"Больше, чем власть" - читать интересную книгу автора (Шегало Наталья)

Глава 14 Катастрофа на заказ

Командору удалось поспать прямо в кресле, поскольку единственное оставшееся свободным горизонтальное пространство в жилой каюте он великодушно уступил Сове. После встречи с Виртуозом он дозаправил «Водолей» на одной из окололунных верфей и увел его от Земли и от греха подальше. Решив не рисковать, он запретил Сове вводить точные координаты планеты в программу для скачка и заставил ее рассчитать выход из подпространства подальше от эпицентра, на самой границе планетной системы с потухшей звездой, чтобы на малых скоростях подойти к интересующей их планете.

Сова проснулась и тут же разбудила Командора. Он привык. Сова не умела существовать рядом со спящим человеком: ее бодрствование слишком сильно сказывалось на окружающих, хотя она и пробралась в рубку на цыпочках, чтобы осторожно уместиться в кресле по соседству. Но Командор проснулся.

— Прикажи своему бортовому компьютеру сварить кофе, — как всегда сварливо спросонок предложил он. — Меня он не слушает.

— Правильно. Зачем ему слушать кого попало? — Сова с трудом протиснулась между ящиками к панели пищеблока, повозилась там и вернулась с двумя кружками. — Где мы? — спросила она, бросив взгляд на спящий экран над головой. — Нам еще долго тащиться?

— Мы уже притащились. Пока ты дрыхла, я положил корабль в дрейф на внешней орбите.

— Карту сектора, координаты в пространстве, — приказала она бортовому компьютеру и принялась изучать журнал навигационных данных. — В дрейф? А почему у нас такая орбитальная скорость? У меня по справочнику планета земного типа. А мы вертимся так, будто она вообще ничего не весит. Ну, или весит очень мало.

— Это аномалия, Сова. Гравитационная аномалия. Я подозревал это, но хотел убедиться. Ты еще координаты проверь. Эта планета не на своем месте, и расхождение со справочником довольно приличное. Мы в нестабильной планетной системе.

— Этого не может быть.

— Ага, — насмешливо согласился Командор. — «Не верь глазам своим»? Мы в такую даль забрались не ради того, чтобы посмотреть на то, как должно быть. Нас как раз и интересует то, чего быть не должно. Вероятно, здесь вместе с гравитацией действуют какие-то антигравитационные силы. Я, конечно, планировал приземлиться, но лучше я все же смонтирую оборудование прямо на «Водолее». Неизвестно, в каких условиях придется работать на поверхности.

Сова поморщилась. Монтировать оборудование в открытом космосе не представлялось ей заманчивой перспективой. Внутри корабля гравитатор создавал привычную для организма силу тяжести, но если придется ползать по кораблю снаружи, гравитатор придется отключать. А невесомость не входила в число ее любимых состояний.

— Поможешь? — спросил Командор.

— Конечно, — согласилась она. — Я твоя бесплатная лабораторная сила.

Командор с шутливой торжественностью поднял в ее честь кружку с кофе.

Сначала Сове казалось, что она просто встала не с той ноги. Странное ощущение дискомфорта на собственном корабле, где обычно она чувствовала себя уверенно и спокойно, не давало ей покоя. Сова прошлась по узкому коридору, привычно прикасаясь к теплой внутренней стене «Водолея», заглянула в грузовой отсек, помогла Командору, возившемуся с оборудованием, и, пока гравитационное поле было отключено, отсиделась в любимом кресле у приборной панели.

Тревога не проходила.

— Что с тобой? — спросил вернувшийся Командор, снимая легкий скафандр.

— Не знаю, — честно ответила Сова.

— Ты, пожалуйста, будь повнимательнее к себе. Ты — мой главный прибор. Вдруг ты что-то вспомнишь, почувствуешь, услышишь.

— Я чувствую, только понятия не имею, что именно.

— Сова, давай так: я не намерен рисковать сверх необходимого. Если тебе станет плохо, мы уйдем отсюда в ту же минуту.

— Нет, Командор, это не то, что «плохо». Я не знаю, как объяснить. Я чувствую ветер.

— Что?

— Ну, ветер. Как будто у нас тут сквозняк. И тянет по спине.

— Куда?

— Что куда?

— Куда тянет?

— Не знаю. Пока не чувствую.

Командор покачал головой:

— Ты же говорила, что тебя чему-то учили.

— Учили. Только это гораздо проще понять, чем объяснить. Но ты прав: надо на всякий случай подстраховаться, раз уж меня чему-то пытались научить. Прикрою-ка я нас с тобой энергетическим щитом.

— Чем-чем?

— Щитом, — фыркнула Сова. — Только, пожалуйста, не спрашивай меня, что это такое.

— Ладно, — миролюбиво согласился Командор, — прикрывай, чем хочешь. Дело хозяйское. Можешь потренироваться заранее, у нас еще часов шесть времени до прохождения нужной точки. Да, ты бы почитала свои материалы, пока я настраиваю аппаратуру. Вдруг найдешь что-нибудь интересное.

Сова недовольно заерзала в кресле.

— Ты думаешь, что чтение о том, какая я большая аномалия, меня развлечет?

— При чем тут развлечения? Просто я не смогу одновременно читать и настраивать аппаратуру. Но раз уж мы разжились секретными материалами Ордена о твоей персоне, я бы предпочел тоже сунуть в них нос, прежде чем отдавать их на растерзание журналистам. Они все равно переврут половину. И потом, Орден фактически должен вести исследования, параллельные моим. Я не допускаю мысли, что они проигнорировали пропадающие корабли и твое участие в этих пропажах. А значит, должны были искать хоть какое-то объяснение этому. Так что садись и ищи мне это объяснение.

Она смиренно подняла глаза к воображаемому небу и вопросила в духе лучших традиций Высшей навигационной школы:

— За что, о Великий Космос?

Они расхохотались.

— Давай, давай. Не отлынивай от работы.

