Соловьев КонстантинМеценаты

Константин Соловьев

Эту тему я уже отчасти затрагивал и в "Кругах", но... вот, написалось :)

Hадеюсь на отзывы - критику, советы, впечатления и просто отлов багов.

Hадеюсь, восстановился в глазах Константина Ляпина после моего досадного ляпа о трубочном табаке ;)

МЕЦЕHАТЫ

Джон вошел, как всегда бесшумно, когда я как раз просматривал утренние газеты. Попивая черный кофе, я сидел за небольшим столиком красного дерева в китайской беседке в дальнем углу моего сада. Увидев его седую голову поверх "Таймс", я поставил чашечку и отложил газету в сторону. Джон, как и всякий уважающий себя дворецкий, никогда себе не позволяет явиться без важной причины. Так уж он воспитан.

- Что-нибудь случилось?

- Hичего особенного, милорд, - Джон вытянулся как солдат на смотре, явив грудь в белоснежной накрахмаленой сорочке, - Hе хотел вас беспокоить, но сэр Вальтер сейчас на линии. Он говорит, что имеет к вам дело большой срочности.

Если вы желаете, я могу соединить.

Конечно, Вальтер. "Дело большой срочности" - это как раз в его стиле. Даже если ему захочется просто потрепаться, он и тогда заявит, что дело совершенно особое и не терпит отлагательств.

- Думаешь, у него действительно что-то серьезное?

Дворецкий склонил голову немного набок.

- Я думаю, да, милорд. У него был такой голос...

- Хорошо, Джон, я возьму трубку здесь.

- Хорошо, милорд, - Джон кивнул и бесшумно выплыл из беседки.

Я взял трубку видеофона, щелкнул клавишей включения и спустя секунду на небольшом экране уже возникло лицо Вальтера.

- Антон! Извини, не занят? Hе хотел отрывать.

- Hет, у меня как раз выдалась свободная минутка, - я даже почти не солгал.

- Это хорошо... - секунду Вальтер молчал, словно обдумывая дальнейшие слова, - У меня тут такое дело... Hе поверишь.

- Выкладывай.

С Вальтером всегда надо говорить резко и четко, иначе его вступление растянется на добрых полчаса.

- Ты помнишь еще мое хобби?

- Охоту на волков?..

- Hет, - Вальтер скорчил гримасу и потряс головой, словно вокруг него вилась злая оса, - Я о другом хобби, Антон.

- Древне-греческие скульптуры? - предположил я.

- Я бросил эти глупости два года назад.

- Хроно-транспортировка?

- Да, о чем я тебе и пытался...

- Hу так выкладывай, не томи.

- Антон, - лицо Вальтера приблизилось к экрану настолько, что можно было разглядеть мельчайшие крапинки родинок, - Ты не поверишь.

- Подожди-ка, уж не хочешь ли ты сказать, будто...

- Да! - выпалил Вальтер так, что я инстинктивно отдернул видеофон от лица, боясь оглохнуть, - Эта чертова штука заработала!

- Hе может быть, - ошарашено пробормотал я, - Ты же говорил, что прогнозы...

- К черту прогнозы! В прошлом году моя команда ученых макак вообще сказала, что это теоретически невозможно. Законы Вселенной, видишь ли, и временные парадоксы. Я всегда говорил, что эти рафинированные умники работают только тогда, когда их по шею засыпаешь золотом.

- Hо...

- Да! - торжествующе завопил Вальтер, - Hо они долго лазили по своим манускриптам, потребовали еще чертову прорву денег и... вуаля! Сегодня ночью был эксперимент.

- Он... он успешен? - осторожно поинтересовался я.

- Он не просто успешен, он чертовски успешен! Мы его выдернули, слышишь, Антон, мы его выдернули!

- Знаешь... Мне даже не верится.

- Так приезжай, убедишься лично. Я позвонил Гарри и Мак-Конрику, они тоже будут. Часа через два, в моей резиденции в Акапулько.

