"Доверься сердцу" - читать интересную книгу автора (Хэсли Одри)

Одри Хэсли Доверься сердцу

1

Амелия даже про дочь забыла, – она глядела, не отрываясь, на лицо Илоны, этой пожирательницы мужских сердец.

Когда няня внесла в палату новорожденную, большие карие глаза подруги не выразили ничего, кроме вежливого интереса. Но стоило развернуть пеленки…

Молодая мать знала, как Илона Орошвар относится к младенцам. Беспокойные, капризные крохотные существа, к которым никогда не знаешь, как подступиться! Они беспрестанно плачут, хватаются ручонками за дамские украшения на шее и в прическе и вообще доставляют массу хлопот.

И вот одно только прикосновение к крошечному нежному тельцу – и перед Амелией сидит не тридцатилетняя, уверенная в себе «секс-бомба», а мадонна с младенцем.

Пухлые пальчики маленькой Аннеты, уютно расположившейся на коленях гостьи, держат ее указательный палец, голубые глазенки сияют. И та отвечает ребенку нежной, растроганной улыбкой.

– Боже, – глухо простонала Илона. – Никогда не думала, что такое может со мной случиться. Дорогая, оказывается, я тоже хочу ребенка!

Амелия, сдерживая лукавую усмешку, отвернулась к окну.

Деревья с шарообразными кронами… аккуратно подстриженный газон, расчерченный на квадраты пешеходными дорожками… Казалось, вот-вот мимо прошествует немолодая фрау, ведущая на цепочке столь же тщательно выстриженного пуделя.

Но на этой тихой окраине Вены расположилась не чья-то загородная резиденция, а клиника для состоятельных людей.

Спрятав улыбку, Амелия повернулась к Илоне.

– Завести ребенка? И что же тебе мешает? – спросила она. – Все, что для этого нужно, – выйти замуж за Ульриха.

– Выйти замуж за Ульриха? Черта с два. Да я этого и врагу не пожелаю! Стать фрау Гроссмайер? Ну уж нет…

Вот и пойми ее. Амелия снова воззрилась на подругу в полном изумлении.

– Но… всего месяц назад ты говорила, что без ума от него!

– Вот именно, «без ума». – Илона болезненно скривила губы. – Этот Ульрих – невыносимый зануда. Постоянно критикует мои наряды, говорит, что они чересчур откровенны. Сноб паршивый. Но ты-то, дорогая, надеюсь, не считаешь, что я одеваюсь вульгарно?

Она склонилась над малышкой, которая не сводила глаз с огромных серег в ушах гостьи.

Амелии ничего не оставалось, как промолчать. Нет, она никогда бы не сказала, что Илона – вульгарная особа.

Яркая? Да. Экстравагантная? Пожалуй. Одевается порой вызывающе? Но ведь это вполне естественно! Илона – художница, артистическая натура. К тому же среди ее предков были выходцы из Венгрии, то ли мадьяры, то ли цыгане… Амелия не сомневалась, что если бы какой-нибудь мужчина по-настоящему узнал Илону, то он не только оценил бы ее искренность и широту души, но и полюбил без колебаний, простив не всегда безупречный вкус. Ульрих – увы! – на это не способен. Однако и Амелии не раз приходило в голову, что подруга придает слишком большое значение макияжу, в то же время явно забывая о нижнем белье. И наряд, в котором она явилась в клинику, – облегающие черные кожаные брюки и такая же жилетка, – мягко говоря, не совсем соответствовал моменту.

При каждом движении или даже вздохе Илоны казалось, что единственная деревянная пуговица, на которую застегивалась жилетка, вот-вот отскочит и обнажатся упругие полушария, вовсе не стесненные лифчиком.

