"Судебные ошибки" - читать интересную книгу автора (Туроу Скотт)

17 13 июня 2001 года История

Эрно содержали в запертой палате окружной больницы. Когда судебные приставы ввезли его в зал в кресле-каталке, Ларри подошел посмотреть, не может ли чем-то помочь. Эрно со старческой неторопливостью встал, Ларри и приставы помогли ему взойти на свидетельское место и туда же подняли кислородный баллон. Эрно наотрез отказался разговаривать с Мюриэл до дачи показаний, и Ларри полагал, что Эрдаи будет рад поболтать с ним — полицейский с полицейским, каким, возможно, считал себя до сих пор. Пока приставы удалялись, а Эрно вставлял трубки в нос, Ларри стоял, положив руку на темную ореховую загородку, и любовался Церемониальным залом, где совершались церемонии официального введения судей в должность и слушания по предоставлению гражданства США. Он любил атмосферу прошлого, сохранявшуюся в старом здании суда, хоть и продолжал враждебно относиться ко всему остальному в федеральной судебной системе.

— Стало быть, рак легкого? Эрно, ты куришь?

— Курил в детстве. И на службе во Вьетнаме.

— И давно ты узнал, что у тебя это?

— Кончай притворяться, Ларри. Я знаю, что ты уже просмотрел все мое досье.

Досье тайком привезли из Редьярда накануне вечером. Но если бы Ларри признался в этом, половину персонала тюрьмы и прокуратуры можно было бы привлечь к суду. К тому же знакомиться с данными о состоянии его здоровья было обязанностью Мюриэл. Они почти до трех часов ночи листали досье, разузнавая об Эрдаи все, что только можно.

Ларри спросил у Эрно, как поживает его семья.

— Судя по сегодняшней газете, жена знавала лучшие дни.

— А дети?

— Детей у меня нет, Ларри. Не получилось. Только племянник. А как твои? Два парня, верно?

— Верно, — подтвердил Ларри. Описал успехи обоих, но понял намек Эрно на то, кто раньше уделял другому больше внимания. Однако кое-что Ларри помнил. Он полез в карман, достал зубочистку и протянул Ларри. Тот, не скрывая удовольствия, тут же сунул ее в уголок рта.

— В тюрьме их не увидишь. Держу пари, Ларри, ты не думал о зубочистке как о смертоносном оружии.

— Там она, может, и оружие.

— Там ею могли бы выколоть тебе глаз.

— Как белый, бывший полицейский, живет там при таких нравах?

— Живу, Ларри. Деваться некуда. Я никому не мешаю. Единственным моим преимуществом было знание, что можно жить и в невероятно жутких условиях, как я в детстве. Люди в этой стране, Ларри, чувствуют себя слишком в безопасности. Но ты никогда не находишься в безопасности. Как этого хотелось бы служителям закона.

Ларри взял это на заметку. Он уже извлек из разговора несколько сведений, которыми немедленно поделится с Мюриэл. Эрдаи спросил, как поживает он.

— В общем, Эрно, ночью я почти не спал. Знаешь, почему?

— Догадываюсь.

— Чего я не могу понять, какой смысл тебе заваривать эту кашу.

Эрно на секунду сжал губы вокруг зубочистки.

— Понимаю, Ларри, что ты над этим думаешь, но если б ты приехал в Редьярд, получив мое письмо, я бы сказал тебе все, как сказал им. Это правда, Ларри. Мне жаль, что это выставляет тебя и твою подружку в неприятном свете, но я не первый, кто решил привести дела в порядок перед концом.

Тебя и твою подружку. Ларри взял на заметку и это. Эрно многое слышал, общаясь с полицейскими в баре Айка. Слегка раздраженный, Ларри перестал притворяться дружелюбным и устремил мрачный взгляд на Эрдаи, чего тот, видимо, ожидал. Непроницаемый, непоколебимый Эрно не отворачивался. Ларри никогда его, в сущности, не понимал. Не думал, как глубоко уходит в воду айсберг. Не видел в Эрно человека, способного открыть стрельбу в баре или лгать для забавы. Но теперь понял. В мире полно озлобленных людей вроде Эрно, стремящихся свести счеты, с кем только смогут, перед тем, как лечь в гроб.