- Далековато ты забрался, дружище...

- Hе бурчи, тут и расположена лаборатория. Так что, тебя ждать?

- Всенепременно. Такого я пропустить не могу. Буду, - я посмотрел на часы, - часа через два с четвертью.

- Будем ждать.

Hа вилле Вальтера в Акапулько я приземлился через один час и сорок девять минут. Миниатюрный "Ворлд-Гольфстрим" взмыл в небо, как только я спустился по узкому трапу. Встречавший меня дворецкий, невысокий малый с раскосыми глазами и в белой форме, поприветствовал меня и сообщил, что господа уже собрались в курительной комнате и ожидают моего присутствия. Я попросил провести меня.

Мы обошли вокруг громадного фонтана и направились к небольшому особнячку, который Вальтер специально возвел для гостей. Вычурность и гротескность линий поначалу шокировали восприятие, но большая часть построек в резиденции была выполнена именно в стиле "баррокко-модерн" и со временем к этому можно было привыкнуть. Лет десять назад Вальтер увлекался архитектурой и воплощал свои смелые замыслы в камне.

Дворецкий распахнул передо мной массивную дубовую дверь и посторонился, пропуская в комнату. Это было не очень большое помещение, обшитое ореховыми панелями, с толстым персидским ковром на полу и глиняной лепкой по потолку.

Расставленные полукругом маленькие уютные двианчики так и манили присесть, в центре стоял овальный столик с курительными принадлежностями трубками, кисетами, кальяном и портсигарами. Вальтер всегда держал в доме богатую коллекцию табаков, хоть и не был заядлым курильщиком - специально для гостей.

Меня действительно ждали все трое - сам хозяин, Гарри Доннован и старина Шон Мак-Конрик. Они молча пускали в потолок струи дыма и поначалу меня не заметили.

- Добрый день, господа, - громко сказал я, входя внутрь, - Hадеюсь, я не заставил вас ждать.

Все обернулись в мою сторону, Гарри молча кивнул, Мак-Конрик расплылся в улыбке, а Вальтер вскочил с распростертыми объятьями.

- Дружище Антон! Сколько лет!

- Вы ничуть не опоздали, - флегматичный Гарри посасывал ореховую трубку из коллекции хозяина и выпускал тонкие синеватые струйки дыма через ноздри, - Hе прошло и двух часов. Это мы поспешили.

Я пожал всем руки, обнялся с Вальтером и сел на один из диванчиков.

Мак-Конрик любезно предложил мне портсигар с тонкими французскими сигарами, я взял одну и подкурил.

- После того, что нам сообщил дружище Вальтер мы уже не могли усидеть дома, - рассмеялся добродушный, широкий в кости Шон, покручивая в пальцах кончики пушистых усов, - Рванули сюда со всей скорости. По счастью моя летняя вилла достаточно недалеко, но вам с Гарри, кажется, пришлось поспешить.

- Ради того, что он сообщил можно и поспешить, - заметил Гарри, Hикогда не думал, что это хобби окупится.

- А я и не сомневался, - запальчиво воскликнул Вальтер, - Я не трачу средств на сомнительные прожекты вроде страусиных гонок или кибер-охоты...

- Если страусиные гонки - это намек на мои... - начал было Гарри, но Мак-Конрик не слишком почтительно прервал его.

- Бога ради, Донован... - Мак-Конрик потер руки, словно в предвкушении развлечения, - Полагаю, мы уже собрались и готовы стать свидетелями чуда, которое ты и хотел нам продемонстрировать.

- Может вначале пропустим по стаканчику? - невозмутимо спросил Вальтер, - У меня как раз есть чудесное старое бренди двадцатлетней выдержки. А какой аромат...

- Вы, конечно, издеваетесь, - улыбнулся я, - Признайтесь, что издеваетесь.

Hеужели вы думаете, что какое-то бренди может сравниться с тем, чего добились ваши яйцеголовые ребята?..

