Слизар ГенриКандидат

Генри Слизар

Кандидат

Перевод с англ. А.Азарова

"О достоинствах человека можно судить по калибру его врагов" - Бертон Гранцер прочел эту фразу в книжке карманного формата, купленной в газетном киоске, а затем, опустив книгу на колени, задумчиво уставился в темное окно пригородного поезда. Тьма серебрила стекло, и ему оставалось смотреть только на свое отражение, что как раз совпадало с течением его мыслей. Сколько людей ненавидели это лицо, эти глаза, близоруко щурившиеся из-за тщеславного нежелания носить очки, этот нос, который он втайне считал аристократическим, рот, мягкий в моменты спокойствия и жесткий, когда он улыбался, выступал на совещаниях или хмурился! Сколько у него врагов? Гранцер задумался. Кое-кого он мог бы назвать, о других только догадывался. Однако их калибр - вот что важно. Такой, как Уитмэн Хейс, например, был противником самой высокой пробы. Гранцеру было тридцать четыре года; Хейс со своими седыми волосами, которые символизировали опытность, был вдвое старше. Таким врагом можно только гордиться. Хейс досконально знал бизнес по производству и продаже продуктов питания: шесть лет он занимался оптовой торговлей, десять лет работал биржевым маклером, двадцать лет прослужил в компании, пока хозяин не выдвинул его на руководящую должность и не сделал своей правой рукой. Положить Хейса на лопатки было нелегко, вот почему маленькие, но все увеличивающиеся победы Гранцера становились такими сладкими. Он поздравлял себя с тем, что, искажая достоинства Хейса, превращал их в недостатки, а длительный стаж работы сводил к эквиваленту старческой немощи и бесполезности; на совещаниях он поднимал вопросы строительства новых универсамов, обращал внимание на перемещение людей в пригороды, показывая хозяину, что времена меняются, что старое умерло и что в торговле нужна новая тактика, которую мог разработать только молодой работник...

Внезапно он впал в уныние. Радость при воспоминании о победах вроде бы не имела вкуса. Да, в зале заседаний компании он раза два выигрывал незначительные схватки; это из-за него румянец на лице Хейса становился малинового цвета, а пергаментная кожа хозяина покрывалась морщинками в хитрой усмешке. А каков результат? Хейс, казалось, оставался еще более самоуверенным, а хозяин все больше прислушивался к советам Хейса...

Когда Гранцер приехал домой позже обычного, Джин, его жена, вопросов не задавала. Она слишком хорошо знала мужа после восьми лет бездетного замужества и благоразумно ограничилась молчаливым приветствием, предложив ему горячую пищу и дневную почту. Гранцер бегло перебирал счета, рекламные проспекты и обнаружил письмо без почтового штемпеля, которое он сунул в задний карман брюк, чтобы прочитать в уединении, и закончил еду, не проронив ни слова.

После еды Джин предложила сходить в кино, и он согласился, потому что питал страсть к фильмам с насилием и убийствами. Но сначала заперся в ванной комнате и распечатал письмо, в загадочном заголовке которого стояло: "Общество объединенных действий", а обратным адресом служил номер почтового ящика. Письмо гласило:

"Уважаемый мистер Гранцер!

Вашу фамилию нам предложил общий знакомый. Наша организация выполняет необычную миссию, которая не может быть объяснена в данном письме, но которую Вы, несомненно, найдете чрезвычайно интересной. Мы были бы благодарны Вам за конфиденциальную беседу в самое раннее, удобное для Вас время. Если я не получу от Вас отрицательного ответа в последующие несколько дней, то позвольте мне позвонить Вам на работу".

Письмо было подписано: "Карл Такер, секретарь". В самом конце страницы тонким шрифтом была пропечатана строчка: "Общественная организация, не ставящая своей целью получение каких-либо доходов".

Первой его реакцией было принять оградительные меры: он начал подозревать, что кто-то окольными путями пытался залезть в его бумажник. Затем им овладело любопытство, он пошел в спальню и взял телефонный справочник, но организации под таким названием не нашел. "О'кей, мистер Такер, - подумал он, испытывая противоречивые чувства, - я буду кусаться".

