Ситников КонстантинВувер

Константин СИТНИКОВ

ВУВЕР

Давным-давно, во времена великого киевского князя Владимира, на реке Ветлуге обитало небольшое черемисское племя, занимавшееся охотой и земледелием. Селились черемисы отдельными дворами, по родам, но был у них и свой предводитель - князь по имени Пурла. Силы и ловкости, говорят, необыкновенной: другие мужчины ходили на медведя с копьем-рогатиной, а он - с голыми руками. Никого не боялся. Всем наградила его Шочын ава, Мать рождения: лицом князь Пурла был красив, как девушка, а остротой зрения с ним мог поспорить разве что орлан-белохвост. По праву пользовался князь почетом и уважением своего племени, и слава о нем разносилась далеко вокруг.

Была у князя Пурлы младшая сестра по имени Пампалче. Не было на свете девушки прекрасней серебряной Пампалче! Кто ни увидит ее - всяк дивится ее красоте. Казалось, сам Тылзе юмо, бог луны, поделился с ней своей молочной белизной, а великий рассветный бог Эр кече кугу юмо прикоснулся к ее щекам своими прохладными перстами. Не удивительно, что князь не чаял в своей сестре души и любил ее больше самой своей жизни!

Но пришла однажды беда: заболела юная Пампалче, занедужила. Самые искусные знахари, юзо, не могли понять, что с нею случилось. Не иначе, могущественный колдун навел на нее порчу. А как снять ее - никто не ведает!

И спустя немного дней умерла прекрасная Пампалче, и плач стоял в каждом доме, потому что не было человека, который бы не любил ее.

Вырыли на левом берегу реки, в желтом песке, глубокую яму, устлали ее свежими сосновыми досками, накрыли мехами и положили на них мертвую Пампалче. Даже в могиле прекрасна была юная Пампалче. Покоился на ее бледном челе венчик из бересты, обернутый овечьей кожей и завязанный на затылке витыми шнурами. Серебряные цепочки со звонкими бубенчиками щекотали ей нежную кожу за ушами. На груди лежало ожерелье из нанизанных на шерстяную нитку медных завиточков, костяных уточек и коготков рыси, служивших оберегами. Тяжелые медные браслеты охватывали тонкие запястья сложенных вместе рук. Прикрыли мертвую Пампалче белым полотном, загородили сосновыми досками и засыпали песком.

Три дня горевал князь, не ел, не пил ничего, не мог примириться со смертью своей любимой сестры. На четвертый день пошел он к племенным жрецам - картам, говорит им: "О мудрые карты, вы знаете все, покажите мне прямой путь в подземное княжество! Нет мне жизни без сестры моей Пампалче! Пойду я на тот свет - к подземному владыке Киямат торо, попрошу его вернуть мне мою сестру!"

Тщетно отговаривали его мудрые старцы - непреклонен был князь в своем безрассудном решении. Тогда выступил вперед старший карт, древний старик с длинной седой бородой:

- Я знаю, как помочь тебе, князь. Издавна существуют прямые пути между двумя мирами. По таким путям, через узкие трещины, и приходит в наш мир могучий Азырен со смертоносным кинжалом в руке. Давным-давно являлся он на землю в облике сильного и высокого мужчины. Подступал Азырен к умирающему человеку со словами: "Пришло твое время!" - и одним ударом кинжала закалывал его в сердце, а его душу забирал с собой в подземное княжество. Но захотели люди жить вечно, и порешили они избавиться от могучего Азырена. Жил в те годы хитрый плотник. Вот пришла ему пора умирать. Подступил к нему могучий Азырен с обнаженным кинжалом, говорит: "Готовься, плотник! Сейчас я тебя заколю!" - Тот отвечает ему: "Погоди, могучий Азырен! Позволь мне перед смертью сколотить для себя дубовый гроб: негоже плотнику лежать в гробу, изготовленном чужими руками. Приходи завтра." - На том и расстались. Приходит Азырен на следующий день: "Готов ли ты, плотник? Теперь-то уж я тебя заколю!" - "Твоя воля, могучий Азырен, - отвечает тот, - да только вот незадача: забыл я, как нужно в гроб ложиться. Не мог бы ты мне показать, напомнить?" - Ничего не ответил Азырен, сунул кинжал в ножны и улегся в гроб: смотри, мол. Тут уж хитрый плотник не зевал, захлопнул дубовую крышку, забил ее гвоздями и волоком оттащил тяжелый гроб на высокий берег реки. И столкнул он гроб в самый глубокий омут, и никому не сказал об этом. Только перестали с того дня люди умирать, стали по тысяче лет жить. На плечах у них мох от старости вырос. Болели старики, а желанной смерти все не было! И решили они тогда отыскать пропавшего Азырена, чтобы все пошло по-старому. Созвали они на совет всех людей и всех зверей лесных, начали допытываться: не видал ли кто, что с Азыреном сталось? Никто не видал, не слыхал. Тут выкатился вперед мудрый еж: давайте, говорит, спросим об этом великих богов: Кэцэ юмо, бога солнца, и Тылзе юмо, бога луны, они круглые сутки ходят над землей, должны знать. Так и сделали. Спросили у Кэцэ юмо: где Азырен? - Не знает Кэцэ юмо. Спросили у Тылзе юмо: где Азырен? - Отвечает им Тылзе юмо: "Тысячу лет назад, в такую же ночь, как эта, видел я, как хитрый плотник столкнул дубовый гроб с Азыреном в глубокий речной омут. На дне реки ищите Азырена". Кинулись люди к реке, выловили сетями дубовый гроб, выпустили из него Азырена. Прежде всего могучий Азырен разыскал и заколол кинжалом хитрого плотника, схватил его душу и бросил ее в тамык, ад, в котел с кипящей серой, на вечные муки. Затем избавил он от страданий всех больных и немощных. После этого все пошло по-старому. Только сам Азырен сделался невидимым, чтобы больше не обманули его хитрые люди, и теперь закалывает он умирающих своим кинжалом безо всякого предупреждения.

