"Охота на Снайпера" - читать интересную книгу автора (Симонова Мария)

Глава 1 ЦЕНА МГНОВЕНИЯ

Через площадь Катерина Котова бежала с таким видом, словно ее догоняет и вот-вот переедет многотонный грузовик. Только что меньше чем за час она навсегда рассталась с любимым человеком, оказалась мишенью на чьем-то прицеле, стала объектом шантажа и свидетельницей... убийства? Ох, нет-нет, этот человек жив, его непременно спасут, ведь «Скорая» совсем недавно была здесь, и в первый раз...

В первый раз «Скорая помощь» подоспела на удивление оперативно. Стоило какой-то женщине у входа в кафе крикнуть: «Тут человеку плохо! Помогите, вызовите „Скорую“!» – как за загородкой скользнул над мостовой белый флаер с красной полосой. Распростертое на асфальте тело выглядело совершенно безжизненным, однако при укладке в транспортировочный кокон человек жалобно всхрюкнул, как бы свидетельствуя, что жив.

Происшествие не успело собрать зевак, не было поблизости и милиции.

Складывалось впечатление, что «санитары города», наскоро завернув к закусочной, быстро, молча и очень ненавязчиво убрали то, что портило интерьер, а также аппетит и настроение ее посетителям. Только женщина суетилась: она подняла тревогу и желала получить моральное удовлетворение за свой благородный поступок, в то время как кто-то спешил мимо, за отсутствием крови легко убеждая себя, что упавший пьян. Настойчивость единственной доброхотки и свидетельницы разбилась, как «Титаник», о белоснежные айсберги безмолвно снующих мимо медицинских колпаков.

И вот они умчались, после чего единственным свидетельством происшествия осталась табличка, повешенная ими напоследок у входа – сидевшей в кафе Кэт не было видно, что на ней написано.

– Я не уполномочен делать предложений, – сказал сидящий напротив нее Валерий. По крайней мере так представился этот плотный, как мячик, тип с лицом хорошего человека, вызывающий у нее смутную ассоциацию с детским тренером. И разговаривал он так, словно вербовал ее в команду – ну, допустим, в юношескую сборную по стрельбе из лука. – Ваше очарование и непосредственность являются прекрасными дополнениями к некоторым не совсем обычным способностям. Они-то нас и интересуют.

– Неужели? – Кэт вздернула бровь, демонстративно достала из лежащего на столе пакетика чипс и медленно поднесла его к губам, вновь невольно провоцируя снайпера: предыдущие пару картофелин буквально вырвало из ее пальцев – нет, не ураганными порывами ветра, а чьими-то необычайно меткими выстрелами. И все же страха не было, лишь все туже затягивался в груди узелок тоскливого напряжения. Ведь как ей только что доходчиво объяснил Валерий – это была всего лишь наглядная демонстрация идеальной меткости и безукоризненного расчета. Кэт не спрашивала, но очень надеялась, что эта «демонстрация» производится из духового ружья. Иначе малейшее резкое или просто непроизвольное движение из тех, что постоянно совершает человек – покрутить чипс перед носом, помахать им в размышлении, – было бы чревато для нее очень серьезными последствиями, меньшим из которых могло стать значительное уменьшение количества пальцев.

В маленьком открытом кафе-автомате они с Валерием остались хоть и не совсем одни, но можно считать, что вдвоем. Ян Никольский – ее любимый и, как Кэт до сего дня надеялась, любящий человек – ушел, не оборачиваясь... похоже, что навсегда. Еще двоих посетителей, являвшихся на самом деле сотрудниками Специального Отдела Контролирующей Службы, сморило сном, подозрительно внезапным и необъяснимо могучим. А впрочем, объяснимо: по утверждению Валерия, им влепили по заряду снотворного, как и третьему соглядатаю, только что увезенному «Скорой».

Кэт чувствовала себя последней мишенью, оставшейся, как лакомый приз, на стенде в чьем-то тире. Валерий был не в счет, он, кажется, дирижировал этим спектаклем – возможно, что и шустрыми медработниками тоже, о чем у Кэт возникло смутное подозрение, тем паче что оставленная ими табличка разворачивала новых посетителей от входа.

До сих пор стрелки словно забавлялись, играючи уничтожая чипсы в Катерининых руках. Судя по тому, что очередной румяный эллипс достиг ее губ невредимым, ей разрешалось положить его в рот. Вместо этого Кэт захотелось выщелкнуть картофелину в лицо собеседнику с командой: «Лови!» – и пронаблюдать, насколько идеален будет его расчет при поимке зубами летящей – наверняка по искривленной глиссаде – цели. Чтобы не поддаться провокационному импульсу, она поскорее засунула чипс в рот весь полностью и громко захрустела им, как бы усугубляя тезис об очаровании и непосредственности. Валерий наблюдал за ней с легкой усмешкой, от него, не ведающего о ее истинном намерении в отношении чипса, исходили флюиды доброжелательности.

