"Беглые планеты" - читать интересную книгу автора (Шоу Боб)

Глава 13

– В следующие несколько часов я буду занят, – сказал Толлер Дививвидиву, ничем не выдавая своего уже привычного отвращения при виде лица инопланетянина и подчеркивая этим, что говорит бесстрастно и излагает только факты. – Следовательно, надо воспользоваться моментом и прояснить тебе твое положение, – продолжал он. – Сохранишь ты жизнь или нет, сейчас зависит только от тебя, и, помогая мне всем, чем можешь, ты продлишь свое существование. Если я поймаю тебя на лжи или на двусмысленных ответах, если я вдруг подвергнусь опасности, о которой ты мог предупредить, – я убью тебя. Вовсе не обязательно, что казнь последует непосредственно за предательством – ведь ты мне пока нужен, – но если мне покажется, что ты что-то замышляешь… а после мои опасения хоть отчасти подтвердятся… ты тут же умрешь.

Ты знаешь, меня ничто не остановит. Я все время буду наготове и в одну секунду снесу тебе голову с плеч. Причина может оказаться самой незначительной – я способен счесть подозрительным любой твой чих. Я прекрасно понимаю, как мало у меня шансов. И насколько мне известно, я уже сейчас практически труп, поэтому не обольщайся пустыми мечтами, что справишься со мной в любых обстоятельствах. Если хочешь остаться в живых, ты должен без вопросов исполнять любые мои желания. Все понял?

«Все, – спокойно ответил Дививвидив. – Но ты по-прежнему тратишь энергию впустую».

Толлер нахмурился, подозрительно оглядывая инопланетянина. Неужели столь малодушное существо наконец собралось с силами и решило мужественно встретить опасность? Он щелкнул последней застежкой костюма и перехватил у Стинамирта пистолет, давая юноше возможность тоже облачиться в комбинезон. Дививвидив уже закончил возиться со своими серебряными одеяниями, и теперь его внешность не так резала человеческий глаз. Группа была готова к путешествию на родную планету пришельца. Толлер попытался не думать о том, что ждет его впереди. Будущее, которое он избрал, было полно непредсказуемых трудностей, и он не осмеливался размышлять о грядущих опасностях, потому что тогда им завладеют сомнения, а это может дать Дививвидиву преимущество.

– Перед уходом я хочу задать тебе один вопрос, но, прежде чем ответить на него, вспомни мои предупреждения, – обратился он к инопланетянину, оглядывая странную и негостеприимную комнату. – Будут ли как-то предупреждены наши противники, если ты покинешь это место?

«Вряд ли, – ответил инопланетянин. – Станция работает в автоматическом режиме. Кроме того, сомневаюсь, что на этой стадии проекта кто-нибудь с Дуссарры попытается связаться со мной лично».

– Вряд ли? Сомневаюсь? Это все, что ты можешь сказать?

«Ты же сам настаивал на откровенности».

– Ты прав. – Толлер кивнул Стинамирту, и все трое двинулись к двери, через которую они попали в эту комнату. Инопланетянин ступал уверенно, легко скользя по усеянному дырками полу, тогда как Толлер и Стинамирт раскачивались из стороны в сторону, словно шли по узеньким досточкам. Достигнув шлюза, Дививвидив снял со стены двигатель для перемещения в невесомости. Сверкающими защелками он начал закреплять серую металлическую коробку на поясе.

– Оставь ее здесь, – приказал Толлер.

«Но ты уже знаком с его действием. – Дививвидив совершенно по-человечески развел руки, выражая тем самым изумление. – Это ведь мой переместитель».

– Да, замечательная штуковина. Она позволяет тебе летать как стрела – я припоминаю, как быстро ты добрался до нас, когда мы с Бэйтеном попались в твою стеклянную клетку. – Толлер поддел коробку кончиком меча и откинул ее прочь. – Не стоит зря искушать себя возможностью попытки к бегству – тем более что я намереваюсь доставить тебя на корабль со всеми почестями.

