"Через миллиард лет" - читать интересную книгу автора (Силверберг Роберт)

8. 1 ОКТЯБРЯ 2375. ХИГБИ-5

Несколько очень напряженных недель. Мы работаем день и ночь и очень торопимся. Поэтому я молчал все это время, Лори, просто не успевал делать записи. Теперь постараюсь ввести тебя в курс дела. Приготовься к длинному и скучному монологу.

Самое главное – теперь мы со всеми ключицами, коленными чашечками, душами, потрохами и прочими пустяками полностью посвятили себя осуществлению моего бредового проекта.

К жизни такой мы пришли шаг за шагом – ты же знаешь, катаклизмы всегда долго созревают. Когда встаешь на зыбучие пески, тебя же не втягивает одним шумным глотком. Нет, ты погружаешься медленно, сначала кажется, что зыбучий песок – это просто обыкновенная грязь, что можно выбраться в любую минуту, стоит лишь захотеть, что ты сделаешь это, как только решишь, что не надо идти именно здесь. Внезапно вся эта пакость вокруг начинает подниматься, ты наконец пугаешься, пытаешься двигаться быстрее, как будто это поможет, но только загоняешь себя все глубже. При этом ты сохраняешь хладнокровие и способность мыслить и только после того, как провалишься по бедра, начинаешь понимать, что все попытки выкарабкаться только ухудшают положение и что ты влип окончательно.

Ну вот, я откопал золотой шар. Потом мы всей компанией смотрели замечательные, увлекательные фильмы, особенно ту ленту про робота, астероид и сейф. Затем я, по свойственной мне глупости, предложил отправиться на поиски. Меня поддержал своим авторитетом непогрешимый Пилазинул. В результате мы взялись за дело всерьез и зашли настолько далеко, что заказали те компьютерные имитации, о которых я говорил. Шаг за шагом, сестренка. А потом… потом…

Значит так, первым делом – первым шагом к погибели – мы одолжили на военной базе телепата-оператора, чтобы передать наше информационное хозяйство в обсерваторию. Мы не стали обращаться к мисс Мардж Хотчкисс. Я достаточно понятно объяснил доктору Шейну, почему не надо обращаться к оператору, который нас терпеть не может. Доктор Шейн переговорил с командиром базы, и мы получили в распоряжение одного из их телепатов.

Возможно, ты знаешь его. Рон Сантанжело.

Это бледный молодой человек, лет от силы девятнадцати, с водянистыми голубыми глазами, тонкими, пушистыми соломенного цвета волосами, довольно хрупкий на вид. Похож на поэта. Может быть, действительно пишет стихи.

Когда-то носил на обеих щеках вирангонианскую татуировку, потом убрал ее, но хирург оказался весьма посредственным, и, если присмотреться, можно разглядеть шрамы. Готов спорить на что угодно, он воет от тоски в этой дыре.

Для начала Рону приказали связаться с обсерваторией Луна-Сити и выяснить, могут ли они выполнить необходимые нам расчеты. Мы решили обратиться именно туда после долгих споров и ругани. Приходилось выбирать из полудюжины обсерваторий: Тхххианской, Марсопорта и так далее. Кто-то даже предложил старушку с горы Паломар, но потом все же остановились на самой большой и лучшей. Вызвать Луну по телепатической сети не дороже, чем Марс или гору Паломар, и времени на это уйдет столько же. И, несмотря на страстные шовинистические речи доктора Хорккка, все мы прекрасно знаем, что тхххианские астрономы, а также их компьютеры не идут ни в какое сравнение с учеными и машинами Земли и ее колоний.

Сантанжело послушно вызвал ближайший пункт связи и передал по цепочке наше сообщение для обсерватории Луна-Сити. На это ушло около часа.

Астрономы на другом конце цепочки уже знали про обнаруженный нами шар-видеопроектор (из нашего собственного заявления для прессы) и, конечно же, были просто счастливы получить возможность поучаствовать в охоте за таинственным роботом Высших.

Я не думаю, что они знали, в какую историю столь радостно влезают.

Еще бы, мы сами тогда не знали. Зыбучие пески. Событий быть не может.

Теперь нам предстояло скормить союзной обсерватории все имеющиеся у нас сведения. Проще всего было, конечно, отправить наши записи на Луну ближайшим сверхпространственным кораблем, который завернет на Хигби-5.

