"Милость от своей звезды" - читать интересную книгу автора (Частейн Сандра)

10

Они провели ночь под звездами, не думая о завтрашнем дне. Действительность окружила их поутру, когда они пересекли границу округа Лампкин. Никаких ответов на их вопросы она не дала, только прибавила новые. Чем ближе они были к Делоуниге, тем умиротвореннее становилась Джесси. Когда в отдалении показалась гора, она облегченно вздохнула. Этот вздох помог Гейбу многое понять. Да, Джесси не поспешит упаковать вещи и переехать к нему в Атланту. А сам он не мог примириться с мыслью вновь вернуться туда, откуда когда-то бежал… Значит, им вновь суждено расстаться, но на этот раз Гейб отдавал себе отчет в том, что любит Джесси. Все остальное оставалось неизменным… Он ломал голову над тем, как выбраться из этого, казавшегося безвыходным, положения.

– Что будем делать, Джесси? – промолвил он.

– Что делать? Наверное, будем жить своей жизнью…

Джесси не знала, что ей хотелось бы услышать от него. Пока Гейбу не дадут нового назначения, никто не может сказать, куда ему придется ехать. Ее по-прежнему тянула земля, а ему было не по душе осесть на своем участке. Давно уже прошли те времена, когда он клал голову ей на колени и обговаривал все, что его тревожило. Она не должна смотреть на него. Ей нужно быть сильной. Если она заглянет в эти голубые глаза, то не выдержит и начнет плакать, а Джесси Джеймс не к лицу лить слезы.

– Гейб, впредь я не попаду ни в какую историю. Больше я не доставлю тебе неприятностей.

Последовал вздох сожаления.

– Ты думаешь, это так легко? – сказал он, думая о том, легко ли будет им расстаться.

– Нет, не думаю. Уверена: это будет совсем нелегко, – ответила Джесси, думая о том же. – Но это должно быть сделано, – продолжила она, даже не установив точно, что понимает под словом "это".

Отчаяние овладевало ее душой. Сквозь стекла кабины Джесси видела вдали туманные очертания гор. Было что-то прекрасно-печальное и романтичное в облаках, низко нависших над вершинами, будто художник нанес акварелью нежные голубые пятна, исчезавшие, словно смываемые водой. Когда Джесси была маленькой, отец говорил ей, что тучи плачут. По его словам, весь мир страждет, просто кому-то лучше удается скрывать это, а кому-то – хуже… Чем ближе они были к Делоуниге, тем мрачнее становилось небо. Казалось, и в самой природе готовилась какая-то развязка…

Гейб заговорил звенящим от напряжения голосом:

– Я не смогу, наверное, уехать и оставить тебя снова. Я не собираюсь сказать тебе "прощай".

– Знаю, – шепнула она. – Ты не виноват, Гейб. Мы оба дали слабину, и земля на взгорье послужила нам предлогом.

– А любовь – недостаточный предлог? Разве ты не понимаешь, что ты – часть моего существа, которая бунтует? Я наконец это осознал!

Джесси скосила глаза на Гейба. В ее душе запечатлелись задумчивые складки на его лбу, сжатые губы, дарившие ей вершины блаженства, о которых она мечтала, но где не надеялась побывать… Однако смысл их отношений не только в том, чтобы предаваться любви. Если она изгоняла из его жизни бесцветную обыденность, то он вносил в ее существование устойчивость, основательность. И Джесси не желала, чтобы Гейб стал другим. Она хотела всегда иметь его рядом. Он же, словно разобравшись с проблемой и отыскав решение, с облегчением сказал:

– Наверное, нам пора сбросить путы прошлого и посмотреть в глаза будущему!

