"МЕССИЯ-42" - читать интересную книгу автора (Смирнова Лидия)

ГЛАВА 10 Виланий. А в это время…

Виланий стоял нахмурившись перед старинным зеркалом и с напряжением в него всматривался. Его красивое лицо выглядело усталым, лоб пересекала морщина, глаза покраснели: работа с пространственным искажателем вытягивает очень много энергии, особенно когда пытаешься отыскать «то, не знаешь что» и в качестве ориентира используешь маловразумительные отчеты постоянных агентов, прижившихся там, куда они засланы, и не видящих смысла в своей работе. Гладкая поверхность зеркала словно подернулась изморозью, и внутри заклубились густые облака, пронзаемые тут и там толстенными раскормленными молниями. Осторожно, как бы нехотя, стало проступать изображение человеческого города, стоящего на берегу широкой, но изрядно заросшей реки. «Идиоты, — подумал магистр. — Сразу видно, что всех эльфов прогнали. Еще лет двадцать, и бедняжка полностью уйдет под землю». «Бедняжка» текла неторопливо, огибая приютившееся на правом берегу поселение и не обращая на него никакого внимания. Эльф нетерпеливо постучал по стеклу. Прибор есть прибор, и если он начинает глючить, самое надежное средство — физическое воздействие. Как ни странно, зеркало послушалось и, перевернув изображение, приблизило город. Гроза осталась сверху, а внизу стали угадываться очертания домов.

Зеркало, подарок матери, пресветлой хранительницы Великого леса, старшей жрицы Невидимой Пустоши, Простирающейся За Гранью, вывезенное с Меона много лет тому назад, заслуживало того, чтобы рассказать о нем отдельно. Эльфийская цивилизация, в процессе своего развития достигшая необычайного единения со своими планетами, считающимися у эльфов чем-то вроде высших существ, была большой мастерицей на всяческие селекционные штучки. Темно-зеленая, теплая на ощупь рама являла собой изогнутые ветви необычного растения, имеющего короткий мощный ствол с небольшой впадинкой на верхушке. Ствол и ветви, опушенные мелкими серебристыми листочками, больше напоминавшими иголки, при прикосновении издавали мелодичный звон. Росло это чудо в здоровенной глиняной кадке, расписанной эльфийскими рунами, и очень любило свежий навоз на завтрак. Самое главное, ради чего и выращивались эдварры, или пространственные искажатели (а именно так их классифицировал справочник «Особенности светло-эльфийской флоры»), находилось в центре перекрестья ветвей и представляло собой зеркалоподобный цветок, обладающий весьма необычными свойствами — по желанию своего хозяина он показывал любое место, отдаленное на приличное расстояние.

Чрезвычайная редкость растений, выращиваемых не одно столетие, не позволяла экспортировать их за пределы Меона, и данный экземпляр можно было с уверенностью назвать артефактным. В отличие от операторского центра МЕССИИ, сплошь заставленного приборами и увитого километрами проводов, здесь все зависело от искусства мага и его осведомленности о месте поиска. И вот сейчас как раз с вторым условием у Вилания и возникали проблемы. Эдварр мысленно заскулил, как напроказивший щенок, ментально уловив недовольство хозяина, и зазвенел иголками, демонстрируя готовность исполнить любой каприз. Эльф вздохнул поглубже и попытался сосредоточиться. Он вспоминал, как пятьдесят лет назад приезжал на Триш в составе расширенной делегации. Пробыл он там недолго и в основном общался с лесными эльфами, но примерно представлял местонахождение Феба, а именно этот город и был предметом поиска. В его обязанности тогда входило посещение дома Лари, главенствующей семьи светлого рода, и он, просидев всю командировку в изрядно потрепанном форте, выдержавшем штурм армии, которая состояла из результатов экспериментов старины Галара, досыта насмотрелся на трогательное единение различных рас, сплотившихся перед лицом общей опасности.

