"Сапфировая скрижаль" - читать интересную книгу автора (Синуэ Жильбер)ГЛАВА 4Мультатули Королева приоткрыла веер и резкими короткими движениями принялась обмахиваться. Вокруг нее полукругом сидели фрейлины, облаченные в тяжелые туалеты из парчи с кружевами, тихие и исполненные почтительности. Дамы хранили молчание, или почти, следя за тем, что произносит королева, дабы либо рассмеяться, либо сохранить серьезность. В глубине зала, затянутого расшитой золотом драпировкой, на шелковых подушках сидели прямо на полу три воспитанницы с личиками архангелов — полная противоположность этим одетым в темное чрезмерно напудренным женщинам. Возле массивных дубовых дверей, прислонившись к стене, тихонько переговаривалась пара: женщина и ее кавалер. Королева на мгновение перестала обмахиваться веером и с веселым любопытством обратилась к Мануэле: — Это правда, что мне только что сказали, донья Виверо? Вы великолепно владеете картами? Молодая женщина напряглась. Она никак не могла освоиться с этим обращением на «вы», на которое переходила в беседе с ней королева всякий раз в присутствии посторонних. Мануэла воспринимала это как урон, наносимый их дружбе, даже как некий отказ от издавна связывающих их уз. — Ваше Величество, те, кто превозносит мои таланты, сильно преувеличивают. Скажем так: с некоторых пор меня интересует эта карточная забава, произведшая фурор в Италии. — Мне сообщили, что это своего рода… — Изабелла задумалась, подбирая слова, — инструмент для гадания? Это так? Не дожидаясь ответа Мануэлы, она продолжила, призывая фрейлин в свидетели: — Неужели существуют настолько наивные люди, полагающие, что можно предсказать будущее? Послышалось приглушенное хихиканье, подчеркнутое мягким шелестом вееров. — Так просветите же нас, — предложила королева. — Да, — осмелился поддержать ее чей-то высокий пронзительный голос, — просветите нас, донья Мануэла. Вы ведь все знаете. Мануэла огляделась. Она всегда не выносила этих женщин, их подобострастие, пустоту их ежедневного существования: они ведь только и делают, что проводят бесконечные часы перед зеркалом, покрывая лицо белилами, накладывая поверх румяна и киноварь. Даже непонятно, хотели они приукрасить себя или замаскироваться. Фрейлина с высоким пронзительным голосом, живое воплощение этой моды, дошла в своей глупости даже до того, что покрыла губы слоем воска, и от нее исходил тяжелый запах розовой воды. Мануэла прочистила горло и усилием воли подавила желание высказать этой клуше пару теплых слов. — Ваше Величество, мне думается, сейчас неподходящее время дискутировать о том, действительно ли карты Таро обладают способностью предсказывать или нет. Вкратце же речь идет об игре, наверняка одной из самых древних, где задействованы символы, и никак нельзя усомниться в эзотерическом наставлении, передаваемом ею через века. — Самая древняя в мире игра, вы говорите? — с иронией произнес чей-то голос. — Но, насколько мне известно, дорогая, во времена визиготов карты не существовали? Это возражение было встречено одобрительным хихиканьем. — Донья Сесса, не могу не преклоняться перед богатством ваших познаний. Тем не менее знайте, что символизм, являющийся самой сутью Таро, существует с начала времен. На всем протяжении истории в изучении форм, в которые человеческий разум облачает свои размышления и в которых выражает результат своих размышлений, встречается этот процесс, заключающийся в том, что некоторые мысли обозначаются фигурами или цветами. Мануэла помолчала, и на губах ее появилась приторная улыбка. — Вот вам пример. Когда мы смотрим на ваш умелый грим, то можем сказать, что вы некоторым образом являетесь живым символом. — Боюсь, что не совсем вас поняла. Живым символом? Но чего же? Донья Сесса поерзала на стуле, взглядом призывая товарок на помощь. Уловила ли она насмешку в словах Мануэлы или восприняла их как комплимент? Королева решила положить конец дискуссии: — Вернемся к Таро. Донья Мануэла, вы действительно верите, что по картам можно прочесть будущее? Разве грядущее не в руках Господа и лишь Его одного? — Безусловно, Ваше Величество. Однако, судя по всему, существуют некоторые люди, обладающие искусством