"Влюблен и очень опасен" - читать интересную книгу автора (Леклер Дэй)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Розалин переехала в огромный особняк Джока. Сначала ее веселило то, что Джок обращается с ней настолько бережно, словно она хрустальная и может разбиться, но со временем это стало ее раздражать. Еще Розалин беспокоили всевозможные мелочи: режим дня, к которому Джок привык, его поздние возвращения домой, постоянная занятость и хмурый вид.

Скорее всего, Джок захочет воспитывать своего ребенка в том же духе, в каком воспитывали его.

При этой мысли Розалин хмурилась. Приживется ли она в мире Джока, станет ли своей среди его знакомых? Чем больше проходило времени, тем сильнее она паниковала.

Джок выделил Розалин несколько огромных, шикарных комнат. Каждый день она бродила по ним, скучая и дожидаясь его возвращения с работы. До сих пор Розалин нечасто приходилось отдыхать, она привыкла много и тяжело работать. Сейчас она казалась себе пленницей, запертой в роскошной тюрьме. Она понимала: если бы не беременность, она никогда бы не оказалась в доме Джока.

Джок и Розалин встречались за завтраком, во время которого секретарь Джока зачитывал ему сводки новостей, расписание встреч и тексты электронных писем.

Через пару дней, после переселения Розалин в особняк Джока за завтраком стал появляться еще один докладчик – серьезная молодая женщина, которая сообщала Розалин о состоянии дел на ее ранчо, ходе расследования пожара на скотном дворе и других проблемах, возникших после возвращения Розалин с Десеос. Так прошла неделя в особняке Джока.

В один из дней, во время очередного доклада, Розалин резко поднялась на ноги и с силой отшвырнула от себя стул. Взяв тарелку и чашку кофе, она вышла из шикарного обеденного зала и прошла по коридору в маленькую, залитую солнцем комнатку, примыкающую к кухне. Поставив тарелку и чашку на стеклянный журнальный столик, Розалин почувствовала себя намного лучше. Потянувшись, она глубоко вздохнула.

– Я так понимаю, утренние сводки новостей тебя не интересуют, – раздался голос Джока, который, оказывается, шел за ней следом.

Розалин даже не повернулась к нему.

– Вообще-то нет. – Она присела на диван.

– А я думал, тебе захочется узнать, какие меры я предпринимаю для расследования поджога на твоем ранчо. Во всяком случае, мы выяснили: люди, которых я уволил за то, что они тебе угрожали, к этому не причастны.

Розалин посмотрела на Джока.

– Я признательна тебе за все. Ты очень многое для меня делаешь.

Он усмехнулся.

– Тем не менее сегодня ты даже не удосужилась выслушать отчет о проделанной работе.

Она пожала плечами.

– Я привыкла работать, так же как и ты, однако сейчас я целыми днями брожу без дела. И, если честно, слушать о проблемах во время еды я не собираюсь. У меня от всех этих новостей несварение.

Джок широко улыбнулся и присел на диван рядом с Розалин.

– Я обещаю, мы обязательно найдем виновников поджога и падежа скота. А пока… – Он отпил кофе из чашки, которую принес с собой.

Несколько минут Розалин молча ела, затем произнесла:

– Раз уж мы заговорили о делах, я хочу внести кое-какие предложения и некоторые вещи поменять.

– Ты можешь делать все что угодно, кроме возвращения в Лонгхорн, – серьезно сказал Джок.

Она насмешливо посмотрела на него.

– Ты даже не хочешь узнать, о чем я говорю? А вдруг тебе это не понравится? Это как-то на тебя не похоже.

– То есть мы решили снова начать переговоры? – Джок лукаво взглянул на Розалин. – Перемене твоего мнения я всегда рад.

Она покачала головой, затем произнесла:

– Речь идет вовсе не о переговорах. Ты можешь отказаться, я не стану настаивать.

Джок откинулся на спинку дивана и вытянул ноги.

– Чего ты хочешь, Рыжик?

– Мне не нравится спальня, в которой ты, меня разместил.

Он нахмурился.

– А что не так? Скажи, и к концу дня там все переделают.

– Отлично! – Розалин допила кофе и тоже откинулась на спинку дивана. – Я сейчас же перенесу свои вещи в твою спальню.

