Симон ЭрикОмм

ЭРИК СИМОН

ОММ

Ах, будь у нас другие органы, которые творили бы к нашему благу другие чудеса, сколько всего могли бы мы еще открыть вокруг себя! Мопассан

135-й день. Какой лучезарный день! Этот континент расположен ближе к полюсу, чем та часть двойной материковой массы по другую сторону моря, где находятся мои сотоварищи, и здесь солнце этой планеты создает менее плотную лучевую атмосферу; однако потоки частиц, сообщающие блеск картине окружающего, теперь, пожалуй, даже чуть сильнее, чем раньше.

Водяное море я пересек на плавучем острове, принадлежащем жителям этого мира. Они меня, конечно, не заметили, поскольку так же мало способны воспринимать нас, как и мы их; но с ними я мог преодолеть эту жидкую пустыню, где путнику не на чем удержаться. Теперь поездка моя близится к концу. Что-то ждет меня?

Искусственный остров продвигается по узкой полоске жидкости. Я ощущаю, совсем слабо, доносящийся от далекого вещества призыв-чувство почти как радость. Я следую ему; может быть, я у цели.

139-й день. Похоже, я нашел, что искал: среди многочисленных жителей планеты одного из тех немногих, с которыми мы можем вступать в контакт. Полон надежды на успех моей миссии.

Интересно, каким представляется этот мир тем, что населяют его? Тем, которые, подобно их планете, состоят из мертвой, застывшей в вещественной массе энергии, а не из живой, как мы? Конечно, все их чувства направлены на восприятие тяжелой массы, да сверх того еще, безусловно, нескольких грубейших форм энергии (таких, например, как определенные части электромагнитной лучевой атмосферы, создаваемой их центральной звездой). Некоторые из моих спутников утверждают, что лучевой фон, этот заполняющий собою все слабоструктурированный, грубый энергетический поток, едва замечаемый нами, несет здешним существам информацию, о которой мы и не подозреваем, что именно благодаря ему и ориентируются они в своем царстве массы. А вот более тонкие, более высокоорганизованные энергетические конфигурации, образующие нас и составляющие наш универсум, их восприятию недоступны. И все же туземцы испытывают их воздействие, подобно тому как и мы зависим от скоплений массы, которые тоже ведь воспринимаем лишь опосредованно.

Потому-то нам, с нашими чувствами, так редко удается перекинуть мост к рожденным здесь носителям разума, чью деятельность мы путем сложных экспериментов в конце концов обнаружили в существующей по собственным законам системе на поверхности сей шаровидной планеты и которые, несомненно, являются хозяевами этого мира. Присутствие очень немногих из них способны мы, и то лишь смутно, ощутить, когда их мысли и чувства вызывают колебания в узоре живых энергий, и еще реже среди них такие, которым и мы можем дать знать о себе. Да! Будь у нас другие органы, позволяющие нам открывать иные чудеса, помимо тех вещей, которые мы способны воспринимать вокруг себя!

143-й день. Никакого сомнения, одно из тех существ, что я ищу, находится неподалеку! Я чувствую, оно здесь, более того - мне кажется, между нами установилась связь, так как и это существо, похоже, начинает подозревать о моем присутствии: в его эмоциях уже содержится толика моих чувств. Я различаю ответ, но в нем не слышно пока ничего, кроме неопределенного "что-то происходит".

145-й день. Резонанс сохраняется, но остается попрежнему слабым, неотчетливым и совершенно пустым.

752-й день. Никакой перемены! Прочный контакт с туземным существом; я могу теперь довольно точно определять его местонахождение и заметил определенный ритм в функционировании его организма, находящийся в соответствии с вращением планеты. Но мне не удалось пока что-либо ему передать, и я не знаю даже, подозревает ли он смутно ощущающий, по-видимому, мою близость, подозревает ли он хоть в какой-то мере, что я - живое существо, мыслящая конфигурация, личность.

Во второй половине суток мой партнер перемещается на довольно значительные расстояния, и мне на первых порах нелегко было двигаться следом, не теряя его, поскольку другие подобные ему существа, несмотря на то что я воспринимаю их еще слабее, мешают все же контакту, особенно если их собирается сразу много вместе и вызываемые ими модуляции энергетических узоров в беспорядке захлестывают друг друга.

Но вечером, когда эта часть планеты погружается в тень, партнер всякий раз возвращается к тому месту, где я впервые ощутил его, и тогда он всю ночь, а часто и первую половину следующего дня, остается поблизости. Удивительное дело: ночью, когда лучевая атмосфера редеет, так как планета отгораживает собою Солнце, являющееся здесь главным источником излучения, тогда вроде бы понижается и активность туземных существ. При этом мы с несомненностью установили, что они в отличие от нас не черпают своей жизненной силы из лучевого потока, а значит, не в том и причина. Скорее, этот относительный ночной покой наделенных интеллектом жителей планеты - лишнее свидетельство того, что с солнечным излучением (либо с его частью) они получают важнейшие чувственные впечатления, сообщающие им представление об окружающей действительности.

