"Любовь возвращается" - читать интересную книгу автора (Басби Ширли)

Глава 11

Шелли предполагала, что поездка до усадьбы Боллинджеров пройдет в ледяном молчании, неуютном и чопорном. Но все вышло наоборот. Роксанна оказалась не только обаятельной, но и разговорчивой. Узнав, что Шелли много лет жила в Новом Орлеане, она немедленно стала расхваливать изумительную кухню, которой славился этот город.

– Ой, я просто обожаю цыпленка по-креольски, гамбо и пралине! – Роксанна рассмеялась и добавила: – Однако после двух недель такой пищи приходится срочно возвращаться к сельдерею, тунцу и моркови… Это обратная сторона счастья, когда твое тело не только твое достояние, но и состояние. Но конечно, моделью быть хорошо: тебя посылают во всякие чудесные места: на Гавайи, в Мексику, на Карибы и в Новый Орлеан. Не говорите моему агенту, но туда я поехала бы и за половинную плату. Как вы смогли с ним расстаться?

– Это оказалось легче, чем я думала, – ответила Шелли. – Наверное, в моем случае сыграла роль тоска по дому.

Слоан искоса посмотрел на нее.

– Да уж. Ты так тосковала по дому, что не возвращалась сюда семнадцать лет.

Шелли ответила ему, не поворачивая головы.

– Я понятия не имела, – холодно заметила она, – что ты их считаешь.

Усадьба Боллинджеров располагалась на Эдоуб-роуд, не более трех-четырех миль по прямой от центра городка. Но на автомобиле это выливалось в путь почти вдвое длиннее. Зимой, когда северный конец дороги затопляло, добираться приходилось еще дольше, потому что получалось, что ехать нужно вкруговую.

Повернув на Эдоуб-роуд, они направились на юг, к усадьбе, и Шелли, как всегда, подивилась, почему эту узкую дорогу, где две машины едва могли разминуться, не переименовали давным-давно в Боллинджер-роуд. Она шла на протяжении четырех миль параллельно федеральному шоссе и восточнее его, а между этими дорогами пролегли тысячи акров ровной плодородной земли с редкими дубами. Земли, принадлежавшей главным образом Боллинджерам.

Из-за сложных отношений между их семействами Шелли никогда не бывала в усадьбе Боллинджеров. А поскольку та была расположена на милю в сторону от Эдоуб-роуд, полускрытая большими развесистыми дубами, она не видела ее даже издали. А потому ей было крайне любопытно посмотреть на знаменитый дом. Предвкушение нарастало, по мере того как Слоан вел машину вдоль плавных изгибов посыпанной гравием дороги, окаймленной роскошными мамонтовыми деревьями, которым было почти сто пятьдесят лет. На некоторых участках дороги ветви этих гигантов смыкались, затеняя ее от солнца.

Слоан повел машину на поворот, и у Шелли захватило дух от красоты открывшегося вида на усадьбу. Она окинула взглядом трехэтажный дом и поразилась его высоте и обширности здания. Оно было построено по указанию Йорка Боллинджера в 1870-х годах и выглядело так, словно его перенесли сюда откуда-то из-под Нового Орлеана. Около полудюжины громадных дубов стояли на страже близ него, усиливая ощущение мощи и величия. Архитектура здания с его десятью огромными дорическими колоннами вдоль фасада кричала: это Юг… самая его глубинка. «Нет, – подумала Шелли, – это не викторианский стиль, какого можно было бы ожидать в здешних краях. Впрочем, Боллинджеры всегда поступали необычно».

Дом выглядел смело и очаровательно. Еще две колонны поддерживали портик в центре фасада, пара круговых, стоявших несколько на отлете лестниц, казалось, парили в воздухе, нисходя со второго этажа наземь. Они придавали строению сказочный вид. Вдоль двух верхних этажей шли галереи с коваными перилами. Они продолжались на боковых стенах с обеих сторон дома. Серебристо-серое пространство изящно закругленной шиферной крыши прерывали четыре высокие кирпичные дымовые трубы, дерзко вздымающиеся в небо. Здание было выкрашено в нежно-зеленый цвет, на его фоне темнели только железные перила. Шелли не могла не восхититься великолепием дома.

Слоан остановил машину.

– Теперь не говори, что я ничего для тебя не делаю, – бросил он через плечо Роксанне.

Она, открывая дверцу, только ухмыльнулась.

– Иногда ты можешь держать себя как принц… когда не ведешь себя как ублюдок. До скорого.

Теперь в машине воцарилось напряженное, неловкое молчание, которого Шелли давно ожидала. Слоан быстро повел автомобиль от усадьбы. Полмили она терпела, а затем, откашлявшись, проговорила:

– Твоя сестра очень милая.

– Да, когда не травит душу… что происходит все время. – Впрочем, доброта, звучавшая в его голосе, сгладила язвительность слов.