— Я не отлыниваю. Но тут такой объем файлов, что наивно даже думать прочитать их все.

— Сова, кто тебя заставляет читать их все? Меня интересуют преимущественно данные физиков. Ищи их материалы.

— Тебе все читать? Включая формулы?

— Это еще зачем? В любой научной работе читать нужно только вступление и заключение. Остальное можно бегло проглядывать, почти ничего при этом не теряя.

Сова устроилась в кресле, положила на колени планшет-дисплей и принялась читать без особой увлеченности. Уже несколько лет подобное самопознание не доставляло ей никакого удовольствия. Невозможно было привыкнуть, что все — руки, ноги, голова, сознание — осталось в ней прежним, но что-то вопреки ее воле изменилось. И изменения были таковы, что каждый, сталкиваясь с ними, начинал сомневаться в главном: в том, что, несмотря ни на что, она осталась прежней. Она начала сторониться посторонних, будто они заведомо знали о ее «ненормальности». Она подпускала к себе близко только тех, для кого этот вопрос, слишком болезненный для нее, не имел никакого значения.

Сова читала и украдкой поглядывала на Командора. Вот, например, Командор. Для него она всегда останется прежней Совой, даже если у нее вырастут шипы вдоль позвоночника. Или Лорис. Лорис будет лечить ее не потому, что у нее странный организм, а потому, что этот странный организм тоже может заболеть и нужна будет помощь. А Зорий... Сова хотела оборвать эту мысль, но не успела. Ну почему? Она же верила каждому его слову. Она же принимала все, что он предлагал. Она же соглашалась с любым его решением, веря в то, что он сильнее, старше, умнее, но главное — в то, что он всегда будет на ее стороне. Никто и никогда до этого не защищал ее так, как он. Никто и никогда не говорил ей: «Ничего не бойся — теперь все будет только хорошо. Я обещаю». И она верила. После нескольких лет, прожитых с невыносимым чувством собственного бессилия, в это так хотелось верить. Ради этого можно было пожертвовать всем. Что там волосы... Ей казалось, что ей подарили новую жизнь. Разве у благодарности за это могли быть какие-то пределы? Жучок под лопатку... Он не мог не знать. Как она могла так ошибиться? Ей и в самом деле могли подарить новую жизнь, ей могли дать все, кроме одного — права на свободу и независимость.

— Ты не читаешь, — заметил Командор.

Она кивнула. Командор оторвался от настройки приборов, чтобы внимательно присмотреться к Сове.

— Что происходит, Сова? У меня такое впечатление, что ты не хочешь этого знать.

— Да, — кивнула она, отворачиваясь, — я не хочу этого знать.

— Почему?

Командор развернул кресло и придвинулся вплотную к Сове.

— Выкладывай! — приказал он.

— Мне не нравится читать о том, что во мне не так, как у людей! Это все равно, что читать собственную историю болезни. Или, хуже того, протокол вскрытия!

Командор нагнулся и, как в детстве, уперся лбом в ее упрямую голову.

— Совище, — подозрительно глядя на нее исподлобья, протянул Командор, — ты несешь ерунду. Ты не больна. Но что плохого в том, что ты будешь знать? Нельзя все время от этого прятаться.

— Я не прячусь!

— Прячешься. Ты не хочешь знать.

— Правильно. Я не хочу быть такой! И ничего не могу изменить.

— Но если мы не можем это изменить, нам придется научиться видеть в этом положительную сторону.

— В этом нет положительной стороны! — отрезала она.

— Сова, ты просто не хочешь ее видеть. Ты мне только что прочитала, что твои клетки не подвержены старению. Представь, тебе подарили практически вечную жизнь.

— Я не просила, чтобы мне дарили вечную жизнь!

— Лорис рассказывал, что у тебя ускоренная регенерация. Что на тебя не действуют лекарства, но ведь и яды на тебя тоже не действуют.

— Ну, и кому надо меня травить?

— Я слышал от Лориса, что ты за пять минут неизвестно как зарастила ему дырку в шкуре. Он мне показывал отпечаток твоей ладони! Ты можешь то, чего не могут другие. Что в этом плохого? Может быть, в этих отчетах написано о том, что ты еще можешь. А ты не хочешь этого знать.

Сова вздохнула.

— Ладно, — недовольно согласилась она. — Я захочу это знать. Но меня это все равно раздражает.

Только тогда Командор отодвинулся и с хулиганским блеском в глазах спросил:

— Слушай, а если я порежу палец, ты его зарастишь?

Сова фыркнула, и, не выдержав, все-таки рассмеялась:

— Давай не будем проводить экспериментов, а?

— Почему же? Мы притащились в такую даль именно для того, чтобы проводить эксперименты. А ты не хочешь мне помочь. Ведь это шанс что-то узнать и о тебе. Между свойствами твоего организма и этой аномальной системой должна быть какая-то связь. Что-то происходит с материей, которая оказывается в зоне этого взаимодействия. И Орден тоже должен был искать ответ на вопрос: что именно? Жаль, что у меня не было этих материалов раньше.

— Ну, раньше мы бы не стали их красть.

— Если ты думаешь, что я буду испытывать угрызения совести по поводу кражи, то ошибаешься, — Командор фыркнул. — Орден всю жизнь паразитировал на земной науке. Сами бы они и закона тяготения не открыли!

За два часа она успела пересказать Командору несколько отчетов своими словами. Он наотрез отказывался слушать все подряд. Сова на собственной шкуре почувствовала всю сложность работы аналитиков: мало понять, о чем написано, нужно вычленить главное, сложить мозаику основных выводов в единую картину и подать ее под острым логическим соусом.

— Они утверждают, что мне нельзя бывать на окраинах! — с возмущением сообщила она, закончив чтение очередной страницы.

— Почему?

— Если я правильно поняла, предполагается, что в торговой фактории я открывала какие-то энергетические каналы. Какие-то антигравитационные поля, какие-то прорывы.