– Я теперь ни в чем не уверена, – грустно констатировала Джесси. – Этот уик-энд камня на камне не оставил от моих представлений об окружающем мире. Я обнаружила, что дед, единственный человек в моей жизни, которому я доверяла, прелюбодействовал с женой соседа. Он принес в жертву будущее нашей семьи, чтобы обеспечить той безбедное существование…

– Вот я и говорю, Джесс. Ты потрясена своими открытиями, но немалый шок испытал и я, когда узнал, что дядя Бак ухаживает за женщиной, играющей в церкви на органе, и подумывает об отъезде с нашего нагорья. Не могу дождаться, когда он услышит, что с выигрышем в карты его отцом золотого рудника далеко не все обстояло чисто.

– Давай лучше не будем ему говорить, Гейб. К чему теперь ворошить прошлое?

– Я не хочу больше мириться с обманом, разделяющим нас с тобой, Джесси.

– Гейб, почему старшие лгут своим детям?

– Наверное, потому что, привыкнув лгать друг другу, уже не могут остановиться.

– А мы тоже предаемся этому занятию?

Гейб не нашелся, что сказать ей в ответ.

К полудню они добрались до бара. Улицы кишели туристами и студентами военного колледжа, находившегося поблизости. На противоположной стороне улицы хозяева гостиницы "Золотой слиток" вынесли часть столов с крытой террасы прямо на тротуар. Увешанные пакетами с покупками гости рассаживались, чтобы пообедать, создавая атмосферу праздничного оживления.

– Такая масса народу – не верю своим глазам! – проговорила Джесси, с изумлением разглядывая заполненные людьми улицы. – А ведь "Дни Золотой лихорадки" еще даже не начались.

– Похоже, рекламная кампания, организованная нашей неутомимой Джейн, приносит плоды, – отметил Гейб, отыскав место, где можно припарковать машину. – Жаль только, что ее план в отношении нас с тобой потерпел провал.

Джесси резко повернулась, возмущенно глядя на Гейба.

– Не смей так говорить. Ты вернулся, чтобы помочь мне, и твоя поддержка пришла очень вовремя. Благодаря твоему содействию я смогу возместить отсутствие золота, о наличии которого распространял басни мой дед. Для меня все это очень важно.

– Я бы хотел сделать для тебя больше.

– И за то, что ты уже сделал, я многим тебе обязана, и я тебя отблагодарю. Найду способ! – Голос ее слегка задрожал. – Обещаю!

Джесси сама не знала, почему она так разволновалась. Наверное, это было связано с предстоящим отъездом Гейба. Что бы тот ни говорил, она-то знала – он уедет. Так было всегда: каждая их встреча становилась прелюдией к прощанию. А сценарий действовал один и тот же. Сначала волнующий сюрприз. Затем радость и переживания. Потом следовал эмоциональный подъем. Под занавес приходили боль и одиночество. Казалось, они обречены расставаться в озлоблении друг на друга. Нечего ожидать, что эта встреча будет исключением.

– Джесси, милая! Ты мне вовсе ничего не должна. Я просто плачу о том, чего мои родичи добивались всегда. Ты получаешь деньги, в которых нуждаешься, а мы право доступа к земле, которую хотим продать. Таким образом, последний из Сент-Клеров спустится с нагорья, и закончится целая эпоха в жизни нашей семьи… – Гейб оборвал себя на полуслове. Чего, черт возьми, он добивается? Ему нужна Джесси, но он совершенно не представляет, как им найти путь друг к другу. В отчаянии он покачал головой. – Джейн ошиблась, – процедил он сквозь зубы.

– В чем?

– В оценке качеств бойцовой курочки плутоватой из Новой Гвинеи. Эта птичка изумительно хлопает крыльями и успешно надувает незадачливых охотников, однако с заключением семейного союза на всю жизнь у нее что-то не очень получается. Тут Джейн ошибается.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, Гейб, но я думаю, мне пора выбраться из машины, пока шериф не арестовал своего сорок второго кузена за то, что тот препятствует уличному движению. – Джесси вышла, и только тогда Гейб обратил внимание на нетерпеливые гудки стоящих сзади автомобилей. Он посмотрел в зеркало заднего вида: за ним выстроился целый хвост машин, отнюдь не собиравшихся оставаться здесь на стоянку.