Снова повисло молчание. Шелли поерзала на сиденье, сильно ощущая близость Слоана. Ей это не нравилось: на нее слишком действовала неизбежная интимность замкнутого пространства машины… Слава Богу, подумала она, это не какая-нибудь двухместная спортивная модель, где при каждом переключении скорости его рука задевала бы ее бедро. Легкая дрожь пробежала по ее телу при мысли об этом.

Она прикусила губу. Именно поэтому ей не хотелось провести ни одной лишней минуты в его присутствии. Не поворачивая к нему лица, Шелли, мрачно уставившись в окно, заставила себя сосредоточиться на пролетающем за окнами пейзаже.

Слоан несколько раз посмотрел в ее сторону, но увидел только ее затылок. «И будь счастлив, – выругал он себя. – Тебе вовсе не нужны проблемы и хлопоты, которые принесет Шелли Грейнджер». Однако, рассуждая таким образом, он не мог не бросать исподтишка взгляды на крутой выгиб ее груди под зеленой рубашкой и длинную плавную линию длинных ног. Тело его мгновенно отозвалось мучительной жаждой коснуться ее. Его член отважно восстал и уперся в молнию джинсов.

Он сжал зубы и нажал на газ. Чем скорее он от нее избавится, тем лучше. Памятуя об этом, он гнал свой «субурбан», хотя мощеная дорога кончилась и они выехали на проселок, ведущий в предгорья. Слоан решительно не убирал ногу с газа, и автомобиль, как норовистый конь с вредным характером, мчался по извилистой дороге, не снижая скорости на поворотах, так что гравий летел из-под колес. Только когда они прошли поворот, за которым открывалась прямая дорога к дому Джоша, Слоан сбросил скорость. Узкая подъездная аллея, ведущая к усадьбе Грейнджеров, была ему незнакома, и даже для того, чтобы поскорее избавиться от Шелли, Слоан не стал гнать машину по неизвестной дороге.

Молчание висело в автомобиле тяжким облаком, так что Шелли вздохнула с облегчением, когда Слоан наконец затормозил перед фасадом. Он выключил мотор, с удивлением глядя на бревенчатое строение.

– Приятное место, – произнес он. – Меня не было здесь во времена пожара. А когда я вернулся, мне казалось странным, глядя в эту сторону, не видеть белого викторианского дома, господствующего над долиной. Это была приметная веха. Мне жаль, что тот дом сгорел.

Шелли кивнула. Первый Джеб Грейнджер выбрал для постройки своего жилища заросшую елями возвышенность, и когда это место расчистили, дом стал виден отовсюду в северном конце долины. Местные жители никогда не были богаты-ми, и большинство строений здесь были меньше и неказистее. Поэтому великолепный дом Грейнджеров издали казался замком, что с гордостью подчеркивали владельцы, показывая его посетителям.

– Это был шок, – сказала она, распахивая дверцу и вылезая из машины. – Когда Джош позвонил мне с этим известием, я не могла поверить. Теперь я, конечно, привыкла к новому дому, но сначала… – Она умолкла, отвлеченная шумом выезжающего из-за дома автомобиля.

Подъездная аллея разветвлялась в двух направлениях. Одна ветка сворачивала к фасаду, становясь частью кругового подъезда – именно здесь сейчас припарковался Слоан, – а вторая продолжалась, огибала здание и направлялась к другим постройкам имения позади него.

Секундой позже из-за здания появился темно-синий пикап. При виде «субурбана» водитель нажал на тормоза, вроде бы заколебался, а затем свернул на круговую аллею и остановился бок о бок с машиной Слоана.

Слоан узнал и автомобиль, и водителя. Любопытно! Какого черта Мило Скотт втихомолку осматривает имение Грейнджеров, когда никого нет дома?

Решив, что не так уж торопится, чтобы бросать Шелли одну, Слоан вышел из машины и кивнул Скотту. Тот тоже вылез из своего грузовичка.

– Добрый день, Скотт. Что привело тебя сюда? – поинтересовался Слоан.

– По-моему, это должна быть моя реплика, – пробормотала Шелли почти себе под нос, обходя машину и становясь рядом со Слоаном. Она не думала, что Слоан ее услышит, но, видимо, это произошло, потому что он ухмыльнулся и жестом предложил ей продолжить разговор.

Поскольку она только раз, и то мельком, видела Мило Скотта, когда стояла и беседовала с Джебом, она никогда бы его не узнала, если бы Слоан не подсказал. Ей было неприятно, что местный наркоторговец оказался у ее порога. Но все же он был связан с ее покойным братцем и, если Джеб прав в своих подозрениях, мог быть причастным к смерти Джоша… Это ее встряхнуло: она испытала страх от сознания, что, возможно, стоит лицом к лицу с убийцей ее брата. У нее перехватило горло, и на секунду мысли смешались. С большим усилием она собралась, продолжая при этом размышлять, не связан ли Мило Скотт со смертью брата. Она не могла прямо спросить его об этом, тем более что даже Джеб признал, что обстоятельства гибели Джоша свидетельствовали только о самоубийстве. Она отложила размышления на потом и, поскольку не была официально представлена этому человеку, сделала шаг вперед и протянула ему руку со словами:

– Хэлло. По-моему, мы не встречались. Я Шелли Грейнджер, сестра Джоша. А кто вы?