Толлер отстегнул от пояса моток тонкой веревки, обвязал один конец вокруг Дививвидива и туго затянул узел. Втащив Дививвидива в шлюз, он дал инопланетянину сигнал открыть дверь. Существо повернулось к голубым пластинкам, выпирающим на сплошной серой стене. Внутренняя дверь шлюза словно по волшебству захлопнулась, и несколько секунд спустя открылся внешний люк, за которым простиралась серая металлическая равнина, окруженная хрустальным морем. В шлюз ринулся ледяной воздух. Толлер натянул на лицо шарф, радуясь про себя, что наконец-то выбрался из подавляющих своей чужеродностью стен станции, и шагнул в знакомые ландшафты зоны невесомости.

Солнце приближалась к Верхнему Миру и сейчас висело над искусственным горизонтом, создаваемым громадой диска, который, как теперь знал Толлер, на деле был невероятно огромной машиной. Солнечные лучи, встречая на пути миллиарды кристаллов, возводили целые баррикады из слепящих глаз радужных огней. Сияние было настолько ярким и всепоглощающим, что даже Верхний Мир, чей блестящий месяц застыл прямо над головой, выглядел по сравнению с диском каким-то мрачным и нереальным.

Толлер вытравил линь, запустил воздухоструй и направился к Группе Внутренней Обороны. Позади него болтался на веревке Дививвидив. Троица вылетела за пределы инопланетной станции, и звук выхлопов тут же затерялся в окружающем пространстве. За время полета Толлер не произнес ни слова – он пытался вспомнить последовательность вывода космического корабля за пределы воздушной перемычки между планетами. В ходе двух обязательных тренировочных полетов все выглядело простым и очевидным, но с тех пор прошли годы, и теперь задача казалась невыполнимой.

Впереди виднелось скопление деревянных станций – их желтые, оранжевые и рыжевато-коричневые очертания резко выделялись на белом фоне. Толлер облетел их и развернулся. Неподалеку был пришвартован корабль, на котором он поднялся сюда; его баллон осел и сморщился – газ постепенно остывал. На поверхности планеты под воздействием силы тяжести баллон быстро опускался и автоматически выдавливал из себя остатки газа, но в невесомости он просто весь пошел складками и теперь напоминал шкуру какого-то умирающего глубоководного существа.

Толлер выключил микродвигатель и остановился. Дернув за линь, он подтащил до сих пор молчавшего пленника к себе. Стинамирт затормозил поблизости, не долетев несколько ярдов до фантастического переплетения гигантских кристаллов. Раскинувшаяся в двух милях от них инопланетная станция напоминала неведомый замок, высящийся посреди пылающего моря. На заднем плане мелькали черточки метеоров и тут же гасли в черной тьме вселенной.

– Какова картинка, Бэйтен, – отметил Толлер. – Не каждый может похвастаться, что видел такое. Ты наверняка ее не забудешь.

– Так точно, сэр, – ответил Бэйтен, и в его глазах отразилось изумление.

– Я хочу, чтобы ты доставил два послания: одно моему отцу, другое – королеве Дасине. У меня нет времени писать пространный отчет, поэтому слушай внимательно… – Толлер прервался, потому что Стинамирт протестующе замахал руками.

– Зачем вы так со мной поступаете? – выкрикнул юноша. – Я разве плохо вам служил?

Теперь настал черед Толлера удивляться:

– Ты служил верой и правдой. Я как раз хотел включить в свое послание королеве отзыв о твоей…

– Тогда почему вы прогоняете меня в самый ответственный момент?

Толлер стянул шарф и улыбнулся:

– Я тронут твоей преданностью, Бэйтен, но дело приняло такой оборот, когда я не имею права требовать от тебя чего-либо. Путешествие на враждебную планету скорее всего закончится для меня смертью – на этот счет я не обольщаюсь, – но я ни капли не боюсь, потому что это дело чести. Пообещав спасти графиню Вантару, я не могу вернуться в Прад и во всеуслышание объявить, что я отказался от данного мной слова просто потому…

– А как насчет моей чести? – настаивал Стинамирт, и голос его дрожал от обиды. – Неужели вы думаете, что честь – прерогатива аристократов? Да я в глаза никому не смогу посмотреть, зная, что трусливо бежал, стоило опасности замаячить на горизонте.

– Бэйтен, здесь дело не в этом.

– Именно в этом. – В голосе Стинамирта прозвучали несвойственные ему жесткие нотки. – Именно в этом!

Толлер несколько секунд молчал, глаза его пощипывало от холода.

– Я возьму тебя с собой на Дуссарру, но с одним условием.

– Назовите его, сэр!

