Скрягин Лев и другиеИз истории морского флота (подборка статей из журнала 'Морской флот' за 91-94 годы)

Из истории морского флота

(подборка статей из ж. "Морской флот" за 91-94 гг.)

А.ЛАРИОНОВ

ДЕДУШКА РУССКОГО ФЛОТА

Рис. mf061-m.jpg

В ДОЖДЛИВУЮ И ВЕТРЕНУЮ ПОГОДУ ранним августовским утром 1728 г. в устье Невы вошли суда Невского партикулярного флота, сопровождавшие галиот, на палубе которого стоял небольшой ботик старинной конструкции.

Тремя днями позже на палубу галиота поднялись флагманы и на руках спустили ботик на воду.

Командовать ботиком Петр I поручил старейшему из флагманов Ф. Апраксину. На себя он возложил должность квартирмейстера и стал у руля. На носу в роли лотового находился один из ближайших сподвижников Петра вице-адмирал А. Меншиков.

На буксире адмиральских шлюпок ботик прошел вдоль строя эскадры, каждый корабль которой в знак уважения к ботику спускал и поднимал флаг и пушка за пушкой салютовал из всех своих орудий. На полторы тысячи корабельных выстрелов ботик отвечал иа своих маленьких пушечек.

После торжественной встречи ботика флотом на флагманском корабле "Святая Екатерина" состоялся парадный обед. На кем, кроме флагманов и командиров кораблей, присутствовали генералитет и иностранные послы. Во время торжества, провозглашая тост в честь ботика.

Петр воскликнул: "Смотрите, как дедушку внучата веселят и поздравляют! От него при помощи божеской флот на юге и севере, страх неприятелям, польза и оборона государству!!"

Почему же старый маленький ботик встречали с такими почестями и за какие заслуги Петр I назвал его "дедушкой русского флота"?

Петр Алексеевич, младший сын царя Алексея Михайловича, рос крепким, смышленым и любознательным ребенком.

Интерес к морскому делу ему привил бывший моряк голландец Франц Тиммерман, один из ближайших наставников юного царя. Он преподавал Петру математику, простейшую навигацию, рассказывал о дальних плаваниях торговых и военных судов. Однажды, гуляя по родовой усадьбе своих предков в селе Измайлово, Петр забрел на льняной двор, где хранились остатки имущества его двоюродного деда, "большого" боярина Никиты Ивановича Романова, и нашел там небольшую ветхую шлюпку, старинный "аглицский бот", применяемый на кораблях для перевозки людей и грузов. "Великое удивление" юноши вызвало то, что, по рассказам Тиммермана, ботик мог ходить и на веслах и под парусами, и не только по ветру, но и против него, иначе говоря лавировать.

Боярин Никита Романов славился среди своих современников тем, что испытывал редкий для того времени интерес к западной культуре и собирал разные диковинные предметы европейской работы. Ботик был перевезен в Россию из Англии на рубеже 40-х годов XVII в. в период оживления англо-русских торговых и политических отношений.

Найдя ботик в Измайлове, Петр пожелал немедленно спустить его на воду, но оказалось, что от долгого хранения в заброшенном амбаре он стал ветхим и требовал ремонта.

Его немедленно перевезли в стоявшее на реке Яузе село Преображенское, где в это время юный царь жил со своей матерью царицей Натальей. Старый голландец Карстен Врандт отремонтировал ботик, сделав для него мачту и парусное вооружение. Он же первый дал Петру уроки морской практики, обучив его хождению под парусами.

Может быть тогда и зародилась у молодого царя мечта о морских просторах, любовь к которым он сохранил до конца своей жизни.

На многие годы Петр забывает о ботике. Он вспоминает о нем только в 1701 г., вернувшись с Воронежских верфей опытным кораблестроителем и закаленным воином. По его повелению ботик перевозят из Измайлова в столицу и ставят под навес у колокольни Ивана Великого в Москов - ском Кремле, где он и простоял а полном забвении более 20 лет.

Один иа сподвижников Петра, просвещенный монах архиепископ Новгородский Феофан Прокопович, так образно определил место ботика в истории отечественного флота: "Кто скажет, что малый ботик против флота есть вки зерно противу дерева?.. О ботик, позлащения достойный!.. Мой бы совет был ботик сей блюсти и хранить в сокровищах на незабвенную память последнему роду человеческому!".

Этот совет, по всей вероятности, и послужил толчком для возвеличивания ботика как необычного символа, олицетворяющего зарождение отечественного флота.

30 августа 172Х г. заключением Ништадтского мира окончилась Северная война. В январе следующего 1722 г. в Москве прошла пышная манифестация, посвященная этому, столь важному для истории Русского государства, событию. По распоряжению Петра, ботик как символ прославившегося в войне русского флота был выставлен на всеобщее обозрение в центре Кремля. Две стороны его постамента венчали слова: "Детская утеха принесла мужеский триумф!".

Мимо ботика прошла грандиозная процессия, во главе которой проследовали поставленные на полозья большие макеты кораблей, символизирующие победы русского оружия, на одном из них восседал царь-полководец. По окончании торжеств Петр решает перевезти ботик в Санкт -Петербург.

После смерти Петра I о ботике надолго забыли. Покрытый куском промасленной парусины, он стоял на одном из больверков Петропавловской крепости. Лишь в 1761 г. на ее территории для сохранения дорогой флоту реликвии по проекту архитектора А. Ф. Виста у Петровского собора был сооружен изящный павильон - "Ботный домик".

Трижды покидал ботик свою "новую стоянку" для торжественных церемоний.

16 мая 1803 г. во время празднования столетия Санкт -Петербурга его установили на шкафуте нового 110-пушечного корабля "Гавриил", бросившего якорь на Неве напротив Сенатской площади. В почетном карауле у ботика стояли четыре столетних моряка, еще помнивших петровские времена.

3 июля 1836 г. состоялось как бы повторение августовского парада 1723 г. А в погожий майский день 1872 г., после выстрела полуденной пушки, матросы гвардейского экипажа из "Вотного домика" вынесли на руках ботик и осторожно водрузили его на плашкоут, буксируемый паровым катером. Затем перенесли ш специальную железнодорожную плат форму и отправили в Москву, где oн должен был экспонироваться на Все российской политехнической выстав ке, приуроченной к 200-летию со дня рождения Петра.

В августе 1940 г. по решения исполкома Ленинградского город ского Совета депутатов трудящнхс)

старинное судно было передано Цент ральному военно-морскому музею где экспонируется и поныне.

* * *

Г. НУЛИН

ПЛАВАНИЕ ШЛЮПОВ "ВОСТОК" И "МИРНЫЙ"

Рис. mf062-m.jpg

В НАЧАЛЕ ИЮЛЯ 1819 г. С КРОНштадского рейда уходили в плавание сразу две экспедиции. Шлюпам "Открытие" и "Благонамеренный" под командованием М.Н.Васильева и Г.С.Шишмарева предстоял долгий путь к Берингову проливу с целью отыскать проход из Ледовитого океана в Атлантику вокруг Северного побережья Америки. В основную задачу шлюпов "Восток" и "Мирный"

входило изучение районов южных широт и "открытия в возможной близости Антарктического полюса".

Шлюпом "Восток" и всей экспедицией командовал Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен, опытный морской офицер, участник первого русского кругосветного плавания. "Наш флот, конечно, богат предприимчивыми и искусными офицерами, однако из всех тех, коих я знаю, не может никто, кроме Головкина, сравниться с Беллинсгаузеном", - так охарактеризовал его И. Ф. Крузенштерн. Шлюп "Восток", построенный в СанктПетербурге, имел длину между перпендикулярами по ватерлинии 39,62 м, ширину 10,36 м, водоизмещение 985 т. Мог развивать скорость до 10 узлов. Экипаж состоял из 117 человек. Шлюп "Мирный" строился в Лодейном Поле. Его основные размерения: длина по ватерлинии 37,3 м, ширина 9,55 м, водоизмещение 530 т. Экипаж - 73 человека. По проекту он был транспортным судном и назывался "Ладога". В Кронштадте его переоборудовали, и он стал шлюпом под новым именем "Мирный". По мнению его командира Михаила Петровича Лазарева, "шлюп сей был удобней "Востока" как по крепости своей, так вместимости и покою". Одно нехорошо, что в скорости он уступал "Востоку", а это доставляло большие неудобства, так как суда постоянно должны держаться вместе. Оба корабля были деревянные, подводная их часть обшита медью и добавлены крепления для ледовых плаваний.

Лейтенант Лазарев, несмотря на молодость, приобрел опыт кругосветного плавания, командуя "Суворовым". Начальный этап экспедиции проходил как обычно: Копенгаген" - Портсмут - Санта-Крус на острове Тенерифе. Когда подходили к Риоде-Жанейро, первыми, кого увидели на рейде, были русские шлюпы "Открытие" и "Благонамеренный", прибывшие на сутки раньше.

Декабрь для южных широт - это начало лета с пасмурной погодой, с дождем и снегом. Моряки с нетерпением ждали встречи с островом Южная Георгия, открытым Куком в 1775 году. Известный английский мореплаватель, заканчивая второе кругосветное плавание, писал: "Риск, связанный с плаванием в этих необследованных и покрытых льдом морях в поисках южного материка, настолько велик, что я смело могу сказать, что ни один человек никогда не решится проникнуть на юг дальше, чем это удалось мне. Земли, что могут находиться на юге, никогда не будут исследованы". Авторитет Кука был настолько велик, что действительно почти полвека ни один корабль не заходил южнее, чем это удалось английским морякам на "Резолюшн".

В середине декабря "Восток" и "Мирный" приблизились к мрачным скалам Южной Георгии, Русские моряки произвели морскую опись южного берега, назвав именами участников экспедиции приметные мысы и заливы острова. Корабли держали курс на юго-восток среди" льдов и айсбергов. Риск был огромен. В условиях плохой видимости и шквалов в любую минуту могло произойти роковое столкновение. Недаром Лазарев писал: "Кук задал нам такую задачу, что мы принуждены были подвергаться величайшим опасностям, чтобы, как говорится, не ударить лицом в грязь". Вскоре открыли группу вулканических островов, присвоив им имя морского министра Траверсе.

Впервые пересекли Южный полярный круг 14 января 1820 года, а через двое суток "достигли мы широты 69°23'S, - писал М. П. Лазарев, - где встретили матерый лед чрезвычайной высоты, и в прекрасный тогда вечер, смотря на салинге, простирался оный так далеко, как могло только достигать зрение... Это было в долготе 2°35'W от Гринвича". 16 января (или 28 января по новому стилю) 1820 года "Восток" и "Мирный"

почти вплотную подошли к ледяному континенту. Эта дата считается днем открытия Антарктиды. По образному выражению советского исследователя шестого континента А. Трешникова, русские моряки открыли дверь в Антарктиду, крепко закрытую экспедицией Кука.

Корабли Русской антарктической экспедиции продолжали путь на восток вдоль южного материка и еще трижды пересекли полярный круг, пытаясь пройти как можно ближе к полюсу. Но наступила антарктическая осень, кончались дрова, погода резко ухудшилась. Командиры решили идти на зимовку в Австралию.

В точке 59° ю. ш. и 88°51' в. д. шлюпы разошлись, каждый имея свою программу исследования.

В порту Джексон (Сидней) простояли около двух месяцев. Требовался большой ремонт кораблей, нуждались в отдыхе матросы. Затем экспедиция направилась в тропическую зону Тихого океана. За четыре месяца плавания обследовали архипелаг Туамоту и открыли несколько коралловых островов, присвоив им имена русских полководцев и мореплавателей. В сентябре возвратились в гостеприимный порт Джексон и стали готовиться к новому штурму "льдинного материка".

С каждой милей, с каждым днем плавания чувствовалось приближение Антарктики. Обледенелые ванты, свист ветра в снастях и первые ледяные горы прямо по курсу, возвышающиеся над клотиком. В иные дни моряки насчитывали более сотни плывущих навстречу айсбергов. Корабли шли переменными курсами в шестидесятых широтах, несколько раз пересекая Южный полярный круг. 10 января 1821 года удалось углубиться к югу до 69° 53', но из-за ледовых полей пришлось снова отступить. На следующие сутки, как только прояснилось небо, в зрительные трубы вдруг увидели черные крутые скалы. Матросы стояли на вантах и кричали "Ура!". Это был остров, нареченный именем Петра I. А вскоре новое открытие ожидало моряков. При совершенно ясной погоде с обоих кораблей заметили землю - гористый берег, покрытый снегом. Беллинсгаузен назвал его "Берегом Александра I".

"Я называю обретение сие берегом потому, что отдаленность другого конца к югу исчезла за предел зрения нашего..." Но пробиться к нему из-за тяжелого льда не смогли. Обойдя с севера льды, корабли снова повернули к востоку и взяли курс к Южным Шетландским островам...

Корабли Русской антарктической экспедиции "Восток" и "Мирный" благополучно возвратились в Кронштадт 21 июля 1821 года, совершив великое географическое открытие - шестой части света - Антарктиды.

* * *

Н.ЗАЛЕССКИЙ

ПАРОХОД "ДНЕСТР"

Рис. mf063-m.jpg

В 1833 г. пароход "Нева" открыл регулярное сообщение между Одессой и Константинополем.

А в навигацию 1835 г. из Одессы в Керчь с заходом в Ялту и Феодосию стал ходить пароход "Петр Великий", а из Керчи в Таганрог - пароход "Наследник".

В 1838 г. возникла мысль создать пароходную переправу по Днестровскому лиману между Овидиополем и Аккерманом (ныне Белгород-Днестровский) с целью содействовать увеличению сбыта соли из Бессарабских озер, а равно к оживлению вообще промышленности этого края. В ноябре того же года было решено заказать я Англии для этой переправы железный пароход (в то время большинство пароходов было деревянными), который был назван "Граф Воронцов".

В марте 1840 г. он начал регулярно курсировать между Овидиополем и Аккерманом. Как сообщали газеты, рейсы "Графа Воронцова" оказались весьма успешными: "Число повозок и пассажиров, пользующихся этим способом сообщения, возросло до того, что пароход почти не становился на якорь в продолжение целого дня".

Обычно пароход перевозил пассажиров, а буксируемая им баржа - повозки, лошадей, товары и скот. Расстояние между Овидиополем и Аккерманом он проходил за один час.

В случае текущего ремонта или поломки парохода "Граф Воронцов" сообщение между Овидиополем и Аккерманом прекратилось бы, что было нежелательным для местной торговли. Поэтому в январе 1842 г. новороссийский и бессарабский генералгубернатор ходатайствовал о заказе второго парохода, который буксировал бы баржи в нижнем течении Днестра. Это ходатайство было удовлетворено, и в июне того же года с английской судостроительной компанией "В. Фербеин и К°" заключили контракт на постройку второго железного парохода, позже получившего название "Днестр". На этот раз сборку парохода решили произвести в России.

При одинаковой с "Графом Воронцовым" ширине, равной 4,9 м, длину "Днестра" решили увеличить с 24,4 до 30,5 м. Водоизмещение парохода "Днестр" равнялось 117,5 т. На нем установили два паровых котла и две паровых одноцилиндровых балансирных машины общей мощностью 40 л. с.

6 февраля 1843 г. части парохода "Днестр" погрузили на только что построенный в Англии пароход "Крым", который прибыл в Одессу 12 марта.

Для сборки "Днестра" в Одессе около портовой таможни капитально соорудили стапель. В июле Главный командир Черноморского флота и портов назначил руководить работами корабельного инженера капитана В. Карачурина, а в качестве консультанта в Одессу на "Крыме" прибыл английский инженер механик Дж. Верд. В июле же Карачурин и Берд приступили к составлению сметы и чертежей.

В августе 1846 г. пароход "Днестр" спустили на воду, а в ноябре он совершил пробный рейс, ведя на буксире четыре порожние баржи.

В марте 1846 г. пароход "Днестр" под командованием Г. Михновского убыл в Днестровский лимйн, и сразу же стал совершать рейсы по лимана и в нижнем течении Днестра. Пврохол "Граф Воронцов" некоторое время еще ходил между Овидиополем и Аккерманом, но вскоре его вывели из эксплуатации. Все перевозки между Овидиополем и Аккерманом осуществлялись одним пароходом "Днестр" пока ему на помощь в 1851 г. не пришел построенный в Англии новый железный пароход "Граф Воронцов".

Для перевозки пассажиров на пароходе "Днестр" имелись каюты: в кормовой части для четырех пассажиров 1-го класса, в носовой - для восьми пассажиров 2-го класса. Товары, повозки, лошади и скот помещались на буксируемой пароходом барже, Каждый пассажир имел право бесплатно провозить 32 кг багажа, а сверх того багаж оплачивался особо.

Во время Крымской войны 1853-1856 гг. большая часть пароходов Новороссийской пароходной экспедиции, к которой принадлежали "Граф Воронцов" и "Днестр", была потеряна или стала непригодной для дальнейшей эксплуатации, В 1857 г. оставившиеся пароходы были переданы с возмещением их стоимости новой пароходной компании на Черном море - Русскому обществу пароходства и торговли (РОПиТ). Комиссия, принимавшая и оценивавшая их, признала машину парохода "Днестр" пригодной к эксплуатации в течении 22 лет. Но "при внимательном осмотре корпуса комиссия убедилась, что он проржавел в подводной части, почему и признала его к службе не благонадежным".

Однако из-за отсутствия в 1857 г у РОПиТа достаточного числа пароходов "Днестр" был передан временно и безвозмездно для плавания между Овидиополем и Аккерманом. После кратковременной эксплуатации в сентябре РОПиТ вернул его обратно. Некоторое время "Днестр" стоял на приколе в Практической гавани Одессы, а затем его разобрали.

* * *

И. ШНЕЙДЕР

УЧЕБНЫЕ БАРКЕНТИНЫ

Рис. mf064-m.jpg

ДО ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ войны парусный учебный флот страны располагал всего одной баркентиной - "Вегой" я несколькими учебными шхунами. На передней мачте "Веги" были прямые паруса, а на двух последующих - косые. Вспомогательного двигателя баркеитина не имела, оставаясь чисто парусным судном. На судке не было даже электрического освещения.

"Вега" (первоначальное название "Тавра") построена в 1902 г. в Айнажи, в Лнфляндяи, как в те времена называли нынешнюю Латвию.

Добротный деревянный корпус и ряд любопытных нововведений, которые получили развитие только в наши дни, делали барквнтину судком примечательным. Так, в скулах и кормовом подворе были прорезаны небольшие люки для горизонтальной погрузки длинномеров. Когда погрузка заканчивалась, люки задраивались, конопатились, заливались смолой и судно выходило в море. Таким образом "Вега" имела возможность грузить и перевозить лес и длинно' меры.

В 1927 г. Совторгфлот, владелец "Таары", продал ее Управлению морских учебных заведений.

Специальная комиссия, обследовав судно, вынесла решение в дальнейшем использовать "Тавру" в качестве учебного судна, переименовав в "Вегу". Местом базирования "Веги" стал Ростов-на-Дону, где находится одно из старейших морских учебных заведений страны.

После переоборудования грузовых помещений в кубрики баркектина могла принимать на борт 102 практиканта при штатном акипаже в 88 человек. "Вега" имела полное водоизмещение 1100 т при длине 61 м, ширине 10,2 м, средней осадке 4,2 м. Полная площадь 16 парусов равнялась 1200 м3. "Вега" могла развивать "корость до 12-13 уз.

В августе 1928 г. "Вега" под командованием капитана Г. Коновалова вышла из Ленинграда в Черное море, в порт приписки. В составе экипажа на перегоне было немало моряков, ставших впоследствии известными капитанами. Например, Н. Зиновьев к Ф. Самойлов затем сами командовали "Вегой". Комсомольским вожаком молодежи экипажа на переходе вокруг Европы был Н. Лунин, который во время войны, командуя подводной лодкой Северного флота, торпедировал вражеский линкор "Тирпиц". После войны он некоторое время командовал баркентяной "Сириус". Имя Н. Лунина, героя Великой Отечественной войны, адмирала, ныне носит учебное судно Ростовского-на-Дону мореходного училища имени Г. Я. Седова.

В течение восьми лет "Вега" использовалась как учебно-производственное судно. Позже грузовые трюмы бяркентины были загружены постоянным балластом и переоборудованы в кубрики и классы.

Плавание "Веги" в Азовском, Черном и Средиземном морях продолжалось вплоть до 1841 г. За 13 учебных навигаций на ней прошли практику более двух тысяч курсантов.

Старшее поколение капитанов тепло вспоминает "то ходкое, известное своим изящным корпусом судно.

Погибла "Вега" в 1941 г. Приняв на борт в Ростове-на-Дону заводское оборудование, парусник под командованием В. Скворковского удачно прошел вдоль берегов Азовского моря, в то время уже занятых гитлеровцами. Однако в Керченском проливе тяжело груженное судно занесло течением на Железную банку, при этом корпус получил повреждения и дал течь. "Вега" с большим трудом добралась до Геленджика, где после разгрузки затонула у причала.

Впоследствии затонувший корпус судна был превращен в продолжение причала.

Когда закончилась война и остро встал вопрос подготовка морских кадров для растущего торгового флота вашей страны, на верфях Финляндии в первые послевоенные годы были построены 12 деревянных учебных баркентии и несколько десятков грузовых шхун. Некоторые ив грузовых шхун - "Кодер", "Запад" и другие - позже переоборудовали в учебные, и они сыграли известную роль в подготовке морских кадров торгового флота.

Баркентины и шхуны по устройству корпуса не отличались друг от друга. Одна из баркентин - учебное судно Таллинского мореходного училища - была названа "Вегой".

Ее водоизмещение 696 т, вместимость 322 per. т. Наибольшая длина 62,3 м, ширина 8,97 м, средняя осадка до 3,6 м, высота мачт 83,6 м, общая площадь 14 парусов 822 м2.

"Вега" не отличалась от других баркентии своим устройством. У нее был вспомогательный двигатель в 300 л. с., который давал ей возможность развивать скорость до 7,6 уз.

