"Никому не доверяй" - читать интересную книгу автора (Сойер Мерил)

14

Броуди вел машину не спеша, то и дело поглядывая в зеркало заднего вида на огоньки виллы – до тех пор, пока «Хоукс лэндинг» не утонул в ночной темноте. После этого он утопил педаль газа, и автомобиль мощным прыжком ринулся вперед.

Броуди не особенно удивила щедрость Эллиота, позволившего ему воспользоваться своей любимой машиной. Было очевидно, что в предстоящей битве за виноградник брат желает видеть его на своей стороне – вот и обхаживает, как может.

Луна спряталась за периной облаков. Фары «Порше» сияющими ножами резали чернильный мрак впереди машины, и оттого ночь вокруг казалась еще более непроницаемой. Действуя словно автомат, Броуди ехал по частной дороге по направлению к скоростному шоссе, а голова его была занята совершенно другим. Он думал о семье.

Семья… В сущности, он никогда не понимал, что это такое, – и не понимает до сих пор. Казалось бы, он обрел наконец собственную семью, но где его место в этой семье? Пока что все ее члены, включая его собственного брата, изо всех сил пытаются манипулировать им, будто заядлые кукловоды. Он ничего не добился, пытаясь выяснить единственное, что его интересовало, – какая кошка пробежала между его родителями и как случилось… то, что случилось.

Не верь никому!

Слова из загадочного письма его отца продолжали звучать в мозгу Броуди, словно человек, которого он никогда не видел, разговаривал с ним из могилы. Но ведь кто-то должен знать правду! Ощущение собственной беспомощности выводило его из себя.

Фары выхватили из темноты барсука, который деловито перебегал через дорогу. Броуди притормозил, пропустив животное. Дорога сделала очередной поворот, и Броуди показалось, что руль плохо слушается его. Неполадка? «Порше», который он взял в аренду, был точно такой же модели, но руль у него был гораздо более чутким. Взглянув на приборный щиток, Броуди заметил, что пробег у машины достаточно большой. Видимо, Эллиот часто пользовался этим «Порше», и его рулевая система поизносилась.

– И все равно, потрясающая машина! – вслух произнес Броуди. Однако теперь он время от времени бросал взгляд на спидометр, стараясь не газовать слишком сильно. Грунтовая дорога изобиловала колдобинами, но подвеска спортивной машины была такой мягкой, что Броуди казалось, будто он едет по ровному шоссе.

И вот – новый поворот.

– Господи! – воскликнул Броуди.

Рулевое колесо настолько разболталось, что поначалу автомобиль вовсе не послушался водителя. Тогда Броуди крутанул руль сильнее и, видимо, переусердствовал: машину резко повело вправо. Броуди стал выворачивать баранку в противоположном направлении, и автомобиль принялся своенравно рыскать по дороге – из стороны в сторону. Броуди стоило немалых трудов справиться с управлением.

– Надо сказать Эллиоту, чтобы он проверил рулевой механизм.

Когда машина выровнялась, Броуди прибавил газу. Теперь он ехал по прямой, и «Порше», мягко приседая на ухабах, снова пожирал дорожную ленту. Мысли Броуди обратились к Тори.

– Что, черт возьми, ты хочешь доказать? – спросил он самого себя.

Разве в его жизни было мало хорошеньких женщин? Да сколько угодно. Броуди не считал себя ловеласом, но для него не составляло секрета то, что девушки заглядываются на него. Так было всегда – с тех самых пор, когда в одно жаркое лето из низкорослого и нескладного мальчишки он превратился в высокого мускулистого подростка. Все лето он подрабатывал на лесопилке, и однажды секретарша отвела его за склад под тем предлогом, что хочет «показать ему окрестности». И уже через десять минут он доказал, что достоин называться мужчиной.

С тех пор женщины в его жизни пошли чередой, однако, поскольку Броуди с матерью слишком часто переезжали с места на место, все эти романы были недолгими. Ну а после того, как Броуди поступил в ВМС, он обычно знакомился с женщинами в барах и ночных клубах. Впрочем, тут уж речь шла только о сексе и ни о чем больше. Ему нравились эти мимолетные, ни к чему не обязывающие связи. Они, словно тоненькие лучики света, пронизывали темное пространство его опасной, скрытой от посторонних глаз работы.

