Глава 1

- "Клуб одиноких сердец Уилера", - возвестил я. - Позвоните нам, и мы найдем для вас родственную душу!

- Лейтенант Уилер! - Шериф Лейверс, видимо, совершенно обалдел. - Вы не вполне соображаете, а сейчас половина десятого утра! Не сидит ли у вас какая-нибудь блондинка? Головокружение после ночи или еще что-нибудь в этом роде?

- Нет, шеф, - ответил я. - Здесь никаких следов блондинок.

Я послал воздушный поцелуй вслед уходящей от меня рыженькой. Похоже, она была не на шутку раздосадована. Ну, в конце концов, сама виновата. Я ей предлагал позавтракать, а она уверяла, что не голодна.

Я снова сконцентрировал внимание на своем собеседнике, сипевшем на том конце провода.

- Я собираюсь преподнести вам сюрприз, шериф. Вы дали мне выходной, помните? Так вот, он пришелся на сегодня.

- Не волнуйтесь! Я все улажу, приезжайте немедленно в бюро. Мне надо с вами поговорить. Это очень важно.

Он повесил трубку, прежде чем я успел возразить.

Я, конечно, мог бы пренебречь его приказом, но, поскольку он взял меня из отдела убийств к себе на службу, он был моим хозяином. Как сказал кто-то, второй надежный способ дать себя выставить - это грубить патрону; первый же - грубить его жене.

Я лениво бросил трубку, нацепил кое-какие шмотки, сел за руль своего "остина-хили", доехал до центра и через двадцать минут был в приемной шерифа графства.

Существовал великолепный магнит, притягивающий к приемной Лейверса. Этот магнит звали Аннабел Джексон - блондинка, секретарша Лейверса.

- Добрый день, райская птичка, - зашептал я, - вы с каждым днем становитесь все восхи...

- Хам! - оборвала она. - Я вам дважды звонила - и без всякого результата. Спорю, вы притворялись мертвым!

- Если я однажды умру, мой арбузный цветок, то это случится на конце вашего провода. Вы всегда будете для меня королевой девушек...

- Исчезните из моей жизни, пока я не совершила преступления!

- Вы не доложите обо мне?

- Шериф велел мне прямо пропустить вас.

Я прошел в кабинет Лейверса, и он указал мне на кресло для посетителей. Я сел не раздумывая и тут же с отчаянным воплем взвился в воздух.

- Что с вами? - строго осведомился Лейверс.

- Проклятая пружина, - прошипел я. - Вы должны приказать починить ее. В один прекрасный день я выйду отсюда с голосом евнуха.

Я осторожно выбрал другое кресло, сел и закурил.

- Вы когда-нибудь смотрите телевизор? - спросил он.

- В воскресенье. В свой выходной.

- Вы видели передачу, которая называется "Без пощады", поставленную некоей Паулой Рейд?

Я кивнул:

- Один раз. Это что-то вроде псевдонаучного интервью через замочную скважину, верно? Она задает совершенно безличные вопросы вроде "Сколько раз в неделю вы развратничаете?". И каков бы ни был ответ, она хочет знать почему.

- Что-то в этом роде, да. Она таскает свой номер по всей стране и допрашивает знаменитостей даже в их собственных домах. Сегодня утром она приехала в Пайн-Сити, и ее передача пойдет в субботу вечером с местной телестудии.

- Меня там не будет, - сказал я.

- Ошибаетесь. - Тон Лейверса не допускал возражений. - Она должна интервьюировать Джорджию Браун.

- Сюита "Джорджия Браун"? Я думал, что это название песни.

- Почему-то я иногда забываю, - устало сказал он, - что вы беспамятный! Ну постарайтесь вернуться мысленно на три-четыре года назад, Уилер.

- Была перламутровая блондинка, чертовская блондинка, между нами говоря. Сложена, как банковский подвал, в смысле наполненности. Она продержалась три недели, если не ошибаюсь...

Лейверс закурил трубку, обращаясь с ней с такой осторожностью, будто это была бомба замедленного действия.

- Вы помните Ли Меннинга?

- Да будет свет!.. Голливудский Ромео, который сочинял свои собственные реплики для своего решительного финала в этом подлом мире. И Джорджия Браун была первопричиной этой истории.