– Я хочу, чтобы ты перестал обращаться ко мне «сэр». Мы отправляемся в это путешествие как гражданские люди, оставляя Небесную Службу и все ее условности позади. Мы будем участвовать в этом предприятии, как друзья и как равные, это понятно?

– Я… – Настойчивость Стинамирта мигом куда-то подевалась. – Это будет трудно… мое происхождение…

– Всего лишь мгновение назад ты полностью позабыл о своем происхождении, – перебил его Толлер, усмехаясь. – Давненько меня так не отчитывали.

Стинамирт робко улыбнулся:

– Боюсь, я вышел из себя.

– Оставайся на месте, пока мы не достигнем Дуссарры, а тогда можешь выходить из себя и не возвращаться обратно. – Толлер переключил внимание на плененного инопланетянина. – А ты что скажешь, серая морда?

«Скажу, что еще не поздно забыть об этом бессмысленном предприятии, – ответил Дививвидив. – Почему бы вам не воспользоваться той жалкой толикой разума, которая у вас имеется?»

– Он ничего не понял, – бросил Толлер Стинамирту. – И это он нас называет примитивами!

Ни слова больше не говоря, Толлер снова привел в действие воздухоструй и, потянув за собой Дививвидива, подлетел к ближайшему из космических кораблей. Лакированные доски корпуса пускали во все стороны солнечные зайчики теплых коричневых оттенков. Корабль был собран прямо в зоне невесомости из пяти цилиндрических секций, доставленных с Верхнего Мира небесными судами. Он был четыре ярда в диаметре и раньше казался Толлеру весьма массивным сооружением, но сейчас, по сравнению с чужеродной станцией, выглядел абсолютно не соответствующим своему назначению. Напомнив себе, что дед успешно пересек космическое пространство на похожем кораблике, Толлер постарался отбросить сомнения.

Он изучил круг кристаллов, соединяющих судно со стеклянной равниной, и снова повернулся к Дививвидиву:

– Эти путы крепко держат? Что произойдет, если я просто отстрелю их?

«Кристалл легко отделится».

– Ты уверен? Может быть, ты проинструктируешь эту тварь в машине и она отпустит свою хватку?

«Лучше не беспокоить сейчас Кса. – Лицо инопланетянина было закрыто отражающим забралом шлема, но Толлер почувствовал убежденность в его словах. – Помни, я сам должен лететь в этом варварском приспособлении, поэтому в моих интересах, чтобы оно не получило случайных повреждений».

– Замечательно, – подвел итог Толлер и, отстегнув от пояса моток веревки, один конец которой опутывал инопланетянина, отбросил ее в сторону. – Мой друг-примитив и я должны обсудить кое-что наедине. Я оставлю тебя здесь на пару минут – однако искренне прошу не пытаться бежать. Ты исполнишь мою просьбу?

«Обещаю, что ни на дюйм не сдвинусь с места».

Толлер, попросив инопланетянина об этой услуге, рассчитывал посмеяться, прекрасно зная, что в полной невесомости тот обездвижен, поэтому совсем не ожидал услышать не менее насмешливый ответ. Ему в голову закралась мысль, что эта шутливая пикировка может иметь немалое значение в будущем, если Дуссарра и Колкоррон все-таки сумеют договориться. Но сейчас его ждали более неотложные дела.

Задняя часть космолета на самом деле представляла собой специально сконструированное небесное судно, обычная квадратная гондола которого была заменена цилиндрической секцией. Внутри нее хранился газовый баллон, дающий команде возможность высаживаться на поверхность планеты и возвращаться к ждущему на орбите кораблю-матке. Толлер не строил никаких планов насчет этого модуля, потому что баллон сразу заметят, тем более что опускается он очень медленно.

– Как ты думаешь, Бэйтен? – спросил он, пока они плыли в разреженном холодном воздухе. – Может, стоит вообще отказаться от хвостовой части? Инструменты у нас под рукой, и мне что-то не хочется тащить лишний груз всех этих механизмов.

