"Последняя битва дакотов" - читать интересную книгу автора (Шклярский Альфред, Шклярская Кристина)

XVIII. БОЙ НА БАРРИКАДЕ ИЗ ФУРГОНОВ84

Много дней в лагерях дакотов, шайенов и арапахо гремели барабаны, их звуки сопровождали победные пляски скальпов. Общую радость немного приглушали лишь жалобные причитания семей, оплакивавших геройскую смерть отцов, мужей и сыновей. Немало славных воинов отправились в страну Великого Духа, немало получило более-менее серьезные раны. Ранеными с удвоенной энергией занялись шаманы. Так и шли одновременно победные пиры и торжественные похороны.

Желтый Камень долгое время не выходил из своего типи. Все гноилась и никак не заживала глубокая резаная рана головы, полученная от удара храброго белого трубача. Шаман Ва хи'хи то и дело приходил в типи Желтого Камня с новыми снадобьями, исполнял чародейские пляски, могучими проклятьями изгонял злых духов из тела раненого. Желтый Камень со стоическим терпением сносил все мучения. Ему хорошо было в своем типи, в окружении жен и сыновей. Особую радость доставлял ему Ва ку'та, тот за боевые заслуги в долине Пено был награжден двумя орлиными перьями. Совет старейшин племени, пользуясь зимним отдыхом, рассматривал достижения воинов на поле битвы.

Гораздо хуже, чем Желтый Камень, чувствовал себя его большой друг, Длинное Копье, один из сыновей вождя Та-Тунка-Скаха. С поля боя его привезли в беспамятстве. Трубач Метцгер прикладом карабина сломал ему правую ключицу, два ребра, разбил правую сторону лица. Лишь спустя два дня после того, как его привезли в лагерь. Длинное Копье пришел в сознание. Шаман Ва хи'хи немало потрудился, чтобы правильно сложить ребра и ключицу, перевязал его бинтами, старательно лечил разбитое лицо. Одновременно он утешал Длинное Копье, говоря, что весной тот снова сможет сесть на мустанга.

Красное Облако, Бешеный Конь и Дождь в Лицо часто навещали раненого Желтого Камня. Они приносили ему новости, полученные от Боятся Даже Его Лошадей, укрывавшегося вместе с отрядом разведчиков в окрестностях форта Филипа Керни. Дождь в Лицо и его брат Железный Конь приходили чуть ли не каждый день. Приходили они из-за Ва ку'та, сына Желтого Камня. Частые посещения Ва ку'та лагеря хункпапов привели к тому, что вскоре род Желтого Камня должен был породниться с родом Железного Коня, принадлежавшего к хункпапам. Молодому Ва ку'та пришлась по сердцу Поющая Вода, младшая дочь Железного Коня. Влюбленный юноша, пользуясь тем, что зимой было много свободного времени, часто ускользал в соседний лагерь хункпапов, звуками флейты вызывал Поющую Воду на свидания либо подстерегал ее, когда она шла к ручью за водой или в лес за хворостом. Железный Конь ничего не имел против подобных ухаживаний, ведь его брат, Дождь в Лицо, дружил с Желтым Камнем, да и сам Ва ку'та снискал себе славу храброго воина. Ожидалось, что, как только Желтый Камень залечит свои раны, он отправится со сватовством к родителям Поющей Воды.

Желтый Камень жаждал как можно скорей выздороветь не только из-за сына. Правда, уничтожив отряд Феттермана, дакоты прекратили военные действия, но они отнюдь не закопали военного топора. Вечером после победного боя нашла сильная снежная буря, выпало необычайно много снега, наступили сильные холода. Зимой индейцы Великих равнин обычно не занимались войной и Красное Облако не возобновлял нападений на ненавистный форт Филипа Керни, но это вовсе не означало, что он оставил его насовсем в покое.

Красное Облако послал в окрестности форта Филипа Керни Боятся Даже Его Лошадей с большой группой разведчиков. Разведчики, подобно злым духам, кружились вокруг форта, прислушивались, приглядывались ко всему, что происходило за покрытым снегом, обледенелым палисадом. От них не могла ускользнуть никакая мелочь.

Разведчики с немалым удовольствием заметили, что после поражения капитана Феттермана солдат в форте охватил страх. Из своего укрытия они наблюдали за пышными похоронами. В середине января в форт прибыл новый отряд солдат под командованием полковника Уэсселса, он был послан в форт Филипа Керни из форта Рено. Спустя несколько дней неудачливый полковник Каррингтон вместе с женщинами, детьми и мощной охраной покинул форт.