Словно отвечая на мысли хозяина, зеркало эдварра заструилось серебром, и на экране отобразились развалины, поросшие мхом и увитые ползущей растительностью. Покинутый форт являл собой печальное зрелище. Нахмурившись, Виланий резко провел рукой перед глазами, стирая изображение, и напел мантру, очищающую сознание. Достигнув нужной глубины концентрации, он спроецировал образ искажателю, и ранее уже мелькнувший город наконец обрел очертания, развернувшись в широкую панораму с высоты нескольких метров. Настраивая четкость изображения, Виланий прокручивал в голове сегодняшнее совещание у Командора, закончившееся для него весьма печально: согласившись временно исполнять обязанности руководителя «сорок второй», он взвалил на свои плечи все проблемы, связанные с этой должностью. А их, как всегда, хватало: в ряде миров набирало силу движение «все против всех», или сокращенно ВПВ. Его неуловимые пока лидеры проповедовали необходимость полной изоляции всех рас, населяющих Вселенную, и, судя по донесениям, использовали для достижения своих целей запрещенные средства.

Считая смешение культур непоправимым грехом, они призывали к уничтожению полукровок, называя их уродами и неполноценными личностями. Ледовые великаны Сириуса грозились свернуть часть пространства вокруг своего светила в случае отказа в предоставлении им двух голосов в Высшем Совете. В отношениях гномов с эльфами наметилась очередная конфронтация (младший сын Велтигора Величественного, председателя сообщества свободных гномов, при всех назвал Двалля орАттава, наследного принца темно-эльфийской семьи из созвездия Волопаса, надменной скотиной. В ответ вельможный эльф вырвал из бороды гнома изрядный клок волос, нанеся тому смертельное оскорбление. Закончилось все грандиозной потасовкой). К этому надо было добавить непроверенные слухи с Ревиля о создании там новой некромантической секты, а этот вид магии был запрещен конвенцией № 55 от 1015 года по современному летосчислению.

По правде говоря, только секта была напрямую связана с должностными обязанностями Командора, но отслеживать приходилось все заслуживающие внимания новости. Ведь никогда не знаешь, кто и когда предпримет очередную попытку прорыва. Проблемы росли, словно снежный ком, катящийся с горы. А так как ни один светлый эльф по доброй воле не согласится заниматься административной работой долгое время, оставался один выход — найти двух рыжих сорванцов побыстрее и вернуть сбежавшего Ричарда, давно — это Виланий знал точно — мечтающего о полноценном отпуске. Свысока поглядывая на молодую энергичную расу людей, эльфы отлично умели направлять излишки человеческой агрессивности в нужное русло. Недаром последние шесть командоров базы были людьми… А Виланию, вместо того чтобы бдеть на страже, ужасно хотелось дописать трактат «Потерянные племена и их роль в современном мире», ну и еще слетать на Меон на традиционный праздник восхождения второго солнца, случающегося раз в сто сорок лет.

Ректор самой прогрессивной Академии Галактики, Виланий никогда не признался бы в своем недоверии к техническим штучкам, изготовленным из холодных металлов, не имеющим ауры и ломающимся в самый неподходящий момент, что не мешало ему пользоваться нуль-переходами (действовавшими надежнее магических порталов), клипсами-переводчиками и разными мелочами, упрощающими быт работающего на благо Великого Равновесия эльфа. И сейчас, настраиваясь на Феб, город, в котором предположительно была зафиксирована вспышка, классифицированная как супер, он был уверен, что сумеет сделать это быстрее, чем Гоша со своими ведунами.

— Ну вот, — сказал он, со вздохом вытирая лоб зеленым шелковым платком. — Похоже, получилось…

Город в отражении приобретал четкость. Среди клубов тумана можно было разобрать дома и витиеватую вязь улиц. Кое-где горели фонари, а в одном месте огней было так много, что можно было рассмотреть огромный, стоявший на возвышенности замок.

— Скажи, Виль, почему люди всегда стремятся к монументальности? И по высоте построенного здания можно определить ранг правителя. — К зеркалу подошел смуглый эльф со шрамом на лице.

Энлиль, живое воплощение кошмаров ВПВ, отличался экзотической внешностью, сочетая черные волосы и смуглость кожи с пронзительно-яркими голубыми глазами.