– Но вы-то меня нисколько не интересуете, – сообщила Кэт, перед этим тщательно все прожевав и запив колой. Благоприятное впечатление, неведомо как созданное поначалу собеседником, развеялось без следа. Она чувствовала, как его мнимые искренность и расположение давят, силком внедряясь в сознание. Непрошеный знакомый, такой с виду симпатичный и простой, представлял собой не просто сиюминутную угрозу, а очевидную напасть, от которой, похоже, не так легко будет избавиться. Хотя напастью являлся не собственно он, а какая-то сумасшедшая организация, подобравшаяся к ней усилиями этого «добряка» со товарищи. Со-очень-меткие-товарищи, что было продемонстрировано ей не только на ни в чем не повинных чипсах, а и на выведенной из строя охране.

– Но почему? – задавая этот нелепый вопрос, Валерий казался удивленным, даже обескураженным. Его манера общаться, исподволь перечеркивающая серьезность ситуации, сбивала с толку. – Разве я мало сделал для того, чтобы вас заинтересовать? – он обиженно оглянулся на ее сладко спящий эскорт. Кэт, оценив издевку, сузила глаза:

– Скажем так: мне не по душе ваши методы знакомства.

– Я только хотел, чтобы вы меня выслушали. – Он со вздохом развел руками, констатировав: – А это не так легко устроить.

– А под прицелом легче? Взял на мушку и сразу получаешь благодарного слушателя? Ну да, я думаю, – хмыкнула Кэт, напряженно откидываясь на плетеную спинку. Появилась соблазнительная мысль – сыпануть в собеседника содержимым пакета, потом вскочить и поскорее, пока он не успел очухаться, вылететь вон. Но первое, то есть дезориентация Валерия картофельным залпом, выглядело бы как жест отчаявшегося человека, а что касается второго – так они ее и выпустили! Подкараулив на свидании – кажется, последнем свидании с Яном... потом нейтрализовав сопровождение... Как же тщательно надо было ко всему подготовиться, а значит... знать? Или же, как Валерий намекнул, – идеально рассчитать? Такое кажется невозможным! А вот, однако же, происходит... Слишком серьезно все было спланировано, чтобы ей позволили так, за здорово живешь, выпорхнуть из-под этого не в меру меткого прицела.

А если все-таки попробовать?..

Валерий потряс головой – явно отрицательно по отношению к ее словам и в то же время так, будто заранее угадал ее намерение насчет чипсовой атаки.

– Нет, ни в коем случае! – воскликнул он, и Кэт, не удержавшись, хмыкнула. – Вы все неправильно истолковали! – разливался он. – Признайте, что ваша жизнь с некоторых пор ограничена очень жесткими рамками. Вы лишены естественного, нормального общения, без отсеивания, без прослушивания!

«Кое-какой информацией они владеют, – признала Кэт мысленно. – А может, и материалами этого самого прослушивания разжились?» – Эта прошмыгнувшая задворками мысль заставила ее нахмуриться. Желание встать и пройти решительным шагом на выход поутихло. Еще успеется.

– ... и мы просто организовали такую возможность, – продолжал Валерий, внимательно следя за ее лицом, – всего лишь поговорить, с глазу на глаз... для начала. Выслушайте меня до конца, а там уж...

– Куда деваться, – буркнула, дернув плечами, Кэт.

– Вы все сами будете решать! – поспешил заверить Валерий, не скрывая облегчения, будто после этих ее слов все уже решено и только что не подписано.

Кэт обреченно вздохнула:

– Хотелось бы надеяться.

– Итак, – деловито произнес он, – вы даже не поинтересовались, что нам, собственно, от вас надо. – Сквозь укоризну в его взгляде просочилась толика изумления, вызванного, кажется, ее безразличием к этому ключевому вопросу.

– Кстати, а чего вам от меня надо? – спросила, так и быть, Кэт о том, чем вовсе не интересовалась. «Вам надо меня, это ясно, – подумала она, – и этого уже достаточно, чтобы сказать „нет“.

Валерий, похоже все-таки не умевший читать мысли, удовлетворенно кивнул:

– Этот вопрос обычно возникает в самом начале разговора, и именно в такой, в корне неправильной, форме. Наша организация («Не наша, а ваша», – подумала Кэт) не склонна ущемлять личность. В первую очередь учитывается, что надо ВАМ. И уже исходя из этого рассматривается ваша будущая задача.

Была в Валерии какая-то неправильность, на мурашковом уровне ощущаемая Кэт: как если бы из ладони, которой тебя пытаются гладить, торчали острые стальные зубчики. Типичный «свой парень», простой и открытый, не мог говорить так. Форма не соответствовала содержанию. Кончики стальных зубьев пробивались сквозь мягкую ладонь.