Боятся Даже Его Лошадей, не откладывая, уведомил Красное Облако о смене руководства фортом, а также, что среди солдат усиливается голод. Запасы топлива, корма для лошадей и мулов уже заканчивались, суровой зимой добыть что-то вновь было совершенно невозможно.

Наступил март и Желтый Камень получил приглашение придти на совещание к вождю Красное Облако. Здоровье Желтого Камня уже восстановилось, от раны на голове остался только большой шрам. Известие о совете обрадовало его, оно означало, что вожди будут обсуждать, как снова начать военные действия. Он собирался на совет, когда в типи вошел Ва ку'та.

— Отец, я иду из лагеря хункпапов, — сообщил он. — Железный Конь и Дождь в Лицо уже послали мальчишек за мустангами на пастбища! И остальные сделали то же самое. Дождь в Лицо велел передать тебе, что сегодня к вождю Красное Облако прибыл Боятся Даже Его Лошадей с какими-то важными новостями.

— Я только что получил приглашение к Красному Облаку на совет, — ответил Желтый Камень. — Новости, верно, действительно очень важные, раз с ними прибыл сам Боятся Даже Его Лошадей.

— Очевидно, в форте Филипа Керни случилось что-то совсем неожиданное, — высказал соображение Ва ку'та. — А мне тоже привести лошадей с пастбища?

— Приведи боевых коней, — решил Желтый Камень. — И пересмотри оружие. Предупреди наших воинов, чтобы были наготове.

Желтый Камень вышел из типи. Скалистый Цветок ожидала его, держа на поводу лошадь, которую он использовал для обычных поездок.

— Ва ку'та шепнул мне, что вы, скорее всего, отправитесь в военный поход, — несмело обратилась она к мужу.

— Возможно, он и прав, вот-вот настанет весна. Мы не закопаем военный топор, пока хоть один форт белых останется в долине реки Паудер, — ответил Желтый Камень.

— А что будет теперь с Ва ку'та? — спросила Скалистый Цветок. — Ведь обещали ему, что, когда ты поправишься, пойти свататься.

Желтый Камень уже садился на лошадь, но, услышав ее слова, остановился, задумался. При известии о военном совете и возвращении Боятся Даже Его Лошадей все семейные дела вылетели у него из головы. Ведь сейчас решались судьбы всего народа дакотов… Однако он любил своего сына, гордился им. Ва ку'та был сыном его старшей жены, Щедрой Руки, но теперь, раз уж это она, Скалистый Цветок, напомнила ему об обещанном сватовстве, ему приходилось обсуждать этот вопрос с ней, хоть она и была гораздо моложе той. Желтый Камень улыбнулся и подумал, что молодым легче разговаривать о любви.

— Это Ва ку'та просил, чтобы ты поговорила со мной? — поинтересовался он.

Скалистый Цветок только кивнула головой.

— Тогда передай ему, что я уже разговаривал с Дождем в Лицо. Железный Конь хорошо относится к нашему сыну и, если «Поющая Вода хочет стать его женой, никаких преград к этому не будет. Только пока сватовство придется отложить, сам же Ва ку'та принес известие, что в обозе хункпапов воины уже приводят лошадей с пастбищ.

Желтый Камень уселся на мустанга и Скалистый Цветок с гордостью посмотрела ему в след. Подумать только, этот неустрашимый, славный воин был ее мужем…

Еще не прошло и часа, как Желтый Камень прибыл в лагерь оглала и сразу же направился к типи совещаний. Среди собравшихся вождей преобладали руководители оглала, то есть Красное Облако, Хумп, Бешеный Конь и Боятся Даже Его Лошадей. Хункпапов представляли Дождь в Лицо и Железный Конь, санти дакотов — Желтый Камень, шайенов же и арапахо — Две Луны.

Вождь Красное Облако поднялся и коротко заявил:

— Я пригласил моих братьев на совет, потому что пора нам выходить в военный поход. Боятся Даже Его Лошадей прибыл сегодня из-под форта Филипа Керни с тревожными известиями. Кое-кто из вождей их уже слышал, но пусть Боятся Даже Его Лошадей повторит их для всех.

За ним встал Боятся Даже Его Лошадей:

— Новый командир форта, полковник Уэсселс, отправил в форт Смит отряд солдат. В пути солдаты вели себя крайне осторожно. Наши разведчики пошли по их следам.