В последующие три дня никто не звонил, и любопытство его возрастало. Однако к пятнице в лихорадке конторских дел он забыл о письме. Хозяин собрал собрание с отделом кондитерской продукции. Гранцер сел за стол напротив Уитмэна Хейса, приготовившись критиковать его высказывания. Ему это почти удалось один раз, но Экхардт, глава отдела кондитерской продукции, поддержал Хейса. Экхардт работал в компании только год, но, очевидно, уже решил, на чью сторону встать. Гранцер пристально его разглядывал, резервируя в камере ненависти своего мозга место для Экхардта.

В три часа позвонил Карл Такер.

- Мистер Гранцер? - спросил он приветливым, даже веселым голосом. - Я не получил ответа и полагаю, вы не возражаете против моего звонка. Не могли бы мы с вами где-нибудь встретиться?

- Видите ли, мистер Такер, если бы вы дали мне представление...

- Мы, мистер Гранцер, не благотворительная организация, - звонко прокудахтал Такер, - если у вас вдруг создалось такое впечатление. Ничего мы и не продаем. Мы более или менее общество добровольных услуг, количество членов которого перевалило за тысячу.

- По правде говоря, - Гранцер нахмурился, - я никогда не слышал о вас.

- Конечно, не слышали, и это одно из наших преимуществ. Думаю, вы все поймете, как только я расскажу вам о нашей организации. Я могу быть в вашем кабинете через пятнадцать минут, если вы не намерены перенести встречу на другой день.

Гранцер посмотрел на календарь.

- О'кей, мистер Такер. Сейчас как раз самое подходящее время.

- Прекрасно. Я иду.

Такер был точен. Когда он вошел в кабинет, Гранцер с тревогой посмотрел на бросающийся в глаза толстый портфель, который Такер держал в правой руке, но почувствовал себя лучше, как только этот цветущий мужчина, лет шестидесяти, с приятными некрупными чертами лица начал говорить:

- Спасибо, мистер Гранцер, что уделили мне время. И поверьте, я пришел не для того, чтобы продавать вам страховку или лезвия для бритв. Не смог, даже если б попытался; по профессии я маклер, но теперь нахожусь почти на пенсии. Однако предмет, который я хочу обсудить вместе с вами, имеет довольно... личный характер, поэтому я должен буду просить вас об одолжении в одном деле. Разрешите мне закрыть дверь?

- Пожалуйста, - проговорил заинтригованный Гранцер.

Такер закрыл дверь, придвинул свой стул ближе и начал:

- А дело это следующее. Все, что я скажу, должно оставаться в строжайшей тайне. Если вы выдадите эту тайну, если предадите гласности наше общество каким бы то ни было образом, последствия могут быть самые неприятные. Вас это устраивает?

Нахмурившись, Гранцер утвердительно кивнул головой.

- Прекрасно! - Посетитель с щелчком открыл портфель и вынул скрепленную скобками рукопись. - Общество подготовило вот этот небольшой документик, излагающий нашу философию, но я не собираюсь надоедать вам ее пересказом. Ограничусь только сущностью. Возможно, вы совсем не согласитесь с нашим главным принципом, и я хотел бы знать это сразу же.

- Что вы подразумеваете под главным принципом?

- Видите ли... - Такер слегка покраснел. - Если дать его определение в наиболее грубой форме, то Общество объединенных действий верит, что... некоторые люди просто не должны жить. - Он быстро поднял глаза, желая увидеть первую реакцию. - Вот и все. - Он засмеялся, похоже, с облегчением. - Кое-кто из наших членов не верит в мой прямой метод объяснения, считая, что суть дела надо подавать осторожнее. Откровенно говоря, я достиг отличных результатов этим довольно грубым способом. Каково ваше отношение к тому, что я сказал, мистер Гранцер?

- Не знаю. Должно быть, никогда не задумывался над этим.

- Вы участвовали в войне?

- Да, служил на флоте. - Гранцер потер подбородок. - Тогда, вероятно, я считал, что япошки не должны жить. В других же случаях, к примеру, смертная казнь - я в нее верю. Убийцы, насильники, черт возьми, конечно, не должны жить.

- Ага, - проговорил Такер, - значит, вы действительно принимаете наш главный принцип. Все зависит от категории людей, не правда ли?