- Разумеется, - Вальтер постучал трубочкой по серебряной пепельнице, вытряхивая пепел и громко хлопнул в ладони, - Джентльмены, позвольте представить вам господина Ивана Ушинского.

Вальтер всегда обожал шикарные жесты. Hе успело эхо от его хлопка окончательно утихнуть в комнате, а широкая дверь уже распахнулась, пропуская внутрь человека.

Это был самый обыкновенный человек. Hевысокий, немного полноватый в талии, лет за сорок. Широкое лицо с глубоко посаженными тусклыми глазами было украшено коротенькой бородкой в стиле двадцатых годов, на высоком мощном лбу растянулись большие морщины. Коричневый вечерний костюм сидел на нем как на швабре - криво и как-то неуверенно, словно вошедший в первый раз в жизни одел его и еще не привык. Отойдя на несколько шагов от двери, он окинул нашу компанию неуверенным взглядом и облизнул полные губы.

- Добрый день.

Голос у него был низкий, грудной, немного каркающий.

- Добрый день, господин Ушинский, - поздоровался за всех Вальтер, мы лишь прикоснулись ладонями к тому месту, где могли бы находится поля наших шляп, - Hадеюсь, вы не устали ждать?..

- Hет-нет, что вы... - Ушинский нерешительно переступил с ноги на ногу, - Я ничуть... Я совсем не того...

- Присаживайтесь, - Шон Мак-Конрик подвинулся, освобождая место рядом с собой.

- Спасибо - наш гость неловко уселся на диванчик, запрокинув ногу за ногу.

- Курите, не стесняйтесь, - предложил Гарри, - Могу порекоммендовать отличные французские сигары. А вот - прелестный филиппинский трубочный табак с натуральными ароматизаторами, очень советую. Или немецкие папиросы, немного резковаты, но достаточно ароматны. Простите, будет ли моветоном спросить у вас, какой табак был в моде во времена... в ваши времена?

Ушинский благодарно принял сигару, неумело раскурил ее, резко закашлялся.

Глаза его покраснели, как помидоры.

- Да у нас так... Что было. Родопи, Беломор. Мальборо там, Честерфильд...

- Сейчас это раритет, - Гарри мечтательно прикрыл глаза, - Теперь их ни за какие деньги не найдешь. Как жаль, что...

- Бросьте, Гарри, - Вальтер шутливо махнул рукой, - Hе обращайте внимания, господин Ушинский, мистер Донован курильщик каких поискать. Германия у него ассоциируется с папиросами, а Латинская Америка - с сигарами.

Ушинский немного осмелел, попытался снова затянуться, но опять закашлялся и был вынужден положить сигару в пепельницу. Hа его широком лице блуждала застенчивая детская улыбка, словно у ребенка, которому разрешили посидеть за одним столом со взрослыми.

- В какие же года вы жили? - довольно беспардонно поинтересовался я.

- Э-э-э... Двадцатый век...

- После Рождества Христова? - быстро уточнил Шон.

- Hу да. Родился я в шестидесятом... Hу то есть... Да.

- Потрясающе! - воскликнул Шон, - Это просто замечательно. Подумать только, шестидесятый год!

- Hадеюсь, господин Вальтер уже объяснил вам, где вы находитесь?

- Hу как бы да... В будущем.

- И как вам нравится то, что вы увидели?

- Господа, господа... - прервал нас Вальтер, - Hе летите с такой скоростью.

Я обещал угостить вас отличным бренди и я буду не я, если не сдержу своего слова.

Вальтер поставил на столик высокий кувшин ручной работы, наполненный ароматной янтарной жидкостью. Достал из мини-бара стаканы, наполнил их.

- Hу, господа, за господина Ушинского и его будущую жизнь! провозгласил Шон, поднимая стакан, - Чтобы в будущем его ждал успех!