Джок со стуком поставил чашку на стол.

– Что ты сказала?

– Ты все слышал. – Она посмотрела на него в упор. – С ребенком все в порядке, я здорова, но ты обращаешься со мной как с тяжелобольной. Я думала, со временем ты изменишь свое поведение, но ты этого не сделал. Ты ведешь себя глупо, Арно!

Джок какое-то время смотрел на Розалин, потом схватил ее за руку и потащил в свою спальню. Как только дверь за ними закрылась, Джок обнял Розалин.

– Ты в самом деле хочешь переехать в мою спальню? – спросил он. – Подумай хорошенько, Рыжик. Если это произойдет, я никуда больше тебя не отпущу.

– Я не против.

Джок обхватил ладонями лицо Розалин и поцеловал ее в губы. Она тихо застонала, и он опустил ее на кровать. Следующие несколько минут они медленно раздевали друг друга, затем принялись жадно друг друга ласкать. Несколько часов спустя, когда они утолили взаимное желание, Джок приподнялся на локте и принялся покрывать легкими поцелуями подбородок, шею и грудь Розалин.

– В конце месяца я устраиваю благотворительную вечеринку. Меня очень обрадует твое присутствие. А если ты сейчас скажешь, будто тебе нечего надеть, я возражу: твое платье, которое ты надевала в ту ночь на Десеос, висит в шкафу в соседней комнате.

Сначала Розалин хотела отказаться, но ее замучило любопытство.

– Почему ты хочешь, чтобы я там присутствовала?

– Потому что мне нравится твое общество. – Он продолжал нежно ее ласкать. – Я даже не стану обсуждать это с тобой. Ты поедешь со мной, и точка.

– Я буду там лишней, – возразила Розалин.

– Твоя семья – одна из самых старых в Техасе. Поверь мне, на этой вечеринке ты будешь даже уместнее, чем я.

Она ахнула и прикусила нижнюю губу.

– Холлистеры тоже приедут?

– Возможно. Они посещают почти все благотворительные мероприятия. Хотя им известно: вечеринку организую именно я, поэтому, мне кажется, они могут не приехать.

– Как они обычно ведут себя при встрече с тобой?

– Все зависит от того, что они хотят от меня получить. Они могут говорить комплименты, требовать от меня денег и обращаться со мной как с последним ничтожеством. – В голосе Джока прозвучала боль.

Розалин нахмурилась. Неужели все эти годы он прятал ото всех свои истинные чувства?

– Мне жаль, – сказала она.

– Не беспокойся, мне давно на них наплевать.

Правду ли говорит Джок? Или, обманывая себя, пытается отодвинуть подальше боль и душевные муки? Он не должен один на один встречаться с Маккензи, особенно после того, как та была замешана в махинациях с Десеос.

– Я пойду с тобой.

Джок провел пальцем по груди Розалин.

– Ты пожалела меня, Рыжик?

Она невольно вздрогнула.

– Ты думаешь, можно пожалеть великого и ужасного Джока Арно? – Розалин нарочно усмехнулась. – Ты ошибаешься. Мне нисколько тебя не жаль! Кроме того… – Она взглянула на него, затем добавила, желая подразнить: – Ты же хочешь снова увидеть меня в том замечательном платье?

– Да, черт побери!

– Так в чем проблема?

– Проблема в том, что, увидев тебя в этом платье, я сразу же захочу его с тебя снять, – хрипло прошептал он. – Однако теперь я, по меньшей мере, знаю: ты не откажешь мне в этом удовольствии.

– Какова цель сегодняшней вечеринки? – спросила Розалин Джока несколько недель спустя, когда они ехали на благотворительный прием. – И есть ли она вообще?

– Мы собираем деньги для Фонда доноров.

– Отлично! Я надеюсь, ты сможешь припугнуть кого-нибудь из присутствующих, чтобы он как следует раскошелился.

Джок улыбнулся.

– За что ты мне нравишься, Рыжик, так это за наплевательское отношение к чинам и рангам. Ты всегда готова ринуться в бой ради обездоленных.

– Должна признаться, сегодня я чувствую себя одной из таких обездоленных. – Заметив в его глазах веселые искорки, Розалин уточнила: – Мне предстоит провести вечер в обществе чуждых мне людей.