С тех пор как я заметил эту закономерность в поведении партнера, я большей частью уже не следую за ним

весь день, а поджидаю там, куда он возвращается по вечерам. Я не пожалел труда на наблюдения и на анализ тех слабых отражений в системе колебаний живой энергии, которые возникают под действием застывшей энергии, и пришел к заключению, что место отдыха моего партнера представляет собой искусственно созданную, остающуюся неизменной систему элементов, сформированных из массы (в основном прямолинейной геометрии), и образует своего рода вещественную оболочку с несколькими отделениями, не пропускающую безразличное для меня излучение определенной части спектра. И он, особенно во второй половине ночи, пребывает там в полной неподвижности, а взаимный резонанс между нами тогда сильнее, чем в остальное время. При моих попытках достигнуть его сознания он реагирует сначала вполне положительно, его эмоциональное излучение усиливается, и я убежден, что он чувствует мое присутствие, замечает мои попытки войти с ним в контакт; но прежде, чем я успеваю передать или воспринять какие-либо содержания сознания, связь всякий раз обрывается, исчезает почти совершенно - тогда мне даже едва удается установить хотя бы наличие партнера и его местонахождение в данный момент. Эти бесплодные усилия очень утомляют, тем более что в тени планеты я получаю меньше энергии; меня хватает лишь на один сеанс за ночь, после чего я без сил жду рассвета.

160-й день. Контакт улучшился, хотя, впрочем, и незначительно. Мне впервые удалось дать знать о себе днем. Против установившегося обыкновения, я вновь последовал за ним, когда он покинул свое убежище. Его путь пролегал среди крупных живых, но, несомненно, менее высокоорганизованных вещественных образований. (До чего таки сильна привычка: я все снова говорю о "вещественных образованиях", о "вещественных живых существах", хотя это, собственно говоря, разумеется само собой - здесь все предметы, все существа состоят из вещества, из мертвой массы, во всем несут на себе ее печать и являются простым продолжением планетной материи.) Эти более низкого порядка - кстати, неподвижные существа экранировали часть солнечной радиации, не имеющую для меня какого-либо значения, но моего партнера это, по-видимому, привело в состояние, в котором он оказался примерно так же открыт воздействиям, как это бывало в часы его ночного покоя. Я ощупью пробирался к его сознанию, и впервые у меня создалось впечатление, будто он не просто смутно ощущает мое присутствие, а сам ищет меня - не столько, впрочем, внутренним чувством, сколько своими органами вещественно-материального восприятия. Во всяком случае, я чувствовал, как он усиленно старается напасть на след источника воздействия; при этом возрос и уровень его душевного волнения и на короткое время контакт еще усилился... и внезапно оборвался. Может, оттого, что партнер стал быстро перемещаться в пространстве. Когда мне снова удалось его локализовать, он уже миновал это скопление больших стационарных существ.

161-й день. Ночью, ободренный этим небольшим дневным успехом, затратил особенно много усилий, пытаясь сообщить о себе, но тщетно. Я ужасно измучен. Деньдругой покоя наверняка приведут меня в порядок.

164-й день. Я потерял его! Пока я отдыхал, позволив связи совсем прерваться, он, должно быть, покинул эти места. Ни предыдущей, ни этой ночью он не возвращался туда, где его всегда можно было застать. До сих пор ищу его в близлежащих окрестностях, а найти не могу. Очевидно, он удалился на значительное расстояние.

Если он так и не появится, не знаю, что мне делать. Возможно, придется все начинать сначала, но не хочу пока терять надежды.

168-й день. Напрасно я надеялся: партнер не возвращается и нигде в округе мне не удалось его разыскать. И все-таки не могу решиться покинуть эту местность. Но столь же мало смысла и в простом ожидании. Предпринимаю попытки с новым партнером, место ночного отдыха которого находится в непосредственной близости от уже знакомого мне приюта, в одной из примыкающих полых частей того же самого искусственного сооружения. Хоть что-то; я по крайней мере способен ощущать его присутствие-чуточку сильнее, чем просто вещественнотелесные безжизненные предметы, которые почти совсем ускользают от нашего восприятия, лишь смутно угады

ваются, пробуждая неуловимо легкий отголосок в узорном плетении энергий; таким образом, новый партнер представляется мне пригодным для установления контакта, и я надеюсь, что сумею и себя для него сделать заметным. Пока что, правда, нет никакого резонанса, но ведь мы же с ним только-только начинаем.

178-й день. Новый партнер проявляет меньше восприимчивости, чем прежний. Его локализация мне удается, и думаю, он тоже в какой-то мере замечает мое воздействие, но помимо этого я не продвинулся с ним ни на шаг. Его энергетическое излучение остается слабым и глухим, он просто-напросто не реагирует. Он тоже вступает ночью в фазу покоя, но она начинается раньше и менее длительна, чем у моего прежнего партнера, восприимчивость же его и в это время не выше, чем в остальные часы. Часто вечерами он даже впадает в странное состояние, в котором его психоэнергетический потенциал вдруг нарастает, чтобы вскоре круто упасть, однако, ниже нормального уровня; впрочем, его резонансная способность блокирована в такие периоды с самого начала, и потому мне едва удается отличать его от иных, безжизненных формирований массы.