– Мило Скотт, – с готовностью отозвался он и, улыбаясь, пожал ей руку. – Простите за вторжение, но я… э-э… хотел поговорить с… хм-м… с Эйси.

Не обращая внимания на тихое насмешливое фырканье стоящего позади Слоана, она сказала:

– Ох, мне очень жаль, но вы его не застали. Он этим утром участвовал в параде, и его пока нет дома. – Она намеренно не сказала, что он будет отсутствовать весь день, так как помогает на родео. Ей не хотелось, чтобы этот мистер Скотт знал, что она остается здесь одна. – Если вы хотите что-то ему передать, я позабочусь, чтобы он это узнал. Разве только я могу чем-то быть вам полезной?

– Я ценю ваше предложение, но это мне нужно обсудить с самим Эйси. Думаю, что поймаю его на родео. – Он помедлил и добавил: – Сожалею насчет Джоша. Он был моим другом. Его многим будет не хватать.

Шелли вежливо поблагодарила его, размышляя, что, собственно, Мило нужно было обсуждать с Эйси… Если только это было истинной причиной, по которой он здесь оказался. В чем она сильно сомневалась. Впрочем, даже если бы она не знала о его связи с наркотиками и возможной причастности к самоубийству Джоша – опять же, если это было самоубийством, – этот человек вызывал у нее неприязнь. Было в нем что-то скользкое и зловещее, заставлявшее ее радоваться, что их встреча происходит днем и она не одна. Может быть, от Слоана есть польза? Мило Скотт был мужчиной не крупным, стройным и ростом немногим выше ее. Черты его лица были скорее правильными, а песочно-белокурые волосы лежали пышной копной. Его, пожалуй, можно было бы назвать красивым… И уж во всяком случае, ничего явно устрашающего в нем не было, многие женщины нашли бы его даже привлекательным. Но не она. Она не доверяла ему. «Наверное, это влияние Джеба», – мысленно усмехнулась она. Ее насторожила пустота в его голубых глазах и она была бесконечно рада, что большой, сильный Слоан стоял у нее за спиной.

– Мм… полагаю, мне пора ехать, – неловко проговорил Скотт. – Было приятно познакомиться. Увидимся, Слоан.

Он повернулся и зашагал к своему пикапу. Однако, положив руку на крышу кабины, он оглянулся на Шелли и, постукивая пальцами по крыше, сказал:

– Не знаю, упоминал ли вам кто-нибудь или нет, но мы с Джошем вели совместные дела. Мы… э-э… у нас были некие сельскохозяйственные проекты, в которых мы выступали партнерами. Когда у вас будет время, я хотел бы обсудить их с вами.

– Я нахожу это очень интересным, – пробормотала Шелли, думая о тех больших денежных взносах и о подозрениях Джеба. – Но, просматривая бумаги Джоша, деловые и прочие, я не нашла никакого упоминания о вас или о каких-либо сельскохозяйственных предприятиях, в которых бы брат принимал участие. Может быть, вы ошибаетесь?

Скотт поджал губы.

– Никаких ошибок. Мы с Джошем были добрыми приятелями… Можно сказать, друзьями. И дела мы вели старомодным способом: обговаривали условия и скрепляли договор просто рукопожатием.

Слоан придвинулся ближе к Шелли, и руки его непринужденно легли ей на плечи. В этом жесте и позе была откровенная хозяйская власть. Глядя в глаза Скотту, он заметил:

– А вот это очень плохо, Скотт. Устные договоренности чертовски трудно доказать в суде. Я думаю, тебе стоит поговорить с адвокатом… относительно подтверждения и продолжения сельскохозяйственных соглашений с Джошем.

– Я так и сделаю, – резко откликнулся Скотт и рывком открыл дверцу пикапа. На прощание он жестко взглянул на Шелли. – Мы еще обсудим это. – Он ухмыльнулся. – Когда твоего дружка не будет рядом.

– Что ж, по крайней мере это было забавно, – произнесла Шелли, наблюдая, как пикап Скотта исчезал за поворотом аллеи.

– Можно сказать и так, – согласился Слоан, – но прежде чем уехать, мне хотелось бы осмотреть все вокруг и убедиться, что он не оставил каких-нибудь сюрпризов.

Шелли растерянно обернулась к нему:

– Каких еще сюрпризов?