– Чтобы заполучить такое прелестное дитя, вовсе не обязательно выходить замуж! – В карих глазах Илоны вспыхнул дерзкий огонек. – Все, что мне нужно, это подходящий донор. Конечно, он должен быть умен, красив, здоров… Стоит ли производить на этот свет жалкое существо? Нет, мое чадо будет ничуть не хуже куколки, которую я держу сейчас на руках. – Она лукаво улыбнулась подруге. – Послушай, а что если я одолжу у тебя на ночку-другую Франца? Ты не будешь возражать? Твой супруг, надо отдать ему должное, обладает всеми качествами элитного производителя.

Амелия ответила широкой, прямо-таки лучезарной улыбкой. Большинство их знакомых считали, что Франца и Илону в юности связывали нежные отношения. Они учились вместе в университете, жили по соседству, много лет были хорошими друзьями и даже открыли контору по строительству коттеджей. Франц занимался проектированием, Илона разрабатывала интерьеры.

Но, несмотря на давнюю и крепкую дружбу, оба уверяли, что никогда не были близки. И Амелия, как это ни удивительно, верила им!

Да, несмотря на то, что ее муж и подруга большую часть времени проводили вместе, что-то подсказывало этой прелестной голубоглазой блондинке, что они не способны на обман. К тому же поверить сплетням означало для нее усомниться в собственных чарах.

– Нет уж, ищи себе другого донора, – произнесла Амелия с напускным возмущением. – И вообще… отдай-ка мне мою дочь. Кто тебя знает, еще украдешь ее!

– Думаешь, я шучу? – Илона улыбнулась и протянула подруге малышку. – Но ведь я не собираюсь отнимать у тебя Франца. Конечно, твой муженек – великолепный представитель мужской половины человечества, но, увы, он совершенно не в моем вкусе.

– Тебе нравятся такие, как Ульрих?

– Пожалуй, – согласилась та. – Меня всегда привлекали властные, богатые мужчины, которые сначала поглядывают на меня свысока, а потом…

Она замолчала.

– Но мне казалось, что ты считаешь их скучными.

Илона пожала плечами.

– На самом деле так оно и есть. Особенно когда они, стесняясь показываться со мной в свете, пытаются переделать меня на свой вкус. Тут-то и наступает конец отношениям, – во всяком случае, для меня. И естественно, наш общий друг Ульрих получил от ворот поворот, как только начал убеждать меня сменить имидж. Он звонил мне каждый час в течение двух недель, но я просто отключила телефоны дома и в офисе. И в конце концов он отступился! Ну и черт с ним! Скатертью дорога! Амелия с сомнением покачала головой.

– Ты знаешь, что я никогда не симпатизировала Ульриху. Но и ты тоже хороша… Расстаться вот так: не поговорив, не объяснившись…

– Зато теперь мне не надо становиться госпожой Гроссмайер! – запальчиво воскликнула Илона. Чувствовалось, однако, что она совсем не в восторге от такого исхода.

– Ладно, Илона, Бог с ним, с этим Ульрихом. – Амелия вздохнула. – Ты что же, вообще не собираешься выходить замуж?

– Ни за что!

– Из-за того, что произошло с твоей матерью?

– Дорогая! – воскликнула Илона. – Ты считаешь, что во всем виновата моя бедная непутевая мама? Ее бросил женатый мужчина, а она отказалась от дочери, и поэтому я должна испытывать ненависть к самому институту семьи и брака?

– Ну, что-то вроде этого.

– Ты просто начиталась Фрейда. – Илона откинула длинные черные кудри и весело, заразительно рассмеялась.

Удивительная женщина, подумала Амелия. Ее внутренний мир намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Жаль этого высокомерного Ульриха… Как, впрочем, любого другого мужчину, который имел несчастье познакомиться с Илоной.

– Не понимаю, зачем копаться в себе и своей родословной, – продолжала между тем подруга. – Я такая, какая есть. И к черту всех этих ханжей…

– Бог мой, Илона! Я и не подозревала, что ты так ненавидишь мужчин!

Та даже вздрогнула от подобного замечания.

