"Стоя в тени" - читать интересную книгу автора (Маккена Шеннон)

Глава 10

Разбудил Коннора пронзительный звонок телефона. Вздрогнув, он потянулся к нему, но Эрин, лежавшая ближе к аппарату, первой схватила трубку.

— Алло! Я вас слушаю! Алло! Кто это?

Ответом стало молчание.

Эрин швырнула трубку на рычаг и упала на подушку.

— Ты просил администратора нас разбудить? — сонным голосом спросила она.

— В половине четвертого ночи? Я пока еще не сошел с ума.

В полумраке лицо Эрин выглядело таинственным и завораживающим. Он обнял ее и привлек к себе, дрожа от жара, испускаемого шелковистыми лепестками ее любовного цветка. В чреслах Коннора тотчас же вспыхнул огонь вожделения, но он вовремя погасил свой порыв, услышав, что Эрин уже посапывает во сне. С нежностью вдохнув аромат ее волос, Коннор сделал успокаивающий вздох по особой методике, которой его обучил Дэви: наполнил воздухом сначала живот, потом — грудь, на три секунды задержал дыхание и медленно выдохнул. Постепенно общее напряжение стало ослабевать, пульс выравниваться, мускулы расслабляться.

Внезапно телефон снова заверещал. Эрин даже подскочила на кровати, Коннор выругался и, схватив трубку, рявкнул:

— Какого дьявола?

На сей раз в ответ раздался глухой отрывистый смешок.

— Что за дурацкие шутки? — прорычал Коннор.

— Привет, Маклауд! — произнес хриплый мужской голос. — развлекаешься? И правильно поступаешь. Как знать, что тебе принесет это утро?

— Кто говорит? — спросил Коннор.

— Ты сам прекрасно это знаешь. Ты ведь узнал мой голос?

Эрин включила настольную лампу. Коннор отвернулся, пряча от нее испуганное лицо.

— Что тебе нужно? — прошептал он.

И вновь послышался неприятный смех.

— Ты знаешь, что мне нужно. Ты кое-что забрал у меня. Я хочу это вернуть.

— Откуда ты звонишь? — спросил Коннор.

В трубке что-то щелкнуло, и раздались короткие гудки. Эрин дотронулась до плеча Коннора, он вздрогнул, словно от удара током.

— Кто это был? — спросила она.

— Новак, — выдохнул Коннор.

— Это невозможно, — упавшим голосом промолвила Эрин, уронив руки.

— Я понимаю. И тем не менее это был именно он! — в сердцах вскричал Коннор. — Я узнал его голос.

— Но как он узнал, что мы здесь?

— Понятия не имею. Даже своим братьям я не сказал, где именно намерен остановиться. Сейчас позвоню дежурному оператору и выясню, с кем нас только что соединили.

Он набрал номер ночного портье. Им оказался заспанный юноша, который с неподдельным недоумением сообщил, что после полуночи никаких звонков извне в отель не поступало.

— Кто же тогда названивает в наш номер? — спросил Коннор.

— Должно быть, кто-то из проживающих, сэр! — ответил портье, начиная беспокоиться. — Я вас ни с кем не соединял.

— Вы никому не давали номер нашего телефона? — похолодев от охватившего его ужаса, спросил Коннор.

— Это строжайшим образом запрещено, сэр! Мы никогда этого не делаем! — вскричал портье, запаниковав.

В таком случае мне срочно нужен список всех проживающих в гостинице! — потребовал Коннор.

— Я не уполномочен давать справки на сей счет, сэр. Мне придется поговорить с управляющим. А он придет только в девять часов. К тому же…

Коннор в ярости швырнул трубку, готовый разбить проклятый аппарат об стену. И только встревоженные глаза Эрин удержали его от необдуманного поступка. Охваченный смятением, он закрыл ладонями лицо и попытался составить план действий. Но испуганный взгляд Эрин, прижавшей к груди простыню, сбивал его с мысли. Звонить среди ночи Нику было бесполезно. Во-первых, гот вряд ли бы ему поверил, а во-вторых, обыск отеля наверняка был предусмотрен хитрым Новаком. Коннор остался бы с носом, и все только еще сильнее запуталось бы. Эрин пришла бы в ярость и назло ему поехала бы на встречу с этим козлом Мюллером, причем одна.