Один из межпланетных маршрутников должен был залететь сюда в середине сентября. Трасса у него довольно длинная, и Солнечной системы и, следовательно, Луны он достиг бы через несколько недель после Рождества.

Тогда Луна-Сити, получив материал, обработает его, ответит нам по ТП-связи, и мы получим готовые данные не позже конца января. Примерно.

Однако всем нам казалось, что это неприлично долго, поэтому наши боссы посовещались и решили, что вся информация пойдет на Луну по телепатической связи. Да-да, они пожелали переслать по ТП-каналам фотографии. Я отсюда вижу, как тебя трясет при одной мысли об этом.

Когда мы объяснили Рону Сантанжело, чего от него, собственно, хотят, он побледнел, хотя я думал, что это невозможно – куда уж ему больше бледнеть. Но, следует отдать ему должное, он не кинулся бежать сломя голову, подальше от этих сумасшедших археологов. Из Рона получился бы неплохой технический советник. Вот что он придумал.

Мы начали с изготовления обыкновенных стереофотографий тех кадров, с которых начинается лента, – галактического пейзажа. С фототехникой и проявителями возилась Яна. Когда она выбралась из темной комнаты, мы получили чудесную картину: три метра в длину, метр в ширину и около полутора метров в глубину благодаря стереоэффекту. Потом мы пересняли стереофото при помощи хитрой камеры, которую нам одолжили на время на военной базе. Она каким-то образом – не спрашивай меня, безграмотного, каким – превращает стереоснимок в обыкновенную, древнюю, как каменный топор, двумерную фотографию. В итоге мы получили толстую пачку снимков, каждый из которых представлял собой плоскую часть объема, словно взяли острый ножик и разрезали трехмерное изображение на тонкие слои.

На все это ушла полная неделя, а кроме того, нам пришлось отобрать у доктора Хорккка лингвистический компьютер и полностью его перепрограммировать. (Сейчас несчастный доктор Хорккк восстанавливает первоначальную программу лингвистического анализа, ругаясь на тхххианском и еще нескольких сотнях галактических языков.) Таким образом нам удалось превратить первый снимок в нечто пригодное для передачи по ТП-каналам.

Бедный Рон.

Он заполз в самый дальний угол лаборатории и стал готовиться к передаче. Рон маркировал каждое фото, разбивая его на десятисантиметровые квадраты. Наконец он принялся по квадратику передавать изображение своему соседу-телепату.

Я никогда особенно не задумывался о способах передачи визуальной информации по телепатическим каналам. По наивности и общему невежеству я воображал, что Рон каким-то образом собирается послать некое описание фотографии. (Ну, примерно такое: «Значит так, наверху, в двух и девяносто пяти сотых сантиметра от левого верхнего угла расположена звезда размером в девять миллиметров. Правая ее сторона, такая непричесанная, торчит во все стороны…») Но, конечно, этот номер не прошел бы. В лучшем случае мы получили бы довольно отдаленные подобия наших оригиналов, а компьютерные расчеты, построенные на ошибочных данных, обычно оказываются еще более ошибочными, нежели первоначальные сведения. Как говорят специалисты по обработке информации, засунь в машину мусор, получишь мусор в квадрате.

У Яны воображение побогаче, и она составила куда более интересную версию того, как Рон отправляет по цепочке изображения. Она сказала:

– Думаю, он пристально вглядывается в каждый маленький квадратик, покуда тот не отпечатывается в его сознании. Потом он высовывает рожки и перебрасывает эту картину следующему оператору сети, а тот – следующему, и картина достигает Луны, не изменившись по дороге.

Конечно, это более разумная идея, нежели мое предположение о том, что Рон переводит образы в слова. Но в Яниной схеме есть один серьезный прокол, и его немедленно обнаружило Стин Стин.

– Но как же, – ехидно спросило оно, – последний телетайп в цепочке переводит принятый им мысленный образ в форму, доступную нетелепатам?

Яна начала говорить, что, наверное, существует какая-то машина, механически переносящая образ на бумагу. Саул Шахмун услышал ее речь и захлопал в ладоши:

– Фотоаппарат для мыслей! Замечательно! Прекрасно! И когда же его изобретут?

– А что, нет ничего такого? – спросила Яна.

– К сожалению, нет, – ответил Саул.