Когда Ларри повернулся к нему спиной, Мюриэл только что торопливо вошла в зал. Томми Мольто, ведший вместе с ней дело Гэндолфа — тогда ее начальник, теперь подчиненный, — шел следом. За ним Кэрол Кини, инспектор по апелляционным делам, занимавшаяся этим делом несколько лет, пока оно бродило по инстанциям. Толстый Томми выглядел, как всегда, суровым. В лице его начинало появляться что-то бульдожье, но Ларри всегда нравился Мольто, работавший, не щадя сил. Кэрол же казалась совершенно испуганной, тонкие губы ее были плотно сжаты. Этой хрупкой блондинке, получившей диплом юриста года три-четыре назад, требовалось раскопать все подробности, когда Артур подал ходатайство. Она же просто положила его Мюриэл на стол, сказав, что, возможно, ей будет легче добиться успеха с судьей Харлоу. Все советовали Кэрол не думать об этой оплошности, но Ларри знал, что в прокуратуре у нее нет никаких перспектив.

Рейвен, появившийся с хорошенькой белокурой помощницей, подошел к севшей за стол Мюриэл, опередив Ларри на шаг-другой. И не дав ей разобрать набитый портфель, торопливо заговорил о свидетельнице, ждущей снаружи. Мюриэл, видимо, спала не больше двух часов, но казалась воодушевленной предстоящим испытанием. Несмотря на то, что ее мордовали в утренних газетах и по телевидению. Преподобный доктор Карнелиэн Блайт из Саут-Энда, видевший в каждой несправедливости к негру эквивалент рабства, уже взялся защищать права Ромми. Готовил демонстрацию и утром давал интервью на ступенях здания суда, используя Гэндолфа для подкрепления своих нескончаемых жалоб на жестокость полицейских округа Киндл. Фамилии Шланга он, видимо, и не слышал до вчерашнего дня.

— Не стоит, Артур, — произнесла Мюриэл. — Я не стану выражать сомнений, что она получила это нелепое письмо. Вызывать ее не нужно.

Когда Рейвен повернулся, Ларри протянул ему руку; Артур с удовольствием ее пожал. Бывшие обвинители неизменно считали работу в прокуратуре лучшим временем, так как впоследствии поступались принципами ради денег.

— Предложения из Голливуда так и сыплются после вчерашнего вечера? — спросил Ларри. Накануне Рейвен во всех телеинтервью давал понять, что питает легкую надежду: Мюриэл, приехав наутро в суд, попросит прощения у Ромми Гэндолфа.

Шутка Артуру как будто понравилась, но через несколько секунд он пошел искать свою свидетельницу.

— Что беспокоит Артура? — спросил Ларри у Мюриэл.

— Джиллиан Салливан. Он вызвал ее повесткой, чтобы подтвердить подлинность письма от Эрно на тот случай, если оно потребуется во время допроса.

— Так вот кто это!

Ларри видел Джиллиан в коридоре, но не узнал ее, однако она показалась ему знакомой. Выглядела Джиллиан неплохо, особенно учитывая, что отбывала срок. Была по-прежнему стройной, бледной и холодно-красивой. В прокуратуре постоянно сравнивали ее и Мюриэл, звезд организации, но, на взгляд Ларри, о соперничестве тут не могло быть и речи. Джиллиан была рассудочной, замкнутой; она помыкала людьми, даже если они знали ее или ее отца с тех пор, как она училась в школе. Мюриэл обладала талантом общения с людьми из разных слоев общества, чувством юмора, у нее находилось время для людей. Конечный итог — возвышение Мюриэл и падение Джиллиан — нес в себе, по мнению Ларри, надлежащий моральный вывод.

