Артур хотел отшутиться, но, посмотрев на девушку, понял, что это ему не удастся. Поэтому он решил ответить прямо и честно.

— Обещаю, Цез. Обещаю.

Как и планировали аналитики, корабли контрабандистов подошли к станции через шесть часов. К этому моменту станция была приведена в полную готовность. Пилоты устроились на стартовой палубе, операторы орудий сидели на своих местах и раз за разом прогоняли тесты управления.

Крейсеры благоразумно остановились поодаль от станции. Пилоты наблюдали за происходящим, рассматривая расстановку сил на большом экране, установленном на стартовой палубе.

— Давайте уже, выпускайте свои файтеры, — подбодрил контрабандистов один из пилотов.

Артур мог понять его мысли. Действительно, в то время, когда система была единой, патрулирование Пояса Астероидов и охота на крейсера контрабандистов приучила пилотов к мысли о своем несомненном профессиональном превосходстве. В момент огневого контакта выучка играла решающую роль. Впрочем, как недавно убедились все пилоты станции «Хабитейшн» на собственном опыте, выучка пасовала перед технологическим преимуществом. Но сейчас со стороны контрабандистов ждать использования новых моделей файтеров было глупо. Альянс только-только начал сам их производить и не стал бы поставлять эту модель на вооружение бандитам, пусть даже те и заявляли сейчас о том, что они теперь претендуют на суверенитет. Сама идея союза Альянса с самопровозглашенным государством Пояса Астероидов была как минимум смешной.

Контрабандисты не спешили начинать атаку. Вместо этого на связь на открытой волне вышел командующий их ударной группировкой. Операторы вывели транслируемое изображение на экран для пилотов. Артур внимательно рассматривал лицо мужчины средних лет. Ничего необычного в этом лице не было, но когда Артур присмотрелся повнимательнее, он заметил, что глаза у командующего этой эскадры были разного цвета. Один зеленый, а другой — карий.

— Вольный Совет заявляет свои права на станцию «Хабитейшн». — Голос у разноглазого был достаточно сухим. Казалось, что говорить ему немного трудно. — Гарнизон должен сложить оружие и не препятствовать высадке и работе контактных групп.

Эвфемизмом «контактные группы», очевидно, контрабандист обозначал свой десант.

— Он, видимо, считает, что мы просто прислушаемся к его совету? — спросил один из пилотов. — Интересно, он нанюхался, что ли, чего-то, чтобы такое нам предлагать?

— В случае оказания сопротивления станция будет уничтожена, — продолжал контрабандист. — В знак доказательства серьезности наших намерений через десять минут мы произведем залп по двадцать первому ярусу. У вас есть достаточно времени, чтобы эвакуировать оттуда людей и загерметизировать его.

Все пилоты просто онемели. Пока по громкой связи станции транслировались команды эвакуации, Артур пытался осознать происходящее.

Станции никогда не расстреливали. Альянс всегда пытался именно захватить их. Внешние берегли жизнь людей и заботились о своем экономическом благополучии. Каждая станция могла приносить большой доход. Поэтому вопрос даже о частичном повреждении станции никогда не ставился. Альянс, так же как и Федерация, считал, что в бою должны участвовать только профессиональные военные. Мирное население должно оставаться в максимальной безопасности.

Как выяснилось, контрабандисты не придерживались этой точки зрения. Они все правильно рассчитали. Под угрозой полного уничтожения Рассел должен будет сдать станцию. Другого выхода у него не будет. Но если контр-адмирал решит, что противник блефует, те начнут методично расстреливать ярус за ярусом, пока гарнизон наконец не сложит оружие и не позволит абордажным группам войти на станцию. Контрабандисты рассчитали все слишком хорошо. Артур вспомнил слова Цеззи, которые она сказала несколько часов назад. Действительно, у их противника снова в рукаве оказался спрятан козырь.

В этот момент и сама Цеззи появилась на стартовой палубе. Артур понял, что девушка пришла за ним, и, не дожидаясь, пока она подойдет к нему, направился к выходу с палубы.

— Стайрон попросил найти тебя, — объяснила Цеззи.

Сам контрразведчик находился не в тактическом центре, как предполагал Артур, а в своем кабинете. После обмена приветствиями Артур и Цеззи устроились на стульях, Стайрон не стал терять время и сразу рассказал суть дела.

— Рассел будет сдавать станцию, — сказал он. — Через, — контрразведчик бросил взгляд на часы, — четыре минуты станции снесут верхний ярус. А потом к нам отправятся абордажные команды. Если учитывать все то время, которое займут переговоры и прочее, то до высадки абордажных групп на станцию остается меньше трех часов. Мы все знаем, что их Совет считает тебя одним из своих врагов, поэтому, если ты попадешь в руки контрабандистов, тебя убьют. Вот такой вот расклад. Исходя из вышесказанного, я предлагаю тебе уйти на спасательной капсуле.