Вскоре выяснилось, что Рон Сантанжело передавал на Луну наши космические фотографии самым прозаичным образом. Он использовал метод, который изобрели триста с лишним лет назад, чтобы примитивные космические спутники и прочие летающие буи могли передавать на Землю фотографии Луны и других ближних планет. Мы устыдились собственного невежества, когда узнали, в чем, собственно, дело. Нужно всего-навсего – ты-то, конечно, знаешь этот способ – по очереди засовывать каждую небольшую фотографию в видеосканер, который переводит черно-белое изображение в последовательность цифр. Потом Рон берет распечатку и отправляет эти цифры по телепатической сети. Он не посылает образы, он не возится – до чего же я тупой! – с устными описаниями, он отстреливает соседу нечто примерно такое:

00000000000000010000000000000

И так далее, и так далее, и так далее, сотни таких последовательностей на каждую фотографию. Мегабайты.

А на противоположном конце цепочки умный компьютер без труда превратит комбинации нолей и единиц в светлые и темные пятна и выдаст копии наших фотографий. А затем произойдет нечто подобное тому, что описала Яна. Наш телетайп действительно полностью передаст снимок специально подготовленному телепату обсерватории Луна-Сити, который сравнит этот образ с фотографией, полученной через компьютер, и аккуратно сделает все необходимые исправления. И наконец весь этот телепатический кошмар будет собран в трехмерное чудо, которое отдадут астрономам, чтобы те смогли начать работу.

Головная боль в космическом масштабе!

И, что существеннее, космические расходы.

Рон выглядел довольно уныло, когда принялся за навязанный нами труд, а все остальные, понятия не имея об объеме работы, пребывали в прекрасном настроении. Мы носились туда-сюда между Роном и сканером, принося Рону в зубах длинные серые ленты распечаток с бесконечными колоннами единиц и нолей, а он сидел в своем закутке, худел, бледнел, становился все более похож на поэта и переливал тонны нашей информации в телепатическую сеть.

Тем временем Яна и Саул начали резать на двумерные слои следующее фото, которое мы собирались передать, – крупный план белого карлика и его ближайших соседей.

Рон держался три дня.

Мы, нетелепаты, много болтаем о чудесной возможности путешествовать по Галактике с помощью своего мозга и постоянно забываем, какого напряжения это требует. И еще мы упускаем из виду, что усталость есть усталость и не имеет никакого отношения к тому, телепат ты или нет.

Рон спекся. Он работал на пределе – два часа связи, два часа отдыха, четыре смены в день. И отдыхать не отдыхал по-настоящему, все время хотел вернуться в лабораторию, не знаю почему. Он влез в этот проект по уши, как и все мы, но от сомнительного удовольствия передавать 0000011100000 восемь часов в день здорово переутомился.

Во время передачи Рон просто плавал в поту, а на его ввалившихся серых щеках наливались кровью шрамы, оставшиеся после удаления татуировок.

Зачем такой тихий, замкнутый парень позволил издеваться над собой мастеру-вирангонианину с его иголками – выше моего понимания. Татуировки были крайне непристойными – с вирангонианской точки зрения. Так мне объяснил Миррик. Возможно, когда-нибудь я узнаю, почему это вирангониане считают изображение рта непристойностью, ибо именно это и было выколото на щеках Рона – два больших толстогубых рта.

Мы видели, как час за часом он выдыхается, и старались быть к Рону добрее, помочь ему расслабиться. Миррик рассказывал ему всякие смешные истории, Стин Стин устроило целое представление, жонглируя всякой посудой, Яна отправилась с ним на прогулку и вернулась разгоряченной и несколько помятой. Меня это вовсе не порадовало, но я сказал себе, что все это во имя дела. К середине второго дня Рон передавал свои единицы и нолики вдвое медленнее, чем вначале, а на следующий день его темп можно было сравнить с черепашьим? А мы еще не добрались даже до середины. На третий день в свою четвертую смену он вдруг прекратил передачу, окинул лабораторию мутным взглядом, моргнул и спросил:

– Который час? Кто-нибудь знает, который сейчас час? Я спрашивал свои часы, но они отказываются говорить.

Потом он встал, постоял минуту и вдруг обмяк, словно из него выдернули все кости, а затем согнулся пополам и упал.

Врач с военной базы сказал, что это крайнее истощение, запретил Рону заниматься какой-либо телепатической работой в течение недели и уволок его с собой, чтобы подвергнуть терапии глубоким сном.

