"Стой, кто идет?" - читать интересную книгу автора (Шоу Боб)3Нельзя сказать, чтобы путешествие из форта Экклс до космопорта прошло приятно. Пассажирское отделение фургона не имело окон, и новобранцы лишились последнего утешения в виде проплывающего мимо пейзажа. Все сидели молча, только иногда тишина нарушалась стоном какого-нибудь бедолаги да короткими перебранками между Райаном и Фарром. Неожиданно один новобранец, человек с латинскими чертами лица и соответствующим темпераментом, с криком. «Мамма миа!» вскочил с места и начал биться головой о железную стену фургона. Акция эта, пусть даже оправданная эмоционально вызвала такое глухое эхо (плюс целый дождь мокрой ржавчины с потолка), что его тут же скрутили и усадили на скамейку. Несмотря на очевидный упадок духа своих товарищей, каждый из которых лелеял в душе надежду выбраться из этой переделки, Мирр чувствовал себя извращенно счастливым. Покидая Портербург и Землю, он не отчаивался — он ничего не помнил о своей прошлой жизни, а перспектива ступить на борт звездолета и повидать Галактику казалась ему заслуживающей внимания. Он не помнил, видел ли когда-нибудь звездолет, но ясно представлял себе его — стройный, грациозный, корабль, сверкающая верхушка которого пронзает небеса. И в нем он сам — в шлеме и красных с золотом ботинках, со сверкающим оружием, поклявшийся биться с врагами Земли до последней капли крови. Гордо расправив плечи, Мирр сидел на жесткой скамейке, почти наслаждаясь спартанской обстановкой и представляя себя настоящим солдатом. Эффект был бы более значительным, будь Мирр одет в настоящий мундир, а не в куртку, которую, казалось, рвали собаки, и расползающиеся по швам брюки, но он твердо знал, что не одежда красит человека. Мирр осмотрел свое бродяжье одеяние повнимательнее, и до него вдруг дошло, что оно может предоставить информацию, касающуюся его прошлой жизни. Он вывернул куртку — фирменная этикетка оторвана. Означает ли это, что прошлый Мирр решил окончательно порвать с греховной жизнью? «Что же такого ужасного я сделал?» — подумал Мирр, выдергивая нитки, которыми была пришита этикетка. Волнуясь все больше и больше, он обыскал все карманы и убедился, что они пусты, если не считать нескольких мелких монет. Значит, перед тем, как явиться на призывной пункт, он сознательно избавился от всего, чем владел, за исключением сигарет и денег, конфискованных впоследствии капитаном Крякингом. Но почему? Неужели он скрывался от полиции? Нагрудный карман Мирр проверил в последнюю очередь. Как и большинство таких карманов, он был слишком длинным и узким, чтобы достать до самого дна. Мирр уже решил отказаться от поисков, но тут кончик его указательного пальца коснулся чего-то твердого и гладкого. Покряхтывая от усилий, он извлек загадочный предмет на свет божий и увидел, что это маленькая голубая пластмассовая лягушка. Должно быть, она была отпрессована из пластика с заранее заданной памятью, приводимой в действие теплом руки, потому что, пока Мирр рассматривал земноводное, стараясь решить, не несет ли факт его присутствия в кармане какую-нибудь информацию, лягушка вдруг подобрала задние лапки и прыгнула на шею сидевшему впереди новобранцу. Заверещав от ужаса, человек — его звали Бенджер — смахнул несчастную игрушку на пол и тут же растоптал, превратив в бесформенную лепешку. — Кто это там веселится? — зарычал Бенджер. — Да я разорву… А, Войнан… — Он попробовал улыбнуться. — Неплохая шутка. Я чуть не обделался… Мирр придержал уже готовые вырваться слова сожаления, решив, что если его смертоносная репутация сделает жизнь чуть легче, он не будет возражать. — Тебе очень нужно было топтать ее? — Прости, Войнан. Я