– Клеящая мастика была нанесена давным-давно, – задумчиво ответил Стинамирт. – Она, вероятно, пропитала все кожи, дерево, затычки и швы… Она превратилась в камень. Даже имея под рукой все необходимое, потребуется как минимум пять человек, чтобы отсоединить эту секцию от основного корпуса, да и возможно, это повредит кораблю. Кроме того, нам придется укорачивать стержни, ведущие к рычагам управления, переключать их на действующую машину…

– Короче говоря, – вставил Толлер, – мы забираем судно целиком. Отлично! Не будешь ли ты так любезен перенести сюда наш запас парашютов и коконов, а я тем временем осмотрю корабль. Затем мы можем отправляться.

За время полета на Дуссарру ничего необычного не произошло.

Практически все, что было известно насчет путешествий за пределы атмосферы Мира и Верхнего Мира, изложил в своих записках Илвен Завотл, который был участником экспедиции на Дальний Мир. В годы ученичества Толлер не раз штудировал его отчет и сейчас с облегчением признал, что он полностью соответствует действительности. Теперь Толлер мог не беспокоиться насчет того, что с кораблем случится что-нибудь непредвиденное.

Как и предсказывалось, небо вокруг стало абсолютно черным, и спустя какое-то время судно достаточно разогрелось, чтобы находящиеся на борту смогли освободиться от своих комбинезонов. Если верить покойному Завотлу, жестокая стужа зоны невесомости между двумя мирами была обусловлена атмосферной конвекцией, а когда судно вырывалось в вакуум, оно сразу же начинало поглощать щедрое тепло солнца. Также оправдались и его слова насчет метеоров, чьи огненные штрихи – постоянный атрибут ночного небосвода родных миров – бесследно исчезли. Завотл утверждал, что на самом деле метеоры по-прежнему на невообразимых скоростях пронизывают космическое пространство, но видимы они только тогда, когда входят в атмосферу какой-либо планеты. Толлер предпочел не рассматривать возможность гибели судна от столкновения с такой невидимой скалой.

Как выяснилось, управлять космолетом – весьма нелегкое дело, все равно что пытаться удержать шест на кончике пальца. Кабина пилота, расположенная на верхней палубе, была оборудована телескопом, нацеленным параллельно продольной оси судна. Перекрестие инструмента необходимо было удерживать на цели полета, а это требовало постоянного внимания и умения манипулировать боковыми двигателями.

Стинамирт, несмотря на полное отсутствие опыта, оказался более приспособленным к этой работе, чем Толлер, и с готовностью взял на себя дежурства у панели управления. Толлер был только рад – теперь у него появилось время проанализировать события последних часов. Он подолгу качался в гамаке на палубе – иногда дремал, иногда наблюдал за Стинамиртом и Дививвидивом.

Поначалу инопланетянин шарахался от каждого шороха, но постепенно, когда стало очевидно, что судно взрываться не собирается, обрел самообладание. Он также проводил большую часть времени в гамаке, но отнюдь не бездельничал. Дуссарра, как он объяснил, находилась всего лишь в восьми миллионах миль от миров-близнецов, и это упрощало полет; но тем не менее расчеты были весьма сложны, и непрофессиональному математику, лишенному вспомогательных вычислительных устройств, было нелегко с ними справиться.

Иногда Дививвидив при помощи карандаша, как-то странно зажатого в тонких серых пальцах, делал пометки в блокноте, подаренном ему Толлером. Он говорил Стинамирту, когда включить, а когда выключить главный двигатель и куда переместить астронавигационное перекрестие, чтобы поймать в него новую точку. Периодически он впадал в транс, в котором, как предполагал Толлер, прибегал к помощи телепатии или прочих неизвестных человеку чувств, уточняя местонахождение судна в пространстве относительно пункта назначения. Толлер старался не думать о том, что инопланетянин может вступать в контакт со своими сородичами и расставлять ловушки на пути пленивших его людей.

В интересах всех находящихся на борту было завершить полет как можно быстрее, но Толлер все равно был изрядно удивлен, когда Дививвидив – меньше чем через час после подробного ознакомления с возможностями судна – предсказал, что путешествие займет от трех до четырех дней с учетом всевозможных остановок или затруднений. Толлер попытался самостоятельно прикинуть цифры, однако, столкнувшись с параметром скорости свыше 100 000 миль в час, сразу отказался от вычислений. Лучи солнечного света, освещающие внутренности корабля через иллюминаторы, казалось, не двигались ни на дюйм; водовороты и спирали раскинувшейся за бортом вселенной представлялись столь же далекими и туманными, как и раньше, – поэтому лучше было забыть о страшном мире математики и представить себе тихий дрейф от островка к островку в стеклянно-черном море.

