"Проклятие пятого уровня" - читать интересную книгу автора (Якименко Константин)

II

Сейчас энерготрансляторы в качестве транспорта уже прочно вошли в нашу жизнь, хотя не так давно, когда этот процесс только был освоен, никто даже не думал о таком всерьез. Это ведь даже страшно представить – для человеческого тела создается полностью эквивалентный ему эргонный двойник, которого никак нельзя увидеть и почувствовать. Затем материальное тело уничтожается, а эргонное пересылается через пустоты космоса с гигантской скоростью и выходит в точку назначения, где на его основе воссоздается человеческое тело с точностью до кварка. Что такое по сравнению с этим обычный космический полет, даже с совершением n-перехода?

Впрочем, сразу стало ясно, что открытие эргонного преобразования произведет настоящую техническую революцию, и не зря почти сразу после начала его внедрения цивилизации, овладевшие этим мистическим процессом, получили в классификации седьмой уровень развития. А Галактический Союз, предвидя возможные последствия, поспешил взять монополию на открытие, чтобы иметь возможность по своему усмотрению ограничивать применение новой технологии.

Я тогда еще не вышел из детского возраста, но хорошо помню тот кошмар, связанный с первой официальной демонстрацией энерготранслятора в качестве «транспорта будущего», как его тогда называли. Один из разработчиков аппарата переместился с его помощью с центральной площади города на вершину правительственного здания и обратно, и все приветствовали его радостными возгласами. Затем в аппарат на площади вошел доброволец, но он не появился ни на вершине здания, ни в каком-то другом месте. Вполне вероятно, его эргонный двойник еще долго пронизывал Вселенную, пока не вступил в реакцию с другими частицами и не утратил целостность.

Тогда казалось, что никогда больше люди не решатся экспериментировать над собой с такими вещами, и транспорт будущего умрет, еще не родившись. Но прошло пять лет, и Кам-Хейнаки дал указание внедрять энерготрансляторы на Хайламе, и личным примером доказывал, что для него совершить такое перемещение – ничуть не страшнее, чем прокатиться на лифте. Конечно, обитатели других планет не могли допустить, чтобы их считали менее достойными седьмого уровня, чем выскочек-хайламцев. Несмотря на повсеместные крики религиозных фанатиков, что путешествующие таким образом перестают быть творениями божьими и, следовательно, все боги отвернутся от них, несмотря на заявления технофобов, что люди, прошедшие через это – уже не люди, а искусственные создания, близкие к роботам, энерготрансляторы начали быстро распространяться повсюду. Без сомнения, ни один человек не мог пройти через этот аппарат без страха, и немало людей после перемещений теряли рассудок и даже совершали самоубийство. Однако постепенно страх проходил, а статистика свидетельствовала, что количество неверных срабатываний энерготрансляторов во много раз меньше, чем аварий на любом другом виде транспорта.

Я уже давно перестал бояться момента прохождения Порта. Говорят, сейчас этому специально учат детей, мне же удалось побороть страх просто путем многократного повторения этого действия. В момент перехода не ощущаешь ничего. Что бы там не говорили антиэргоники, но это действительно так: любые ощущения – не более чем подсознательные фантазии мозга. Кроме того, был выработан стандарт внутреннего устройства Портов, поэтому человек даже не осознает, что уже находится в другой кабине, пока голос встроенного компьютера не сообщит ему о прибытии.

Выходя из кабины Порта, я попадаю в хорошо знакомое мне внутреннее помещение нашего Центра. Центр наблюдения находится на Луне единственном естественном спутнике планеты Земля – на ее обратной стороне, не видимой с поверхности планеты. База была построена, по земному счету, примерно сто пятьдесят лет назад, и с этой постройки началась история наблюдений Галактического Союза за землянами. Конечно, Организация галактических наблюдателей существует дольше, однако Земля находится на окраине галактики, и не удивительно, что до нее добрались так поздно. Первоначально наблюдение вели три планеты – Огро, Укентра и Маймра. Хотя они имели общую базу, но докладывали каждая своим властям – тогда еще Галактический Союз был довольно условным образованием. Сейчас ситуация совсем другая, связи между планетами стали глубже, наблюдатели подчинены непосредственно Союзу, а не какой-нибудь конкретной планете. У нас есть один назначаемый на время координатор, и все мы подконтрольны ему, без различия, кто кого представляет. И то, что я, например, родом с Укентры, здесь абсолютно ничего не значит.

