"Слово о Драконе (Одинокий Дракон)" - читать интересную книгу автора (Шумил Павел)

РОЖДЕННЫЙ ПОЛЗАТЬ

Вода на языке? Дождь? Нет. Значит, показалось. Спать…

Опять? Открываю глаза. Вечер. Темнеет. Моя пасть открыта и подперта двумя колышками, чтобы не закрывалась. Рядом с мордой лежат кучкой выбитые и обломанные зубы. Подходит человек, голый по пояс, и выжимает мне в рот какую-то тряпку. Тит! Тит Болтун! Отчаянно хлопаю глазами, чтобы привлечь внимание. Он смотрит на меня, шевелит губами. Ничего не слышу. Оглох. Тит задает какой-то вопрос, смотрит на меня, потом осторожно вынимает колышки из моей пасти. Шевелю языком, сглатываю воду. Получилось. Попробую говорить.

— Оглох… Воды… Ведром…

Странно, себя слышу, его нет. Тит кивает, разворачивает тряпку, натягивает на себя. Это его рубаха. Опять что-то говорит, делает успокаивающий жест рукой и поспешно уходит. Почему же я его не слышу? Вспомнил! Мне тот гад уши обрезал! Наверно, канал кровью забит. Ничего, черт с ними, с ушами. Новые вырастут. Я живой, значит надо думать, как спасти Лиру. Если она еще жива. Сначала надо попасть в Замок. Тит по рации вызовет Сэма. Сэм пойдет в замок и приведет полсотни киберов. Киберы сделают носилки и отнесут меня к Замку. Подъемный кран для ветряков поднимет меня на балкон. За сутки инженерная база изготовит десяток боевых киберов и вертолет. И много-много паучков-разведчиков. Под землей Лиру найду. И если хоть волос упал с ее головы… Пошутили, и хватит. А сейчас — спать. Пока Тит не вернулся. Спасу Лиру, залягу в медицинский центр. Перепонку отращивать. И уши. Что я за дракон без ушей? Несолидно. Спать.

Выпиваю четыре ведра воды, потом прошу Тита прочистить мне уши. Помогает, теперь можно беседовать. Выпиваю еще десяток ведер и выкладываю свой план. Тит печально качает головой. У меня внутри все холодеет.

— Лира погибла?

— Нет, у Лиры сейчас все хорошо. И Сэм жив-здоров. За эти десять дней, сэр Дракон, многое произошло.

— Десять дней?

— Да, сэр Дракон, Лира теперь законная безутешная вдова, леди Деттервиль. И Сэм с ней. То ли пажом, то ли оруженосцем. Лира запугала до смерти всю челядь, набирает отряд отборных головорезов, укрепляет замок. Лично беседует с каждым солдатом, и сама каждого проверяет. С мечом, копьем, луком и арбалетом.

— Подожди, но почему она в Замок не вернулась?

— Потому, сэр Дракон, что твои железные гномики бунт подняли.

— Что???

— Ну, может, не бунт, Сэма не обижают, но никого не слушают, и делают, что хотят. Сэм сказал, с того самого момента, как своего главного командира починили. Что бы Сэм ни приказал, требуют пароль. Сэр Дракон, может, ты его знаешь?

— Нет, не знаю. Тит, принеси, пожалуйста, еще воды.

Выпиваю ведер двадцать. Потом прошу рассказать все еще раз, с самого начала и с подробностями.

— Подробности можешь сам распросить, у меня рация с собой. Девочка только услышит, что ты живой, коня загонит, а через два часа будет здесь.

Обдумываю это предложение. Кого она здесь увидит? Полуживой мешок с костями, с обрезанными ушами и выбитыми зубами. И, главное, без крыла. Что она сделает? Останется здесь выхаживать меня. А что будет с ее неокрепшей властью в замке? Нет, не хочу, чтоб она меня такого видела.

— Нет, Тит, только не сейчас.

— Понимаю. Как ты видел, ее схватил сэр Деттервиль. Видимо, решил на тебя посмотреть. Земля тут, вроде бы, ничейная. В лесу Сэр Деттервиль и два оруженосца шалаш поставили, засидку на дереве сделали. И дня два дежурили. Может, даже три. Там здорово натоптано. А тут — надо же, какая удача, сама леди Тэрибл прилетела. Если с умом дело поставить, можно все ее земли отхватить. Выследили ее на обратном пути, схватили, но тут ты прилетел. Что здесь было, лучше меня знаешь. Потом сэр Деттервиль над ней, связанной, надругался. Вечером еще раз. А утром повез в церковь, что на его земле стоит. Там их по всем правилам обвенчали, и Лира сделала вид, что смирилась. Не знаю, что она сэру Деттервилю говорила, но в замок они въехали рука в руке. И сэр Деттервиль представил ее как леди Деттервиль, в девичестве Гудвин. Потом был пир на два дня. А на вторую ночь сэр Деттервиль упал с главной башни и разбился насмерть. Сбежался народ, выбежала в одной ночной рубашке молодая жена, приказала окружить башню и обыскать сверху донизу несколько раз. На верхней площадке нашли оруженосца, что в тебя стрелял, с побитой мордой, и в дугу пьяного. Лира приказала облить его водой, чтоб протрезвел, и запереть в темницу. А утром устроила суд. Такой, что у всех в замке до сих пор поджилки трясутся. Когда пять судей признали его виновным, приказала вырезать ему язык, и самолично рукояткой меча выбила зубы. Потом отрезала уши и еще кое-что из мужских достоинств. Потом приказала лекарям отрезать ему руки выше локтей, вывезти из замка и бросить в канаву у дороги. А на следующий день похоронила мужа, и прямо после похорон устроила смотр замковой страже. Тех, кто с трех раз не смог попасть в мишень с пятидесяти шагов, приказала пороть. Два стражника возмутились, схватились за мечи. Первому она снесла голову прежде, чем тот меч из ножен вытащил, у второго выбила оружие и сломала руку. Потом взяла у кого-то лук, и всадила в мишень все стрелы. Весь колчан. С такой яростью, будто перед ней смертный враг. Потом заплакала и убежала.

— Тит, ты рассказываешь так, будто сам там был.

— Я там был.

Молчим. Откуда в Лире такая жестокость? Мы же с ней говорили на эту тему. Она же мне обещала. Хотя — нет. Обещала своих не мучить. А сейчас мстит за меня. Но знала ведь, что мне бы это не понравилось. Ну, зубы, уши — понятно. Око за око, зуб за зуб… О, Боже…

— Тит, осмотри меня внимательней, кроме крыла и ушей у меня все на месте?

— Еще кончика хвоста недостает, примерно с локоть, двух когтей, сколько костей поломано, не знаю. А ты сам не чувствуешь, где болит?

— Везде болит. Тит, а как ты догадался сюда придти?

— Лире обещал, что мы с кузнецом тебя похороним. Сэр Дракон, как получилось, что Сэм тебя за мертвого принял?

— Я бы сам себя за мертвого принял. Ты говоришь, десять дней прошло, а я только четыре раза в сознание приходил. Да, не принесешь еще водички попить? И поесть бы неплохо.

Тит приходит каждый день. Приносит еду — моченое зерно, картошку, мелко нарезаное жареное мясо, толченую яичную скорлупу. Говорит, чтоб кости быстрей срастались. Еще приносит новости. Сумбурные и неприятные. Вся деревня знает, что Лира жива. Некоторые по два раза раза ездили в замок Деттервилей. Разумеется, Сэма тоже узнали. И при этом все делают вид, что ничего не случилось. У колодца говорят: «Слышали, леди Деттервиль-то вся в покойного дедушку.» Вчера кузнец избил какого-то мужика со словами: «Нету никакой леди Тэрибл. Умерла она. Есть леди Гудвин. Понял, свиное рыло?» Дракон теперь в почете. Кто-то пустил слух, что в тот раз церкачи приезжали за Сэмом. И дракон спас его в последнюю минуту. Бред. Но все верят. Дальше — все говорят, что дракон умер. И несут Титу мясо, зерно, картошку. Ночью. Тайком. Мешками. Есть в этом логика?

Лира в своем замке починила подвесной мост, очистила и заполнила водой ров, приводит в порядок стены. В ее гарнизоне сто человек, но каждый стоит троих. Дисциплина железная. Тех вояк, которые околачивались в замке, Лира разбила на четыре бригады и отправила в ближайшие деревни чинить мосты и дороги, чистить колодцы, рубить дома для тех, кто живет совсем уж в развалюхах. Никто особенно не возражал. Во первых, любой был рад убраться подальше от грозной леди, во вторых, у всех в деревнях были родственники, а срубить дом для родного человека, да еще за счет замка — что же тут зазорного?

Была еще новость. По вечерам рядом с замком тренируется рыцарь в черных латах. Коня этого рыцаря зовут Бычок. Черные латы мне тоже знакомы. Сделаны под моим руководством по технологии изготовления глубинных скафандров. Из композиционных материалов. Многослойный пирог каких-то сверхпрочных сеток и вязкого металла. Изучать фехтование на двуручных мечах без лат — самоубийство. Поэтому, ко всеобщему удовольствию, были сделаны два костюмчика. У Лиры латы черные, у Сэма — золотистые.

— Тит, неужели ты не можешь ей запретить?

— Понимаешь, сэр Дракон, она считает, что уже взрослая. Наверно, это и на самом деле так. Запретить я не могу, могу только переубедить. Но переубедить тоже не могу, потому что не знаю, чего она добивается. А она молчит. Молчит и очень торопится, как будто ей остался только год жизни.

Лежу на спине. Кости срастаются криво, как попало. Особенно ребра. Как лежал, так и срослись. Но это не важно. Потом выровняются. Не знаю, как так получается, но проверено на опыте. Где не надо, рассосется, где надо, нарастет. Плохо только, что очень больно ходить. Сейчас главная задача — попасть в Замок. Если отключить главный компьютер, возможно, остальные снова станут послушными. Киберы на вызовы по рации не отвечают. Если перепонка крыла будет отрастать с такой же скоростью, как все остальное, летать я смогу только через шесть — десять лет. От одной этой мысли хочется умереть. Ползать по земле, как ящерица, когда до медицинского центра всего двести метров по прямой! Но без крыльев подняться на балкон невозможно. Если б кто-нибудь поднялся на вершину скалы, можно было бы попользоваться подъемным краном киберов. Киберы не будут помогать но не будут и мешать. Только подняться на вершину не легче, чем на балкон. Какие еще есть входы в Замок? Есть полутораметровая шахта в систему пещер, где протекает подземная речка. Из речки берется вода для нужд Замка. Но никто не знает, как попасть в эти пещеры. Да и не подняться мне по вертикальной шахте. Метро на ту сторону хребта никто копать не будет, я не успел отдать приказ. Разработка месторождения пойдет под землей. Все, кажется… Тоннель для пустой породы! Ее будут сбрасывать в глухое горное ущелье. Над этим ущельем я летал. Если смогу туда дойти ногами, то попаду прямиком в Замок. Теперь — когда будет готов тоннель? Я же изучал проект. Я все должен знать. Сначала будут пробиты два технологических тоннеля диаметром 1 метр для вывоза грунта. Потом вступит в действие главный комбайн производительностью до 30 кубометров в минуту. До ущелья около пяти километров. Получается, на главный тоннель до ущелья нужно около недели. Допустим, на технологические еще неделя. Это если не думать об энергии. На мои пять ветряков и расширение энергоцентрали нужно дней десять. Итого — двадцать пять — тридцать дней. Со дня моего падения прошло дней двадцать. Значит, через неделю надо собираться в поход.

Покидаю остров на болоте и переселяюсь в рощу. Если меня будут искать, это, конечно, не поможет. Но лежать круглые сутки у всех на виду просто глупо. А мне теперь снова очень хочется жить. Я еще молодой. И красивый… скоро буду… Вот только хвостик отращу. У меня дел много. Кстати, о делах. Подробно рассказываю Титу все свои планы. Насчет новых баз, обучения людей, похода в горы, главного компьютера. Возможно, отключать компьютер небезопасно. Тит предлагает идти вдвоем. Долго спорим, прежде чем убеждаюсь, что в этом есть смысл. Неделю обсуждаем детали. Рисую на земле план базы, всей сразу и каждого зала в отдельности, внешний вид компьютера. Объясняю, как отключить его от питания, как вывести из строя каналы связи локальной компьютерной сети, когда делать то.., что делать, если.., и т.п. и т.д. Разумеется, если я дойду, все сделаю сам, но всякое бывает.

На восьмой день Тит приносит интересную новость: над горами появилось облако не то дыма, не то пыли. Видимо, заработал главный комбайн. Направление совпадает. Собираем вещи и выходим. Вещей немного — килограммов триста. Главным образом, еда. Первый километр прохожу сравнительно легко, второй — с напряжением, после пятого сдаюсь. До Замка осталось три раза по столько. Потом пять километров по горам. Это по прямой. Если их пройду, пусть меня причислят к святым мученикам. Тит идет ночевать домой.

Второй день похода. Прохожу километров десять. Сердце бьется как сумасшедшее, в ушах звон. К концу перехода хвост опускается и тащится по земле. Тит деликатно делает вид, что не замечает. А может, не догадывается, что это значит. Вечером опять уходит спать домой. Говорит, пешие прогулки укрепляют здоровье.

Третий день. Поднимаемся на холм и любуемся Замком. Тит любуется. У меня лапы подгибаются, коленки дрожат. К тому же, больно дышать полной грудью. Зато приятно отметить, что новые ветряки уже работают. Облако пыли над ущельем стало чуть меньше. Вообще-то это прокол. Надо было предусмотреть в проекте водяную завесу от пыли. С другой стороны, я сделал уже столько ошибок, что еще одна статистики не испортит. Тит связывается по рации с Сэмом. У Лиры все нормально. Спускаемся в долину и начинаем подъем на горный склон. Потом, сколько можно, пойдем по гребню. На середине склона делаем привал, и я рассказываю альпинистские байки. Интересно, откуда я их знаю? Кстати о птичках, давно хотел спросить одну вещь.

— Тит, как эти горы называются?

— Лакни. Лаканеллы.

— Не знаю таких. Ты Альпы знаешь?

— Это там, — машет рукой. — На юго-востоке.

— А Пиренеи?

— На юге.

Ничего не понимаю. Если я правильно помню карту, таких гор в моем мире не было. Ла-Манш там был, а не горы. И Гольфстрим не туда течет. Мамонты живые бегают. Неладно что-то в Датском королевстве. Шекспир, Гамлет. Ладно, потом разберусь. Досчитаю до ста, и встаем.

Проходим гребень. Впереди стена. Небольшая, метров шесть. Поднимаю наверх Тита, потом с неимоверным трудом влезаю сам. Еще сто метров, и будет райский уголок. Озерцо и три дерева. Вот оно. Вода чистая и такая холодная, что сводит зубы. Разбиваем лагерь. Хорошо звучит — разбиваем лагерь. Лагерь — это полог, под которым будет спать Тит. Я просто ложусь на брюхо, где стоял, и смотрю на костер. Редкие искры летят к звездному небу. Звезды крупные, как горошины. И их много, так много! Теперь я знаю, что значит — небо в алмазах. Все будет хорошо. Такая звездная ночь бывает раз в десять лет. Не может быть, чтоб после такой ночи случилось что-то плохое. Завтра все должно получиться.

Четвертый день похода. Хмурое, пасмурное утро. Скалы. Лабиринт. К полудню начинает моросить дождь и облако пыли исчезает. Чувство направления дает сбои. И все-таки мы находим ущелье. Ну и что? Две метровые дырки в скале на высоте около ста метров. Между дырками плавно закручивается в спираль решетчатая эстакада. Каждую минуту из дальней дыры вырывается вереница бочкообразных вагонеток, проходя спираль переворачивается, высыпая на ходу содержимое, и исчезает в другой дыре. Без остановки, не снижая скорости. Основного тоннеля еще нет. Я промахнулся в расчетах недели на две. Можно было бы спустить Тита на веревке на эстакаду, но что делать дальше? Вскочить в вагонетку на такой скорости — самоубийство, остановить вагонетки невозможно. Почему невозможно? Если свалить сверху на эстакаду хороший камень, очень даже возможно. Пока прибегут киберы, пока починят, пройдет не меньше часа. За этот час Тит должен на четвереньках, в полной темноте пробежать пять километров. А если навстречу по туннелю пустят вагонетки, Тита размажет по стенкам… Нет, слишком опасно. Лучше подождать, пока прокопают главный тоннель.

Пятый день. Идет дождь. Сижу, нахохлившись, под скалой. Тит устроился под моим крылом, ему тепло и уютно. Травит байки с филосовским уклоном. Про лису и виноград, про ежика, на которого сел медведь (за что я любил покойного, так это за смелую критику снизу), про мальчишку, который молчал до десяти лет, а потом заговорил (котлеты подгорели… А раньше все было нормально). Он знает этих историй неимоверное множество. Удивительно, но девять сюжетов из десяти мне знакомы.

Пищит рация. Лира, довольная, сообщает, что наконец-то отловила и привезла в свой замок двух засранцев. Вместе с семьями. Тех самых, которых Коша велел спрятать от церкачей. Потом долго выясняла, в какой тайник Тит спрятал карманный высоковольтный аккумулятор, который она оставила на хранение в последнее посещение деревни. Ясно, что-то затевает. Сижу, как на иголках, но не могу вмешаться. Рано мне еще восставать из мертвых. Это последний козырь. Сначала база, потом остальное. Если приручу главный компьютер, она не посмотрит, что я без ушей. Скорей бы тоннель пробили. Кстати, надо пайки урезать. Неизвестно, сколько тут сидеть. И как я попаду в тоннель. Тита можно сверху на веревке спустить. Но меня ни одна веревка не выдержит. Значит, нужно спуститься в ущелье, потом подняться по насыпи. Достанет насыпь до тоннеля? Диаметр 8 метров, площадь сечения — 50 квадратов, длина 5км. Какая куча получается? Чуть не забыл, еще на 1,4 надо умножить. Это же не монолит, а щебенка. Вроде бы, должна достать. В крайнем случае, Тит веревку в десять раз сложит, последние десять метров по веревке залезу. Если смогу.

Девятый день. Продукты кончились, а дождь все идет. Если завтра не откроется тоннель, придется спускаться в долину за едой. А, впрочем, зачем мне еда? Пристрелил бы кто, чтоб не мучаться. У-у-у! Опять! Год назад 6 зубов резались, двое суток спать не мог, а сейчас целая сотня! Хорошо людям, всего 32 зуба и все такие махонькие. Моих выбитых на трех человек хватило бы. Вспомнил, я же спросить хотел.

— Тит, (у-у-у, проклятые!) Тит, ты бы хотел иметь хвост? Как у меня.

— Сэр Дракон, ты не обижайся, но вы что, сговорились посмеяться над старым человеком, или пари заключили? Сначала Сэм спросил. Потом Лира. Теперь ты. Ну зачем мне хвост? Мне бы волос на голове побольше, да лет двадцать скинуть. А хвост — он только в дверях застревать будет.

— Ничего, ты, Тит не понимаешь. Потому у вас, людей, с женщинами сплошные недоразумения. Вот представь, подходишь ты к девушке, и она загибает хвост вот так. Неважно, что она говорит, но сразу ясно, она тебе рада. А если сделает вот такое движение, без слов понятно, проваливай, пока когти не выпустила. Убедил?

— Да в том-то и дело, что люди всегда стараются закрыть свою душу на десять замков. А на тебя, сэр Дракон, как посмотришь, сразу все ясно. Готов спорить на семь желаний, что сегодня у тебя зубы болят.

— Не буду я с тобой спорить, у меня всего одно желание осталось. Вырастить клюв как у дятла. Чтоб ни одного зуба не было.

Почему всем все обо мне известно? Только я ничего о себе не знаю. А если что и узнаю, то каждая следующая новость хуже предыдущей. Сначала я был беззаботным драконом. Потом — одиноким драконом. Это еще до того, как Тита встретил. Потом стал зверюшкой Повелителей. Потом — крысой в лабиринте. А сейчас я — биоробот. Может, плюнуть на все? Объявлю сидячую забастовку, пока подругу мне не изготовят. Исковеркали историю, а я должен один расхлебывать. Ага, а Лира тем временем погибнет. Как они, сволочи, все рассчитали! Могут ли они за мной наблюдать? В принципе, ничто не препятствует движению информации по ходу времени. Другое дело — существуют ли наблюдатели. Любое мое действие может изменить будущее так, что тех, кто сделал меня, в нем уже не будет. Получается, я даже отомстить не смогу. Не-ет, это надо обмозговать. С самого начала. Все равно делать нечего, зубы болят, жратва кончилась. Итак, Повелители пришли из Светлого Будущего. Лира говорила, они спустились с неба. Очень даже логично. Земля вращается вокруг Солнца, Солнце движется вместе с галактикой. Причем, не прямолинейно, так как галактика вращается. Если уйти на год в прошлое или будущее, скорее всего окажешься в космосе. Наверно, и стартовать во времени из космоса проще. Безопасней. Легче переносимую массу определить. Все известные факты укладываются в эту гипотезу как патроны в обойму. Осталась мелочь. С научной точки зрения это даже не представляет интереса. Как меня зовут, как я попал сюда, где я был до того, как попал сюда, Еще — кем я был до того, как попал сюда. Это очень важно, мне же несколько раз человеческая самочка снилась. Нежная, и моих размеров. Пока Лиру не встретил. После этого произошел какой-то сдвиг масштабов в подсознании, и все стало на свои места. Давно надо было это обдумать. Все же ясно, как дважды два! Или в тело дракона подсадили человеческий мозг, или мне переписали чью-то память. Скорее — второе. Может, даже от нескольких человек. Да еще отредактировали на компьютере. Поэтому у меня в голове такая каша — от 19-го века до 23-го. Хотели, наверно, чтоб втрое умней был, а я стал ошибки за троих делать. Неважно это. Важно, что дальше делать. Гнать прогресс как скаковую лошадь, или только подтолкнуть. Перепрыгнуть через войны, голод, загубленную экологию, истощение недр, атомные бомбы и аварии АЭС. Или пусть сами набивают шишки и ломают зубы об гранит науки? Те, которые меня сделали, хотели, чтоб я форсировал прогресс. А с чего я это взял? Недоказано. Доказано только, что надо вывести человечество из застоя. Доказано самим фактом моего существования. А остальное — гипотезы. Так что же мне делать? Как просто было Гамлету. To be or not to be. Маленькая проблемка, затрагивающая десяток человек. И зубы у него не болели. Опять я не с того конца к кобыле подошел. Если решаю за человечество, то думать нужно, что для него лучше, а не для меня и не для тех вивисекторов, которые меня сделали. Застой — это плохо. Аксиома. Дальше — хочу я, чтоб человечеству было хорошо? Хочу. Значит, с застоем надо кончать. Дальше — реально осуществить два варианта прогресса: медленный и быстрый. Какой лучше? Медленный я знаю, проверенный, но опасный. Хиросима, Нагасаки. Карибский кризис 1962-го года. Чернобыль и кратер Тихо на Луне. Это в том мире, который помню. А если в этом мире тоже будет свой Карибский кризис? Не такой благополучный? Что я знаю о быстром варианте? Ничего. Темная лошадка… Ставлю на темную.

Что там за грохот? Ура-а-а! Тоннель! Мы строили, строили, и, наконец, построили!