Закончил старший карт, замолчал.

Воскликнул нетерпеливый князь Пурла:

- Долго я тебя слушал, старик, но ничего, кроме старых сказок, не услышал. Знаешь, как помочь мне? Так говори, не тяни душу!

- Много существует прямых путей в подземное княжество, - спокойно повторил мудрый карт, - и один из них пролегает через дупло священного дуба, который растет в нашей керемети. Говорят, дубу этому тысяча лет, а я думаю, что стоит он там с самого начала времен. В дупло его мы складываем пепел жертвенных животных, предназначенных подземным богам. Если мы попросим великих богов открыть для тебя дверь в потусторонний мир и принесем в жертву молодого белого жеребенка, то они снизойдут к нашей просьбе, и ты сможешь исполнить задуманное.

- Так чего же мы ждем?! - воскликнул князь. - Я немедленно отправлюсь в подземное княжество и потребую, чтобы повелитель мертвых Киямат торо вернул мне мою сестру!

- Не спеши, князь. Ты ведь знаешь, что негоже являться перед богами в гневе и нетерпении. Сперва нужно омыться, очиститься.

Вспыхнул князь Пурла, но сдержался:

- Ты прав, отец, я вел себя безрассудно. Сделай все, как надо, и попроси богов не принимать мои слова близко к сердцу.

И добавил князь Пурла:

- Смотри же, старик, чтобы к вечеру все было готово!

Вот истопили они баню. Вымылся князь, надел на себя все чистое и белое: белые порты и белую холщовую рубаху ош-тугур с красной вышивкой, подпоясался кожаным поясом кузанушто с богатым назадником, свитым из шерстяных нитей с нанизанными на них бусами, раковинами-ужовками и серебряными бляшками. На грудь повесил ожерелье из когтей рыси, резцов бобра и клыков кабана. Из оружия князь Пурла взял с собой лишь охотничий нож, а из пищи положил в кожаную сумку - каж, колбасу из рубленой соленой конины, заправленной в конские кишки. Во все лучшее оделся князь, чтобы не осрамиться перед богами. Сопровождавшие его карты тоже были во всем белом и чистом. Направились они в святое место - кереметь.

Кереметь располагалась в священной роще на речном берегу и была обнесена высоким частоколом с заостренными концами. Внутрь нее вели три прохода: с западной стороны заходили и выходили молельщики, с восточной приводили жертвенный скот, а с полуденной приносили воду.

