"За ночью будет рассвет" - читать интересную книгу автора (А S Е)

За ночью будет рассвет

Сказка

1. Незнакомец в чёрном

На полутемных улицах царила тишина. Наглухо запертые двери и окна, безразличные ко всему, тускло освещались маленькими фонариками; да и то не везде. Иногда приходилось пробираться ощупью, прижимаясь спиной к холодным и шершавым каменным стенам. Под ногами, то и дело, попадались острые камни и битые стекла. В любое мгновение тело могла пронзить острая резкая боль. Где-нибудь в темноте наверное лежит тот самый осколок, мечтающий проткнуть огрубевшую от долгих скитаний босиком, мальчишечью пятку. Стоило представить онемевшую окровавленную ногу, как страх сковывал сердце.

Но больше всего, его мучил голод. Спасибо пастухам; они накормили утром. Иначе, он не дошел бы до города… Тогда была цель — добраться. А сейчас все мечты разбились о неизвестность.

Мальчик так измучался, что решил постучать в какую-нибудь дверь; но смог только занести кулак. Его осенила внезапная догадка — не откроют! Кому нужен нищий оборванец, у которого на себе рваная рубаха да короткие, едва доходящие до колен, штаны?

Да. Скоро. Может уже утром, его найдут мертвым. Труп, конечно, закопают где-нибудь… А может, камень на шею, и в ров, что у крепостной стены…

Подумав об этом, мальчик поежился. Ему стало жалко самого себя; он даже собрался заплакать от отчаянья. Кулак машинально опустился, стукнув о доски двери. Тут же открылось маленькое окошечко. Мальчик краем глаза заметил висящую над головой медную тушу с воткнутыми ножами. Это трактир. Могут впустить. Ненадолго… Узнают, что нет денег, и вышвырнут…

* * *

Из окошечка хлынул свет. Осветил голую грудь мальчика. А на груди…

Мальчик поскорее запахнул рубашку. Этот камень, чистый, голубой, прозрачный, висевший на простой веревке, никак не подходил ему. Откуда он, мальчик и сам не знал. Сколько он себя помнил, камень все время висел на груди. Он был немного теплым; мальчику иногда казалось, что в нем горит огонек. Когда на его грани падал луч солнца, внутри извивались алые прожилки.

Дверь распахнулась. Невысокий толстый мужичек молча кивнул головой — входи…

Мальчик не мог удивиться; ноги едва держали его. Приходилось все время напрягаться, чтобы не упасть. Он смутно помнил, как его усадили за стол, дали что-то вкусное… Он ел, наслаждаясь своим невероятным везением; у него мелькнула мысль, что хозяин трактира очень добрый и милый человек. Может он приютит его, хотя бы денька на два…


А хозяин не мог спустить глаз со своего неожиданного гостя. Глаза его пронизывали мальчика насквозь, пытаясь заглянуть под рубашку. Бедный малыш! Он не знал об этом. За все десять лет его жизни ему, слава богу, встречались честные и добрые люди. А может только теперь чужой глаз увидел камень, который мальчик все же старался никому не показывать?

Хозяин усиленно думал. Голубые искры жгли его душу. Мальчика надо приголубить… Уложить спать… Только вот куда? В постель — он грязный. Да и спит уже, уронив голову на стол.

Тихое посапыванье взвеселило хозяина. Вот сейчас… Нет, лучше по-другому. Завтра они пойдут в лес за ягодами. А там…

Вот так. Кто вспомнит грязного малолетнего оборванца? Сейчас надо принести сена, расстелить его на лавке, уложить дорогого гостя…

Мальчик встрепенулся, как только хозяин притронулся к нему.

— Тихо. Сейчас спать будем.

Мальчик кивнул, покачиваясь подошел к лавке, сел. Силы тут же покинули его. Он, тяжело повалившись на бок, лишился чувств.