– Ненавижу? Да я… Я их просто обожаю!

– Что? – Теперь наступил черед удивляться Амелии.

– Да, обожаю, – тихо повторила Илона. При этом она потупила глаза и жестом добродетельной школьницы убрала непослушный локон за левое ухо. – Ты же знаешь, я и дня не могу прожить без мужского общества.

– Тогда почему же ты не хочешь выходить замуж?

Илона подняла на нее смеющиеся глаза, – ей явно хотелось перевести разговор в менее серьезное русло.

– Потому что я люблю их всех, а не кого-то одного. Не понимаю, как можно всю жизнь спать с одним и тем же мужчиной. Да и семья… Какая, в сущности, это рутина!

Укол был легким, почти неощутимым, но Амелия все-таки обиделась.

– Кого ты имеешь в виду, дорогая?

– Уж, конечно, не семейство Бауэров. Вы с Францем – приятное исключение.

– А что ты скажешь о моей маме и отчиме? Они безумно счастливы.

– Яблоко от яблони недалеко падает, – вздохнула Илона, вспоминая все еще красивую мать Амелии, Изольду, и ее мужа, Артура.

Такие романтические средневековые имена и такой поэтический союз!

Илона познакомилась с ними в прошлом году, когда Артур Шницлер, преуспевающий бизнесмен из Германии, решил оставить дела и обосноваться с женой в Австрии. Он заказал молодому архитектору Францу Бауэру проект коттеджа, в котором собирался поселиться со своей новой семьей. Выплатив солидный аванс, пожилой молодожен тут же увез свою Изольду на один из средиземноморских курортов, поручив падчерице проследить за строительством дома.

Так судьба свела Амелию с Илоной и Францем. Девушки тут же подружились, а с Францем у Амелии завязался страстный роман. Они обвенчались, и спустя 12 месяцев после бракосочетания на свет появилась крошка Аннета…

Илона наклонилась к девочке и указательным пальцем пощекотала нежную ямочку под пухлым подбородком. Господи, что за прелесть! Нет, у нее обязательно, непременно будет ребенок! И очень скоро. Уж, конечно, она постарается сделать это как можно быстрее. Что же касается законного отца… Но зачем в доме мужчина, если женщина и сама прилично зарабатывает? У нее самой никогда не было папочки, и все же она выросла вполне счастливым человеком.

– Так ты это всерьез? – дрогнувшим голосом спросила Амелия. – Ты действительно собираешься произвести на свет незаконнорожденного ребенка?

Илона, уловив выражение тревоги в глазах подруги, насмешливо покачала головой.

– Незаконнорожденного? Ну и выражение. Из какого словаря ты его выкопала, Амелия? Знаешь…

Договорить, впрочем, она не успела, – дверь в палату отворилась и в проеме появилась физиономия Франца.

– О чем спорим, девочки? – Сияющий родитель вошел в комнату и шагнул прямо к кроватке. – Ну, здравствуйте. Надеюсь, я не помешал? Твой голос, Илона, слышен даже в коридоре.

Франц наклонился, чтобы поцеловать жену и маленькую дочурку. Лицо его буквально сияло нежностью и любовью, и это тронуло Илону.

Впрочем, она и раньше догадывалась, что за внешней суровостью этого солидного, суховатого мужчины скрывается нежное, чувствительное сердце. Комок подкатил к ее горлу, и чувство, похожее на зависть, захлестнуло душу.

– Надеюсь, вы не ссоритесь? – Франц выпрямился, вопросительно переводя взгляд с одной на другую.

– Твоя жена говорит, что, прежде чем заводить детей, нужно обязательно выйти замуж, – ответила Илона. – А ты как считаешь?

Франц, очевидно по-своему истолковав ее слова, вытаращил глаза.

– Боже мой… Ты что, беременна?