Слова Новака все еще звучали у него в ушах.

Эрин прильнула к его плечу и промолвила:

— Новак не мог узнать, что мы здесь.

— Но я с ним разговаривал, это точно, — упавшим голосом ответил Коннор.

— Ты ведь мог и ошибиться, — возразила Эрин. — Он сказал, что это звонит именно Куртц Новак?

— Нет. Однако он обратился ко мне по имени, — вздохнув, ответил Коннор.

— Это еще ни о чем не говорит. А что еще он сказал?

— Он сказал, что я знаю, кто мне звонит. И что он хочет получить обратно то, что я у него отобрал. Думаю, он имел в виду тебя. Затем он бросил трубку.

— Значит, он даже не представился…

— Эрин, какого черта!

— Может быть, это был идиотский розыгрыш обыкновенного телефонного хулигана? И ты принял его голос за голос Новака, который повсюду тебе мерещится?

— Ты же видела, что я разговаривал с ним, будучи в здравом уме! — воскликнул Коннор, теряя терпение.

— Я и не намекаю на то, что ты свихнулся. Просто спросонок ты мог подумать, что звонит Новак.

Эрин успокаивающе погладила его по груди. Он тяжело вздохнул и понурился.

— Хорошо, давай рассмотрим эту ситуацию под иным углом, — предложила Эрин. — Он мог выйти на нас, наведя справки о твоих расчетах кредитной карточкой?

Отдав должное ее сообразительности, Коннор покачал головой:

— Нет, я пользуюсь поддельными документами, мастерски изготовленными покойным Джессом. Он подарил мне полный набор всяческих удостоверений и свидетельств ко дню рождения. Как видишь, я благополучно пользуюсь ими по сей день.

— Какой ужас! — прошептала Эрин. — Час от часу не легче.

Она прильнула к нему грудью и закрыла глаза, желая успокоиться. Он положил ее руку на свое бедро, она поцеловала его в шею. Коннор подавил желание сказать ей, что ему не нужны эти телячьи нежности, и неуверенно пробормотал:

— Они могли прикрепить радиомаяк к моему автомобилю.

— Довольно об этом… — сказала Эрин, поглаживая ладонью его мужскую гордость. — Сейчас половина четвертого утра, глупо переживать из-за какого-то нелепого розыгрыша. Да пошли они к черту!

— Эрин! — сказал он, обнимая ее за талию. — Все это очень серьезно…

— Ты прикрепил датчики к двери и окнам, у тебя пистолет под подушкой. Неужели даже этого мало, чтобы ты расслабился?

— Как я теперь усну?! — воскликнул Коннор. — Я взвинчен до предела, как скаковая лошадь перед барьером на старте.

— Тогда позволь я помогу тебе, — с обворожительной улыбкой проворковала Эрин и принялась за его любовное орудие всерьез.

— Не испытывай мое терпение! — прорычал Коннор. — Я не хочу ненароком обидеть тебя… Тебе и так уже досталось…

— Ты такой милый, Коннор, — тихо рассмеявшись, промолвила она. — И такой наивный! Как плохо ты еще знаешь мои возможности…

Она поцеловала его в губы и просунула язычок ему в рот. Он сжал ее в объятиях, словно боялся ее потерять, и усадил на свои бедра. Эрин ловко ввела его член в свою сокровищницу Удовольствия и стала неторопливо осваивать новую позицию. Запрокинув голову, Коннор целиком отдался восхитительным ощущениям. Его сердце готово было растаять от нежности. Эрин вела себя на его чреслах, как опытная наездница, Уверенно держащаяся в седле. И только мысль о том, что на нем нет презерватива, не позволяла Коннору потерять контроль над происходящим, сжать груди Эрин ладонями и пуститься в галоп, закусив удила, словно мустанг.

