"Идиллия в Оксфорде" - читать интересную книгу автора (Уэстон Софи)Первая главаКак все может измениться за одну неделю! Пенелопа Энн Калхаун прислонила усталую рыжую голову к стене зала вылета и попыталась смотреть на жизнь философски.Ровно неделю назад она думала, что ее ждет блестящее будущее. У нее были друзья, которым она доверяла, новый проект, в который верила, и лучшая квартира в Нью-Йорке.На горизонте виднелось единственное крохотное облачко, но Пеппер была уверена, что справится и с ним. Со временем. Когда будет готова. Как только она найдет источники финансирования для «Мансарды», сразу же пойдет к бабушке и скажет: «Вот то, чем я собираюсь заняться». И ведь ее предупреждали. – Пеппер, ты уверена, что это хорошая мысль? – поинтересовался ее бывший преподаватель из школы бизнеса. – Задумка мне нравится. Но что будет, когда узнает твоя бабушка? А она ответила, так беспечно, с такой убежденностью: – Ничего. – Ты уверена? – Абсолютно. – Миссис Калхаун не сочтет это предательством по отношению к «Калхаун Картер»? Пеппер рассмеялась. – У «КК» есть филиалы во всех крупных городах и в пяти странах. В сравнении с «КК» моя «Мансарда» – мелкая рыбешка. Нет… еще мельче. Как планктон рядом с китом. – Я говорю не об этом, – сухо возразил преподаватель. – Я имел в виду не только конкуренцию. – Ну ладно. Может, сначала она и взбрыкнет. Но смирится со временем. Она ведь знает, что я должна самоутвердиться. – Знает? – Ага, – сказала Пеппер с уверенностью женщины, которую Мэри Эллен Калхаун называла своей маленькой принцессой. – Моя бабушка хочет мне только добра. Она меня любит. Преподаватель больше ничего не сказал. Пеппер ему посочувствовала: мало приятного, когда тебя побеждает в споре собственная ученица. Она даже пригласила его на ужин, чтобы подсластить пилюлю. И как же она ошибалась. Впервые она поняла, что все ее планы пошли кувырком, в тот день, когда Эд ее похитил. Она не боялась. Естественно, не боялась. Эда Иванова она знала всю жизнь. И вообще, Калхауны не из пугливых.Поэтому Пеппер сохранила голову на плечах и осталась невозмутимой. – К чему все это, Эд? Он лишь головой покачал. При таком шуме это было простительно. Пеппер взглянула вниз на незнакомую холмистую местность и попыталась понять, где находится. Далековато от Нью-Йорка. Эд усадил ее в вертолет, пообещав устроить встречу с потенциальными инвесторами. Естественно, Пеппер согласилась, не раздумывая. Но когда город остался далеко позади, она начала волноваться. Больше Эд не заговаривал об инвесторах. Он вообще отмалчивался. Пеппер похлопала его по плечу, а когда он повернулся к ней, широко раскрывая рот, спросила: – У тебя могут быть три причины. Выкуп. Неудержимая страсть. Или безумие. Что именно? Но он лишь взмахнул рукой, указывая на пропеллер, и ничего не ответил. Пеппер покачала головой. Эд не нуждался в деньгах, если только его не уволили. Он был успешным финансовым аналитиком с Уолл-Стрит. А страсть – это просто смешно. У них был короткий роман в школе бизнеса, завершившийся мирным расставанием без обид и разбитых сердец. С другой стороны, Эд – любитель бульварного чтива, приключенческих романов в ярких обложках. Может, он решил устроить для нее незабываемые выходные и сделать очередное предложение руки и сердца? Пеппер взглянула на него. Он не сводил глаз с проплывающей внизу долины, покусывая ноготь. Эд? Романтик? Ха! Девушка поглядывала на него из-под длинных ресниц. Они были на удивление темными в сравнении с огненно-рыжими волосами. «Одно из немногих достоинств», – говорила Пеппер. Она не питала иллюзий насчет своей внешности. И поэтому она не могла представить себе Эда, воспылавшего страстью. Он не смотрел на нее. Он не притрагивался к ней. Он был больше похож на курьера с неудобным грузом, чем на влюбленного мужчину. А потом вертолет приземлился, и Эд заговорил. – Это хижина моего отца, он сюда на рыбалку ездит, – пояснил он, помогая ей вылезти. «Не нервничай», – сказала себе Пеппер. – Когда это я стала любительницей рыбалки? Эд устало улыбнулся. – У нас здесь назначена встреча. Я же сказал. Только сейчас у Пеппер возникло нехорошее предчувствие. – Реклама понадобится? – сухо спросила она. Она захватила с собой все необходимые материалы, чтобы выставить свою задумку в наилучшем свете. Эд покачал головой. – Почему-то меня это не удивляет, – с иронией ответила Пеппер. – Ладно. Веди. Это была настоящая хибара, одноэтажная, нуждающаяся в ремонте. И ведущая к ней тропинка напоминала болото. Лаковые черные туфли Пеппер, очень простые и невероятно дорогие, были безнадежно испорчены. Зато она умудрилась не поскользнуться… в отличие от Эда. Дождь лил сквозь листву. Он окрасил в темный цвет рыжие волосы Пеппер, и испортил ее элегантную прическу. Он намочил плечи ее темно-синего пиджака. Девушка чувствовала, как холодные струйки воды стекают за воротник жемчужно-серой шелковой блузки. Но к пробежавшим по спине мурашкам весенний дождь не имел никакого отношения. – Если меня хотят завербовать в ЦРУ, можешь сказать им, что я не согласна. Но это были не представители ЦРУ и не вымышленные инвесторы. И тем более не романтический порыв Эда.