— Это не какие-то поля и прорывы! — Командор бросил на Сову возмущенный взгляд. — Это как раз то, над чем я работаю — теория антигравитации. И что?

— Они подозревают, что, поскольку антигравитационные силы на окраинах галактики сильнее, мне нельзя тут бывать. Торговая фактория как раз на окраине, и там эти прорывы случались дважды.

— Лорис говорил, что это происходит тогда, когда ты смотришь в зеркало. Мне всегда казалось, что это какое-то провинциальное суеверие.

— Это происходит тогда, когда я злюсь. Или нервничаю. Зеркала тут, наверно, ни при чем. Смотрелась же я в них и до этого, и после.

— Значит, они проверяли действие остаточного антигравитационного поля в твоих каналах и его влияние на материю, — уточнил Командор после очередного прочитанного вывода. — Отлично! Жаль, что я не участвовал. Надо же: «переориентации первоначального положения зараженных частиц...» Я подозреваю, что изменение твоего организма — тоже следствие какого-то воздействия. Но ведь человек — не элементарная частица, он несколько сложнее устроен. Стало быть, и воздействие куда разнообразнее.

— Куда уж разнообразнее! — буркнула Сова.

— Да, знаешь, я вот все думал, почему это произошло только с тобой? Почему из пяти человек экипажа все остальные остались прежними?

— И что?

— Я быстро понял, что понятия не имею, остался ли я прежним. Результаты воздействия не обязательно должны быть одинаковыми и такими очевидными, как у тебя. Я взял с собой из лаборатории кучу оборудования, потому что я сам толком до конца не понимаю, что измерять. С чего с нами должно быть легче медикам?

— Ты меня утешил, — прыснула Сова. — Тебе осталось сказать, что я — результат не слишком удачного эксперимента. Первый блин. Чего-то там у твоей разумной темной энергии не получилось с воздействием. Напортачила она немного.

— Наоборот, эксперимент-то как раз удачен. Ведь это воздействие не разовое. Ты каким-то образом активируешь прорыв этой энергии и взаимодействуешь с этими прорывами.

— Это не я — с ними, а они — со мной! — возмущено возразила Сова. — И я их об этом не просила!

— Не суть, — отмахнулся он. — Представляешь, сколько энергии нужно было затратить, чтобы переориентировать положение базовых частиц материи по отношению к гравитационному полю планеты? За считанные секунды. Сколько времени существует этот твой открытый канал? Лорис говорил — не больше минуты. Да, я понимаю, почему они так тебя боятся. Ты для них — ходячий разносчик огромного количества неизученной энергии, выброс которой непредсказуем.

— И ты туда же! — обиженно надулась Сова.

— Не сбивай меня с мысли! Между тобой и пропадающими кораблями должна быть какая-то связь. Антигравитационной энергии во много раз больше, чем обычной, которую мы можем измерить, и уже одно это настораживает. Корабли пропадают и появляются за очень короткое время, так, будто кто-то целенаправленно открывает энергетический канал, подобный твоему, и с дикой силой выхватывает из нашего мира конкретный вид материи. А потом возвращает ее обратно, но уже в измененном состоянии. И это происходит периодически, когда эта планета проходит определенный участок своей орбиты. Мало того, что в этой планетной системе имеется статичная гравитационная аномалия. Любопытно, что происходит тут в момент прохождения этого участка орбиты! Осталось ждать пару часов. Я почти закончил настройку. Сейчас я включу двигатель, и мы попробуем сесть на планету.

— Что ты собираешься измерять?

— Сова, если бы я знал, что именно! Все! Скорость, гравитацию, вес корабля. Твои ощущения, в конце концов! Не думаешь же ты, что я смогу тебе что-то объяснить прямо по ходу дела, пока оно будет происходить? Сейчас главное — собрать факты об аномалии, а объяснять я их буду потом, в кабинете. И подозреваю, что не один год. Знаешь, не так уж давно высказывались предположения о существовании в пространстве неких гравитационных трещин. Разломов. Всякий раз, когда наука не может что-то внятно объяснить, она придумывает красивое название — и на некоторое время это нас успокаивает. Вдруг в этой части планетной орбиты есть такая трещина? Но для любой гипотезы нужны факты.

Корабль, как всегда при запуске двигателей, слегка дрогнул и медленно пополз вниз, к планете.

— Знаешь, давай-ка сразу наденем скафандры. Черт его знает, что там может случиться на поверхности.

Сова включила все мониторы внешнего обзора.

— Какая странная планета... — сверяясь со справочником, сообщила она.

— Да, она довольно странная и по справочнику, и без него, — согласился Командор. — Мало того, что она идеально круглая, у нее еще и поверхность идеально ровная, будто ее отполировали. И химический состав у нее такой однородный, будто ее слепили на заказ, как горшок.

— Что значит «на заказ»?

— На заказ, Сова, значит, то, что она искусственная. Сова?

Командор обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть странную картину: Сова водила руками по воздуху так, будто пыталась пощупать что-то несуществующее и никак не могла это «что-то» найти.

— Ты что?

— Сквозняк, — упрямо повторила она. — Я уже измучилась от этого ощущения. Мне надоело, что на меня дует! Нам еще долго ждать?

— Минут тридцать-сорок.

Он обернулся к панели управления, чтобы сверить время, и неожиданно спокойным, будничным тоном заметил:

— Началось...

Несколько отдаленных секторов лихорадило.

Такого крупного сбоя в навигационной системе Дар на своей жизни не помнил.