– В результате вы занимаетесь тем, что полностью устраивает вас и в то же время небесполезно для нас. Очевидно, что вопрос изначально подвергся инверсии.

Кэт, кашлянув, приподняла брови:

– Простите, что перебиваю. Инверсия – это, как я припоминаю, что-то, связанное с самолетами? Следы в небе и все такое...

Валерий улыбнулся с легким вздохом. Кэт подумала, что это, должно быть, чертовски приятно: блеснуть перед невеждой непонятным словом. А потом вот так снисходительно улыбнуться и объяснить:

– В данном случае это смена смысла на противоположный. Говоря проще: вам следовало бы спросить не «Что вам от меня надо?», а «Что мне надо от вас?»

– Мне?.. – удивилась Кэт и на всякий случай уточнила: – От вас?..

Собеседник кивнул с самым серьезным видом. А Кэт рассмеялась. Вот уж чего никак от себя не ожидала – теперь, после ухода Яна. На прицеле у снайперов. Нет, ну рассмешил. Умеет. Какие таланты пропадают! Или не пропадают?.. Толкнуть такой псевдофилософский спич вместо того, чтобы сказать просто – назови себе цену. Кстати, как он оценивает ее поведение? Может, между прочим, принять за истерическое: все-таки смех под прицелом – это немного ненормально. Определенно.

Кэт протянула руку к полупустой бутылке, – сделала несколько глотков и, внутренне успокоившись, сказала:

– Извините, все в порядке. Я вас поняла. И знаете, все это напрасно. Хоть убейте, но мне ничего от вас...

– Нет, не поняли, – слегка улыбнулся Валерий, – раз уже отвечаете, тогда как вопрос был адресован мне. Причем вами.

– Как это?.. – немного растерялась Кэт. Впервые с ней беседовали таким образом – выплетая сложные кружева вопросов для получения простых до элементарности ответов. Дело в том, что кружева эти сильно напоминали паутину, запутавшись в которой, она могла ответить так, как было нужно собеседнику, но вовсе не ей. Подумав об этом, Кэт дала себе слово быть осторожнее.

– Ну-у... – протянул Валерий. – Примерно, как если бы один старик на вопрос: «Что тебе надобно, старче?» – спросил у рыбки: «А что мне от тебя надо?» Глядишь, она и посоветовала бы что-нибудь дельное, раз уж его собственная фантазия не шла дальше корыта. Да и то не его, а старухина.

Разговор становился все более забавным. Возможно и даже наверняка это была дополнительная хитрость: смешное перестает казаться таким уж опасным, и не так страшно становится ответить согласием. Тем не менее Кэт решила принять его игру, заметив кстати, что Валерий совсем не заботится о времени. А ведь к Кэт тем часом могла подоспеть помощь: поскольку ее «эскорт» вышел из строя и не способен отвечать на звонки, начальство вскоре обязано заволноваться. А если еще затягивать время, цепляясь к словам...

– Так вы, стало быть, рыбка? – сказала она. – Интересно. А я тогда, по-вашему, получается кто? Дурачина и простофиля?

– Зачем же так буквально, – отмахнулся обеими руками Валерий.

– Ну да, это же не вы попали в сеть. Кажется, совсем наоборот, вы ее раскинули. – И Кэт красноречиво оглядела окрестности. У кафе была автостоянка, сейчас пустующая, дальше, за жиденьким рядом кустов, лежала площадь, ограниченная справа проспектом и далее перекрестком. Перед чередой высотных, под небеса, башен шли поуровнево, в согласии обтекая их, косяки флаеров. Над площадью резвилась по-весеннему взъерошенная стайка молодежи – кружила и кувыркалась с помощью примитивных летательных приспособлений. Кэт понятия не имела, в какой точке этого оживленного городского пейзажа может скрываться снайпер, тем паче если их несколько...

Понаблюдав за ней с легкой насмешкой, Валерий покачал головой:

– Катерина, вы ошибаетесь. Вас здесь не держат на мушке и не стерегут, как пленницу, – может быть, впервые за долгое время. Вы сейчас совершенно свободны. Ничто не мешает вам в любой момент встать и уйти.

– А отстрел чипсов из рук посетителей – это что, такая новая забава? Может быть, эксклюзивная фишка этого кафе? – елейно поинтересовалась Кэт. – То-то я и гляжу, что завсегдатаев не видно: наверное, пристрелка дает большой отсев?

– Я же сказал, это была только демонстрация. Аллегория, или, если хотите, иллюстрация к нашим принципам.

– Ничего себе аллегория... – процедила Кэт. – У вас, случайно, после таких аллегорий и иллюстраций не оплачивается клиенту большая стирка? – Тут она кое-что вспомнила и мрачно усмехнулась: – Вы же, кажется, специалист по корытам?