— Ты не прав, этим грешат не только люди. — Виланий подвинулся, давая коллеге больший обзор.

Полукровка Энлиль был в возрасте первого перехода, как назывался промежуток между ста и ста тридцатью годами, обладал редкими способностями мага класса альфа, был язвителен, нетерпелив и имел редкий талант охотника за колдунами. Он мог ощутить черное воздействие в течение полугода после его применения. Выбранный пятнадцать лет назад главой Конклава и будучи главным магическим экспертом базы, он втайне завидовал светлому Виланию, отличавшемуся веселым нравом, добрым сердцем, неистощимыми этнографическими познаниями и многочисленным семейством на Меоне, к которому он мотался при каждом удобном случае. Светлый напоминал ему эльфов древности, веселых беспечных созданий, радующихся каждому прожитому мгновенью. Сам Энлиль разучился смеяться в тот момент, когда его родная планета Крион, наскочив на огромный метеорит, в одночасье превратилась в голый безжизненный камень. Никакое колдовство, никакая наука не смогли предотвратить трагедию. Население, более пятисот тысяч, погибло вместе с ней, сознательно отказавшись покинуть место катастрофы. Для эльфов ощущение ментальной связи со своей планетой необходимо как кислород. И чем ты старше, тем эта связь сильнее. Взрослые настолько срослись с лесами, деревьями, птицами, с ветрами и разливами рек, со своим темно-красным небом над головой, что сама мысль об отсутствии всего этого убила многих уже до катастрофы. Спасти удалось только самых юных, но лишь немногие из них сумели прижиться в других общинах. Кто-то стал наемником, меняя нравственность на звонкую монету, кто-то обозлился на всех и стал отшельником, а кто-то сошел с ума, потеряв смысл жизни. Энлилю в этом смысле повезло больше, его спасла часть светлой крови, текущая в его венах. Пройдя ад, он оставил позади прошлое и научился использовать боль в сердце как рычаг для управления сознанием. Но, как ни странно, новость о появлении сигнала «супермозг» на одной из самых захудалых планет содружества вызвала настоящую бурю в его душе. Почему не раньше, не на Крионе? Почему это должно было произойти сейчас? Наблюдая за приближающимся городом, он с трудом сдерживал ярость, и стоявший рядом Виланий это почувствовал.

— С тобой все в порядке? — спросил он. — Ты сегодня очень сильно фонишь.

Применение магии подразумевало использование определенных М-полей, еще не до конца изученных современной наукой и подчиняющихся, как любое магнитное или электрическое, своим законам. Первое правило, гласившее: «Любое магическое действие вызывает ответное противодействие», подтверждало закон сохранения энергии. Его использование вызывало резонансные колебания, ощущаемые любой настроенной на прием особью. Или, если говорить попросту, любой волшебник, в зависимости от силы и опыта, мог ощущать присутствие другого в момент колдовства, и чем неопытней был маг, тем сильнее было эхо. Энлиль фонил едва заметно, но ощутимо, и это удивляло, потому что раньше за ним такой небрежности не наблюдалось. Он вообще отличался редкостной бесшумностью, двигаясь плавной скользящей походкой, едва касаясь пола. На МЕССИИ его за глаза называли «призраком» за умение оказываться всегда там, где он больше всего нужен. Только сильное потрясение могло вывести его из себя. «Что-то с ним творится не то… Интересно, что это он так разволновался», — думал Виланий, пристально глядя на расстроенного друга.

— Я очень хотел бы оказаться сейчас там. От меня там было бы больше пользы, чем от кучки дилетантов, даже если они вооружены этими последними достижениями «техники». — В хриплом голосе сквозил сарказм и несвойственная эльфам страстность. Виланий в ответ только хмыкнул. В своей нелюбви к научным новинкам он явно был не одинок.

— Не расстраивайся, все еще только начинается. Из древних легенд можно заключить, что появление такой силы всегда сопровождается огромными разрушениями и катастрофами. В этом отношении Сара права — нам надо быть начеку. Возможно учащение несанкционированных прорывов с ближайших измерений. Так что на твою долю работы хватит, еще и надоест.