Он пожал плечами:

– Когда имеешь дело со Скоттом, нельзя ни за что ручаться, – у него не было оснований наводить на нее страх без необходимости, а она точно испугается, если услышит о том, как был разгромлен дом Клео, или как он обнаружил жеребенка с раздробленной ногой, или как молодой бычок Ника погиб при странных обстоятельствах. Как раз перед тем как дом Клео был взломан и разгромлен, она поймала Мило на своей территории и по ее требованию он был арестован за нарушение границ частной собственности. Два других инцидента случились года за два до этого, после того как он отказался сдать Скотту в аренду отдаленный участок земли, а скот Ника случайно забрел на посев марихуаны, которую неизвестно кто выращивал в дальнем уголке Национального леса Мендосино. Случайное совпадение? Ни он, ни Ник так не считали, а Клео открыто заявляла, что Скотт – слизь и мразь. Так что, имея четкое мнение о криминальных наклонностях Скотта, он не мог быть спокойным, пока не проверит, что тот не оставил для Шелли какое-либо мерзкое «предупреждение».

Шелли молча смотрела на него. Слоан выглядел невозмутимым, но она чувствовала, что он чего-то недоговаривает.

– О чем ты мне не рассказываешь? Я ненавижу, когда со мной обращаются как с ребенком. Если есть что-то, о чем мне следует знать, расскажи, – потребовала она. Я уже большая девочка.

Слоан ухмыльнулся. Глаза его одобрительно скользнули по ее лицу и фигуре.

– Я в общем-то обратил на это внимание. Трудно было не заметить с этими твоими облегающими зад джинсами и такой же блузочкой… но ведь ты на это и рассчитывала, милая? Чтобы я заметил?

Щеки Шелли вспыхнули алым пожаром. Она круто повернулась. Черт бы его побрал! Охваченная внезапным сожалением, что не оделась в мешковину, она направилась к дому.

Слоан, продолжая ухмыляться, лениво зашагал за ней, наслаждаясь соблазнительным зрелищем этих самых «облегающих зад» джинсов.

В ту минуту, когда она собралась поставить ногу на первую ступеньку, он схватил ее за руку со словами:

– Дом мы оставим напоследок. Он вышел из-за здания, так что давай начнем оттуда.

Она отшвырнула его руку и яростно сверкнула глазами.

– Почему ты решил, что я стану тебе помогать? Зачем это мне?

– Потому что ты любопытная.

Мрачно бормоча что-то себе под нос, она повела его за дом. Уперши руки в бока, она с нарастающим раздражением наблюдала, как Слоан обходил вокруг новых строений, заглядывал под тюки сена, укрытые синим брезентом, и тщательно рассматривал внутренность сарая.

Удовлетворившись, что Мило не причинил явного ущерба на этой территории, Слоан вышел из полутемного сарая и сказал:

– Все эти корали, стойла и желоба построены для нового предприятия?

– Не твое это дело, но да. Для этого. – Гордость и возбуждение развязали ей язык. – Завтра днем я ожидаю партию телок, происходящих от грейнджеровской линии. Мы сведем их с Идеальным Красавцем Грейнджеров, и это позволит нам начать возрождение породы и компании. Все держится на Красавце.

Слоан посмотрел на загончик, где пил воду огромный черный бык.

– Он великолепно выглядит… думаю, он принесет вам удачу. Я всегда считал позором, что Джош практически растранжирил стадо. В свое время грейнджеровские ангусы славились.

– И снова будут.

Слоан улыбнулся ее уверенности. Подойдя к новой конуре, где, едва он приблизился, залаяли и зашевелились псы, он поинтересовался:

– Это собаки Эйси?

– Да. Я же говорила тебе, что Эйси живет здесь. В квартире наверху… той, которую ты пожелал осмотреть. Не забыл?

Он пожал плечами. Они прошлись по остальным строениям и убедились, что Мило не причинил никакого вреда. После этого внимание Слоана переместилось на главный дом.

Войдя в заднюю дверь, они прошли через просторную «грязную прихожую» и оттуда попали на кухню. Шелли принуждала себя быть вежливой. «В конце концов, – твердила она мысленно, – Слоан просто проверяет, все ли в порядке, и нужно быть благодарной ему, а не злиться и огрызаться». Пытаясь сгладить резкость своих замечаний, она подошла к холодильнику и, открыв его, спросила:

– Хочешь пить? Есть безалкогольные напитки и пиво.

– Пиво вполне устраивает, – откликнулся он, обводя взглядом уютную кухню. Он мог не любить Джоша, но должен был признать, что вкус у того был. Об этом говорили жизнерадостные цвета и продуманная обстановка. Отпивая холодное пиво из бутылки, которую Шелли ему вручила, Слоан продолжал инспектировать дом, с каждой минутой все больше чувствуя, что вторгся в чужое пространство и любуется им. Становилось очевидным: почему бы Скотт сюда ни вторгся, он не собирался что-то испортить или разрушить. Возможно, он действительно разыскивал Эйси? Слоан нахмурился. Нет, что-то не похоже. Зачем мог понадобиться Эйси человеку, который никогда не занимался честным трудом?