Тут уж хозяин не смог сдержаться. Он сразу кинулся к нему. Через несколько мгновений его пальцы, судорожно дрожа, обхватили голубой кристалл. Острый нож, сжатый почему-то в левой руке, полоснул веревку…

Но что за дьявольщина! Лезвие из лучшей заморской стали треснуло у самой рукоятки, и развалившись на несколько частей, оказалось на полу! Неужто веревка заколдована? Выходит, и мальчик не прост. Не стоит так рисковать. Лучше в лесу. Завтра.

* * *

Странное непонятное ощущение привело мальчика в сознание. Он разлепил ресницы и тут же понял, что ему надо срочно во двор, чтобы не случилось маленькой мокрой неприятности, которая все ж довольно часто настигала его по утрам, или мучила при малейшем испуге.

За окном было светло; тонкие золотистые лучи пытались пробиться сквозь узкие щели в тяжелых ставнях и развеять полумрак царивший в трактире. Мальчика что-то насторожило. Слабая тревога защекотала кончики нервов. Отчаянно хотелось что-то вспомнить… Но сначала надо открыть окно. Непонятно только: отчего запоры такие тугие? С ними пришлось повозиться.

Щелчок. Тяжелые деревянные створы разошлись. Яркий свет резанул по глазам, и тут же обдало свежим ветерком. Выскочив на холодные каменные плиты, вымостившие двор, мальчик съежился, запрыгал, чтобы согреться. Солнце пронзило его лучами, укутало легким призрачным маревом.

Мальчик огляделся. Он был во внутреннем дворе. Вокруг, однако, пусто. Одни сараи вдоль высокого забора, с огромными замками на дверях.

Мальчик пожал плечами и вдруг ойкнул. Кристалл прижег грудь. Это значит — он просится наружу… Оказавшись на ладони он заискрился, засверкал маленькими молниями.

— Теперь я все знаю, — прошептал ему мальчик; — Этот человек завистлив; я думал — он меня пожалел. А он, увидел тебя. Подожди. Я сделаю кое-что, и мы уйдем отсюда.


Хозяин появился на крыльце, когда мальчик завязывал веревку на штанах. Он хотел было открыть рот, чтобы что-то сказать, но увидев, что мальчик взобравшись на крышу сарая уходит, задохнулся в бессильной ярости. Как только голос вернулся к нему, он издал протяжный вопль, и вдруг кинулся к воротам.

— Держите, держите вора! Он украл…

Отчаянный крик разнесся по всей улице. Разбудил соседей. Они выскочили из своих домов. — Люди добрые! — голосил трактирщик — что же это! Я его пригрел, приютил… А он…


Мальчик мчался пытаясь погасить сильное волнение. За ночь ноги успели окрепнуть, но сердце никак не могло успокоиться. Он отчетливо помнил то непонятное ощущение во время сна. Что-то толкнуло его тогда. Звонкий треск острой стали впечатался в память. Истошные крики трактирщика только подтвердили смутную догадку. Острый нож должен поразить его сегодня. Там, в лесу…

В глазах мелькнула небольшая полянка. На ней корчится от боли окровавленное тело. В уши бьет злорадный смех. Чужие, перепачканные горячим багрянцем руки подбрасывают голубой, нет — уже мертвый и мутный кристалл.

Но нет! Еще нет! Камень согревает грудь… Позади разъяренная толпа.

— Держите его! Держите!

* * *

Мальчик выскочил на площадь. Перепрыгнул какое-то бревно. Прислушался. Криков не слышно; наверное отстали. Он вскинул голову. Осмотрелся. Везде серый камень. Башни уносятся в голубизну, закрывая солнце. От них несет страхом и предательством. Куда же дальше?

Внезапно вокруг зашуршало, загремело. Послышались голоса. Люди стали выходить из узких переулков, смыкая кольцо. От него отделился один человек — трактирщик. Мальчик, зажмурившись, приготовился принять страшный удар. Каждая клетка напряглась в нем. Внутри натянулись упругими гордыми струнками нервы. Он понял, что лицо его побледнело. А еще понял, что слишком долго длится молчание…

Ресницы дрогнули. На них заплясали оранжевые огоньки. Усилием воли мальчик заставил их раскрыться.


На площади и впрямь царила тишина. Люди, оцепенев, смотрели куда-то сквозь него. У трактирщика дрожали руки.