Конечно, за сто пятьдесят лет база не раз перестраивалась – все-таки наука успела заметно продвинуться за этот срок, и сейчас она мало похожа на то металлическое сооружение неопределенной формы, каким была вначале. Нынешняя база скрыта внутри одной из лунных гор, так что внешне ничем себя не выдает, а кроме того, защищена непроницаемым эккумундивно-магнитным полем. Посадочная площадка для грузовых кораблей тоже замаскирована под поверхностью и открывается только на время их прибытия. Энерготрансляторы пока еще не могут заменить грузовики – они перемещают только небольшие объемы вещества. Чем крупнее объект, тем сложнее поддерживать его целостность, пускай даже и за ничтожно короткий промежуток времени перемещения.

Я иду по широкому круглому коридору, и его стены изменяют цвет в такт моему движению. Стена сделана в форме спирали, которая уходит куда-то вдаль, когда смотришь вперед, а там, вдали – таинственный мрак будущего. Спираль – символ недостижимого совершенства: мы всегда стремимся вперед, но вынуждены постоянно отклоняться и делать витки. Эту фигуру, по традиции, можно найти в том или ином виде в любом месте, связанном с космическими исследованиями. Здешняя спираль сделана со вкусом, она имеет почти космическую глубину, а в цветовых переливах чувствуется что-то мистическое. Я люблю этот коридор. Хотя я прибыл сюда и не в лучшем настроении, но он действует на меня успокаивающе.

На нужном повороте я сворачиваю, прохожу между витками спирали в другой коридор с приятным мерцанием синеватых оттенков. Неожиданно меня окликают:

– Хейл!

Вот это сюрприз! Я вижу Онте Вейрат, и она спешит мне навстречу. Я знаю Онте уже давно, еще до прибытия сюда, – мы вместе проходили обучение в Организации. Она родом с малоизвестной планеты Ойхер, шестого уровня, которая все-таки полноправный член Галактического Союза, а значит, может принимать участие в наблюдении. Онте, хотя и имеет статус наблюдателя, никогда не работает в прямом контакте. Ее работа здесь, в Центре, где она изучает и сортирует всю полученную от нас информацию. Наверное, ее работа не менее важна, чем наша – мы посылаем наверх практически все, что видим и слышим, а они разбираются, что из этого имеет какую-то ценность и для кого оно может быть полезно. Каждому свое, и, может быть, и правда, что Онте не создана для прямой работы.

Она всегда была красива, хотя и неброской, скромной и даже незаметной на первый взгляд красотой. Когда-то я был влюблен в Онте, и она это знает, хотя я никогда ей в этом не признавался. Юношеская влюбленность прошла, но когда я ее вижу, по-прежнему что-то вздрагивает у меня в сердце. В последнее время мы не встречались, я редко появляюсь в Центре, да и то ненадолго. Скорее всего, Онте знала, что я сегодня прибуду, и что-то побудило ее встретить меня.

– Привет, Онте. Давно не виделись.

– Давно, Хейл. Как там тебе внизу?

Между нами, наблюдателями, «низ» означает Землю, а «верх» – либо наш Центр, либо то, что находится очень далеко – саму Организацию.

– Весело живем, – честно признаюсь я. – Можешь догадаться из моих отчетов.

– Я не видела твои отчеты. Я работаю с Чен-Тайтеком, и еще с некоторыми…

Теперь понимаю, что сказал глупость. Было бы слишком странным совпадением, если бы из двух десятков обработчиков именно она получала мою информацию. Нам никогда не сообщают, кто конкретно занимается нашими материалами. Просто нет объективных причин, зачем наблюдателям нужно это знать. Скорее, можно найти причины для обратного.

Я в подтверждение своих слов о веселой жизни рассказываю Онте о моей работе в «Эпсилоне», где начальник заставляет меня выдавать одну продукцию за другую. Она, похоже, не знает, как реагировать на это, и я чувствую, что пример получился не совсем удачным.

– Ты скучаешь по Укентре? – вдруг спрашивает она.

– Да, – просто отвечаю я. Распространяться на эту тему не хочется. На родине я не был уже давно, больше десяти лет – с тех пор, как впервые прибыл в земной Центр. Конечно, все мы, наблюдатели, прошли подготовку в этом отношении, но разве можно совсем убить тоску, которая существует всегда – даже несмотря на то, что у меня почти не осталось более-менее прочных связей с Укентрой?