Это был человек, вышедший им навстречу. Это была ее бабушка.Теперь уже Пеппер стало не до шуток. Она резко остановилась. Ее направленный на Эда взгляд мог бы расплавить асфальт. – Не делай из этого трагедии, – проворчал Эд. – Это всего лишь бизнес. Пеппер побледнела. – Нет, Эд. Это моя жизнь. Он задрал нос. – Снова строишь из себя маленькую принцессу. Девушка бросила взгляд на хижину. Мэри Эллен Калхаун не сводила с них глаз. Даже в мокром весеннем лесу на ней было платье от парижского модельера и драгоценности. Пеппер заметила блеск серег с венецианским жемчугом под темными волосами. Мэри Эллен Калхаун было семьдесят три года, но она собиралась уйти в могилу брюнеткой. – Что посулила тебе моя бабушка за то, что ты доставил меня сюда? Казалось, Эд потрясен ее вопросом. – Ничего. Она хотела, чтобы я удержал тебя от огромной ошибки. – Это ошибка – воплощать в жизнь собственную идею? Разве не для этого мы учились в школе бизнеса? – Послушай, Пеппер, – терпеливо сказал он, – твоя «Мансарда» это конкурирующий проект. Это пять лет твоей жизни, как минимум. Мэри Эллен не собирается ждать пять лет, пока ты соизволишь вернуться в «Калхаун Картер». – С каких это пор ты называешь ее Мэри Эллен? Ты много с ней общался в последнее время? Эд поморщился. – Не совсем. Мы… э… случайно встретились на одном благотворительном вечере пару недель назад. – Моя бабушка терпеть не может благотворительных вечеров, – хладнокровно заметила Пеппер. – И никогда ни с кем случайно не встречается. Он взглянул на нее, то ли вызывающе, то ли пристыжено. Пеппер расправила плечи. – Ну что ж, когда-то это должно было случиться. Подожди здесь, – шепнула она Эду. – Разговор будет неприятный. Пеппер поняла это с первого взгляда. Это было написано в черных глазах ее бабушки. Мэри Эллен хотела, чтобы последняя представительница рода Калхаунов вернулась в компанию. Немедленно. Но ее поведение не предвещало подвоха. Мэри Эллен шагнула вперед, раскинув объятия, улыбаясь. Сладкая невинность. Пеппер доверяла этой невинности не больше, чем гремучей змее. Естественно, Мэри Эллен была не обычной бабушкой. Она занимала пост президента «Калхаун Картер» с тех пор, как тридцать три года назад скончался ее муж. Пеппер не доверяла ей, но не могла не уважать. И понимала, что она борется за свою жизнь. Обниматься она не стала, а просто сказала: – Привет, бабушка. Мэри Эллен заметно удивилась. Как будто голос внучки показался ей неузнаваемым. «Ничего странного, – подумала Пеппер. – Я и сама его не узнаю». – Как приятно тебя видеть, деточка, – произнесла Мэри Эллен мягким, вкрадчивым, женственным тоном. – Вовсе нет. Это всего лишь бизнес, – мрачно возразила Пеппер. – Не надо ходить вокруг да около. Давай сразу к делу. Взгляды двух женщин схлестнулись. Мэри Эллен звонко рассмеялась, как смеялась в молодости; до того, как вышла замуж, чтобы вырваться из благородной нищеты; до того, как завладела компанией мужа и превратилась в безжалостного магната. – Тогда нам лучше уйти под крышу, – предложила она. – А Эд? – усмехнулась Пеппер. – Ты хочешь, чтобы он мок снаружи? Мэри Эллен нахмурилась. – Он мужчина. Дождик его не убьет. – И тебе не нужны свидетели, – кивнула Пеппер. Мэри Эллен не удостоила ее ответом. Она вошла в дом походкой императрицы. Но как только дверь закрылась, ее невинное очарование улетучилось. «Вот теперь она показала свое истинное лицо, – подумала Пеппер. – Лицо семидесятитрехлетней старухи, подлой, как змея». Девушка глубоко вздохнула. – Ну ладно. Я вижу, ты уже знаешь о «Мансарде». И как, по-твоему, ты сможешь меня остановить? Мэри Эллен улыбнулась. – Я тебя уже остановила. – Что? – Господи, какой ты еще ребенок. Я сообщила своим знакомым из финансового департамента, что любой, кто попытается тебя финансировать, навсегда распрощается с надеждами на сотрудничество с «Калхаун Картер». Пеппер оцепенела. – Ясно. И сегодня утром они распространили эту