— Тит, Тит, вставай, смотри, видишь тот карниз? Я тебя туда на веревке спущу. Там подождешь меня. Без меня в тоннель не суйся, задавить могут сослепу. Я спущусь в ущелье и поднимусь по насыпи.

Вот где оказалось слабое место плана. Подняться по насыпи. Делаю пять шагов вверх, съезжаю на четыре вниз. При такой арифметике надо подняться не на сто метров, а на пятьсот. Если учесть, что я еще с трудом хожу, и не ел досыта неделю, то безумству храбрых… Еще десять шагов. Ага, поехали вниз. Хорошо, что вагонетки перестали ездить. Жерло тоннеля чуть в стороне, поэтому новый поток камней пойдет мимо меня.

Кажется, минула вечность. Я все-таки прошел половину осыпи. Тит складывает веревку втрое, привязывает к эстакаде и бросает вниз. Вот она, метрах в пяти надо мной. Иду вверх. Сам почти не поднимаюсь, но веревка вместе с оползнем подползает все ближе. Достал! Все мои пять тонн она, конечно, не выдержит, но если аккуратно… Да это же просто чудо! Скорость возрастает втрое.

Я сделал это. Я сделал! Пусть теперь меня потомки зовут Коша Горный Козел! Что козел, это точно. Плана никакого нет. Плевать. Чтобы я, человек, не обманул железный ящик! Опять о себе, как о человеке. Неважно. Главное — не врать. Это он засекет. И понизит индекс доверия. Или информированности. В общем, когда нужно будет соврать, не поверит. Но не врать — это не значит говорить правду. Грань тонкая, на ней и буду балансировать.

— Тит, сейчас мы пойдем на базу. Постарайся поменьше разговаривать. Говорить буду я. Отвечай только на мои вопросы или на вопросы киберов, заданные дважды. Если спросят, кто такой, скажи квартирьер, мой советник по контактам с местным населением. А теперь садись на меня. Так безопасней. В этом тоннеле не должно быть людей, поэтому киберы могут носиться как сумасшедшие. К тому же, меня они знают.

Зря я на них грешил. Как только встретили в тоннеле первого кибера, под потолком зажглись редкие лампы. Пол и стены гладкие, оплавленные. Замечаю кибера-ремонтника с салатным бантиком.

— Эй, лоботряс, подойди сюда.

Подезжает.

— Починил мониторы в пультовой энергоцентрали? — я знаю, что починил, но хочу выяснить, будет ли он подчиняться.

— Так точно.

— Дуй в столовую и обеспечь обед для одного человека и одного дракона.

— Мастер Дракон, для верификации прав доступа вы должны сообщить пароль главному компьютеру информационной централи.

Как изъясняется, паршивец.

— Сначала еда, потом разговор с главным компьютером. Если человек долго не получает пищу, он умирает с голоду, тебе это известно?

— Так точно.

— Я давно не ел. Если умру с голоду, то не смогу ничего сообщить главному компьютеру, согласен?

— Так точно.

— Дуй на кухню, лоботряс!

Ура, заработало! Логика — железная вещь. Кибер рванул по тоннелю как спринтер. Я — за ним, с кряхтением и оханьем, хромая на все четыре лапы. Минуту назад все было нормально, а теперь хочу есть как стадо тиранозавров. Вот и конец тоннеля. Как здорово! Я — дома. Столовая. Стол уже накрыт. Дымящаяся тарелка для Тита и моя скромная бадейка на полторы сотни литров. Съедаем, берем добавку, потом еще одну.

— Жизнь прекрасна и полна, — сообщает Тит отодвигая тарелку.

— Воистину так, — соглашаюсь я, вылизывая тазик. — Идем, выберешь себе комнату. После такого обеда полагается поспать. Завтра будет тяжелый день. Битва интеллектов. Если проиграю, нас снимут с довольствия и выставят за дверь. Без обеда.

Боже, какой уродина. Как в анекдоте — ничего, что грудь впалая, зато спина колесом. Это же надо было так приземлиться. К черту, все врут зеркала! Через полгода снова буду стройным и красивым. Сейчас последняя разминка перед боем. Что я знаю о противнике? 1024 унифицированных модуля по 16 процессоров в каждом. В компьютерах инженерной базы, жилой зоны и энергоцентрали стоит по 4 таких модуля. Итого — 64 процессора. При этом компьютер инженерной базы справился с разработкой и изготовлением горнопроходческого комплекса. В настольных компьютерах стоит один процессор. Жаль, не было времени протестировать на сложных задачах. В киберах 16 процессоров, каждый со своим источником питания, оптоволокно вместо проводов для повышения живучести и что-то там для авторемонта. Киберов знаю лучше всего. Так себе, серенькие, но речь понимают, говорить могут. А это уже о чем-то говорит. Каламбур. Мой противник мощнее кибера в 1024 раза. Но логика та же, прямая, железная. Он ящик с болтами, а я венец эволюции. Сосредоточился. Вдох, выдох. Иду. Вихри враждебные веют над нами…

— Компьютер, слушай, не перебивай. Я — Дракон. Руководитель ремонтной бригады. Руководитель бригады квартирьеров. Начальник базы. После создания сети баз буду руководить их деятельностью.

Минут пять излагаю свою программу интенсификации. Компьютер не перебивает. Это хорошо. Теперь перехожу к скользкой теме.

— Стажер Сэм сообщил, что выполнение его распоряжений блокируется.

— Да, до подтверждения прав доступа блокируется исполнение приказов, целесообразность которых не очевидна. Для верификации прав доступа вы должны сообщить пароль.

— В настоящее время я не знаю пароля. Я послал запрос в центр, но у меня односторонняя связь. Когда придет ответ, не знаю. Какому компьютеру я должен буду сообщить пароль?

— Главному компьютеру информационной централи. Голосом или с клавиатуры.

— Возможно, это будет затруднительно. Главный компьютер будет выключен на некоторое время. Введи пароль, ну, хотя бы, в этот настольный компьютер. Я его выключу, а когда получу ответ с базы, включу и введу пароль. Он сообщит об этом факте всем остальным компьютерам.

— Кем и с какой целью будет выключен главный компьютер?

Начинается…

— Мной. С целью настройки некоторых функций дружественного интерфейса.

— Не понял. Понятие «дружественный интерфейс» относится к программной части. Для чего необходимо выключение питания?

Или я сейчас победю, или… Главное — не врать… явно.

— Дружественный интерфейс — программно-аппаратный комплекс. (Боже, какой бред я несу.) Ни одна программа не работает сама по себе. Для этого нужен компьютер. Кроме того, это понятие существенно завязано на эргономические характеристики оператора, которые у человека и дракона различны. Возьмем, например, размер клавиатуры. Или экрана. Уяснил?

— Информация принята.

— Киберы-ремонтники выполнили свою часть работы. Но в них не заложена программа настройки дружественного интерфейса. 1000 лет назад ее просто не было. Эту часть работы я беру на себя. Понятно?

— Информация принята.

— Тебе известно, что в некоторых случаях человек может прогнозировать будущее? Например, я предвижу, что приблизительно через десять секунд в этом зале на несколько секунд погаснет свет.

Подхожу к выключателю, отсчитываю десять секунд и гашу свет. Считаю про себя до пяти и включаю.

— Ну как?

— Прогноз подтвердился. Информация принята.

Ура! Съел, ящик с болтами! Заглотил, истукан железный! Умница ты моя мультипрограммная! Теперь я любой приказ смогу обосновать ссылками на будущее! Спокойно, не расслабляться. Это только начало.

— Теперь следующее. Скоро база будет заселена, а после обвала 580 лет назад на всей базе не осталось ни одного транспортного средства. Непорядок. Необходимо срочно изготовить летающее транспортное средство с вертикальным взлетом и посадкой грузоподъемностью 12 тонн. Например, вертолет. Управление должно быть рассчитано как на человека, так и на дракона. До момента подтверждения пароля можешь заблокировать доступ к управлению.

— Принято к исполнению. Компьютер инженерной базы приступил к проектированию. Доступ к управлению будет заблокирован до подтверждения пароля.

Идиот, идиот куцехвостый! Сам подсказал заблокировать.

— Далее. Для ремонта мне понадобится информация по компьютерным системам базы, по программному обеспечению, помощь киберов-ремонтников, доступ к материалам, хранящимся на складах, а также питание и условия для сна и отдыха.

— Принято. Киберам запрещено покидать территорию базы. Запрещено выносить с территории базы предметы, которые могут быть использованы, как оружие. На территории базы отменена блокировка исполнения приказов, исходящих от Дракона. Для подтверждения прав начальника базы необходимо в настольном компьютере N 76 идентифицировать себя как главного администратора системы и ввести пароль. Главный компьютер информационной централи подготовлен к выключению питания.

Поспешно выключаю, пока он не передумал. Нельзя сказать, что я одержал полную победу, но все-таки это крупный успех большого коллектива! (Пусть кто скажет, что я маленький!)

— Так, мы победили?

— Не совсем, Тит. Мы получили передышку. Теперь есть время спокойно, не торопясь, заняться паролем.

— Нет времени. Сэм передал, Лира шпиона церкачей поймала. Сейчас сидит у нее в темнице.

— Свяжись с ней, пусть выяснит, зачем его подослали.

— Уже выяснила. Церкач, который ее с сэром Деттервилем венчал, донес. Шпиона послали проверить, действительно ли это та самая леди Тэрибл, что дракон унес.

— Плохо. Очень плохо. Рано… У тебя есть идеи?

— Может, пусть расскажет ему, что с детства с тобой дружит, да и отпустит на все четыре стороны?

— Не годится. Слишком понятно. Нам сейчас нужно время выиграть. Загадочными надо быть, непонятными, непредсказуемыми, чтоб церкачи над каждым нашим ходом по неделе думали. Знаю! Тиль Уленшпигель!

— Кто?

— Неважно. Пусть кормит этого шпиона как на убой. И чтоб никто с ним не говорил. Ни одного слова при нем! А когда он станет поперек себя шире, пусть отпустит с подарками. Если церкачи им интересоваться будут, тоже пусть отпустит. Но обязательно надо, чтоб он толстый стал как боченок.

— Зачем?

— Вот! Пусть церкачи над этим голову ломают.

Двое суток не отхожу от учебного компьютера. Даже ем не отрываясь от экрана. Киберы приносят еду, уносят пустую посуду. Изучаю компьютерную технику Повелителей. Странно, но очень мало общего, с тем, что я помню. Другая терминология, другая элементная база. Более продуманная, что ли. Без исторически сложившихся пережитков. В математике и физике такого не было. С электроникой, вроде, все просто. Сделано надежно и технически красиво. Разъемы снабжены механическими фиксаторами и пьезовибраторами для притирки контактов и устранения пленки окислов. Долговременная память — в твердотельных блоках. Что-то там насчет перестройки стереополимеров. Емкость поразительная, тысячи гигабайт. Хватит на хорошую библиотеку. В мое время таких не было. Зато операционная система — это что-то жуткое. Сетевая, многопроцессорная, динамически перестраиваемая. Файловая система древовидная, с трехэтажными наворотами защиты от параллельного и несанкционированного доступа к файлам. В этом болоте надо выловить пароль главного администратора и заменить на другой, известный мне. Метод шифровки такой, что работает в одну сторону. Позволяет завести пароль и сравнить один пароль с другим. Но расшифровать невозможно.

Гоню кибера на склад за новеньким компьютером и кучей пустых блоков памяти. Открываю корпус. Ага, один блок памяти вставлен, и семь гнезд пустуют. В свободные гнезда вставляю два пустых блока. На всякий случай выгоняю кибера за дверь. Подумав, отключаю учебный компьютер от компьютерной сети. Кибер уходит, зато приходит Тит.

— Тит, в Бога веришь? Помолись за меня.

— Опять смеешься над старым человеком?

— Посмотри на меня, на мой хвост. Видишь, серьезен, как никогда. Взгляни на этот раскрытый сундук с микросхемами. Представь, что это крепость. Я сейчас рою под нее подкоп.

Включаю компьютер. Устанавливаю пароль главному администратору системы, копирую первый блок памяти во второй. Целиком, бит в бит. Меняю пароль и снова копирую. Теперь в третий блок. По идее, второй блок от третьего должен отличаться только паролем. На практике все намного хуже. Операционная система — как живой организм. С виду бездельничает, но думает о чем-то своем. Регистрирует статистику, ведет протокол действий оператора. Короче, сравнение второго и третьего блоков выявило несколько сотен различий. Методично изучаю каждое. Слишком короткие исключаю сразу.

— Ну как? — интересуется Тит, — подкопался?

— Ага. Прямо в кладовку, где хранилась жемчужина и десять мешков сушеного гороха. И все просыпал. Теперь ищу жемчужину.

Наконец выявил четыре подозрительных места. Меняю пароль еще раз и повторяю процесс. Смотрю только на подозрительные места. Осталось два. Ага, пароль записывается не в один, а в два файла. Причем, шифруется по-разному. У-у-у, параноики! Верить же надо людям, доверять! Развели тут шпиономанию… Тоже мне — Джеймсы Бонды! С помощью программы-отладчика лезу по-наглому прямо в память и меняю пароль. В третьем блоке. Тот, который стоит сейчас на самый первый. Кажется, все. Проверяю. Выключаю компьютер и снова включаю. Компьютер жалобно пищит и выводит на экран сообщение:

ВНИМАНИЕ! НАРУШЕНА СТРУКТУРА ФАЙЛОВОЙ СИСТЕМЫ!

ВОССТАНОВИТЬ? [ Да / Нет ] =» (Да)

Вот те раз! Я так старался… Конечно же восстановить! Компьютер задумывается минут на десять.

— Ну как, получилось? — интересуется Тит.

— Как у того доктора: «Больной перед смертью потел? Эт-то хорошо!»

Наконец, компьютер выходит из транса и сообщает, что достоверность двух файлов не гарантирует. Тех самых, с паролями, в которые я лазал. Спрашивает, удалить их, или оставить, как есть. Оставить! Меня всего трясет. Хвост выбивает по полу апериодическую дробь. Теперь — самое главное — проверить пароль. Меняю местами блоки. Третий с первым. Включаю.

— Тит, — говорю я осипшим голосом, — Набери на клавиатуре: «Мебиус». Нет, с большой буквы.

Тит неуверенно набирает. Получилось!

— Получилось! — кричу я и подбрасываю его до потолка. — Съела, жестянка бестолковая! Ты понимаешь, получилось! Теперь вся база наша. Теперь нам никакие церкачи не страшны!

— Теперь твои гномики меня слушать будут? Пусть из погреба лучшего вина принесут! Я тост скажу!

— Подожди, Тит, не торопись с тостом. Это была генеральная репетиция. Надо настоящий пароль заменить.

Беру инструменты, пустой блок памяти и иду в зал главного компьютера. Тит за мной. Как вор, осматриваюсь, нет ли поблизости киберов, открываю корпус компьютера 76 и заменяю блок памяти на пустой. Рысью несемся назад. Вставляю блок вторым номером в свой комп, редактирую отладчиком файлы с паролями. Потом, подпрыгивая от нетерпения, запускаю проверку файловой системы. Все! Вот он, блок с паролем «Мебиус»! Возвращаю его в компьютер 76, закрываю корпус, включаю.

— Тит, хочешь нажать на главную кнопку?

— Вместе.

Нажимаем и прислушиваемся. Все как и раньше. Высовываю голову в коридор и кричу:

— Киберы, двое ко мне!

Прибегают. Что бы такое приказать для проверки? Им запрещено выходить наружу.

— Сбегайте на улицу, принесите букет ромашек, поставьте сюда, на пульт в стакан воды.

Убежали. На улицу. Слушаются! А ромашки здесь растут?

— Тит, здесь ромашки растут?

Создаю видимость трудовой деятельности по настройке главного компьютера. Снял кожухи, вынул пару модулей. Поручил киберам продублировать мониторы на панорамные экраны на стенке. Все клавиатуры теперь спаренные: драконья и рядом маленькая, человечья. Старательно уничтожаю из памяти компьютеров следы своей деятельности по взлому паролей. Завтра включу главный компьютер, выберу место для второй базы, если вертолет успеют сделать, и займусь Лириными проблемами. Будет время, залягу перепонку отращивать. Сколько спокойных дней в запасе у Лиры? Неделя, максимум две. Нет, про перепонку придется забыть. Если церкачи нас раскрыли, если знают, что Лира с Сэмом живы, бесполезно прятать голову под крыло. Надо менять тактику. Кто бы подсказал, на какую. Совсем разучился думать. Что мне надо от церкачей? Надо, чтоб считали меня непреодолимой силой. Такой же могучей, как землетрясение. От которой нет защиты, можно только убраться подальше. Форс-мажор. Умница. И как ты этого добьешься? Взорвешь монастырь? Все монастыри? И в стране начнется хаос. А церкачи расползутся по щелям, и вместо явного противника появится скрытый. Партизаны. Вот и вся польза от метода грубой силы. Отпадает.

Вариант два. Построить Великую Китайскую Стену. Сначала наплодить роботов, а потом отгрохать стенку. Месяца за три-четыре справлюсь. Церкачи, конечно, захотят узнать, что делается за стенкой. Начнутся подкопы, подныривания, развитие скалолазания. Точнее — стенколазания. А то и осадные башни. Короче — опять военные действия. Отпадает. Что же в моих планах не так? То, что вступаем в открытую борьбу. Рано нам в открытую. Нас по пальцам пересчитать можно. А драконоборцев разведется как бродячих собак. Церкачей не любят, но им верят. Стоит им сказать, что я исчадие ада, и пустить в меня стрелу будет почетным, благородным занятием. А прислужников адовых — на костер. Не вступать в борьбу? Легко сказать… Это только у фантастов — накрыл базу непробиваемым защитным полем — и спи, отдыхай. Что у меня получилось? Надо бороться с церкачами, но так, чтоб церкачи не знали, что с ними кто-то борется. Как шторм в океане. Молодец, пучеглазик, пришел к тому, с чего начал. О чем это говорит? О том, что задача не логическая, а изобретательская. Нужен какой-то новый, нестандартный подход к проблеме. Что будет делать здоровенный мужик, которому надо работать, если к нему пристанут трехлетние дети? Вынесет их в соседнюю комнату и закроет дверь. Что-то в этом есть! Нужно только додумать детали. Или наоборот — что будут делать трехлетние дети, если встретят лилипутиков? Будут играть с ними! В дочки-матери! Понравится церкачам изображать из себя игрушки? Ха! Ай, да Коша, ай да змей пернатый! Кецалькоатль!

Еще три дня, и вертолет будет готов. Странная, приземистая, пузатая машина на шестиногом шагающем шасси. В комплекте с вертолетом изготовлен тренажер. Тренируемся на нем вместе с Титом по 16 часов в сутки. Оказывается, махать крыльями — совсем не то, что управлять вертолетом. Ну кто бы мог подумать, что есть такая опасность, как вихревое кольцо вокруг несущего винта. Возникает при моем любимом маневре — быстром вертикальном снижении и резком торможении в последний момент. Винт как будто теряет опору о воздух, и получается «БУМ» — жесткая посадка. Если б не тренажер, я в первом же полете угробил бы машину. Титу легче. У него нет вредных привычек, которые нужно забыть. Летает медленно, обдуманно, осторожно. Но вылезает из кабины мокрый и выжатый, как лимон. Главный компьютер работает с полной нагрузкой. Решает задачи прикладной химии. Разрабатывает усыпляющие газы, галлюционогены — причем обязательно с положительной эмоциональной окраской бредовых видений, средства, вызывающие кратковременную амнезию, и, разумеется, противоядия от всего перечисленного. Инженерная база проектирует новый вид мобильного телепередатчика, замаскированного под ежика. По техническим параметрам, правда, новый передатчик будет существенно уступать модели типа «Булыжник». Нет солнечных элементов, нет кругового обзора, но зато какая мобильность! До тридцати километров в час по пересеченной местности.

— Сэр Дракон, просыпайся! Ну просыпайся же, мать твою… Беда! Лира в поход собралась.

Вскакиваю, бегу в экранный зал. В замке Деттервилей 6 телепередатчиков. Один Лира использует как пресспапье в своем рабочем кабинете. Другой приказала установить вместо флюгера на главной башне. На что надеялась, непонятно, но спасибо ей за это. Отлично видим, как отряд в полсотни человек выходит из замка.

— Тит, куда они идут?

— По этой дороге — сначала замок Блудвилов, потом, если свернуть направо, монастырь.

— Тит, ты должен остановить ее! Свяжись с ней немедленно! обещай, что угодно, только пусть отложит на три дня! Ты понял, на три дня!

— Поздно, сэр Дракон, — грустно говорит Тит. — Она рацию дома оставила. Сказала, что у нее очень мало времени. Месяц на все подвиги. Потом будет поздно.

— Но почему?

— Не сказала.

— Главный компьютер, на связь!

— Главный компьютер слушает.

— На каком имеющемся в наличии самоходном аппарате я могу добраться до замка Блудвилов за 4 часа?

— В настоящее время такого самоходного аппарата на базе нет. Есть возможность модернизировать горнопроходческий комбайн, однако модернизация и спуск в долину займет не менее 8 часов. Начинать?

— Нет. Будет поздно.

Переключаю экраны на телепередатчики в районе замка Блудвилов.

— Тит, сколько ей досюда ехать?

— Если рысью, часа три.

Ждем. Проходит три часа. Четыре. Из-за леса появляется отряд. Навожу телеобъектив, считаю. 52 всадника, 4 запасных лошади. Впереди знаменосец. На штандарте — дракон, развернувший крылья, и девиз: «За него». Вторым едет рыцарь. Фигурка в черных латах кажется совсем маленькой. Внутри что-то сжимается, в горле поднимается сухой комок. Отряд останавливается метрах в двустах от замка. Несколько всадников спешиваются и тут же начинают что-то размечать на поле. Знаменосец, Лира и два арбалетчика подъезжают ко рву. Не успел заметить, когда, но мост уже поднят. Знаменосец поднимает горн и трубит. На стене появляется пьяная заросшая личность, кричит бессвязные ругательства и делает неприличный жест. Звенит арбалетная тетива, и личность со стены исчезает. Лира оборачивается и показывает арбалетчику кулак. Тот виновато пожимает плечами.

Никак не могу справиться с направленными микрофонами. Видимо, из-за расстояния и ветра. Голоса слышны, но слов не разобрать.

Знаменосец опять трубит. На этот раз со стены раздается ответный сигнал. Лира что-то спрашивает у знаменосца, и все четверо отъезжают к основному отряду. На стене какое-то движение. Четверо солдат волокут небритую личность. Подходит пятый, на голову выше остальных, взмахивает мечом, и лохматая голова летит в ров. Через секунду туда же летит тело.

— Это сэр Блудвил, — говорит Тит.

— Своего убил…

— Оскорбить рыцаря имеет право только рыцарь. И ведь это был уже труп. Не мог человек Лиры промахнутся с такого расстояния.

Идет время. Через пятнадцать минут в замке снова звучит труба, мост опускается, выезжают три всадника. Навстречу им выезжают три человека из отряда Лиры. Короткие переговоры, и всадники разъезжаются по своим лагерям. Лира и два солдата облачают Бычка в лошадиные доспехи. Солдаты заметно нервничают.

— Тит, зачем эти цепи от седла к копытам? Видишь? Перевиты желто-зелеными шнурами.