186-й день. Ничего не добился, просто-таки не в состоянии передать новому партнеру хотя бы малейшую весть о себе. Но более подходящего я в этих местах не нахожу, следовало бы поискать еще где-то. А надежда на возвращение моего пропавшего партнера, хоть я и знаю, что она окажется, по всей вероятности, ложной, удерживает меня пока что здесь.

Затем ли пускался я в это опасное путешествие через гибельное для нас жидкостное море, угнетающее всякую сложную структуру живой энергии, в итоге низводя ее до грубой энергии движения? До сих пор я добился не большего, чем мои спутники, еще и теперь находящиеся по другую сторону моря, там, где мы спустились на эту планету. И среди тамошних, наделенных интеллектом вещественных созданий мы также отыскали нескольких, с которыми удалось вступить в психический контакт. Но ни с одним из них мы не сумели объясниться настолько внятно, чтобы оно уразумело, о чем идет речь: о попытке

перекинуть мост между мыслящими существами, которые столь различны, что обыкновенно даже не замечают друг друга, поскольку каждое живет в своем собственном, невидимом для другого космосе: мы - в универсуме тонких и сложно сотканных, сильных, но берущих свое начало в глубинной структуре бытия живых энергетических узоров, они - в мире концентрированной, но по большей части до вещества конденсированной мертвой энергии, в мире наверняка не менее многоликом, чем наш, но для которого среди всех текучих, подвижных энергий важны лишь их грубейшие формы, так как лишь они в состоянии настолько сильно воздействовать на вещество, чтобы это могло иметь значение для образованных из него живых созданий. Ведь лишь то, что имеет жизненное значение для существа, доступно его чувственному восприятию. Для нас же не только нелегко понять вещественный мир и его законы, еще труднее - воздействовать на предметы этого мира. Само по себе это возможно, но лишь в ничтожной степени и при величайшем напряжении; наши попытки обратить на себя внимание туземцев путем изменений в компоновке различных тел (например, развеществлением жидкостей) остались такими же безрезультатными, как и попытки непосредственного мыслительноэмоционального общения.

Вот и возникла рожденная мужеством отчаяния идея отправиться сюда, к другому континенту, из одной лишь туманной надежды - а не окажутся ли здешние существа способнее ощутить соприкосновение с чуждым, иного рода мыслящим духом и постигнуть смысл происходящего? Там, за жидкостным морем, мысль эта казалась заманчивой, ведь прежде чем двинуться из мирового пространства к поверхности планеты, мы, пользуясь управляемыми энергетическими вихрями, усиливающими наше восприятие вещественных явлений, установили в определенных образованиях на этом континенте более высокую, безусловно искусственного характера упорядоченность вещества - факт, указывавший, казалось, на то, что жители этой материковой массы более радикально, чем другие, изменили среду своего обитания, и некоторые из нас, в том числе и я, заключили на этом основании, что у здеш

них существ должно быть больше знаний, а следовательно, и больше понимания, чем у населяющих другие области планеты. Не должны ли они, в таком случае, легче и быстрее сообразить, что происходит, ощутив наше, мое присутствие?

И вот эта неудача, доказывающая всю несостоятельность наших спекуляций. Или я что-то не так делаю? Может, мне следует действовать иначе? Но как?

188-й день. Никакого прогресса. Я в отчаянии; достанет ли мне здесь, вдали от моих соплеменников, сил на новую, третью попытку, да и найду ли я еще одного подходящего партнера? Пока я такого не обнаружил; здешние существа до того глухи и немы, что я и распознаю-то их с трудом среди других образований из вещественной материи.

797-й день. Прежний партнер вернулся! Я заметил его только этой ночью, хотя он, возможно, какое-то время уже находился здесь. Контакт был менее интенсивным, чем в период до его исчезновения, но все же сразу сильнее, чем когда-либо с тем вторым, на которого я впустую потратил столько усилий. Несомненно, мне удастся быстро восстановить и закрепить прежнюю связь. Но не следует слишком спешить. Теперь, с возвращением первого, восприимчивого партнера, я снова уверен в успехе и в собственных силах.

792-й день. Мои надежды оправдываются. Потребовалась всего еще одна ночь, чтобы укрепить связующую нас цепь взаимоощущения. Но форсировать ментальный контакт, как это было в свое время, я не желаю. Вместо того чтобы непосредственно обращаться к его сознанию, хочу испробовать кое-что другое.

793-й день. Ничто еще не отнимало у меня стольких сил, как эта ночь, но, думаю, игра стоила свеч.

