Pro et contra: По ком сохнет Арал

50 лет назад Аральское море обеспечивало благополучие всего Приаралья. В его солоноватой воде водилось более 20 видов промысловых рыб, которые нерестились в реках, а откармливались главным образом в озере. В удачные годы в нем вылавливали до 40 тысяч тонн рыбы. Промысловое рыболовство вели с помощью традиционных больших неводов, предназначенных для вылова пелагических (то есть обитающих на поверхности и в толще воды рыб). Такие сети забрасывались с больших рыбацких баркасов, рассчитанных на прием 30—50 тонн рыбы, или с лодок (в этом случае они вытаскивались на берег верблюдами). Аральское море становилось все более популярным местом отдыха: купание, рыбалка, что еще нужно? Численность жителей в большинстве населенных пунктов Приаралья возрастала. Очень существенным был и вклад Аральского моря в смягчение климата региона.

До конца 50-х годов объем Аральского моря был в целом постоянен. Весной площадь зеркала увеличивалась, а осенью многочисленные мелкие заводи вокруг моря пересыхали, превращаясь в солончаки. Такими же солончаками заканчиваются многочисленные пересыхающие реки, текущие в казахстанские полупустыни с высоких и снежных южных гор. Почвы вокруг солончаков также в той или иной степени засолены.

Однако, изобретя поливное земледелие, человечество получило и новый способ засоления почв. Атмосферные осадки: дождь, снег, туман – состоят из дистиллированной, лишенной солей воды. Поэтому, испаряясь, они не оставляют в почве солей. Воды рек уже содержат соли (0,002 г/л), которые, оставаясь на полях, отравляют почву. Еще древним земледельцам долин Евфрата или Нила пришлось изобрести промывку почвы и слив излишка воды. Современные технологии полива в жарком климате основаны в первую очередь на так называемом капельном орошении. Суть его в том, что подается строго минимальное количество воды, необходимое каждому растению. Это не только исключает перерасход воды, но и приводит к тому, что вся она поглощается вместе с солями, которые не остаются в почве.

Советские руководители хоть и имели нередко сельскохозяйственное образование, но, видимо, получали его уж очень заочно. Щедро оросив долину Амударьи, чтобы засадить ее хлопчатником, они с хрустом наступили на грабли, на которых 5 000 лет тому назад постояли шумеры и египтяне. С той только разницей, что в руках у современных «мелиораторов» была землеройная техника, которой можно было за год перекопать всю Месопотамию. Водосберегающие технологии подразумевали бы бетонирование дна каналов, установку современных оросительных систем, дренаж. Это сулило долговременные, но постепенные результаты, а пятилетний план ждать не мог. Поля давали рекордные урожаи, но потом засолялись. Каналы удлиняли и орошали новые земли, и уже более четверти воды впитывалось просто песками каналов…

Так началось стремительное высыхание Арала. Впрочем, не столь стремительная гибель моря была бы все равно неизбежна, поскольку расход воды в Средней Азии и Казахстане вырос многократно. Сельскохозяйственные, бытовые и промышленные нужды к сегодняшнему дню забрали почти весь сток Амударьи и Сырдарьи. Вместо прежних 60 км3 в море попадало в хорошие годы 5 км3 воды, а в маловодные и вообще ничего. В 60-е годы уровень моря снижался в среднем на 0,2 м в год, в 70-е – уже на 0,5 м. В 1977—1978 годах соленость поднялась до уровня, при котором быстро и почти одновременно исчезла вся рыба, кроме акклиматизированной камбалы. В 80-е годы, засушливые сами по себе, уровень моря снижался на 0,7 м в год, в 1982-м в море впервые вообще не поступило речной воды. В 1988—1989-х море разделилось на два почти изолированных озера: северный Малый Арал, питаемый Сырдарьей, и южный Большой Арал.

Уход моря и увеличение его солености (а следовательно, и температуры замерзания) сделали климат Приаралья еще более резко континентальным, то есть лето стало короче, суше и жарче, а зима – длиннее и морознее.