Мне кажется, что Онте выбрала не совсем удачное время для такого разговора. Мне надо бы настроиться на серьезное дело, а не заниматься ностальгическими воспоминаниями, но настроиться что-то не получается. Неожиданно из коридора выскакивает еще один знакомый – Энгер Мантойк, мой соотечественник. Он из тех, кто постоянно поддерживает связь с самым верхом, передавая туда нашу информацию и получая указания.

– Онте, вот ты где! – говорит он. – И Хейл тут же! Как тебя сюда забросило?

– Эйнос вызвал, пока не знаю, зачем.

– Онте, тебя срочно требуют у «Триббена». Снизу пришло что-то новенькое, говорят, что без тебя не справятся.

– Иду, – девушка удаляется, а я провожаю ее взглядом. Вижу, что Мантойк делает то же самое. Кажется, у него есть свои намерения насчет Онте. Я ничего не имею против – что было, то осталось в прошлом, а Энгер – хороший человек.

Я ожидаю, что он тоже спросит, как там внизу, но он начинает говорить сам:

– Представляешь, Хейл, хайламцы уже испытывают новый энерготранслятор. Для него не нужен выходной порт. Даешь координаты, он перемещает двойника, а тот уже несет с собой эргонный набор частиц, которые и воссоздают тело. Как тебе новость?

– Когда человек заходит в кабину и появляется совершенно в другом месте, такое не каждый перенесет, – возражаю я.

– Глупости! Кабины скоро отойдут в прошлое. Представь себе, у тебя на поясе такой приборчик, вроде связника. Ты задаешь координаты, он кодирует тебя и самого себя, швыряет все это куда надо, там воссоздает – и готово! Потом можешь опять брать этот приборчик и куда хочешь перемещаться.

– Тебе, Энгер, нужно было в Центр эргонных исследований идти, а не к наблюдателям, – усмехаюсь я.

– Шути сколько хочешь, но увидишь, что так все и будет, – говорит он.

Я и не сомневаюсь, что он прав. Скорее всего, когда придет это время, нас уже на будет на этой базе, а может, не станет и самой базы, и даже не представляю, чем тогда мне придется заниматься.

Тем временем мы доходим до главной комнаты, где и должен ждать меня координатор. Мало того, что я не сразу ответил на его сообщение, так я еще и задержался здесь по дороге к нему. Нет, сегодня я веду себя совершенно непозволительно!

– Пока, Энгер. Мне сюда, – говорю я и прохожу в комнату.

Вот это да, чуть не произношу я вслух. Выходит, главный координатор пригласил не только меня. Кроме него, в комнате еще пять человек, и все пятеро – наблюдатели прямого контакта.

Узнаю в первую очередь хайламца – Тар-Хамонт, он же Борис Барков, на Земле работает в милиции, в каком-то особом отряде, связанном с Интерполом, постоянно бывает в разных местах. Еще – Кел Нера, наблюдатель Хайгера маймрийского типа, девушка с весьма агрессивным характером – она из противоположной категории, имеет множество связей в криминальном мире. Другой «маймриец», подданный Чаума – Кемп Ларрок, он же Иван Шиловский – этот обретается где-то среди высокопоставленных деятелей. Дальше кое-как вспоминаю имя приятной на вид женщины средних лет, родом с Хейвена – Оксана Щербанюк – это ее земное имя, настоящее я не помню, она журналистка. И еще один человек, которого я не знаю, но что-то мне подсказывает, что он с Огро.

Что может всех нас объединять? Разве что, пожалуй, один фактор – мы все работаем довольно близко друг от друга, хотя почти не общаемся. Последнее вообще для наблюдателей не рекомендуется, кроме специально оговоренных случаев – например, когда нужно помочь новичкам вжиться в обстановку.

Все сидят за столом, где стоит кое-какая еда – разговор, похоже, намечается дружеский, можно по ходу беседы и подкрепиться, хотя мне лично больше хочется спать, чем есть. Среди всех выделяется фигура главного координатора Кентора Эйноса. Он далеко не молод, но его телосложение того же типа, что и у моего земного босса Строка, так что вид он имеет весьма внушительный – хотя и волосы уже поседели. Я сажусь на свободное место и оказываюсь как раз напротив Эйноса.

– Кайтлен, ты пришел последним, – говорит он. – Теперь все в сборе.

Вижу, как все оглядывают друг друга и понимаю, что они знают о цели, с которой мы тут собрались, не больше чем я. Хотя нет, есть один более осмысленный взгляд, обращенный на Эйноса – взгляд хайламца Тар-Хамонта. Пожалуй, он знает все-таки побольше остальных. Но я не любитель строить догадки.

– Кроме Кайтлена, вы все уже друг другу представлены, – начинает Эйнос. – Для него – повторю еще раз.

