"Человек из Лондона" - читать интересную книгу автора (Сименон Жорж)

6

— Ольга, поживее завтрак мисс Митчел!

Когда горничная с подносом проходила мимо, хозяйка жестом остановила ее и бегло осмотрела еду.

— Добавьте тостов и порцию масла.

Часы над баром из красного дерева, наверно, показывали половину десятого. Но время теперь ничего не значило для отеля «Ньюхейвен». Отель перестал жить нормальной жизнью.

Старый Митчел, вернувшийся только в пять утра, уже встал. Было слышно, как он расхаживает по ванной комнате, и коридорный утверждал, что он делает гимнастику.

Инспектор Молиссон всю ночь провел на улице. Хозяйка уже сидела за конторкой, когда он вернулся.

Внешне он был совершенно спокоен, словно человек, непричастный к происходящему.

— Я хочу поспать до десяти, и если позвонят или будут спрашивать, ни в коем случае не беспокойте меня.

В десять распорядитесь подать завтрак.

— Но спать-то вам придется всего два часа.

— Этого достаточно.

Он был очень любезен и прост, однако хозяйка не решилась его расспрашивать. Рассыльный, явившийся в отель в половине девятого, рассказал, что всюду торчат жандармы и полицейские. Разумеется, он несколько преувеличивал, но, в общем, так и было: торговцы, открывая магазины, тоже это заметили.

Дождь, видимо, зарядил на весь день. Обманчивое зеленое море избороздили белые барашки. Без четверти девять зазвонил телефон, спрашивали инспектора, но хозяйка осталась неумолима.

— Нет, сударь! Мистер Молиссон категорически запретил. Будьте любезны перезвонить после десяти.

Приступая к работе, Жермен тихо бросил:

— Я все думаю, возьмут его или нет.

Хозяйка с удивлением отметила, что все это время и не вспомнила о Брауне. Ее больше занимал размах полицейской операции и спокойствие инспектора Скотленд-Ярда.

— Где он может скрыться? — продолжал Жермен, натягивая белую куртку, которую носил в те часы, когда не прислуживал за столом. — Вот вы, например, мадам Дюпре, разве заподозрили бы в нем преступника? Он с таким печальным видом пил свое виски и молча, лишь взглядом просил вторую порцию.

— Тес! Спускается мистер Митчел.

Дыша тяжело и шумно, как после попойки, хотя он и капли в рот не брал, Малуэн перевернулся на левый бок и лишь тогда сообразил, что лежит в своей постели и проспал уже примерно час. Он слышал, как хлопнула входная дверь — кто-то, видно, вышел из дома. Он снова попытался размышлять, но почувствовал, что конца этому не будет, а мысли придут неприятные, а потому счел за благо снова уснуть.

Из дома вышла не жена — она в это время начищала фламандской пастой кухонную плиту, — а Анриетта. Тяжелый ключ оттягивал карман ее пальто. Она обулась в сабо и повязала волосы платком.

— Пойди-ка набери к завтраку крабов» — велела ей мать.

Для этого не обязательно было спускаться по крутой тропе к гавани, можно было просто дойти прямо по тропинке до скалы. Землю покрывала жесткая трава того же линяло-зеленого цвета, что и море. На углу, между скалой и гаванью, девушка заметила жандарма, но не придала значения и направилась к расщелине, по которой можно было спуститься к воде.

Был отлив. Широкую, в двести метров, полосу гальки покрывали водоросли и прочие морские растения, в них-то и нужно было искать крабов с помощью специального крюка, но так, чтобы не поскользнуться. Уже с шести лет Анриетта ловила тут крабов. Редкий дождь прибил ее волосы к вискам, она глубоко вдыхала воздух, пропитанный резким запахом водорослей. Невдалеке стоял сарай, который отец сколотил из старых досок у подножия скалы, использовав склон как опору. Анриетта направилась к нему.

Над ее головой все время маячил жандарм, от нечего делать следивший за ней.

«Отец забыл запереть дверь», — подумала девушка, попытавшись повернуть ключ в скважине.

В сарае стояла плоскодонка, на которой Малуэн уходил в море рыбачить, верши для ловли омаров, удочки и множество всякой всячины, выброшенной морем на берег во время сильных штормов: пустые бочки, куски пробковой коры, ящики из-под галет, обломки досок.