С того времени, как капитан Кенни по приказу полковника Каррингтона построил форт Смит на берегу реки Бигхорн, дакоты и шайены не проявляли к нему особого интереса. Ни форт Смит, расположенный на северо-западной оконечности дороги Боузмана, ни форт Рено, лежащий к востоку, не раздражали их так сильно, как форт Филипа Керни, впившийся, как колючка, в самое сердце долины реки Паудер.

— А после того, как отряд ушел, пришли ли в форт Филипа Керни новые войска? — спросил Бешеный Конь.

— Нет, Уэсселс не получил подкрепления, — ответил Боятся Даже Его Лошадей. — Дела в форте идут все хуже, солдаты уже пухнут от голода. Воды, и той им не хватает, ручей-то подо льдом. Лошади и мулы едят ветки хлопковых деревьев. Солдаты пробуют, охотиться, да боятся поодиночке выходить за палисад. Наши разведчики уже нескольких убили.

— Пока все складывается неплохо для нас, — заметил Хумп. — Уход части солдат ослабил форт.

— Я согласен с вождем Хумпом, — высказался Красное Облако. — Солнце становится горячее, снег быстро тает и белые снова попробуют пройти через наш край в Монтану. Воинам следует занять всю дорогу Боузмана и убивать любого белого, кто попадется им в руки. Но одновременно нам надо атаковать не только форт Филипа Керни, но и форт Смит с фортом Рено в придачу. Белые должны почувствовать нашу решимость и нашу силу!

— Вот это слова, достойные великого военного вождя! — горячо воскликнул Бешеный Конь. — Всех белых в долине реки Паудер ждет смерть. Белые уступят нам только тогда, когда мы им докажем, что мы на самом деле сильнее их!

— Воины хункпапов уже ведут лошадей с пастбищ и осматривают оружие. Через два дня мы будем готовы! — заявил Дождь в Лицо.

— Суровая зима оказалась нашим союзником, отрезав эти три форта от страны, — высказался Желтый Камень. — А теперь нам надо стать страшнее для белых, чем были страшны снежные бури и морозы! Сил у нас хватит, белые должны почувствовать это на своих скальпах!

— Хорошо сказано! — одобрил его Две Луны. — Давайте решим, кто что будет делать.

В результате совещания лагеря на реке Тонг покинули несколько групп индейцев. Вождь Две Луны во главе пятисот шайенов двинулся на северо-запад к форту Смит. Вождь Хумп пошел в окрестности форта Рено, чтобы нападать на обозы и конвои, идущие по дороге Боузмана. Главным же силам оглала, хункпапов и вахпекутов предстояло совершить нападение на самый важный из всех фортов, форт Филипа Керни.

В течение двух недель всякое движение по дороге Боузмана прекратилось, до фортов удавалось добираться только сильным вооруженным конвоям, доставляющим продовольствие и снаряжение для гарнизонов. Нападения на лесорубов стали еще яростнее, чем в прошлом году. Воины подкрадывались к форту Филипа Керни и обстреливали часовых. Партизанские набеги не прекращались ни на минуту.

В конце июня в форт Филипа Керни прибыл хорошо вооруженный обоз, состоящий из фургонов, запряженных волами. Обоз принадлежал компании «Гилмор и Портер», та взяла на себя обязательство снабжать форт древесиной для лесопилки и топливом на зиму. Обоз привез запасы продовольствия, одежды, инструментов и около двух десятков новых, усовершенствованных, однозарядных карабинов «спрингфилд», они заряжались с казенной части. Эти карабины особенно обрадовали солдат, вынужденных до той поры пользоваться устарелыми, заряжающимися через дуло карабинами.

С того времени, как частная компания взяла на себя задачу валки леса для нужд форта, работу лесорубов организовали иначе. Чтобы не тратить времени на ежедневные выходы в лес, работники компании «Гилмор и Портер» решили, что лесорубы раскинут лагерь рядом с местами лесоразработок.

В первых днях июля лесорубы вместе со своей охраной раскинули лагерь на поросшей травой равнине вблизи от реки Биг Пайни к югу от гор Салливант. В этих местах при полковнике Каррингтоне уже валили лес, они отстояли от форта на шесть миль.

С четырнадцати фургонов сняли переносные каркасы и поставили их прямо на землю таким образом, что они образовали почти замкнутый овал. В этот временный загон на ночь заводили лошадей и мулов, чтобы индейцы не могли их похитить, в случае необходимости он мог также служить убежищем и для лесорубов с солдатами. Платформы же на колесах служили для перевозки бревен с места валки леса. С южной стороны за пределами загона солдаты расставили свои палатки. Рядом стоял крытый полотном фургон, он служил «столовой», здесь же спали лесорубы.