Но были в конструкциях корпуса и рангоута "Веги" некоторые нововведения, которые выделяли ее и баркентины "Менделеев" и "Кропоткин" в особу" группу. Дело в том, что специалисты верфи "Лайватеолисус" решили заменить в наборе "тих баркентки традиционные деревянные шпангоуты на коксовых соединениях клееными из отдельных пластин шпангоутами.

Практически это были первые крупные парусные суда, построенные по новой технологии. Она полностью себя оправдала: баркентины с клееным набором и рангоутом, строившиеся из расчета эксплуатации 16-20 лет, служили 26-27 лет.

На Балтике, кроме "Веги", несли службу баркентнны "Сириус" и "Кропоткин" (Ленинград), "Меридианос" (Клайпеда), "Менделеев", "Тропик" и "Капелла" (Рига). На севере обеспечивали практику "Иван Месяцев" и "Ратманов" (Архаигельск, Мурманск), на Дальнем Востоке ~ "Горизонт" (Владивосток), в Азовском море - "Альфа" (Ростов-на-Дону).

На баркеитинах, которыми командовали известные советские капитаны Л. Шар-Баронов, А. Чечулин, И. Мезенцев, А. Рауд, С. Клунников, В. Дворкин и многие другие, прошли практику тысячи курсантов послевоенных наборов морских училищ.

Уходят в прошлое классические парусники: барки, баркентины, шхуны, но за рубежом и в СССР разрабатывают' и строят парусные суда новых типов. Парус продолжает служить людям.

* * *

Н. ЗАЛЕССКИИ

ПАРОХОДО-ФРЕГАТ "ОДЕССА"

Рис. mf065-m.jpg

16 МАЯ 1833 г. БЫЛО УТВЕРЖДЕНО положение об акционерном "Черноморском обществе пароходств", открывшем регулярное сообщение Одессы с Константинополем. Несмотря на льготы, предоставленные правительством обществу на 10 лет, его деятельность оказалась убыточной.

Встал вопрос о дальнейшей поддержке общества и об обеспечении пароходной линии Одесса - Константинополь.

В начале июня 1841 г. правительство решило прекратить финансирование общества, а обеспечение линии Одесса - Константинополь возложить на "казенные" пароходы.

В феврале 1842 г. с английской фирмой В. Питчера заключили контракт на постройку четырех пароходофрегатов, названных впоследствии "Крым", "Одесса", "Херсонес" и "Бессарабия". Пароходо-фрегатами в то время назывались военные колесные пароходы (деревянные или железные), вооруженные артиллерией. Первые три парохода предназначались для линии Одесса - Константинополь, а четвертый оборудовался как военный пароход Черноморского флота.

Корпусы этих судов были деревян? ными, водоизмещение - 824 т, полД ное - 1305 т; длина между перпен3 дикулярами - 53,3 м, ширина - 9,7 м, а средняя осадка - 4,47 м.

На каждом из них стояли две безбалансирные двухцилиндровые паровые машины общей мощностью 260 л. с. В кормовой части находилась так называемая "дамская каюта" для семи пассажиров, а по бокам кают-компании располагались каюты 1-го класса для 22 пассажиров. Таким образом, имелось 29 пассажирских мест 1-го класса. Каюты 2-го класса в носовой части судна были рассчитаны на 35 пассажиров.

К 3-му классу относились палубные пассажиры. Носовой трюм предназначался для грузов, провизии и пресной воды. В самой кормовой части парохода находилось помещение для багажа пассажиров. Угольные ямы располагались по бортам в районе машинно-котельного отделения и были рассчитаны на 200 т угля. На каждом пароходо-фрегате по проекту были установлены два крупнокалиберных орудия в оконечностях судна четыре орудия меньшего калибра по бортам. В мирное время крупнокалиберные орудия предполагалось снимать.

Созданная в Одессе "Экспедиция постоянных пароходных сообщений Одессы с Константинополем" занималась организацией и обеспечением этих рейсов. Личный состав для пароходо-фрегатов выделялся Черноморским флотом. По штату для каждого парохода полагались командир, три офицера, два кондуктора (чин, соответствующий званию мичмана в советском ВМФ), врач, фельдшер и 89 унтер-офицеров и рядовых. Кроме того, в штат вводился стюард "для заведования посудой и прочим сервизом". Из годовых пароходных сборов (прибыли) каждому судну выделялись 3 %, которые делили на три части: одна командиру, вторая офицерам и третья команде. Пароходофрегаты плавали под так называемым пакетботным флагом: на синем полотнище - национальный русский флаг (белая, синяя и красная полосы), в верхнем правом углу почтовый рожок, в нижнем левом - два скрещенных адмиралтейских якоря.

За проезд от Одессы до Константинополя в "дамской каюте" взималось 40 руб., в каюте 1-го класса - 30 руб., в каюте 2-го класса - 20 руб. и в 3-м классе (палубные места) - 6 руб. Стоимость по тому времени была довольно высокой, и потому малосостоятельные пассажиры предпочитали ездить на палубе.

Осенью 1842 г. спустили на воду пароходо-фрегаты "Крым" и "Одесса", а зимой следующего года - остальные два судна. В марте 1843 г. иэ Англии в Одесский порт пришли " Крым " и " Одесса ", а в мае - июне - "Херсонес" и "Бессарабия". На переходе из Англии в Одессу "Херсонес" показал сравнительно высокую для своего класса судов скорость - 11 уз.

Газета "Русский инвалид" писала:

"Все посещавшие эти пароходы... не могут нахвалиться совершенствам их постройки и изяществом внутренней отделки", а Главный командир Черноморского флота и портов адмирал М. П. Лазарев в своем докладе в Петербург отметил: "Нельзя не сказать, что эти суда во всех отношениях превосходны, и в особенности их четырехцилиндровые машины и котлы".

Согласно расписанию, пароходофрегаты выходили из Одессы 10, 20 и 30-го числа каждого месяца, а приходили из Константинополя 6, 16 и 26-го числа также каждого месяца.

По существовавшим тогда правилам пассажиры с багажом обязаны были за несколько часов до отхода парохода являться в таможню для оформления необходимых для выезда документов.

В понедельник 10 мая 1843 г. в 12.30 "Одесса" под командованием лейтенанта А. Альбрандта вышла первой из Одессы в Константинополь, имея на борту 23 пассажира, грузы и корреспонденцию. Из Константинополя "Одесса" вернулась 26 мая с 75 пассажирами, грузами и корреспонденцией. На переход до Одессы пароход затратил 36 часов. Следующим рейсом в Константинополь 10 июня вышел "Крым". Регулярное сообщение между Одессой и Константинополем продолжалось до осени 1853 г., т. е. до начала войны с Турцией.

В связи с возможной войной 12 октября поступило распоряжение о довооружении и снабжении пароходофрегатов "Крым", "Одесса" и "Херсонес" , после чего они вошли в состав Черноморского флота. "Одесса" участвовала в большинстве боевых действий флота, например, в Синопском бою, в числе других судов вела артиллерийский огонь по пароходам противника, по неприятельским войскам, штурмовавшим Севастополь, После того как русские войска оставили Севастополь, "Одесса" вместе с "Крымом" и "Бессарабией" 30 августа 1855 г. была затоплена на Северном рейде. После окончания войны, 30 марта 1860 г., "Одессу" подняли.

По освидетельствовании ее и других двух ранее поднятых пароходо-фрегатов оказалось, что все три непригодны для дальнейшего плавания (их деревянные корпусы были повреждены червями, машины пришли в негодность из-за пожара, предшествовавшего затоплению и т. д.). Лишь "Херсонес", избежавший затопления, был восстановлен и плавал некоторое время в торговом флоте на Черном море.

* * *

Г.НУЛИН

БРОНЕНОСЕЦ "ПОТЕМКИН"

Рис. mf066-m.jpg

БРОНЕНОСЕЦ "ПОТЕМКИН" (ПОЛНОЕ название "Князь, Потемкин Таврический") вошел в историю как первый корабль революции 1905- 1907 гг. Он был построен в Николаеве в 1904 г. Основные размеренна и тактико-технические данные: длина 113 м, ширина 22,5 м, водоизмещение 12,5 тыс. т. 14 котлов подавали пар на две паровые машины, обеспечивая скорость до 16 уа. Экипаж - 730 человек.. Борта, казематы, орудийные башни, боевая рубка и другие уязвимые места были защищены мощной броней. Кроме артиллерийского вооружения, на борту были 5 торпедных аппаратов. Одним словом, новый трехтрубный броненосец представлял собой грозную силу, которая вскоре обернулась против царского самодержавия.

Во всей России, в том числе и на Черноморском флоте, назревали революционные события. На кораблях образовались социал-демократические группы, объединенные под руководством Центрального военно-морского исполнительного комитета РСДРП ("Централка"), установившего тесные связи с комитетами приморских городов и с Женевой, где находился большевистский центр во главе с В. И. Лениным. Восстание на флоте рассматривалось как часть революционного выступления на юге России. Однако представители "Централки" после того, как вспыхнуло восстание солдат севастопольской крепостной артиллерии, решили ускорить события. Дожидались только выхода эскадры в море на учения...

Броненосец "Потемкин" в сопровождении миноносца № 267 проводил стрельбы в районе Теидровской косы, куда вскоре должны были подойти и другие корабли эскадры.

14 июня 1905 г. на "Потемкине" стихийно вспыхнуло восстание, хотя большевики были против восстания на одном корабле. Началось асе с того, что команда отказалась от обеда, приготовленного из недоброкачественного мяса. Командир корабля Е. Голиков и реакционно настроенные офицеры решили проучить зачинщиков бунта. Но вызванный караул отказался стрелять в своих товарищей. Матрос-большевик Г. Вакуленчук хотел предотвратить преждевременное выступление. Он попытался объясниться со старшим офицером И. Гиляровским, но тот провокационным выстрелом смертельно ранил Вакуленчука. Чаща терпения была переполнена, возмущенные моряки взялись за оружие. В завязавшейся перестрелке командир и наиболее ненавистные офицеры были убиты, остальные арестованы. Команда миноносца поддержала восставших.

Избранная судовая комиссия во главе с А. Матюшенко назначила новый командный состав, и приняла решение под красным флагом следовать в Одессу. На следующий день Одесса восторженно встретила мятежный корабль. Похороны матроса-большевика Г.Вакуленчука превратились в мощную политическую демонстрацию. Однако поднять вооруженное восстание в городе не удалось. Матросы не решились высадиться на берег и вооружить винтовками и револьверами бастующих рабочих.

Броненосец "Потемкин" стоял на рейде, полностью изолированный от города. Пока судовая комиссия решала, что предпринимать дальше, из Севастополя на усмирение мятежников вышла эскадра. Но матросы Черноморского флота отказались от роли карателей. Более того, к "Потемкину" и миноносцу .№ 267 присоединился броненосец "Георгий Победоносец". Восставшим морякам не хватало опытных политически зрелых руководителей, они действовали нерешительно. Воспользовавшись промедлением, оставшиеся на свободе кондукторы "Георгия Победоносца" стали агитировать несознательных матросов за возвращение в Севастополь. Находившиеся на нем матросы с "Потемкина" не смогли овладеть положением и изменники-кондукторы посадили корабль на мель...

Между тем на "Потемкине" кончались топливо и продовольствие. Судовая комиссия приняла решение идти в Румынию.

Уход из Одессы мятежного корабля вызвал панику по всему Черноморскому побережью. Ко всем крупным портовым городам подтягивались войска. Напуганное царское правительство строжайше запретило снабжать бунтовщиков водой, топливом и провиантом.

В Констанце "Потемкин" и миноносец стали на внешнем рейде. Румынским офицерам и командиру порта, поднявшимся на борт "Потемкина", был передан список необходимых для кораблей запасов и вручены для опубликования воззвания "Ко всему цивилизованному миру" и "Ко всем европейским державам". В этих документах выражалась твердая решимость восставших моряков поддержать борьбу народа против правительства, гарантировалась неприкосновенность всем городам иностранных государств на Черном море. Революционные моряки опровергали ложь царского правительства, назвавшего "Потемкин" пиратским кораблем.

Румынские власти, ссылаясь на международное право, отказали в каком-либо снабжении. Попытка получить провиант и топливо в Феодосии также закончилась неудачей.

Одиннадцать дней революционный корабль ходил по Черному морю...

"Броненосец "Потемкин", - писал В. И. Ленин, - остался непобежденной территорией революции, и, какова бы ни была его судьба, перед нами налицо несомненный и значительнейший факт: попытка образования ядра революционной армии".

После долгих споров восставшие моряки снова пришли в Румынию, там сдали корабли властям, став политическими эмигрантами. Вернувшиеся в Россию моряки были арестованы и приговорены к смертной казни, каторге. Румынские власти вскоре передали корабли России.

Броненосец "Князь Потемкин Таврический" получил новое название "Пантелеймон". В ноябре 1905 г. экипаж корабля участвовал в Севастопольском восстании, которое также было подавлено.

После Февральской революции по морскому ведомству был издан указ о переименовании всех кораблей с монархическими названиями и возвращении кораблям имен, отнятых у них за революционные выступления, В марте 1917 г. "Пантелеймон" был переименован в "Потемкин Таврический", а через месяц он получил название "Борец за свободу". В 1919 г. легендарный броненосец был подорван в Севастополе интервентами и затонул. В 1922 г. его подняли, но восстановить славный корабль было уже невозможно.

* * *

Л. СКРЯГИН

"КОНЬ И ТЕЛЕГА АТЛАНТИКИ"

Рис. mf067-m.jpg

Некоторые английские морские историки склонны приписывать огромное число человеческих жертв "Титаника" несносному характеру капитана "Навахо" Сиднея Смита. Они утверждают, что именно в тот злополучный вечер 14 апреля 1912 г., за час до столкновения самого большого тогда в мире пассажирского судна с айсбергом, капитан Смит так оскорбил своего радиста, что последний отказался нести радиовахту и заперся у себя в рубке.

Он лежал на диване и слушал в наушники, как "Титаник" переговаривался с мысом Расе. Филиппе, радист лайнера, посылал в эфир частные сообщения пассажиров о скором прибытии в Нью-Йорк. В 23 часа радист "Навахо" выключил рацию и пошел спать. Если бы он отстоял свою вахту до конца (до 2 ч), то наверняка принял бы "SOS" "Титаника", и "Навахо" через каких-нибудь два часа прибыл бы к месту разыгравшейся трагедии. Получив в правом борту пробоину длиной почти 100 м от скользящего удара об айсберг, "Титаник" продержался на плаву два часа и сорок минут. Как известно, первым судном, подошедшим на помощь гибнущим людям, был английский лайнер "Карпатия". Но прибыл он на рассвете, и его моряки смогли спасти лишь тех, кто находился в шлюпках, спущенных с "Титаника".

В 1906 г. фирма "Англо-американ ойл компани" заказала британской верфи "Харланд энд Волф" в Белфасте два оригинальных судна, работавших в паре: танкер-буктар "Ирокез" и танкер-баржу "Навахо". Первое из них, спущенное на воду 27 июня 1907 г., представляло собой стальной пароход длиной 145 м, шириной 18,2 м при глубине трюма 11 м. Он имел четыре паровых котла и две машины четырехкратного расширения, вращавшие два гребных винта. Танкер мог принять 8800 т нефти и развивать скорость до 17 уз. На "Ирокезе" была автоматическая буксирная паровая лебедка, паровой электрогенератор и радиостанция.

Наливная стальная баржа "Навахо" фактически представляла собой щестимачтовую гафельную "лысую" (без топселей) шхуну. Каждая из шести стальных мачт была оборудована паровой лебедкой для подъема гафеля. Фок-мачта одновременно служила дымоходом котла, который подавал пар на автоматическую буксирную лебедку, грузовые насосы, змеевики нефтеподогрева и на вспомогательные механизмы. В топ этой мачты был вмонтирован паровой свисток. Длина каждого гика равнялась 20 м, а паруса, имевшие по одному ряду риф-штертов, шились из самой толстой парусины.

Их ставили в зависимости от направления и силы ветра. Они неплохо помогали "Ирокезу": достаточно сказать, что в летнее время при плавании через Северную Атлантику эта "упряжка", имея в трюмах 18 тыс. т нефти, шла 11-узловым ходом, зимой скорость буксировки из-за погоды снижалась до 9 уз. Буксировка осуществлялась при одновременной работе двух паровых лебедок обоих судов.

Длина вытравленного троса определялась по индикаторам, которыми были оборудованы эти лебедки. Длина буксира достигала 1100 м при диаметре 17,8 см. На "Навахо" закрытый ходовой мостик находился сразу же за буксирной лебедкой на баке. С мостика, не выходя на открытую палубу, можно было пройти в штурманскую и радиорубку. Все жилые помещения баржи-шхуны имели паровое отопление и электрическое освещение, каюты офицеров отделаны панелями из мореного дуба.

С 1908 г. по 1930 г. "Ирокез" и "Навахо", которые вошли в историю мореплавания под шутливым названием "конь и телега Атлантики", перевозили из портов Мексиканского залива в Англию очищенную нефть, керосин и спирт. За первые девять лет эксплуатации эта "индейская пара" совершила 148 плаваний через океан. Во время первой мировой войны оба судна работали на линии Мексиканский залив - Галифакс.

Жизнь этих двух судов полна всяческих драматических событий. Тут и неоднократные случаи обрыва и потери буксира, и посадки на мель, и потеря руля. В одном из рейсов, после обрыва буксира во время шторма, суда потеряли друг друга из виду. Велико же было удивление капитана "Ирокеза", когда прибыв в порт назначения, он увидел стоявший на рейде "Навахо". Поистине, "телега" обогнала "коня"!

Работа палубной команды "Навахо" в непогоду ночью нередко была связана с риском для жизни. Это объясняется тем, что танкер-шхуна не имела ни фальшборта, ни леерного ограждения, а палуба являла собой некий лабиринт из трубопроводов, комингсов всевозможных лючков и горловин, маховиков приемных клапанов, тумб вентиляторов и прочих устройств. Нелегко было матросам "Навахо" брать рифы огромных парусов, находясь на такой палубе. Нелегко было им и служить под командованием капитана Сиднея Смита, который обладал не только несносным характером, но и отличался буйством нрава, если не сказать больше. Из истории британского торгового флота достоверно известно, что именно он, Сидней Смит, будучи в 1880 г. помощником капитана на клипере "Катти Сарк", в припадке бешенства убил вымбовкой шпиля матроса. Владельцы судна пытались тогда замять это "мокрое дело", но друг убитого в одной из таверн Ливерпуля выдал Смита полиции. Его судили и приговорили к повешению. В день казни виселицу заменили каторгой.

Семь лет Смит укладывал валуны в дамбу дуврского волнолома. После окончания срока заключения он стал боцманом на клипере своего приятеля капитана Джона Уиллиса.

В рейсе на Австралию Смит исполнял обязанности старпома. В Мельбурне он ухитрился сдать экзамены и получил капитанский диплом. Проплавав на разных судах пару лет, Сидней Смит стал капитаном "Навахо". Говорят, что когда он проходил Дувр, то страшно ругался и клялся, что знает в волноломе каждый камень.

Он плавал капитаном до 73 лет, пока не ушел на пенсию. Умер Смит в 1922 г.

В 1930 г. "Наваха" превратили в блокшив и оставили в устье реки Каранито (Осуэла). Спустя шесть лет ветерану Атлантики устроили торжественные морские похороны у берегов Тринидада. "Конь" пережил свою "телегу" на десять лет. В 1934 г. "Ирокез" прокладывал подводный трубопровод между Триполи и Хайфой, не один раз использовался для буксировки плавучих доков и судов, в 1946 г. он проложил подводный нефтяной трубопровод в кувейтском порту Мена-Ал-Ахмади. В 1947 г.

"Ирокез" разобрали на металлолом в Англии.

* * *

В. ГУСЕВ

ИЗ ПЕТЕРБУРГА В ОДЕССУ

Рис. mf068-m.jpg

С появлением на Неве первых отечественных паровых судов, с открытием регулярного сообщения между Санкт-Петербургом и Кронштадтом внимание общественности к техническому новшеству постоянно возрастало.

"Изобретение парохода одно из чудес нашего века. Стоя на палубе, спокойно сидя в каюте, вы с невероятной быстротой, почти незаметно, переноситесь вдаль: так ровен ход судна, до такой степени двигающая его сила подавляет колебание волн. Один только шум колеса, которое быстро вращается под действием пара и, как плуг, взрывает водную равнину, нарушает тишину..." В этих словах восторженного современника .по-своему отражались и поверхностность оценок достоинств первых пароходов, и незнание проблем, стоящих перед корабелами и моряками. Паровое судно не могло оставаться только речным или каботажным. Предстояло вывести пароходы на дальние линии, поставить пар на службу морскому коммерческому мореплаванию. А для этого необходимо было решить великое множество сложных задач. Требовались грамотные инженеры, новые верфи, новая технология, материалы и инструменты. Необходим был также переворот во взглядах современников на пути развития флота. Дерзкие и сложные замыслы оказались под силу только решительным людям.

Они-то и вывели в дальнее плавание "Неву".

Если первый пароход России, построенный в Петербурге на заводе Верда в 1815 г. и носивший имя "Елизавета", ходил не далее Кронштадта, то пароход "Нева" совершил успешный переход с Балтики на Черное море. Он тоже сооружался в Петербурге, но не на предприятии Верда, а на верфи чугунолитейного и металлообрабатывающего Александровского завода. Сооружение парохода завершилось через 15 лет после появления "Елизаветы", в мае 1830 г.

Для своего времени "Нева" была довольно крупным судном. При длине около 34 м пароход имел 7-метровую ширину. Его грузоподтьемность составляла 235 т. На борт он принимал до 50 пассажиров.

Колесный движитель парохода, расположенный по бортам, приводился в действие двумя паровыми машинами. В дополнение к силовой установке "Нева" располагала парусной оснасткой бригантины. Корпус судна собрали из сосны, обшив подводный борт медными листами.