Эрин, однако, не желала портить себе настроение тревогой из-за любого пустяка, будь то чей-то звонок по телефону либо отсутствие резинки на проникнувшем в нее жезле. Она быстро вошла в раж и была близка к исступлению.

Ее бурный экстаз, сопровождавшийся сладострастными вздохами и стонами, передался Коннору. Он подхватил руками ее ягодицы, всегда приводившие его в восторг, встал и, повернувшись вместе с ней, повалил ее спиной на кровать. Эрин выгнулась дугой, и Коннор вогнал свое достоинство в ее трепещущую плоть по самую рукоять.

Эрин разрыдалась от переполнявших ее чувств, кровать заскрипела и затрещала, окна задребезжали, занавески на них всколыхнулись. Все быстрее и быстрее работая мускулистым торсом, Коннор стремительно приближался к оргазму. Это был его индивидуальный финиш, безмерная радость эгоиста, предающегося утолению своей похоти. Учтивость и галантность были сметены мощным выбросом в кровь адреналина. Превратившись в мгновение ока из джентльмена в обезумевшего варвара, Коннор овладевал Эрин, безжалостно сокрушая ее нежное лоно.

Инстинкт самца взывал о незамедлительном обильном семяизвержении в утробу самки. Но в последний миг верх взяла профессиональная бдительность: он успел вытянуть пенис из тисков половых губ и изверг семя на бедра и живот.

Это стоило ему воистину титанических усилий.

Вернувшись к реальности, Коннор сразу же вспомнил про телефонный звонок. Новак! Как он мог вообще забыть о нем?

Коннор встал, не обращая внимания на изумленную Эрин, коротко бросил ей: «Оставайся здесь!» — и удалился в ванную.

Уединившись там, он взглянул в зеркало и содрогнулся от своего дикого вида. Он походил на шизофреника, перепутавшего реальность с видениями, ночь с днем, а желаемое с возможным. Лишь только безумец, находящийся во власти инстинктов, способен похитить беззащитную девушку, затащить бедняжку в гостиницу на окраине города и предаться там с ней безудержному разврату.

Считать, сколько раз он овладел Эрин за эту ночь, Коннор не стал, вспоминать же все бесстыдные позы, в которых это невинное создание вынуждено было терпеть его домогательства, ему было страшно. В памяти остался один долгий коитус, прерываемый бессодержательными разговорами и непродолжительным сном.

Горький смешок застрял у Коннора в горле. Он склонился над раковиной, сполоснул физиономию, глубоко вздохнул и повернулся, чтобы выйти из ванной. Ноги внезапно прилипли к полу, рука застыла на дверной ручке: он снова вспомнил о телефонном звонке треклятого Новака.

Даже сам факт разговора с этим извращенцем по телефону казался невероятным и неподвластным логике. Ни одной живой душе не было известно их нынешнее местонахождение. Выбор отеля им был сделан в последний момент, по наитию. Как же в таком случае проведал о нем Новак? Уж не тронулся ли он умом на самом деле, похолодев, предположил Коннор. Не начались ли у него галлюцинации? Он повернулся и снова сполоснул холодной водой лицо. И тут ему стало совсем худо: он подумал, что Эрин может счесть его за умалишенного…

Ну уж дудки! Коннор решительно отмел это нелепое опасение. Сомнения в себе были недопустимы. Вновь обретя уверенность в своих силах, он смочил полотенце горячей водой и распахнул дверь, намереваясь обтереть им Эрин.