Внутри царил полумрак. Анриетта знала, что корзины лежат слева, шагнула к ним и вдруг остановилась, пораженная необычным звуком. Она замерла, прислушиваясь. Сперва решила, что в сарае завелась крыса, но звук повторился. Нет, так крыса не шебаршит. Но тут глаза ее привыкли к полумраку, и она различила молочно-белое пятно лица.

Почему она не закричала? Может, потому, что вспомнила о стоящем на откосе жандарме? Не взяв крюка и корзинки для крабов, Анриетта попятилась, машинально закрыла дверь и сунула ключ в карман.

Не раздумывая, она побежала обратно. По мере приближения к дому страх ее возрастал, хоть она и дивилась проявленному ею хладнокровию. Анриетта тихонько постучала и, едва мать открыла ей, тут же выпалила:

— У нас в сарае человек!

— Что ты несешь?

— Я видела жандарма на скале. Наверно, кого-то разыскивают.

Наверху, в маленькой спальне, Мадуэн услышал голоса женщин и приоткрыл глаза. Он посмотрел на обои с серебряной полоской, которыми заменил прежние, в цветочек: торговец сказал, что полосатые более современны. Но он так к ним и не привык, равно как к куску красного шелка с четырьмя деревянными висюльками, который служил абажуром.

Чтобы разобрать, о чем идет внизу речь, ему достаточно было поднять голову и прислушаться.

Малуэн заколебался — прислушаться или продолжать спать.

Он предпочел последнее, но даже во сне сознавал, что после пробуждения ему придется думать о неприятных вещах.

— Завтрак вам подадут в столовую, мистер Митчел.

Жермен, завтрак господину Митчелу… Яичница с беконом, не так ли!

Старик был забавен: тщедушный, удивительно нервный, но особенно поражали в нем розовая, как у ребенка, кожа и невинное выражение обрамленного сединами лица.

— Его еще не арестовали? — с трудом выговорил он, так как по-французски знал всего несколько слов, да и те произносил плохо. Так плохо, что Жермен ничего не понял, и г-же Дюпре пришлось перевести:

— Мистер Митчел спрашивает, арестовали вора или еще нет… Не знаю, мистер Митчел. Инспектор пошел спать и велел не будить его до десяти.

Она взглянула на часы, было без десяти десять. И в тот же миг под рукой у нее зазвонил телефон.

— Алло!.. Да, отель «Ньюхейвен»… Нет, сударь… Позвоните, пожалуйста, через десять минут… Уверяю вас, это невозможно… Что вы сказали?.. Извините, господин капитан, я в самом деле не имею права…

Из окошечка буфетной высунулась голова ее мужа в белом колпаке.

— Это капитан порта, — жестикулируя, объяснила она — В море что-то выловили.

Сквозь застекленную дверь столовой хозяйка видела м-ра Митчела, который неторопливо ел.

— Жермен, без трех десять. Время готовить поднос…

Жермен понял и через три минуты постучал в шестой номер. Четверть часа были слышны шаги, лилась вода из крана; наконец дверь открылась и по лестнице спустился инспектор Молиссон, свежевыбритый, в вычищенном костюме, с волосами, смоченными одеколоном.

— Звонил капитан порта. Кажется, отыскали тело.

Бросив завтрак, подбежал старый Митчел. Инспектор, подав ему правую руку, левой схватился за телефонную трубку.

— Алло! Кабинет капитана порта, пожалуйста…

Держа трубку, он что-то говорил по-английски своему соотечественнику. Около бара по стойке «смирно» застыл Жермен, за окошечком — хозяин. Г-жа Дюпре смущенно улыбалась, словно извиняясь за свое присутствие.

Закончив разговор, инспектор обменялся несколькими фразами по-английски с Митчелом, потом сказал Жермену:

— Мое пальто, пожалуйста.

— Простите, мистер Молиссон… Позвольте спросить, не нашли мистера Брауна? — залилась от смущения г-жа Дюпре.

Он с удивлением посмотрел на нее:

— Почему Брауна?

— Я думала… Сама не знаю… Мне казалось…

— Найден труп. Труп человека, которого убил ваш мистер Браун.

Она еще сильней покраснела, когда инспектор сказал:

«Ваш мистер Браун». Это звучало почти как обвинение.

Потом забеспокоилась, не заметил ли намека муж, но тот не обратил внимания на реплику инспектора.

— Принесите также шубу мистера Митчела, Жермен.

Оба англичанина ушли, и в доме сразу стало как-то неуютно. Сперва все молчали. Жермен поставил стакан на место и, глядя на стойку, тихо проронил:

— Как вы считаете, госпожа Дюпре, это правда?