– Я подготовлю необходимые бумаги насчет земли, – пообещала Джесси, обойдя машину и наклоняясь к Гейбу в боковое окно. – Ты где будешь?

– В гостинице. День-два во всяком случае. Этого времени мне хватит для того, чтобы собрать для тебя деньги.

Джесси медлила; двигатель работал на холостом ходу, сзади раздавался рев клаксонов. Ни ей, ни ему не хотелось, чтобы кончилось это утро, но ни один из них не знал, под каким предлогом можно было бы оттянуть расставание… Капли начинающегося дождя вынудили их к тому, с чем не справились рациональное мышление и рев автомобилей: ветровое стекло машины моментально забрызгало дождем, блузка Джесси покрылась мокрыми потеками. Она с отчаянием в последний раз посмотрела на Гейба и бросилась в дверь бара, которую распахнул перед ней один из ее служащих. Джесси не стала дожидаться, пока Гейб отъедет, а он не оглянулся посмотреть, задержалась ли она в дверях, чтобы помахать ему на прощание.

Внутри бара в сумраке у пианино сидел Майк из оркестра «Дастерс» и наигрывал ее песню…

Я должна дописать еще один куплет. Потерять любовь хуже, чем сойти с ума. Это мучительнее физической боли, подумала Джесси.

На следующий день она прислала подготовленные документы в отель Гейбу.

Углубившись в их чтение, он почувствовал, как сдавило от волнения грудь. Джесси нашла способ выразить свою признательность и одновременно избавиться от яблока раздора в отношениях между Сент-Клерами и Джеймсами. Они договаривались накануне с Гейбом о предоставлении права прохода к участку, оказавшемуся в кольце чужой собственности, однако вместо этого Джесси прислала проект купчей на свою полоску земли, которая становилась мостиком.

Если Гейб примет предложение Джесси, у нее не останется земли на ее любимой горе, а он навсегда окажется привязанным к прошлому, от которого бежал, – ведь ему никогда не набраться духу продать ее землю.

Нет, должно быть иное решение. Бог тому свидетель – Гейб не хотел ее земли. Но у него нет состояния. Ему придется воспользоваться остатком суммы, полученной от страховой компании за травму на футбольном поле. Это был залог его благополучия, билет в будущее, где нет опостылевшей горы. И вот ныне он готовился израсходовать неприкосновенный запас на то, от чего бежал. И все ради Джесси.

Держа контракт в руках, Гейб задумался, возвращаясь к минутам, пережитым вместе. В его памяти всплыли горящие глаза Джесси в момент их попытки спасти Горация и Дэйзи; ее губы, отвечающие на его поцелуи; ее лицо, когда она говорила о верности памяти предков. Джесси – не только особенное существо, она единственная постоянная величина в его жизни. Каким же надо было быть дураком, чтобы вообразить, будто она ему не нужна! Теперь он уразумел истину, но хватит ли у него сил уехать?

Этого Гейб не знал.

Полный отчаяния, он решил в конце концов съездить на взгорье. Сев за руль своего джипа, он выехал из города. Пришла пора своими глазами взглянуть на участок земли, к которому он получает доступ.

Час спустя он добрался до места, где старая дорога обрывалась – дальше проезда не было. Оставив джип на обочине, он продолжил путь пешком. Неимоверная красота природы окружила Гейба. Белки прыгали в купах деревьев; громко вскрикнула какая-то птица; опавшие листья шуршали под ногами. Чем выше Гейб поднимался, тем прохладнее становился воздух, тем пышнее вечнозеленые растения, тем умиротвореннее вся атмосфера тихого полудня. Время от времени он останавливался и слушал шум зеленых крон. Он никогда не бывал здесь, ни единого раза, несмотря на все уговоры дяди и обещания, что этот участок будет принадлежать ему, Гейбу.