расшифровывать символы. Пройдя первый этап, они переходят к следующему, то есть к их толкованию. Кавалер, расположившийся в другом конце зала, бесстрастно проговорил: — Донья Виверо, разве толкование не зависит от эмоций толкователя и его познаний или отсутствия оных по тому предмету, который он толкует? Не предоставляет ли ваша теория полную свободу для любых измышлений? Стоявшая рядом с ним женщина тоже весело вмещалась в разговор: — Значит, если одна из нас увидит во сне бьющие колокола, то должна тут же сделать из этого вывод, что ей грозит опасность или ее дому грозит пожар? По-моему, это глупо, нет? — Как бы то ни было, — отрезала донья Эстепа, самая старшая из фрейлин, — все эти штучки с предвидением суть происки дьявола. Нам не следует даже затрагивать подобные темы! Королева встала и объявила во всеуслышание: — Дамы, все это было весьма поучительно. Можете удалиться. — И устремила взгляд на Мануэлу: — Подожди, — проговорила она одними губами. Как только фрейлины и кавалер покинули помещение, Изабелла знаком велела Мануэле приблизиться. — Мне известны твои чувства в отношении этих дам. Но прояви ты нетерпимость, тебе стало бы только хуже. — Вы правы, Ваше Величество. Но когда терпимость должна стоять у изголовья человеческой глупости, это требует огромных усилий. — Предскажи мне будущее… Мануэла оторопело уставилась на нее. — Карты Таро у тебя с собой? — Нет, Ваше Величество, но если вы дадите мне минутку, я… — Отлично. Найдешь меня в моих покоях. Там нас никто не побеспокоит. — Вам действительно этого хочется? Я далеко не такая умелая, как вам наговорили. Вы сильно рискуете оказаться разочарованной. Вы уверены, Ваше Величество? Вместо ответа Изабелла лишь помахала веером перед носом подруги. — Иди… Да иди же! Они сидели друг напротив друга за маленьким круглым столиком, стоящим посередине спальни. — И что мне теперь нужно делать? — спросила королева. — Перемешайте карты и разделите колоду левой рукой. — А правая рука обладает меньшими способностями вытягивать счастливые карты? — Конечно, нет. Но левая рука — со стороны сердца. Изабелла скорчила скептическую гримаску, но все же послушалась. — Ну вот, готово, — провозгласила она, кладя колоду на стол рубашкой кверху. Мануэла разложила колоду веером и предложила: — Выберите наугад двенадцать карт и разложите их в круг. И снова королева исполнила пожелание подруги. — А почему нужно выкладывать именно эту фигуру? — Ну, вроде бы между Таро и астрологией существует связь. Этот круг должен символизировать Зодиак. Как вы можете убедиться, у нас двенадцать карт, как двенадцать знаков Зодиака. — Все это кажется мне довольно туманным. Но продолжай… Мануэла положила руку на первую карту, ту, что лежала крайней слева, и вроде бы заколебалась. — Чего ты ждешь? — Все же повторю еще раз: я неопытная гадалка. Вы не должны ни в коем случае воспринимать мои предположения как истину в последней инстанции. Это всего лишь игра, Ваше Величество. Всего лишь игра. — Если бы Мануэла перевернула первую карту. — Суд. Двадцатый главный аркан. Между Солнцем и Миром, являющимися основными арканами, двадцатый аркан нам сообщает о событиях, о которых Бог нам провозглашает через ангела Апокалипсиса. Видите ангела… Он с белым ореолом и держит в правой руке трубу, которая касается вершины горы… — И это значит? — Что вы накануне какой-то развязки, но вам предстоит сделать решающий выбор. Королева коротко рассмеялась. — Решающий выбор? Да я только этим и занимаюсь с самого рождения! — Знаю, Ваше Величество. Но тут речь идет о решениях намного более серьезных, чем те, что вам доводилось принимать в прошлом. В зависимости от того, выберете ли вы один путь или другой, последствия для вас — а, следовательно, для Испании — окажутся необратимыми. К тому же… Видите… Крылья и руки ангела — цвета кожи, что позволяет считать, что он из того же материала, что и люди, что он — их брат, и что каждый человек тоже может обрести крылья духовности, если сумеет сохранить меру и равновесие в своем стремлении. Послание совершенно ясное. Изабелла лишь скорчила недоверчивую гримасу. Мануэла перевернула вторую карту. — Солнце… Знак, символизирующий