Шелли испытывала большую неловкость от того, что Слоан расхаживал по ее дому. Как тигр на охоте. Она чувствовала себя уязвленной и раздосадованной тем, что сразу не отказалась от его помощи. Он держался осторожно и чертовски вежливо… для Слоана… Ей хотелось подойти и как следует его стукнуть.

– Перейдем на следующий этаж? – спросил он, закончив беглый осмотр первого. Причина обследования помещений как-то позабылась. Не было никаких признаков того, что Скотт заходил в дом, а если и был там, то следов не оставил. Но Слоану не хотелось уходить. С иронией он подумал, что наслаждается присутствием Шелли, хотя язык ее тела заявлял, что она готова послать его к черту. Он ухмыльнулся. Если бы он был порядочным, пришло ему в голову, он бы давно извинился и удалился. Беда в том, что там, где дело касалось Шелли, о вежливости не могло быть и речи. «Все годится в любви и на войне», – вспомнил он известное изречение. А что было у него? Любовь или война?

– Послушай, – вдруг решительно сказала Шелли, – это уже далеко зашло. Совершенно очевидно, что ты ничего не отыщешь.

Находиться с ним в одном доме было ужасно: даже от одной мысли о нем, расхаживающем по ее спальне, у Шелли перехватывало дыхание и слабели колени. При ее чувствах к Слоану оказаться в одной комнате с ним… без посторонних глаз… в комнате с постелью…было просто опасным. И глупым. И черт побери, таким соблазнительным!

– Не вижу абсолютно никаких причин продолжать осмотр дома, – наконец промолвила она.

– А что там наверху? – махнул он рукой в сторону лестницы.

– Ничего особенного, – процедила она сквозь зубы. – Просто еще спальни и туалеты, а на третьем этаже моя мастерская… студия.

– Это то самое место, где творит знаменитая художница? Не хочешь, чтобы ее грязнили взоры обывателей?

– Вот именно! – И, отвернувшись, добавила: – А теперь иди за мной, я провожу тебя к выходу.

– Боишься показать мастерскую? – уязвил ее Слоан.

Она круто обернулась, сжав кулаки. Он не сдвинулся с места и с вызывающим видом продолжал стоять у подножия лестницы.

– Дело вовсе не в страхе, – резко проговорила Шелли, внутренне понимая, что сейчас именно страх руководит ее действиями. – Просто нет причины продолжать осмотр.

Он покачал головой. На лице отразилось изумление.

– Никогда бы не подумал, что настанет день, когда я увижу, как Грейнджер удирает от Боллинджера.

Как он и предполагал, она сразу купилась на его подначку.

– Ладно! Я покажу тебе все закоулки этого чертова дома. – Протиснувшись мимо него, она стала подниматься по лестнице. – Знаешь, иногда я тебя просто ненавижу, – прорычала она. – а после этого ты сразу же уедешь. Слышишь? Исчезнешь. Немедленно.

Ухмыляясь во весь рот, Слоан последовал за ней, с удовольствием любуясь упругим задиком, колыхавшимся перед самым его носом.

Добравшись до верхней ступеньки, она остановилась на широкой площадке и размашисто повела рукой, с поклоном приглашая его войти:

– Прошу. Будьте моим гостем.

Слоан подавил смешок и вошел в первую комнату. Она была огромной и, по всей видимости, принадлежала Джошу. Он решил так, глядя на замшевое покрывало светло-коричневого цвета на широченной постели и удобную, но, несомненно, мужскую мебель, расставленную в комнате. Поскольку он настоял, чтобы они осмотрели весь этаж, он заставил себя не пропускать ни одной комнаты, но не ожидал найти что-то подозрительное. И не нашел.

К тому времени как они добрались до ее спальни, Шелли вся была на нервах и чуть не дрожала от нехороших предчувствий. Если он просто окинет ее комнату беглым взглядом, как все остальные помещения, все будет хорошо. Она сможет сохранить самообладание, вежливо выпроводить его из дома, а затем с облегчением вздохнуть, что соблазн, каким он являлся, наконец удалился с глаз долой. Но если он задержится… если осмелится ее поцеловать, как тогда в своем домике… Она с трудом сглотнула. Он даже не прикоснулся к ней, а Шелли уже пылала… хотела его до безумия… но скорее умерла бы, чем призналась в этом.

Слоан сразу, как вошел, понял, что это комната Шелли. Оглянувшись через плечо на нее, застывшую в дверях, он спросил:

– Твоя?

Она кивнула, не в силах раскрыть вдруг пересохший рот. Тело ее напряглось, и, хоть было глупо топтаться на пороге своей собственной комнаты, она не могла сделать ни шагу. Не ступит она внутрь, пока Слоан не выйдет из этого проклятого дома. Он не торопясь, бродил по комнате, заглянул в шкаф и ванную, а затем уселся на край кровати.