– Ты привыкнешь.

– И что это значит? – Розалин с беспокойством посмотрела на Джока.

– Со временем ты привыкнешь к официальным приемам, и они перестанут тебя раздражать.

Она повернулась на пассажирском сиденье, так ей лучше было видно лицо Джока.

– Послушай меня, Джок, я не собираюсь привыкать к тому образу жизни, который ты ведешь. Мы с тобой из разных социальных кругов. Я – владелица ранчо, привыкшая к простой одежде, грязи и поту. Вся эта роскошь заставляет меня чувствовать себя… – Розалин хотела назвать себя содержанкой, но промолчала, увидев, как напрягся Джок. Он не произнес ни слова, отчего она еще больше заволновалась.

– Ты должна сразу же сказать мне, если кто-нибудь хотя бы подумает о тебе как о дурной женщине.

– И что же ты сделаешь? – с усмешкой спросила Розалин. – Начнешь угрожать? А может, немедленно уничтожишь вольнодумца?

Она старалась не замечать исходящего от Джока аромата, забыть его объятия, в которых она чувствовала себя в безопасности. Она заставила себя успокоиться и продолжила говорить:

– Ты меня не понимаешь? Я никогда не испытывала иллюзий по поводу наших отношений. Я согласилась переспать с тобой и потом навсегда расстаться. Так я и сделала. Однако наши отношения возымели последствия. Я уже сполна расплатилась за это. Теперь я живу в роскоши, но только не думай, что я счастлива. Джок напрягся.

– Ты считаешь нашего ребенка расплатой? – резко спросил он. – Значит, так ты к нему относишься?

– Конечно, нет! Я имела в виду не ребенка, а сегодняшний прием. Я должна буду находиться среди тех, кто мне чужд.

Джок не знал, то ли ему рассмеяться, то ли разозлиться.

– Большинство женщин сочли бы присутствие на сегодняшнем приеме подарком.

– Я не из таких женщин, – пробормотала Розалин.

– Это точно. – Он протянул руку и провел большим пальцем по ее щеке и нижней губе. – Я хочу, чтобы ты оставалась самой собой. Я устал от женщин, которые изо всех сил стараются соответствовать моим желаниям. Они мне неинтересны. Мне интересно с тобой.

– Ты со мной только из-за ранчо и ребенка.

– Я с тобой потому, что ты сводишь меня с ума. Я думал, мне хватит одной ночи, но все оказалось гораздо серьезней. Например, сейчас я хочу тебя больше всего на свете.

– Так не пойдет, Джок. Мы с тобой из разных миров, между нами слишком много различий и несоответствий. Я очень хочу твоего ребенка и очень люблю ранчо, которое ты по-прежнему намереваешься у меня отобрать.

Джок резко затормозил. Розалин посмотрела на него и поняла: он обиделся.

– Джок…

– Не нужно! Я знаю, подсознательно ты все еще мне не доверяешь, ведь я хочу купить Лонгхорн.

– Я доверяю тебе.

Он покачал головой.

– Еще нет. Ты не доверяешь мне, если речь заходит о нашем ребенке и твоем ранчо. Однако, когда у тебя не было слишком много времени на раздумья и ты действовала интуитивно, ты мне полностью доверяла. Именно те времена следует принимать в расчет. Помнишь, ты поехала со мной на Десеос, позволила заниматься с тобой любовью, доверила мне решать твои проблемы на ранчо. Ты верила мне на слово. – Джок наклонил голову набок. – Ты никогда не спрашивала себя, почему это так?

Он вышел из лимузина, а потрясенная Розалин осталась сидеть в машине. Она не могла ответить на его вопрос. Она боялась признаться себе в чем-то очень важном.

Едва они приехали в особняк, в котором проводилась благотворительная вечеринка, Джок принялся играть роль галантного кавалера и приветливого хозяина. Никто из присутствовавших там гостей не был таким милым, добрым и остроумным, как он.

Розалин наблюдала за Джоком с все возрастающим беспокойством. Только теперь она поняла, как внезапно он изменился. Сейчас он предстал перед ней совершенно иным человеком. Хуже всего было то, что ей не нравился этот карикатурный образ, который Джок старательно примерял на себя. Розалин пыталась объяснить свое нервозное состояние и недовольство гормональной перестройкой организма. С беременными такое случается, снова и снова повторяла она про себя. Однако в глубине души она понимала: дело не в этом.