«Так что же изменилось? – спрашивал он самого себя. И какой-то неслышимый голос эхом откликался в его мозгу: – Изменился ты сам».

К собственному удивлению, Броуди осознал, что за эти несколько дней он действительно стал другим человеком. Узнав, что у него есть брат-близнец, а сам он является членом большого семейства, Броуди стал воспринимать себя иначе. Раньше ему казалось, что со смертью матери он утратил все корни, связывавшие его с прошлым, теперь же выяснилось, что он ошибался. Прежде Броуди считал, что, случись с ним что-нибудь в ходе выполнения одного из заданий, это ни на ком не отразится. Оказывается, и это не так. Даже отказавшись от своей доли наследства, он не сможет отказаться от своих корней. Он все равно останется братом, племянником, кузеном… Членом семьи.

Конечно, ни один представитель этой семьи не знает Броуди достаточно хорошо, чтобы оплакивать его гибель. Но случись это, изменится сама плоть семьи. Эллиот останется единственным сыном итальянского эмигранта, который, начав на пустом месте, создал одну из самых престижных в мире винодельческих компаний.

«Но какое отношение имеет все это к Тори?» – задал себе вопрос Броуди, и его мозг тут же услужливо предложил ответ: самое прямое. Она умна и изысканна, только такая женщина достойна того, чтобы жить на вилле «Хоукс лэндинг». В том, что касается Тори, секс может являться лишь одним из многих компонентов богатых и сложных взаимоотношений. В ней была сила и глубина, которых он никогда прежде не находил в других женщинах. Если уж и связывать с кем-то свою жизнь – то только с ней…

Большой черно-желтый дорожный знак вывел Броуди из задумчивости и заставил вновь обратить внимание на коварный проселок. Впереди был крутой поворот, о котором он уже успел наслышаться, – обрыв Мертвеца. «Порше» попал на очередной ухаб и на сей раз содрогнулся всем своим большим железным телом. Броуди утопил педаль тормоза и стал выкручивать руль влево, пытаясь вписаться в поворот. Ничего! Руль поворачивался, но машина упрямо продолжала двигаться вперед. Броуди вывернул руль в другую сторону. Безрезультатно.

Теперь фары освещали уже не дорожное полотно. Их свет был устремлен в мрачную бездну, что притаилась позади бордюра и раззявила свою черную пасть, приготовившись поглотить машину вместе с водителем. Обрыв Мертвеца… Он и будет мертвецом, если «Порше» перемахнет через невысокую земляную насыпь. В лучшем случае от него останется мокрое место, в худшем – остаток дней ему предстоит провести в инвалидном кресле.

– Твою мать!..

До насыпи оставались считанные метры, и Броуди вновь утопил в пол педаль тормоза. Машину повело юзом. Броуди лихорадочно крутил баранку, пытаясь вывести автомобиль обратно на дорогу, но руль вращался свободно и без малейшего эффекта.

Шестое чувство подсказало Броуди освободиться от ремня безопасности, но прежде чем он нашел замок, колеса машины оторвались от земной тверди, и она уже летела по воздуху. На какую-то долю секунды «Порше» как будто завис над обрывом, а затем обрушился вниз.

Тори словно подбросила невидимая пружина, и она резко села в кровати. Она уже давно плохо спала по ночам: после гибели Коннора ее часто мучили кошмары. Вот и теперь она решила, что причиной внезапного пробуждения стал очередной плохой сон.

Она попыталась вспомнить, что ей снилось. Авиакатастрофа? Или во сне она падала с крыши дома? А может, это был водопад, который крутил ее, увлекая за собой в кипящую бездну? Какой из немыслимых трюков Коннора преследовал ее на сей раз?

Спросонья Тори никак не могла сосредоточиться. Поначалу в ее мозгу плавали лишь какие-то туманные образы, но затем они постепенно начали приобретать очертания, и вот наконец перед ее внутренним взором предстало красивое, мужественное лицо.

– Броуди! – прошептала она, и в ту же секунду сон вспомнился до мельчайших деталей.