Валерий поглядел на нее и совершенно серьезно ответил:

– В какой-то мере.

Он явно подразумевал под корытами что-то другое и вполне конкретное, но Кэт не собиралась способствовать повороту разговора в серьезное деловое русло, покуда это будет в ее силах.

– А мелкие корытца у вас есть? С больничную «утку»? Подходящая посуда как раз для таких случаев. – Конечно, она издевалась.

И то ли ее уколы достигли цели, то ли по другой причине, но Валерий как-то вдруг неуловимо изменился: подсевший к ней типичный «хороший человек» за последние пару секунд переплавился в совершенно иную, почти неузнаваемую личность – всеми чертами жесткую и сразу ощутимо посуровевшую. Может быть, он таким образом давал понять, что шутки кончились, и его внешняя «форма» наконец пришла в соответствие с содержанием?

– Если не возражаете, я все-таки отвечу на ключевой вопрос, – произнес этот, скорее всего делец, скупыми жестами доставая сигарету и закуривая.

Наблюдавшей за его метаморфозой Кэт только и осталось, что поморгать и произнести:

– Ах да, ну как же, помню: что мне от вас надо. Так я могу высказать пожелание? – Она едва сдерживала улыбку, но сдержать сарказм было выше ее сил. – Большие подарки обязывают, крупные денежные суммы тоже. Не будем нарушать традицию. Ограничимся все-таки корытом. – И быстро, как бы испугавшись, добавила: – Сувенирным.

Прежняя роль обязала бы Валерия тут добро, по-взрослому улыбнуться. Новая продиктовала, наоборот, поморщиться, прежде чем он сказал:

– Пожелания не принимаются: вы, как показала практика, не умеете правильно желать. – Что-то, похожее на оскорбление?.. – И не стоит прибедняться: имеется у вас и корыто и все остальное из этой серии. – Кажется, пошутил, хотя выражение его лица категорически это отрицало.

Кэт даже вздохнула тайком: где ты, прежний Валерий, простоватый дипломат, насколько такое сочетание вообще возможно? Ни ответа, ни привета, что, впрочем, неудивительно: его преемник – явный коммерсант и не такого бы сожрал. Кэт тряхнула головой, задаваясь вопросом: зачем она с ним общается, постепенно покупается на этот бред, отдающий завуалированной, а порой и явной психообработкой? От испуга, что ли? Да пошел он!

– Знаете что, – сказала она, – давайте начистоту: меня абсолютно не интересует, что вам от меня надо, а уж тем более мне от вас ничего не надобно. Так что оставьте-ка вы меня в покое.

Хотя, говоря по-чести, Валерий сумел разбудить ее любопытство. Но когда он, как перчатку, сменил лицо, с Кэт словно спало наваждение – в чем-то, кажется, сродни гипнотическому. И вообще-то лицемерие, пора б ему об этом знать, не способствует доверию.

Кэт собралась было подняться. Угадав ее намерение, Валерий быстро сунул руку во внутренний карман. Кэт похолодела: конечно же, он лгал, что она вольна в любой момент удалиться, и сейчас... Она боялась предположить, что ей грозит, но таким жестом достают оружие. Однако он вынул двумя пальцами какую-то карточку со словами:

– Вот то, что вам нужно.

Даже не подумав спросить, что это и с чем его едят, Кэт покачала головой:

– Ошибаетесь, – произнесла она с ледяной улыбкой, хотя минуту назад не преминула бы взглянуть хоть одним глазком на то, «что ей от них надо». Но собеседник упустил момент, она больше не хотела играть в его игры.

– Мы никогда не ошибаемся, – припечатал он, держа карточку так, что Кэт стоило только взглянуть или протянуть руку. Но она на нее даже не покосилась.

– Вы ошиблись с самого начала: никаких таких особых способностей у меня нет. Эти вот тоже, – она небрежно махнула рукой на свое нерадивое сопровождение, – считали, что я какой-то там контактер, только не...

– Хотите эксперимент? – перебил Валерий. Положив карточку на стол, он достал монетку. – Я ее подкину, а вы скажете, что выпадет.

Кэт пожала плечами:

– Мне никогда не везло в «орлянку». Но даже если я и угадаю, это ничего не докажет.

– Три раза из трех, пять из пяти, но вы должны давать ответ, когда монета будет в воздухе: не напрягаясь, брякнуть, что придет в голову. Ну как, готовы?

Не дожидаясь ответа, он выщелкнул монету вверх. Кэт хмуро следила за ее полетом, сопровождаемым бешеным, неуловимым глазу кружением.

Кажется, это был рубль.