– Приятная комната.

Увидеть Слоана сидящим на ее постели стало для Шелли потрясением. В голове сразу возникла картина: они занимаются здесь любовью… Торопливо отбросив предательские мысли, она сухо проговорила:

– Если ты удовлетворил свое любопытство, покинь этот дом. Сию минуту.

– Милая, я еще и не начал удовлетворяться, – пробурчал он. – И если ты поближе придвинешь сюда свое обворожительное тело, мы сможем изменить эту ситуацию.

Они смотрели друг на друга через всю комнату, и внезапный отчаянный голод в глазах Слоана заставил ее соски напрячься, а низ живота залиться жаркой влагой.

– Нет, – воскликнула она измученным голосом. – Не начинай, Слоан. Убирайся.

Он помедлил в нерешительности, потом встал и направился к ней. С кривой улыбкой он произнес:

– Ты представить себе не можешь, чего лишаешься.

Резки и звонок телефона у постели прервал готовую сорваться с ее языка грубость.

Слоан остановился посреди комнаты и перевел взгляд на надрывающийся телефон.

– Хочешь, чтобы ответил я?

– Нет-нет. Я возьму трубку. Только уходи. Сам найди дорогу.

– Так спешишь от меня отделаться? – насмешливо поинтересовался он.

– Да, черт тебя побери! А теперь убирайся, чтобы я смогла ответить на этот проклятый звонок.

Он вновь усмехнулся, но не сдвинулся с места.

– Тебе ничто не мешает сделать это. Отвечай.

Не в силах выдержать настойчивого трезвона, Шелли, стараясь держаться подальше от Слоана, пробежала по комнате и схватила трубку.

– Кто это? – рявкнула она.

В ответ прозвучал голос, похожий на бархатное выдержанное бренди:

– Ну и ну, сладкая моя, разве так разговаривают с любимым кузеном?

Радостная улыбка расцвела на губах Шелли.

– Роман! Как приятно слышать тебя. – Взмахом руки простившись со Слоаном, Шелли опустилась на краешек кровати и приготовилась дать южному обаянию Романа успокоить ее нервы. – Как там, в Новом Орлеане?

– Без твоего прелестного общества невыносимо скучно. Пожалуйста, скажи мне, что ты изменила решение поселиться в этой Богом забытой сельской дыре и скоро вернешься сюда, чтобы вновь принести в нашу жизнь свет и радость.

Шелли рассмеялась:

– Вы, конечно, преувеличиваете, добрый сэр. Если я правильно помню, там у вас множество юных дев, рвущихся внести в вашу жизнь радость. Вам нет нужды дополнять мною ваш гарем.

– Ах, ma bellе, ты меня ранишь. Как будто кто-нибудь из них может занять твое место!

Она снова рассмеялась и стала рассеянно расшнуровывать свои ботинки.

– Ну, одной из них придется это сделать, потому что я остаюсь там, где нахожусь сейчас.

– Тогда, боюсь, ты не оставила мне выбора. Мой долг – присоединиться к тебе в твоем злосчастном изгнании, отринув все, ради чего стоит жить.

– Что? Ты собираешься приехать сюда?

– Гм-м… да. Это возможно?

Мысль о появлении здесь ее элегантнейшего кузена, горожанина Романа, о том, как прошествует он надменно по улицам Сент-Галена, ошеломила ее. Бросив заниматься шнурками, она требовательно переспросила:

– Ты это серьезно?

Слоан решил, что на него достаточно не обращали внимания, и подошел к сидящей Шелли. Опустившись на одно колено, он взял ее ногу в руки и стал ловко освобождать ее от ботинка.

При первом прикосновении его пальцев к ее ступне Шелли издала вопль. Открыв рот, распахнув глаза, она уставилась на Слоана, позабыв о Романе.

– Что-то неладно? – полюбопытствовал Роман.

– Н-нет, – задыхаясь, пролепетала Шелли, а Слоан, расправившись с одним ботинком, перешел к другому. Закончив работу, он задержал ладони на ее горячей коже. Она вырвала у него ногу и, прикрыв телефонную трубку одной рукой, прошипела:

– Убирайся.

Слоан улыбнулся неспешной интимной улыбкой, от которой сердце в ее груди затрепетало, как пойманная птица. Он встал и, к полному ее ужасу, удобно уселся на постель позади нее.

Извернувшись винтом, она яростно прошипела снова:

– Убирайся.

– Там с тобой кто-то есть, ma bellе? – хрипловато засмеялся Роман. – Только не говори мне, что я позвонил в неподходящий момент. Неужели какой-то крепкий ковбой с походкой вразвалочку завладел твоим сердцем?