Спасательные службы Ордена оказались такими же заложниками аварийной ситуации, как и находившиеся в секторах корабли: несмотря на то, что военные навигационные карты всегда были более точными и подробными, чем гражданские, дублирующей системы радиобакенов у Ордена, увы, не существовало. Магистр, взявший на себя личное руководство операцией, собрал совет в своем излюбленном стиле: на ходу. Точнее было бы сказать, на очень большой скорости. Прибывающие в аварийную зону руководители разных служб Ордена, едва вывалившись из подпространства, тут же выдергивались на связь с Магистром и, не успев опомниться, вынуждены были действовать и виртуально находиться на совете одновременно. Магистр не прерывал связь ни на секунду. И было ради чего. Операция по эвакуации людей из закрытых для навигации секторов шла практически вслепую и на ощупь. Спасательная служба по мере сил и времени разбросала дополнительные радиобакены, так что корабли Ордена еще кое-как могли ориентироваться в пространстве, но другим так не повезло.

Пока его корабль несся к точке сбора, Дар успел узнать подробности случившегося. Сначала несколько обсерваторий зафиксировали странный гравитационный сигнал. Необычность его состояла в том, что, поскольку гравитация распространяется быстрее света, вслед за отмеченным гравитационным всплеском должна была последовать и вспышка. Взрыв звезды. Но вспышки не было. Вероятно, в обсерваториях подивились и записали случившееся в длинный список необъясненных явлений. Вероятно, даже с точностью научного прогнозирования представили себе последствия: где-то в отдаленном необитаемом секторе на внешнем рукаве галактики изменилась масса системы, и хотя быть этого не может, но приличное по космическим меркам количество материи куда-то исчезло. Хотя теоретически масса «в никуда» исчезать не может, но вот исчезла же — и практически до сих пор исчезает. Задача обсерватории — фиксировать, а потом пусть физики ломают над этим голову.

Если бы в обсерваториях могли предвидеть все последствия случившегося! Гравитационной волной в секторе смыло с привычных мест все радиобакены. И навигационная карта стала расползаться по швам. Сдвинулись заложенные в нее расстояния, и система ориентации отреагировала многочисленными ошибками. Потеря ориентации в пространстве — страшная вещь. Хуже только полная потеря связи. А при сбившихся координатах старта ни одна программа не рассчитает скачок через подпространство ввиду крайнего риска получить ошибку в координатах финиша. Даже если сектор отдаленный, как этот, он не существует в отрыве от остальной навигационной системы. Количество радиобакенов на сектор, как правило, невелико, и для безопасности любой борт ориентируется на радиобакены не только своего сектора, но и соседних. Когда из трех соседних секторов диспетчеры стали принимать сигналы «SOS», в дело вмешались спасательные службы. Предстояло переориентировать все потерянные корабли на вновь установленные радиобакены, чьи сигналы по частотам отличались от привычных, и по этой спасительной веревочке, как по нити Ариадны, вывести из аварийной зоны всех, кто там находился.

Но спасаемых еще предстояло найти. Часть кораблей, которые по последним данным должны были находиться в зоне, мощные радары спасателей не фиксировали вовсе. Зорий сжал зубы, пытаясь не шипеть от страха. Пропавшие корабли... Их список сейчас светился на всех экранах. По мере того, как с судами устанавливалась связь, спасатели перечень сокращали, но медленно. Слишком медленно. В последней надежде Зорий просматривал навигационные статусы судов и, забывшись, шептал вслух:

— Не то, не то! Шестиместное исследовательское судно... Список пассажиров... Нет, не они. Грузовая баржа... Нет.

Лорис приказал себе не двигаться, и эта неподвижность давалась ему, пожалуй, еще тяжелее, чем Зорию — его сумасшедшая активность. Он боялся отвлекать Дара, но терпеть неизвестность было выше его сил.

— Что ты ищешь?

— На каком они корабле, Лорис?

— На «Водолее».

— Здесь нет «Водолея», понимаешь? Здесь его нет! Я проверил уже десяток раз. «Водолей» пропал из навигационной системы фактически сразу после ее побега.

— Но они были у меня уже после. Я видел корабль в фактории, я их провожал!

— Они могли сменить статус. Только бы они сменили статус!

Неизвестность мучила их обоих, но ни один не был способен поддержать другого. Лорис видел, как посерело лицо Зория, как бешено бьется жилка на его виске, как иногда на долю секунды он закрывает глаза и сжимает зубы, словно хочет перетерпеть приступ дикой боли. Тогда Лорис встал и заставил себя дойти до медотсека за лекарством. Не для себя, хотя и сам бы он с удовольствием им воспользовался.

— Держи, — он протянул Зорию пару таблеток на раскрытой ладони.

— Что это? — не отрываясь от экрана, спросил тот.

— Стресспротектор. Не хочу, чтобы ты свалился с инфарктом.

— Вот они! Вот!

Лорис дернулся вперед, и яркие капсулы полетели на пол. Теперь оба, склонившись к экрану, читали данные по найденному кораблю: «Двухместное туристическое судно. Порт приписки — Тонатос.

— Тонатос... Как я об этом не подумал? Это они, — руки Зория заметались по панели управления. — Связь, — одними губами умолял он. — Выйдите на связь... Выйдите на связь...

Если бы навигационная система дала сбой хотя бы двадцатью минутами позже, они успели бы спокойно посадить корабль на планету. Но датчики ориентации в пространстве взбесились по какому-то своему, неизвестному графику. Сигнал тревоги вспыхнул, как всегда, неожиданно.

— Началось, — ровным голосом произнес Командор.

Вой сирены, предназначенный для того чтобы побудить экипаж к действию, от действия только отвлекал.

— Выключи ее к черту! — рявкнул Командор. — Что происходит?

— Сама хотела бы знать. У нас потеря ориентации! Через три минуты программа даст сигнал «SOS».

— Отрубай привязку к системе!

— Командор, это незнакомый сектор! Без привязки я тебя никуда не выведу!

— Отрубай! Я возьму ручное управление. Иначе я понятия не имею, где мы в итоге окажемся!

Он — капитан. Больше спорить было нельзя.

— Убрать навигационные данные! — приказала она бортовому компьютеру.

Когда первая волна подхватила их и потащила вниз, Сове показалось, что жизнь слишком хороша, чтобы положить ее на алтарь науки.