– Ну конечно же нет, дурачок. Но твоя очаровательная дочурка вызвала во мне такой прилив материнских чувств, что… Одним словом, я призналась Амелии, что мечтаю о ребенке. Угадай, что она мне посоветовала? Немедленно позвонить Ульриху и сделать ему предложение.

– Гроссмайеру? – Франц болезненно поморщился. – Ради Бога, выходи замуж, но только не за него. Ульрих, конечно, первоклассный юрист, но… Как человек он, по-моему, ужасная скотина.

– Ты слышала? – Илона торжествующе посмотрела на подругу.

Они рассмеялись, а малышка вдруг заплакала.

– Дай ее мне, – обратился Франц к жене и, взяв на руки дочку, стал расхаживать по комнате. Плач тут же прекратился. – Кстати, о крутых парнях… – Он лукаво посмотрел на Илону. – Ни за что не догадаешься, кто звонил мне сегодня утром.

– Твоя телефонная книжка слишком толста, – мигом парировала та. – Так что, будь добр, избавь меня от напрасных мучений.

– Петер Адлер, собственной персоной, – объявил тот. – Помните его? Мы познакомились в прошлом году, на новоселье у Артура. Он – немец и приезжал в Вену, чтобы открыть в Австрии филиал своего банка. Ну, вспомни, Амелия, у твоего отчима были с ними дела. Петер приезжал, чтобы покрутиться в местных банковских кругах, а заодно купить загородный домик в горах. Этот парень – страстный горнолыжник. Он просто помешан на альпийских красотах. Я предложил ему почти полностью достроенный коттедж, заказчик которого обанкротился и прекратил финансирование, и Адлер согласился приехать и посмотреть дом. Не сомневаюсь, что коттедж ему понравится, и мы заключим выгодную сделку.

– Я его совсем не помню, – призналась Амелия. – И потом… в тот вечер мои мысли были заняты совсем другим. – Она заговорщически подмигнула мужу.

– Все вы, женщины, одинаковы, – с напускной строгостью проворчал Франц, хотя глаза его буквально лучились нежностью. – Стоит только отвернуться…

– А я очень хорошо запомнила этого парня, – вмешалась Илона. Друзья удивленно уставились на нее. – Нет, я не соблазняла его, – поторопилась добавить она. – Конечно, он поглядывал в мою сторону, но… Дело совсем не в этом. Просто это не тот человек, которого легко забыть.

Илона слегка покривила душой.

Петер Адлер… Нельзя сказать, что все это время она только и думала о нем. Но услужливая память не раз и не два подсовывала ей ту памятную вечеринку у Шницлеров и некоего молодого банкира из Берлина…

Да, возможно, Франц был прав, назвав Адлера крутым парнем, но это было не совсем точное определение. Чувствовалось, что этот отпрыск старинного рода с детства привык приказывать мужчинам и повелевать женщинами. Его движения, речь, сама манера держать себя – просто и в то же с каким-то внутренним достоинством – изобличали человека из высшего общества.

Не говоря уже о том, что Петер оказался самым привлекательным из всех мужчин, которых Илона когда-либо встречала!

Он был высок, белокур, хорош собой и прекрасно сложен. А ямочка на квадратном подбородке делала его превосходно вылепленное лицо просто неотразимым. К тому же у него был безукоризненно прямой нос, стального цвета глаза и упрямый чувственный рот, который как-то не вязался с хладнокровным высокомерием взгляда.

При первой же встрече с этим человеком Илону просто непреодолимо потянуло к нему.

Когда в тот вечер она подплыла к нему в полупрозрачном шифоновом платье, он тоже не сводил с нее глаз. Неудивительно – на ней, казалось, не было нижнего белья, настолько точно его телесный цвет создавал иллюзию обнаженного тела.

Нисколько не сомневаясь, что очередная птичка готова сама впорхнуть в ее сети, Илона сделала то, чего никогда раньше себе не позволяла.