огромное богатство, процветание. Из всех арканов этот — самый загадочный. Преобладание желтого цвета символизирует золото и урожай… — Золото? Да откуда ему взяться? Казна пуста… — Не знаю. Возможно, богатства придут не из наших земель. — От внешних завоеваний? — Не могу больше ничего сказать. — А урожай? — Он наверняка символизирует конец войны. Королева ждала продолжения. — Мир, — проговорила Мануэла, открывая третью карту. — Мир, который следует за Солнцем. — То есть? — Мир, или Корона Волхвов, как правило, символизирует вознаграждение, завершение какого-то деяния, результат усилий, процветание, успех. — Падение Гранады? Мануэла подтвердила ее догадку вопросом: — А разве можно представить иное наступление мира? Она быстро перевернула четверную и пятую карты и не сдержала удивленного жеста. — В чем дело? Поскольку Мануэла не реагировала, королева решила продолжить сама. — Я ничего не смыслю в этой игре, но могу сама описать, что вижу. Она указала на первую карту. — Папа Римский! Затем на вторую. — Дьявол! Мануэла кивнула. — Это ужасно! Что тут делает этот Князь Тьмы? — Это всего лишь символ. Он означает желание человека удовлетворить свои страсти любой ценой. Вместо царства порядка он влечет падение к хаосу и распаду. — Ты не ответила. Откуда он в этой игре? Что он символизирует? — Скорее — Человека? — Конечно, человека. Могущественного человека. У него «верная душа. Вам следует опасаться его. — Но кого? Назови имя! Мануэла не удержалась от улыбки: — Это невозможно! У этой игры есть пределы. Изабелла указала на карту с изображением Папы: — А он? — Это тот, кто ведет человечество по пути прогресса. Это — долг, мораль и сознательность. Следовательно, он — противник черного человека. И он так же близок к вам, как и другой. Он вас защитит. Он вас просветит. Для Света он то, чем является для Тьмы его альтер-эго. Королева прикрыла глаза, словно желая придать обеим картинкам человеческие черты. — Что-нибудь еще ты видишь? Мануэла уже перевернула шестую карту. — Шут в пятом доме… Странно… — Что еще ты намерена мне сообщить?! — Мне трудно растолковать эту карту… — А надо! — Видите ли, Ваше Величество, существует три разновидности шутов: тот, что имел все и все вдруг потерял; тот, у которого ничего не было и который вдруг неожиданно все приобрел; и, наконец, шут, скорбный разумом. Если бы я осмелилась, то сказала бы, что в данном случае наиболее вероятен третий вариант. — Сумасшедший в моей семье? — Или кто-то, кто станет ее членом… Изабелла застыла, затем быстро собрала карты, смешала, сложила в колоду и протянула Мануэле. — Забирай свою игру. И если хочешь совет, то сожги ее или выброси в воды Тахо. Это весьма опасное развлечение — пытаться предсказывать судьбу при помощи картинок. Более того: желать узнать волю Создателя — это приоткрыть двери в ад и несчастью. Доказательство тому — эта карта, представляющая дьявола. Я не случайно ее вытянула. Ты, которая играет с символами, должна это понимать. Поверь мне, это знак. Избавься от этих карт. Избавься как можно быстрей! Не говоря больше ничего, она встала и повернулась спиной к Мануэле, указав пальцем на затылок. — Помоги мне, пожалуйста, снять этот шиньон… С рассветом бои прекратились. Согласно последним сведениям, юный Боабдил в конечном итоге одержал победу над своим отцом. И с первыми лучами солнца новый султан обосновался в Касбе, естественно, сперва казнив по большей части всех, кто сражался против него. Ибн Сарраг нервно катал перо в пальцах. — Давайте попробуем начать сначала. Вот полный текст первого Чертога, ваша часть и моя вместе: ПЕРВЫЙ ГЛАВНЫЙ ЧЕРТОГ Да славится И. Е. В. Е в царствии его. Имя есть 6. И в этот миг вопросил я Князя Божественного Присутствия. Я сказал ему: Как имя твое? И ответил он мне: я зовусь Отрок. Был ли он одним из спящих И Ракима? Я, встретившийся с ним, сначала подумал назвать его Азазел. Я ошибался. Ошибка его была лишь в том, что повстречал он Малика и Ахмедая и что жил в час, когда пишу я на вершине холма с пологими спусками, на пепле Гадеса. У подножия этого холма спит сын Иавана, и сон его шепчет, вливаясь в море: верую, что нет, кроме того, в кого уверовали дети