Глава 11

Одним из преимуществ — или же, наоборот, недостатков, в зависимости от того, с какой стороны посмотреть — сверхактивного обмена веществ является то, что хоть оно быстро вызывает у человека состояние опьянения, но только и позволяет потом не менее быстро протрезветь. День был еще в самом разгаре, когда Фелизу удалось отделаться от последствий дегустации правительской наливки, хотя с похмелья у него болела до самого вечера.

На ночлег он расположился в однокомнатной квартирке, находившейся в том же здании, где обитал сам Таки. Однако, дверь квартиры была затем предусмотрительна заперта снаружи на ключ, и возле нее был выставлен часовой. И тем не менее, через несколько часов после того, как он улегся спать, замок тихонько щелкнул, и дверь приоткрылась. При тусклом свете луны, проникавшем через незашторенное окно, Фелиз заметил на фоне проема тщедушную фигурку, которая тут же воровато юркнула в темноту комнаты. Дверь закрылась, в замке снова щелкнул ключ. Фелиз сел в кровати, которая угрожающе заскрипела под ним.

— Это я, — послышался из темноты тоненький, извиняющийся голосок.

— Каи! — ахнул Фелиз, принимаясь шарить вокруг в надежде нащупать оставленные ему кремень и огниво, чтобы можно было зажечь свечу, стоявшую на тумбочку возле кровати.

— Да, — прошептала Каи из темноты. — Только не зажигай свет. Я ужасно выгляжу. Мне пришлось лазать по разным грязным, пыльным местам, а возможности переодеться у меня не было аж с тех самых пор, как я впервые повстречала тебя.

Рассказывая это, она пробиралась к нему в темноте, и внезапно ее пальцы коснулись руки Фелиза. Девушка испуганно вскрикнула и отшатнулась, но Фелиз успел ухватить ее за запястье.

— Отпусти меня! — умоляла она срывающимся шепотом. — На тебе же совсем нет одежды!

— Да есть на мне одежда, есть. Футболка! — раздраженно пробормотал Фелиз. — Вот, потрогай сама. — С этими словами он притянул к себе руку беглянки и провел ею по ткани, обтягивающей его грудь, чувствуя, как та перестает сопротивляться.

— Уф! — вздохнула она, присаживаясь на краешек кровати. — А то я так перепугалась.

— Где ты была? — спросил Фелиз. — Ты хоть не голодала?

— Я была в хранилище.

— В хранилище? — Он замолчал, ожидая дальнейших объяснений. Но их не последовало. Тогда он попытался развить тему. — Там, где хранят еду?

— Нет, где хранят книги, — ответила она. — В библиотеке. Ну, знаешь, такое помещение, где сложены книги, микрофильмы и тому подобные вещи. Вообще-то, выдачей книг и фильмокопий должны заниматься автоматы, но, естественно, ни один из них давно уже не работает. Мне пришлось самой пробираться со свечой в книгохранилище и шарить там по полкам.

— А с чего бы тебе вдруг…

— О, Фелиз! — взволнованно воскликнула девушка, не дав ему договорить. — Ты был прав. Оказывается, никакие они не галлюцинации и вовсе нам не мерещатся. Они такие же реальные люди, как и мы. — Ее голос дрогнул. — И среди них… есть даже наши да-дальние родственники!

Фелиз попытался наугад успокаивающе погладить ее по невидимой в темноте спине, и это ему удалось. Отозвавшись на ласку, девушка придвинулась поближе к нему.

— Обними меня, — попросила она. Фелиз выполнил ее просьбу, отнюдь не лишенную некоторой приятности.

Прошло еще немного времени, прежде, чем она перестала дрожать и продолжила свой рассказ.

— После того, как я ушла от тебя, — всхлипывала она, уткнувшись носом в футболку Фелиза, — сначала я просто бежала, куда глаза глядят. Мне хотелось остаться одной, подальше ото всех и вся. От моего народа, от галлюцинаций, но больше всего, от тебя. Мне было безразлично, выживу я или умру. Единственным моим стремлением тогда было найти какую-нибудь укромную норку, забраться туда и никогда не вылезать обратно.

— Мне очень жаль… — хрипло проговорил Фелиз из темноты.

— Ничего, все в порядке, — быстро отозвалась она, еще крепче прижимаясь к нему. — Теперь я понимаю, что ты старался ради моего же собственного блага. Ты хотел, чтобы я узнала всю праву. — Она потерлась носом о его грудь, и, спохватившись, Фелиз вдруг понял, что отвечает на это глухим, похожим на медвежье, рычанием. Ему было щекотно. «Она всего лишь молоденькая, неопытная дурочка, — подумал Фелиз, — но невозможно удержаться от того, чтобы не почувствовать себя ее защитником. Даже мне. Ведь я едва с ней знаком, а уже начинаю ощущать себя ее отцом. То есть, дядюшкой, я хотел сказать.»