К 1990 году сформировалась идея спасения хотя бы Малого Арала, воды которого через узкий пролив постоянно вытекали в Большой Арал. Для прекращения этого бесполезного стока следовало удлинить на несколько километров Кокаральский полуостров, разделяющий озеро на две части. В 1994 году под руководством бывшего акима (губернатора) Аральского района Алашыбая Баймырзаева перемычка была построена из местных материалов, то есть песка. Однако в апреле 1999-го, когда уровень Малого Арала почти достиг высоты дамбы, во время весеннего шторма перемычку размыло и накопленная вода вылилась в Большой Арал. Уровень Малого Арала всего за две недели вновь снизился на 6 м, а Баймырзаев был немедленно снят с должности. Было ли строительство песчаной дамбы без сооружений для сброса избытка воды авантюрой? Несомненно, да. Была ли эта авантюра вовсе бесполезной? Несомненно, нет. Перемычка доказала, что остаточного стока Сырдарьи достаточно для заполнения Малого Арала и что он может быть таким способом спасен.

Всякий бессточный пресный водоем рано или поздно превращается в соленый. Сколько в такой водоем поступает воды, столько же ее и испаряется, а все соли, которые растворяют из почвы питающие его реки, остаются. Концентрация соли в таком водоеме зависит от трех основных факторов: геологического возраста, интенсивности испарения и глубины.

Самый большой бессточный водоем на Земле – Океан. С одной стороны, он очень глубок и поэтому засоляется медленно, с другой – очень стар (почти как сама планета) и за 4 миллиарда лет успел накопить 35 г солей на 1 л воды.

Другой пример – Мертвое море. Это озеро намного моложе, но его малая глубина и интенсивное испарение привели к тому, что 1 л его воды содержит 260—300 г солей. Для примера: соленость еще одного бессточного озера, Каспия, вдали от мест впадения крупных рек – 13 г/л.

Засоленные почвы возникают естественным путем при высыхании озер (полном или сезонном). Например, расположенное на юге Сахары мелководное озеро Чад имеет в начале сухого сезона площадь, втрое большую, чем в конце.

У берегов таких водоемов соль выпадает в виде кристаллов, это безжизненная зона. Чуть дальше вырастают солелюбивые растения, их листья и стебли окрашены в красный цвет пигментом гематохромом, который в отличие от хлорофилла активен и в очень соленой среде. Почти все эти растения относятся к семейству маревых, известных в Средней полосе такими видами, как свекла и лебеда. Но в пустыне на безводных или засоленных почвах (что с физиологической точки зрения почти одно и то же) представители семейства маревых составляют большинство видов.

Живые организмы предпочитают интервал соленостей от речной до океанической воды. Но есть и такие, которые способны переносить очень высокую соленость. Рекордсменами среди них, конечно же, являются бактерии. Представители рода галобактериум вообще погибают при солености ниже 120 г/л, а потому Мертвое море для них – не просто обитаемый, а очень комфортный водоем. Среди водорослей тоже немало галофилов, например дюналиелла (Dunaliella salina) выдерживает соленость до 285 г/л. Дюналиелла имеет все тот же пигмент гематохром.

По той же причине выпавшая из насыщенного раствора соль (рапа) обычно окрашена в красный цвет. Из многоклеточных животных наиболее высокие концентрации соли (от 40 до 230 г/л) переносит жаброногий рачок Artemia salina.

Сегодняшний Аральск – городок удивительный. Среди десятка-другого тысяч жителей местечка, затерянного в азиатской степи, можно встретить гостей из многих стран мира. Люди хотят помочь жителям Приаралья. Причин тому две: во-первых, трагедия Арала на слуху, во-вторых, едва ли не каждый, проехавший сотню километров по пыльной степной дороге, по дну высохшего моря, где встретятся лишь суслики да степные орлы, и увидевший после этого зеленое зеркало Малого Арала, полюбит его суровую красоту. Удачных примеров помощи немного, но они есть.

В 1996 году датчанин Курт Кристенсен приехал на Арал и оказался в нужном месте в нужное время. В Малом Арале остались большие запасы камбалы, но ловить ее рыбаки не умели. Камбала – донная рыба, и для ее ловли нужны специальные сети. Кристенсен организовал фонд помощи «От Каттегата до Арала» и подарил рыбакам донные сети и морозильники. Теперь, например, в поселке Жамбыл сразу можно заметить, что здесь живут люди, имеющие работу и средства к существованию. Другие спонсоры действуют, как правило, через находящийся в Аральске центр UNDP (United Nations Development Programs), или, по-русски, Центр поддержки инициатив. Его директор Аскар Хусаинов рассказал о его деятельности. «С 1995 по 1998 год основным направлением деятельности были попытки создания рабочих мест. Увы, чаще всего безуспешно.