новость? Поэтому ты приказала Эду вывезти меня из города? Чтобы меня не оказалось на месте, если кто-нибудь захочет проверить? Мэри Эллен пожала плечами. – Что проверить? Но Пеппер знала, что она права. Мэри Эллен убрала ее с дороги, чтобы она не смогла сделать ответный ход. – Ты никогда не боролась честно, – сказала девушка. – Как я могла это забыть? Мэри Эллен и бровью не повела. – Я хочу, чтобы ты вернулась на фирму. Ты это знаешь. Твой маленький план – всего-навсего пустая трата времени. – Она открыла электронный органайзер. – Давай договоримся… на середину следующей недели? Тебе хватит времени съехать с этой ужасной квартиры и вернуться домой. Я скажу Джиму, чтобы он подготовил для тебя кабинет. – Нет, – тихо сказала Пеппер. Мэри Эллен взяла пластиковое перо и принялась решительно водить по экрану. – В среду без четверти восемь, – сказала она, пропустив возражение мимо ушей. – Иди на предприятие и спроси Конни. Она сейчас заведует отделом кадров. Она найдет… Пеппер повысила голос. – Я говорю, нет. В хижине было очень пыльно, но Мэри Эллен очистила для себя уголок. Как и следовало ожидать, это было лучшее кресло в комнате. И стояло оно за столом. Она села и сцепила пальцы. – У тебя нет выбора, – спокойно сказала она. – Твой маленький бизнес лопнул, как мыльный пузырь. Кто, кроме меня, примет тебя на работу? Пеппер уставилась на нее. «Я думала, она меня любит. Но это не так. Она любит, чтобы все плясали под ее дудку. Как я могла этого не понимать?» Было больно. Было очень больно. – Позволь, я тебе объясню, – предложила Мэри Эллен. В ее голосе звучала материнская забота. Пеппер задохнулась от отвращения. На мгновение она утратила дар речи. Мэри Эллен неправильно расценила ее молчание. Она решила, что уже выиграла. Впрочем, она всегда выигрывала. – Взгляни на это вот с какой стороны. Ты последняя из семьи Калхаунов. Любой предприниматель в сфере розничной торговли сочтет тебя шпионкой. А предприниматели из других областей решат, что ты была обузой в собственной фирме, раз не смогла остаться в ней. Это же очевидно. Пеппер вздрогнула. – Очевидно, – повторила она с мрачной иронией. Мэри Эллен ответила ей очаровательной и по-детски лукавой улыбкой. – Конечно, – согласилась она. – Я рада, что ты это понимаешь. Твоя задумка провалилась. В Северной Америке тебе никто и гроша не даст. – Она захлопнула органайзер. – В среду увидимся. Пеппер глубоко вздохнула. «Держи себя в руках, – приказала она себе. – Стоит тебе поддаться гневу, и она победит. Это твой последний шанс…» И она тихо сказала: – Нет. Пеппер оказалась права. Мэри Эллен не сомневалась в своей победе. Она и помыслить не могла, что у внучки хватит духу ей сопротивляться. Удивленная, разъяренная, не верящая собственным ушам, она ринулась в бой. А в бою Мэри Эллен Калхаун не брала пленных. На девушку обрушился поток слов. Но, в конце концов, все сводилось к одному. Пеппер является собственностью «Калхаун Картер Индастриз», и давно куплена с потрохами. Свидетельством тому – огромные деньги, ухлопанные на ее образование. А также дом на юге Франции, квартира в Нью-Йорке, комнаты в фамильном особняке… Пеппер пыталась сохранить самообладание, но это было не просто. – Но они мне не принадлежат. Мэри Эллен оскалила зубы в акульей улыбке. – Пойми же, наконец! И Пеппер поняла. Не сразу. Неохотно. С недоверием. Но поняла. – То есть, все, что ты давала мне за эти годы… – Вкладывала, – поправила ее Мэри Эллен. – Это было вложение средств. И ничего больше. Если Пеппер и раньше была бледной, то теперь побелела, как мел. И это женщина, которая называла ее «своей маленькой принцессой»? Мэри Эллен улыбнулась. – Подумай об этом. Школы в Европе. Год, проведенный в Париже. Я даже устроила тебя в школу бизнеса, когда тебе пяти лет не хватало до положенного возраста. Терпение Пеппер лопнуло. – В школу бизнеса меня приняли за мои собственные заслуги. Господи, я ведь даже получила награду. Мэри Эллен лишь усмехнулась в ответ. – За диссертацию о решении проблем! Ты когда-нибудь решала проблемы? Решение твоих проблем оплачивалось деньгами Калхаунов. Все это Мэри Эллен перечислила. Причем не ограничилась приличными школами, приличной одеждой, приличным жильем и приличными друзьями. Она припомнила и пожилых бизнесменов, которые разговаривали с Пеппер как с равной. И молодых бизнесменов, которые приглашали ее на свидания… Свидания…? Пеппер сглотнула. Теперь блузка казалась ей не просто сырой и холодной. Она была ледяной. Девушку трясло так, что она с трудом могла говорить. – Что ты имеешь