Израиля. И я из тех, кто покорился (Его воле)! Они подчеркнули те слова, которые сочли возможно ключевыми. — Значит, мы сошлись во мнениях по поводу значения первой фразы. — Да. Она может означать лишь одно: «Слава Господа благословенна, возвышенна и исходит из того места, где спрятана сапфировая Скрижаль». А вот следующая фраза уже представляет проблему. В принципе она должна означать, что нам предстоит разгадать шесть загадок, прежде чем мы найдем то самое место. Но при этом у нас восемь Чертогов: шесть главных и два малых. Я в затруднении. Араб согласно кивнул: — Я тоже. Предлагаю отложить на потом объяснение этой странности. — И я того же мнения. Эзра посмотрел на листок и продолжил: — Есть один момент, который весьма значим: «шесть» может в графической символике означать шесть равносторонних треугольников, вписанных в невидимую окружность. Позвольте? Взяв перо, Эзра обмакнул его в чернила и быстро нарисовал фигуру. — Получаем вот это.
Ибн Сарраг наморщил лоб. — Ну конечно. Щит Давида. Печать Соломона. — Судя по выражению вашего лица, такая интерпретация цифры шесть вас мало прельщает. — Дело не в том, прельщает она меня или нет. Я могу лишь констатировать, что это два равносторонних треугольника, наложенных друг на друга. Шесть получившихся треугольников есть лишь следствие этого. — Но все же признайте, что они существуют и что все это образует шесть ветвей. — Если угодно. И что? Куда ваш рисунок нас ведет? — На данный момент пока не знаю. Но я настаиваю, чтобы мы держали в памяти щит Давида. А теперь двинемся далее по тексту: — Князем Божественного Присутствия. — Да. К тому же в талмудах и писаниях Меркавы Князем Божественного Присутствия называют наиболее высоко стоящего в небесной иерархии ангела. Того самого, что повел иудеев после того случая со златым тельцом. Мы находим на него ссылки в Шмот, XXIII, 21. — Шмот? — Или Исход, если угодно. Исходя из этого, мы можем рассматривать Князя Божественного Присутствия как синоним проводника. — Допустим. Шейха одновременно и раздражали, и восхищали познания старого каббалиста. Самуэль продолжил: — Известно также, что в каббале Князя Божественного Присутствия часто называют Князем ликов или Отроком. Сарраг начал терять терпение: — И какой же вывод? — Не сейчас. Рассмотрим слово «Отрок». На иврите «отрок» звучит как «наар». Изначально это слово означало «слуга», поскольку служило для обозначения служки Храма. Сарраг в свою очередь ухватил записи, которые они сложили в единое целое, и продолжил: — Мы уже упоминали о проблеме «спящих И Ракима». Как я вам уже объяснял, это выражение взято из суры под названием «Пещера». Я с тех пор поразмыслил, и думается мне, что выбор этой суры гораздо более многозначителен, чем кажется на первый взгляд. Выбрав ее, Баруэль, мне кажется, старался донести до нас параллельное послание. — Послание? — Я так думаю. Видите ли, пещера — это место возрождения, закрытое пространство, куда уходят от света, дабы обрести укрытие и обновление. В Коране сказано следующее: Эзра задумчиво погладил бороду. — Это очень интересно, но вы говорили о послании… — Оно содержится в скрытом смысле этой суры: тот, кто осмелится войти в эту пещеру, то есть пещеру, которую каждый носит в себе, или в ту тьму, что находится за бесконечным океаном души, тот окажется втянут в процесс превращения. Войдя в этот океан, он устанавливает связь между содержимым оного и своим сознанием. И в результате может получить преображение своей личности — с положительными или отрицательными последствиями. Раввин слушал разъяснения Саррага с глубочайшим вниманием. — Если я правильно понял, можно было бы предположить, что в результате этого поиска — если мы, конечно, доберемся до конца — мы рискуем больше никогда не стать такими, какие мы есть сейчас. Исходя из вашего предположения, мы можем измениться либо в положительном, либо в отрицательном смысле. — Ну, во всяком случае, эту гипотезу следует учитывать. — Вам кажется, что я сомневаюсь, но… с Абеном Баруэлем ни в чем нельзя быть уверенным. — Он указал на записи. — Продолжим? — Мы добрались до Азазела, Малика и Ахмедая. Тут невозможно ошибиться: они представляют собой