Была, например, создана ткацкая артель. Но дорогие ковры ручной работы не нашли сбыта в небогатом Казахстане, а выход на внешние рынки потребовал бы слишком больших затрат. Другие проекты, не завязанные на пробуждение самостоятельной инициативы жителей, были более эффективны. Израильтяне и их местные добровольные помощники создают зеленый пояс деревьев вокруг Аральска, а в поселке Акпай ведут работы по строительству теплицы с фирменным израильским капельным орошением. Французы оборудовали аральский роддом мини-котельной и прочистили около поселка Бугунь в дельте Сырдарьи несколько каналов, заброшенных со времен распада СССР. Каналы соединяют дельтовые озера Сырдарьи, последнее убежище аральской фауны, с руслом реки. Теперь паводковые воды наполняют озеро и остаются там на время засушливого сезона.»

В 2002 году был принят проект по строительству новой дамбы. На этот раз проект предусматривает также и системы сброса излишков воды в Большой Арал. Кроме того, будет профинансирован ремонт гидротехнических сооружений в дельте Сырдарьи. Чем быстрее это произойдет, тем лучше. Может быть, еще удастся спасти исчезающих представителей аральской фауны. Хотя, конечно же, не всех. Так, например, амударьинский лжелопатонос из отряда осетровых в последний раз был пойман 30 лет тому назад. Цена проекта – 80 миллионов долларов. Три четверти его финансируется МБРР, одна четверть – Казахстаном. Учитывая, что стоимость работ завышена в несколько раз, можно надеяться на то, что в реализации проекта заинтересованы весьма влиятельные люди и что он все-таки будет осуществлен.

Миф первый, касающийся Байконура. Да, свалка возле него – достойная натура для съемок «Сталкера», да, отработанные ступени ракет падают в степь. Но в Казахстане есть, увы, еще немало свалок. А отработанные ступени падают и около мыса Канаверал в густонаселенной Флориде, и у города Куру во Французской Гвиане. И что-то не слышно, чтобы озабоченные своим здоровьем американцы и французы настаивали на прекращении запусков. Космос – это гордость страны и многие тысячи рабочих мест для местных жителей. А уж уровень безработицы в Казахстане катастрофически высок. И еще: сравните, годовая плата России за аренду Байконура – 150 млн. долларов, а ожидаемый сейчас заем МБРР (Междунаодный банк реконструкции и развития] на спасение Малого Арала – 60 млн. долларов.

Миф второй. Пишут про бывшие советские бактериологические лаборатории на острове (теперь полуострове) Возрождения. Там якобы захоронены сотни бочек с чумой и сибирской язвой. Да, работы с особо опасными инфекциями там велись, но это были как раз столь необходимые сейчас работы по мониторингу естественных очагов чумы и сибирской язвы в Средней Азии.

Сибирская язва – болезнь животных (в Приаралье это главным образом верблюды и козы), которой иногда при разделке туш или снятии шкур заражаются люди. Споры сибирской язвы способны сохраняться в земле десятилетиями, но на воздухе, под воздействием ультрафиолета, они быстро погибают.

Про чуму и вовсе чепуха. Ее возбудитель – не спорообразующая бактерия, которая вне «хозяина» быстро погибает. Чума – природно-очаговое заболевание, характерное для сухих степей и полупустынь.

Ею болеют грызуны: сурки, суслики, песчанки. Переносят чуму с одного хозяина на другого блохи. Изредка в природных очагах чумы заражаются люди, например охотники на сурков. На месте укуса зараженной блохой у людей появляется бубон, увеличенный лимфатический узел. Такая форма чумы называется бубонной.

Есть еще смертельная легочная чума, та самая, которая выкашивала в Cредние века целые города. Она приходила туда вместе с полчищами блохастых крыс. Кишащие грызунами Приаральские степи действительно нуждаются в противочумном мониторинге. И здесь Россия могла бы предоставить Казахстану грамотных специалистов.