- По крайней мере, так говорили, - согласился Лейверс, - но никто не мог этого доказать. Газетам и скандальным журналам хорошо заплатили, будьте уверены!

- Ах, Голливуд! - вскричал я с ностальгией в голосе.

- Джорджия Браун сама была звездой телевидения и кино, - продолжал он. - Она исчезла сразу после самоубийства Меннинга. Больше никто о ней не слышал.

- Вы хотите сказать, что она перешла на радио?

- Я хочу сказать, что она исчезла! - рявкнул Лейверс. - Не прекратите ли вы свои дурацкие шуточки, Уилер? Паула Рейд полагает, что нашла ее. Она говорит, что в своей программе в субботу будет интервьюировать Джорджию Браун. Она уверяет, что Джорджия Браун - невинная жертва в скандале с Меннингом и теперь она хочет нарушить свое трехлетнее молчание и рассказать правду... Это я цитирую мисс Рейд.

- Правду о чем?

- О причинах, толкнувших Меннинга на самоубийство, об оргиях и прочем. Со списком имен всех действующих лиц.

- Может быть, надо в субботу вечером вывихнуть мои привычки. Зрелище стоит того.

- Есть основания считать, что жизнь мисс Рейд и мисс Браун в опасности. Ее предупредили, что ее передача в субботу не состоится.

- Она хочет, чтобы ей помогли?

- Нет, она считает, что все это создает ей сногсшибательную рекламу. За каких-нибудь две недели она оккупирует все первые страницы. Разве вы не читаете газет, Уилер?

- Если бы у меня было время читать газеты, я стал бы ученым, возразил я.

Он укоризненно покачал головой.

- Это слишком умственная работа, да? - поддел он меня и продолжал:

- Короче, реальны ли эти угрозы, или это всего лишь хитрая реклама, но я не хочу рисковать, пока эта штучка находится в Пайн-Сити. Передача в субботу должна состояться!

- Имеется какая-нибудь подспудная комбинация? - подозрительно уточнил я.

- Никаких комбинаций нет. Эта телепрограмма собирает по всей стране исключительное количество зрителей. Если с одной из этих женщин что-нибудь случится прежде, чем они выйдут в эфир, это немедленно пойдет под крупными заголовками от одного побережья до другого...

- "Храмы Монтесумы на берегах Триполи", - услужливо добавил я.

Лейверс испепелил меня взглядом:

- Я думал, что вы были на секретной армейской службе, а не в ансамбле!

- Правильно, но, ей-богу, один ансамбль собирается поговорить со мной, когда у них будет для этого подходящее настроение.

- Будьте же серьезным, черт возьми! - сказал он хрипло. - Телестудия находится в моем секторе, стало быть, я несу ответственность. Я уже вижу заголовки в прессе: "Шериф графства остался глух к отчаянным призывам знаменитой красавицы, которую убили..."

- Шериф, - сказал я, - вы, видимо, читаете романы-фельетоны! Во-первых, я думаю, что этой девчушке Рейд нравится реклама.

- Ей - да, но не ее секретарше, Дженис Юргенс, - перебил он. - Это она обращается к нам за помощью, неофициально конечно. И она даст вам все необходимые подробности о вышеуказанных угрозах.

- Я вижу, - протянул я разочарованным тоном, - миссия самая что ни на есть простая.., вроде Второй мировой войны.

- Во всяком случае, она падает на вас, - сказал он сухо. - Я хочу, чтобы эта телепередача состоялась в субботу вечером, не забывайте. Иначе говоря, мисс Рейд и мисс Браун должны быть живы до этого момента. Мне плевать на то, что с ними случится после понедельника, когда мисс Рейд уедет из Пайн-Сити.

- Хорошо, шеф, - покорно сказал я.

Он с наслаждением затянулся табачным дымом:

- Ладно, это все, Уилер. Держите меня в курсе.

- Если я найду трупы, шериф, я вышлю их вам наложенным платежом.

- И постарайтесь не прижиматься к моей секретарше, когда будете выходить, - буркнул он.

- Вы думаете, я помню ее величественные округлости? - раздраженно сказал я. - Вы теряете разум, шериф!