Пока партнер отсутствовал, у меня было предостаточно досуга на изучение сооружения из вещества, где он большей частью находится, и главное, того полого вместилища, в котором он проводит время своего ночного отдыха. Расположение находящихся здесь предметов подвергается лишь незначительным изменениям, и хотя мы плохо воспринимаем вещественные объекты, я уже до

статочно знаком с обстановкой, чтобы заметить даже ничтожные отклонения в распределении материи. Так, например, я знаю, что партнер мой по вечерам обычно вбирает в себя воду, которую хранит в небольшом пустотелом предмете. Этим существам, как мы установили раньше, необходима для жизни вода, хотя ее большие скопления для них, видимо, так же опасны, как и для нас.

Я принялся удалять жидкость из этого резервуарчика, высвобождая энергию из мертвой вещественной формы и распределяя по более высоким структурным уровням, на которых она обособлена как от конденсированных до состояния массы, так и от грубых, аморфно и безучастно текущих энергий этого мира. Такое превращение и само по себе дело довольно хлопотное, но еще труднее было трансформировать частицы вещества именно одного этого сорта, не преобразуя остальных и не вызывая их перемещения в пространстве. Вопреки ожиданию это получилось хорошо и удалось опорожнить сосуд практически полностью.

Передохнув в течение некоторого времени, попробовал, как уже не раз, установить связь с мыслительной системой партнера; результат не заставил себя ждать, хотя и весьма скромный: он вышел из состояния покоя и заметил, насколько я мог судить, наблюдая за движениями его вещественного тела, исчезновение воды; за этим последовала бурная психическая реакция. Обмена мыслительными образами или ощущениями нам в эту ночь больше уже произвести не довелось, но я чувствовал необыкновенно долго удерживавшееся возбуждение партнера. Без сомнения, я на верном пути.

194-й день. Я справлюсь! Минувшей ночью я повторил эксперимент - и опять добился той же реакции.

Но действительно ли именно трансформация воды так взбудоражила партнера? Мое вмешательство? А что же тогда иное? Уверен - я достигну намеченной цели! Что может мне помешать?

198-й день. Успехи просто поразительные. Двусторонний контакт, возможно, уже установился, только я еще не научился им пользоваться. Вечером 194-го дня партнер принес три сосуда на то

место, где обычно стоял один. Во всех была вода или похожая жидкость; полагаю, что сумел установить некое различие в содержимом разных посудин, хотя и не смог определить его более точно, сами же сосуды отличал друг от друга, поскольку все они имели разную форму. Так что до этого я верно истолковал волнение партнера: исчезновение жидкости из мира, доступного чувственному восприятию этих существ, привлекло его внимание, и теперь он явно пытался уловить в происходящем закономерность. Я опустошил тот же сосуд, что и в предыдущие ночи, и принялся за один из двух новых, но сил едва хватило на то, чтобы развеществить лишь малую часть находившейся в нем жидкости. В следующую ночь партнер снова поставил те же три сосуда, наполненных жидкостью, и я повторил всю процедуру с наивозможнейшей точностью.

В ночь со 196-го на 197-й день отсутствовали именно те два сосуда, которые я, полностью либо частично, опорожнял. Это не могла быть случайность: партнер распознал в исчезновении жидкости целенаправленное вмешательство чужого разума и реагировал столь же целенаправленно. Чтобы сильнее подчеркнуть закономерность происходящего, я, как и перед тем, не притронулся к содержимому этого единственного сосуда; помимо прочего, я рад был отдохнуть от напряжения, связанного с трансформацией вещества. И верно: этой ночью посудина, игнорированная мною, отсутствовала, а обе другие были налицо. Да, партнер мой действует с явной и строгой логичностью - в измененных условиях произведен контроль результатов предыдущей ночи; я вел себя столь же последовательно и опять удалил жидкость. Передышка пошла мне на пользу - я смог полностью опорожнить оба сосуда.

Мы словно играем в одну и ту же игру, не уговорясь вначале о правилах и лишь заключая о них по реакции другого. Похожие попытки уже предпринимали мои сотоварищи на континенте за морем, ни разу не получив такого разумного ответа, как я теперь. Впервые подтвердилось мое предположение о том, что здесь мы можем

встретить если не более тонкую восприимчивость, так хоть побольше сообразительности.

С нетерпением ожидаю, какую комбинацию сосудов он предложит мне завтра и не предпримет ли чего-нибудь еще. Что он уже не нащупывает мое присутствие в неясном подозрении, а разумно осознал его, совершенно ясно, так как теперь и он ищет контакта со мной.

200-й день. В последние дни чувство реальности, как видно, изменило мне. Я стал, как видно, игрушкой собственных чрезмерных упований, возомнив, что я уже у цели, и вовсе не думая о том, до чего нелегки контакты столь несходных существ. И вот пришлось об этом вспомнить: все достигнутое пошло нежданно прахом - партнер вновь покинул эти края, пропал бесследно. Это исчезновение, заставшее меня врасплох, беспокоит меня, однако, меньше, чем в прошлый раз. Он вернется. Только когда?