— В первый раз такое вижу. Лира что-то выдумала.

— Каскадеры так делают, чтоб лошадь в нужном месте подсечь и уронить, но Лире-то зачем?

Бычок оседлан, Лира садится, ей подают копье, меч, щит. Бычок неторопливой рысью направляется на край поля, где у штандарта дежурят два всадника. Из ворот замка появляется отряд, человек двадцать, и направляется к другому краю поля, где также дежурят два всадника. Отряд Сэра Блудвила устанавливает свой штандарт, люди Лиры отдают честь и отъезжают к своим. Два всадника остаются рядом с сэром Блудвилом, остальные спешат к центру поля, занимают места напротив отряда Лиры. Нацеливаю туда микрофоны. Шум как на хоккейном матче. Люди Блудвила уверены в победе, предлагают друг другу пари. Отряд Лиры молчит. Лира отстегивает щит и бросает в траву. Ее люди встречают это дружным троекратным ревом. На центр поля выходит человек, взмахивает белым флагом и поспешно убегает. Конь сэра Блудвила начинает медленным шагом, но постепенно разгоняется, переходит на рысь, потом галоп. Бычок с места берет быстрой рысью, но идти галопом не желает. Среди людей Блудвила слышен смех. Лира наклоняется к самой его шее, и тут, наконец, Бычок переходит на неумелый, неуклюжий галоп. Первым понял, что бой идет не по правилам, конь сэра Блудвила. Прошедший десятки поединков, он знает, что противник должен пронестись слева. Бычок же, идет точно в лоб, на таран. В последний момент конь шарахается вправо, Блудвил теряет равновесие, заваливается влево, и тут на них налетает Бычок. Блеснули, вращаясь доспехи сэра Блудвила, его конь катится по земле. Лира, рыбкой вылетев из седла, переворачивается в воздухе, и, тяжело упав на спину, скользит по траве. Бычок, сделав по инерции несколько шагов, останавливается, широко расставив ноги и мотая головой. Зрители замерли.

— Что они стоят, — бормочет Тит. — Почему они стоят?

Конь сэра Блудвила поднимается на ноги. Седло свисает у него под брюхом. Блудвил зашевелился, неуверенно поднимается и, пошатываясь, идет к коню. Отцепляет от седла меч. Лира слабо шевелится, переворачивается на живот, приподнимается. Блудвил подходит к ней, поднимает меч и наносит сильный удар по шее. Лира вновь падает в траву и медленно переворачивается на спину.

— Убил. — совсем тихо говорит Тит. — Убил мою девочку.

— Ничего ей нет. Я латы проектировал! Сейчас она его подсекет.

Но Лира не двигается, а Блудвил опять поднимает меч. Удар. Второй удар, третий, четвертый. Блудвил осматривает лезвие меча, нагибается и смотрит на неподвижные черные доспехи. Не думаю, что на них осталась хотя бы вмятина. И тут Лира хватает его за щиколотки, группируется, и, разгибаясь, наносит удар обеими ногами под шлем. Блудвил, уронив меч, падает навзничь. Лира подбирает меч и, сильно прихрамывая, идет к нему. Встает коленом на грудь, левой рукой откидывает забрало. Вижу, как шевелятся его губы. Пытаюсь в очередной раз нацелиться направленным микрофоном. Все заглушает шум травы под ветром. Лира поднимает свое забрало. Из носа у нее идет кровь. О чем-то говорят. Долго. Лира поднимает руку и подзывает жестом двух солдат. Один встает метрах в десяти и наводит арбалет на Блудвила. Второй убегает к лошадям. Лира отбрасывает меч, поднимается, снимает шлем, перчатки и отходит на несколько шагов. Блудвил тоже снимает шлем, втыкает меч в землю, как распятие, встает перед ним на колени, молится. Даю общий план. Солдаты Лиры разоружают людей Блудвила. К Лире подбегает солдат с пузатой флягой, льет ей на руки. Она моет лицо. Потом ласкает Бычка. Блудвил кончил молиться. Лира вытаскивает меч из земли и задумчиво очищает лезвие от налипших комочков. Все отходят метров на двадцать, оставляя их вдвоем. Блудвил встает на одно колено и слегка наклоняет голову. Лира что-то говорит. Он поднимает голову, смотрит ей в лицо. Лира втыкает меч в землю и медленно, прихрамывая, отходит. Блудвил вскакивает и спешит за ней. Идут в сторону дороги, прямо на передатчик. Подбегает солдат, но Лира жестом отсылает его назад. Блудвил кладет ей на плечо руку, но она брезгливым движением сбрасывает. Лихорадочно манипулирую микрофоном.

— … тогда почему?

— Ты хоть и трус, но честный. А среди знатных так мало честных людей.

— Я не трус. Ты видела, я готов был умереть. Разве так ведут себя перед смертью трусы?

— Ты всех боишься. Ты боишься меня, боишься церкачей, боишься своей жены.

— Ложь! Я принял тебя за Черного Карлика! И вышел драться.

— А когда ты отправил меня на костер, за кого тогда ты меня принял? Что тобой двигало? Жадность, или церкачей испугался?

— Ну да, я боюсь церкачей! Так не за себя же боюсь! За сына!

— Объясни мне, ради Бога, зачем же ты влез в это дерьмо? Я понять хочу. Кто все придумал?

— Твой покойный муж, сэр Деттервиль и моя жена. Потом поняли, что без поддержки церкачей не обойтись. Мне рассказали перед самым приездом магистра. Ты права… Я боюсь свою жену.

— Ты боишься церкачей, ты боишься жены. Из-за них ты решил погубить молодую девушку и потерял все. Замок, землю, честь.

Молодец девчонка! Моя школа! Так его, логикой дави!

— Слушай, как говорит! — толкает меня локтем Тит. — Сколько я ее риторике учил! Уши затыкала, а ведь все запомнила!

Лира присаживается на поваленное дерево на обочине.

— Хочешь получить назад свой замок?

Блудвил резко вскидывает голову.

— Докажешь, что ты мужчина, — продолжает Лира, — получишь замок и земли. И будешь моим вассалом. А пока… Мне ведь все равно нужен управляющий.

— Управляющий в собственном замке. Хочешь, чтоб надо мной люди смеялись?

— А так не будут? Что тебя девчонка побила?

— Когда на турнире лошади сталкиваются, по всякому бывает.

Лира даже вскакивает.

— Ну ты, снимай латы, будем на кулаках драться. Если я тебя в пять минут не уделаю, получишь назад свой замок. Я двоих таких, как ты, как щенят побью. Меня Дракон драться учил!

— Не сердись. Не хотел я ничего обидного сказать.

Лира садится, обхватывает голову руками.

— Устала я. На людей бросаюсь. Ладно, сделаем так. О том, что ты управляющий, будем знать я, ты, и несколько моих людей. Укрепишь замок, прочистишь и наполнишь водой ров, наберешь солдат. Лоботрясов и дармоедов гони в три шеи. Я своих заставила дороги чинить. Да, если внутри замка нет колодцев, выкопай. Один во дворе, второй где-нибудь в подвале, чтоб под замком был, отравить не смогли. В ров рыбу запусти. Чем больше, тем лучше. Если воду отравят, рыба всплывет, увидишь. Я тебе из своих людей сорок человек оставлю. Помогут порядок навести. Теперь — самое главное. Везде, где можно, доставай серу и селитру. Чем больше, тем лучше. Еще нужно древесный уголь, но его всегда достанем. Потом, надо очень много железа. Можно меди. Собирай в замок кузнецов и колокольных дел мастеров. Пусть ставят свои печи. Скоро у них будет много работы. Что делать, я позднее объясню. Им потребуется каменный уголь, не скупись. Все, кажется… Нет, не все! Найди грамотеев, пусть учат всех желающих грамоте. Патенты я выдам. Бесплатно.

— Ты? Церкачи…

— Мне Дракон право дал.

— Ясно. С кем воевать будем?

— С церкачами.

— …

— Струсил? Ты думаешь, мужчиной легко стать?

— Но зачем?

— Я тебе потом все объясню, ладно? Я сейчас очень устала, а тут разговор не на один час.

Лира, морщась, встает, потирает ладошкой латы в районе правой ягодицы и кричит:

— Бы-чок!

Потом, подумав, добавляет:

— Коня сэру Блудвилу!

Как только поворачиваются спиной к микрофону, слова становятся неразборчивы.

— Главный компьютер! — командую я. — На связь.

— Главный компьютер слушает.

— Можешь наладить звук?

— Беру управление передатчиками на себя.

Свет гаснет. Вся дальняя стенка превращается в огромный панорамный стереоэкран. Боковые экраны гаснут, на центральном, с секторами обзора, остаются только карта местности, зеленые точки передатчиков и, серой тенью, конус видимости. Качество стереокартинки поразительное. Тит издает непонятный звук, у меня отваливается челюсть.

— Откуда такое качество?

— Компьютерная реконструкция на основе информации, полученной с телепередатчиков, — отзывается главный компьютер.

— … выгнал? — слышен голос Лиры.

— Наверно, надо было так сделать сразу. Сейчас уже поздно. Мой сын зовет ее мамой, — отвечает Блудвил. — Я ненавижу Ребекку, но, когда ее нет рядом, мне ее не хватает.

Лира со стоном садится на Бычка и направляется к воротам замка. Отряд, конвоируя пленных, на ходу строится в походную колонну. Блудвил догоняет ее, но держится на пол корпуса сзади.

— Отдать им оружие, — командует Лира. Оба отряда издают радостный рев.

В этот момент ворота замка захлопываются, и мост начинает быстро подниматься. Лира оборачивается и смотрит на Блудвила. Отчетливо слышны щелчки заряжаемых арбалетов. Блудвил привстает в стременах, длинно, витиевато ругается. Потом пришпоривает коня и скачет ко рву.

— Опустить мост!

— Обойдешься, недоносок! — доносится со стены яростный женский голос. — Проваливай к своей новой шлюхе, ублюдок! Думаешь, я позволю тебе разбазарить наследство сына?

Оба отряда, перемешавшись, толкутся на краю рва.

— Опусти мост, Бекки!

— А может, тебе постельку постелить? Решил подарить наш замок своей сучке!? Думаешь, я поверю, что эта малолетка могла тебя побить? Убирайся вместе с ней! Пока я жива, в замок ты не войдешь!

Лира подзывает лейтенанта, тот вытаскивает из толпы несколько человек.

Внезапно в плече Ребекки возникает оперение арбалетной стрелы. Она разворачивается, с криком падает вниз, катится по склону на дно рва.

Блудвил отбрасывает пустой арбалет, скатывается в ров, оскальзываясь и разбрызгивая грязь, бежит к ней. Тормошит, зовет, потом поднимает на руки и медленно идет назад.

Со скрипом и потрескиванием начинает опускаться подъемный мост.

Напряжение в замке Деттервилей нарастает с каждым часом. На следующий день был пойман второй шпион церкачей. Всем ясно, что за вторым должен наблюдать третий, непойманный. Лира сказала Титу по рации, что ничего не успевает, поэтому начинает играть на опережение. Тит ничего не понял, я тоже. Выглядит она страшно. Глаза ввалились, черные. Под глазами мешки. Губы плотно сжаты. Не 14 лет, а 44. Встала как всегда, с солнцем, собрала отряд 30 человек — половину оставшихся — и поехала воевать замок Тэриблов. Тит говорит, что замок пока не поделили, поэтому там заправляют делами несколько церкачей. До сих пор в замке ни одного нашего телепередатчика. Выясняю, когда будут готовы передатчики-ежики. Не раньше 2 часов дня. Делать абсолютно нечего. Инженерная база загружена срочными и сверхсрочными закакзами, Шатаюсь по всем помещениям, каждые полчаса выясняю новости. Новостей никаких. Смотрюсь в зеркало. Уши наросли уже сантиметров на пять и заострились. Кто не видел, может подумать, что так и надо. Зубы растут. Из четырех клыков остался один, и это сильно портит впечатление. Но полгода придется потерпеть. Хуже всего с перепонкой. Медицинский компьютер сказал, что полная регенерация займет три года. Если залечь в биованну, можно ускорить до года. Но вообще-то мне биованна не нужна: скорость регенерации и так близка к максимальной. Учусь бегать рысью, иноходью. Пока еще это очень больно. Тит выглянул раз в коридор, сказал, что мной кавалерию пугать.

Два часа. Бегу иноходью в инженерную базу, получаю четырех ежиков, следую рысью на балкон, спускаю вниз и спешу в экранный зал. От Лиры пока никаких известий. Объясняю главному компьютеру, куда нужно доставить ежиков, включаю экраны и смотрю на поразительное зрелище — бег стада ежей по пересеченной местности глазами участников. Здорово напоминает авторалли или гонки на багги. Разумеется, ежики опоздали. Встретили отряд, выходящий из ворот замка. Торопливо пересчитываю людей — все! Двух ежиков оставляю у замка Тэриблов, двух гоню за отрядом. Наконец, отряд возвращается в замок Деттервилей. Солдаты весело расходятся по казармам. То и дело хватают друг друга за загривки со словами: «Посмотри мне в глаза! Опять не о том думаешь, паскудник!» Вскоре мы с Титом узнаем подробности. Краткий отчет самой Лиры, сухой и точный, и рассказы солдат, живописные, с фантастическими подробностями.

Лира ворвалась в никем не охраняемый замок, приказала закрыть ворота, поднять мост, выставила на стенах часовых. Потом приказала трубить в трубы и согнать всех церкачей в центральный двор. Челядь собралась сама, так как солдаты никого, кроме церкачей не обижали. Если и щипали иногда женщин, то любя. Лира сняла шлем, сказала, что она леди Тэрибл, и спросила, что в ее замке делают церкачи. Челядь тут же попадала на колени с радостными криками. Лира вызвала к себе старшего церкача, поставила перед собой на колени, чтоб голову не задирать, взяла рукой в железной перчатке за волосы и приказала смотреть прямо в глаза. Сначала просто смотрела в глаза, потом стала задавать вопросы. То хмурилась, то улыбалась. Когда церкач хотел ответить, закрывала ему рот рукой. Потом отпустила и приказала дать ему пять плетей, чтоб знал, о чем можно думать, а о чем нельзя. Когда экзекуция кончилась, приказала церкачам вернуть все присвоенное, особенно из библиотеки, укрепить стены, очистить ров, вырубить или выжечь кустарник вокруг замка, и дала на все дела срок — месяц. Пообещала отрубить всем руки, если не уложатся. После этого собрала отряд и уехала.

— Сэр Дракон, я, конечно, понимаю, что Лира дурила мозги церкачам, но чего она добилась этим визитом?

— Давай, подумаем за церкачей. Про то, что произошло в замке Блудвилов, им, скорее всего, уже известно. Ситуация выглядит так: есть девчонка, которая набирает армию, ловит шпионов и укрепляет замки. Девчонка непростая, общалась с драконом Повелителей, научилась у него читать мысли и еще Бог знает, чему. Встретив церкачей, не отступила и не испугалась, а решила приобщить их к делу. Из этого, вроде бы, следует, что воевать она собралась не с ними — кто же нанимает врагов рыть окопы. С другой стороны, девчонка очень торопится, значит опасность близка. Вопрос: что за опасность? Плохо дело, Тит. Завтра-послезавтра надо ждать гостей.

— Завтра, сэр Дракон. Посмотри на этот экран.

На экране двор Литмундского монастыря. Ясно без слов.

— Сообщи Лире. У нее половина людей в замке Блудвилов.

— Уже.

Вечером у Лиры была истерика. Сначала она послала гонца в замок Блудвилов, отдала необходимые приказы лейтенанту, потом заперла дверь в кабинет и спальню, не заметив Сэма, упала на кровать и забилась в рыданиях. Сэм неумело утешает.

— Я ничего не успела, я не знаю, что делать (рыдания). Завтра (рыдания). Опять будут убивать! Я не могу, я не хочу… (неразборчиво).

— Не плачь, пожалуйста не плачь, — лопочет напуганный Сэм.

— Сэмик, уходи отсюда! Как можно дальше. Тебе Тит все объяснит. Только сегодня же уходи, Сэмик, миленький… Завтра сюда церкачи придут. Коша знал бы, что делать, а я не знаю. Уходи, Сэмик!

Вырываю у Тита рацию и давлю на кнопку вызова. Никто не замечает. Начинаю сигналить азбукой Морзе. Три коротких, три длинных, три коротких. Даю приказ булыжнику-передатчику ползти к краю стола. Секунд через 10 раздается грохот. Сэм выбегает из спальни и хватает со стола рацию.

— Сэм, дай рацию Лире.

Топот ног, голос Сэма:

— Лира, это…

— Не плачь, моя золотая.

— КОША!!!

Потом тишина.

— Коша, я к тебе всегда хорошо относилась, я тебе ничего плохого не делала. Скажи мне правду, пожалуйста, ты мертвый или живой? Я все-все для тебя сделаю, только мне знать надо.

Вот это оборот! Что же ей сказать такое, чтоб сразу поверила?

— Рыжая ты, а не золотая! Все настроение испортила. Если у меня уши покороче стали и нескольких зубов не хватает, это еще не повод обзываться. Хочешь, слово Дракона дам?

— Нет, не хочу! Пусть все, как есть! Ты только не исчезай!

— Тогда слушай. Продержись завтра до вечера. Вечером я прилечу и все устрою. Раньше никак не смогу. Держи себя с церкачами так, будто они маленькие, непослушные дети. А ты — их мама. Только особенно не выпендривайся. Твоя задача — протянуть время до вечера, а не лезть на рожон. Поняла, моя хорошая, только до вечера. Да, я пошлю к тебе ежиков. Они вроде булыжников-телепередатчиков, только бегают быстрее. Ты не удивляйся, если под ногами крутиться будут. А сейчас ложись спать. Утром я остальное расскажу. Сэм!

— Я тут.

— Проследи, чтоб Лиру до утра никто не беспокоил.

Утром, ни свет, ни заря, меня будит Тит.

— Поговори с Лирой. Она боится, что ты ей вчера приснился.

Беру рацию.

— Коша, это ты?

— Лира, ты знаешь, что нельзя драконов будить в такую рань? Любой дракон, которого разбудили раньше времени, становится свирепым, кровожадным, и питается исключительно сопливыми девчонками. Особенно рыжими.

— Я только хотела убедиться, что ты настоящий. Прилетай скорей. Я тебе бочку картошки отварю. — отключилась.

Удивленно смотрю на рацию, потом на Тита.

— Это она проверяла, живой ты, или с того света. — говорит Тит. — Призраки в это время не спят.

Потягиваясь, иду в инженерную базу. План созрел еще вчера. Отдаю приказ оснастить салон вертолета подвесными койками в четыре этажа на 48 мест. Тесновато, но потерпят. Под брюхом смонтировать раму с баллонами. Управление вентилями вывести в кабину. Потом смотрю, как идет производство ежиков. Ежики — мое секретное оружие. Укус ежика будет вызывать сон и легкую амнезию — приблизительно на сутки перед укусом. Кроме того, ежик сможет выпустить облако газа, вызывающего тот же эффект. Правда, весь газ выпускается за один раз. И, наконец, ежики снабжены самоликвидатором — зарядом взрывчатки, достаточным, чтобы уничтожить всадника. Забираю первую партию — двадцать штук — и иду в химический цех. Противоядие от сонного газа, прозрачная жидкость, как и было заказано, упакована в маленькие пластиковые капсулы. Берешь в рот, надкусываешь, и целые сутки газ не страшен. Беру одну капсулу, испытываю на себе. Горечь страшная! И рот жжет. Смесь хинина с перцем.

— Главный компьютер, на связь!

— Главный компьютер слушает.

— Ты знаешь, какой вкус у твоей отравы?!

— Должен быть горький. Угол между активным радикалом и атомом углерода составляет…

— Я тебе покажу угол! Я из тебя самого пассивного радикала сделаю! Можешь изменить вкус?

— Нет.

— Засранец! Конец связи.

Придется терпеть. Аля гер ком аля гер. Как же доставить капсулы Лире? Придумал, пусть ежики несут. Во рту. Объясняю задачу главному компьютеру. Тот берет управление ежиками на себя. Ежики разбирают капсулы и семенят за мной на балкон. Загружаю их в подъемник и опускаю вниз. Потом спешу в экранный зал смотреть гонки ежей по пересеченной местности. Черт, надо было в них еще говорилку вставить. Вызываю компьютер и даю задание доработать вторую партию.

В экранном зале Тит наблюдает за сборами церкачей. Видимо, в монастырь прибыло подкрепление из других мест. Первый отряд в 450 всадников строится и выезжает за ворота. В монастыре остается человек 500, занятых сборкой осадных машин из заранее приготовленных деталей. Вызываю компьютер инженерной базы и заказываю партию ежиков с одноразовыми огнеметами. Тит сообщает новости Лире. Потом я рассказываю ей о ежиках. Лира, впервые за все дни, проведенные в замке, радостная, строит солдат и объявляет, что на них идут церкачи. Только не знают, воевать, или сразу сдаваться. Церкачей немного — всего полтысячи. Эта новость вызывает в рядах легкое оживление. Лира поднимает руку, шум смолкает. Отдает приказ лейтенанту выставить наблюдателей на главной башне, распределить участки обороны, проверить оружие и распускает строй.

Часа через два к лире прибегает обалделый связной, и сообщает, что стадо ежиков пасется у подъемного моста.

— Впусти их немедленно, — командует Лира, выходя на крыльцо. — Это мои друзья.

Ежики деловито спешат к ней и складывают капсулы в кучку. Разгрузившись, все, кроме трех, убегают из замка. Лира пересчитывает капсулы, подзывает лейтенанта. Тот отбирает 19 человек. Лира раздает капсулы, объясняет, что с ними делать. Потом кладет одну себе в рот, надкусывает. Глаза у нее лезут на лоб, она машет руками и бежит к колодцу. Через пять минут, выпив пол ведра, со слезами на глазах возвращается к строю.

— Отставить разговоры! — без всякой необходимости командует лейтенант. — Тяжело в лечении, легко в раю!

— Боченок вина! — сипло командует Лира. — Быстро!

Дело пошло. Лира отмеряет в кружку черпак, разрезает над ней капсулу ножом, и очередная жертва выпивает.

— Ну как? — спрашивают из очереди.

— Ты никогда голой задницой на горячую плиту не садился? Так вот, это — еще хуже! — гордо отвечает выпивший.

После обеда с башни сообщают, что на горизонте появились церкачи. Лира одевает доспехи. Вскоре с башни поступает вторая новость: церкачей не 500, а всего 450. Почему-то это вызывает бурный энтузиазм. Тит обсуждает что-то с Лирой насчет ежиков. Обязанности давно поделены. Как только будет готов вертолет, я отправляюсь на помощь, а Тит с главным компьютером и ежиками помогает держать оборону.

Церкачи разбиваются на два отряда, один обходит замок справа, другой слева. Впрочем, не приближаются ближе полутора километров. Обойдя замок, оба отряда соединяются и разбивают лагерь. В центре поднимается белый шатер. Через час к замку направляется процессия из пятнадцати человек. Лира выходит навстречу. За воротами замка остается «команда быстрого реагирования» — 19 человек на лошадях, в полном вооружении плюс Бычок. Лира идет неторопясь, срывая цветочки. Однако, фокус не удается: пройдя половину расстояния церкачи останавливаются и ждут. Лира садится среди цветов, сплетает себе венок, одевает на голову и только после этого подходит к церкачам, неся шлем как корзинку, на сгибе локтя. Три ежика шуршат в траве позади нее, еще три — за спиной церкачей.