Дакоты не покидали окрестностей форта, внимательно следя за солдатами и лесорубами. По приказу Красного Облака нападения на конвои с бревнами прекратились. Эта мера должна была усыпить бдительность обитателей форта. Но то было не более чем затишье перед бурей. Желтый Камень подобно коршуну кружил со своими разведчиками посреди холмов, окаймляющих равнину с юга. Ежедневно он посылал гонца к Красному Облаку, чтобы держать его в курсе всего, что происходит в форте и лагере.

Наступило первое августа.

В тот день, еще до полудня, в укрытие разведчиков прибыл вождь Красное Облако со свитой, в ней находился и Боятся Даже Его Лошадей. Желтый Камень сейчас же повел Красное Облако и Боятся Даже Его Лошадей к обрыву, откуда, как на ладони, был виден лагерь лесорубов. Красное Облако внимательно оглядывал окрестности.

— Все именно так, как доносил Желтый Камень, — произнес он, помолчав, и тут же заявил: -Сегодня на рассвете шайены вождя Две Луны по моему приказу совершили нападение на форт Смит. Сейчас там идет бой. Наступает очередь дакотов. Завтра мы нападем на лагерь лесорубов, группы воинов уже в дороге. Еще до наступления вечера они будут на месте. Сколько белых сейчас в лагере?

— Около шестидесяти солдат и несколько лесорубов, — сообщил Желтый Камень.

— Кто командует солдатами?

— Наш старый знакомый, капитан Пауэлл.

Красное Облако задумался. Капитан Пауэлл был одним из наиболее дисциплинированных офицеров форта, это он командовал год назад запоздавшим подкреплением для капитана Феттермана.

— Желтый Камень сообщил мне, что ежедневно по утрам один конвой вывозит сваленный лес в форт, а в это время другой конвой прибывает с пустыми телегами в лес. Сейчас ничего не изменилось?

— Вождь Красное Облако приказал нам усыпить бдительность белых, поэтому мы не нападали на конвои, — ответил Желтый Камень.

— И хорошо, этого-то мне и хотелось, — одобрил Красное Облако. — Завтра, когда оба конвоя будут в пути, мы нападем одновременно и на них и на лагерь.

— Сразу, как рассветет, лесорубы и несколько солдат выходят из лагеря в лес, — вставил Желтый Камень.

— Тем лучше для нас, их силы будут разделены, — заявил Красное Облако.

В течение дня подтягивались группы воинов оглала, хункпапов, вахпекутов, брюле. Индейские отряды занимали позиции в горных цепях на севере и западе за ручьем Биг Пайни. Только под прикрытием темноты они должны были придвинуться ближе к лагерю лесорубов.

Наступил вечер, которого так нетерпеливо ждали индейцы. Над лагерем, над равниной в безоблачном небе засияли звезды. Лишь на горные цепи на севере и западе зловеще наползали темные тучи.

Ближе к полуночи Желтый Камень вместе с Ва ку'та. Дождем в Лицо и Железным Конем отправился в последнюю. разведку перед нападением. Они спустились с цепи холмов, расположенных к югу от лагеря лесорубов, на равнину, и, укрывшись в высокой траве, поползли к лагерю. Они остановились лишь в ста шагах от баррикады из фургонов и солдатских палаток.

Возле одинокого, накрытого полотном фургона еле тлел один-единственный костер. В том фургоне спали лесорубы. Под мерцающим светом звезд чернели очертания солдатских палаток. Мулы и лошади стояли в загоне. В дозоре находилось двое часовых, один из них охранял восточную, а другой — западную сторону лагеря.

Разведчики дакотов попробовали было придвинуться поближе к белым часовым, но тут немедленно раздалось глухое грозное рычание, совсем рядом, как из-под земли, показалась собака, во тьме засверкали ее глаза.

Желтый Камень уже давно сообщил Красному Облаку, что у одного из лесорубов есть собака85 и она каждую ночь сопровождает часовых. По этой причине Красное Облако, понимая, что ночью будет невозможно захватить солдат врасплох, решил совершить нападение среди бела дня.

Собака вытянула вперед морду, сделала, внюхиваясь, несколько шагов вперед. Дождь в Лицо немного приподнялся, вытаскивая из-за пояса стальной томагавк. Собака отступила и громко, яростно залаяла.

Двое белых часовых повернулись в ту сторону, откуда раздавался лай.

— Джесс! Джесс!86 — позвал один часовой.