Сейчас, поднимаясь вверх, он ощущал предвкушение какого-то радостного события, словно кто-то или что-то ожидало его наверху, и Гейб непроизвольно ускорял шаг.

Выйдя из леса, он сразу понял, что влекло его сюда. На краю поляны, которую окружали заросли лавра, сосны и ели, примостился бревенчатый домик. У крыльца еще цвели поздние пышные маргаритки, толстый ковер сосновых игл лежал на земле, никем не тронутый. Ветви деревьев переплелись над крышей, словно охраняя ветхое строение. С крыльца домика открывался потрясающий вид на долину внизу. Дверь была незаперта, и когда Гейб вступил внутрь, то у него возникло такое чувство, что люди лишь недавно и ненадолго оставили это скромное жилище… Бурундук проскользнул через всю комнату и исчез за приоткрытой дверью, которая, как оказалось, вела в кладовую, заставленную ржавыми банками консервов с отклеившимися полосками этикеток. Гейб раскрыл окна, чтобы свежий воздух унес застоявшийся запах плесени.

Сложенный из необработанного камня, очаг кто-то заботливо наполнил дровами, а какой-то зверек ободрал кору, видимо, рассчитывая использовать ее как строительный материал для гнезда. На закопченной печке стоял ржавый чайник. Мебель все еще частично закрывали чехлы и стеганые накидки, давно истлевшие. Подняв клубы пыли, Гейб снял ветхую ткань: открылись изодранные каркасы дивана и кресел, составлявших гарнитур. Задрапированная конструкция у камина оказалась креслом—качалкой. Через дыру в крыше сюда, видимо, проникал дождь, и деревянное кресло прогнило, его подлокотник валялся на полу. Сквозь щели пророс дикий виноград, и одна стена была покрыта его побегами, тянущимися к свету. Но, несмотря на запустение, с каждым шагом и движением Гейб чувствовал, как все говорит ему "Добро пожаловать!"

Он оказался в доме, куда приходила на свидания со своим любовником молодая женщина, впоследствии ставшая бабкой Гейба. Он чувствовал: здесь когда-то жила любовь. В тихой обители можно избавиться от демонов: будущее отсюда представлялось в туманной перспективе и не бередило сердце.

Гейб остановился посередине комнаты и осмотрелся. Так вот почему Марта распродала все земли вокруг этого дома! Она хотела, чтобы все здесь осталось, как было при ней, чтобы ее убежище существовало всегда. Он подошел к маленькому столику у окна и потрогал лежавшие там бумаги. Под его пальцами рассыпался полуистлевший листок – видно, недописанное письмо. Он осторожно приподнял книгу, которую забыли закрыть. Стихи. Перелистав несколько страниц, он увидел знакомое название – "Мод Маллен". Поэт поведал о родившихся под несчастливой звездой любовниках. Гейб помнил их судьбу: брак без любви, безрадостная пустая жизнь и мечты о том, что могло бы быть.

Но комната оставляла совсем иное впечатление. Даже сам воздух, казалось, испускал сияние. Пыль кружилась в солнечных лучах, создавая иллюзию расплывающихся в воздухе пятен жидкого золота. Здесь невидимо присутствовали и тепло любви, и ее радостный блеск. Они продолжали жить здесь и… ожидать.

Гейб, наклонившись, заглянул в очаг и увидел вверху чистое небо. Чиркнув зажигалкой, он зажег щепки. Вскоре бойкие языки огня лизнули сухие поленья, посылая живое тепло в остывающий послеполуденный воздух октябрьского дня. Гейб сел на диван, положил ноги на стоявший рядом стул, и перед ним промелькнули, словно живые, образы давно ушедшей жизни.