в виду? При чем тут мои свидания? Мэри Эллен поняла, что попала в точку. Ее глаза заблестели. – Ты понятия не имеешь, во что мне обходилась твоя личная жизнь, – заявила она со своим «фирменным» смехом. Он был очень мелодичным, очень женственным. Но во взгляде, направленном на Пеппер, ничего женственного не было. Даже… свидания? – Ты просто увалень, – сказала Мэри Эллен легкомысленно, жестоко и ужасно убедительно. – Да кто бы взглянул в твою сторону, если бы ты не была моей внучкой? Пеппер прекрасно знала о недостатках своей фигуры, но зато считала себя хорошей собеседницей. И друзья любили ее за это. Так она и сказала бабушке. Маленькие жестокие глазки Мэри Эллен вспыхнули. – И ты верила, что в один прекрасный день встретишь своего принца и выйдешь замуж? Когда же ты повзрослеешь?! – Что? – Ты можешь стать невестой только в одном случае, – ответила Мэри Эллен. – Если я куплю тебе мужа. После всех этих свиданий из милости, которые я оплачивала, у меня набрался длинный список кандидатов. И тут Пеппер поняла, что больше не выдержит. Незачем и пытаться. Нечеловеческим усилием воли она заставила себя перестать дрожать и начать действовать. И ушла. Мэри Эллен такого не ожидала. – Ты куда? – крикнула она, уже не пытаясь притворяться женственной. Пеппер не оглянулась. Она бросилась бежать, поскальзываясь на размокшей тропинке. Бабушка выбежала за ней, но не рискнула вскарабкаться по склону. – Сию же минуту вернись, – кричала она. Пеппер не останавливалась. Даже когда ее нога подвернулась. Даже когда она порвала колготки и до крови расцарапала щиколотку. Ее это не волновало. Ее не волновало ничего кроме желания сбежать от бабушки, которая всю жизнь притворялась, что любит ее. Задыхаясь, она кинулась к Эду. – Отвези меня в Нью-Йорк, – приказала она. – Отвези сейчас же. Он растерялся, но лишь на мгновение. И более отважный человек, чем Эд Иванов, побоялся бы встретиться с Мэри Эллен, когда она в таком настроении. Он схватил Пеппер за руку и потащил ее к вертолету. Миниатюрная и изящная Мэри Эллен обладала голосом зычным, как иерихонская труба. – Сама ты ничего не добьешься, Пенелопа Энн Калхаун, ты слышишь меня? Без меня ты ничто. Чтобы убедиться в этом, хватило одной недели. И теперь Пеппер прижалась к стене, чтобы не попасться на глаза «особо важной персоне», которую проводили на борт самолета раньше, чем остальных пассажиров. На «шишек» ей было плевать, но кто-нибудь из них мог ее узнать. Ведь Мэри Эллен тоже «особо важная персона». А наследница Калхаунов Пеппер была таковой большую часть своей жизни. «Что ж, все когда-нибудь кончается. И это даже к лучшему», – подумала Пеппер. Она улетит в Лондон. Начнет все сначала. И выживет. Все, что ей нужно, это держаться подальше от важных персон. – Профессор Кониг? – Стюардесса широко улыбнулась. – Добро пожаловать на борт, сэр. Вам сюда. «Особо важная персона» и руководитель авиакомпании последовали за ней. – Вот, значит, как попадают в первый класс? – шепнул Стивен Кониг Дэвиду Губеру. – Называешь имя, и тебя отводят к креслу. Стюардесса взяла у него куртку и корешок билета и удалилась, уступив место своему начальнику. Стивен проводил ее взглядом. – Интересно, это оправдывает затраты? – Упертый пуританин! – усмехнулся его собеседник. – Все еще живешь по принципу: «Я ворчу, следовательно, я существую»? Стивен рассмеялся. – Наверное, ты прав. Дэйв подтолкнул его локтем. – Больше тебе не придется летать через Атлантику, уткнувшись носом в колени. Привыкай. – Могу я тебя процитировать? – сухо поинтересовался Стивен. Дэйв Губер был не только его давним другом, но и главой правления авиакомпании. Он улыбнулся. – Только попробуй, и я подам на тебя в суд. – Разведя руками, он добавил. – Я очень тебе благодарен, Стивен. Ты всех нас выручил. Стивен отрицательно покачал головой. – Да, выручил. И, если бы не ты, у нас получилась бы конференция без основного докладчика. Кстати, отличная речь. – Я рад был оказать тебе услугу. Мне давно хотелось спокойно поразмышлять над этим вопросом. – Ну, да. Как будто у тебя своих дел мало. – Нет, я серьезно, – продолжил Стивен. – Это совсем другое. – Он печально улыбнулся. – В последние дни у меня сплошные совещания, совещания, совещания. Так приятно просто посидеть и подумать. – Хочешь по-прежнему заниматься только одним делом? – удивился Дэйв Губер. – Мое дело руководить компанией «Кплант», – ответил Стивен. – А возглавлять Королеву Маргарет – не работа, а развлечение. Спроси у декана. Оба усмехнулись. Впервые они встретились в Оксфорде, в