— Вы — леди Елирания Тэрибл? — спрашивает толстый церкач, тот самый, который вел мозговой штурм.

— Я, я, — рассеянно отвечает Лира, прогуливаясь мимо строя церкачей и внимательно их рассматривая. — А ты — тот самый толстяк, которому Дракон зуб подарил? Можешь не отвечать, я вижу.

Вдруг Лира остановилась перед невзрачным церкачом, нахмурилась.

— Ты, собачий сын, чего здесь делаешь? Я же тебе приказала ров чистить!

— Леди Тэрибл, у нас есть более важные темы для разговора, — вмешался на правах знакомого, толстяк — ведущий.

— У тебя, может и есть, а ему работать надо! Ему 29 дней осталось, а там и конь не валялся. Если не справится, я же ему руки по локоть отрублю, как ты не понимаешь! Думаешь, мне приятно человеку руки отрубать?

— Вот об этом мы и хотим поговорить. Ради чего вы укрепляете замки?

— Не бери в голову, толстяк, может и обойдется. А если что, мне Дракон поможет. А ты чего такой тощий? — спрашивает она у другого церкача. — Вот поешь, — достает из шлема бутерброд, завернутый в лист салата, и сует церкачу в руку.

— Леди Тэрибл — не выдерживает ведущий, — вы можете уделить мне минуту внимания?

— Куда ты так торопишься? Дай человеку поесть. Видишь, он чуть не подавился. А где магистр? Я его не вижу.

— Вы хотите с ним говорить?

— Нет, я его скоро убью. Он меня хотел на костре сжечь. Показать следы от волдырей? Я обещала его из арбалета застрелить. И Дракон говорит: «Не надо сдерживать души прекрасные порывы». Это не о магистре, но к нему тоже подходит, правда?

— Боюсь, он будет другого мнения. Кстати, что произошло тогда на костре? Люди говорят разное, но я хотел бы узнать из первых рук.

— Тогда спроси у Дракона, — захихикала Лира. — Я, как бы это сказать, так испугалась, что совсем потеряла голову. Мы что, так и будем стоять? Я сейчас распоряжусь подать скамейки.

Лира оборачивается и голосом домохозяйки командует:

— Лейтенант, пришлите, пожалуйста, сюда две скамейки из большого зала. И стул для меня не забудьте!

Беру с пульта рацию, передаю приказ Сэму. Сэм — лейтенанту.

— Думаете, ваш приказ услышат? До замка почти миля, — вежливо удивляется один из церкачей.

— Вас, кажется, Амадей зовут? Так вот, господин Амадей, может, вы не обратили внимания, но я сказала: «Пожалуйста»! Это не приказ, а просьба, вы понимаете разницу? Он в лепешку расшибется, но просьбу выполнит.

— Извините, но как вы узнали мое имя?

— Так ведь только что этот любитель бабьих сплетен у колодца сказал вам: «Мне кажется, Амадей, она морочит нам голову». По-моему, это не очень вежливо, как вы считаете.

— Я думаю, это не очень вежливо, но соответствует действительности.

Лира задумывается. Тем временем пять всадников из группы быстрого реагирования привозят две длинных скамьи и стул.

— Присаживайтесь, — говорит Лира и садится на стул верхом. — Я подумала над вашими словами, и пришла к выводу, что в чем-то вы правы. Но вы сами виноваты. Во первых, сегодня воскресение, у меня день отдыха, а во-вторых, я ведь вас не звала, так?

— Только крайняя озабоченность заставила нас…

— Ни слова больше, — сказала Лира, — или вы начнете врать, и я вынуждена буду вас наказать. Если хотите, я скажу вам, что вы должны будете делать. Но учтите, мое слово равносильно приказу. Никаких отговорок я не приму. Скажу съесть гадюку — съедите гадюку, скажу отрубить руку — отрубите руку. Сейчас посовещайтесь и скажете мне, готовы принять мой план к исполнению, или нет.

— Мы предпочли бы сначала услышать ваш план, обсудить…

— Ты не понял, толстяк, как только вы услышите, вы должны будете беспрекословно его выполнять. Меня все должны слушатся. И камни, и животные.

Лира отводит руку в сторону, растопыренными пальцами как бы ощупывает воздух.

— Ежик, ко мне!

Тит отдает команду главному компьютеру, и к Лириной руке спешит ежик.

— Как стоишь перед человеком?

Ежик встает на задние лапки и пытается отдать честь лапкой.

— Молодец, свободен. — ежик убегает.

— Девочка, ты не много на себя берешь? Хочешь напугать нас парой дешевых трюков? Чего ты добиваешься?

— Посмотри мне в глаза, недоумок. Здесь моя земля, и вопросы задаю я! Что?! Вспоминай утро, монастырский двор. Вы садитесь на коней, вспоминай. Все, можешь расслабиться. Осадные машины, тысяча человек, это что, все против меня? Против моей сотни? Десять на одного, вы с ума сошли!

— Теперь ты поняла, против какой силы выступаешь?

— Теперь я буду командовать, а вы будете выполнять! Если нет, я вас накажу. — Лира поворачиваетя к замку и командует: — Лейтенант! Коня! Приказ на сегодня — снова обращается она к церкачам. — Вы снимаетесь, и до ночи убираетесь назад, в монастырь. Приказ на завтра: вы выбираете нового магистра, так как этого я скоро убью. Приказ на неделю: вы отменяете патенты на грамотность. Приказ на зиму: вы открываете в каждой крупной деревне гимнасии и обучаете грамоте всех желающих. Бесплатно. Пока все. Все свободны.

Лира оборачивается к ним спиной, и смотрит на всадника, который ведет в поводу Бычка.

— Решительно сказано — замечает толстый ведущий. — А если мы все же будем действовать в соответствии со своими планами?

— Если дети шалят, их наказывают. — говорит Лира, садясь на коня. — В первый раз я накажу вас несильно. Во второй раз… Второго, надеюсь, не будет.

Всадник нагибается, подхватывает стул, и они вместе с Лирой удаляются в замок.

— Вы слышали, святые отцы, — обращается ведущий к окружающим. — В первый раз нас только слегка пошлепают по попе. Предлагаю остаться и посмотреть. Меня так давно никто не шлепал…

— Это как, единственный результат вашей хваленой тактики трусливой вежливости, брат Теофил?

— Не только, брат Варфоломей, не только. Кстати, именно вы спугнули девочку. Я освобождаю вас от участия в следующих переговорах. А сейчас давайте по свежим следам сравним впечатления. Брат Амадей, будьте добры, возьмите на себя обязанности секретаря. Как вы думаете, почему к вам она обращалась на «вы», а остальным «тыкала»?

— Ну, во первых, я обаятельный.

— Спорный аргумент, но интересный. А во-вторых?

— А во-вторых, из тех, с кем она разговаривала, я единственный не из Литмундского монастыря. Если на вас, братья-разбойники, у нее зуб, то я чист как снег горных вершин.

— Как же она это узнала? Вы считаете, что она покопалась у вас в мозгах?

— Я этого не говорил. Напротив, опыт показывает, что для чтения мыслей почему-то нужен взгляд глаза в глаза. Как вы рассказывали, дракон тоже требовал смотреть в глаза.

— Действительно… В следующий раз нужно будет одеть затемненные очки или рыцарские шлемы с закрытым забралом. Кстати, ежику она в глаза не смотрела.

— Она не читала его мыслей, она диктовала ему свою волю. Что, по-моему, еще опасней. Да и лейтенант оба приказа выполнил точно и без промедления. Вы не боитесь, брат Теофил, что она отшлепает вас руками одного из нас?

— Предпочел бы изящную девичью ручку, а не лапу брата Варфоломея.

— Не ошибитесь, брат. Не далее, как два дня назад, она вызвала на бой до смерти сэра Блудвила и вышибла из седла. Потом, в пешем поединке, отобрала у него меч голыми руками.

— Мне кажется, братья, нам нужно серьезно отнестись к ее угрозе убить магистра. Из трех человек, посягнувших на ее права, двое уже мертвы.

— Отнюдь, брат Амадей. Сэр Блудвил жив, чего нельзя сказать о его жене. Видимо, девочке нравятся обаятельные мужчины.

— Бред! Вздор и бред! Кого вы испугались? Малолетку с дрессированным ежиком? Мне смешно вас слушать! Умные люди, а попались на детские фокусы. Чем она вас околдовала? Разве мы не используем условные сигналы? Достаточно человека с зоркими глазами, или самой плохой подзорной трубы, двух-трех условных жестов, и вот разгадка всех ее способностей!

— Вам вредно много есть, брат Исаак. На вас плохо подействовал бутерброд. Или дракон нам всем приснился? Если да, то чей зуб лежит у меня на столе? Но главное не в этом. До костра это была обычная напуганная девчонка. Сейчас за ней чувствуется сила. Вы обратили внимание на мешки под глазами? Она очень много работала и очень мало спала в последний месяц. Причем, с удовольствием работала. Она же просто светится счастьем. И плевать ей на нас. Подумаешь, десять на одного! Согласитесь, не самый обычный стиль поведения даже для леди. Эти перемены произошли за три с половиной месяца, два из которых она, предположительно, провела в Замке Повелителей. Тезисы ее программы, между прочим, совпадают с политикой Повелителей, если верить старым записям.

— И как объяснить два зафиксированных случая чтения мыслей?

— А что слышно о драконе, брат Теофил?

— Никто не знает. Оруженосец сэра Деттервиля сбил его отравленной стрелой влет, как утку. Дней двадцать туша валялась на болоте. Потом исчезла. Осталась кучка выбитых зубов, куча драконьего дерьма, кострище и множество человеческих следов. Что интересно, вместе с драконом исчез селянин Тит Болтун. Приемный отец и воспитатель леди Лиры.

— Упустили ящерку.

— Вы правы, брат Амадей, прозевали и упустили. Каюсь, плохо работаем.

— Леди Лира, Тит Болтун, Сэм. Кто еще? У них есть родственники?

— Дьявольщина! Сэм, его родители! Вы трижды правы, брат Амадей. Инерция мышления! Мы все еще считали его жертвой дракона. Думаю, его родным не повредит неделя-другая за монастырской стеной. Подведем итоги, братья. Ситуация прояснилась. Леди Деттервиль, в девичестве Тэрибл, представляет собой силу. Обидно, но враждебную нам силу, в чем виноваты мы сами. Насколько велика эта сила, мы узнаем сегодня-завтра, если останемся здесь. В настоящий момент сила эта — сотня вооруженных людей в замке, девчонка с неординарными способностями и один летающий дракон. Дракон живуч, но смертен. Во всяком случае, отравленные стрелы надолго выбивают его из колеи. Кто хочет добавить?

— Кроме девчонки есть еще мальчишка Сэм, старик селянин и замок сэра Блудвила.

— Дополнение принято. Теперь все? Тогда укрепляем лагерь, отправляем людей за родными мальчишки и ждем легкого наказания. Если легкое наказание покажется нам… гм… не очень легким, изменим тактику. За работу, братья. Как говорит наш магистр, не откладывай на завтра то, что совсем не собираешься делать.

Связываюсь с инженерной базой. Вертолет готов, идет погрузка. Надо поздравить Лиру и начинать операцию. Беру рацию.

— Лира, ты золото! Ты сама не представляешь, какое ты чудо!

— Коша, они же так просто не уйдут!

— Вот именно! Ты предупредила, они не послушались. Теперь мы на полном законном основании отправим их к черту на кулички.

— Куда?

— Далеко-далеко, за синие горы, за глубокие реки.

— А если они вернутся?

— Обязательно вернутся! Тихими и послушными. Надеюсь… Предупреди своих людей, что я прилечу, когда стемнеет. Пусть все, кроме часовых, отдохнут. Ночью у нас будет много работы. Сама тоже отдохни. Конец связи.

Легкой рысцой следую на инженерную базу. Погрузка уже закончена. Киберы выстроились у грузового люка. Загоняю их внутрь, залезаю в кабину. Надеваю наушники, включаю электрику, связь, систему навигации, компьютер. Кстати, очень неплохой комп, 64 процессора. Наушники оживают, слышу, как Тит о чем-то беседует с Сэмом. Включаю автопилот и приказываю отогнать машину на вертолетную площадку. Машина приподнимается на стрекозиных ногах и бодро шлепает в туннель. Тот самый, пятикилометровый, восьмиметрового диаметра, выходящий в глухое горное ущелье. Голос Сэма в наушниках становится все глуше и вскоре совсем исчезает. Горная порода экранирует радиоволны. Странно, почему в Замке такого не было. Надо бы дать вертолету имя. Пусть Лира придумает. Конец туннеля. Через прозрачный потолок вижу, как лопасти двух соосных винтов занимают рабочее положение. Выключаю автопилот и лихо взлетаю. Нет, все-таки тренажер не дает реального представления о машине. Связываюсь с компьютером инженерной базы и заказываю вторую такую машину. Потом вызываю Тита. Он сообщает, что отряд для захвата родных Сэма уже выехал. Сообщает номера ежиков, которые его сопровождают. Мой компьютер тут же выводит на экран карту с их координатами. Выбираю точку перехвата, ложусь на курс и перевожу винты в малошумящий режим. Когда всадники выезжают в открытое поле, резко увеличиваю скорость, догоняю их и открываю вентили баллонов с усыпляющим газом. Через минуту на дороге лежат восемь спящих человек и двенадцать лошадей. Сажаю вертолет, принимаю стакан противоядия, заедаю лосиным окороком. Жду на всякий случай пять минут, выхожу и выпускаю киберов. Киберы загружают спящих церкачей в салон, пристегивают к койкам. Лошадей не трогаем. Поднимаю машину и беру курс в горы. Вижу на экране компьютера, как светящиеся точки ежиков возвращаются к замку Деттервилей. Разгоняю машину до максимальной скорости — 280 км/час. Немного, конечно, но для такой пузатой конструкции — в самый раз. Перелетаю горный хребет, нахожу подходящую полянку километрах в десяти от какой-то деревеньки и сажусь. Киберы проворно берутся за разгрузку оборудования и материалов. Потом устанавливают надувной ангар защитного цвета. Через двадцать минут цех по производству пенопластовых колыбелек длиной полтора метра готов. В первые восемь укладываю спящих церкачей, загоняю всех киберов, кроме двух, в салон и взлетаю. Предстоит выбрать место для базы N2. Наконец, нахожу почти вертикальную стену в 50 километрах по прямой от Замка. Выгружаю киберов с сейсмолокационной аппаратурой. Осталось последнее небольшое дело, и можно вплотную заняться церкачами. Поднимаюсь на четыре тысячи метров, выбираю горный пик и зависаю над его вершиной. В полу грузового отсека открывается люк, и на тросе спускается ретранслятор. Очень симпатичный двухтонный восьминогий паучок. Как только достиг поверхности, принялся очищать вершину от снега и льда, чтобы закрепиться на скальном грунте. Потом развернул панели солнечных батарей и антенны. Главный компьютер Замка тут же сообщил, что связь с киберами по ту сторону хребта установлена. Теперь, через четыре-пять месяцев, будет создана вторая база. Даже если никого из нас не останется в живых. Даже если она никому не будет нужна. Вызываю Лиру и сообщаю, что лечу к ней. Через четверть часа на горизонте показались башни замка Деттервилей. Снижаюсь до десяти метров, передаю управление автопилоту, и описываю вокруг замка Деттервилей правильный круг радиусом три километра, оставляя за хвостом шлейф сонного газа. Теперь ни одно живое существо не сможет выйти из круга. Кроме меня и других, принявших противоядие. Лечу прямо к замку и приземляюсь во внутреннем дворе. В наступающей темноте с трудом нахожу Лиру и Сэма. Держатся за руки, физиономии у обоих напуганные. Больше — никого. Вылезаю из кабины. Лира издает вопль и бросается ко мне. Обнимает мою левую лапу, слезы в два ручья. Сэм тоже подбегает, физиономия почему-то радостно-виноватая. Прижимаю крылом Сэма, глажу по спине Лиру, что-то говорю обоим сразу. Потом вспоминаю, что время идет, облако сонного газа медленно сносит ветром.

— Сэм, пока не поздно, распорядись, чтоб выкатили бочку вина.

Замечаю, что народа вокруг полным-полно. Четыре мужика уже катят заранее приготовленную бочку, ставят на попа, вышибают дно. Достаю из кабины канистру с противоядием, выливаю в бочку, перемешиваю черпаком.

— Люди, слушайте меня! Вы все, мужчины, женщины и дети должны выпить вина из этой бочки. Взрослые — один черпак, дети — пол черпака. Совсем маленькие — один глоток.

Добровольцев не видно. Все знают, какой вкус у этой гадости. Те, кто пил утром, рассказали остальным, приукрасив детали.

— Слушайте меня! С теми, кто не выпьет, будет то же, что с церкачами!

Боже, они сейчас бочку опрокинут! Неужели думают, что я такой кровожадный?

— Лейтенант, наведите порядок! Все успеют! Пока последняя собака не выпьет, я за церкачей не возьмусь!

Наконец, все люди выпили. Теперь очередь собак и лошадей. Наполняем водой небольшой каменный бассейн, выливаю туда вторую канистру. Лошади, с утра непоиные, сделав один глоток, отходят. Встревоженная молодая женщина что-то выспрашивает у Сэма. Тот подводит ее ко мне.

— Сэр Дракон, мой маленький не стал пить. Что теперь будет?

— Проспит завтра до полудня, проснется голодным.

— И все?

— Все.

— Так зачем же я пила эту гадость?

После долгих уговоров Лире удается напоить Бычка. Остальные лошади уснут крепким сном. В собак-ищеек вливают питье силой. Прокол получился с животными. Гужевого транспорта не будет. Ничего, справимся. Забираюсь в кабину вертолета и вызываю Тита. Лира с решительным видом занимает место второго пилота. Или первого? Вроде бы, командир сидит слева. Значит, она — второй пилот. По глазам вижу, что легче будет сдвинуть гору, чем высадить ее. Тит сообщает, что церкачи ведут себя спокойно. Все, кроме десяти в лагере. Остальных сопровождают ежики. Четверо из них почему-то уснули. Зову Сэма, достаю новые рации. Точнее — коммуникаторы. С маленьким цветным экраном. Лира подзывает лейтенанта, отдает ему старую рацию, назначает Сэма старшим, вызывает Тита. Сэм сникает и умоляюще смотрит на меня.

— Сэм, нам нужен здесь надежный человек. А полетать сегодня ты еще успеешь. Ладно, уговорил, давай коммуникатор, — настраиваю его коммуникатор на телекамеру, установленную на носу вертолета. — Увидишь то же, что и мы. Лира, пригласи на борт 12 человек поздоровей.

Лира отдает приказ, люди без особого энтузиазма поднимаются в салон, рассаживаются по койкам.

— Летим? — спрашивает Лира.

— Второй, пристегнись.

— …?

— Ты — второй пилот. Пристегни ремни, а то вылетишь из кресла в самый неподходящий момент, — показываю, как надо пристегиваться.

Высовываюсь из двери и командую:

— От винта!

Народ не понимает. Ладно, сейчас поймет. Распрямляю стрекозиные ноги, и машина приподнимается над землей метров на 6. Запускаю винты. Люди разбегаются в стороны, прижимаются к стенам. Поняли. Увеличиваю обороты. Факелы гаснут, задутые ветром. Переключаю внешние камеры на инфракрасный диапазон. Замок плавно уходит вниз. Устанавливаю малошумящий режим работы винтов, вызываю на дисплей карту с зелеными точками ежиков. Около десяти точек образуют правильный круг. Это ежики, стерегущие лагерь церкачей. Задаю программу автопилоту и включаю подачу сонного газа. Машина описывает правильный круг с центром в лагере церкачей. Потом на малой скорости несколько раз пересекаю круг по диаметрам. И наконец, обрабатываю площадь по расходящейся спирали.

— Лира, зови свою команду, пусть стаскивают церкачей в одно место.

Лира вызывает Сэма, лейтенанта, и из замка тянется цепочка факелов. Связываюсь с Титом. Он сообщает координаты разведчиков церкачей. Облетаю эти точки, обильно поливая землю сонным газом. Потом облетаю вторично, на этот раз приземляюсь у каждого спящего. Лирина команда проворно загружает уснувших на верхние койки. Возвращаемся к лагерю церкачей. Здесь работа кипит. Церкачей стаскивают в кучку и плотными рядами укладывают на расстеленный на земле шатер. Лира, взяв с меня слово, что без нее не улечу, ходит среди рядов, ищет кого-то. Потом подзывает двух человек, которые подхватывают церкача и волокут к вертолету.

— Коша, этот из замка Тэриблов. Его надо отвезти туда.

— Если надо, отвезем. Только дай ему вдохнуть из этого баллончика. Пусть забудет все, что сегодня произошло. Иначе он нам весь спектакль испортит.

— А я не забуду?

— Ты горькую пакость для чего пила? Не забудешь.

Погрузка закончена. Лира забирается в кресло второго пилота, взлетаем. Машина перегружена. Беру курс на замок Тэриблов. Рядом с ним по-прежнему пасутся два ежика, вполне заменяют радиомаяки. Сажаю машину в километре от замка, почти бесшумно веду на шагающем шасси к самому рву. Лира выбирает сухое место под кустиком, стелит дерюжку. Ее люди укладывают церкача. Тем временем Лира ловит десяток жаб, рассовывает спящему по карманам, за пазуху.

— Лира, пожалей зверюшек!

Подбегает ко мне, целует в нос, занимает свое место. Закрываю грузовой люк, бодрой рысью веду машину по земле подальше от замка. Потом разгоняю винты, поднимаюсь на 200 метров, задаю курс автопилоту. Машина разгоняется, тяжело набирая высоту. Вскоре начинается болтанка и кошмарный ночной полет в горах. Слава автопилоту, я бы так не смог. Машина петляет по ущельям, гребни скал проносятся в метре под брюхом. Упираюсь покрепче всеми четыремя лапами и закрываю глаза. Из салона доносится мат и жалобные стоны. Лирину команду укачало. Наконец, заложив красивый вираж, машина садится рядом с надувным ангаром.

— Мужики, слушай мою команду. Выгружаем всех церкачей, раздеваем, укладываем в колыбельки и накрываем вот этими мешками. Рядом с каждым кладем бутылочку с молоком. Молоко в той желтой бочке. Бутылки в ангаре. Молоко экономьте, его только-только на всех хватит. Да, чуть не забыл, каждому на шею вешаем соску на бечевке. Соски в ящике у стенки. Когда кончатся колыбельки, попросите двух железных гномиков. Они еще сделают. Колыбельки ставьте подальше, под теми соснами. Вопросы есть?

— Сэр дракон, совсем раздевать?

— Совсем.

— А что с одеждой делать?

— Складывайте в кучу, потом все увезем. Чтоб ни одной вещи здесь не осталось.

— Сэр дракон, малышей принято в подгузники заворачивать. Я знаю, у меня четверо.

— Вас дюжина, а их пять сотен. Если хочешь, заворачивай, а я считаю, не маленькие, не описаются.

— Колыбельки маленькие.

— Одну ночь поспят подогнув ноги.

— Мешки зачем?

— Дурак ты, совсем о людях не думаешь! Что они утром наденут?