На Хигби-5 кроме него было только два телепата: Мардж Хотчкисс и хмурый израильтянин по имени Нахман Бен-Дов. И поскольку общественная сеть тоже нуждалась в операторах, у нас возникли проблемы с расписанием. Без Рона Хотчкисс и Бен-Дову приходилось тратить двенадцать земных часов только на прием и передачу текущей через Хигби-5 корреспонденции. Это ровно на четыре часа превышает нормы безопасности, установленные для телепатов, и не оставляет им никакого времени для наших дел. Им уже пришлось три дня работать сверхурочно, потому что мы забрали Рона, и они вовсе не в восторге от свалившейся на них дополнительной мороки. Особенно наша дражайшая Мардж.

Доктор Шейн использовал кое-какие связи и почти вытащил нас из этого болота. Во-первых, договорились, что телепаты с Хигби-3 – туда недавно перебрались несколько сотен фермеров – будут перехватывать все идущие на Хигби-5 сообщения из внешнего мира и передавать их по радио, экспедиция оплатит дополнительные расходы. Это снимет примерно половину нагрузки с местных телепатов. Военные согласились, хотя, конечно, очень неохотно, отложить отправку большей части своей корреспонденции, пока Рону не станет лучше. Это тоже помогло. Теперь двум телепатам придется проводить по четыре часа в день на основной работе, принимая заказы на контакт, а еще четыре часа они смогут посвящать нам.

Но нам не надо больше обмороков в лаборатории. Мы разработали расписание: Бен-Дов приезжает к нам и отрабатывает две двухчасовые смены.

Потом кто-нибудь берет машину, отвозит его в город, а на обратном пути, забирает отоспавшуюся Мардж, которая будет передавать еще две смены, пока Бен-Дов принимает вызовы в отделении связи. Потом Мардж возвращается и сменяет его, а Бен-Дов отправляется домой спать. Таким образом, мы получаем те же четыре двухчасовые смены, не слишком отвлекаем двух телепатов от их основной работы и никто не перегорает посреди не приспособленной для этого лаборатории.

Время наших передач, однако, сместилось. Рон предпочитал оставаться на ногах шестнадцать часов, чередуя два часа контакта и два часа отдыха, а затем на восемь часов погружаться в беспокойный сон. Но Мардж и Бен-Дов ведут себя совсем по-другому. Они спят совершенно нерегулярно – иногда ложатся вечером, иногда в середине дня. Или, например, бодрствуют восемь часов после завтрака (четыре рабочих, четыре свободных) и еще восемь после обеда (четыре свободных, четыре рабочих), а все остальное время спят. Как сурки.

С современными сонными пилюлями совсем не сложно перестроить ритм жизни под любую свою причуду, а ты, конечно, знакома со всякими странностями и особенностями племени телепатов куда лучше меня. Однако это поставило с ног на голову жизнь мирных археологов, потому что кто-то должен помогать телепатам: поить их кофе, подносить материал, корректировать компьютерные распечатки и так далее. Мы пытались удержаться в прежнем расписании – я говорю о раскопках, ведь несмотря ни на что, мы все еще копаем – и каким-то образом иметь свободных людей, готовых прибыть в распоряжение телепата в любое время дня и ночи.

Пилазинул, которому хватает одного часа отдыха в сутки, взвалил на себя большую часть работы, а это не так уж хорошо, ибо в его знаниях и интуиции нуждались и все остальные.

Мы умудрились переслать большую часть информации без эксцессов. Было не особенно приятно сталкиваться с Мардж в лаборатории, да и необходимость отвозить ее в город ни у кого не вызвала восторга – я настоял на том, чтобы мне этого не поручали, – но она очень хороший профессиональный оператор. Мисс Мардж берет первую распечатку, высовывает рожки и продирается через цифровой завал все четыре часа, без всяких усилий передавая информацию вдвое быстрее Рона. Я подозреваю, что она могла бы работать сверхурочно, не причиняя вреда своему организму. Беда, что ей эта идея не приходит в голову.