Кэт уже готовилась «брякнуть», а вернее сказать кое-что – нет, не «орел» и не «решка», а то, что она не собирается покупаться на дешевые фокусы... когда пуля, посланная снайпером, резко тренькнула по монете, и та, вместо того, чтобы упасть в руку, врезалась ребром точно в переносицу Валерия. Он вскрикнул как-то обрезанно, хватаясь руками за лицо. Сквозь пальцы тут же заструилась кровь. Кэт, читавшая что-то о «слезах сквозь пальцы» и не больно-то верившая, что такое возможно, впервые видела, что жидкость может литься сквозь пальцы струями, буквально хлестать!

Никогда не знаешь, чего ждать от себя в стрессовой ситуации, пока не клюнет жареный петух, не наедут в темной подворотне отморозки или пока из человека на твоих глазах не брызнет струя крови. Кто-то костенеет, впадая в шок, кто-то расплывается киселем. У кого-то начинается истерика. Лишь у немногих в критические минуты обостряется сообразительность и реакция, и они вдруг, вопреки обычной рассеянности, начинают действовать выверенно и четко.

Всегда хочется думать, что и ты такой.

Кэт до сих пор не сомневалась, что, если человека рядом ранит и он будет истекать кровью, то она, не задумываясь, бросится на помощь. Как же иначе?

Однако, пока Валерий падал лицом в стол, Кэт взвилась как ошпаренная с единственной мыслью: «Вон отсюда!!!» Взгляд походя зафиксировал белый прямоугольник на забрызганном кровью столе. Миллисекундное колебание – и она сцапала карточку, сунув ее в нагрудный кармашек. А сама уже летела прочь, забыв и думать о том, что бегством из-под прицела не спасешься. Разве что тебе позволят спастись. Инстинкт, давно вопивший о смертельной ловушке, проломил наконец-то все барьеры и взял на себя руководство телом, так что мозг в его действиях участия почти не принимал, в голове билось: «Расчет... Их принцип – идеальный расчет... Вот они его и... рассчитали...»

Катерина Котова бежала через площадь, с распахнутыми глазами и с комом в горле; нет, сдерживала она не крик, это просилось обратно все съеденное и выпитое. Благо, что пила и ела она сегодня немного.

Во внезапно возникшее на пути препятствие она чуть не врезалась лбом – к счастью для лба, препятствие подалось, амортизируя, поскольку не стояло на земле, а висело над нею.

– Девушка, вы так спешите, – дружелюбно произнесло препятствие, оказавшееся молодым человеком лет двадцати пяти, голубоглазым, со светлыми короткими волосами. Одетый в джинсу, подранную самым художественным образом, в кожанной жилетке со множеством карманов, он парил перед Кэт, как бунтующий ангел, на светло-сером аэробайке, взрыкивающем мягко, однако нетерпеливо. Кругом стоял шум, что Кэт, замершая с перехваченным дыханием, восприняла не сразу.

Только что из боковой улицы на площадь с визгом вырвалась стайка механической саранчи – молодежи на аппаратах самых разных видов и конструкций, от дорогих и новомодных до странных, причудливых, даже смехотворных. Парень, преградивший Кэт дорогу, был, очевидно, из их компании. Остальные резвились над площадью, улюлюкая и смеясь, демонстрируя во всей красе себя и свою чудо-технику.

– Вы куда-то опаздываете? – поинтересовался он, глядя на девушку с таким нескрываемым восхищением, что возникал вопрос, так ли уж случайно она на него налетела?

Но Кэт было недосуг задаваться глупыми вопросами. Она невольно обернулась на оставленное кафе, с тревогой пробежала глазами по окружающим домам: разум еще не окончательно взял власть над телом, опасное место осталось не так уж далеко позади, и она все еще пребывала в поле зрения снайперов!

– Может быть, вас подвезти? – сожаление, заранее слышавшееся в его голосе, свидетельствовало, что ее крайне озабоченный вид не предрасполагает к знакомству.

– Да! Пожалуйста! – воскликнула Кэт, к радости и удивлению молодого человека, и уже в следующий момент с быстротою кошки взобралась к нему за спину – заднее сиденье, расположенное чуть выше переднего, имело вид маленького кресла с подлокотниками.

– Куда едем? – спросил он, медленно трогаясь с места.

– Неважно, быстрее! – раздался ответ над его ухом – пассажирка сзади пригнулась, придерживаясь за него, как следовало бы поступать на большой скорости. Она действовала как профи, либо совсем наоборот – так мог вести себя чайник, впервые севший на аэробайк. А кому из байкеров, спрашивается, пришло бы в голову, что девушка, так поспешно вскочившая к тебе за спину, просто боится получить пулю? Но ее поза и впрямь позволяла двигаться стремительней, не особо осторожничая при маневрах, а эластичные ремни-самозахваты плотно пеленали талию и бедра пассажирки, не давая ей вылететь из седла.