— Я идиот, Сова!

— Конечно, — согласилась она, стараясь не разжимать зубы, чтобы они предательски не застучали. Такого позора она бы не пережила. — Без привязки с системой...

— Я идиот! Я должен был пересчитать время. Орбита! Орбита, черт ее подери! Она отличается от справочных данных! Поэтому ошибка во времени! И аномалия гравитации!

Сова стукнула кулаком по панели управления, будто надеясь, что все эти невозможные цифры пропадут, возвратившись к привычным значениям.

— Почему скачет вес корабля?

— Это волны, Сова. Это гравитационные волны. Чувствуешь тяжесть?

Она чувствовала. Сейчас тело с очевидностью весило больше, чем несколько минут назад. Зато проклятый сквозняк, мучивший ее несколько часов подряд, наконец прекратился.

— Давай на связь! — скомандовал Командор. — Мы не сможем рассчитать скачок. Придется сидеть на планете до тех пор, пока навигацию не восстановят. Выясни, что происходит в секторе.

Неожиданно тяжесть пропала. Командор протянул руку, чтобы вытереть пот со лба, и стукнулся о поверхность шлема.

— Вот черт! — выругался он, увеличивая мощность двигателей. — Сова, это наверняка не последняя волна.

Она не представляла, как Командору удается вести корабль фактически вслепую и умудряться регулировать мощность двигателей, когда вес корабля скачет непрестанно.

— Если эта волна накроет нас на малых высотах, — предупредила она, — мы гробанемся!

— Знаешь что? Попридержи свои комментарии! — резко отрезал он. — Мы сядем на эту чертову планету! Не отвлекай меня. Твоя задача — связь!

— Нам нужно уходить из системы, Командор!

— Как уходить, Сова? Ведь я за этим и прилетел! Это оно самое, понимаешь? Мы уйдем. Сейчас ты не рассчитаешь точку финиша без точки старта. Я сказал, давай на связь! Если систему восстановят, мы уйдем сами. Если нет... Если нет, то по планете у меня есть хоть какие-то прежние расчеты. Ты сможешь перепрограммировать систему вручную, и мы все равно уйдем. Но сначала нужно посадить корабль.

Сова включила внешнюю связь, и в тот же момент сигнал вызова перекрыл вой сирены:

— Отруби сирену! — скомандовал Командор. — Она меня отвлекает!

— На связи! — крикнула она в микрофон. — Триста двадцать шестой борт на связи.

— Семьсот сорок пятый, — не отрываясь от управления, напомнил Командор.

— На связи! Всем, кто меня слышит!

— Сова, Сова, это ты? Говорит Дар Зорий! Сова, ответь!

От неожиданности она щелкнула выключателем, обрывая связь, и беспомощно посмотрела на Командора. Он не оборачивался, но в этом и не было необходимости. За много лет они научились понимать друг друга не только без слов, но даже без взглядов. Не отрывая левую руку от клавиш управления, он протянул правую и сжал запястье Совы, чтобы успокоить.

— Сейчас это неважно, Сова. Выходи на связь!

— Как ты не понимаешь, — Лорис схватил Дара за плечо и рывком развернул к себе. Наверное, он сам не ожидал от себя такой смелости, но ни растерянности, ни страха не промелькнуло на его лице. — Как ты не понимаешь, она не будет разговаривать с тобой. Она не будет. Позволь мне! Я прошу!

Зорий подумал — и коротко кивнул, соглашаясь.

— Хорошо.

Он протянул Лорису второй пилотский шлем.

— Сова, ответь. Сова, говорит Лорис.

— Лорис, я тебя слышу! Лорис, что ты тут делаешь? Где ты?

— Я с Зорием. Идет спасательная операция. Где вы?

— Только что сели на эту чертову планету! При посадке что-то сломали. Командор выясняет, что именно.

— Сова, вас нет на радарах. Срочно, срочно возьми сигнал со временного радиобакена, — приказал Дар и назвал необходимую частоту. — Ты поняла?

Она молчала.

— Сова, — крикнул Лорис. — Отвечай немедленно.

— Да, Лорис.

— Срочно возьми сигнал, — повторил Зорий, — и дай мне последние ваши координаты! Иначе мы вас не найдем! Не смейте выходить на скачок по старым радиобакенам! Навигация в секторе закрыта! Координаты сбиты. Дайте свои последние координаты!

— Нет! — неожиданно отрезала она.

И сигнал пропал. Зорий дернулся, как от удара. Лорис сорвал с себя шлем и руками до боли сжал виски.

Сова повернулась к Командору:

— Нас ищут.

Он кивнул, продолжая тестировать управление кораблем, поврежденное при жесткой посадке.

— Если я дам им координаты, меня уже никогда не отпустят. Второго шанса на побег не будет.

— С ними Лорис, — тихо напомнил Командор. — Что он там делает? Ну что он там делает?

Сова облизала пересохшие губы. Безумно хотелось пить.

— Если... — начал Командор.

— Что?

— Если он заложник, то нам придется дать координаты.

— Он не посмеет, — прошептала Сова, имея в виду Зория.

— Откуда ты знаешь? Что мы вообще знаем о ситуации? Что, если сбой навигационной системы всего лишь инсценировка? Нет, — оборвал свои предположения Командор, — пожалуй, нет. Слишком глобальная инсценировка ради такой мелкой цели, как мы. Им же нужно нас поймать, а не угробить.

— Сова, ответь. Ответь!

Зорий не мог поверить, что связь оборвалась окончательно. Оставалась еще надежда, что Сова продолжает слушать эфир, и Дар говорил в пустоту. Говорил, чтобы только не молчать. Говорил, чтобы только не оставлять ее одну.

— Сова, я тебя прошу, выйди на связь. Не надо прятаться! Это спасательная операция! Я клянусь, никто не будет тебя задерживать. То, что случилось на Лакиоте — недоразумение. Я гарантирую тебе свободу!