Тем временем хозяйка смотрела на кресло, в котором любил подолгу сидеть м-р Браун, устремив взор в пространство. Кресло стояло в двух метрах от нее. Время от времени они с Брауном обменивались несколькими словами. Она даже спросила как-то, не женат ли он, и тот молча показал ей свое обручальное кольцо.

Ей тогда показалось, что тоска Брауна вызвана недостойным поведением или злобным характером его жены.

— Накрывайте столы, Жермен! Пять приборов для мистера Генри и два для парижан.

На кухне у Малуэна продолжали шептаться.

Дом был почти новый, хорошо обставленный и оборудованный так, что поддерживать в нем порядок не составляло труда. Двор, вымощенный плитами, прачечная, кладовка за кухней. Паркет покрыт лаком, стены лестничной клетки — масляной краской. А вот о толщине перегородок не подумали. В любой комнате слышно все, что говорится в соседней, и когда, к примеру, Малуэн одевался в спальне, с четверть часа во всем доме стоял шум.

— Ты уверена, что заперла дверь на ключ?

— Я так сделала ненарочно. Просто выскочила и повернула ключ.

— Не знаю даже, нужно ли говорить об этом отцу.

Понятия не имею, что с ним творится в последние дни…

Ты заметила трубку, которую он себе купил, ничего нам не сказав? Вчера и позавчера он почти не спал…

Можно было предупредить жандарма и дать ему ключ.

Они обе подумали об этом, но от такой мысли тут же потупились, почувствовав тяжесть на сердце, особенно Анриетта, которой сейчас уже казалось, что в полутьме она увидела глаза затравленного зверя.

— Если б только знать, что он натворил!

— Может, что-нибудь напечатали в утренней газете?

Газета лежала в почтовом ящике, читал ее только Малуэн, когда вставал. Анриетта пробежала заголовки, перевернула страницы, но не нашла ничего, что относилось бы к человеку, спрятавшемуся в сарае.

— А если он туда забрался, чтобы украсть отцовские снасти?

Они перепугались: в случае пропажи удочек гнев Малуэна был бы ужасен.

Он спал так чутко, что все время слышал у себя наверху шепот в кухне и все же старался спрятать голову под подушку, притворялся даже, что храпит, словно пытаясь хитростью приманить сон. Рев сирены оповестил его, что уже одиннадцать утра. Но в обычные дни он вставал на два часа позже, так что время подумать у него еще будет.

Мисс Митчел спустилась по лестнице в холл отеля «Ньюхейвен», и хозяйка с любопытством рассматривала ее: ночью приезжих принимала не она, а дежурный.

Еще до знакомства с людьми мы пытаемся представить себе их. Г-же Дюпре Эва Митчел рисовалась тоненькой, решительной, со спортивной внешностью девушкой.

На самом деле она выглядела маленькой девочкой, вернее, куклой с огромными голубыми глазами и крошечным носиком. Она знала несколько французских слов, чуть больше, чем отец, и акцент у нее был умилительный.

— Есть что-нибудь новое? — осведомилась она.

— Новое насчет чего, мисс?

— Насчет наших денег.

— Нет. Знаю только, что из воды вытащили… простите… труп. Жермен только что рассказал, что тело пробыло в воде двое суток — зацепилось за сваю южного причала.

— Южного причала… — повторила девушка, словно на уроке французского.

Она не поняла. Г-жа Дюпре говорила слишком быстро. Эва Митчел осмотрела бар, столовую, салон, вероятно отыскивая, где бы пристроиться, но в конце концов направилась к двери.

Хотя дождь все еще лил, она перешла через улицу и теперь в одиночестве прогуливалась по набережной.

Издали она казалась еще более хрупкой, совсем ребенком.

У самой гавани инспектор и Митчел вышли из ангара, и полицейский сказал капитану порта:

— Да, это Тедди. Я вышлю вам его досье.

— Вы полагаете, что его убили?

— Не полагаю — уверен. Рано или поздно это должно было случиться. Знай вы Брауна, вы поняли бы меня.

Тедди был его злым гением. Заставлял его делать то одно, то другое, и никогда, как нарочно, Брауну ничего не доставалось.

Последовали рукопожатия. Митчел был крайне возбужден. Пока они шагали по набережной, он забросал инспектора вопросами:

— Но вы передали этому парню мое предложение?

— Я буквально повторил ваши слова.

— Уверен, что он даже не заходил в отель.