Но почему?

Мальчик повернулся и замер. Навстречу шел высокий худой человек, завернутый в черный плащ. Он был немолод, но стариком его назвать было нельзя. Шел он твердо, уверенно. Седые длинные волосы вздрагивали в такт шагам. Глубокие морщины напряжены, но самым невероятным был взгляд.


Мальчик видел слегка прищуренные глаза, с черными неподвижными зрачками. Яркие звездочки изредка вспыхивая в белках, угасая, уносились куда-то вглубь пульсирующими линиями.


— Колдун… Колдун с черных гор… — зашуршало в толпе.

— Неужели это он? — подумал мальчик и вдруг ощутил невидимый, парализовавший толпу, луч.

Человек в черном поднял вверх сухощавую руку.

— Что здесь происходит? — спросил он.

— Господин, этот оборвыш обворовал меня… — прошептал трактирщик.

— И что же он украл?

— Камень, господин. Прозрачный такой… Мне его оставил в наследство покойный брат.

Трактирщик так разжалобился, что слезы хлынули из его глаз. Он грохнулся на колени, склонил голову к каменным плитам.

— Помогите, господин! Прошу вас, накажите вора! Накажите!


Причитания трактирщика возбудили толпу. Она зашумела. Послышались выкрики.

— На цепь вора! Повесить! Камень на шею, и в ров!

От невыносимого негодования мальчика передернуло. Только сказать он ничего не мог. В горле стало противно сухо. Все слова спрятались где-то далеко-далеко. Лицо побледнело еще больше.

Человек в черном полоснул по толпе гневным взглядом. Опять взметнул над головой руку, приказывая молчать. В наступившей тишине шагнул к мальчику, едва уловимым движением распахнул на нем рубашку. Камень сам выкатился на его ладонь. Засиял. Заискрился.

Толпа ахнула.

— Хорошо, — произнес колдун и указал на стену; на ней голова каменного льва разевала страшную беззубую пасть.

— Пусть правосудие покарает вора. Если этот человек говорит правду — тут его глаза блеснули огнем — мой верный слуга лишит виновного руки. А если…

Мальчик задрожал, но тут же успокоился. Он ведь не виноват. Только откуда взялся лев? Его здесь только что не было.

— Не бойся, малыш; сунь руку в пасть.

Кто это сказал? Мальчик видел, что губы колдуна крепко сжаты. Не мог он сказать!

— Иди, малыш…

Мальчик поднес руку к груди, прижал к ней камень. Осторожно оглядываясь, прошел мимо оцепеневшей толпы к каменному зверю. Сунул свободную руку в пасть…

В следующее мгновение его обдало холодом. Он покатился по холодным плитам к ногам черного человека. Вскочил. Прижался к нему всем телом. Крепко обнял руками.

— Все позади, малыш; ты не виновен.

Мальчик поднял заплаканное лицо.

— Идем отсюда. Не пристало тебе видеть, что сейчас здесь произойдет.

Крепко сжимая ладонь, таинственный незнакомец повел его по какому-то переулку.

Мальчик шел, боясь оглянуться…

* * *

Когда стены города скрылись за холмом, колдун свернул с дороги. Мальчик покорно шел сзади. Они вышли на поляну. На ней пасся конь. Весь черный. Чернее самой непроглядной тьмы. Мальчик замер. Он ощутил в коленях нехорошую дрожь. Этот человек — колдун. Зачем он привел его сюда? Правда он не сделал с ним ничего плохого, но кто знает…

Мальчик увидел чернеющие вдали скалы. Там, наверное, и живет этот человек. Но что же дальше…

На него наплывал страх.

Колдун, не обращая на мальчика внимания, сложил из сухих веток пирамиду. Достал огниво. Щелчок, и веселый огонек заплясал по мертвой коре.

Между тем солнце медленно клонилось к закату. Неужели прошел день и теперь вечер? Так быстро!

Костер разгорелся. Дрова потрескивали, выбрасывая снопы искр. От напряженного молчания становилось страшней и страшней. Мальчик сквозь оранжевые языки пламени поглядывал на человека в черном, которого люди назвали колдуном. Наконец, набравшись смелости, спросил.