Одной из основных черт, унаследованных Толлером от деда, было нетерпение – даже несколько часов вынужденного безделья сводили его с ума. Он много раз читал и перечитывал дневник Завотла, который тот вел во время путешествия на Дальний Мир, и сейчас мог без труда слово в слово процитировать соответствующий абзац: «Наш капитан начал на долгие часы покидать каюту управления. Он предпочитает проводить время на средних палубах, уставившись в иллюминаторы. Похоже, он находит утешение в собственных мечтах, молча созерцая глубины вселенной».

Ощущая неловкость, Толлер невольно начал подражать своему деду и будто тайком от кого-то спускаться в странные нижние миры корабля, где протянувшиеся от иллюминаторов узкие лучики света создавали причудливые тени, висящие между внутренними подпорками и ларями с запасами кристаллов, огненной соли, пищи и воды. Он забирался между двух ящиков и, рассеянно глядя в ближайший иллюминатор, погружался в себя. Звук работающего двигателя здесь был громче, запах просмоленной обшивки судна бил в ноздри, но в одиночестве ему лучше думалось.

Чаще всего в своих думах он обращался к загадкам и опасностям недалекого будущего. Казалось невероятным, что совсем недавно он жаждал приключений, искал их и жаловался на отсутствие возможности доказать, что он действительно достоин носить свое славное имя. И вот он участвует в предприятии, которое, хоть и делает ему честь, заранее обречено на полный провал. Даже старый Толлер Маракайн и тот не ввязался бы в авантюру, у которой просто не могло быть благополучного исхода.

Осуществляемый сейчас план пришел ему в голову в момент полного отчаяния, и Толлер сразу вцепился в него с одержимостью маньяка. Ему казалось, что это идеальный способ миновать все подводные камни сложившейся ситуации. Вместо того чтобы телепортироваться на чуждую планету, он полетит туда на колкорронском корабле и застанет Дуссарру врасплох. Дививвидив клялся в своей незначительности и, следовательно, бесполезности в качестве заложника, но все его клятвы разбивались о весьма весомый довод – именно он был назначен командовать огромной станцией на хрустальном круге. Сцена была подготовлена для появления героя – вооруженного смелостью, воображением и верным клинком; Толлер должен был огорошить и покорить целую планету. Сначала будет быстрый полет в коконе, затем парашют откроется, он высадится неподалеку от вражеской столицы… хитростью захватит вражеского главаря… затем последуют переговоры, во время которых Толлер будет диктовать свои условия… он воссоединится с Вантарой… сначала при помощи телепортера, а затем небесного корабля или парашюта они вернутся на Верхний Мир… Вантара полюбит его, и всю оставшуюся жизнь они проведут в безмятежной идиллии…

Идиот! Порой Толлер раскаивался в своем безумном плане не меньше, чем восторгался им на станции. В такие мгновения он извивался и чуть ли не стонал, изводя себя и проклиная собственную глупость. И лишь один аспект этой невероятной ситуации оставался неизменным в общей неразберихе мыслей и чувств, придавая ему необходимые силы следовать дальше. Он поклялся себе и остальным найти Вантару, и теперь у него не было иного выхода, кроме как упорно двигаться вперед, как бы ни были ничтожны шансы на успех. И он будет идти вперед, даже если его ждет верная смерть…

* * *

С высоты более чем четырех тысяч миль родная планета чужаков выглядела в точности как Мир или Верхний Мир. Облачный покров состоял из тех же широких, степенно двигающихся рек, разбиваясь на завихрения или отдельные водовороты. Пронзив взглядом это филигранное сверкающее одеяло, окутывающее поверхность планеты, Толлер увидел, что земная твердь на ней практически отсутствует. Основным цветом Дуссарры был цвет водных стихий, то есть голубой, на фоне которого изредка попадались коричневые заплаты, обозначающие землю.

– Похоже, дело может закончиться для нас мокрыми задницами, – мрачно пробормотал Толлер, разглядывая в иллюминатор огромную выпуклость планеты.

«Еще не поздно отказаться от твоего безумного плана. – Дививвидив уставился на него своими глазами-буравчиками. – Вам ничто не мешает повернуть назад и прожить остаток жизни в счастье и довольстве».

– Ты хочешь помешать нам?