Как поведет себя деревянный корпус парохода, ни судостроителям, ни экипажу не было известно. Но некоторый опыт эксплуатации паровых судов на море позволял все же предположить, что вибрация может привести к расшатыванию связей судна, а следовательно, и к водотечности.

Кое у кого вызывали сомнения прочность и надежность фундамента силовой установки. Многие не без оснований предполагали, что переход станет серьезной проверкой надежности всего движительного комплекса, который включал в себя огромные в сопоставлении с другими конструкциями гребные колеса. К. плаванию поэтому готовились тщательно, стараясь предугадать многие неожиданности.

Летом 1830 г. "Нева" отправилась от берегов реки, название которой носила, в Одессу. Нельзя не отдать должное мужеству участников этого исторического перехода. Да и техническое мастерство экипажа "Невы" вызывает восхищение.

Еще на переходе до Англии жестокий шторм причинил пароходу большие повреждения. В Лондоне на их устранение ушло три недели. Не обошлось без поломок и на других участках плавания, которое продолжалось 200 дней. Из-за трудоемких и сложных ремонтных операций только три четверти этого времени "Нева" находилась на ходу.

Как и ожидалось, весьма уязвимыми оказались гребные колеса. Плицы этих громоздких движителей входили в воду под невыгодным углом и испытывали большие нагрузки даже в спокойную погоду. При выходе из воды каждая плица "тянула" на себе водяной груз, что приводило к значительному снижению коэффициента полезного действия машины. В шторм из-за бортовой и килевой качки нагрузки на движительный комплекс приобретали переменный характер.

Поломки в непогоду следовали одна за другой. Но, несмотря ни на что, переход парохода, продолжавшийся почти семь месяцев, все же завершился прибытием в порт назначения.

В 1831 г. "Нева" стала на первую пароходную черноморскую грузопассажирскую линию. Она осуществляла торговую и почтовую связь с Константинополем.

Дйя России, значительно отстававшей в тот период от развитых капиталистических стран, успешный переход первого парохода на значительное расстояние оказался достижением, Однако это понимали лишь люди передовых взглядов. Косность мышления тех, от кого зависел технический прогресс, отнюдь не содействовала скорому и интенсивному развитию отечественного парового торгового флота. Только через четверть века после отмены частных привилегий на строительство и эксплуатацию пароходов морское судостроение начало развиваться ускоренными темпами.

Судовладельческие компании России получили возможность обзаводиться пароходами для морских перевозок грузов и пассажиров. Становилось все больше пароходов на Балтике. Вслед за "Невой" на Черном и Азовском морях появилось еще с десяток пароходов. Часть из них сошла со стапелей отечественных верфей.

* * *

Г.НУЛИН

ОТКРЫТИЕ СЕВЕРНОЙ ЗЕМЛИ

Рис. mf069-m.jpg

Ледокольные пароходы "Таймыр" и "Вайгач" Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана вышли из Владивостока 13 июня 1912 года и взяли курс к Берингову проливу. В обширную программу экспедиции входило: собрать материалы по гидрографии, лоции, гидрологии, геодезии, астрономии и зоологии морей, омывающих Россию с севера и, если позволит ледовая обстановка, пройти сквозным путем до Архангельска.

Это было третье плавание экспедиции. В 1910 и 1911 годах занимались в основном гидрографическими исследованиями между Беринговым проливом и Колымой. В результате этих работ была составлена новая и более точная морская карта северного побережья Чукотского полуострова.

Построенные в 1909 году на Невском судостроительном заводе в Петербурге ледокольные пароходы "Таймыр" и "Вайгач" имели следующие раамерения: длина 56 к, ширина 11, осадка 4,6 м, водоизмещение 1290 т.

Паровая машина тройного расширения мощностью 1200 л. с. позволяла развивать скорость по чистой воде свыше 10 узлов. На всякий случай имелось и парусное вооружение.

Пароходы строились специально для арктического плавания. Они были первыми стальными кораблями ледокольного типа с усиленным набором, двойным дном, водонепроницаемыми переборками и снабженными радиостанциями. При запасе угля в 600 т их автономность составляла 12 000 миль.

Экипаж каждого судна состоял всего из 40 человек. Врали только добровольцев, имевших опыт морской службы. Офицеры проходили специальную гидрографическую подготовку.

Возглавлял экспедицию известный гидрограф И. С. Сергеев. С Балтики до Дальнего Востока корабли шли южными морями. Владивосток стал их базой, откуда поэтапно начиналось исследование морей Северного Ледовитого океана. Несмотря на то, что суда были ледокольными, им не ставилась задача во что бы то ни стало сделать сквозной проход по Северному морскому пути. Их цель заключалась "в гидрографических работах на свободной воде и в изучении состояния и распределения льда".

В навигацию 1912 года удалось достичь бухты Тикси. На пути к устью Лены произвели опись многих островов и побережья к западу от Колымы. Затем суда направились к северо-восточному бврегу Таймырского полуострова, чтобы более точно нанести его на карту и по возможности обогнуть мыс Челюскина. Многие из молодых участников экспедиции надеялись в одну навигацию совершить сквозной проход, чего еще никому не удавалось. Но тяжелые льды в западной части моря Лаптевых заставили суда уйти к югу в сторону Хатангского залива. В начале сентября начальник экспедиции приказал судам ложиться на обратный курс.

На следующий год командиром "Таймыра" стал Б. А. Вилькицкий, а "Вайгача" - гидрограф-геодезист старший лейтенант П. А. Новопашенный. Судам предстояло продолжить гидрографические работы к западу от устья Лены, изучить и положить на карту восточные и северные берега Таймыра и, если удастся, совершить сквозное плавание до Александровска-на-Мурмане. На подходе к Берингову проливу внезапно тяжело заболел И. С. Сергеев. Начальником экспедиции назначили командира "Таймыра" капитана второго ранга В. А. Вилькицкого. В Чукотское море Вилькицкий приказал Новопашенному следовать вдоль берегов Чукотского полуострова, а сам взял курс к острову Врангеля с целью выяснить положение кромки льдов. .Через 17 дней суда встретились у острова Преображения и последовали с гидрографическими работами на север вдоль берегов Таймыра. Были изучены и нанесены на карту западное побережье моря Лаптевых я прилегающие к нему острова. Вскоре увидели мыс Челюскина, но подойти к нему мешал сплошной лед. Попробовали обойти его с севера и тут обнаружили ранее неизвестный остров, названный впоследствии Малым Таймыром. Корабли все дальше поднимались к северу. Стали попадаться большие айсберги. Откуда им ваяться?

Неужели их принесло с Земли Франца-Иосифа или с Новой Земли?

Рано утром 3 сентября 1913 года, как только рассеялся туман, моряки вдруг увидели высокие скалистые берега. Этой земли на карте не было!

"Вайгач" остановился у южного берега, а "Таймыр" пошел на север, чтобы определить границы острова.

На следующий день суда стали на ледовые якоря. Моряки сошли на берег и подняли русский национальный флаг. Начальник экспедиции зачитал приказ: "При исполнении приказания начальника Главного гидрографического управления, пройти после работ на запад в поисках Великого Северного пути из Тихого океана в Атлантический, нам удалось достигнуть мест, где еще не бывал человек, и открыть земли, о которых никто и не думал. Мы установили, что вода на север от мыса Челюскина - не широкий океан, как считали раньше, а узкий пролив. Это открытие само по себе имеет большое научное значение, объясняет многое в распределении льдов океана и даст новое направление поискам Великого пути".

Открытие этого огромного архипелага - величайшее событие XIX века. Еще одно белое пятно с географической карты Земли было снято русскими моряками. Проливу, отделяющему Северную Землю (так архипелаг стал называться при Советской власти) от полуострова Таймыр, было впоследствии присвоено имя начальиика экспедиции В. Вилькицкого.

Теперь предстояло преодолеть пролив Вилькицкого и войти в Карское море. Но сплоченные льды толщиной более метра простирались до самого горизонта. Ограниченный запас угля и начало заморозков заставили отложить надежду пройти в Европу сквозным путем до будущего года.

13 сентября корабли повернули обратно и взяли курс севернее Новосибирских островов. Через 6 дней подошли к острову Беннетта. Для розысков геологической коллекции русского полярного исследователя Э. Толля на берег сошла группа моряков.

Коллекция была найдена и обнаружены остатки жилища Толля и трех его спутников, трагически погибших в 1902 году.

От острова Веннетта решили идти к острову Врангеля, чтобы пересечь то место, где будто бы находилась так называемая "Земля Андреева".

Но из-за тяжелых льдов вынуждены спуститься южнее. После морской описи Колючинской губы пошли к Берингову проливу и возвратились во Владивосток 25 ноября.

В навигацию 1914 года "Таймыр" и "Вайгач" снова вышли на штурм Северного Ледовитого океана с главной целью пройти Северным морским путем с востока на запад. Это им удалось, но не за одну навигацию, а с зимовкой.

* * *

И.ШНЕЙДЕР

КРУПНЕЙШИЙ УЧЕБНЫЙ ПАРУСНИК "СЕДОВ"

Рис. mf070-m.jpg

В ИЮЛЕ 1084 Г. ПОРТ И ГОРОД Архангельск праздновали 400-летие оо дня своего основания. Среди других знаменательных событий праздника было прибытке в порт крупнейшего учебного парусника мира "Седов".

Рейс с Балтийского моря в Архангельск объявили рейсом мира. В портах захода экипаж предлагал посетителям расписаться на "Парусе Мира". Собраны были тысячи подписей, в том числе и иностранных посетителей "Седова". Архангельск готовился к встрече с парусником, косящим имя Георгия Яковлевича Седова, который уходил в бессмертие от Красной пристани порта.

Четвертое по величине парусное судно спущено на воду на верфи Крупна в Киле 14 февраля 1021 г.

Главные размерения барка: наибольшая длина - 117,6 м, наибольшая ширина на миделе - 14,66 м, высота надводного борта - 8,90 м, осадка в полном груву - 7,5 м, водоизмещение - 6600 т, общее число парусов - 32, общая площадь парусов - 4182 м2.

Варк построен для известной судоходной компании "Ф. А. Виннен", которая в те времена вксплуатировала на мировых судоходных трассах для перевозок массовых и навалочных грузов крупные парусные суда, снабженные вспомогательными двигателями. Суда компании, как правило, носили имена членов семьи судовладельцев. Барк получил имя "Магдалина Виннен".

На океанские пути вышло красивое и надежное судно, которое использовалось компанией на южноамериканской и австралийской линиях, а также на обслуживании Юго-Восточной Азии и Океании. В 1936 г. разорившаяся компания продала барк Северогермаискому Ллойду - страховой компании, владевшей большим количеством судов и занимавшейся подготовкой кадров для торгового флота Германии. Новый хозяин переоборудовал бврк в учебно-парусное судно и присвоил ему 'имя "Коммодор Ионзен".

С начала второй мировой войны барк был мобилизован в состав вспомогательного флота ВМФ Германии и использовался для доставки снаряжения и снабжения в порты, лежащие вблизи "восточного фронта".

После окончания Великой Отечественной войны при разделе военного и вспомогательного флотов Германии между союзниками, в соответствии с решениями Потсдамской конференции, "Коммодор Ионзен" был передав Советскому Союзу и получил имя "Седов" в честь прославленного русского полярного исследователя.

В свое первое плавание под совет ским флагом барк вышел не скоро. После окончания второй мировой войны Балтийское море было полно мин. Суда ходили по нескольким расчищенным от мин узким фарватерам. Любое отклонение грозило гибелью. Плавание "Седова" повтому было сопряжено с огромным риском. Группа моряков - внтузиастов парусного дела во главе с П. Митрофаиовым сумела сохранить парусник. При поддержке флотской общественности укомплектовали команду "Седова", которая в ожидании первого выхода в рейс упорно осваивала технику работы с парусами. Боцманы К. Якубов, И. Кошель, И. Толмасов, В. Калинин с матросами палубной команды приводили в порядок парусное вооружение, меняли снасти бегучего такелажа, В этих -работах вместе с матросами участвовали и курсанты, прибывшие на практику.

В июне 19Б2 г. "Седов" вышел в пробное плавание. Овладение приемами управления крупным парусным судном, безопасное маневрирование ка оживленных морских путях Балтики - вот основные задачи, поставленные перед вкипажем. Блестящее выполнение их определило участь парусника - его решено было превратить в учебное судно. Последующие рейсы расширяли районы его плавания. После же дооборудования в 1966 г. барк не только обеспечивал практику курсантов, но и проводил большие исследовательские океанографические работы в Атлантическом океане. Экспедициями на его борту руководили такие известные ученые, как академик В. Шулейкин, кандидат физико-математических наук М. Казанский и другие.

Многие сотни курсантов прошли практику на борту "Седова", стали квалифицированными моряками. Более 200 000 миль отщелкали счетчики судовых лагов. Несколько комплектов парусов были изношены на стройных мачтах судна. Его издали узнавали на океанских, просторах.

Суда многих стран подходили к его борту, чтобы приветствовать судно и его экипаж. После капитального ремонта, полностью переоборудованный, в июне 1981 г. барк вновь вышел в море с курсантами на борту.

- От старого судна остались только корпус, рангоут, водонепроницаемые переборки и воспоминания, - говорил капитан "Седова" В. Роев. - После ремонта "Седов" превратился в современное комфортабельное судно, на котором есть актовый зал, библиотека, кубрики, - две столовые и каюткомпания на 22 человека. Занятия курсантов проходят в учебных классах, которых на судне три. Есть радиокласс, фотолаборатория, ленинская каюта, судовой музей, который помогает курсантам изучать славную историю "Седова".

Свой первый рейс флагман учебного флота Министерства рыбного хозяйства с курсантами на борту совершил в Данию на празднование 800-летия со дня рождения Витуса Беринга, посетив при этом 4 датских порта.

В июле 1984 г. "Седов", под командованием капитана А. Перевозчикова, с курсантами на борту, совершив плавание с Балтики на Белое море, пришел в Архангельск.

Ровно в 12 часов 7 июля над мачтами "Седова", стоящего у Красной пристани, взмыли в солнечное небо птицы мира - голуби, и праздник начался. На следующий день жители города и его гости вступили на отмытые до блеска палубы барка. Тысячи людей прошли по палубам и помещениям судна, оставив свои автографы в журнале посетителей. Отстояв в Архангельске несколько дней, "Седов" продолжил рейс. За 87 суток барк оставил за кормой 6790 миль, четырежды пересекал под парусами Полярный круг. Курсанты за рейс участвовали в 82 парусных авралах.

На последнем этапе плавания "Седов" зашел в датский порт Копенгаген. Одним из первых, посетителей барка в этом порту был давний друг нашей страны Херлуф Бидструп.

Одним из первых поставил он свою подпись на "Парусе Мира".

После четырех дней стоянки "Седова" в Копенгагене барк снялся на порт приписки - Ригу.

* * *

Л. СКРЯГИН

"БЕЗУМЕЦ АТЛАНТИКИ"

Рис. mf071-m.jpg

В КОНЦЕ 1869 года близ Огненной Земли произошло событие, которому морская хроника тех лет, возможно, и не уделила бы особого внимания, если бы оно не было связано с "Безумцем Атлантики".

Среди многих сотен великолепных прославленных клиперов - "чайных", "золотых", "шерстяных" и "опиумных", стремительно бороздивших просторы Атлантического, Индийского и Тихого океанов в середине XIX века, был один, который вошел в историю мореплавания как "Безумец Атлантики".

В июне 18S3 года на стапеле верфи "Карьер "нд Таунсенд" в американском порту Ныобарипорт заложили киль нового трехмачтового судна. Валовая вместимость его составляла 1400 per. т, длина - 61 м, ширина - 11 м. За постройкой наблюдал один из самых известных американских капитанов-гонщиков на линиях Северной Атлантики Самюгль Самюгльсон. Ему было тогда 30 лет. Первое судно он принял под свое командование в возрасте 21 года.

Спущенному на воду кораблю дали имя "Дредноут" ("Бесстрашный"). По обводам корпуса и парусному вооружению он относился к клиперам, хотя назвали его пакетботом - парусным судном для перевозки правительственной почты и пассажиров.

Свою службу "Дредноут" начал под флагом судоходной компании "Сорт Джордж Кросс Лайн" ("Линия креста Св. Георга"). На фор-марселе клипера был изображен огромный красный крест - отличительный знак пакетботов той компании.

Карьера "Дредноута" началась с триумфа. 3 ноября 1853 года клипер вышел из Нью-Йорка в Ливерпуль и вернулся к берегам Северной Америки через 58 дней. На обратном пути он обогнал парусно-колесный пароход "Канада" компании "Кунард Лайн", который имел паровую машину мощностью 400 л. с. и на сутки раньше снялся из Ливерпуля.

Почти в каждом очередном рейсе через Северную Атлантику "Дредноут" улучшал время перехода и устанавливал все новые и новые рекорды скорости.

Капитан Самюэльсон, поняв, что ему досталось великолепное судно, настолько уверовал в него, что гарантировал доставку груза в порт в точно установленное время, причем в случае опоздания он отказывался получать положенный фрахт. Самоуверенность капитана "Дредноута" не осталась незамеченной: владельцы клипера увеличили фрахт на половину разницы между ставками для парусных судов и пароходов. Особенно быстрые рейсы удавались Самюэльеону в зимние месяцы - время штормовых ветров над северной частью Атлантики. Например, от полудня 3 февраля до полудня 4 февраля 1854 года, следуя на восток, "Дредноута прошел 320 миль. Как правило, клипер пересекал океан за 14-15 суток.

В начале 1859 года капитан Свмюальсон привел свое судно из Нью-Йорка в Ливерпуль через 13 суток и 8 часов. "Дредноут" прошел 3018 миль со средней скоростью 9,6 узла.

По заявлению самого Самюяльсона, лучшим по времени переходом через Северную Атлантику стал его рейс в 1860 году, когда от мыса С"нди'Хук близ Нью-Йорка до Ирландского порта Куинстаун (Корк) клипер прошел ав 9 суток и 17 часов. Правда, этот выдающийся результат официально не был зарегистрирован: случилось так, что во время сильного шторма волной была разрушена штурманская надстройка, где хранились судовые документы, и вахтенный журнал клипера оказался за бортом.

Современные исследователи и историки эпохи клиперов считают, что нет оснований не верить заявлению капитана Самюэльсона. Они полагают, что столь быстрый переход через океан такого клипера, каким был "Дредноут", вполне реален.

Прозвище "Безумец Атлантики" клипер получил не случайно. С мим судном произошел однажды случай, который, на первый взгляд, кажется невероятным.

Зимой 1862 года, во время десятибалльного шторма "Дредноут" потерял руль и стал неуправляем. Ветер сорвал все паруса фок-мачты и нижние паруса остальных двух мачт. Попытка поворота грозила катастрофой. Самюэльсон отдал команду перебрасопить реи так, чтобы оставшиеся паруса работали на задний ход. "Дредноут" двинулся кормой вперед, в сторону берега, и прошел с попутным штормом 280 миль. С большим трудом команде клипера удалось за это время изготовить временный руль. Судно смогло благополучно войти в гавань и укрыться от шторма. В этом злополучном рейсе многие члены команды клипера, спасая свое судно, получили тяжелые травмы. Сам капитан смог оправиться от ран лишь после года лечения.

В 1864 году владельцы перевели "Дредноут" на линию Нью-Йорк Сан-Франциско. Клипер и на этой трассе совершил немало блестящих переходов, огибая мыс Горн. Но в конце 1869 года, следуя из Сан-Франциско, судно попало в редкий для тех мест штиль. Вот, что сообщает нам о дальнейшей судьбе этого выдающегося клипера известный английский морской историк Бейзил Ляббок в своей книге "Последние большие парусники", том 1 (Лондон, 1927): "Прославленный американский трансатлантический пакетбот "Дредноут" нашел свой конец в штиль у мыса Горн. Его сдрейфовало к берегу, в проливе Ле-Мер. Команда корабля предприняла отчаянную попытку отбуксировать судно шлюпками от опасного берега Огненной Земли.

Но при сильном течении шлюпки оказались бессильны: "Безумец Атлантики" был разбит зыбью о прибрежные скалы".

* * *

О.КРАСНИЦКИЙ

"ЧЕМПИОН МОРЕЙ"

Рис. mf072-m.jpg

Спустя два месяца после передачи "Лайтнинга" заказчику - ливерпульской компании "Блэйк Белл Лайн" а апреле 1864 г. там же, в Ист-Востоне, был спущен на воду новый клипер, названный "Чемпион морей" ("Чемпион оф Сииз"). Корабль имел более удлиненный "клиперный кос", но более полные обводы, чем предшественник. Его основные размерения: водоизмещение - 1947 т, длина между перпендикулярами - 262 ф., ширина наибольшая - 46,6 ф. Площадь парусов составляла около б тыс. м2.

При постройке строитель Дональд Маккей учел недостатки и слабые места ранее построенных судов, выявившиеся в эксплуатации на калифорнийской и австралийской линиях.

Главное внимание было обращено на общую и местную прочность корпуса, его связей, обшивки, быстро расшатывающихся на скоростных переходах, особенно в "ревущих сороковых" и "бешеных пятидесятых" широтах.

Корабли сильно текли, и постоянная сырость внутри разрушала корпуса.

"Чемпион морей" явился как бы предшественником будущих композитных судов. Так, основной набор корпуса - киль, шпангоуты, бимсы, кницы, пиллерсы - был сделан из светлого дуба, а обшивка, палубы, мачты, рангоут - из пород светлой и темной сосны. Все металлические крепления изготовлялись из меди.

Весь такелаж, как и на "Лайтнинге", - из русской пеньки. Из других новшеств следует отметить, что клипер был вторым судном в мире (также после "Лайтнинга"), на котором часть традиционных деревянных бочек для питьевой воды была заменена металлической цистерной емкостью около 200 м3. На судне имелась специально оборудованная каюта для курения.

Значительное внимание уделялось водоотливным средствам, улучшению освещения и вентиляции в нижних помещениях.