— И куда я пойду? — спросил Артур. — Путь к внутренним планетам перегородили эти крейсеры. А лететь к системе Юпитера, честно говоря, никакого желания нет. Там меня тоже ждет не слишком теплый прием.

— Там ты хотя бы останешься в живых, — заметил контрразведчик.

— Только до тех пор, пока до меня не доберутся Освободители.

— Но оставаться здесь тебе все равно нельзя. Или у тебя есть какие-то другие предложения?

Артур откинулся на спинку стула и начал массировать глаза.

— Как же я от всего этого устал, — наконец сказал он. — Я всего лишь хотел спокойной жизни, чтобы друзья были рядом.

Стайрон и Цеззи молчали.

— Ладно, у меня есть одна идея, — сказал пилот.

— Чуть позже расскажешь, — прервал его Стайрон. — Сейчас будет удар, поэтому держитесь за что-нибудь.

Стайрон встал с кресла и подошел к стене позади него, где и схватился за одну из скоб, разбросанных на стенах кабинета. Артур и Цеззи перешли к другим стенам и тоже ухватились за такие же скобы. Через полминуты станцию действительно ощутимо тряхнуло. Контрабандисты сдержали свое обещание и продырявили верхний ярус. Впрочем, людей оттуда успели эвакуировать, и ярус полностью загерметизировали. Сейчас из пробоин выходил воздух, и поэтому запустили маневровые двигатели станции, чтобы компенсировать отдачу от выхода кислорода.

— Так что за предложение было у тебя? — спросил Стайрон, когда они все трое вернулись к столу.

— Сейчас на одной из стартовых палуб станции стоит «Призрак», верно? — спросил Артур.

— Да, это так, — ответил Стайрон. — Ты хочешь пойти на нем вместо спасательной капсулы? Это легко устроить. Но в одиночку тебе трудно будет справиться с управлением.

— Я не собираюсь им управлять, — ответил Артур. — Сколько на нем ресурсов жизнеобеспечения сейчас?

— Он в полном порядке, — ответил контрразведчик, — поэтому…

— Двадцать человек могут спокойно жить на нем в течение пяти лет в автономном режиме, — продолжил за него Артур. — Я еще хорошо помню характеристики судов нашего флота. А значит, один человек может жить на нем сколь угодно долго.

— Ты собираешься… — Цеззи, кажется, поняла, что задумал Артур, но он не дал ей договорить,

— Да, я уйду на «Призраке». Перпендикулярно плоскости эклиптики. И я не собираюсь лететь к какому-нибудь человеческому поселению. Я просто уйду в пространство, и меня никто и никогда не сможет там найти. «Призрака», идущего на инерционном ходу, заметить просто невозможно, и Освободители не смогут меня достать. А у вас, Ричард, появится возможность передохнуть и перегруппировать силы. Когда объявится очередной сновидец, а это рано или поздно произойдет, вам будет легче защищать его, зная, что меня уже никому не достать.

— Ты же через год сойдешь там с ума от одиночества, — заметил Стайрон.

— А я не собираюсь там нормально жить, — ответил Артур. — Надо попросить доктора смонтировать установку искусственного питания и принудительного сна. Я просто буду спать все время, пока не умру. А при таком режиме я умру очень и очень не скоро. И все это время я буду спать и видеть сны, обеспечивая человечеству будущее. По-моему, это отличный вариант. Беспроигрышный.

— Ты с ума сошел, — медленно сказала Цеззи. — Ни один человек не должен подвергать себя такому. Это ведь то же самое самоубийство, только медленное.

— Свобода выбора должна быть у каждого человека, — ответил ей Артур. — Вот только сновидцы свое будущее не выбирают. Нам надо делать то, что необходимо. Для нас свобода воли иногда становится слишком большой роскошью. Поэтому нам и приходится приносить ее в жертву, чтобы любой другой человек все-таки обладал ею.

Цеззи только молча смотрела на пилота, а Стайрон уже начал вести переговоры. Он собирал техников и докторов, чтобы максимально быстро установить на «Призраке» оборудование, о котором говорил Артур, и приготовить его к полету.

— Сколько уйдет времени на подготовку? — спросил Артур.

— Час, — коротко ответил контрразведчик. — Так что у тебя будет еще время, чтобы успеть стартовать. Ты уверен в своем выборе?

— Ричард, я действительно очень сильно устал. Так что я с огромным удовольствием отдохну от всей этой нервотрепки. Но посмотри правде в глаза. Другого выхода у нас просто нет. Поэтому я и лечу.

— Нормальный человек не пошел бы на такое, — сказала Цеззи.

— А я не нормальный, — резко ответил ей Артур. — Я искусственный. Я всегда плохо вписывался в общество. Так что теперь я не буду никому мозолить глаза. Освободителям придется смириться с тем, что я для них недосягаем. А сам я просто буду отдыхать.