колледже Королевы Маргарет. И частенько получали нагоняй от декана за обычные студенческие выходки. Дэйв выгнул бровь. – Он не обрадуется твоему возвращению? – Будет срывать зло на студентах, – с улыбкой согласился Стивен. – Зато тебе спокойнее. – Если бы я хотел спокойной жизни, то остался бы в лаборатории. О спокойствии можно забыть, как только открываешь свою компанию. Карьера Дэйва была связана с крупными международными корпорациями. Он взглянул на друга с любопытством. – А это того стоит? – Полный восторг, – сказал Стивен. И в его искренности можно было не сомневаться. – И тебе никогда не хотелось остановиться? – робко поинтересовался Дэйв. Остановка губительна для бизнеса. Но он вспомнил роскошную блондинку, с которой некогда встречался Стивен. Сейчас о ней уже никто не вспоминает. И о других женщинах тоже. Дэйв не знал более одинокого человека, чем Стивен Кониг. – Ты не подумываешь о… э… создании семьи? Лицо Стивена изменилось. Он не нахмурился, нет. Просто отстранился… очень мягко, очень вежливо. Непринужденная беседа с другом юности превратилась в формальное прощание с представителем международного бизнеса. Дэйв вздохнул и сдался. – Ну что ж, не забывай, что ты собирался приехать к нам в свой следующий отпуск. Мы с Марисой рассчитываем на это. Отпуск? Стивен еле удержался от смеха. – Ясное дело, – сказал он. – Попробуй только не приехать. Неожиданно Стивен улыбнулся, вновь превратившись в студента, который умудрился устроить фейерверк на старинной башне Королевы Маргарет. Его глаза искрились весельем. – Я внесу это в список дел на ближайшие пять лет. Дэйв в притворном отчаянии всплеснул руками. – Ну, ты и чокнутый. – Ты же сам сказал, что я теперь большая шишка, – возразил Стивен. – А за все приходится платить. Дэвид Губер и сам был человеком немаленьким, с кучей акций и правом нанимать и увольнять. Но он не был Стивеном Конигом, который в одиночку вывел свою компанию по производству пищевых продуктов на мировой рынок. Журналисты из кожи вон лезли, чтобы взять у него интервью. Конечно, это имеет свою цену. Дэйв вздохнул. – Что ж, если когда-нибудь вырвешься из упряжки, приезжай, – сказал он. И обратился к вернувшейся стюардессе. – Позаботьтесь, чтобы этот полет был самым лучшим в жизни профессора Конига. Мы многим обязаны этому человеку. – Он снова похлопал его по руке. – Ты классный парень, Стивен. Приятного полета. Не успел Губер выйти из самолета, как Стивен открыл свой портфель. – Вам что-нибудь принести, профессор? – спросила стюардесса. Стивен сдержал горькую улыбку. Значит, Дэйв Губер считает, что ему нужно наладить личную жизнь? И как это сделать, если все встречные женщины называют тебя профессором? Или председателем? Или, боже упаси, мастером[1]? – Напитки? Кофе? Стивен улыбнулся своей обычной, рассеянной улыбкой. – Нет, спасибо. – Плед? – настаивала стюардесса. – Ничего. – И тут же добавил: – Вы окажете мне огромную услугу, если оградите меня от излишнего общения. В аэропорту он заметил британских участников конференции. Естественно, они не упустят возможности завязать долгий и нудный разговор. По опыту он знал, что кто-нибудь обязательно попытается с ним посоветоваться или попросит свести с кем-нибудь из знакомых. – Мне нужен только покой, – с чувством сказал Стивен. – И вы его получите, – ответила стюардесса. Свет в салоне давно погас, а пассажиры в соседних креслах досматривали третий сон, но Стивен продолжал работать. Он покончил с замечаниями, касающимися месячного отчета «Кплант», составил два приказа и набросал повестку дня очередного собрания в колледже. Затем взглянул на часы. Сейчас умнее всего – поспать хотя бы оставшиеся два часа. «А я всегда разумен, – мрачно подумал Стивен. – При двух работах, трех званиях и огромном грузе ответственности иначе и не получится». Он растянулся на чудесном кресле-кровати в салоне первого класса и погасил лампочку. Через мгновение он уже спал. Пеппер никогда не приходилось летать в эконом-классе. «Новый жизненный опыт», – мрачно подумала она. Сиденье было ужасно тесным и неудобным. Женщина в соседнем кресле толкала ее локтем под ребра и что-то раздраженно бормотала, пока не уснула. А на заднем ряду подвыпившие молодые предприниматели с громким смехом обсуждали какую-то конференцию. Когда стюардессам удалось, наконец, их утихомирить, Пеппер поняла, что сна ей не видать как своих ушей. «Это цена побега, – попыталась пошутить Пеппер. – О бизнес-классе придется забыть». Но ей было не смешно. Ни капельки не смешно. Напротив, ее желудок сжался, словно