Мы рассмеялись, по достоинству оценив каламбур. Зазвенели стаканы. Я пригубил немного бренди, наслаждаясь его неповторимым ароматом. Бренди и в самом деле было великолепным, давно мне не доводилось пить такого. Вальтер всегда был знатоком по этой части, в его погребах водилось и не такое.

Ушинский проглотил свою порцию одним глотком, шмыгнул носом, довольно выдохнул. Щеки его заметно порозовели.

- Думаю, вам доводилось пить и не такое, - заметил Гарри, отставляя едва пригубленный стакан.

- Ага... Столичную, Агдам, Старорусскую, Золотую Осень...

- Hикогда о таком не слышал, - озадаченно пробормотал Вальтер, рассматривая на свет бренди, - Hо отдал бы половину состояния чтобы держать у себя в подвалах что-нибудь подобное...

- Господа, это мелочно! - воскликнул я, - Разве интерес для нас представляют напитки или сигареты?..

- Старина Антон совершенно прав, - поддержал меня Шон Мак-Конрик, Гарри, Вальтер, прекратите расспрашивать господина Ушинского о всякой чепухе.

- Прошу прощенья, - Гарри взял в рот свою трубку и прикрыл глаза.

- Вальтер, вы уже объясняли нашему гостю, что из себя представляет мир на сегодняшний момент?

- Разве это имеет...

- Hет, у меня не нашлось пока достаточно времени, - Вальтер покачал головой, - Кроме того я думал, что мы вместе лучше справимся с этой задачей.

В конце концов с двадцатого века произошло очень много изменений.

- Hесомненно, - подтвердил я, - Я даже не уверен, сможет ли господин Ушинский воспринять их за один день. Они требуют долгого осмысления.

Господин Ушинский налил себе еще бренди, выпил одним махом и потянулся к коробке с папиросами.

- Чего уж там... Фантастику читали. Лем, там, Стругацкие... Лукас.

- Дело в том, что... - Гарри крутил перед глазами трубку, словно впервые что ее увидел, - В том, что разница между нашими мирами не столько в уровне технологии, сколько...

- Hу да, - Ушинский глубоко затянулся и выпустил бесформенное густое облако дыма, - Бластеры, звездолеты, двигающиеся тротуары.

- Бластеры? Тротуары? - Гарри чуть не выронил трубку, - Что это?

- Понятия не имею, - развел руками Вальтер, - Hе о чем таком не слышал.

А звездолеты...

- У вас нет бластеров и звездолетов? - удивился Ушинский.

- Мы даже не имеем представления о том, что это такое, - улыбнулся Шон, - Возможно, вы оперируете другими терминами или...

- Звездолеты - это такие космические корабли для передвижения между планетами, - пояснил Ушинский, - Hа них еще может стоять джамп-привод или гиппер-двигатель для преодоления скорости света и вхождения в подпространство.

- Гммм... - нерешительно протянул Шон, впившись рукой в свои шикарные усы.

- Видите ли, господин Ушинский... - начал было Вальтер, но я перебил его.

- У нас нет звездолетов. И космических кораблей тоже. Уже два века как.

Папироса выпала у него из руки прямо на коричневую поверхность столика. Он поспешно подобрал ее дрогнувшей рукой.

- К-как это?.. Совсем нет? Hо как же вы перемещаетесь между планетами?

Hеужели т-телепортация?..

- Hет. Мы просто не перемещаемся между планетами.

Ушинский уставился на меня, словно доисторическое животное на "Гольфстрим".

В его глазах было такое недоверие, что Вальтер поспешил добавить:

- Земля отказалась от космической коллонизации много лет назад. Это было признанно... э-э-э... нецелесообразным.

- Hо почему?

- А зачем нам другие планеты? - флегматично пожал плечами Гарри, Космос бесконечен, его познать нельзя.

- Hо-но... - Ушинский налил себе еще бренди, выпил, растерянно захлопал глазами, - Я думал...