Традиционное носовое украшение клипера представляло собой выполненную во весь рост фигуру загорелого, кудрявого моряка в тельняшке и белых брюках "клеш" в накинутом на плечи темно-синем бушлате. По отзывам современников, художественность работы подчеркивалась тщательно сделанными мелочами - бронзовыми пуговицами бушлата и бляхой широкого черного пояса и даже татуировкой на вытянутой правой руке, держащей шляпу в знак приветствия. Помимо нее, гакаборт корабля украшал орнамент с гербом Австралии.

В июне "Чемпион морей" под командованием капитана Александра Ньюлакдоа вышел иа Нью-Йорка на Ливерпуль и прибыл туда через 16 дней) что являлось хорошим, но не рекордным переходом. Первый рейс на Австралию начался 11 октября 1864 г. с 780 пассажирами на борту.

В нем клипер блестяще оправдал свое название. 11-12 декабря за 23 ч 17 мин между определениями места "Чемпион морей", показав скорость 19,97 уз, прошел 466 миль (I). В Мельбурн клипер прибыл через 72 дня - 26 декабря.

Тем не менее в настоящее время подавляющее большинство морских историков указывают, что наилучший суточный переход был сделан "Лайтнингом" 1 марта 1864 г. Главной причиной того являлось твердо установившееся убеждение, что "Чемпион морей" прошел 466 статутных ("сухопутных") миль, где 1 миля равна 1609,8 м, или 404 морских. Эта двойственная мера скорости, ранее широко применявшаяся в Англии и США для судов, является причиной ряда ошибок, неточностей и путаницы до наших дней.

Только в середине 30-х годов один из австралийских любителей морской истории нашел экземпляры судовых газет, выходивших на борту клипера, и мельбурнскую газету "Аргус" того времени с подробностями этого рейса.

В 1938 г. английские капитаны-парусники и историки мореплавания X. Дакиель и В. Лаббокк, ознакомившись с этими материалами, сделали прокладку курсов, проверку расчетов и пришли к единодушному мнению, что "Чемпион морей", прошел 466 морских, а не статутных миль.

Косвенным, но весомым подтверждением этого являются неоднократные заявления капитанов клиперов "Марко Поло", "Ред Джэквт", "Лайтнинга" и "Джеймса Вейнса" о реальной возможности суточного перехода в 500 миль на их кораблях. Несомненно, они исходили из достигнутого Александром Ньюландсом. Вторая мировая война и первые послевоенные десятилетия несколько погасили интерес к истории парусного флота, что внесло в нее очень мало дополнений и исправлений. Только в последние годы, с новой вспышкой интереса к парусу, выявился ряд важных и интересных преданных забвению событий и фактов. К числу их относится и рекордный переход "Чемпиона морей", являющийся непревзойденным достижением парусных судов.

В дальнейшем клипер не показывал столь высоких результатов, но стяжал славу надежного по конструкции и стабильного по времени рейсов судка, никогда не прибывая в Мельбурн позже, чем через 86 дней и никогда не возвращаясь в Англию позже, чем через 90 дней. Другие его собратья уступали свои места более совершенным парусникам, затем - паровым судам, а "Чемпион морей" с первого до последнего рейса провел на австралийской линии. Он закончил своюжизнь в 1877 г. при возвращении в Англию, затонув в щторм у мыса Горн.

* * *

О.КРАСНИЦКИИ

"РЭД ДЖЕКЕТ"

Рис. mf073-m.jpg

Освоение природных богатств Австралия вызвало бурный рост перевозок на пятый континент эмигрантов и грузов. Судовладельческие компании в условиях конкурентной борьбы спешно увеличивали и обновляли свой флот большими по водоизмещению скоростными судами. Среди них был вошедший в историю мореплавания клипер "Рэд Джекет". Корабль валовой вместимостью 2460 per. т, водоизмещением в грузу 5000 т, длиной 260 ф., шириной 44 ф. был построен в 1858 г. американским судостроителем Дж. Томасом в Рокланде (штат Мэн) по проекту инженера Самюеля А. Пука ьз Востока. Он предназначался для рейсов в Калифорнию, но уже на стапеле был взят в тайм-чартер ливерпульской судовладельческой компанией "Уайт Стар Лайн". Завершением отделки корабля стало художественно выполненное носовое украшение, изображавшее индейского вождя в полном боевом облачении, главной деталью которого был боевой головной убор из орлиных перьев, расшитый бисером.

"Рэд Джекет" вышел из Нью-Йорка 19 февраля 1854 г. под командованием известного американского капитана Эйзы Эйдлрнджа. Первые семь дней в океане дул сильный противный восточный ветер с дождем и градом, перешедшими в снег. Среднесуточная скорость в это время достигала 182 мили. Но когда с 26 февраля ветер перешел на западный, поставили все паруса, на следующий день прошли 413 миль (I), а в течение шести суток 2020 миль и завершили переход через Атлантику за 13 суток и 1 час. Этот рекордный переход превзошли только вновь построенные клипера "Джеймс Вейнс" и "Блю Джэкет" в сентябре и октябре 1854 г., проделав путь из Бостона в Ливерпуль за 12 суток б часов и 12 суток 10 часов.

Скоростной шестидневный переход был улучшен только в 1876 г. знаменитым клипером "Катти Сарк", прошедшим при следовании в Сидней в "ревущих сороковых" 2163 мили.

В первый рейс в Австралию "Рэд Джекет" вышел из Ливерпуля 4 мая того же 1854 г. под командованием капитана Самюеля Райда. Через 6 дней на траверзе Опорто (Португалия) он догнал вышедший на день раньше первым рейсом из Ливерпуля в Мельбурн клипер "Мермейд" ("Русалка"), построенный для "Влэйк Волл Лайн" в Канаде. До острова Тенерифе оба судна следовали видя ДРУГ Друга. Но, войдя в область северо-восточного пассата, "Рэд Джекет" 29 мая пересек экватор, опередив "Мермейд" на 60-70 миль. Оба корабля по размерениям мало отличались друг от друга. Райд проложил курсы на зюид-зюйд-вест, но имел слабые ветры переменных направлений, а капитан "Мермейд" Дави, следуя в генеральном направлении на юг, 16 июня' прошел мыс Доброй Надежды и оказался впереди почти на 1400 миль.

Хотя Райд спустился на юго-восток до сороковой параллели и прошел мыс Доброй Надежды на пять суток позже, но попутных западных ветров не получил и решил следовать в "бешеные пятидесятые". Сделать в сутки 315 миль удалось только 26 июня, и, спускаясь далее, " Рэд Джекет" попал в свежую погоду от норд-веста со шквалами. Температура понизилась до -7°, 29 июня клипер покрылся ледяным панцирем от бушприта до грот-мачты. Желанный зюйд-вест пришел 6 июля с новым ледяным штормом, и Райд проложил путь прямо на Мельбурн. Огромные волны, набегая с кормы, сотрясали корпус при сильной килевой качке, но суточный переход составил 400 миль. 12 июля "Рэд Джекет" вошел в залив Порт Филлип, сделав свой первый рейс в Австралию с прекрасным результатом - 69,5 дня. "Мермейд", следуя рекомендованными путями, прибыл б дней спустя, затратив в общем итоге 74,5 дня.

Приняв на борт далеко не полный комплект пассажиров и золота на 208 тыс. ф. ст., "Рэд Джекет" оказался незагруженным, что при несении всех парусов представляло угрозу для безопасности судна, особенно от внезапных шквалов ночью. Тем не менее переход через Тихий океан стал рекордным. Мыс Горн был пройден чечез 20 дней после выхода из Мельбурна. А через день корабль попал в обширные ледяные поля с айсбергами высотой 60-70 метров и продрейфовал в них несколько дней, пока ветер и волнение не освободили его. "Рэд Джекет" прибыл а Ливерпуль 15 октября, затратив на переход из Мельбурна 73 дня. Тем не менее "Уайт Стар Лайн" купила его за 30 тыс. ф. ст.

С этого времени "Рвд Джекет" совершал регулярные рейсы в Австралию, и, хотя они не были рекордными, корабль пользовался известностью как надежное и комфортабельное судно. В 1867 г. компания распродала все свои деревянные клипера другим судовладельцам, у которых "Рэд Джекет" еще продолжал плавать в Австралию. В начале 70-х гг. он перешел в собственность Квебекской лесной компании и в течение десятка лет перевозил лес из восточных портов Канады в Ливерпуль.

В начале 80-х гг. известная судовая агентская фирма Блэнди, снабжавшая углем пароходы в португальских портах, купила несколько старых клиперов в качестве угольщиков и рейдовых бункеровщиков. В числе их оказался и "Рэд Джекет", предназначенный для гавани Прея на островах Зеленого Мыса. Отсюда, совершая рейсы за углем в Англию, он заходил на Мадейру, где брал груз вина в бочках. Утверждали, что при плавании мадера, попав в теплый воздух трюма (от прогреваемых солнцем палубы и бортов), приобретала особый букет, ценимый знатоками. Затем клипер возвращался в Прая, где снабжал углем проходящие пароходы.

Спустя два года "Рэд Джекет", находившийся на Мадейре на рейде порта Фуншал, настиг ураган, сорвал с якорей и выбросил на прибрежные скалы. Фирма сняла с разбитого судна сохранившуюся носовую фигуру и некоторые предметы оборудования и сделала в своем оффисе небольшой музей. Впоследствии к ним добавились памятные вещи с других клиперов. Русские военные моряки в конце прошлого столетия, часто заходившие в Фуншал во время учебных плаваний в Вест-Индию, посещали этот музей.

* * *

О. КРАСНИЦКИЙ

МОЛНИЯ НАД ВОЛНАМИ

Рис. mf074-m.jpg

С ВОЗВРАЩЕНИЕМ "СОВЕРЕЙН ОФ СИЙЗ" в Америку владелец судоходной компании "Блэк Волл Лайн" Джеймс Вейнс заключил договор с американским судостроителем Дональдом Маккеем на постройку в Бостоне четырех клиперов, впоследствии прозванных "Квартетом Маккея" и получивших мировую известность. На их постройку использовались лучшие сорта корабельного леса и высококачественные материалы.

В частности, на головной клипер "Лайтнинг", строившийся одновременно с "Рад Джекет", поставили ванты, штаги и бакштаги из русской пеньки высшего качества. Это был длинный и узкий корабль с классическими формами корпуса, плавные обводы которого переходили в острый форштеяень с носовой фигурой богини над волнами с молнией в протянутых вперед руках. Общая стоимость постройки составила 30 000 ф. ст. Все клиперы имели следующие характеристики: валовая вместимость 1468 per. т, водоизмещение в грузу 3600 т, длина 244 фута, ширина 44 фута, площадь парусов около 13 000 ярдов.

"Лайтнинг" вышел из Бостона на Ливерпуль под командованием двух знаменитых капитанов - Лаглииа Маккея (младшего брата судостроителя) и недавнего капитана "Марко Поло" Вилли Форбса 18 февраля 1864 г., т. е, на сутки раньше отплывавшего иа Нью-Йорка "Рэд Джекет". Первые два дня погода благоприятствовала плаванию, и уже 20 февраля клипер прошел на сутки 828 миль. "Лайтнинг" пришел в Ливерпуль вместе с "Рэд Джекет" 8 марта, но с худшим временем.

Вопреки давнишнему и общепринятому убеждению всех моряков мира, что два капитана на одном судне несчастье, Маккей и Форбс 1 марта прошли за сутки 436 миль (!). Этим скоростным суточным переходом для парусных судов, по-видимому оставшимся никем не превзойденным, "Лайтнинг" сделал самую блестящую заявку в историю мореплавания.

По прибытии клипера Вейнс поставил его на дооборудование и украшение пассажирских помещений. Первый рейс в Австралию начался 14 мая 1854 г. под командованием Форбса.

На всем пути ветры не благоприятствовали плаванию, но тем не менее В переход совершился за 77 дней.

Приняв после короткой стоянки в Мельбурне груз золота в 1 млн. ф. ст., "Лайтнинг" 20 августа вышел в обратный рейс. До Новой Зеландии при попутных юго-западных ветрах скорость была не менее 14 узлов, а временами лаг показывал даже 19 узлов.

Форбс оставался верным себе, проводя большую часть времени на юте с револьверами в карманах, чтобы никто из "слабонервных" не прикасался к фалам парусов. Но 28 августа в 23.80 внезапно налетевший шквал снес фор-стеньгу со всеми парусами за борт. Благодаря энергии Форбса, его старшего помощника Уильяма Брагга и непрерывной работе экипажа такелаж и паруса фор-стеньги через 4 дня были восстановлены. Проходя в среднем в течение следующей недели 300 миль в сутки, "Лайтнинг" 8 сентября в 3 часа ночи обогнул мыс Горн. Общее время перехода составило 19 дней и 1 час (!), что является рекордом для парусных судов.

При следовании Атлантическим океаном в генеральном направлении на север дули ветры переменных румбов и силы. Тем не менее 20 сентября был пройден порт Ресифи, а на 41-й день после выхода из Мельбурна пересечен экватор, что еще раз свидетельствовало о высоких ходовых качествах клипера. В дальнейшем Форбс и Брэгг сумели максимально использовать неблагоприятные восточные ветры и подошли к устью Мерсея вечером 22 октября. Не желая упускать легкий, но устойчивый бриз и полную воду, они приняли на борт лоцмана и, выставив на русленях с каждого борта опытных матросов-лотовых, ночью смело вошли в реку. В 9.80 "Лайтнинг" отдал якоря, завершив рейс в рекордный срок - 64 суток 3 часа 10 минут.

В связи с тем что Форбс перешел на новый построенный в Англии клипер "Шомберг", Вейнс предложил занять его место одному из известнейших капитанов "чайных клиперов" Аитони Эйирайту.

Следующий же кругосветный "виток "Лайтнинга" вошел в историю мореплавания. Эйнрайт вышел из Ливерпуля в мая 1866 г. и совершил переход за 69 дней. Прибыв в Мельбурн 14 июля, он застал грозного соперника клипер "Джеймс Вейнс", стяжавший славу самого быстроходного корабля в мире, под командованием бывшего капитана "Марко Поло" Чарлза Макдональда.

"Джеймс Вейнс" покинул Мельбурн 7 августа, а "Лайтнинг" - утром 27 августа, но 30 октября они встретились в Атлантическом океане в точке 29°08' с, щ. и 83°14' з. д.

Можно себе представить, что творилось на палубах клиперов. Неделю суда шли вместе, иногда сближаясь до 1,6 мили, а затем потеряли друг друга из видимости. Но в Ливерпуль они прибыли вместе 20 ноября. "Лайтнинг" опередил соперника на несколько часов. Выяснилось, что "Джеймс Вейнс" прошел Мельбурн - мыс Горя за 30 дней, мыс Горн-экватор - за 29 дней.

А "Лайтнинг" затратил соответственно 24 дня 16 часов и 19 дней 8 часов, время от экватора до Ливерпуля у обоих оказалось одинаковым - 40 дней. В общем итоге "Лайтнинг" сделал этот рейс за 84 дня, а "Джеймс Вейнс" - за 105.

"Лайтнинг" пережил соперника, сгоревшего в Ливерпуле 22 апреля 18Б8 г., на 11 лет и также погиб от огня в австралийском порту Джилонг 81 октября 1869 г. Судно стояло под погрузкой шерсти. Уже приняли около 4000 кип, когда после полуночи было обнаружено возгорание в носовом трюме. Администрация порта, боясь за целостность складов и грузов на причале, потребовала вывести клипер на канат отданного якоря, хотя, по единодушному утверждению многих, пожар нужно и можно было ликвидировать стоя лагом быстрыми и грамотными действиями.

Из-за нестерпимой жары обтянуть канат не удалось, вследствие чего отдали кормовые швартовы. Судно пришло на якорь и развернулось по ветру.

Огонь распространился в корму.

Рухнула раскаленная и оплавленная железная фок-мачта (две другие были деревянные). Через взломанную палубу в трюмы с горящей шерстью устремился свежий воздух.

Только тогда было принято правильное, но уже запоздалое решение затопить корабль артиллерийским огнем. Снаряды двух малокалиберных пушек не нанесли требуемых повреждений, а через пробоины ворвались новые потоки воздуха. Огонь охватил "Лайтнинг" полностью. С заходом солнца он затонул.

* * *

Г. НУЛИН

ГИБЕЛЬ ФРЕГАТА "ДИАНА"

Рис. mf075-m.jpg

В КОНЦЕ СЕНТЯБРЯ 1853 ГОДА фрегат "Диана" вышел с Кронштадтского рейда в долгий и трудный рейс на Дальний Восток. Это был новый корабль, построенный соломбальскими мастерами из сосны и лиственницы и обшит медными листами. Его основные размерения: длина 52,8 м, ширина 13,5, глубина трюмов около 4 м.

Командовал им опытный тридцатишестилетний капитан Степан Степанович Лесовский.

После того как успешно миновали мыс Горн, сделали короткую стоянку в порту Вальпараисо. Здесь уже был английский военный корабль, но о том, что Франция и Англия объявили войну России, наши моряки узнали лишь в порту Гонолулу на Саидвичевых островах. В задачу Досовского входило как можно скорее достичь Татарского пролива и поступить в распоряжение вице-адмирала Е. В. Путятина, находившегося там на фрегате "Паллада". Дипломатическая миссия адмирала затянулась. Япон ское правительство не торопилось подписать русско-японский договор о дипломатических отношениях с Россией.

Но адмирал зря времени не терял.

Под его руководством офицеры "Паллады" исследовали и произвели опись восточного побережья Корейского полуострова и открыли залив Посьет.

Со дня на день надо было ожидать корабли англо-французской эскадры на Дальнем Востоке, поэтому Путятин решил заранее подготовиться к встрече с неприятелем. В Императорской гавани (ныне Советская) укрепили подходы - на берегу поставили батареи. Сюда перешли фрегат "Паллада" ч другие корабли отряда.

Путятин и его свита отбыли на "Диане" в Японию для возобновления переговоров. 22 ноября 1854 года фрегат встал на якорь на рейде Симоды, в ожидании полномочных японских представителей. Путятин узнал от местных властей, что английские корабли несколько недель простояли в Нагасаки, а затем вышли в море. Русские моряки поставили свой фрегат в такую позицию, чтобы неприятель имел как можно меньше выгод от превосходства сил. На дальнем мысу бухты установили пост для наблюдения за морем.

Казалось, ничто не предвещало беды. Удачно выбрана стоянка. Нормально шли переговоры с прибывшими полномочными представителями японского правительства. К вечеру 8 декабря разразился шторм. Отдали второй якорь, спустили реи и стеньги.

К утру ветер стих, и тогда решили снова поменять стоянку и пошли в северо-восточную часть бухты, чтобы там исправить поврежденный такелаж.

Утром 11 декабря моряки почувствовали содрогание корпуса корабля без видимой на то причины. Через несколько минут вода близ города как будто закипела. Течение реки, впадающей в бухту, значительно усилилось, а волны с моря устремились к берегу, образуя водовороты вокруг острова и мысов. Джонки, стоявшие у города, какая-то неведомая сила понесла вверх по реке. Уровень воды резко понизился. На фрегате отдали второй якорь. Вслед за этим вода стала снова прибывать. Фрегат ворочало то в одну, то в другую сторону. Приливы и отливы быстро сменялись, образуя жуткие водовороты. Никто не понимал, что происходит вокруг. Что-либо предпринять в этой сумасшедшей круговерти было невозможно. Все, затаив дыхание, ждали неминуемой гибели.

Фрегат то несся к городу, то с такой же силой устремлялся назад к выходу из бухты. Якоря уже не держали. Несколько джонок разбилось о его борт.

На глазах у моряков огромный водяной вал полностью накрыл город.

Затем бухта наполнилась частями разрушенных домов, бревнами, крышами, перевернутыми джонками, трупами людей и животных. Все это неслось из города в мутном потоке со страшной скоростью. За этим валом последовало еще несколько... От города ничего не осталось. Все затянуло дымом, распространился серный запах. Фрегат вращался, как волчок, запутавшись в своих же якорных цепях. Раздалась команда: "Все наверх, крепить орудия. Люки закрыть".

С креном на левый борт "Диану" несло на отмель. Наступила зловещая тишина. Фрегат лежал на борту и скрипел всеми частями. Казалось, еще мгновение и он развалится. И только слышны были слова: "Да будет воля божья. Ребята, не робейте!"

С новым приливом фрегат стал подниматься. Один матрос погиб, двое получили тяжелые ранения.

Когда пришли в себя, проверили трюмы. Оказалось, что вода в них сильно прибывает. Заработали всеми помпами. После полудня фрегат остановился вблизи подводного камня, и вдруг моряки увидели недалеко от борта всплывшую часть собственного киля. Корабль чудом еще удерживался на воде. Хвала его строителям, ломбальским мастерам! Вскоре обнаружили, что оторвало руль. Срочно требовался капитальный ремонт. Но где? Город представлял собой жуткую картину разрушений. Решено было начать переход в бухту Хеда, расположенную в 35 милях от Симоды. Чтобы облегчить фрегат, свезли на берег все орудия, подвели под кормовую часть пластырь из паруса. Течь после этого заметно уменьшилась. На берегу сделали временный руль. Поставили паруса, но встречный ветер развил волну. От сильной качки течь снова увеличилась. Наступила ночь. Одна за другой выходили из строя помпы.

Настал момент, когда надо было принять меры к спасению экипажа.

Спустили на воду плавсредства, и моряки стали покидать корабль. Путятин принял предложение японцев отбуксировать фрегат в закрытую бухту Хеда и поставить там его на мель.

Утром 7 января 1855 года японцы собрали около 100 лодок, и только утих ветер, начали буксировать фрегат, заметно осевший в воду. За три часа удалось пройти миль пять. Как вдруг и, казалось, без всякого повода, к удивлению русских моряков, все японские лодки спешно покинули фрегат и устремились к берегу. Вскоре все прояснилось. Налетевший минут через 10 шквал развил сильное волнение, и Путятину с последней группой моряков едва удалось спастись на шлюпке.