Но когда она с высокомерным видом пригласила его домой, на бокал вина, Зигфрид, как она его мысленно называла, взглянул на нее так, словно услышал что-то неприличное. Он отказался – тоном, который сделал бы честь самой королеве Виктории, – вежливо пожелал Илоне доброй ночи и быстро удалился, оставив ее в полном одиночестве.

Никому и никогда еще не удавалось избежать ее чар. Петер Адлер оказался первым. И он же впервые дал Илоне понять, что она просто-напросто вульгарная бабенка, готовая броситься на шею первому встречному.

После его ухода она впала в такую ярость, что была вынуждена на целых полчаса запереться в пустой комнате. А потом еще две недели – и какие недели! – понадобились ей, чтобы преодолеть пережитую боль унижения и снова стать самой собой, самоуверенной и неотразимой Илоной Орошвар.


И вот теперь Петер Адлер возвращается… Она сама не могла понять, радует ее это или пугает.

– А господин Адлер знает о том, что мы с тобой партнеры, Франц? – как бы между прочим осведомилась Илона.

Она не могла вспомнить, что именно успела рассказать о себе «Зигфриду» в тот вечер. Его краткие отрывистые ответы отчасти выбили ее из колеи. Но, как правило, она редко откровенничала в момент знакомства с представителем противоположного пола, в основном уделяя внимание его собственной персоне. Так что, скорее всего, Адлеру неизвестна ее профессия, не говоря уже об увлечении живописью. Эту свою маленькую тайну она обычно оставляла до второй встречи.

– Нет, о дизайне разговор не шел, – простодушно признался Франц. – Ты же знаешь, состоятельные люди не любят заниматься оформлением своего жилища, если на горизонте не имеется женщины, которую надо ублажить. А у Петера никого нет: ни жены, ни невесты, ни любовницы. Я спрашивал.

– Таким образом, милый Зигфрид, то есть господин Адлер, свободен, – задумчиво протянула Илона. – Оч-чень интересно.

Амелия тяжело вздохнула.

– Кажется, наша Диана-охотница снова выходит на промысел. Бедняга Петер! Не кажется ли тебе, Франц, что его следует предупредить?

Франц засмеялся.

– Ну, этот горный олень сам способен позаботиться о себе. Илона, не советую тебе пытаться окрутить его. Такие тертые калачи, как Петер, никогда не теряют головы. Им это просто не свойственно! Говорят же, что у банкиров на месте сердца – счетная машинка, а кровь давно обратилась в лед.

– Брр! – Амелия зябко передернула плечами. – Не понимаю, что ты находишь в таких типах, Илона?

– Я и сама не знаю, – тряхнула своей роскошной гривой та. – Такой уж я уродилась. Чем сложнее задача, тем интереснее…

– Ну да. А потом, влюбив в себя, ты бросаешь их ради следующего приключения, – проворчала Амелия. Внезапно ее прекрасные голубые глаза расширились. – Слушай, а может, ты подумываешь о нем в качестве отца для своего ребенка?

Илона бросила на подругу быстрый взгляд и задумчиво потупилась. Почему эта идея не пришла в голову ей самой?

Ведь действительно… Петер Адлер – из прекрасной семьи, он умен, хорош собой, воспитан. К тому же горнолыжник, что свидетельствует о его отменном здоровье. Любая женщина может только мечтать о таком отце для своего ребенка!

И пусть потом возвращается на родину и женится на какой-нибудь белокурой фрейлейн, фамилия которой начинается с приставки «фон», чтобы та родила ему кучу маленьких белобрысеньких банкирчиков. Она, Илона, все равно не будет внакладе, ведь у нее останется дочь – такая же хорошенькая, как малютка Аннета…

Разумеется, соблазнить Петера Адлера будет совсем не легко, тем более что однажды он уже пренебрег ею. Илоне отнюдь не хотелось снова оказаться в положении отвергнутой просительницы. И все-таки, почему бы молодому банкиру не попробовать себя в роли донора спермы?