– Абсолютно нет! И никого со мной рядом, – проговорила она, бросая ядовитый взгляд на Слоана, прежде чем повернуться к нему спиной.

– А вот это грубо, милая, – пробормотал Слоан и с удовольствием пробежался пальцем по ее напряженному позвоночнику. Шелли поерзала, пытаясь отодвинуться, но он помешал этому, приподнявшись и схватив ее за талию. Удерживая ее на месте, он нежно поцеловал ее в ямочку под ушком.

Дыхание вырвалось из ее груди слабым стоном, едва она ощутила его прикосновение. А дальше… его руки проявили дерзкую склонность бродить по ее трепещущему телу, а зубы легонько покусывать нежную шейку сбоку.

– Роман, – поспешила выговорить она, – мне нужно идти. Я тебе перезвоню. Обещаю.

Телефонная трубка с грохотом упала на рычаг. Сердце Шелли стучало, готовое вырваться из груди… Она попыталась успокоиться. Ей нужно сохранять хладнокровие! Быть твердой. Здравый смысл должен восторжествовать над предательским телом. Но это тело не желало ничего иного, кроме как предложить себя единственному мужчине, который мог разбить ее сердце. Ее уже однажды разбитое им сердце, с горечью напомнила она себе.

Достигнув своей цели, Слоан откинулся на кровати, приготовясь ждать, что теперь будет.

Она глубоко вздохнула и полуобернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. «О Боже! – с отчаянием подумала она, не сводя с него глаз. – Я в большой беде». Полулежа на подушках ее постели, закинув руки за голову, с этой своей насмешливой улыбкой и полузакрытыми глазами, полными чувственного обещания, он выглядел здесь так органично, так естественно, словно это было его законное место.

– Нам нужно поговорить, – ровным голосом произнесла она, еле сдерживая бурлящие в ней чувства.

– Нет, не нужно, – сказал Слоан. И прежде чем она осознала, что происходит, рывком перетащил ее через постель к себе на грудь. – Разговоры, – шептал он где-то возле ее губ, – вечно заводили нас в тупик. Но это… никогда. Это никогда.

Его рот завладел ее губами, от поцелуя у Шелли голова пошла кругом и все чувства вскипели бурным водоворотом. Слишком хорошо помнила она жадные пронзающие выпады его языка, требовательные губы, жгучие укусы его зубов. Он применил все: зубы, язык и губы, чтобы возбудить ее тело, и оно откликнулось, как бывало всегда, и мир вокруг взорвался огненным шаром, оставляя за собой лишь муку буйно расцветающего желания.

Обхватив ее голову ладонями, сжав ее виски, он удерживал Шелли на месте и целовал, долго и жарко, проникновенно. Прикосновение его рта, скользящие удары его языка в глубине ее рта, манящие и требовательные, не давали ей очнуться. Отказ был немыслимым. Ее губы открылись навстречу его вторжению, ее язык сплетался с его языком в первобытном танце спаривания. Ее руки жадно сомкнулись на его плечах.

Он полулежал на ней, и теплый тяжкий вес его мощного тела был знакомым и незнакомым одновременно. Много времени утекло, с тех пор как она лежала в объятиях Слоана. Целая вечность… Бесконечно долгие годы прошли с того момента, как она испытывала страсть… такую подавляющую, дикую.

Когда его рука скользнула вниз и стала ласкать ее грудь, Шелли выгнулась ей навстречу. Его большой палец прошелся по ее соску, рассылая по всему телу колкие иголочки наслаждения. За рукой последовали его губы, и от ощущения настойчивого потягивания, посасывания у нее перехватило дыхание и безумно застучало сердце. Но другое касание, его рука между ее ног, деликатное скольжение его пальца вдоль средоточия ее женственности, влажного, млеющего от мучительной неги, вызвало молящий вскрик желания. Несмотря на барьер одежды, его могущественные ласки испепелили ее разум.

Сексуальное напряжение между ними нарастало на протяжении всего дня, и этот нежный вскрик окончательно погубил ее сдержанность. С низким горловым рыком он стал срывать с нее одежду. Его пальцы боролись со всякими пуговицами и молниями, когда он стремился поскорее освободить и выпустить на свет нагую красоту, которая преследовала его все эти годы. Шелли вела себя не лучше. Она изо всех сил старалась предотвратить именно эту ситуацию, но битва с собой оказалась тщетной. Она хотела Слоана. Она до боли жаждала его. Отчаянно стремилась ощутить мощь его большого тела, надвигающегося на нее. Каждая клеточка ее требовала сладостного завершения, которое она могла найти только в его ласках. Ее тело вопило, жаждая его жесткого вторжения… Проиграв битву с собой, она не собиралась отказываться от удовлетворения.