Брошенный фрегат развернуло и понесло обратно, а вскоре он перевернулся. С рассветом его уже не было видно. Измученные моряки с трудом добрались до бухты Хеда. Японцы, несмотря на то, что сами пострадали от землетрясения, оказали русским морякам помощь и поддержку. Чтобы попасть на родину, требовался корабль. И русские моряки решили его строить своими силами. О том, как была построена шхуна "Хеда" и как сложилась дальнейшая судьба моряков, мы расскажем в следующем номере.

* * *

Л. СКРЯГИН

ДРАМА "ДУНКАНА ДУНБАРА"

Рис. mf076-m.jpg

У английских моряков есть такая традиция: если после кораблекрушения в живых остается один человек, то такого счастливчика, вне зависимости от его настоящего имени, называют "Хью Уильямсом".

Это имя стало нарицательным не случайно: на протяжении трехсот лет оно по странному стечению обстоятельств десяток раз фигурировало в официальных отчетах Британского Адмиралтейства как имя единственного уцелевшего очевидца катастрофы на море.

Наш рассказ о гибели английского клипера "Дункан Дунбар" и человеке, который при этом третий раз оказался "Хью Уильямсом".

Клипер был построен в конце 1863 г. в Сандерленде корабельным мастером Джеймсом Лэйнгом. По типу парусного вооружения "Дункан Дунбар"

считался трехмачтовым кораблем, его регистровая вместимость составляла 1321 т, длина - 202 фута.

На ходовых испытаниях при штормовом ветре судно показало максимальный ход 18 уз. Хотя "Дункан Дунбар" предназначался для срочных почтовых рейсов между Англией и Австралией, Британское Адмиралтейство переоборудовало его в военный транспорт. Англия, вступив в войну с Россией, начала перевозку своих солдат в Крым.

В 1854 г. "Дункан Дунбар", доставя на внешний рейд осажденного Севастополя военный груз и около тысячи солдат, чудом избежал гибели во зремя знаменитого ноябрьского урагана, погубившего англо-французскую эскадру. После окончания Крымской войны в 1856 г. "Дункан Дунбар" под командованием капитана Джеймса Грина совершил из Ливерпуля в Сидней весьма быстрый по времени рейс. Клипер отдал якорь в гавани Порт-Джексон на 70-й день. Всего лишь недели не хватило Грину повторить рекорд клиперов "Лайтнинг" и "Джеймс Вэйнс" (63 дня), установленный на том же переходе в 1853 и 1854 гг.

31 мая 1857 г. "Дункан Дунбар", имея на борту 68 пассажира, 59 членов экипажа и генеральный груз, под командованием того же Грина снялся на Сидней в свой роковой рейс.

Некоторые морские историки Великобритании, описывая гибель этого корабля, утверждают, что якобы перед выходом в море в воскресенье капитан "Дункана Дунбара" заявил судовладельцам: "Я лучше брошу якорь в аду, ежеле не в гавани Порт-Джексон на 63-й день!" Однако расчет капитана Грина отдать якорь в гавани Сиднея на 63-й день плавания не оправдался. Встречные западные ветры Атлантики задержали судно в Английском канале. К заливу БотаниБей подошли лишь на 81-й день. Вечером 20 августа 1857 г. клипер был у мыса Норт-Хед, что с севера ограждает вход в гавань Порт-Джексон.

Несмотря на плохую видимость, впередсмотрящие заметили огонь маяка упомянутого мыса. Сумерки быстро сгущались, начавшийся шторм от зюйд-оста усиливался... Вход в гавань уже не был различим за пеленой брызг. Оставшийся в живых очевидец этих печальных событий сообщил:

"Капитан сказал, что до рассвета мы не будем входить в гавань... Мы убрали верхние паруса и взяли по три рифа на фор-марселе и гроте".

Под зарифленными парусами клипер лавировал с восточной стороны входа в гавань между мысами Норт-Хед и Саут-Хед. В 20 часов, когда колокол пробил восемь склянок, вахту старпома сменила вахта второго штурмана. Капитан Грин присутствовал при смене вахт, приказал взять еще один риф на фор-марселе и вызвал наверх третьего помощника, который с боцманом возглавил на баке вахту впередсмотрящих.

"Будем входить в гавань!" - приказал капитан.

На руль поставили еще одного матроса. Не меняя галса, клипер начал поворачивать направо. Дул штормовой ветер с дождем, на море стояло большое волнение. Спустя несколько минут с бака раздался крик, полный ужаса и отчаяния:

"Прямо по носу буруны!" С юта последовала в рупор команда капитана: "Левина борт! Фор-брасы на левую! - Но было уже поздно... Справа отчетливо слышался рев разбивавшихся о скалы волн. Корабль с 14-узлового хода ударился скулой правого борта о гранитный выступ подводной скалы и накренился на левый борт. Удар был настолько силен, что никто на палубе не смог устоять на ногах, все три стеньги, а потом и мачты рухнули за борт. Люди, пытавшиеся выбраться из заливаемых водой салона, кают и твиндеков на верхнюю палубу, попадали под адский водопад бурунов, захлебывались и погибали в кипящем море. Драма длилась всего несколько минут. Даже лучшие пловцы из числа экипажа не смогли достичь (кроме одного) берега.

Кем же был этот "Хью Уильямс" с "Дункана Дунбара"?

Джеймс Джонсон числился на клипере матросом первого класса, было ему 23 года. Выходец из Ирландии, свою морскую службу он начал с 14 лет. Так же как и всех находившихся на палубе, в момент удара судна о камни Джонсона смыло волнами за борт. На суде он рассказал, как видел гибнущих среди волн капитана Грина, офицеров и матросов клипера, как сумел ухватиться за обломок стеньги, вместе с которым его выбросило волной на выступ скалы.

Джонсон был сильным человеком и отличным пловцом. Невзирая на сломанные ребра, страшные ссадины и потерю крови, он сумел подняться на уступ скалы, куда не достигали волны. Его заметили случайно на вторые сутки после кораблекрушения спящим на верхнем уступе 25-метрового утеса.

И конечно, всех удивило не только его чудесное спасение, но и то, что "Хью Уильямсом" он имел право именоваться трижды. Как подтвердили Адмиралтейство и газета "Ллойдз лист", Джеймс Джонсон был единственным очевидцем гибели барка "Стоктрн" и корабля "Кэтрин Си".

Будучи на борту "Дункана Дунбара" всего лишь матросом, он не мог исчерпывающе объяснять причину катастрофы, но остался при своем мнении.

Он считал, что капитан Грин, ведя клипер на юг вдоль входа в гавань, принял огонь маяка мыса Саут-Хед за огонь маяка мыса Норт-Хед. По его мнению, корабль прошел мыс Норт-Хед и даже траверз мыса ИннерСаут-Хед и, сделав поворот вправо, вместо входа в гавань оказался перед скалами, которые именуются Гэп.

Джонсон решил больше не испытывать свою судьбу на море и стал смотрителем маяка Нобби-Хед. В 1866 г. он геройски отличился в спасении команды парохода "Кауарра", который потерпел крушение близ его маяка.

* * *

Л. СКРЯГИН

ТАЙНА "АДМИРАЛА КАРПФАНГЕРА"

Рис. mf077-m.jpg

ВЕСНОЙ 1938 Г. МИР ОБЛЕТЕЛА весть, что близ мыса Горн таинственно исчезло учебное парусное судно германского торгового флота "Адмирал Карпфангер". Несмотря на длительные и тщательные поиски, предпринятые Германией, Англией, Чили и Аргентиной, корабль найден не был.

В течение почти 30 лет он успешно совершал регулярные рейсы на линии Европа - Австралия, следуя вокруг мыса Горн. Его построили в 1908 г. на верфи фирмы "Рикмерс" по заказу Бельгии. Это был стальной четырехмачтовый барк вместимостью 2853 per. т, длиной 92 м, шириной около 15 м, с осадкой более 8 м. Названный на стапеле "Ле Авенир", он устал учебным судном Бельгийского торгового флота. В период экономической депрессии капиталистического мира в начале 30-х годов Бельгия продала барк финскому судовладельцу Густаву Эриксону, который не без выгоды начал возить на нем пшеницу из Австралии.

В 1933 г. "Ле Авенир" стал собственностью германской судоходной фирмы "Гамбург - Америка - Линие" (ГАПАГ). После капитального ремонта барк получил название "Адмирал Карпфангер" и высший класс германского Ллойда "100-А4".

Он по-прежнему выполнял роль учебного судна, совершая одновременно коммерческие рейсы из Европы в Австралию.

Первое плавание судна в "Страну золотого руна" прошло весьма успешно. Барк показал отменные мореходные качества и завидную для парусного судна скорость - 17 уз. К обратному рейсу на борт "Адмирала Карпфангера" в Порт-Джермейн, что в заливе Спенсера, погрузили 42549 мешков пшеницы. Погрузка зерна производилась в полном соответствии с требованиями безопасности плавания парусного судна в штормовых условиях. Так, в трюмах барка поставили продольные шифтинг-бордсы для предотвращения смещения груза при бортовой качке.

8 февраля 1938 г. "Адмирал Карпфангер" выбрал якорь и снялся из залива Спенсера на Англию. Экипаж судна насчитывал 60 человек, из которых 33 были морскими кадетамипрактикантами в возрасте от 16 до 18 лет.

Капитан барка Уокер имел строгое предписание судовладельцев выходить на радиосвязь с главной конторой ГАПАГа раз в две недели. 1 марта радиостанция "Адмирала Карпфангера" сообщила в Европу, что на борту все в порядке и судно штормует в точке 51° южной широты и 72° западной долготы. Других сообщений с борта учебного барка владельцы ГАПАГа не получили. Последнее сообщение с "Адмирала Карпфангера" было датировано 12 марта, оно просто подтверждало, что принят сигнал, переданный с проходящего мимо английского судна. По графику рейса барк должен был прийти в Фалмут через 100-110 дней после выхода из Порт-Джермейна. Но прошло 130, потом 140 и 150 дней, а судно не объявилось ни в одном порту мира.

Ни береговые станции на побережье Южной Америки, ни находившиеся поблизости суда не слышали в эфире сигналов бедствия "SOS". Все большие парусники, снявшиеся из южных портов Австралии на Европу с грузом пшеницы, прибыли благополучно в порты своего назначения, а "Адмирал Карпфангер" (лучший из них "ходок") куда-то затерялся. Сначала считали, что на судне испортилась радиоаппаратура, а оно попало в район слабых ветров и задерживается, не имея возможности об этом сообщить.

Когда с момента выхода баркв из залива Спенсера прошло пять месяцев, фирма ГАПАГ приказала капитану своего грузового парохода "Леуна", который стоял под погрузкой в Австралии, сделать обратный рейс в Гамбург не через Суэцкий канал, а вокруг мыса Горн. Ему предписывалось пройти по маршруту парусных судов и внимательно следить за морем и берегами близ мыса Горн.

"Леуна" выполнила это задание, но ее экипаж ничего не обнаружил: ни разбитого корпуса барка на прибрежных рифах, ни плавающих в море обломков кораблекрушения. Владельцы исчезнувшего корабля собрали сообщения капитанов многих судов, которые с марта по июль 1938 г. совершили плавание в районе, где пропал "Адмирал". И опять - никаких следов... Ближе всех к последнему месту пребывания судна на 12 марта находился английский пароход "Дархэм". Он прошел по тому же маршруту спустя 8 дней. Его капитан сообщил, что 20 и 25 марта на широте 55,5° он видел 8 огромных айсбергов, причем длина самого большого из них составляла милю при высоте 150 м.

Шло время, а никаких известий о пропавшем паруснике не поступало. Германия продолжала поиски. В них приняло участие аргентинское географическое судно "Баийя Бланке".

Оно тщательно обследовало все острова, расположенные у мыса Гори.

Аргентинские моряки видели на их берегах множество обломков кораблекрушений, но по своему виду они могли быть отнесены только ко времени пятидесятилетней давности. Членов экипажа, которые могли бы успеть покинуть гибнущий барк и на шлюпках высадиться на острова или материк Южной Америки, "Баийя Бланке" не обнаружил.

21 сентября 1938 г. спустя семь месяцев после выхода барка из австралийского порта комитет Британского страхового Ллойда внес название исчезнувшего корабля в свою "красную книгу" - "считаются пропавшими без вести". Поиски прекратились.

Эксперты комиссии по расследованию исчезновения корабля склонны были считать, что "Адмирал" затонул со всем экипажем в результате столкновения с айсбергом между 12 и 16 марта и что предполагаемые координаты его гибели 50° южной широты и 100-120° западной долготы.

Лондонская "Тайме" в статье об этом происшествии поместила цитату известного английского писателя и моряка Джозефа Конрада: "Море никогда не меняется и его дела, несмотря на всю людскую болтовню, окутаны тайной".

Но газета поспешила с выводами: на этот раз море открыло свою тайну.

Прошел почти год, и в заливе Виндбаунд на острове Наварино близ мыса Горн аргентинцы нашли новые обломки кораблекрушения: несколько досок белого цвета с медными бугелями, деревянные двери с надписями на немецком языке, кусок переборки с электровыключателем немецкого производства, обломок рея длиной около семи метров, деревянную шкатулку с надписью на немецком языке "Фриеретсен Веллингтон". Спустя некоторое время на острове Уоллатсон (острова Огненная Земля) были найдены куски вельбота и спасательный круг с надписью "Адмирал Карпфангер". На этот раз эксперты комиссии, приняв во внимание характер течения и розы ветров, пришли к выводу, что "Адмирал Карпфангер" погиб на прибрежных рифах острова Наварино.

* * *

Г. НУЛИН

ДРЕЙФ И ГИБЕЛЬ "СВ.АННЫ"

Рис. mf078-m.jpg

ЛЕДОВАЯ ОБСТАНОВКА В ТОТ ГОД в Арктике была очень тяжелой. Ни одному пароходу за все лето так и не удалось пробиться в Карское море.

И вдруг, к удивлению моряков со стоявших в Югорском Шаре судов красивая шхуна под всеми парусами смело проскочила пролив и вошла во льды Карского моря. Это была "Св. Анна". С тех пор ее больше не видели...

Экспедиция покинула Петербург 10 августа 1912 года. В ее задачу входило пройти Северным морским путем из Атлантического океана в Тихий, попутно занимаясь зверобойным промыслом.

Экспедиционное судно - довольно старая, но еще крепкая деревянная шхуна (построена в 1867 году) с малосильной паровой машиной - было куплено в Англии и получило новое название "Св. Анна". Его длина составляла около 44 м, ширина - 7,5 м, водоизмещение - 231 т. Экипаж шхуны состоял из 24 человек. Экспедицией командовал молодой, но опытный моряк лейтенант Георгий Львович Брусилов. В 1910-1911 годах он участвовал в гидрографической экспедиции на ледокольном судне "Вайгач", плавал в Чукотском и Восточно-Сибирском морях. Тогда и зародилась у него мысль о самостоятельной полярной экспедиции.

Обогнув Скандинавию, шхуна зашла в Кольский залив, где в последнем на своем пути порту Александровск-на-Мурмане запаслись всем необходимым. Под свежим ветром Баренцева моря "Св. Анна" стремительно приближалась к Югорскому Шару...

Но активное плавание в Карском море продолжалось недолго. В начале октября, достигнув западного берега Ямала, шхуна остановилась, окруженная ледовыми полями. Полуостров был так близко, что моряки ходили на берег и запасались плавником для будущей зимовки. Брусилов рассчитывал спокойно здесь перезимовать, и как только отпустят льды, продолжить плавание на восток. Однако, измеряя глубину, моряки вскоре заметили, что ледовое поле вместе с судном несет на север. Начался ледовый дрейф.

Шхуну все дальше и дальше уносило в высокие широты. Первое время на судне царило хорошее настроение.

"Св. Анна" казалась надежной, голод не страшил - продовольствия взято на полтора года. Но день за днем, месяц за месяцем положение пленников Арктики осложнялось.

Наступила полярная ночь с морозами и пургой, когда не видно ни звезд, ни луны, и даже полярное сияние - это чудо из чудес - уже не радовало глаз. Лишь вой ветра и треск льда при торошении нарушали безмолвие белой пустыни.

Цынга - бич почти всех полярных экспедиций того времени, обрушилась на моряков. Тяжело заболел и сам Брусилов.

Весной стали охотиться на белых медведей. Благодаря свежему мясу больные начали поправляться. А судно между тем уже находилось за 78-й параллелью. Пробовали вырубить канал, взрывали лед, но попытки освободить судно ни к чему не привели. Брусилов сознавал тщетность усилий, но чтобы не унывали моряки, ничему не препятствовал.

Надвигалась вторая зимовка. На многих членов экипажа это действовало удручающе. Самым неприятным было то, что между Брусиловым и старшим штурманом Валерианом Ивановичем Альбановым резко ухудшились отношения. Они перестали понимать друг друга, и часто даже из-за пустяков происходили ссоры.

В конце концов Брусилов освободил Альбаиова от обязанностей штурмана по его просьбе.

Тогда Альбанов решил покинуть судно. С согласия начальника экспедиции вместе с ним отправились еще 10 матросов. В это время "Св. Анна" находилась в точке 83° 17' с. ш. и 60° в. д. Оставаться на судне всем уже не было смысла. Провиант подходил к концу, еще одна зимовка и голод был бы неминуем.

Расстались по-доброму. Устроили прощальный обед, и 23 апреля 1914 года группа во главе с Альбановым по дрейфующим льдам двинулась на юг, к ближайшей суше - Земле Франца-Иосифа.

Прошло больше двух месяцев, а земли все не было видно. Изнурительному пути, когда через торосы, по размокшему снегу приходилось тащить тяжелые нарты с каяками, казалось не будет конца. Ослабевшие люди уже не имели сил двигаться дальше. За сутки преодолевали всего около трех верст. Определяясь по Солнцу, Альбанов сделал жуткое открытие.

Оказывается, они идут на юг, а их вместе со льдом несет на запад мимо Земли Франца-Иосифа. Чтобы товарищи окончательно не пали духом, Альбанов никому не говорил об этом.

В своем дневнике он писал: "Идти приходится теперь так: с высокого тороса сначала намечаешь путь, выбирая места, где возможно или перейти или переплыть, и стараешься выбирать льдины по возможности большие. Часто приходится, перебросив на другую сторону канала длинную лямку, самим переходить по зыбкому мелкому льду на лыжах и, перейдя канал, перетягивать через него каяки на лямках. При этом каяки кренятся, застревают в каше и большого труда стоит их вытянуть на лед.

Поминутно то тот, то другой проваливается, но, вылив из сапог воду, сейчас же принимаются за прерванное дело. А остров почти так эке далеко, как был и раньше".

Когда достигли западного побережья Земли Александры, силы у людей были на исходе, продовольствие кончалось. Один за одним путники умирали. Лишь Альбанову и матросу Конраду удалось добраться на каяке до мыса Флора, где нашли дом и провиант одной из полярных экспедиций.

Они совсем уж было собрались здесь зимовать, но вскоре подошел "Св.

Фока" полюсной экспедиции Г. Я. Седова и забрал их.

Хотя экспедиция Г. Брусилова научных целей перед собой не ставила, однако спасенные В. Альбановым судовой журнал и записи метеорологических наблюдений представили большую ценность для науки. Ведь дрейф "Св. Анны" проходил в той части Карского моря, где не бывало ни одно судно.

Изучая дрейф шхуны, советский ученый В. Визе определил в центральной части Карского моря существование острова, который в 1930 году был действительно открыт и назван его именем.

Таким образом, из всей экспедиции Брусилова в живых остались только двое. Судьба "Св. Анны" и ее экипажа навсегда осталась тайной Арктики.

* * *

В.МИТРОФАНОВ, П.МИТРОФАНОВ

С МИССИЕЙ МИРА

Рис. mf079-m.jpg

К КОНЦУ XVIII ВЕКА МОРСКОЙ кадетский корпус остался без собственного учебного корабля. Гукор "Надежда" по ветхости был разобран на дрова и кадеты с гардемаринами мелкими группами отправлялись в практическое плавание на "всяких" судах, как в свое время определил Петр I. Такое положение дел не устраивало Адмиралтействколлегию. Флоту нужны были хорошо обученные специалисты: совершенствовалась морская тактика, возросла роль артиллерии.

Судном, отвечающим всем требованиям учебного назначения, стал 28-пушечный фрегат "Богоявление", спущенный на воду летом 1798 г.

Основные размерения фрегата: длина между штевнями 39,6 м, ширина 9,74 м, глубина трюма 3,35 м, водоизмещение 720 т, площадь парусов 895 м2.

Летом 1799 г. фрегат вышел в первое плавание по Финскому заливу и Балтийскому морю с кадетами на борту.

Потом кадеты вернулись к классным занятиям, а судно поставили на зимовку в Ораниенбаум.

В начале XIX века правительства России и Швеции договорились о предстоящем заходе русских учебных кораблей в Стокгольм. Фрегат "Богоявление" и бриг "Ласточка", недавно переоборудованный в учебное судно из придворной яхты, готовились к походу. Зима пролетела быстро, остались позади и экзамены, определившие окончательный список участников плавания.

В апреле 1800 г. суда красили, прикрепляли к реям паруса, всю зиму пролежавшие в корабельных кладовых или на береговых складах. Поход начался в середине июня, когда залив полностью очистился ото льда.

Для тренировки кадетов и гардемаринов суда несколько суток стояли на Большом Кронштадтском рейде. Каждый день пребывания на судне приносил что-то новое.

Штат "Богоявления" был составлен из опытных, много прослуживших офицеров, унтер-офицеров, рядовых. Молодым было у кого учиться.

При этом серьезное и комичное соседствовали на палубе.

Так, существовало занятное правило: "Фендрикам на корабле более двух не собираться. Понеже ослушаются, то их надобно разгонять и бить батогами, ибо о деле говорить не сумеют, а бесчинство учинить не замедлят!"