208-й день. Все еще жду. И хотя уже десять дней, как он исчез, я спокоен и не теряю надежды; прежние ошибки были мне уроком, и теперь я не растрачиваю попусту времени в попытках найти других партнеров. Безусловно, все не так просто, как мне казалось десять дней назад, однако я твердо убежден, что теперь и он заинтересовался установлением контакта. И может быть, это путешествие необходимо ему именно для подготовки нового этапа общения... Но не будем теряться в догадках и предположениях, для этого мне слишком мало известно о нем и ему подобных. А одни логические умозаключения - слишком слабый инструмент в этом мире теней, которые слепы и глухи к вибрационным узорам энергетических сплетений, да на беду и проницаемы почти что до невидимости.

Неподалеку отсюда есть скопление неподвижных искусственных сооружений, где находится значительное количество здешних разумных существ; подальше, как мы установили с помощью наших энергетических вихрей из космоса перед посадкой, расположены другие, еще более крупные сосредоточения такого рода. Это, повидимому, кристаллизационные центры цивилизации, и я прикинул, не отправиться ли туда, но отказался от этой идеи: при обоих видах контакта многочисленность существ скорее мешает, чем помогает. Те незначительные

изменения, какие я могу вызвать в сфере вещественных предметов, там было бы трудно заметить, а возможность непосредственного психического взаимодействия полностью исключается из-за сильных интерференционных помех. Окруженный столь многими индивидами, я был бы не в состоянии даже отличить одного партнера от другого и следовать за ним.

Ничтожно мало шансов найти лучшего партнера, чем тот, чьего возвращения я с оптимизмом ожидаю.

275-й день. Во время передышки, к которой меня вынуждает затянувшееся отсутствие партнера, подробнее знакомлюсь со взаиморасположением находящихся здесь предметов, а иногда удается даже заметить других живущих поблизости туземцев и понаблюдать за теми изменениями, которые они вызывают в окружающей их вещественной среде. Упражняюсь в направленном воздействии на столь трудноуловимые для нас объекты.

218-й день. Как и ожидалось, мой партнер вернулся. Ничего пока делать не буду - подожду, какие шаги предпримет он для возобновления контакта; посмотрим, в каком направлении он захочет его развить. Обмен знаками с помощью сосудов он, по-видимому, считает законченным: этой ночью рядом с местом его отдыха находился лишь один из резервуаров, который и всегда был там. Я ничего не стал в нем изменять.

227-й день. Никаких новостей. Либо он ничего не предпринимал, либо это ускользнуло от меня. Провожу время в напряженном внимании и ожидании.

222-й день. По-прежнему ничего. Вот только почему? Что бы я ни сделал, все может обернуться ошибкой. О, если б понять, чего ждет он, каков должен быть мой следующий правильный шаг!

Не хочу форсировать контакт, пока он сам ничего не предпринимает. Однако собираюсь дать о себе знать и попробовать нечто новое. Я обнаружил скопление сосудов, какие по ночам, наполненные жидкостью, стоят поблизости от партнера, но все они пусты. Изменил в некоторых из них распределение частиц массы, не переводя вещество в иные формы существования. Пусть это будет просто знак моего присутствия.

226-й день. Не сумев до сих пор установить каких-либо действий или реакции со стороны партнера, снова принял на себя инициативу и дал ему возможность меня заметить. Последовал за ним днем, когда он двинулся через большую группу вещественных, неподвижных, но структурированных и вроде бы в какой-то мере живых образований. Прямо перед ним я сначала, с большим трудом, пошевелил одну из частей такого низшего живого существа, а затем устранил ее связь с остальным образованием и, наконец, - что далось легче, поскольку у меня уже есть в этом практика, - трансформировал отделенную частицу, то есть сделал ее невидимой для партнера. Он снова ответил бурным эмоциональным порывом, а значит, не только обратил внимание на мои действия, но и постиг их значение. Чтобы исключить всякие сомнения, я ночью снова удалил жидкость из сосуда. Это должно было прояснить для него положение дел: я подавал ему знак, что все еще нахожусь здесь и стремлюсь к общению. Подожду теперь, к какому виду связи он подаст сигнал. Одновременно пытаюсь передать ему ощущение, говорящее о том, что мне нужны его непосредственная близость и внимание; хочу, однако, остановиться на этом общем настроении и пока что не добиваться установления тесной двусторонней психической связи. Слышит ли он мой зов, я, впрочем, не знаю.

228-й день. До сих пор напрасные ожидания. Не хочу ничего торопить лишь продолжать наблюдения, быть наготове и открытым для всякого ощущения. Это не может уже затянуться надолго.

229-й день. Ничего; что-то будет завтра?

230-й день. По-прежнему ничего. Но у меня такое ощущение, будто между мной и партнером протянулась с недавней поры ниточка духовной связи, хоть я и не передаю каких-либо конкретных мыслей и чувств - лишь желание близости и общения. И похоже, мое желание находит отклик. Но почему тогда он ничего не предпринимает? Подожду.