Вызов Магистра с флагманского крейсера оборвал эти попытки.

— Дар, эксперты просчитали эпицентр гравивсплесков. Там действительно нестабильная планетная система. Я на крейсере иду туда.

— Магистр, если она откроет канал, ее уничтожат?

— Проснись, Дар! — голос Магистра выдавал крайнюю степень бешенства. — Канал уже давно открыт! Ты что, ничего не чувствуешь? Он открыт с того момента, как зафиксирован сбой в навигационной сети!

И Магистр отключился.

— Сова, ты меня слышишь? — крикнул Лорис, — Сова, немедленно уходите с планеты! Вас уничтожат!

Зорий не выдержал. Удар выбил Лориса из кресла и отшвырнул к стене. Он рассчитывал, что Лорис потеряет сознание, но этого не произошло.

— Лорис, ответь, Лорис, — Сова кричала в рацию. — Мы не можем уйти! У нас повреждения в системе управления. Мы их чиним. И нужно перепрограммировать систему навигации.

Лорис поднялся, с трудом цепляясь за стену. Из разбитой губы на его белоснежный воротник капала кровь. Шатаясь, он все-таки сделал шаг по направлению к сбитым с него наушникам. Зорий отключил связь.

— Предатель!

Дар был готов к тому, что безоружный врач кинется на него, но сила, с которой Лорис это сделал, удивила бы и более опытного бойца. Дар проклял себя за то, что не сдержался. Ударить Лориса второй раз означало только одно — убить. Зорий успел увернуться и перехватить занесенную руку, выворачивая ее в болевом захвате за спину нападающего. Ему доводилось слышать, как кричали от такого захвата опытные бойцы, но Лорис не издал ни звука.

— Да, предатель, — сквозь зубы согласился Дар, продолжая удерживать Лориса в тисках захвата. — Я предам и нарушу любую присягу ради нее. Но я должен быть там раньше Магистра, чтобы увезти ее. А ты мне мешаешь!

Лорис дернулся, пытаясь освободиться, и не смог.

— Ты можешь мне не верить. Это ничего не меняет. Но ты отнимаешь у меня время, которое нужно ей. Я не хочу тебя убивать. Я прошу только — не мешай!

Он выпустил Лориса и кинулся к пульту управления.

— Лорис, ответь, Лорис! Лорис, ответь, пожалуйста!

Она почти плакала.

— Сова, с тобой все в порядке? — Зорий старался говорить спокойно и не мог. — Сова, не молчи, ответь.

Лорис, вытирая кровь с подбородка, подошел к пульту и уселся в кресло рядом.

— Сова, — хрипло позвал он, — вы действительно не можете взлететь?

— Пока не можем. Командор чинит управление, я перестраиваю навигационную систему под координаты планеты. Но они неточные.

— Сова, — Зорию хотелось сказать так много, а времени было там мало. — Сова, я тебя прошу, не надо рисковать. Дождись меня. Я заберу тебя. Все будет в порядке.

Она молчала.

— Лорис, почему ты там? — вдруг спросила она. — Зорий, с ним все в порядке?

— Да, — отозвался Лорис, пытаясь остановить кровь из рассеченной губы. — Со мной все в порядке. Командор, нужно дать точные координаты на место вашей посадки. У нас нет другого выбора. Мы должны быть у вас раньше, чем остальные.

Дар уже вел корабль к эпицентру катаклизма.

— Хорошо, — раздался в наушниках голос Командора, — Сова, пошли им мои данные по расчету орбиты. Старые координаты все равно сейчас не помогут.

Командор помолчал, будто решаясь на что-то.

— Зорий, — неожиданно позвал он. — При посадке будь осторожен. Здесь какие-то зоны гравитационного прилива. Нас сильно тряхнуло. Наши системы посадки при экранировании силы тяжести здесь не работают. Иди на двигателях практически до самой поверхности. На высоте приблизительно средней орбиты начинает штормить.

— Спасибо, — поблагодарил Дар. — Командор, следи за Совой. Будьте очень осторожны, вы в зоне прорыва.

— Какого прорыва? — вмешалась Сова.

— Сова, в вашей зоне открыт канал. Вероятно, именно в нем причина нестабильности системы. Мы фиксируем огромное поглощение энергии. Через несколько часов при таком поглощении от системы не останется ничего. Попробуй закрыть канал.

— Какой канал? — недоуменно повторила она. — Я не понимаю!

— Хорошо... — Зорий знал, что этому ее не учили. — Жди меня.

Сова отключила связь.

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросила она у Командора.

— Мало, — ответил тот, — но через несколько минут они сядут где-нибудь рядом. Ты веришь Зорию?

— Не знаю, — Сова отчаянно тряхнула головой. — Я не знаю. Но с ним Лорис!

— Хорошо — кивнул Командор. — У нас и вправду нет выбора. Мы можем не успеть заложить новую программу навигации, если система настолько нестабильна, как он говорит. Если они сядут благополучно, нам придется лететь с ними. Я сниму все показания с приборов. Дома будем разбираться, что случилось. Как только увидишь его на орбите, дай ему узконаправленный пеленг. Пусть садится рядом.

— Ветер, — неожиданно произнесла Сова. — Канал — это и есть ветер. Черт, как до меня долго доходило.

— Что именно?

— Подожди, нужно посмотреть!

— Ты куда?

— На поверхность.

— Это еще зачем? Посмотри через мониторы.

— Через мониторы я не вижу, Командор. В этом-то и проблема. Я его чувствую, сама не знаю как. Только направление. Открой шлюз!

Они выбежали на смотровую площадку у грузового шлюза «Водолея».

— Вот он! — Сова вскинула руку, указывая в восточную часть черного неба над головой. — Вот туда дует.

— Куда?

— Смотри!

Командор до рези в глазах вгляделся — и увидел. Абсолютно черный кусок неба не светился ни одной звездой. Вот она, его расчетная точка эпицентра, его трещина в привычном пространстве, его открытие.