— Ну вот, — продолжила Каи свой рассказ, — убежище себе я в конце концов нашла. Это было здание, которое не используется, ни нашими людьми, ни теми. Я пролежала там целый день. Все плакала, жалела себя. Но в конце концов мне это все-таки надоело, всему же есть предел. К тому же мне ужасно захотелось есть. Поэтому я встала и снова выбралась на улицу.

«Очень молодым дядюшкой,» — уточнил про себя Фелиз, улыбаясь в темноте.

— Единственным местом, где можно было без проблем раздобыть еды, был твой корабль. Поэтому я отправилась туда.

«Или, все-таки, кузеном?» — раздумывал Фелиз.

— И представляешь, твой буфет, в которым ты хранишь еду, просто волшебный. Сколько из него ни бери, он никогда не бывает пустым!

— Да, — подтвердил Фелиз. — Автоматическая обработка, — а про себя подумал: — Нет, просто друг семьи. Хороший друг семьи; вот как я себя чувствую рядом с Каи.

— И вот еще что, — проговорила Каи. — Мне очень стыдно, но я не удержалась от того, чтобы хоть еще немного не порисовать в твоем журнале. Я извиняюсь. Просто я сама не ведала, что…

— Да-да, — закивал Фелиз, улыбаясь в темноте, — получилось великолепно.

— Великолепно?

Он почувствовал, как она подняла голову, и быстро пришел в себя.

— Я имею в виду, художественное исполнение. Гм… такое изяшество, совершенство линий…

— Правда?! — голос Каи дрожал от восторга. — До тебя дошел смысл моей живописи?

— Это просто замечательно!

— Ах! — воскликнула Каи. — Ты действительно так считаешь? А что на тебя с самого начала поразило больше всего? И что ты почувствовал, когда впервые увидел мой рисунок? Это сразу произвело на тебя впечатление, да?

— Да, — подтвердил Фелиз.

— Ты сказал, что это было замечательно. Ты правда считаешь, что это замечательно? Или просто замечательно? То есть, я хочу сказать, тебе в самом деле видится в этом нечто особое?

— Я же уже высказал свое мнение, не так ли?

— Ах! — снова воскликнула Каи, бросаясь к нему на шею. Фелиз тоже осторожно обнял ее, но затем вовремя опомнился. «Оба-на,» — подумал он про себя.

— Сейчас не самое подходящее время, — вслух сказал он.

— Сейчас? Что? — Он чувствовал, как Каи смотрит на него из темноты. Не самое подходящее время для чего?

— Да так, пустяки. Потом объясню, — пробормотал Фелиз. — А сейчас мне хотелось бы дослушать до конца твой рассказ.

— Но мне показалось, что мы говорили о моей живописи.

— У нас еще будет время для такого… — «Да что за бред я несу?» думал Фелиз. Он смущенно кашлянул. — Мы обязательно поговорим о твоей живописи. Попозже, — пообещал он. — А в данный момент ситуация такова, что времени для этого совершенно нет. — «Довольно дурацкое объяснение, никакой логики, — думал он про себя. — Ну да ладно.» — Продолжай.

— Ладно, — с явной неохотой согласилась Каи и печально вздохнула. Ну, в общем, после еды я начала раздумывать над тем, что ты мне сказал. И решила выяснить все сама раз и навсегда — а там уж будь, что будет. И тогда я пошла в библиотеку.

— Умница.

— Я убеждала себя в том, что это нужно было сделать давным-давно. Но, Фелиз! Это было ужасно. Там было полно пауков и прочей гадости, они ползали повсюду. А еще там очень темно. Туда, наверное, уже лет сто никто не заглядывал! И на всем столько пыли, что за ней ничего нельзя разглядеть, и даже дышать невозможно. И я… я за-заблудилась… — Она чнова задрожала.

Фелиз осторожно обнял ее.

— Но все-таки, — подсказал он, — в конце коноцв ты нашла, то что и скала…

— Да. В конце концов нашла, — согласилась она. — Это все правда. Поначалу мы просто прекратили общаться с ними. Затем стали действовать и одеваться иначе, не так, как они. А потом и вовсе начали делать вид, будто их не существует. И все это время они, со своей стороны, вели себя точно так же. Фелиз! Ты должен разрешить мне остаться с тобой — отныне и навсегда.

Фелиз слегка вздрогнул.

— Что ж, посмотрим, — ответил он.

— Ведь у меня кроме тебя больше и нет никого. — Она вцепилась в него. — Разве мы не можем уйти отсюда и поселиться где-нибудь в другом месте, там, где нас никто не найдет? В горы они за нами не пойдут; это я точно знаю.