232-й день. Резонанс нарастает. Я чувствую это, но не могу понять, поскольку партнер остаются в то же время абсолютно пассивным; кажется, что-то мешает ему, только что?

233-й день. Я обеспокоен. Со мною творятся необычайные вещи. Резонанс усилился настолько, что я испытываю чувство, которое не может быть моим собственным, - апатию. Или это все же я сам-тот, от кого исходит эта волна инертной безучастности, а я просто не сознаю этого? Разве не медлил я все эти дни, выжидая действий партнера, предпринимавшего столь же мало?

Но это еще не самое странное. Именно в то мгновение, когда мне стало ясно, как мы в бездеятельности взаимно блокируем друг друга и что нужно что-то предпринять, чтобы сдвинуться с мертвой точки, настроение партнера изменилось, он покинул сооружение с полыми отделениями, в котором пребывал уже несколько дней, и двинулся прочь. И я последовал за ним, будто понуждаемый чемто! Он отправился к скоплению неподвижно-живых образований, туда, где десятью днями раньше я привлек его внимание, и на свой манер почти в точности повторил мои тогдашние действия: он отделил часть от одного из образований, переместил ее и втянул в себя. Это он многократно проделал со все новыми частями. Для меня они, естественно, оставались так же хорошо - или так же плохо - видимы, как и прежде, поскольку вещество для нас почти совершенно прозрачно, но с точки зрения существа, которое само состоит из массы-материи, процесс должен был выглядеть так, будто мой партнер заставил частицу исчезнуть, наподобие того как и я заставил исчезнуть одну (хотя, впрочем, и от другого, более крупного рода, образования).

Что это? Тот следующий шаг, на который я так надеялся? И неужели это я вызвал его - одной неясной мыслью о том, что должно же ведь что-то произойти? Ведь я и сам не ожидал того, что сделал мой партнер, да и не думал совершенно о своих несколько дней назад произведенных действиях, свидетелем эквивалента которых я теперь был. Почему это произошло, именно когда я подумал: "что-то должно произойти"? И почему именно так? Была ли моя мысль, подуманная без какого-либо специального намерения, причиной этих действий? Или что же, партнер внушил мне эту мысль? Причем и связь-то между нами была такой слабой и неопределенной!

234-й день. Когда я в свое время изо всех сил старался передать партнеру представления, чувства, образы, мысли, лишь крошечные доли всего этого достигали цели, а обратная связь была столь слаба, что я и не знал даже, что именно доходило до адресата и как воспринималось им. И вот теперь этот мощный резонанс без усилий с моей стороны - исходит ли он от партнера? Может быть, мой разум научился принимать слабые рассеянные сигналы, посылаемые партнером, упорядочивать их и обрабатывать без участия сознательной воли - так же, как органы чувств передают сведения об окружающем мире, а мне нет надобности направлять их функции?

Но как-то не вяжется это с апатией, которую я вроде бы ощущаю в нем. И если странный вчерашний случай был результатом возникшего между нами резонанса, то кто тогда кем управлял?

Или же случилось, развилось нечто, чего не желал ни один из нас, резонанс как таковой, проявляющий волю, оформившийся в своего рода единое сознание, в котором, сами того не ведая, присутствуют личности нас обоих? Может ли сумма чего-либо делать такие вещи, о которых отдельные составляющие ничего не подозревают? Разумеется, так функционирует всякое сознание, но чтобы две столь различные, самодостаточные части могли образовать целое... Тогда, выходит, контакт наш значительно теснее и продвинулся дальше, чем я когда-либо отваживался надеяться, - но что пользы в том, если я не могу ни управлять им, ни даже осмыслить его, а попросту схожу на нет, теряюсь, растворяюсь в нем?

Мне следует быть очень осторожным; не стану пока ничего предпринимать для целенаправленного продолжения связи, скорее даже, прерву ее в сомнительном случае.

236-й день. Вчера настолько расслабил связь, что в результате она пресеклась. Я обнаружил это лишь некоторое время спустя и испугался, но тут услышал издалека нечто вроде зова, которому и последовал, - будто партнер все это время непрерывно и интенсивно думал обо мне. Так я и нашел его снова, и он вернулся со мной к тому месту, где мы обычно находимся.

Ожидание явно не помогает продвинуться вперед или же, точнее, ведет меж двумя безднами, одна из которых - то удивительное слияние, где я растворяюсь и перестаю быть хозяином своих действий, в то время как другая - полная утрата контакта. Это, может быть, и регресс, но минувшей ночью я вернулся к испытанному методу, с помощью которого мне удается привлечь к себе внимание и, надеюсь, объясниться тоже: с большим трудом привел в движение различные вещественные объекты поблизости от партнера. Он наверняка заметил это, но никакой специфической реакции не проявил... Или его реакция от меня ускользнула.

Я теперь очень утомлен. Придется, по-видимому, снова некоторое время побыть пассивным, хочу я того или нет.