Броуди пробирался сквозь джунгли с кровоточащей раной на руке, спасаясь от вооруженных мужчин. Однако дистанция между ним и его преследователями неуклонно сокращалась. Тори пыталась бежать к нему на помощь, однако лианы, словно змеи, опутывали ее тело, не давая двигаться, не позволяя сделать ни шагу.

Внезапно, как это часто бывает в снах, Тори оказалась свободной, и вот она уже бежит рядом с ним. Оба одеты в камуфляжную форму. Они бегут, бегут, бегут… и остаются на месте. Через секунду вооруженные люди настигнут их и убьют.

– Нет!.. – громко закричала она.

Как же могло случиться, что место Коннора в ее снах занял Броуди? Почему это произошло? Ответ был только один: оба эти мужчины могли существовать лишь на грани жизни и смерти, а опасность была для них воздухом, без которого они просто задохнулись бы.

Но разве такой мужчина ей необходим? Нет! Ей нужна спокойная, размеренная жизнь – такая, какую ей мог бы обеспечить Эллиот. Тори изо всех сил пыталась уверить себя в этом, однако что-то не сходилось. Так кто же все-таки ей нужен на самом деле?..

Тори никак не могла прийти в себя, и ей потребовалось несколько минут, чтобы понять: кто-то барабанит в дверь. Наверное, именно этот стук и стал причиной ее пробуждения. Но кто мог заявиться к ней в такой час? Электрические часы, стоявшие на тумбочке возле кровати, показывали половину третьего ночи.

Стук в дверь разбудил и Пини. лабрадор никогда не отличался качествами сторожевого пса, вот и сейчас, вместо того чтобы грозно лаять, радостно вилял хвостом. «Должно быть, это отец», – подумала Тори.

Она включила лампу на тумбочке, спрыгнула с постели и, подойдя к входной двери, распахнула ее настежь. На пороге стоял Броуди.

– О боже! – закричала Тори в следующую секунду.

Может быть, она еще не проснулась и ей продолжает сниться кошмар? Броуди опирался рукой о косяк, чтобы не упасть; из глубокой раны, протянувшейся от виска ко лбу, текла кровь, и часть ее уже запеклась уродливой коричневой коркой на его щеке.

Слова застряли в горле Тори. Ошеломленно глядя на ночного гостя, она пыталась понять, что происходит, и найти всему этому хоть какое-то объяснение. Они находились не в джунглях, и на Броуди не было камуфляжной формы. Правда, его пиджак и брюки покрывал толстый слой пыли, а одна штанина была разорвана. Некогда белоснежная рубашка Броуди была грязной и разорванной, а к правому рукаву пристали сухие листья, как если бы он катался по земле.

– Броуди, ради всего святого, что произошло?! – воскликнула Тори.

Он едва держался на ногах, но при этом во взгляде его ощущалась такая холодная ярость, что ей поневоле стало страшно.

– Я потерял ключ от номера, – сказал он. – А гостиница уже заперта, и все давно спят.

– Да, папа запирает двери в час ночи… Но это ерунда, у меня есть ключ от входной двери, а все ключи от номеров хранятся в шкафчике возле стойки. Входи скорее и объясни, что случилось!

Она взяла его за руку, втащила в холл, и Броуди, как подкошенный, рухнул на диван. Лицо его скривилось от боли, но он не издал ни звука.

– Тебе нужен доктор, – пролепетала Тори. – Я позвоню…

– Нет! – Броуди быстрым движением схватил ее за запястье, прежде чем она успела направиться к телефону. – Со мной все в порядке.

– Но ты ранен!

Тори попыталась было освободиться, но у нее, разумеется, ничего не получилось. Подождав, пока она перестанет дергаться, Броуди медленно разжал руку.

– Позволь мне хотя бы обработать рану, – попросила она.

Броуди молча кивнул, и Тори бросилась в ванную. Случайно заглянув в зеркало, она обнаружила, что весь ее наряд состоит из тонкой, почти прозрачной ночной рубашки, и поспешно сдернула с крючка халат. Однако руки ее так дрожали, что она никак не могла попасть в рукава.