Она сидела на кровати, поджав колени к подбородку, и о чем-то размышляла. Коннор встал перед ней на колени, развел ей руками ноги и стал обтирать полотенцем интимные места, перепачканные соками лона и спермой. Эрин вытянула ноги и с лукавой улыбкой раздвинула их. Ошеломленный столь великодушным жестом, Коннор отшвырнул полотенце в угол и припал губами к ее сокровищнице блаженства.

Эрин вздрагивала и лепетала:

— Ах, Коннор! Что ты делаешь со мной! Довольно! Постой…

Но он продолжал ласкать ее, наслаждаясь каждой складкой половых губ, каждым сладким углублением и в особенности изумительным клитором. Его Коннор грыз и обсасывал, как голодный кобель — сахарную косточку, до тех пор, пока Эрин, доведенная до исступления куннилингусом, не брызнула своим душистым нектаром ему в лицо и не забилась в экстазе, вцепившись ему в волосы. Высвободившись, он сжал губами торчащий сосок. Пролепетав слова благодарности, она в изнеможении легла на спину и обвила его ногами. Коннору почудилось, что он очутился в раю, и он тотчас же впал в нирвану, в которой благополучно пребывал, пока Эрин не засопела во сне, как сытый и счастливый младенец.

Убедившись, что она в царстве сновидений, Коннор нащупал под подушкой пистолет и настороженно покосился на черный квадрат окна. Исполнив свой мужской долг, он обязан был охранять покой и сон своей возлюбленной, так как ради ее безопасности и очутился в одном с ней номере.

Припав спиной к спинке кровати, Коннор обнял одной рукой Эрин. в другой сжал рукоять пистолета и приготовился бодрствовать до рассвета.

Тамара томно потянулась, прекрасно зная, как привлекательно выглядит ее безупречное тело на фоне помятых простыней, и взглянула из-под полуопущенных ресниц на лежащего с ней рядом мужчину. Внешне расслабленный и спокойный, он забавлялся с локоном ее огненно-рыжих волос. Однако в любой момент его лицо могло исказиться гримасой гнева, причиной которого способны были стать даже такие мелочи, как натянутая улыбка или деланное изумление. И тогда наступал конец света.

Искушенная в лицемерии, без которого невозможно выжить в причудливом мирке, созданном человеком с исковерканной психикой, Тамара была непревзойденной лицедейкой. Она научилась успешно совмещать сразу несколько ролей. Но сегодняшняя роль требовала особого мастерства.

Она решила направить энергию своего первобытного страха в русло нарочитой чувственности и вдохновенно предавалась извращенному сексу в течение всей ночи. Прежде рискованные садомазохистские забавы в компании Новака доставляли ей удовольствие, но теперь она все чаще ощущала ужас, глядя на своего неуравновешенного партнера. К счастью, пока ей удавалось вполне удачно прятать его за маской преданности и невозмутимости.

— Сегодня на тебя снизошло вдохновение, — хрипло промолвила она, обезоруживая своего непредсказуемого любовника циничным взглядом прожженной нимфоманки.

— Да, Найджел порадовал меня своим известием, — с ухмылкой произнес Новак. — Он слышал отголоски случки Маклауда с Эрин с дальнего конца коридора. Они совокуплялись, как дикие свиньи в период гона. Бедняжка Эрин стонала и визжала так, что даже осипла к рассвету. Маклауд же рычал, как настоящий хряк. Все получилось именно так, как я и предполагал.

— Удивительно! — Тамара недоуменно хмыкнула. — Я думала, что твой поздний звонок остудит их пыл. Браво, маэстро!

— А все случилось как раз наоборот! — торжествующе воскликнул Новак. — Страх и гнев порождают желание взять реванш, одержать над кем-то верх и наказать для острастки.

Он накрутил на палец ее локон и с силой его дернул, наглядно иллюстрируя действенность такого феномена. Тамара взвизгнула и сжалась от ужаса — по своему горькому опыту она знала, что скрывать боль от садиста опасно. Самодовольно улыбнувшись, Новак продолжал:

— Я досконально изучил натуру Маклауда. Мы с ним очень похожи. Потому-то и он знает меня как облупленного.