Байк резко наддал и, совершив виртуозный вираж над площадью, вылетел на улицу, пересекающуюся с проспектом. Никто из «саранчи» не обратил внимания на их отбытие. Все же водитель махнул на прощание рукой: мол, удаляюсь по делам, сами видите, какое счастье привалило, так что завидуйте, но не вздумайте увязаться.

Кэт вцепилась с замиранием сердца в крепкие плечи, что не мешало ей оглядываться: площадь осталась позади, а она все продолжала ощушать беззащитность собственной спины перед наведенными на нее сверхъестественно, нечеловечески меткими прицелами.

Тем временем байк, пользуясь просветами в движении, перемещался среди флаеров из нижних потоков во все более верхние и все более скоростные. Летящие назад фантастические силуэты небоскребов да бездонные объятия неба, раскрывающиеся все шире, – вот что составляло движение, в которое они окунулись. И это смывало паутину липкого страха, а с ним – чьи-то цепляющиеся взгляды через прицел, чьи-то интриги и чью-то кровь, принося иное, захватывающее оцепенение – восторженной, вольной, ветреной жути.

Ее спаситель, не подозревавший, кстати, об этом своем статусе, слегка повернул к ней голову. На нестерпимо-ярко-нежной голубизне неба четко обрисовался его профиль: нос с горбинкой, жесткий, чуть насмешливый изгиб губ и белая, под цвет облаков, челка, которую безжалостно треплет ветер.

Красивый парень.

– Так куда тебя везти? – спросил он, косясь на Кэт наглым глазом, чуть более светло-голубым, чем небо.

Она помедлила с ответом.

На космодром, чтобы лететь на Онтарио? Но туда она хотела поехать с Яном, без него эта поездка теряет смысл. Как, возможно, и сама жизнь... Обратно, под присмотр психологов, хрен-их-знает-чего-ологов спецслужб?..

Сейчас, впервые за долгое время, она была свободна и предоставлена самой себе – вот, возможно, то единственное, в чем Валерий оказался прав. И ей вовсе не хотелось расставаться с этой, обретенной, как ни крути, благодаря ему, свободой. Не теперь.

– Не знаю!.. – Обтекатель, сейчас увеличившийся максимально, все же не полностью отсекал поток ветра, и ей приходилось почти кричать. Ответ был странным, может быть глупым, но наиболее правдивым из всех возможных.

Парень на миг вывернул к ней шею, как бы не поверив своим ушам, или в свое счастье: такой девушке и некуда идти?.. Нет, бывает, конечно, что дел нет, домой неохота, а все остальное, на что ни кинь мысль, опостылело, но ведь только что она так спешила! Однако каждому ясно, что спешить можно не только куда-то, но и с куда более страшной силой откуда-то. Тогда это называется бегством.

– У тебя там что, какие-то проблемы возникли? Хочешь, вернемся, и... – При этих словах он притормозил и свернул с трассы.

Чуть-чуть не задев капот черной бээмвэшки, они вылетели из скоростного коридора в нейтральное, свободное от бесконечного потока машин пространство.

– Нет-нет! – В ее восклицании пробился такой испуг, что парень, вздохнув, покачал головой: видно, он готов был признать, что существуют такие проблемы, в которые лучше не ввязываться, даже если в них замешана красивая девушка. Особенно в этом случае! – добавил бы более опытный муж, обкатанный жизнью и изрядно побитый ею же. Красивые девушки и караульные проблемы – понятия неразрывные, идут они по жизни рука об руку, все их не решить никому и никогда, нечего даже и пытаться. Для собственных здоровья и благополучия разумнее пожать плечами и сказать что-то вроде того, что уронил через плечо этот парень:

– Ну как знаешь.

Так что самый умудренный муж остался бы им доволен.

– Просто высади меня где-нибудь... Ну, где тебе удобнее.

Кэт понятия не имела, куда ей в нынешних обстоятельствах податься и как использовать внезапно приключившуюся свободу. Положим, это еще не повод, чтобы прилипать к случайному знакомому, на самом деле вовсе не знакомому. Для начала следует погулять по улицам. Подышать в одиночестве. Попытаться как-то примериться к нестерпимой пустоте, разверзшейся внезапно этим утром – не после трагедии с Валерием, а после ухода Яна – в планах, в душе, в жизни... Примериться, а значит, примириться.

Байк пошел на снижение, выпадая из небесного блаженства, погружаясь все глубже в сумеречное чрево города. Они мчались теперь словно по каменной штольне. Здесь, в нижних уровнях, стены притиснутых друг к другу домов казались слитыми воедино безумным архитектурным экспромтом.

– Между прочим, я Кирилл, – сообщил через плечо парень и продолжал держать голову вполоборота, как бы в ожидании ответа.