Через десять суток рейдовой стоянки кадеты и гардемарины могли свободно заменять судовых специалистов на руле, у орудий и на мачтах, обрели собственный навык обращения с навигационными инструментами и в артиллерийских расчетах. Корабли оставили Кронштадт и вышли в плавание. Зайдя в Ревель для принятия свежей воды и провизии, отряд устремился к Стокгольму.

В июле корабли подошли к входу в шхерный фарватер, ведущий в столицу Швеции. Им навстречу на небольшой галере вышел представитель шведского флота для согласования порядка и программы посещения порта, визитов, салютов и условий движения кораблей по фарватеру.

Снявшись с якорей, русские корабли отсалютовали шведской крепости Сандхамн. Впереди следовала шведская галера с лоцманом, за ней "Богоявление" и бриг "Ласточка".

Несмотря на то, что визит учебных кораблей не был официальным, это посещение было оформлено обеими сторонами на самом высоком протокольном уровне применительно к рангам кораблей и чинам должностных лиц.

Жители Стокгольма заполнили набережные порта и гавани. Встречи русских моряков со шведами помогли соседям по морю понять, что можно жить без войн.

ПОПРАВКА

В номерах 2 и 3 "МФ" по вине редакции перепутаны рисунки Е. Войшвилло на 3 стр. обложек.

В N 2 подпись к рисунку следует читать:

Фрегат "Богоявление" на рейде Стокгольма.

Приносим извинения читателям.

* * *

В. МАЛОВ

"Индевор" капитана Кука

Рис. mf080-m.jpg

С ПОРТРЕТОВ смотрит на нас энергичное, умное лицо. У этого человека высокий лоб, резко очерченные твердые губы, волевой подбородок.

Чаще всего на портретах есть один постоянный атрибут - географическая карта. Вот она лежит у него на коленях, вот перед ним на столе, вот, сложенную трубкой, он держит ее в руке... Что ж, географическая карта действительно была постоянным спутником большей части жизни капитан" Джеймса Кука. Он обращался к ней, чтобы проложить курс своего корабля, измерить расстояние, которое судно прошло за сутки... И еще для того, чтобы нанести на карту землю, которой до "того на ней не было.

Сколько же раз Куку приходилось "то делать!.. Позже на той же карте в знак признания огромных географических заслуг многократно - больше двадцати раз - повторилось его имя.

Есть гора Кука на Южном острове Новой Зеландии, есть два архипелага Кука в Тихом океане, залив Кука у берегов Аляски, есть пролив Кука, разделяющий Северный и Южный острова Новой Зеландии.

Он трижды выходил в большие плавания, дважды совершал кругосветные путешествия, и первое - на судне "Индеворм. Но прежде чем рассказать о путешествии, связанном с "Индевороми, следует немного остановиться на личности самого капитана. Пройденный им жизненный путь, такой непохожий на обычные судьбы английских морских офицеров, его современников, заслуживает внимания. Да и сам Кук не был похож на других командиров английского флота. Матросы, которым посчастливилось плавать под командой Кука, просто боготворили его: он умел в каждом разглядеть человека, а не машину для выполнения приказаний.

Да ведь он и сам был когда-то матросом и проделал трудный путь от кубрика до шканцев, приобретя при "том обширные познания по самым разным вопросам...

В бедной батрацкой семье Джеймс был девятым ребенком. С семи лет он помогал отцу батрачить. И только к тринадцати годам познакомился с основами грамматики и арифметики. Когда ему исполнилось семнадцать лет. Куй поступил учеником к бакалейно-галантерейному торговцу, жившему в большом приморском поселке Спите, неподалеку от порта Уитби в графстве Йоркшир. Здесь-то Кук и увидел впервые море. Видимо, нелегко жилось ему в учениках, если через полтора года юноша нанялся на парусник, перевозивший каменный уголь из Ньюкастла в Лондон. Тяжела была жизнь матроса, но Кук выдержал ее. Умный наблюдательный, добросовестный, он обратил на себя внимание хозяев и они предложили ему стать помощником капитана. В ту пору Куку было двадцать четыре года.

А потом - участие .добровольцем в Семилетней войне, которую вели Англия с Францией в Северной Америке. Здесь, на реке Святого Лаврентия, Кук с успехом выполнил свою первую исследовательскую работу: по ночам (чтобы не попасть под огонь французов) он составлял точную карту фарватера реки от Квебека до самого ее устья. Год спустя, когда военные действия закончились победой англичан, у него, наконец, появилась возможность заняться самообразованием. Кук начал изучать геометрию и астрономию и с этих пор никогда не переставал учиться.

Он все больше чувствовал себя моряком-исследователем. В 1762 году Кук выполнил поручение губернатора острова Ньюфаундленд и описал условия навигации между островом и Лабрадором. Позже он стал старшим гидрографом Ньюфаундленда и Лабрадора; к атому времени относятся и его самые первые географические открытия - несколько неизвестных прежде озер во внутренних областях Ньюфаундленда. Потом Кук работал на Ямайке, составил лоцию Гондурасского залива...

А в 1768 году Джеймс Кук возглавил английскую кругосветную экспедицию в Тихий океан. Цели, стоящие перед ней, были противоречивы: в то время Англия стремилась опередить своего вечного соперника - Францию, которая вела настойчивые поиски новых земель в Тихом океане.

Поэтому, кроме чисто научных исследований, в задачу экспедиции входило присоединение к английской короне открытых земель и островов.

Кук идеально подходил для поста начальника экспедиции. К сорока годам он накопил немалый опыт: плавал и в тропиках, и в высоких широтах, был не только морским офицером, но и исследователем - гидрографом, топографом, хорошо знал астрономию. Однако у лордов Адмиралтейства было сомнение; Кук - сын батрака. Как будут чувствовать себя офицеры "хорошего происхождения", если ими стонет командовать человек, начинавший юнгой на угольщике! Но Кук дал согласие, и это решило дело, так как из "командиров-джентльменов" никто не решился отправиться в столь дальнее и опасное плавание на маленьком барке, экспедиция на котором обходилась Адмиралтейству значительно дешевле, чем на большом военном корабле.

Капитан Кук сам выбрал на Темзе подходящее судно: трехмачтовый барк "Индевор" водоизмещением 366 тонн, похожий на угольные суда его молодости. Кук считал, что именно такие суда были наиболее пригодны для плавания по неизвестным еще водам.

30 июля 1768 года "Индевор" вышел из устья Темзы. Его экипаж составляли 84 человека, кроме того, в путешествие отправились несколько ученых. Обогнув земной шар с востока на запад, 12 июля 1771 года "Индввор" вернулся в Лондон. Словно увлекательный роман, читали англичане путевые заметки, изданные Куком. Неплохо владея пером, он ярко описал жизнь племен различных тихоокеанских островов, став при том еще и этнографом. Но, конечно, главным итогом экспедиции были географические открытия. Их было много, пожалуй, даже слишком много, как считали некоторые, для одного плавания.

Были открыты и нанесены на карту острова Общества - к северо-западу от Таити, открыт Большой Барьерный риф и исследовано восточное побережье Австралии, которое Кук объявил британским владением под названием Новый Южный У"лс, обнаружено несколько мелких островов.

Но, должно быть, самым крупным географическим достижением капитана Кука стало детальное исследование Новой Зеландии, открытой за век с лишним до "того голландцем Абелем Тасманом.

Новую Зеландию считали выступом легендарного Южного материка, который уже несколько веков настойчиво искали путешественники. Но Кук обошел ее вокруг и обнаружил, что "то остров. Вернее даже два острова - Северный и Южный. Между ними - пролив. "Индевор" описал вокруг двух островов огромную восьмерку.

Теперь капитан Кук стал знаменит.

И когда несколько лет спустя Адмиралтейство приняло решение снарядить специальную жспедицию для поиска Южного материка, кандидатура Кука уже не вызывала никаких сомнений. Но, впрочем, это другое путешествие Джеймса Кука, и совершено оно было на другом корабле.

А небольшой трехмачтовый барк "Индевор" навеки вошел в список самых знаменитых кораблей в истории морского флота, потому что именно он положил начало длинному списку великих открытий, сделанных Джеймсом Куком.

* * *

Г.НУЛИН

ПЛАВАНИЕ М.Н.ВАСИЛЬЕВА И Г.С.ШИШМАРЕВА

Рис. mf081-m.jpg

ПОСЛЕ НЕУДАЧНЫХ попыток Джеймса Кука и Чарлза Кларка пройти в 1778 и 1779 годах из Тихого океана в Атлантический вокруг Северной Америки англичане пришли к выводу, что этот путь между океанами практически непригоден для судоходства и что они своими плаваниями "положили преграду напрасным дальнейшим поискам". Однако первый русский кругосветный мореплаватель И. Ф.

Крузенштерн не поддался влиянию авторитетных английских моряков и считал открытие Северного морского прохода из Тихого в Атлантический океан "важнейшей задачей нынешней географии". По его инициативе и на средства графа Н. П. Румянцева в 1815 году была организована экспедиция на бриге "Рюрик" под командованием О. Е. Коцебу. Через три года экспедиция благополучно возвратилась в Кронштадт, сделав ряд географических открытий и собрав большой научный материал, но главной цели не достигла из-за непроходимых льдов в Чукотском море.

На следующий год после возвращения ^Рюрика" из Кронштадта отправились сразу две русские полярные экспедиции. Одна из них на шлюпах "Восток" и "Мирный" под руководстзом Ф. Ф. Беллинсгаузена и М. П. Лазарева держала курс в антарктические воды и завершилась величайшим открытием века шестой чести света - Антарктиды. Другая экспедиция на шлюпах "Открытие" и "Благонамеренный" должна была пройти Беринговым проливом и продолжить поиски Северного морского прохода.

Шлюп "Открытие" построен в 1819 году в Санкт-Петербурге на Охтинской верфи. Его длина между перпендикулярами составляла 32,46 м, ширина без обшивки 8,79 м, глубина трюма по верхнюю палубу 3,2 м, водоизмещение около 580 т. Судно было тесным для офицеров и команды и малопригодным к плаванию в полярных водах. Командовал им сам начальник экспедиции Михаил Николаевич Васильев Капитан-лейтенант Васильев был боевым офицером, но опыта кругосветных и полярных плаваний не имел.

"Благонамеренный", однотипный шлюпу "Мирный", был намного крупнее "Открытия" и первоначально строился на Охте как военный транспорт под названием "Свирь". После переименования он достраивался в Кронштадте. Ему усилили обшивку, заменили стоячий такелаж на более толстый и увеличили число главных вант на каждый борт. Для придания скорости вместо грот-стакселей и апселей поставили гафельные трисели, которые могли действовать не только на крутых относительно ветра курсах, но и на полных. Длина шлюпа по корпусу 43,3 м, ширина без обшивки 9,14 м, водоизмещение около 885 т.

Командиром его назначили опытного мореплавателя Глеба Семеновича Шишмарева. В прошлой полярной экспедиции на "Рюрике" он был старшим офицером,

Суда северной экспедиции расстались с "Востоком" и "Мирными у берегов Бразилии и взяли курс на Австралию. Небольшой отдых после изнурительного плавания через два океана и снова в путь. По распоряжению Васильева, в середине мая 1820 года в Тихом океане на 33°18'с. ш. и 161° в. д. пути их разошлись: шлюп "Открытие" пошел к Камчатке, а "Благонамеренный" к острову Уналашка.

Через два месяца встретились у берегов Северной Америки в заливе Коцебу (эту встречу изобразил художник на 3-ей стр. обложки). Отсюда им надлежало проявить "всемерное старание к разрешению великого вопроса касательно берегов и прохода в сей части нашего полушария". С первых дней плавания на пути экспедиции стали попадаться огромные ледяные поля. Пока позволяла видимость, можно было маневрировать, но лед становился все сплоченнее, а вскоре в тумане суда потеряли друг друга из виду. Со шлюпа "Открытие" палили из пушен, но ответа не слышали.

С большим трудом достигли 71-й параллели, Все плавание в полярных водах продолжалось лишь 26 суток, но это был рекорд. До этого ни одному мореплавателю не удавалось так далеко заходить к северу от Берингова пролива (на 22' севернее Кука).

Понимая, что дальше пройти не удастся, командир "Открытия" повернул к берегам Русской Америки.

У мыса Лисбурн встретились со шлюпом "благонамеренный" и совместно приступили к исследованию берегов, свободных ото льда. Было установлено, что льды в океане не стоят на месте, а находятся в беспрерывном движении, течение направлено к востоку в сторону Баффинова залива.

Положили на карту побережье Аляски от мыса Лисбурн до мыса Крузенштерна. Перед наступлением морозов корабли покинули суровый, негостеприимный край и спустились к югу,в Тихий океан. Описали залив СанФранциско, посетили Гавайские острова.

Летом 1821 года Васильев снова делает попытку отыскать Северо-Западный проход. На пути к Берингову проливу у 60° с. ш. он открывает большой остров Нунивак. Начиная от мыса Крузенштерна продолжали описание северных берегов Аляски. Плыть становилось все труднее. Все реже попадались разводья. Был момент, когда судно чуть не раздавило льдами.

Почти весь экипаж страдал от цинги.

"Дальнейшее проследование к северу было остановлено непреодолимым оплотом льдов, может быть, современных миру", - записал Васильев в дневнике и в точке 161" 27' в. д. и 70°40' с. ш. приказал покинуть пределы Северного Ледовитого океана.

Шишмарев должен был следовать до мыса Шелагского, открытого Дежневым (этого мысе с востока не обходил еще ни один мореплаватель), и искать проход вдоль берегов Азии.

"Благонамеренный" смог пройти только до мыса Сердце-Камень, а дальше путь преградили сплоченные льды.

Экипаж приступил к исследованию берегов Чукотки от мыса Сердце-Камень до мыса Дежнева. В начале августа 1821 года на подходе к Берингову проливу шлюпы встретились. Васильев продолжил исследования берегов Америки, а Шишмарев завершил опись острова Св. Лаврентия.

После захода на Камчатку, оба корабля через Гавайские острова и вокруг мыса Горн в начале августа 1822 года возвратились в Кронштадт, завершив кругосветное плавание.

* * *

Л.СКРЯГИН

ПЕРВОЕ ОДИНОЧНОЕ

Рис. mf082-m.jpg

РАННИМ УТРОМ 16 ИЮЛЯ 1896 ГОДА в Апии, столице Западного Самоа, появился незнакомец. Это был уже немолодой, высокого роста, худощавый человек. Парусиновые куртка, брюки и зюйдвестка, бронзовое обветренное лицо и валкая походка выдавали в нем моряка. У первого встретившегося ему жителя острова он спросил дорогу к дому писателя Роберта Луиса Стивенсона и через час с небольшим постучал в ворота каменной виллы, скрытой в куще тропических деревьев. Ворота открыла стройная красивая женщина лет сорока. Незнакомец представился: "Капитан Слокам из Нова-Скотии. Совершаю одиночное кругосветное плавание на шлюпе "Спрей".

Фанни Стивенсон, вдова знаменитого автора "Острова сокровищ" и "Верескового меда", радушно приняла необычного гостя. Расставаясь с капитаном "Спрея", она подарила ему четыре тома лоции Средиземного моря с дарственной надписью: "Капитану Слокаму. Эти книги читались и перечитывались моим мужем, и я уверена, что он был бы очень доволен их переходом во владение к одному из истинных мореплавателей, которых он любил больше всего на свете".

Рассказ о плавании "Спрея" следует начать с неудач, которые преследовали его капитана и едва не привели к "кораблекрушению в море житейском".

В конце декабря 1887 года американский барк "Акуиднек" под командованием 43-летнего капитана Джошуа Слокама был сорван с якоря налетевшим шквалом в бухте Паранагуа (Бразилия). Команде судна вместе с капитаном удалось спастись, но барк настолько глубоко завяз в зыбучих прибрежных песках, что снять с мели его не представилось возможным. Шансов вернуться на родину у Слокама, который совершал это плавание с женой и двумя детьми, не было. Он решил воспользоваться своей самодельной лодкой типа каноэ, набор которой стоял на палубе "Акуиднека". Семья Слокама, захватив наиболее ценное из спасенного имущества, отправилась в плавание по океану на север, к берегам США.

Этот рейс протяженностью почти в 5 тыс. миль на каноэ, которое Слокам назвал "Либердаде" ("Освобождение"), продолжался почти год и благополучно закончился в Нью-Йорке.

Потеряв свой барк, Слокам не смог поступить на морскую службу и остался не у дел, хотя считался опытным капитаном. С морем он был знаком с детства, когда в 12 лет убежал из дома и нанялся поваренком на рыболовецкую шхуну. В двадцать пять он уже стал капитаном торговой шхуны, а спустя год, командовал трехмачтовым барком "Вашингтон", на котором совершил рейс в Австралию. Слокаму никогда не везло в коммерческих начинаниях: крахом закончилась его затея с промыслом семги на Аляске, в трубу вылетели деньги при попытке построить паровое судно среди джунглей на берегах Манильской бухты. Заняв крупную сумму денег, Слокам, потом, нажив достаточный капитал, купил небольшой и уже довольно потрепанный штормами барк "Акуиднек". И вот теперь, едва не оказавшись жертвой кораблекрушения, "морской волк" остался на берегу без работы. В конце прошлого века, когда на прибрежных и океанских трассах уже господствовали пароходы, в американских и канадских портах сотни опытных капитанов-парусников обивали пороги пароходных компаний в тщетных поисках работы. Живя случайными заработками, Слокам писал книгу о путешествии своего семейства из Бразилии в Нью-Йорк.

Он издал ее в 1894 году в США под названием "Плавание "Либердаде".

Слокам уже было нанялся плотником на верфь в Бедфорде, как вдруг один знакомый капитан предложил купить за небольшую сумму старый корпус шлюпа "Спрей". Кропотливо, шпангоут за шпангоутом, доска за доской, в течение 13 месяцев он перебирал корпус древнего шлюпа, вложив в это дело все свои силы, опыт и последние деньги. Водоизмещение шлюпа составило 16,7 т, наибольшая длина - 12,49 м, длина по ватерлинии - 9,77, ширина с обшивкой - 4,31, осадка - 1,27 метра, площадь парусов - 94 м2.

Восстанавливая шлюп, Слокам поначалу рассчитывал промышлять на нем рыбу. Но рыба, как говорится, "не пошла к нему". Тогда он принял решение пуститься в кругосветное плавание в одиночку. Эту мысль ему навеяли беспредельная любовь к океану, непоколебимое доверие к своему судну и убеждение, что плавание вокруг света на маленьком судне в одиночку - дело вполне возможное.

Но такое небывалое еще в истории мореплавания предприятие требовало весьма тщательной подготовки и много денег. У Слокама их уже не было.

Он заложил в ломбарде свой несколько поврежденный хронометр и на эти деньги купил шесть дубовых бочонков для пресной воды, немного провизии и простые штампованные настольные часы с помятым корпусом стоимостью в один доллар. Друзья подарили капитану сушеную треску, бочонок рыбьего жира, сети, гарпун, ящик краски, лампу-печку, фонарь и много других полезных вещей.

24 апреля 1895 года "Спрей" покинул Бостон и, посетив несколько портов на Атлантическом побережье Северной Америки, прибыл в Ярмут (штат Массачусетс), откуда 2 июля вышел в Атлантический океан, взяв курс к берегам Европы... Через три года, два месяца и два дня он, пройдя под парусами 46 тыс. миль, вернулся в родную гавань. Пожалуй, нет необходимости пересказывать все приключения и злоключения отважного капитана, они подробно изложены в его великолепной книге "Один под парусами вокруг света", которая не раз переиздавалась на русском языке в нашей стране.

В чем же крылся секрет столь выдающегося успеха мореплавателяодиночки? Ответ на этот вопрос мы находим в его же книге:

"Чтобы в чем-либо преуспеть, надо хорошо понимать дело, за которое "берешься, и быть готовым к любой случайности. И теперь, когда я смотрю на свои скромные достижения, то вижу перед собой только незамысловатый набор плотницкого инструмента, жестяные часы и горсть обойных гвоздей - вот как будто все, что потребовалось для осуществления моей затеи. Но нет, это не все! Ведь были же многие годы учения, когда я усердно познавал Нептуновы законы.

Этим законам я следовал на протяжении всего плавания. И в этом заключалось главное".

Великий мореплаватель еще раз, в 1909 году, уже в возрасте 65 лет отправился на "Спрее" в дальнее океанское плавание. Но до сих пор никто не знает точно, какими были его намерения. Последний человек, встретивший Слокама в море, на вопрос, куда он направляется, получил ответ: "В дальние края". С тех пор его больше никто не видел. "Спрей" и Джошуа Слокам погибли в море, вероятнее всего ночью под форштевнем налетевшего на них парохода.

* * *

Л. СКРЯГИН

"СЧАСТЛИВОЕ КОРАБЛЕКРУШЕНИЕ"

Рис. mf083-m.jpg

В ПЕЧАЛЬНОЙ ЛЕТОПИСИ КАТАСТРОФ мирового торгового флота гибель английского пассажирского лайнера "Таити" занимает особое место.

Британские морские историки относят ее к числу редчайших происшествий на море, называя "счастливым кораблекрушением" или "тихой катастрофой".

Пароход, о котором идет речь, был построен известной шотландской судостроительной верфью "Александр Стефен и сыновья" в Глазго в 1904 г. по заказу фирмы "Империал дайрект Вест-Индия мэйл сервис компани". Судно спустили на воду под названием "Порт Кингстон". Его вместимость составляла 7585 per. т, длина 460 футов и ширина 55 футов. На мерной миле пароход показал скорость 19,5 узла.

В 1911 г. владельцы судна, разорившись, продали лайнер фирме "Нью Зиланд юнион стимшип компани", которая, назвав его "Таити", поставила на линию Сидней - Веллингтон - Раротонга - Таити - СанФранциско. После капитального ремонта тоннаж "Таити" увеличился на 300 per. тонн, в его каютах с комфортом могли разместиться 277 пассажиров первого класса, 97 второго и 141 - третьего класса.