она проглотила кусок льда. И вовсе не из-за отсутствия роскоши. «Я никуда не бегу. Я никуда не бегу». Пеппер поморщилась. «Кого ты пытаешься обмануть? Конечно, ты бежишь!» Она поежилась, а затем натянула тоненький плед до самого подбородка. Стало немного теплее, но дрожь не прошла. Она всегда знала, что с бабушкой спорить опасно. Но понятия не имела, на что способна Мэри Эллен. «Потому что я думала, что она меня любит. Какая же я дура. Слепая, наивная идиотка. И я еще считала себя такой сообразительной!» Месть Мэри Эллен была не только жестокой. Она была быстрой. Через два дня после их тайной встречи Пеппер «попросили» из квартиры. В этом не было ничего удивительного, ведь аренду оплачивала ее бабушка. Но она не ожидала, что ее список деловых встреч неожиданно опустеет. Или что компания, у которой она снимала офис, потребует внести арендную плату за год вперед или освободить помещение. Или что ее платиновая кредитка неожиданно окажется аннулированной. Она попыталась поговорить с Мэри Эллен. Но бабушка не отвечала на звонки. Тогда Пеппер отправилась в «Калхаун Картер». Мэри Эллен отказалась встретиться с ней. Более того, она заставила ее полчаса проторчать в приемной, а потом велела охранникам вывести ее из здания. Пеппер поверить не могла. – Почему? – спросила она у секретарши Мэри Эллен. С Кармен они были знакомы сто лет. В глазах у Кармен блестели слезы, но охранников она не остановила. – Все подумают, будто я что-то у нее украла, – сказала Пеппер, слишком ошеломленная, чтобы сопротивляться. Кармен готова была разрыдаться. – Так и есть. – Ты хочешь сказать… Это делается для прессы? – Миссис Калхаун сказала, раз ты хочешь независимости, ты ее получишь. – Казалось, Кармен вызубрила эту фразу наизусть. – Она пытается подорвать доверие ко мне, – медленно произнесла Пеппер. – О, Кармен! Секретарша шмыгнула носом. – Лучше уйди по-тихому, Пеппер. Ты же не хочешь попасть в вечерние новости. И Пеппер ушла. Она вернулась в свою квартиру, села и составила список того, что у нее осталось. Пугающе мало: ум и деловая хватка, целый шкаф дорогих нарядов, деньги, которых с трудом хватит на полгода, и знание трех языков. Да, и еще отличный проект «Мансарды». Но ее бабушка позаботилась, чтобы «Мансарда» никогда не появилась на рынке. Она складывала вещи, когда в дверь позвонили. Пеппер открыла дверь. – Что ты хочешь, Эд? – слабым голосом спросила она. Он снял пальто и присел на диван, усадив девушку рядом с собой и сжав ее ладонь. Пеппер отдернула руку. – Нечего делать такую мину. Никто не умер. Но Эд сохранил на лице скорбное выражение. – Пока нет. Но твоя карьера почти разрушена, – без обиняков начал он. – Почему ты не помиришься с Мэри Эллен? Безумие рвать связи с «Калхаун Картер» из-за какой-то прихоти. Ты рождена для бизнеса. Пеппер поморщилась. – А не для прекрасного принца, – гневно воскликнула она. Эд опешил. – Что? Она глубоко вздохнула. – Ты не ответишь на один вопрос, Эд? – Если смогу. – Когда ты меня приглашал… это были свидания из милости? Молчание затянулось.Выходит, бабушка не лгала. Пеппер продолжала надеяться, что это одна из подлых уловок Мэри Эллен. Но, похоже, это чистая правда. – Спасибо, – тихо сказала она. – Прощай, Эд. Той ночью Пеппер была в отчаянии. Она никогда еще не чувствовала себя более одинокой. И в ту же ночь она приняла решение. Ей надо уехать туда, где никого не будет волновать ее родство с Мэри Эллен Калхаун. И если это похоже на побег, ну и фиг с ним. Она сама не ожидала, что провернет все так быстро. Она продала мебель. Избавилась от книг и компакт-дисков. Попрощалась с немногими знакомыми и съехала с квартиры, не дожидаясь, пока Мэри Эллен натравит на нее охранников. «Вот теперь и посмотрим, заслуживаю ли я награды за диссертацию о решении проблем», – мрачно размышляла Пеппер, пока дебоширы из заднего ряда один за другим проваливались в сон. «Если да, то я выживу в Лондоне. Запущу свою «Мансарду» в Англии, а не в Штатах. И встречу прекрасного принца?» Пеппер закрыла глаза. «Не гоняйся за несбыточным, – сказала она себе. – С этой мечтой ты можешь распрощаться. Где, где, а здесь Мэри Эллен права. Хватит с меня свиданий из милости». В салоне первого класса Стивена Конига разбудил запах кофе. Остальные пассажиры еще спали. Но стюардесса заметила, как он ворочается в кресле, и подошла к нему. – Профессор? Он сел, потирая глаза. – Не успел я проснуться, как все начинается снова. Девушка пришла в замешательство. – Что вы сказали, профессор? Усталым голосом Стивен ответил: – Могли бы вы