Молча вошли они в кереметь. Князь встал в сторонке, а карты принялись раскладывать посередине огороженного пространства большой костер из березовых поленьев и вокруг него, полукружием, - еще шесть костров, поменьше. В это время старший карт вышел через восточный проход и вскоре вернулся, ведя за собой белого жеребенка. Жеребенок был еще совсем молоденький, с большой лосиной мордой и тонкими, негнущимися ногами. Привязав его к священному дубу, старший карт достал из деревянных ножен, висевших у него на боку, железный нож с костяной рукояткой, обмотанной у лезвия тонкой серебряной проволокой, и, обратившись на восток, громко проговорил: "О великий бог Кугу юмо! Прими в дар этого молодого жеребенка в знак нашего уважения и почтения к тебе. Не давай нас в обиду злым духам, но оберегай нас от них, добрый бог! Порыж юмо, юмо, перегыже!" Младшие карты, слушая его, согласно кивали головами и тихонько постукивали железными ножами о топоры, чтобы отогнать злых духов. Только князь стоял неподвижно с сумрачным взглядом и сведенными у переносицы густыми бровями.

Закончив молитву, старший карт приподнял жеребенку морду и одним сильным движением перерезал ему горло, обагрив белую шерсть свежей кровью. Один из младших картов торопливо подставил под рану глубокую глиняную мису с крупой, и она быстро наполнилась до краев темной кровью. Мису тут же унесли, чтобы приготовить священное кушание - сокта. Когда закланный жеребенок перестал подергиваться в судорогах, старший карт принялся освежевывать тушу, ловко орудуя своим ножом. Он содрал с жеребенка шкуру, пересек ему сухожилия, отделив горячее мясо от костей, и разложил все это на три части: шкуру и завернутые в нее кости - в одну кучку, распластанное на полоски мясо вместе с головой - в другую, дымящиеся внутренности - в третью. Затем отхватил крошечные кусочки от сердца и печени и бросил их в большой костер. Туда же положил шкуру со всеми костями. Пока он делал это, двое младших картов внесли через полуденный вход котел, наполненный речной водой. В него бросили все мясо и вычищенные внутренности, а также голову жеребенка, после чего котел повесили над большим костром, от которого уже исходил приятный запах паленой шерсти и жженых костей.

Старший карт поднял обе руки над головой и воскликнул:

- О великий бог Кугу юмо! О бог вселенной Туня юмо! Бог солнца Кэцэ юмо! Бог грома Кудырчо юмо! Бог молнии Волгынчо юмо! Повелитель ветров Мардеж он кугу юмо! Владыка тумана Тютыра кугу юмо! Заклинаю вас силами святого ю! Отворите дверь в преисподнюю для князя Пурла!

Вдруг потемнело, ударил порывистый ветер, налетели черные тучи, полыхнула молния. Грянул гром, да такой сильный, что казалось, все небо раскололось на части. Тысячелетний дуб дрогнул, из его глубины послышался ржавый скрип - пронзительно-визгливый, как будто отворялась дверь в подземелье.

- Скорее, князь! - крикнул старик. - Дверь открыта!

Князь Пурла бросился к дубу, ловко вскарабкался по его корявой коре и нырнул в широкое дупло. Трухлявая сердцевина древнего дерева провалилась под ним, упал князь в глубокое каменное подземелье, а когда поднялся на ноги, да отряхнулся, да огляделся вокруг, то увидел, что в дальней стене этого подземелья есть проход с полукруглой аркой и железной дверью. За дверью - лестница с крутыми ступенями. Поспешил князь по этой лестнице и вскоре оказался в подземном княжестве - на том свете!

На том свете такой же мир, только темный. Никогда не светит там солнце, лишь с низкого каменного свода струится тусклое пепельное сияние. Оттого и стоят там вечные сумерки, как наверху - в осенний день.

Пошел князь вперед. Видит, стоит роща, а в ней какие-то люди работают: рубят деревья и отвозят их на телегах. Подошел к ним князь, спрашивает:

- Что вы за люди и для чего лес рубите?

Отвечают они ему:

- Мы таргылтыше, заложные покойники. А лес рубим на дрова, чтобы топить ими серные котлы, в которых грешники варятся. А ты кто таков, живой человек, и зачем в преисподнюю пожаловал?

- Я князь Пурла, ищу свою сестру Пампалче. Не слыхали ли вы о ней?

- Нет, не слыхали. Ступай к подземному владыке Киямат торо, он всех своих подданных знает.

- Как же мне к нему пройти?

- Держи еще дальше на полночь, придешь к высокой черной горе, на ее вершине и сидит великий Киямат торо.

Поблагодарил их князь Пурла и пошел, куда они показали.

Приходит он к высокой черной горе, а гора крутая, с какой стороны ни подступишься - нельзя взобраться, даже уцепиться не за что. Слышит князь, земля под ним задрожала, - спускается с горы курык кугу енг, большой горный человек. Заметил он князя, наклонился над ним:

- Ты что за муха? - говорит. - Чуть я тебя не раздавил!