Достав из шкафчика ватные тампоны и бутылочку с антисептиком, чтобы продезинфицировать рану, Тори вернулась в холл. Броуди сидел, устало наклонившись вперед и положив локти на колени. Его спина была вся в комочках грязи и прицепившихся к рубашке колючках.

– Так что же все-таки произошло? – повторила Тори свой вопрос.

– Авария, – скупо ответил Броуди.

– И, судя по твоему виду, изрядная…

– Можно сказать и так.

– Кто-нибудь еще пострадал?

Броуди выпрямился и посмотрел Тори прямо в глаза.

– Кроме моей, других машин там не было.

Он явно не собирался посвящать ее в подробности. Тяжело вздохнув, Тори оперлась коленом на диван и наклонилась, чтобы лучше видеть рану. Во взгляде Броуди, устремленном на нее, было что-то необычное: настороженность и почти детская беззащитность. На своей щеке она ощутила его теплое дыхание и покраснела, вспомнив, что почти раздета.

Руки Тори все еще дрожали, когда она начала промывать рану. Броуди сжал зубы, и на его скулах, покрытых легкой щетиной, обозначились желваки. Однако больше он ничем не выдал, что испытывает нестерпимую боль.

Тори бросила на пол пропитанные кровью тампоны, взяла чистый и приложила к ране, чтобы остановить кровотечение.

– Тебе придется накладывать швы.

– Чепуха. Обойдется.

– Тебе делали прививку от столбняка? – спросила Тори.

– Разумеется. Для «тюленей» это обязательная процедура.

Еще одним тампоном Тори стерла кровь с его виска и наложила на рану широкий пластырь, но, поскольку пальцы ее по-прежнему дрожали, получилось немного криво.

– Спасибо, – поблагодарил Броуди, когда все было кончено, и на его лице появилось некое подобие улыбки.

«Интересно, – подумалось Тори, – а он вообще-то умеет улыбаться?» Но даже и эта пародия на улыбку заставила ее сердце учащенно забиться. Броуди не сводил с нее сосредоточенного, задумчивого взгляда, и на долю секунды Тори даже показалось, что он читает ее мысли. А думала она о том, что глаза у Броуди более яркие и глубокие, чем у его брата…

«Прекрати сейчас же! – приказала себе Тори. – Он – „тюлень“, спецназовец. Его предназначение – убивать или быть убитым. Он повидал такое, чего ты не в состоянии даже представить!» Ей никогда еще не приходилось встречать людей вроде него. Да, Коннор тоже жил ради опасных моментов, но все они были контролируемыми Броуди же рисковал своей жизнью в ситуациях с непредсказуемым исходом. Неудивительно, что он постоянно такой серьезный. Весь его мир располагался на узком пятачке между жизнью и смертью, в нем не было места веселью и забавам.

Тори отодвинулась от Броуди и, взяв еще один тампон, стерла с его лица остатки запекшейся крови. Он повернул голову, и она промокнула тампоном уголки его рта. Губы Броуди были почти такие же, как у Эллиота, разве что более чувственные, и Тори невольно вспомнила ту ночь, когда целовала его, по ошибке приняв за брата. При воспоминании об этом Тори почувствовала, как по ее спине пробежал холодок. Такого ощущения она не испытывала никогда и ни с кем – даже с Конно-ром…

Тори тряхнула головой, чтобы отогнать от себя непозволительные мысли.

– Может, ты все-таки расскажешь мне, что произошло?

– Да я и сам толком не знаю. – Броуди некоторое время молчал, потом проговорил: – Я ехал на «Порше» Эллиота…

– На «Порше»? – изумленно переспросила Тори; ее рука с ватным тампоном замерла в воздухе. – На его любимце? Мне Эллиот никогда не позволял сесть за руль «Порше». Он же дорожит им как зеницей ока!

В глазах Броуди промелькнула какая-то тень, но он ничего не сказал. Краска вновь залила лицо Тори, и она торопливо добавила:

– Наверное, он просто не доверяет женщинам за рулем.

И вновь – никакого ответа. В тишине, повисшей в бунгало, Тори слышала только стук собственного сердца и негромкое повизгиванье Пини, который спал и во сне, очевидно, гнался за кроликом.