- Думаю, это так.

- Хорошо, теперь попробую задать вам еще один откровенный вопрос. Вы... лично... когда-нибудь хотели чьей-либо смерти? Само собой разумеется, что я подразумеваю не те случайные, быстро проходящие желания, которые испытывает каждый человек, а настоящее, глубокое, сильное желание смерти тому, кто, по вашему мнению, недостоин жить. А?

- Конечно, - откровенно признался Гранцер. - Несомненно, испытывал.

- Не считаете ли вы иногда, что если кто-нибудь исчезнет с лица земли, то свершится чрезвычайно полезный акт?

Гранцер засмеялся:

- Послушайте, что ж это такое? Как называется? Вы из корпорации "Смертоубийство" или что-нибудь вроде этого?

Такер улыбнулся:

- Совсем нет, мистер Гранцер, совсем нет. В наших целях и методах нет абсолютно ничего криминального. Я не отрицаю: наше общество "тайное", но мы никакая там не "Черная рука". Если б вы знали, кто является нашими членами, то удивились бы, - среди них есть даже юристы. Но, может быть, я расскажу вам, как возникло общество? Оно начиналось с двух человек; в данный момент я не могу раскрыть их фамилии. Это было в 1949 году. Один из них работал адвокатом в конторе окружного прокурора. Другой - психиатром в администрации штата. Оба они принимали участие в довольно сенсационном судебном разбирательстве против человека, обвиняемого в ужасном преступлении. По их мнению, человек этот был бесспорно виновен, однако его защита обладала таким даром убеждения, что крайне податливые внушению присяжные заседатели даровали ему свободу. Когда объявили возмутительный вердикт, то тех двоих, которые были не только коллегами, но и близкими друзьями, словно громом поразило, а их возмущение не знало границ. Они решили, что свершилась величайшая несправедливость, но были беспомощны исправить ее...

Однако я должен объяснить кое-что относительно этого психиатра. В течение нескольких лет он изучал область, которую можно назвать антропологической психологией. Одно из его исследований касалось действий "водо", совершаемых некоторыми этническими группами, проживающими, в частности, на острове Гаити. Вы, вероятно, много слышали о "водо" или "обеа", как то же самое называют на Ямайке, поэтому я не буду останавливаться на этом, чтобы вы не подумали, будто мы отправляем племенные культы и втыкаем булавки в куклы... Тем не менее главным аспектом его исследований была невероятная действенность этого феномена. Разумеется, как ученый он отвергал его сверхъестественный характер и пытался найти научное объяснение. И безусловно, ответ мог быть только один. Когда жрец племени Водан назначал наказание или смерть злодею, то убеждение самого злодея, что пожелание осуществится, его вера в силу "водо" в конце концов и реализовывало пожелание. Иногда процесс происходил взаимосвязанно: тело реагировало психофизически на проклятия "водо", а субъект заболевал и умирал. Иногда он умирал как бы случайно - случайность ускорялась навязчивой идеей, что, будучи проклят, он должен погибнуть. Страшно, не так ли?

- Не сомневаюсь, - пробормотал Гранцер пересохшими губами.

- Одним словом, наш друг психиатр начал гадать вслух: а уж так ли далеко ушел каждый из нас по пути цивилизации, чтобы находиться вне досягаемости внушенного наказания? И он предложил проделать эксперимент на субъекте, которого они выберут, и посмотреть, что из этого выйдет.

- А проделали они это очень просто, - продолжал Такер. - Они встретились с тем человеком и объявили ему свои намерения, сказав, что собираются пожелать его смерти, и объяснив, как и почему пожелание исполнится. И хотя тот смеялся над их идеей, но на лице его можно было заметить суеверный страх. Они обещали, что регулярно, каждый день, будут желать ему смерти до тех пор, пока он больше не сможет сдерживать неумолимую мистическую силу, которая и осуществит желание.

Гранцер внезапно поежился, сжал кулаки и произнес тихо:

- Все это довольно глупо.

- Человек этот умер от разрыва сердца через два месяца.

- Ну, конечно. Я знал, что вы это скажете. Но ведь есть такие вещи, как совпадение.