— Неужели? И что же меж у вами общего?

Новак отпустил ее локон и промолвил, глядя в потолок:

— Во-первых, у нас обоих было необычное детство. Мы оба в раннем возрасте лишились матери.

— Сочувствую, — пробормотала Тамара, однако Новак никак не отреагировал на это, все глубже погружаясь в свой внутренний мир.

— Во-вторых, у нас обоих были психически неуравновешенные папаши. Мы оба калеки, я изуродовал его, он — меня. — Новак поднес к бедру свою двупалую руку и провел ею по рубцу, оставшемуся от пулевого ранения.

— Какая мистическая симметрия судеб! Даже ваши покалеченные части тела совпадают: руки и бедра! Поразительная история!

Тамара склонилась к Новаку и поцеловала простреленное бедро и обрубки пальцев.

Он благосклонно улыбнулся, она перевела дух и спросила:

— А что еще?

— Энергичность, упрямство, умение всегда добиваться своего. Маклауд — достойный соперник, мне будет жаль его потерять. Я буду скорбеть о его гибели, как если бы он был моим другом.

Как будто он знал, что такое дружба.

Эта опасная мысль промелькнула в голове Тамары прежде, чем она успела скрыть свои эмоции, поэтому скепсис на ее лице тотчас же сменился испугом, не укрывшимся от наблюдательного Новака. Он пронзил ее испытующим взглядом и произнес:

— Я всегда находил уязвимые места своих недругов и пользовался этим. Подобным чутьем обладал и Виктор. Он имел дерзость сплести против меня интригу, как ты помнишь.

— Да, — прошептала Тамара. — И поплатился жизнью за свою наглость.

— Я мгновенно определил, в чем его слабость, и расправился с ним. Такая же участь ожидает всех моих врагов. Учти это, Тамара! Правда, с Эрин придется повозиться, но, как мне кажется, я нащупал ее слабое место…

— Это Коннор Маклауд, разумеется, — ляпнула Тамара.

— Нужно всегда смотреть в корень, а не делать скоропалительных выводов из поверхностных наблюдений. Эрин во всем любит порядок и не терпит хаоса. Постигший ее отца позор и происшествие на Кристал-Маунтин потрясли ее до основания. Нужно разрушить остальной ее мир, и, когда от него останутся лишь осколки, нам станет ясно, из чего она в действительности сделана.

— Браво! Гениально! — воскликнула Тамара.

— Надо поторопить развитие событий, — продолжал излагать свой план Новак. — Неуемная похотливость этих голубков, Эрин и Маклауда, сыграет нам на руку. Возьмем их тепленькими, пока мозги не встали у них на место. Есть какие-то новости от нашей агентуры в Марселе?

— Да, я разговаривала с одним из наших людей во Франции, незадолго до твоего прихода сюда, — сказала Тамара.

— Тогда почему же ты мне об этом не доложила?

Новак накрутил на палец ее локон и с силой дернул. Тамара взвыла от пронизывающей боли, не желая злить его своим стоическим молчанием, и запричитала:

— Прости меня! Я все забыла, ты был так страстен… Умоляю, не сердись!

Новак отпустил ее волосы и вскричал, влепив ей затрещину:

— Что сказал наш осведомитель?

Она дотронулась до горящей от удара щеки и выпалила:

— Мартин Оливьер готов сыграть свою роль. Его хорошенько поднатаскали. Когда его арестуют, он признается, что видел тебя и Габора на конспиративной квартире в пригороде Марселя. Либо в любом другом месте, по твоему усмотрению.

— Передай нашим людям во Франции, что все должно произойти послезавтра. В оставшееся время Ингрид и Мэтью обеспечат доставку бедняги Клода в Марсель.