В молодости Марта жила, любила в этом домике, но была вынуждена оставить его. А ведь она хозяйничала здесь, ей нравился коттедж. Это происходило в годы, когда недозволенная связь стала бы поводом для оскорблений, унижений и самого сурового осуждения. Она порвала отношения с любимым человеком, когда с войны вернулся ее муж, больной, сломленный. У нее не было выбора, судьба все решила за нее…

Однако мое будущее, как и будущее Джесси, в нашей власти, размышлял Гейб. Но, увы, из-за какого-то нелепого поворота судьбы пока оба они обрели лишь одиночество. Никому из них никогда не удастся при таком раскладе получить то, что соединяло Олстона и Марту. Гейб и Джесси пытались игнорировать свои чувства друг к другу, сами не зная почему. Они не познали любви, какая расцвела однажды в этом бревенчатом домике.

Убежище. Приют любви. Расцвет любви.

В голове Гейба вызревало решение. Снаружи уже сгустилась тьма, и возвращаться к джипу было бы трудно. Он переночует в домике, а завтра, завтра… Надо как следует обдумать пришедшее ему в голову решение!

Подписанный Гейбом контракт на куплю-продажу участка у подножия горы Пампкинвайн лежал на столе Джесси в баре на следующее утро; кроме того, ее ожидал глава фирмы по производству граммофонных пластинок Кален Маршалл.

– Я слышал вашу музыку, и думаю, что у вас есть талант.

– Благодарю, – сказала Джесси без особого восторга, которого явно ожидал бизнесмен.

– Я хотел бы предложить вам выпустить ваш диск. Я звонил, но ваши сотрудники не сумели назвать мне имени вашего импрессарио.

– Импрессарио? У меня его нет.

– Ладно, это не обязательно. Уверен, мы с вами сможем договориться. Вы приедете к нам в Нэшвилл, где мы отберем песни и определим условия продажи вашей пластинки.

Джесси была потрясена.

– В Нэшвилл?!

– Да, нам предстоит месяц тяжелого труда, прежде чем мы сможем записать вас. Нужно будет устроить вам выступления в одном из небольших клубов, чтобы вы окунулись в атмосферу музыкальной жизни, подобрать музыкантов, которые будут вам аккомпанировать.

– Мистер… Мистер Маршалл, я не намерена покидать Делоунигу. Кроме того, если я подпишу контракт с вами, то на моей пластинке будет звучать оркестр "Дастерс".

– Боюсь, нам потребуются люди с более солидным опытом, чтобы подать вас лучше, Джесси. – Маршалл был терпелив, обращался с ней, как с десятилетней девочкой, будучи уверен, что владеет ситуацией и добьется своего.

– Что ж, боюсь, наша сделка не состоится. Спасибо за предложение, но я вынуждена отказаться. «Дастерс», может быть, согласятся продать вам песню; поскольку музыку написал Майк, я оставляю решение за ним.

Итак, Джесси дает ему от ворот поворот! Маршалл не ожидал такого поворота событий.

– Думаю, вы не поняли меня, мисс Джеймс. Речь идет об очень крупной сумме.

– Да? Сколько же?

– Ну, мы бы начали с аванса в десять тысяч долларов – на аренду квартиры, обзаведение новым гардеробом, транспортные расходы и, конечно, заработную плату, чтобы покрывать текущие затраты.

Десять тысяч наличными? Джесси посмотрела на договор, подписанный ею, который она еще держала в руке. Это было обязательство продать Гейбу землю за деньги, предназначенные на приобретение золота, обещанного ее дедом штату Джорджия. Если бы она подождала, то могла бы заработать эти деньги. Что ж, пришлось бы покинуть округ Лампкин, но не навсегда же. И земля под горой по-прежнему принадлежала бы ей!

Но такая возможность возникла слишком поздно…

– Мисс Джеймс, – настаивал бизнесмен, – это хорошее предложение. Советую вам взвесить его серьезно.

– Мне очень жаль. Уверена, что все так именно и есть, как вы говорите, но дело в том, что в настоящий момент оно мне не подходит. Сейчас уже поздно.

– Послушай, Джесс. – Майк выглянул из закутка, где оркестранты складывали свои инструменты. – А как насчет нас?