не называть меня профессором? Стюардесса его не поняла. – Вам нет нужды вставать так рано, сэр, – мягко сказала она. – До посадки больше часа. Он улыбнулся, сбрасывая с себя одеяло. – Нет, все прекрасно. Я должен работать. И мне всегда нравилось любоваться рассветом. Она кивнула и отошла. Больше никто не шелохнулся. Запах кофе стал еще сильнее. «Когда же я в последний раз просыпался от запаха кофе? – подумал Стивен. – В Тоскане, когда гостил у Куперов? Пять лет назад? Шесть? Как только добьешься успеха, о кофе в постель можно забыть!» Он мрачно улыбнулся и провел рукой по подбородку. За ночь его лицо покрывалось густой щетиной. Давным-давно Кортни говорила ему, что ложится в постель с Дон-Жуаном, а просыпается с пиратским капитаном. Это было до того, как она променяла его на богатого паренька Тома Андервуда. Кортни не волновало, что Том был его лучшим другом. Впрочем, на его любовь ей тоже было плевать. Что ж, с тех пор много воды утекло. Теперь он пытался выглядеть безукоризненным бизнесменом в любое время дня и ночи. Пора идти в туалет и привести себя в порядок. Но, уже собираясь сбрить свою утреннюю бородку, Стивен остановился. Эта чертова конференция затянулась на целую неделю. И все это время ему приходилось бриться дважды в день, выслушивать скучные доклады, беседовать с большими людьми и ни разу даже словом не обменяться с человеком, не имеющим отношения к бизнесу. Он устал ходить по струнке. «Вылитый уголовник», – подумал Стивен, разглядывая свое отражение. Щетина делала его похожим на гангстера из старого фильма. А не на председателя правления. Не на главу Оксфордского колледжа. И уж тем более не на профессора. Когда он в таком виде, никому и в голову не придет называть его профессором. – Ну и пусть, – сказал он себе. Стивен надел чистую рубашку, но не стал заправлять ее в брюки. «Стюардесса в обморок упадет, – решил он. – Ну и прекрасно!» Все еще усмехаясь, он вышел из крохотного туалета. И с кем-то столкнулся в дверях. – Ой, простите, – воскликнул «кто-то», покраснев и выронив косметичку. Стивен, как истинный рыцарь, нагнулся за косметичкой. Этот «кто-то» оказался высокой женщиной с растрепанными волосами и усталым лицом. Казалось, она не смыкала глаз с самой посадки. – Это я виноват, – с сочувствием признался Стивен. – Я прошу прощения. Она покачала головой, прижимая к груди косметичку. – Не извиняйтесь. Мне вообще не следовало приходить сюда. С запахом кофе смешивался аромат свежих булочек. Пассажиры первого класса мирно храпели, но в хвосте самолета уже начали развозить завтрак. Вывод был очевиден. – Я правильно понял, вы вторглись сюда из эконом-класса? – Да. – Женщина взглянула на него с тревогой. Стивен разозлился. Неужели она думает, что он позовет стюардессу и поднимет скандал? С его-то пиратской внешностью! Похоже, чтобы придать ему непринужденный вид, одной щетины мало. – Прошу вас, – уныло сказал он. И только сейчас понял, что загораживает ей проход. Со словами извинения он шагнул в сторону, и тут самолет угодил в воздушную яму.Два события произошли одновременно. Ворвавшийся в иллюминаторы солнечный свет окутал кабину золотистым сиянием. И женщина пошатнулась. Ухватиться ей было не за что. Она качнулась вперед, потеряла равновесие и начала падать. Стивен поймал ее. Конечно, поймал. Он всегда был джентльменом. Пускай он не отличался обаянием и никогда не был красавцем, но его тело игрока в регби словно создано для того, чтобы ловить падающих женщин. И ему почти удалось подавить прилив чувств, заставший его врасплох. Потому что лучи восходящего солнца преобразили ее… превратив из усталой женщины со спутанными волосами в золотую богиню с роскошной рыжей гривой. Не просто рыжей – огненной, алой, карминной и бронзовой, мерцающей, словно живое пламя. А тело в его объятиях казалось невероятно мягким… Стивен сглотнул. «Не теряй головы, Стивен Кониг. Ты не капитан Блад, и никогда им не был». Он торопливо помог ей встать на ноги. – Простите, – зардевшись, сказала богиня. Похоже, она не заметила его реакцию. – Всегда пожалуйста, – ответил Стивен. И мысленно дал себе хорошего пинка. Прозвучало это так, словно он только и ждал подходящего момента, чтобы ее облапить. К счастью, богиня не придала этому значения. Вид у нее был довольно смущенный. – Я вас не ушибла? – В мягком голосе звучал незнакомый акцент. – Конечно, нет. Стивен был тронут ее вопросом. Он не помнил, когда в последний раз у него спрашивали нечто подобное. Все почему-то считали его совершенно непрошибаемым. Но золотая Венера все еще