Жду, когда стихнет смех.

— Еще вопросы есть? Нет. Тогда за работу. Я лечу за остальными.

Наблюдаю, как раздевают и укладывают первых церкачей. Сажусь за управление. Куда же делась Лира? Ага, выходит из-за кустов.

— Лира, ты летишь, или остаешься?

Молча лезет в кабину и занимает свое кресло. Взлетаю, задаю курс, включаю автопилот.

— Коша, меня киберы в Замок пустят?

— Пустят. Они снова смирные.

— Мне в замок надо. Хотя бы на час.

Меняю курс, вызываю главный компьютер, приказываю опустить подъемник, ждать Лиру.

— Коша, если магистра увидишь, оставь мне.

— Оставлю, — сажаю машину на склоне, поближе к подъемнику. Наблюдаю, как Лира идет к кабинке. Что-то в походке изменилось. Лечу к замку Деттервилей. Принимаю на борт вторую партию спящих. Все церкачи уже стащены в одно место, следы лагеря, по возможности, уничтожены.

— Сэм, хочешь прокатиться?

— Хочу. А Лира где?

— В Замке.

Взлетаем. На этот раз загрузка на 12 человек меньше, всего 48 плюс Сэм. Вроде бы невелика разница, но насколько легче управлять! Задаю курс автопилоту и выспрашиваю новости у Сэма. Оказывается, в первые две-три недели в замке Деттервилей Лире пришлось не просто трудно, а невероятно трудно. Вплоть до того, что они с Сэмом спали по очереди. Было два неудачных покушения, что позволило Лире выкинуть за ворота замка всех подозрительных. Помогло, что свеженабранным солдатам было в принципе все равно, за кого стоять, но платила им Лира, захватив не без боя казну Деттервилей. Самое страшное заключалось в том, что после расправы над оруженосцем, в открытую никто не выступал. Боялись. Перелом наступил дней через двадцать. К этому времени две трети людей в замке сменилось, остальные или приспособились, или стояли за Лиру. Сменилось также общественное мнение. Крестьяне любят порядок и твердую руку наверху, если рука эта не выжимает из них последнее.

Вертолет заходит на посадку. Заждавшаяся разгрузочная команда вытаскивает спящих. Пока они работают, осматриваю первую партию. Все как надо. Колыбельки стоят плотными рядами, в каждой голый бородатый младенец с соской на шее.

Успеваем сделать еще рейс, прежде, чем Лира вызывает меня из экранного зала и просит захватить по дороге.

— Лира, зайди в инженерную базу и захвати пяток ежиков. Только простых, без огнеметов.

— Пять? Они колючие.

— Скажи компьютеру, чтоб шли за тобой.

— Иду. Конец связи.

— Коша, с ней опять что-то случилось, — говорит Сэм.

И на самом деле, к вертолету Лира идет как сомнамбула.

— Лира, что с тобой сегодня случилось?

— Сегодня? Ничего… Теперь все будет хорошо.

Поднимаю вертолет и думаю над ее словами. Есть в них какой-то второй смысловой слой.

Погрузка. Сэм остается погреться у костра, Лира, похоже, не собирается покидать вертолет. Всю дорогу молчит, то хмурится, то улыбается загадочной улыбкой Моны Лизы.

Разгрузка. Неожиданно раздается взрыв лошадиного хохота. Вылезаем из кабины, идем к столпившимся мужикам.

— Мужики, что случилось?

— Сэр Дракон, баба…

Смотрю через их головы. На груде одежды и на самом деле лежит женщина. Короткая стрижка, хорошая фигура, четырехцветная татуировка на груди и животе. На первый взгляд, лет тридцать. И тут замечаю, что у нее нет кисти правой руки. Давно нет. Кожа культи не красная, а естественного цвета. Лира расталкивает мужиков, смотрит, кусая губы, потом оттаскивает меня в сторону.

— Коша, помнишь, мы договаривались, что людей для базы отбираю я.

— Помню.

— Берем ее.

Минуту раздумываю. Она была с церкачами. Одета как мужчина. Нужен нам церкачий шпион на базе? К черту, в конце концов, поручу приглядывать за ней главному компьютеру. А будет себя плохо вести, отправлю в Северную Америку. Пока возвращается, не меньше трех месяцев пройдет.

— Ты чего ждешь? Загружай. Нам назад пора.

— Спасибо, Коша.

— Странная ты сегодня. При чем здесь спасибо? Тебе ее перевоспитывать.

Лира командует, и женщину несут назад, в машину, пристегивают к койке.

— Мужики, а еще увечных не встречали?

— Был один, сэр Дракон, без трех пальцев. Подойдет?

— В самый раз. Грузите.

Лира удивленно смотрит на меня.

— Коша, зачем?

— Отрастим ему пальцы и вернем назад. Пусть голову поломают.

Высаживаю из кабины ежиков. Они будут сопровождать церкачей. Если возникнут недоразумения с местным населением, перенесу церкачей еще куда-нибудь. Лира занимает свое место, взлетаем. Беру курс на Замок. На подлете связываюсь с компьютером, вызываю четырех киберов. Высаживаю Лиру, разгружаю пассажиров и спешу к замку Деттервилей. Уже светает, а мне еще несколько рейсов делать.

Все, последняя партия разгружена, киберы свернули производство пенопластовых колыбелек, сложили надувной ангар, затаскивают все барахло в салон. Высыпаю оставшиеся соски в пустую колыбельку, ставлю на видное место. Усталые мужики залезают в салон, ложатся прямо на груды одежды. Последний раз обхожу площадку. Трава вытоптана, множество следов, но это все. Ни тряпки, ни пуговицы. Киберы дело знают. Летим в горы. Нахожу глухое ущелье, сажусь на краю. Мужики неохотно покидают пригретые места. Киберы вытаскивают груды одежды, сбрасывают вниз.

— Сэр Дракон, а с деньгами церкачей что делать?

— А ты как думаешь?

— Жалко выбрасывать.

— Правильно думаешь. Половину отдашь в казну Лире, вторую половину поделите между солдатами и всеми, кто работал сегодня ночью. Отчет дашь Лире. Да, передай мои слова тем, кто срезал кошельки на погрузке. Скажешь, я приказал.

— Урааа!

Мужики отгоняют киберов, выкапывают из кучи тряпья десятка два увесистых мешков, откладывают в сторонку. Когда они успели затащить их в машину, одному Аллаху известно.

Высаживаю усталую команду у ворот замка Деттервилей и лечу домой. Надо бы отогнать вертолет на площадку в ущелье, но уж очень хочется спать. Поднимаюсь в Замок, иду в медицинский центр проведать подопечных. Церкач без трех пальцев уже в биованне. Женщина лежит на подвижном столе томографа. Рядом истуканами стоят четыре кибера. Обследование давно закончено, но Лира уснула, свернувшись калачиком в кресле, и киберы не знают, что делать. Честно говоря, я тоже не знаю. Задача ясна — привлечь женщину на нашу сторону. Но как это сделать? Был бы парень… Сначала поговорить, потом отрастить руку? Или сначала отрастить руку, потом поговорить? С Лирой, кажется, все просто и понятно было, с костра снял, и то цепью по носу получил. Чего я думаю? Это ее идея, пусть сама решает. Тихонько трогаю Лиру за плечо, она просыпается и потягивается.

— Коша, ты уже вернулся! Разбудить ее, или ты с ней потом поговоришь?

Съел, длиннохвостый? Не один ты любишь сваливать ответственность на других.

— Я сейчас спать хочу. Потом сама подумай, за что ей сейчас нас любить? Напугаем до смерти человека, и вся любовь. Вот когда у нее рука будет, другое дело.

А татуировка на ее животе просто замечательная. Большой мастер работал. Молодая драконья девушка, драконочка, гибкая как ящерица. Чешуя зеленая, с синим отливом. Глаза лукаво прищурины, клыки чуть обнажены в сдержанной улыбке. Нежные маленькие настороженные ушки. А этот поворот шеи, переходящий в плавный изгиб спины. Упругие, чуть разведеные крылья, призывное движение хвоста. Движение, схваченное в самом начале, тень движения. Девушка моей мечты..! Я должен найти художника! Не может быть, чтоб он выдумал ее. Чтоб так нарисовать, нужно хоть раз в жизни увидеть натуру! Теперь она будет мне сниться. Ради одного этого портрета стоило затевать всю возню с церкачами. Как я не разглядел это чудо у вертолета? Впрочем, тогда я видел портрет вверх тормашками, в таком ракурсе красоту трудно оценить. Поднимаю обалделый взгляд на Лиру, и с удивлением вижу, что она краснеет прямо на глазах. До пунцово-красного, как перезрелый помидор. Потом подхватывается, закрывает лицо ладошками, выбегает в коридор и там смеется. До упаду, до истерики хохочет. В чем дело? Обвожу взглядом комнату, осматриваю женщину, себя… Боже ты мой! Мое мужское достоинство показало себя, встало в полный, немалый рост! Ну и пусть! Совсем не смешно! Ну нет, нет у меня штанов! Кто-нибудь хоть раз видел дракона в штанах? Почему драконы должны потакать человеческой глупости? Что естественно, то не безобразно, вот! Может, нам еще на хвост футляры надевать? Чего я так разгорячился? Девять, восемь, семь, шесть… Я спокоен, я абсолютно спокоен. Под землю бы провалиться. Все, проехали, работать! Подзываю кибера, показываю рисунок и приказываю:

— Заснять. Во всех деталях.

Кибер связывается со своей базой, и вскоре приезжает тележка, набитая регистрирующей аппаратурой. Киберы поняли приказ немного шире, перекладывают женщину на белый стол и фиксируют все, с ног до головы. Вплоть до папиллярных линий на пальцах ног. Осторожно приподнимают веки, фиксируют радужку и глазное дно. Потом переворачивают на живот и снимают со спины. На спине тоже портрет дракона. Выполнен с тем же мастерством, в четырех цветах, но художественной ценности не представляет. Молодой, узколобый, похотливый, самодовольный самец. Кобель. Должны, должны на этой планете жить драконы! Пусть Тит не говорит! Мамонты есть, я есть, значит и другие могут быть! В Африке, Австралии, Южной Америке, на острове Комодо в конце концов! Иначе откуда портрет? А если нет, пусть ее сделают те, кто меня сюда засунул!

Укладываю женщину в биованну, надвигаю крышку и даю команду начать регенерацию. Некоторое время наблюдаю, как из дна ванны выдвигаются манипуляторы с прозрачными трубками, присасываются к телу, трубки краснеют. Потом ванна заполняется биораствором, тело чуть всплывает. Процесс пошел. Чуть не забыл главное. Вызываю компьютер медицинского центра и приказываю ему ни в коем случае не будить людей после окончания лечения. Держать в сонном состоянии и звать меня. Все, теперь совсем все. Спать. Иду к себе. В коридоре у стенки сидит Лира. Дремлет, обхватив руками коленки. Злость и плохое настроение куда-то уходит. Осторожно поднимаю ее и несу в жилую зону.

— Коша, ты на меня не сердишься? Не сердись пожалуйста.

— Спи, моя маленькая.

— Мне назад пора, там Сэм один. — Прижимается ко мне, не открывая глаз.

— До вечера ничего не случится. Пусть привыкает к самостоятельности. А за церкачами я присмотрю.

Опускаю Лиру на пол у спальни и спешу в экранный зал. Тит все еще за пультом. О чем-то беседует с лейтенантом. В замке Деттервилей все спокойно. Сообщаю лейтенанту, что Лира будет к вечеру. Переключаю экран на монастырь. Пока все спокойно. Редкие часовые на стенах, двор заполнен осадной техникой на огромных колесах. Даю компьютеру задание разбудить меня, если больше десяти человек направятся к замку Деттервилей. Все-таки, эта куча техники действует на нервы. Не то, чтобы она была опасна замку Деттервилей, ежики с огнеметами спалят ее в пять минут. Но она может внушить ложное ощущение силы церкачам. Потом, спалить — это слишком примитивно, слишком грубо. В этом не чувствуется непреодолимой силы. Термитов из Африки привезти? А вдруг акклиматизируются?

— Главный компьютер, на связь!

— Главный компьютер слушает.

— Можешь составить смесь кислот, или какой-нибудь раствор, ускоряющий старение и гниение древесины?

— Могу.

— Приступай. Надо сгноить военную технику во дворе монастыря. Во двор монастыря доставлять состав будут ежики. Разработай соответствующую модификацию и подумай над деталями.

— Задание понял.

— Идем спать, Тит. По моему, мы молодцы.

Когда просыпаюсь, уже вечереет. Ищу кого-нибудь, с кем можно поговорить. Тит спит. Лиру нахожу в медицинском центре.

— Ну как дела?

— У кого? А, у них. Все в порядке. Уже ручка растет. Махонькая.

— Сейчас я слетаю за Сэмом, устроим разбор операции.

— Коша, а давай разбор проведем в замке Деттервилей. Пусть учатся.

Со всех сторон рассматриваем идею. Технически реально. Почему бы и нет? Вызываю компьютер инженерной базы и даю задание погрузить в вертолет необходимое оборудование. Рассказываю Лире о плане строительства второй базы, о том, что киберы уже роют 50-километровый тоннель под всем горным хребтом.

— Коша, а давай мой замок тоже в базу превратим!

— Твой — это какой? Тэриблов, Деттервилей или Блудвилов? Есть еще поблизости монастырь и замок Вульфредов.

— Обалдеть! У меня уже три замка! Я ни разу об этом не думала. Деттервилей, конечно. Замок Тэриблов по всем законам мой, но я там была один раз в жизни.

— А что ты знаешь о Вульфреде?

— Он сволочь, бабник и свинья! Рано или поздно он на меня тявкнет, и я из него все кишки выпущу!

— Может, ты зря так…

— Ты его не видел. Он считает, что если на леди не принято поднимать руку, значит нужно бить ее ногами!

— Ладно, сделаем небольшую базу под твоим замком. Сначала тоннель туда прокопаем, потом склады, лаборатории, мастерские.

Вызываю главный компьютер и даю задание составить проект. Идем в столовую. Тит уже там. За едой выкладываем ему свои планы. Вертолет ждет нас на инженерной базе. Туда его перегнал компьютер. Несмотря на протесты, усаживаем Тита за управление. Я демонстративно отодвигаюсь подальше от рычагов. Некоторое время Тит ведет машину по тоннелю вручную, потом догадывается включить автопилот. Взлетает медленно и осторожно, как и на тренажере. Хочет посадить машину перед воротами замка, но мы с Лирой настаиваем, чтоб сажал во внутреннем дворе. Когда вылезает из кабины, серая рубаха между лопаток потемнела от пота. Лира зовет солдат, они качают Тита и на руках несут в обеденный зал. Люди на самом деле поражены. Одно дело, когда летает дракон, и совсем другое, когда один из них, лохматый, небритый, одетый, как они. Только тут замечаю, что Лира в своем любимом серебристом костюме Повелителей. Настежь открываются двери обеденного зала, киберы разгружают оборудование, тянут кабели от вертолета, устанавливают на стене замка параболическую антенну. Бабы крестятся и стараются держаться от киберов подальше. Ко мне подходит мужик из вчерашней команды и говорит, что люди, работавшие на погрузке церкачей, не хотят сдавать деньги в общий котел. Не верят, что Дракон приказал, и все.

— Тебя как зовут?

— Теодор, сэр.

— Скажи им, что срок сдачи кончается завтра вечером.

Иду в зал. На сдвинутых столах четыре компьютера. Для меня, Лиры, Сэма и Тита. На стене закреплен стереоэкран. Сажусь за свой комп, проверяю связь с главным компьютером Замка, подбираю записи эпизодов, которые потом, в нужные моменты буду транслировать на большой экран. Выясняется, что черный ящик вертолета фиксирует все, что происходит внутри и снаружи машины. Отбираю несколько эпизодов засыпающих прямо на ходу церкачей, погрузки уснувших, вид лагеря с высоты птичьего полета в нормальном и инфракрасном диапазонах. Лира вызывает лейтенанта и сержантов, усаживает за стол вместе с нами. Сэм тоже переоделся в костюм Повелителей. Когда успел? Я подзываю Теодора, усаживаю. Лира смотрит удивленно, но вопросов не задает. Правильно. Талант руководителя у нее в крови. Вдоль стен и в окнах столпилось все население замка, кроме часовых. В принципе, часовых тоже можно было бы пригласить, за замком наблюдают ежики и главный компьютер, но не стоит подрывать дисциплину. Встаю и объясняю непосвященным, что сейчас мы изучим записи и разберем операцию в поисках ошибок, дабы впредь таковых не совершать. Даю на экран несколько эпизодов боя Лиры с сэром Блудвилом, потом показываю ее отряд, покидающий замок Терриблов.

— Возросшая активность леди Деттервиль — говорю я, — вызвала некоторую озабоченность в Литмундском монастыре, — показываю двор монастыря, людей, занятых сборкой осадных машин, потом отъезд отряда церкачей к замку Деттервилей. За спиной слышатся бабьи причитания и вздох ужаса. Вызываю на экран компьютерную реконструкцию — вид с высоты птичьего полета на колонны церкачей, обтекающие замок Деттервилей.

— Леди Деттервиль провела переговоры с озорниками, но те, к сожалению, не послушались. — на экране Лира в венке из цветов угощает брата Исаака бутербродом. — Поэтому мы были вынуждены отправить церкачей подальше и намекнуть, что так поступать нельзя. Разбором этой операции мы сейчас и займемся. Повторяю, главное — изучить ошибки и больше их не повторять.

Вызываю на экран эпизод, в котором Лира отбирает «команду быстрого реагирования». Лира смотрит с интересом, но когда доходит до приема противоядия, тайком показывает мне кулак.

— Ошибка номер один, — говорю я. Лекарство оказалось слишком горьким. В следующий раз надо придумать что-нибудь типа таблеток или пилюль.

— А с лошадьми как быть? — спрашивает лейтенант.

— Животным будем делать уколы.

Никто не понял. Советуюсь с компьютером, и на экране ветеринар в белом халате заполняет шприц, делает укол лошади.

— Одет-то как, Сверху белое, а портки черные, — слышу за спиной. Мужики обсуждают лошадиные достоинства. Но, что такое укол, вроде бы, все поняли. Вызываю на экран сцену переговоров с церкачами. Лира сияет, как именинница. Но, когда церкачи на экране вспоминают о родных Сэма, вся напрягается. Сэм просто напуган.

— Расслабься, Сэм, — нагибаюсь я к нему. — Я их перехватил.

На экране вертолет проходит над группой всадников. Те прыскают во все стороны, как зайцы, но у лошадей подгибаются ноги, люди соскакивают, и сделав два-три шага, валятся на землю как подкошенные. За спиной опять вздох испуга.

— Вот, значит, оно как… — бормочет, мрачнея, лейтенант.

Вызываю на экран эпизоды погрузки церкачей на вертолет. Потом кадры полета в горах, снятые камерой на носу вертолета. Летящие навстречу скалы, уходящие вправо или влево в последний момент — самому страшно! За спиной повизгивают бабы, слышны нервные смешки мужиков.

— Ошибка номер два — на перегруженной машине поперлись в горы, — говорю я. — Запросто могли бы и шею свернуть.

Никто не возражает. Моя команда грузчиков гордо разводит плечи и осматривает окружающих. Зато раскладку голых церкачей по колыбелькам все встречают дружным хохотом. Снова даю кадры погрузки. Полтора десятка ежиков засняли весь процесс, есть из чего выбрать. Как бы случайно камера показывает, как то один, то другой кошелек исчезает в чьем-либо кармане. За спиной вовсю подшучивают над неудачливыми воришками. Лира мрачнеет, сжимает кулаки. Осторожно наступаю ей на ногу и подмигиваю. Кулаки тут же разжимаются, теперь она смотрит все как комедию. Зато Теодор сидит красный, мокрый, и вроде бы, даже стучит зубами. Пускаю эпизод на краю ущелья, когда я назначил Теодора казначеем. Совсем чуть-чуть монтажа, и все выглядит так, будто он с самого начала действовал по моему приказу. Зачем я его выгораживаю? Даю на экран эпизод с женщиной. Потом вызываю компьютерную реконструкцию — она теперь не лежит на белом столе, а стоит у стены, глаза открыты, смотрят на зрителя.

— Господи, срамота то какая, — слышу за спиной старушечий голос.

— Кто знает эту женщину? — обвожу взглядом зал.

— Вроде была в Литмунде такая шлюха. Давно это было, лет десять назад. Как же ее звали? Энни? Анна? — вспоминает один солдат.

— Точно была! Я ее по ящерице на брюхе узнал. У нее еще на спине такая же. И руки нет.

— Энни воровка, смышленая головка. Точно она! Лет семь-восемь назад в монастырь ушла. С тех пор ее никто не видел.

— Она воровкой была?

— Нет, это мы дразнили так. Больше ее ничем было не пронять. Никто ей руку не отрубал, она ее потеряла, когда трех лет еще не было. С телеги упала, ей колесо по руке проехало. Ну язык у нее был..! Может, если язык отрезать, из нее и получилась бы неплохая шлюха. А так, пока ее трахаешь, она тебя всего с ног до головы обложит. Да еще стихами, в рифму. Вроде бы ничего обидного не говорит, а как вдумаешься…

— Сколько ей лет?

— Подумать надо. Она после большой засухи родилась. Получается 33, или чуть меньше.

— А кто ей такую татуировку сделал?

— Жил у нас один сумасшедший. Только ящериц и рисовал. Больших, маленьких, с крыльями, без крыльев. Всех шлюх ящерицами расписал. Три года назад умер.

— Родные у него остались?

— Никто не знает. Он приблудный. Вначале не по нашему говорил. Один жил, один и помер.

Вот так. Обрезана ниточка. Может, Энни больше знает? Передаю обязанности ведущего Лире. Управление стереоэкраном берет на себя Сэм. Главным образом, теперь спорят сержанты с лейтенантом. На какой стене арбалетчиков не было, почему на третьей угловой башне дров не оказалось, чтобы смолу вскипятить. Сэм, по возможности, тут же выводит на экран нужный участок замка. Ко мне робко подхожит мужик.

— Сэр Дракон, мы тут деньги собрали…

— С деньгами к Теодору.

Лира шепчет мне на ухо:

— Ты знаешь, кому поручил деньги собирать? Первому вору и карманнику в округе.

Замечаю, что Теодор насторожился.

— А я ему потом в глаза посмотрю, — Теодор сжался. — А может, его казначеем замка назначить? Ты подумай, такого жулика ни один другой жулик не проведет. Я тебе покажу потом, как он мешки с деньгами в вертолет прятал. Прирожденный казначей!

Лира прыскает в ладошку.

— Так ведь он со всей моей казной сбежит.

— Ну чего ты глупости говоришь? Он же обычный человек. На Луну не убежит, на морское дно не убежит, а так мы его за три дня найдем. — Это сказано специально для Теодора.

— Но он-то не знает, что мы его найдем. — Лира включилась в игру, наблюдает за отражением Теодора в экране компьютера. — А нам хлопоты.

— Давай ему скажем!

— Теодор! Хочешь быть моим казначеем? Ты чего подпрыгнул? Не хочешь, так и скажи. Я другого найду.