— Ты так говоришь, как будто при тебе такое уже случалось, — ухмыльнулся Энлиль, немедленно установив непробиваемую пси-защиту.

Они находились в дальнем родстве: отец полукровки Энлиля приходился матери Вилания семиюродным внучатым племянником, который попал на Крион с археологической экспедицией много лет назад. Любовная история, произошедшая там, вызвала большой шум, что не помешало всем на Меоне предаться скорби и каждый род телепортировать на мертвую планету охапки цветов.

Потерять самообладание настолько, чтобы это стало заметно окружающим, было не в стиле Энлиля. Всеми силами стараясь поддерживать репутацию холодного, беспощадного и сурового парня, он почти не притворялся. На ряде планет его знали под кличкой Дзинга, что в вольном переводе с языка мелких чертей дагонов означало «Невидимая смерть». Но этот факт из своей биографии Энлиль предпочитал скрывать, утаивая также и причину возникновения шрама, вызывающего у Ейхо профессиональный интерес (у эльфов порезы и ушибы заживают на удивление быстро и без рубцевания ткани). Полное досье на каждого жителя «сорок второй» хранилось в особом записывающем кристалле, доступном для чтения только на уровне Командора, а их на памяти Энлиля сменилось уже двое. При Ромуальдо, предшественнике Ричарда, Энлиль, начиная трудовую деятельность на посту главы Конклава, был очень благодарен за предоставленную ему возможность постоянно поселиться на МЕССИИ, если, конечно, чувство, им испытываемое, можно было так назвать. Никакое досье не могло дать ответа, что хранится в глубоком туннеле души полутемного эльфа.

Изображение в зеркале перемещалось, высвечивая приземистые дома, закрытые лавки и группы вооруженных людей, попадавшиеся довольно часто.

— Слишком много стражи, — профессионально отметил Энлиль. — А ты не можешь наложить на изображение энергетическую сетку?

Виланий кивнул, и город окрасился синим цветом с ярко-голубыми прожилками. Оба эльфа удивленно охнули: такое количество силовых линий можно было наблюдать только на полигоне, предназначенном для тренировки адептов. В естественных же условиях энергия представляла собой более размытую субстанцию. Слегка поменяв обзор, так, чтобы можно было охватить взглядом весь город сразу, Виланий схватился за голову: в одном месте, прямо в центре, синева сгустилась до черноты, демонстрируя сильнейший выброс первозданной силы.

— Такого пятьдесят лет назад не было, — выдавил он. — Тогда составлялись подробные энергокарты Триша, вон на столе валяются, и там ничего подобного не зафиксировано.

— Виль, хочешь не хочешь, а мне туда надо смотаться. — Страстность полукровки выплеснулась через край; повернувшись к светлому, он вцепился тому в рубаху. — Ты же читал последний доклад Аргуса: отсутствие магической активности сразу должно было нас заинтересовать. Там творится что-то неладное. И уже очень давно…

— О чем ты? — Виланий отодвинулся, пытаясь вырваться из железной хватки смуглых пальцев. — Не ты же тогда председательствовал в суде, и ритуал подавления проводил не ты. Тебя тогда здесь еще не было, а я был! В той истории много грязи и белых пятен. Я был на планете во время зачистки и застал парочку его изобретений в полуживом состоянии. С тех пор у меня устойчивое отвращение к мясу и, боюсь, на всю жизнь. Между нами говоря, там действительно было что-то странное. Галар на суде выглядел невинной овечкой, заливался слезами и пытался покончить с собой. Представляешь? Черный маг с муками совести— это очень необычно.. Энлиль титаническим усилием взял себя в руки.

— Извини, просто я считаю себя слегка виноватым в том, что случилось, — сказал он покаянным тоном. — Я сделал глупость и, боюсь, непоправимую.

Схватив одну из карт Феба, он стал быстрыми штрихами накладывать изображение линий на город, покрывая кусок синтетического пергамента синими разводами.