Она обратила на него взгляд, полный боли.

– О, Майк. Мне очень жаль. Я не могу уехать… не могу. Но вы можете. Берите песню, записывайте ее с кем-нибудь еще.

– Я возьму песню, мисс Джеймс, – сказал Маршалл, – но ваше исполнение должно быть одним из условий сделки.

– Тогда, боюсь, она не состоится, – возразила Джесси. – "Песня Джесси" может быть записана только при условии, что играет оркестр «Дастерс». Никакие другие варианты я не буду рассматривать.

– Я оставлю свою визитную карточку, – сказал Маршалл, заканчивая разговор. – Если вы передумаете, то позвоните мне. – Откланявшись, он вышел.

Джесси повернулась к музыканту и обняла его за плечи.

– Извини, Майк. Это не единственный изготовитель пластинок с записью музыки в стиле "кантри".

– Я не сомневаюсь, но он единственный, кто приехал послушать нас. Интересно, эта развязная особа из отеля напротив, что вытанцовывает старинные кадрили, знает еще хоть кого-нибудь из фабрикантов пластинок?

– Джейн прислала его сюда?

– Он так сказал, – Майк сел за клавиши пианино.

Джесси быстро прошла мимо стойки бара и стала подниматься по лестнице в свою квартиру. Она услышала знакомую мелодию, только каждая нота разделялась долгой паузой.

Из банка Джесси сообщили, что деньги на ее счет поступили. Джесси подписала контракт с одним золотопромышленником на поставку нужного количества драгоценного металла шерифу, который взялся доставить его губернатору.

Фестивать "Дни Золотой лихорадки" начался с шумом и громом. Улицы были забиты народом с раннего утра и до позднего вечера. Бар "Золотой песок" заполняли люди, не надеявшиеся на сидячие места. Кассовые аппараты отзванивали новые поступления беспрерывно. Джесси пришлось нанять дополнительно служащих, как и Джейн с Лонни в отеле "Золотой слиток"

Никто не упоминал имени Гейба. Его джип замечали в течение нескольких дней по всей Делоуниге. Потом он исчез. Джесси решила, что Гейб вернулся в Атланту. Ей было горько, что он даже не попрощался, но так лучше. Они и в прошлом не устраивали торжественных расставаний, а теперь это было бы слишком жестоким испытанием.

Оркестр беспрерывно играл, и хватающие за душу песни Джесси вызывали слезы на глазах гостей. Близкие ее помощники начали беспокоиться из-за темных кругов у нее вокруг глаз, из-за того, что Джесси потеряла аппетит. Раньше она всегда с удовольствием разговаривала и шутила с гостями в зале, теперь же, если не выступала, то проводила время в одиночестве в своей квартире. Известие об этом дошло до Джейн, и та решила, что настала пора вмешаться.

– Ты больше не должна лезть в жизнь Джесси, – возмутился Лонни. – На этот раз я не позволю этого.

– Разумеется, не полезу, – послушно согласилась Джейн и тут же позвонила в Атланту Гейбу.

– Вы по-прежнему намереваетесь вернуться к нам на праздничный уик-энд?

– Да, – заверил ее Гейб. – Я тут работаю над одним планом с Беном Джэнсеном, но обязательно приеду.

– А у нас новости, – сообщила Джейн. – Этот фабрикант грампластинок хочет сделать запись "Песни Джесси" Он предложил ей кучу денег.

– А что она?

– Отвергла предложение.

Гейб ничуть не удивился, узнав о предложении изготовителей дисков, не стал для него сюрпризом и отказ Джесси пойти на это соглашение. Если она не желает покидать свою гору ради того, чтобы выпустить пластинку, то разве можно ожидать, что она откажется от земли ради него, Гейба? Тем не менее он был полон решимости провести свой план в жизнь.

– Увидимся завтра вечером, Джейн, – попрощался Гейб. – Скажите Горацию, что я еду с визитом.