Во время первой мировой войны лайнер перевозил из Австралии в Европу британских солдат. В 1919 г пароход еще раз прошел капитальный ремонт, его котлы переоборудовали под жидкое топливо.

В двадцатые годы на тихоокеанских пассажирских линиях "Таити" считался одним из самых красивых, комфортабельных и быстроходных лайнеров. В конце 1927 г. репутация лайнера оказалась "подмоченной": 4 ноября, выходя в очередной рейс из Сиднея, он протаранил паром "Грейклиф", на борту которого находилось 150 пассажиров. Последний пошел ко дну через три минуты. При этом погибло более 50 человек.

Кораблекрушение самого "Таити" произошло в 4 часа 30 минут 15 августа 1930 г., когда он совершал плавание из Веллингтона в Сан-Франциско. В это время на его борту было 103 пассажира, 149 членов экипажа, 500 т генерального груза и несколько десятков слитков золота по 22 кг каждый.

Англичане до сих пор не могут объяснить причину этой катастрофы.

У парохода переломился правый гребной вал, и никто не знает, почему это произошло - то ли из-за того, что судно ударилось винтом о какой-то плавающий под водой предмет, то ли по причине трещины или усталости металла, из которого был откован гребной вал. Но факт остается фактом: без винта гребной вал, раскрутившись, разрушил не только тоннель, но и внешнюю обшивку. Вода хлынула в два кормовых трюма и в машинное отделение. Второму механику О. Томпсону, который в это время возглавлял вахту в машинном отделении, показалось, что в тоннеле что-то взорвалось. Почувствовав сильную вибрацию корпуса судна, он вовремя отсек пар на правую машину и уменьшил оборот левой. Пытаясь узнать в чем дело, Томпсон бросился в правый тоннель гребного вала.

Там он был сбит с ног каскадом врывавшейся внутрь судна воды. Механику удалось спастись, и он задраил двери водонепроницаемой переборки, разделявшей трюм и машинное отделение. Но эта дверь, как и сама переборка, были неисправны: вода стала заливать пайолы машины.

Это случилось, когда "Таити" находился в 460 милях к югу от Раротонги. Погода стояла ясная, волнение в океане было умеренным, но шла сильная зыбь. Чтобы спасти пароход от затопления, механики привели в действие все отливные насосы и с помощью деревянных лючин трюмов укрепили переборку в машинном отделении. Воду из д-вух кормовых грузовых трюмов откачивали пустыми железными бочками, поднимая их стрелами. Эту работу пришлось прекратить через два часа: вода залила динамо-машины и грузовые стрелы обесточились. Работали только паровые насосы в машинном отделении.

Понимая, что судно обречено, капитан "Таити" А. Тотен дал в эфир "SOS". Ha него откликнулись три судна: небольшой грузовой пароход "Тофуа", принадлежавший "Соединенной компании островов Океании", норвежский грузовой пароход "Пенибрин" и американский лайнер "Венчура".

Ближе всех к "Таити" находился "Пенибрин" (125 миль). Он сообщил по радио, что следует с грузом сахара-сырца с Кубы на Новую Зеландию, но испытывает сильную нехватку угля. Тем не менее он изменил курс и пошел к "Таити", который все глубже и глубже оседал кормой в воду.

Капитан А. Тотен приказал пассажирам надеть спасательные жилеты, покинуть свои каюты и собраться в центральном салоне на прогулочной палубе. Он понимал, что пока судно на плаву, пассажиры будут на нем в большей безопасности, нежели в шлюпках при столь сильной зыби.

18 августа в 22 часа к "Таити" подошел норвежский пароход "Пенибрин". Тотен попросил капитана оставаться в пределах видимости до рассвета. Машинное отделение лайнера медленно наполнялось водой. К следующему утру она стала заливать механизмы - насосы остановились.

В 9 часов 36 минут 17 августа, как только на горизонте появились дымы лайнера "Венчура", капитан Тотен отдал команду занять места в спасательных шлюпках. Несмотря на усиливающееся волнение и зыбь, все шлюпки были спущены благополучно. В эвакуации пассажиров и экипажа "Таити" принимала участие одна из шлюпок норвежца. Расчет капитана Тотена полностью оправдался - удалось спасти не только всех находившихся на борту его судна людей, но и все слитки золота и даже часть багажа пассажиров.

В 1 час 36 минут ночи 18 августа от "Таити" отошла последняя шлюпка. В ней находились капитан парохода, старпом, второй штурман, все механики, радист, боцман и плотник.

Через три часа "Таити", задрав нос, кормой ушел под воду. Эта редкая в морской практике "удачная катастрофа" длилась ровно шестнадцать часов. Лайнер "Венчура" доставил спасенных в Паго-Паго на Самоа.

* * *

Л. СКРЯГИН

Непобежденный "Блюноуз"

Рис. mf084-m.jpg

В ТОТ НЕНАСТНЫЙ осенний день 1921 года почти всю дистанцию 40- мильной гонки обе шхуны шли, как говорят любители скачек, "ноздря в ноздрю". Но вот в 7 милях от финиша суда, сделав поворот оверштаг, легли на новый галс. Пока чемпион США "Элси" набирала ход, зарываясь носом в волну, новый фаворит Канады, шхуна "Блюноуз", вырвалась вперед.

Стряхнув с палубы клочья морской пены, она всеми парусами поймала порыв ветра и оставила "Элси" в своей кипящей кильватерной струе.

Выиграв эту гонку, "Блюноуз" стал обладателем Международного кубка рыбаков Больших Ньюфаундлендских Банок и получил право называться "королем рыбацких флотилий Северной Атлантики".

Состязания в скорости американских и канадских рыболовных шхун на дистанции в 40 миль стали традиционными еще где-то со второй половины прошлого века. Долгие годы Канада и США вели спор, чьи рыболовные шхуны более быстроходны.

Особое соперничество в скорости шло между рыболовными флотилиями новошотландского порта Ланенбёрг и американского порта Глостер, штат Массачусетс. Гонки этих шхун, как правило, происходили осенью и начинались в момент снятия судов с промысла на Больших Ньюфаундлендских Банках. Наполнив трюмы своих шхун треской, палтусом или макрелью, капитаны заключали между собой пари на крупные суммы денег, ставили все паруса и шли в Бостон, чтобы сбыть улов.

Победителями этих гонок чаще оказывались американские шхуны: почти все они имели обводы океанских яхт, в то время как канадские строились с расчетом на большую валовую вместимость.

Гонки между рыболовными шхунами на Больших Ньюфаундлендских Банках, хотя и стали традиционными, носили частный характер. Но вот в 1920 году газета "Галифакс Геральд" организовала официальные состязания между лучшими шхунами Канады и США. В том году глостерская шхуна "Эсперанто" с изумительной легкостью выиграла гонку и Международный кубок рыбаков оказался в Бостоне. Это явилось сокрушительным ударом по тщеславию кораблестроителей и рыбаков Лакенберга. Вот тогда-то некий Энгас Вальтере, потомственный моряк, выходец из Германии, и сколотил акционерное общество, решив построить шхуну, которая могла бы вернуть кубок канадцам. Проект судна поручили Вильяму Ру - любителю-кораблестроителю из Галифакса. В марте 1921 года шхуна была построена. Это было глубоко сидящее в воде судно длиной 143 фута, с необычным ложкообразным носом, оснащенное двумя мачтами, несшими паруса площадью 10 тысяч квадратных футов.

Принимая на верфи работу мастера, капитан Вальтере обнаружил, что высота подволока кубрика бака составляла всего 5 футов. "Моя команда будет состоять не из гномов, а из моряков!" - ехидно заметил он строителю. В результате бак был приподнят на 18 дюймов, что значительно задрало нос шхуны и увеличило ее седловатость. А это, в свою очередь, намного улучшило всхожесть на волну и позволило судну иметь большой ход на сильном волнении.

Шхуне, построенной Вильямом Ру, дали название "BLUENOSE" (Синий нос), что на Больших Ньюфаундлендских Банках является традиционной кличкой рыбаков и моряков Канады.

Победив в гонке 1921 года шхуну "Элси", построенную известным американским корабелом Томасом МакМанусом, "Блюноуз" за 9 лет не проиграл ни одного состязания в скорости. В надежде побить этот рекорд американцы построили пять новых промысловых судов с обводами гоночных яхт, а канадцы - семь. Но несмотря на отчаянные попытки конкурентов отобрать у "Блюноуза" лавры первенства, капитан Энгас Вальтере всегда оказывался на финише первым.

В 1930 году английский чайный магнат Томас Липтон предложил капитану "Блюноуза" помериться в мастерстве с Беном Пайном - капитаном новой яхты-шхуны "Гертруда Эл Тэбо", построенной синдикатом зажиточных бостонцев в 1929 году. Победителя ожидала солидная премия и кубок Липтона.

Из-за невыхоженной новой парусины "Блюноуз" проиграл "Тэбои первую гонку. Вторая началась при сильном норд-осте. "Блюноуз" ушел от "Тэбо" на несколько миль вперед.

Его лаг временами показывал скорость 17 узлов. Но судьи решили прекратить состязание шхун из-за усилившегося ветра. Капитан Вальтере пришел в ярость. Он подвел свою шхуну к судейскому судну и крикнул в рупор: "Эй," парни! Если при этом ветре вы не можете держать паруса, то идите к чертовой матери, а мы с Беном разрешим этот спор сами, помужски". Но судьи все же отменили гонку.

В финальном туре, когда "Блюноуз" снова повел гонку, Вальтере допустил оплошность: он занял позицию с подветра от "Тэбо". Ветер внезапно скис, и "Блюноуз" потерял ход. Американская шхуна, поймав береговой бриз, ушла вперед и выиграла кубок Липтона.

Соперникам пришлось встретиться вновь спустя год, в гонке на Международный кубок рыбаков. Первую гонку "Блюноуз" проиграл, дав фальстарт. Остальные две он выиграл, опередив в последней соперника на полчаса.

В 1938 году "Блюноузу", который никто не мог уже победить, навечно вручили Международный кубок рыбаков. Но по лично.й просьбе Бена Пайна капитана "Гертруды эл Тэбо" канадский чемпион еще раз вышел на состязания в океан. В первой гонке Пайн обошел Вальтерса на 3 минуты, во второй он проиграл ему 12 минут. К пятой, заключительной гонке,счет стал 2:2. В финале на старте "Блюноуз" забрал у "Тэбо" ветер и вырвался вперед. Но перед самым финишем у него из-за поломки блока сорвало стаксель. Времени на починку блока не было. "Тэбо" начала нагонять чемпиона, но последний все же успел пересечь линию финиша на 3 минуты раньше.

Уйдя в 1939 году на пенсию, капитан Вальтере пытался убедить жителей Нова-Скотии навечно сохранить уникальную шхуну как памятник ушедшему веку парусов. Но в Европе уже гремела война, и никто из канадцев не захотел тратить денег на восстановление обветшавшего судна. Спустя год "Блюноуз" выставили на продажу с аукциона. Вальтере не смог расстаться со своим кораблем. Он заложил дом, снял в банке со счета страховку^ залез в долги, но купил шхуну. Спустя два года старый капитан вынужден был продать ее. Новым владельцем "Блюноуза" стала одна латиноамериканская торговая фирма.

В 1946 году шхуна из-за навигационной ошибки села близ острова Гаити на коралловый риф и погибла.

В 1963 году канадцы в честь легендарной шхуны построили по ее чертежам "Блюноуз-II".

Приглашенные на испытание новой шхуны члены экипажа старого "Блюноуза" заявили, что она очень похожа на свою предшественницу, но ведет себя по-другому. "Был только один "Блюноуз", второго никогда больше не будет", - сказал Вальтере, покидая судно.

В память об этой удивительной шхуне правительство Канады увековечило ее изображение на серебряной монете достоинством в 10 центов.

* * *

Г. НУЛИН

Плавание В. М. Головкина на шлюпе "Диана"

Рис. mf085-m.jpg

25 ИЮЛЯ 1807 года шлюп "Диана" вышел в кругосветное плавание из Кронштадт" на Камчатку. Год назад корабли "Нева" и "Надежда" под командованием Ю. Ф. Лисянского и И. Ф. Крузенштерна удачно завершили первую русскую кругосветную экспедицию. Теперь лейтенанту Василию Михайловичу Головкину предстояло повторить их путь. Главная цель его экспедиции: "Опись малоизвестных земель, лежащих на Восточном океане и сопредельных российским владениям в восточном крае Азии и на северо-западном берегу Америки", а также доставка грузов в Охотск.

Первоначально Российско-Американская компания хотела послать два судна: вторично "Неву" под командованием Л. А. Гагемейстера и военный корабль для ее охранения. Но пока подыскивали подходящий корабль, "Нева" отправилась одна.

"Диана" строилась русскими корабельными мастерами на Свири и предназначалась для перевозки леса.

В Кронштадте ее полностью переоборудовали, и из грузового судна она превратилась в стройный трехмачтовый военный шлюп с прямым парусным вооружением. Длина ее составила по килю 24,4 м, ширина 7,6, глубина трюма 3,7, осадка в полном грузу 4,3 м, водоизмещение около 300 т. Нос корабля украсили деревянной скульптурой богини охоты Дианы.

На борту шлюпа были установлены медные и чугунные пушки различного калибра. Экипаж 60 человек - все добровольцы.

Головкину исполнился 31 год, когда он принял под свое командование шлюп "Диана". Прогрессивный офицер, выпускник Морского корпуса, он служил на Балтике, участвовал в сражении русского флота со шведским. Как и его славные предшественники Крузенштерн и Лисянский, был волонтером на английском флоте.

Головнин был уже известен тем, что разработал новый свод морских сигналов. Крузенштерн, напутствуя его в предстоящее плавание, дал немало ценных советов, снабдил картами и планами.

За время перехода от Кронштадта до Портсмута Головнин смог убедиться, что несмотря на штормовую погоду шлюп хорошо держался на волне и слушался руля. Корабль и экипаж были достойны всяческих похвал. Из газет Головнин узнал, что назревает англо-русский конфликт.

Задерживаться в Англии не имело смысла, но прежде чем продолжить плавание, он хотел получить охранный документ от английского правительства. Пополнили провиант, запаслись картами и навигационными приборами и, все-таки исхлопотав "охранную грамоту", Головнин с легким сердцем вышел в океан.

Два с лишним месяца трепала Атлантика русский шлюп. Потеряли шлюпку, ядра выскакивали из гнезд, но Головнин не хотел ложиться в дрейф, и корабль, подхваченный юго-восточным пассатом, продолжал свой бег к югу. "Я с великим удовольствием видел, что под зарифленными грот-марселем и фоком мы свободно уходили от валов, и шлюп, несмотря на большие валы, выходившие у него из-под носу, не много терял своего хода", - так писал он в своей книге "Путешествие шлюпа "Диана" из Кронштадта в Камчатку". 20 декабря пересекли экватор, а через три недели достигли острова Св. Екатерины.

Дней десять простояли в тихой гавани. Команда отдыхала от моря, но не от работ. Заменили фор-стеньгу, пушечные порты пришлось законопатить и засмолить, так как из-за низкого расположения их часто заливало водой.

Головнин решил следовать в Тихий океан вокруг мыса Горн - путем Крузенштерна и Лисянского. Поставили паруса и распростились с гостеприимной бухтой. Чем ближе к югу, тем становилось холоднее. Пролив Дрейка встретил сильными Противными штормовыми ветрами. Измученная команда из-за постоянных галсов с трудом держалась на ногах.

Появились признаки цинги. "Надежда была весьма слаба с успехом завершить мое предприятие. Ни малейших признаков к перемене ветра не было; ртуть в барометре стояла весьма низко, что по большей части во всех широтах выше тропиков означает продолжение западного ветра. С другой стороны, владычествующие в больших широтах западные ветры обещали нам скорый переход к мысу Доброй Надежды, где, исправя судно, дав время людям отдохнуть и запастись свежими провизией и зеленью, я мог продолжать путь..."

И Головнин повернул к мысу Доброй Надежды.

Во второй половине апреля 1809 года достигли южной оконечности Африки. Вошли в бухту Саймонстаун, было тепло, асе радовались отличной погоде. Моряки облегченно вздохнули. В бухте стояли корабли британской эскадры. Но оказывается, пока шлюп находился в плавании, между Россией и Англией началась война. Несмотря на "охранную грамоту", выданную английским правительством Головкину, англичане задержали "Диану". Больше года шлюп простоял на рейде. Командир "Дианы" отправил массу писем с требованиями разрешить продолжение плавания, но ответа так и не дождался. И тогда он решился на отчаянный и смелый шаг.

Темной ночью 16 мая 1809 года, воспользовавшись попутным ветром, Головнин приказал поставить паруса и рубить якорные канаты. "Едва успели мы переменить место, как со стоявшего от нас недалеко судна тотчас в рупор дали знать на вицеадмиральский корабль о нашем вступлении под паруса. Какие меры были приняты нас остановить, мне неизвестно. На шлюпе все время была сохраняема глубокая тишина.

Офицеры, гардемарины, унтер-офицеры и рядовые - все работали до одного на марсах и реях". (Этот момент выхода шлюпа из-под охраны английских кораблей изобразил художник на третьей странице обложки.)

Обогнули Тасманию с юга. Лишь у острова Танна (Новые Гебриды)

удалось запастись водой и свежими продуктами, и продолжали уже безостановочный путь до самой Петропавловской гавани. После зимовки шлюп плавал в северной части Тихого океана, доставлял груз в НовоАрхангельск. И снова зимовка на Камчатке.

Весной 1811 года "Диана" вышла для исследования к Курильским островам. Появились на карте новые названия точно нанесенных проливов:

Дианы, Среднего, Рикорда. На острове Кунашир Головнин высадился с группой моряков,чтобы пополнить запасы воды и продуктов. Здесь их задержали японцы и продержали в плену больше двух лет.

В 1813 году Головнин на "Диане" прибыл в Петропавловск. Для обратного плавания в Петербург шлюп уже не годился. После долгих океанских плаваний ему требовался капитальный ремонт, но в условиях Камчатки сделать это было невозможно. Его разоружили, подтянули к берегу, и он долгое время служил складом в порту. А команда вместе со своим командиром возвратилась в Петербург через Сибирь.

В 1816 году в столице вышла книга "Записки флота капитана Головкина о приключениях его в плену у японцев в 1811, 1812 и 1813 годах. С приобщением замечаний его о Японском государстве и народе", которая до сего времени читается с большим интересом.

* * *

О. ПОГОРЕЛОВА

СПУТНИК "ПАЛЛАДЫ"

Рис. mf086-m.jpg

7 ОКТЯБРЯ 1862 г. с КРОНШТАДТСКОГО большого рейда снялся с якоря фрегат русского военно-морского флота "Паллада"... "Паллада" уходила в кругосветное плавание, преследуя прежде всего цель - наладить дипломатические и торговые связи с закрытой для европейцев Японией. Возглавлял дипломатическую миссию моряк и дипломат вице-адмирал G. В. Путятин. И несмотря на то, что фрегату не удалось, в конце концов, обойти вокруг света, его имя надолго сохранилось в памяти поколений, увековеченное в художественных очерках путешествия великим русским писателемреалистом И. А. Гончаровым, который в этом рейсе исполнял обязанности секретаря Путятина.

Экипаж фрегата состоял из 400 матросов и офицеров. Командиром корабля был назначен И. С. Унковский.

30 октября фрегат бросил якорь в Портсмуте. После тяжелого перехода "Палладе" был необходим доковый ремонт, затянувшийся до декабря, а начавшиеся в это время юго-западные ветры задержали "Палладу" еще на месяц. Эта задержка заставила Путятина отказаться от прежнего маршрута (обогнув мыс Горн, идти через Тихий океан), так как "Паллада" прибыла бы к южной оконечности Америки в самое неблагоприятное для плавания время.

Поэтому было принято решение направиться в Японию через мыс Доброй Надежды. Лишь 6 января 1868 г. фрегат покинул Англию.

Из Портсмута "Паллада" уходила не одна: ее сопровождала купленная Путятиным паровая шхуна. Это было добротное двухмачтовое судно с достаточно сильной по тем временам паровой машиной. Называлось оно "Фэарлесс" ("Бесстрашная"). Водоизмещение судна - 210 т, мощность машины - 40 л. с.

Ранее судно использовалось в коммерческих целях и поэтому нуждалось в серьезных переделках. Переоборудовать судно взялся один из лучших корабельных мастеров Кэмпер. Командование шхуной принял капитан-лейтенант В. А. РимскийКорсаков. Интересно отметить: Воин Андреевич - родной брат великого русского композитора. Николай Андреевич и сам получил образование в петербургском морском корпусе, по окончании которого в 1862 г. участвовал в плавании на клипере "Алмаз" по Европе, Северной и Южной Америке.

Некоторые офицеры с "Паллады" перешли на шхуну, пополнив ео немногочисленную команду - 87 человек, в том числе в офицеров.

Бывшая купеческая шхуна получила по представлению Путятина название "Восток". Итак, в январе шхуна "Восток" и фрегат "Паллада" вышли из Портсмута и взяли курс на Мадейру.

Миновав мыс Лизард, оба корабля оказались в открытом океане.

Несмотря на ремонт, старый фрегат плохо выдерживал сильную качку, надо было быть предельно внимательными, чтобы в любой момент придти на помощь судну.

Океанская буря вызывала у непривычного к морской жизни Гончарова массу разнообразных впечатлений:

"Что за безобразие, или, пожалуй, что за красота!.. "Буря - прекрасно! поэзия!" - скажете вы в ребяческом восторге, - писал он. - Может быть оно и поэзия, если смотреть с берега, но быть героем этого представления... право незанимательно.

Огромные холмы с белыми гребнями, с воем толкая друг друга, встают, падают, опять встают, как будто толпа вдруг выпущенных на волю бешеных зверей дерется в остервенении, только брызги, как дым, поднимаются, да стон стоит в воздухе".