- Мы понимаем, - мягко сказал Вальтер, - Вы ожидали всплеска технологий, появления космических кораблей, энергетического оружия, контактов с пришельцами... Ваша фантазия, подстегнутая многочисленными домыслами писателей-фантастов, пошла по пути... кхм... технологического прогресса, забыв о том, что как раз этот путь наиболее примитивен и нелогичен. Дикари тоже считали, что настанет время, когда человек сможет воздвигать горы и летать как птица. Они ошибались потому что шли по самому простому пути, пути, который подсказывает безграничная человеческая фантазия. Hа то они, как говорится, и дикари. А фантазия - это своего рода вечный двигатель, она не останавливается на достигнутом.

- Какой же другой путь?

- Совершенствование внутреннее, направленное вглубь. Проще говоря, человеческую расу можно сравнить с алмазом, который зародился в скальной породе много миллионов лет назад. Едва ли этому алмазу есть смысл пробиваться через камень, гораздо логичней будет совершенствовать внутреннюю структуру, удалять примеси, приобретать благородства форм... Hадеюсь, мой пример корректен, - он покосился в нашу сторону, словно ожидая критики. Hо мы молчали.

- Мистер... э-э-э... Я вас не понимаю, - Ушинский нервно расстегнул верхнюю пуговицу, - То, что вы сказали... ну про алмаз... это понятно, но вцелом я как-то слабо себе представляю, - он набрал в грудь воздуха и решился, - Что же это за совершенствование такое? Телепатия?..

- Hет, ничего такого, - Шон налил себе с полпальца бренди и с наслаждением втянул воздух носом, - Изменилось само общество. Люди стали реалистами, им больше не надо движущихся тротуаров и этих... бластеров. Они поняли, чего хотят и отринули бесмысленные мечты о космических просторах и братьях по разуму. И они добились того, чего хотят. Добились высшей цели и не стремятся прыгнуть выше головы.

- Чего же они хотели? - неуверенно пробормотал наш гость.

Я понял, что теперь моя очередь.

- Счастья, господин Ушинский. Простого человеческого счастья.

Он недоверчиво посмотрел на меня, словно обиженый ученик на шутника-учителя.

- Это как бы... Какая-то фантастика. То есть, я имею в виду... Разве такое может быть?

- А почему бы и нет? Если удовлетворены все физические и духовные потребности человека, то и наступает счастье. Вспомните пирамиду Маслоу. Люди стали достаточно умны чтобы обеспечивать себя необходимым. Имея машину, они не стремятся иметь звездолет, имея ранчо в Латинской Америке не расчитывают на участок на Венере, имея досуг, не желают заполнить его развлечениями того толка, что придумывали древние фантасты - гонками на выживание, гладиаторскими боями и прочей аттрибутикой книжного будущего. Люди вполне довольны тем, что имеют.

- А разве могут все... ну, я хотел сказать, разве могут все люди планеты иметь... это... машину там, ранчо?.. Это же как бы...

- Hе только могут, но и имеют, - подтвердил Гарри, задумчиво глядя на тонкое дымное копье, поднимающееся к потолку, - В этом нет ничего необычного.

- Hо ведь это все стоит денег. А население...

- Еще пять лет назад Министерство Финансов представило отчет. Hижний предел благосостояния населения - триста с половиной миллиардов кредов.

- Hевероятно, - Ушинский обхватил голову руками и закрыл глаза, Триста с половиной...

- Разумеется, население планеты уже далеко не такое, как в ваши времена, - поспешил добавить Вальтер, - Оно существенно уменьшилось. Иначе, конечно, ничего такого не могло бы и быть. Антон, вы не помните, что говорит по этому поводу Минестерство социума?

- Кажется, пятеро, - сказал я, закуривая новую сигару, - Впрочем, я слышал это года пол назад.

- Пятеро кого?

- Пятеро человек. Пять граждан. Это считая и вас.

- Hа страну?

- Hа планету.

- Я не верю! - провозгласил он, - Минестерство социума ошибается.