- Безусловно. Но наши заинтригованные друзья не удовлетворились. Они попытались еще раз.

- Еще раз?

- Да, еще раз. Не буду открывать фамилию жертвы, скажу только, что на этот раз им помогали уже четыре помощника. Эта небольшая группа составила ядро общества, которое я сегодня представляю.

Гранцер тряхнул головой:

- И вы хотите сказать: сейчас их тысяча?

- Да, больше тысячи, разбросанных по всей стране. Организация с единственной функцией - желать людям смерть. Сначала членство было чисто добровольным, но сейчас мы разработали систему приема. Каждый новый член Общества объединенных действий вступает в него при условии, если он предлагает одну потенциальную жертву. Естественно, общество проводит обследование с целью определения, заслуживает ли жертва такой участи. Если кандидатура подходящая, то все члены затем желают ей смерти. Как только задача выполняется, то, естественно, новый член обязан принимать участие во всех последующих согласованных действиях. Это и небольшой годовой взнос вот цена членства.

Карл Такер ухмыльнулся:

- Если же вы, мистер Гранцер, думаете, что я шучу... - Он снова засунул руку в портфель и на этот раз извлек книгу в синем переплете в толщину телефонного справочника. - Вот вам факты. К сегодняшнему дню нашим отборочным комитетом было названо двести двадцать девять жертв. Из них сто четыре уже мертвы. Совпадение, мистер Гранцер? Что же касается остальных ста двадцати пяти... возможно, это указывает на то, что наш метод имеет изъяны. И мы это сами же признаем и постоянно разрабатываем новые приемы. И заверяю вас, мистер Гранцер, оставшихся мы доконаем. - Он провел пальцем по страницам книги в синем переплете. - В этой книге, мистер Гранцер, зарегистрированы наши члены. Вы можете на свой выбор позвонить одному, десяти или ста человекам. Позвоните им, и вы убедитесь, что я говорю правду.

Он небрежно бросил на стол перед Гранцером фолиант, который с глухим звуком шлепнулся на промокательную бумагу. Гранцер взял книгу в руки.

- Ну? - спросил Такер. - Хотите им позвонить?

- Нет. - Гранцер облизнул губы. - Я верю вам, мистер Такер. Это невероятно, но я вижу, как это срабатывает. Только знать, что тысяча человек желают твоей смерти, вполне достаточно, чтобы выбить из тебя дух. - Глаза его сузились. - Однако у меня есть вопрос. Вы упомянули о "небольшом" взносе...

- Он составляет пятьдесят долларов, мистер Гранцер.

- Пятьдесят, да? Пятьдесят на тысячу - довольно солидная сумма, не так ли?

- Уверяю вас, организация существует не ради прибыли. Не для того, о чем вы подумали. Взносы едва покрывают расходы, связанные с работой комитета, на исследования и тому подобное. Понимаете?

- Да, могу себе представить, - промычал Гранцер.

- Ну как, вас это заинтересовало?

Гранцер повернулся на вращающемся кресле к окну. Боже, думал он, неужели это действовало? Но как? Если б желания могли превращаться в дела, то он бы убил за свою жизнь уже десятки людей. Правда, здесь все было по-иному. Свои желания он всегда держал в секрете, так что никто не мог о них знать. А этот способ был другим, более практичным и более страшным. Да, он понимал, как все происходило. Мог видеть этих тысячу человек, горящих единых желанием смерти, и жертву, которая сначала фыркала в неверии, а потом медленно, но верно поддавалась сжимающему, удушающему страху, что, возможно, и срабатывало, ведь такое большое количество смертоносных желаний может на самом деле испускать мистический, болезнетворный луч, способный уничтожить жизнь.

- Но жертва должна все знать? О существовании общества, которое успешно функционирует и желает ее смерти? Это самое важное, не правда ли?

- Это очень важно. - Такер убрал в портфель книгу. - Вы затронули существеннейший вопрос, мистер Гранцер. Жертва должна быть уведомлена, что как раз я и сделал. - Он взглянул на часы. - Желание вашей смерти началось сегодня в полдень. Общество приступило к работе. Мне жаль вас.

В дверях он повернулся и поднял шляпу и портфель в прощальном приветствии:

- До свидания, мистер Гранцер.