Вот только Амелию с Францем надо успокоить. Так будет лучше… и проще для нее, Илоны.

– Не забивай себе голову пустяками, Амелия, – степенно сказала она. – Думай о своей милой дочурке. Петер Адлер – орешек крепкий, и мне он не по зубам. К тому же теперь это наш клиент. Так когда же он прибудет, Франц?

– Он приедет прямо в офис.

– В котором часу?

– Около двух.

– Тогда проведи его ко мне. Я хотела бы знать, понадобятся ли ему мои услуги дизайнера.

– Ты думаешь, он будет возражать?

Илона пожала плечами.

– Не исключено.

– Глупости! Ты сейчас самый модный специалист по интерьерам в Вене. К тому же я не хочу, чтобы мой великолепный проект был испорчен какой-нибудь безвкусицей. Когда Петер приедет, я ясно дам ему понять, что если он хочет жить во дворце, а не в хижине, то должен пригласить в качестве дизайнера Илону Орошвар.

Илона улыбнулась и бросила на него преувеличенно нежный взгляд.

– Что бы я без тебя делала?

– Я твой партнер и стою на страже наших общих интересов. Да кто он такой, в самом деле, чтобы возражать против твоей кандидатуры? – презрительно сказал Франц. – Обычный денежный мешок – и только. А мы с тобой – художники, творцы… Не так ли, моя дорогая?

И он плавным движением подбородка перевел внимание своих собеседниц на нежное детское личико, выглядывающее из розового одеяльца…

Женщины дружно рассмеялись.


– Я не понимаю тебя, Петер! – В голосе Ирены звучало искреннее недоумение. – Всего неделю назад ты намеревался назначить день нашей помолвки. И вдруг… Ты снова едешь в Вену? И ни на день-два, а на целых полгода! Хорошенький сюрприз, нечего сказать! Как прикажешь это понимать, дорогой? Как окончательную отставку?

Петер уныло потупился. Ну вот, она явилась сюда, в его холостяцкую квартиру, чтобы устроить ему сцену. Два билета на выставку художников-авангардистов были просто предлогом. Теперь объяснения не избежать…

Он тяжело вздохнул. Да, еще неделю назад он собирался назначить день помолвки, а где-нибудь в июне должна была состояться и свадьба. Но теперь все рухнуло, бракосочетанию Петера Адлера и Ирены Дитцегоф не бывать. Он уже не изменит своего решения. Обратного пути нет… К счастью, приглашения на помолвку еще не разосланы. Правда, Петер знал, что Ирена уже заказала свадебное платье. Но он возместит все расходы, а также оставит ей обручальное кольцо, – это будет благородный жест, который, между прочим, обойдется в кругленькую сумму.

Петер не сомневался, что родные Ирены не откажутся от такого щедрого подарка, – ведь их состояние измерялось не марками и шиллингами, а количеством ветвей на геральдическом древе.

– Ты уезжаешь потому, что твой отец поручил управление гамбургским отделением банка брату Гуго? – Она все еще надеялась, что это не разрыв. – Поэтому-то и бежишь в Австрию? Я знаю, ты не любишь быть вторым. Неужели все дело в твоем самолюбии?

Петер спрятал усмешку.

– Да нет, дело не в этом, – устало возразил он. – Я вовсе не против, чтобы мой братец стоял у руля. И считаю, что правление сделало правильный выбор. Тем более что старина Гуго всегда стремился занять этот пост.

– Но тогда в чем дело, Петер? – спросила Ирена язвительно. – Ты не стремишься делать карьеру. Не собираешься жениться на женщине, с которой спишь. Чего же ты хочешь? Объясни.

Господи, да если бы он сам знал.

Денег? Но он уже сейчас обладает огромным капиталом. Власти? Честно говоря, ему ничего не стоило бы задвинуть педантичного беднягу Гуго в то самое австрийское захолустье, куда теперь так стремится он сам, и жениться на родовитой красавице Ирене, открыв себе путь в высшее общество, а затем и доступ к политическому Олимпу.