Бен-Дов – довольно странный тип. Ему около шестидесяти, седеющий, неловкий, всегда небритый, вернее, невыбритый до нужной кондиции, он совершенно не походил на покорителя пустыни (большая часть моих знакомых израильтян выдержана именно в этом стиле). Но не следует судить по первому впечатлению – под неопрятной внешностью скрывается железный характер. Мы с ним немного поговорили, он рассказал, что до тридцати лет ни разу не покидал Израиля, хотя немало путешествовал внутри страны: Бен-Дов вырос в Каире, учился в Дамаске и Тель-Авиве и в разное время побывал в Аммане, Иерусалиме, Хайфе, Александрии, Багдаде и других крупных городах государства Израиль. Потом им овладела охота к перемене мест, и он подписал контракт на работу оператором-телепатом в кибуце Бен-Гурион на Марсе. Как и множество других телепатов, он поплыл странствовать по Галактике, с каждой переменой должности все дальше улетая от Земли. Он все время вызывался работать на негостеприимных, мало приспособленных для жизни планетах, таких как Хигби-5.

Миррик, который, как я тебе, наверное, уже рассказывал, очень интересуется всякими религиями, пришел в полный восторг, когда узнал, что Бен-Дов еврей.

– Расскажите мне, пожалуйста, об этической концепции иудаизма, просительно проревел огромный динамонианин. – Сам я парадоксиалист, но изучил многие верования Земли и, видите ли, никогда раньше не встречал настоящего иудея. Та часть учения Моисея, которая касается…

– Простите, – мягко прервал его Нахман Бен-Дов. – Дело в том, что я не иудей.

– Но Израиль, если я не ошибаюсь, иудаистское государство Земли?

– О да, в Израиле много иудаистов, – ответил Бен-Дов. – Я же не принадлежу к их числу. Я аутентичный буддист. Вероятно, вам доводилось слышать о моем отце, лидере израильской буддисткой общины – Мордехае Бен-Дове.

Миррику не приходилось, ну, не слышал он. Зато об аутентичном буддизме он знал довольно много и не особенно им интересовался. Клыки Миррика печально опустились – он так хотел узнать, как выглядит Моисеев закон с точки зрения еврея.

Один из крупных недостатков распространения общеземных средств связи – распад племенных структур. В Израиле появляются общины аутентичных буддистов, в горах Тибета – мормоны, в Конго – реформированные баптисты-методисты (не уверен, что они называются именно так) и тому подобное. Правда, должен признать, заявление Бен-Дова о том, что он буддист, удивило и меня самого.

Иудаист он или нет, не имеет значения. Бен-Дов – превосходный оператор. Вдвоем с мисс Мардж они перерабатывают горы компьютерных распечаток. По окончании предписанной медиками недели отдыха к нам возвратился Рон Сантанжело и тоже принялся за работу.

Имея трех операторов-телепатов, мы быстро закончили передачу из черепушки в черепушку нашей первой фотографии. С другого конца света – из Луна-Сити – пришло подтверждение: они декодировали нашу передачу и немедленно приступают к анализу. Попытаются определить, какой участок Галактики изображен на фотографии.

Примерно в это время я попытался совершить один не вполне пристойный поступок.

После того как Бен-Дов окончил свою дневную смену, я подошел к нему и спросил:

– Передавая такую уйму всего во все стороны, вы никогда не выходили на связь с оператором земной передаточной станции, девушкой по имени Лори Райс?

– Нет, – ответил он. – Нам пока не приходилось посылать что-либо через Землю.

– Вы не знаете ее? Это моя сестра.

Он на мгновение задумался.

– Полагаю, нет. Вы знаете, космос очень велик, а в телепатической сети так много народу…

– Понимаю. Но вы можете передать что-нибудь через нее, не так ли?

Просто, чтобы другие телепаты-передатчики могли отдохнуть? И если так получится, то вам, наверное, будет не трудно подкинуть ей несколько лишних мыслей, только чтобы она знала, что у ее братца Тома все в порядке, он очень скучает по ней и посылает привет…

Нахман Бен-Дов посмотрел на меня так, словно я предложил, чтобы Израиль отдал Египет, Сирию и Ирак обратно арабам.

– Это совершенно невозможно. Основное правило телепатической сети гласит: никаких зайцев, никаких бесплатных передач. Исполняя вашу просьбу, я нарушил бы свое слово и навлек на себя очень серьезные неприятности. За нами наблюдают, вы знаете.