Сижу в экранном зале, наблюдаю за церкачами. В замке Тэриблов и Литмундском монастыре тихая паника. Впрочем, регулярно, в три смены высылаются шпионы для наблюдения за замком Деттервилей. Разумеется, за каждым шпионом наблюдает персональный ежик. Разосланы гонцы и разведчики во все концы. Ищут пропавший отряд. В стенах монастыря пробурено пять отверстий на пол метра ниже уровня земли. Сверху замаскированы под норы. По этим норам по ночам циркулируют ежики с опрыскивателями и поливают осадную технику жидкостью для сгнаивания древесины. Цистерна закопана в лесу в полутора километрах от стен монастыря. Далековато, поэтому первым делом ежики обрабатывают оси и колеса, чтоб нельзя было вывести технику со двора.

Наказанные пока ведут себя тихо. Прячутся в лесу, изготавливают обувь из древесины и коры, делают дубины, копья, луки. Удивительно, но среди них нашелся специалист по русским лаптям. Теперь у него пять учеников. Другой специалист изготавливает неплохие каменные наконечники для стрел и копий. Разведчики нашли на покосе крестьянскую заначку, теперь у церкачей один топор, два ножа, вилы и две косы. Деревянные грабли оставили крестьянину. Из колыбелек выломали задние стенки, а в остальном используют по назначению. Завтра ночью подкину им церкача, который лежит в биованне, отращивает пальцы. Думаю, ему несладко придется. Одно дело, когда все с сосками на шее и бутылочками молока, но когда ты один такой…

О сумасшедшем художнике ничего нового узнать не удалось. Никто не знает, откуда он пришел. Удалось только выяснить, что он имел патент на грамотность. За какие заслуги церкачи выдали патент — загадка.

Мой протеже Теодор начал с того, что простил всем крестьянам старые долги, что подняло его авторитет и популярность. На самом деле, он просто не смог расшифровать записи предыдущего казначея, которого Лира турнула из замка. Патента у Теодора нет, но читает и пишет не хуже меня.

Половину жилой зоны временно отвел под расширение инженерной базы. Нужен цех по производству процессоров, блоков памяти, аккумуляторов, поточная линия производства ежиков-разведчиков, два главных компьютера для проектируемых баз, горнопроходческие комплексы и тысячи, тысячи мелочей. Рутина и текучка. Все, на сегодня хватит. Сейчас пойду в медицинский отсек, полюбуюсь девушкой моей мечты. Ну и пусть она всего-навсего татуировка. Джоконда на какой-то тряпке намалевана, а на нее люди веками смотрят… Но не здесь, не в этом мире. Кто виноват, что в этом мире нет Джоконды? Вот стану пенсионером и, как говорят в армии, разберусь, кто виноват, и накажу кого попало. Хотя, зачем идти? Вызываю изображение Энни-воровки на главный экран. Нет, ее закрытые глаза портят впечатление от татуировки. Даю команду компьютеру. Что значит: «Мало информации»? Ах, да… Вызываю из компьютера медицинского центра данные томографического обследования и загружаю в свой. Теперь в нем имеется вся структура костей и мягких тканей. Энни представлена не плоским рисунком, а трехмерным телом. Повторяю приказ, и получаю Энни с открытыми глазами. Все равно не то. Этот белый медицинский стол… Пусть будет песок с ракушками. Готово. Теперь — волосы. Пусть их чуть разметает ветром. Нет, не так. Вот так. Прищур глаз и улыбку сделаю, как у драконьей девушки на ее животе. Пожалуй, вот так. Что-то не гармонирует. Ну да, конечно, она лежит, а драконочка вся в движении. Пусть Энни делает то же самое. Вот так, то ли хочет бежать, то ли развернулась на месте. Правую руку с култышкой чуть за спину спрячем. Что осталось? Призывное движение хвоста. Чем же у человека хвост заменить? Только если левой рукой. Все равно она без дела болтается. Как Лира после купания делала? Нет, не так. И не так. Локоть чуть подальше. Вот! Вот оно! Чем я не Леонардо? Рафаэль и то бы так не смог! Теперь запомнить это в компьютере, чтоб навсегда. И копию мне в комнату на стенку. Пять метров на три. Чуть повыше, чтоб экран компьютера не мешал.

— Эй, кибер, сфотографируй эту картину, изготовь слайд и спроецируй на нее же, как на экран.

Трюк простой, но цвета становятся поразительной яркости и насыщенности. Все, пора спать. Ложусь, но слишком возбужден, ворочаюсь, смотрю на свой шедевр. Драконочка улыбается мне со стены.

Все больше и больше теряю контроль над ситуацией. Слишком много происходит событий, требующих моего внимания. Церкачи в монастыре, церкачи в замке Тэриблов, церкачи в ссылке, расширение инженерной базы, разработка месторождения, проект второй базы, проект третьей базы (под замком Деттервилей), редакция курсов компьютерного обучения и проверка всех систем базы на защиту от дурака. Последнее очень важно. Скоро народа на базе будет — пруд пруди. Вчера утром чуть не наступил в коридоре жилой зоны на двухлетнего карапуза. Карапуз посмотрел на меня и сказал: «Ты Коша». Тут же из-за двери выскочила испуганная крестьянка, схватила ребенка и прижалась к стене. Я от удивления сел на хвост. Вышел Сэм и сказал: «Познакомься, это моя мама». Сегодня Сэм откопал в компьютере чертежи велосипеда. Первый аппарат уже готов, из коридора то и дело доносятся звуки падения и вопли. Заказал на инженерной базе первую партию, 100 штук. Велосипед — идеальное пособие для приучения крестьян к технике. Простой и понятный любому, если не разбирать заднюю втулку. И в то же время, продукт высокой (для данного мира) технологии. Использует мускульную силу, но в то же время позволяет перемещаться в 3-4 раза быстрее. Когда даже трехлетние дети будут знать, что такое велосипед, запущу в этот мир электромопеды. Уверен, не пройдет и месяца, как кто-нибудь догадается сделать из двух мопедов автомобиль. Жаль, что раньше не вспомнил об этом чуде техники. Мне велосипед просто не был нужен, я летал быстрее любого мотоцикла. Хотя сейчас… Надо подумать.

Вчера отправил в монастырь разведчика нового типа. Оформлен под мышку. К сожалению, куча конструктивных недостатков. Своего интеллекта нет. Из-за маленьких габаритов не поместился даже один процессор (у ежиков — два). Поэтому управляется дистанционно. Слабая ходовая часть, требует частой перезарядки аккумулятор. Половину объема занимает система маскировки (губка, пропитанная чем-то, напоминающим кровь). Кошку или собаку она, конечно, не обманет, но люди мышей не едят, поэтому не разберутся. Пришлось сделать комбинированную систему. До места назначения двух мышей в специальных ангарах доставляет ежик-носитель. Прибыв на место, носитель выпускает одну мышь, управляет ее движением и ретранслирует картинку с ее передатчиков в Замок. В случае повреждения первого разведчика (от зубов кошки или собаки, например), выпускается второй, который первым делом пытается эвакуировать или замаскировать остатки первого. В первый же день новая система показала себя с самой лучшей стороны. Наконец-то я получил информацию из внутренних помещений монастыря. Очень интересную информацию. Церкачи привезли откуда-то гипнотизера-целителя, и он снял блокировку памяти, вызванную амнезирующим газом, у брата Полония. Того самого, которого Лира вернула в замок Тэриблов. Главный компьютер заявил, что происшедшее теоретически невозможно. Ничего приятного брат Полоний сообщить не смог. Известие о скорой смерти магистра ни у кого энтузиазма не вызвало. Вертолета Полоний не видел, хотя гул слышал. Кроме того, он до такой степени был напуган перспективой остаться без рук, что ни о чем, кроме очистки рва и ремонта стен замка думать не мог. В результате, после допроса под гипнозом, магистр выделил ему еще двадцать пять человек и отправил в замок Тэриблов.

Церкачи, высланные в ссылку, кончили заниматься экипировкой, вволю посмеялись над братом Савием, которого я подкинул в самый центр лагеря, предварительно усыпив всех, после чего устроили военный совет. Сам факт возвращения брата Савия, да еще укомплектованного недостающими частями, был воспринят как разрешение возвращаться. Однако, из этого был сделан странный вывод, что все необходимое можно забрать в ближайшей деревне. Чувствую, что пришла пора вмешаться. Пытаюсь синтезировать голос ежика на компьютере, но результаты ужасные. Тогда записываю свой, и пускаю запись в три раза быстрее. Получилось то, что нужно. Объясняю задачу главному компьютеру и наблюдаю за выполнением. Все-таки поразительно, что отряд церкачей несмотря на все остался отрядом — боевой единицей с железной дисциплиной.

На выходе из леса колонну церкачей встречает ежик. Он встает на задние лапки и пискляво-пронзительным голосом командует:

— Отряд, стой! Раз-два!

Первые ряды заинтересованно останавливаются, окружают ежика полукругом. Некоторые в первом ряду опускаются на корточки.

— Где главный? Приказую позвать брата Теофила, говорить буду, — командует ежик.

Наконец, вперед пробирается интеллектуальная элита. Ежик отдает честь лапкой и докладывает:

— Леди Тэрибл велела передать, что если вы обидите хоть одного селянина, она превратит вас всех в трехлетних детей.

Сказав это, ежик встает на все четыре лапки, и убегает под ближайший куст. Люди пораженно молчат.

— Сдается мне, что лисы, хорьки и ежики к селянам не относятся,

— говорит брат Амадей.

— Пра-авильно ска-зано… — подает голос брат Теофил. — Догнать! Поймать! Допросить ежа!

Такого оборота событий я не ожидал. Церкачи отработанным приемом разбились на две шеренги, охватили значительный участок леса, стали сжимать кольцо. Трех ежей я успел вывести из окружения, но двух пришлось прятать. Церкачи их не нашли. Нужно быть очень большим параноиком, чтобы искать ежика на вершине елки.

В столовой встретил Лиру, какого-то старика и богато одетого мальчишку лет семи.

— Коша, это Антуан, сын сэра Блудвила, а это его наставник, Мерлин Чернильница.

— Приятно познакомиться, Дракон — сказал я. — А это — Сэм младший, велосипедист, добавил я, услышав за стенкой грохот падения и проклятье, произнесенное от чистого сердца.

Лира рассказала, что вернула 40 человек из своего гарнизона в замок Блудвилов, что Антуан будет учиться в Замке, а чтоб с ним и Мерлином ничего не случилось, с ними будут два кибера, которые скажут, куда можно, а куда нельзя, что цена на лошадей после исчезновения отряда церкачей упала втрое, что два церкачьих шпиона успешно наращивают жир, через месяц их можно будет выпускать, что церкачи из замка Тэриблов сегодня утром согнали крестьян из ближайших деревень и заставили корчевать кустарник и чистить ров, что она взяла десять киберов-ремонтников, комплект аккумуляторов и детали для маленького ветряка. Будет делать у себя в замке малую энергоцентраль. А то безобразие — есть четыре компьютера, а воткнуть некуда. Во всем замке ни одной розетки — каменный век!

— Как же ты все это до замка довезешь?

— Как сюда прилетела, так и назад. На Кузнечике.

— На ком?

— Ну, на вертолете.

— У тебя же прав нет. Ты экзамен не сдавала. Тебя компьютер к управлению не должен допускать.

— А автопилот на что? Я на карте показываю, куда мне надо, он и летит. Мы с Сэмом все время летаем. Так быстрее. Ты не сердись, как только Кузнечик не нужен, мы его тут же назад отсылаем.

— Вы так весь народ перепугаете.

— Коша, все уже знают, и никто не боится. Наверно, и в Литмунде знают. Ведь уже целая неделя прошла. Да Коша, завтра Энни из ванны вытаскиваем, идем к тебе, обсудим, что ей скажем.

— Лучше послезавтра. Завтра кости еще толком не отвердеют.

— Послезавтра никак нельзя. Послезавтра дождь будет, а завтра солнце.

— Откуда ты знаешь?

— Главный компьютер сказал. А Энни мы предупредим, чтоб день-два руку не напрягала.

— Все равно не пойму. Здесь, вроде, крыша не течет.

— Коша, как ты не понимаешь, она должна проснуться на воле. Чтоб солнце в глаза, и поля вокруг.

— Уговорила красноречивая, идем, обсудим.

Войдя в мою комнату, Лира уставилась на драконочку и застыла. Потом подбежала поближе, подставила стул, потрогала рукой, отбежала подальше.

— Коша, как это…

— Тебе нравится?

— Они как сестры. Энни и дракониха. Я раньше думала, это дракон. А теперь вижу, дракониха.

— Драконочка.

— Как красиво…

Давно я не чувствовал себя таким польщенным и счастливым.

Теплый, безоблачный день. Только сейчас замечаю, что на деревьях пожелтели листья. Осень. Но Лира все предусмотрела. За моим хвостом на металлических штангах установлена зеркальная стена 10 на 30 метров. Она отражает на нашу лужайку солнечные лучи и загораживает от ветра. Поэтому здесь тепло и уютно. Грею брюшко на солнце. Рядом в шезлонге загорает Лира. Она разделась до купальника моды конца двадцатого века — две тоненькие полоски ткани, переходящие в шнурки, и такой же купальник одела на Энни. Шезлонг Энни чуть в стороне. Рядом кучка одежды, столик со всякими вкусностями. Невдалеке привязана к дереву оседланная лошадь. Рядом со мной компьютер с передатчиком, а метрах в пяти большой стереоэкран. Все, вроде, продумано, оговорено еще вчера. По прогнозу компьютера медицинского центра, Энни должна проснуться минут через тридцать. На фоне ее загорелого тела новая кисть руки выглядит как белая перчатка. Лира подходит к столику и наливает бокал яблочного сока. Вся правая ягодица у нее желтеет застарелым синяком.

— Где ты такой синяк заработала.

— С Бычка свалилась. — пытается изогнуться и осмотреть синяк.

— Это когда с Блудвилом билась?

— Ага. — переключает передатчик на большой экран, поворачивается нужным ракурсом к объективу, изучает увеличенное изображение синяка на экране и очень огорчается.

— Лира, объясни мне, как тебе в голову пришло вызвать на бой до смерти такого медведя? Он же весит вдвое больше тебя.

— Коша, не ругайся. У меня все было продумано. Я копье к аккумулятору подключила, две тысячи вольт! Бычка заземлила. Потом покажу, какие ему подковы заказала, как башмаки. На лошадях и быках все проверила. Мне нужно было только копьем его коснуться. Его лошадь сразу бы через голову кувырнулась. Только Бычок не понял, и мы столкнулись.

— И сэр Блудвил рубил тебя, лежачую, как дровосек. Куда ты так торопилась? Ведь только-только в замке закрепилась.

— Коша, — говорит она совсем тихо, — у меня времени не было. Я думала, тебя уже нет, а мне на все подвиги три месяца осталось.

— А потом?.. Церкачи?

Молчит, думает.

— Нет… Помнишь, ты согласился взять в замок женщин с грудными детьми? Меня возьмешь?

— Так ты..?

— Ага. Мне одна бабка на седьмой день сказала. Сначала сказала, что у меня походка изменилась, потом долго-долго пульс щупала, на двух руках сразу, глаза разглядывала, в мочку уха иголкой колола, а потом говорит, что я маленького жду. Я вначале сомневалась, а потом компьютер в медицинском центре подтвердил. Только если спросишь, кто отец, я тебе больше не друг! Нет у него отца.

— Кто будет? Мальчик? Девочка?

— Не знаю и знать не хочу. Когда будет, сама увижу. Можешь спросить у компьютера, только мне не говори.

— Вот почему. А мы с Титом головы ломали, куда ты так торопишься. Да, за что ты с оруженосцем так жестоко обошлась? Ты же мне обещала!

— Я справедливо все делала! Что он с тобой, то и я ему! — даже слезы на глазах от обиды — А он сам дурак! Хвастаться не будет. Он твой зуб принес, два когтя, уши и кончик хвоста. И еще крыло. Сказал, что все зубы тебе выбил, лапы отрубил, только они тяжелые, без лошади не вывезти, а там болото. А потом Сэм пришел, сказал, что ты сам мертвый, но лапы на месте. Только уже поздно было. Коша, а тебе очень больно было?

— Нет. Я все видел, слышал, но ничего не чувствовал. Как под наркозом.

— Под кем?

— Лекарство такое, боль снимает.

— Коша, я никак не пойму, что бы ты не делал, такое впечатление, что ты играешь. Даже когда тебе совсем плохо. И тебе всегда все удается. Сейчас я даже не знаю, воюем мы с церкачами, или играем. Почему так? Почему у тебя все получается? Ты ни одного церкача не убил, а делаешь с ними все, что хочешь. Даже мне, когда ты рядом, все удается, а когда тебя нет, все кувырком. Тебя два месяца не было, а я на сто лет постарела. У меня руки по локоть в крови, мне по ночам кошмары снятся, как Ребекка со стены падает, и другие… Я ничего не совершила, а уже 14 человек погубила. Я хотела церкачам сдаться, только бы они остальных не губили. И тут ты, как из сказки. Опять в последний момент. Появился, всех спас, все исправил. Коша, если мне знать нельзя, так и скажи, но только как тебе все удается?

— Лира, ты всерьез так думаешь? Неужели не заметила, что у меня ошибка на ошибке? Ты же все лето со мной была. Не успею одну расхлебать, как другую, еще хуже сделаю. Когда тебя схватили, отбить не смог. Сам чуть в болоте не утонул. Ты сама сказала, к тебе на помощь в последний момент пришел. Если в последний момент, это же почти провал! Я ведь тебя учил планировать операции. Не должно быть такого, что что-то в последний момент. Ты за два дня до этого с сэром Блудвилом дралась. Я все видел, а ничего сделать не мог. Тебя не остановил. Всего-то надо было по рации поговорить. На следующий день опять прозевал, когда ты в замок Тэриблов уехала. Даже не видел, что там делалось. Знаешь, как мы с Титом переволновались!

— Как не видел? Ты же на разборке показал, как мы оттуда уехали.

— Все, что видел, то и показал. А что было до этого, не видел. Раньше у меня ежиков не было. И вертолета не было. Как сделал, так сразу к тебе полетел. Да, завтра второй вертолет будет готов. Можешь к себе в замок перегнать. Эта машина лучше первой. У нее ноги с пальцами, как руки. Может ходить, а может на трех ногах стоять, а тремя веревки в узлы вязать. Еще много всякого нового внутри. А помнишь, как мы базу оживляли? Как второй ветряк ставили? Я же тогда чуть все дело не завалил. Не подумал вовремя, и два дня вкалывал как негр на плантации. Ты на пульте главного компьютера стакан с такими невзрачными цветочками видела?

— Да.

— Это аптечная ромашка. Памятка моей глупости. Когда я укротил главный компьютер, для проверки послал двух киберов наружу, за ромашками. Если бы не эта травка, киберы бы до сих пор ромашки искали.

— Коша, а как ты справился с главным компьютером? Ты пароль знал?

— Подожди минутку.

Вызываю главный компьютер.

— Компьютер, рядом с нами есть стационарные или мобильные разведчики-передатчики?

— Кроме того, через который задан вопрос, нет.

— Хорошо. Связь через 15 минут. Как только включу передатчик, веди запись, — выключаю компьютер. — Нет, Лира, пароля я не знал. Я обманул компьютер. Выключил и подсунул ему в память другой пароль. А потом включил и назвал его. Видимо, в молодости я был неплохим хакером.

— Кем?

— Ну, жуликом. Тех, кто по чужим карманам шарит, карманниками зовут, а тех, кто по памяти компьютеров — хакерами. Как правило, очень умные люди.

— Трудно было?

— Нет, совсем просто. Понимаешь, все замки и защиты в компьютерах делают от пользователя, который сидит, в экран смотрит, на кнопки давит. А от инженера, который этот компьютер чинит, защиты нет. Если от инженера защиту поставить, как же он узнает, что сломалось. И еще одна тонкость есть. В операционной системе есть очень важные файлы. Они все сидят в первом блоке памяти. Трогать их — ни-ни. Вот в таком файле и пароль сидел. А я вынул из компьютера этот первый блок и воткнул в другой, вторым номером. И все! Со вторым блоком что хочу, то и делаю! Он мой, личный. Заменил в нем пароль, а потом поставил на место, первым номером. Вот так и работал, то как инженер, то как пользователь.

— Сэм так не смог… Взял, сколько унести смог, и пошел мне помогать. Мои латы взял, а свои уже не смог. Представляешь, киберы ему меч не дали из Замка вынести. Сказали, оружие нельзя… Коша, а что мне теперь с замком Блудвилов делать? Я хотела там пушки лить, порох делать, помнишь, как ты рассказывал. А теперь это все не нужно.

— Ты, Повелительница, и не знаешь, что делать?

— Опять смеешься?

— Вот те раз! Что ты мне о Повелителях рассказывала? На драконах летали. На самолетах-вертолетах, по нашему. Ты летала? Летала. Хоть и экзамен по вождению не сдавала. А на моем загривке кто летал? Дальше — вещи их слушались. Если ты сейчас позовешь, сюда прибежит полсотни киберов. Или вертолет. Или ежик на задних лапках. Дальше

— повелители могли новую руку или ногу человеку вырастить. Вот она, в шезлонге лежит. Твоя работа?

— Коша, но я только киберам приказала…

— А Повелители, думаешь, что делали? Да, кто-то рыжий, в черных доспехах недавно читал мысли церкачей. Не знаешь такую?

— Ну как ты все повернешь. Я же притворялась.

— Ты хочешь сказать, что не знала, что в монастыре делается?

— Ты же сам мне сказал.

— От меня до твоего замка два дня пешком идти, так? Я сказал, а ты услышала. Простые люди так могут? А, Повелительница?

Лира сначала хмурится, подыскивая аргументы, потом на ее лице появляется гордо-мечтательное выражение. Потом снова озабоченное.

— Коша, может я и повелительница, а все равно не знаю, что делать. Там такие мастера собрались. Им работу надо дать, а то по домам разойдутся. Я сказала, чтоб пока пацанов в ученики подыскивали.

— А ты поручи им изобрести паровую машину. Пусть изобретут ее под твоим чутким руководством. Только прямо ничего не подсказывай, а так, намеками. Пусть думают, что сами догадались. Мозговой штурм церкачей видела, вот и устрой такой же. Да, перед этим пусть Сэм их ученикам велосипеды подарит, а ты притворись, что в первый раз видишь, распроси, что это такое, как работает, для чего нужно. Только сначала вопрос задай, а потом срочно по делам куда-нибудь убеги. Пусть у людей будет время к ответу подготовиться, голову поломать. Тогда, готов на свой хвост спорить, первая паровая машина будет из велосипедных частей сделана.

— Мне притворяться не надо. Я о паровой машине в первый раз слышу.

— У компьютера спроси, — включаю компьютер.

— Никак не привыкну. Коша, у меня к тебе серьезный разговор. Что мы будем с Энни делать, если она не захочет с нами остаться?

— Дадим понюхать газа, чтоб забыла наш разговор, отвезем к монастырю и отпустим на все четыре стороны.

— Вот я как раз об этом. Я долго думала. Нельзя у человека память отнимать.

— Так что же нам с ней делать? Убить что-ли?

— Лучше убить.

— Ты что, с ума сошла?!

— Ну как ты не понимаешь! У человека дом может сгореть, деньги могут украсть, а памаять — это его! Это никому трогать нельзя, потому что тогда ничего не останется.