тройное изображение демона. И это подчеркнуто словом «Гадес» — бог подземного царства. — Совершенно верно. Теперь «Иаван». У подножия этого холма спит — Я с вами не согласен. Если мы займемся повторным анализом, эти пять пунктов позволяют увидеть тропку. Слушайте меня внимательно: у нас есть загадки, которые следует разгадать, и чтобы осуществить это, Абен Баруэль дает нам понять, что нам понадобится проводник. И этот проводник описан вполне конкретно: он молод (отрок), и это слуга храма (наар). Поскольку тут сплошная символика, то этот термин нужно понимать целиком: храм может быть и синагогой, церковью, мечетью, молельным домом, в общем, если расширить поле, можно добавить место, где молятся Богу. То есть этот проводник молод и живет в месте, где молятся. Вы согласны? Шейх кивнул, но все же добавил: — Этих мест поклонения несчетное количество. Вы, кстати, их перечислили: тысячи церквей, уцелевшие синагоги, мечетей великое множество… — Можете добавить сюда монастыри и обители. — Головоломка! — Нет, если мы будем учитывать подсказкам. Абен нам указывает, где находится это место. Ибн Сарраг нахмурился. — Какие подсказки? Демоны? Ад? Фарсис? — Я не знаю, с чем ассоциируются демоны и ад. Но что-то мне подсказывает, что ответ заложен в слове «Фарсис». К несчастью, это ставит нас перед дилеммой: либо мы берем за основу Бытие, X, 4, и тогда в данном случае Фарсис — имя. Либо выбираем книгу Ионы, I, 3, и тогда это — название города. И они оба погрузились в задумчивое молчание. Тишину время от времени нарушал грохот проезжающей тележки, ржание лошадей, крики бродячих торговцев. Наконец Эзра вздохнул. — По-моему, на сей раз мы в тупике. — Должен быть намек, слово, которое позволит нам… — Шейх вдруг замолчал, уставившись в текст. — В чем дело? — изумился раввин. — Ну конечно! Это тут… — Араб ткнул пальцем в слово «покорился» и чуть ли не вскричал: — Десятая сура! Это в ней ключ! Разве вы не видите? Эзра недоуменно помотал головой. — Я сбился с пути, и вы сделали вывод, что слово «покорился» здесь лишь для того, чтобы подчеркнуть необходимость нашего сотрудничества. Это неверно! Мы оба ошиблись. Я ведь вам сказал, что фраза — Да. Вы ошиблись? — Вовсе нет! Я просто забыл указать на весьма существенную деталь. Вы знаете, как называется эта десятая сура? Раввин покачал головой. — ЙУНУС! Иона! — Иона… — машинально повторил Эзра. — Следовательно, никаких дилемм! Абен Баруэль дважды указал на Иону, и значит, Фарсис — не персонаж, а город. Тот город, который упомянут у Ионы. — Мои поздравления, шейх ибн Сарраг. Вам удалось произвести на меня впечатление. — К сожалению, мы все равно остаемся в тупике. Во всей Испании нет города, который назывался бы Фарсис. — Не важно. По крайней мере нам известно, в каком направлении вести поиски. В комнате снова воцарилось молчание. Они сидели так довольно долго, погрузившись в размышления. Внезапно гнусавый голос муэдзина пронзил небеса над Альбаисином. Шахир снял обувь, развернул маленький коврик и встал на него лицом к Мекке. Было около четырех часов, и уже дважды он предавался молитве. На сей раз раввин не ограничился одним лишь наблюдением. Сунув руку в карман, он достал оттуда кипу и водрузил на голову. Выйдя на середину комнаты, он несколько неловким движением повернулся в сторону Иерусалима. Пока Сарраг читал свою молитву, он начал читать свою. В комнате зазвучали две молитвы, пусть и различные по языку, но схожие по сути. — Во имя Аллаха, всемилостивого и милосердного… — Да прославится Имя его во веки веков… — Хвала Аллаху, Владыке мира… — Который создал Он волею Своей… Так протекло время. Парадоксальное и общее. Закончив молитвы, оба вернулись на свои места. Нарушая снова повисшее молчание, Эзра подавил зевок и произнес: — Поразмыслим каждый по отдельности. Я не знаю, каковы ваши намерения, я же иду домой спать. Утро вечера мудреней. — Вы хотите сказать, дня. Или того, что от него осталось. — Моему телу все равно. Мы вернемся к этому завтра днем, если не возражаете. Может быть, к тому моменту всесильный просветит нас насчет Фарсиса! Он собрал свои бумаги и поплелся к двери, махнув на прощание. — Шалом! — Салам, ребе. |
||||
|