Я отбыл и вскоре установил, что мисс Рейд, ее секретарша и прочие члены экипажа остановились в "Старлайт-отеле".

Я пришел туда около половины двенадцатого, спросил у портье о мисс Юргенс, поднялся в лифте на восьмой этаж, прошел по коридору до двери и постучал.

Через десять секунд дверь открылась, и на пороге возникла рыжеволосая. На ней было платье из мерцающего белого шелка с золотыми разводами. Корона огненных локонов окружала ее голову. Голубые глаза смотрели внимательно. Губы ее напомнили мне несыгранную музыку. Ее платье так же скрывало ее пышные формы, как я - свое восхищение, каковое, впрочем, я даже и не пытался скрыть.

- Ну, - сказала она наконец, - если вы кончили глазеть, я пойду принимать душ.

- Если я не буду так смотреть на вас, вы начнете беспокоиться. Меня зовут Уилер. Я пришел от имени шерифа Лейверса.

- А, хорошо! В таком случае входите.

Я последовал за ней в гостиную. В центре красовался стол, заваленный бумагами до такой степени, что пишущая машинка еле-еле отвоевала себе уголок. В апартаментах за сорок долларов в день это выглядело по меньшей мере неуместным.

- Вы принадлежите к службе шерифа, мистер Уилер? - спросила мисс Юргенс.

- Если угодно, я также принадлежу и к отделу убийств, когда я не у шерифа. Я лейтенант обеих этих служб, но платят мне только за одну.

- Понимаю, - сказала она миролюбиво. - Что вы хотите узнать?

- Шериф мне сказал, что вы требовали защиты полиции. Не лично для себя, а для мисс Рейд и мисс Браун.

Кроме того, вы не хотите, чтобы мисс Рейд об этом знала.

- Совершенно верно, - сказала она. - У меня будут большие неприятности, если Паула узнает о моих действиях. Она способна выкинуть меня за дверь!

- Я буду помнить об этом. Что вы ждете от меня?

- Меня тревожат эти угрозы, - сказала она, - но Паула отказывается принять их всерьез. Я хотела бы, чтобы вы проследили за тем, чтобы с ней все было в порядке, так же как и с Джорджией Браун.

- Не может быть ничего легче, - ответил я. - Я буду проводить дни и ночи с Паулой и Джорджией. Вы смеетесь, нет?

- За ту зарплату, которую вы получаете, - задумчиво сказала она, - мы могли бы нанять четверть сценариста. И даже четверть сценариста может не надрываясь выдать речь более забавную, чем ваша.

- Может быть, Джорджия Браун будет расположена принять официальные меры защиты, - намекнул я. - Если бы я мог в этом убедиться, мы стали бы наблюдать за ней до самой телепередачи. Тогда осталось бы беспокоиться только о Пауле.

Мисс Юргенс слегка прикусила нижнюю губу своими восхитительными зубками.

- Я не уверена, - сказала она. - Если Джорджия заговорит об этом с Паулой...

- Вы могли бы найти на ТВ работу, более соответствующую вашим способностям, - сказал я. - Например, встать перед камерой и делать дыхательные упражнения.

- Если как следует подумать, то и одной восьмой сценариста вполне достаточно, - небрежно бросила она. - Адрес Джорджии Браун в настоящее время содержится в строгой тайне. Его знают только двое: Паула и я.

- И Паула его не выдаст?

Она внимательно посмотрела на меня:

- Лейтенант, если я сообщу вам этот адрес, вы будете действовать тактично, не так ли?

- В том, что касается такта, я непобедим. Если вы хотите в этом убедиться, пригласите меня вечером, и я вам продемонстрирую.

- К чему вы были пригодны до того, как вам поручили эту работу? спросила она. - Разбирать почту?

- Дайте мне только адрес, и ваши заботы наполовину уменьшатся.

- Хорошо, - сказала она решительно, закурила и некоторое время постукивала ногтями по столу, испытующе глядя на меня. - Хорошо, - со вздохом повторила она. - У меня такое впечатление, что я буду раскаиваться в этом до конца своих дней. Она занимает квартиру А-4 в доме 1105 по Лайк-стрит под именем Мириам Джонс. Скажете, что вы пришли от моего имени, иначе она не откроет.