– Кэт, – быстро назвалась Кэт, предпочитавшая, чтобы он все-таки смотрел вперед. Поэтому дальше она стала говорить, склонившись прямо к его уху, иначе он поворачивался к ней: – Слушай, я плохо знаю этот район. Ты можешь меня высадить в каком-нибудь парке или в сквере? Ну или на набережной? – с полузадохнувшейся надеждой спросила она. Кирилл громко хмыкнул:

– Тут на крышаках есть «Верхний путь» – ну, что-то типа аллеи. Хорошее место. Сгоняем, если ты не против? – Одновременно он так лихо свернул направо в узкое каменное ответвление, что Кэт ахнула и зажмурилась. К ее удивлению, байк не врезался в неотвратимо надвигавшийся угол здания с керамической облицовкой, а продолжал куда-то нестись, и она с замиранием сердца открыла глаза.

– Нет, уж лучше я... – «прямо здесь сойду», – хотела сказать Кэт, но тесная улочка словно нарочно выставляла навстречу какие-то навесы и выступы, так что Кэт жмурилась вновь и вновь, не в силах закончить фразы – дыхание ее перехватывало, а сердце сжималось в ожидании сокрушительного и, скорее всего, смертельного удара.

– Там стоит побывать! Тебе понравится! – выкрикнул Кирилл, получавший, кажется, море удовольствия от этой гонки наперегонки со смертью.

– Хорошо, только побыстрее бы... – выдохнула Кэт, а в следующий миг ужаснулась, сообразив, что сморозила. Она намертво вцепилась в Кирилла, дав себе слово не издать больше ни звука: сразу после ее слов байк поднялся на дыбы, взвиваясь свечкой. Ряды слепых от пыли окон, какие-то лепные морды, трубы, карнизы, балконы и металлические площадки лестниц – все это стремительно рванулось вниз.

– И-и-и-и-и-и-и-и-и-й-й-йо-хоу!!!!

Если у Кэт все внутри вопило и выло от страха, то ее возница выражал свой восторг во всю силу легких и не жалея голосовых связок, по всей видимости луженых, а по силе перехода от низов почти к ультразвуку не исключено, что и оперных.

За плечом у Кэт бился газовый шарфик, сколотый под подбородком, теперь его словно слизнуло плотным ветреным потоком. И неприятности, прочно оседлавшие плечи, вдруг сорвало, как седока со взбесившейся лошади – заодно со струящейся лентой они канули в сумеречной шахте, в то время как двух сумасшедших байкеров принимало небо.

Аппарат вырвался из глубокой тени на яркий солнечный свет. Кэт постепенно начала дышать все глубже – казалось ей, что она вдыхает этот свет. Что она пьет небо и вся как будто разжимается, стремясь глотнуть еще и еще.

– Так куда мы теперь? – голос ее уже не дрожал, по крайней мере звучал гораздо уверенней.

– Вон там, видишь? – Кирилл кивнул вниз, чуть левее направления полета и взял курс прямо туда, где по каменному массиву шла ломаная нежно-зеленая полоса – словно путь, проложенный по верхней кромке лабиринта кем-то, за чьею спиной из камня начинали густо прорастать деревья.

– Ни-че-го себе... – проговорила в восхищении Кэт. Она слышала что-то об озеленении верхних уровней, но увидеть это собственными глазами, с высоты, ей довелось впервые. И, конечно, она не предполагала, что по таким местам разрешены прогулки, ну разве что отдельным гражданам за очень специальные деньги. А то ведь нахлынет такой поток гуляющих, страждущих лесной свежести в городском удушье, что красоте этой поднебесной долго не протянуть.

– Да, неплохо, – согласился Кирилл, направляя байк к размеченной площадке, прилепившейся сбоку зеленой аллеи. Там уже стоял каплевидный флаер, и даже издалека было видно, что машина дорогая.

Словно с горки, они скользнули с высоты вниз и, великолепно погасив скорость, мягко опустились на один из свободных секторов парковки. Как только байк коснулся покрытия и смолкло пение мотора, ремни, державшие водителя и пассажира, соскользнули, втягиваясь в гнезда.

Когда Кэт только влезла на байк, то в первый миг испугалась, ощутив, как что-то мягко спеленало нижнюю часть ее тела. Теперь же она мысленно от души поблагодарила эти умные и чертовски прочные ленты, умевшие в нужные моменты напрягаться, многократно усиливая захват.

Кирилл, уже покинувший седло своего верного и, как про себя отметила Кэт, далеко не дешевого коня, галантно подал ей руку. Это было нелишним: мир перед глазами Кэт, вновь ступившей на твердую – нет, не землю, но на твердь, – почему-то решительно не желал становиться прочным. Здание плавно раскачивалось, словно вот-вот готовясь оторваться от фундамента и отправиться в полет. Так что к ограждению, отделяющему посадочную площадку от зеленого сектора, они подошли рука об руку. Парень был сильным: предплечье, за которое Кэт держалась, если не сказать цеплялась, оказалось твердым, точно дерево.