238-й день. От действий воздерживаюсь, тем не менее резонанс с партнером все еще очень силен, и боюсь, что я уже не в связи с ним, а накрепко привязан к нему. Стоит мне только настроиться на него, и я тотчас чувствую обратную связь, прямо-таки ощущаю, как он замечает мое присутствие и как это занимает его мысли, а я - словно бы воспринимаю через него образы, идущие из его мира, чуждого и схематичного для меня: не ясные понятия, не отчетливые картины, а размытые впечатления и ощущения, говорящие мне о мощных, увлекающих за собой различные предметы потоках легких частиц вещества, об удивительном и чудесном переплетении многообразных жизней на этой планете, которые все друг друга воспринимают, все воздействуют друг на друга... и узор колебаний, глухой и плотный, как все в этом мире... мне кажется, он передает мне свое имя... еще сильнее... Омм... я понял... Омм... это он, Омм, господин этого мира, в котором я того и гляди потеряюсь... Он, Омм, совершеннее, его природа более приспособлена к здешней жизни, чем наша. Мы чужие на этой планете. Столь чужие, что проходим сквозь некоторые формирования вещества, как сквозь пустое пространство, но все же не свободны от его воздействия, ведь это, в конце концов, все та же энергия, которая - живая, тонкая и хрупкая - составляет наш универсум и одновременно-мертвая, застывшая, свернувшаяся до массы - универсум этих существ.

Я пытаюсь передать ему мой образ: как мы движемся сквозь вибрирующие пространства, в тончайшей паутине колебаний, которые исходят от звезд, преломляются у планет и собираются в нас, в Орльхах, - бесконечные, ясные, невесомые... и волны живых энергий обнимают нас, питают нас и несут нас дальше...

Но переданное расплывается, образ, отраженный в сознании партнера, становится грубым, нечетким и так возвращается ко мне, чуждый, пугающий. Что происходит со мной?

239-й день. Что со мной? До сих пор мне стоило величайшего напряжения хотя бы просто заметить окружающее меня вещество и грубые формы энергии, ну а теперь со мной случилось невероятное: моя колебательная структура оказалась в интерференции с системой слабых искусственных источников света, явно принадлежащих партнеру. Это произошло без всякого моего участия, я не видел этого тусклого света, но я ощущал его, чувствовал, как он вливался в меня и рассеивался, пока не прошел наконец насквозь. И казалось, я не был больше собою самим, Орльхом, я будто соскользнул в тяжелый мир Оммов, лишь на мгновенье... но ужас остался во мне, я все еще дрожу от испуга...

240-й день. Грозный феномен не повторялся, и я начинаю сомневаться, разыгралось ли все на самом деле, поскольку такое взаимодействие между нами и вещественным миром, по сути дела, невозможно. Не было ли то особенно сильное эхо, вызванное во мне каким-то из душевных движений партнера? Общение наше не подвигается. Или же не так, как мне представлялось, хотя связь и прочна. Все сильнее передается мне желание партнера, чтобы я находился вблизи от него, в его жилище. Или и это иллюзия, заблуждение? Но ведь не моя же собственная воля приковывает меня к этому месту - сильнее, чем это могло бы вызываться исследовательским интересом?

Вот уже более ста дней я здесь, и уже 240 - на этой планете. Слишком далеко я прошел по этому пути, чтобы решиться теперь повернуть назад. Куда-то он меня приведет?

260-й день. ...В городе Оммов.

Дело сделано... сделано... но то ли это, к чему я стремился? Я потрясен пережитым до глубины души.

Минувшей ночью контакт совершился, и не косвенный, с помощью труднотолкуемых знаков, а в форме непосредственного обмена между моим сознанием и сознанием Оммов. Моя личность сплавилась с их личностями, я воспринимал мир - их мир компактной материи - их органами, думал их мыслями, чувствовал их чувствами и понимал их. Но если б я мог забыть!

Мой прежний партнер исчез. И я опять господин над самим собою, над своей волей - но не над своими решениями. В последние дни мы оставались по-прежнему тесно связаны, не продвигаясь вперед ни на шаг, но я чувствовал, как партнер старается усилить контакт, и следовал его желаниям, неясно, но настойчиво передававшимся мне, и прежде всего - чтобы я оставался в его доме, поблизости от него самого. Если бы я даже и захотел, мне было бы трудно освободиться от влияния его воли. И вот теперь он добился полного контакта... но сам не участвует в нем. О, если бы это не зашло так далеко!

Вчера вечером я ощутил особенно сильное возбуждение, даже радость Омма, но потом я увидел, как он покидает помещение, и растерялся... Я хотел последовать за ним, но все его существо, все мысли и чувства, исходившие от него и передававшиеся мне, заклинали меня остаться. И я остался.