Розалин хотелось снова увидеть перед собой того, с кем она занималась любовью на Десеос, – мужчину со взглядом волка, ненасытного, страстного.

Она так увлеклась наблюдением за Джоком, что сначала даже не заметила, как окружающие реагируют на ее присутствие. Многие, кому представлял ее Джок, воспринимали ее дружелюбно, некоторые – с удивлением, но были и те, кто смотрел на нее оценивающе, с затаенной злобой.

Почти половина вечера прошла спокойно. Розалин немного расслабилась и даже стала получать удовольствие от своего присутствия на вечеринке. Однако все закончилось, когда к ним с Джоком подошла женщина с карими, глубоко посаженными глазами, высокими скулами и чувственными губами, растянутыми в холодной улыбке.

Джок наклонил голову.

– Маккензи, – произнес он, – надеюсь, тебе весело. Специально для тебя я заказал сухое вино, которое ты любишь.

– Думаешь, ты выиграл? – Женщина рассмеялась. – Десеос – всего лишь первый бой в нашей маленькой войне.

– Но этот бой ты проиграла.

Маккензи помрачнела и пожала плечами.

– Верно! Однако следующий раунд я выиграю. Впрочем, если ты продашь мне Холлистер, война сразу же прекратится.

Джок начал качать головой, даже не дав ей закончить.

– Этого не будет, Маккензи. Даже если я соглашусь его продать, ты не сможешь его купить.

Карие глаза женщины вспыхнули гневом.

– Как тебе удалось обмануть мою мать много лет назад и заставить продать тебе Холлистер? – тихо спросила она. – Она не сообщила нам о продаже дома! Расскажи мне, каким образом ты заставил ее это сделать?

Джок снова покачал головой, выражение его лица было спокойным и немного насмешливым.

Маккензи сжала кулаки и разочарованно посмотрела на него.

– Я вот уже год пытаюсь выяснить у нее подробности, но она молчит!

– Потому что ей нечего сказать, – с удивительной мягкостью произнес Джок. – Возможно, имение вызывало у нее горькие воспоминания. Это можно понять. Мередит нелегко переживала похождения своего мужа. То же самое я могу сказать и про всех нас.

Маккензи махнула рукой, заставляя его замолчать.

– Мне не нужна твоя жалость. То, что ты обманываешь богатых вдов, прося у них средства на благотворительность, ни у кого не вызывает к тебе уважения или любви. Людям просто нужны твои деньги. Разве случай в Десеос не показал, как в действительности относятся к тебе твои друзья? – Она посмотрела на Розалин и прищурилась. – Ты совершила ошибку, связавшись с ним. Я обещаю, рано или поздно ты об этом пожалеешь, дорогая.

– Прекрати! – резко сказал Джок. – Если хочешь, донимай меня, но оставь в покое Розалин!

– Если боишься подвергнуть ее опасности, не втягивай ее в свои дела, – произнесла Маккензи, потом повернулась на высоченных каблуках и ушла прочь.

Джок сразу же схватил Розалин за руку и потащил в другую комнату.

– Успокойся и не показывай ей, что ты расстроилась.

– У меня нет такого опыта, как у тебя, я не умею скрывать свои чувства. – Розалин изо всех сил старалась казаться веселой. – Мне просто любопытно знать, почему ты не продаешь ей Холлистер?

– Она не может себе его позволить.

Розалин разозлилась.

– Не лги мне, Джок! Если не хочешь говорить, не говори. Тебя останавливает что-то другое, но никак не деньги. Если бы ты хотел продать ей имение, то запросил бы цену поменьше. – Джок ничего не ответил, и она продолжила: – Знаешь, твое упорство в этом вопросе идет вразрез с твоим отношением к семейству Холлистер. Разве тебе так важна их земля? Может быть, ты не хочешь продавать имение, потому что, оно напоминает тебе о твоих предках?

– Твоя теория интересна, но в корне неверна. – Он прикоснулся ладонью к подбородку Розалин, заставляя ее посмотреть ему в глаза. – Давай заключим договор?

Она напряглась и с явным беспокойством уставилась на него.