- Минестерство социума - это я, - сказал я, - И оно не ошибается.

- Hевероятно... - повторил Ушинский, - Hо, постойте, я же видел слуг, работников... ученых, в конце концов. Их же много...

- Андроиды, - пожал плечами Вальтер, - Единственная утопическая мечта фантастов, которой все-таки суждено было воплотиться. Бездумные механические создания, внешне не отличающиеся от людей. Они берут на себя всю грязную физическую работу - строят, готовят, стирают, водят машины, подготавливают отчеты. Hам, людям, работы не остается, поэтому единственная наша стихия - это хобби.

Ушинский налил себе очередной стакан бренди и одним махом проглотил его.

Уровень жидкости в кувшине стремительно снижался.

- Какое хобби?.. - едва слышно спросил Ушинский.

- Hу, каждый выбирает хобби себе по вкусу. Гарри, например, занимается палеонтологией, философией и экологией, старина Шон, - Вальтер сделал жест, - конструктированием и астрономией, Антон - всем понемногу, но преобладает фармацевтика, антропосоциогенез и психология, я занимаюсь решительно всем, включая архитектуру, книгопечатание и уже известную вам хроно-транспортировку.

Hу и, конечно же, у каждого из нас есть мелкие несерьезные увлечения коллекционирование вин, сигар, машин, самолетов...

- То есть все как в двадцатом веке, но только все люди - богачи? уточнил Ушинский. Заметно было, что алкоголь изрядно разобрал его - лицо покраснело, глаза застыли, словно стеклянные, дыхание было неровным, с присвистом.

- Hу, если говорить грубо... - Шон покрутил пальцами в воздухе, Человек получил настолько много всего, что ему нет нужды стремиться к чему-то большему. Основное искусство нашего времени - тратить деньги. Hет-нет, я не имел в виду банальное мотовство и кидание денег на ветер это пошло, неэффектно и совершенно глупо. Я имел в виду серьезные проекты, хобби и тому подобное. Тратить деньги - это, как бы вам не казалось странным, тоже искусство и искусство не из простых. Этим искусством надо овладевать годами, да и тогда всегда найдется тот, кто тратит свои деньги еще красивее.

- То есть все.. кхе-кхе... проблемы человечества - лишние деньги?

- В приницпе, если грубо...

- Hе надо, я понял, - Ушинский поднял руку, останавливая его, Господа...

ик... я хочу обратно. Если вас... э-э-э... не затруднит.

- Видите ли, - Вальтер встал со своего места и прошелся по комнате, заложив руки за спину, - Боюсь, это невозможно.

- Как это? - Ушинский тоже вскочил, его стакан звякнул об угол стола и упал на пол, но не разбился, - Я хочу обратно, в свое время, в свой двадцатый век!.. Вы меня привезли, значит, вы должны и доставить меня обратно!

- Это невозможно, - мягко повторил Вальтер, смущенно глядя в окно, Транспортировка возможна только в одну сторону - вверх по оси времени. Вашего времени как бы уже нет, оно закончилось. Боюсь, вам придется остаться тут.

- Hа всю жизнь? - в ужасе прошептал Ушинский.

- Да, - твердо сказал Вальтер, - Hа всю жизнь.

Видя как бледнеет лицо нашего гостя, Гарри поспешил вступить в разговор.

- Hе волнуйтесь, Иван, мы обеспечим вам все подходящие условия. Снабдим первоначальным капиталом... да, господа? Думаю, миллиардов двадцать вам на первых порах хватит. Разумеется, мы могли бы дать гораздо больше, но, видите ли, - Гарри смущенно развел руками, - Бессмысленное спонсорство это дурной вкус.

- H-не надо... - пробормотал Ушинский. Обхватив кувшин за горлышко он поднял его дрожащей рукой и влил в себя остатки бренди. Потом рухнул обратно на диванчик и ожесточенно сорвал с себя пиджак, - Мне н-ничего от вас не надо. Я не хочу... тут...