Дождь в Лицо припал к земле, прячась в высокой траве. Собака протяжно завыла.

— Джесс! Джесс! К ноге, иди сюда! — вновь позвал часовой и с карабином наготове двинулся вперед.

— Отступаем! — шепотом отдал приказание Желтый Камень.

Вздыбив шерсть, оскалясь, собака попыталась напасть на индейцев, но те отступили, держа перед собой ножи и томагавки. В конце концов собака прекратила погоню, но то и дело оборачивалась, глухо рычала. Разведчики вернулись к своим отрядам.

На востоке появилось солнце, возвещая наступление погожего, безоблачного дня.

В лагере зазвучал сигнал побудки, солдаты позавтракали и из лагеря в сторону Биг Пайни направился патруль. К лесу двинулись лесорубы в сопровождении солдат, а вскоре после них покинула лагерь колонна, состоящая из телег, на которые еще вчера были погружены бревна, она взяла направление к форту. Телеги охраняли два десятка солдат. Одновременно из форта вышла колонна порожних телег, ее сопровождали тринадцать солдат.

В этот момент вождь Красное Облако дал сигнал к атаке. Вместе со своей свитой он показался на пригорке, чтобы наблюдать за ходом боя. Бешеный Конь во главе оглала кинулся в погоню за колонной телег с бревнами. Издавая душераздирающий боевой клич, индейцы принялись обстреливать погонщиков мулов и солдат. Схватка набрала силу в то время, когда пустые телеги, едущие из форта, находились уже в пути. При виде того, что происходит, порожние телеги были повернуты назад, к форту, началось паническое бегство.

А тем временем Боятся Даже Его Лошадей во главе отряда оглала и брюле стал окружать лесорубов в лесу. С первого удара воины увели у лесорубов табун мулов. Видя появляющихся отовсюду индейцев, солдаты и лесорубы тоже бросились бежать, хотя местами кое-кто из беглецов, оборачиваясь на минуту, стрелял из карабинов, пытаясь остановить погоню. Через ручей Биг Пайни переправилось несколько верховых индейцев с намерением отрезать дорогу бегущим в лагерь лесорубам и солдатам.

Стоя на холме, вождь Красное Облако осматривал равнину, спокойно взирая на лихорадочную суматоху, поднявшуюся в лагере. Временный загон для лошадей и мулов, образованный из снятых с фургонов каркасов, имел форму овала. Каркасы стояли на земле так тесно, что между ними с трудом мог бы протиснуться человек. Лишь меж двумя каркасами, расположенными на краю овала, был оставлен проход для животных. Сейчас солдаты забаррикадировали проход воловьей упряжью, ящиками с продовольствием, подносили из палаток коробки с боеприпасами. Капитан Пауэлл разместил солдат внутри каркасов, в наружных стенках которых были проверчены бойницы.

Красное Облако все с тем же спокойствием наблюдал, как беспорядочно бегут лесорубы, как гонятся за ними воины. Кое-кто из воинов падал с мустанга, сраженный пулей, иногда лошадь валилась вместе со всадником, но эти отдельные столкновения не могли решить исхода боя. Тактика боя была разработана на военном совете, и индейские вожди никогда не меняли раз принятых решений.

Когда беглецы в последнюю минуту все-таки добрались до. баррикады из фургонов, Красное Облако подал знак одному из своих адъютантов, тот достал из сумки карманное зеркальце, подставил его под лучи солнца. Солнечные зайчики сейчас же были замечены в расположенной немного к северу долине, где какое-то время уже были видны поднятые вверх облака пыли. Это разогревал своих лошадей большой отряд воинов-кавалеристов, чтобы при сигнале о начале атаки немедленно пуститься в галоп.

Дождь в Лицо в пышном головном уборе из орлиных перьев, с лицом, разрисованным наполовину красным, наполовину черным цветом, повернулся к стоящему рядом Желтому Камню.

— Начали!

Голову Желтого Камня тоже украшал убор, насчитывающий более сорока знаков воинских отличий. Он поднес к губам костяную свистульку, резкий свист был повторен свистульками других офицеров. По этой команде индейцы поворотили своих мустангов к выходу из долины.

Дождь в Лицо медленно поднял высоко вверх правую руку, затем быстро опустил ее вниз.

Воины издали могучий боевой клич дакотов:

— Хокка-хей! Хадре хадре сукоме сукоме! Кровь! Мы пришли за вашей кровью!