Координатор называет имена и род деятельности собравшихся. Оказывается, я ни в чем не ошибся. Кроме того, узнаю, что хейвенку зовут Ванам Зигел, а огрянина – Чувей Нальгор, и на Земле он крупный бизнесмен, из Харькова.

– У вас еще будет возможность познакомиться поближе, – продолжает Эйнос. – А теперь – к делу. Вы все знаете, что Хайлам предполагает в недалеком будущем сделать Землю своей колонией.

– Кам-Хейнаки уже определил срок? – ехидно осведомляется Кел Нера.

– Нет, срок пока не определен. Я хочу только сказать, что все вы должны понимать, что это означает. Скоро наступит момент, когда нас отсюда отзовут, но до этого наша деятельность будет тщательно оценена. Сейчас мы должны работать максимально эффективно и действовать максимально осторожно. Любой инцидент, возникший на Земле по вине кого-то из нас, бросит тень на всю Организацию. Думаю, что вы все это понимаете.

– Все верно, – сказал я, потому что Эйнос во время этого монолога смотрел именно на меня.

– Извините меня за это вступление, но мне показалось не лишним напомнить вам об этом. А теперь – твое слово, Тар-Хамонт.

Значит, я не ошибся, и хайламец играет тут не последнюю роль. Учитывая предисловие Эйноса, в этом нет ничего удивительного.

Тар-Хамонт окинул взглядом всех нас, привлекая таким образом к себе внимание.

– Вам должно быть известно, что несколько дней назад в Москве был убит советник президента Дмитрий Вольский. Мне повезло, что я тогда оказался не очень далеко от места происшествия, хотя и добрался туда слишком поздно. Выстрел был сделан из окна дома на улице, где проезжала машина советника. Убийцу никто не видел, он успел уйти прежде, чем подняли милицию. Но дело не в этом, – Тар-Хамонт сделал паузу. – Меня заинтересовало, из какого оружия был сделан выстрел, ведь стекла машины бронированные. Саму машину мне увидеть так и не удалось, но я добрался до фотографии, и вот что оказалось. Эйнос, включи изображение, – попросил рассказчик.

Эйнос включил, и снимок появился в воздухе над столом, спроектированный туда посредством голографа. Изображение было недостаточно четким, на нем была видна часть «Мерседеса» советника, и в центре стекло дверцы, через которое он был убит. Теперь я понимаю, что так заинтересовало Тар-Хамонта. Дыра в стекле была небольшая, почти равномерно круглой формы с оплавленными краями. Никаких трещин или хотя бы намеков на них в стекле рядом с дырой не было.

– Это было сделано лучеметом, – сказал Тар-Хамонт. – Без сомнения, это был стандартный лучемет, не комбинированный, скорее всего типа «Хельт».

Все изучали изображение – хайламец специально прервал для этого свой рассказ.

– Я согласен, – сказал я, – пуля бы такого не сделала. Значит, лучемет у землян, так?

– Это еще не вся история, – сказал Тар-Хамонт. – Вчера на меня было совершено покушение.

Эйнос выключил изображение. Все притихли и смотрели на хайламца. Покушение на наблюдателя – это действительно что-то особое, я не могу вспомнить подобных случаев, по крайней мере за время своей деятельности на Земле. Конечно, Тар-Хамонт – милиционер, да еще и агент Интерпола, но почему-то у меня ни на секунду не возникло сомнение, что речь идет о покушении на него именно как на наблюдателя.

– Убийца совершил ошибку – он решил застрелить меня, когда я был дома, в своей комнате, – хайламец говорит это так спокойно, словно покушались не на его жизнь, а на какого-то постороннего человека. – В этот раз он стрелял обычной пулей. Но дело в том, что в окнах в моей квартире стоят стекла с неравномерной плотностью. Пуля изменила направление и оцарапала мне руку. Я уже давно просчитывал варианты покушения на мою жизнь, так что сразу определил, откуда он стрелял и знал, в какую сторону ему лучше уходить. Там возле машины я его и перехватил. Он пытался еще раз застрелить меня, теперь уже в упор, но не успел. На подробностях останавливаться не стану. Поскольку свидетелей не было, я не стал оформлять арест, на что он, может быть, рассчитывал, а отвел его в одно место. Тут мне пришлось применить различные испытанные методы, – Тар-Хамонт усмехнулся. Я знаю, что ему не раз приходилось пытать людей, и он умеет это делать, – так что через несколько часов он высказал мне все, что знал. Потом я выяснил еще кое-что. Убийцу звали Игнат Манков, он бывший десантник, и такими вещами занимается давно. По поводу советника он ничего не знал. Человека, который послал его на меня, он тоже не знал. Но заказчик знал меня хорошо, потому что назвал мои возможные маршруты и время, когда меня можно застать в квартире. Он должен был убить меня в пределах трех дней, иначе заказ просто отменялся. Больше ничего об этом деле мне пока не удалось выяснить.