– Какой?

– В следующие десять минут мы будем говорить друг другу только правду, согласна? – Увидев, как Розалин кивнула, Джок продолжил: – Я ненавижу все, связанное с моим отцом. Он плохо поступил со всеми нами: с Холлистерами, моей матерью, моей сестрой и мной. Я не стану объяснять, почему купил имение, но поверь, это никак не связано с отцом.

– Тогда зачем ты его купил?

– Теперь моя очередь задавать вопросы, Рыжик, – перебил ее он. – Я понравился тебе, когда ты впервые увидела меня в конференц-зале?

Что ж, на этот вопрос Розалин могла ответить честно.

– Да, ты мне понравился, и я чуть сквозь землю от стыда не провалилась.

– Могу представить!

Джок усмехнулся.

– Я очень злилась на тебя за то, что ты подослал ко мне своих головорезов. Вернее, я ненавидела тебя, ведь ты собирался заставить меня продать мое ранчо. Ворвавшись к тебе в конференц-зал, я думала, что разнесу тебя в пух и прах. – Она горько улыбнулась. – Но все получилось совсем иначе.

Она почувствовала, как Джок напрягся.

– Ты шутишь?

– Нет, – решительно произнесла Розалин. – Мне тогда очень не понравилась моя реакция на тебя.

– Да уж! – Немного помолчав, он прибавил: – А как ты себя чувствовала, когда мы пожали друг другу руки? Ты помнишь наше рукопожатие?

Розалин замерла на месте. Она поняла, что затеял Джок и к чему приведут все эти расспросы.

Он считает: я всегда должна помнить о нем, не забывать о том, как на него реагировала, как мечтала быть с ним. Но зачем?

Розалин захотелось солгать, однако она все-таки решила ответить честно.

– Мне жаль, но я не могу забыть.

– И не сможешь, так же, как и я.

Джок положил ладони на плечи Розалин, затем улыбнулся и взял ее за руку. Он повел ее прочь из комнаты.

Через пару минут они оказались в саду. Тропинки здесь мягко освещались фонарями. Джок и Розалин медленно побрели в сторону небольшого прудика.

– Ты не ответила мне, Рыжик. Что ты почувствовала, когда мы пожали друг другу руки?

– Это было самое обычное прикосновение, – прошептала она. – Двое незнакомых людей обменялись рукопожатиями.

– Ты ощутила, как нас потянуло друг к другу?

– Сразу же. – Розалин прислонилась к резному поручню небольшой беседки, возле которой росли всевозможные цветы, и закрыла глаза, тщетно стараясь скрыть от Джока свои чувства. Однако это только обострило ее ощущения. Розалин охватило жгучее желание. – Так, как ты, мне никто никогда не нравился.

Слова повисли в воздухе. Джок притянул ее к себе.

– А когда мы были на твоем ранчо? Ты помнишь, что почувствовала, когда я отвел прядь волос с твоего лица?

Розалин стиснула зубы и отвернулась.

– Зачем ты меня об этом спрашиваешь?

– Ты почувствовала желание, не так ли? Тебе захотелось принадлежать мне?

– Конечно, почувствовала. – Она открыла глаза и посмотрела на Джока. – Я испытала не только желание, мне захотелось получше тебя узнать.

– Нас тянуло друг к другу еще до поездки в Десеос. До того, как мы занялись любовью. Ведь с тех пор ничего не изменилось, так? Наше желание стало только сильнее, оно растет с каждым прикосновением, с каждым поцелуем с того самого момента, как мы в первый раз занимались любовью. Наши чувства стали крепче, разве я не прав?

– Прав. – Розалин чуть не расплакалась. – Я не могу не обнимать тебя, не целовать. Я не переживу расставания с тобой.

Она снова взглянула на Джока. Желание быть с ним, принадлежать ему не оставляло ее ни на минуту с того самого момента, как они впервые встретились. Скорей всего, Джок догадался о чувствах Розалин по выражению ее лица. Он понимающе улыбнулся и поцеловал ее: жадно и страстно, но вместе с тем нежно и ласково.

– Зачем ты это делаешь? – неровно дыша, спросила Розалин. – Чего ты хочешь?

– Ты ждешь от меня ребенка, Рыжик. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.