«Я только исполняю твои собственные приказания, попутно пытаясь сохранить себе жизнь, делюсь с тобой важной информацией и даю советы.».

– Смотри не переусердствуй, – отрезал Толлер. – На данной стадии от тебя мне нужно лишь одно – сведения касательно высадки на поверхность. Ты уверен, что сделал правильную поправку на ветер? Мне совсем не хочется приземлиться в море, к тому же меня не радует перспектива высадиться в самом центре вашей столицы.

«Можешь довериться мне – все имеющие значение факторы были учтены».

После того как корабль преодолел половину пути, Дививвидив практически не вылезал из гамака, то и дело требуя новых данных касательно курса и скорости судна. У Толлера сложилось впечатление, что инопланетянину, несмотря на все его выдающиеся таланты, несколько затруднительно управлять судном, которое движется задом наперед, так как в расчетах ему приходилось отталкиваться от звезд, расположенных в направлении прямо противоположном цели полета.

Однако сейчас, когда корабль вышел на орбиту Дуссарры, Дививвидив заметно расслабился и стал более общительным. Очевидно, он безумно боялся вхождения в атмосферу планеты, но – по какой-то причине, ведомой только его расе, – тот факт, что в данном случае он погибнет не от чьей-нибудь руки, укрепил его дух, и он относился к предстоящей посадке точно так же, как отнесся бы к ней обычный, не обладающий особым мужеством человек.

Дививвидив уже натянул на себя серебряный костюм, готовясь вскоре покинуть судно – что должно было произойти примерно через час, – после чего принялся уничтожать свои пищевые запасы. Когда ему сказали, что колкорронский рацион состоит в основном из полосок вяленой говядины и рыбы вперемешку с брикетами спрессованной пшеницы и сухофруктов, он настоял на том, чтобы на корабль доставили его собственную провизию. Инопланетная пища представляла собой разноцветные кубики плотного желе, завернутого в золотую фольгу. Дививвидив вытащил целую пригоршню таких кубиков из кармана и внимательно рассматривал их, очевидно, отыскивая лакомый кусочек.

Толлеру снова бросилось в глаза необыкновенное спокойствие инопланетянина, и он в очередной раз задумался о том, что ждет их в будущем: больше всего его заботило, не припрятаны ли у Дививвидива про запас целые пласты знаний, о которых он даже не упомянул во время телепатического контакта. Как бы упражняясь в практической стратегии и тактике, Толлер попытался перенестись в уме на тысячи лет вперед, в будущее колкорронской цивилизации, делая особый упор на развитие военной технологии, и в тот же миг весьма тревожное видение расцвело перед его глазами.

– Скажи-ка, серая морда, – спросил он. – Эта штуковина, которую ты зовешь Кса… это ведь просто машина?

«В принципе – да».

– Однако вы наделили ее возможностью видеть с необычайной четкостью объекты, находящиеся в тысячах миль от нее?

«Верно».

– Следовательно, можно сделать логический вывод, что твой родной мир, колыбель твоей цивилизации, просто наводнен подобными машинами. – Толлер замолчал – его слова уже произвели должное впечатление, а в остальном инопланетянин разберется сам.

«Ты ошибаешься! – прозвучал изумленный ответ Дививвидива. – У нас нет таких устройств, которые могут заметить корабль и предупредить о его приближении. Мы не следим за небесами. Зачем нам это?»

– Ну, чтобы защититься от внезапного вторжения… опередить врага.

«Но откуда взяться такому врагу? И с какой стати иной культуре идти на враждебные действия по отношению к Дуссарре?»

– С целью покорения новых земель, – объяснил Толлер, уже начиная жалеть, что затеял этот разговор. – Желание покорять и править…

«Это примитивный образ мышления, Толлер Маракайн, – ему нет места в цивилизованных сообществах». – Дививвидив вновь вернулся к пищевым кубикам.