Сухая земля загремела под сотнями лошадиных копыт. Сразу было видно, что атакующие всадники принадлежат к элите дакотских воинов, над несущимися всадниками развевались перья почетных головных уборов. У многих воинов были воткнуты сзади в волосы у кого по нескольку, у кого по одному орлиному перу. Почти обнаженные тела были разрисованы белыми, зелеными и желтыми полосами. На солнце блестели наконечники пик. Большинство всадников были вооружены традиционными короткими луками, палицами, томагавками и ножами, но кое-кто располагал и огнестрельным оружием, добытым во время памятного боя с Феттерманом. Низко склонившись к лошадиной шее, они, как вихрь, мчались прямо на баррикаду из фургонов. Впереди всех неслись Дождь в Лицо, Желтый Камень, Ва ку'та, Длинное Копье, Красный Кедр, Железный Конь и Длинное Перо.

Окутанные тучей пыли, в бешеном полете приблизились индейские воины почти к самой баррикаде, но тут они внезапно повернули назад. Их встретил залп из карабинов. Индейцы, совершив небольшой круг, снова помчались прямо на баррикаду, пребывая в уверенности, что после залпа солдатам придется перезаряжать карабины через дуло, а это действие отнимало немало времени. Но, к немалому удивлению индейцев, на них немедленно обрушилась лавина пуль. Многие воины скатились с лошадей на землю.

Дождь в Лицо еще неоднократно описывал круги и вел атаку на баррикаду, однако стрельба из новых, заряжаемых с казенной части карабинов «спрингфилд» не прекращалась. Самые смелые воины подскакивали поближе к баррикаде и бросали в солдат копья. Во время такой рискованной вылазки был убит мустанг под Железным Конем, а сам он был ранен в бедро. Это заметили Желтый Камень и Ва ку'та и, хотя они уже начали отход из-под обстрела, сейчас они, не раздумывая, повернули назад. Почти слившись с лошадиной шеей, на полном скаку они приблизились к баррикаде, рядом с которой лежал раненый Железный Конь. Вокруг свистели пули, но они, не обращая внимания на смертельную опасность, подъехали к Железному Коню. Тот, увидя их, поднял руки. Проезжая мимо него с двух сторон, Желтый Камень и Ва ку'та на полном скаку схватили его за вытянутые руки и вывезли с поля боя.

Местность вокруг баррикады была усеяна телами убитых и раненых воинов, испускающими дух мустангами. Дождь в Лицо прекратил атаку и воины выбрались за пределы досягаемости пуль. Теперь они по одному, по двое пробирались к самой баррикаде, чтобы забрать раненых и погибших товарищей. Солдаты обычно снимали скальпы, калечили тела убитых врагов, поэтому воины совершали героические подвиги для того, чтобы обеспечить погибшим товарищам счастливую жизнь в стране Великого Духа. Солдаты без устали обстреливали врагов, хотя их безумная отвага вызывала восхищение.

Несколько пеших индейцев попробовали отвлечь внимание солдат от товарищей, уносящих погибших и раненых с поля боя. Укрывшись под обрывистым берегом ручья Биг Пайни, они начали обстреливать баррикаду. Выпущенные под определенным углом стрелы почти вертикально падали внутрь баррикады. Стреляли они и стрелами, к которым были привязаны горящие пучки травы. Огненные стрелы подожгли высохший на солнце навоз, лежащий в загоне. Ядовитый вонючий дым поднялся над баррикадой. Более храбрые воины выскочили из-за земляного укрытия. Прикрываясь большими щитами, они подбегали к баррикаде с западной стороны, бросали пики и томагавки. Особенно дерзок был один из воинов. Быстрый Буйвол. Прикрываясь огромным щитом из невыделанной бизоньей шкуры, он несколько раз подбегал к баррикаде и бросал пики. И каждый раз его действия сопровождались восхищенными выкриками индейцев, прячущихся под речным берегом. Говорили, что Быстрый Буйвол перед началом боя совершил какой-то необыкновенный, чудодейственный обряд, который должен был защитить его от пуль. Вот он и подбегал к баррикаде, уверенный, что ничего с ним не может произойти. Действительно, казалось, что пули избегают его.

Видя, что пример Быстрого Буйвола толкает к подвигам и других воинов, солдаты решили положить конец его выступлениям. Когда Быстрый Буйвол в очередной раз подбежал к баррикаде и на минутку отвел свой щит в бок, в него одновременно выстрелили сразу несколько солдат. И пробитый пулями насквозь Быстрый Буйвол мешком свалился на землю.