— Что ж, — проговорил Фелиз. — Бегство в горы — не самый лучший выход. То есть, я хочу сказать, что ты знаешь обо мне еще далеко не все.

— Ну и что! Мне все равно! — ответила она.

— Что ж, очень мило с твоей стороны. Но я все еще сижу здесь под замком, и мне нужно подумать еще очень о многом, — сказал Фелиз. — В данный же момент меня очень интересует все, что ты только можешь мне рассказать о своем народе и о тех, других.

— Тогда спрашивай! — воскликнула Каи.

— Ну ладно… гм, — сказал Фелиз. — Скажи, а что случится, если ты вдруг увидишь человека, на котором совсем не будет одежды? Я имею в виду…, - он осекся, услышав, как Каи испуганно вскрикнула.

— Какой кошмар! — ужаснулась она.

— Кошмар?

— Любой порядочный человек, — назидательно проговорила Каи, — носит одежду все время.

— Днем и ночью? И в обществе, и когда остается один?

— Полагаю, что так! Ведь даже если ты один, то мало ли кто за тобой может подглядывать… вот ужас-то! — Она внезапно замолчала. Наступила короткая пауза. — Кажется, я знаю, что ты имеешь в виду, — сказала она наконец.

— Кто-нибудь из чужаков может случайно или нарочно оказаться рядом; и даже если человек не признает их существования, то все равно никто не может поручиться, что их обработка была такой же действенной, как и вашей, объяснил Фелиз. — Они запросто могут позволить себе видеть вас.

— Могут, — грустно согласилась Каи.

— К тому же, — продолжал Фелиз, — это может быть нарушением главного табу, так как совершенно голый человек не может быть идентифицирован и отнесен к тому или иному сообществу.

— Табу? — спросила Каи. — А что такое табу?

— Потом объясню. И когда ты впервые сама себе призналась в том, что ты видишь тех, других людей?

Он слышал, как девушка тяжело вздохнула.

— Я видела их всегда! — внезапно заговорила она. — Я всегда знала, что они обитают рядом с нами, и лишь делала вид, что я их не вижу.

— И готов поспорить, — мрачно сказал Фелиз, — что и все остальные, или почти все, делали то же самое. Возможно, кое-кто и достиг столь больших успехов по части самовнушения — например, Эль Хоска — что они и в самом деле никого не видели. Но уверен, что подавляющее большинство ваших людей действуют по тому же принципу, что и ты.

— Да, — согласилась Каи. — Но что толку? Они все равно никогда не признаются в этом!

— Не признаются, — подтвердил Фелиз. — Но это уже не важно.

— А что важно?

— Если я расскажу тебе все, то ты просто не поверишь, — сказал Фелиз. — Оба ваши общества, как и все социальные идеи, доведенные до абсурда, начинают рушиться под тяжестью своих же собственных условностей. Эль Хоска единолично сосредоточил в своих руках всю власть, что было вызвано крайней необходимостью, а Таки…

— Кто?

— Таки Маноаи, самый главный среди людей в черном. Так вот он вступил в ту стадию, когда ему захотелось добровольно сложить с себя передать кому-то другому половину своих полномочий.

— Неужели?

— И при всем при этом мальвары, тем не менее, не осмеливаются высадиться здесь.

— Кто?

— Мне придется объяснить тебе еще очень многое, — сказал Фелиз. — Но это будет позже. Сейчас же я хочу, чтобы ты возвратилась на корабль и ждала меня там. Я выберусь отсюда сразу же после завтрашней церемонии, когда улажу дела на площади. Так что отправляйся на корабль и жди меня там. И не выходи наружу.

— Ладно, но вот только…

— Никаких «но». Сиди в корабле.

— Ладно. Но… — Каи вдруг широко зевнула. — Я со вчерашнего дня на ногах. Устала очень. Можно я прилягу здесь хотя бы на пять минуточек?

— Ну…, - сказал Фелиз.

— Пожалуйста.

— Ну ладно, — проворчал Фелиз. Он начал было выбираться из-под нее, чтобы она смогла лечь; но Каи лишь блаженно вздохнула и свернулась калачиком в его объятиях.

— Только пять минут…, - пробормотала она и задышала ровно и размеренно.

— Пять минут, — беспомощно повторил Фелиз. Он оглядел погруженную в темноту комнату, и его взгляд упал на окно. В лунном свете ему был виден краешек крыши соседнего здания. В это время из темноты вынырнул темный силуэт кролика, казавшийся аппликацией из черной бархатной бумаги на фоне ночного неба. Он залаял.

— Кстати, — вдруг встрепенулся Фелиз, — давно хотел тебя спросить. Каи… Каи?

Он взглянул на девушку. Каи крепко спала. Фелиз хотел было разбудить ее, но затем передумал. Он вздохнул и снова посмотрел в окно.

Кролик негромко лаял на луну.