беспокоилась. – Я такая неловкая. Просто не вовремя отвлеклась. – Я стоял у вас на пути. Не волнуйтесь об этом. Она одарила его застенчивой, благодарной улыбкой. Его рыжеволосая Венера застенчива? – Нет, это я виновата. Все время думаю о чем-то. Простите. – Я вас понимаю. – Неожиданно его потянуло на откровенность. – Как только я попадаю на борт самолета, у меня сразу же возникает желание подвести итог всей моей жизни. Иногда к таким потрясающим выводам прихожу. Готовьтесь к приземлению: там ваша жизнь потечет дальше! Она рассмеялась. Именно такой смех и должен быть у богини. Теплый и мелодичный (такой же теплый, как ее удивительные волосы), и полный радостного удивления. Стивен почувствовал себя так, словно получил неожиданный подарок. – Вы правы, – с чувством сказала она. Стивен просиял. Взволнованная, взъерошенная и искренняя, она самая замечательная женщина из всех, кого он встречал за долгие годы. Ему ужасно не хотелось ее отпускать. – Впервые летите в Англию? Сразу же мелькнула мысль: «Как глупо: ее акцент может быть и английским». Она покачала головой. – Нет. Но я там сто лет не была. Так хочется снова увидеть Тауэр и Собор святого Павла. Если время будет. – Время? Так это деловая поездка? – Можно и так сказать. – У нее появлялась ямочка в уголке рта, когда она сдерживала улыбку. Стивен глядел на нее, как зачарованный. У всех богинь должны быть ямочки. Это делает их более человечными. Более доступными. Неожиданно он предложил: – Если вас интересуют достопримечательности, вам надо обязательно посетить Оксфорд. Старые колледжи – это просто сказка. Наконец-то она рассмеялась. – Вы так заманчиво все расписали. Город не платит вам за рекламу? – Нет, но я в нем живу. – Стивен улыбнулся, глядя в теплые карие глаза. Головокружительное ощущение. – Этот город – настоящее сокровище. Вы обязательно должны побывать в нем, если еще не были. Она покачала головой. – Нет. А если и была, то не помню. – Амнезия? – Если бы. – Ямочка появилась лишь на мгновение. – Я родилась в Англии, но когда мне было пять лет, моя мама умерла, а отец отвез меня в Перу. – И вы с тех пор не были в Англии? – Была, но очень мало. Однажды ездила с одноклассниками на несколько дней, очень давно. Но это было не просто… – Она умолкла. А затем выпалила. – Черт, зачем скрывать? Случилась семейная ссора. И отношения с английскими родственниками испортились навсегда. Стивен присвистнул. – Ну и ну. Я не думал, что в наше время бывает такая вражда. Впрочем, у меня нет семьи, так что мне это не грозит. Ямочка появилась снова. – Вам повезло. Он рассмеялся. – Значит, вы едете с предложением мира? – Не совсем. Хотя я подумывала об этом, – сдержанно призналась она. – Но у меня так много дел. Не знаю, с чего и начать. У богини был решительный подбородок, которому позавидовал бы Наполеон… и чувственные, мягкие губы. Стивен рассеянно произнес: – Я уверен, что вы справитесь. Вы добьетесь всего, что захотите. Ее улыбка согрела его солнечным теплом. – Мне все так говорят. – Но что же тогда…? Она рассмеялась. – Может, они не захотят меня видеть. Эта вражда столько им крови попортила. На губах Стивена появилась лукавая усмешка. – Монтекки и Капулетти, – сказал он. – Они вас полюбят. Поверьте. – Вы думаете? – Конечно. Более того, это значит, что вы не просто туристка. Вы должны обязательно съездить в Оксфорд. – Он нащупал в кармане визитную карточку. – Это ваше наследство. Вы возвращаетесь домой. – Домой! – Она вздрогнула, как от удара. Чудесная улыбка угасла. – Я так не думаю. «Мужчина, – подумал Стивен. – Если женщина так морщится при одном упоминании дома, значит, здесь не обошлось без мужчины». Почему-то эта мысль испортила ему настроение. Он засунул визитную карточку глубже в карман и вытащил руку. Впрочем, ему-то что до этого? Он не из тех людей, кто умудряется завязывать интрижки между небом и землей. А его застенчивая богиня не похожа на женщин, которые позволяют себя подцепить. «Отличная идея, Стивен. Но неосуществимая. Ты не капитан Блад, и у тебя нет корабля, чтобы ее увезти. Так что брейся, надевай галстук и возвращайся к реальности!» Он попятился и одарил ее одной из своих улыбок – вежливой и холодной, как луна. Он снова превратился в непрошибаемого Стивена Конига. – Что ж, в любом случае желаю удачи. Счастливого приземления! – Сп-пасибо. Стивен не расслышал ответа. Он уже ушел. «Пустые фантазии, – сказал он себе, возвращаясь к своему креслу. – Тебе тридцать девять лет, так что голову терять уже поздно. О богинях пусть мечтают подростки». |
||
|