И я сменил тему разговора. Нельзя обижаться на отказ Бен-Дова, он прав. Но так хотелось послать тебе словечко-другое. Я пытаюсь убедить себя, что ты получаешь мои письма, но слишком хорошо знаю, что это не так – стоит опустить голову, и я вижу лежащую под моей кроватью гору уже заполненных блоков послания. Ты ничего не получала от меня и ничего не слышала обо мне с июня, и мне не терпится рассказать тебе, что я делал все это время.

Как бы там ни было, наши телепаты закончили передавать первую фотографию в прошлый вторник и сразу же занялись крупным планом белого карлика. Теперь они гонят его в три головы по шесть двухчасовых сеансов.

А мы по-прежнему продолжаем раскопки здешнего поселения Высших, однако находки наши банальны до отвращения. Если судить по стандартам, существовавшим во «времена до золотого шара», мы должны бы радоваться, что вытащили из холма столько артефактов Высших. Но теперь всех нас, в том числе и трех руководителей экспедиции, обуяло желание делать яркие, значительные открытия, и нам скучно копаться в земле и собирать всякие мелочи по кусочкам, как и положено порядочным археологам. Это ненаучный, недостойный подход, все знают это и все же до дрожи в руках стремятся поскорее отправиться на поиски замурованного робота.

Так вот, вчера мы окончательно осознали, что просто обязаны немедленно откопать еще одну сенсацию. Потому что вчера, в последний день месяца, телепатическая сеть не нашла ничего лучшего, чем представить нам счет за свои услуги.

Нам никто ничего и никогда не говорил, во что обойдется эта горячечная сверхурочная работа. Важнее всего было передать информацию, неприятный вопрос о деньгах мог подождать до более спокойных времен. Но оказалось, что пора платить. Я даже не знаю порядка цифры на счете, но ты можешь сама прикинуть: мы заставили всех местных телепатов работать по восемь часов в день, передавая наши фотографии на Луну примерно пятнадцать дней.

Леденящая душу реальность состоит в том, что мы угрохали весь наш бюджет на следующий год на две недели телепатической связи.

Для археологической экспедиции мы были довольно-таки богаты. Я не знаю деталей, но, по-моему, нас финансирует полдюжины университетов, несколько частных фондов и правительства семи планет. Собранные с них деньги должны были оплатить рейс на Хигби-5 и обратно, обеспечить персоналу более-менее пристойный заработок, покрыть полевые расходы и стоимость публикации результатов наших раскопок. Сумма была рассчитана на два года спокойной полевой работы. Наш бюджет не предусматривал таких трат.

Крупные неприятности.

Сегодня вечером ко мне подошел доктор Шейн и сказал:

– Том, ты уверен, что ты не телепат?

– Абсолютно, сэр.

– Но твоя сестра-близнец – связистка?

– Меня протестировали сверху донизу, – ответил я. – Во мне нет ни на йоту телепатических способностей. В нашей семье у сестры – монополия.

– Очень плохо. Если бы у нас был свой собственный телепат и нам не пришлось платить по этим кошмарным, разрушительным официальным ставкам…

– Он ушел, качая головой.

Часа через полтора ко мне подкатился доктор Хорккк также с вопросом о телепатических способностях. Он просил только попробовать установить контакт с другим телепатом. Мне очень хотелось попросить его пойти и попробовать полетать. В некоторых случаях одного желания недостаточно.

Кроме того, неужели они все всерьез считают, что доморощенному телепату, то есть мне, удалось бы обойти закон и использовать сеть бесплатно? Кто бы мне это позволил?

Положение дел на сегодняшнее утро: нам необходимо найти этот чертов астероид хотя бы потому, что теперь невозможно отработать полные два года на Хигби-5. Растранжирив все деньги, мы просто обязаны представить за сравнительно короткое время какой-нибудь феноменальный результат.

Несколько ободряющие новости пришли вчера вечером из Луна-Сити.

Астрономы составили компьютерную имитацию и определили, какую часть Галактики показывает наше фото. Они засекли Ригель, Процион, Альдебаран, Арктур и около десятка других известных нам звезд.

Нельзя сказать, что это уж слишком обнадеживает. На фотографии поместилось несколько тысяч световых лет, и обнаружить в этом углу Галактики белого карлика (который, возможно, давно выгорел) и маленький астероид – совершенно непосильная задача. Но теперь нам хотя бы известно, что сейф и робот находятся в пределах нашей Галактики. Если по крупному плану астрономы отыщут солнечную систему, мы сможем полететь туда и забрать робота.

Мы должны.