— И поэтому, — уже спокойнее продолжал он, — я прошу дать мне санкцию на посещение Феба. Если это проделки этого супера, только я сумею вовремя вызвать весь Конклав для его нейтрализации.

Виланий недоверчиво хмыкнул: что-то в поведении Энлиля наводило на мысль о личных мотивах, но в душу друг другу у эльфов лезть не принято, а чернота в центре зеркала внушала очень нехорошие предчувствия.

Внезапно в комнату ворвался Гоша, еще более взъерошенный, чем обычно.

— Господа! Мы в полном дерьме!

Оба эльфа от неожиданности подпрыгнули.

— Что еще случилось? — Виланий быстро взял себя в руки.

— Сильнейший прорыв в районе малой Центавры. Два оператора сгорели прямо у меня на глазах, это… это… — Не дослушав, Виланий кинулся к стоявшему в углу агрегату, мигавшему разноцветными огоньками.

Разбив стекло, он нажал красную кнопку. По кораблю, находившемуся в режиме отдыха, прокатился сигнал тревоги. Запускалась программа подготовки нуль-перехода, тюремный корпус перешел на режим усиленной охраны, а студиозусы и юное поколение срочно по специально зафиксированному для такой ситуации М-порталу эвакуировались в специальное общежитие, находившееся в районе Спики, — им принимать участие в спецоперациях было не положено. Все действия на такой случай давным-давно были разработаны аналитиками, и сейчас все происходило строго по плану. Огромная искусственная планета неторопливо встряхивалась, как огромное животное, меняясь на глазах. Одевшись в броню, свернув атмосферу и закачиваясь необходимой энергией от ближайшего светила, она быстро превращалась в огромный космический корабль. Все жители автоматически становились хорошо отлаженными боевыми единицами. Каждый знал свое место, был специалистом в выбранной им области и мог выполнить работу с закрытыми глазами. Буран Большая Дубина, глава активного корпуса, подгонял своих головорезов зычным голосом, втайне радуясь случаю хорошенько подраться — после восстановления прорехи по эту сторону всякий раз оставался добрый кусок иномирья с желающими свежей плоти монстрами, и вот тут его жаждущая битвы душа отрывалась по полной программе. Полный прорыв с нижнего яруса — это самое неприятное, что могло произойти в действующей Вселенной. Время от времени тот или иной демон прорывался на поверхность, что и произошло на Эрвиле, но точечные прорывы были не так опасны, как разрыв самой ткани бытия. Полчища демонов уничтожали все живое на своем пути и превращали подобие цивилизации, существовавшее в мирах, в ад. Однажды произошел прорыв с верхнего яруса, но и рай при близком рассмотрении живым существам не понравился. Они хотели просто жить, размножаться, растить детей, и никто не спешил в потусторонний мир раньше срока.

— Надо дать знать Командору! — сказал Энлиль, поворачивая Вилания к себе лицом. — Он лучше разбирается в военных действиях, чем все остальные на базе, вместе взятые. Что-то мне говорит, что это события одной цепи. Ну так как насчет санкции?

Виланий кивнул:

— Действуй, только будь осторожен! Мне кажется, что на Трише сейчас может быть опаснее всего. Постоянно держи со мной связь, не вздумай ставить блокировку. Мне будет необходима вся информация, которую ты сможешь добыть. Да, — крикнул он в спину убегающему главе Высшего Магического Конклава, магистру класса альфа Энлилю, — тебе придется открывать портал, мы не можем сейчас тратить энергию на нуль-переходы.

— Он давно уже открыт, — донеслось в ответ, и Виланий остался в обществе Гоши, испуганно смотрящего на своего нового Командора.

— До старта осталось десять минут, — раздался мелодичный женский голос. — Просьба экипажу занять свои места и пристегнуться.

Гоша выбежал за дверь, а эльф подошел к селекторной связи.

— Шестерку… то есть пятерку, — поправился он, — срочно ко мне. Остальным — приятного перехода.

Он подошел к круглому столу со стоявшими вокруг креслами и, усевшись, пристегнулся. До старта оставалось чуть больше девяти минут.