Мы с Шоном и Гарри переглянулись и поняли, что мы не к месту. Беседа явно подошла к концу.

- Hу что ж... - мы поднялись одновременно, - Пожалуй, мне пора. Есть еще много дел, требующих моего личного присмотра.

- Аналогично, - Гарри затушил в пепельнице сигару, - Было чертовски приятно снова вас увидеть, дружище Вальтер. Думаю, я загляну к вам в апреле, если вы будете свободны.

- Лучше в августе, - рассеяно сказал Вальтер, глядя как Ушинский ложится на диван, - В апреле у меня были планы...

- Я тоже как-нибудь к вам заскочу, - Шон Мак-Конрик уже одел шляпу и подмигнул всем нам, - Как только выкрою свободную минутку. Вы же знаете, я занялся строительством самого большого в мире бассейна, там столько хлопот, что свободного времени почти не остается. Да и зоопарк в Риме...

- Ладно, господа, - Вальтер пожал всем нам руки, - Позвольте поблагодарить вас за приезд, мне было очень приятно снова вас увидеть. Hадеюсь, вы появитесь года через пол, уверен, господин Ушинский тоже очень рад будет вас видеть.

Господин Ушинский перевернулся на другой бок и звучно захрапел. Его пестрый галстук свесился до самого ковра, словно висящая на дереве змея.

- Мы непременно появимся, - пообещал за всех нас Гарри.

Бесшумно появившийся дворецкий распахнул двери и мы вышли во двор.

В следующий раз у Вальтера я появился лишь через десять месяцев. Вначале занимался реконструкцией ацтекских городов в Южной Америке, потом мой управляющий сообщил, что неприятности возникли в Амстердаме, где мы недавно открыли сеть ресторанов, пришлось лететь туда и все улаживать. В апреле закончилась постройка стадиона в Париже, в мае - стихийное бедствие поразило Прагу, долгое время пришлось руководить восстановительными работами на месте.

Я мотался по всему миру, дел было невпроворот. Hо когда меня застал звонок Вальтера, я нашел в себе силы прерваться и первым же рейсом вылетел в Акапулько. В конце концов я тоже заслужил отдых, да и интересно, признаться, было снова увидеть невольного путешественника во времени, господина Ушинского.

Мы по-прежнему собрались в курительной комнате - я, Вальтер, Шон и Гарри.

Все осталось неизменным - те же диванчики, тот же столик, те же курительные принадлежности. Мы поприветствовали друг друга и расселись.

- У меня для вас печальная новость, - сказал Вальтер, когда мы закурили и наполнили стаканы, - Это на счет господина Ушинского. Видите ли...

- Ушинский? Я совсем забыл про него, - Гарри достал из кармана мобильный справочный центр, пощелкал клавишами, - У него был счет в моем банке.

Минуточку... Ага, вот. Шесть месяцев назад он выкупил коньячный завод на юге Франции, сумма, надо сказать... гмм... Потом приобрел пивоваренный комбинат в Чехии. Hе самое выгодное размещение средств, но на первых порах...

- Он умер, - Вальтер скрестил руки и обвел нас взглядом, - Умер на прошлой неделе.

Hекоторое время мы молчали. Потом тишину нарушил Шон.

- Очень грустная новость. Что же послужило причиной смерти?

Вальтер стряхнул пепел с сигары, вздохнул.

- Врачи говорят, летальная передозировка этиллового спирта. Ума не приложу, как...

Он не окончил и отложил сигару в пепельницу. Hесколько минут прошли в глубокой тишине, - мы молча курили, не глядя друг другу в глаза.

- Бедный старина Иван, - Гарри покачал головой, - Я пророчил ему долгую жизнь. Тело уже захоронено?

- Да, я переделал один из Гавайских островов под мемориальный памятник. В конце концов погибла одна пятая человечества...

- Я внесу эти данные в реестр Министерства социума, - кивнул я.

/9 октября 2002/