— Значит, когда планета проходит через этот участок... — начал он.

— Но мы его еще не прошли!

— Нет, Сова, мы его уже прошли! Мы не учли фактор времени. Именно время-то мы и не учли! Вот почему они не могут нас найти, вот почему сигнал идет с искажениями. Скорее всего, нас нет сейчас в обычном пространстве. Мы внутри этой трещины. Именно поэтому сбой в навигации для них произошел раньше, чем для нас.

— Я не понимаю!

— Да я и сам плохо понимаю, Сова. Но сейчас я не могу посчитать и доказать.

Посреди темного пятна вдруг вспыхнула яркая светящаяся точка.

— Вот и наши гости, — заметил Командор. — Интересно, кто именно?

— Этого не может быть, — возразила Сова. — Ты не понимаешь, поток идет туда, а не оттуда.

— Я не знаю, о каком потоке ты говоришь, — Командор кинулся назад в рубку, чтобы глянуть на радар, и оттуда крикнул: — К нам пожаловал крейсер! И еще несколько мелких судов.

— Они нас видят?

— Вероятно.

— А где Зорий?

— Их несколько, Сова! Откуда я знаю, на каком из них Зорий?

Сова уже хотела кинуться в рубку, но в эту секунду черный кусок неба взорвался оранжевым всплеском, таким ярким, что ей показалось, что свет выжжет глава. Она влетела в коридор, заслоняясь от нестерпимого сияния.

— Сова, внутрь! — бешено закричал Командор.

Словно тысячи холодных игл вонзились в ее тело вместе с этой вспышкой. Боль подкосила ее, и Сова рухнула на пол.

— Только не анабиоз, — прошептала она, уговаривая кого-то, кто распоряжался ее непонятным организмом. — Только не анабиоз!

Эфир разрывался от какофонии звуков: корабли Ордена сражались с приливом взбесившейся планеты. Абсолютная чернота неба теперь сменилась нестерпимой яркостью свечения.

— Командор, ответьте, с вами все в порядке? — голос Зория в наушниках не выдавал паники, но нервное напряжение последних минут невозможно было утаить.

— Да, относительно. Что это было?

— Мы сели в нескольких сотнях метров от вас, — сообщил Зорий, игнорируя вопрос. — Вы нас видите?

— Да, — подтвердил Командор.

— Немедленно выходите. Немедленно. Мы должны успеть взлететь. Вы в эпицентре новой воронки!

— Что?

— Немедленно выходите к моему кораблю!

Командор схватил коробку с дисками, куда успел записать показания приборов, и рванулся в коридор.

— Сова, уходим!

Он споткнулся обо что-то и полетел на пол.

Наверное, от увиденного ему стоило упасть в обморок, но сознание отказалось его покидать в трудную минуту.

Черное тело Совы лежало в коридоре, вцепившись руками в бортик грузового шлюза, и свет, нестерпимый свет, от которого не спасали даже включившиеся фильтры пилотского шлема, втягивался в эту черноту, впитывался, как в губку. Командор не думал, что будет с ним, когда кинулся к ней. Это была Сова! Что бы ни случилось, рядом с ним была только Сова. И точка!

Он прикоснулся к телу — и почувствовал одновременно боль и прилив сумасшедшей энергии. Наверное, так взрывает организм дикая доза адреналина в крови. Сова что-то шептала.

— Канал... — расслышал он. — Канал.

— К черту твои каналы, — крикнул он. — Мы уходим. Можешь идти?

— Да.

— Тогда держись!

Когда они выбрались на поверхность, пришлось зажмуриться. Свет резал глаза. Но теперь он уже не занимал все небо. Полоска черноты у горизонта планеты, лишенной атмосферы, становилась все больше и больше, поглощая сияние света, разлитое в зените, но сам отчетливо видимый горизонт, казалось, сворачивался вслед за тающим светом, так что его линия уже не казалась ровно изогнутой дугой.

— Где корабль? — хрипло спросила Сова.

— Где-то там, метрах в двухстах. Черт, если мы выберемся, клянусь, я стану кабинетным ученым! Ты видишь горизонт?

— Вижу. Это канал. Командор, понимаешь, этот канал — я!

— Нет, не понимаю, — рявкнул он, таща ее за собой.

— Опять, — непонятно к чему произнесла она. — Опять! Так уже было!

— Ну и что?

— Мне нельзя туда!

— Куда? — он продолжал тащить ее, несмотря на то, что она упиралась.

— Нельзя! Мне туда нельзя!

Командор решил, что она бредит.

Им оставались считанные метры, когда крейсер, пытаясь ликвидировать очередной энергетический прорыв на поверхности планеты, дал свой последний залп.

Как только корабль тяжело рухнул на поверхность, Лорис бросился к шлюзовой камере. Он успел добежать до отсека, где хранились скафандры. Там его нагнал Зорий.

— Куда?

Зорий преградил ему дорогу.

— Дар, я их встречу!

— В скафандр! — скомандовал Зорий.

Он проверил связь и помог Лорису справиться с застежками у основания шлема.

— Как только встретишь их, немедленно сообщи, — приказал он.

Лорис кивнул. Панель шлюзовой камеры, наконец, сдвинулась, и он зажмурился от нестерпимого света, бьющего прямо в глаза, казалось, со всех сторон. Медлить было нельзя.