куплю тебе такую же… как только смогу. Заинтересовавшись, Мирр поднял с пола изуродованный кусочек пластика. — Ты что, знаешь, где они продаются? — Нет, но такие игрушки легко можно… Фургон вдруг резко повернул и остановился. Бенджер замолчал, лицо его поскучнело. — Приехали на космодром. Автоматические двери фургона пришли в движение, и Мирр, надеясь увидеть бурлящую, межзвездную гавань, мгновенно забыл об уничтожении единственного продета, принадлежавшего ему лично. Вскочив, он подбежал к двери и даже зажмурился от разочарования — наверное, они попали в самое неудачное время. На огромном, покрытом замерзшей грязью пространстве не было видно ни одного звездолета, только дюжина чаек уныло перепрыгивала с кочки на кочку, хриплыми криками выражая неодобрение всему происходящему. Человечество на космодроме представлял лейтенант-легионер. Судя по трупному оттенку кожи, лейтенант дожидался их уже довольно долго. Он стоял у входа в длинный низкий металлический барак, примерно двухсот метров в длину, с небольшим подъемом крыши на каждом конце. Небрежно заваренные швы придавали бараку вид сооруженного наспех бомбоубежища. — Военные, ко мне! — скомандовал лейтенант и, открыв дверь, добавил: — Сюда! Мирр ввел шеренгу новобранцев в барак и решил, что если это космовокзал, то ему явно не хватает удобств. Он очутился в длинном узком помещении с такими же рядами скамеек, как и в фургоне, и с одинокой привинченной к полу кофеваркой. Оставшийся снаружи лейтенант с грохотом захлопнул за новобранцами дверь, после чего послышался треск задвигаемых засовов. Коротко рявкнул клаксон, спутники Мирра издали дружный вопль отчаяния. Презирая их за неоправданную нервозность, Мирр уселся чуть поодаль от них, приготовившись терпеливо ждать прибытия звездолета, который понесет его сквозь океаны бесконечности. Он был слегка разочарован тем обстоятельством, что в здании вокзала не оказалось ни одного окна, в которое он мог бы наблюдать за спуском этого самого звездолета, но успокоил себя мыслью, что, будучи легионером, он еще не раз увидит легендарные корабли. Примерно через полчаса Мирр ощутил первые признаки беспокойства. Он покрутил в руках расплющенный лягушачий трупик, швырнул его зачем-то на пол, подошел к кофеварке, и увидел, что она пуста. Теряя терпение, он сделал еще несколько кругов по комнате. Угрюмое оцепенение, в которое впали скрючившиеся на скамейках спутники Мирра, усилило его недовольство. Обращаются с ними, как со скотом. Разозлившись окончательно, он подошел к двери и попробовал открыть ее. Та не поддалась. Тогда он просунул руку в углубление в стене, нажал на какой-то рычаг и навалился на дверь плечом. — Эй, гляньте-ка на старину Войнана, — сказал кто-то сзади. — Он притворяется, что хочет открыть дверь. — Вот он какой, наш Войнан, — прокомментировал Бенджер, — что угодно сделает, лишь бы развеселить народ! — Парни! — послышался другой голос. — Мне кажется… Да он в самом деле открывает ее!!! В спешке новобранцы посшибали все скамейки, и через секунду Мирр лежал на полу, а Райан сидел на его груди. Еще кто-то распластался на ногах, полностью лишив Мирра способности двигаться. — Ты уж прости нас, Войнан, — тяжело дыша, проговорил Райан. — Я знаю, что тебе все равно, но мы-то еще не готовы к смерти! — Смерти? О чем это ты болтаешь? — С сидящим на груди Райаном говорить Мирру было нелегко. — Я хотел только посмотреть, где наш звездолет! Райан обменялся вопросительными взглядами с окружающими. — Войнан, это и есть наш звездолет! Мы уже в нем. Ты что, не помнишь, как стартовал полчаса назад? — Этот ящик? — Мирр недоверчиво фыркнул. — Разве я похож на идиота? В поле зрения появилась физиономия