- Я приду от имени Юргене. Постучать трижды и спросить Мириам?

- Вы можете... - Она глубоко вздохнула, и ее платье из простой упаковки вдруг превратилось в выставочную витрину. - Вы уверены, что не можете послать кого-нибудь другого, лейтенант? Вам обязательно нужно лично заниматься этим?

- Они выбрали самого квалифицированного из имеющихся, - скромно ответил я. - Мы в Пайн-Сити, а не в столице.

- Обращайтесь с ней ласково, - сказала она. - Джорджия Браун до смерти запугана.

- Я всегда ласков с женщинами. Это - знак качества Уилера После того как я с ней увижусь, я обязательно вернусь сюда и расскажу вам все в деталях. Можно вместе пообедать... - Я окинул комнату одобряющим взглядом. - Даже здесь.

- Об этом можно поговорить за десять минут, - возразила она. - Вечером я занята. У нас осталось всего семьдесят два часа до выступления.

Внезапно открылась дверь, и вошла женщина.

- Дженис, по поводу... - Она резко остановилась, увидев меня. Извините, - сказала она другим тоном, - я не знала, что у вас гость.

- Неважно, Паула, - смущенно ответила мисс Юргенс, - позвольте представить вам мистера Уилера; он.., он...

- Фараон, - сказал я, мило улыбаясь рыженькой, в глазах которой внезапно блеснула ненависть.

Паула Рейд слегка прикоснулась к своим дымчато-голубым волосам и обратила ко мне ледяной взгляд фиалковых глаз:

- Инспектор полиции?

- Лейтенант, - уточнил я. - Я хотел увидеть вас, но ваша секретарша пыталась меня отговорить. Она сказала, что вы слишком заняты, чтобы вам надоедала полиция.

В глазах мисс Юргенс появилось выражение облегчения.

- Да? - сказала Паула безразлично. - А зачем вы хотели меня видеть?

- Вы были объектом угроз по поводу вашей телепередачи. По совести говоря, нас беспокоит не то, что вас могут убить, а то, что ваше убийство вызовет скандал.

- Вы откровенны, по крайней мере, - сказала она. - Я могу уделить вам пять минут, хотя не думаю, что это чему-нибудь послужит. Пройдите ко мне.

Она повернулась к двери, и я пошел за ней.

- Лейтенант! - бросила Дженис Юргенс настойчивым тоном.

- Да?

Я повернулся и посмотрел на нее.

- Не... Не задерживайте мисс Рейд слишком долго, пожалуйста.

Ее взгляд, казалось, о чем-то спрашивал.

- Это будет зависеть от мисс Рейд, - ответил я и нежно улыбнулся ей, закрывая дверь.

Мы прошли в соседнюю комнату.

- Садитесь, пожалуйста, лейтенант, - сказала Паула Рейд.

Я опустился в удобное кресло, она села напротив. На ней был орлоновый костюм в голубую полоску. Ткань прижималась к ней с таким тайным наслаждением, что я желал последовать ее примеру.

- Итак, лейтенант?

- Так вот, эти угрозы...

- В самом деле, мне неоднократно звонили и... Не слишком приятно, но я привыкла к таким вещам. Я их всерьез не принимаю.

- А как мисс Браун? Принимает всерьез?

- Нет, она скрывается и в полной безопасности. Ее никто не найдет.

- Категоричное утверждение.

- Это правда.

- Вы не думаете, что полиции стоит охранять вас - во всяком случае, до окончания телепередачи?

- Нет, это лишнее.

- Вы знаете что-нибудь об источнике этих угроз?

Она покачала головой:

- Конечно, особа, которая звонила, себя не называла. Всегда один и тот же хриплый голос, женский, мне кажется, впрочем, я не уверена. Не думаю, что стоит беспокоиться. Рекламный трюк, вот и все.

- Вы не очень мне помогаете, мисс Рейд.

- Разве я просила вашей помощи?

Я был вынужден согласиться:

- В самом деле - нет. Что, в сущности, вам собирается сказать Джорджия Браун в субботу вечером?

Она слегка улыбнулась:

- Посмотрите передачу и узнаете.

- Она назовет имена?