И он не сомневался, что Мюриэл вновь оправдает его надежды. Он наблюдал, как она приводит в порядок бумаги на столе и обдумывает только что услышанные подробности. Теперь Мюриэл появлялась в суде гораздо реже, но оставалась лучшей из всех юристов, которых знал Ларри. Лучшей в суде. Лучшей в прокуратуре. Может, лучшей любовницей в его жизни. И пожалуй, единственной женщиной, которая словно бы слышала и ощущала те же ритмы, что и он, в бурном мире судов, полиции и преступности. Конец их связи, возможно, был самым неприятным обстоятельством в его взрослой жизни. Он не мог себе представить, что она с удовольствием звонила ему, и был очень раздосадован, услышав ее голос. Когда был помоложе, он не понимал прелести размеренной жизни.

Артур не питал особых иллюзий насчет своих адвокатских талантов. Он был организованным и прямым, подчас убедительным, но редко зажигающим. Однако другой жизни для себя не представлял. Ему никогда не надоедало ведение громких дел, когда предчувствие крепло в его душе натянутой струной и звучало в голосах зрителей, заполнивших скамьи в судебном зале. Нигде больше дела, регулирующие жизнь общества, не решались так быстро, так открыто, как в суде. Всем присутствующим — юристам, заинтересованным сторонам, зрителям — становилось ясно, что здесь творится история.

Но как бы все это ему ни нравилось, Артур с облегчением отбросил на время свои беспокойства и пошел по тихому коридору к комнате для свидетелей. Постучав в дверь, вошел. Джиллиан сидела у окна, с рассеянным видом глядя наружу. Сумочка ее лежала на коленях, ноги в белых чулках были аккуратно скрещены в лодыжках. Возможно, ее внимание привлек преподобный Блайт с мегафоном на площади внизу. Артуру предстояла вечером встреча с ним. Преподобный — лысый, умный, известный большими успехами и еще большим самолюбием, — несомненно, попытается манипулировать делом Гэндолфа к собственной выгоде. Эта встреча пугала Артура, но сейчас он совершенно забыл о ней.

При виде Джиллиан у Артура стеснило грудь. После их поездки в Редьярд его несколько дней волновал оставшийся в машине запах ее духов. Несмотря на оплошность, допущенную им накануне у магазина Мортона, мысль о том, что он все же завел какие-то отношения с этой женщиной — пусть только в рамках данного дела, — наполняла его восторгом. Джиллиан Салливан!

— Артур.

Джиллиан встала и приветливо улыбнулась. Он объяснил, что Мюриэл согласилась не выражать сомнений в подлинности письма. И ее показаний не потребуется.

— Можешь быть свободна, — сказал он ей. — Я даже не знаю, как благодарить тебя за все. Ты вела себя очень смело.

— Ну что ты, Артур.

— Мне очень жаль, что тебя так разделали в утренних газетах.

«Трибюн» и «Багл», ведущие ежедневники, ухватились за судимость Джиллиан и ее пьянство, чтобы подвергнуть сомнению исход дела Ромми. Хотя у Артура в прошлом месяце были те же мысли, он, общаясь с ней, отбросил их и теперь оскорбился за нее.

— Артур, там всего несколько строк. Я готовилась к худшему.

— У меня такое чувство, будто я подставил тебя, — сказал он. — Мне это даже в голову не приходило.

— Артур, делать такой ход совсем не в твоем духе. Я бы ни за что тебя не заподозрила.

— Спасибо.

Оба слегка застенчиво улыбнулись. Потом Артур протянул на прощание руку. На миг ему стало очень жаль, что Джиллиан снова уходит из его жизни, но выбора у него не было. Однако она, не приняв его руки, уставилась на сумочку так, словно там находились не только повседневные женские вещички, но и решение какого-то вопроса. Оракул.