Фарра. — Про какого идиота ты долдонишь? — Ладно, хватит, Коппи, — вставил Райан. — Не забывай, что Войнану стерли всю память. Он ни про что ничего не знает! Мирру уже не хватало воздуха. — Я точно знаю, что это не звездолет! У него же форма не та! — Он и не должен иметь никакой особой формы, — пояснил Райан. — Он не должен быть обтекаемым — ведь он никуда не летит! — То-то же! — торжествующе воскликнул Мирр. — Как это мы взлетели в звездолете, который никуда не летит? Райан посмотрел на Мирра добрым умоляющим взглядом молодого учителя, оставшегося после уроков, чтобы дополнительно позаниматься с туповатым учеником. — Разве ты не понимаешь, что звездолет, который двигается, никогда никуда не прилетит? — Нет, я… — Почувствовав неподдельную искренность Райана, Мирр засомневался в своей правоте. — Кто это сказал? — Многие, и Альберт Эйнштейн в том числе. Конечно, в движущихся кораблях можно прыгать с планеты на планету, чем наши предки и занимались в прошлом, но звездолет никогда не полетит быстрее скорости света, и поэтому непригоден для путешествия меж звезд. Световой барьер — непреодолимая преграда. — Вот-вот, и поэтому световой барьер преодолевают в корабле, который не двигается! — Конечно! — довольно произнес Райан. — Ты начинаешь соображать, что к чему. — Неужели? — Вот именно! Такой головастый парень, да чтоб не понял… Ты уже, спрашиваешь себя, что могли придумать конструкторы, если обычные методы передвижения не годятся? — Верно, — признался Мирр, — именно этот вопрос я и задаю сейчас себе. — Я так и знал! Мозг твой уже начал перебирать возможные варианты… — Да, да, — послушно ответил Мирр, чувствуя, как растет в нем волнение, вызванное интеллектуальным приключением. — …отвергать одно неподходящее решение за другим… — Да, да… — …пока не остановится… — Да, да… — …на неевклидовом тахионном смещении! — Ну конечно! — воскликнул Мирр, чтобы скрыть разочарование. — Неевклидово тахионное смещение! Райан энергично кивнул. — Что является всего лишь другим выражением понятия мгновенной передачи материи на расстояние. К Мирру вернулась надежда, но лишь на короткое мгновение. — Если оно мгновенное, то зачем мы тут сидим? — Понимаешь, оно не может быть полностью мгновенным — из-за логического парадокса о нахождении в двух разных местах одновременно. Но оно настолько быстрое, что разницу трудно заметить. — Я — Ты просто не додумал до конца, Войнан. Путешествие совершается отнюдь не за один прыжок. — Почему? — Потому что расстояние между передающей и приемной станциями не может быть слишком большим, иначе появляются всякие искажения и растет риск неполного приема. — По лицу Райана мелькнула тень какого-то грустного воспоминания. — Последствия неописуемы. — Так на какое же расстояние мы передаемся? — Двести метров. — — Ты уж прости нас, Войнан. Мы не отпустим тебя, пока ты не поймешь, что мы сейчас в космосе, и, открыв дверь, ты всех нас погубишь. — Ладно уж, — прохрипел полузадушенный Мирр. — Выкладывай остальное. Скажи, что во всей Галактике болтаются передатчики… миллиарды передатчиков… через двести метров! — Не глупи, — пожурил его Райан. — С твоими-то способностями… — Я больше не буду спорить. Объясни мне, как все это работает. — Да кто я такой, чтобы учить столь высокообразованного человека? Ты, Войнан, сам до всего доходишь. — Конечно, но… — В порыве вдохновения Мирр посмотрел Райану прямо в глаза. — Намекни мне! Райан глянул на остальных, и большинство, как заметил Мирр, с облегчением согласно закивало. — Ладно. Скажи, не заметил ли ты чего-нибудь необычного в нашем корабле, когда вылез из фургона? — Ну… — пробормотал Мирр, напрягая память. — Он похож на длинный железный