— А не опасно транспортировать человека, находящегося в коме? — осторожно спросила Тамара.

— Клод никогда не подводил меня, — пожав плечами, сказал Новак. — Уверен, что он и на этот раз не осмелится умереть прежде, чем это потребуется мне. Итак, решено: операция состоится во вторник утром. До этого мы сумеем заснять в инфракрасных лучах амурные игры Маклауда с Эрин и воспользоваться фильмом в грандиозном финале нашего спектакля. Кстати, Рольф Хауэр готов позаботиться о Клоде? Его нужно ликвидировать сразу же после признания Мартина. В тот же день!

— Рольф уже в Марселе и ждет дальнейших указаний. Все прочие действующие лица также на своих позициях. Твоя постановка выше всяких похвал!

— Ты мне льстишь, Тамара! — Новак вперил в нее пристальный взгляд. — Полагаю, ты не лелеешь в душе надежду сделать меня своей марионеткой? Я рассержусь, если узнаю об этом!

Испуганная дьявольским огнем, вспыхнувшим в его глазах, Тамара поспешила разубедить его:

— Клянусь, у меня и в мыслях ничего подобного нет!

— Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что твоя осведомленность навечно связывает тебя со мной? Более того, мы не расстанемся даже после смерти!

Тамара заставила себя расслабиться и с мягкой улыбкой ответила, взглянув на него из-под ресниц:

— Да, мой господин. Я горжусь оказанной мне честью.

Новак бесцеремонно раздвинул ей ноги и вложил свою ладонь в ее расселину сладострастия. Изображая искренний восторг, Тамара мысленно поклялась заставить своего мучителя рассчитаться сполна за каждое нанесенное ей оскорбление.

К счастью, на этот раз его интерес к устройству ее тела быстро остыл. Он улегся на спину и мечтательно проговорил:

— Жаль, мне не удалось полюбоваться пиром страсти, происходившим в их номере этой ночью!

— Наберись терпения, милый, такая возможность у тебя еще появится! — сказала Тамара.

— Знаешь, я вошел во вкус тайных видеозаписей постельных сцен, — признался Новак. — Предполагаю, что и ты пристрастилась к этому, пока гостила у Виктора. Ведь он был закоренелым вуайеристом.

Тамара деланно хохотнула, скрывая свой испуг, и воскликнула:

— Пока я была его гостьей, он довольствовался мной, и я натешилась с ним вволю.

— Ах ты, шалунья! Расскажи мне о своих проказах в деталях! — потребовал Новак.

Вспоминать о Викторе Тамаре было тяжело, однако она призвала на помощь все свое актерское дарование и беспечно промолвила:

— Он был грубым и неумелым любовником. До тебя, милый, ему далеко. Никто не способен превзойти тебя в изобретательности и смелости.

Новак страстно поцеловал ее, просунув язык ей в рот и прикусив ее нижнюю губу до крови. Тамара оцепенела. Новак рассмеялся и, отпустив ее, сказал:

— По-моему, ты лжешь!

Тамара легла на спину и затрясла головой, вымучив улыбку, — так поверженный пес подставляет горло вожаку своры, чтобы не оказаться разорванным в клочья.

— Представь себе, нет. Как тебе известно, я не переношу скуки и однообразия. Не знай я, что ты предпочитаешь горькую правду забавной лжи, я бы не преминула наплести тебе с три короба смешных историй.

В подтверждение искренности своих слов она взглянула на Новака так честно и ласково, что он ей поверил и снисходительно потрепал ее ладонью по щеке. У Тамары отлегло от сердца. В порыве радости она приподнялась, опершись на локоть, и поцеловала своего господина. У Новака возникла эрекция. Тамаре это было только на руку, она предпочитала секс разговорам, зная, что мужчины глупеют во время совокупления. Ее шаловливые пальчики немедленно взялись за дело.

— Ты поразительная женщина, — произнес Новак, млея от наслаждения. — Тебя не так-то просто раскусить.