Миф третий. Пишут, что соли и пыль с Арала обнаружены на ледниках Тянь-Шаня и Памира и скоро их растопят. Пишут, что усыхание Арала уже оказывает негативное влияние на климат всей планеты. Может быть, есть научное исследование, на которое можно сослаться? Такового обнаружить не удается. Тогда давайте рассуждать. А солей с сотен других солончаков Центральной Азии, гораздо более близких к горам, там нет случайно? А ежегодное расширение Сахары на тысячи квадратных километров не оказывает влияния на климат планеты?

Миф четвертый. «На генном уровне, на хромосомном уровне, идет процесс негативного изменения…». В Средней Азии сегодня имеется единственное место, где подбор специалистов и оснащение позволяют проводить молекулярно-генетические исследования на современном уровне, – это Институт молекулярной биологии и биохимии в Алма-Ате, руководимый Нагимой Айтхожиной. Там таких исследований не проводили. Тогда где? Разобраться в противоречивых материалах многочисленных публикаций по Аралу и отделить вымысел от фактов непросто. Если профессор из Узбекистана в интервью называет снижение среднего роста населения Приаралья «процессом деградации морфофизиологической структуры популяции», то, скорее всего, это означает, что ничей рост профессор не измерял, но не хочет, чтобы вы об этом догадались.

Климат в Приаралье, несомненно, суров, безработица и нищета – удручающие. Но в Казахстане есть множество городов и поселков, чьи жители виноваты лишь в том, что моря у них и раньше не было. Они задыхаются не от пыли Арала, а от пыли собственных улиц. Им кто поможет?

И еще. Курт Кристенсен создал сотни рабочих мест, Байконур – многие тысячи. А вот если Россия перенесет запуски, тогда действительно может наступить катастрофа, и гуманитарная, и как следствие – экологическая. Кстати, в программе официального визита российского премьера Михаила Касьянова во Францию, состоявшегося в ноябре 2002 года, в числе прочего обсуждался и вопрос о запусках ракет-носителей «Союз» с космодрома Куру во Французской Гвиане. Доставка ракет морем в Южную Америку, действительно, обойдется дороже, чем железной дорогой в Байконур. Но эти потери многократно перекрываются увеличением полезной загрузки ракеты при пусках с Куру. Для придания нужного ускорения космическому кораблю используются как энергия сжигания ракетного топлива, так и энергия собственного вращения Земли, которая при равной радиальной скорости тем больше, чем больше радиус вращения. А вот радиус Земли на широте Байконура (45° с.ш.) намного меньше, чем на широте Куру (5° с.ш.).

Во-вторых, Большой Арал – труп, для его наполнения потребовалось бы 20 км3 воды, которую взять негде. В море сегодня еще живет камбала, которая уже малосъедобна, и икра ее безнадежно гибнет в соленой воде озера. Скоро ее сменит жаброног Artemia salina. Проекты переброски в Арал вод Каспия или Оби (интересно, а Россию спросили?) – идея безумная. Узбекистан и Туркмения, по границе между которыми протекает Амударья, соревнуются, кто выше по течению отведет воды реки на свою территорию. Таджикистан молчит. Киргизия требует платы за находящиеся на ее территории гидротехнические сооружения. Узбекистан и Туркмения отвечают: вода – дар божий, денег не дадим. Послеталибский Афганистан под патронатом ООН собирается оросить водами Амударьи 400 000 га своих земель, видимо, на радость возделывателям опиумного мака.

Солончак Большого Арала быстро зарастет пустынными растениями и станет сухой степью, слившейся с бескрайними степями Приаралья. Населению Каракалпакии следует объяснить, что с морем покончено и перед ними выбор: переселиться или жить в степи. Чем раньше руководство Узбекистана перестанет стыдливо скрывать от своих граждан правду, тем лучше. Впрочем, надежды на это мало.

В-третьих, Сырдарья в нижнем течении протекает исключительно по территории Казахстана. Если руководство республики сможет обеспечить объем стока как минимум в 2,5 км3/год, то Малый Арал, наполнившись и получив сток в солончак Большого Арала, постепенно опреснится. Виды рыб, которые еще не вымерли, вновь смогут нагуливать жир в озере. Появятся возможности для развития туризма и отдыха. Воспользуются ли этими возможностями жители Аральска, зависит только от них самих.

Никита Вихрев | Фото автора