Ограждение было исполнено в виде высокого деревянного забора с крупными щелями, сквозь которые проглядывала молодая сочно-зеленая листва. В нем имелась калитка, ну совершенно дачная. Такой антураж вкупе с ощутимым уже здесь потрясающим запахом распускающихся деревьев навевал настолько чуждые городу ассоциации, что Кэт не удержалась и провела рукой по немного корявым, потемневшим от времени доскам. Иммитация, конечно. Можно обмануть глаз, но не пальцы. И все-таки здорово.

Кирилл толкнул калитку, и та с легким скрипом отворилась.

«Странно, – подумала Кэт, ступая через порожек, – так просто?..» Ее охватило ощущение, что после сумасшедшего полета они оказались где-то за тридевять земель, в неведомой глухомани, где на мили вокруг, может быть, три старухи и один дед, – в местах, где нечего опасаться нашествия людских толп, осоловевших от смога, и потому незачем запирать садовые ворота. Но ведь все это было в Москве?.. Однако, как она поняла только что, это было именно то, что надо. Укольчик тревоги в сердце, как и мысль о странной общедоступности этого потрясающего места, прошли почти незамеченными. Кэт и вопросов предпочла не задавать, уверенная, что объяснение-то найдется и, скорее всего, простейшее, а вместе с ним неизбежно утратится элемент чуда, аромат которого уже разлился в душе, и так не хочется с ним расставаться!..

Под ноги легла грунтовая дорожка, искусственное происхождение которой выдавала лишь ее едва заметная пружинистость. Она и извивалась как настоящая лесная тропа. Деревья разных пород росли по обе стороны вперемежку с кустарником буйно и беспорядочно, так что этой лесной тропе никак не подходило название «аллея». Что удивительно – изредка подавали голос птицы.

Некоторое время Кэт молчала, просто глядя вокруг, не торопясь проявлять естественное любопытство, как такое растет на крышах, чем оно живет и поддерживается: не ее это было кредо – разлагать гармонию на алгебру. Ее спутник, наверное, ожидал подобных вопросов, но, кажется, был не из тех, кто станет утомлять девушку лекцией на тему: «Как вырастить на вашей поехавшей крыше сад». Спросив, как ей здесь нравится, – «Очень!» – искренне ответила Кэт, – он усадил ее на скамейку, приткнувшуюся под большим неохватным дубом, и велел подождать минутку, пока он сгоняет за чем-нибудь прохладительным. Кэт не успела уточнить, слетает ли он на байке или здесь есть ларек-автомат, как Кирилл уже мелькал удаляющимся призраком среди деревьев.

«Ох, странно все это», – глубоко вздохнула Кэт, размышляя о том, где она сегодня мечтала быть и где в результате оказалась. Тут было не так уж худо – совсем не то, о чем ей грезилось, но тоже здорово, вот только бы – с ним...

Она откинулась на спинку скамейки, положив на нее для удобства локоть. Тут же слева из «почвы» выросла цилиндрическая стойка с углублением и с панелькой, где значились названия напитков и сигарет, ниже имелись щель для приема купюр и считыватель для кредиток. Кэт посмотрела и убедилась, что никаких кнопок на скамейке нет, а появление сервиса вызвала нагрузка на спинку, свидетельствующая, что человек расположился отдохнуть и, скорее всего, не откажется от напитка или от сигареты.

«Выходит, Кирилл не знал об этом? Еще не поздно, наверное, его догнать», – решила Кэт и, вскочив, направилась за ним, в то время как в душе ее помимо воли начало зарождаться беспокойство. Кэт вспомнила, что кавалер даже не поинтересовался, что из напитков ей взять: для галантных молодых людей это нехарактерно. Она не стала его окликать в надежде сначала увидеть сквозь деревья, что он на самом деле поделывает, отправившись якобы за прохладительным.

Она приблизилась к забору, огораживающему парковку, когда до нее донесся голос Кирилла – он с кем-то разговаривал совсем неподалеку, и мгновение спустя она сообразила, что он находится на стоянке; сквозь щели в заборе было видно, как он прогуливается там, беседуя по телефону. Слышать чей-то разговор и подслушивать его – далеко не одно и то же, а если ты при этом не спешишь подавать голос и обнаруживать свое присутствие, это вовсе не значит, что ты шпионишь.

– ... четвертый причал. Желательно побыстрее. Пять минут?..

«Так он решил шикануть и заказать что-то с доставкой», – сообразила Кэт, уже готовая окликнуть его с заявлением, что ей стало скучно, но Кирилл еще не закончил говорить:

– Понял, жду. Ее я оставил в лесу под дубом. Ни о чем не подозревает. А куда она отсюда денется?