– Самодовольство – основной враг… – Толлер, к своему раздражению, вдруг обнаружил, что не способен закончить наполовину придуманный афоризм. Одержимый жаждой действия, он схватился за рукоятку воздушной машины, добавив новый заряд огненной соли к воде в покрытом проволочной сеткой резервуаре. Еще в начале путешествия Дививвидив выказал определенный интерес к этому устройству и объяснил Толлеру, что воздух состоит из смеси нескольких газов, один из которых – кислород – крайне необходим для всего живого. Кроме того, он поддерживает горение и заставляет железо ржаветь. Когда огненная соль вступает во взаимодействие с водой, в результате реакции вырабатывается большое количество кислорода, и таким образом команда корабля выживает во время долгих полетов в межпланетном вакууме. Толлер подробно записал эти научные данные, надеясь по возвращении в Прад передать их заинтересованным сторонам. Правда, он предпочел не вдаваться в подсчет своих шансов доставить эту информацию на Верхний Мир.

Спустить корабль до уровня, где окружающий воздух пригоден для дыхания, не составило бы труда. Затем они бы выключили двигатель и покинули борт. Выпрыгнуть из парящего судна, залезть в коконы и привязаться друг к другу также не требовало особых усилий. Однако Дививвидив возразил, что кажущийся неподвижным корабль мало-помалу наберет скорость и вскоре последует за парашютистами. Достигнув поверхности, он взорвется, как бомба, что может стоить жизней многим дуссаррианам.

Толлера такая перспектива особенно не тревожила – он считал население чуждой планеты своими врагами, – но пришлось согласиться с доводом, что невинные жертвы весьма осложнят переговоры. Кроме того, он рассчитывал высадиться как можно тише, а не под аккомпанемент жуткого взрыва.

По этим причинам Толлер положил судно на бок и направил туда, где, если верить Дививвидиву, оно должно было безвредно упасть в море. Главный двигатель оставили включенным, зафиксировав рычаги в положении минимальной тяги. Но теперь Толлер и Стинамирт столкнулись еще с одной проблемой – выпрыгивая из движущегося на внушительной скорости судна, они могли упустить пленника. Дививвидив, будучи значительно легче, станет падать медленнее, чем они, и стоит ему только вырваться, как физические законы сразу же вступят в силу и обеспечат ему благополучный побег, все с большей скоростью увлекая Толлера и Стинамирта к поверхности планеты.

Толлер подошел к этой проблеме со всей ответственностью и настоял, чтобы перед тем, как покидать судно, все обвязались одним крепким линем. Попасть наружу можно было только из средней секции, а люк специально сконструировали очень маленьким, чтобы не нарушать структурной целостности корпуса. Поэтому всем троим пришлось прижаться друг к другу и ждать в тесном пространстве шлюза, пока Толлер отвернет болты. Дверь представляла собой усеченный конус, чтобы внешнее давление плотнее прижимало ее к раме. Свободной рукой Толлер еле-еле вытолкнул деревянный диск наружу.

Завывающий ледяной воздух ударил в лицо. Покрепче ухватив щуплую фигурку Дививвидива и взяв за руку Стинамирта, Толлер выбросился в холодную сверкающую пустоту. Инерция увлекла их за собой, завертела, понесла прочь от корабля. Мгновение спустя уши заложило от оглушающего рева, и вселенная превратилась в ослепительно белое облако – они вошли в полосу выхлопных газов космолета.

Эта круговерть длилась считанные секунды, и вскоре все трое очутились в чистом воздухе, в сотнях миль над поверхностью Дуссарры. Небо над ними было заполнено звездами, галактиками и кометами. В стороне расползалось блестящее облако снежинок – корабль неторопливо скрывался вдали. Теперь Толлер мог вернуться на родину только при помощи волшебства инопланетного передатчика материи, но в данную секунду у него не было времени строить планы отступления.

Падение сквозь верхние слои атмосферы, когда внизу простираются долгие мили пустого воздуха, – непростое испытание даже для опытного пилота, и Толлер понимал, что Дививвидиву сейчас приходится очень туго. Инопланетянин не дрожал, но движения его рук и ног казались бессмысленными, кроме того, он даже не пытался связаться с ними.

– Давай засунем его в кокон, пока мы до смерти не замерзли, – сказал Толлер. Стинамирт кивнул, и, разом дернув за линь, они притянули Дививвидива к себе. Выпуклость парашюта инопланетянина изрядно мешала, но им все же удалось затолкать Дививвидива в шерстяные внутренности мешка. Они застегнули горловину и открыли вентиляционное отверстие.

«Здесь удобнее, чем я думал, – поделился с ними Дививвидив. – Может быть, я вздремну немножко – но что, если я не смогу выбраться из кокона, когда придет время открывать парашют?»