– Что сказал об этом Эллиот?

– Он еще ничего не знает.

– Почему? Кстати, «Порше» сильно пострадал? – Тори представила лицо Эллиота в тот момент, когда ему сообщат о гибели его ненаглядной машины, и ей стало не по себе.

– «Порше» больше не существует.

Броуди произнес эти слова равнодушным тоном, но Тори вдруг почувствовала, что нашла брешь в его броне. Вместо того чтобы сразу отправиться к брату и сообщить ему о том, что он разбил его любимца, Броуди пришел к ней. Эллиот, конечно, не являлся «машиной смерти», в отличие от Броуди, но и он в гневе мог напугать кого угодно.

Тори внимательно посмотрела на Броуди. Если бы не рана на голове, не грязная и порванная одежда, нипочем нельзя было бы сказать, что он побывал в серьезной переделке.

– Тебе, видно, здорово повезло, – проговорила она.

Броуди мрачно усмехнулся:

– Я бы не назвал это везением.

– Что ты имеешь в виду? – с замиранием сердца спросила Тори.

– Возле обрыва Мертвеца отказало рулевое управление. «Порше» свалился в пропасть. Мне в последнюю секунду удалось отстегнуть ремень безопасности; выпрыгивал я уже на лету.

– Боже мой!

Тори ошеломленно смотрела на собеседника и думала: а может, его ледяное спокойствие – не что иное, как следствие пережитого шока? Но в следующую минуту она решила, что автомобильная авария, должно быть, сущие пустяки по сравнению с другими происшествиями, которые случались в жизни этого необычного человека. Для него экстремальные ситуации – это не исключения, а норма.

– Как же ты сюда добрался? – спросила она.

– Пешком.

– Пешком? В таком состоянии?!

От обрыва Мертвеца до ее бунгало было миль пять, а то и больше.

– Если идти по «пожарным» дорогам, то получается не так уж и далеко. Эту мысль подсказал мне Пини.

Услышав свое имя, лабрадор проснулся и повернул морду в сторону Броуди. Тори тоже удивленно воззрилась на него. Она прожила здесь уже пять лет, но вряд ли сумела бы не заблудиться, плутая по холмистой местности, где несколько виноградников прилепились друг к другу наподобие кусочков замысловатой головоломки. Да еще в кромешной ночной темноте!

– Почему же ты не позвонил в полицию?

– Мне нужно было сначала обдумать все, что произошло.

– Что значит обдумать? – непонимающе переспросила Тори.

Броуди лишь пожал плечами. Выражение его лица оставалось все таким же напряженным и сосредоточенным.

В комнате вновь воцарилось молчание, и тут Тори осенила новая – совершенно неожиданная – мысль: а может, он пришел сюда просто для того, чтобы поговорить с нею? Да, «Серебряная луна» уже закрыта, но уж для Броуди с его профессиональными навыками наверняка не составило бы труда проникнуть внутрь! Может быть, ему понадобилось дружеское участие, но он просто не знает, как выразить это?

Тори плохо знала Броуди, но чувствовала, что у него мало близких людей, если они вообще есть. Сейчас он пришел к ней, но все равно продолжал оставаться в своей скорлупе, и Тори не представляла, что сказать или сделать, чтобы вытащить его оттуда.

Она протянула руку и медленно провела ладонью по его щеке, ощутив покалывание щетины. Их глаза встретились, и она мысленно послала ему сигнал, что он может ей доверять. Она действительно готова была сделать все, чтобы помочь ему.

Тори не могла расшифровать, что таится в глубине его взгляда, но тем не менее она почувствовала, что у нее закружилась голова, и дважды сглотнула, пытаясь унять бешено бьющееся сердце.

– Объясни мне, что ты имел в виду, – охрипшим вдруг голосом попросила Тори. – О чем тут думать?

С минуту в гостиной царила тишина, и она уже было решила, что Броуди не хочет обсуждать эту тему, но затем он заговорил – тщательно подбирая слова:

– Я пытался понять, явилась ли поломка рулевого управления случайностью или мой брат пытался меня убить.