- Я князь Пурла, ищу свою сестру Пампалче. Не слыхал ли ты о ней?

- Нет, не слыхал. Тебе нужно идти к Киямат торо. Если хочешь, отнесу тебя на вершину.

- Сделай милость, - отвечает князь.

Подхватил его курык кугу енг, посадил себе на плечо и зашагал наверх - только скалы под его босыми ногами колеблются.

Поднялись они на самую вершину черной горы. На вершине сидит владыка преисподней Киямат торо. Страшный: весь будто каменный, изо рта красное пламя вырывается.

Опустил курык кугу енг князя на землю, сам в сторонку отошел, ждет, что дальше будет.

Обратился князь Пурла к подземному владыке:

- О великий Киямат торо! Прости, что решился потревожить твой покой. Пришел я с того света, ищу свою сестру, серебряную Пампалче. Позволь мне увидеться с нею, о повелитель мертвых!

Повернул Киямат торо свою каменную голову на каменной шее, посмотрел на князя безразлично, ничего не сказал, только пальцами щелкнул. Тут же возник перед ним высокий чернобородый мужчина с кинжалом на боку, склонился почтительно.

- Это сам Азырен, вестник смерти, - шепнул князю курык кугу енг. Будь с ним поосторожней.

- Что угодно тебе, повелитель? - спросил могучий Азырен у Киямат торо.

Киямат торо молча указал пальцем на князя, и могучий Азырен неприветливо спросил у князя Пурлы:

- Чего ты хочешь, смертный, от бессмертных?

Повторил князь свою просьбу:

- Хочу увидеться с покойной своей сестрой, серебряной Пампалче.

- Серебряная Пампалче? - переспросил могучий Азырен. - Никогда не слышал о такой. Я всех мертвых знаю наперечет, нет среди них твоей сестры. Напрасно ты сюда пришел, человек.

Хотел было возразить князь Пурла могучему Азырену: как же так? Ведь он своими руками похоронил ее!

Но тут заговорил сам Киямат торо, и голос его был ужасен и оглушителен, как камнепад:

- Слушай меня, смертный! Долго утомлял ты мой слух. Если ты задержишься здесь хотя бы еще на одно мгновение, я сожру твою душу!

Даже могучий Азырен вздрогнул от этой угрозы и поспешил исчезнуть подобру-поздорову.

Курык кугу енг схватил князя Пурлу на руки и бросился с ним вниз. У подножия горы он поставил князя на землю и, отдышавшись, сказал: "Возвращайся, князь, наверх; лучше тебе здесь не задерживаться. Прощай, желаю тебе удачи!"

Поблагодарил его князь за помощь и поплелся обратно, голову опустил.

Вдруг слышит: копыта постукивают. Поднял голову, видит: плетется ему навстречу дохлая кляча с вытекшими глазами, а на кляче, спиной к голове, сидит голая старуха. Тощая - страх! Князь сразу догадался, что это - овда, ведьма. Овды всячески стараются навредить людям: то тайком выгоняют лошадей из стойла и катаются на них всю ночь напролет, доводя до изнеможения; то защекочивают женщин до смерти...

Когда слепая кляча поравнялась с князем и сидевшая задом-наперед овда заметила чужеземца, князь Пурла низко поклонился ей и поздоровался вежливо. А сам дивится - никогда еще овды своими глазами не видел. Это была древняя морщинистая старуха с седыми растрепанными космами и тощими, длинными грудями, перекинутыми крест-накрест через костистые плечи. У нее были серые десны и единственный зуб сверху.

- Далеко ли собрался, молодец? - прошамкала она.

- Так и так, добрая женщина, - отвечает князь, - пришел я с того света искать свою младшую сестру. Дошел до самого Киямат торо, говорил с могучим Азыреном - никто не видал моей Пампалче. Может быть, ты что-нибудь о ней знаешь?

- Нет, ничего не знаю... А вот нет ли у тебя с собой чего-нибудь поесть? Проголодалась я что-то...

- Как не быть, есть, добрая женщина, - отвечает князь и достает из сумы конскую колбасу каж.

Увидала овда колбасу, вся аж затряслась от жадности. Схватила ее кривыми пальцами и проглотила. А потом и говорит:

- Сама я ничего не слышала о твоей Пампалче. Но могу порасспросить о ней у злых духов ия. Они пронырливые - в самую узкую щелочку пролазят, все знают.

И добавила овда:

- Никому я не помогала, князь Пурла, но тебе помогу. Еще ни одна душа - ни живая, ни мертвая - не называл меня доброй женщиной и не угощал такой вкусной колбасой, ты первый.