– Не беспокойся, – крикнул Толлер в отверстие мешка. – Мы не дадим тебе разбиться.

Шарф, закрывающий лицо, мгновенно заледенел от паров дыхания, и даже несмотря на теплый комбинезон, Толлер начал дрожать от холода. Он оттолкнулся от инопланетянина и залез в собственный кокон, сражаясь с постоянно за что-то цепляющимся мечом. Очутившись в тепле и покое, Толлер понял, с каким нетерпением ждал этого момента, и вдруг ощутил странную вину. Он закрыл глаза и задремал. Падение к далекой планете только началось, и лишь немного погодя они наберут достаточную скорость. Пока же вокруг было тихо, а он очень устал и хотел немного расслабиться…

Некоторое время спустя Толлер проснулся и увидел, что снаружи темно. Тень Дуссарры захватила в свои объятия три искорки жизни, которые, отдавшись на волю гравитации планеты, продолжали путь к поверхности. Интересно, как выглядит чужеродный мир ночью, подумал Толлер и, охваченный внезапным любопытством, приподнялся, открыл горловину кокона и выглянул наружу.

Неподалеку мчались бесформенные тени – коконы Стинамирта и Дививвидива, очерченные серебряными вспышками вселенной, – но взгляд Толлера приковала таинственная планета, распростершаяся внизу. Видимое полушарие погрузилось во тьму, и лишь восточный край его охватывала тонкая бело-голубая полоска. Толлер не раз наблюдал подобное на Мире и Верхнем Мире, но там ночные области всегда скрывал беспросветный мрак, поэтому он был несколько не готов к зрелищу сумеречной стороны планеты, которая служила домом высокоразвитой цивилизации.

Основные земельные массивы, кажущиеся незначительными в свете дня, превратились в островки желтого сияния, и чем больше сгущалась тьма, тем ярче горели огни, и даже океаны были усеяны блестящими капельками, что вызвало у Толлера образы гигантских кораблей, размерами превосходящих целые города и курсирующих по всей планете в поисках выгодных торговых сделок. Этот мир казался огромной металлической сферой, сквозь дырки в которой пробивался свет, излучаемый каким-то внутренним огнем.

Толлер довольно долго любовался открывшимся ему великолепием, а затем, немного успокоившись и почувствовав себя как бы очистившимся, залез обратно в кокон и застегнул горловину, защищаясь от страшного холода.

Едва приземлившись, он понял, что их обманули и завлекли в ловушку.

Три парашюта открылись практически одновременно, расправив свои купола над поглощенным ночью ландшафтом. Единственным признаком жизни служила тонкая вереница огоньков в нескольких милях к западу. Ветра практически не было, поэтому и у неопытного Дививвидива трудностей при приземлении возникнуть не могло. Толлер даже ощутил прилив давно забытого оптимизма, когда все трое погрузились в высокую, залитую светом звезд траву…

С виду все осталось без изменений. Если глаза его не обманывали, Толлер приземлился на равнине, как две капли воды похожей на любую равнину его родной планеты. Стинамирт и Дививвидив опустились немного левее. Они тоже стояли по пояс в траве – и все-таки Толлер чувствовал под ногами плоскую каменную кладку. Вокруг раскинулось пространство пустынного луга, однако он уловил какое-то движение и ощутил чье-то разумное присутствие.

– Берегись, Бэйтен, – крикнул он, обнажая меч. – Нас предали!

Толлер в гневе повернулся к Дививвидиву, но сутулой фигурки инопланетянина нигде не было видно. Он словно сквозь землю провалился.

«Опусти оружие, Толлер Маракайн. – В голосе Дививвидива прозвучали одновременно дружелюбные и презрительные нотки. – Тебя окружает по меньшей мере тысяча офицеров стабильности. Многие из них вооружены – поэтому любые враждебные действия с твоей стороны могут повлечь за собой твою же смерть».

– Я дорого продам свою жизнь, – прорычал Толлер.

«Может быть, но в таком случае ты никогда не увидишь свою женщину. Она всего лишь в нескольких милях отсюда, и спустя считанные минуты ты можешь оказаться в ее компании. Живым, возможно, ты ей еще послужишь, но вот мертвым…»

Толлер уронил меч. Клинок звякнул о каменную мостовую, и глаза его наполнились слезами разочарования и ярости.