- Не знаю, - ответила она легким тоном. - Мы не работаем по заранее подготовленному сценарию, передача повторяться не будет, во всяком случае само интервью. Оно будет подлинным. Зрители это любят.

- Но у вас должно быть достаточно точное представление о тех вопросах, которые вы будете задавать?

- Конечно. Я хочу узнать от нее правду о смерти Ли Меннинга и о том, кто был с ним в тот момент. Я думаю, что она скажет правду.

- Хорошо, - сказал я. - Я отступаюсь.

Я встал и посмотрел на нее.

- Вы разумны, лейтенант, - сказала она. - До свидания.

- До свидания, мисс Рейд. Если вы проснетесь мертвой в один из этих трех дней, я надеюсь, вы не будете ругать службу шерифа.

Я остановился внизу, показал свой значок портье и назвал себя. Это почти не произвело впечатления. Он немного смутился, видимо думая, что, если я задержусь надолго, ему придется скинуть до пяти долларов с цены номеров.

- Сколько человек с мисс Рейд? - спросил я.

Он заглянул в свою книгу.

- У нее отдельный номер, так же как у ее секретарши и ее продюсера, ответил он. - Кроме них, еще три человека, у каждого по комнате. Всего шесть, лейтенант.

Он с шумом захлопнул книгу и взглянул на меня с надеждой, но я не шевелился.

- Был у них кто-нибудь до меня?

- Были репортеры на приеме. Больше никого. Извините... - Он повернулся к мужчине, приблизившемуся к конторке и вставшему рядом со мной. - Да, сэр? Вы заказывали комнату?

Высокий незнакомец был одет в безупречный костюм цвета морской волны с белой гвоздикой в петлице. Аскетическое лицо, тщательно уложенные седые волосы, недавно прополосканные в синьке.

- Нет, - ответил он с английским акцентом. - Я ничего не заказывал Я хочу видеть мисс Рейд.

- Мне очень жаль, сэр, - ответил портье, - но у нас строгое предписание не беспокоить мисс Рейд ни под каким предлогом.

- Но мне совершенно необходимо ее увидеть! - Кончиками пальцев он коснулся виска, чтобы удостовериться, что его прическа в порядке. Позвоните ей и скажите, что Норман Коте...

- Сожалею, сэр, - прервал портье, - я получил строжайший приказ.

- Вы не понимаете! - настаивал Коте. - Это очень важно и...

- Совершенно невозможно! - повторил портье и решительно повернулся к нему спиной.

Коте, казалось, растерялся. Было ясно, что к таким фиаско он не привык. Даже его безупречный костюм слегка потерял свое великолепие. В конце концов он повернулся и неохотно вышел.

Портье осуждающим взглядом проводил его и повернулся ко мне:

- Ну и тип...

- Содержатель борделя должен привыкнуть ко всему, - сказал я и вышел, оставив его в оцепенении.

Я сед в "остин-хили", терпеливо ждавший у тротуара, и поехал на Лайк-стрит. Притормозил у дома 1105 и вышел.

Поднялся на второй этаж, прошел по длинному коридору до дверей в глубине и тихонько постучал три раза.

Ничего. Я постучал снова и негромко сказал:

- Мисс Джонс! Я от мисс Юргенс. Мисс Джонс!

Она что, надевает фальшивую бороду, прежде чем открыть дверь?

Прошло секунд двадцать. Мне казалось, что я слышу какое-то шевеление за дверью, но я не был в этом уверен. Может быть, она боится стука? Можно попробовать воспользоваться звонком. Я положил палец на кнопку и нажал.

Дверь соскочила с петель и опустилась мне на голову. Я отлетел метра на четыре по коридору, в ушах гудело. Я медленно сполз на пол и потряс головой.

- Забавная манера принимать гостей, - сказал я в пространство.

Голубой дым выходил из зияющего провала двери.

Я видел осыпавшуюся с потолка штукатурку и кучу деревянных обломков, которые, по-видимому, были раньше стулом. Язык пламени лизал середину ковра. Дверь валялась в шаге от меня. Я машинально осмотрел ее и понял, что вижу внутреннюю сторону, которой особенно крепко досталось.

Но ручка была цела.

В нее вцепилась рука. Рука с длинными ногтями, окрашенными ярко-розовым лаком.