— Как будто мы мало забываем. Тебе сейчас 14 лет. Это около 5000 дней. Ты многие из них вспомнить сможешь? Вот что ты делала в этот день ровно год назад?

— Картошку копала.

— Гмм… А два года назад?

— Картошку копала. Не веришь? Хочешь, поклянусь?

— А три года назад?

— Дождь шел. Сидела у окна и на мешки заплаты пришивала.

— Убедила. Я так не умею.

— Не будешь память отбирать?

— МЫ не будем.

— Тогда я секрет открою. Вчера день такой, когда все начинают картошку копать. Традиция такая. Тит говорит, вредная, неправильная, но все равно все так делают. Мы всегда три дня копали, если дождя не было. А еще я знаю, что ты двадцать раз подумаешь, прежде, чем кого-нибудь убить.

Замечаю, что Энни шевельнулась, показываю глазами Лире.

— Лира, скажи мне правду, я страшный?

— Ага.

— Тогда почему меня никто не боится? Я думаю, люди должны бояться дракона, когда в первый раз увидят, а никто не пугается. Даже когда я делаю вид, что нападаю.

— Ну, я не знаю, у тебя вид всегда — как у домашнего кота. Хвост кверху. Издали ты страшный, а вблизи сразу чувствуется, что хороший. Когда тебе плохо было, я тоже чувствовала. И когда ты очень уставал. Я не знаю, как это объяснить.

Лира наливает себе еще один стакан сока. От звяканья стекла Энни вздрагивает.

— Коша, если она сейчас не проснется, я лопну, — заявляет Лира умышленно громко.

— Она уже проснулась. Пусть немножко понежится на солнышке, нас послушает.

— Обгорит ведь. Посмотри, как покраснела, — Лира с полуоборота включается в игру. — Может, одеялом накрыть?

— Не надо. Так она красивее. Ты знаешь, теперь она снова девственница. Побочный эффект. Слышишь, Энни?

Энни даже дышать забыла. Лира тоже поражена.

— Не отзывается, — говорю я Лире. — Энни воровка, смышленая головка!

— Неправда! Не воровка я! — не выдерживает Энни, пытается сесть и тут обнаруживает руку. Глаза ее округляются, сама белеет.

— Точно солдат говорил, больше тебя ничем не пронять. Руку пока не напрягай, кости еще не окрепли.

— Она настоящая? — Энни осматривает, ощупывает руку, пытается шевелить пальцами. Рука слушается плохо.

— Вот, возьми, — Лира протягивает маленький мячик. — Неделю подожди, а потом учись его сжимать. Вот так. И еще упражнение — берешь два камешка и вертишь на ладони. Вот так, запомнила?

— Да, — Энни берет мячик левой рукой, смотрит, куда бы его положить, потом торопливо оглядывается, замечает лошадь, закусывает губу.

— Лошадь твоя. Одежда лежит рядом с тобой. Еда на столе. Если хочешь что-то спросить, спрашивай, — сообщает Лира.

— Где я? Что вы от меня хотите?

— Ты рядом с Замком Повелителей. А хотим мы, чтоб ты осталась с нами и стала одной из нас. Смышленые головы нам очень нужны, — говорю я.

— А что вы со мной сделаете, если я не захочу остаться с вами? Убьете или только памяти лишите?

Укоризненно смотрю на Лиру.

— Ничего мы с тобой делать не будем. Когда захочешь, тогда и уедешь. Теплая одежда и палатка в тюке у седла. Завтра дождь будет, можешь мне поверить.

— Почему я должна верить звероящеру?

Лира сжимает кулаки.

— Коша, я ошиблась. Она просто тварь неблагодарная.

— Успокойся. Верить или не верить — это право каждого свободного человека. Вспомни, как сама мне цепью врезала. — Лира затихает, шмыгает носом.

Энни торопливо одевается. Лира приготовила ей костюм Повелителей темно-красного цвета. С грустью смотрю, как драконочка скрывается под одеждой. Кончив одеваться, она поворачивается к нам.

— Я благодарна вам за руку, но я вас ни о чем не просила, поэтому ничем вам не обязана, — направляется к лошади.

— Энни, один вопрос. Только честно, или лучше совсем не отвечай.

— Да.

— Неужели тебе совсем не интересно? Неужели не хочется хоть одним глазком заглянуть в Замок, узнать, как мы живем, что стало с твоими товарищами?

— Хочется. Но еще больше мне хочется убраться отсюда живой. И как можно быстрее, пока вы не передумали. Если я много буду знать, вы меня живой не выпустите, ни ты, ни она.

— А если я, Дракон, дам слово, что мы не причиним тебе зла, пока ты не начнешь вредить нам первой?

— То есть, я смогу рассказать кому угодно обо всем, что здесь увижу и услышу. Я правильно поняла?

— Да.

Несколько секунд она обдумывала мое предложение, потом я заметил, что у нее задрожали руки. И губы.

— Хотите поиграть со мной как кошка с мышкой?

— Может, я глупый дракон, но я не понял…

— Чего не понял?! Чего не понял? — только бы не заплакала. — Против вашей сотни тысяча наших была. Сам магистр выступил! Десяти дней не прошло, а вы на солнышке загораете, вина, закуски, треп о пустяках. Что получается? Где наша тысяча? Нету! Сгинула! Вы меня за дурочку не держите, я жизнь со всех сторон видела! Если отпускаете меня, значит я последняя осталась.

— Ты думаешь, что мы всех ваших уничтожили?

— Я знаю магистра. Не надо мне говорить, что вы с ним подружились. Он не отступает. Если вы здесь загораете, значит он разбит!

— Тогда зачем тебя отпускаем?

— Чтобы рассказала всем, какие вы крутые да благородные. Мол, с женщинами не воюете, даже со шлюхами. Тысячу мужиков положили, а единственную шлюху не тронули. Даже ручку подлечили. Нет, скажешь?

— Все ясно. Как бы тебе, Энни, попроще объяснить… Твоя ошибка в том, что ты считаешь нас очень сильными. А мы черезвычайно сильные. Сильные настолько, что нам даже не надо кого-то убивать. Представь себе выводок щенков. Бегают, под ногами путаются, ботинки грызут, писают, где попало. Кто-нибудь их за это будет убивать? Нет. Если уж очень нашкодят, возьмет за шкирку, посадит в коробку. Кстати, ты не единственный щенок с отдавленной лапкой. Еще один был, без трех пальцев. Ему тоже лапку подлечили.

— Я вам не верю. Я хочу их видеть.

— Кого сначала? Тех, кто в монастыре остался, или тех, с кем ты была?

— Мою роту.

Даю приказ компьютеру, и на большом экране появляется стена монастыря. Древняя, облупившаяся. Это не Литмундский монастырь, тот как конфетка.

— Где люди? — спрашиваю у компьютера.

— Люди за стеной.

— Покажи запись.

На экране появляются ворота монастыря. Из них выходят человек двадцать нормально одетых монахов и пятеро в костюмах «Нищий в лесу» — подобие доспехов, сплетенное из полосок коры на манер лаптей, снизу мешковина. Пятерка уходит в лес, и вскоре оттуда появляется колонна наших церкачей. Фасоны одежды не особенно различаются, но насчет оружия фантазия у людей работала. Кроме луков, копий, палиц и дубин появились арбалеты, каменные топоры с заостренным концом топорища — можно рубить, можно колоть, нунчаки, что-то типа багров и много всякого, чему я даже названия не знаю. Десять человек несут на жердях разрубленную тушу лося. Вышедшие из леса оживленно переговариваются с местными. Через некоторое время все скрываются за стеной, и ворота со страшным скрипом закрываются.

— Это же Пиитетова пустынь! — Энни поражена. — За горами. До нее две недели по перевалам…

— Если хочешь, Лира тебя туда отвезет. Через полчаса там будешь.

Энни осторожно ощупывает экран левой рукой. Правую бережно прижимает к животу.

— Это как зеркало, да? Там стоит, а тут видно?

— Не совсем так, но близко. Показать, что в вашем монастыре происходит?

— Да-а.

Переключаюсь на Литмундский монастырь. Шесть человек изучают таран на огромных деревянных колесах. Колеса и оси подгнили, и вся конструкция рухнула на бок. Один из церкачей достает нож и отрезает кусок колеса без всякого усилия, как ломоть от буханки хлеба.

— Мы подумали, что эту осадную технику вы приготовили против Лиры, и решили, пусть она сгниет побыстрее — объясняю я Энни.

— Вы можете видеть все, что происходит? Где угодно?

— Ну, не совсем где угодно, но если дашь нам час-другой на подготовку, то, думаю, покажем, что попросишь, — выдаю на экран запись полета к замку Деттервилей. Снято носовой камерой вертолета в солнечную погоду. Как сегодня, только желтых листьев меньше.

Машинально Энни берет со стола яблоко, но тут же осторожно кладет назад.

— Спасибо, что все показали, сэр Дракон. Спасибо, леди Тэрибл, что… Можно, я уеду?

— Можно. Конечно, можно. Все-таки не хочешь остаться, осмотреться. Потом больше рассказать своим сможешь.

Качает головой и медленно идет к лошади.

— Постой, ты мячик забыла! — Лира срывается с места, догоняет, сует в руку мячик. — Тебе пальцы тренировать надо. — идет назад, садится на край шезлонга. Энни отвязывает лошадь.

— Не получилось, — говорю я. — Видимо, мы не обаятельные. Брат Амадей обаятельный, а мы нет. У меня половины зубов нету, у тебя синяк на попе. Кто же таких полюбит?

— Да при чем тут синяк! — Лира не хочет включаться в игру. — Разве за это любят..? Ой, Коша, я знаю. Если не сработает, я свой хвост съем! Фу ты, от тебя наберешься…

Срывается с места, бежит за Энни. Та уже сидит на лошади.

— Энни, стой! Сказать надо! — подбегает к лошади, хватает под узцы, что-то горячо и убежденно втолковывает шепотом. Если б у меня успели отрасти уши, все бы услышал, а так… Ох уж эти женские секреты. Энни отрицательно качает головой.

— Коша, ну скажи ты ей, что ничего с ней не случится! Ну хочешь, мы потом тебя вместе с лошадью к монастырю отвезем? Для тебя же стараюсь, дура! Слезай с лошади, или я тебе руку отрублю! Какой к нам попала, однорукой, такой и уйдешь!

Энни бледнеет, слезает с лошади. Лира хватает ее за руку, тащит ко мне.

— Коша, мы в Замок. Жди нас здесь. Дай слово Дракона, что подслушивать и подглядывать не будешь! — торопливо натягивает одежду.

— Слово Дракона. Лира, хоть намекни, что задумала?

— Коша, нельзя! — хватает со стола яблоко, тащит Энни за руку к подъемнику.

Нельзя… Странно это. Даю задание главному компьютеру приглядывать за Энни и, в случае нападения на Лиру, усыпить и сообщить мне. Вспоминаю весь разговор. После первоначального шока — озлобленность. Почему? Я тоже хорош. Запугал женщину нашим могуществом. И не врал ведь, а только чуть сместил акценты. Ничего, если останется с нами, разберется, а уйдет, расскажет — пусть нас боятся. Все равно противно на душе. Куда ее Лира повела? Не на инженерную же базу. И не на энергоцентраль. И не на склады. Остается жилая зона, информационная централь, медицинский центр, спортивный комплекс, плантации агропоники. Сама говорила, что надо на воле, на солнце, а потащила в Замок. Ничего не понимаю. К черту, у меня других дел много.

— Главный компьютер, на связь. Давай сводку по инженерной базе.

Сколько они там? Уже час… Ага, возвращаются. Идут, держатся за руки, как старые знакомые. Энни какая-то задумчиво-умиротворенная. Икону с нее писать. Лира светится как лампочка. Подпрыгивает, пинает камешки.

— Коша, она остается с нами на неделю! А там посмотрим!

Энни садится в шезлонг, берет бокал сока.

— Мастер Дракон, не надо звать меня Энни. Я Анна. Энни меня звали в борделе.

— Хорошо, Анна. Может, ты расскажешь немного о себе. Кто ты сейчас, чем хочешь заниматься?

— Двуногое без перьев…

— С плоскими ногтями! — заканчиваю я и зарабатываю улыбку. — Где ты познакомилась с Платоном?

Лира странно посмотрела на нас и занялась кастрюльками с самоподогревом.

— В монастыре. Мастер Дракон, я давала присягу, и пока не намерена ее нарушать. Не хочу загонять свою совесть в угол. Я намерена сообщить магистру, что все члены мобильного корпуса живы и прибыли в Пиитетову пустынь. Это мой долг.

— Ты хочешь лично доложить, или достаточно письма?

— Письмо лучше. Если я отправлюсь в монастырь, то вряд ли смогу вернуться не нарушая приказа. Или получу приказ убить вас.

Даю задание компьютеру, и вскоре появляется кибер с принадлежностями для письма. Анна вся напрягается, потом с интересом изучает фломастер. Пишет несколько строк, подписывается, протягивает листок мне. Не читая вкладываю его в конверт и возвращаю ей. Анна пишет на нем адрес — кому, от кого. Пункты куда, откуда опускаются. Кибер берет конверт, проводит чем-то по краю клапана, заклеивает.

— Мы положим его у ворот монастыря и протрубим сигнал — говорю я, потом объясняю задачу главному компьютеру. Кибер исчезает, вскоре слышится гул винтов вертолета.

— Если я вернусь в монастырь, это письмо — или повышение по службе, или мой смертный приговор, — говорит Анна. Мастер Дракон, Лира утверждает, что драконы всегда говорят правду. Это так?

— Я знаю только одного дракона, и он всегда говорит правду друзьям. Ко врагам это не относится.

— Коша, Анна, ну что вы, как холодную воду ногой щупаете? Нельзя так. Коша, расскажи все по-порядку. Кто ты, что мы тут делаем, зачем.

Эх, Лира, легко сказать… Рассказать! Я себе не хочу сознаться, кто я. Думаешь, приятно быть биороботом? А тут незнакомому человеку… Душу открывать…

— Ладно, слушайте сказку про самого глупого в мире дракона. Этот дракон променял Небо и Свободу на бредовую идею, что может помочь сбившемуся с пути Человечеству.

Со времени появления Анны в Замке прошло десять дней. Покидать Замок она пока не собирается. Более того, похоже, намерена взять надо мною шефство. Я переведен на принудительное регулярное трехразовое питание. Где бы ни находился, в положенное время два кибера подкатывают накрытый столик (2 на 3 метра). Говорят, по ее приказу. Позавчера мой спальный матик исчез, а на его месте оказался роскошный гидроматрас с подогревом, изготовленный из толстого элластичного пластика. Спросил у компьютера, по чьему приказу изготовлен матрас, получил ответ: «Информация конфиденциального характера». Все ясно. Лира, Тит и Сэм до такого не додумались бы. Сами спят чуть ли не на досках. Остается Анна. Кроме них в моей комнате никого больше не было, хотя народа в Замке перебывало уйма. Пять дней в неделю вертолет привозит на четыре часа мальчишек и девчонок 8 — 14 лет. Мерлин Чернильница учит их грамоте. Шесть дней назад к Мерлину присоединился Тит, а еще два дня спустя — Анна. Вчера в группе было 18 ребят, но каждый день появляются новые. Двое — Антуан и какой-то мальчишка из Лириных приятелей уже сдали экзамен по чтению, и в торжественной обстановке леди Тэрибл вручила ребятам патенты на грамотность, подписанные лично Драконом. После чего Сэм подарил по велосипеду. Может, не совсем честно — оба парня умели читать и раньше, но на малышню это произвело огромное впечатление. Скоро к школярам прибавятся ребята из замка Блудвилов. Антуан, сын сэра Блудвила на субботу — воскресенье отправляется домой и рассказывает такие сказки, что у всех челюсть отваливается. На многих дверях базы появились таблички:

О П А С Н О !

Школярам и студентам вход разрешен только вместе с посвященными О П А С Н О !

Ни разу не видел, чтоб такая надпись остановила настоящего искателя приключений десяти лет от роду, но за дверью дежурит кибер с баллончиком усыпляющего газа. Когда киберы привозят очередного уснувшего на специальной тележке в учебный центр, занятия откладываются, вся компания тихонько, на цыпочках, чтоб не разбудить, везет его в бассейн, и там с воплями сбрасывает в воду. Это называется «Подмочить репутацию».

Лиру практически не вижу. Ко всему прочему, она теперь еще и судья. Разбирает крестьянские споры. Но только те, смысл которых ей ясен. Остальные поручает разбирать помощникам. Такой вот нестандартный, творческий подход. Сэр Вульфред хотел, как обычно, схлестнуться с сэром Блудвилом из-за податей с Лириной деревни. Лира случайно оказалась в замке Блудвилов. Она вышла из ворот и сказала: «Пошел вон, щенок. Это моя земля». Сэр Вульфред ушел.

Из замка Тэриблов к Лире прибыл посланец и доложил, что работы по ремонту и наведению порядка закончены. Лира в сопровождении лейтенанта, нескольких солдат и киберов слетала туда на вертолете, осмотрела, похвалила, нашла массу недоделок, велела устранить за оставшиеся дни, а также развести во рву рыбок. Лучше всего — карпов.

Сэм в основном занят распространением велосипедов. Так, как доставшееся даром не ценится, установлена цена. Один велосипед — одна овца. Однако, большая партия машин ушла контрабандой друзьям Сэма. Крестьяне — народ осторожный и прижимистый. А реклама нужна. Проект велосипеда я слегка переработал. Убрал все декоративные излишества типа фонариков-отражателей, усилил раму, упростил до предела форму и конструкцию деталей, добавил передний багажник-корзинку, увеличил и усилил задний, поставил более широкие шины. Получилась простая и неприхотливая машина для сельской местности.

Тит с утра занят обучением детворы, а после обеда по моему заданию разрабатывает модели государственного управления и прогоняет их на компьютере. Начал с демократии по древнегреческому образцу, но не смог согласовать с высоким уровнем техники. Уже изобрел капитализм. Мучается с вопросом цены и стоимости. Стоимость по Титу — это функция от времени и энергии, необходимых на изготовление единицы продукции, массы, занимаемого станками и оборудованием объема, стоимости комплектующих и еще чего-то, что каждый день меняется. Наблюдаю за процессом с большим интересом. Завтра подкину идею амортизации. Весь рабочий кабинет Тита завален компьютерными распечатками. Говорит, что не может привыкнуть читать с экрана. Клавиатуру тоже недолюбливает. Зато самостоятельно изобрел графический планшет и перо. Я заказал для него 64-процессорный компьютер вроде того, который обслуживает инженерную базу. Теперь Тит общается с ним голосом.

Перед Анной даже стыдно. Пригласили в Замок, показали, где столовая, где туалет, выделили кибера в качестве гида и бросили на произвол судьбы. Но первые два дня мы с Лирой были жутко заняты, а потом я просто не мог прервать этот уникальный, поставленный самой жизнью эксперимент. Мощный интеллект, развитая систематическими тренировками в монастыре культура мышления с одной стороны и база Повелителей, настоящая терра инкогнита, полная тайн и загадок с другой. Привкус опасности, неизвестность, свобода действий — такое приключение бывает раз в жизни. Уверен, эти насыщенные дни, полные интеллектуального подъема, Анна будет вспоминать как самые счастливые в своей жизни. Два дня она ходила по Замку, осматривала, ощупывала все подряд, расспрашивала киберов. Хотела срисовать план Замка с того, который висел на стене, но проходивший мимо Сэм сказал, что это устарело на тысячу лет, и поручил киберам изготовить для нее новый. А заодно, обновить те, которые висят на стенах. На следующий день Анна устроила инспекцию разработок месторождения, (я сам там ни разу еще не был.) и строящихся тоннелей к новым базам. В качестве транспорта использовала грузового кибера на колесном ходу. Потом забралась в вертолет, нашла общий язык с бортовым компьютером и облетела чуть ли не пол Европы. (Спрашивается, зачем мы с Титом изучали ручное управление, если достаточно приказать: «А ну-ка, дорогой, летим туда-то».) Пропажу вертолета обнаружил Сэм спустя два часа, когда пришла пора развозить по домам школяров. Сообщив мне, он вызвал вторую машину. Я поручил главному компьютеру установить связь с компьютером вертолета и докладывать о маршруте. Анна слетала к Пиитетовой пустыни, совершила посадку на месте будущего строительства второй базы, облетела два раза Литмундский монастырь, посетила еще множество мест, после чего вернулась в Замок. За ужином я устроил ей мягкий выговор за то, что детишки опоздали домой, и велел согласовывать время полетов с Сэмом. Заодно посоветовал пройти курс подготовки на тренажере. Видимо, это несколько не соответствовало тому, что она ожидала услышать, потому что Анна всерьез заинтересовалась мной. Сначала допросила с пристрастием Сэма, потом Тита, минут двадцать мучила Мерлина, но смогла выжать из него только то, что я силен в математике (что неверно). Взяв вертолет (с разрешения Сэма) Анна отправилась в замок Деттервилей в гости к Лире. Проговорив всю ночь, вернулась с красными от бессонницы глазами. Не знаю, что наговорила обо мне Лира, но на следующий день я был переведен на трехразовое питание. (Путь к сердцу солдата лежит через его желудок. Наполеон. Бонапарт.) Отоспавшись, Анна, с Лириной подачи, приступила к допросу главного компьютера информационной централи. Информационные рессурсы базы оказались именно тем, что она искала. Речевой интерфейс компьютера плюс незаурядная способность Анны задавать осмысленные вопросы и усваивать огромные объемы информации — такое сочетание гарантировало успех. За два последующих дня Анна с терпением автомата и трудолюбием муравья перерыла компьютерную память Замка, изучила все личные дела, всю хронологию восстановления базы. Несколько часов она потратила на изучение чертежей и возможностей механизмов, покидавших территорию Замка. Получив список, Анна попросила упорядочить его по количеству аппаратов каждого типа. Разумеется, первое место заняли ежики-разведчики и боевые ежики с огнеметами и опрыскивателями древесины. Потом она вывела на дисплей карту с маршрутами перемещений всех механизмов. И здесь ежики лидировали. Вечером Анна взяла коммуникатор, одного ежика с огнеметом и спустилась в долину. Там выбрала одиноко стоящий куст и приказала сжечь его. Потом приказала компьютеру подорвать заряд самоликвидатора ежика. Просидев около часа на краю двухметровой воронки в глубокой задумчивости, вернулась в Замок, и легла спать без ужина. Я узнал обо всем глубокой ночью, проверяя перед сном процесс ее адаптации. Проклиная собственную тупость, разбудил Тита и вызвал по коммуникатору Лиру. Тит встревожился не меньше меня, но Лира заявила, что незачем ее будить по пустякам, и что завтра утром нам будет стыдно, а сейчас пора спать.

Лирин прогноз оправдался. Со следующего дня Анна добровольно подключилась к обучению ребятни. После обеда не меньше восьми часов занималась изучением какой-нибудь дисциплины. Не вдаваясь в детали, получала представление о возможностях и общем уровне развития. Перед сном просматривала сводку информации из Литмундского монастыря и Пиитетовой пустыни. Рабочий день в общей сложности 16 часов. Надо будет серьезно поговорить, иначе она себя загонит.