— Если бы ты ушел на спасательной капсуле, я бы ушла с тобой, — сказала Цеззи.

— Спасибо, Цез, но ты же понимаешь, любое другое решение, кроме моего, дает нам лишь небольшую передышку, а потом все начнется заново. Я уйду на «Призраке». И закончим обсуждение на этом.

Через пятьдесят минут Артура уже укладывали в саркофаг, к которому были подведены системы жизнеобеспечения. Цеззи и Стайрон стояли рядом и наблюдали, как врачи присоединяют к телу Артура множество трубок и катетеров. Пилоту предстояло провести в этом саркофаге не просыпаясь несколько десятков лет. Техники в это время закладывали программу полета в центральный процессор. Наконец все подготовительные работы были закончены. Техники и врачи покидали корабль. Артур был еще в сознании, он должен был заснуть только после старта.

— Идите, — попросил он Стайрона и Цеззи, которые все еще стояли рядом с ним. — Чем раньше я стартую, тем больше у меня будет времени, чтобы затеряться в пространстве,

— Удачи тебе, Артур, — сказал Стайрон. — У тебя будут промежутки кратковременного пробуждения. Если захочешь вернуться, отключи установку искусственного сна и дай сигнал. Я найду тебя.

— Спасибо, Ричард, но я все решил. Мне не захочется возвращаться.

— Прощай, Арт, — тихо сказала Цеззи. — Спасибо тебе.

— Не за что, Цез, — ответил пилот. — Это тебе спасибо. Мне приятно было работать с тобой.

Цеззи судорожно вздохнула, собираясь что-то еще сказать, но Артур прервал ее.

— Все, идите. Время не ждет. Вам еще надо свои дела устроить перед захватом станции.

Стайрон взял девушку за локоть и вывел из корабля. Они ушли со стартовой палубы, но дальше не пошли. Контрразведчик и информационный аналитик стояли возле шлюза и смотрели на небольшом экране, как платформы поднимают «Призрака» на стартовую позицию. Через три минуты последовал старт. Корабль не мог развивать высокое ускорение, так как Артур лежал в обычном анатомическом коконе, а не в сферической кабине, заполненной амортизирующим гелем. Поэтому высокой скорости корабль набрать не мог. Но это и не нужно было. Важна была не скорость, а незаметность. А прятаться «Призраки» умели.

Контрабандисты, готовящиеся к захвату станции, не смогли увидеть старт корабля. Его закрывала от крейсеров сама станция. Когда двигатель «Призрака» выключится, никто не сможет найти Артура.

Стайрон покосился на Цеззи. Та стояла и неотрывно смотрела на экран, где было еще видно маленькое белое пятно выхлопа работающего двигателя «Призрака». Наконец оно погасло. Корабль не набрал еще необходимой скорости, но дольше оставлять двигатель работающим было неразумно, его могли засечь наблюдатели. Поэтому в течение ближайших нескольких дней двигатель будет снова включаться несколько раз, чтобы все-таки разогнать «Призрак». Но сейчас корабль уже не было видно.

Станция наполнялась шумом. Все готовились к захвату, а мужчина с девушкой тихо стояли возле шлюза, ведущего к стартовой палубе, и смотрели на темный экран. Внезапно Стайрон встрепенулся.

— Ты это чувствуешь? — спросил он Цеззи.

Девушка чуть нахмурилась, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, а затем энергично кивнула.

— Еще один сновидец!

— Где? — спросил Стайрон и замер, пытаясь определить направление. Но Цеззи успела первой.

— Где-то там. — Чтобы показать направление, ей пришлось развернуться. — А что там у нас есть? Там же нет планет.

Стайрон уже вывел на экран схему расположения всех станций в Солнечной системе.

— Это соседняя станция, — объяснил он девушке. — Тоже, кстати, входит в сферу интересов контрабандистов. Да и внешние наверняка к ней подбираются.

— И сколько до нее? — поинтересовалась Цеззи.

— Пять дней на спасательной капсуле.

— Тогда…

— Тогда встречаемся через двадцать минут с вещами у моего кабинета. Майору контрразведки не пристало сдаваться бандитам. Да и тебе не с руки попадаться им на глаза. Не хотелось бы, чтобы тебя случайно узнал кто-то из бывших коллег.

Цеззи кивнула, и Стайрон побежал по коридору в сторону своего кабинета. Ему предстояло успеть сделать еще множество дел, прежде чем покинуть станцию. Цеззи задержалась у экрана и вернула на него изображение того кусочка пространства, куда улетел Артур.

— Спасибо тебе, Арти, — тихо сказала девушка, глядя на рисунок звезд. — Спасибо, и удачи.

А затем повернулась и спокойно пошла собираться, У нее еще было много работы.

Ноябрь 2003 — апрель 2004, Санкт-Петербург