ящик с башенкой на каждом конце… — Прекрасно, Войнан. Ты весьма наблюдателен. И как далеко расположены друг от друга эти башенки? — Метров двести… но я не понимаю… — Заметив, как глаза Райана загорелись предвкушением, Мирр умолк. — Двес… Он снова замолчал, и не только потому, что пришедшая ему в голову идея казалась слишком абсурдной, чтобы выразить ее словами, но и потому, что Райан начал возбужденно подпрыгивать, выдавливая остатки воздуха из легких Мирра. — Ну же, Войнан, — торопил Райан, — не лишай меня удовольствия и привилегии видеть, как работает первоклассный мозг! — Передатчик материи на корме, — как во сне, бормотал Мирр, — приемник на носу… А сам корабль передает себя на двести метров за один раз… И сам себя принимает! — Вставай, Войнан! — Сияющий Райан слез с полузадушенного Мирра и помог ему подняться на ноги. — Я был уверен, что человек со столь высоким интеллектом сам сделает правильный вывод! — Спасибо, Райан. Каждая клеточка мозга Мирра недоверчиво и требовательно вопила, но он прекрасно понимал, что наказанием за выражение истинных чувств будет еще один отдых на полу. — Конечно… — сказал он, мучительно подбирая нейтральные слова, — все это не так просто, как кажется… — Совершенно верно! Райан заботливо отряхнул пыль с одежды Мирра. — Я прямо-таки вижу, как ты погружаешься в тонкости метода… Мирр кивнул: — Естественно. — Наверное, ты уже раскладываешь по полочкам то, чего я вообще не понимаю, например, как материя звездного типа конденсируется вокруг центра тяжести корабля, каким образом возможно совершать полтора миллиона перемещений в секунду, чтобы достичь скорости света, как работают генераторы искусственной гравитации… — Да, да, это и еще кое-что, — пробормотал Мирр, рухнув на ближайшую скамью. Он уже поверил всему, что говорил Райан, и мысль, что тело его разрывается и соединяется миллионы раз в секунду, превратила колени Мирра в желе. Его охватил ужас. Изъятие сознательной памяти означало, что картина мира формируется теперь в его подсознании и что этот подсознательный Мирр непрактичен, романтичен и не имеет ни малейшего представления о том, что и как работает в реальной Вселенной. Он ждал крестового похода по Галактике — в сверкающем звездолете… и в качестве единого целого. Вместо этого его засадили в железный ящик и превратили в рой элементарных частиц. Чтобы сжиться с подобной мыслью, необходимо было выкурить сигарету. — Что с тобой, Войнан? — участливо спросил Райан, подсаживаясь к нему. — Плохо? Показывая, что с ним все в порядке, Мирр вскочил было на ноги, но сочувствие Райана ослабило его волю. — Все не так… — с горечью сказал он. — Курить хочется до смерти, сражаться придется за какой-то кетчупный завод… — Не надо про сражения, — с опаской в голосе произнес Райан. — Но все равно, ты будешь… делать это за Легион. ПКС только снабжает наш полк. — Но это же унизительно! После недолгого размышления Райан ответил: — Для таких как ты, может и унизительно. — Что ты имеешь в виду? Полная потеря памяти не делает меня кем-то исключительным. — Я хотел сказать… ты создан не для того, чтобы служить рядовым. Ты был, наверное, умницей и учился в колледже, чего не скажешь о старине Коппи. Вступая в Легион, ты знал, что обратной дороги нет. А Коппи твердил, что мы сможем дать деру, как только захотим. — В колледже, говоришь? Мирр тщательно обдумал эту гипотезу, но не почерпнул в ней вдохновения. — Из храма науки — на кетчупную фабрику… — Забудем при кетчуп, ладно? Неужели тебе было бы лучше, если бы дело происходило в семнадцатом веке, а полк назывался гвардией герцога Веллингтонского? — Наверное… — Конечно! А разве имело бы значение, что герцог тратит