Церкачи из мобильного корпуса ведут себя спокойно. Пять человек на лошадях отправились через перевалы в Литмундский монастырь. Еще пять пар ушли пешком по другим адресам. Остальные охотятся, выделывают шкуры, запасают мясо, мастерят мебель, ремонтируют помещения Пиитетовой пустыни. Когда-то это был монастырь, превосходящий по размерам Литмундский. Но, с изменением торговых путей 300 лет назад, пришел в упадок. Видимо, церкачи собираются остаться в нем на зиму. Специальный отряд порядка ста человек направлен в помощь селянам на уборку урожая. По словам Тита — невиданное дело. В качестве платы берут десятую часть урожая, топоры, пилы, гвозди и зимнюю одежду. Тит говорит, цены справедливые. По закону могли бы взять и без отработки. Восхищенный таким трудолюбием, я презентовал им ночью полторы тонны оконного стекла и двести килограммов цветных стекол для витражей. Утром один лист стекла был разбит на мелкие кусочки с научной целью и исследован всеми доступными средствами (вкус, запах, прочность, твердость, плотность, тугоплавкость, коэффициент преломления). Остальные пошли в дело (в смысле — в окна).

В Литмундском монастыре активность не ниже, чем у нас. Каждый день прибывает и отправляется по неизвестным адресам пять-восемь курьеров. Получив письмо Анны, магистр послал двух курьеров в Пиитетову пустынь. На третий день они встретили посланцев мобильного отряда и вернулись в монастырь вместе с ними. Пять дней назад 350 человек с большим обозом отбыли из монастыря с неизвестной целью. Я проследил их путь 200 километров, потом вернул ежиков. Три дня назад в монастырь прибыл обоз — четыре огромных фургона под усиленной охраной. Отряд охраны — около двухсот человек — явно опасался своего груза. На всякий случай я проверил фургоны на радиоактивность — естественный фон. Вновь прибывшие помогли упаковать и погрузить большую часть библиотеки в повозки, после чего отбыли в том направлении, откуда приехали. Вместе с ними уехала сотня человек из местных церкачей. В монастыре осталось около ста человек старожилов, четверо сопровождающих фургоны, пустые библиотечные полки и запах надвигающейся опасности. Половина оставшихся занята круглосуточной охраной фургонов. Другая половина переоборудует небольшую каменную пристройку у дальней стены монастыря в химическую лабораторию. Что интересно, создается система принудительной вентиляции с дублированным приводом: от мельничного колеса и двигателя в одну ослиную силу. Короче, весь домик превращен в большой вытяжной шкаф. Воздух выбрасывается за стену, которая в этом месте достаточно высока. Наблюдение за магистром и его приближенными практически ничего не дает, несмотря на то, что я наводнил монастырь мышами-разведчиками. Люди просто не говорят о деле. Или обмениваются условными фразами. Единственное, что удалось выяснить — на подготовку операции нужно еще не менее полутора — двух недель.

По всем коридорам Замка пронесся вой сирены. Потом по общей трансляции Лира просила встретить вертолет на балконе. На борту четверо раненых. Приказываю киберам открыть стальную дверь балкона, подогнать туда четыре тележки и ждать. Сам бегу в медицинский центр. Компьютер медицинского центра уже в курсе. Киберы суетятся у четырех биованн. Приказываю привести в рабочее состояние пятую, последнюю. Бегу на балкон. Посадка невозможна, балкон слишком узкий. И все-таки Лира ведет машину сюда. Что бы сделал я? С разгона нырнул бы в проход, ведущий в прихожую. Винты не пройдут…

— Киберы! Все уходите с балкона в круглый зал. Приготовьтесь тушить пожар и уносить раненых. В прихожей обезточьте все оборудование, кроме освещения.

Снаружи доносится шум винтов. Выглядываю из-за угла. Машина чуть выше балкона, идет со снижением точно в проход. Бегу со всех ног в чулан, прячусь за угол и высовываю голову. Вертолет, поджав ноги, влетает в проход. Грохот, вперед вылетает сорванная лопасть винта. Задняя пара ног растопыривается якорем, царапая стены, передняя мелко семенит. Скрежет металла по камню, мячиком прыгает по полу сорванная стопа задней ноги, машину заносит влево, бросает на стену. Искры, визг, скрежет, осколки разбитого фонаря кабины. Обломки лопастей рубят облицовку стен. Резко распрямляется средняя пара ног, отталкивая машину от стены и направляя точно в проход чулана. Вжимаюсь в угол. Впрочем, ситуация уже под контролем. Скорость упала с сорока метров в секунду до двадцати, и вертолет просто быстро бежит. Не останавливаясь в круглом зале, машина сворачивает к медицинскому центру. Киберы пристраиваются за ней. Я бегу последним.

Когда подбегаю, с раненых уже срезана одежда, двое самых тяжелых уложены в ванны. Жуткая картина. Одному перебило осколком горло, и киберы копаются в ране, всовывают трубки в оборванные вены и артерии. Другого обварило кипятком или перегретым паром. Смотреть не хочется. Двое оставшихся — легкораненые. Это по нашим понятиям. Проникающее ранение в кишечник и почти оторванная нога. Для уровня развития здешней медицины, три трупа и один калека. Тот, с перебитым горлом, может впасть в кому, или стать идиотом. Лира в доспехах, залитых кровью, выгоняет из зала мужиков. Пересчитываю их. Семь плюс Лира. По два на раненого. Логично. Рявкаю:

— Мужики, за мной! — и веду всех в жилую зону. Объяснять, как пользоваться душем, долго, поэтому веду в бассейн. Приказываю всем раздеться и вымыться в бассейне. Посылаю киберов за новой одеждой, а эту, залитую кровью, отправляю в стирку и ремонт. Через полчаса лохматые, небритые, мокрые, но относительно чистые мужики объясняют друг другу, как застегивать молнии. Киберы возвращают им пакеты со старой одеждой и личными вещами, но переодеваться в свое никто не желает. Веду всех в столовую. Вскоре туда же приходит Лира.

— Я распорядилась, чтоб все починили, — говорит она. — У троих все хорошо, а у Люка — как повезет.

— Что у вас случилось?

— Паровой котел взорвался.

— Вы что, предохранительный клапан не сделали?

— Сделали. Не сработал.

Вот это сюрприз. Если все отвернутся от идеи паровой машины, это будет серьезный удар по моей программе. Черт возьми, так хорошо все началось. Сколько наборов инструментов Лира раздала кузнецам и подмастерьям. Метчики, плашки, сверла, металлические линейки, штангенциркули. Только начали вводить стандартизацию, и вот!

— Больше никто не пострадал?

— Куры и одна собака.

— Это не в счет. Мужики! Все поели? Летим выяснять, что вы там нахимичили.

Вызываю второй вертолет, топаем по тоннелю, летим. Где произошел взрыв, видно издалека. Лира размахнулась. Первую паровую машину могла бы и поменьше сделать. Приказываю собрать все обломки, сложить передо мной. Лира поднимает одну трубку с муфтой посредине.

— Вот он, клапан.

Проверяю клапан. Все работает. Пружина рассчитана атмосфер на пять. Чтобы разворотить такой котел, нужно, как минимум, в пять раз больше. Лира отбирает у меня клапан, сует туда палец, пробует пружину. Потом осматривает обломки котла, примеряет к ним трубу.

— Все понятно, Коша. Клапан не тем концом привинтили. Вместо того, чтобы открываться, он только плотней закрывался. Тут резьба с обеих сторон одинаковая.

— Кто клапан ставил?

— Не знаю.

— Я знаю, Старина Гур, — сообщает один из мужиков.

Летим назад, в Замок. Лира съежилась на сиденье, насколько позволяют доспехи. Молчит до самой посадки. Бледная, чуть ли не зеленая, задумчивая.

— Коша, если что, я в медицинском центре.

Иду на инженерную базу проверить ход ремонта вертолета. Заодно ввести кое-какие усовершенствования. Рядом стоят две полуразобранные машины. Как обглоданные скелеты динозавров. Моргаю, протираю глаза. Нет, одна полуразобранная, помятая и одна полусобранная.

— Киберы, кто приказал изготовить вертолеты?

— Номер первый — мастер Дракон, номер третий — аналитик Анна.

Ого! Не стажер, а аналитик! В Замке без году неделя, а уже аналитик… Это стоит обмозговать. Потом.

В информационной централи за главным пультом орудует Анна. на большом экране карта местности вокруг Замка. Несколько возвышенностей отмечены красными точками. Рядом с каждой — колонка цифр. Анна наводит перекрестье курсора и ставит еще одну точку. Тут же возникает колонка цифр.

— Привет, Мастер.

— Здравствуй, Анна. Что делаешь?

— Выбираю место для новых ветряков. У нас энергетический кризис. Расходуем 98% вырабатываемой энергии. Остальное запасаем на черный день.

— Как 98? Я же приказывал не больше 95!

— Я смягчила норматив. Итак тоннели ведем в пять раз медленней, чем могли бы. Два тоннеля, разработка месторождения, расширение базы — ты, Мастер, широко шагаешь.

Мда… Я хотел ставить новые ветряки на второй базе. А потом начал рыть тоннель к третьей, под замком Деттервилей. И совсем забыл о нехватке энергии.

— Ты учитываешь, что ветряки надо ставить на неприступной скале? Чтоб никто не смог подобраться и повредить? И, желательно, поближе к нам.

— Из любой высокой скалы можно сделать неприступную Я уже выбрала пару мест рядом с вертолетной площадкой.

— Вертолет, ветряки… Анна, ты остаешься с нами? Не уходишь?

— Нельзя мне уходить, Мастер, упустила момент. Сейчас я слишком много знаю. — Анна разворачивает кресло ко мне, достает из кармана два железных шарика и начинает вращать их на ладони. Пальцы слушаются плохо, шарики то и дело падают на колени. Слишком рано она лишилась кисти руки, соответствующие отделы мозга остались неразвитыми.

— Никто тебе не сделает ничего плохого. Слово Дракона.

— Я не о вас, Мастер, я о своих. Я знаю, например, как уничтожить базу несколькими словами. А у нас есть специалисты, которые из меня эти знания извлекут. Как из книги. Один из таких сейчас в монастыре. Он мне только в глаза посмотрит, и я все расскажу. Даже то, что давным давно забыла, вспомню.

— Так ты с нами?

— Я не с вами. Я сама по себе. Болтаюсь как дерьмо в проруби. Делаю то, что не может повредить ни вам, ни им. И чувствую, что тону как в трясине. Если найдешь меня на днях со шнурком на шее, подвешенную к потолку, не думай обо мне плохо.

— Хорошо… Фу ты! Но почему?

— Потому что доброта и доверие в нашем мире — товар редкий, и поэтому очень ценится. Потому что там, в монастыре, я впервые почувствовала себя свободным человеком, вышедшим из тюрьмы. А здесь встретила доброту и доверие, граничащее с идиотизмом. Потому что я не знаю, как поделить между вами Земной шар. А иначе — война. Дальше продолжать?

— Не надо. Воюешь сама с собой.

— Да, Мастер. Добавь к этому, что я не привыкла ни предавать, ни отступать. Бог миловал.

— Анна, ты тот человек, который видит ситуацию с двух сторон. Я знаю, чего хочу. Но очень мало знаю о церкви. О ее программе, целях, методах. Расскажи то, что считаешь возможным. Может, найдем компромисс.

— Вопрос, однако. Даже не знаю, с чего начать. Есть глобальная цель — управление развитием цивилизации. Это по вашей терминологии. У нас название другое, но суть та же. Есть цель текущего момента развития — установление мирового господства. Она почти достигнута. Есть некоторые сложности в Южной Америке, но основные трудности преодолены. Поднебесная Империя и Острова Восходящего Солнца полностью под нашим влиянием. Триста лет цеплялись за свои иероглифы, но теперь пишут на Едином алфавите. Еще лет через триста полностью перейдут на Единый язык. Сейчас там двуязычие. Но я отвлеклась. Методы. Основных два: для развитых стран и для территорий с отсутствующей централизованной властью. В развитых странах церковь берет под контроль государственные структуры, сливается с ними и ограничивает то, что вы называете техническим прогрессом, стандартным уровнем. В районах с децентрализованной структурой власти церковь способствует объединению и становлению государственности. Разумеется, под своим полным контролем.

— Церковь искусственно тормозит научный и технический прогресс. Какими методами? Кострами? Выкалывая глаза грамотным?

— Нет, Мастер, это лицедейство для устрашения простонародья. Костры и прочее — это, главным образом, сведение счетов и борьба за власть гражданских структур. Церковь держит процесс под контролем, безусловно, что-то от этого имеет, но, скорее, чтоб не было попыток создания альтернативных структур. Что касается умных людей, то церковь делает все возможное для вовлечения их в свою структуру. Пример перед тобой. Предыдущий магистр вытащил меня из публичного дома.

— Есть другой пример. Я вытащил Лиру из костра.

— Это лишь подтверждает мои слова. Двое из трех участников

— гражданские лица. Что касается нынешнего магистра, то ему позарез нужен был замок Тэриблов для создания второго монастыря. Это все игры у власти. Магистр действовал на свой страх и риск. Сейчас он или победит, или сойдет со сцены и кончит жизнь где-нибудь в джунглях Амазонки.

— Джунгли ему не грозят. Лира поклялась его убить.

— Не буду мешать. Редкостная сволочь. Но я отвлеклась. Взять хотя бы Лирину паровую машину. Господи, да их каждый год где-нибудь изобретают. Ну и что? По дорогам по-прежнему бегают лошади.

— А с изобретателем случается какая-нибудь неприятность?

— Напротив! Это же умный человек! Мы создаем ему все условия. Приглашаем в монастырь, заваливаем интересной работой, обучаем грамоте, математике, физике, химии, чему угодно. У человека сразу становится очень напряженная, насыщенная жизнь. Он много и плодотворно работает — но на благо церкви. Ему некогда работать руками, строить модели, опытные образцы. В кузнице, в одиночку много не сделать. Фокус в том, что жизнь человеческая коротка, а знания безграничны. Человек тонет в океане знаний. Только бы изучить то, что осталось от Повелителей. У других наоборот опускаются руки. Все, оказывается, уже было, незачем изобретать колесо. Оба исхода церковь устраивают.

— Ладно, закончится этап объединения мира, что потом?

— По идее, должно начаться форсированное развитие. Знания в строго дозированном количестве, чтоб не вызвать культурного шока, будут поступать в мир. Но, зато это будут надежные, проверенные знания. Никаких экологических катастроф, этнических, энергетических и прочих кризисов. Все по заранее разработанному плану. Но, повторяю, это теория. Что будет на практике… Не знаю. Все-таки тысяча лет стасиса — очень большой срок.

— Откуда ты знаешь об экологических катастрофах?

— Я три года училась в Риме. Полный курс рассчитан на шесть лет, но я очень торопилась. У меня, между прочим, золотой диплом. Имею право стать магистром. А курс обучения включает краткий обзор всех знаний, оставшихся от Повелителей. Там же есть музей. Так что и компьютеры, и киберусов — киберов по вашему, я видела. Мертвых, конечно. Через толстое пыльное стекло. Ни одна машина не в состоянии работать тысячу лет. Но что касается знаний — мы ничего не потеряли. Я несколько дней проверяла, все, что есть в ваших компьютерах, есть в наших библиотеках.

— Тебя послушать, так все церкачи — просто ангелы во плоти. Почему же народ плюет вам вслед?

— Тут все взаимно. Мы плюем на народ, народ плюет на нас. Но разве в этом дело? Давай разберемся. Что всегда грозило людям? Войны, голод, эпидемии. Там, где церковь, нет войн. Всегда и везде были войны. Мы их прекратили. Голод. Причина голода — перенаселенность. Да, мы ограничиваем в некоторых регионах рождаемость. Стерилизуем мужчин после рождения третьего ребенка, убиваем четвертого и последующих у женщин. Но перед этим предлагаем им переселиться в малозаселенные районы. Не хотят — их дело. За триста лет мы таким способом вдвое уменьшили население Островов Восходящего Солнца. Теперь народ там живет небогато, но от голода не умирает. Эпидемии. Кто борется с ними? Мы! А что касается грызни у кормила власти, так где ее нет? Это как в луже. Всякая дрянь или оседает на дно, или всплывает вверх грязной пеной. Посредине — чистая вода. Не надо смеяться, Мастер, но каждый десятый из нас в святые годится. Каждый четвертый — карьерист и подлец, да, но честных людей очень много.

— А к кому ты относишь себя?

— Я и тут сама по себе. Ни в одну категорию не вписываюсь. Верная сучка. Или справедливая сволочь. Или честная карьеристка. Выбирай любое название.

— Как тебе удается это совмещать?

— Мужики выбивают себе место под солнцем только головой, а я не забыла ничего из того, чему научилась в борделе. И голова работает. Я в струе. Там, где мужику нужно три года, я справляюсь за год. Считай, год экономит золотой диплом, и год — постель. Но я никогда не бросаю тех, кто помог мне подняться. Обгоняю и веду за собой в кильватере. Это моя команда. И они это знают. В любой момент любой из них может рассчитывать на мою помощь. Мы — структура в структуре, пирамида в пирамиде.

— Тогда почему ты — сволочь?

— Если одеяло узкое, у кого-то мерзнет бок. Я тяну одеяло на своих. Чужие мерзнут.

— Чем дальше в лес, тем больше апельсинов. Тогда почему справедливая?

— Потому что не тяну одеяло на себя.

— Анна, а что в монастыре думают о нас? О Лире, обо мне.

— Ты здорово всех провел. До последнего момента тебя считали просто драконом. Вроде сказочного. Почему бы и нет? В Африке живут десятиметровые крокодилы. В верховьях Амазонки, говорят, водятся динозавры. В горах завелся еще один. Охраняет свою территорию. Задрал лошадь, съел девчонку, бывает. Тобой заинтересовались зоологи. Потом выяснилось, что ты — разумный динозавр. Зоологи воспряли духом, укатили в Рим выбивать финансы на комплексную экспедицию. И вдруг, в самый неподходящий момент в замке Деттервилей всплывает съеденная девчонка и ползут слухи о том, что дракон убит. Ну, убит и убит. Храбрый рыцарь победил дракона, спас красавицу и женился на ней. Сказка чистейшей воды. Церкви это не касается. Нет дракона, нет и проблемы. Однако, красавица имеет зуб на магистра и набирает армию. Это уже касается церкви. В замке происходит слишком много чудес. Как я сейчас понимаю, магистр испугался. Сто человек — не сила против церкви, но вполне достаточно, чтоб отомстить одному. Но сейчас вы сняли маскировку. Сказке пришел конец. Вы то, что вы есть. Наши эксперты уже разгадали секрет жидкости, которой вы опрыскивали технику. Взяли соскребы с металлических деталей и провели химический анализ. Не знаю, что замышляет магистр, но он готовит удар.

— Послушай, Анна, если задачи церкви и наши совпадают, давай объединим усилия.

— Мастер, разве я говорила, что задачи церкви совпадают с задачами тех, кто стоит во главе церкви?

Сажусь на хвост и обдумываю эту фразу. Двойная мораль. Одна для верхушки, другая для всех прочих. В тоталитарных структурах обычное явление. Двойное знание. Для народа и для церкви. Это что-то более редкое, но бывает. Двойной закон. Тоже не новость.

— Так что, бросить все и выращивать капусту?

— Не знаю, Мастер. Ничего не знаю. Никогда раньше не думала о судьбе всего мира. Принимала его таким, какой он есть. Если мир повернулся ко мне задницей, я не Архимед, чтоб искать точку опоры. У меня была своя маленькая месть, я ее холила и лелеяла, остальное меня не касалось. До пятнадцати лет я никому не верила и никому была не нужна. Потом отец продал меня в бордель. От однорукой слишком мало пользы в хозяйстве. Мадам Горный Цветок начала обучение с того, что пригласила чокнутого художника и привязала меня к столу. Художник достал свои иглы и за сутки украсил мой живот драконом. Мадам была убеждена, что живопись на коже возбуждает мужчин. Когда художник кончил, меня отвязали от стола, скрутили как овцу при стрижке, и сунули в кадку с горячей водой. Говорят, от этого краски на коже становятся сочными и яркими. Так ли это, не знаю, но воспоминания остались самые яркие. Месяца через два я отказала одному извращенцу, поспорила с мадам, и опять оказалась привязанной к столу. Ты видел дракона у меня на спине. Больше я с мадам не спорила. Только передвинула Горный Цветок на первое место в своем списке, потеснив отца. Они оба меня обманули. Умерли своей смертью, пока я училась в Риме. Вскоре умер мой добрый гений и ангел-хранитель, старый магистр. Сорвавшись с тормозов, я пустилась во все тяжкие, с легкой грустью вспоминая немудреные интрижки нашего борделя. Тут мне повезло второй раз в жизни. Встретила человека, который доказал, что я ноль без палочки. В жизни нужно иметь какую-то цель. Я решила сделать карьеру. Он помогал и радовался каждому моему успеху. Больше всего на свете я хотела бы сейчас услышать его совет.

— Давай пригласим его сюда.

— Он сейчас в Риме. И потом… Я должна решить все сама.

— Ладно, как говорил Змей Горыныч, одна голова хорошо, а три лучше. Я сейчас позову Тита и Лиру, подумаем вместе, что делать с церковью.

— Лира не сможет придти. Она сейчас в биованне.

— Как? Что с ней?

— Ты сделал очень хорошие доспехи, Мастер, но они не спасают от ожогов. У нее страшные ожеги. Она съела лекарство, которое снимает боль, привезла всех сюда, сдала мне текущие дела и легла лечиться.

— Почему не сказала мне?

— Не хотела огорчать. К тому же, компьютер сказал, ничего страшного. Завтра утром все пятеро будут здоровы. Лира просила вытащить ее из ванны первой, чтоб остальные не видели.

— Тит знает?

— Нет. Только Сэм.

— Не надо пока Титу говорить. Как-нибудь потом скажем.

— Коша, отвернись!

— Лира, мы же тут почти час сидим, на тебя смотрим.

— Это не считается. А теперь я проснулась.

Разворачиваю Сэма на 180 градусов и отворачиваюсь сам. Смотрим на черную глянцевую стенку. В ней все видно не хуже, чем в зеркале. Лира вылезает из биованны и Анна подает ей полотенце, Лира закутывается в него и показывает кулак отражению Сэма. Убегает в душевую, и через несколько минут появляется в своем серебристом костюме. Я тем временем отключаю биованны кузнецов и выгоняю Анну в коридор. Лира заявляет, что это нечестно, но тоже выходит. Сэм сортирует по размерам костюмы, а из коридора доносятся шутки насчет неприкрытого мужского срама, непорочных дев и мужской несправедливости. Мужики в ваннах не желают просыпаться и даже начинают сопеть и похрапывать. Проходит минут пять. За дверью подозрительная тишина. Спрашиваю у компьютера, идет ли куда трансляция из медицинского центра. Идет. В экранный зал. Включаю на маленький экран трансляцию из экранного зала. Так и есть. Сидят и подсматривают. Накидываю на передатчик полотенце. В экранном зале взрыв негодования. Возмущенные леди уходят. Пять минут тишины, потом по трансляции раздается жутко громкий и невероятно фальшивый сигнал «Подъем». Затыкаю уши. Мужики с матом вылезают из ванн, удивленно озираются.

— Все в порядке, мужики, — успокаиваю я. — Леди Тэрибл развлекается. Вы слишком громко храпели, а она этого не любит. Одевайтесь. Сейчас вам достанется на орехи.