— Но вы же говорили, что, стоит Брауну убедиться, что все раскрылось, как он откажется от банкнот, лишь бы его оставили в покое.

Инспектор промолчал. Издали он увидел жандармов и полицейских в штатском. Обитатели Дьеппа тоже узнавали их, во всех лавках только и разговору было что о случившемся, хотя газеты даже не упоминали ни о каком преступлении или крупной краже.

— Ступайте к дочери, мистер Митчел.

— А знаете ли вы, что именно у меня он впервые показал свой акробатический номер. Раньше он был простым клоуном в бродячем цирке.

— Да. Идите к мисс Эве, она, должно быть, скучает одна в гостинице.

Малуэн измучился, пытаясь заснуть. Он так вертелся, что у него заболел затылок. Напрасно он пытался избавиться от беспокойных мыслей, они сами лезли в голову, стоило лишь на минутку расслабить волю.

— Отец встает, — объявила г-жа Малуэн, застилая стол скатертью.

— Рассказать ему?

— Посмотрим сперва, в каком он настроении. Я подам тебе знак.

Чаще всего Малуэн спускался вниз, надев на ночную рубашку лишь брюки да куртку и сунув ноги в домашние войлочные туфли.

Однако на этот раз он долго расхаживал по спальне, а когда распахнул дверь в кухню, на нем, как и накануне, был воскресный костюм.

— О каких таких секретах вы шептались все утро? — проворчал он, подозрительно озираясь, Он открыл кастрюлю и скривился:

— Опять капуста!

— Я хотела приготовить крабов, — растерялась жена.

— Ну и где же они?

На углу стола он увидел большой черный ключ и косынку Анриетты, которую дочь надевала, только когда ходила на берег.

— Ведь был отлив?

— Да, папа.

Г-жа Малуэн подала дочери знак — рассказывай.

— Сейчас объясню… В прошлый раз ты, наверное, забыл запереть сарай.

— Что ты болтаешь?

— Уверяю тебя, дверь была не заперта.

Нахмурив брови, он ждал продолжения, повернувшись спиной к плите и набивая трубку.

— Сперва я заметила на откосе жандарма. Мне надо было взять крюк и корзину…

В этот момент жена и дочь казались ему чуть ли не врагами.

— Ну и дальше? Ты что, онемела?

— В сарае я увидела мужчину, — торопливо выкрикнула Анриетта. — Он прятался за лодкой.

Малуэн ринулся к ней, словно хотел ударить.

— Что он тебе сказал? Повтори, что он тебе сказал!

— Луи! — простонала жена.

— Да говори же, черт тебя возьми!

— Он ничего не сказал. Я убежала.

Малуэн глубоко дышал, и взгляд его отяжелел, как бывало в кабачке, когда в воздухе пахло дракой.

— Ты сказала об этом жандарму?

— Нет, — чуть не плача, ответила Анриетта.

Он посмотрел на ключ и снова взорвался:

— Выходит, ты его заперла?

Ответить Анриетта уже не посмела. Она только кивнула и подняла руки, чтобы прикрыться от ударов.

Малуэн задыхался. Ему надо было что-то сделать, не важно что, лишь бы дать разрядку нервному напряжению, и первой жертвой стала трубка — он изо всех сил швырнул ее на пол, и она раскололась, как яйцо.

— Гром небесный! Ты заперла его в сарае?

Одной трубки было мало, и г-жа Малуэн, следившая за угрожающим взглядом мужа, поспешила убрать суповую миску.

— Гром небесный! — повторил он.

Все могло случиться, но такое! Человек из Лондона заперт именно в его сарае!

— Что ты собираешься делать, Луи?

Он схватил ключ и засунул его в карман.

— Что я собираюсь делать?

Да он и сам не знал. Но, чтобы их припугнуть, ухмыльнулся:

— Слушайте! Во-первых, вы обе будете молчать, понятно? Я не потерплю, чтобы ко мне приставали с расспросами. А теперь занимайтесь своими бабьими делами.

Тяжело ступая, он прошел через коридор, снял с вешалки фуражку и распахнул дверь. Дождь стал мельче, но чаще. Уже через несколько шагов по щекам и рукам у него побежала вода. Он не подумал, что надо взять старую деревянную трубку, и теперь ему нечего было курить.

Не пройдя и пятидесяти метров, он заметил жандарма, который стоял на краю скалы неподвижно, как часовой. Дальше виднелось море, зеленое с белыми полосами. А совсем вдалеке, на фоне безграничного неба, темнело пятно — дым ньюхейвенского парохода.