— Почему вы меня спасли?

Колдун медленно поднял голову и устремил на мальчика свой пристальный гипнотизирующий колючий взгляд.

— Ты свободен. Тот человек наказан. А спас я тебя потому, что ты и в самом деле ничего плохого не сделал. Я знаю: Этот знак принадлежит тебе. Но будь осторожней. Люди завистливы. Ты же — можешь идти.

Мальчик вздохнул.

— Спасибо вам. Я и впрямь пойду. Только идти мне некуда. Дом мой сожжен черными рыцарями. Отец погиб… Мамы я никогда не видел… Сейчас я никому не нужен. Воровать не умею, да и не хочу. Работать — я мал… Так ты умрешь. Очень скоро. Да. И никто не вспомнит обо мне…

На его глазах блестели слезы.

— Я не буду мешать вам. Прощайте.


Мальчик сделал несколько шагов и оглянулся. Колдун стоял в пяти шагах от него и взглядом колол спину.

— Сколько же тебе лет, мальчик мой?

— Наверное десять.

Колдун положил на его плечо свою тяжелую ладонь.

— Меня зовут Кахомир. Я не колдун, хотя обладаю силой, недоступной многим… Я одинок, как и ты. Это бремя невыносимо, поверь. Если не против, пойдем со мной. Будешь моим учеником.

Мальчик вздрогнул.

— Вы шутите?

— Нет.

— Но я ничего не умею…

— Не важно. Главное — у тебя гордое честное сердце. Остальное придёт. Но только…

— Я должен что то сделать?

Да. Дать три капли своей крови…

Мальчика передернуло. Струя холода пронеслась по спине.

Так продают душу дьяволу!

Немедленно бежать!

И тут нахлынул другой страх; а что же будет потом? Уйти можно, его не держат. А если страх бесплоден? А если это его судьба… Да и все равно. Если смерть — лучше не от голода…


— Что вы хотите со мной сделать? — всхлипывая от пронизывающего ужаса, прошептал мальчик.

Кахомир улыбнулся. И от этой улыбки в душе мальчика потеплело.

— Ты боишься, мальчик мой. Я понимаю тебя. Ты напуган людской болтовней. Эти капли нужны мне лишь для того, чтобы узнать о всех твоих мечтах, горестях, и о боли терзающей твою душу… Но я не неволю тебя. Поступай как знаешь.

— Я не хочу уходить от вас. Но я боюсь…

Он уже плакал. Слезы безудержно лезли из глаз. Страх рвал его хрупкое тело. Казалось, еще немного, и трясущегося мальчика разорвет в клочья или вывернет наизнанку… Обливаясь потом, он прижался спиной к дереву, подтянул внезапно намокшие рваные штаны и закрыл глаза.


Кахомир медленно подошел к нему. Провел ладонью перед заплаканным лицом. И рот мальчика вдруг дрогнул, растянулся в слабой улыбке.

Мальчик разомкнул ресницы.

— Я сделаю все. Только не покидайте меня. Пожалуйста…

— Глупыш. Дай-ка свой палец…

Мальчик ничего не почувствовал. Он спокойно перенес надрез кинжалом, и даже улыбнулся, когда три багровые капли, одна за другой, упали в маленькую глиняную плошку.

Кахомир, смазав ранку какой-то мазью, поставил мальчика перед собой, скинул с него все его лохмотья, окропив их капельками крови, швырнул в огонь.

Вот это была вспышка! Огненный столб взметнулся выше вековых дубов, облил ярким светом поляну и затмил заходящее солнце! Махровые разноцветные протуберанцы заплясали в глазах. Мальчик почувствовал легкий толчок, и вдруг понял, что ему необычайно хорошо. В эти мгновения он был счастлив.


Кахомир свистнул коня. С поразительной легкостью вскочил в седло. Подхватив голого мальчика и укутав его в свой черный теплый плащ, посадил перед собой. Затем дернул поводья.

* * *

Конь, встав на дыбы, с ужасающей скоростью рванул к черным горам.