– Что стало с Манковым? – спросил Чувей Нальгор.

– Что еще могло с ним стать? Он мертв, – просто сказал Тар-Хамонт.

Наступила тишина – все задумались.

Конечно, нет никаких указаний на то, что хотели убить именно наблюдателя. Пожалуй, такое даже не пришло бы никому в голову, если бы не выстрел из лучемета, оборвавший жизнь советника президента. Я уже давно привык к тому, что случайных совпадений не бывает. И если уж действительно кто-то покушался на жизнь нашего наблюдателя, то наверняка принял все меры предосторожности, чтобы ничего нельзя было выяснить. Но как такое вообще могло произойти – просто не укладывается в голове.

– Может быть, хотели убить все-таки Баркова, а не Тар-Хамонта? – предположил огрянин. – Кому-то это было бы выгодно?

– Я не знаю, – сказал хайламец. – Если это так, то это мое личное дело. Но если охотятся на наблюдателя, то это становится проблемой всей нашей Организации.

– Он прав, – сказал Эйнос. – Мы ничего точно не знаем, но должны исходить из худшего варианта. Именно поэтому я собрал вас здесь.

Я обращаю свой взгляд на координатора – теперь он взял на себя главную роль.

– Может быть, лучемет попал к землянам случайно, – говорит он. В этом случае нужно просто найти его, отобрать и устранить свидетелей. Но, возможно, произошла утечка информации. Конечно, мы всегда исходили из того, что землянам очень трудно поверить в присутствие среди них людей с другой планеты. Но и среди землян есть разные люди, многие из которых не глупее нас. Лучемет сам по себе о многом говорит. Но если покушались именно на жизнь Тар-Хамонта, это означает, что о нас знают достаточно много, и нечто подобное может повториться в гораздо худшем варианте. Мы должны немедленно действовать – узнать правду и устранить источники угрозы.

Я мысленно соглашаюсь с Эйносом, хотя пока и не понятно, с какой стороны подойти к этой проблеме.

– Дело поручается вам шестерым, – продолжает он. – Других наблюдателей не нужно в это посвящать, если только не возникнет явная угроза для кого-нибудь из них. Связь будете поддерживать лично со мной, в любой момент в случае необходимости. Руководителем операции назначаю Хейла Кайтлена.

– Меня? – я даже привстал на стуле.

– Кайтлен – наиболее опытный наблюдатель из всех вас. Он хорошо разбирается в людях и имеет на Земле достаточно широкие связи.

В общем, он, может, и прав, хотя насчет того, кто самый опытный – это еще вопрос. Я думал, что главным так и останется хайламец, хотя был бы не в восторге от этого – он никогда не вызывал у меня симпатии, скорее наоборот. Но я – это уже слишком большая честь. За что бы это он так?

– Спасибо за доверие, Эйнос, – на всякий случай благодарю я.

– Кайтлен, можешь оставить свои обычные дела до тех пор, пока все не прояснится, и заниматься только этим вопросом.

– Легко сказать! Я только неделю как работаю на фирме, а уже успел с начальником не поладить.

– Если будут проблемы, увольняйся.

Для него это звучит так просто!

– Я подумаю, – есть, конечно, над чем подумать. Может, Эйнос и прав – совместить такое дело с работой будет сложно. Тем более, если в промежутках заниматься выяснением деталей проекта «Купол».

– Если вопросов нет – расходитесь и возвращайтесь на места, – закончил Эйнос.

Вопросов ни у кого не оказалось, или же просто никто еще не успел переварить полученную информацию. Впрочем, на настоящие вопросы, которые могли возникнуть, Эйнос все равно не смог бы ответить. И все-таки я собираюсь выяснить у него одну вещь, и немедленно. Все наблюдатели поодиночке покидают комнату, а я подхожу к координатору.

– Могу я задать тебе вопрос один на один, как руководитель операции? – спрашиваю его.

– Почему нет? Я слушаю.

Жду, пока закроется дверь за последним из наблюдателей.

– Эйнос, скажи честно – кого из нас шестерых ты подозреваешь?