Тут свистнула овда оглушительно, слетелись к ней со всех сторон злые духи ия, начала она их расспрашивать о Пампалче.

- Знаем, - отвечают злые духи ия, - знаем мы, что случилось с прекрасной Пампалче. Не умерла она - живьем ее похоронили. Душа ее при теле осталась, потому никто здесь о ней и не слыхал.

- Живьем?! - вскричал князь. - Как же это могло случиться?

- Страшный колдун, вувер, навел на нее порчу. Прокрался он ночью в горницу твоей сестры и сунул незаметно в ее косу ржавую булавку. От этого она словно бы умерла, а на самом деле - уснула крепким сном. Все это тот вувер сделал. Да, князь, ужасный вувер. При жизни он был недобрым человеком: хитрым, жадным и завистливым. А как умер, то не успокоился, а превратился в вувера, стал выходить по ночам из могилы и вредить людям. Ты ведь знаешь, что колдуны не подвластны Киямат торо. Однажды ночью зашел он и на твой двор. Увидел спящую Пампалче. Объяла его похоть, и решил он забрать твою сестру к себе. Наслал на нее порчу, чтобы уснула она - будто умерла. Вы ее похоронили, а ему только того и надо. Теперь он к ней подбирается: третью ночь роет под землей ход от своей могилы к ее могиле. Торопись, князь! Совсем близко подобрался он к твоей сестре. Уже только сосновые доски отделяют ее от вувера. Как только перегрызет он эти доски зубами, так и схватит ее - тогда уже не вернешь ты свою Пампалче. Торопись!

- Но что же мне делать? - вскричал князь Пурла.

- Возвращайся наверх, выкопай свою сестру - и вытащи из ее косы ржавую булавку. Тут же твоя сестра и очнется. Но спеши, спеши, князь: близко подобрался вувер к твоей сестре, вот-вот прогрызет дубовые доски и схватит ее за девичью косу!

Ничего не ответил князь Пурла, торопливо поклонился старой овде и со всех ног бросился обратно. Взбежал по каменным ступеням наверх, взобрался по внутренней стороне дуба и выскочил из дупла - в кереметь. Железная дверь в потусторонний мир с лязгом захлопнулась за ним.

За то время, что князь провел под землей, карты только и успели сварить похлебку из конины. Когда князь выскочил из дупла священного дуба, они сидели полукругом возле большого котла, собираясь приступить к священной трапезе.

Увидев князя, младшие карты вскочили со своих мест, окружили его со всех сторон, принялись расспрашивать наперебой: что да как? Только старший карт, седой старец, остался сидеть у костра.

Направился князь прямо к нему:

- Так и так, - говорит, - видел я могучего Азырена, видел и самого Киямат торо, но никто из них не слыхал о моей сестре. Так бы я и вернулся ни с чем, да помогла мне старая овда и злые духи ия. Страшный вувер заколдовал серебряную Пампалче, и теперь подбирается он к ней, чтобы утащить ее к себе. Не время теперь, отец, начинать священную трапезу. Уже темнеет, и если мы не поторопимся, то скоро будет поздно!

Тогда поднялся старший карт на ноги, кивнул князю, и пошли они на левый берег реки, к свежей могиле.

Раскопали они сухие пески, вынули верхние дубовые доски, откинули белое полотно, глядят, а прекрасная Пампалче, какой была, такой и осталась, даже румянец с ее щек не исчез. Правду сказали злые духи ия: живая она была!

Поднял ее князь из могилы, распустил ей волосы и нашел в них крошечную булавку из ржавого железа. Вынул ее князь Пурла и сломал в пальцах. Тут же вздохнула прекрасная Пампалче полной грудью, открыла свои глаза: "Как долго я спала!" - говорит.

А князь вырвал из могилы нижние сосновые доски, смотрит, а под ними вувер корячится - совсем близко подобрался, уже начал зубами в доски вгрызаться. Схватил его князь Пурла за плечи и перевернул на живот. Вздрогнул вувер, закричал страшным голосом и разложился в одно мгновение лишь зловонная куча осталась! Только так и можно обезвредить вувера перевернуть его на живот, чтобы лишить колдовской силы.

Забросал князь опустевшую могилу песком и воткнул в нее осиновый кол, чтобы уже никогда не поднялся из нее злобный вувер.

С тех пор зажили князь Пурла и его сестра серебряная Пампалче тихо и счастливо, и ни один вувер не смел тревожить их до самой смерти.