— Артур, можно я скажу кое-что о том, что произошло вчера вечером?

— Нет, — ответил он не раздумывая. Опьяненный успехом, он распахнул тогда сундучок своих фантазий. Теперь ему было невыносимо вспоминать об этом. Только полная тайна его безумных надежд позволяла Артуру сохранять их. — Забудь об этом. Я позволил себе лишнее. Это было непрофессионально. Понимаешь, я бестолковый. В таких делах. Это правда. Джиллиан, существуют причины того, что человек одинок в тридцать восемь лет.

— Артур, я была одинока в тридцать восемь. И буду в сорок восемь. Не будь так суров к себе.

— Ты одинока, потому что хочешь этого.

— Не совсем. Артур, я тоже по-своему бестолкова.

— Оставь, Джиллиан. Я обречен. Я это знаю. В мире много таких, как я, неспособных сближаться. Тут ничего не поделаешь. Так что не пытайся.

Он снова протянул руку, но Джиллиан, сильно нахмурясь, снова не приняла.

Артур объяснил, что судья должен вот-вот появиться на своем месте, и они вышли из комнаты. В коридоре Джиллиан спросила, подготовлен ли Эрно.

— Мы готовили его, как только могли, — ответил Артур. — Но неизвестно, как поведет себя свидетель, оказавшись в центре внимания. Сама знаешь.

Джиллиан глянула в окошки в дверях зала.

— Это будет очень драматично, — сказала она.

— Можешь посмотреть, — предложил Артур. — Если у тебя есть время.

Она ухватилась за эту мысль.

— Артур, я очень любопытна. Я часто жалела, что не слушала Эрно в Редьярде. Может, дело в газетных статьях, но я все больше и больше чувствую себя кровно заинтересованной в этом деле. Но не будет ли слишком неприлично, если я войду в зал?

— Спрошу, не будет ли у кого возражений.

Он открыл массивную, обитую кожей дверь и жестом показал приставу, что Джиллиан с ним и ей нужно найти место.

Как и ожидал Артур, Мюриэл не беспокоило присутствие Джиллиан. Собственно говоря, ей нравилось делать вид, что она останется равнодушной, если даже Бог с ангелами появятся здесь и будут наблюдать, как она ведет перекрестный допрос. Когда судья появился на своем месте, Артур попросил его выслушать. Харлоу при его росте достаточно было придвинуться вместе с креслом к загородке и наклониться. Артур спросил, не будет ли суд возражать против присутствия мисс Салливан, судьи, вынесшей Гэндолфу приговор, в качестве зрителя.

— Джиллиан Салливан, да? — спросил Харлоу. Сощурясь, посмотрел на нее сквозь толстые линзы очков. — Та самая?

Артур кивнул. Судья спросил у Мюриэл, нет ли у нее возражений.

— Я недовольна тем, что мисс Салливан не поставила нас в известность, когда получила это письмо, но против ее присутствия ничего не имею. Она не играет роли в данных разбирательствах.

— Видимо, хочет убедиться сама, — сказал Харлоу. — И я ее понимаю. Ну ладно, приступим к делу.

Судья жестом велел окружавшим его юристам удалиться, но когда они возвращались к своим местам, Артур сознавал, что какой-то миг все — Мюриэл, Томми Мольто, Кэрол Кини, шедший по пятам Ларри, даже судья и, разумеется, он сам — пристально смотрели на безупречно выглядевшую Джиллиан, сидевшую с бесстрастным выражением лица в последнем ряду у прохода. И Артуру пришло на ум, что она была права. Она заинтересована в этом деле больше, чем большинство из них. Потому что в известном смысле являлась обвиняемой. Решался вопрос, не вынесла ли она десять лет назад по каким бы то ни было причинам суждений, содержавших существенные — и роковые — ошибки. Джиллиан выносила их испытующие взгляды, не ежась, а они все ждали ответа.