Почти три с половиной месяца продолжалось плавание через Атлантику, и наконец, 14 марта шхуна отдала якорь в Симоне-бухте недалеко от Капштата (ныне Кейптаун). "Паллада" была здесь. К дальнейшему плаванию шхуна была готова раньше фрегата, и Путятин отдал распоряжение Римскому-Корсакову, не дожидаясь готовности "Паллады", идти в Гонконг, пополнив запасы свежей воды и провизии на Западной Яве. Фрегат же направился к конечной цели плавания - в Японию, в Нагасаки.

26 июня "Паллада" вышла из Гонконга, прошла пролив Ваши и вступила в Тихий океан, встретивший ее жестоким тайфуном. Только через месяц израненная "Паллада" достигла порта Ллойд на острове Пиль, где ее уже ожидала эскадра; 16 июня пришел из Ситки транспорт российско-американской компании "Меншиков", 21 июня - "Восток" и 26 июня - из Петропавловска двадцатипушечный корвет " Оливу ца". 9 августа отряд Путятина подошел к Нагасаки.

Начались утомительные и долгие переговоры с японскими чиновниками, и адмирал, рассчитывая надолго застрять в Нагасаки, не стал больше задерживать Римского-Корсакова с его шхуной. Лейтенант писал домой: "Неожиданно адмиралу захотелось отправить меня с поручением обозреть часть острова Сахалин, лежащую около так называемого Татарского пролива".

18 августа 1863 г. "Восток" вышел из Нагасаки и на двенадцатый день пути достиг Сахалина. От юго-западной оконечности острова, мыса Крильон, расположенного ив 4б°Б4' с. щ,, шхуна следовала Татарским проливом вдоль западного берега острова. Исследователи тщательно промеряли глубины, вели съемки и описи берега. Так были открыты угольные осыпи в бухте возле мыса Жонкиер.

Чем дальше шли на север, тем уже становился Татарский пролив. Вскоре "Восток" вошел в Амурский лиман. Экспедиции предстояло исследовать самый сложный участок пути, считавшийся до сих пор недоступным для морских судов. Когда достигли мыса Уси, под килем оставался всего лишь один фут воды. Казалось, дальше пути нет. Но один из местных жителей, вызвавшийся быть лоцманом, провел "Восток" вдоль берега до мыса Пронге. Здесь, в небольшой бухте в устье Амура, судно бросило якорь.

Итак, В. А. Римский-Корсаков, командуя морским судном, впервые прошел весь Амурский лиман и проник в Амур, доказав тем самым возможность плавания этим путем.

Ранее в Амур пытались пройти бриг "Константин" в 1846 г. и транспорт "Байкал" в 1849 г., но безуспешно.

Не смогла войти в устье Амура и "Паллада". В январе 1866 г. фрегат был затоплен в Константиновской бухте Императорской (ныне Советской) гавани.

Спустя дочти 30 лет, наскочив на банку в июле 1883 г. в заливе Петра Великого, погибла шхуна "Восток", оставив свое имя в названии этой банки и залива в Японском море.

* * *

Г.НУЛИН

ВСТРЕЧА В ПРОЛИВЕ ВИЛЬКИЦКОГО

Рис. mf087-m.jpg

КАПИТАН АТОМНОГО ЛЕДОКОЛА "Ленин" Борис Макарович Соколов вспоминает: "После ледовых испытаний наш ледокол взял курс к проливу Вилькицкого и 19 августа 1960 г. встретился с ледоколом "Ермак", который вел на буксире пароход "Кубань". Лед был довольно тяжелый, и старый ледокол с большим трудом тащил пароход. Мы подошли и оказали помощь. Это была наша первая проводка".

Знаменательная встреча двух ледоколов - один из прошлого века, еще на твердом топливе, и другой современный с атомной энергетической установкой. История атомного ледокола только начиналась, а старого "Ермака" подходила к концу. До списания ему оставалось всего 4 года...

Строительство ледоколов началось в России еще в 60-х годах прошлого века. С их помощью навигация в замерзающих портах значительно продлевалась. Адмирал С. О. Макаров, авторитетный ученый во многих отраслях науки и техники, впер-' вые предложил построить ледокол, способный проводить суда не только в замерзающих портах, но и через тяжелые льды Арктики в устья сибирских рек Оби и Енисея. Он изучает льды в Карском море, на Енисее, знакомится с работой существующих ледоколов, собирает и систематизирует материалы полярных экспедиций, выступает с лекциями, пропагандируя свою идею покорения Арктики с помощью ледокола.

Академик А. Н. Крылов отмечал:

"Из всех предлагавшихся Макаровым изобретений и нововведений на пользу русского флота, идея постройки ледокола вызвала едва ли не самое сильное и упорное противодействие. В числе его противников были и адмиралы, и финансисты...". Однако энергичного Макарова ничто не могло остановить. Большой интерес к постройке ледокола возник у Д. И. Менделеева, который разделял многие научные идеи Макарова. Благодаря поддержке Менделеева и влиянию общественного мнения была создана комиссия для разработки проекта и тактико-технических заданий ледокола.

Комиссию возглавил С. О. Макаров, он же и предложил строить ледокол в Англии.

Спуск на воду доселе невиданного корабля состоялся 29 октября 1898 г. в Ньюкасле. Жена первого капитана ледокола Мария Николаевна Васильева разбила бутылку шампанского о форштевень корабля и нарекла его именем "Ермак". Что же собой представлял новый ледокол, к которому приковано было внимание общественности и прессы. При длине 92,5 м (впоследствии корпус увеличили на б м) ширина его составляла 21,8 м, высота борта 12 м, осадка 7,9 м, толщина ледового пояса 29 мм.

Водоизмещение около 10 000 т. Корпус с красивыми обводами увенчивался двумя высокими (по 16 м) трубами. Четыре паровых машины по 2500 л. с. каждая позволяли ему развивать скорость по чистой воде до 16 узлов. Расход угля составлял около 100 т в сутки. Экипаж состоял из 186 человек.

Адмирал Макаров неоднократно приезжал в Ньюкасл, чтобы лично контролировать строительство ледокола. Он внес много полезных усовершенствований, проявлял большую заботу о бытовых условиях экипажа.

8 марта 1899 г. на "Ермаке" был поднят русский флаг. А через 10 дней на подходе к Кронштадту "Ермак" впервые встретил сплошной лед, который он легко преодолел. Огромные толпы народа восторженно встречали ледового богатыря. Менделеев послал телеграмму Макарову: "Лед, запирающий Петербург, вы победили.

Поздравляю, ждем такого же успеха в полярных льдах".

В первый арктический рейс "Ермак" вышел в середине июня того же года. Макаров разработал большую научную программу экспедиции.

"С первого же входа во льды обнаружилось, что ледокол, вопреки мнению многих, может справляться с полярными льдами. "Ермак" прошел 230 миль в условиях, в которых другой корабль не мог бы тронуться с места; но корпус ледокола оказался недостаточно крепок для борьбы с полярными твердынями, и наступил период реакции, когда "Ермаку" и его инициатору досталось очень трудно" - так писал адмирал о первых плаваниях своего детища в Северном Ледовитом океане. Получив пробоину в носовой части от столкновения со льдиной, "Ермак" возвратился в Ньюкасл на ремонт. Была создана комиссия для исследования повреждений. Члены комиссии - противники Макарова постановили, что ледокол непригоден по общей слабости корпуса для работы в арктических льдах. После ремонта и подкрепления корпуса "Ермак" прибыл в Кронштадт.

Зима 1899-1900 гг. выдалась на редкость суровой. Ледокол занимался проводкой судов в Финском заливе.

Капитаны торговых судов не имели представления, как ходить за ледоколом. Уже тогда Макаров применил проводку судов во ЛЬДУ на коротком буксире... В снежную бурю новый броненосец "Генерал-адмирал Апраксин" вылетел на камки у острова Гоглаид. Не подоспей вовремя "Ермак", броненосец неминуемо разбился бы о камни. При спасательных работах впервые применили беспроволочный телеграф, изобретенный А. С. Поповым. Затем "Ермак" спас рыбаков, унесенных в море на льдине.

В январе 1901 г. "Ермак" подвергся большой переделке. Ему заменяли носовую часть, убрали носовые машины и два котла, шпангоуты поставили перпендикулярно обшивке. Корпус его значительно удлинился и стал прочнее. Ледокол снова проводит суда в Финском и Рижском заливах... Макаров все-таки добивается разрешения снова выйти в Арктику. В июне "Ермак" берет курс к Новой Земле.

Попав в тяжелую зону торосистых льдов, он почти на месяц оказался в ледовом плену. Когда сжатие льдов прекратилось, "Ермак" направился к Земле Франца-Иосифа и в начале сентября возвратился в Тромсе. Несмотря на удачное плавание и собранный научный материал, дальнейшие плавания "Ермака" в Арктике были окончательно запрещены. Попыткам Макарова при помощи ледокола наладить регулярные плавания судов вдоль "фасада нашей родины", пройти к Северному полюсу, изучать Арктику был положен конец. Последний раз С. О. Макаров побывал на "Ермаке" 26 ноября 1903 г. незадолго до своей гибели.

Его детище ледокол "Ермак" пережил своего создателя на 60 лет.

За эти годы он провел тысячи судов через тяжелые льды Арктики. Не одно поколение моряков воспитано на этом славном и легендарном ледоколе.

В 1яарте 1948 г. был торжественно отмечен 50-летний юбилей "дедушки"

ледокольного флота. Ледокол "Ермак" был награжден орденом "Ленина".

* * *

Л. СКРЯГИН

МАРИНИСТ

ЕВГЕНИИ ВОЙШВИЛЛО

СТАРИННЫЙ ПИСЬМЕННЫЙ СТОЛ занимает четвертую часть площади однокомнатной квартиры ленинградского художника-мариниста Евгения Валериановича Войшвилло. Не этом добротном рабочем столе царит кажущийся на первый взгляд беспорядок. Он завален эскизами, чертежами, фотографиями и стопками книг. Но если приглядеться внимательно, этот "беспорядок" и являет собой ту обычную рабочую обстановку и полный порядок, при котором привык работать хозяин квартиры. На столе - ничего лишнего. В двух гильзах от 76-мм снарядов - карандаши, кисти, фломастеры, вставочки с чертежными перьями, рядом - краски, ластики, скальпели, ножи. На стопке книг миниатюрная, искусно сделанная из черного дерева модель трехмачтового парусного корабля середины XVI 11 века. Модель без футляра...

- Поставили бы вы ее лучше в шкаф, за стекло. Положите иа стол пачку чертежей и переломаете паруснику весь рангоут, - как-то заметил я.

- О нет, этого не случится. Это - один из главных моих рабочих инструментов. Я сделал ее сам, когда получил приглашение сотрудничать с журналом "Морской флот", рисовать парусные отечественные и иностранные корабли. Как правило, большинство художников рисуют корабли со скулы и с уровня воды. Я задумал рисовать парусники для рубрики "Из истории морского флота" в разных положениях. - Он положил на стол стопку книг и, поставив на них модель корабля, продолжал: - Вот вам вид с борта, вот - с кормы, с носа. Если я поставлю модель на стол, живо представляю себе корабль с птичьего полета. Эта модель помогает мне выбрать нужный ракурс.

Когда рисунки парусных кораблей начали появляться на третьей странице обложки "Морского флота", подписчики журнала стали собирать их в отдельные альбомы, украшать ими каюты, стены мореходных училищ, школ, клубов, судомодельных кружков.

Почему любителям флота нравятся работы Войшвилло?

Прежде всего это высокий профессиональный уровень исполнения, художественность?, точность изображения всех деталей судна и его оснастки.

Перед тем, как взять в руки карандаш или кисть, художник много дней проводит в архивах, музеях и библиотеках. Он собирает о корабле необходимые сведения, потом делает его чертеж, выбирает ракурс, изучает текст автора и, продумав ситуацию, начинает рисовать. Как правило, окончательному рисунку, который посылается в редакцию, предшествует несколько набросков и эскизов.

- Как вы научились рисовать и когда нарисовали ваш первый корабль? спрашиваю я у художника.

- Началось это давно, лет семьдесят назад. Мой отец был военным моряком российского флота, инженером-механиком. В 1913 году он окончил с серебряной медалью Военноморскую академию в Санкт-Петербурге и был назначен наблюдающим за постройкой военных кораблей на верфь "Блом и Фосс" в Гамбург", куда переехал из Либавы с семьей. Жили тогда мы в пригороде Гамбурга, а дачном поселке Бланкенезе, на берегу Эльбы. Из окон дома открывался великолепный вид на реку. Каждый день я смотрел на проходящие мимо корабли - огромные, похожие на серые исполинские утюги линкоры, трехтрубные "трансатлантики" и многочисленные парусники. Иногда, "за примерное поведение", что случалось не часто, отец брал меня с собой на верфь. Там-то я и познакомился с кораблями близко. Впечатление было очень сильное. Мне нравилась угрюмая мощь стальных громадин, но любил я больше парусные суда - барки, баркеитины и шхуны. С этого все и началось. Отец, который считался хорошим художником-любителем, помогал мне, указывал на ошибки и неточности.

Помню, он любил повторять: "Легко рисовать, когда не умеешь, а когда умеешь - это совсем другое дело".

Потом я узнал, что это слова известного французского художника Эдгара Дега.

В квартире художника я с интересом перелистываю альбомы, рассматриваю его ранние работы. Передо мной тысячи прекрасных рисунков и эскизов. Но это не только корабли.

Есть самолеты, дирижабли, автомашины, паровозы,, трактора... Видя мое удивление, хозяин дома замечает:

- Вот сейчас, когда мне под восемьдесят, я называю себя маринистом.

А им ведь я стал не сразу. Мой путь к морю пролег через цеха заводов, авиацию и газеты.

В 1925 году после окончания средней школы Евгений Войшвилло работал сначала подручным слесаря на заводе "Айваз", а затем слесарем-сборщиком на фабрике имени Володарского...

Летом 1927 года сдал экзамен в Академию художеств, но... не прошел по конкурсу. Из 360 кандидатов было принято 40. Войшвилло приняли на второй курс художественно-промышленного техникума при этой же Академии.

И вдруг случилось так, что он "разочаровался художеством" и увлекся авиацией. Успешно окончил школу авиаспециалистов в Гатчине и был зачислен в Первую авиабригаду и потом в штурмовую авиаэскадрилью. Служил младшим авиатехником, не раз отмечен за хорошую службу. После демобилизации начал работать слесарем на ленинградском заводе "Красный треугольник". Здесь-то сотрудники многотиражки и заметили художественное дарование парня из Гатчины - Войшвилло стал сотрудничать в газете.

Технические рисунки, шаржи, карикатуры. Вскоре его пригласили работать в ленинградский журнал "Наука и техника", где он трудился до 1940 года. С 1930 года его четкие графические рисунки начали публиковать многие издательства Ленинграда.

В первые дни Великой Отечественной войны Войшвилло был призван на Балтийский флот, служил в береговой обороне, затем в морской пехоте. В это время он создал клише заголовка газеты "За Советскую Родину". Немало теплых слов написано о талантливом художнике в книге "Легендой овеянные", посвященной морской пехоте Ленинградского фронта. После одного из смотров работ флотских художников Балтики Войшвилло откомандировали в издательский отдел Политуправления КБФ в Таллин. Там он рисует плакаты, иллюстрирует газету.

В 1945 году старшина II статьи Войшвилло назначен на должность "чертежник старший флота". Служит на кафедре военно-морской географии у контр-адмирала Е. Е. Шведе, участвует в экспедиции по рекогносцировке и описи шхерных фарватеров, заведует чертежным бюро.

После демобилизации в звании мичмана в 1948 году Войшвилло становится членом Ленинградского художественного фонда РСФСР.

- С этого времени, - говорит художник, - я стал профессиональным иллюстратором научно-технической литературы, графиком и оформителем книг.

Просматривая сотни самых различных книг, изданных "Детской литературой", "Судостроением", "Транспортом" и другими издательствами, не перестаешь удивляться его работоспособности. Тематика иллюстраций многогранна. Это современные техника и наука, космос, авиация, береговой транспорт, но тема флота и судостроения -.как и прежде - на первом плане. Разнообразна и техника исполнения рисунков: перо, кисть, карандаш, "на размыв", акварель, масло. Лучшими своими работами художник считает те, которые он выполнил по заказам Балтийского судостроительного завода; двенадцать штриховых рисунков кораблей и судов, носящих имя В. И. Ленина, для журнала "Судостроение" - их оригиналы хранятся в Центральном Военно-морском музее; чертежи и иллюстрации, опубликованные за последние пятнадцать лет в журнале ЦК ВЛКСМ "Моделист-конструктор". Замечу при этом, что опытнейшие художники-маринисты нашей страны утверждают, что именно в этом журнале были опубликованы поистине шедевры Войшвилло -- шлюп "Восток", фрегат "Паллада", эскадра Колумба и эсминец "Ленин".

Судомоделисты уже на протяжении двух десятков лет относят его не только к числу выдающихся художников-маринистов нашего времени, но и считают зачинателем отечественной корабельной археологии. Ведь он первый в стране стал воссоздавать образы знаменитых русских кораблей и судов, изображения которых за давностью лет оказались утраченными. Вместе с ленинградцем А. Ларионовым, главным хранителем корабельного фонда моделей Центрального Военно-морского музея, известным историком нашего флота, Евгений Валериаиович провел поистине титаническую работу: перерыл кипы старинных заводских чертежей, отобрал необходимое, нашел описания и начертил нужные проекции исторических кораблей со всеми деталями. Теперь по этим чертежам советские моделисты строят модели ботика Петра I, "Востока", "Паллады", "Меркурия". Чертежи эти, опубликованные в "Моделисте-конструкторе", предельно точны и подробны. Достаточно сказать, что в модели шлюпа "Восток", выполненной по чертежам Войшвилло двукратным победителем Всесоюзных конкурсов моделей кораблей москвичом А. Захаровым, почти двести тысяч деталей.

- Чтобы грамотно изобразить корабль, одного умения рисовать и владеть техникой рисунка еще недостаточно. Для этого, помимо всего прочего, нужно знать рангоут и такелаж и хотя бы уметь управлять яхтой, - считает Евгений Валерианович. Несмотря на почтенный возраст, на яхте он ходит прекрасно.

Как-то раз в Ленинграде я зашел к Войшвилло. Он в присутствии Ларионова работал над рисунком двух канадских шхун. Суда были почти однотипные и смотрелись как-то скучно. Ларионов предложил на одной из шхун убрать паруса.

- Пожалуй ты прав, так будет оригинальней. Итак - паруса долой!

А что мы командуем при этом? - И продолжал: - На фалах и ниралах, на гафель-горденях и дерикфалах, на топсель-фалах и оттяжках! Паруса долой! После этого он изменил расположение рангоута, стер снасти бегучего такелажа и убрал паруса. Этим примером я хочу подчеркнуть, что Войшвилло знает снасти не хуже боцмана учебного парусного судна.

Помимо высокого художественного мастерства и отличного знания архитектуры корабля Войшвилло обладает хорошими знаниями истории искусства в целом, владеет английским, немецким, польским и литовским языками.

Я знаком с ним и переписываюсь почти двадцать лет. В его содержательных, остроумных письмах, иногда написанных стихами, невозможно встретить орфографическую ошибку.

Но больше всего поражает его феноменальная зрительная память. Посмотрев в течение пяти минут на фотографию судна или корабля, он делает карандашом безукоризненную копию.

Во время нашей последней беседы он высказал еще две интересные мысли.

- Человек пользуется парусом более пяти тысяч лет. Художникам приходится рисовать корабли и суда самых разных эпох. В своем историческом развитии корабли изменялись, совершенствовались. Они все разные. И, прежде чем начать рисовать, нужно изучить изображения десятков подобных судов соответствующей эпохи, одним словом, необходимо изучать историю судостроения. И наконец, корабль неотделим от воды. Художникмаринист обязан уметь изображать море в любых его проявлениях.

Когда я вспоминаю нашу последнюю встречу с Евгением Валериановичем в Ленинграде, невольно задумываюсь: ведь не он один является художником-маринистом в нашей стране.

Художников, которые иллюстрируют морскую тематику в печати, насчитываются сотни. Среди них немало талантливых мастеров. За последние годы у нас стало появляться все больше и больше детских морских книг, альбомов и открыток, посвященных военному и торговому флотам страны. Это очень хорошо! Но если присмотреться внимательно, с точки зрения морской грамотности, то очень многие рисунки кораблей не соответствуют действительности: нарисованные суда далеки от своих прототипов (особенно исторические). Именно поэтому настоящие любители паруса, опытные ценители морской старины полюбили работы Войшвилло.

Многие читатели "Морского флота", с которыми доводится мне встречаться, спрашивают:

- А что он за человек, этот Войшвилло?

Отвечу, что человек он замечательный, даже необычный. Никогда не дашь ему семидесяти семи лет. Высокого роста, атлетического сложения, внешне очень похожий на Р. Амундсена.

И хотя лицо художника всегда задумчиво, человек он веселый, исключительно чуткий, отзывчивый и добрый.

Эти качества словно магнит притягивают к нему людей, особенно молодых начинающих художников. Он любит бывать в компании молодежи, знает цену острому слову и доброй шутке, прекрасно поет. Если молодым морякам нашего поколения случается оказаться в компании с Войшвилло, они бывают изумлены его знанием старинных морских песен, легенд и древних историй. Старый мастер подвижен, занимается дома гимнастикой, совершает со своей любимой собакой длительные прогулки по окраинам Ленинграда, находит время сходить с женой в оперетту, побывать на выставке молодых художников. Его богатырскому здоровью можно только позавидовать.

После нескольких персональных выставок в Ленинграде и в Москве и успешного дебюта в "Морском флоте" его приняли в Союз художников СССР.

От имени журнала я поздравил его с почетным избранием. Поблагодарив, Евгений Валерианович улыбнулся и сказал:

- Я и без того более полувека был художником. Дело не в титуле, а в конечном результате работы. Моя мечта осуществилась за три года до избрания, когда я получил приглашение "Морского флота" сотрудничать в журнале. Считаю для себя честью рисовать для советских моряков. Прославить великолепный мир парусов - дело последних лет моей жизни.