на обмундирование полка доходы со своих фамильных имений? — Нет. — А если бы самым крупным владением герцога была соусная фабрика? — Это не одно и то же, — ответил Мирр, сознавая, что его снова загнали в ловушку. — В любом случае герцог Веллингтон дал бы мне мундир поприличнее! — Ты и так прекрасно выглядишь, Войнан! — Правда? Умиротворенный комплиментом, Мирр оглядел себя, желая только, чтобы господь благословил его ногами потолще, или чтобы эти чертовы ботинки были бы размеров на десять поменьше. — Я не шучу, Мирр, ты похож на старого генерала Голлубея! — В приступе энтузиазма Райан повернулся к Фарру, который только что плюхнулся на скамью рядом с ними. Как он тебе нравится? Фарр обратил в сторону Мирра бесцветные глаза. — Смахивает на журавля, напялившего на лапы снарядные гильзы. — Ну что ты, Коппи… Я бы сказал, что Мирр — воплощенный Красавчик Том! — Кто-кто? — Не прикидывайся, Красавчик Том. Лицо Фарра еще больше потемнело. — Скорее, Крошка Пипи. — А ну-ка! — стараясь не вывалиться из ботинок, Мирр надвинулся на Фарра. — Не забывай, кто я такой! — Почему бы и не забыть? — ухмылка Фарра показалась Мирру особенно омерзительной. — Хотя из всех нас самая паршивая память как раз у тебя… Райан воздел руки к потолку. — Зато как он разделался с сержантом Хлипом! — Это мог сделать любой из нас! — Фарр сжал кулаки и на его лице появилось мечтательное выражение. — Следующим сержантом, который нам попадется, займусь я сам! Уж я его… Взвыл клаксон, в реве которого потонули слова Фарра, и новобранцы бросились занимать свои места. — Внимание! — донесся голос из репродуктора. — Мы прибываем на планету Ульфа. У кого на сиденье есть ремни, пусть их застегнет. Пока дверь не откроется, всем оставаться на местах. Мирр посмотрел на свою скамью и обнаружил на ней привинченные через равные интервалы кольца, но никаких ремней не заметил. Новобранцы, Райан и Фарр в их числе, тут же бросились к другим скамейкам, на которых болтались какие-то полоски ткани. Паника прекратилась почти мгновенно, тут же вспыхнув снова, когда попытавшиеся пристегнуться обнаружили, что имеют по одной половине ремня на каждого. Да, подумал Мирр, наблюдая за суматохой, офицерам Легиона понадобится каждый грамм их боевого опыта и решительности, чтобы создать из учебного класса десятичасового выпуска некое подобие боевой единицы. Мирр предпочитал не думать о предстоящих битвах, но с каким же облегчением отдастся он под власть кадрового, понюхавшего пороха офицера! Пол слегка наклонился и весь железный ящик упал на несколько сантиметров, словно подходящий к нужному этажу неисправный лифт. Дверь открылась. В проеме заклубился какой-то сизый пар, из которого выскочил гуманоид с огромными черными глазами и коротким черным хоботом, растущим на том месте, где должны быть рот и нос. Новобранцы единодушно исторгли из себя вопль ужаса. Мирр нервно схватился за винтовку, но тут до него дошло, что это всего лишь офицер в противогазе. Офицер ввалился в корабль, распространяя во все стороны завихрения сизого тумана, захлопнул за собой дверь, привалился к стене и, сдернув маску, обвел кучку новобранцев красными слезящимися глазами. — Я лейтенант Хихикинс, — сказал он тонким голоском, совершенно не вязавшимся с изодранным и грязным мундиром закаленного в боях ветерана. — Вы, ребята, прибыли как раз вовремя: ульфанцы лупят по нам из всего, что у них под рукой. — Он замолчал и потер кулачками глаза. — Где ваши респираторы? — Респираторы, сэр? Мирр выудил из кармана защитную чашечку и поднял ее за эластичные ремешки. — Это наше единственное дополнительное снаряжение. Хихикинс нетерпеливо махнул рукой. — Придется обойтись без них. За