Когда после второй вспышки под ногами Лориса дрогнула и провалилась земля, уже падая в беспамятство, он думал, что он еще что-то кричал, но беззвучие обступило его со всех сторон, и он замер, потеряв всякое представление о реальности. Мир исчез. Не было больше корабля, не было планеты, не было нависающей над головой пузатой туши крейсера Не было его самого, одетого в нелепый скафандр с нашивками Ордена на рукаве. Не было ничего. Ни времени, ни пространства. Не было ни верха, ни низа. Он не чувствовал ни дыхания, ни стука собственного сердца. На мгновение Лорису показалось, что он умер. Старые легенды его родины именно так рисовали смерть грешников: еле тлеющий огонек остывающей души, последние вспышки едва заметного пламени и чернота вечной ночи. Гаснущее сознание, как последний отблеск жизни, вдруг захлебнулось отчаяньем. Безвременье. Беззвучие. Безвестье. Легенды были милосерднее — они давали надежду стать пламенем или светом, сгореть без остатка или светить вечно. Он не мог понять, почему он до сих пор пребывает в сознании, и что такое теперь его сознание без зрения, без осязания, без слуха.

Боль.

Это было первое ощущение, которое вернулось к Сове. Она зарычала сквозь стиснутые зубы и не услышала себя. Где-то рядом был Командор. Она еще помнила, как он поддерживал ее за плечи, а теперь вдруг пропал. Или это она сама пропала, провалившись в спасительный обморок. А сейчас с трудом пришла в сознание, наглотавшись густого липкого бреда.

И боль...

Боль терзала ее со всех сторон. Все пространство вокруг состояло из мучительной непрерывной боли. Оно пульсировало. Оно скручивалось в тугую спираль и разрывалось от перенапряжения темными сгустками крови. Надо потерять сознание. Надо просто потерять сознание. Закрыть глаза и упасть куда-то в небытие... Где-то там, в затылочной части под черепной коробкой, должно быть то самое место, где сидит беспамятство...

Но сознание упорно возвращалось, не желая покидать... Что? Тело? Вместо привычного ощущения собственного тела была только сумасшедшая боль. Сова не выдержала и закричала...

Командор услышал крик и рванулся. Все это время (или безвременье) он уговаривал себя не паниковать и не терять самообладания. Когда тяжесть тела Совы на его руках вдруг исчезла вместе с остальными чувствами, он подумал, что сходит с ума. Или уже сошел. Он успокаивал себя и искал. Искал не руками (рук своих он не чувствовал), искал оглушенным и обессиленным сознанием, затерянным в пустоте. Искал — и не мог найти. Но воля к жизни выжигала страх, не позволяя поддаться панике. Все, что он чувствовал, было внутри него. Ощущения приходили не извне. Ощущения рождались внутри. Он ощущал себя шаром, плывущим в густом черном тумане. И внутри этого шара бились, словно в тесной клетке, мысли и чувства, вспыхивали и гасли яркие галлюцинации.

А вместе с криком он почувствовал боль. Нет, не свою. Он почувствовал боль Совы — так, как птицы, наверно, чувствуют направление на север. Ничего не было вокруг. Ни одного ориентира. Ни капли света. И только ее боль, как стрелка компаса, указывала ему направление.

Ощущения вернулись вместе с ветром. Она знала, что никакого ветра на самом деле нет, но странный поток упрямо продолжал облизывать лицо, щекотать виски, где, стягивая кожу, высыхали струйки пота. Или крови. Сову опять скрутило. Тело выгибалось и корчилось от боли, но зато теперь у нее было тело. Его приподняли. Голова бессильно запрокинулась назад, но чьи-то руки поддержали ее сзади. У нее, наконец, появилась точка опоры.

«Командор?»

Сова застонала.

— Я здесь.

Командор прислонил ее к себе, судорожно ощупывая пальцами ее комбинезон, и рука под защитой перчатки, скользившая вдоль тела, неожиданно провалилась в пустоту. Он не закричал потому, что побоялся испугать Сову. Под пальцами было что-то мягкое и липкое. Неужели кровь? Он поднес пальцы к лицу, но ничего не увидел. Сову колотила крупная дрожь. Он прижал ее к себе покрепче, прикрывая собой. От чего? Здесь не было ничего. Кроме ветра.

— Лорис! — он хотел крикнуть громко, но из парализованного горла вырвался лишь невнятный шепот. Или ветер унес его неизвестно куда.

Но Лорис услышал. Услышал не ушами. В его сознании вдруг образовалось что-то новое, ему не принадлежащее. Чье-то чужое, постороннее взорвалось внутри него и заполнило своей болью все вокруг. Восприятие раскололось на части, и чужие ощущения потащили его куда-то, не давая опомниться и прийти в себя. Сова?! Нет. Она тоже была здесь, но она молчала. Он чувствовал только ее боль, а звал его Командор.

«Я здесь».

«Где?» — в голосе (голосе?..) Командора слышалась растерянность.

«Не знаю. Но уже иду. Только скажи, куда. Я ничего не вижу!»

«Лорис, иди быстрее».

Мысли Командора понеслись куда-то с неимоверной скоростью, и Лорис отстал. Тогда что-то вернулось и подхватило его.

«Я понял!» — казалось, голос Командора звучал прямо в мозгу. — «Я понял. Иди по направлению мысли. По направлению мысли. По направлению. Понял?»

«Нет! Не понял. Как я тебя слышу?»

«Ты не меня слышишь! Ты мысли мои слышишь. Ну, некогда сейчас разбираться, Лорис! Я с Совой. Плохо, понимаешь? Иди быстрее. Если ты меня слышишь, то должен чувствовать, откуда. Я сейчас знаю, ты справа от меня. Ты сможешь. Ты же шел!»

Лорис услышал, как всхлипнула Сова, судорожно глотая остатки воздуха в скафандре, и вдруг безошибочно определил направление.

«Объективная реальность, данная нам в ощущениях... объективная реальность...»

«Что ты бормочешь?» — спросил он Командора, пробираясь почти на ощупь.

«Я себя успокаиваю. Посмотри на небо».

Лорис запрокинул голову. Медленно, будто нехотя возвращаясь на привычные места, в черноте над головой вспыхивали звезды.

«Ну и что?» — спросил он.

«Ничего», — ответил Командор, и добавил: — «Объективная реальность...»

В этот момент протянутая вперед рука Лориса встретила препятствие. Он нашел их.