"Вторжение в Персей" - читать интересную книгу автора (Снегов Сергей Александрович)

9

Орлан увел меня назад. Петри пожал мне руку, Камагин кинулся на шею. Я переходил из объятий в объятия, выслушивал поздравления.

– Вы всыпали этому державному подонку, будь здоров! – шумно ликовал Камагин.

Я не понял странного выражения "будь здоров", но восторг Камагина тронул меня.

– Будут репрессии, надо готовиться! – сказал Осима.

Он был энергичен и деловит, словно собирался немедленно отражать посыпавшиеся кары. А Ромеро проговорил с печальной бодростью:

– Вы держались правильно. Но одно дело – декларации, другое -поступки. И поскольку жизнь ваша объявлена неприкосновенной...

– То будут мучить. Покажем, что муками человека не сломить.

Он смотрел на меня ласково и скорбно.

– Мне кажется, Эли, вы ожидаете грядущих мук с нетерпением, как недавно ожидали битвы. Вы – удивительный человек, друг мой. Впрочем, если бы вы были иной, вас не избрали бы в руководители...

– Не будем об этом. Как вам нравится известие о рамирах?

Ромеро согласился, что главным в моей дискуссии с верховным зловредом является новость о существовании еще одной высокоразвитой цивилизации. К сожалению, рамиры слишком далеки от нас и на помощь против разрушителей их не позвать.

– Отдохните, Эли, – посоветовал Павел. – Неизвестно, что ждет нас в следующий час.

Я опустился возле Мери, рядом присел Лусин. Бедного Лусина терзали противоположные чувства: восхищение моим мужественным поведением – так он выразился, и страх, что я навлек на себя жестокое наказание. А надо всем тяготело отчаяние – Лусин все не мог прийти в себя от встречи с Андре. Притихший Астр глядел на меня такими восторженными и испуганными глазами, что я попросил Мери отвлечь его. Она отослала Астра, а мне с упреком сказала:

– Ты преувеличиваешь разум и знания своего сына, но недооцениваешь его человеческие чувства. Когда ты спорил с владыкой разрушителей, у тебя не было лучшего слушателя, чем Астр.

Лусин сказал со вздохом:

– Андре, Эли. Дешифратор тоже.

– Говори мыслями, я их разбираю легче, чем слова.

Он объяснил, что Ромеро надел на Андре дешифратор, но мысли Андре тоже не радуют. Я настроился на излучение Андре, он сидел в стороне от всех, покачивая головой. В мыслях Андре тоскливо повторялась одна фраза: "Жил-был у бабушки серенький козлик, ах, серенький козлик, ах, серенький козлик..."

– Сколько же должны были его мучить, чтобы весь мир сузился до какого-то паршивого козла, – сказал я.

К Андре подошел Астр. Андре встрепенулся, поднял голову, мне показалось, что на его тупом лице появился отблеск мысли. Астр о чем-то его спросил. Андре не отвечал, но и не отшатывался в испуге – он вслушивался.

Я вскочил. Лусин задержал меня.

– Не надо к ним подходить, – посоветовал он через дешифратор. – Астра, единственного, он не боится, пусть Астр с ним повозится. Поверь мне, я разбираюсь в поведении Андре.

– Да, конечно, Андре низвели до состояния животного, а животных ты изучил лучше нас.

Мери молчала, до меня не доносились ее мысли, но и без слов и мыслей я понимал, что мучает ее. Я сказал:

– Над обстоятельствами мы не властны, Мери. Немного первобытного фатализма нам теперь не помешает – будет то, что будет.

Она грустно улыбалась и так растерянно покачивала головой, что мне показалось, будто она лишь притворяется внимательной, чтобы не обидеть. В дни перед пленом я редко встречал ее, а сейчас видел, что с ней произошла перемена. И я не сомневался уже, что перемена будет неожиданной. Не раз я убеждался, что жду от Мери одних поступков, а реально происходят совсем другие.

Она сказала, отвернув лицо:

– Не то, Эли. Разве мы не считались с возможностью трагических неудач, когда начинался поход? Я вижу сейчас, что была слишком эгоистична.

– Непонятно, Мери...

– Сейчас объясню. Я хотела разделить твою судьбу, какая бы она ни была. Где ты, Кай, там и я, Кая, – так мне воображалось. Но я не просто разделила твою судьбу, я воздействую на нее, и в плохую сторону: тебе сегодня было бы проще, если бы не было меня и Астра.

– Ты преувеличиваешь, Мери.

– Ты ответил Эдуарду: "Если бы не было рядом семьи, я принял бы решение о плене гораздо раньше". Не перебивай меня, мне не легко будет снова... Я не облегчила, а отягчила твою участь. Мне надо поправить свою ошибку. Пока я в плену, я тебе не жена, а такая же пленница, рядовой член экипажа. Я не хочу занимать твоего времени больше других, не хочу особого отношения... И Астр тебе отныне не сын, он не обязан значить для тебя больше, чем любой наш товарищ! Ты должен быть полностью свободен в своих решениях!

Я молчал. Ничего нельзя было изменить, события стали нам неподвластны. И еще я с отчаянием думал о том, что взвалил ношу, непосильную моим плечам.

– Слова, слова! – сказал я потом. – Разве из клеток мозга вытравить душу живую?.. И разве от того, что я объявлю тебя такой же, как все, ты уже не будешь для меня особой? И если Астр скажет мне: "Адмирал Эли!", а не "Отец!", он перестанет быть моим сыном?

Но Мери слушала лишь себя.

– Поцелуй меня, Эли! И пусть это будет наш последний поцелуй! Я освобождаю тебя от нас.

Я поцеловал ее. Она минуту обнимала меня, потом оттолкнула.

У меня разошлись нервы, я пошел поговорить с кем-нибудь, кто поспокойней. Я выглядывал Осиму и Ромеро, но натолкнулся на Андре с Астром. Андре покорно ковылял, куда тянул его под руку Астр.

– Я говорю с ним, а он не понимает, – сказал Астр печально, – Слушает и не понимает.

Я схватил руку Андре, лицо его жалко исказилось, он отшатнулся. Он поглядел на меня слепыми глазами, в них не было ни намека на сознание. Я снова подумал: как должны были мучить его, чтобы довести до такого состояния, – и бешенство захлестнуло меня, ярость на разрушителей, на себя, на самого Андре.

– Узнай меня! – крикнул я. – Я приказываю: узнай!

Андре стал вырываться, я не пускал, впивался взглядом в его потухшие зрачки.

– Узнай меня! Не выпущу, пока не узнаешь!

Андре вырвался и кинулся прочь. Я, вероятно, бросился бы вдогонку, если бы Астр не загородил дороги. На глазах Астра блестели слезы.

– Так с друзьями не поступают, отец! – сказал он с негодованием. – Ты сильный, а он больной.

Мощная сила вдруг отшвырнула меня от Астра. Все вокруг сперва завертелось, потом помутилось. Я падал в мутной бездне, падал долго, падал отвесно, шли годы, бессчетное число лет, а я все падал – так мне казалось. Я состарился и умер за время падения, падал мой высохший труп, он сморщивался, испарял свои атомы, превратился в крохотный комочек – и лишь тогда я возродился. Я находился в том же зале, на том же месте. Вокруг меня были люди, мои друзья. Я видел страшное лицо Ромеро, помертвевшую Мери, полного ужаса Астра. Меня окликали, в смятении простирали ко мне руки, пытались пробиться ко мне.

Но я сейчас был недоступней, чем если бы унесся в другую Галактику. Великий разрушитель водворил меня в силовую клетку.