Но нет, ни деньги, ни власть, ни выгодный брак – увы! – не прельщают его. А ведь совсем недавно он только и жил этим – ожиданием перемен, предвкушением блестящего будущего. Когда это было? Неужели всего лишь год тому назад?

Кажется, целая вечность прошла с того момента, как он встретил Илону…

Перед его глазами встал образ темноволосой красавицы-мадьярки с яркими губами. Настоящий бес во плоти!

Он вспомнил, как она плыла через полную гостей комнату в легком полупрозрачном платье, которое соблазнительно подчеркивало силуэт ее потрясающей, прямо-таки античной фигуры.

Должно быть, эти мысли отразились у Петера на лице, так как Ирена вдруг бросила на него тревожный взгляд. Ее свежее личико залилось краской.

– Боже, так здесь замешана другая женщина? – вскричала она. – Значит, ты не нашел ничего лучшего, как влюбиться в какую-то там горнолыжницу? Тебе не терпится оказаться в объятиях дюжей блондинки, день и ночь торчащей среди альпийских снегов в одном бикини?

Петер не мог не улыбнуться – настолько образ, нарисованный невестой, отличался от оригинала.

– Это не так, Ирена, – сказал он спокойно. – Да, в моей жизни действительно появилась женщина. Но это совсем не то, что ты думаешь. Она… – Он поморщился, не в силах выразить словами то, что вертелось у него на языке. – Я, как бы тебе сказать… не ее мужчина. И вообще… Я начинаю сомневаться, что могу кого-то полюбить, – мучительно скривившись, выпалил он. Но тут же поправился: – Поверь, если бы я собрался найти подругу жизни, то выбрал бы только тебя!

Эти слова заставили щечки Ирены обрести свой прежний нежно-розовый цвет. Но Петер прекрасно понимал, что фальшивит. Нет, никогда эта женщина не смогла бы завладеть его сердцем или хотя бы пробудить в нем страсть. Она была для этого слишком горда, слишком честолюбива и… слишком рассудительна.

Что же касается постели… Петер задумчиво обвел глазами свою холостяцкую обитель, на некоторое время ставшую им пристанищем. Была ли это любовь? Ведь в первый раз все произошло так быстро, так обыденно. Петер вспомнил, как, открыв глаза, Ирена вскочила с измятой постели и убежала в ванную, как будто торопясь смыть с себя следы его ласк. Тогда он решил, что все дело в ее стыдливости. Но то же самое повторилось и в следующий раз. И потом, через неделю…

Бедняжка Ирена оказалась просто помешана на чистоте! Большую часть времени, которое они проводили вместе, она занималась тем, что мылась.

Как бы то ни было, но связь их продолжалась, с каждым месяцем обретая самый прочный фундамент любых человеческих отношений – привычку. Должно быть, именно поэтому Петер, вернувшись из Вены, сделал Ирене предложение. Впрочем, для такого шага была и еще одна веская причина – в семье Адлеров из поколения в поколение культивировалась истинно тевтонская порядочность, и поэтому каждому мужчине, соблазнившему девушку своего круга, надлежало узаконить эти отношения узами брака. И, как истинный Адлер, Петер не мог противиться «голосу предков», – хотя его связь с Иреной была тайной для окружающих, а все помыслы и желания оставались там, в Вене, по улицам которой летала в своих прозрачных одеждах кареглазая и чернокудрая колдунья Илона…

Именно чувство долга помешало ему принять предложение прекрасной мадьярки и сделать то, чего ему, честно говоря, хотелось больше всего на свете. И вместо того, чтобы очертя голову броситься в омут этих магнетических глаз, он просто-напросто сбежал из Вены.