Стоя на холме в окружении вождей, Красное Облако все еще наблюдал за ходом боя. Видя, что кавалерийские атаки не приносят результатов, он устроил военный. совет. Вожди постановили пустить на баррикаду пеших воинов, и верховые гонцы помчались в долины к северу и северо-западу. Индейская же конница, понеся тяжелые потери, собралась вокруг холма, на вершине которого стоял Красное Облако в окружении вождей.

Бой на равнине прекратился, лишь укрывшиеся под берегом Биг Пайни индейцы по-прежнему обстреливали баррикаду. Через какое-то время с восточной и южной стороны баррикады появились индейцы. Они направлялись к баррикаде, издавая страшный боевой клич, потрясая в воздухе пиками и палицами. Те, что имели огнестрельное оружие, сразу же начали стрелять. Солдаты ответили им залпом из карабинов, однако индейцы не подходили слишком близко, казалось, что они лишь хотели сосредоточить на себе внимание солдат. Так оно, на самом деле и было, главный штурм должен был начаться с другой стороны.

На запад от равнины находилась долина, отстоящая от баррикады на расстояние двух выстрелов из лука. Оттуда стал раздаваться какой-то странный шум, как будто все ближе подлетал громадный пчелиный рой. Звук все усиливался, и вскоре уже можно было различить военную песнь, которую пели сотни воинов. Тут же они появились и на равнине. Сотни индейцев шли ощетинившимся пиками клином. Вел их сын сестры Красного Облака, на голове его возвышался великолепный убор из орлиных перьев. Обнаженные, раскрашенные в боевую раскраску воины пели военную песнь и выкрикивали:

— Хокка-хей! Хадре хадре сукоме сукоме!

Солдаты поняли, что это приближается их смерть. Сгрудившись на западной стороне баррикады, они принялись обстреливать колонну индейцев.

Идущий впереди всех племянник Красного Облака был прострелен сразу несколькими пулями. Много воинов пало на землю, однако шеренга марширующих индейцев не дрогнула, место павших тут же занимали другие. Двигающиеся клином воины неуклонно приближались к баррикаде.

То была минута, когда белые усомнились, что сумеют дальше обороняться. Многие из них проверили, не спала ли случайно петля из шнурка, надетая на большой палец правой ноги. Еще перед началом боя солдаты сняли ботинки, каждый связал вместе шнурки с обоих ботинков в один шнурок с петлями на обоих концах. Одну петлю они натянули на большой палец правой ноги. Солдаты предпочитали, если наступит критическая минута, сами покончить с жизнью, чем подвергнуться пыткам. Для этого они ставили приклад карабина на землю, вторая петля была надета на курок, а дуло было подсунуто под подбородок. Одно движение ноги, и мог раздаться самоубийственный выстрел.

Если бы вождь Красное Облако в эту действительно критическую для белых минуту приказал коннице атаковать с другой стороны баррикады, он, несомненно, выиграл бы бой, поскольку все солдаты, бывшие на баррикаде, отбивали в это время нападение пеших воинов, сомкнутым строем подходивших все ближе. Однако Красное Облако со своей свитой бездеятельно наблюдал за драматической атакой пеших воинов, в то время, как тут же у подножия холма, на котором он стоял, находились сотни индейских всадников, тоже лишь наблюдавших за атакой. Эти великолепные наездники с легкостью перетянули бы победную чашу весов на сторону индейцев, однако этого не случилось, приказ не был отдан. Вожди, одобрившие план, теперь терпеливо ждали результатов его выполнения. Вообще главной слабостью индейских вождей было их неумение приспосабливать тактику боя к складывающейся ситуации, им не хватало такой необходимой для руководителей гибкости.

А идущая клином колонна все таким же тесным строем все шла и шла к баррикаде. Паника стала охватывать солдат, таким необыкновенным ужасом веяло от этой вооруженной толпы обнаженных воинов. Солдаты поспешно заряжали карабины, обжигая руки о раскаленные стволы. Теперь уже они стреляли в краснокожих воинов с расстояния нескольких шагов. Когда отчаявшимся солдатам уже казалось, что тучи индейцев вот-вот ворвутся за баррикаду, дакоты сами не выдержали напряжения, единый до того строй рассыпался и воины побежали прочь от баррикады, от которой их отделяло всего несколько шагов.

Провал пешей атаки сломал волю индейцев к дальнейшей борьбе. Одни лишь воины, прятавшиеся под обрывистым берегом, еще продолжали обстреливать баррикаду, тогда как другие с еще большим, чем до того, усердием принялись уносить с поля боя раненых и убитых.