— У меня нет от тебя секретов, — заверила она его и взяла пенис в рот, чтобы как-то мотивировать свое молчание.

— Неправда. Ты полна секретов и тайн, моя любимая интриганка! — бормотал Новак, закрыв от блаженства глаза. — Ты бесстрашна и сильна духом. Однако хочу напомнить тебе, что достоинства человека и его слабости — это две стороны медали. Ты согласна с этим?

Тамара промычала в ответ что-то маловразумительное и принялась исполнять минет с удвоенным рвением.

Новак умолк, вцепившись ногтями ей в голову, и Тамара, продолжая действовать автоматически, стала лихорадочно вспоминать эпизоды своих встреч с Виктором, в которого она была, как ей казалось, втайне влюблена. В его постели она чувствовала себя в безопасности, он все ей прощал и принимал ее такой, какая она есть. Разумеется, свои чувства к Виктору она тщательно скрывала от Новака. Но теперь Тамара невольно вспомнила своего любимого. Видимо, бесконечный разврате бесчувственным господином в опостылевшем ей будуаре становился уже невыносимым. Ей хотелось чего-то чистого и возвышенного, такого, к прим у, как отмщение за смерть возлюбленного. Виктор был единственным мужчиной, пробудившим в ее сердце искренние чувства, поэтому она была обязана за него отомстить.

Только Виктор подарил ей ощущение женственности и беззащитности, и когда Новак его убил, она была готова взорвать атомную бомбу и разнести на куски весь мир. Остыв, Тамара поняла, что ей нельзя давать волю чувствам, если она еще хочет жить. И поэтому она вновь превратилась в безотказный сексуальный механизм, лишенный человеческих эмоций.

Новак устал от ее потуг и, вытянув пенис у нее изо рта, промолвил, смотря на нее пугающим взглядом сентиментального маньяка:

— Порой мне его недостает.

— Кого? — спросила Тамара, вытирая губы тыльной стороной ладони.

— Виктора. Это так печально — потерять близкого друга! В этом мире у меня так мало истинных друзей. Но он пересек запретную черту, Тамара. Он перешел мне дорогу. Он меня разочаровал.

Поглаживая пенис ладошкой, Тамара с паточной Улыбкой спросила:

— А я когда-нибудь разочаровывала тебя, мой господин? Он погладил ее обрубками пальцев по щеке и с нежностью, на которую только способен убийца и садист, ответил:

— Ни разу.

В порыве нахлынувших на него чувств он схватил ее за волосы и швырнул лицом вниз на кровать. И не успела Тамара очухаться, как Новак раздвинул ей ноги и вогнал свой член между ее ягодиц с такой нечеловеческой мощью, что она, взвыв, ударилась головой о спинку кровати. Искры брызнули у нее из глаз, она подперла руками голову и подумала, что пора его убивать.

Обычно ей это помогало, но теперь привело в ярость. Убить Новака было легко только в мечтах, в реальности же он был прекрасно защищен. Физически значительно превосходивший ее, Новак всегда имел оружие под рукой, ничего не ел и не пил, пока кто-то не попробует еду или напиток, и практически не смыкал глаз, что было хуже всего, поскольку лишало ее шанса убить его спящим. Никаких лекарств он тоже не принимал. Так как же ей тогда с ним расправиться?

Новак проткнул анальный проход Тамары едва ли не насквозь и, сдавив ей пальцами горло, пробормотал:

— Ты такая бесстрашная. Но не вздумай сердить меня, Тамара! Это меня огорчит. Ты ведь знаешь, что ждет тебя тогда.

— Никогда, мой господин, я не позволю себе чем-то тебя разгневать, — хрипло прошептала она задыхаясь. — Не сомневайся! — И она завертела задом, подлаживаясь под его яростные удары.

Удовлетворенный такой покладистостью, Новак впал в экстаз.