Приехав домой, он сразу же посетил дом барона Дитцегофа и сделал Ирене предложение. А затем мужественно попытался забыть о том, чем жил все это время…

Но это оказалось невозможно, немыслимо. В конце концов, Петеру пришлось признаться самому себе, что он уже не может быть вместе с Иреной. Отныне он хотел только одну женщину на свете…

– Значит, это всего лишь секс, да? – выпалила Ирена.

Он посмотрел на нее и тут же отвел глаза.

– Возможно. Но я бы назвал это другим словом. Наваждение.

– Наваждение? – Ирена тяжело вздохнула. – Ну что ж. Вряд ли найдется на свете хотя бы одна женщина, которой не приходилось бы время от времени закрывать глаза на проделки мужа. – Она выдавила из себя некое подобие улыбки, и Петер поморщился, услышав слово «проделки». – Не сердись, дорогой. Поверь, я желаю тебе только добра, но… Тебя преследует желание, ты мечтаешь переспать с хорошенькой женщиной? Что ж, поезжай к ней, удовлетвори свою страсть… и поскорее выброси все это из головы! Возвращайся назад, к своей Ирене…

Она шагнула вперед, протягивая руки. Но милая улыбка всепрощения на ее прелестном личике никак не сочеталась с холодным и расчетливым выражением голубых глаз.

Петер чуть не вздрогнул, когда она попыталась обнять его. Он инстинктивно сделал шаг назад, и ей пришлось опустить руки.

– Я не сторонник сделок в любви, – тихо, но твердо сказал он. – И если женюсь, то буду хранить верность жене и ожидать от нее того же!

– Ну конечно, – проворковала Ирена. – Но я ведь еще не твоя жена? А теперь даже и не невеста. Не лишай же меня надежды, разреши хотя бы дождаться твоего возвращения. Если ты и тогда не захочешь жениться на мне, то я отступлю.

Петер обреченно вздохнул.

– А если твои надежды не сбудутся?

– Что ж поделаешь, значит, не судьба. Ты лучший из мужчин, и ты мне нужен. Не сочти это за лесть, дорогой. Любой другой, переспав с женщиной, не чувствовал бы за собой никаких обязательств. А ты – человек чести. Неужели ты сомневаешься в моей любви?

Не сомневался бы, подумал Петер, если бы не мои деньги. Но вслух ничего не сказал.


Когда Ирена наконец ушла, он вздохнул полной грудью, легко и свободно, и нетерпеливо вытащил из верхнего ящика стола отчет частного детектива из Вены, полученный за десять минут до прихода невесты.

Некий господин Краузе сообщал, что «объект» недавно порвал отношения со своим последним возлюбленным и пока за ним не замечено никаких новых увлечений.

Да, хотя эта мадьярская ведьмочка и ведет себя в соответствии с современными нормами нравственного поведения, она вовсе не развратница. У нее редко бывает больше одного любовника в год, и в этот период она всегда остается верной своему избраннику.

Петер с облегченным вздохом откинулся на спинку стула – со времени последнего донесения детектива прошло две недели, а Илона все еще свободна! Значит, у него есть шанс. Он знал, что понравился ей, и теперь был готов стать ее любовником.

Его бросило в жар при одной только этой мысли. Боже, он еще никого и никогда так не хотел, как эту женщину!

Илона Орошвар… Это имя звучало как мелодия венгерского чардаша. Он вспомнил, что кто-то из гостей назвал ее сладкой, разумеется, в шутку… А она обращалась к мужчинам: «Дорогой…»

И вот не за горами чудесный миг, когда это ласковое словечко прозвучит в его адрес. Петер представил себе, как алые губы произносят его, низко, хрипловато, как пароль, известный только двоим, а потом покрывают страстными поцелуями тело возлюбленного.

Сердце его бешено забилось, как будто собираясь выпрыгнуть из груди. Да, эта женщина будет жадно брать и щедро отдавать, разделяя с ним наслаждение.

– Илона… – произнес он вслух и снова почувствовал на губах аромат ее имени.