— Все, проиграли мы бой! — высказался Боятся Даже Его Лошадей.

— Да, бой мы проиграли, но война еще не кончилась, — возразил Красное Облако. — Мы ведь не знали, что белые солдаты получили новые карабины. Это-то и смешало наши ряды.

В это время к холму подъехала толпа всадников на взмыленных мустангах и Бешеный Конь резко осадил свою лошадь прямо перед вождями.

— Из форта подходит подкрепление с длинным ружьем! -воскликнул он.

— Пусть вожди выведут воинов в долины на северо-западе, — приказал Красное Облако.

Индейские отряды начали отступать, унося одновременно раненых и тела убитых. Вдалеке загромыхала гаубица. Вожди не спеша спустились с холма. Когда по броду на ручье Биг Пайни уходил последний индеец, на восточном краю долины появилась цепь солдат в синих мундирах.

Дакоты не препятствовали солдатам, когда они спешно сворачивали лагерь и возвращались в форт.

Тем вечером в индейских лагерях на реке Тонг не было слышно звуков барабанов, не исполнялись победные пляски. Звучали только жалобные причитания да проклятия белым людям. Вечером же собравшиеся в типи совета вожди в угрюмом молчании выслушали известия, пришедшие от вождя Две Луны. Посланные к форту Смит шайены завязали бой у ручья Уорриор87 с группой, состоящей из шестерки косарей и дюжины солдат. Укрывшись за баррикадой из толстых бревен, белые неожиданно оказали упорное сопротивление. Пешие и верховые атаки шайенов закончились неудачей, встреченные сильным огнем из новых карабинов «спрингфилд», дошедших и до форта Смит. Шайены убили троих и тяжело ранили нескольких солдат, но не смогли прорваться внутрь баррикады. Шайены кружились вокруг форта Смит, командир которого, полковник Брэдли, не позволял солдатам выходить за пределы палисада.

Вожди выслушали донесение, после чего заговорил Красное Облако:

— Значит, и там солдаты получили новые карабины! Что ж, раз мы потерпели поражение в двух боях, снова начнем дразнить солдат во всех трех фортах. И будем следить за тем, чтобы белые не могли пересекать долину реки Паудер. В конце концов мы победим.

На следующий день индейцы снова приступили к партизанским действиям.

Красное Облако не ошибался, когда говорил, что два поражения не могут повлиять на конечный результат войны. Еще два года дорога Боузмана оставалась недоступной для какого-либо сообщения. Правительство Соединенных Штатов начинало понимать, что индейцы выиграли войну.

В октябре дакоты были приглашены в Небраску на переговоры. Прибывшие на переговоры делегации оглала и брюле жаловались на то, что передвижения переселенцев по Орегонской дороге и дороге Боузмана делают невозможной охоту, а правительственные чиновники в ответ разворачивали перед ними несбыточные картины спокойной и богатой жизни в резервации. Переговоры не дали никаких результатов, дальнейшие были отложены до ноября. Однако в ноябре прибыл уже только один Быстрый Медведь88, вождь одной из групп брюле. Чиновники переехали в форт Ларами и оттуда прислали приглашение в долину реки Паудер для Красного Облака и других вождей. Вожди, однако, ответили, что очень заняты и не имеют времени на разговоры.

Красное Облако никак не спешил на переговоры, поскольку еще в октябре капитан Дэнди, квартирмейстер форта Филипа Керни, встретился на поляне рядом с фортом с Боятся Даже Его Лошадей, Дождем в Лицо и Двумя Лунами для того, чтобы обговорить условия ухода гарнизонов из всех трех фортов в долине реки Паудер.

Двадцать девятого апреля правительственная комиссия подписала в форте Ларами договор с вождями оглала, миньконью, брюле, джанктонаи, северных шайенов и арапахо. Индейцы согласились осесть в резервации, охватывающей территории нынешнего штата Южная Дакота на запад от реки Миссури. Индейцы обрели право охоты на бизонов к северу от Северной Платт и у реки Рипабликен.

Красное Облако вообще не прибыл на переговоры. Только когда форт Смит, форт Филипа Керни и форт Рено были покинуты солдатами и тут же сожжены индейцами, Красное Облако появился в форте Ларами, где шестого ноября 1868 года и подписал мирный договор. Правительство подтвердило, что долина реки Паудер навсегда принадлежит дакотам, появление там белых людей запрещено. Взамен вождь Красное Облако пообещал навсегда закопать военный топор и осесть в резервации.