Он был еще недалеко, когда я приметил легкое изменение в энергетическом фоне окружающего пространства. Энергетический поток нарастал, с ним - температура, и вскоре среди грубых форм энергии появились изящнее структурированные, с более высокой частотой колебаний. Причиной была некая реакция между частицами вещества, быстро охватившая весь дом, а я находился в центре происходящего. И тут повторился кошмар, пережитый двадцатью днями раньше, который я почти уже считал за обман чувств: внешние вибрационные узоры напластовались на мои собственные, и я воспринимал их не органами, а всеми фибрами моего существа, как воспринимаем мы, пролетая вблизи, излучение звезд, хотя и слабее. Снова я чувствовал нечто, бывшее не от моего универсума, а от мира Оммов, и это ощущение сковало, парализовало меня, я был в его власти, не в силах избавиться от него. Быть может, при некоторой концентрации мне это и удалось бы, но к моему страху перед незнакомым феноменом примешивалась надежда, даже уверенность, что все это часть плана партнера, и я не сомневался, что его осуществление приведет к цели - к прямому и отчетливому контакту наших сознаний. Итак, я медлил. И это случилось...

Разом оборвалась связь с партнером, вытесненная потоком эмоций, которые шли ко мне от других Оммов, находившихся поблизости, в пределах энергетической активизации - в доме. Было ли дело в том жутковатом резонансе с окружавшей меня энергетической тканью, или в душевном созвучии, порожденном длительной взаимной психической связью между мной и партнером, или же в чрезвычайной интенсивности, какой достиг в тот момент поток эмоций Оммов, но я тотчас оказался в непосредственном контакте с ними, до которых мне прежде не было никакого дела, которых я видеть не видел и слышать не слышал, - я заметил одновременно их всех. Я ощутил мучительную боль, пронзительный ужас, безысходное отчаяние - их боль, их ужас, их отчаяние; я разделял с ними их чудовищное возбуждение, их страх, их мысли; уже и моими были резкие, грубые, одномерные восприятия их органов чувств, смятение и растерянность, с которыми они пытались осмыслить свое положение, их бессилие, когда они осознали его, те воспоминания, что вспыхивали в них и тотчас гасли снова... как и надежда найти какой-то выход - вспыхивала и гасла.

Все это неуправляемым потоком хлынуло в меня, а так как я был причастен к ощущениям, мыслям и чувствам Оммов, то знал я и то, что все это означает: опасность, смертельную опасность, и наконец - непреложность подступающей смерти: для них, не для меня. Но ужасней всего, что в те мгновения и они знали о моем присутствии, угадывали, ощущали некое чуждое существо и что они молили меня смилостивиться над ними, помочь, спасти; они взывали ко мне - ко мне, который не в силах был ничего сделать, не мог даже ответить. Потому что мой ответ был бы не чем иным, как подтверждением моей чужеродности и моего - их бессилия, отражением их собственной муки, которое только усилило бы их страдания... отражением, если не жестокой издевкой...

Так погибли они, и то же самое высвобождение концентрированной теплоты, которое соединило мой и их разум, положило конец их существованию. Конец в мире вещества, в мире свернувшихся энергий. Потому что, когда я почувствовал, как угасают источники излучения и их колебания отделяются от моих, как я вновь освобождаюсь от пут, привязавших меня к этому миру вещества, я обнаружил, что голоса Оммов не теснят меня больше извне, что вокруг - ничего, кроме тишины, тишины и пустоты, а я все слышал их вопли, ощущал их агонию; я все еще чувствовал их, и теперь еще чувствую каждое отдельное мгновение. Потому что они отпечатлелись во мне, в тот миг соединения стали частью меня самого, нерасторжимо соединенные с моею собственной структурой, неизгладимо. И вот я все еще чувствую их муку, ставшую моей, их отчаяние, слышу крик Оммов, я слышу, как вы просите меня о пощаде, о спасении, как проклинаете меня, меня, который не в силах вам помочь, который пойман так же, как вы, и в себе самом носит свою тюрьму - вас, каждый день, каждый час, каждую минуту умирающих во мне.

И нам остается единственная надежда: разыскать его, такого же, как вы, Омма, избранного мною в партнеры и столь жестоким образом исполнившего мое желание понять и воспринять этот мир и его хозяев Оммов. Ведь, воистину, не я - он чудовище: он сделал это, и он должен быть в состоянии освободить нас, меня от вас и вас из меня. Я должен снова найти его, и мы будем просить, будем настаивать, мы заставим его освободить нас. Только он может это, а если не он... то... но тогда... тогда мы должны, пока не придет мой час, умирать и умирать без конца...

Быть может, одно лишь время властно над Существом Невидимым и Грозным. К чему же эта прозрачная оболочка, эта непознаваемая оболочка, эта оболочка Духа, если и ей суждено бояться болезнен, ран, немощи, преждевременного разрушения?

...После человека-Орля! После того, кто может умереть от любой случайности каждый день, каждый час, каждую минуту, пришел тот, кто может умереть только в свой день, в свой час, в свою минуту, лишь достигнув предела своего бытия! *

* Фрагменты из новеллы Ги де Мопассана "Орля" цитируются по изданию: Ги де-Мопассан. Полное собрание сочинений в 12 тт. М.: Правда, 1958, т.б.