мной! Нас ждут великие подвиги! — Но, сэр… — открывая рот, Мирр уже чувствовал первое прикосновение наждака к поверхности мозга и понял, что выполнит приказ. Остальные новобранцы в смятении толпились на месте, испытывая те же муки. — Быстрее! — завопил Хихикинс, от волнения переходя на совершеннейший фальцет. — Нельзя терять ни секунды, когда сражаешься за Терру! — Прошу прощения, сэр, — поднял руку Бенджер. — Вы нас с кем-то спутали. Мы с Земли. — Знаю, глупец! Бенджер озадаченно посмотрел на друзей: — Но вы только что сказали, что мы будем сражаться за какую-то планету, а про нее я никогда ничего… — Корчишь из себя дурачка? — Хихикинс подошел к Бенджеру и прочитал имя на его значке. — Три твика, рядовой Бенджер! Пока бедолага Бенджер истязал себя, Мирр поближе пригляделся к Хихикинсу, обнаружив к своему разочарованию, что под боевой копотью скрывается лицо младенца лет восемнадцати. Глаза младенца были идеальной голубизны, а девичьи губы — постоянно раскрыты, являя миру набор исполинских квадратных зубов. Если лейтенант и закалился на передовой, то с первого взгляда этого не чувствовалось. Мирр уже представил себе, каково будет служить под началом зеленого юнца, но тут его ноздрей достиг некий аромат. Все еще не веря себе, Мирр принюхался. — Нам нельзя больше задерживаться! — Критичным взором Хихикинс оглядел свой отряд. — Плохо, что у вас нет даже масок со стеклами. Этот дым сразу бьет по глазам! — Прошу прощения, сэр, — робко поднял руку Мирр. — Дым пахнет табаком. — Быстро соображаешь, Мирр! Это именно табачный дым. — Да, сэр, обычный дым. — Запомните, Мирр, не существует такого понятия, как «простой табачный дым», — сказал Хихикинс нетерпеливо и эллипс его рта слегка изменил положение, очевидно, из уважения к зубам внутри. — Он замедляет рост и вызывает рак. А знаете ли вы, что чистый никотин — один из сильнейших ядов, известных человечеству? — Это меня не волнует — дым мне нравится. — Так вы… курильщик? — Вроде бы так. — Боже милостивый! Губы Хихикинса сделали попытку негодующе сжаться и на какое-то неуловимое мгновение даже достигли своей цели, но давление зубов изнутри оказалось слишком большим, и рот снова тут же раскрылся. Вся эта процедура напомнила Мирру попытку застегнуть молнию на туго набитой сумке. — Боже милостивый! — повторил Хихикинс, облегчая душу этим самым крепким из известных ему выражений. — Жертва дьявольского сорняка! Каких только негодяев не присылает нам в последнее время Терра! — Вы снова сказали это, сэр! — упрямо гнул свое Бенджер. — Вы уверены, что тут нет никакой ошибки? Ведь мы с Земли, а не… — Еще шесть твиков, Бенджер! — не оборачиваясь, рявкнул Хихикинс. — Мы и так потеряли много времени. За мной! Он натянул маску и распахнул железную дверь. Снаружи все так же клубился сизый дым, время от времени пронизываемый оранжевыми вспышками. Что-то с грохотом взрывалось, тарахтел старомодный пулемет. Хихикинс, без всякой к тому необходимости, медленно взмахнул правой рукой (несомненно, подобный жест он видел в старых фильмах двадцатого столетия), согнулся в три погибели и помчался вперед. Отряд неохотно сделал то же самое. Райан в совершенно неуместно сверкающем зеленом костюме начал задыхаться уже через десяток шагов, а Бенджер, все еще твикавший, подпрыгивал и вопил от боли. Мирр услышал, как захлопнулась дверь звездолета. Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как длинный железный ящик взмыл в небо по дуге, представленной мгновенно исчезающими копиями его самого, и исчез, не оставив Мирру никакого выхода, кроме как последовать за лейтенантом Хихикинсом навстречу любым приключениям, заготовленным для него судьбой-злодейкой. |
|
|