Торопливыми неловкими движениями, беспорядочными рывками, перемежая их поцелуями, они наконец освободились от одежды. Слоан скатился на край постели и, чертыхаясь, содрал с себя сапоги, джинсы и трусы, сохранив лишь достаточно разума, чтобы выхватить из бумажника пакетик из фольги. Ему понадобилась одна мучительная секунда, чтобы подготовиться, и он тут же вернулся к ней.

Они встретились на середине постели, стоя на коленях, и внезапное потрясение от смыкания двух обнаженных тел было таким мучительно-сладостно невыносимым, что Слоан больше не мог сдержаться. Ее руки обвили его шею, и они стали целоваться безумно, жадно, самозабвенно. Его руки бродили по ее телу, изучая. Лаская, его пальцы оставляли огненный след всюду, где прикасались к ней.

Шелли бездумно предавалась наслаждению, она терлась сосками о его твердую грудь, бережно сжимала бедрами его тяжелый возбужденный член. Губы и тела слились, сплавились жаром страсти. Они нежно покачивались, и его разросшийся член скользил по ее влажному пульсирующему лону, доводя желание до невыносимого голода. Ее отчаянно ищущие руки пошлись по его спине и сжались на упругости ягодиц. Она всегда восхищалась его ягодицами, и это сохранилось до сих пор.

Его кожа была теплой даже в этом месте, а плоть – тугой и гладкой.

Опасно приближаясь к краю, Слоан оторвал губы от ее рта нагнув голову, отыскал тугой сладостный сосок. Его губы сомкнулись на нем, и Шелли содрогнулась в восторге. Когда она спустя мгновение коснулась его, когда ее легкие пальчики нашли его член, он стал извиваться в тисках примитивной, слепой, пожиравшей его жажды.

– Я больше не могу ждать, – прошептал он, – я хочу тебя…сейчас.

Зеленые, полные жгучего желания глаза Шелли встретили его взгляд.

– Тебя никто не сдерживает, – задыхаясь, проговорила она.

С каким-то полусмехом-полурыком он толкнул ее навзничь на постель и упал на нее, как голодающий набрасывается на пиршество. Какие-то несколько безумных беспамятных секунд его рот и руки были повсюду – на ее шее, на груди, на плоском трепещущем животе… а затем его губы нашли ее рот, и язык вонзился глубоко в его мягкую сладость. Рука его скользнула вниз, отыскивая жар между бедер. Обнаружив его, Слоан прикоснулся к нему, и хищная улыбка промелькнула на его лице, когда Шелли содрогнулась. Раздвинув ей ноги, Слоан ввел в ее влажную ждущую сердцевину сначала один палец, потом второй. Ее бедра выгнулись, и жалобный стон сорвался с уст, а он продолжал гладить ее глубину и, найдя распухшую пуговку среди пылающих складочек-лепестков, прошелся по ним легким касанием большого пальца раз, потом другой. Его твердые губы завладели ее губами и поймали вскрик, вырвавшийся из самых потаенных глубин ее существа, когда тело ее дернулось и забилось в экстазе оргазма.

В туже секунду выдержка покинула Слоана, он рывком развел ее бедра и скользнул между ними, войдя в нее. Господи Иисусе! Он забыл этот огонь, эту сладостную тесноту ее лона. Она облегала его, как жаркая перчатка, атласные стенки льнули и затягивали его, беспомощного, внутрь. Подгоняемый ими к окончательному судорожному восторгу, он настойчиво вонзался в нее. Его бедра непрестанно двигались, как мощные поршни.

Шелли снова настиг оргазм. Когда его обжигающая волна накрыла ее, тело Шелли напряглось, содрогнулось в блаженной муке. Секундой позже Слоан последовал за ней. Пальцы его впились в ее упругие бедра, рычание и крик вырвались из его груди в этот миг захлестывающего экстаза.

Потом они долго лежали не шевелясь, слишком насытившиеся и расслабленные. Наконец Слоан откатился и лег рядом, но продолжал держать руку на ее бедре, словно боялся, что она исчезнет.

Ей не хотелось думать о том, что сейчас произошло, что это может означать. «Ну и пусть я занималась с ним сексом, – медленно текли ее мысли. – Большое дело. Пусть так все и остается. Отнесись к этому именно так. Я всего-навсего разделила с ним удовольствие». Это же не преступление. Они никому не причинили вреда. Они взрослые люди. Он использовал презерватив. В ней забурлил истерический смех: даже секс у них был безопасным!

Слоан повернулся на бок. Его взгляд скользил по всему ее обольстительному телу. Его член шевельнулся, напоминая о своей готовности. Он поморщился. Впрочем, чему тут удивляться? Она всегда так на него действовала. Как бы часто они ни занимались любовью, ему вечно было мало. Он сжал губы. И делить ее он не будет ни с кем!..

Потянув ее за прядку волос, Слоан заставил Шелли посмотреть на себя и без улыбки встретил ее настороженный взгляд.

– Ну так как: ты сама избавишься от этого типа, с которым говорила по телефону, или мне свернуть ему шею?